Разве боги горшки обжигают? Глава 9

                Глава девятая.


                Сон не сон, явь не явь, одним словом,  морок 


Неожиданное появление в Малом Калинове Алексея меня потрясло еще и по другой причине. В течение последнего месяца меня ночами донимал один и тот же, повторяющийся с удивительным постоянством кошмар. Не подумайте только, что я придаю особое значение всему, что утомленный мозг выплескивает в виде снов, и бегу сразу разгадывать эти туманные знаки. Вовсе нет.

Как всякая впечатлительная натура, с детских лет вижу почти каждую ночь цветные сны. Иногда они превращаются в целые сериалы. Жалею только, что с возрастом перестала во сне летать. А уж любую взволновавшую душу книгу, вернее, сюжет, могу увидеть во сне именно в том варианте, который предполагала и вообразила сама изначально. От этого, перечитывая уже знакомое произведение, порой долго удивляюсь, что не нахожу некоторых эпизодов. Потом понимаю, что именно их мой мозг во сне и додумал.

Словом, яркие сны для меня неудивительны. Иногда они повторяются. Вот и этот. Если бы не приезд Алексея, может, и не придала бы ему значения. Хотя сон этот был из разряда неприятных.

Я опять была в той крымской пещере. Сумрак, журчание воды, вздохи прилива и…  женская фигура в черном, появляющаяся из мрака.

-- Береги его. Он мое продолжение, -- тихий, и оттого почему-то зловещий шепот, как волны, захлестывает уши. – Я доверяю тебе, я надеюсь, -- шелестит в ушах, в мозгу, в подсознании. Я не могу отстраниться от этого навязчивого шума, а сама смотрю на фигуру. И вдруг понимаю, что там, в черной одежде, это тоже я.

Хочу крикнуть, уточнить, кого должна защищать, кого беречь? Но горло сжал спазм. А фигура удаляется, растворяется в темноте… И я опять одна. И  мне страшно в этом первозданном одиночестве. Мне не хватает той, исчезнувшей фигуры. Как будто она унесла с собой половину моей сущности.

К утру тоска утраты тает, дневные заботы заполняют мою жизнь, и мне не до решения вопросов – о ком идет речь во сне.

Увидев Алексея, я в первый момент испугалась за себя. Если увидит, а тем более, узнает, почему я здесь, мало мне не покажется. Но, вернувшись в гостиницу, вдруг вспомнила сон и  подумала, а не вещий ли он. Не об Алексее ли это предупреждение? Вот только почему эта фигура в черном напоминает мне об Олимпиаде Георгиевне, матери Алексея? И почему она была в моем обличье?  Не предостерегает ли меня подсознание о том, что Алексея ждут в этом городе неприятности?

Тогда надо его об этом предупредить.  Но как? Если сейчас появлюсь перед ним с предупреждениями, то очень скоро окажусь в Городце. И тогда конец расследованию. Может быть, позвонить? Нет, это тоже не выход.  Что я ему скажу?  Да и поверит ли он мне?

Остается одно. Присмотреть за ним. Но издалека, ненавязчиво. И когда нужно, предупреждать. Нужно только выяснить, кто  или что ему может угрожать? Судя по тому, что знаю, скорее всего, Кабанова. Хотя, если у него есть документы на клинику, ей ничего не обломится.

Кто еще? Разве есть в городе крупная криминальная группировка, которая попрет на Алексееву десантуру? Что умеют его охранники, я видела в прошлом году в горах. Это сейчас они все цивилизованно беленькие и пушистые.

Да и договорились, думаю, они обо всем заблаговременно. У каждого здесь свои сферы интересов.

 Но есть ведь и сон, который мне о чем-то сигнализирует. И надо понять, о чем именно.

Я  уже достаточно давно живу в Малом Калинове. Но так и не проникла в клинику. Не смогла и узнать, где тот замок, к которому может подойти переданный мне ключик. Предполагаю, где может находиться Ольга, но пока не решаюсь туда сунуться. Как бы той не стало хуже от моей активности. Я не знаю, что делать. А тут еще этот приезд Алексея, который нарушил мои планы. Я  в полной растерянности.



