Разве боги горшки обжигают? Глава 7

                Глава седьмая.

                Наследник клиники.



В гостинице меня с явным нетерпением поджидала Татьяна Хлебникова. Судя по нескольким чашкам на столе, она за это время выпила больше литра кофе и полакомилась не только крекерами, но и пирожными. Увидев меня, она молча взяла за рукав и поволокла наверх, незаметно кивнув в сторону ресепшен, где в это время оформлялись какие-то приезжие.

В моей комнате она наконец прервала молчание и сообщила, что узнала некоторые интересные сведения, которые не хотела бы доверять посторонним ушам.  Надежда обеспечила нам завесу прикрытия, распорядившись накрыть стол для намечающегося девичника. Так у нее именовались проводимые частенько пирушки с подругами.

Таня рассказала, что сегодня утром в клинику явился недавний знакомый Кабановой, какой-то Тасик. О чем они с Марьей говорили, не удалось узнать даже Фирсовне, хотя та в степени угождения прихотям патронессы превзошла всех лизоблюдов вместе взятых.

В результате встречи у Марьи испортилось настроение до такой степени, что она бросила прием, отдала самый лакомый кусок – жену одного олигарха – своему заместителю, а сама укатила в неизвестном направлении.

Я в свою очередь сообщила, что сопроводила машину Кабановой до одной деревни. И поделилась предположением, что именно там и содержится пленница.

-- Точно, -- вклинилась в мой рассказ Танюша. – Точно, к Ольге Николаевне поехала эта зараза. Как припекло, так сразу вспомнила о начальнице. Да, я же так до сути  дела и не дошла. А это самое главное. Мне-то потом девчонки из приемной сообщили, что пришла информация о том, что в город прибывает известная главврачу персона, которую интересуют некоторые документы, касающиеся деятельности клиники. В конце была приписка о том, что от главврача ждут полного отчета о деятельности вверенного ему объекта для дальнейшей передачи его новому владельцу. А кто он и что собой представляет, все в неведении. И чем это может грозить Кабанихе? Она-то уж считала клинику своей. Как говорится, сенца подстелила заранее, да просчиталась.

Приезжающий оказался какой-то шишкой такого крупного масштаба, что губернатор сам вызвался сопроводить его в провинцию. В городе сразу начался шорох. Градоначальник своих подчиненных и всех работников бюджетной сферы вытолкал на улицы  наводить порядок.

Тут я вспомнила, что когда возвращалась в город, обратила внимание на интенсивную уборку в центре и еще подивилась, почему вышли на улицы в середине недели, а не в конце, как обычно. Впрочем, у нас в Кудеярове чистоте на улицах всегда уделяется большое внимание, потому и не придала увиденному большого значения.

А оказывается, вон оно что. Прибывает важная персона, пыль ей хотят в глаза пустить. И эта персона, следовательно, связана с клиникой. Странно как-то даже.

Мы обсудили, чем это событие может помочь нам в вызволении Ольги или, наоборот, грозить какими неприятностями. У каждого свои счеты с незаконной захватчицей клиники. Сумеет ли она уболтать наследника? Кем он является, каковы его интересы?

Словом, обсуждение наше затянулось глубоко за полночь. Но к единому мнению мы так и не пришли. Потому решили завтра попытаться увидеть интересующую нас персону, а уж потом думать, что делать дальше.

Надежда возмечтала заполучить такую   влиятельную особу в свою гостиницу. Тем более, что она недавно, вложив все средства и взяв кредит в банке, отреставрировала старинную купеческую усадьбу под гостиницу для вип-персон. Но ее основной конкуренткой в этом вопросе, как всегда, оказалась Кабаниха со своим отелем для богатых пациентов. Уж она-то не подпустит никого постороннего к потенциальному клиенту, тем более, что он, оказывается, к тому же еще является и владельцем клиники.



