П.Корвилл
Н А С Л Е Д С Т В О
Ильин-2
Пролог
Прошло уже почти полтора года, после того, как мы на паях с господином Антоновым, искали, зарытые под Оренбургом Емельяном Пугачёвым, сокровища. С тех пор, как говорится, немало воды утекло, и изменилось немало. Во-первых, я повзрослел на полтора года, во-вторых, моя дочь, таки вышла замуж, за испанского архитектора Родриго Буэноса, и теперь я, с нетерпением ожидаю вторую внучку или внука, в-третьих, моя первая внучка, уже полностью прижилась в Валенсии и вовсю чешет с Марией по-испански, сбиваясь на валенсийский язык, а то и вставляя английские и французские словечки, а в- четвёртых, мне это всё уже осточертело.
С тех пор, как с Антоновым мы всё же нашли то, что искали, я несколько обуржиазился. Ну и чем это закончилось? Как всегда! Полной дурью. Я едва привык, что я богат ( и живу буквально только на одни проценты!), а дальше что? Я воюю и с одним и с другим миром! А куда деться? Пополам его в белаберды! Ну, казалось бы, что тебе ещё надо? Ведь всё есть! Да, нет, милый братец кролик, как не закидывай тебя в терновый куст, от себя не убежишь. А, надо ли бежать? Вот вопрос!
За это время, обо мне, уже пожалуй подзабыли. Но дочка сказала, что я дурак, а внучка (уже вполне готовая принимать свои собственные решения) только пожала плечами, а я и вовсе рассмеялся.
Ну, не понять им!
Куда деваться? То ли опять на яхту и с соседом в море, а может вокруг шарика? Ладно, ребята, поживём ещё, сгодится и полный фуфель! Ну чего уж там, поехали. Будем жить, как то и дано!
I
Я проснулся от ощущения одиночества, а может, я и вообще не спал? Во всяком случае, я лежал на постели, одетый и даже в летних парусиновых тапочках. Мне нелегко было их достать. О таких вещах, в Испании, мало кто думал и мало кто знал. Я специально заказал их во Франции, по чертежам и лекалам императорского сапожника Николая II и получил их в срок. Ещё бы за такое бабло и не получить! А теперь? Теперь, я проснулся и услышал, что кто-то стреляет из «ТТ», и причём в моем дворе. Опаньки! Тут уж не до рассуждений. Я, быстро выскользнул за дверь и выглянул через окно, из-за занавески. Первое, что я увидел, это лежащего охранника во дворе, и две тени, скользнувшие к дому: одна к входным дверям, а вторая к балкону на втором этаже. Насколько я успел заметить, они были одеты во всё чёрное, а на голове были закреплены приборы ночного видения. Кроме пистолетов с глушителями, больше я ничего не успел заметить, хотя вполне возможно, что у них были и возможно даже гранаты (и не только осколочные, но и свето-шумовые). Ладно, ребятишки, я вас сюда не звал, доставим вам удовольствие! По тому, как эти двое двигались, я понял, что они профессионалы, наверное из каких-то спецслужб, или служили когда-то там. Что ж, милости просим!
У меня на поясе, всегда несколько чехлов с метательными ножами, и несколько звёздочек в складке на чехле. Первым в дом проник киллер, через парадную дверь, которую он открыл на удивление быстро (скорее всего был изготовлен дубликат и сигнализация была качественно отключена). Он тихонько крался в мою спальную комнату по коридору (значит и план дома у них тоже был), пока второй взбирался по веревке на руках, зацепив трезубец за балюстраду балкона. Приготовившись, я громко сказал «Свет!» и коридор ярко вспыхнул светильниками. Человек в чёрном, вздрогнул, и пытался сдернуть с головы ПНВ. Прошелестевший в воздухе нож, точно попал ему в голову, а точнее в горло. Он захрипел и упал на пол, а я хлопнул руками и свет снова погас. Вторая тень проскользнула в коридор и я стремительно захватил руку с пистолетом, ломая кисть, выворачивая ствол ему под подбородок и дважды нажал на спусковой крючок. Выстрелы прозвучали совсем глухо, и второй киллер, дёрнув ногами, завалился на бок.
Я, взяв их два пистолета, один заткнул за пояс за спиной, подхватил ПНВ и стал осторожно спускаться по лестнице.
Что-то настораживало, либо они были чересчур самонадеянны, либо что-то ещё планировалось при выполнении покушения. Я надел прибор и осторожно выскользнул за дверь, начав осматривать всё вокруг.
Этого снайпера, я сразу увидел за оградой, притаившегося к припаркованной машине в тени деревьев, которые его достаточно скрывали от посторонних глаз. И если бы, не сверкнул глазок оптического прицела, я может быть его и не увидел. Что же «ТТ» вещь мощная но стрелять на таком расстоянии, да ещё при наличии глушителя и из чужого оружия, не в дугу. Это конечно не «беретта 92», не «глок 17» и даже не «хеклер и кох-23», но всё равно надо было подобраться как-то поближе.
Я скользнул между кустами и приблизившись к ограде, выстрелил два раза снайперу в голову. Тело дёрнулось и осело на земля прислонившись к машине. Я проскользнул сквозь калитку и заглянул в автомобиль. Потом, подойдя к киллеру, положил два пальца на шею. Пульса не было. Да и откуда он будет? Пуля попала прямо в глаз, представляю какая дыра с той стороны черепа. Я, по быстрому прошерстил карманы. В них ничего не было, кроме пару сотен «евро», да бронежилета с нацепленными на него гранатами и ножом, подвязанным к лодыжке. Снайперская винтовка валялась тут же, на коленях «убиенного» и я не смог даже узнать, что это за марка. Что-то новенькое с наворотами, прибором НВ, встроенным в прицел и длиннющим, чуть ли не в полметра, глушителем. Так, больше мне здесь делать нечего, а вот в доме надо ещё покапаться, пока не появилась полиция.
Я, зашёл в дом и поднял спящего охранника. Поднимать Марию не стоило, сама скоро проснётся, когда заявятся полицейские, а то сейчас только сопли и слёзы потекут рекой. Я приказал охраннику вызвать полицию, а сам быстро поднялся наверх и принялся осматривать трупы киллеров. Что это киллеры, а не простые воришки, я ничуть не сомневался. У них ничего не оказалось, все карманы пустые, только наличные, экипировка одинаковая (бронники, гранаты, ножи, пистолеты). Я снял маску, сначала с одной головы (ну чисто рязанская харя!), потом посмотрел на другого (ну очень тянет на «прибалта», очень!). Конечно же «наши», с бывшего Союза, и к бабке не ходи! И оружие , и экипировка, и методы действия – ну всё один к одному! Я носовым платком стёр отпечатки пальцев с пистолета, ножа и прибора ночного видения. Натянув маски назад, я оставил оружие возле трупов и тут услышал сирены, подъезжавших полицейских машин.
Я сидел в кабинете и слышал, как на лестнице и в коридоре, раздался дикий топот полицейских, а потом сразу же плач Марии. В дверь настойчиво постучали и я крикнул: «Входите!». В комнату ввалилось не менее пяти человек в полицейских мундирах, а также Мария и мой охранник.
-Прошу, сеньоры! – указал я им рукой на стулья и кресла.
Двое полицейских остались стоять возле двери, один стал прохаживаться по кабинету и совать нос во все щели. А двое с шевронами на погонах, присели к письменному столу в кресла, друг против друга.
-С кем имею честь? – спросил я, усевшись на своё место.
-Капитан Энтони Родригес и полицейский комиссар Фернан Дере, полиция Севильи, - представился один из них, седой и более пожилой мужчина с дородным брюшком, которого не скрывал, даже застёгнутый на все пуговицы мундир. Второй, комиссар полиции, был несколько помоложе и постройнее, а так же волосы его были чёрные, как смоль, и усищи, как у Тараса Бульбы, свисали почти до подбородка.
-Вы, хозяин этого дома, сеньор Ильин? – спросил полицейский комиссар.
-Точно так, - спокойно ответил я, - а это моя служанка и охранник. Садовника я, на сегодняшнюю ночь отпустил к семье. Так что больше в доме никого нет.
-Кроме четырёх трупов, - усмехнулся капитан Родригес, - и что же у вас здесь произошло?
-Я, думаю, что в дом проникли грабители.
-И, что же у вас украли, сеньор Ильин?
-Да, вроде бы ничего. Я, честно говоря, не проверял. Да и в доме у меня ничего особенно ценного нет. Всё лежит в банке. Так, кое-какие безделушки, да немного наличных и карточки, что находятся в сейфе, но он не вскрыт.
-Можно взглянуть? – попросил меня капитан.
-Да, ради бога!
Я поднялся и, сдвинув в сторону панель за креслом, набрал код, и открыл дверцу сейфа.
-Всё на месте, - протянул я руку и показывая внутрь сейфа, - вот, кое-какие драгоценности, немного наличных, карточки, акции…
-Значит, ничего не пропало? – ещё раз спросил комиссар. Если он хочет, чтобы я сорвался, у него это врядли получится. Нервы у меня железные, а понасмехаться над полицией, это всегда мой конёк и доставляет мне нескрываемое удовольствие.
-Ну, вы же видите!
-Да, но может быть какие-нибудь картины, ценные книги, посуда, приборы из драгоценных металлов – ножи, вилки серебряные или с позолотой…
-Нет, ничего не пропало…
-Не похожи они на простых грабителей, сеньор Ильин.
-Вам виднее…
-Особенно тот, у машины, со снайперской винтовкой, да и эти двое, на втором этаже, тоже больше на спецназ похожи, - сказал снова комиссар Дебре, - это вы их всех ликвидировали?
-Боже упаси! – вскинул я руки вверх. – Наверное они друг друга сами поубивали, а может был и ещё кто-то, который их убил. Поссорились и перестреляли друг дружку.
-Ну, одного, сеньор Ильин, зарезали. Причём очень интересным ножом…
-Вот как? – удивленно спросил я, - А, я даже не знал. А может это моя охрана постаралась?
-Да, нет! – снова возразил комиссар. – Ваш охранник, на улице, даже пистолет вынять не успел (его убили в спину!), а второй говорит, что он спал и его разбудили, именно вы, а так он ничего не слышал…
-Он, совершенно прав, - спокойно сказал я, - так оно и было. Я проснулся от какого-то шума (иногда я сплю довольно чутко), вышел в коридор и увидел, как по двору проскочили какие-то две тени, потом завёлся двигатель автомобиля, хлопнула дверца и он по-видимому уехал. Только тогда, я увидел в коридоре этих людей, лежащих на полу, а потом оделся и вышел во двор, а там прямо возле входной двери, на земле, охранник лежит. Я посмотрел, а на улице, возле ограды машина, а там ещё один труп и винтовка валяется. Вот тогда я побежал и разбудил охранника и служанку, и попросил вызвать полицию. Я, думаю, не мешало бы обыскать дом, вдруг здесь ещё грабители прячутся! Как вы думаете, сеньоры7
-Мы, конечно, всё проверим, - сказал комиссар, - но, как-то не похожи они на грабителей, всё здесь настолько профессионально.
-Так, что ж вы считаете, что я их сюда затащил, а потом и прикончил в своём доме, - усмехнулся я.
-Ничего такого я не говорил, - поморщился комиссар, - но, согласитесь, всё это очень подозрительно, я думаю это больше, чем простое ограбление или кража. Уж очень всё организовано на высоком уровне и экипировка, в том числе, а в карманах ничего: ни документов, ни единой бумажки, кроме наличных денег, даже с одежды все этикетки срезаны…Очень всё это подозрительно!
«Меня терзают смутные подозрения: у Шпака – магнитофон, у посла – медальон» и в ответ «Ты на что намекаешь полицейская морда, на что намекаешь?». Вот, такое вот кино! Ну, и что мне теперь этим мостодонтам говорить?! Правда, комиссар, повёл разговор сам:
-Сеньор, Ильин, мне кажется, что вы человек богатый…
-Ну, скажем так, вполне обеспеченный..
-Вот, видите, - заулыбался комиссар, - так что вполне может быть, что у вас есть недруги или , может даже, враги.
-Вполне может быть, хотя до сих пор, я об этом ничего такого даже не думал… Не приходило, как-то в голову!
-А, ведь это вполне может быть, - продолжил комиссар, скажите, вам никто не угрожал, не требовал денег. У вас, кажется дочь с внучкой есть, их случайно не похищали, выкуп не требовали.
-Что вы, сеньор комиссар, - замахал я руками, - что вы! Ничего подобного со мной никогда не было. Ни такой уж я богатей, чтобы у меня можно было бы получить крупные суммы…
-И, всё же вы подумайте, сеньор Ильин. Мы, конечно же, всё проверим и выставим возле вашего дома патруль, хотя бы на эту ночь. Раз вы видели, что кто-то убегал через ваш двор, то он вполне может и вернуться обратно. Может вы и правы, и грабители повздорили между собой, и уложили друг друга очень умело. Ладно, мы сейчас увезём трупы в морг, а вас, я попрошу, город пока не покидать и по первой же просьбе явиться в комиссариат.
-Да, я вроде бы никуда и не собирался, - отрешённо ответил я.
-Вот и хорошо, - сказал комиссар, - всего доброго.
-И, вам всего хорошего!
Полицейские ещё некоторое время находились в доме, заглядывая во все углы, но так никого и не обнаружили, и тут же удалились, выставив однако у ворот охрану.
Вот теперь можно было посидеть и подумать, что же такое на самом деле произошло. Что, действительно, за фигня такая! На ум, правда, пока ничего не лезло. Кто хотел меня убрать, зачем и почему? Деньжата у меня, конечно, водятся, но если меня шлёпнуть, то тогда как же их состребовать? Завещания я не писал (хотя его можно и подделать), с женой я в разводе, значит всё остаётся дочери. Может, меня хотели выкрасть и под пыткой, заставить подписать нужные бумаги, но я не обнаружил у них, никаких усыпляющих средств, а просто скрутить мня, было с их стороны, довольно самонадеянно. Думаю, что тот человек, который посылал их ко мне, должен был бы сначала всё разузнать о клиенте, а уж потом отдавать свои приказы. Уже проще, было бы потребовать выкуп за похищение дочки или внучки. Я, чуть было не позвонил им, а потом опомнился: во-первых, было ещё рано, а во-вторых, они все втроём улетели в Париж и об этом, пожалуй, знал всего я один.
Значит, видимо хотели просто шлёпнуть! Не понимаю! Но, теперь остаётся только выяснить, зачем всё это. Кому это я мог перейти дорогу или прищемить хвост. Непонятно!
II
Всё разъяснилось, буквально через несколько дней. Весна в Валенсии, уже подходила к концу и деревья зеленели уже свежими листьями. Я, как всегда утром, сидел на террасе и пил превосходный зелёный, индийский чай. Я увидел, как к нашей калитке, подъехало такси и из него вышел импозантный мужчина в светло-сером костюме, белой сорочке и красноватом галстуке. На голове была такая же светло-серая шляпа, а на ногах, начищенные до блеска туфли, чёрно-коричневого цвета. Лет он был, приблизительно моих, то есть не более пятидесяти. Он держал в руках, довольно большой, тёмно-коричневый, кожаный портфель и тут же начал нажимать кнопку звонка. Из дома вышел охранник и переговорив с незнакомцем, взял у него визитку и стал подниматься ко мне.
Я, взял визитку в руки. Обычная белая бумага. Наверху, крупными буквами6 «Гурин Аркадий Михайлович», а ниже, более мелко «нотариус», а в самом низу, номера телефонов и адрес электронной почты.
И нафиг мне здесь нотариус, я было хотел послать его к чёрту, мне юристы здесь не нужны, но перевернув карточку, я прочёл на обратной стороне, написанное от руки «Антонов А.А.». А вот это становилось уже интересным и я велел охраннику, проводить господина Гурина ко мне. Через несколько минут, он уже стоял, непринуждённо, передо мной, и мы пожимали друг другу руку.
-Я, так понимаю, что у нас с вами деловой разговор, господин Гурин? – спросил я. – тогда может пройдём, ко мне в кабинет?
-Не возражаю, - улыбнулся он, через пенсне глазами.
Давненько я не видел, чтобы мужчины носили пенсне. Оригинально!
Я, попросил Марию, принести мне и гостю завтрак в кабинет и вскоре на столе уже стояли: бутерброды, масло, сыр, колбаса, фрукты, а также бутылка с хересом, кофейник с чашками, сливки и сахар, а так же ещё и зелёный чай с лимоном.
Усевшись, друг против друга, мы приступили к завтраку и минут пятнадцать не разговаривали, а только поглощали пищу. Когда наконец, мы насытились и налили по рюмке хереса, Гурин поблагодарил меня за угощение, я наконец-то решился задать моему гостю вопрос:
-Итак, господин Гурин, чем обязан?
-Лучше, Аркадий Михайлович, Владимир Васильевич! Прошу не называйте меня по фамилии!
-Не возражаю!
-Я, думаю, вы меня приняли, только после того, как прочитали, что написано на обороте моей визитной карточки. А в придачу, вспомнив, что у вас случилось дома пару дней назад. Сложив два и два , вы конечно получили четыре…
-Не сразу, Аркадий Михайлович…
-А, мне кажется, вы себя приничижаете. Учтите, я был некоторым образом, доверенным лицом, господина Антонова, и он сам мне о вас кое-что рассказывал…
-Надеюсь, не всё?
-Николай Николаевич, никогда не рассказывал всё и никогда не доверял, до конца никому…
Всё это хорошо, но может мы перейдём ближе к делу?
-Ох, Владимир Васильевич! – погрозил мне, Гурин, указательным пальцем. – А ведь вы очень хочете узнать, зачем нотариус Гурин притащился к вам, из матушки России. Но учтите, что любопытство, то же своего рода порок.
-Честно, говоря, Аркадий Михайлович, если обо мне копнуть, как следует, то я наверное, во многом из этих пороков и состою…
-А, может это не совсем и плохо, - задумался Гурин, - то, что вам предстоит, наверное никак нельзя делать с чистыми руками и благородным сердцем…
-Послушайте, дорогой вы мой! – я уже несколько стал злиться. – Вы, меня интригуете, всё больше и больше!
-Ладно, - засмеялся Гурин, - не будем говорить вас до белого каления! Итак приступим!
Мария, уже убрала поднос со стола, оставив только хрустальный графин с хересом и две рюмки, фрукты и Гурин положил свой портфель, на стол перед собой. Открыв его, он достал довольно солидную кипу каких-то бумаг, сертификатов и бланков. Положив их на стол и убрав портфель в сторону, он поднял глаза на меня и начал:
-Вы, конечно же знаете, что полтора месяца назад умер, скоропостижно Николай Николаевич Антонов?
-Безусловно! Об этом печатали, и не только в русско-язычной прессе, но даже показывали в новостных передачах. Я, тогда не смог вырваться на похороны, несколько приболел. Его ведь похоронили на Новодевичьем кладбище?
-Да, действительно там.
-Да, был человек… вечная ему память! – я налил две рюмки хереса и мы выпили, не чокаясь. – Он ведь один оставался и родни у него вроде никакой не было. Что же теперь будет со всем его состоянием?
-А вот это, - заулыбался Гурин, - мы теперь и будем выяснять.
-Со мной?!
-А, с кем же ещё?
-Да, я ведь здесь с какого бока-припёка, не понимаю?!
-А вот посмотрите, уважаемый, Владимир Васильевич, на этот документ, - сказал Гурин и протянул мне какую-то бумагу, - учтите, что это только копии, а оригиналы, лежат в банке, в Оренбурге.
-А почему в Оренбурге?
-Там находится главный офис холдинга, господина Антонова!
-Ага! Понятно!
Чем больше я читал, тем больше у меня холодели ноги, кружилась голова и горели щёки. Ну, ни фига, себе! Мне то зачем весь этот геморрой! Господи, всегда старался держаться от всей этой шелупени подальше, ну вот угораздило же «голой жопой и на ежа», даже пожалуй не на ежа, а на целого дикобраза. Вот ведь срань господня! Тут своего барахла выше крыши и на черта мне ещё такой хомут на шею. Теперь понятно, почему ко мне киллеры заявились! Я бы наверное, сюда целый батальон десанта выбросил, а то и баллистической ракетой звизданул по дому, да и с ядерным зарядом не пожалел, ради такого счастья. Приплыли!
Я держал в руках завещание Николая Николаевича Антонова, в котором чёрным по белому было написано, что всё движимое и недвижимое имущество, а так же активы, как в России, так и за границей, завещаются Ильину Владимиру Васильевичу. И целый список, приложенный к завещанию. Единственное – это дом в Подмасковье, по такому-то адресу, со всем, что находится в доме, а также со средствами передвижения, как по земле, так по воде и по воздуху (со всем подробным перечислением имущества – целый реестр!) – завещалось моей дочери.
Ну полный абзац! Я поглядывал, исподтишка, на Гурина, а тот потихоньку усмехался.
-И что мне со всем этим барахлом делать? – спросил я вроде бы у себя. – Тут и за меньшее, не то что в асфальт закатают, а просто ночным горшком прихлопнут, а сверху гранитной скалой прижмут, в виде вечного памятника.
-Ну, это вы преувеличиваете, Владимир Васильевич, ведь господин Антонов, жил, руководил и прожил долго, и умер своей смертью от инфаркта.
-Ага! – сказал я. – А связи, а компромат на кого надо, а знакомые политиканы, а олигархи в дружках, а панибратство в уголовной среде, всё это у Антонова было… а я…
-Не волнуйтесь, Владимир Васильевич, и у вас всё это будет, не сразу конечно, но очень скоро. Я, кое-чем помогу (это просьба Николая Николаевича – а его просьба закон, слово данное покойному) и другие помогут.
-Ну, мне от этого не легче, чёрт бы вас побрал!
-Ничего, Владимир Васильевич, прорвёмся. Я всё-таки немного знаю, что вы за человек. Не беда!
-А вот подскажите, Аркадий Михайлович! Всё состояние господина Антонова в какой сумме исчесляется, ну хотя бы приблизительно?
-Вот именно уважаемый, Владимир Васильевич, очень приблизительно. Предприятия дают прибыль, банки проценты, скважины нефть и газ, прииски золото, ну а какие доходы приносят предприятия в Англии, Германии, Франции, Саудовской Аравии и США, не сразу до конца всё просчитывается. Так что, с очень большими прикидками, я думаю около триллиона долларов с небольшим.
-Ну, ни хрена себе!!! Полный пипец и , возможно даже, полный капец. Компресс!
-Привыкнете, Владимир Васильевич, ой как привыкнете. Характер у вас такой, я бы сказал крутой. И наконец последнее…
-И ещё чего-нибудь на мою бедную голову, - простонал я.
-Нет, просто одно убеждение, Владимир Васильевич! Ведь, если не вы, то кто?
А ведь прав, советчик-нотариус! Не будет хозяина – разграбят ведь всё, разнесут, а может и один кто-нибудь хапнет (сделать ведь всё возможно!) и в федеральный бюджет (если я откажусь!) ничего не попадёт, а то ещё и вовсе за границу вывезут, в какие-нибудь оффшоры. Но , почему Антонов, меня об этом вовсе не предупредил, или посмертное письмо не оставил? Судя по моему лицу, Гурин понял всё, что я думаю.
-Вы, правы, Владимир Васильевич, всё пропадёт, разграбят и даже государство ничего не получит. А так, только одними налогами холдинга, обеспечивается бюджет всего Урала. Вот и подумайте. Бумаги я оставлю вам, здесь все необходимые копии, смотрите, вникайте, я не смею ограничивать вас во времени, а мне пора. И вот ещё, через три-четыре дня мы должны отправиться в Оренбург…
-Зачем?
-Ну, не может же такая огромнейшая компания, так долго быть без головы, вы же должны это понимать…
-А, здесь всё бросить к чертям?
-Но вы же здесь живёте, как простой рантье, у вас все средства в банке, а за домом ваша дочь присмотрит или управляющего наймите.
-На всё у вас есть ответ, Аркадий Михайлович!
-Так готовился серьёзно. Вы пока отдыхайте, а дня через три вылетаем. Договорились?
-А куда я денусь. Придётся!
И голова у меня поникла.
III
Только на следующий день, после просмотра всех бумаг, я понял, в какое болото я ввалился. И хотя это болото было не из тех, что наполнены вонючей трясиной, а скорее болото бриллиантовое в оболочке из золота, но не всё ли равно, где тонуть?
Вот они, эти чёртовы бумаги, все до единой лежат передо мной, а я их продолжаю листать.
Кнахватать? И почему его имени нет среди списка мультимиллиардеров, знаменитого на весь мир, журнала «Форбс». Да всё очень просто, скорее всего об этом мало кто знает, а может и вовсе несколько человек, которые никогда об этом не скажут, а может и вовсе уже никогда сказать не смогут.
Рассматривая кое-какие бумаги, я увидел пометки, сделанные скорее всего рукой нотариуса Гурина (вот чёртов юристишка, ну до смешного умён, хоть и предсказуем) на некоторых листах. «Группа компаний «Антонов и Ко». Вот, что было на некоторых в уголке, как логотип. Теперь же компании у Антонова нет (он остался один, после смерти племянницы), но сохраняя преемственность ушлый нотариус, последнее слово зачеркнул и сверху карандашом написал «Антил». Вот, так то! Но вообще-то ничего, получилось нормально. Мне вовсе не светило, чтобы везде красовалась только моя фамилия, а так, Антонов – Ант, Ильин – ил, и в итоге получилось двойственное имя в одном. «Антил»! Неплохо, чёрт бы меня побрал!
Разбирая бумаги, я позвонил дочери в Париж и сказал ей, что отбываю в Россию на неопределённое время и попросил присмотреть за моим домом. Обещал ей постоянно звонить и внучке, конечно тоже. Она у меня молодец, ни одного вопроса и ни одного упрёка, ни то, что моя бывшая благоверная (дочь с ней вообще не разговаривает), которая закатила бы очередной скандал и орала бы, думая, что этим может что-то из меня вытянуть.
Такие делишки!
Я откинулся в кресле и начал потихоньку рвать бумаги и кидать их в горевший камин. Сначала туда пошло завещание, затем именной сертификат о 75% акций холдинга, потом бумаги по «АК БАРС» Банк, «ВТБ», «Газпромбанк», «Кольцо Урала», «МДМ-Банк», «Национальный Банк Траст», «Транс Кредит Банк», «Уралсиб» и прочие. Мне уже надоело смотреть все эти бумаги и остальные я порвал и сжёг вкупе.
Больше всего впечатляли бумаги по средствам массовой информации (не считая федеральных), газеты «ЯИКЪ», «Южный Урал», «Вечерний Оренбург», «Оренбургские казачьи ведомости» и т.п. и т.д., да журналы «Планета 56», «Пугачёв» (ну этот журнал, я думаю, издавал сам господин Антонов) и прочие. Общедоступные телеканалы практически все, а местные ГТРК «Оренбург», «Орёл-ТВ», «Планета». Радио только самое ходовое: «Европа плюс Урал», «Радио Мир», «Дорожное радио», «Маяк», «Юмор ФМ», Радио России. Что же говорить о предприятиях, то я думаю все в Оренбурге, принадлежали Антонову – «Газпром добыча Оренбург», завод полимерных труб, завод строительных смесей, «Оренбургэнерго», комбинат пуховых платков, стакозавод, промышленная компания Южно- Уральская, Нефтемаслозавод и вообще вся промышленность ходила под его группой компаний. Здесь же были так же и автобусный и троллейбусный парк, железная дорога и даже аэропорт с авиакомпанией «Оренбургские авиалинии», почти все гостиницы, связь «Билайн», «МТС», Оренбург-GSM («СМАР ТС), «Мегафон». Кроме того очень много недвижимости в городе и его окрестностях, включая сюда и собственное офисное здание холдинга – одно из самых больших в городе. Ещё магазины, рестораны, кафе, стадионы, спортивные комплексы, ледовые дворцы, кинотеатры, а ко всему этому футбольный и теннисный клуб.
У меня уже голова шла кругом, от всех этих бумаг и названий, и даже стало подташнивать.
Весь Оренбург я собрал в кучу и, порвав, послал в огонь.
Со всем остальным я и вовсе не хотел разбираться, потому-что ни черта в этом не понимал. Ну ладно Москва – банки, гостиницы, рестораны, дома, предприятия, сие понятно. Ладно металлургические заводы, несколько скважин под Нижневартовском, ладно газовые месторождения а Казахстане, даже золотоносные прииски в Магадане и алмазы в Якутии, рыболовный флот в заливе Онива на Дальнем Востоке, пара круизных лайнеров, везущих тысячи пассажиров, то ли вокруг Европы, то ли через Атлантику в Индию, либо в Индонезию и даже свои турагенства – это всё более или менее мне тоже понятно.
Но откуда, чёрт возьми, взялись банки на Кипре, в Афинах, Нью-Йорке и Вашингтоне и как его пустили в Цюрих? Нонсенс!
А дальше, заводы в Германии (металлургические), Франции (автомобильные и станкостроительные), Англии (верфи), Испании (по сборке авто) и наконец газовые месторождения в Саудовской Аравии, как говорится уму непостижимо. Я уже не перечисляю всякие мелкие предприятия и компании (мелкие для мировой экономики, но не для России) не только в Европе, но даже в Китае, Индии и Японии.
У меня уже давно ум померк, а сознание улетело куда-то вдаль. Я рвал и метал, пока на столе не осталось ни одной бумаги (они все очутились в камине) и смотрел на огонь, как они догорают. Когда пламя утихло, я разворошил всё кочергой и убедился, что бумаги выгорели до тла и в этом пепле уже ничего нельзя рассмотреть.
Через день позвонил Гурин.
-Добрый вечер, уважаемый Владимир Васильевич, как ваше здоровье?
-Слава богу, уже оклимался, голова больше не кружится!
-Вот видите, - рассмеялся Гурин, - я же говорил, что всё со временем проходит, забывается и, как говорят некоторые, устаканивается.
-Ладно, ладно! Хватит уже меня лечить – вылечился. Ближе к телу, как говаривал непревзойденный Остап Ибрагимович Бендер.
-Вы уже, Владимир Васильевич, и юморите, значит верно, всё в порядке. Я присылаю за вами машину через час и вас привезут в аэропорт.
-Мы, что уже вылетаем?