На краю поселка мне встретилась молодая девица в яркой боевой раскраске, крайне неуместной в это летнее утро в таком месте. Я поинтересовалась, не встречались ли ей по дороге две девочки. И кратко описала их.

-- Это Свиристелка-то девочка? Хороша девочка, -- хохотнула девица, -- да и эта ее попутчица. Одна вечно с младенцем таскается, а вторая – такая жаба. Тьфу! – в сердцах сплюнула она в сторону, -- ну что они все в наш лагерь таскаются, порядочных девчонок соблазняют. А мы потом объясняйся. Убила бы этих потаскушек…

Потом прервав себя, добавила:

-- По той тропинке топай, в соседний лагерь пошли. Сегодня там шороху наведут…

С этими словами девица лихо зацокала на шпильках в сторону железнодорожной платформы. А я двинула в указанном направлении.

Узкая грунтовка ужом извивалась в лесном массиве. И одному богу известно, зачем столько таких крутых поворотов. Не проще ли было проложить ровную прямую дорогу, чем петлять в гуще деревьев. Но в этот час так приятно было идти по этой грунтовке, укрытой от летнего солнца густыми кронами деревьев. Изредка по обочинам появлялись сосны или ели. А в основном ее  окаймляли орешник, березняк и осинник.

Пахло в лесу зеленью, земляникой и прогретой сосновой хвоей. И от этих запахов кружилась голова. Хотелось кричать от счастья, как в детстве, и кружиться, закинув голову к небу. Да так, чтобы все вершины образовали один сплошной зеленый обод.

Я схватила рукой горсть листьев, растерла их и вдохнула терпкий запах лета.

В какой-то момент все проблемы откатились на второй план, стали ненужными, надуманными, несовместимыми с окружающей меня первозданной природой. В этом лесном гомоне, шуме и шелесте листвы, перекличке птичьих голосов, редкой дроби дятла и скрипе сломленных недавним ураганом стволов было что-то умиротворяющее, уводящее сознание в состояние нирваны.

Неожиданно это ощущение слияния с природой было прервано младенческим воплем. Этот возмущенный вскрик привел меня в состояние настороженности и тревоги. Сразу вылетели из памяти все недавние восторги. Следом за вскриком послышался голос Свиристелки:

-- Прекрати срывать зло на младенце. Дай его сюда…

Я нырнула в кусты. И вовремя. Не стоило попадаться на глаза девчонкам.

Мимо прошли Свиристелка и Тася. Первая на ходу заворачивала хнычущего ребенка. А вторая вытирала свой живот.

-- Вот гаденыш, ссыкун. Как он умудрился…

-- Руки у тебя крюки. На минуту дала подержать, так он у тебя из пеленок вылез, вот и обоссал, хорошо еще, что не обделал… С пискуном ходить, это тоже искусство. А ты его хлестать…

Голоса постепенно угасали. Окружающий мир возвращался к своей естественной первозданной сути. Но мне уже было не до красот.

Я заметила, что Тася чем-то обеспокоена, если не сказать, озлоблена. Как бы не сорвала свой гнев на Свиристелке. Мне эта девушка была чем-то симпатична.

Поотстав, я последовала за этой парочкой, вернее, троицей, если учитывать хнычущего младенца. Ветер доносил до меня обрывки фраз.

-- … что скажу полковнику? – плаксиво вопрошала Тася. – Он мне ясно сказал, что если не приведу двоих, не даст мне…

-- Меньше гонор свой показывай. А то строишь из себя английскую королеву… -- пеняла ей Свиристелка. – Эти две прошмандовки точно бы согласились, если бы не ты. А теперь думай…

-- Давай в детдом, там найдем…

-- И не думай. Я с тобой туда не пойду, -- предупредила старшая из спутниц. – Забыла, что было, когда Натаха Жилина пропала? Твоя мать всю округу на ноги подняла…

-- Вот же дура, идиотка. Вечно ей все надо… -- взорвалась Тася с такой ненавистью, что Свиристелка даже остановилась:

-- Ты чего? Чем мать тебе не угодила?

