Разделяй и властвуй Часть 3 Девушка с татуировкой

Девчонки вырубились моментально, и через пяток минут мирно посапывали, каждая со своей стороны. Они были похожи на двух породистых кошечек, спокойно дремлющих на груди хозяина. Уже засыпая, я мысленно прокрутил пережитые события минувшей ночи. Они были поистине восхитительны, но я точно знал, что всю прелесть произошедшего каждый из нас осознает лишь дня через два, через три. Эти воспоминания останутся с нами на всю жизнь, и непременно будут всплывать в сознании каждый раз, в моменты сексуального возбуждения.

Я вдруг понял философию низменных желаний Виктории. Вот оно! Вот, ради чего она приехала! Вот, ради чего решилась на новые ощущения! Она пробовала напоследок то, на что, будучи замужем, не будет нужды решаться. То, что когда-нибудь в будущем, будет греть ей душу, напоминая о лихих проделках молодости. Вика запечатлела для себя яркие образы того, что она пожила насыщенной, фривольной жизнью. Благодаря им (образам), она сможет в нужный момент сказать себе: «Притормози, подруга. Ты итак пожглА в свое время. Так что, не ищи приключений, люби себе спокойненько детей и мужа. Ничего нового «на стороне» ты для себя не откроешь. Чего ты там еще не видела?».

Исходя из этих умозаключений, я сделал вывод о том, что когда мы проспимся и протрезвеем, блондинка станет неприступнее Петропавловской крепости. А вот мотивы Елизаветы однозначно были иными. Замуж она пока явно не собиралась. Судя по общему настроению, девушка просто гуляла, как кошка по весне. Я был уверен, что, в отличии от Виктории, брюнетка будет не против продолжить периодические встречи вплоть до отъезда в Москву.

Свою теорию я решил проверить «с утра» на практике, предложив Лизке остаться до вечера, и потрахаться уже на трезвую голову. А еще лучше подремать часок, а потом растолкать её, вывести на балкон, и дать в рот на свежем воздухе. Учитывая неслабую эволюцию в её сексуальном раскрепощении, подобное развитие событий не должно было её смутить. Напланировав всевозможной пошлятины, повязанной на потенциальной любовнице с полуторамесячным сроком годности к употреблению, я, наконец, нырнул весь, без остатка, в бездонный омут хмельного сна. Нырял счастливым, и довольным, предвкушая события нового дня.

Однако, «новый день» обошелся со мной весьма грубо, и бесчеловечно, сурово обманув ожидания. Начнем с того, что пробуждение вышло скомканным и болезненным. Продрать глаза удалось далеко не с первой попытки. Голова ломилась так, словно в нее всю ночь, кто-то незримый, гвозди вколачивал. А теперь, все тот же «недоброжелатель» принялся зверски тянуть их наружу. Во рту, будто табор цыган переночевал, и, уходя, не удосужился прибраться за собой. В общем, похмелье наблюдалось, дичайшее.

Никого из девчонок рядом не было. Звуков их присутствия в остальных стенах квартиры также не обнаруживалось. Мобильный телефон показывал»14:07«, четыре пропущенных звонка, и два непрочитанных сообщения. По разу звонили отец с матерью, лучший друг Мишка, и руководитель моей производственной практики, которому я сегодня денег подвезти обещал, за её «досрочное» прохождение.

На первое сообщение я чертыхнулся. «Coscom» (мобильный оператор) в тысячный раз приветствовал меня в сети, несмотря на то, что его услугами я пользовался дней десять, не меньше. Кривые сервисы того времени частенько напрягали своей несовершенностью. Зато второе сообщение пришлось мне по душе. Писала та самая Ирина (упомянутая в первой части «Разделяй и властвуй»), с которой я собирался, было, продолжать вечер, покуда не возник вариант с Елизаветой. Месседж был коротким, приветливым и добродушным:

«Сашка, привет! Не отвлекаю? Чем занимаешься?»