-Точно так, Владимир Васильевич, всё уже подготовлено и надо лететь. Мне уже просто надоели звонки из офиса.
-Хорошо! Не будем напрягаться, присылайте тачку.
-Отлично! За вами приедет «лексус» и водитель должен сказать «Москва-Оренбург». Это пароль. Жду вас.
Вот блин ещё конспираторщики, подпольщики из России в Испании! Ну не чушь ли?
Я вызвал Марию и попросил сложить в два чемодана, всё самое необходимое (она всегда отправляла меня в дорогу и знает, что мне надо). Оружие я не брал, кроме холодного, что может сойти за бытовое, либо за игрушечное – ножи и звёздочки, то бишь сюрекены.
Машина подкатила, ровно через час. За это время, я всё втолковывал Марии куда и зачем я уезжаю, а потом спустился во двор и, услышав от водилы пароль, кивнул своему охраннику положить вещи в багажник, а сидевший рядом с водителем верзила с явной пушкой под мышкой, открыл мне заднюю дверь и я уселся на сиденье. Ого-го! А «лексус» то типа lX 570, полностью бронированный. Как говорят в Одессе и в кино, ну просто картина маслом! И мы тронулись в путь.
В аэропорту мы вкатили через служебные ворота, показав пропуск, и подъехали к дальней полосе с ангаром.
А, Гурин вовсе не промах! Насколько я разбираюсь в самолетах, там стоял «Бомбардье Си Эр Джи – 100/200» - типа джета для VIP-персон. Скорее всего он переделан и с увеличенной дальностью полёта до 3000 км и скоростью 860 км/час. Пассажирский салон рассчитан на50 человек, но я думаю там гораздо меньше кресел. Я это понял, исходя из того, что на хвосте, ближе к носу, виднелась чёткая надпись «Groupe company ANTIL».
Вот даёт нотариус! Хоть со смеху падай. Самолёт видать подогнал собственный, из холдинга, а точнее всего мой!
Ладно аэропорт Манисес, не очень борльшой и в это время здесь относительно тихо. Остановившись почти возле самого трапа, я увидел топчегося Гурина, двух охранников, этаких мордоворотов, а возле трапа, выстроившихся в два ряда двух пилотов и трёх стюардесс. Дверь передо мной распахнулась и я вылез из автомобиля. Багаж тут же вытащили из машины и пулей подняли в самолёт. Гурин подошёл ко мне и сдержано поздоровался за руку, а затем указал на трап к самолёту и пошёл следом за мной. Один из пилотов подскочил ко мне и, козырнув, представился:
-Командир судна, пилот первого класса, Константинов Александр Иванович! – а потом, по порядку принялся представлять свой экипаж. Я, слушал его в полуха и оглядывал их с удивлением. Всегда предполагал, что форма у лётчиков бывает синей, ну в крайнем случае белая или чёрная, здесь костюмы (или вернее лучше сказать униформа, мундиры) были удивительно интересного тёмно-зелёного цвета с бирюзовым отливом. Белые рубашки, жёлтые галстуки и фуражки, такого же зелёного цвета с жёлтым околышем. Отличие стюардесс от пилотов было в том, что у них были юбки, чуть выше колен и пилотки с жёлтым рантом, вместо фуражек. Всё остальное: нашивки, погоны, знаки отличия, покрой одежды был такой же, как у всех гражданских лётчиков, всё вплоть до фирменных, блестящих, металлических пуговиц. И только окинув взглядом самолёт с эмблемой и нашивки на правом рукаве пиджаков, я понял у лётного состава такого цвета форма. Эмблема (или может логотип!) нашего холдинга представляла собой октаэдр, по контуру по контуру окаймленная тёмно-бардовым цветом. Всё поле внутри эмблемы белое, а поверх него нанесён светло-жёлтый круг (наверное символизирующий солнце – добро и достояние). Поверх уже жёлтого круга, крупными буквами (на английском конечно!) тёмно-зелёного цвета было выведено, чем то похоже на старославянский шрифт «АНТИЛ». Поверху октаэдра было выведено ( опять же на английском) – «Россия», а внизу октаэдра «Группа компаний».
Вот ведь пройдоха нотариус, ну всё сделал, и когда только успел, и почему надумал, что всё это будет мне приятно. Психолог, блин!
Пока я всё это осматривал и обдумывал, командир уже указал мне на трап и сказал:
-Прошу, вас, на борт!
-Спасибо, командир!
Мне всегда было непонятно и смешно (всегда смешно!), что самолёт называют судном, а забраться внутрь самолёта – говорят подняться на борт, как на корабль. Ну, да делать нечего, поднимаюсь по трапу за стюардессой и та проводит меня в салон. Называть это салоном было бы слишком примитивно. Ничего подобного в самолёте, я и представить не мог. Кругом кожа, дерево, хромированный металл, ковры. Весь самолёт из себя представлял, благоустроенный, летающий офис. Здесь каюты для стюардесс с кухней, помещение для охраны, салон для совещаний, каюты для отдыха. В салоне большой стол с десятком кресел и парою диванов, две спальных каюты, одна почти президентская с санузлом. В конце самолёта, ещё один туалет, а также багажный и специальные отсеки. При длине самолёта около 20 метров и ширине 2,5 метра (высота 1,85 метров) все помещения были проходные, кроме спальных, но всё равно было ощущение, довольно приличного, большого пространства.
Все разошлись по своим местам, а мы с Гуриным уселись в совещательном салоне.
-Ну, вот! – сказал Гурин, хлопая руками по подлокотникам кресел (я уселся на диване). – Всё готово, уважаемый Владимир Васильевич, скоро взлетаем! Ваш багаж отнесли в президентский номер.
Так, он, ирод, назвал спальное помещение! Ну, бог с ним. Вскоре к нам подошёл командир и кратко доложил, что к взлёту всё готово, полёт будет проходить на высоте 11 тысяч метров, со средней скоростью 780 км/час, время перелёта, с дозаправкой в Польше, ориентировочно 7 часов 30 минут, посадка в аэропорту Домодедово около 7 часов утра, расстояние от Валенсии до Москвы 3316 километров. Полёт будет проходить над Италией, Австрией, Польшей, Украиной и Белоруссией.
Испросив разрешение на взлёт, он тут же удалился, а я принялся осматривать, чем напичкана эта комната совещаний: тут была вся электроника, какая только существует в мире, любые канцелярские принадлежности и даже, небольшая полка с книгами, в основном справочники, словари и энциклопедии. Отсюда можно осуществлять связь с экипажем, стюардессами и охраной, спутниковая связь, по которой можно связаться с кем угодно и в любом уголке земли.
Наконец взревели двигатели и было велено пристегнуть ремни, на удивление, ремни даже оказались при диванах, прикрученных к полу, так что пересаживаться в кресло я не стал. Небольшой разбег и отрыв от земли, и как всегда, желудок поднимается к горлу и резко холодеет внутри.
А командир то видать, истребителем был. Самолёт, резко задрав нос, уходил вверх с небольшим разворотом на маршрут. Милой, тебе бы десантуру возить, а не пассажиров, небось даже своих девиц (то бишь стюардесс!) каждый такой взлёт приводит в шоковое состояние. Однако через некоторое время самолёт выровнялся, и больше уже ничего не говорило о полёте, кроме ровного гула двигателей. Да, два движка по 4000 лошадиных сил – это кое-что. Как говаривал один моряк про моторы на своём торпедном катере, что несёт его в море целый табун лошадей, а здесь самолёт влекло 8000 коней. Представишь, и небо становится в клеточку!
Гурин, что-то говорил мне, но я ничего не слышал: может устал к концу дня, а может доконал этот чёртов самолёт и всё его убранство. Захотелось, что-нибудь принять горячительное на сон грядущий и завалиться наконец спать, о чём я и сказал нотариусу. Он включил переговорное устройство и заказал коньяк с лимоном, зелёный чай (всё знает, подлец!) и кофе, сказав мне, что хочет ещё немного поработать. Всё заказанное, было доставлено мгновенно, я даже не понял, когда они успели порезать на тонкие дольки лимон. Конечно же всё это привезли на специальной тележке с углублением под посуду и бутылку ( между прочим хорошего французского коньяка!) и даже блюдечко с лимоном было закреплено так, чтобы не съехать с поверхности столика. Гурин, налил по рюмке коньяка и хлопнул его чисто по-русски – залпом, закусил лимоном и отхлебнул горячего кофе. Потом мы выпили по второй и по третьей, а когда чая в чашке оставалось на дне, глаза мои начали слипаться и, попрощавшись, я отправился на покой. В спальной комнате весь мой багаж был разложен по полкам, довольно умело, а постель разложена и готова принять спящего. В туалетной комнате не хватало только джакузи, но я думаю, если бы она здесь была, то вода бы каждый раз, выплёскивалась из неё, когда самолёт попадал в зону турбулентности. Я умылся, прикрыл шторки на окнах (но так, чтобы лунный свет, хоть немного попадал в каюту – люблю лунный свет!), упал на кровать и провалился в глубокий сон.
IV
Я проснулся, наверное тогда, когда самолёт уже заходил на посадку в Домодедово. Не смотря на такую рань, далеко за горизонтом, над облаками появилось багровое солнце, которое тут же исчезло, так как мы нырнули в облака. Надо было вставать. Я, поднялся, умылся и, одевшись, вышел в салон. Гурин уже сидел за столом и что-то разбирал в своих бумагах. Он приветствовал меня, сказав, что через несколько десятков минут, мы опустимся на грешную землю и не желаю ли я позавтракать.
-Спасибо, любезный Аркадий Михайлович, но хотелось бы позавтракать на земле, а не давиться походной пищей, во время посадки.
-Отлично, Владимир Васильевич, - улыбнулся он, - вы какую кухню предпочитаете?
-Даже так!?
-Ну, разумеется.
-Допустим, французскую! Какой-нибудь лёгкий салат с зеленью и сыром, обязательно знаменитые паштеты, ну и конечно круассаны, на сей раз с кофе и сливками.
-Отлично! Я тоже люблю французскую кухню. Се, манифик!
Он взял спутниковый телефон и отвернувшись, о чём-то долго говорил в трубку. После чего раздался голос пилота о том, что мы идём на посадку и попросил пристегнуть ремни. Приземлился самолёт, на сей раз мягче и можно сказать плавне, чем взлетал из Валенсии.
На улице было около нуля. Конечно не май месяц, а всего лишь начало апреля, и не Испания, а Россия. Я накинул на свитер, кожаную меховую куртку, да ещё натянул на голову кепку. Спускаясь по трапу, я порадовался хотя бы тому, что было безветренно. Да, батеньки, вы мои это уж точно не Испания – сыро и промозгло. Возле трапа, на сей раз, стояли два бронированных «Хаммера – Н1», хорошо ещё хоть нейтрального цвета: один «металлик», второй тёмно-бежевого, почти кофейного цвета. Слава богу, не придётся рассекать по Москве, целой кавалькадой в чёрных авто, словно ОПГ какая-то. Меня усадили в один из автомобилей, с двумя охранниками, один на переднем сиденьи, второй рядом со мной – на заднем, слева по тходу движения машины. Гурин с третьим охранником, уселись в другую машину и мы наконец то двинулись вперёд. Через эти многослойные тонированные стёкла, не очень то много можно было рассмотреть, поэтому я плюнул на всё и откинулся на сиденье, закрыв глаза. Эка, невидаль Москва, ну был я здесь пару раз проездом, с вокзала на вокзал, по окружной линии метро и всего то. Так что ни Москвы, ни её окрестностей, я толком не знал, всё больше по горам и пустыням Средней Азии, да ещё по лесам. Дикий ты человек, отставной майор! Ну и ладно!
Кажется я опять задремал и проснулся только тогда, когда «хаммер», окончательно остановился и охранник, выйдя из машины, открыл мне дверцу. Так и куда это нас чёрт занёс? Улица неширокая, дома старинные, четырёх-пятиэтажные и прямо перед нами, миниатюрный вход в ресторан, весь первый этаж здания в зеркальных витринах и на каждой из них белой краской, а над входом золотыми буквами выписано: по кругу по верху «Ресторан франсез», а внизу покрупнее «Рокамболь» и всё это в цветочном орнаменте. Ну, дают москвичи! Рокамболь – это вроде, герой какого-то французского романа, ещё Чехов на него небольшую пародию написал!
-Прошу, Владимир Васильевич! – указал на стеклянный портик входа, Гурин.
Не успели мы подойти к двери, как они распахнулись и в них появился, этакий дородный швейцар в ливрее, времён Людовика XIV. Мы только успели оказаться внутри, как с меня уже стащили куртку, и метрдотель повёл нас в зал. Отделка в ресторане, тоже в стиле Ватто и Буше: расписные плафоны с обнаженными дамами и херувимчиками, кругом позолота и бархат, столы и стулья тоже белые и в золоте, белые скатерти на столах, прижатые подсвечниками из старинной бронзы. Приличный ресторанчик! В зале никого и только у окна, накрыт один столик на две персоны, а на столе всё то, о чём я говорил в самолёте. Ну и ну, стоит чему удивляться!
-Приятного аппетита, господа! – разулыбался метрдотель и удалился, но официант остался стоять у столика позади меня, готовый в любую минуту удовлетворить все наши желания.
-Аркадий Михайлович! – спросил я, пробуя салат. – Это мы где?
-Во французском ресторане.
-Вижу, что не в борделе. А с чего бы это такая встреча и почему здесь больше никого нет?
-Ресторан закрыт на спецобслуживание или вы хотите запустить сюда ещё народу?
-Да, вообще то нет, но за какие такие заслуги спецобслуга?
-А ещё и спецпитание и всё это бесплатно.
-Во как! И почему?
-А потому, что этот ресторан, как и многое другое в Москве, ваш, Владимир Васильевич!
Ну теперь ясен перец, отчего вся это беготня и лизоблюдство. Ну ещё бы, хозяин пожаловал, ложись пластом и лижи его пятки. У меня, даже аппетит испортился. А привыкай, брат Ильин, взялся за гуж – не говори, что не дюж! «Утро начинается с рассвета, здравствуй необъятная страна!».
Ну, полный абзац! Не сиди, рубай хозяюшка, а ведь действительно «скусно» готовят стервецы!
Так что пришлось нам поесть не только салатики с паштетами, да кофе с круассанами, но польстились на заячье рагу, морепродукты и хорошее французское красное вино, благо было уже довольно позднее утро – почти обед. Во время еды, я начал говорить Гурину о Новодевичьем кладбище, где был похоронен Антонов.
-Не волнуйтесь, Владимир Васильевич, я уже послал ребят прибрать могилу и завезти пару корзин цветов…
-Но, честно говоря, я хотел сам…
-И это учтено, что же я разве не понимаю. Десять красных роз уже лежат в машине, так что в любое время…
-А вот доедим, Аркадий Михайлович, и тронемся.
-Сегодня, мы конечно, останемся в Москве, Владимир Васильевич? Номера в гостинице на вас и всю команду забронированы, но завтра утром убедительная просьба вылететь в Оренбург. Ну просто достала звонками вся дирекция. Всё когда, да когда?
По моему он даже рассердился немного, чего раньше я за Гуриным не замечал.
-Хорошо, Аркадий Михайлович! Я же всё понимаю. Завтра рано утром и полетим. Прикажите пожайлуста подготовит самолёт, часам скажем к семи. Пойдёт?
-Конечно! Спасибо вам Владимир Васильевич!
Та, ради бога, какие наши годы!
После ресторана, мы опять уселись в машины и поехали колесить по городу. Везде пробки, пробки и пробки. Я уже потерялся в догадках, сколько прошло времени, пока мы наконец подъехали к Новодевичьему монастырю.
На кладбище всегда много народу, даже целыми экскурсиями. Ведь кто только тут не лежит, начиная от знаменитого Дениса Давыдова до Ростислава Растроповича, после которого с 2007 года, было решено на этом кладбище больше никого не хоронить. Но вот ведь русский, всегда прошмыгнёт в любую щель, если ему это понадобится, так что и после, потихоньку подхоранивали, особенно к уже лежавшим здесь родственникам. Правда Гурин говорил, что Антонов уже давно присмотрел себе здесь место и даже выкупил его за немалые денежки. Ну, а что же, здесь ведь лежат в основном писатели, артисты, певцы, музыканты, учёные и государственные деятели. Если сказать то, что здесь могилы Чехова, Гильяровского, Маяковского, Толстого, Собинова, Молотова, Громыко и т.д. и т. п., это значит ничего не сказать. Всех перечислять и времени не хватит. Антонов присмотрел себе место на старой территории, где-то в окружении Булгакова, Мухиной, Кагановича, Микояна и тому подобных деятелей государства, науки и искусств.
В этот день, как на удивление, на кладбище народу было немного, можно сказать почти никого не было. Наверное потому, что было прохладно, потому что было только начало апреля, ещё потому что был обычный день (а на Руси ещё и тяжёлый день!) – понедельник. Мы все вчетвером – я, Гурин и двое охранников – двинулись по кладбищу к могиле Антонова. Я бы наверное в двое, а то и в трое дольше искал бы это место, но Гурин знал его наверняка (ведь был на похоронах!) и мы очень скоро уже стояли возле могилы. Место неплохое (мне так показалось) и памятник тоже не плох, хотя и прост – обычная гранитная глыба, полированная с одной стороны и напоминающая какую-то скалу, скошенную с одной стороны так, что сразу напомнила мне дорогу, уходящую куда-то в самое небо. Гурин сказал, что эту плиту, или точнее сказать камень, Антонов выбрал сам, задолго до своей смерти и обговорил, как всё это оформить. На гладкой стороне укреплены золочёные цифры и буквы «Антонов Николай Николаевич» и две даты между тире, а больше ничего. С двух сторон от памятника сегодняшние корзины цветов. Я подошёл и положил розы, перед камнем, а потом вернулся к Гурину и стал рядом с ним. Охрана стояла шагах в десяти и отвернувшись в сторону курила. Не мешала скорбеть, блин!
Тревожный колокольчик зазвенел в голове сразу и молотил не переставая. Предчувствие – великое дело, я всегда к нему прислушиваюсь. Многие в это не верят, смеются, как и не верят в интуицию. Я верю!
Этот бомж появился на дорожке, шагах в пятнадцати от нас, из-за густых ёлок и не спеша заволочил ноги в нашу сторону. Видок у него был ещё тот. Первое, что бросалось в глаза, это кроличий треух, с незавязанными верёвками, свисающие по бокам от оттопыренных наушников, линялый и грязный до невозможности. Надвинут, так сильно на глаза, что под шапкой виднелась, только большая седая борода. Дальше шло невесть какое одеяние. То ли пальто, вытертое до дыр, то ли длинная куртка из простого материала, то ли фуфайка, типа телогрейки, с примятой ватой и всё грязное, заляпанное краской разных цветов. Он шёл шатаясь, согнувшись в три погибели и держа обе руки за спиной. Но чем ближе он подходил к нам, тем очевиднее стало казаться какое-то несоответствие. Я продолжал приглядываться и понял, что же меня смущало. Борода казалась какой-то неестественной. Во-первых, ну очень уж длинной, ныне такую даже бомжи не носят, хоть чуть, но стригут. И потом такая длинная борода, должна развеваться на ветру, а эта висела словно «борода из ваты Деда Мороза». Грим, фуфло! И второе! Лишь я глянул вниз, то увидел, что под этими грязными шмотками, надеты новёхенькие джинсы, даже не грязные с внутренней стороны, словно первый раз надёванные. Да и джинсы, судя по виду, не обычная китайская дешёвка, а самые настоящие из фирменного магазина. Конечно можно было предположить, что бомж их нашёл или стянул у кого-то, но не мог же он найти заодно, и новёхенькие темно-коричневые ботинки на толстой подошве. Не ношенные, из натуральной кожи, английские, за несколько тысяч баксов за пару и неистерпимо чистые, до блеска. Да, в натуре, киллер! Скинуть шапку, сорвать бороду и пальтецо, дело секундное, а вот снимать штаны и ботинки – это уже время, быстро не успеешь, а значит и быстро не смоешься. Прокололся, фуфел!
Он уже приблизился достаточно и тогда я резко ушёл с линии огня и оказался за Гуриным. Грешен, здесь я его подставлял, но если этот «кукольник» по мою душу, то в нотариуса стрелять не станет. Распахнув куртку, я выхватил из чехла метательные ножи и тут же с резким выдохом, метнул их с обеих рук. Через секунду я увидел, что попал туда куда надо. Один нож попал прямо в бицепс левой руки, а второй чуть повыше в правое плечо и, судя по тому, как эта рука резко обвисла, я перебил ему то ли сухожилия, то ли нервные окончания. Я конечно его надёжно обезручил, но нельзя было терять ни одной секунды.
После стона киллера на землю упали два бразильских автомата «Таурус РТ 92» с глушителями. В каждом по 15 патронов, так что не заметь я его во время, меня бы уже нашпиговали, за минуту, все 30 пуль.
Я, тут же метнулся к нему, и вырвав из его руки и плеча ножи, крутанулся за его спину и один вонзил в шею, перебив позвонки, а вторым одновременно перерезал горло, у уже падающего на землю трупа.
Конечно можно было бы его порасспросить, но, во-первых, он вряд ли бы что сказал, а во-вторых, скорее всего даже не знал, кто заказчик.
О, как, Родина встречает своих героев! А где же горы цветов, вопли поклонниц и поклонников, блики фотовспышек и беготня телеоператоров с камерами , тянущих за собой молоденьких журналисток с микрофонами, где интервьюэры, со своими повседневными вопросами: «Кому, на Руси жить хорошо? Куда мы катимся? Что делать?», ну где хотя-бы несколько митингующих с плакатами «Долой, Горбачёва!» или уж на худой конец горстку пионэров с горном и барабанами, отдающими мне планенный салют.
Ничего! Только, ещё не остывший труп киллера у моих ног, да трое идиотов вокруг меня.
Гурин стоял, не шелохнувшись и не сдвинувшись с места, правда надо сказать, он не был напуган, но в глазах его было какое-то изумление, будто он увидел то, чего совсем не ожидал увидеть. Конечно не всегда, на твоих глазах, появляется киллер, желающий тебя «замочить» (ведь свидетей стараются не оставлять!» и как ликвидируют, этого самого киллера.
Охрана за это время, только и успела, что повернулась в нашу сторону. Один из них так и остался стоять с открытым ртом и повисшей в уголке рта, дымящейся сигаретой, другой нервно лапал у себя под мышкой, пытаясь расстегнуть кобуру и вытащить из неё уже никому не нужный пистолет.
Не охрана, а группа дебилов и дегенератов! Я бы не доверил им охранять, даже свои грязные трусы, выброшенные на помойку.
В это время, как раз начался дождь, который грозился скоро перерасти в хороший ливень и это было кстати. Дождь смывает все следы.
-Ну, что стоим, даунята, - сказал я, - мертвяков никогда не видели? Живо подхватили это бомжовское чудо и тащите подальше, вон в те кусты. Перчатки одеть, в крови не пачкаться, следов от обуви постараться не оставлять, идти только по плитке, либо по траве и обшарьте, на всякий случай, его карманы.
Если этим придуркам не дать инструктаж, они таких дров наломают, что «мама не горюй».
-Ну, что стоим?! – заорал я, выводя их из ступора. – Живо! Немедленно!
Я выдернул нож из шеи киллера, оба ножа вытер об его намокшую одежду, вынул из кармана носовой платок и завернул их в него.
Эти дебилы, наконец опомнились и побежали выполнять мои указания. Дождь усилился и я, с удовольствием наблюдал, как смываются подтёки крови с тротуарной плитки, и всё это просачивается сквозь швы, уходя в землю. Скоро здесь вновь чисто и никто не догадается, что произошло на этом месте.
Гурин уже полностью оправился и, подойдя ко мне, раскрыл над моей головой большой зонт, но мы по-прежнему молчали, переваривая случившееся.
Через десять минут, запыхавшиеся охранники вернулись и доложили, что тело упрятано в кустах, насколько это можно, а в карманах ничего не нашли, кроме ключей от машины с брелком сигнализации.
-Ладно, чёрт с ним, - проворчал я, понимая, что на сей раз они не виноваты, - берите эти два «Тауруса» (почему киллеры любят всякое экзотическое оружие!» по пути выбросим в мусорный бак. Пошли пока никого нет.
-А, может, возьмём их с собой? – промямлил один охранник.
-Ты что, идиот? – вспылил я. – Хочешь, чтобы нас взяли с этими стволами, а вдруг они замазаны до нельзя. Не выводи меня из себя, тля, марш вперёд и в мусорку, только чтобы никто не видел.
-Так из мусорки их, может ребятня достать или бомжи, они всегда там копаются.
-За ребятишками, пускай их мамаши смотрят, а бомжам эти стволы до одного места…
-Как то неправильно, - опять заявил охранник, - может возьмём с собой да в реку…
-Нет, ты точно дебил. А если, остановят полицейские на выезде, и начнут шмонать, может это подстава или у этого киллера есть подстраховка. Что тогда?
-Может и правда, - почесал затылок охранник.
-Впрочем, - сказал я, - если ты такой законопослушный гражданин, выдерни затворы и магазины, да выбрось их отдельно.
Тоже мне нашёлся праведник, борец со вселенским злом во всём мире, Васисуалий Лоханкин, хренов, со своей сермяжной правдой! Золотая рота, едрит!
Мне надоело спорить с этим убожеством (мало того, что из него охранник, как из дерьма пуля, так ещё спорит дебилоид – ну никакого чинопочитания, гнать таких надо!) и я двинулся к выходу из кладбища. Дождь усилился ещё больше и на дорожках появлялись только отдельные прохожие, под зонтами. Наконец мы добрались до машин, не встретив на пути никаких приключений и я, с облегчением вздохнув, уселся на сиденье. Маашины тронулись по Лужнецкому проезду и, доехав, до улицы Хамовнический вал, свернули направо, и двинулись в сторону Москва-реки. Выехав на Лужнецкую набережную и проехав вдоль реки, я велел остановиться в одном месте, где было ближе всего до воды. Ножи, завёрнутые в носовой платок, завязанный прочным узлом, полетели в воду, подальше от берега. Держать их у себя было дальше нельзя. На них могла остаться кровь (из крохотных углублений, как бы не мыл, а всё не вымоешь), а кроме того они оставляют специфические раны и трассологическая экспертиза может определить, что эти ножи, в своё время, торчали в теле убиенного.
После всего этого ажиотажа, наступила некая апатия, ничего не хотелось делать и я велел ехать в гостиницу.
В гостинице мне отвели «люкс» (вроде президентских апартаментов), в целых четыре комнаты, с двумя санузлами и лоджией, почти во всю длину номера. В комнате для приёма посетителей остались два охранника, а я пройдя через столовую и заглянув в кабинет, всё же отправился в спальную.
Кровать, почти квадратная (в размере шикарного сексодрома), две тумбочки, платяные шкафы, зеркала и во всю стену огромный экран телевизора с системой домашнего кинотеатра и набором дисков. Да всё это в золоте, мраморе, хрустале и тому подобное в стиле рококо. Я поставил какую-то западную комедию, пошёл и улёгся в джакузи. Тёплая вода бурлила со всех сторон и приносила успокоительное умиротворение. Лежал долго, с закрытыми глазами, наслаждаясь теплом, прислушиваясь ко всем частичкам своего тела, лежал бездумно и спокойно. Скорее всего я даже уснул, постоянно просыпаясь в какой-то полудрёме. Но и всему хорошему, когда-нибудь приходит конец. Когда я вышел из ванной комнаты, фильм уже кончился и на экране горели только названия и титры. После ванны необыкновенно захотелось есть, но идти куда-нибудь не хотелось, поэтому ужин я заказал из ресторана к себе в номер, а заодно спросил охрану: пойдут они ужинать, либо им тоже сделать заказ. Но те, всё ещё были расстроены дневными событиями, и сказали, что будут ужинать по очереди.
Ужин доставили на удивление очень быстро, но было уморительно смешно видеть, как охранники поднимали крышки над блюдами и принюхивались – не присутствует ли в графине с апельсиновым соком, какой-либо яд.
Еда была вкусная и в меру горячая. Всё что заказывал я, уплёл в одно мгновение. После чего разделся, завалился в эту широченную кровать и включил телевизор, настроив его на новостную программу.
Чего я только тут не наслушался, иногда уши в трубочку сворачивались от услышанного. Особенно всякая хрень про чрезвычайные и уголовные дела, кто кого арестовал, кто кого проверял, кто кого посадил. Особенно умиляли дела по нарушению правил дорожного движения, ну полный отстой! Один придурок, в пьяном виде, выскочил на тротуар и сбил пять человек : одного насмерть, двое в тяжёлом состоянии (в том числе один ребёнок). А, ничего, гоняй ребята по Москвушке, залимпампурив бутылёк беленькой, и дави тех, кто не успел вовремя отползти с тротуара. Да, всё путём ребята, не боись. Ну права на два годика отберут (так половина России без прав ездит!), ну штраф какой-нибудь влепят, ну годик условно дадут, даже в СИЗО не посадят, не дадут нюхнуть тюремной баланды. Всё путём, ребята! Нештяк!
Зря ужинал, если ещё буду такую лабуду смотреть, придётся бежать в туалет, проблеваться.
Я переключил на другой канал. Здесь хоть действительно шли нормальные новости, в основном про зарубежные дела, экономику, политику и тому подобное. Я поставил на часах время дозвона будильника на полшестого утра и хотел было уже выключить телек, да залечь спать, как следующее сообщение, мне захотелось прослушать.
Сообщалось о том, что уборщик проходя по территории Новодевичьего кладбища, обнаружил труп мужчины, который скончался от колото-резаных ножевых ран. При мужчине не было найдено ни документов, ни чего либо, что помогло бы установить его личность. Свидетелей убийства не обнаружено и убийцу (либо убийц?) никто не видел. Ведётся следствие. И всё! Ну, ведите, ведите. Я выключил телевизор и, повернувшись на бок, мгновенно уснул.
V
Я опять летел в Оренбург.
Проснулся я, когда на моей руке стали петь часы, поставленные на функцию будильника. Я быстро помылся, почистил зубы, побрился, вот только душ принимать не стал, некогда было, да и честно говоря – лень. Зная какие в Москве бывают автомобильные пробки, я подумал, что пора поднимать охрану и выезжать пораньше. Выйдя в комнату для посетителей, я увидел, что они все трое уже одеты и готовы к отъезду, а возле них в кресле сидит Гурин, перед которым стоит столик с завтраком.