-- Дура, кошка драная. Старуха уже. Скоро 35 стукнет, а она все благотворительностью занимается. И по мужикам шляется…

-- Ну, это ты зря. У тебя хорошая мама. Добрая. О сиротах заботится…

-- Ага, о таких, как ты, оборванках…

В следующий момент послышался шлепок и истошный визг.

Я поторопилась догнать девочек, думая, что Тася развила бурную деятельность. Но оказалось, что это ей дала трепку хрупкая на вид Свиристелка.

Тася держалась одной рукой за щеку, а другой за волосы, которые ухватила ее старшая товарка и теперь таскала младшую по дороге, как половую тряпку. Впрочем, она быстро устала и оттолкнула Тасю.

-- Вот что. Скажи спасибо, что мамаша твоя помогает детдомовским. А то бы я размазала тебя по этой грунтовке. Как ты мне надоела своим нытьем. Что ты не угомонишься? Чего тебе не хватает? Мне бы хоть какую-нибудь завалящую, пусть пьяницу, лишь бы знать, что она есть, что она моя мама. Я бы все для нее сделала…

-- Ага, это ты сейчас так говоришь, -- заныла совсем по-детски дочь Надежды, -- знала бы ты, что мамаша моя не дает мне жить спокойно… достала нравоучениями… ничего, скоро разберусь… Но, что мне сказать полковнику?

-- Что ты у меня спрашиваешь? Я и так полдня на тебя потратила. Ничего не заработала. Давай деньги, я пошла на электричку…

Тася, все еще всхлипывая, достала несколько купюр и сунула Свиристелке. У платформы они разошлись в разные стороны.

Мне пришлось предпринять известные методы конспирации, чтобы не попасть им на глаза.

Потому упустила из виду сначала одну. Свиристелка меня не особенно интересовала. А потом и Тасю, которая, как сквозь землю, провалилась. Только что стояла на платформе. И вдруг ее словно ветром сдуло.



Прогрохотала скоростная электричка, не останавливаясь на этой платформе. Потом простучал на стыках рельсов поезд. Я бродила неподалеку от платформы, разглядывала близлежащие дачки и размышляла над тем, о чем говорили девчонки.

Тася озабочена какой-то проблемой. Решить которую может какой-то полковник. Не тот ли ущербный тип, которого так смачно чмокнула Тася? Кто он ей? Любовник? Не похоже. Отец? Возможно. Тем более, что Надежда не распространяется о том, кто родитель дочки. Но почему такая таинственность? Может быть, Надежда стесняется отца Таси? Странно это, не похоже на Надю.

И зачем ему нужны девчонки? Ведь Тася должна доставить ему двух девчонок, для каких целей? Заманить в притон? А что там с ними будет?

Голова пухла от вопросов. Я словно попала в зазеркалье. Еще совсем недавно я жила в своем поселке, не вникая в проблемы остального мира. И вдруг столкнулась с оборотной стороной мира. Даже не могу предположить, не отправься я на поиски Ольги, смогла бы увидеть изнанку  благополучного на первый взгляд существования  респектабельного районного центра. Или мне специально судьба подкидывает все эти ситуации и встречи, намекая на необходимость принятия какого-то решения? Но какого? О чем?

Одно понятно. Этот полковник или кто он там, явно руководитель какой-то группировки, занимающейся совсем не разрешенными законом деяниями. Чем-то связанным с похищениями детей. А Синтик, купивший Свиристелку? Он кто? Там тоже фигурируют дети, попрошайки, бомжи… Как они между собой связаны? И как со всем этим стыкуется Ольга, ее исчезновение? И, главное, какую роль во всем этом играет Кабаниха?