По случаю приезда в Малый Калинов потенциального инвестора, в администрации было созвано совещание местной бизнес-элиты. Была приглашена и Надежда Земскова. Губернатор, как обычно, решил сделать несколько дел одновременно. Раз уж такая крупная рыба заплескалась в обычном районном центре, почему бы не попробовать ее поймать. Вдруг пришлый олигарх заинтересуется местным производством, поможет в дальнейшем развитии города. А возможно, возьмет что-то под свое крыло. Поддержка среднему бизнесу в глубинке нужна, как глоток воздуха. Пока же, инвесторы приходят сюда только чтобы скупить, а потом раздербанить хозяйство или предприятие, высосать все, что можно, а потом обанкротить. Основной интерес представляет земля. Ее всеми правдами и неправдами выводят из земель сельхозназначения, чтобы потом продать по баснословным ценам под строительство очередных коттеджей для крутых владельцев собственности.

Все это уже не раз проходилось и вновь повторялось. А губернатору хотелось проталкивать в глубинку современные виды производства. Это позволило бы не дотировать слабые районы, а наоборот, получать от них прибыль, создавать рабочие места, чтобы не бежала молодежь в областной центр, и так уже переполненный населением, а оттого и взрывоопасный.

Прибывший олигарх оказался величиной не мелкой, но не желающей светиться на мировых тусовках. Было просто удивительно, что он снизошел до обычного провинциального городка в центре страны. Но тем более следует попробовать заинтересовать его возможностями региона.

Пожелания и планы олигарх выслушал благосклонно. Задал ряд вопросов, по которым окружение убедилось, что предложение губернатора привести свой бизнес в глубинку его заинтересовало.

По сути, многие вопросы, которые были подняты на этой деловой встрече, были легко и вполне цивилизованно решаемы. Существовало только одно препятствие. Приезжий олигарх отлично знал о системе откатов, которые поразили всю бюрократическую структуру регионов. Потому понимал: все такие лакомые подряды, предложения и условия потому и не востребованы, что по каждому пойдет волна откатов и распилов такого размера, что даже не самому среднему бизнесу они просто не по силам. Вот и не идут сюда инвесторы с новациями. Слишком уж непомерные  аппетиты у местных чиновников. И завлекают пришлого предпринимателя обещаниями для того, чтобы потом поставить перед фактом, если вдруг купится на предложения, привлечет средства и увязнет в решении вопросов развития своего бизнеса.

Гость пообщался с местной бизнес-элитой  под бдительным присмотром губернатора и его замов. Потом в соответствии с программой посетил несколько наиболее действенных предприятий, в том числе, и сельских. Побродил в толпе сопровождающих и охраны по исторической части города, когда-то купеческого, а еще ранее бывшего княжеской вотчиной. Правда, войны прошлых столетий не пощадили  исторические памятники. А в последние десятилетия отсутствие денег их почти добило. Лишь недавно с легкой руки губернатора городской голова приступил к работам по восстановлению былых достопримечательностей. Некоторые дома покрылись лесами, по которым сноровисто бегали черноголовые молчаливые жители ближнего азиатского зарубежья.

Гость в душе усмехнулся: ничего не меняется на этой земле. Свои сидят без работы, спиваются от беспросветности жизни, а в это время сюда везут бесплатную и бесправную рабочую силу, которой проще и легче управлять, которую привычно можно обирать, набивая дармовой монетой свои кошельки. Какая модернизация, какие инновации? Здесь надо все менять, начиная с отношения власти к людям… Неужели губернатор не видит то, что с первого взгляда становится очевидным приезжему?

Обсуждая с губернатором темы истории города, его дальнейшей судьбы и возможности расцвета, гость бездумно скользил взглядом по людской массе, столпившейся по обочинам дороги. Любят обыватели поглазеть на пришлых гостей. Ничего с этим не поделаешь. И вдруг его взгляд зацепился за лицо, показавшееся ему знакомым.

Гость даже на мгновение сбился с шага и упустил нить разговора. Но, взглянув еще раз в том же направлении, ничего необычного не увидел и решил, что ошибся. Откуда здесь быть той, о ком он подумал?