-Доброе утро, Владимир Васильевич, - поднялся он мне навстречу, - на свой страх и риск я заказал завтрак, не знаю всё ли учёл.
-Доброе утро, что заказали то и заказали, я знаете ли непривередлив, вот только успеем ли? А как же пробки?
-Я, всё учёл, не сомневайтесь, успеем, завтракайте.
-Ну тогда, прошу присоединяйтесь!
-Спасибо. Я, знаете ли уже перекусил, а вот чашечку кофе выпью с удовольствием.
Он, взглядом отослал охрану, которая вышла из номера, но судя по всему осталась у дверей.
Я налил себе зелёного чая, поклевал салат с крабами, потом взял бутерброд с ветчиной и принялся уплетать за обе щёки.
-А, вы меня вчера здорово удивили, - вдруг сказал Гурин, держа чашку с кофе в руке, - эка вы разделались с этим убийцей, никто и глазом моргнуть не успел.
Я с набитым ртом, только скривил рот и махнул рукой.
-Ну не скажите, уважаемый Владимир Васильевич, я видел вчера профессионала с большой буквы «П»!
-Пустяки! – наконец пробурчал я, проглотив, наконец бутерброд. – И не в такие передряги попадали!
-Кстати, - промолвил Гурин, поправив на носу пенсне, - я тут пробил по своим по своим связям, после того, как этот… ну инцендент показали в новостях. Пока полиция ещё ничего не узнала, да и врядли они будут уж сильно стараться ради какого-то бомжа, хоть и с фальшивой бородой. Вот если бы депутата прирезали, или в крайнем случае бизнесмена какого, тогда конечно… Может всё же держать руку на пульсе этого расследования.
-А вот этого, дорогой Аркадий Михайлович, я бы делать не стал. А то ваш нездоровый интерес к этому делу, может привлечь внимание следственного комитета, вот тогда уж они станут копать по-настоящему. Ведь сразу разузнают, кто вы такой и зачем пытаетесь узнать тайны следствия.
-И то верно, не будем соваться, но и информацию не стоит упускать.
-Это пожалуйста, но только издалека инее напрямую.
-Вы меня обижаете, Владимир Васильевич, я же не дурак, понимаю…
-Хорошо! Я готов! Поехали!
На лифте мы спустились в гараж и только тут я понял, почему не спешил Гурин, и был уверен, что мы всегда успеем. Перед нашими «хаммерами» стоял полицейский белый «мерседес» с включённым проблесковым маячком. Я уже ничему не удивлялся.
По городу мы неслись практически по центральной полосе, кое-где даже с сиреной, а выехав из города, понеслись ещё быстрее. При виде такой кавалькады, не только попутные машины прижимались к обочине, но и встречные шарахались от нас в сторону, даже едя за разделительной полосой. На борту самолёта мы оказались во время, или даже несколько раньше. Всё было уже готово и даже моторы стояли на прогреве. Едва все заняли свои места, как было получено разрешение на взлёт и самолёт побежал, разгоняясь по полосе. На сей раз, командир поднимал самолёт не так стремительно, как это было в Валенсии: может эшелон после взлёта был на другой высоте, а может наш всезнающий нотариус, увидя тогда моё поморщившееся лицо, велел летуну не рвать с места в опор. Да и лететь тут до Оренбурга, кот наплакал, час сорок, так что с учётом разницы во времени, те же два часа, мы должны совершить посадку где-то около одиннадцати, по местному времени.
После взлёта, я попросил хереса и фрукты, которые и были тут же поданы в салон и, видя улыбающееся лицо стюардессы, я понял, что она тоже довольна взлётом (а может мне это просто показалось?).
Гурин пить отказался, заказал апельсиновый сок, и снова разложил на столе свои бумаги. Можно подумать, что за полтора часа, многое нарешаешь и надумаешь, хотя я в этих делах не силён, возможно всё как раз и наоборот. Мы уже поднялись выше фронта облаков и теперь внизу расстилалось белоснежное, бугристое поле, освещаемое встающим солнцем. Выше небо было голубое, но самое интересное, что ещё выше оно было темновато-синим и в нём даже угадывались редкие звёзды.
Я пил херес и опять вспомнил попытку нападения на кладбище. Человек, как бы он не пытался, забыть какие-то неприятные случаи, они иногда вылазили, в самый неподходящий момент. Вот и теперь, перед глазами, возник этот периодетый бомж, и испортил весь вкус хереса.
То же мне, блин, стрелок по-македонски, руки бы ему, заразе, обломать, а вообще-то сумел бы он стрелять одновременно или поочерёдно из пистолетов, не то что из автоматов. Не думаю! Я и лица его не видел, но думаю, что молодой ишо, мало пороха нюхавший, да и артист из него ниякий, так что куда ему… Тьфу, вот залез придурок в голову! Всё! Стоп! Проехали!
В голове у меня опять начался тревожный звон. А здесь то чего? Может самолёт ракетой завалят (этакой «земля-воздух») или звено истребителей-перехватчиков поднимут в воздух. Чушь! Галиматья! Но звоночек то тренькал, не сильно, но настойчиво. Ладно, придётся видно поглядывать по сторонам, когда сядем в аэропорту, там посадить снайпера где-нибудь на крыше, или за взлётной полосой, в кустах, очень даже возможно.
Продумав всё это, я успокоился, но херес уже больше пить не стал и бросал в рот виноград, по одной ягодине, отщипывая её от грозди.
Время перелёта, прошло, почти незаметно и пилот объявил, что мы заходим на посадку.
Приземлились мы на военном аэродроме, Оренбург-Южный, и я с удивлением смотрел, как рядами, на взлётном поле, стоят МиГ-31. Гурин объяснил, что холдинг арендует здесь место и построил на самом краю небольшой ангар, где стоит «Бомбардье», а также вертолёт «Сикорский».
Здесь же военные осуществляют заправку, обслуживание и ремонт техники, не бесплатно конечно. Вояки имеют арендную плату, плюс кое-кому на лапу (а как же!), ну а мы технику готовую, в любой момент, к взлёту. Когда мы подкатили к своему месту стоянки, я всё ещё, глядя в иллюминатор, ужаснулся. Вот, что значит провинция, мать её!
На взлётном поле, стояла целая кавалькада машин и все чёрные, как смерть! Не хватало ещё полицейской машины сопровождения, такой же чёрной, с чёрной мигалкой и сиреной, издающей музыку похоронного марша. «Пам-па-ба-бам, па-ба-бам-бабабам-ба-бабам!». И уже будет непонятно, то ли похоронный кортеж, то ли клоуны приехали, а цирк пока задержался.
Боже, неужели у них все такие тупые, а ведь Антонов, был мужик – умничка, не мог он такое допустить. Ладно притрёмся, поглядим!
Через иллюминатор я видел, что спереди кортежа и сзади стоят два «Хаммера Н1» (ну конечно же бронированные, да все стоящие здесь машины такие!), а между ними «Лексус LX570» и «Мерседес Бенц S550». Ну ладно, хорошо хоть, не на внедорожнике трястись, не люблю я их, честно говоря, в них по полю, по лесу – вот это да!
Самолёт, наконец остановился и двигатели стали глохнуть. Один из охранников, подхватив мой багаж и выскочив по трапу, положил чемоданы , всё же в первый «хаммер». Ну, не идиот ли? Кто же возит, охраняемое лицо, на первом автомобиле кортежа, а если мы вдруг разъедимся, где же я буду искать свои вещи. Дебил, плоный!
Всё ещё злясь, я сбежал по трапу. Было довольно прохладно, скорее всего морозец, градусов в восемь. Значит весна в Оренбург запоздала, а ведь он гораздо южнее Москвы. Хотя может это похолодание наступило внезапно, на один-два дня, о чём свидетельствовали замёрзшие лужи на бетонке, значит было уже и тепло. Эта замёрзшая лужа, как я потом понял, и спасла мне жизнь. Я, было двинулся к «лексусу», но Гурин подвёл меня к идущему третьим «мерседесу», который почти полностью вылез перед носом самолёта. Дверь открылась и я, стараясь поскорее усесться в тёплый салон автомобиля, поскользнулся на этой проклятой, замерзшей лужей (а может наоборот спасительной), которая была расположена, прямо возле машины. Вот была бы хохма, если бы я гробанулся на спину вверх ногами, то-то было бы посмешище. Но я, как-то сгруппировался, успел ухватиться за дверцу и нырнул в салон. Однако секундой ранее, я услышал лёгкий ветерок у себя над головой, а потом легкий удар по крыше автомобиля, словно кто-то бросил камешек. Я увидел, что никто ничего не понял, но я то не дурак, и могу отличить свист пули из снайперской винтовки, от брошенного в меня камушка. Пуля прошла буквально впритирку над моей головой и, чиркнув по крыше автомобиля, ушла куда-то в сторону. Снайпер никак не рассчитывал, на моё стремительное падение и не дал упреждение, целясь точно в голову, а скорее всего в висок, а возьми он чуть пониже…
Ну, блин, жить становится всё веселее и веселее! «Утро, утро начинается с рассвета, здравствуй, здравствуй необъятная страна…». Какого чёрта ко мне прицепилась эта песня, ну никак не пойму, зараза!
Я тронул охранника за плечо и тот сказал по рации: «Вперёд!». Урча моторами, кавалькада двинулась к воротам, на лобовом стекле каждой машины, был пропуск. Выстрелов больше не было. А чего было стрелять, он шмалял, скорее всего из СВД, легче пронести и наладить, а эти машины такую винтовочку выдерживают. Вот, если бы он палил из крупнокалиберной (12,7 мм), тогда можно было бы ещё пострелять, но такую дурру, втихаря не притянешь, а здесь всё-таки военная часть, так что едем дальше, а там разберёмся…
Пока я, обо всём этом размышлял, мы уже выехали на шоссе и мчались, со всей дури, к городу. Прошлый приезд в Оренбург, я останавливался в отеле «Дон-Кихот» по улице Волгоградской (всё-таки память ещё не подводит!), но теперь наш путь лежал совсем в противоположную сторону, там где течёт река Урал. В своё время, Антонов приобрёл землю, для строительства офисного здания своего холдинга, но не в центре города, а где-нибудь в стороне, чтобы был вид на реку и не так бросалось всем в глаза. Такое место нашлось по улице Набережная, недалеко от Музея истории Оренбурга, как раз перед госпедуниверситетом.
Чтобы никто не обращал внимания не вышло. 12-этажное здание из стекла и бетона, с подземным гаражом и вертолётной площадкой на крыше, трудно не заметить. Правда, хотя здание и поднялось ввысь, площадь оно занимало небольшую, да и вся территория, в металлической кованной ограде, была совершенно незначительной, по причине отсутствия лишней земли. Хотя и вполне достаточно, чтобы посадить деревья, сделать газоны и дорожки, разбить цветники. И вывеска над входом не яркая, но видная издалека, и здесь уже Гурин подсуетился, так что группа компаний имела уже название «Антил». Я, как-то спросил ушлого нотариуса, а что как Совет директоров, не примет это название и не утвердит меня президентом. Гурин, так посмотрел на меня и фыркнул, будто хотел этим сказать: «Что вы, батенька, Владимир Васильевич, да куда они денутся, вы здесь хозяин, а они кто? Утвердят, даже не сомневайтесь!».
Ну, с этого момента, я сомневаться и перестал.
Вскоре мы подъехали к зданию холдинга. Издалека оно выглядело внушительно, но не давило, не было никакой вычурности, но тем не менее чуствовалась рука отличного архитектора, этакий архитектурный хай-тек, но с некоторыми вкраплениями старины. Кованная узорчатая ограда на гранитных столбах, входной портик в здание, в подражание античности, небольшой фонтан перед входом, в виде старинной чаши и фигурой, вполне напоминающей бога Гермеса. Но всё это не выделялось аляпистостью, а очень даже гармонировало со всем окружающим. Всё здание сверкало зеркальными витражами и было несколько овально-выпуклой формы в плане, что несколько увеличивало площадь застройки, но зрительно этого видно не было.
Отъехали в сторону ворота, но охранник даже не вышел из своего поста. Ну ещё бы он не узнал кто едет, сразу виден траурный кортеж, может и единственный такой в Оренбурге. Ладно, прости господи, потом разберёмся!
Мы въехали на территорию и прямиком направились к заднему фасаду здания, и съехав по тоннелю вниз, проникли в открытые ворота гаража. Гараж располагался в подвале и занимал больше половины его площади. Я, думаю машин на 10-15, а то и больше, здесь можно было расположить. В остальной части подвала были подсобные помещения и даже небольшой тир. На кой, Антонов велел устроить этот тир я не понял, ведь охрана вся нанятая и тренироваться они должны в своей конторе, а может он просто сам любил пострелять. Возможно!
Мой «мерседес» подкатил прямо к лифту. Дверцу мне открыли и охранники стали с двух сторон. Смеху подобно! Так арестовывают, а не охраняют, вот идиоты! Тем более, если сюда кто и проник, то грош цена всей вашей охране снаружи, всем видеокамерам и сигнализациям. Тут же подскочил Гурин.
-Владимир Васильевич! На рабочее место в кабинет или в квартиру?
-Давайте сначала в квартиру, надо же себя привести в некоторый порядок…
-Прекрасно! – и он кивнул одному из охранников, но я что-то вспомнил и предостерегающе поднял руку.
Потом я вернулся к машине, с той стороны где садился, и начал рассматривать крышу автомобиля. Так и есть, вот он след от пули. Главное смешно, что никто и не заметил, а как тут заметишь. Вот она царапина, и даже не царапина, а просто как-будто кто-то чиркнул по краске узкой отверткой, сняв буквально тонкий и не длинный слой, даже не до металла. Ясное дело, кто обратит на такое чирканье, когда самолёты гудят, моторы стучат, ноги топочут, да ещё вечерок дует. Да, дела!
В лифт нас вошло четверо: я с Гуриным и два охранника, хотя по грузоподъемности и площади кабины, могли войти ещё столько же. Я закрутил головой, пытаясь понять, куда же делся мой багаж, но Гурин, поняв чего я кручу головой, сказал:
-Владимир Васильевич, ваши вещи уже подняли на грузовом лифте, не волнуйтесь.
Вот стервец! Ну кто же мог ожидать такого сервиса, от такой тупой охраны, а может они действительно, только это и могут. Лифт довольно быстро взлетел на двенадцатый этаж и мы вышли в просторный холл. В правом углу виднелись массивные двери, из натурального красного дерева, возле которых сидело два охранника, но при нашем появлении они вскочили, чуть ли не вытянувшись в струнку. Мы с Гуриным прошли внутрь. Да, это действительно пентхаус. Тут нужен целый день, чтобы со всем освоится.
Гурин кашлянул в кулак, привлекая моё внимание.
-Владимир Васильевич! Ну, вы пока располагайтесь, отдыхайте, а я пожалуй побегу по своим делам. Там в гостиной, на столе, лежит мобильный телефон, куда забиты все самые важные номера. Говорите свободно, телефон защищён от прослушивания. Охрана у дверей, в случае чего, но я думаю повода для беспокойства нет. (Ага, только постреливают изредка!) С тёкла в вашей квартире все бронированные, но на всякий случай, шторы лучше не раздвигать. Да, если будут вопросы, то прошу обращаться к секретарю Аделаиде Ивановне Севриной, её телефон тоже забит в мобильнике, ну а если сумеете освоить, - здесь стоит аппарат внутренней связи, такой как и в вашем кабинете. Да, кстати, Николай Николаевич очень высоко ценил Аделаиду Ивановну, вы присмотритесь. А я, с вашего позволения, не буду вам мешать, да у меня дел не в проворот.
-Конечно, Аркадий Михайлович.
И он, пожав мне руку, тут же удалился, а я пошёл осматривать свои апартаменты.
В первую очередь, я подошёл к окнам и раздвинув шторы. Да, стёкла, на глаз, действительно бронированные, типа триплекс, толщиной этак сантиметров пять, такое наверное только пушкой возьмёшь. Вид, конечно, впечатляет. Отсюда с этакой высоты (если не смотреть немного вниз) виден Урал с его обрывистыми берегами и деревьями, а на том берегу посёлок, толи садоводческий, толи коттеджной застройки. Вблизи высотных зданий, ни одного. Снайпера посадить негде, а стрелять по окнам, откада-то снизу, да если ещё только по тени в окне, это всё равно, что пальцем в потолок. Один вариант – это вертолёт, да с крупнокалиберной пушкой, да ещё с бронебойными снарядами.
Я, прошёл по всему пентхауcу. Исходя из общего облика здания, ни балконов, ни лоджий на главном фасаде быть не должно – их и не было. И чего вылазить на балкон на 12 этаже, здесь прекрасно кондиционер работает. Квартира состояла из довольно большой прихожей, откуда прямо через дверь, был зал, а направо столовая. В столовой, можно было свободно, посадить за стол человек тридцать. Небольшой перегородкой, сокном для передачи блюд, была выделена кухня средних размеров, с плитой, холодильником, моечной машиной, ну и вообще полным набором прибамбасов, свойственных кухне. До входа в столовую, направо, дверь в туалетную комнату.
Зал был наверное, самым большим помещением в квартире. Тут и кресла и диваны и несколько столиков, в том числе и ломберный, люстра, зеркала, ковры, стеклянные шкафы со всевозможными раритетами: скульптуры, вазочки, посуда, шкатулки, ну вообщем всякая всячина, всю и не перечесть. Здесь же домашний кинотеатр с таким гигантским экраном на стене, который я пожалуй никогда не видел. И всё это в золоте, мраморе, лепнине, стены в росписях (как и потолок) и картины (конечно подлинники!) Буше, Ватто, Лебрена и неизвестных мне авторов, и всё прочее в стиле эпохи Людовика XVI.
Из зала направо дверь в спальную комнату. Там кровать с балдахином, тумбочки, трельяж платяной шкаф, а здесь отделка, мебель и всё остальное в стиле ампир. Вот так и живут настоящие буржуи. Ладно! Из спальной, скрытая дверь в ванную комнату. Естественно здесь джакузи и санузел и даже комната отдыха с кушеткой, столиком, холодильником и микроволновкой. Я, на всякий случай, открыл холодильник. Напитки, что требуют охлаждения, вино, водка, фрукты в вазе и даже всевозможные бутерброды в вакуумной упаковке. Набор других напитков (я заметил хороший французский коньяк) в баре над холодильником, с рюмками, фужерами , стаканчиками и тому подобной посудой. И везде: полотенца, шампунь, гель, туалетная вода, зубная паста, щётки, бритвенные принадлежности и две электробритвы разных фирм в упаковке. Полный трындец!
Из зала налево дверь в кабинет. Кабинет, довольно приличных размеров, хоть совещания проводи. А вот здесь вся отделка и мебель, ну совершенно в сталинском стиле. Стол из красного дерева в центре, накрыт зелёным бархатом, высокое кресло с кожаными спинкой и сидением. На столе особо интересно смотрелись ноутбук и раритетная настольная лампа с зелёным абажуром. Вдоль стен, чёрные кожаные стулья с высокими спинками, у стола четыре, похожих на стулья, кресла с подлокотниками. Книжные шкафы, со старинными фолиантами и раритетными книгами, на стенах несколько пейзажев, насколько я разбираюсь в живописи, это Жуковский, Поленов и даже один Шишкин. В самом углу, вделанный в стену сейф. Из кабинета ещё одна дверь, полускрытая гардинами (тоже тёмно-зелёного цвета) ведёт в комнату отдыха. Здесь большой кожаный диван, столик, телевизор, стереосистема, холодильник. В холодильнике, тот же набор, что и в ванной комнате, только добавлены ещё какие-то салатики, холодные закуски, и даже , мои любимые, домашние котлетки, которые можно разогреть тут же в микроволновке. Опять наверное всё разузнал Гурин, он мне уже стал надоедать своей предусмотрительностью. Напитки покрепче, были внутри столика, за стеклянной дверцей. Из комнаты отдыха, ещё одна дверь вела в туалетную комнату (унитаз, умывальник, бидэ), не бежать же отсюда, в случае чего, через всю квартиру, в туалет.
Когда я вышел в зал в дверь постучали.
-Кто?
-Это горничная, шеф, с вашей одеждой, - ответил охранник, чуть приоткрыв дверь.
Вот те раз, уже и «шеф», мама не горюй!
-Пусть входит!
Вошла молодая женщина, лет тридцати, в униформе, которая катила перед собой вешалку с одеждой. На униформе, к карману на груди, был пристёгнут бейджик с логотипом «Антил». Нет, я видно недооценил Гурина, видать он тут уже всё переименовал, паразит, и наверное не только в России, но и за границей также.
-Добрый день! Разрешите, я вашу одежду развешу по местам.
-Добрый день! Конечно же!
Она очень споро, развесила верхнюю одежду в прихожей, остальную в спальной комнате и, попрощавшись вышла. Ничего из вещей Антонова, конечно в квартире уже не было. Может это и хорошо, а то не знаю, что бы было у меня на душе, оставаясь они здесь.
Я разделся, бросил грязное бельё в корзину и залез в джакузи. К хорошему всегда быстро привыкаешь, а вот отвыкать гораздо сложнее. Я лежал и думал, а мысли в голове продолжали путаться, но всё же кое что пришло на ум.
Я глянул на часы, полтретьего, значит обед уже прошёл, и я могу смело тревожить тех, кого мне надо потревожить. Я вылез из джакузи и, завернувшись в полотенце, уселся на кушетку. Обедать не хотелось, обуяла жажда действий, но всё же перекусить надо. Я налил себе рюмку коньяка, гранатового сока, достал пару бутербродов с ветчиной. Третий приготовил сам, намазав ломтик багета маслом и сверху покрыл его, не скупясь, слоем чёрной паюсной икры. Пожалуй, до ужина, этого хватит.
Вся моя одежда, привезённая с собой, была выглажена и освежена и висела в платяном шкафу, а так же была разложена по полкам. Я одел тёмно-коричневый костюм, белую сорочку, красноватый галстук в полоску и чёрные туфли. Побрызгав на себя французской туалетной водой, прошел в кабинет, где я заметил телефонный аппарат внутренней связи. Усевшись в кресло, я принялся изучать его, мобильник со стола в зале я, предварительно положил в карман пиджака. Тут было всё понятно, даже глупому. Вот расписаны все кнопки, с кем можно связаться, вот громкая связь. Аппарат конечно, «времён Очакова и покоренья Крыма», но такой видно хотел иметь Антонов, да и Гурин видать решил его оставить (я ведь тоже старорежимной формации, как никак!). Немного поколебавшись, я нажал клавишу под которой значилось «Секретарь».
VI
-Cлушаю, Владимир Васильевич! – раздался необычно громкий голос.
-Добрый день, Аделаида Ивановна!
-Добрый день!
-Вы не могли бы, подняться ко мне в пентхаус, я буду ждать вас в кабинете.
-Конечно, сию минуту буду!
И действительно, не прошло несколько минут, как я услышал, что дверь отворилась без стука и каблуки застучали сначала по паркету, потом глухо по ковру зала, потом опять по паркету. Дверь в кабинет я не закрывал, поэтому слышал всё прекрасно. Она вошла не постучав, да и зачем? Я сам пригласил её сюда, а может быть она к этому уже привыкла, когда работала у Антонова. В кабинет вошла миловидная женщина, наверное едва за 35 лет, в строгом тёмно-зелёном костюме. Юбка была чуть выше колен, поэтому не закрывала красивые, стройные ноги в чёрных туфлях на высокой шпильке. Её чёрные, как смоль, волосы, были подстрижены под каре, а на лице особенно выделялись большие васильковые глаза. Она прижимала к груди кожаную папку. Скорее всего она была красива, чем просто симпатична, и мне сразу понравилась тем, что не держала себя подобострастно с новым хозяином, но и не была развязной, этакой насмехающейся, мол «я то здесь всё знаю, а ты, что за пень с бугра?». Лицо было спокойное и деловое, но всё же какое-то волнение на нём было заметно. Она подошла вплотную к столу и остановилась. Я, честно говоря, как дурак, даже побоялся протянуть ей руку, а только сказал хриплым голосом:
-Прошу, Аделаида Ивановна, садитесь!
Она села в кресло, боком ко мне, положив на стол перед собой папку и диктофон. Правильно! Докажи потом, что я это диктовал! Не зная с чего начать, я смотрел на её профиль и лишний раз убедился, что она красивая женщина: высокий лоб, прямой нос, в меру пухлые губы и классический греческий подбородок, шея даже без признаков морщин. Всё это хорошо, но вызвал, говорить что-то надо!
-Аделаида Ивановна! Не знаю с чего начать, у меня последние дни голова кругом идёт. Наверное, господин Гурин, тут уже про меня наплёл невесть чего, я понял, что это в его духе.
Она нисколько не изменилась в лице и только повернула голову в мою сторону.
-Нет, я бы не сказала, - она произнесла это спокойно, но как-то суховато, - он просто объявил, что по завещанию , Николая Николаевича, - вы законный наследник и скоро будете в Оренбурге. И мы должны к этому времени, всё подготовить…
-А, что подготовить?
-Ну, как… - наконец она кажется немного взволновалась, - надо же было прибраться, заменить…
-Ага! – прервал её я. Заменить эмблему холдинга. Ну, конечно это святое дело!
Тут я впервые увидел на её губах, блуждающую улыбку и некий интерес в глазах.
-Вы ради бога извините меня, что я прервал вас, Аделаида Ивановна, но это на меня иногда находит, а также люблю поёрничать и похохмить. Не возражаете?
-Нет, Владимир Васильевич! – уже шире улыбнулась она.
-А вот скажите пожалуйста, какое сокращение от вашего имени может быть, или может как вас в детстве звали, хотя извините, про детство это я уж чересчур…
-Адель, наверное.
-Хорошо! Вы не возражаете, если мы в разговоре, ну скажем наедине, будем употреблять только имена: вы – Адель, я – Владимир. Как вы на это смотрите?
-Наверное, я не против, - опять улыбнулась она.
-А скажите, как у нас тут, - и я показал рукой на потолок и показал «прослушку» и видеокамеру, - вообще дела?
-Не должно быть… - начала она, но потом поправилась, - что так уж плохо, я в этом не очень разбираюсь, может и очень хорошо. Об этом больше директора знают.
-Ну и ладно! Я вот, что хочу сказать вам, Адель, если кто-то думает, что я, как новая метла, начну тут всех выметать, так это не так. Кто хочет уйти сам пожалуйста, мой принцип никого не удерживать насильно, но гнать насильно – уж извините. С кажите, пожалуйста, кто у нас начальник охраны?
-На сегодняшний день такого нет, как раз ушёл по собственному желанию, после смерти Антонова.
-О-как!
-Разве что-нибудь не так? – удивилась она.
-Да нет, просто наводит на размышление… Ну да ладно! Ещё хотел спросить у вас, кстати господин Гурин привёл меня сюда и бросил, а сам сказал, что по всем вопросам надо обращаться к вам.
-Это действительно так. Спрашивайте! Всё, что знаю расскажу и вовсём помогу, насколько это будет в моих силах.
-Сначала подскажите, что в том сейфе и как его открыть?
-У, Николая Николаевича, здесь два сейфа, один здесь в квартире, а второй в рабочем кабинете офиса на пятом этаже. После его смерти, сейфы опечатали, а ключи отдали мне, тем более, что дубликаты, господин Антонов, всё равно хранил у меня в сейфе, в приёмной. Мой сейф сдаётся на сигнализацию, а эти два нет. Не любил, Николай Николаевич, кроме шифра замка ещё и с сигнализацией возиться. В этом сейфе, в квартире, его личные документы, я даже не знаю какие – это уже вам надо будет самому разбираться. А в рабочем кабинете, хранятся некоторые наличные средства и рабочие документы. Вот ключи и шифры. Этот от рабочего кабинета, а этот от того, что в квартире.
И она выложила на стол два ключа, с пластиковыми бирками, куда были запрессованы шифры.
-Шифры, лучше запомнить, а бирки либо уничтожить, либо спрятать отдельно от ключей.
-Это, я понимаю.
-Конечно, - улыбнулась она, - ведь вы профессионал.
Я замер, а потом понял, что к чему. Ну, охрана, ну трепачи несчастные, надо было и их там положить на том же кладбище. Ну, идиоты, что с них возьмёшь. Им бы тор захлопнуть и бояться, а то ведь недолго и катастрофу устроить, только это не в моём стиле.
-Ну, болтуны, - пробурчал я, - мелют невесть что, а всё с основном выдумки. Да ладно! А вот скажите, Адель, сколько наличности в сейфе и зачем она ему в офисе понадобилась?
-В рабочем сейфе, наверное, около миллиона долларов и миллионов сорок российских…
-Ничего себе, - присвистнул я, - это что на мелкие расходы?
-Вот именно, - улыбнулась она, - всякое бывает, а бежать в банк несерьёзно, с карточки столько снять невозможно, а чек не всякому выпишешь… А непредвиденные ситуации случаются, хоть и редко.
-Ну ладно, с этим разобрались. А теперь у меня просьба.
Она открыла папку, взялась за ручку, но я её остановил:
-Не надо, у меня здесь всё записано. – и я протянул ей листок бумаги, а пока она читала рассказал. – Мне надо найти двух человек. Во-первых, Патрушева Дмитрия Петровича, последнее время , насколько я знаю, он работал в банковской сфере в Минске. Все координаты, все данные, что я знал, здесь записаны. Во-вторых, Петрова Алексея Николаевича, бывшего отставного подполковника спецназа ВДВ. В последнее время руководил одним охранным агентством в каком-то из городов Московской области. Там, в бумаге, на него тоже всё написано, что я знаю. Сумеем найти за сутки и доставить их ко мне?
-Постараемся. – сказала Аделаида Ивановна. – Трудно, но надеюсь выполнимо, ну а если, не пожелают ехать сюда?
-Вы им скажите, что это я просил приехать, очень просил. Я думаю послушаются.
-Вам виднее, Владимир.
-Должны они мне, любезная Адель, думаю не откажут.
-Хорошо, постараемся, за сутки доставить их к вам.