Свиристелка еще в электричке заметила тетку, которую не так давно пожалела и, вопреки приказу Синтика,  вывела к деревне и отправила восвояси. Потом увидела ее ковыляющей по бомжовской слободке. Сделала вид, что не узнала. Хотя узнать, действительно было трудновато. Здорово она переменилась, постриглась, прибарахлилась. А вот о родинке на шее не подумала. Крупная такая родинка, похожая на маленькую малинку. Эта родинка еще в первый день знакомства с этой женщиной заинтересовала Свиристелку. Подумала тогда, что тетка темнит. Скорее всего, приехала в клинику, чтобы убрать эту ерунду с шеи. Но зачем-то придумала, что заблудилась. Подумаешь, убрать дефект. Что тут постыдного? Но ведь многие дамочки стесняются этого. Хотят исправить ошибки природы, и при этом придумывают целые короба небылиц, чтобы оправдать свое решение…

Дальше вдаваться в рассуждения  Свиристелка не стала. Каждому свое. Тем более, что денег при тетке не оказалось. Она хоть и путалась, но отстаивала свои слова о том, что заблудилась.

Когда Синтик приказал ей отправить тетку на переезд к знакомым ментам, Свиристелка засомневалась. С одной стороны, ей дела нет до какой-то лохушки, угодившей в лапы к Синтику. А с другой – что ждет эту тетку там, у ментов? Подумать страшно.

Вот и решила доброе дело сделать. Отпустила эту тетку, а Синтику сказала, что сдала ее с рук на руки этим обормотам с переезда.

А потом, на следующий день, случайно узнала, что в клинике какую-то пациентку или работницу искали. Будто она украла что-то ценное. Но у этой тетки точно ничего не было. Может быть, запрятала где-то?

Эти мысли появились в голове Свиристелки, когда увидела давешнюю тетку, хромающую по слободке. Прикид у нее был классный. Такую не грех и пощипать. Но сделать это надо аккуратно и не сейчас. Девушка предпочла не делиться своей предстоящей добычей ни с кем. Потому проводила тетку переулками подальше от алчных глаз подельников.

Потом узрела эту свою знакомую выходящей из дома Надежды.

Надежду Свиристелка уважала. Она была единственной из богачек, кто обращал внимание на выпускников детдома. Надежда не просто помогла, она устраивала тех, кто заканчивал школу, на работу, создала даже швейный цех, где девушки и ребята строчили одежду и получали деньги. А богачка еще и выбивала им жилье. Квартиры, понятное дело, обязаны были дать чиновники. Но зачем попусту транжирить жилой фонд. Хорошие квартирки можно ведь более удачно пристроить. А детдомовцам сойдет и коммуналка, как будто они в лучших условиях родились? Так что Надежда, используя все свои возможности, отстаивала права этих ребят и наживала себе новых врагов.

Увидев в следующий раз эту тетку в обществе Надежды, Свиристелка свое желание пощипать ее отложила на потом. Решила, пусть пока живет.

Сегодня она обратила на нее внимание, когда тетка порывалась ей всучить деньги. Но в тот момент было не до нее. Сосунок был сегодня какой-то странный. Наверное, больной. Потом привязалась дочка Надежды. Не понимала ее Свиристелка. При такой маме, о которой мечтает каждая детдомовка, Тася оказалась озлобленной и все ненавидящей.

Свиристелка подозревала, что дочь Нади не поддерживает стремление матери помогать детдомовским. Что душит ее обыкновенная жадность и зависть. И еще не понимала, зачем дочь благополучной богатой женщины рвется к общению с самыми низовыми элементами общества. С жиру бесится – сразу припечатал Синтик. Но не прогнал девчонку. Зачем терять такой козырь в борьбе с соперницей. Свел Тасю с Сиплым, а через него со своим  руководством в лице главы криминальной группировки региона, которого все именовали Полковником. Хотя Свиристелка очень сомневалась, что это воинское звание соответствует действительности. Очень уж много было об этом человеке баек.