Я в этот день отказалась от ежедневной слежки за Кабановой. Какой смысл? Сейчас она будет караулить этого владельца клиники и всячески его окучивать. Так что день у меня вполне свободный. Потому решила сходить поглазеть на пришлого олигарха. С кем это придется пободаться нашей Марье?

Таня отправилась на дежурство. А я свернула в пиццерию к Дарье. Девчушка всерьез решила, что у меня амурные дела с Николаем Семеновичем. И добровольно вызвалась быть нашим почтарем. Я не стала ее разубеждать. Ведь Дарья по первой же просьбе везла отцу Ольги написанные мной записки и пиццу.

Вот и сейчас, хоть и не было сколь-нибудь значимой информации, я известила Николая Семеновича, что прибыла некая персона, и, возможно, удастся что-либо прояснить в его вопросе о жилье.

Старик пока что упирался в своем нежелании съезжать с квартиры. Но это было делом времени. Уже приходили из риэлтерской конторы с предупреждением о смене жилья. Подсовывали на подпись договор, сулили в случае подписания золотые горы. Я понимала, что старика надо спасать. Если он продолжит упорствовать, вполне возможно, вскоре просто исчезнет. А на его квартиру найдется новый перспективный хозяин.

Мы встретились, как бы невзначай, у городской администрации. Всю площадь перед зданием заполонили машины приехавших на совещание чиновников, местной элиты, областного руководства.

Николай Семенович был чем-то расстроен. В руке держал свою трость с набалдашником в виде слоновьей головы. Мы с ним договорились, что если за нами будет вестись слежка, в руках будем держать определенный предмет. Отец Ольги выбрал эту трость.

Что ж, придется подумать, как встретиться со стариком без свидетелей. Надо его поддержать, чтобы не падал духом.

Оглядевшись, приметила, что Николая Семеновича пасут, даже не скрываясь, два охранника из клиники. Понятно, Кабаниха боится, что он может попробовать пробиться к прибывшему олигарху с жалобой и наболтать лишнего. Потому его в нужный момент хотят изолировать. А пока решено не привлекать к нему внимания.

Я помахала перед собой веточкой, сорванной в ближайшего дерева, показывая старику, что поняла. И двинулась ближе к зданию администрации.

Совещание было недолгим. Вскоре на ступеньках администрации появились первые его участники. По виду, руководители сельхозпредприятий. Высказывания, услышанные мной, были явно не в пользу прибывшего олигарха и сводились к тому, что, мол, может понимать в сельском хозяйстве этот лощеный столичный деятель. Нагрел руки на распиле бюджетного пирога, а теперь ходит гоголем. Попробовал бы поработать на земле.

Ну, этих понять легко. Гложет зависть, что основная масса бюджетной поддержки селу протекает мимо носа, оседает в верхних слоях номенклатурной элиты. На село оседают мелкие крошки от бюджетного пирога. А ведь хочется урвать и себе любимому, и подачку деревенской голытьбе кинуть, чтобы не выступала, чтобы и дальше тянула лямку загибающегося сельского хозяйства. Как все знакомо.

Промышленники были более сдержаны в оценках. У этих свои интересы в привлечении сторонних капиталов. А уж чиновники разных уровней, почуяв поживу, рассыпались в славословиях.

Впрочем, критиковать они будут дома, за закрытыми дверями. А здесь приходилось доказывать всеми силами лояльность областной власти и, в первую очередь, губернатору.
Мне пришлось несколько раз сталкиваться с ним на педконференциях и в период предвыборных кампаний, когда нас, сельскую интеллигенцию настраивали на лояльность к предложенным кандидатам в областные и верховные властные структуры.

Мне он нравился своей простотой, размеренностью суждений, умением лавировать и заключать договора, выгодные для нашего региона. Конечно, при этом решались и личные вопросы. Но не в такой жесткой мере, как у иных. Хотя, случись что, и на него нароют компромата. Стоит только  свистнуть.