Сообщение «упало на мобильный» еще в полдень, так, что торопиться с ответом уже не имело смысла. Решил отписаться позже, придя в себя. На прикроватной тумбочке стоял пустой стакан и бутылка минералки, заботливо подготовленная кем-то из девочек. К стакану была прислонена записка, настроченная размашистым почерком. Почерк Лизы я узнал без труда, даже не взглянув на подпись. Поскольку пять последних лет списывал алгебру, исключительно у неё. Текс гласил:

«Доброе утро, Шурик! Извини, что бардак в зале на тебя оставили. Просто срочно по домам разойтись нужно. К Вике Сергей неожиданно нагрянул. А мне обои клеить надо, пока папа выходной (она, действительно, с вечера жаловалась, что родители ремонт затевают, и её подпрягают). Ключик я под стакан положила, а дверь захлопну на замок. Пиво не пей! Помни, что неправильный опохмел приводит к длительному запою! Созвонимся! Лиза».

Я отложил записку, попил газированной водички, прокатившись на волне облегчения, и зарылся, поглубже, под покрывало. Вставать теперь не хотелось еще больше, с учетом предстоящей капитальной уборки. Спать хотелось нереально. Но я и без того продрых непозволительно долго. Поэтому, скрепя сердце, вытряхнулся из уютной кроватки, и побрел в ванную приводить себя в порядок.

Холодный душ, крепкий кофе, и «утренняя» сигарета, вернули меня к жизни, и уже через час я завершал наведение порядка заменой постельного белья. После этого, в спокойной обстановке, отзвонился родителям, встречу с руководителем практики перенес на следующую неделю, и с Мишкой планы на вечер обсудил. Сегодня решили не бухать, поскольку и у него минувший вечер в пьяном угаре перед глазами проплыл. Потому договорились у него столкнуться, зеленым чаем почки помыть, да в любимые нарды погонять.

Напоследок оставил самое приятное. Ирке решил не писать, а сразу позвонить. Набрал её номер. Гудок, второй, в трубке слышится бодрое: «Алло!»

 — Ир, привет. Не занята?

 — О, Сашка! Привет! Нет, не занята. Хотя нет, занята.

 — О!!! И чем же ты таким занята, что сначала не занята, а потом вдруг сразу занята? (каламбурю во всю, предчувствуя шутливое настроение беседы).

 — Да сижу, вот, и думаю. А чего ты от меня морозишься?

 — Это, в каком таком смысле морожусь?

 — Ну, в каком — в каком? В таком, который прямым называется! Вчера с занудами нашими кинул, типа они меня в школе достали недостаточно. Сегодня, вот, смс-ку игноришь. Я обиделась на тебя, понял?! (а сама улыбается, по особой интонации голоса чувствуется).

 — Ну, раз обиделась — значит, будем пощаду вымаливать, извиняться. Ты чё сегодня вечером делаешь?

 — Я — ничё! А чё? (кривляется и кокетничает).

 — Да так, ничё... Думаю вот чё... ! Может мы это, чё... ? Придумаем чё... ? (кривляюсь не меньше неё, почти срываясь на хохот).

 — Ну, а чё? Я — очень даже ничё! (не сдерживается и весело смеется).

 — Ну, раз ничё, тогда, на том же месте, в тот же час? (подразумеваю то же самое питейное заведение, в котором вчера пьянствовали, и собирались, при этом, на восемь часов вечера).

 — Окей, Сань, я буду вовремя (девочка она смышленая, сразу понимает, где встречаемся и во сколько).

 — Тогда до вечера, салют!

Ложу трубку, и тут же набираю Мишкин номер. Переношу чай с нардами на «как-нибудь потом», получаю напутственное пожелание «удачной охоты», и мчусь домой к родителям. Все мои вещи там, а переодеться нужно непременно. После непродолжительных дебатов с мамой, относительно того, что я почти дома не бываю, принимаю душ, запрыгиваю в льняные штаны, и натягиваю любимую тенниску зеленого цвета.

