Лунное затмение

 Часть пятая

 «ЛУННОЕ  ЗАТМЕНИЕ В СУДАКЕ»

 Приближалось Лунное затмение. Мне, как правило, всегда нездоровилось в это время.
 Не потому что я была больная, вовсе нет, просто потому, что в Лунное затмение
 всё становилось  обострённее в организме, а это всегда болезненно и ощутимо
 в человеческой плоти.

 Особая чувственность, немотивированная и необъяснимая, настолько всецело
 поглощала рассудок человека, что это и составляло, собственно, его отдых!

 В обычное время нас немного жизнь «притупляет», в плане эмоциональной
 восприимчивости, и мы чувствуем себя лучше лишь только потому, что меньше
 обострённых желаний в себе нащупываем, и мало что адекватно можем объяснить,
 но время проходит, и мы восстанавливаемся, а поступки наши остаются с нами
 жить навсегда!

 Представьте себе: Лунное затмение, да ещё у берега Чёрного моря
 в «бархатный сезон»… ой-ёй! Мама дорогая!

 Как бы мне не влюбиться, братцы мои:
 «Святые Отцы молите БОГА о нас»…

 Не помогло. Влюбилась до слёз.
 Рыдали оба, как взбалмошные переростки...

 Расскажу! Всё как на духу расскажу!
 Можете меня презирать после этого, но я не кокетничаю с вами ничуть:

 … я увидела его значительно раньше, ещё в предыдущий год – этого интеллигентного
 ювелира: он продавал на Судакской Набережной «свои волшебные камни» –
 Боже, какие же они были красивые! Все со священной горы Карадаг!

 Тогда я не заметила его, слишком была уставшая после съёмок, а нынче!
 «Красное Вино» и то, что я была одна на отдыхе, без своей «съёмочной группы»,
 мне развязало мои чувства прямо накануне Лунного затмения…

 И у него, видать, произошло всё, то же самое! Только мы этого поначалу никак 
 не осознали. Культурные люди с высшим образованием, а у него их было целых два,
 договариваться ни о чём, таком, даже не пытаясь, внезапно  встретились
 в прибережном кафе, где случайно «зацепились» за одну скрипачку.
 Нас свела с ума классическая музыка: Брамс…

 К тому времени он отдал ей все свои деньги, что смятыми ютились в его
 пыльных карманах: «выручка за день» улетела в один миг, потому что в моих глазах
 были «медовые искорки», и он, уловив это, не смог не продлить мистичной поэтессе
 её «вдохновенный полёт души»:

 — Галина! Ты довольна? Вот, как встречает тебя мой Крым! Ты возьми и напиши
 об этом! Обещаешь?
 — Напишу непременно! Спасибо тебе! Мне очень нравится, как она играет…
 — Играет она, как раз не очень, но тебе же нравится?
 — Нравится! Она азартна и любит свою профессию…
 — Я тоже полюбил свою, меня жизнь заставила её полюбить!

 К ювелиру подошла семейная пара – люди, у которых он снимал комнату – это были
 его друзья, они забрали его кофр. Посмотрев на нас с улыбкой, и перемигнувшись
 друг с другом, они дали ему ещё денег и сказали:

 — А вы хорошо смотритесь! Культурно! Ладно, гуляйте, только много не пейте.
 Не забудь, тебе завтра работать, это ей отдыхать! – сказали они и ушли, а мы
 остались вдвоём, в полной тишине своих нежных чувств, потому что скрипачку у нас
 тут же «перекупили», и она ушла за соседний столик, где, увы,  была совсем
 не та «программа»:

 — Галюнь! Ты поесть, что-нибудь хочешь?
 — Не поесть, а закусить! Надо, что-то закинуть себе в желудок! 
 — Шашлык, подойдёт?
 — Куда подойдёт?
 — Никуда, а тебе… Девочки! Шашлык нам! Пожалуйста! Две порции…
 — Слушай, а почему «две»? Мне и «одной» хватит!
 — Не хватит! Там столько лука они сейчас тебе в тарелку нарежут, как ты его
 отбросишь, увидишь, что я был прав: под ним мяса совсем мало, почти нет!
 — Зачем же ты сюда приходишь тогда?
 — Устаю сильно за день, до другого кафе не дохожу просто. Валюсь спать!
 — Ты «без лука» у них попроси!
 — Просил! Говорят  «ладно», а потом «забывают». В упор не видят ничего.
 Бизнес везде. Не вываливать же им его на голову?
 — Вот, несут! И впрямь, один лук! Смотри! Синенький…
 — Не ешь его!
 — Это почему же? Он сладкий, «салатный»…
 — А как же тогда целоваться?
 — С кем?
 — Со мной!
 — Зачем?
 — Так положено: если люди симпатичны друг другу…
 — Я обожаю целоваться! А ты умеешь? Ты хорошо целуешься?
 — Пошли пробовать! К тебе! В номера! Да не ешь ты его! Ну, вот, наелась!
 — У меня нет «номеров»! Я в домике живу на горе! Спьяна не залезть!
 — …тогда больше не пьём! А душ у вас есть?
 — Ты, что «зубы чистить» будешь? Ты же лук не ел!
 — …и зубы тоже…

 На турбазе было два душа: «М» и «Ж», но в «мужской» я идти побоялась,
 и мы пошли в «женский». Мылись долго. «Грязные» были. Очень. Он меня мыл
 «неистово», а я его, «подхартуривала», как обычно.

 Вошли ко мне в домик, и упали на кровать «замертво». Проспали всю ночь
 как убитые. Утром проснулись и смеялись долго. Детский сад! Вот, горе-гулёны…

 День прошёл у меня как обычно. А вечером я встретилась с ним на набережной:

 — Нам «работать» больше здесь не дают. Все разъезжаются. Сезон завершён.
 Начальство ко мне подходило, объявило, что всему конец.
 — Значит, ты уезжаешь домой в Коктебель?
 — Да. Завтра утром, а что делать?
 — Ну, пока!  Бывай!
 — До свидания! Я приеду к тебе в Москву, весной, можно?
 — Не надо! Я слишком занята, вряд ли у меня получится, выкроить времени
 хотя бы немного, чтобы тебе его уделить!
 — Понятно.
 — Я сама приеду в августе и останусь до октября...
 — Курортный роман!
 — Да нет, поплавать просто.

 …я шла и думала, как хорошо, что у нас ничего с ним не было!
 С души, словно груз свалился…

 А потом, что-то такое печальное полосонуло по сердцу словно лезвием:
 Господи, что это? Слёзы накатились на глаза и текли несколько часов подряд…

 Утром было ветрено, купаться слишком холодно, море штормило, и влезать в него
 совсем не хотелось. Оно не привлекало ни по цвету, ни по виду. И вина
 не хотелось,  зато писались стихи!

 Решила я прокатиться на катере в «Новый Свет», купила себе билетик,
 потом села прямо на гальке, достала авторучку, блокнот и стала писать.
 Мимо шли матросы, а с ними  капитан:

 — Смотрите! Все дамы приезжают к нам со своим «передним местом», а эта женщина
 приехала сюда «с мозгами»! — сказал капитан молодым матросам так, словно меня
 не было рядом, и они все вместе, посмеявшись по-доброму, прошли на катер…

 После морской прогулки я, выйдя на берег, увидела издали своего ювелира:

 — Галина, я не смог уехать! Прости, но я ждал тебя!
 — Ты что, плакал?
 — Я не знаю, что со мной, но, я не плакал так с детства!
 — Я зато знаю: просто мы с тобой больше никогда не увидимся, так бывает!
 Не расстраивайся, поезжай домой и не грусти больше, не надо, напротив, радуйся,
 что в сердце проснулось что-то трепетное, всё хорошо ведь было! И не о чем
 жалеть! Будет, что вспомнить. А сборники я тебе свои пришлю! На этот адрес,
 где ты снимал комнату, и друзьям твоим тоже.