Моложавый, элегантный, приятной наружности губернатор всегда старался говорить спокойно, негромко, но доходчиво и убедительно.

Когда он вышел из дверей, пропуская вперед гостя, я за раздумьями того и не заметила. Залюбовалась своим областным руководством. Потом меня оттеснили зеваки, такие же, как и я,  любители проводить время без дела. Впрочем, у меня-то как раз оно было. Нужно посмотреть на заморского гостя, определить для себя, что он стоит и потом решать, как к нему подступиться.

Тут мимо меня прошла Надежда и подняла большой палец вверх. Что она этим хотела сказать? Что гость ей понравился? Или что заполучила его в качестве постояльца? Судя по бритым затылкам, окружавшим областное начальство и гостя, свита у того внушительная.

Кляня  себя за нерасторопность, неумение расталкивать толпу локтями и рваться в первые ряды, я побрела следом за зеваками. Потом слегка дистанцировалась от основной массы, выйдя на тротуар. В какой-то момент вдруг обнаружила, что оказалась в голове медленно двигавшейся процессии и неожиданно близко от губернатора и его гостя. И увиденное меня потрясло. Рядом с губернатором спокойно и уверенно, с ощущением собственной значимости и скрытого безразличия и напускного интереса двигался… Алексей Лепилов.

Здрасте вам! А мне пел, что его задерживают непредвиденные обстоятельства в Испании. Что-то с бизнесом, потому не сможет в ближайшее время уделить нам свое драгоценное внимание. А сам, значит, дунул сюда. И, главное, когда я тоже здесь, и занята выяснением обстоятельств исчезновения Ольги, хотя божилась ему, что ни в какие авантюры впутываться не буду. Ну почему всегда получается так, что я не выполняю обещаний? А с другой стороны, как бы я выглядела со стороны, если бы отказалась от поиска Ольги?

Так. Надо сматываться и немедленно. Не хватает еще, чтобы мой дружок сейчас узнал меня и разорался на всю площадь. С него станется. Уже сталкивалась с его эмоциями. Это он с виду такой беленький и пушистый. А если выйдет из себя, что там американский торнадо по сравнению с ним…

Я быстренько скрылась за спинами дефилирующих по окраине площади зевак и торопливыми перебежками от кустов к деревьям, стараясь не привлекать повышенного внимания окружающих, испарилась из поля зрения Алексея и его свиты. Кто может поручиться, что здесь где-то не бродит незабвенный Валерий Яковлевич? Этот лис по части поисков еще похлеще патрона. Так что надо быть настороже.

Словом, я скоренько ретировалась из центра, так и не выяснив, была ли на этом совещании госпожа  Кабанова. Судя по ее амбициям, должна быть.

Тут меня как током шарахнуло. Так ведь этот пресловутый наследник и есть мой приятель. И кому он наследует на этот раз? Насколько я осведомлена, после гибели Липы у него, кроме Ляли, никого из родственников не осталось. Неужели Ляля? Да нет, что это я? Маменька Алексея, дай бог ей долгих лет, впрочем, она сама их у господа вырвет, насколько я знаю, пребывает в здравии и эгоистическом маразме. Ищет средства омоложения и продления своей драгоценной жизни. Проматывает состояния, оставленные ей мужьями, на всяких шарлатанов от медицины, обещающих ей продление жизни и возвращение молодости.


Нет, маменька пока жива, иначе бы Алешка сообщил об этом. Так что наследовать ее состояние он не может. Да и не даст ему ничего скупердяйка, скорее у него все выманит. Бывшая супруга  моего приятеля Виктория  сейчас заперлась в монастыре, отмаливает грехи своего сыночка. Впрочем, она всегда была прагматичной особой, зачем ей создавать клинику, для каких целей?

Другие родственники? Я всегда считала, что у Алешки больше никого нет, не считая, конечно, многочисленных мужей Ляли. Но вряд ли кому из них пришло в голову отдать накопления сыну бывшей жены.