Мама хлопотливо норовит скормить мне стопку свежеиспеченных блинов, но раскручивает в итоге, лишь на пару штук. Остается довольной и этим результатом, потому как, «лучше синица в руках, чем журавль в небе». Она прекрасно знает, что если я и заявлюсь сегодня домой, то никак не к ужину. Хотя, к холодильнику могу и наведаться, с пьяной голодухи. Потому бросает мне (убегающему) вслед, что отбивные оставит в кастрюльке на плите, дабы мясо не задубело. Мама, одним словом. Что тут еще скажешь.

К условленному времени я не опоздал, явившись, минут за десять до появления Ирины. Девушка подъехала на «DaewooTico» (культовой «отечественной «малолитражке того времени), с «шашечками» на крыше. Возможности расплатиться с таксистом, я Ирке не предоставил. Первым делом удовлетворил финансовые запросы водителя, а затем открыл заднюю дверцу, и помог нарядной блондинке, стриженной под «каре», выбраться наружу.
Почти сразу отметил про себя, что она уже не просто блондинка. Со вчерашней встречи её прическа существенное видоизмененилась. Появилось ненавязчивое мелирование, а длина волос с левой стороны значительно укоротилась, по сравнению с справой. Подобная ассиметрия пришлась ей очень к лицу, индивидуализируя образ. Я незамедлительно осыпал красавицу искренними комплиментами, всерьез смутившими её, хотя «робкого десятка» она никогда не была.

Иришка в этот вечер была потрясающе хороша. Не знаю, намеренно ли блондинка производила на меня впечатление сегодняшним обликом. Хотела ли доказать, что накануне вечером я погорячился, переключив внимание с неё, на другую дамочку. Но в любом случае, я заключил для себя, что выгляди она вчера также умопомрачительно, как и сегодня, не бывать моим ночным приключениям с Лизой и Викой.

Когда вошли в зал, то мой старый приятель Алишер, работавший барменом в этом заведении, едва челюсть на пол не уронил, и все никак не мог глаз оторвать от красотки, чинно сопровождавшей меня. Я подмигнул ему, а он восхищенно показал мне большой палец. Восторгаться, действительно, было чем. И без того длинные ножки моей спутницы, казались еще длиннее, благодаря модным в то время босоножкам на среднем каблучке. Обувь держалась на ноге, посредством тугой шнуровки узким ремешком, охватывающим всю икру и голень вверх, до самого колена. Коротенькая юбочка из джинсовой ткани очень выгодно подчеркивала идеальную округлость узеньких бедер, а беленький топик элегантно акцентировал внимание на спортивном животике (девушка с раннего детства занималась художественной гимнастикой). В композиции все это дело смотрелось очень эффектно.

Присели за столик, и официант сразу приволок нам пару книжечек меню. Увлеченный содержанием своего экземпляра, я не сразу обратил внимание на то, что, несмотря на белоснежную улыбку, глаза Ирины, отчего-то, буквально излучают печаль. От ужина она любезно отказалась, равно как и от бокала вина. Заказала молочный коктейль, к которому почти не притронулась. Я поинтересовался, в чем дело, и девушка честно и очень ёмко ответила, что поссорилась с мамой по дороге на встречу со мной. Я уж подумал, что каким-то образом в этой ссоре замешан, но она меня успокоила, сказав, что дело исключительно в их взаимоотношениях.

Здесь стоит отметить, что они друг с дружкой во все времена ладили с огромными затруднениями, несмотря на то, что Валентина Николаевна (её мама) была милейшей, справедливой женщиной. Это я еще со школьной скамьи знал. Сколько помню себя — школьником, столько же и её — бессменным председателем родительского комитета. Да и Ирка плохой дочерью никогда не была. Своеобразно, но очень любила маму. Просто они были слишком разными, и совершенно по-иному смотрели на жизнь.