-Отлично! Теперь расскажите, что мне тут ещё предстоит делать?
-Ну, пока, мне велено ознакомить вас со всем, что вы пожелаете. Через три дня , в пятницу, состоится совет директоров, на котором вас должны утвердить, президентом компании. Я здесь подготовила все необходимые материалы для изучения. Вот список директоров совета (вы ведь их никого не знаете), так что я приложила фотографии, краткие сведения о производстве, биографии и кое-какие личные характеристики.
-И это на всех 26 человек! Титанический труд, скажу я вам!
-Ничего, обычная работа, - скромно улыбнулась, Аделаида Ивановна.
-Хорошо, что ещё?
-Пока это всё. Говорите, что желаете знать – буду сообщать по мере поступления вопросов.
-Я, вот что хотел вас попросить, Адель, вы не сможете мне показать офис, а в первую очередь мой кабинет, да и вообще кто, где сидит и чем занимается, хотя бы в общих чертах. Идём?
-Конечно, с удовольствием, ведь это и есть моя работа.
Я подошёл к ней и, заглянув в глаза, спросил:
-А вы ведь, уважаемая, Аделаида Ивановна, когда шли ко мне, сначала подумали, что я вас уволю, а потом подумали, что пропади оно пропадом, я и сама уйду. Ведь было такое?
-Было, - засмеялась она.
-А теперь, надеюсь, не так?
-Не так.
-Я очень рад, что вы так решили. Что ж идём!
Я пропустил её вперёд и двинулся следом. Едва открыв дверь и выйдя наружу, мы направились к лифту. Один из охранников поднялся, желая двинуться за нами, но я остановил его жестом, и мы с Аделью вошли в лифт. На пятом этаже, мы вышли в обширный холл и, свернув налево, сразу же открыли дверь в приёмную.
Приёмная была довольно обширной, в ней сидела девушка за компьютером и, при виде нас, пыталась подскочить, но я остановил её и велел продолжать работу. Рядом с дверью в мой кабинет, было место Адели. В приёмной было полно разной оргтехники и вдоль стены стулья для посетителей. Всё это было для меня внове. Не служил я в таких богатых конторах, ну не служил, а коли и бывал на вызовах к генералам, то чуствовал себя каким-то просителем, а не хозяином, да и кабинеты генералов, были всё же, поскромнее и попроще.
Кабинет Антонова, оказался вообще, под стать ему. Большой, со всем необходимым для работы, но без помпы и вычурности. Большой стол, кресло, два кресла для посетителей, шкафы с книгами, в углу вделанный в стену сейф, несколько картин, на столе ноутбук и набор письиенных принадлежностей.
Я подошёл и уселся в кресло, а Аделаида, села напротив меня. И тут я кое-чего вспомнил:
-А, скажите пожайлуста, Адель, в конторе большой парк автомобилей?
-Вы имеете в виду, здесь, в офисе?
-Ну, конечно! Мне не нужны все авто, на всех предприятиях и в других учреждениях, а также за границей. Конечно, только здесь!
-В офисе 15 легковых машин, разного класса и один небольшой фургон «мерседес».
-И кто всем этим хозяйством заведует?
-Заведующим гаражом, у нас работает Иван Терентьевич Кузьмин. Это всё хозяйство его. Ремонт, техосмотр, покупка и продажа старых авто, ну и разумеется водители все в его подчинении.
-А как я могу его увидеть?
-Очень просто. Наберите его по внутренней связи и пригласите к себе. Николай Николаевич, не любил нажимать более одной кнопки на телефоне, поэтому и заказал себе спецсвязь. Выдвиньте с правой стороны стола панель.
Я опустил руку под стол и выдвинул панель, как клавиатура у компьютера. Панель вся пестрела от названий, но всё было расположено на ней в алфавитном порядке, слева направо и вниз. Да долгонько изучать всё придётся. Кнопку с надписью «завгар», я нашёл быстро и нажал её. Через некоторое время раздался голос:
-Слушаю, Владимир Васильевич!
-Иван Терентьевич, зайдите ко мне пожайлуста!
-Слушаюсь!
-Ваш, Гурин, наверное, уже всех оповестил про меня, до уборщицы! – сказал я Адели, отключив внутреннюю связь.
-Он такой! – усмехнулась она. – Я, пожалуй пойду, Владимир Васильевич, надо же ваше распоряжение выполнять и побыстрее, как вы сказали. В случае чего, я рядом, в приёмной.
-Хорошо идите! Что-нибудь узнаете, сразу сообщайте мне.
Пока я сидел и разглядывал кабинет, читал список абонентов на внутренней связи, раздался щелчёк и я услышал голос Аделаиды:
-К вам, заведующий гаражом.
-Пусть войдёт.
В дверь протиснулся мужчина, низенький, толстенький и лысоватый, в, слегка помятом, костюме и больше похожим на заведующего каким-нибудь складом (скорее всего продовольственным), чем гаражом. Я поднялся ему навстречу, и видя, как он робеет, подошёл и подал ему руку, которую тот пожал с необычайным проворством. Я усадил его в кресло и сел напротив.
-Иван Терентьевич, вы заведующий гаражом, в нашей конторе?
-Так точно, Владимир Васильевич!
-Скажите, а в президентском кортеже какие машины знаете?
-А как же: два «хаммера», «лексус» и «мерседес». Есть правда ещё один бронированный «хаммер», но он уже своё отбегал и мы пытаемся его продать пока не поздно, а то ведь потом и за полцены не возьмут.
-Хорошо! А какого цвета, тот «хаммер»?
-Как какого? – удивился он. – Чёрного!
-И что господин Антонов, ездил ТВ этом траурном кортеже? Не поверю!
-Да он и не ездил. Крайне редко и то не на бронированном, а на бежевом «бентли». А в основном, всё больше летал на вертолёте. А этот кортеж, так сказать представительский, вот.
-Ну, где-то вот так, я и думал. А теперь, уважаемый Иван Терентьевич, скажите машины новые?
-Абсолютно! «Хаммеры» позапрошлого года, «лексус» взяли в прошлом году, а «мерседес» и вовсе, только что пригнали.
-Отлично! Значит у нас с вами, выход только один, все эти машины перекрасить!
-Перекрасить?
-Разумеется! Я не хочу, чтобы когда мы едем по городу, люди думали, что это либо похоронная процессия, либо бандюганы спешат на стрелку, ибо разборки всё же остались в девяностых. Не так ли?
-Это так. А вкакой цвет красить?
-Даже не знаю. Что-нибудь посветлее, а может и тёмных тонов, но уж никак ни чёрного цвета. Попробуйте подобрать что-то в бежевых тонах. Допустим «хаммеры» покрасить потемнее, может даже, почти в коричневый цвет, а две другие в разные цвета, но одного тона и посветлее. Одну может кофейного цвета, другую тёмно-бежевого. Подберите краску и покажите мне, там и решим. Будет видно, что кортеж, и в тоже время, приятные глазу цвета, а не чёрная нечисть несётся по городу. Вы, согласны, уважаемый?
-Конечно, конечно! Всё будет сделано. А как, Владимир Васильевич, быть с пулемётом, тоже убрать?
-Какой пулемёт? – встрепенулся я.
-Так у нас, на одном «хаммере», пулемёт установлен.
-Ничего себе! Это как же так?
-Под заказ. И разрешение имеем. Мы ведь иногда их, как инкассацию используем, алмазы возим. Правда не очень часто. Обычно воздухом отправляем.
Ну, блин, дела! Тут от одного удивления, обхезаться можно! А пушек, танков и ракет у ник тут случайно нет? Вот до чего людей деньги доводят. Трындец!
-Иван Терентьевич! Машина на месте?
-Так все в гараже стоят!
-Ведите, посмотрим, что там за чудо такое!
Когда мы вышли из кабинета, Аделаида подскочила, но я её остановил и сказал: «Мы в гараж. Скоро буду.»
Довольно быстро, мы спустились в подвал. Возле машин, с поднятыми капотами, копалось пару человек. У двери лифта, на стуле, сидел охранник.
-Иван Терентьевич! А если серьёзный ремонт?
-Тогда гоним на свою станцию автосервиса, нашу фирменную. Там можно сделать любой ремонт, вот там и перекрашивать будем. А на месте, так мелочь только какая-нибудь, профилактика, либо регулировка.
-Хорошо! Показывайте, сами управитесь?
-Стрелять конечно не смогу, а как работает запросто покажу.
-Ага, только стрельбы нам тут не хватало, шутник вы батенька.
Мы подошли к одному из «хаммеров» и завгар открыл переднюю дверцу и уселся на сиденье, рядом с водительским. Пока он там что-то включал, переключал – я заглянул внутрь. Ничего необычного, если не считать, что на потолке, почти через всю машину, посредине, тянется квадратный кожух. Что он закрывает неизвестно. Да ещё на передней панели, приличный дисплей и куча рычажков, с двух сторон экрана. Вдруг послышалось негромкое гудение двигателей и я, заглянув на крышу автомобиля увидел, как верхняя панель сдвигается куда-то в сторону, а наверх, на турели, выдвигается пулемёт. Мама, миа! Умереть, не встать! Это же надо, я бы до такого не додумался!
Наверху, во всей красе, многоствольный американский пулемёт ХМ-214 (Микроган). Конечно по виду он совершенно отличался, от обычного серийного пулемёта. Возможно калибр его и не велик (5,65 мм), но темп стрельбы, до 6000 выстрелов в минуту, а 6 стволов дают 100 выстрелов в секунду. Ого-го! Не видно никаких приспособлений, ни рукоятки, ни электропривода, всё это видно встроено в кузов и даже металлический, патронный, гибкий рукав, видно упрятан рядом с корпусом пулемёта, в крыше «хаммера». Боезапас 1000 патронов (2 ленты по 500 патронов). Тут и секунды хватит, чтобы обычную машину превратить в решето. Ч то я увидел ещё, это оптический прицел (хотя какой там к чёрту прицел, кому там на крыше целить), скорее всего это видеокамера, с хорошей оптикой, под прицел. Но его ещё надо закрепить на крыше, в смысле пулемёт, отдача то при максимуме до 100 кг. Скорее всего станина, здесь по боковым стойкам связана с рамой автомобиля. Мои размышления прервал Терентьевич:
-Ну, вот, всё готово, смотрите!
Я заглянул внутрь и увидел, как завгар, крутит ручки и двигает рычажки двумя руками, а на экране видно на какую цель направлен пулемёт. На дисплее видно перекрестие, как в прицеле и указана дальность до цели. В такт движению рук завгара и пулемёт наверху поворачивался, то вправо, то влево, то вверх, то вниз, а потом повернулся больше, чем на девяносто градусов в сторону. Ну, ничего себе, а назад он не стреляет часом?
-Ну, Иван Терентьевич, закрывай эту пукалку, всё понятно…
-Что будем снимать, Владимир Васильевич?
-Зачем? Что вы, такое произведение искусства! Это же раритет какой-то! Нет, оставляем, прячьте пулемёт обратно. А вот про перекраску не забудьте.
-Конечно, конечно! А как быстро надо?
-А, как быстро сможете?
-Если срочно, то думаю дня три… С учётом покраски, просушки, полировки, просто ждать необходимо по технологии процесса, так скажем. А то бы мы и за полдня всё провернули.
-Бог с вами, три дня, так три дня, но время пошло! Сегодня вторник, значит в пятницу в 1500 я осматриваю машины. Работаем!
Я развернулся и пошёл к лифту.
Когда я открыл дверь в приёмную, Аделаида сидела на своём месте, и на мой немой вопрос, только отрицательно покачала головой. Я прошёл в кабинет и от нечего делать подошёл к сейфу. Я взял ключ и оторвал от неё бирку, заполнить 6 цифр для меня не представлялось сложным. Интересно почему Антонов не установил современное хранилище, в электронном варианте, не жадность ведь, скорее всего привычка пользоваться давно знакомой вещью, да ещё уверенность в его надёжности. Видимо так! Запомнив шифр и уничтожив бирку (вспыхнула, как факел), я вставил ключ, набрал цифры и повернув на два оборота ключ, открыл дверцу сейфа. Как и говорила Адель, на одной полке лежали наличные. Пачки, пачки, пачки, все в банковской упаковке. Да, тут действительно было столько денег…! Я взял наугад пачку долларов и распушил её. Сотенные! Потом взял пачку российских. Пятитысячные! Ну и что, деньги как деньги, ничем не краше других. Лежало там и несколько банковских карточек «виза» и «мастер-карт», но какие на них суммы, я думаю не знал никто, в том числе и я. Ладно оставим деньги – кесарю, а сами займёмся делом боговым, - то бишь научным, тихим, спокойным, а значит бумажным. Дай бог, чтобы эти бумажки не рванули почище атомной бомбы, и не разметали все эти денежки по белу свету, аки грехи людские по всему аду.
Я достал из сейфа бумаги, а их собственно было там немного, всего две кожаные папки (но объёмные), застёгнутые на металлические застёжки.
Усевшись за стол, я открыл одну из них и попытался разобраться во всех этих бумагах, записях, черновиках. Я просидел наверное с час, но ни хрена не понял. Какие-то транши-манши, переводы, авизо, дебит, кредит, сальдо-бульдо… Аж голова затрещала от всей этой финансовой нечисти и шелупони. Нет, тут мне делать нечего, без Димона, моего старого кореша и друга, не проскочишь. И дай бог, если он тут во всём разберётся, а иначе нам всем (и особенно мне!) – кранты! Вот влип, очкарик! В очередной раз!
Ну сидел бы в этой раздолбаной Испании, хорошо хавал, сладко спал, нет, мать её не горюй, полетел Родину спасать, а кой чёрт её спасать… Пока умело убивал, разыскивал, шпионил, разведывал, ловил, взрывал всё было хорошо, и я в Родине нуждался, и Родина во мне. А как всё развалилось и Родине стал не нужен (а ведь не прокололся даже не разу!), получил такого пендаля в зад, что выкатился из этой милой Родины, сразу в другую страну, с дырявым карманом и пенсией, в размере десяти бутылок водки (попал так сказать под сокращение!).
Так что на хрен геройствовать, адвентист седьмого дня, бессеребрянник чёртов!
А скорее всего ты, милок, не деньжат хотел, а волю Николая Николаевича выполнить и его дело сохранить. Вот только зачем и чего, тебя так сюда тянет, со страшной силой. В голове зазвенел колокольчик и затих. Да, здесь было над чем подумать. Почему – я?!
Да, одному ничего не решить и ничего не понять! Разведать, кого-то захватить или убрать, совершить диверсию – это пожайлуста, это моё, да и то, толи команда нужна, толи наводка, а тут…
Полные непонятки!
Я сложил все бумаги в сейф и опять закрыл его, глянул на часы – почти пять. Скоро и работе конец и офис закроется, а мне то, что делать. Хотя, честно говоря, и ничего не делая, я чертовски устал, сказались видимо все эти перелёты, стрельба и нервы, нервы, нервы.
В дверь постучали и тут же вошла Аделаида.
-Я их нашла, Владимир Васильевич!
-Так быстро! Здорово! Ну, и…?
-Патрушев Дмитрий Петрович, как вы и сказали, живёт в Минске, работает в одном из филиалов «Беларусбанка». Он дал согласие на вылет сюда и будет завтра, где-то около полудня. Ему забронирован и оплачен билет на самолёт… Петров Алексей Николаевич, живёт в Балашихе и работал в ЧОПе, но что-то у него там не сложилось с клиентами и он уволился. Сейчас безработный.
«Старый вояка, правдолюбец, всегда правду матку резал, хоть самому генералу. Я так и знал, что в такой конторе, долго не задержишься, это же работа на грани с криминалом» - улыбаясь думал я.
-Вот он… долго не соглашался приехать, всё порывался с вами переговорить…
-Почему же не дали?
-Я не привыкла кого-либо отвлекать по пустякам, поэтому я всё-таки уговорила его, и он будет, тоже завтра, около десяти утра. Машины за ними будут посланы. У меня всё!
-Отлично, Адель, отлично! Благодарю за проделанную работу, я не ожидал, что вы так быстро управитесь. Молодец!
-Всё как-то сложилось… - смущённо сказала она.
-А вот подскажите, Адель, пожайлуста, где здесь можно хорошо поужинать…?
-Знаю, знаю, Владимир Васильевич, это только начальная фраза, а дальше – «не могли бы вы мне составить компанию на этот вечер, а то я в вашем городе никого не знаю». А потом чай, кофе, не послушаем ли музыку, проведём вечер?
-И как вы, Адель, всё угадываете, - всплеснул я руками, - ну ничего от вас не скроешь.
-Вы, зря насмехаетесь!
-И вовсе не думал! Право хотел пригласить вас на ужин, но если вы откажите, я смирюсь.
-Даже так? А я считала, что военные, хоть и отставные, продолжают штурм крепости, до её сдачи…
-Ну и язва вы, Адель, никогда не думал, что вы такая.
-А откуда вы меня можете знать, какая я вообще, - вспыхнула она.
-Простите, Адель, но я вовсе не хотел вас обидеть. Но я действительно, не знаю, где мне поужинать и хотел посоветоваться с вами, хотя с удовольствием, пригласил бы вас на ужин. Но только на ужин, если вы пожелаете. Вы уж меня извините, я совсем не бабник, и вы знаете несколько – старомоден.
По-моему, она покраснела и потупилась, узнав, что я вовсе не собирался её домогаться.
-Извините, Владимир Васильевич, но я как-то привыкла, что ко мне…
-Не надо, извиняться, Адель, я всё прекрасно понимаю, ну а всё же может быть действительно поужинаем…
-Не могу, извините, меня дома дочь уже наверное заждалась, мы с ней собирались в одно место.
-Понимаю. Конечно же идите. Всего хорошего.
-До свидания! А ужин, я вам, Владимир Васильевич, советую заказать в ресторане. Здесь неподалёку, есть хороший ресторан с французской кухней, вы нашему дежурному закажите (он в курсе всего этого) и вам всё доставят на квартиру.
-Спасибо за совет, Адель, я так и сделаю. Ну идите. До завтра!
Ужин действительно, доставили отменный и если бы охрана на входе не задержала с проверкой, то блюда были бы вовсе горячие. Хотя и так очень даже прилично! Я сидел перед телевизором и поедал все эти деликатесы (на сегодня я заказал морепродукты: лобстера, омара, рыбу, а из мясных блюд – только паштет из гусиной печёнки), пил хорошее французское белое вино и коньяк. От одиночества, мне уже становилось тошно, ещё несколько дней и я рехнусь, а по ночам от злости, начну душить доверчивых прохожих или ещё чего доброго, насиловать бедных старушек (вдруг сами не согласятся!), но может быть ещё хуже – запью горькую и ударюсь во все тяжкие.
Вот так, потихоньку попивая вино и одним глазом поглядывая на какой-то средненький боевичок, я и закимарил.
И приснилось мне, что в комнату, тихо вошла Адель и скидывая, невесть откуда взявшуюся у нее на плечах шаль, а скорее всего оренбургский, как говорится пуховый платок, и совершенно обнаженная, подсаживается ко мне на диван. После чего, склоняется к уху и начинает что-то шептать. А потом вдруг приставляет два пальца к моему горлу и : бах-бах, тара-бах, ба-бах!
Я дёрнулся и проснулся. В телевизоре палили неимоверно, стрельба шла: сверху направо и слева вниз. По количеству выстрелов, наверное уже положили не менее батальона, или во всяком случае сделали из десятка человек сплошное решето. Мне это смертельно надоело, я выключил телевизор и отправился в спальную комнату. Впервые за последнее время, ложась спать, я почуствовал, что нахожусь в какой-то домашней атмосфере. Даже в Валенсии, в своём вроде бы доме, я так по-домашнему, себя не чуствовал никогда, за последние полтора года, а вот здесь, на тебе, всего первая ночь и уже… Раздевшись и побросав одежды куда попало, я занырнул в постель. Обычно , я не сразу засыпаю и долго ворочаюсь, не зная то ли баранов считать (а чего их считать, если один уже лежит в кровати), то ли овец (а вот овцы то , с ним нет), но обычно засыпаешь тогда, когда вспоминаешь о чём-нибудь хорошем. И только я вспомнил об Адель, как тут же провалился в сон, словно в чёрную яму.
VII
«Утро, утро начинается с рассвета…». Тьфу! Ну лезет же в голову такая зараза! Да что же это такое?! Навязалась и при каждом удобном случае свербит мозг. И на целине то кажись не был. В то доблестное время, как говориться, «я был крайне мал, я был дитя…». И родители вроде эту целину стороной обошли, не поддались на люмпен-пролетарскую пропаганду нашего бровастого вождя. А то с разгону перепахали столько, что не знали потом куда зерно девать, а сейчас больше половины земель опять стали целинными. А может, теперь меня туда потянуло, со страшной силой, ведь целина – она вот рядом, рукой подать! Только с какого ляду – это ещё и студенческая планета? Вот уж научились бы студентики на этой планете, куда б потом делись? Ладно отбросим помыслы о несбывшихся желаниях , всё пора вставать.
Я глянул на часы, уже восемь. Зевая и потягиваясь, вскочил с кровати и минут десять делал всякие растяжки и упражнения на гибкость и силу. Потом пошёл бриться, мыться и бриолиниться.
Когда освежённый и полностью одетый, я через зал заглянул в столовую (кстати совершенно случайно), то увидел, что стол уже накрыт. И когда черти успели! А самое главное, как узнали чего я сегодня утром хочу (и ведь угадали!), уму непостижимо. Хотелось позавтракать просто, без всяких экзотических кухонь и прикрас, как обычно, дома у мамы, лет тридцать пять назад. Вот на столе и стояло: варенное яйцо в подставке (надеюсь сваренное всмятку!), в тарелке нажаренные гренки (батон смоченный во взбитом яйце), нарезанная «докторская» колбаса и чашка чая с лимоном, выпускала над собой пар. А напоследок, глубокая чашка с овсяной кашей, у которой наверху плавал, постепенно растворяясь, кусок сливочного масла. И как бы в довершение, вазочка с шоколадными конфетами и большая ваза с фруктами (виноград, киви, бананы, груши, мандарины). У мамы конечно половину (экзотических) фруктов не было, а всё остальное – точь в точь. Да-дела!
Я уселся за стол, почуствовав как проголодался, и принялся всё это поедать, начиная с яйца и каши, а потом гренки с колбасой и чаем. После завтрака (такого обильного!) надо посидеть минут хотя бы десять, чтобы в организме всё устаканилось, но только не дремать – это не на пользу получится, а будет не в коня корм. Лишь после обеда, по закону Архимеда, полагается поспать, а сейчас увы, надо двигать на работу.
Вот и «получи фашист гранату», а испанский рантье – работу! На свою голову и на весь остальной, застоялый организм. Ладно не надо лить слёзы и пускать сопли в виде мыльных пузырей, идём вливаться в стройные ряды трудовых олигархов. Равнение на знамя!
Когда, я вышел из квартиры, оба охранника опять подскочили, пытаясь двигаться за мной, но я их остановил и приказал идти завтракать. Сам спустился на пятый этаж и открыл дверь в приёмную. Все были на месте: и Адель, и девчушка за компьютером, а больше никого. Да и кто пойдёт сюда, отвыкли уже от посетителей за два месяца, прошедших после смерти Антонова.
-Доброе утро, дамы!
-Доброе утро.
Я двинулся к двери в свой кабинет, когда Адель спросила:
-Владимир Васильевич, ничего не надо?
-Нет, спасибо, Аделаида Ивановна, пока ничего. Если появится…
-Я знаю, сразу проводить к вам.
-Правильно!
Я зашёл в кабинет и, усевшись за стол, включил ноутбук. Нельзя сказать, что я хорошо разбираюсь в компьютерах, но включить агрегат могу и покопаться в нём, если конечно не установлен пароль, да в Интернет залезть и пошариться там, чтобы удовлетворить своё любопытство. Не думаю, что здесь, на рабочем месте, господин Антонов, держал свои тайны в электронном виде. Во-первых, он не такой дурак, а во-вторых, недолюбливал он всю эту компьютеризацию в мировом масштабе (и в этом я с ним солидарен), но иногда приходится и этой гадостью пользоваться. Антонов всегда любил копаться в архивах и библиотеках, пользоваться первоисточниками, а то ведь чёрт её знает, кто и что нанесёт в эту свободную Википедию, обдолбаная компьютерная нечисть, может одни помои. И получай целый ушат на голову, пополам с лапшой на ушах. Это как к «свободной» женщине, может залезть кто угодно и заразить её чем угодно ( и не только вирусами!).
Как я и ожидал, никаких паролей не было, но и в ноутбуке не было ничего тайного или интересного. Обычные экономические расчёты, сведения, курс валют, акции предприятий, состояние бирж, мировые рейтинги, чьи – то адреса и телефоны и тому подобное. Было всё, что угодно, всякая мелочь, какие-то фотоснимки знаменитого Бузулукского бора, окрестностей Оренбурга. Фотографии о его поездках в Европу и Америку. А также всякие справочные сведения. Полазив туда сюда по разным файлам, я наконец вошёл в Интернет и, найдя бесплатную электронную библиотеку, вытащил какую-то книгу Говарда и стал её не спеша читать. Нравится мне стиль фэнтези. За чтением прошло наверное около часа, пока в дверь наконец постучали и она отворилась. На пороге появилась Адель, а за нею следом вошёл бывший подполковник спецназа ВДВ Алексей Николаевич Петров, мой боевой товарищ и друг. Да, давненько мы не виделись с ним, наверное лет пятнадцать. А он ничуть не изменился, всё такой же крепыш, на пол головы выше меня, и самое главное, я не заметил у него, ни на лице, ни в глазах, даже отдалённого признака упадка, огорчения или неудовлетворённости. И ни одного признака, что этот человек пьёт (чего я боялся больше всего). Адель, отошла в сторону, пропустив Алексея вперёд, а сама вышла в приёмную, закрыв дверь.
-Ну, здорово, чертяка! – шагнул я ему навстречу.
-Здоровеньки, командир!
-Да, объятия у него по-прежнему крепкие, если не напрячься, то и рёбра может сломать. То же мне, командир! Хотя он на десять лет меня младше и в Афгане, молоденького «литёху», именно мне приходилось учить уму-разуму, как прикомандированный эксперт из высших, так сказать, армейских эшелонов. Ну, а потом чего только не было: и я вытаскивал его из лап начальства (чуть не упекли за решётку) и он вытаскивал меня из-под огня. Как говорится вместе и пуд соли съели, и цистерну водки выпили, и полшарика ногами открутили и в пустыне, и по горам, и по лесам.
Я смотрел на Алексея и радовался, что он остался совершенно таким, как и был. Мы присели за стол.
-Рассказывай, Алекс, - у него такой позывной был всегда, - как оно ничего, как семья.
-Та, усё у порядку, командир…
Так и не отвык от своего украинского говора и привычки называть меня командиром.
…жинка с донею и сыном, пока пиехалы у деревню до своих, так шо, я свабодны и як тильки услыхал, шо патрэбен тута и зьявиуся.
-Это хорошо, Алекс! У меня к тебе предложение, но давай ка мы пройдемся, так сказать, прогуляемся, а то я всё по кабинетам, да по кабинетам – хочется наконец и свежего воздуха глотнуть.
И я обвёл руками кабинет и приложил ладонь рупором к уху. Алексею не обязательно было всё растолковывать, он понимал с полуслова и, кивнув головой, сказал:
-Добре, гулять, таки гулять. Пидемо!
Мы спустились на лифте вниз и, выйдя через центральный вход, пошли по дорожке, меж цветников, обходя территорию.
-Видел охрану? – спросил я.
-Ну!
-И что думаешь, на сей счёт?
-Лохи!
-Хуже, Алекс дорогой, хуже! Дебилы, идиоты и дегенераты, учить видно некому, а надеяться на то, что эволюционируют сами, не приходится. Видишь!
-Та, бачу, командир! И, шо?
-Ты, чего со своего ЧОПа ушёл?
-А я не занимауся бандюков заховати и охранять, та ще наркоту ихню завозить, - мрачно проговорил он, - у мини ще совесть офицера ё. Плюнув на их, та ушёл!
-Ну и правильно, береги честь смолоду, а тем паче в старости. Ладно, слушай сюда.
Мы ходили с ним по дорожке, между ещё жёлтых, не зазеленевших газонов и чёрных, от земли, цветников. Мне пришлось рассказать всё, начиная с того, что началось почти два года назад с сибирской полушки и кончая сегодняшним днём, более или менее подробно. Всё я выкладывать конечно не стал, но про наследство и покушения рассказал. Надо было видеть физиономию Алекса, когда он всё это услышал. Глаза по блюдечку и вытянулся передо мной так, словно кол проглотил, а от этого по-моему, стал выше меня , уже на целую голову.
-От це ж дела! – выдохнул он.
-Да, такие дела. И знаешь ещё, что главное, я нутром чую, что у нас поселился «крот», может даже и подозреваю, кто он!
-Тады спимать, та и прихлопнуть!
-Погоди, Алекс, не всё так просто, как кажется, на первый взгляд.
-И шор обить?
-А вот что! Пойдёшь работать ко мне начальником охраны? Тем более, как ни странно, эта должность свободна, прежний почему-то сразу после смерти хозяина, ушёл отсюда, а может и его ушли.
-Це, можа буты!
-Ну так как, пойдёшь?
-А куды ж я денуся, мы ж командир единой верёвочкой повязаны: куды ты, туды и я!
-Вот и хорошо. Слушай внимательно! То, охранное агентство, что сюда наняли – побоку, им только коров пасти. Ты, Алекс, я думаю имеешь на примете хороших, умелых и надёжных ребят?
-Ну, троху маем, я думаю знойдем, кольки патрэбна.
-Вот и отлично! Теперь слушай сюда. Мне необходима нормальная, хорошо подготовленная служба охраны. Это раз! Мне нужны очень хорошие и опытные телохранители. Это два! Мне нужна служба разведки и контрразведки. Это три! Мне нужны люди, которые могут осуществлять слежку и уходить от неё, люди, которые могут осуществлять рейдерские захваты и отбиваться от них, люди, которые могут украсть что надо и когда надо, совершить диверсию в любой точке земного шара. Я хочу создать собственную, эффективную, корпоративную армию с этаким охранно-диверсионно-разведывательным уклоном, но всё разумеется, в пределах закона. Как говаривал Остап Бендер – «я не херувим, у меня нет крыльев, но я чту уголовный кодекс». Вот и мы, должны будем чтить. Ну, что возьмёшься за это, Алекс?