Свиристелка видела его раза два. Поговаривали, что увечья он получил не на чеченской войне, как любил повспоминать, а на зоне. Но правды никто не знал. Полковник держал в своих руках контроль над торговцами наркотой, живым товаром, игорным бизнесом, сутенерами. Поговаривали, что связан и с торговлей оружием. Но в последнее время в этом направлении государство стало применять жесткие меры, так что об оружейном бизнесе все приумолкли.

Словом, Полковник был штучкой непростой. Занимался всеми этими направлениями , понятное дело, не сам. У него достаточно было бригадиров, да и дисциплинка в каждом из преступных сообществ была еще та.

Вот взять Синтика. Он бригадир местных побирушек. В его ведении все эти несчастные, которые часами сидят на вокзалах, устраиваются на улицах, в переходах. И достают всех своими просьбами помочь им.  Был у него и свой отлаженный бизнес. Он покупал у баб из ближнего зарубежья, что приехали в столицу подзаработать,  нагулянных от нужды и ненужных им детей. Вот с этими младенцами такие как Свиристелка невольники и бродили по электричкам, выпрашивая милостыню.

Еще недавно они могли и в столице обретаться. Но потом произошел раздел сфер влияния. Главари что-то не поделили между собой, а малокалиновцам ход в столицу был заказан. Удовлетворились тем, что хоть в областном центре на них смотрели сквозь пальцы.

Свиристелка в душе жалела попадавших к ней сосунков. Знала, что век их короток. Напичкают вином, пивом, а то и отваром мака. Вот те и загибаются через несколько недель. Но тут уж ничего не поделаешь. Без мамки так всегда. Кто сосунка без нее покормит, перепеленает, пожалеет? Кому они, бедолаги, нужны? Редко какой выживет. Изредка случалось, что удавалось подкинуть в дом ребенка. Синтику объясняли, что на дороге чужие менты отобрали. Но с каждым сосунком такое не прокатит.

Свиристелка вернулась мыслями к занимавшей ее тетке. Что она делала в поселке? Если следила за ними, то с какой целью? А если ее визит не связан с ними, то что она вынюхивала там? Или все-таки следила за Тасей?

Однако надо возвращаться к работе. И так еле отпросилась у шестерки, соврала, что малого надо к бабке свезти, животом мается.  Если не соберет она нужной суммы, малого ей этого больше не дадут. Подсунут другого. А она уже прикипела душой к этому. Пусть некрасив, но борец, всеми своими крохотными силенками хватается за жизнь. Очень ей не хотелось отдавать его бабке Бабарихе. У той разговор короткий. Напоит какой-нибудь гадостью. И все, откинулся сосунок. Свиристелка уже подумывала о том, чтобы объявить его пропавшим, подбросить в детдом, а потом заняться его судьбой. Пусть он  будет в детдоме. Она же сможет его навещать. И защищать… Уж в этом она уверена.



Котенок сидел на самом краю дорожки. Рядом возвышался железный бок контейнера для мусора. Невдалеке бродила собака, выискивая объедки в кучах отбросов, щедро усеявших окрестности. Вот есть в наших жителях такой неприятный штришок – не донести до контейнера мусор, сбросить его в близлежащие кусты. Сделать хоть небольшую, но пакость окружающим. Мне нехорошо, так пусть и окружающим будет плохо.

Из контейнера при звуке моих шагов выскочил облезлый, словно траченный молью, кот. Отсутствие половины левого уха и кончика хвоста свидетельствовали не только о его немолодом возрасте, но и задиристом характере. Сверкнув на меня глазом, он прыгнул в сторону котенка, но тот даже не пошевелился.