Валентина Николаевна была этакой «домашней клушей», оберегавшей семейный очаг, и жившей по канонам излишней скромности, и целомудренности. Все школьные чаепития проводились под её эгидой, и неизменно снабжались всевозможной сладкой выпечкой, произведенной ею же. В восторге от этого были и мы, ученики то есть (готовила тетя Валя просто изумительно), и наши родители (сколько головняков и лишних затрат разом отпадало!).

Одним словом, довольны были все. Все, кроме самой Иры. Она ненавидела инициативность мамы, из-за которой её (Иру), всегда ассоциировали с дочерью праведницы. Соответственно, и саму Иру считали не меньшей праведницей, живущей по правилам матушки. Однако, согласно информации из школьных анкет, заводимых девочками средних и старших классов, Иришка таковой не являлась. Просто по сути своей она была уравновешенной, бесконфликтной девочкой. Чрезмерно чопорное воспитание, в юношестве, играло «не на её половине поля». Но это вовсе не означало, что в её душе не обитали здоровый энтузиазм, и тяга к яркой жизни. К тому же, жить по правилам мамы девочка точно не желала, и хотела быть самой собой.

О школьных анкетах, кстати, поясню. Многие, наверняка, не помнят уже, а некоторые и не знают, что они из себя представляли. Это были «общие тетради» на 96 листов, как правило. Разрисованные всевозможной девчачьей атрибутикой, и содержащие целый ворох провокационных, порой, вопросов. Их (анкеты) можно смело называть «социальными сетями» той эпохи. Возьмешь такую «тетрадочку» домой, информацией о себе заполнить — заодно и о сверстниках много чего нового узнаешь.

Так вот, согласно этим примитивным, но действенным источникам информации, Ирка жаждала иметь возможность самовыражаться, не опасаясь быть осужденной, в связи с наличием слишком правильной матери. Девушка всегда хотела бОльшего, чем имела. Стремилась к высотам, которые могли избавить её от постылого быта, и позволить вырваться из серой массы. Строила «наполеоновские планы» на будущее, многие из которых, к её чести, на сегодняшний день успешно реализованы.

Однако, поскольку речь идет не о том, что она имеет сейчас, а о том, что было тогда, то не будем более тревожить её настоящее. Вернемся к прошлому. К тому теплому, июльскому вечеру, в который случилось наше не слишком удачное рандеву. Битый час мы сидели за столиком, и я безуспешно пытался улучшить её настроение. Шутил, хохмил, травил студенческие байки, и похабные анекдоты — все без толку. Блондинка была мрачнее тучи, хотя и пыталась поддерживать разговор. Но все это было не то. Тогда я принял единственно верное, как мне показалось, решение. Встал из-за столика и потянул Иру за руку на улицу. Она пошла за мной, недоуменно вопрошая, куда мы идем.

 — Мириться поедем с твоей мамой, — коротко ответил я на ходу, жестом показывая Алишеру, оплатить мой счет. Эту систему рыночных отношений мы с ним давно практиковали, задолго до моего отъезда на учебу в Украину. Он оплачивал, или записывал на себя мои расходы, а я потом рассчитывался с ним разом за несколько «посиделок». Не подумайте, что это из меня так «понты» лезли из всех щелей. Просто это было очень удобно. Не нужно было каждый раз дожидаться по полчаса, пока меня расчитают. Всегда была возможность в любой момент встать, и уйти. Вот, как сейчас, например.

 — Саш, ну вот что ты делаешь? Я не могу, да и не хочу, сейчас с ней мириться. Она — неправа, и знает это, — девушка едва поспевала за мной. Я упорно вел её к свободному «мотору».