-Та, чего тут говорить, коли надо, сделаем командир. Есть у меня и связи и знаёмства, и парней добрых наберём.
-Я тебя давно знаю, Алекс. Знаю, что ты сделаешь всё отлично. Ну, что чертяка, снова в бой?
-А то как жа!
-Что-то ты не спрашиваешь меня на счёт оклада жалования, как любил бывало говорить.
-Да ну, - смущённо, сказал Алексей, - разве то ж главнок?
-Хорошо! Ты меня знаешь, и тебе и ребятам, будем платить раз в 500 больше , чем в самом хорошем ЧОПе. Кому надо, жильём обеспечим, на первое время. Ты, Алекс, если своих перевезёшь, будет служебная квартира. А там, как хочешь. Захочешь остаться – купишь себе квартиру, ту что приглянётся. И последнее, как говаривал небезызвестный граф Монте-Кристо, в средствах я вас не ограничиваю, зато ограничиваю во времени.
-Та, понял, командир, трэба всё зробить хутка.
-Разумеется.
-Ну, як нада, так и зробим.
-И последнее, а может и в первую очередь. Сделай мне разрешение на ношение оружия, а то чуствую себя, словно раздетый догола. Если надо будет помощь, обращайся к секретарю Аделаиде Ивановне. Я ей дам указание оформить тебя на работу и оказать всякое содействие, какое нужно.
-Понятно. А яки ствол, командир, тоби пристрелять?
-Ты знаешь, Алекс, я об этом думал. Конечно лучше бы что-нибудь помощнее и скорострельнее, но куда я такую дурру дену, под мышку. А мне же придётся в костюмчике ходить, да ещё застёгнутом, а тут ствол выпирает. Поэтому я выбрал «вальтер» Р99 с полимерным корпусом. И вес у него всего 700 грамм, и длинна небольшая 18 см, и ширина то совсем 3см. А вот магазин, аж на 16 патронов, да и калибр 9мм, более или менее ничего. Будет хотя бы, чем врага отпугнуть
-Ага, я цябе ведаю, - усмехнулся Алексей, - ты з гэтай пукалки, в подкинутую консервную банку, три пули с бедра, не целяся, положишь. Видали, знаемо!
-Ладно, не хвали! Что, вперёд?
-Уперад. – махнул он рукой.
Пока мы с ним возвращались назад, я рассказал, что ещё Патрушев должен подъехать (они знакомы, виделись у меня несколько раз), так что Алекс обрадовался, что будет не один. Поднявшись наверх, я свёл его с Аделью и попросил помочь при необходимости, а пока поселить на служебной и подготовить проект приказа о назначении Петрова А.Н. начальником безопасности нашей корпорации. Кроме того, попросил определить кабинет начальника охраны, поближе к моему.
После этого, оставив Алексея на попечение Адель, пошёл к себе в кабинет и усевшись за ноутбук и найдя какую-то тупую стрелялку, лупил каких-то монстров, аж до самого обеда. В обед (узнав, что самолёт Патрушева задерживается) мы с Алексеем смотались в ближайший ресторан, оставив всю охрану не у дел и поели, чисто по-оренбургски, безо всяких деликатесов – сибирских пельменей, русской водочки с клюквенным морсом, капусты квашеной да огурчик солёный, а в придачу всяких закусок до завязки. Так и отсидели целый час, он болтал, а я больше слушал. Нелегко всё-таки пришлось Алексею, как ни духарись, а из армии тоже попёрли, я ушёл и уже некому было больше поддерживать его детские штанишки негодования перед генералитетом. Ну, а вояка на гражданке, что разлитый кисель, расплескало по земле и сказывать нечего. Тут уж духарись, не духарись, а это сразу видно – знаем, сами проходили. Ладно, чертяка, прорвёмся, хуже уже не будет, не должно нам быть хуже, хуже уже было раньше, но всё это неправда. Хорошо, одного надёжного друга и соратника я себе обрёл. Верить в кого-то, как в себя, это вселяет надежду. Теперь за охрану, я буду более или менее спокоен, а это уже не мало. Теперь буду ждать Димку. С этой стороны всё немного сложнее, особенно для меня, ибо не понимаю я в этой экономике, ну ничегошеньки. А вот разберётся ли Димон, это ещё вопрос. Лучше, чтоб разобрался, а то придут нам кранты… Алекс, уже играя свою роль отца-телохранителя, не пожелал оставить меня одного в ресторане и сидел до тех пор, пока я не расплатился за обед и двинулся за мной следом к машине. Доведя меня таким образом до кабинета, он развернулся и сказал, что побежит по делам.
Я опять уставился в ноутбук и, поглядывая на часы ждал своего второго друга, а тот почему-то всё не появлялся. И вот, когда моё терпение полностью истощилось, дверь отворилась и в его проёме, я сначала увидел, вплывающее брюшко в распахнутом пиджаке и тёмноё рубашке, покрытой ярко жёлтым галстуком, а потом появилась розовощёкая физиономия Дмитрия Петровича Патрушева с очками «водолазами» и всклоченными волосами. Да, брюшко пожалуй увеличилось, а волос на голове, увы, поубавилось, и руки, держащие дипломат, стали гораздо пухлее.
-Димон, привет, заходи в мои скромные апартаменты, жду тебя уже давно и с нетерпением.
-Вовик, ты таки не волнуйся, я уже здесь!
Я не знаю, почему у Димы фамилия Патрушев, а не какой-нибудь Моня Шниперсон, и почему рьяные одесситы приехали в нашу залесённую Беларусь из-под черноморских степей – не разумею. Вот теперь и прошибает меня его одесский говор, во все времена. Но всё равно, люблю я этого нескладного человека, за его твёрдый жизненный принцип, за его неунывающий характер, за его непревзойдённый одесский юмор или даже, лучше сказать, специфическое общение с людьми.
Мы крепко обнялись и Димка втиснул своё тело в кресло, хорошо, что седалище додумались сделать пошире, а подлокотники раздвинуть до предела.
-Ну Вова, и что это ты меня выдернул из спокойной жизни и кинул сюда за столько километров от моей благонравной и детишек. Сознавайся, ирод!
-Димон! Ты же знаешь, по пустякам не побеспокою, дело архиважное товарищ, надо бы подсобить, батенька, пролетариату.
-Басота! Ты что ли пролетарий, не смешите мой пестик, ты же люмпен. Хотя ежели по тем хоромам, в коих я сейчас нахожусь, люмпен, таки вышел наконец в люди. И кто тот осёл, что нанял тебя Вова в работники, покажи мине это чудо, я хочу глянуть таки на энтого изувера. Он же тебя развращает этим богатством. Ай-яй, ну как таки ему не стыдно?!
-Димончик, окстись, я не работник, это всё моё!
-Ты, температуру организма мерил, нет не только под мышкой, мышка может уже и сдохла, а весь организм от макушки до пяток и особенно в районе головы?
-Мерил, родной, и вдоль и поперёк, и ты знаешь на удивление 36,6оС, вот только уши нагорели, я думаю на37оС, но в шкалу здоровья эта температура ещё не входит. Мне просто стыдно!
-Вы видели эту царственную стыдливость, а господа? Ну словно монашка перед постригом. – сказал Дима, и наклонившись ко мне, вдруг шёпотом спросил. – Ты что это серьёзно?
-Зуб даю!
-И сколько вся эта музыка, кстати сказать важит?
-Чуть больше триллиона!
-??!!!
Молчание немного затянулось и дипломат с живота сполз на пол, а потом послышался шёпот ещё более тихий:
-Надеясь в рублях?
-Димон, ты меня обижаешь, разве стал бы я беспокоить тебя по пустякам…
-??!!!
-Ну не закатывай глаза финансист-экономист, тебе что ли такие цифры не знакомы?
-Ты что Вован – Мексика или Корея?
-Это почему?
-Так это ж их годовой ВВП, ежели ты можешь то, ещё прочухать. Ты с глузду не зъехав, крыша у тебя ещё не покатилась к Чёрному морю в сторону Дерибасовской, глаза не застит пеленою, милай – тпру, дурдом по тебе не плачет?
-Ну хватит Димон хохмить, я к тебе с душой, а ты всё смеху-чки раздаёшь.
-Вова, если ты мне тотчас не плесканёшь, граммов таки 150, а то и 200 коньяку, я уже ни о чём не смогу думать…
Я поднялся, достал из бара коньяк и всё, что к этому должно прилагаться, и налил ему и себе по рюмашке. Хлопнули, зажевали лимоном, потом опять хлопнули и опять зажевали.
Вижу Дима порозовел и задумался, значит дошло и больше хохмить, пока, уже не будет, а значит можно приступать к делам.
-Димон, ну ты как?
-Нормально. Всё обошлось и уяснилось, а теперь давай к делу.
-Хорошо, слушай!
Здесь бояться было нечего, я знал не более того, что знают все остальные, так что слухачи нехай слухают, всё одно ничего нового узнать им не доведётся. Димке, моему школьному товарищу и другу всей жизни, я поведал, как попал в этот водоворот и угодил сюда. Единственно, ничего не рассказал о бумагах в сейфе и ещё кое-какие мелочи, которые знать ему и вовсе не обязательно. Я думал, что Димка мне тут же начнёт читать лекцию о том, что такое экономика и какие она имеет уровни и формы, что такое финансы и какие услуги может оказывать компания, и что такое банки и откуда они имеют доходы, и что относится к банковским операциям – но он молчал и о чём-то напряжённо думал. Видно его лекция будет ещё впереди. А пока он сидел против меня и напряжённо думал. Я его не торопил. Немудрено! Только вчера ещё ковырялся в задрипаном филиале банка с капиталом наверное в тысячу раз меньше, чем весь наш холдинг, а теперь тебе предлагают вести такие дела, что и во сне не снились, да ещё ревизии за границей, с выездом на место в Европу и Америку. Тут как не хочешь, а затрясёт. Ну ладно пусть хоть чуть-чуть оклимается, я тоже в первый раз чуть не обписался, от выпавшего мне счастья.
Наконец, когда молчание стало уже не вмоготу, я спросил:
-Ну что, Димон, а не пойдёшь ли ты ко мне, коммерческим директором в холдинг?
-Шутишь?
-И с какой стати мне шутить! Я милый друг на полном сурьёзе!
-Дела… як кажуть у нас в Одессе-маме!
-Не, Димон, не дела, так делишки!
-Ага! На «трульён»!
-Ты же сам знаешь, трудно считать только до десяти, а потом привыкаешь и все цифры становятся на одно лицо.
-Вот это правда твоя!
-И как тебе моё предложение?
-Ты, Вовик, и задачу задаёшь! И хочется, и колется, и разум не велит! Тут подумать надо, для полноты серьёзного дела.
-Думать долго не придётся.
-Это я понимаю! А всё ж с кандачка решать, это дело нехорошее! Обмозговать надо!
-Ну мозгуй, я подожду!
-Прямо здесь, сейчас?
-Димон, не трави душу, сам видишь какое у меня положение, деваться мне некуда и так уже нырнул в прорубь с головой…
-Да вижу, Вовик, вижу…
-Зарплата у тебя будет вот такая, - и я нарисовал шестизначное число на бумаге.
-Это в чём?
-Обижаешь второй раз, Димон!
-Ничего себе, тётя Клава, кати на Ланжерон!
-Ну как?
-А, шут с ним, давай рванём, а вдруг чего да спекётся!
-По рукам?
-Лады!
И опять Адель выручила меня из этой беды. Они с Аней (это вторая девчушка из моей приёмной) всё взяли на себя. И устройство Патрушева на служебную квартиру, и обеспечение его кабинетом в офисе, и ознакомление с нужными отделами, - финансовым, экономическим, плановым, бухгалтерией, и предоставление ему всего чего только пожелает.
Я удивлялся, насколько всё быстро делалось в нашем холдинге, насколько быстро здесь – настолько долго, с бюрократической волокитой, было бы в другом месте.
К вечеру у меня появился Алексей и принёс разрешение на ношение оружия (признавшись правда, что ему здорово помог Гурин), а так же «вальтер» в ременной кобуре. Я совершенно не хотел кобуру наплечную, а такой узкий ствол, как «вальтер», вполне можно разместить на поясе. И видно не будет под пиджаком, и выхватить будет быстро и удобно, так как кобура открытая без клапана, на одной застёжке, снимаемой лёгким движением пальца. Кроме того Алексей сообщил, что он уже сумел собрать человек тридцать и они в настоящее время едут сюда. Быстро однако! Но и хорошо! Конечно подписывать приказы и решать какие-либо вопросы (формально!) я мог только после того, как меня официально выберут президентом холдинга, но ждать ещё несколько дней, для меня это был мрак. Адель предупредила, что в принципе она готовит проекты приказов, которые ещё не подписаны, не прошли юридическую службу и бухгалтерию, а потому не имеют никакой силы. Ничего ребята, позмагаемся! Всему своё время: время собирать камни и время их разбрасывать, к совету директоров я должен быть во всяком случае во всеоружии.
Что-то давненько не было видно вездесущего Аркадия Михайловича Гурина. Меня это несколько смущало, но не очень сильно тревожило, ну могут же в конце концов быть какие-то дела и у столь славного нотариуса нашего холдинга. Сейчас почему-то он стал мне казаться некоей тёмной лошадкой. Бежит такая, где-то почти в самом хвосте, а потом шасть и в фавориты. Вот те раз! И не ожидали!
Жизнь она тонкая штука!
Я конечно бездельничал (как и подобает хозяину), а мои друзья впряглись в дела холдинга. Немного мне было не по себе, никогда, как говорится, не был эксплуататором наемных работников. И вот тебе сподобился! Вишь ты какой буржуй выискался! А честно говоря, я никогда не ощущал себя богатым человеком, я всегда считал, что кому-то должен и для кого-то обязан что-то сделать. Хоть сейчас, хоть потом, но обязан. Я здесь, честно говоря, на себя не потратил ни одного рубля, кроме разумеется питания и проживания в новой квартире.
Димон забегал ко мне пару раз в кабинет и всё время повторял, что здесь чёрт ногу сломит и чтобы ему разобраться со всем и месяца пожалуй будет мало. Но я его устыдил, сказав, что если лучший финансист бывшего СССР ничего не поймёт в этой мешанине, то американским очкарикам тут и вовсе делать нечего. С нашим менталитетом у них мозги не только закипят, но и сбегут.
Вообщем жизнь потихоньку текла своим руслом и я не думал пока её менять. Димон с Алексом потихоньку таскали ко мне свои сведения и если я понимал что-нибудь в охранном искусстве, о котором мне талдычил Алексей, то то все эти экономические экзерсисы Дмитрия, я напрочь не переваривал, не понимал и просто пропускал мимо ушей.
-Димон! – взмывал я от тоски. – Ну давай что-нибудь попроще, я в эти твои бухгалтерские дела, совершенно не могу врубиться, ты уж рассказывай мне, как школьнику 7-го «А» класса.
-Знаешь, Вовик, ну куда уже проще, - сердился Дмитрий, - я уж тебе и так на пальцах всё объясняю, проще только наскальная роспись для неандертальцев.
-Вот для неандертальцев и давай!
-А может для австралопитеков!
-Да хоть для ёжика в тумане, лишь бы мне понятно было.
-А ты мозг хоть чуть-чуть напряги и дело пойдёт!
-Было бы чего напрягать…
-Во-во!
- Ладно хватит лясы точить, вперёд и на мины. Действуй, Димон, действуй.
Очень странная ситуация, вроде и хозяин всего этого бедлама, а прячусь словно партизан от немцев. Надоело! А куда денешься, пока ещё рано. Так вот и тянулась наша жизнь до пятницы. Я шифровался, а ребята втихую делали свою работу и кое-что у них получалось. Алекс всё уже подготовил к перемене власти, или скорее всего к охране этой власти, а Димон хоть и входил в курс дела, но с необыкновенным трудом, да он и сам об этом говорил. Не всё так просто в наших экономических дебрях. «Там чудеса, там леший бродит»…бухгалтер на суку висит! Это уж точно, если кого и вешать, то этих…счетоводов. Ну да ладно всё пройдёт и это тоже. Таким образом мы что-то делали и чего-то ждали, а ждали мы пятницу, поворотный день в моей жизни и жизни моих друзей.
VIII
Наконец наступила пятница и на 10 часов утра был назначен совет директоров холдинга «Антил». Я к этому времени практически был готов, насколько может быть готов человек, всего несколько дней занимавшийся экономикой такой большой группы компаний. Адель конечно выдала мне информацию обо всех членах совета в небольших подробностях, так что я более или менее знал о них хоть что-то. Значит будем прорываться.
Я захватил с собой Димона, в случае чего, думая представить его пока моим помощником, ну а потом ребята сосчитаемся… Не буду описывать процедуру заседания совета, - это происходит, как и в любой корпорации. Один или вернее два момента удивили меня и неким образом насторожили. Во-первых, на совете присутствовал господин Гурин, которому вовсе тут и делать нечего, а вёл себя так, словно директор-распорядитель. Командовал направо и налево, и главное всё в основном в мою пользу, ну никаких зацепок. Непонятно до невозможности, ведь я ему в связи с этим, золотых гор не обещал. Во-вторых, как ни странно, но все (за исключением одного воздержавшегося) проголосовали за моё президентство в холдинге. Я, думаю, здесь не прошло без участия Гурина. Скорее всего, это он на всех этих директоров повлиял, вот только зачем ему это всё надо. Непонятно! Но видно был какой-то резон в его действиях, видать были какие-то дальние, затаённые замыслы, вот понять бы какие. Со временем разберёмся!
А вообще, совет прошёл на «ура», я честно говоря ни хрена не понял из всего этого отчётно-выборного собрания, но Димон, сидя рядом со мной, успокоительно кивал головой и удовлетворённо надувал губы. «Пока всё, окей», - тихо сказал мне Димон на ухо, в перерыве между пафосными речами. Ну что ж и то неплохо, а там дальше посмотрим. Насколько я понимал из выступления директоров, все предприятия работают с прибылью, убытков нигде нет, всё как обыденно и только на одно предприятие, в самом Оренбурге, был некий рейдерский наезд, на небольшое предприятие, но наезд то был. Главное, если бы это были девяностые или начало двухтысячных (хотя тогда это было уже редкостью), а сегодня, да ещё на империю Антонова… Это уже нонсенс! Лабуда какая-то! А выяснять ведь всё равно придётся. Всё начинается с мелочей. Не прижмёшь хвост петушку и он уже распушился, как павлин. Нет, тут уж надо рубить хвосты, как надо, под самый корешок, до упора.
Ладно утро вечера мудренее.
Через час после совещания, все приказы были мною подписаны и Алекс с Димоном вступили в свои должности.
Раньше времени, перед обедом появился Терентьевич и доложил, что машины готовы. Я сам спустился в гараж. Ну совсем другое дело. Два «хаммера» благородного тёмно-коричневого цвета, не чёрные, но и не светлые, а легковушки тоже хорошо вышли: «лексус» - бежево-кофейного цвета, а «мерседес» - тёмно-бежевый с зеленоватым оттенком. Ну теперь вроде будет видно, что это кортеж, а в тоже самое время автомобили разного цвета, но в целом смотреться будет прилично. Значит с этим лады, справились, а значит и остальное должно пойти, как по маслу.
Я поднялся к себе в кабинет. Алекс с Димоном сидели возле моего стола и дожидались меня. Я сходу сказал:
-Димон, ты всё уяснил, что было на этом совете директоров!
-Вроде бы.
-Вот и давай вперёд. Я тебя не задерживаю. Копай, узнавай и докладывай мне. Но прошу тебя, популярно! Ты же знаешь я эту всю бухгалтерию на дух не переношу!
-Да уж наслышан, но ты Вовик не волнуйся, разберу всё по полочкам, поймёт даже орангутанг.
-Высоко же ты меня ценишь. Ну ладно, катись, будь на связи, и учти время у нас крайне мало!
-Понял, не грузи.
Димка поднялся и ушёл из кабинета. А я остался один на один с Алексеем.
-Ну что бродяга готов? – спросил я.
-Я то готов, а что делать?
-В первую очередь, друг мой, захватить вокзалы, почтамп, телеграф, ну и банки наконец!
-Ладно хватит дурить, говори конкретно!
Когда дело обстояло серьёзное, у Алекса напрочь пропадал украино-белоруский говор.
-Хорошо, конкретно! Сколько у тебя сейчас бойцов?
-Тридцать пять человек!
-Здание захватить и охрану обеспечить сможешь?
-Ещё бы, командир, лишь тильки, так зараз!
-Значит захватывай!
-Даёшь добро?
-Точно! Только, Алекс, охрану заменяем своей, но без кровопролития. Учти! Просто мы отказываемся от их услуг. Шмотки в руки и пускай уходят в свою контору. Контракт с этой фирмой разрываем, не более того, повторяю – без членовредительства и мордобоя, а то я тебя знаю! Значит так ласково и непринужденно. Понял?
-Командир! Забижаешь! Всё будет зроблена у полным порадку.
-Ну тогда действуй и на связи!
Ещё накануне, мы с Алексом обсуждали тему униформы (ну конечно очень тёмно-зелёная с жёлтыми шевронами – это для охраны), телохранители в обычных гражданских костюмах, служба разведки и контрразведки – без формы и конечно продумали вооружения. Решили подобрать несколько пулемётов (конечно это всё нелегально!) FN MAG в варианте М2406 для морской пехоты США. А вот с автоматами, для охраны, было гораздо сложнее. Я, по старинке, был склонен к «калашу» АКС 74У, калибр 5,45, скорострельность 750 выстрелов в минуту, магазин на 30 патронов. Ну такой уж я дремучий человек, что лучшее и хорошее всё родное! Но Алекс предложил ещё несколько вариантов. «Узи» я отмёл сразу, эта пукалка только для ближнего боя, до 20 метров, а далее в синее небо, как в молоко, а на двадцать метров я лучше ножичек метну. Предлагалось: австралийский автомат (как ни странно!) Thales EF88 с укороченным стволом, швейцарский BST Advanced Polis Carbine/A-PC , длинной всего 40 сантиметров, потом «Хеклер и Кох»НК53А3 с магазином на 40 патронов, но уже несколько устаревший с 1960 года, а остановились всё таки на «Хеклер и Кох» UMP-9. Ёмкость магазина 30 патронов, эффективная дальность стрельбы на 100 метров, длинна всего 45 сантиметров и скорострельность 700 выстрелов в минуту. Само собой были у нас ещё на выбор «Абакан» АН94 с магазином на 60 патронов и гранатомётом ГП-30, снайперка ВКС/ ВССК «Выхлоп», бесшумная, крупнокалиберная (12,7 мм) и СВУ (укороченная ОЦ-03), калибр 7,62 мм с магазином на 30 патронов. А вообще всю охрану решили обеспечить «глок-17» (Австрия) с магазином на 17 патронов, правда кое-кто захотел «берету-92», ну может они лучше знают это оружие, но всё же все были вооружены тем, кто чего хотел и с чем лучше умел управляться. Мне Алекс уже давно передал оружие, как я того и хотел.
Сразу после совета директоров и началась замена охраны на наших людей. Всё происходило тихо и спокойно. Людям из агентства сообщалось, что их заменяет другая служба, а им предлагается вернутся в свою контору и доложиться начальству о своём прибытии. Единственно на третьем этаже, возле бухгалтерии, двое придурков попробывали рыпнуться, но их вынесли во двор, за ворота и посадили отходить на скамейке. Вещи, вслед за ними, вынесли их товарищи и, положив рядом, не останавливаясь, пошли на троллейбус. Тут же во дворе появились техники, демонтируя «старорежимные» видеокамеры, обрывая и сворачивая провода и стали устанавливать камеры с радиопрограммным обеспечением, другие ходили по комнатам, выискивая жучков. Работа кипела и, что мне было особенно приятно, к Алексу никто даже не подходил, все знали, что им делать, где и когда. К вечеру всё было уже практически кончено. На вахте официально сидело два человека в красивой тёмно-зелёной форме. Больше никого видно не было, во всяком случае визуально, но как минимум человек пятнадцать занимали позиции в здании холдинга и вокруг. И тишина! Самая лучшая охрана та, которую никто не видит, а она видит всех. Я понял, что Алекс нанял супер. А за супер и платить надо супер, без всякого отката.
С этой стороны, я перестал особенно напрягаться, но верить абсолютно, я не привык никому. Пусть всё течёт, всё изменяется, но мысль моя не меняется.
Я сидел в кабинете, когда раздался звонок интеркома:
-Аделаида Ивановна, я слушаю!
-Звонит директор охранного агентства Путнкин Олег Борисович!
-И чего он хочет?
-У него личное дело к вам.
-А что за дело?
-Он не говорит.
-Аделаида Ивановна, зайдите ко мне, пожайлуста.
Адель впорхнула в кабинет. Голубая блузка с глубоким вырезом, а под ней сумасшедшая грудь, тёмно-синяя юбка (толи миди, толи мини), темно-синии, почти до черноты, туфли. Верх строгости и оригинальности. Она меня убивала.
Я уже давно не видел такой красивой женщины. Я тоже разумеется не монах, и у меня в Испании были женщины с которыми я встречался более или менее постоянно, или от случая к случаю, но эта женщина меня к себе влекла и, что самое плохое, я думаю она это знала. Хуже нет, когда женщина знает, что может управлять тобой. Тогда она звереет, теряет человеческий облик и начинает нажимать на струны твоей души. Нет ей кажется, что она не делает больно, а только старается притянуть к себе мужчину, а на самом деле она его убивает. Так и меня убивали несколько раз, а вот теперь это опять, вроде бы продолжается. Но я уже взрослый мальчик и со мною теперь очень трудно совладать. А я, вдруг понял, что влюбился в эту женщину.
Всё это настолько непонятно, что и объяснить трудно. Вот они женщины, сотни, тысячи и может быть даже готовы, и может быть даже я с ними со всеми не прочь, но нет – они все мне не нужны. Все остальные – вульгарны, потны и плохо пахнут. А эта – одна! Она действительно одна!
Тело её, словно гладкий шёлк под утюгом, тёплое и ласковое, в её лице, что-то необычное,- рыжие волосы и голубые глаза, и смотрят они на меня завораживающе, словно ждут, что я скажу что-то такое, и весь мир взорвётся и осыпется на нас непонятным: светлым и тёплым. Я хочу обнять её тёплое, вздрагивающее тело и провалиться в пропасть и падать, и падать… Ко мне уже давно не прижималась, не тело, а душа,- трепещущая, нежная, тёплая, как первый весенний день, сладкая, как берёзовый сок, обжигающая, как полуденное солнце. Я действительно её хотел! Пятидесятилетний старик хотел тридцатипятилетнюю женщину. Для меня эта женщина была лучше самых молоденьких девчушек (вот уж никогда не был извращенцем!), хотя любой мужчина любит тех, кто моложе его. Но в данном случае я знал, эта женщина – лучше всех женщин в мире, она самая лучшая. Вы никогда не замечали некое «де жавю» по любому поводу: толи эту природу уже видели когда-то, толи это звёздное небо уже пылало над вашей головой, толи эту женщину вы уже когда-то обнимали и лежали с ней в одной постели, тихонько одним пальцем, поглаживая между лопаток по спине.
Но наваждение схлынуло.
-Адель! – сказал я хриплым голосом. – Что у вас есть на нашего дорогого визави Путнкина?
-Олега Борисовича?
-Да, именно на него!
Я взял бумаги из её рук и немного к ним прикоснулся. Что ещё надо старику!
-А он то оказывается, далёкий родственник одному из вице-мэров? – сказал я.
-Абсолютно!
-И что можно от этого ожидать?
-Я думаю не слишком многого. – сказала Адель. – Николай Николаевич щадил его самолюбие и благодетельствовал, а тем доставлял удовлетворение его правительственному патрону. А вообще-то он хотел его выкинуть и кстати говоря хотел это сделать, но почему-то забыл в последнее время.
-А он вот так запросто хочет качать права главе холдинга, так скажем его президенту?
-В этих тонкостях, я вам не указчик. В принципе, президент нашего холдинга, может, так скажем, снизойти до разговора с каким-то директором охранного агентства. Я, именно так понимаю.
-Вполне понятно. Ваша позиция ясна! А всё же, что вы сделали бы на моём и месте?
-Вот уж никогда не примеривала ваше место на себя!
-А зря! Секретарь это второе «я». Адель попробуйте!
-Ну, хорошо, - она выдохнула с чувством неудовлетворённости, - я бы, честно говоря, не стала бы вести с ним разговоров, а отправила бы его к своему начальнику охраны, но очень всё же хотелось узнать, чего он хочет.
-Вот это правильно! Вы молодец! Но мой начальник охраны, сам без году неделя, да ещё и вспыльчивый человек. Не дай бог нагрубит, а то чего доброго и по шее… Так что, милая Адель, Олег Борисович уже заждался у телефона, давайте удовлетворим его желание. Включайте!
-Я вас слушаю.
-Владимир Васильевич, добрый день!
-Добрый день.
-Вам позвонил Путнкин Олег Борисович, директор охранного агентства «Симарг».
-Очень приятно, я вас слушаю.
-Владимир Васильевич! Я не понимаю, что у нас происходит, с вашим холдингом и с моим агентством?
-А, что такое?
-Моих людей снимают с охраны вашего здания и отправляют на базу. Какие-то люди заменяют их и можно сказать выбрасывают за ворота вашего офиса. Что это такое?! – тут он уже поднялся до истерических ноток.
-Господи, Олег Борисович, а вы меня почти напугали. Думаю, что же такое случилось? А оказывается, вот что.
-Очень интересно, и что же вы на это скажите?
-Боже мой, да ничего! Просто я разрываю контракт с вашим агентством и всего лишь. Неустойку, я конечно же заплачу, так что думаю в накладе вы не останитесь. Я надеясь, оплата ваших услуг в течение трёх месяцев вас устроит?
-Ну это просто неслыханно!
-Что вам мало? Я думаю вполне достаточно. За это время вы сможите найти достойных лохов, которые подвяжутся платить за ваши услуги в своей охране.
-Что, что…?
-Да именно то, что вы слышали.
