Собачья жизнь. Глава 1

      Снежок лезла в гору, армейскими ботинками утаптывая снег, наступая на ступеньки, пробитые лопатой еще летом. На кожаной куртке косухе, во всевозможных петельках болтались кривой нож, моток веревки, зацепленной за карабин, и всякая альпинистская всячина. Саперная лопатка привычно била правую ногу. Второй год она протаптывала ступеньки на этой горе, пробиваясь к домику, еле видному в километре от дороги. Нужно накормить собак, убрать за ними, затопить печку, растопить на ней воды. Пятилитровая канистра с водой, больно била другую ногу. Ее тоже нужно было нести, собаки хотели пить, не дожидаясь растопленного снега. Они ждали Снежка, чувствуя своими нюхом, когда она подойдет к домику. Ну вот, опять. Нога сорвалась и только рука, схватившаяся за многострадальный куст, смогла удержать нелегкий вес человека.  Второй рукой Снежок выхватила лопатку и застопорила ею свое падение о крепкий ком снега, образовавшийся еще с осени. Тогда, осенью снег шел непрерывно. Затем оттепель схватила ком, образовав наледь. Затем снег шел опять. В октябре вдруг сильно похолодало и морозом крепко прихватило этот ком, приткнувшийся у гибкого куста дикой малины.  Снежок помнила это время. Она вообще помнила каждый день этих двух лет. Она ненавидела горы, забиравшие у нее каждый день ее жизни, но больше всего она ненавидела себя. За эту бабскую жалость. И чем все это закончится, она не знала. Собаки болели и хотели жрать, чем холоднее было, тем больше они ели.  Кроме десяти собак были еще кошки. Тоже десять. 

     Снежок поднималась уже час. Нестерпимо болели избитые, частым падением ноги, ее тошнило от высоты и разреженного воздуха. Глаза слезились, то ли от ветра, дующего прямо на нее, то ли от зевоты, рвавшую на части ее челюсть. «Давление, твою собачью мать!» - подумала девушка.

    Наконец эта мутотень закончилась.  Снежок поднялась, максимально отряхнула себя от снега и замерзшими руками стала открывать замок на двери. Собаки заскулили, понимая, что их сейчас выпустят и накормят. Но она открыла сначала комнату с кошками. Они кинулись ей под ноги мурлыча, и лезли на ее плечи, но их кудлатая шерсть была неприятной. От кошек воняло.

     «Блин, холодно, то как!» - думала кормилица. Она поставила банки с едой, вытащив их с рюкзака, и осмотрела. Все были целы, а сколько раз, часами поднимаясь в горы, вытаскивала одни осколки, перемешанные с кашей, которую приходилось варить еще утром рано. Горячей раскладывать в тару, пилить по городским пробкам несколько часов, затем бросать машину у начала горы и тащить их к подъему, к домику.

     Снежок отлила воды из банки в кошачьи миски и дала кошкам. Те хотели пить, но радость видеть Снежка была сильнее. Они еще потерлись о штаны и бросились к миске. В другую тару Снежок вывалила еды и пока кошки ели, она начала чистить печь. Сухие дрова лежали тут же. Ну вот, всё, печь затопилась. Огонь побежал по лучинкам и занялся с краю у корявого березового полешка. В трубе начало гудеть. Хорошо! Скоро потеплеет.

  Собаки громко лая, рвались с цепей. Снежок открыла одну комнату и выпустила собак на улицу. Те, немного для острастки, порычали друг на друга и дружно побежали опорожнить кишечник.  Затем, вернулись в дом, в свою тюрьму. Они жадно ели, будто их не кормили вовек. А когда-то кусок хлеба они только обнюхивали и отворачивались от него.  Снежок накормила сучек и пошла к кобелям. Те тоже ждали кормилицу, и процедура повторилась. Как, впрочем, каждый день, несмотря на погоду. Снежок поднималась в гору, животные ждали ее, разбивая свой день до и после встречи, но, несмотря на ласку, которую человек дарил им, они дичали. А что собственно удивляться. Снежок тоже дичала. Гора, машина, дорога, дом. Иногда, раз в неделю оптовый рынок, где закупались крупы и химический бульон на развес. Все стоило денег, и если бы можно было, не есть самой, не одеваться и платить за квартиру, она все бы отдавала этим покалеченным собакам и кошкам.

    Девушка набрала снега в ведро и поставила на печь. Она вздрогнула. Каждый раз такая история. В зеркале, висевшем над печью, она увидела свое воспаленное лицо. Кустистые брови над глубоко посаженными маленькими глазами. Длинный нос правильной формы, узкие губы, уже привыкшие быть закушенными, что бы вой от безысходности не вырвался наружу.  Большие уши, торчавшие на лысой голове, как локаторы ловили звуки животных.  Она посмотрела на руки. И руки такие же, с обломанными ногтями, с заусенцами, красные от холода. Красотка!  Хороша девица! А еще нужно идти и искать хворост и доставать обломанные ветки от частых ветров, из-под снега.

   Три часа пролетели незаметно. Снежок разогрелась, сняла куртку и ботинки. Переодела носки, висевшие, тут же на веревке, а свои мокрые, повесила сушить. Еще долго будет зима. В горах вообще все долго, только лето короткое. Она спустилась с горы быстро. Дул противный холодный ветер. Снежок оступилась и покатилась с горы, разбивая пустые банки и травмируя не раз треснувший копчик. Вывихнутая нога сильно болела. Но до машины еще идти и идти.