 — Ну, значит, тогда просто домой тебя отвезу. Скажешь маме, что отлично погуляла, поблагодаришь. Потом в ванной часок поваляешься, телик посмотришь, может, хоть тогда надумаешь с ней отношения ладить. А как помиритесь — мы с тобой еще разок встретимся, и в следующий раз у нас общение взаимным выйдет. А то, что сейчас происходит, без обид конечно, но лично мне цирк напоминает. Причем, цирк — в миниатюре. Бездарный клоун, и неблагодарный зритель. Вот и весь состав. Ты меня за прямоту речи извини, но сегодняшний вечер мы оба с более эффективным КПД провести могли бы, пусть и по отдельности. Хотя, как знать. Может тебе нравится сидеть и грустить, когда можно поехать, и во всем разобраться. Зато за себя точно знаю — убивать несколько драгоценных часов, вмыкая в твое очаровательное, но кислое личико — мне совсем не по душе.

Очевидно, мой эмоциональный спич, возымел действие, поскольку Ира чуток встряхнулась, и принялась извиняться, что-то про свой эгоизм рассказывать. Но я её уже не слушал. Оборвал на полуслове:

 — Так! Короче, Склифосовский! Мириться едем или нет?

 — Едем, — твердо ответила блондинка, усаживаясь в машину. Я захлопнул за ней дверцу, и занял место рядом с водителем. Намеренно не садился сзади рядом с девушкой, подчеркивая свое неудовольствие её строптивостью. Адрес водителю она сама назвала, я лишь визуально знал, где она проживает.
Поездка была недолгой, городишко меленький, долго ехать некуда. Подкатили к её подъезду. На лавке в рядочек восседали традиционные обитатели каждого, уважающего себя, двора. Старушки-сплетницы, конечно же. Они мгновенно просканировали меня с головы до пят, пока я водителю деньги отсчитывал. Как только машина уехала, я попросил Иру время зря не терять, и сразу подниматься к маме. Рекомендовал ей перестать «тянуть одеяло на себя», быть мудрее и сговорчивее.

Едва девушка скрылась из вида, как я тотчас обратился к бабушкам:

 — Вечер добрый, Уважаемые.

 — Добрый, добрый, — наперебой пробухтели женщины почтенного возраста.

 — Вы не будете против, если я тут присяду с краешку?

 — О нет, что вы, что вы? Присаживаетесь.

Старушки засуетились, сгребаясь в одну кучку, освобождая пространство на скамеечке.

 — Давайте знакомиться? Меня Сашей зовут, а вас?

Описывать дальнейший, совершенно бесполезный, разговор смысла нет. Он был заведен мною лишь для того, чтобы избавить Ирку осуждающих взглядов вслед, и сплетен, которые неизбежны, если бабкам молодой человек, замеченный с дочкой соседки, не приглянулся. А вот если с ними сразу контакт наладить — их благостное расположение к девушке будет обеспечено. Эта теория неоднократно проверена, и работает без сбоев. Даже когда ты пропадаешь из жизни этой барышни, еще очень долгое время её продолжают спрашивать: «А где же тот любезный молодой человек подевался? Почему не приходит? Такой мальчик положительный, обходительный, вежливый. Где он?». Так устроены незнакомые пожилые люди. Прояви капельку терпения, вкупе с благосклонностью — и их симпатия навсегда останется на твоей стороне.

Уже совсем стемнело, а старушки, довольные новым знакомством, разбрелись по своим хаткам, когда из дверей подъезда вышла моя экс — одноклассница с просветленным личиком. Сразу стало понятно, что конфликт исчерпан. Я вскинул руку, сверяясь с часами. Стрелки показывали без малого одиннадцать часов вечера. Это означало, что еще вся ночь впереди, и блондинку можно приглашать «в гости». Тем более, что дом сестры в двух шагах находился. Пять минут хода, не больше. Винца можно было по дороге в магазинчике докупить, три дежурных презерватива в заднем кармане брюк лежало, а кровать в спальне сестры, к счастью, была застелена свежим бельем.