-Но у меня самое лучшее охранное агентство в области!
-Жалею вашу область, кроме того мне не надо лучшее в области, мне надо лучшее в мире! А ваши люди – это мыльные пузыри, они и себя то защитить не сумеют не то, что других лиц.
-Откуда вы это взяли?
-Видел в деле, и надо сказать, смеялся от души. Вы их либо смените, либо поучите, а то ваше агентство, скоро можно будет называть «Соплярг».
-Что вы себе позволяете!
-Что хочу, то и позволяю. Вы меня уже утомили. Забирайте своих людей, неустойка вам уже перечисляется, прощайте. Надеюсь, больше о вас не услышу.
И я повесил трубку. Ну не кретин ли? Мне ещё этому идиоту надо что-то доказывать. Господи, ну насколько бог обогатил русскую землю, настолько и расселил по ней дегенератов, - это наверное в противовес, с одной стороны очень хорошо, значит с другой, должно быть плоховато. Ну и ладно!
Выходные прошли, как-то сумбурно.
В субботу, с утра, ко мне явился Гурин Аркадий Михайлович. С чего бы это?
-Добрый день, Владимир Васильевич!
-Добрый день!
-Как вам показалось, всё вчера прошло успешно?
-Вроде бы, да!
-Я же вам говорил, что беспокоится, нет причин. Всё будет хорошо!
-Конечно!
-Теперь, Владимир Васильевич, у меня к вам просьба или скорее предложение. В воскресенье, у нас в Оренбурге, будет на один день, проездом, премьер…
-Вот как! Ну и что?
-Как ну и что, Владимир Васильевич! Я бы рекомендовал вам с ним встретиться. Николай Николаевич всегда встречался с ним и имел поддержку от правительства, но и премьеру кое-что обещал и делал. То детский дом построит, то спортивный комплекс, то детсад, то школу, а то просто выделит деньги на социальные программы. Это всегда находило отражение в правительстве и даже в законах. А как же! Как говорится: ты – мне, я – тебе. Самый лучший вариант содействия друг с другом.
-И вы, Аркадий Михайлович, предлагаете мне…
-Да ничего я не предлагаю, помилуй бог! Просто хочу, чтобы вы по старой памяти Николая Николаевича, встретились с премьером, познакомились на короткой ноге, а там чем чёрт не шутит. Такие связи, дорогой мой, упускать нельзя. И коль уж плывёт всё по накатанной и надо только держать парус по ветру, зачем упускать такие выгодные связи.
-Что же, возможно вы и правы!
-Конечно, Владимир Васильевич, конечно. Эта встреча вас ни к чему не обязывает, но впоследствии может сыграть хорошую службу.
-Разумеется. Договорились. Организуйте встречу. Что-то ещё?
-Да, некоторым образом. Я слышал, что вы решили заменить охрану в офисе. И отказались от услуг охранного агентства «Симарг».
-Аркадий Михайлович, вы же видели этих дебилов…
-Так то, оно так! Николай Николаевич уж насколько не профессионал, но тоже был от них не в восторге…
-Ну вот, видите!
-Оно конечно может и правильно, но господин Путнкин очень даже приближен к исполнительной и законодательной власти нашего города, неким образом.
-И что с того?
-У нас могут быть проблемы!
-И какие же интересно?
-Как бы вам сказать, Владимир Васильевич! Господин Путнкин Олег Борисович очень амбициозный человек и пока его в этом городе никто, что называется, не щёлкнул по носу. А он может быть очень обозленным и мстительным человеком, и главное, чуствуя поддержку со стороны своего родственника, может быть даже несколько бесшабашным.
-Это крайне интересно, всё что вы рассказали об этом господине, но я совершенно не впечатлён. Честно говоря, мне на вашего Путнкина, наплевать и ратереть.
-Это пожайлуста, Владимир Васильевич, но я бы несколько поостерёгся на вашем месте. Во всяком случае, лет пятнадцать назад, ходили слухи, что именно господин Путнкин не остановился перед устранением одного охранного агентства, которое пыталось с ним конкурировать. Положил, кстати говоря, порядочно народу, наверное человек около пятнадцати. Нападавших, конечно же, не нашли, сколько не искали. Но с того времени с Путнкиным больше никто не связывается.
-И что в городе, больше нет охранных агентств?
-Ну почему же, есть. Но они небольшие и охраняют второстепенные фирмы и объекты, типа небольших предприятий, да несколько инкассаторских фирм, которые возят деньги и ценности. Но все элитные объекты вёл до этого времени Путнкин и его агентство «Симарг». А значит, и барыши катились в его карман, ой какие хорошие. Но, работникам платил совсем мало, поэтому и люди у него подвязались не очень подготовленные и многие были недовольны, но он содержал с десяток человек (я думаю откровенных бандитов), которые держали всех в руках и даже совершали наезды на некоторых хозяев, которые пытались отказаться от услуг этого агентства. Вот такие дела, Владимир Васильевич!
-Ну и бог с ними, с этим Путнкиным. Но если попробует дёрнутся, пусть пеняет на себя, в бараний рог скручу и никакой вице-мэр не поможет.
-Ну что же, Владимир Васильевич, предупреждён, значит вооружён.
-Хорошо, Аркадий Михайлович. Значит завтра вы мне позвоните, когда премьер будет в городе.
-Разумеется, Владимир Васильевич, я обо всём договорюсь и тут же вам телефонирую.
-Прекрасно, Аркадий Михайлович, я за вами заеду. Жду звонка!
И я протянул Гурину руку. Рукопожатие его, как всегда, было слабым и каким-то вялым. А в голове тихонько затренькал звоночек. Что-то всё же задумал Гурин с нашим российским премьером. Вот так просто договориться о встрече, пусть даже с новым президентом огромного холдинга, но всё же с премьером! – тут надо иметь огромные связи, и я бы сказал непосредственные, хорошие знакомства. Если премьер идёт на такую встречу, значит ему надо что-то от меня. Вот знать бы, что? Конечно такой чиновник не опустится до банальной взятки, даже если это будет перечисление на некий счёт на Багамским островах или в какой-нибудь другой оффшорной зоне. Теперь Гурин будет придумывать ходы похитрее и более скрытные, чтобы никто не подкопался. Выделить инвестиции на строительство чего-нибудь этакого, огромного и спортивного (чего всегда любили строить в СССР), а потом замутить воду с заказчиками и подрядчиками, и выйти на этакий откат. А ещё можно уплатить повышенные налоги в бюджет, но дойдут разумеется не все деньги и не туда, куда надо. Так что операций по отмыванию денег было множество, включая даже заграничные накопления. Вот и гадай тут, где тебя обведут вокруг пальца. Но всё это разумеется будет завтра, а сегодня мне захотелось расслабиться, забыться и выкинуть из головы все дурные мысли.
А посему я спустился в подземный гараж, а оттуда двинулся в тир. Судя по хлопавшим выстрелам, Алекс решил в субботу провести очередную подготовку. Я неслышно открыл дверь.
Алекс стоял сбоку у стены и, одев наушники и очки, наблюдал за стрельбой своих подопечных. Гул стоял невыносимый. Это с той стороны двери, весь грохот гасили звукоизоляционные стены и сама дверь, а здесь треск от одновременной стрельбы пистолетов и автоматов сразу заложил уши. Я снял со стены наушники и по быстрому надел их, а заодно зацепил и пластиковые очки, водружая их на нос.
Подойдя к барьеру, я стал смотреть, как стреляют парни. Алекс, увидя меня, дёрнулся в мою сторону, но я остановил его жестом, мол не отвлекай людей, я лучше пока понаблюдаю. Стреляли в основном неплохо. Глянув в увеличительную трубу, я обнаружил, что в молоко никто не попал, но правда и десятки с девятками были только на некоторых мишенях, но остальные ложили пули довольно кучно. Во всяком случае, эти хоть умели хорошо стрелять, но только пару человек из них были стоящими снайперами. Правда охотиться мне было не на кого, так что этих ребят, на всякий пожарный случай, вполне бы хватило. Обоймы у стрелявших закончились и патроны тоже, а Алекс скомандовал осмотреть мишени. Зажужжал электромотор и мишени, колышась под потоком воздуха, подъехали к стрелявшим. Пока они их рассматривали я подошёл к Алексу:
-А не тряхнуть ли мне стариной? Пусть поставят пять мишеней.
После того, как мишени установили, они отъехали на положенные 25 метров и стали в один ряд с деревянным щитом, для метания ножей. Молодые лаботрясы, сгрудившись в стороне, с улыбкой поглядывали на старика, вынимающего из кобуры «вальтер». Эта пукалка, для них казалась недостойна, настоящего вояки, просто какой-то женский пистолетик.
Сняв с предохранителя, я вскинул «вальтер» и начал стрельбу. Выстрелы гремели, как из автомата, так что все шестнадцать пуль вылетели из ствола, чуть ли не одной очередью. В конце концов это меня так раздухорило, что я, засунув пистолет в кобуру, выхватил два ножа с пояса и метнул их в деревянный щит. Не успели они задрожать, вонзившись рядом друг с другом прямо в центре мишени, как я добавил ещё звёздочку «сюрикена», которая вонзилась ровнёхонько над ножами. Алекс нажал на кнопку и мишени снова полетели к барьеру. Жив ещё курилка! Не утратил ещё твёрдости руки и остроты глаза, это радует, чёрт побери!
На всех пяти мишенях, ровно в центре, виднелись отверстия от пуль в виде треугольника и только в последней мишени виднелся квадрат из четырёх пулевых отверстий.
Кто-то из бойцов присвистнул, кто-то стал чесать затылок, а один громко шепнул на ухо второму:
-И кто здесь кого охранять будет? Хотелось бы чтобы меня!
Алекс развёл в стороны руки и сказал:
-Ну, командир, нет слов!
-Ладно, ладно, успокойся, продолжайте занятия! – и я двинулся к выходу из тира.
А сзади Алекс уже показывал мишени своим бойцам.
-Видели, как пули легли, миллиметр в миллиметр, меньше чем за полминуты. А ножички! Командир с двух рук в два глаза попадает, а вы лоботрясы? А ну тащи патроны, пока так стрелять не будете, или хоть отдалённо похоже, с тира ни ногой. А потом в спортзал на рукопашную. Вы ж телохранители, элита! Марш, марш!
IX
Воскресенье, всегда было воскресеньем, и только полные трудоголики работали в этот день. Но оказывается деньги, не ведут счёт дням и продолжают работать все дни недели и даже 24 часа в сутки. Эти деньги, меня в конец достали. Ни минуты, ни секунды покоя, мне уже стало казаться, что они снятся даже по ночам, и я просыпаюсь в холодном поту, когда мне снится, что я проваливаюсь в глубокий колодец, откуда уже наверняка не выбраться, и тону не в воде, не в зловонной жиже, а в золоте, в целой кипе золотых монет. И оказывается на этой куче золота, невозможно удержаться, и всё время проваливаешься в неё по грудь, по горло, по подбородок, и вот эти монеты уже лезут тебе в горло, в нос, уши, они текут золотым песком, забивая даже глаза, и тогда я просыпаюсь. Майка моя становится мокрой от пота, а мне самому становится холодно до озноба.
В это воскресенье, я на своё счастье проснулся довольно поздно и даже ночью мне ничего не снилось. Я не торопясь встал, умылся, побрился и заказал себе в квартиру завтрак. Возле двери уже не сидело два идиота из «Симарга», но охрана чувствовалась буквально спиной, не говоря уже о камерах видеонаблюдения, хотя они были и скрыты, но работали весьма эффективно, в чём я и убедился недавно сам.
В своей квартире, я запретил устанавливать какую-либо электронику, а в коридорах и лифтах, это пожайлуста, сколько угодно.
Я уже допивал кофе, когда зазвонил мой спутниковый телефон. Алекс уверял, что его нельзя не засечь, не прослушать невозможно, не то что обычный «дебильник», который можно прослушать даже обычным УКВ-приёмником, правда особой конструкции.
-Добрый день, Владимир Васильевич!
-Добрый день, Аркадий Михайлович!
-Надеюсь, вы готовы?
-Всегда готов, как пионэр!
-Вам бы всё шутить…
-А что же мне дорогой мой, прикажите плакать, так вроде бы не с чего, от больших денег кажись не плачут, а скорее смеются.
-Вы знаете, Владимир Васильевич, от больших денег иногда тоже большие проблемы возникают.
-А вот это верно. Так что же вы мне скажите?
-Всё в порядке, Владимир Васильевич! Я обо всём договорился, нас будут ждать ровно в 1200, в десяти километрах от города на базе областного МВД. Там, так сказать, и охрану проще организовать и всем спокойнее.
-Хорошо, Аркадий Михайлович! В 1000 со своей когортой, я буду у вас.
-А может всё же лучше без этакой помпы, как то попроще…
-А может наоборот показать, что мы тоже не лыком шиты и что-то имеем за душой…
-Право не знаю, может вам и виднее, что делать, только в случае чего не обессудьте, если что-то пойдёт не так, тогда вспомните, что я вас предупреждал…
-Не волнуйтесь, не забуду. Ну, до скорого…
Я тут же набрал Алекса и сказал, что жду его у себя на квартире.
Он не заставил себя долго ждать, явившись буквально через пять минут. Я усадил его в кресло.
-Выпить не предлагаю, - начал я, - потому что сегодня работаем, пожалуй первый раз, с твоими парнями. И учти работаем по первому разряду.
-Добре, командир, а кого работати будэмо?
-Вот это хороший вопрос! А у нас сегодня, друг, встреча с российским премьером.
-Ничога соби! – по моему у Алекса, глаза на лоб полезли.
-Ничего привыкай! То ли ещё будет, ай-яй –яй!
-Добре будем привыкать, раз на тое дана команда!
-Значит так Алекс! Собирай состав телохранителей на весь кортеж. Едем: я, Гурин и ты. Димона, я думаю, брать не будем. Пусть отдыхает. Парней одень в костюмы, но только чтобы не чёрные с белыми рубашками и не одного цвета. Но всё же строго – костюмы, рубашки , галстуки. Всё гармонично! Чтобы было видно – не роботы, но и не разношерстная рвань. Усёк?
-Командир, забижаешь, всё буде, як клюковка у шоколаду.
-И, да, Алекс, это учти не просто увеселительная прогулка, так и скажи своим парням, чтобы работали на полном сурьёзе и не расслаблялись. Я сам ещё толком не знаю, что может случиться; так что ушки на макушке и торчком. Может ничего и не случится, но лучше быть ко всему подготовленным.
-Так усё ж понятно, командир, когда выезжаем?
-Значит так, Алекс, в 1100 мы должны быть у Гурина, а потом выезжаем на базу отдыха МВД, километрах в десяти от города, так что маршрут проработай заранее, все подходы и отходы, ну как в Чечне. Здесь может быть засада, там крутой поворот… Так что смотри у меня, Кутузов!
Алекс удалился, а я, пока у меня было свободное время, включил телевизор и стал смотреть новости. По каналу передавали о рабочей поездке премьера на Урал, в Сибирь и на Дальний Восток. Значит Гурин действительно не обманул, да это было бы и смешно, честно говоря. Так, совещания с главами областей, поступления средств в областной и федеральный бюджет, модернизация предприятий, и так далее и тому подобное. Да, вот на этих денежных нотках, видать и будет проходить наша беседа, скорее всего. Вот только какую сумму мне придётся выбросить на все эти инвестиционные проекты, для обогащения третьих лиц, да ещё неизвестно каких. Вот не было печали, так подавай уксус перед сном!
Ладно, разберёмся по ходу пьесы!
Время уже стало понемногу поджимать, значит пора одеваться. Хорошо ещё, что я успел заказать кое-что из одежды. Доставили мне в одну минуту, наверное целый магазин и даже некоторые из костюмов, подогнали прямо на месте в моей квартире. Как там в Гражданскую распевали песни: «костюм английский, погон австрийский, наган японский, правитель омский». У меня всё с точностью, да наоборот. Костюм австрийский, галстук английский, пистолет немецкий, туфли итальянские, а плащ кожаный и шляпа, чёрт их знает чьи, толи турецкие, толи испанские. Вот сорочка точно французская, от какого то там самого наймоднейшего и самого современьейшего кутюрье. Я был готов, взял телефон, запасную обойму, словно отправлялся на войну. Впрочем как всегда. Спустившись на лифте в гараж, я тут же оказался в окружении крепких ребят. Они стояли так, словно на нас вот-вот собираются напасть. Машины выглядели прекрасно. Это уже не чёрные вороны, а красивые строгие автомобили, радующие глаз своей расцветкой. Телохранители, тоже были одеты под стать. Не казались этакими качками в чёрных траурных костюмах, а выглядели достаточно фактурно и естественно, для охраны высших лиц. Всего было пятнадцать человек, не считая водителя в моей машине и Алекса на переднем сиденье. Я опять выбрал себе «Lexus LX-570», а спереди и сзади замыкали кортеж два «Hummer Н1», на переднем (я это точно знал) установлен пулемёт «Микроган».
Рассевшись по машинам, мы не спеша выехали из гаража и, свернув на набережную, двинулись в сторону дома Гурина, расположенного в одном из престижных районов. Теперь наша кавалькада так не бросалась в глаза, хотя было видно, что все четыре машины следуют друг за другом, в одном направлении.
Пока мы добирались до Гурина, Алекс всё время рассказывал и показывал мне, то глушилку, то бортовой компьютер, способный прослушивать мобильную связь через спутник и определять местоположение телефонов. Такую мелочь, как сбрасывание шипов при погоне, дымовая завеса, приборы ночного видения, сирена, громкая связь он даже не афишировал. Очень скоро мы подъехали к дому Гурина и увидели, как он один топчется на тротуаре и безо всякой охраны (а чего она ему собственно нужна, кого тут охранять?). Усевшись в машину, он сразу завёл разговор:
-Владимир Васильевич! Действуем по плану. Давайте все беседы буду вести я, а вы только поддакивайте, да чинно кивайте головой.
Ну, вот, оно начинается! Значит ты старый козёл, рот на замок, а я за тебя всё буду решать. Э, нет, милок, на мой роток не накинешь платок! Поживём – увидим! Я молча смотрел в окно, а Гурин всё разглагольствовал, что нам надо заручиться поддержкой правительства, употребив для этого все связи, вложить инвестиции в самые надёжные и многообещающие проекты (я так и думал!) и получать с этого (только нам ли?) очень хорошую прибыль. Он достал меня окончательно и я просто перестал его слушать, погрузившись в свои мысли.
Десять километров от Оренбурга превратились почти в пятьдесят. Десять километров мы ехали только по лесной дороге, свернув на нее с федеральной трассы. Подъезжая к базе, я сразу обнаружил кучу охраны, которая окружала всю эту территорию, вплоть до воды на тёмно-синем озере. Как и следовало ожидать, премьер ещё не прибыл и нас встретил местный глава полиции, генерал-лейтенант Кутасов Пётр Степанович. Мэр отправился встречать премьера. Так что мы пока были не у дел и вышли на причал, наблюдая как по озеру крейсировали катера и водные мотоциклы. Правда долго ждать не пришлось и вскоре, под вой сирен, из леса выскочил на берег озера, целый кортеж автомобилей. В длинных беседках были накрыты столы, которые ломились от того, от чего и должны ломиться столы на таких встречах. Вид на озеро был великолепен. Было относительно тепло, насколько может быть тепло в этих краях, в конце апреля. Встреча была вовсе не протокольная, поэтому все вели себя более или менее свободно. Премьер обошёл всех, здороваясь со всеми за руку и наконец, уселся рядом с главой города и главой администрации Оренбурга. Все остальные расселись по рангу и я, был приятно удивлён, что нас с Гуриным не посадили, куда-то в дальний угол, а мы сидели, совсем недалеко от премьера. Сначала, вроде бы шли тосты и здравницы, но потом «всё перемешалось в доме Облонских» и уже никто ни за кем не следил, и никто никого не слушал.
Наступало то время, когда банкет уже перерастал в обыкновенную пьянку. Кому надо было напиться уже напились, а кому надо было вести разговоры, те только пригубляли питьё, оставаясь совершенно трезвыми. Я сразу увидел, что Гурин незаметно подобрался к премьеру и, оттеснив главу администрации, о чём-то горячо заговорил с ним. А премьер только улыбался и кивал в ответ головой, и было непонятно: толи он о чём-то соглашался, толи делал это просто из вежливости к говорящему.
Все разбрелись, кто куда. Но охрана не спала и следила за каждым из гостей, чтобы не дай бог, с ним ничего не случилось, а тем паче, чтобы они не наделали чего-нибудь абсурдного. Я даже не заметил, когда премьер оставил Гурина и подошёл ко мне:
-Не пройтись ли нам, Владимир Васильевич, и поговорить наедине, вдали от этого шума?
-Безусловно!
-Вот и отлично!
Мы постепенно отошли от основной массы пирующих, но всё равно были под неусыпным оком охраны, правда они маячили маячили где-то вдалеке и не могли слышать нашего разговора. Люди Алекса, как я им и сказал, особо не приближались к гостям и находились и находились, так сказать, в передовом оцеплении, то есть на лужайке возле своих машин.
-Я был очень хорошо знаком с Николаем Николаевичем Антоновым, - заговорил премьер, - мы вели совместно много дел. Одно из них передача некоторых «пугачёвских» ценностей в Оружейную палата в Кремле. Вам это должно быть известно.
Я кивнул в ответ головой.
-Вы, насколько я знаю, являетесь преемником господина Антонова, а значит на сегодняшний день, вы один из богатейших людей, не только в России, но и в мире.
-О, это вы преувеличиваете, господин премьер-министр…
-Ничуть! Я ведь собрал кое-какие сведения о вас, вы это должны понимать…
-Ну, разумеется.
-Да, Владимир Васильевич, это, будем откровенны, часть моей работы. Ведь вы и до завещания господина Антонова, были довольно богатым человеком, когда жили в Испании, но однако вы не сумели вложить свои деньги в инвестиции.
-В сущности, я всегда был просто рантье. Ну какой из меня промышленник, банкир или финансист…
-Но у вас есть очень способные помощники и я думаю, что с их помощью вы добьетесь хороших результатов. Только ради бога, не слушайте господина Гурина, мне он кажется прожектёром и а кроме того не совсем честным на руку человеком.
-И что же вы от меня хотите, господин премьер-министр?
-Вы видите, что творится с нашей экономикой в последнее время?
-Знаете ли, я в этом не силён, я более исполнитель, чем экономист.
-Ничего страшного. У нас в правительстве готовится план вывода экономики из этой чёрной дыры и в ближайшее время, я думаю передать этот проект на ваше рассмотрение. В этом плане, большая роль отводится тем регионам, где расположены ваши предприятия. Поэтому я и осуществляю сейчас свою поездку. Вы рассмотрите проект плана и выскажите своё мнение. Поверьте, деньги должны работать! И если правительство окажет вам содействие, то вы не только поднимите нашу экономику и создадите новые рабочие места, но и кроме того, заработаете на этом деньги. Прибыль, как мне кажется, ещё никто не отменял.
-Всё это так. Но не знаю, будет ли это под силу мне и моему холдингу.
-Вы зря сомневаетесь, Владимир Васильевич! Вы только начните, а там будет видно. И не вы одни будете участвовать в этом плане: примут участие госпредприятия, банки и другие, как сейчас их называют, олигархи.
-Ну что же, рискну попробовать!
-Рискните! И я думаю вы не пожалеете. Да, и не верьте тому кто говорит, что я стараюсь всегда набить свои собственные карманы. Это вовсе не так. У меня есть кое-какие средства и мне их хватает. А кроме того, если меня, как правительственного чиновника, схватят за руку, то будет уже не только мой крах, но возможно и крах всей экономики страны. Но я не настолько глуп, чтобы допустить это.
-Я вас вполне понимаю.
-Что же, я полагаю, что мы заключили некое соглашение…
-Да, но подписать его можно будет, после ознакомления с документом, о котором вы говорили.
-Разумеется! Значит до следующей встречи. Бумаги вам будут направлены. Изучайте их и я жду от вас известий. А мне уже пора. До свидания!
И пожав мне руку, премьер вернулся к гостям, но побыв ещё немного, уселся в автомобиль и отправился на аэродром.
Что ж, разговор, как говорится, был плодотворным и окончился к взаимному удовлетворению сторон. Делать здесь больше было нечего и я махнул рукой Алексу, что мы уезжаем, а вот Гурин, от расстройства, здорово принял на грудь, и его пришлось почти что тащить к машине. Слава богу, его всё же усадили на заднее сиденье и плотно пристегнули ремнём безопасности, чтобы при езде не мотало из стоны в сторону по салону автомобиля. Вот чёрт! Уж никак не думал, что наш доблестный нотариус, может нажраться до такой степени. В таком затрапезном виде, я его ещё не видел. Он стал похож на какого-то упыря, и слав богу, что тут же уснул и больше ничего не видел и не слышал.
Мы не стали задерживаться на этой пьяной базе и только глава УВД Кутасов Пётр Семёнович, попросил на завтра аудиенции, как он выразился, «по кое-каким проблемным делам». Он ещё не знал, что эти проблемные дела вскоре отойдут на второй план, из-за того, что произойдёт буквально через несколько десятков минут.
Мы рванули по лесной дороге и в моей голове снова зазвонил колокольчик, но уже очень как-то настойчиво, и я понял, что вскоре наступит то, чего нам не избежать. Новые проблемы, новые заботы! Конечно можно было повернуть назад или поехать другим маршрутом. «Орешек этот тверд, но всё же, мы не привыкли отступать нам расколоть его поможет гранотомёт и РГД-5». Во как мы загибали в боевых точках! Чуствовалось, что впереди нас как раз ожидают, такие вот самые боевые действия, знать бы только, где они начнутся. По маршруту, я заметил одно удобное, для засады, место. С двух сторон к трассе подступали высокие косогоры, поросшие лесом. Там с двух сторон и роту можно укрыть, а после косогоров, вправо, уходила просёлочная дорога, на которой можно спрятать какой-нибудь «камаз», который выскочив на дорогу, сразу может перекрыть всякое движение. Да и сзади, подпереть чем- нибудь, ничего не стоит, вот мы и в ловушке. Но прямых улик у нас пока не было, так одни домыслы (тем более только мои!), поэтому я всё же сообщил о своих опасениях Алексу. Тот вспомнил это место и велел по рации всем приготовиться, что возможно на таком-то километре трассы организована засада и будет нападение. Велел немного увеличить дистанцию между машинами, а последнему «хаммеру» непременно вести наблюдение позади кортежа и при первом же случае, развернуть бронемашины – первую и четвёртую, поперёк дороги. Я увидел, что даже водитель нашего «лексуса», вытащил автомат и снял его с предохранителя, а Алекс, достал АН94 «Абакан» и зарядил подствольный гранатомёт. С рожком на 60 патронов, это довольно грозное оружие. Машины ехали не с очень большой скоростью (километров 100 в час) и вскоре впереди замаячило то самое место, где дорога пролегала меж двух высоких, с осыпающимися желтым песков, откосов. Я пока ничего не предпринимал, хотел посмотреть парней в деле. Ничего страшного, у каждого одет «бронник», так что я надеялся на лучший исход, а своё оружие решил применять, только в крайнем случае, если будет непосредственное нападение на меня. Хотя все мои тревоги, до сих пор, ничем не были оправданы.
Едва машины спустились к этому распадку, как перед нами из боковой просёлочной дороги, выехал микроавтобус «газель», с закрытыми занавесками окнами. Едва я увидел это, как сразу понял, что действуют дилетанты. Ну кто же поперёк дороги ставит какую-то задрипанную «газель», у них что не хватило средств на большой, ёмкий и приличный грузовик.
Значит я угадал правильно. Есть только один придурочный человечишка в этом городе, которому я, как следует, наступил на яйца. Теперь ему очень больно и стыдно, и амбиций полно под завязку, аж из ушей лезет. Значит это господин Путнкин с его агентством «Симарг» (теперь правда, я его буду называть господин Пупкин, а это чёртово агентство «Соплярг»). Решился всё-таки, котяра жирный, сметанки похлебать, ох смотри мяука придётся, наверное яйца ему всё же вырвать с корнем, хоть и больно, но зато весьма поучительно. Ну, а куда же ты, «мартовский» без яиц, кому же ты тогда нужен. Я машинально оглянулся назад и будучи в третьей машине в кортеже, успел заметить, что за последним «хаммером» никого нет. Дорога здесь делает небольшой поворот и я, при любом раскладе, увидел бы, если бы нас запирали сзади. Вот что такое дилетантизм. Они вполне даже не все знают, что у нас все машины бронированные.
Передний «хаммер», тут же развернулся поперёк дороги и я увидел, что на крыше появляется многоствольный пулемёт ХМ24 «Микроган», разворачивающийся в сторону стоящей впереди «газели». А ребята сработали прытко. В тоже время двери распахнулись в разные стороны, стёкла чуть приспустились и над ними появились стволы автоматов, а в переднем «мерседесе» ещё и пулемёт FN MAG/M240 с заправленной лентой, а так же оптика СВУ (укороченная ОЦ-03) с магазином на 30 патронов. Шедший за нами «хаммер», тоже ощетинился стволами, как и Алекс, который приспустив стекло выставил вперёд «Абакан».
Первые выстрелы раздались со стороны «газели», застучали два три автомата АКМ и пули застучали по «хаммеру», одновременно стали стрелять слева и две пушки затаробанили справа. Уж не знаю, поняли ли это придурки, что бьют по броне, но слева эти идиоты бросились в какую-то психическую атаку, паля напропалую и наверно думая, что подобравшись поближе, они уж точно всех перестреляют. Одеты эти «друзья» были во всё чёрное, с масками на лицах и высоких армейских ботинках. С первого раза было видно, что экипировочка у них, так себе. Кроме «калашей» и ножей на поясе, я не видел ни пистолетов, ни гранат. А то как они, словно обкуренные бандюганы, кинулись в атаку, было понятно, что никакого понятия о засадах и нападениях на хорошо вооружённый конвой, они и понятия не имели. Привыкли ликвидировать обычных бизнесменов, даже не вооружённых вовсе, либо с обычными газовыми пукалками и с полупрофессиональной охраной. И вот теперь они попали по полной программе. После начала стрельбы, загрохотал «микроган». Я не видел, что там случилось, но представил 100 выстрелов в секунду (а потом и рассказ очевидцев). «Газель» буквально перерезало вдоль, вместе с находившимися в ней людьми, а потом пули полетели в бензобак и он взлетел на воздух, но видно не он один. Скорее всего взорвался боезапас в машине, потому что её крышу оторвало и отбросило в кювет, а кузов просто отлетел с дороги в сторону. Те кто находился в ней, погибли мгновенно, возможно даже ещё до взрыва. Очереди и отдельные выстрелы раздавались непрерывно, справа по откосу, куда стрелял снайпер, заскользили два автомата вниз по песку и выстрелы оттуда сразу же прекратились. Чёрные фигуры странно дёргались руками и ногами, падали и катились по песку. «Микроган» ещё раз прошёлся по верхней кромке откоса, подымая тучи песка, и оттуда скатились вниз ещё два человека, а один остался лежать наверху, свесив руки вниз и только голова, срезанная пулемётной очередью, покатилась вниз, словно какой-то чёрно-красный мяч.