Котенок напоминал изящную статуэтку. Худой, длиннолапый, обладатель  черно-белой короткошерстной шкурки, в этом мире помойки он совсем не выглядел ее обитателем. Шерстка прилегала к тельцу волосок к волоску и блестела. Чувствовалось, что оказался здесь он недавно и не по своей воле. Вот только глаза его, полуприкрытые пленкой, уже были  обращены внутрь себя. Он словно бы отгородился от всего мира. Не реагировал ни на собаку, которая, впрочем, также безразлично отвернулась от него, ни на драного кота…

 Было в нем что-то противоестественное. Что именно, я вначале не поняла. И только подойдя ближе, увидела…

Левая лапка котенка была раздавлена. Она в кисти была вдвое больше правой и как-то странно вывернута. Видимо, сломана. Котенок опирался тыльной стороной больной лапки на уровне сустава среднего пальца. Лапка, скорее всего, болела, но уже не так, как прежде. Вот он и позволил себе для отдыха на нее слегка опереться.

Маленький котик, судя по всему, прожил первые недели своей жизни в любви и неге. Но вот неудачно попал под ногу кому-то из хозяев или зазевался в дверях. В результате – перелом лапы. Хозяева не стали переживать по поводу травмы любимца. Зачем ежедневно видеть мучения малыша? Просто вынесли за пределы поселка и бросили у мусорного контейнера. А свою совесть успокоили тем, что болячки на котах заживают быстро, а у контейнера с объедками он  прокормится. Но котик то ли не мог, то ли не хотел жить инвалидом. И принял единственное для себя решение – умереть. Он так и сидел там, где его оставили, уже долгое время. Предательство хозяев было для него хуже смерти. Больше он уже ничего не ждал от жизни и ничего не боялся.

В консервной банке скисло молоко, в нем плавали то ли мухи, то ли жуки. Рядом валялся кусочек хлеба, уже засохший. Были и другие подачки, но их, скорее всего, утащили  постоянные обитатели помойки.

Котик ничего не замечал. В душе он давно находился на рубеже яви и небытия. И только постоянная боль в лапе все еще связывала его с внешним миром.

Все это мгновенно пронеслось в моей голове и сжало спазмом горло.

Рука непроизвольно потянулась к несчастному животному. Тот даже не отреагировал. Я подхватила котенка под животик и устроила у себя на сгибе локтя. Зверек вдруг прижался своим бочком к моей груди, судорожно вздохнул и затрясся крупной дрожью. Я гладила его шерстку и одновременно разглядывала больную лапку. Переломы проглядывали в двух местах. Там, где он  опирался о землю, наметилась болячка.

Я отгородила найденыша газетным листом от окружающего мира, а себя обезопасила от назойливого любопытства и язвительных замечаний случайных прохожих.

Уже в электричке, несущей меня в Малый Калинов, я проанализировала случившееся. Я опять взяла ущербное животное. А смогу ли дать ему кров и обеспечить нормальное лечение?  В Малом Калинове ничего этого сделать я не смогу.

-- Куда же я тебя дену? – спросила я у котенка,  который притих на локте под газетой и только мелко дрожал, хотя ответа и не ждала. Вопрос задала себе.

В гостинице котенку точно не место. Никто ему не посочувствует. Хозяйки все эти дни дома не будет. Тася специально, чтобы мне напакостить, котенка может запросто уничтожить. Что ей котенок, если она ребенка может обидеть. Горничным гостиницы до моих проблем, как до солнца.

Единственно правильное решение – отвезти приобретение в Кудеяров. Там у меня в соседях фельдшер ветклиники Валя. Она поможет зверенышу адаптироваться к этому миру. Ну, а Ирка получит кота, о котором долго и нудно просила все последние месяцы.

Беспокоило меня и присутствие в Малом Калинове Лепилова. С чего бы олигарху, озабоченному глобальными проблемами, заниматься каким-то наследством, которое не составляет и миллионной части его состояния.

Все это нагромождение случайностей меня угнетало и, скажу откровенно, кумарило.