Главным человеком в жизни Алешки была и остается поныне погибшая два года назад Олимпиада Георгиевна. Вот кто душу в него вкладывал. Но она  и так большую часть всего, что имела,  завещала Алексею. Однако я что-то не припомню, чтобы в описи фигурировала здешняя клиника. Хотя Ольга, помнится, говорила мне об Алешке. Но так ведь все мы жили по соседству…

Что-то мои мысли свернули не на ту дорожку. С одной стороны, я рада, что друг здесь, что поможет разрулить ситуацию с поисками Ольги. Но с другой, стоит ему понять, что я опять взялась за свое, и он меня сразу закроет под домашний арест. Хорошо, если в коттеджном поселке на Городце, а если ушлет в Испанию? Я в тех местах уже была, спасибо, больше не хочется. Сиди  там одна, кукуй, когда здесь развернутся самые интересные события.

Ух, как мне хочется посмотреть, каким образом он прижмет эту Марью.

Но тут я некстати вспомнила убиенного племянника Кабановой и те слухи, которые, густо перевитые страхом и ненавистью, быстро расползлись по городу. И испугалась за Алексея. Он, конечно, крутой мэн, и охрана у него, дай бог каждому. Да только перед хитростью и подлостью никакая охрана не устоит. Надо как-то, не афишируя себя, предупредить приятеля. Только как? И главное, кто это может сделать?

Надо подключить Надежду. Вот кто, судя по всему, пробьется к моему другу-олигарху.

 Я с нетерпением ждала появления Нади. Та долго задерживалась. Но все же, наконец, появилась в каких-то растрепанных чувствах и заметно навеселе.

Из ее путанного рассказа я поняла, что гостю была организована роскошная встреча в «Фатиме», лучшем ресторане города, принадлежащем братьям Мирзоевым. Братья давно и прочно осели в Малом Калинове, адаптировались к местным условиям, но теперь решили, что настал их час. Развили бешенную активность, скупая местный развлекательный бизнес. Не брезговали ничем. В ход шли подкуп, угрозы, риэлтерские наезды. Но им очень хотелось заручиться поддержкой губернатора. Ведь без первого лица региона некоторые вопросы так просто не решить.

Хитрый лис, хорошо осведомленный о положении дел в районах области, знает о раскладе сил в городе. Потому держит братьев во взвешенном состоянии, не отказывая, но и не соглашаясь. Этот приезд спонсора подарил им надежду заполучить в свой ресторан и губернатора. Очень хотелось им уверить главу региона, что их попытки поглотить мелких конкурентов и захватить основные развлекательные предприятия, не более, чем стандартная в сложившихся условиях ситуация.

Губернатор поглядывал с усмешкой на городского голову, у которого в этом отношении свои аппетиты. Супруга головы, владелица сети городских кафе и закусочных, тоже возжелала заняться еще и развлекательной сферой жизни города.

Был этот сегмент бизнеса костью в горле еще у одной номенклатурной единицы.

Решение поддержать или даже просто сделать вид поддержки одной из сторон могло создать взрывоопасную ситуацию. А губернатор стремился к равновесию сил.

Потому, сдав неожиданно свалившегося олигарха на руки замов, губернатор сослался на срочные дела, требующие его присутствия, и уехал.

Тогда все обратили свое внимание на заезжего гостя. Никого особо не интересовало, почему птица такого высокого полета почтила их провинциальный город своим вниманием. Приехал, значит, видит здесь для себя выгоду. Никто ведь без прибыли даже чихнуть не захочет. Так что, когда охрана допустила к его драгоценному телу местную бизнес-элиту, та засыпала его своими предложениями.

Лепилов благосклонно выслушивал славословия в свой адрес, усмехаясь на слишком уж откровенную лесть. Вся эта шумиха была ему не нужна, но понятна. В другое время он бы отклонил все это. Но в свете предстоящего вступления в наследство хотел познакомиться с обстановкой в городе. Что делать с наследством он еще не решил. Потому делал вид, что заинтересован поступающими предложениями.