Выстрелы внезапно закончились, точно так же, как и начались и в этой тишине я услышал, только шум крутящихся стволов пулемёта на крыше «хаммера». Алекс, мгновенно скомандовал по рации и парни с оружием на изготовку, выскочили из машин, и рванули направо и налево вверх по откосам. Я ещё посидел некоторое время от греха подальше, но увидя возвращающихся бойцов, тоже вышел из автомобиля. Вскоре подошёл Алекс и доложил. В «газели» погибло четыре человека: три стрелка и водитель. Направо было всего два стрелявших и оба убиты снайпером, прямо в голову, и что интересно пули попали точно в глаз (тут бы порадоваться за снайпера, если ни эти печальные события, повлекшие смерть стольких людей). Слева были разбросаны тела ещё шестерых человек, правда двое из них были ранены, а не убиты. Одному две пули угодили прямо в живот (даже на бронежилеты поскупились), а второму очередь резанула по ногам, точно по коленям, так что этот уж точно жить будет, хотя вот ходить врядли придётся, а если придётся, то с большим трудом.
Я приказал Алексу оказать этим двум первую помощь, перевязав раны, и вызвать скорую помощь. С полицией я сказал повременить, но не тут-то было. «А тут лиса бежала, а может не бежала, а может это генерал-лейтенант Кутасов был, да с кодлою своей». С сиренами, с мигалками подкатила целая свора полицаев всех рангов и остановившись по краям дороги, вывалили из машин и тупо уставились на догорающие останки «газели». Торчали, молчали и хлопали глазами (пьяными и осоловевшими). Хорошо ещё, что Кутасов Пётр Семёнович был в полной форме (что можно сказать о его мундире, при всех орденах, да и о состоянии организма). Я подошёл к Кутайсову и стал ему подробно рассказывать о нападении, что и как случилось. Генерал тут же приказал вызвать из города следственную бригаду и пока они ехали, мы ходили с ним и осматривали место преступления. Как оказалось, на той же просёлочной дороге, стояло ещё три автомобиля: два «мерседеса» и одна «тойота». Пожалели бандюганы подставлять под пули свои навороченные авто. Но вот в чём оказались полными идиотами, так это в том, что в машинах нашлось незарегистрированное оружие (пистолеты «макаров» и «ТТ» со спиленными номерами), а также несколько удостоверений охранного агентства «Симарг». Ну это уже полные дебилы! Идти на такое крупное дело и брать с собой документы – это просто верх идиотизма. Хотя они конечно же не думали, что лягут здесь все пластом. Боже, святая простота! Или элиментарный идиотизм!
Наконец с шумом и треском прибыла полиция из убойного отдела и УБОПа, прокуратуры и следственного комитета, со всеми экспертами, фотографами и прочими криминалистами. И началось рытьё носом земли, вынюхивание, откапывание и очень дурацкие вопросы, которыми пытались поймать меня и моих людей на причастности к преступлению. Можно подумать, что это не на нас напали, а мы сами затеяли эту бойню с неизвестно откуда, взявшимися наёмниками. Я рассматривал свои машины в которые летели пули и видел, что ремонт всё-таки нужен, хотя если честно, не будь я такой жадный (в хорошем смысле!), то проще было приобрести новые машины, чем рихтовать и красить старые. От всего этого мне было не по себе, наконец-то злость к этому идиоту «Пупкину» доконала меня, а тут ещё эти вопросы, допросы от полицейских и следователей. Всё это достало меня до невозможности, хотелось поскорее смыться с этого долбанного места. Генерал понял моё состояние и, как только я обратился к нему с этой просьбой, тут же дал команду освободить нас от дальнейшего присутствия здесь, но однако предупредил, что в любое время нас могут вызвать на допрос к следователю. Я полностью с ним согласился и обязался оказывать любое доступное мне содействие, следствию.
Усевшись в машины, мы объехали догорающую «газель» и направились по дороге в город.
Едва отъехав от места нападения, я тронул за плечо Алекса:
-Послушай ка дружище, набери ты мне этого сраного директора «Симарга» и поставь его на прослушку, а также попробуй определить его местонахождение в городе. Явно он не сидит у себя в конторе.
Через некоторое время Алекс протянул мне трубку и я прижал её к уху. Раздались протяжные гудки, которые скоро прервались и в трубке раздались шорох и чьё-то дыхание, но не послышалось ни одного слова. «А ты трусоват, господин Пупкин, а может узнал о провале своей афёры? Тогда дважды дурак! Так и хотелось ему крикнуть: «Беги, негр, беги!».
-Господин Пупкин!
В трубке раздался глубокий вздох и напряжённый голос произнёс:
-Кто, кто!?
Как бы не дрожали эти звуки, я конечно тут же узнал нашего уважаемого Олега Борисовича Путнкина.
-Неужто не узнали, Олег Борисович! Это вас беспокоит небезызвестный вам Ильин Владимир Васильевич! Теперь вспомнили?
-А-а-да!
-Так вот слушай сюда, господин Пупкин…
-Я не Пупкин, а Путнкин…
-Слушай сюда, Пупкин, и запоминай, я дважды повторять не буду…
Алекс тут же показал мне лист бумаги, на котором было написано: «Улица Туркестанская, дом 18. Точнее определить нельзя».
-Я вас не понимаю, господин Ильин…
-Всё ты, сучара позорная, понимаешь. И не прерывай меня, гад, а то сейчас же приеду и урою в одночасье, и не отсидишься на своей Туркестанской…
По-моему в трубке усилено заикали, наверное от нахлынувшего страха и ужаса.
-Слышу, Пупкин, что ты, падла, меня понял. А теперь уясняй порядок вещей товарища Тита Лукреция Кара, и не позволяй себе заводить со мною, какого либо базара. Все твои фраера лежат в распадке под городом, все кроме двух. Один, не знаю, может и не выжевет, ну а второй уж точно оклимается и сдаст тебя, морда, легавым с потрохами. Уразумел расклад! А коли уразумел, квакни погань!
В трубке действительно раздался звук, не пойми какой, то ли действительно кваканье, то ли «Ja» (я) по немецки.
-Тогда продолжим дальше. Ты, гнида, собираешь манатки и в течении двух часов покидаешь город. Останешься – смерть! В течение четырёх часов, после этого, ты уезжаешь из России. Останешься - смерть! Да, Пупкин, и не вздумай, где-нибудь останавливаться в бывших странах Союза, даже в Грузии или Молдавии. Задержишься там – смерть! Я надеюсь, Пупкин, ты всё уразумел. И теперь последнее, твоё сраное агентство «Соплярг»…
-«Симарг» - еле слышно прошелестело в динамике.
-«Соплярг» - ещё громче заговорил я. – Так вот свой «Соплярг», ликвидируй и не вздумай продать или передать его кому-либо. Разотру в порошок и размажу в мокрую жижу, всё это раздолбанное агентство и всех людишек, которые там будут присутствовать и положу их в том же распадке, где ты, гнида, устроил на меня охоту и положил кучу невинных людей. Уразумел, сопливый фраер? Квакни, если дошлодо твоих дохлых кишок!
-Да…да!
-Ну, а коли понял, Пупкин, время пошло. Торопись, спасай свои яйца! Бегом марш! – и я дал отбой.
С минуту сидел, а потом рассмеялся, мне вторили Алекс с водителем, а господин Гурин, как отрубился на берегу озера, так и храпел сейчас, даже не проснувшись во время перестрелки. Насмеявшись вволю я сказал:
-Алекс, прослушку настрой, недурно было бы узнать, куда же теперь кинется наш Пупкин, к кому под крылышко захочет залезть. Неужели он настолько глуп, что не уразумел – всё, хана, только в бега, даже голым и босым, жизнь то ведь дороже…
Алекс чем-то защёлкал на панели перед собой и стал крутить ручки каких-то настроек, так что в наушниках, которые он протянул мне, раздалось шипение, треск и щёлканье. Я одел наушники и оказалось во время.
Сначала раздались ясно слышимые гудки вызова, а потом послышался взволнованный голос господина Пупкина, а кому он звонил, узнать не представляло особого труда. Этот второй голос, я уже слышал и знал, кому он принадлежит. Вот, гадёныш, всё же побежал за помощью, ну ничего паразит, далеко ты не убежишь, поглядим что же двоюродный дядя тебе скажет.
-«Добрый день, Самуил Яковлевич, - проблеял в трубку « Пупкин».
-Здорово, лишенец! Что надо? – сразу было видно, что вице-мэр, крайне недоволен, а проще обозлён до невозможности.
-Самуил Яковлевич! Мне бы встретиться надо, одно дело обтолковать.
-Встретиться!! Тебе со мной! Ах, ты, козёл вонючий!
-Самуил Яковлевич! Выручай, христом богом прошу! Всё сделаю, что надо, всё...
-Ах ты, христопродавец, дел натворил, а теперь скулишь и помощи просишь! А когда затевал эту заварушку, где твои мозги были, протухли от долгого сидения на жопе. А тебе бы бегать и думать, мозговать.
-Самуил Яковлевич! Видит бог всё сделаю, что только скажите, всё сделаю, выручите ради бога, спасите… Я же вам не чужой…
-Ага, теперь опомнился, долбанный родственничек, где же ты, гад, раньше был, когда… А ты знаешь, где твои бандиты сейчас, а?
-Знаю, знаю! Мне сейчас Ильин звонил и сказал, что всех положили…
-Кто, звонил…?!!
-Г-г-господин… Ильин с-с «А-антила»…
-А, двое раненых?!
-Да, кажется он сказал, что они…
-А, ты, знаешь, ублюдок, что при них нашли удостоверения твоего долбанного агентства и не фальшивые, а настоящие! Ты знаешь, гад?!
-Н-нет, н-не зн-наю! Он не г-г-говорил!
-Да ты полный идиот! Что тебе ещё сказал Ильин?
-Ну он совсем на меня наехал. Говорит, убирайся из России и немедленно, чтобы духу не было и не возвращайся никогда…
-А ты?
-А, что я! Я промолчал, решил с вами переговорить. Что я должен по первому его слову…
-Да, милый, должен!
-Что-о-о?! Что вы говорите, Самуил Яковлевич?!
-То, что слышал, кретин! Тебе сказали – беги, вот и беги!
-А, жена, дети, любовница… Да у меня наконец, нет столько денег, чтобы уехать за границу… навсегда…!
-А мне плевать, на тебя, на твою жену и детей, а тем более на твою драную любовницу, и на деньги – есть они у тебя, либо их нет, наплевать!!!
-Но, Самуил Яковлевич…
-Ничего не хочу знать и слушать тебя не хочу. Беги и чем скорее, тем лучше.
-Самуил Яковлевич! – голос уже почти хныкал. – Как же я, как же…
-Мне начхать как! Делай, что тебе сказано. Меня забудь, телефон, кто я и как меня зовут. Я для тебя больше не существую! Свою кашу хлебай сам, ту, что ты, гадина, заварил! Встречу когда-нибудь, сам прикончу, как гада…
И связь оборвалась, только в трубке господина Пупкина зазвучали короткие гудки.
Поделом вору наука!
А теперь, домой!
X
Дня два-три я просто бездельничал. Надоело всё до чёртиков и сидел я в своей квартире, просто так, ничего не делая, практически ничего. В первый же вечер, здорово принял на грудь, но потом понял, что это не дело и надо чем-то заниматься, иначе или сопьёшься, или сойдёшь с ума, что тоже сродни самому чёрному пьянству. Решил – завязал. Алекс и Димон устроились в Оренбурге по-настоящему и перетащили сюда своих родных, о чём мне невозмутимо сообщила Адель. Она по-прежнему поддерживала связь между мною и всем остальным миром. Машины отдали в ремонт. Вообщем всё было цело, броня не пробита, выдержала, а вот замазать вмятины, да перекрасить пришлось, а так всё цело даже стёкла не потрескались и не были поцарапаны. Со временем, конечно лучше приобрести новые машины, более современные, а в нынешний момент, я думаю, пока сойдёт и так. Алекс вместе с завгаром Иваном Терентьевичем занялся ремонтом машин и некоторой их модернизацией, а также по-прежнему муштрой своих подчинённых. Я иногда наведывался в гараж и спортзал, на их занятия, но уже безо всякого на то желания с моей стороны. Димка Патрушев с головой окунулся в свои любимые цифры и расчёты. Я пока не лез к нему и ничего не требовал, надо же человеку сообразить что почём, окунуться, как говорится, в эту кучу дел и понять наконец, суть наших проблем. Что ж пусть занимается, всё-таки пока для всех нас, эта чёртова экономика является наиглавнейшим.
Генерал Кутасов, несколько дней просил меня приехать к следователю и сидел всё время с нами, пока тот вёл со мной свои душеспасительные беседы. Моих людей вместе с Алексом, тоже таскали на допросы, очные ставки и тому подобные эксперименты. Некоторые даже заявляли, что команда Ильина уж слишком хорошо вооружена, даже лучше, чем кадровые армейские подразделения, и надо бы их малость разоружить. Но слава богу, генерал Кутасов с помощью своего московского начальства, заткнул многие глотки и обрезал некоторые языки. Так что буря, которую было хотели поднять некоторые индивидуумы, сразу поутихла, а потом и вовсе прекратилась. В конце концов мы действовали как и полагалось по всем инструкциям и в целях самообороны, что и было установлено следствием. А вот господин «Пупкин» всё-таки успел исчезнуть, но был объявлен во всероссийский розыск и даже послан запрос в Интерпол, но пока кончно безрезультатно. «Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается!». А вот Самуил Яковлевич всё же слетел со своего места и попал в чёрные списки, хотя и не угодил за решётку. Я думаю стервец «Пупкин», всё же подставил своего дальнего родственника, устроил подлянку и, уходя, решил таки громко хлопнуть дверью. Это в самом духе такого подлеца, как господин «Пупкин». Да чёрт с ним, а заодно не будем уж сожалеть и о достославном Самуиле Яковлевиче, наверняка и ему досталось по заслугам. «Бог ведь не Тимошка – видитй немножко!».
Поставим на сём жирную точку!
Вот таким образом, по прошествии нескольких дней, страдая от скуки в своей огромной квартире, я наконец вспомнил о сейфе в кабинете. Я ведь его ещё ни разу не открывал. Что таит в себе это стальное чрево? Я достал из стола ключ и набрал необходимый шифр. Сейф не заставил себя долго ждать и после поворота ключа тихо открылся. Меня заранее охватил некий азарт. Все эти встречи, поездки, переговоры, цифры и счета были вовсе не для меня, даже перестрелки и пули, свистящие над головой, не горячили кровь, не впрыскивали в неё адреналин. По природе своей, я авантюрист. Авантюрист в высоком смысле этого слова. Это сейчас слово авантюра звучит как-то двусмысленно, словно указывая на какие-то плохие действия при ведении дел, а уж авантюрист это словно преступник, сродни уголовнику. А ведь в своё время только авантюристы открывали новые земли, завоёвывали новые страны, искали потерянные сокровища и находили почти утраченные ценности и художественные произведения мирового значения.
Авантюра – это ведь значит, приключение, в лучшем его качестве. А скажи кому-то сейчас – ты авантюрист, так обидятся, а ещё чего доброго и морду набьют. Потому что авантюрист – это теперь значит лживый, недостойный мошенник и обманщик, глупый и недалёкий, ничего не знающий и ничего не умеющий. Вот тебе и дела!
Ну да ладно!
Заглянув в сейф, я в первую очередь увидел несколько пластиковых папок, плотно набитых бумагами, их тут было довольно много.
Кроме бумаг, наверху, в отделении, закрытом на второй ключ, я обнаружил драгоценности в виде колец, перстней, цепочек, кулонов и даже отдельных камней в коробочках; монеты, старинные ордена и медали в шкатулке, а так же какие-то свёртки старинных бумаг и карт, которые я пока оставил в покое; да ещё несколько предметов довольно старинных (скорее всего артефакты) – какая-то золотая пластина, украшенная драгоценными камнями и испещрённая надписями, по-моему на кириллице; браслет женский, в виде большой плоской цепи, каждое звено которой тоже было покрыто письменами; серебряный куб с вкраплениями из золота и тоже почти весь покрытый буквами и наконец круглый золотой диск в виде лабиринта, в центре которого сиял великолепный, круглый, ограненный изумруд. На некоторых округлых стенках лабиринта были тоже вырезаны какие-то значки, а проще сказать зашифрованный текст, который лучше всего рассматривать конечно под лупой. И никаких пояснений к этим предметам старины. Так что я оставил пока всё это в сторону и достал папку с бумагами, которые хотя бы (как я убедился!) были написаны, современным русским языком, либо документы (а скорее их копии) 18-19 века, писаные через «ять», но всё же вполне читаемые и несомненно понимаемые современным читателем. Там, где тексты были написаны на церковно-славянском языке, тут же прикладывался современный перевод. Едва я достал эти бумаги и уселся за письменный стол тут же в кабинете, то понял, что вот это как раз моё! Про обед я забыл, зато всё наверстал в ужин. Зашедший ко мне Алекс, пытался что-то доложить о работах с автомашинами, но я напоил его «хенесси», слушая вполуха и уплетая за обе щеки ужин, даже не понимая мясо я ем, сыр или овощи, запил всё это минералкой и выставил своего друга за дверь, не попрощавшись. Если уж меня понесло – «несёт меня течение, сквозь заросли осенние» - то не остановить, и на мели кружить не будет и никакие лилии, розы или петуньи, не помешают плыть всё дальше и дальше. Меня уже было не остановить – это словно пьяница в запое. Хочется пить всё дальше и принимать всё больше. Так вот и я: мне всё хотелось изучить всё больше бумаг, чтобы продвинуться, как можно дальше, то есть узнавать и узнавать что-то новенькое.
С этими бумагами я сидел чуть больше недели с утра и допоздна, не ложась в постель раньше полуночи, да и то, иногда брал что-то с собой в спальню. Спал довольно мало (ибо вставал рано, в шесть, полшестого утра), но зато крепко и без сновидений, так что просыпался бодрым и отдохнувшим. Да, господин Антонов проделал сумасшедшую работу. Это не только шариться по интернету, здесь наверняка пришлось посетить научные библиотеки и архивы, а так же и частные собрания документов, а ещё всё это было обследовано не только здесь в России, но и заграницей. Не знаю почему, но Николай Николаевич упорно не отходил от эпохи Екатерины II и в частности, времени пугачёвского бунта. Эти годы его манили и прельщали. Правда в этот раз он копнул чуть поглубже и обследовал сибирский поход Ермака и русские экспедиции, начиная с Петра I и кончая Екатериной II. Итак, насколько я смог понять, Антонов искал некие несметные сокровища, но теперь уже не пугачёвские, а запрятанные от доблестного Емельяна Ивановича. Чьи это были сокровища, ещё предстояло выяснить окончательно, хотя намёки на кое-что и были, а главное где их искать, и это было пожалуй главное. Обшарить столько мест, на которые ссылались современники конца 18 века, а также указывал и Антонов в своих записях, было практически невозможно, так что придётся выбирать одно-два места, иначе и всей жизни на эти поиски не хватит.
Но пожалуй всё по порядку!
Для начала немного истории и своих выкладок, а уж потом свои выводы и конечно же действия. Сегодня, конечно мне немного проще, и средства есть, и возможности, не то что тогда, когда с племянницей Антонова мы были почти одиноки в своих поисках и несколько ограничены в верных людях и деньгах. Но чёрт побери, как же меня опять понесло и главное куда?! Уж столько раз я наступал на одни и те же грабли, что шишек на лбу должно быть немерено. Иногда мне кажется, что у меня потому такой выпуклый лоб, что это одна большая шишка, набитая теми самыми граблями. И если честно, некому показать этот титанический труд Николая Николаевича и мои выкладки. Алекса больше всего занимает его охрана, стрельба и боевые действия, Димона больше прельщают деньги и сокровища в виде ценных бумаг, а то и просто виртуальные дензнаки в компьютере, Адель, как и всякая женщина, прагматична и реалистична, её больше волнует дочь и реальная зарплата, которую можно положить в кошелёк или перевести на карточку. Ну а кому либо другому рассказывать или показывать что-то из этого сейфа не хотелось вовсе, да и было нежелательно. Другим я просто не верил, точнее не доверял. Тебя могут предать друзья или любимая женщина, а предать посторонний человек просто обязан.
Человек человеку – волк. По-моему это древнегреческое изречение какого-то философа и иногда мне кажется, что он в некотором роде прав.
Так что не стоит доверять незнакомцам, а их собственно большинство в нашей жизни, иногда ты сам себе кажешься незнакомцем, потому что можешь выкинуть такие коленца, что только диву даёшься, а ты ли это братец? Вот такое может преподнести вам природа-матушка, а что с неё в сущности брать. Но не глядя на это, человека всегда тянет к авантюрам, то бишь приключениям. Итак поднимем свои жирные зады, закрутим до упора струны нервов, напряжём мускулы и «в флибустьерском, дальнем, синем море бригантина подымает паруса!»
В путь!
XI
Всё это началось в 1581 году. Купцы Строгановы пригласили отряд казаков Ермака (где-то около 840 человек) для защиты своих владений от нападения вогулов и остяков. Поход этот был осуществлён без ведома царя Ивана Грозного и войско казаков было погружено на 80 стругов. 1 сентября 1581 года отряд поднялся по Чусовой и Серебряной до Тагильского перевала в Уральских горах. Они рубили непроходимые леса, из-за невозможности волочить суда по каменистой земле на катках, они тащили струги в гору на руках. На зиму, на перевале построили земляное укрепление – Кокуй-городок, где и были до весны. А потом сплавившись по Тагилу, выплыли в Туру.
Первая стычка произошла с сибирскими татарами мурзы Епанчи, где с помощью пищалей и пушек, Ермак разогнал конницу Епанчи и занял городок Чинге-туру. Здесь были взяты большие сокровища: серебро, золото и меха. Затем было сражение в устье Туры с шестью татарскими мурзами (самые знаменитые Матмас и Каскара), далее 21 июля у Бабасанских юрт, Ермак остановил нападение нескольких тысяч всадников Маметкула, а 14 августа Ермак взял Карачин-городок, где тоже имелась богатая добыча. 4 ноября было разгромлено 15-тысячное войско князя Кучума. В разгар битвы остяки и вогулы покинули хана и тому пришлось отступить в Ишимскую степь.
8 ноября 1582 года Ермак занял Кашлык – столицу Сибирского ханства. Сначала ханты, затем местные татары, поначалу бежавшие от русских, явились с богатыми дарами к Ермаку и он отпустил их с честью, обещая всех охранять, если они будут платить ежегодную подать – ясак! В декабре 1582 года Маметкул напал на казацкий отряд на Абалацком озере, но 23 февраля (бывает же такое совпадение – точно в день Советской Армии!) казаки ударили по Кучуму, взяв в плен Маметкула на реке Вагае. В конце 1582 года Ермак послал посольство в Москву к Ивану Грозному, во главе с атаманом Иваном Кольцо.
Царь принял их милостиво и одарил Ермака кольчугой великолепной работы, а также отправил в Сибирь князя Семёна Болховского с дружиной в 300 стрельцов
Лето 1583 года было потрачено на покорение вогулов, где пал их городок Назым. В голодную и суровую зиму 1584-1585 годов погибли все стрельцы, во главе с князем Болховским и большая часть казаков Ермака. В марте 1585 года на реке Туре восстал, ранее покоренный мурза Карача и по июнь велись бои, где была истреблена большая половина рати Ермака.
А в ночь на 6 августа 1585 года Ермак погиб вместе с небольшим отрядом, в устье Вагая. Тогда казаки собрались в Кашлыке и решили не зимовать в Сибири, уводил на родину остатки войска атаман Матвей Мещеряк.
И только весною 1586 года воеводы Василий Сукин и Иван Мясной, привели хорошо экипированный отряд в 300 человек и даже письменного голову Данилу Чулкова, для заведения дел на месте. Они то и основали, первый сибирский правительственный острог и русский город Тюмень.
Но куда же делось всё богатство, что находилось в бывшем Сибирском ханстве, и какое оно было? Что же стало с казной хана-царя Империи, после её развала. В эпоху Великой Смуты и мятежа Реформации XVII века, казна скорее всего была расхищена. А в ней-то хранилось в основном золото, серебро, драгоценные камни и редкие произведения искусства.
Об ценности этой казны, можно судить по тем немногим камням, что хранятся в музеях и сокровищницах государства. Вот некоторые из них:
1.Алмазная таблица – удивительный солитер! Камень с двумя выбоинами, покрытыми золотом, весом в 25 карат.
2.Алмаз «Орлов» - около 200 карат.
3.Алмаз Великих Моголов – около 787 карат.
4.Алмаз «Кохинор» - около 191 карата.
5.Алмаз «Шах» - около 89 карат.
Все эти камушки, так или иначе, связаны с Индией. И всё это богатство, во время смуты, было вывезено ханами на Восток, в Сибирь и там запрятаны (где? в курганах, в пещерах, в реках, озёрах!?), и это последнее укрытие богатств, приходилось как раз на пугачёвское восстание.
В Западной Сибири кладоискание было развито давно, аж наверное с середины 17 века. Раскапывание, в основном могил древних скифов (курганы), которые уже давно поросли лесом и кустарником и, как говорили люди, найти их можно только с помощью колдовства, поэтому народ и обращался к чернокнижникам, боялся, но обращался.
Первым, кто обратил внимание на расхищение могил, был доктор Мессершмидт, который был в Сибири с 1720 по 1727 год, по поручению Петра I.
Вот запись в его дневнике:
«25 марта 1721 года. Русские, живущие по верхнему течению Оби, называются ишимцами; они-то и отправляются на промыслы, за откапыванием золота и серебра, находящегося в могилах. Впервые, занялись этим русские, жившие на Ишиме; оттуда они подвигались всё далее и далее, пока в своих поисках могил не дошли до Оби, поэтому всех поселявшихся здесь называли ишимцами. В этой Чаусской слободе около 150 жителей занимаются хлебопашеством и торговлей мехами. Но главным образом зарабатывают деньги раскопками в станах. С последним санным путём, они отправляются на 20-30 дней езды в степи: собираются со всех окрестных деревень 200-300 и более человек, разбиваются на отряды по местности, где рассчитывают найти что-нибудь… Найдя насыпи над могилами язычников, они иногда, правда и копают напрасно, и находят только железные и медные вещи, которые плохо оплачивают их труд, но иногда им случается находить в этих могилах много золотых и серебряных вещей, частично состоящих из принадлежностей конской сбруи, панцирных украшений, идолов и других предметов…»
В своё время кладоискателей ( их ещё тогда называли «бугровщиками») насчитывалось столько же, сколько было в Сибири охотников за соболями и землепашцев. Случалось, что кладоискатели были ещё при царе Алексее Михайловиче.
И только при Петре I правительство стало смотреть на клады, как на богатство ему принадлежащее. В 1721 году был издан указ: «Курьёзные вещи, которые находят в Сибири, покупать сибирскому губернатору или кому где надлежит настоящей ценою и, не переплавляя, присылать в Берг и Мануфактур коллегию».
Но всё одно продолжали «бугровать» люди, хотя ловила их казачья орда киргизов и убивала, а ловили власти и «били батогами нещадно». Но один чёрт влекло людей к золоту, даже душу свою не отказывались ради этого продать. А при Екатерине II 3 июля 1764 года последовал особый указ Сената «О запрещении выходить за границу на степи для отыскания в древних могилах кладов».
Но люди больше верили в местные предания, чем в царские указы и продолжали копать могилы.
Были разговоры о белоглазой чуди, которая перед приходом Ермака в Сибирь, испугалась и закопала в могилах свои необъятные сокровища, так же много преданий было о закопанных, во время татарского владычества, кладов и сокровищ, в могилы с дочерями, жёнами, ханами прятали многочисленные богатства для их загробной жизни. Много кладов, согласно поверий, охраняют девы-фурии, злобные и страшные (так говорят местные татары). Так же особо ходили предания, что на месте старой татарской столицы Искера, сохранились клады известного сибирского хана Кучума, оставившего здесь часть своего огромного богатства. По преданию тобольских татар, многое имущество Кучума сокрыто в местах старых городков, где жили некоторые жёны хана. Но большинство богатства всё же сложено в могиле хана Кучума. Когда Кучума вытеснили из Искера, то он поселился на реке (ныне Кучу-Мында). Здесь он и закончил свои дни и был похоронен с женою-девицею, а над могилою насыпано три кургана (шихана). Вот эти курганы и всегда боялись разрыть местные инородцы, а тем более татары.
В Западной Сибири больше всего преданий осталось от русских. Те знают, что добыть клады нелегко – мешает «нечистая сила». То свечи, на месте клада, перестают гореть, то девка на белом коне с распущенными волосами ездит, то ещё…
Так что преданий много, мало кто в них верит, а вот искать и копать клады продолжают до сих пор.
Ну это всё история, можно сказать вступление к теме, которое я насобирал из многочисленных бумаг Антонова. Пора приступить к главному!