 …после этого я решила больше не выходить на Набережную, чтобы не увидеться
 с ним случайно: я хотела дать ему, справиться со своими чувствами; пусть он
 успокоится и уезжает к себе домой, ведь он ещё такой молодой, в сущности,
 и вся жизнь у него впереди!

 …но, на следующий день меня захватила хвороба, какого-то полусудорожного
 лихорадочного недомогания, и я буквально свалилась с температурой.
 В медпункте турбазы мне выдали аспирин «Упса».

 Немного оклемавшись, наполовину «зелёная» и квёлая, я спустилась со своей горы 
 в столовую, и «по стеночке» прошла в обеденный зал, чего-нибудь куснуть,
 в период «после обеда» и «перед полдником». Все наши были на пляже.

 Молодые симпатичные татарочки бойко и весело мыли посуду,
 они о чём-то быстро тараторили на своём родном языке. Я тихо присела за свой
 столик и начала медленно «умирать». Вдруг вижу, на столе появилась еда:

 — Вам, что, совсем  плохо, да? Вас не было почти два дня! Что с вами?
 — Ломит всё тело. Крутит прямо и вертит всю меня…
 — Мы сейчас, а вы покушайте! — сказали они и убежали…

 Я поковырялась вилкой в тарелках, что-то пожевала, потом встала
 и понесла поднос «на мойку»:

 — Спасибо, что покормили меня! Пожалуйста, дайте ещё чего-нибудь попить!
 — На! Попей, милая! Тебя, наверно, «сглазили»! Пройди ко мне сюда, я почитаю
 над тобой молитвы, и всё пройдёт! — сказала трогательно пожилая татарка.
 — Я же православная!
 — Это ничего. Я помогу тебе. БОГ-то один!
 — Нет, лучше я схожу в храм. Спасибо вам за доброту и за любовь вашу материнскую!
 — Храни тебя Всевышний. Дорогая моя девочка…

 И она, не дожидаясь, стала молиться, пока я шла, чувствовала её тепло
 прямо в свою  спину, и слышала её монотонный голос, он полон был ласки
 и неземной доброты.

 Утром я встала и пошла на пляж. Погода наладилась, затмение миновало.
 Все были рады, что я поправилась:

 — Галинка! Ты где была, на экскурсии, что ли?
 — Нет, «в запое»… в любовном…
 — Как это?
 — Вам не понять, и не пытайтесь!
 — А что так, быстро вышла из него?
 — А денежки того, тю-тю, закончились.
 — Докажи! Прочти, что написала!
 — Ладно. Видит БОГ, я не хотела, сами напросились:

 Ты уходил. Твой шаг тяжёл.
 Вдруг оглянулся. Непонятно.
 Сказал мне что-то так невнятно.
 Вслед за тобою дождь пошёл.

 Омыл твой путь, мою сердечность.
 Боярышник стучал в окно.
 Дрожало на стене панно,
 Отображая жизни вечность.

 Щека к подушке прижималась.
 Я слышала сквозь тёплый плед,
 Как маялась волна, металась,
 Шептала, что мне тридцать лет!

 Как хорошо, что мы расстались,
 Что даже не поцеловались,
 Но выпили вина не мало,
 Аж, легче вдруг на сердце стало!


 Продолжение следует…

* Х *

 Часть первая:
http://www.proza.ru/2015/09/25/112
 «Ну, ничего, я их уделаю!»

 Часть вторая:
http://www.proza.ru/2015/09/25/225
 «Галя — полтора места!»

 Часть третья:
http://www.proza.ru/2015/09/26/244
 «А вот оно и чудо!»

 Часть четвёртая:
http://www.proza.ru/2015/09/29/232
 «От бара до храма рукой подать!»

 Часть пятая:
http://www.proza.ru/2015/10/01/255
 «Лунное затмение»

 Часть шестая:
http://www.proza.ru/2015/10/08/1412
 «Прощай,  Генуя!»