Исчезновение Ольги, странный рейдерский наезд на клинику, появление здесь Лепилова в компании сонма охраны. Какие-то  криминальные личности, которые окружили меня в последнее время.  Всего этого было слишком много для моей психики. Захотелось вернуться в родной Кудеяров, где все так стабильно, тихо, спокойно и надежно.

К тому времени, когда электричка прибыла к вокзалу, я уже твердо убедила себя, что должна вернуться домой.  Но уехать, ничего не сказав хозяйке, пусть даже на непродолжительное время, не в моих правилах. К тому же, я  не собиралась терпеть выходки Таси. Пора  открыть глаза Надежде на недостойное поведение дочери.

На привокзальном рынке я выпросила у продавца ближайшего киоска небольшую коробку из-под обуви, уложила в нее котенка так, чтобы ему было удобно и мне не пришлось укрывать его от любопытных глаз. С этим свертком я отправилась в гостиницу, чтобы узнать точный адрес нового отеля Надежды.

Была опасность, что нарвусь на кого-то из свиты своего приятеля. Но я решила, что смогу выкрутиться.

Отреставрированный купеческий особняк в старорусском стиле, с высокими крылечками, резными светелками и многочисленными флигельками во дворе, пленял своей нарочитой простонародностью и сказочностью, обилием лепнины и резьбы по дереву. Хотелось пройтись по его внутренним покоям, полюбоваться убранством помещений. Но чувство осторожности умерило мое любопытство. Я уточнила у одной из  горничных, где начальница и узнала, что Надежда  отбыла по срочному делу в областной центр. По крайней мере, до полудня завтрашнего дня ее не будет. Что ж, это меня вполне устраивало. Я поудобнее взяла коробку с котенком и отправилась к автовокзалу.

На  выходе из усадьбы столкнулась с инвалидом-колясочником в военной форме. Он проворно прокатил  в ворота и направил свое мотосредство к центральному входу. Кого-то он мне напоминал. Я оглянулась, всматриваясь в  инвалида.  Показалось или нет, что он похож на того мужика, которого целовала Тася?

Через час я уже тряслась в раздолбанном пазике. Домой  добралась поздно, потому  в Городец  не поехала. Да и не за чем. Остановилась в своем доме. Благо, строители спальни наши не тронули. Накормила несчастного котика тем, что нашла в холодильнике, и устроила на ночевку в кресле, решив, что потом смастерю ему гнездо поудобнее.

Ночью проснулась от того, что рядом с ухом кто-то смачно чмокал. В свете ночника увидела, что привезенное мною создание решило перебраться на мою постель и теперь беззастенчиво обсасывало край пододеяльника, толкая его здоровой лапкой. Больная недвижимо лежала так, чтобы не причинять боли. По этим действиям котика я  поняла, что мысли о смерти его покинули, а ощущение опустошенности он восполнял наиболее приятными воспоминаниями детства.

 Утром я поручила котика заботам соседки, которая ухаживать за животным и лечить его не отказалась, но не преминула попенять:

-- Опять приволокли в дом какого-то инвалида. И охота вам свое время тратить на такое добро?

Что я могу ответить? Словом, устроив котика, которого назвала, сама не знаю, почему, Шах-Мурзой, я решила вернуться в Малый Калинов.  Мне было просто необходимо довести дело до логического конца. Успокоить отца Ольги, разыскать ее саму. А попутно узнать, что же за наследство и от кого его получает мой дружок.

На автовокзале меня встревожило какое-то нездоровое оживление. Люди переглядывались, говорили недомолвками, на что-то намекали. На площади было довольно много милиционеров. Они выборочно выхватывали из толпы людей, проверяли документы, досматривали вещи.

По обрывкам фраз поняла, что ночью произошел взрыв в одной из гостиниц. Предполагается теракт.

Взрывы у нас в стране в последнее время были не столь уж неожиданны. Но как-то раньше все это воспринималось отстраненно. И вдруг такое случилось совсем рядом, можно сказать, по соседству.

