Тонкая душа

Раннее утро 19 января. Большой православный праздник Крещения Господня. Сижу, собираюсь с мыслями: сходить в храм на службу, за водой, вечером за город, в Сергиев Посад, окунуться в проруби. Неожиданный звонок выводит меня из раздумий.
- Татьяна, здравствуй!
- Здравствуй, - отвечаю я и по голосу узнаю, что звонит Юлия – дочь моего одноклассника Сергея. – Слушаю тебя, Юлия.
- Папе плохо, опять запой, вызывали доктора, ставили капельницу. У папы отнялись ноги.
- Я подъеду, обязательно подъеду, - выключаю телефон.
Сказать, что это была для меня новость? Нет. Сергей пил. Нет, не просто пил. Он периодически уходил в запой, потом прекращал пить, но проходил месяц, другой, и все повторялось. Встретились мы на сайте «Одноклассники.ру» через сорок лет. Потом в кафе. Сергей рассказал, что отсидел 15 лет, то есть не сразу, а с перерывом. Жена умерла от избыточного употребления спиртных напитков, цирроз печени. Дочь выросла, живет с детьми и мужем в другом районе. Он улыбается, старается шутить, смеяться. Не получается, шутки тупые и плоские. Речь состоит из отборного мата. Я слушаю его, и передо мной возникает образ того Сережки-хулигана, который прогуливал школу, обижал слабых, дразнил и надсмехался над девчонками. Одни его уважали, другие боялись, а когда Сергея поставили на учет в детскую комнату милиции, многие ребята с завистью говорили: «Король криминального мира». И вот сидит этот «король» в кафе напротив меня и рассказывает байки, что он – классный мастер, такие рамы для картин делает, что они, эти картины в его рамах, и в Лувре, и в Лондоне, и в Америке, а я сижу и слушаю этот бред зачем, не знаю. Наверное, не хочу обидеть Сергея.
- Значит у тебя все хорошо, - улыбаясь говорю я.
- Ну да, - отвечает он, и взгляд его упирается в пол.
А я понимаю, что это не так. В конце концов врет человек и верит в это, мне-то что?
- А ты? Ты как, Танька? – глаза загораются от любопытства. – Помню, ты в детстве хулиганкой была.
- Нет, - отвечаю, - борцом за справедливость, и вот тебя, тебя-то я, Сереженька, не боялась, и ты это прекрасно помнишь.
Тут я и вспомнила, как когда-то возвращалась поздно вечером от подруги по Косому переулку, а он со своей шпаной окружили меня маленькую, но упрямую и дерзкую девчонку. Тогда, в том темном переулке мы встретились глазами, и ты понял, что без боя я не сдамся.
- Пошли, ребята. Танька своя в доску.
Да, Сережа, своя, но грани дозволенного и недозволенного четко знаю. Я засмеялась.
- Сережа, я работаю с детьми, детским массажистом, деток лечу и скажу по секрету тебе одному, обожаю свою работу и детей, которых лечу.
Зазвонил мобильный.
- Татьяна, как с тобой связаться?
- Сережа, возьми мой номер телефона, может пригодится. Извини, я к пациентам.
А потом, через какое-то время, звонки от Сергея: «Приезжай в гости». Приезжала, разговоры ни о чем, говорили в скайпе, обиды, злость, мат, пьянки, запои. Все понимаю, все прощаю, но общаться желания нет. И вот теперь звонок: «У папы отказали ноги». Иду на Крещенскую службу в храме, заказываю Сорокоуст о здравии Сергия. После службы везу Крещенскую воду, просфоры и свечи Сергею, ведь надо помочь как-то страждущему. Сама себе говорю: «Таня, ты всех прощаешь и его прости». И вот я у подъезда, молодой парень пропускает меня вперед, доезжаю до шестого этажа, звоню Юлии:
- Юля, я номер квартиры не помню, скажи, какая?
В телефоне грубый Юлин голос:
- Почему ты без предупреждения приехала? Квартира 40, звони, там сын мой с отцом сидит.
Дверь открывает внук Сергея Саша, он меня знает, молодой парень 18 лет, искренне рад, что приехала:
- Проходите.
Я захожу в квартиру.
- Раздевайтесь, не бойтесь, дед спит.
В комнате спертый воздух, на журнальном столике стаканы, пепельница, полная окурков. Раздается телефонный звонок. Звонит Юлия – доченька Сергея.
- Саша, ты эту идиотку в квартиру пустил? Ведь приперлась без предупреждения полоумная!
Я говорю:
- Сашенька, скажи маме, что я рядом и слышу, как она меня ласково называет, так пусть потише говорит.
Потом мы идем на кухню, пьем чай, Саша читает свои стихи. Он пишет стихи, я пишу стихи, и мы читаем их друг другу, и не важно, что ему 18, а мне за 50, главное, что мы понимаем друг друга, чувствуем этот мир, созерцаем его.
- Хорошие стихи, Саша, но грустные, о войне, о банкирах, о грустной любви. А ведь ты молодой, и в жизни еще многое случится, а ты люби ее, жизнь, ведь она так прекрасна, во всех своих проявлениях.
- Все, - я смотрю на часы, - мне пора.
Я оставляю на столе свечи, бутылку со святой водой, просфоры, объясняю Саше, что со всем этим надо делать и выхожу в коридор. В комнате Сергея из-под одеяла торчат его голые ноги с «чугунными» пятками. Не понятно, ходит он или нет? Да не в этом, собственно говоря, дело. А в том, что Сергей как-то сказал мне, что многие одноклассники, встречая его в старом районе не здороваются и не подают руки. Я же не только дала тебе руку, но и отозвалась на твою боль. Простите, у вас ну очень тонкие души, у папы и дочки, куда уж мне? У меня ведь другие о жизни понятия.