Храм Соломона

Соломон и его женщины: http://www.proza.ru/2015/09/30/1472

Однако первые пол-победы феминизма являли собой лишь только полбеды. Отстраивая каждой из приведенных к алтарю по алтарю, царь не только уходил в глубокий минус, но и все более пристращался к языческим обрядам. А это было вдвойне неосмотрительно со стороны как правящего, так и духовного лидера. Начальник над бюджетом и податями Адонирам взывал к минимальной мудрости правителя и высказывал свои опасения по поводу народного негодования по этому поводу.

Но Соломон отмахивался заверением, что бояться нечего, мол, не тушуйся, ни один волос с твоей головы не упадет. И поручал строительство очередного чужеродного святилища, напоминая поглядывать за каменщиками на объектах отцовского проекта. Мол, они временами разбрасывают камни, а потом приходит время их собирать… Словом, бардак какой-то. Глава Минфина, без понятия, почему он должен этим заниматься, хватался за голову, рвал на себе последние волосы, и они падали, опровергая заверения царя. Впрочем, последний и не стремился слышать все, ибо не желал услышать злословие о себе.

Трудно не повесить еврейский нос даже в хорошие времена, а при таком раскладе меланхоличный советник совсем скатился в депрессию и с великой печалькой вспоминал сказочные деньки при царе Давиде. Тем не менее, не смея перечить своему возвышенному господину, Адонирам* снова плелся к высокомерному Хираму – главному архитектору вольных каменщиков - и лишь тихонечко бурчал что-то вроде:
- Масоны, блин, масоны, кругом одни масоны…

Несмотря на то, что сам по себе Иерусалимский Храм не был особенно большим и величественным (существенно уступал царским палатам**), средств на него категорически не хватало. Стройные мужики, работающие на стройке на руководящих должностях, словно доказывая, как много человеку мало, тащили все, что плохо лежит, в места, где это хорошо шло. Их ловили, они откупались, и коррупционная машина набирала обороты под девизом: «Счастье – это когда тебя понимают, а несчастье – когда поймают».

Впрочем, в тот период за воровство могли жестко поплатиться лишь мелкие воришки, стащившие кусок хлеба или мелкую рыбешку, потому что эти вещи они могли бы украсть у каждого, а главное – ни с кем не поделиться. Головы рыб покрупнее, помазанные копотью круговой поруки, спокойно гнили в тени независимой экономики и продолжали наживаться на бесхозном барахле для храма и дворца. Благо, со сбытом натыренного проблем не было.
 
Торговцы из Месопотамии и Персии, идущие в Египет по Царской Дороге***,уже фактически прошедшие половину пути, с радостью скупали по дешевке и слоновую кость с фарсийским золотом, и ливанские кедры. А в обратном направлении прихватывали уцененную древесину масличных деревьев, разворованный цветмет в виде меди и завалявшиеся льняные ткани. Добросовестно оплачивался лишь налог за проезд по иудейским землям, что и составляло львиную долю финансовых вливаний в столицу с символом льва. Но даже этого не хватало для спасения казны от истощения.

Чтобы хоть как-то спасти положение, Адонирам использовал свои полномочия налоговика вкупе со связями в Коэно-Левитской среде и назначил Иерусалимский Храм единственным разрешенным местом для жертвоприношений Единому Богу. Обретя права на монополию в самом популярном богослужении, храм автоматически стал религиозным центром всего иудаизма. А выравненная площадка краеугольного камня для удобного проведения обрядов – самой почитаемой среди простого люда.

При отсутствии конкурентов в доходнейшей из религиозных отраслей деньги не просто потекли рекой, а хлынули, стекаясь даже с самых удаленных уголков еврейского царства. Однако неразумное и бесконтрольное строительство всего двух домов (храма и дворца) уже серьезно подкосило бюджет всей страны. А бездумная внешняя политика с пассивным игнорированием внутренних проблем продолжала активно разорять самое мощное государство в регионе.

Последней каплей в еврейской чаше терпения стала отдача двух десятков поселений царю Тира, то есть более слабому соседу, якобы за долги Давида. Последний аж перевернулся в своем саване, но с восстанием повременил до пришествия своего потомка - мессии****. Зато народ Иудеи и всея Израиля восстал вместе с покоренными племенами единым фронтом любителей энтропии.

И без того запущенная армия разбилась на банды, люд вооружался и группировался по коленам, каждый тянул одеяло на себя (включая царя, но он тянул другое одеяло). Чтобы хоть как-то уравновесить ситуацию, дееписатели уже безо всяких докладов и совещаний строчили отсебятину в сфере законодательства. Однако чем больше принималось законов, тем больше было в стране беззакония. Когда же Соломон устроился почивать на смертном одре, законы в его царстве соблюдались только в сфере физики. До окончательного раскола ЕИЦ (Единого Израильского Царства) на Иудею и Израиль он чуть-чуть не дожил.

Бог Солнца и Первой Звезды: http://www.proza.ru/2016/08/23/1072


* Адонирам – дословно «Мой возвышенный господин» (ивр.).
** «Храм, который построил царь Соломон Господу, длиною был в шестьдесят локтей, шириною в двадцать и вышиною в тридцать локтей» (3Цар. 6:2) «…и строил его семь лет.» (3Цар. 6:38) «А свой дом Соломон строил тринадцать лет и окончил весь дом свой. И построил он дом из дерева Ливанского, длиною во сто локтей, шириною в пятьдесят локтей, а вышиною в тридцать локтей…» (3Цар. 7:1,2)
*** Царская Дорога (Via Regia) – имеется в виду дорога из Гелиополиса (Египет) в Ресафу (на берегу Евфрата). В истории практически каждого царства была так называемая «Царская Дорога», означающая наиболее быстрый и удобный путь.
**** Мессия (буквально "помазанник" на престол) в древнем иудаизме - это идеальный царь, потомок Давида, посланный Богом, чтобы освободить народа Израиля из-под власти других народов. С приходом христианства смысловая интерпретация термина расширилась до спасения всего человечества, и мессия стал синонимом "спасителя".