 Пока добралась до Надиной гостиницы, наслушалась разного. Каких только предположений не выдвигалось. И все же увиденное потрясло.

Персонал гостиницы забился в углы. На ресепшен никого не было. Я поднялась на хозяйский этаж. Здесь впервые встретила адекватно воспринимающую действительность горничную.

-- Что случилось?-- Это единственное, что я хотела знать.

-- Ой, вы здесь? А говорят, что… -- тут горничная  прикусила язык.

-- Да что происходит? Где Надежда? – пришлось  мне возвысить голос. В ответ из гостиной донесся слабый ответ:

-- Я здесь. Заходите…

Надя лежала на диване. На голове повязка, на ноге что-то вроде гипса. Кожа на лице посечена мелкими осколками стекла.

-- Где это вас?– поразилась я увиденному. Вот уж не ожидала встретить хозяйку в таком состоянии.

-- А вы-то где были? – уточнила она в свою очередь.

-- Вот те раз? Я же вчера приходила в ваш купеческий особняк, просила передать, что отлучусь ненадолго. Надо было домой съездить. Разве вам не передавали?

-- Не успели, видно. Нет теперь моего отеля. Взорвали… И люди пострадали…

Тут уж мне стало почему-то страшно. Ведь в отеле должен был находиться Лепилов со своей свитой. Что с ними? Сейчас уж не до конспирации. Узнать бы, что с приятелем и его людьми.

Но путного я ничего не выяснила. Надежда вдруг замкнулась и ни на какие вопросы отвечать не стала. Единственно,  я узнала, что вчера после обеда вип-постоялец вдруг в один момент собрался и куда-то исчез. Следом растворилось, как сахар в кипятке, все его окружение. Все было сделано настолько незаметно, что даже дежурная обслуга не обратила на эти телодвижения никакого внимания.

К вечеру в отель вернулась хозяйка, которая по делам фирмы ездила в областной центр. Она тоже ничего особенного не заметила. То есть, думала, что вип-жильцы отеля все на месте. Надежда пока не оставляла надежд заполучить этого по виду сверхсостоятельного клиента себе в спонсоры, потому занялась обдумыванием еще одного варианта предложения, касающегося развития турбизнеса в регионе. Она успела набросать небольшое резюме, заранее предвкушая тот момент, когда увидит, как воспримет его вип-постоялец. Не просто же так она ездила на прием к губернатору.

И тут раздался взрыв. Ударной волной выбило все стеклопакеты, сорвало с петель двери. С потолка рухнула хрустальная люстра, которую Надежда с великим трудом заказала в одной из мастерских Чехии по старинной фотографии.  Она не успела даже проанализировать возникшую ситуацию.  Просто инстинктивно  кинулась под старинный дубовый стол. Сверху на нее посыпалось содержимое шкафа, монитор, пахнуло горелым. В следующий момент от удара по голове чем-то жестким она потеряла сознание.

Очнулась, когда один из сотрудников пытался вызволить ее из-под обломков мебели. В здании работали пожарные, заливая пламя. Спасатели разбирали завалы, выискивая пострадавших.

Надя возблагодарила бога, что в этот  вечерний час в здании оказалось так мало людей. Зато потом ей пришлось долго и мучительно размышлять над тем, куда делись ее  постояльцы. И кто взорвал отель.

 На вип-этаже оказалось лишь двое охранников ее крутого постояльца. Оба они пострадали, но в целом их жизни ничто не угрожает. Серьезную травму получили сидевший на ресепшен клерк и находившийся на входе секъюрити отеля.

Прибывшие на место взрыва следователи быстро установили, что сработало взрывное устройство, высчитали величину  его в тротиловом эквиваленте. Осталось выяснить авторство этого взрыва, ну и причину. Сразу было выдвинуто несколько версий. О бытовом случае даже не заикались. Проведенные сразу же по горячим следам поверхностные обследования показали, что взрыв произошел в результате приведения в действие взрывного устройства.