Он мгновенно вычислил руководителя сельхозкооператива, словно переместившегося во времени и пространстве из дней его  молодости. Было видно, что он действительно заботится о процветании своего детища и благополучии работающих в нем  людей. Такие, редко, но еще встречались в глубинке. И в душе сделал себе заметку не забыть об этом чудаке.

Заинтересовало его и предложение гендиректора строительной компании. Намеки этого деятеля были настолько прозрачны, что у Алексея зачесались руки от желания уже сегодня же проглотить его фирму в назидание другим, недалеким и наглым собственникам.

Делая заинтересованный вид перед очередным соискателем  новых возможностей, сам он в это время размышлял над увиденным на площади.  Почему ему померещилось, что в толпе обывателей стояла Ксения? Ведь он недавно с ней общался, выяснял ее планы на лето. И она прозрачно намекнула, что готова ждать в Городце, когда он освободится и отвезет ее и Ирку на отдых.

Алексей не относил себя к личностям сентиментальным или внушаемым. Всегда был твердо уверен в себе и своих действиях.

И все же, почему он решил, что увидел в толпе Ксению? Даже не ее саму, а взгляд, на мгновение скользнувший по его лицу и в удивлении расширившиеся зрачки от неожиданного узнавания.

Ну, это я уже выдумываю, осадил сам себя Лепилов. На зрение он не жаловался, и все же засомневался, что мог бы так четко запечатлеть все нюансы. Скорее, мозг додумал и дорисовал  отдельные детали.

Общаясь с местной элитой, Алексей все ждал, когда же к нему подойдет руководитель клиники. Хотя намеревался обсудить интересующие его темы позднее, в спокойной обстановке. Сам он вопросами здравоохранения не занимался и собирался, получив интересующие его сведения, передать учреждение в собственность коллективу.

Братья-рестораторы ублажали своих гостей с истинно кавказской щедростью в надежде в дальнейшем получить от этой встречи свои дивиденды.

Рядом с гостем, но не переступая черту вежливости, дожидались своего часа, чтобы задать заготовленные загодя вопросы, обозреватель и фотограф местной газеты. В районном городе любое событие обязательно отражается в местной прессе. Алексей уже давно утратил остроту  отрицательных ощущений при повышенном внимании со стороны представителей средств массовой информации. Много лет равнодушно и брезгливо проглядывал желтую прессу, в очередной раз опубликовавшую полную бредятину о нем, его жизни и бизнесе. И не делал никаких телодвижений. К чему?

Наконец поток бизнесменов иссяк, и обе журналистки предприняли попытку взять у него интервью. Обеим дамам было уже глубоко за сорок. Одна с претензией на холеность и изысканность. В разговоре постоянно старалась ввернуть книжные обороты. Но налет провинциализма проглядывал и в неуместно щедром для нее макияже, и в вычурности одежды. Столичные акулы пера предпочитают минимализм и хорошо продуманную небрежность в поведении и одежде. Но в провинции свои законы достижения женской привлекательности.

  Лепилов терпеливо отвечал на вопросы, порой несколько наивные, порой, показывающие, что журналистка далека от темы разговора. Но старался отвечать проще и понятнее. Как и любой бизнесмен, занятый работой, он высоко ценил свое и чужое время. А здесь понимал, что журналистки выспрашивают не для того, чтобы снять сливки с шумихи вокруг очередного денежного мешка со всеми его отрицательными и положительными качествами. Они работали для местного населения, стремились подробнее рассказать о заезжем олигархе, могущем стать спонсором для города. Простой люд все еще надеется на заезжих бар, на то, что, как образно поведал в стихотворении классик, вот приедет барин, барин все рассудит.