Но вместо сей чудесной перспективы, меня ожидал очередной (который уже за день) облом. Ира присела рядом, и сообщила, что с мамой она помирилась, но погулять сегодня больше не получится. Валентине Николаевне вставать на работу нужно в пять утра, а если дочки в это время дома не будет — она заснуть не сможет. У меня не нашлось подходящих слов, чтобы выразить степень своей возмущенности данным идиотизмом. Ирке 19 лет, а её «пасут», словно малолетку!"Ахтунг», одним словом. Ну, да ладно, ничего не поделаешь. Сам ведь советовал быть мудрее и сговорчивее. «За что боролся, на то и напоролся» — эта поговорка была как раз обо мне.

Так что, пришлось пожать плечами, да руками от безысходности развести. Больше тему её взаимоотношений с родительницей я решил не трогать. Нужно было воспользоваться возможностью назначить новую встречу, и, желательно, на завтра. Однако, в этот момент судьба все организовала вместо меня в самом лучшем виде. Раздался звонок моего мобильного. Звонила наша бывшая одноклассница Настя. Пухленькая хохотушка, с задатками первоклассного организатора. Из таких персонажей, в советские времена, отменных массовиков-затейников штамповали. Дело тут даже не в умении быть «душой компании», а в неуемной энергии, позволяющей «не мытьем, так катанием» собирать разрозненный народ в монолитный коллектив, и заставлять «плясать под нужную дудку». Впрочем, на этот раз, Анастасия звонила с весьма своевременным, и даже нужным, делом.

 — Алло! Кириленко! Это ты? Или не ты? (с сомнением).

 — Ну, предположим, я. А это кто?

По бойкому тембру, и писклявому голосу я, конечно же, сразу понял, кто звонит. Но решил «потянуть резину», продолжая неоконченную даже после окончания школы вражду. Дело в том, что с Настей мы никогда общего языка не находили. Она меня раздражала. Я её тоже. Кроме этого нас больше ничего не связывало.

 — Кириленко! Хорош дурачиться! Давай нормально поговорим, а? Без язв. Мне итак еще человек десять прозвонить надо, а время позднее (примирительно).

 — Ну, раз ты «корону сняла» и сама просить изволишь, куда ж мне деваться. Валяй, говори (сарказма хоть отбавляй).

 — Саш, ну хватит уже, я ж попросила! (еще более примирительно).

 — Да говори, давай уже, Насть, шучу я. Чё хотела? (значительно добрее).

 — Мне твой номер твоя мама дала. Я тебе на «город» звонила. Это я на всякий случай говорю, чтобы ты знал, откуда у меня номер.

 — Насть, да мне все равно, где ты мой номер взяла. Я ж не президент, чтобы засекречиваться.

 — Ну, хорошо. Тогда слушай. Есть мысль еще одну встречу выпускников устроить, но уже на пляже. Ты как?

 — Нормуль идея, я — «за!».

 — Замечательно. Тогда второй вопрос. Как насчет того, чтобы не затягивать с этим делом, и прямо завтра на городское озеро с ночевкой выехать? У меня папа три дня выходной, и мог бы всех нас после обеда к водичке вывезти. А на следующий день обратно забрать. Я уже все продумала. Завтра пятница. Тем нашим, кто работает отпроситься во второй половине дня — не проблема. Поедем, отдохнем, пообщаемся. Потом переночуем и в субботу — в обратный путь. Если я хотя бы десять человек уговорю — то папа с утра в диспетчерскую мотнется, «путевой лист» выпишет. Так что с транспортом трудностей не будет.

Её отец водителем рейсового автобуса трудится. Уже много лет подряд людей на производство возит. В том, что «путевку» без проблем возьмет — сомнений не было. Настюха реально классное предложение сгенерировала, от такого — не отказываются, как говорится. Потому, заручившись моим согласием, она пообещала с утра перезвонить. Уточнить все детали, назначить место сбора, и сообщить, сколько денег нужно в «общий котел» скинуть.

Я поблагодарил её за звонок, и в этот момент, вероятно, мы с ней перестали враждовать. Наверное, повзрослели, наконец. Пересказать задумку Анастасии в подробностях, мне помешал звонок все той же Анастасии, на телефон, теперь уже, Иркин. Системный подход Насти, в организации мероприятия, прослеживался «невооруженным глазом». Наша «тамада» совершенно точно прозванивала бывших одноклассников в том порядке, в каком мы были записаны в школьном журнале. Это было ясно, как белый день, поскольку фамилия Киселева принадлежала Ире. И с первого по одиннадцатый классы следовала за моей, в перечне учащихся.

Ирка выслушала Настино предложение, согласилась с ней по всем пунктам, но окончательный ответ пообещала дать только с утра, после согласования поездки с мнительной матушкой. «Повесив трубку», моя собеседница грустно рассмеялась, с иронией проговорив:

 — (-censored-), ты представляешь?! Я целый год на самоконтроле в общаге прожила. Зачетку с одними «пятерками» домой привезла. И все равно опять к маме бегаю, погулять отпрашиваюсь. Жесть!

Я усмехнулся, произнеся сакраментальную фразу:

 — Мы не поймем мотивов родителей, покуда сами не станем ими.

 — Ой, и не говори. Я себя той же мыслью всегда притормаживаю, когда сильно хочется сорваться с цепи, и закатить ей (маме) истерику.

 — Не надо истерик, нервные клетки — не восстанавливаются.

 — А вот тут не соглашусь! Последние исследования показали, что это утверждение — миф. Они восстанавливаются! Другое дело, что очень медленно.

 — Ёлки! Как же я мог забыть, что ты у нас биолог-генетик будущий?! Тебе виднее, конечно. А вообще, пёс с ними, с клетками, пускай восстанавливаются, мне не жалко.
Ира улыбнулась на моё последнее высказывание, и тут со стороны дома донесся знакомый мне с детства женский голос:

 — Ира! Саша! Вы здесь??

Валентина Николаевна производила «разведку боем», высунувшись из окошка второго этажа.

 — Да, мам, мы здесь! Не переживай, я скоро зайду.

 — Добрый вечер, Валентина Николаевна, — вежливо отозвался и я, коль уж мое имя упоминалось.

 — Да я и не переживаю! Чего мне переживать? Вы же взрослые люди! — бессовестно лукавила Иркина мама.

 — И тебе доброго вечера, Сашенька. Как дела у тебя? Учишься?

 — А куда деваться? Грызу гранит науки потихоньку.

 — Молодец! Нравится?

 — Вы знаете, не скажу, что я в восторге, но жить можно.

 — Ну, и хорошо. Это самое главное, что жить можно. Маме привет передавай, как она там?

 — Все хорошо, спасибо, передам.

Пока мы обменивались стандартными любезностями, Ира сидела рядом, и постепенно закипала, подобно чайнику на плите. Она очень не любила, когда мама начинала совать свой нос в её личную жизнь. А Валентина Николаевна все никак не унималась:

 — Я вот, что подумала, может вам булочек с маком вынести? Они даже тепленькие еще, час назад напекла. Будете?

 — О нет, мама! Не надо никаких булочек! — раздраженно процедила моя собеседница.

 — Тогда поднимись, хоть компотика свежего возьми.

 — Мама!!! — взорвалась блондинка, — не надо никакого компота!

Я почувствовал, что сейчас мама с дочкой опять поссорятся, и все приложенные, к их примирению, усилия, пойдут прахом. Потому включился в разговор, и вывел его из «крутого пике»:

 — О!!! Компот? Компот — это хорошо! С чем он?

 — Вишня с яблочком, — с благодарной готовностью ответил голос со второго этажа.

 — Класс! То, что надо! Люблю именно такое сочетание в компотах! (хотя я и по сей день не знаю, какое же сочетание фруктов я люблю в компотах). Давайте я поднимусь!

 — Сиди-сиди, — обеспокоенно ответила Валентина Николаевна, — я сейчас сама вынесу, заодно и воздухом ночным подышу, да и на тебя погляжу, целый год не виделись же.

Выражение лица Иры нужно было видеть.