Они все никак не поймут, что барам всякого ранга совершенно безразличны чаяния городских обывателей. Им наплевать на всех этих насекомых, копошащихся где-то внизу, выпрашивающих хоть какой-то оплаты за свой труд. Им, сидящим на Олимпе, все стенания простого люда неинтересны и, более того, безразличны. Все эти баре вспоминают о несчастном населении лишь раз в четыре года, когда подходит пора выборов, и возникает нужда в их голосах. Вот тогда обещания раздаются направо и налево. И даже делаются попытки что-то изменить в существовании простого обывателя. Но стоит только проголосовать за слишком щедрого на обещания кандидата, как тот обо всем забывает, как и о своих избирателях. И опять на несколько лет обыватель остается один на один со своими проблемами, вновь уповая на заезжего барина.

Да, нынешним барам куда интереснее блистать в элитных клубах, на светских тусовках, отдыхать за границей на престижных курортах , иметь свое жилье за рубежом.

Но и облагодетельствовать каждый провинциальный город и его обитателей Алексей не намеревался.  Понимал, что просто не хватит сил бороться с местной бюрократией и повсеместной коррупцией. Да и простому обывателю давно уже пора взрослеть и требовать своего от зарвавшихся чиновников и всякого рода прихватизаторов. Хотя, как все это объяснить отчаявшимся, потерявшим веру в лучшее будущее людям.

Потому он так доходчиво и, внутренне сочувствуя, объяснял двум журналисткам свою позицию. Одна из них, впрочем, оказалась просто фотографом. Современную цифровую камеру она использовала в качестве обычного фотоаппарата, совсем не пользовалась ускоренной съемкой. То и дело отходила в сторону, ловила в фокус объектива объект съемки, приникала к видоискателю.

С журналистками Алексей хотел без свидетелей поговорить о том, как реагирует население на присутствие в городе клиники. Ведь прежде чем что-то решать, предстояло понять, насколько важна она для населения. Стоит ли вкладывать и дальше средства в ее развитие или отдать на откуп местной власти. Альтруизмом  Лепилов не страдал. Но ведь это было последнее детище матери. Просто так бросить клинику после получения интересующих сведений было как-то жалко.

Но первый же, вполне невинный вопрос о клинике воздвиг невидимую, но непробиваемую стену отчуждения. Женщины быстро свернули только что казавшийся оживленным разговор о городе и его перспективах, быстро переглянулись и заторопились по своим делам.

Лепилов тоже решил, что для него уже достаточно развлекать местную публику. Напоследок, кивнув охране, позволил приблизиться одному из братьев-рестораторов. Тот пространно и витиевато стал рассказывать о перспективах своего бизнеса, затем в закамуфлированной форме предложил в нем участие в обмен на помощь в получении разрешения на строительство туристическо-развлекательного комплекса.

Лепилов дал понять, что суть предложения ему ясна, и обещал подумать. Что тут непонятного? Строительство будет осуществляться силами родственников и односельчан, привезенных с родины братьев. Это притянет в относительно спокойный городок новые толпы безработных, по большей части не уважающих и не знающих местные обычаи. Пройдет немного времени. И однажды произойдет взрыв возмущения со стороны коренного населения.

Лепилов понял позицию губернатора, который обдумывает и взвешивает десятки таких предложений, определяя не только их значимость, но и возможные последствия для региона.

Наконец к нему прорвалась невзрачная внешне, но уверенная в себе и стильно для провинциалки одетая женщина. Лицедейка, только взглянув на нее, предположил Алексей. Не любил он таких, выставляющих напоказ положение, власть и умение манипулировать окружающими. Даже разговор получился какой-то скользкий, неясный. Словно, дама знала о нем что-то такое, чего он может стыдиться, и всячески намекала на возможность обнародования этих знаний.

Лепилов собирался уже отказать ей в продолжении разговора, как вдруг услышал, что это она в данный момент является руководителем клиники.

Неприятная особа неожиданно выставила условие, по которому он просто обязан поселиться в отеле при клинике на время, пока будет решаться вопрос о ее принадлежности.

Это было что-то новенькое. Уже многие десятки лет условия окружающим ставил только он. И никто, кроме матери, ему. Нынешняя собеседница своей наглостью, напористостью и беспримерным эгоизмом его заинтересовала.  Но идти на поводу у какой-то провинциалки, да еще пытающейся его шантажировать, он не собирался. Хотя,   почувствовал, как она внутренне, усилием воли пыталась сломить его сопротивление. Она пыталась поймать его взгляд и не отпускать его. Но все эти игрушки ему уже давно были знакомы, и он научился противостоять постороннему воздействию. Гипноз на него не действовал.

Потому он изменил прежнее решение переночевать в доме Ксении, до которого было чуть больше сотни километров – полчаса лету на вертолете, отложил его на некоторое время.

Кивком подозвав своего пресс-секретаря, Лепилов распорядился остановиться в городе, в понравившемся ему купеческом особняке. Он просто не обратил внимания,  с какой ненавистью взглянула на него та, чье предложение он только что отверг. Зато это не ускользнуло от других, внимательных и озабоченных глаз.



«Как там поживают Ксюха с Иркой?», -- меж тем думал Алексей. В последнее время он все больше понимал значимость существования этих двоих для своей дальнейшей жизни. Она никогда не была и не будет его женой. Да это и не нужно. Для того, чтобы чувствовать родство душ, радоваться тому, что где-то есть родной человек, никакие официальные рамки не нужны. Благодаря ей он познал радость семьи. Разве мог бы он раньше подумать о том, что можно впустить в свою устоявшуюся жизнь двух бездомных нищенок. Но ведь впустил. Сейчас Ника и Тина стараниями педагогов закрытого частного колледжа превратились в образованных и раскрепощенных девиц. Обе с удовольствием постигают знания, готовятся к поступлению в университет. Обе радуют его послушанием и вникают в проблемы его бизнеса.

Глядя на них, он с удивлением замечает, как они изменились. Одна, благодаря алкоголичке матери с раннего детства прошла через руки череды сластолюбцев, а потом была продана за бутылку водки. Другая потеряла все благодаря разгулу беспредела в стране. Где теперь ее братья и сестры? Нанятые детективы выясняют, куда могли исчезнуть из детского дома трое детей и где теперь самый младший, четвертый.

Есть еще одна – Ирка – существо непредсказуемое, но очень дорогое ему. Уже потому, что мать, Олимпиада Георгиевна, определила ему ее в качестве дочери. Он принял эту информацию сразу, не сомневаясь, не высказывая претензий или подозрений. Тем более, не допустил даже мысли о проведении экспертизы. Не хотел разрушать то чувство восторга, которое пережил, в общем-то состоявшийся, успешный и уже немолодой, мужчина, давно похоронивший надежды на появление наследника. Взял на веру то, что написала ему мать. Никогда не задал ни одного вопроса Ксении, согласился на все ее условия. Никто, кроме них, двоих, не знает этой тайны.

Тут его мысли перекинулись на встречу со стариком и те сведения, которые он от него получил. Клиника – одно из звеньев в цепи поставленных стариком задач. И документы на владение ею он получил не от матери по завещанию, а от старика.

Надо было найти здесь, в этой клинике то, ради чего, собственно, он и предпринял эту поездку, и это совершенно ему ненужное общение с провинциальными чиновниками и предпринимателями средней руки.

И, оказывается, по вопросам клиники придется встречаться и общаться с этой неприятной и назойливой особой.

Нет, встреча с Ксенией и Ириной подождет. Надо решить все вопросы здесь и уже потом выкроить время, чтобы побыть с ними.

-- А потом заберу их, и в Новую Зеландию, как обещал. Залетим за Тиной и Никой, и на отдых, -- мечтательно подумал он.

 Через пару минут, попрощавшись с гостеприимным обществом, указав пресс-секретарю, на тех, кто его особо заинтересовал, и, рекомендовав заняться ими особо, он в сопровождении охраны укатил в приглянувшийся ему особняк.