 — « — censored-»! Как она меня « — censored-»...

 — Да ладно, Ирка, чего ты кипятишься? Расслабься. Сейчас компота хряпну, и по домам разойдемся. Только ты с ней сразу обсуди вопрос с озером. Не затягивай.

 — О нет, лучше я ей завтра позвоню, и перед фактом поставлю. Если ей сегодня сказать, она всю ночь спать не будет. Получится, что я зря дома осталась.

 — Ну, смотри сама. Ты её лучше знаешь.

В этот момент из подъезда выплыла грузная женщина в домашнем халате, поверх ночной сорочки, вооруженная граненым стаканом, и полуторалитровой бутылкой из-под «Кока-колы». Это и была Иркина мама. При ближайшем рассмотрении в её руке обнаружилась-таки тарелочка с тремя булочками. Меня тут же посетила непристойная мыслишка: «Эх, Валентина Николаевна! Лучше бы Вы мне «булочками» дочери угоститься возможность предоставили!». Но вслух поблагодарил сердобольную женщину, зажевав пирожок с компотом. Валентина Николаевна осталась довольна локальной победой в противостоянии с дочерью. Мы с ней еще немного «погутарили» о жизни, и любезно распрощались.

Когда тетя Валя скрылась за подъездной дверью, Иришка тоже домой засобиралась:

 — Ну, я тоже пойду. А то она сейчас еще что-нибудь придумает (мы оба поднялись, и она внезапно взяла меня за руку).

 — Хорошо, Ир. Спасибо тебе за вечер. Надеюсь, ты ехать не передумаешь, и мы с тобой завтра увидимся.

 — Не передумаю, сбегу, в крайнем случае (улыбнулась). А ты, кстати, как домой идти будешь-то? Поздно уже, а идти далеко (родители на другом конце городка живут, с полчаса бодрым шагом).

 — Ну, у тебя заночевать не получится (смеюсь). Так, что к сестре пойду.

 — Ааа!!! Точно!!! Она же у тебя где-то тут рядом живет. Ну, привет тогда ей передавай.

 — Это если только через неделю — раньше не получится. На курорте она. А вот ключики мне она оставила (загадочно улыбаюсь). Чтоб я рыбок кормил, и цветы поливал (смеюсь).

Диалог этот происходил на медленнейшем ходу, пока мы нехотя двигались к распахнутым дверям подъезда, так и держась за руки. Между нами установилась тонкая связь, с эротической подоплекой, которую никак не хотелось разрывать. Намеренно, и совершенно не сговариваясь, мы стремились скрыться от света полной луны в спасительной темноте парадного входа в дом. Благо, лампочка внутри, традиционно, либо перегорела, либо была сворована. Я был уверен, что мы с Ирой преследуем идентичные цели, и они будут достигнуты, едва мы скроемся от посторонних глаз.

Мои ожидания оказались несколько скромнее той реальности, которую предложила бывшая одноклассница. Оказавшись внутри, девушка первой перешла к решительным действиям. Резко сократила дистанцию, разделявшую наши губы, и впилась в меня чарующим поцелуем. Проворный язычок моментально нырнул в мой рот, и устроил в нем «революцию». Я с жаром ответил блондинке взаимностью.

Ира обнимала меня, прижимаясь всем телом. А я времени, которого и так не было, решил не терять, и сразу же запустил обе руки ей под юбочку. Тут меня поджидал сюрприз. Нижнего белья на девушке не оказалось. Я восторженно прошептал ей на ушко, оторвавшись от сахарных губок:

 — Какая проказница! Когда это ты трусики снять успела?

 — А кто сказал, что я их вообще одевала? (с придыханием).

 — Ммм, круто! И часто ты без них на встречу с парнем ходишь? (а два пальца уже в пылающем влагалище вовсю орудуют).

 — Не часто... (надрывно)... только, когда уверена, что... (отрывисто)... что я их снимать... (едва сдерживая шумные стоны)... по-любому буду...
рассказ с инета