Начало отыскания кладов русско-ордынских царей-ханов началось ещё при Петре I. Экспедиции, посланные в Сибирь и на Дальний Восток, занимались не только сбором материалов по этнографии, географии, ботанике, зоологии и другим областям науки. С 1720 по 1727 год экспедиция Данила Готлиба Мессершмидта отправляется в Сибирь. Однако кроме обычных учёных, массы сопровождающих проводников, обозников и даже солдат, здесь присутствует некий поручик лейб-гвардии Семёновского полка с пятью солдатами. Нигде не говорится его фамилия и чем они занимаются, одна только небольшая запись в отчётах экспедиции. Ну, право не охраной они занимались, в охрану не давали гвардейцев, там хватало обычных солдат, а то и просто стрельцов, либо казаков. Значит этот доблестный поручик, был занят при экспедиции чем-то особенным. А, ну как отысканием зарытых кладов? А то и изъятием ценностей у этих самых «бугровщиков», а так же сбор сокровищ от сибирского губернатора и других местных чинов власти. Вот это в самую точку! И потекли сокровища древних могил, прямиком в достославный Санкт-Петербург. Даже при Первой Камчатской и Второй камчатской экспедициях, в их рядах находились офицеры и другие служивые люди, которые занимались сбором сокровищ, попутно с научными исследованиями.
Потом, после смерти Петра I с экспедициями приутихли (не до того было – дворцовые перевороты, войны, интриги и тому подобное) и только при Екатерине II экспедиции продолжились вновь с ещё большим энтузиазмом.
Для изучения устройства империи и особливо её богатства, были организованы академические экспедиции, состоявшие из нескольких отрядов («астрономических» и «физических»). «Физическая» экспедиция состояла из пяти отрядов. Два из них отправились в Астраханскую губернию, а целых три отряда отбыли в Оренбургскую губернию во главе академиков И.И. Лепёхина, П.С.Палласа и И.П.Фалька. И в каждом отряде находились офицеры императорских полков с солдатами, которые занимались вовсе не научной, либо охранной деятельностью. Но особенно был жалован, некий секунд-майор лейб-гвардии Измайловского полка Протасов Гавриил Арсентьевич с нижними чинами того же полка, уже в количестве двенадцати человек. Именно он упоминается в отряде академика Палласа, как оказавший неимоверную услугу её императорскому величеству и отчизне. И было это в 1768 году.
До этого на Урале, уже были обнаружены залежи самоцветов и драгоценных камней, за которыми снаряжались экспедиции и тратились тысячи рублей, для украшения ими дворцов и особенно Петербургского Эрмитажа. Но теперь надо понимать, что Протасов добрался таки до сокровищницы Орды, а может быть и хана Кучума. Скорее всего, все эти сокровища, свозились бравым секунд-майором в Оренбург, непосредственно в казну губернатора Рейнсдорпа Ивана Андреевича, о чём тот непосредственно докладывал Екатерине II, что де матушка не волнуйся, а все сокровища и богатства Урала и Сибири, будут всенепременно доставлены её императорскому величеству непосредственно в Петербург.
Ну а что ещё может так тщательно собираться, как не Ордынские сокровища (в виде индийских драгоценных камней), да богатства Сибирского ханства (золото, серебро, меха).
Была не одна попытка переправить сокровища по частям в столицу. Во время первой (где-то приблизительно в конце сентября 1773 года) попытки, обоз был захвачен казаками Пугачёва и положен к ногам атамана (наверное этот пугачёвский клад и был закопан в районе Сакмарского городка – в виде сундука с драгоценными камнями, хотя Пугачёв мог добавить туда и другие ценности, отнятые у дворян и помещиков).
А вот, вторая попытка переправить ещё большую часть сокровищ была предпринята в конце марта 1774 года, сразу же после снятия осады Оренбурга и переноса лагеря восставших в Бердскую слободу. За всё то время, что курсировал по Уралу и Сибири секунд-майор Протасов, в Оренбург были свезены неисчислимые сокровища. То-то Пугачёв, этот хитрый лис, столько времени сидел под Оренбургом и пытался его взять, да не смог. Видно ходили слухи, о богатствах, собранных в этом городе. Боялся этого и губернатор Рейнсдорп. А ну как, Емелька захватит город и прикарманит к рукам золото императрицы, тогда уж лучше сам в петлю с головой, чем в тайную канцелярию к Степану Шешковскому. Вот и решился отправить губернатор часть собранного сокровища в столицу, да в сопровождении секунд-майора Протасова, его солдат, да и своих дал чуток. Но видно перехватили и этот обоз восставшие холопы, ибо до столицы они не добрались (никто!) и назад не вернулись, а видели их последний раз, когда отправились они в сторону Бузулука вдоль Самары. Сколько было вывезено ценностей (а может почти все!) и куда они подевались никто так и не дознался.
Как после не пытали Пугачёва в следственной комиссии Тайной экспедиции Сената, дознаться о его награбленных ценностях, так и не удалось. А ведь всем было известно, что у обер-секретаря Тайной экспедиции Шешковского, говаривали все и не такие орлы, как како-то Емелька Пугач. Однако Екатерина следила за следствием очень тщательно и была обеспокоена ухудшением здоровья подследственных и в частности «главного злодея», о чём и писала следователям. Скорее всего боялась, что помрёт самозванец и его сообщники, и унесёт в могилу тайну припрятанных сокровищ. Потому и щадила, до поры до времени. Известно, что подсылала она к колодникам своего камер-юнкера, графа Самойлова Александра Николаевича (кстати племянника Григория Потёмкина), дабы ласковостью речи и обходительностью, вызнал он о некоем тайном деле, сообщённом самой императрицей. Но видать не слаб, да и умён оказался мужик, - ничего не узнал от него Самойлов. Вот тогда-то и пришлось покончить с самозванцем, далее тянуть было нельзя.
И вот сразу после окончания «пугачёвской войны», начались небывалые поступления ценностей в столицу и в частности в Эрмитаж. Тут уж Рейнсдорп старался не на шутку. За что и был награждён орденом Святого Александра Невского, жалован всегда стал императрицей и даже назначен генерал-губернатором Оренбургского наместничества (состоящего из двух губерний Оренбургской и Уфимской). Вот подвезло подлецу!
А богатство и особенно бриллианты, продолжали течь в столицу, начиная с 1775 года и почти на протяжении двадцати лет. Ювелиры не успевали колоть, гранить камни, вставлять их в оправы. В богатстве просто тонули. В те годы в России, работали самые знаменитые художники-ювелиры, начиная с Иеремия Позье, Людовика-Давида Дюваля, которые обслуживали двор, создавая произведения искусства, и, снимая «монгольскую» символику, которой были украшены золотые изделия и камни. Теперь никто не догадается, что эти сокровища были взяты из Орды!
А вот кончилось всё это обогащение российской империи, весьма плачевно. После смерти Екатерины II, ещё некоторое время, былые блеск и роскошь двора оставались на прежнем уровне, но затем начинается упадок. Ублюдочные потомки, не только не сохранили накопленные сокровища или стали их приумножать, но попросту стали их разбазаривать!
Особенный упадок красоты и стиля, стал ощущаться при Александре II, а сам Алмазный фонд начал распродаваться. При последних, гомофелийных Романовых , всё что ещё оставалось в «закромах родины» гибнет в переделках, ломаются старинные вещи, вынимаются камни, и создаётся колорит тяжёлого немецкого безвкусия.
Мало того, что всё ломалось, так ценности уплывали за границу, в Европу и Америку. Шла распродажа России, к чёртовой матери!
Добили всё это, «ортодоксальные евреи» и люмпен-пролетариат, которые сварганили свою революцию. Что не делать – лишь бы ничего не делать! Лучше всего петь гимны! И продавать камни в Германию (своим бывшим врагам!), покупать за границей хлеб ( а свой выращенный по дешёвке гнать опять же за границу!) и отдавать этот хлеб бедненьким детям Германии (своим будущим врагам!) - задаром. А заодно морить голодом своих!
А как же!? Бей своих – пускай чужие боятся! А чужие не убоялись! И брали с удовольствием хлебушек и били вполне интернационально в морду тому, кто этот хлеб давал! Даже зверь не кусает руку, дающую ему пищу. Но бывает, что человек хуже зверя.
Ну да ладно, не надо лирики и слёз, утрём носы и продолжим!
Вот таким образом Антонов убедился, что часть сокровищ Орды и Сибирского ханства, осталось где-то здесь, недалеко от Оренбурга. По скудным сведениям в архивах и запискам очевидцев, удалось выяснить, что во время исчезновения второго обоза, некий отряд казаков Пугачёва вёл бой с солдатами царицы, недалеко от Бузулукского бора. И хотя они «докладали, что солдат тех побили, но ни оружия аль бо припасу, и ниякога добра сярод их не было». Но атаманы усомнились в правдивости казаков и посчитали то за хваставство.
Значит солдаты не были убиты, а оторвались от мятежников и скорее всего скрылись в лесу. Затем Антонов, натолкнулся на мордовские предания, что к ним попал один солдат и был он ранен и крайне болен. Мордва его приютила, но не смогла выходить, а после него осталась небольшая золотая пластина (или талисман, или оберег от злых духов – не совсем понятно), которую потом русские, всё же отняли у них, во время великой братской войны (скорее всего имеется ввиду гражданская война).
Да, я представляю, сколько времени и сил потратил Антонов на поиски этого талисмана, я даже не знал, нашёл ли он что-нибудь стоящее, что могло служить поисковым ключом к царским сокровищам. Не успел!?
Осталась последняя запись в его бумагах: «Пайцза Узбек-хана!!?». И всё! Что он этим хотел сказать, мне ещё предстояло выяснить. И откуда татаро-монгольская пайцза хана, имеет отношение к сокровищам, собранным секунд-майором Протасовым? Тайна!
XII
Рано утром ко мне в кабинет (где я последнее время дневал и ночевал) вошла Адель.
-Доброе утро, Владимир Васильевич!
-Доброе утро, Адель!
-Честно говоря, это не моё дело, я не собираюсь и не могу вам указывать, что делать, но признаться я теряюсь, что мне отвечать, когда звонят или заходят сотрудники и спрашивают, где вы?!
-Значит я заигрался и отошёл от дел, то есть всё бросил?
-Ну я не ставлю вопрос именно так, - зарделась она, - я просто не знаю, что мне отвечать на их вопросы.
-Да, действительно, для секретаря это несколько сложно…
-Вы не думайте! По тем вопросам, которые я знаю, я отправляю либо к господину Патрушеву, либо к господину Петрову, либо к начальникам отделов. Однако есть такие вопросы, которые можете решить только вы и никто другой.
-Хорошо, Адель, я согласен. Но если бы вы знали какую невероятную историю я раскопал, за эту неделю. Хотите, я её вам как-нибудь расскажу?
-Возможно! – улыбнулась она. – Но сейчас я расскажу, что вам предстоит решать в ближайшее время.
-Хорошо, Адель, садитесь, я вас внимательно слушаю.
-Первое! Вас приглашает сегодня на встречу в 1100 глава администрации, вчера оттуда звонили. Второе! Вас просил заглянуть к нему в 1400 генерал Кутасов, по решению некоторых вопросов. И третье! Господин Патрушев просит принять его вечером, после работы. Приватно!
-А, этот то что, позвонить не мог что ли, чудеса!
-У вас отключён городской телефон и мобильный, а также заодно интерком и спутниковая связь.
-Чёрт возьми! Точно, я всё поотключал, чтобы мне не мешали. Зашёл бы в конце концов и просто позвонил в дверь.
-Он так и хотел сделать. Но я сказала, что у нас это делать не принято.
-Вообще- то, это правильно- усмехнулся я, - но для него, я бы сделал исключение. Это всё!?
-Да, всё.
-Тогда я попрошу вас, Адель, предупредите охрану, что мы выезжаем пол-одиннадцатого в администрацию. Я вас тоже, просил бы меня сопровождать. Хорошо?
-Конечно, Владимир Васильевич!
И Адель выпорхнула из кабинета.
Ну вот опять начинается эта грёбаная коммерческая жизнь, жизнь буржуа и богатого негодяя. Тьфу! А так хочется всё это бросить!
В пол-одиннадцатого я спустился в гараж и увидел, что всё уже готово. «И снова в бой, покой нам только снится…». Да, видать хороший покой только на кладбище, да и то в уютном ящике, на глубине полтора метра от поверхности земли. Я всегда думал, а почему покойника ещё покрывают камнем? То ли, чтобы его покой никто не нарушил, то ли, чтобы сам покойник назад не вылез. Вот такие дела!
Когда я вышел из лифта, в голове забренчал колокольчик. Почему, с чего бы это?
В это время ко мне подошёл Алекс.
-Значит так, Алекс! Едем скромно, на двух машинах. Ты впереди на «хаммере», а я сзади на «лексусе» с Аделью Ивановной.
-Лады, командир!
Мы уселись на заднее сиденье с Аделью, а впереди водитель с телохранителем. Двинулись вперёд не спеша, но колокольчики в голове не умолкали. Когда выехали из гаража и попали под лучи солнца, мне вдруг бросилось в глаза, что стекло в дверце чуть приспущено и свет падает мне в глаза. Наверное это интуиция, но я моментально пригнулся и потянул руку к стеклоподъёмнику. Раздался удар по металлу, в противоположную дверцу и стекло тут же поднялось, а солнчный луч исчез.
-Стой! – заорал я и, выхватив рацию, вызвал Алекса.
-Да, слушаю.
-Алекс! Снайпер на крыше педуниверситета, на подевятого. Срочно пошли людей, а мы немедленно едем!
-Понял, командир!
В салоне машины так никто ничего и не понял поначалу, но потом охранник обернулся и увидел пулевое отверстие в обшивке. Я волновался больше за Адель, ведь пуля могла попасть в неё, но слава богу, что она сидела откинувшись на сиденье, а я слегка наклонившись вперёд. Снайпер был действительно профи, и если бы не моя стремительность, то мне было бы не сдобровать. А стёклышко то, кто-то специально приоткрыл, видать из своих, вот он «котяра», причём довольно жирная и пользующаяся определённым положением. Придётся покопаться! Ладно, после сегодняшней поездки разберёмся, я этому сучонку шкуру его живо спущу.
Второй сюрприз, нас ждал в администрации города. Глава администрации и не думал меня приглашать к себе, как он выразился, «не посмел бы тратить моё драгоценное время», и никому звонить в наш офис он команду не давал. Алекс быстро прошерстил по администрации, но никто не звонил отсюда и никто не просил об этом. Опять подстава!
Но Аделаида уверяла, что на телефоне высветился номер секретарши главы администрации и ей показалось, что она даже узнала её голос. Но та уверяла, что её не было вчера вообще на работе, она отпрашивалась – ждала врача к больному ребёнку. Это подтвердили многие. Вместо неё в приёмной, в тот день, сидел помощник, но он не звонил и никуда не отлучался, а если и выходил, то в комнате сидели другие сотрудники. Значит и тут ловить нечего! Ладно возвращаемся назад в офис и будем не торопясь разбираться.
Говорят: дважды в одну воронку снаряд не падает! Но это выражение для дураков, а в жизни случается всякое. Так что назад я велел ехать, глядя в оба. Чёрт его знает, что взбредёт в голову дилетантам, а ещё более профессионалам. Конечно мне уже изрядно надоели эти наскоки на меня и я думаю, что пришла пора всерьёз заняться этой проблемой.
Я, как-то забылся за последние дни. Раньше в горячих точках, такое могло случаться каждый день, и это было само собой разумеющимся в период боевых действий. Все ходили под богом и бог выбирал, кто достоин ещё немного покоптить этот белый свет.
Но здесь и сегодня, в самом сердце России, терпеть, что на тебя охотятся, как на дикого зверя? Нет уж дудки!
Интересно знать, я такой один, обстреливаемый всеми «ветрами» или господина Антонова тоже оделяли таким вниманием. Я конечно понимал, что во всём мире, да и в России тоже, постоянно отстреливают и бизнесменов, и братков, и судей, и полицейских, и следователей, и даже адвокатов, которые защищают всех, кого не попадя. Всё это так! Но мне то, от этого не легче, меня это вовсе не устраивало. Промахнулись один раз, два, три, но ведь когда-нибудь и не промахнутся. А после этого, мне уже будет всё-равно, но честно говоря не хотелось заранее упокоится в земле нашей матушке. «Чёрный ворон, что вьёшься, над моею головой, ты добычи не дождёшься…».
Не дождётесь, стервецы!
Доехали до офиса мы без приключений, по дороге ничего не случилось, да и колокольчики в голове не звенели. Хотя я, честно говоря, на месте моих оппонентов, сделал бы повторную попытку, именно сейчас. Клиент избежал, чудом, смерти, успокоился, расслабился и в этот момент было самое время накрыть его окончательно. Но, то ли они были уверены, что поражение объекта будет после первого выстрела, то ли исполнители не обладали вовсе стратегическим мышлением и не удосужились просчитать всё на несколько ходов вперёд. А теперь, когда покушение не удалось, они просто со звериным страхом забились по щелям, а то и вовсе убрались подальше из города. «Иные здесь, а те далече!» Значит придётся искать тех, кто остался здесь. Исполнители, честно говоря, меня как-то мало беспокоили, хотя следовало надавать им по мордасам, но заказчик меня волновал больше. У змеи следовало отрубить голову и тогда, хоть чуть-чуть можно было успокоится, но всё равно ухи надо держать торчком. Да и заказчиков может быть несколько, а ещё хуже, если схема ступенчатая, один заказ другому, другой третьему, третий четвёртому и только последний стал искать исполнителя, да и то возможно через ступени посредников. Такую вот цепочку вытянуть из болота, ой как сложно, но вполне возможно. В этом мире всё, всё можно найти, всё вернуть на круги своя, всё пожалуй – кроме смерти!
Когда машины въехали в гараж и роллеты за ними опустились, я вышел из машины и ко мне подскочил Алекс:
-Командир, ребята нашли винтовку на крыше, где ты и указал, всё засняли и замеряли…
-И где ствол?
-У меня в кабинете...
-Пойдём, поглядим.
Я извинился перед Аделью, что не могу её проводить, но она понимающе улыбнулась и сказала, что ничего страшного.
Поднявшись на лифте, мы с Алексом вошли в его кабинет. Сидевший у стола охранник, тут же вскочил, чуть ли не на вытяжку, но Алекс отправил его из кабинета. Глядя на винтовку, я только присвистнул. Действительно, ребятки готовились серьёзно и даже не пожадничали (как это и должно было быть по правилам), бросили ствол на месте позиции для стрельбы. На столе, на сошках стояла снайперская бесшумная крупнокалиберная винтовка ВКС/ВССК “Выхлоп», калибр 12,7 мм. Из такой честно говоря, наверняка можно было прошить наши стёкла в «лексусе». Хотя не факт, стёкла были заказаны под спецзаказ, толщиной чуть ли не 3 см, и вполне могли бы выдержать крупнокалиберную, бронебойную пулю. Так что, наверное зная это («крот» то у нас всё же присутствовал!), они и решились стрелять не через стекло, а напрямую в образовавшийся просвет над ним. Это конечно было сложнее, но при удаче результат был бы стопроцентный. Но для этого нужен первоклассный снайпер, а найти такого сложно, но возможно и их гораздо меньше, чем просто хороших стрелков. Хотя, если организовать по высшему разряду, я бы нашёл такого снайпера за границей. Приехал, стрельнул и только его видели! Ищи ветра в поле! Вот ведь дела!
Обо всём этом, я и рассказал Алексу, поделился так сказать мыслями!
-Командир! – Алекс почесал нос. – Тута у мени е хлопец, тако ж з бывших. Служив, як раз, в контрразведке. Предателев злавлял. Можа дадим ему то задание, а бойцов у его е, сам збирав! Ну як?
-Хорошо. Алекс! Давай, запускай его. Пусть ищет крота у нас, а в первую очередь пошлёт людей в аэропорт проверить, не вылетел ли сегодня, кто-либо из иностранцев и куда. Может придётся ещё и за границу кому-то отбыть, для уяснения личности.
-Разумею, командир! А що с этим робить? – он показал на винтовку.
-А ничего. Я думаю отпечатков тут нет, а если чьи и есть, то посторонних лиц. По номерам, конечно можно узнать её историю. Откуда она и только. Но нам это мало что даст! В конце концов – это дело полиции. Так что мы её завезём, нашему доблестному генералу. Пусть они этим и занимаются. Все материалы подготовьте в отдельную папаку, тоже завезём ему. Вроде бы всё! Давай занимайся, а полвторого выезжаем.
-Ясно, командир!
Пока ещё оставалось немного времени, я пошёл к себе, разделся и залез в джакузи. Я никогда не замечал, что у меня наступал «отходняк» после стресса или прошедшей смертельной опасности, но всё равно было как-то не по себе и расслабиться в горячей, бурлящей ванне, имело смысл.
К начальнику областного УВД, генерал-лейтенанту Кутасову Петру Семёновичу мы отправились на двух «хаммерах», строго и официально. Охрану, которую настрополил Алекс, смотрела в оба глаза и на каждый обгон наших машин, водитель судорожно сжимал руль, готовый в любое время совершить необходимый манёвр. Мне уже это казалось смешным, но я не подавал виду. Ничего, пусть будут в тонусе, работа есть работа!
Мы промчались по городу лавируя по улицам и меняя маршрут, так что никто не мог догадаться, куда мы, собственно говоря, направляемся.
Перед управлением, как всегда, стояла целая куча служебных и личных машин, но нас на въезде дожидался капитан и, сделав знак остановиться, доложил, что ему велено сопроводить нас во двор управления, через служебные ворота, куда мы и въехали.
Я с Алексом и ещё двумя телохранителями (один из них нёс завёрнутую в брезент снайперскую винтовку) прошли за капитаном и очутились в приёмной. Секретарша (а я-то грешным делом думал, что у генерала должен быть в приёмной, какой-нибудь офицер) тут же доложила по интеркому, что мы прибыли и капитан открыл перед нами дверь.
В кабинет вошли только я и Алекс.
Навстречу из-за стола поднялся Кутасов, в застёгнутом на все пуговицы мундире. В своё время (как мне доложили) Пётр Семёнович был хорошим оперативником, можно сказать «волкодавом», за ним было немало раскрытых дел и задержанных преступников. Видел я его фото в молодости, высокий, мускулистый мужчина с чёрными Вьющимися волосами и волевым подбородком. Но пошли повышения, учёба в академии и вот перед нами уже чиновник от внутренних дел, с лысой головой, окаймленной полоской седых волос, с полным лицом и щёками, обвисшими вниз, что придавало ему вид бульдога. Бульдог, хоть и в годах, но цапнуть может, как и положено, берегись! Фигура его огрузла и особенно выделялось небольшое брюшко под кителем.
-Добрый день, Владимир Васильевич! – улыбаясь, сказал он, протягивая ко мне обе руки.
-День добрый, Пётр Семёнович, - сказал я, здороваясь с ним.
-Милости просим, садитесь!
-Спасибо. Пётр Семёнович, это мой начальник охраны, Петров Алексей Николаевич, у меня от него секретов нет, во всяком случае того что касается моих дел, так что прошу не беспокойтесь!
-Знаю, знаю, - прогудел Кутасов, - вы что же думаете мы зря свой хлеб едим? Что положено, то нам ведомо, а что не положено, то и знать не надо, - и он заразительно засмеялся.
Мы с Алексом только переглянулись.
-Владимир Васильевич, может чайку, кофе или чего-нибудь покрепче?
-Не откажусь, Пётр Семёнович, и от чая и от покрепче…
-Отлично!
Он сказал секретарше принести чай и кофе, а сам вынял из бара бутылку коньяка на подносе с рюмками и блюдцем, на котором лежал, нарезанный ломтиками лимон. Пить чай с лимоном, да им же закусывать коньяк – это чисто русское изобретение, а скорее всего даже советское. Лимон перебивает всё. И плохой чай (грузинский, краснодарский), который пили советские люди, да суррогатный коньячок, слегка пахнущий бензином и клопами. Нигде в мире и больше никто не пытается забить прекрасный аромат чая и тонкий букет коньяка, горько-кислым вкусом лимона, с резким специфическим запахом. Ну да ладно, ведь и мы тоже из тех же времён, так что сойдёт на худой конец.
Мы тяпнули по рюмке янтарной жидкости, зажевали лимоном и я стал потягивать хороший зелёный чай, без сахара, рассеяно слушая разговор на свои профессиональные темы между генералом и Алексом. Наконец, через некоторое время, Кутасов обратился ко мне:
-Владимир Васильевич, я хотел с вами поговорить на одну щекотливую тему…
-Пожалуйста, я вас слушаю.
-Вы знаете, что у нас в управлении (на чём я собственно настаивал) организована служба по внедрению наших сотрудников в разные ОПГ, следящая также и за информацией осведомителей. То есть, некоторым образом, разведка ещё несовершённых преступлений и их предотвращение.
-Что же вполне разумно, - сказал я, - предупредить преступление конечно лучше, чем потом его расследовать. Может и не проще, но лучше.
-Я вижу, вы меня понимаете, - обрадовался генерал, - а некоторые абсолютно против. Совершено преступление – ловите, а пока этого нет, - это слежка за простыми людьми. Ничего себе простые люди! Да на этих простых, в архиве, целые тома дел, я что же за бабой Клавой велю следить, нет за вором-рецидивистом Штырём, а в миру Штыркиным Иваном Окиевичем. А с осведомителями ещё никто не запрещал работать и в законе, что-то подобное не прописано. Или я не прав?
-Правы, Пётр Семёнович, конечно правы. Если бы все так думали и работали, то и преступности у нас было бы поменьше.
-Ну вот, что я и говорю, - всплеснул руками Кутасов.
-Всё это хорошо, но вы же не для этого меня позвали…а-а?
-Не только из-за этого, или лучше сказать вовсе не из-за этого, здесь совсем другое…
-Очень интересно!
-Да уж, хотя честно говоря, я думаю в том, что вы услышите интересного мало.
-Неужели?
-Да, да, Владимир Васильевич!
-Ну что, Пётр Семёнович, не тяните, я весь во внимании.
-Итак! Вы конечно же помните о том, как на вас организовал покушение, директор охранного агентства «Симарг» Путнкин. Правда у него ничего не получилось, благодаря вам и вашей охране. Но это частный случай и теперь и теперь этого агентства нет, Путнкин исчез и никто не знает где он. Вы знаете (и мы это досконально выяснили), что с его стороны это была просто мелочная месть, за то, что оказался не у дел. Конечно за такое редко кто убивает, но вполне возможно, что кто-то и натолкнул его на эти действия. Сейчас это будет крайне трудно узнать, но кое-какие сведения, поступившие впоследствии, наталкивают на такие мысли.
Я смотрел на Кутасова и взвешивал все «за» и «против», на сколько он искренен. У нас тоже была своя служба, которая могла узнать некоторые сведения о некоторых людях. Исходя из этих сведений, генерал мог быть кем угодно, но что доподлинно было известно, - он никогда не брал взяток или мзды, не под кем не ходил, кроме конечно своего начальства (но тут уж деваться некуда – субординация!). Значит в чём-то верить ему можно было, но как говорится доверяй, но проверяй.
-И что же это за мысли такие, Пётр Семёнович?
-А вот что получается! Через день ко мне приносят сведения: информация от осведомителей, от наших внедрённых сотрудников, работающих под прикрытием, данные следствия и в частности протоколы допросов, рапорта участковых и тому подобное. И вот какая картина вырисовывается. На некоторые предприятия, пусть и не очень значительные, опять организуются рейдерские наезды. Конечно это не то, что было в начале 90-х годов, когда целые бригады бандитов занимали заводы, фабрики, избивали рабочих, заставляли директоров передавать свои полномочия, а то и вовсе уходить, словом велась дикая приватизация.
Сегодня такой дикости уже нет. Да и признаться давно не было. Но вот с недавнего времени, кто-то стал интересоваться отдельными фирмами, скупать их акции (причём за бесценок), обманывая владельцев, а нет, давить на них всякими возможными средствами, а иногда и вовсе преступными, почти уголовными методами…
-Всё это интересно, Пётр Семёнович, но я то здесь причём?
-А при том, Владимир Васильевич, что все эти фирмы или предприятия (в основной своей массе) принадлежат в итоге вашему холдингу. Конечно через другие, дочерние предприятия и конторы вашего альянса, а то и через третьи, но всё равно они являются хоть и мелкой единицей, но вашей структуры. Я понимаю, что это комариные укусы, но если комаров окажется слишком много, то эти паразиты и слона могут до смерти закусать. А всё идёт к тому. Уж очень много, последнее время, стало наблюдаться таких случаев.
-Это очень интересно, Пётр Семёнович, - задумчиво сказал я, - над этим стоит подумать. Я вам благодарен за эти сведения и приму необходимые меры.
-Только я вас очень прошу, чтобы безо всяких противоправных действий…
-Ну что вы! Всё будет только в рамках закона, я чту уголовный кодекс и кроме того, никогда не позволил бы взвалить на вас ещё и свои проблемы. Ведь если начнутся уголовные разборки, то это негативно скажется на вашем ведомстве и подорвёт все показатели. Это я понимаю. Ведь так?
-Разумеется. В некоторой мере, Владимир Васильевич, я конечно не призываю вас прятать голову в песок (да и вы, насколько я знаю, не станните это делать), но прошу и не переусердствовать, чтобы не пришлось вмешиваться в ваши дела органам.
И Кутасов, многозначительно, показал указательным пальцем на потолок.
-Я об этом уже сказал и вторично подтверждаю. Но у меня маленькая просьба.
-Какая же?
-Вы не могли бы дать мне некоторые сведения, которые разумеется не носят секретный характер, но составят общую картину тех фирм, на которые осуществляется наезд.
-Хорошо, я прикажу подготовить такие бумаги. Но учтите там не будет ни фамилий осведомителей, ни тем более наших сотрудников, и я прошу вас их не искать и по этим вопросам ни с кем не связываться. Перечень объектов я вам дам и даже, наверное уже против правил, укажу, кто скорее всего руководит этим. А далее прошу вас всё-таки соблюдать нашу договорённость.
-Разумеется, Пётр Семёнович! Ваши бумаги прошу передать лично мне, или моему начальнику охраны.
-Боитесь утечки?
-Не исключаю. Кажется завёлся таки у меня «крот».
-Это грустно, но я думаю, решаемо…
-Конечно, Пётр Семёнович, постараемся.
-Хорошо, и второе…
-А что есть ещё что-то?
-Конечно. Глупо было бы думать, что такого человека, как вы будут кусать одни комары, тут и ядовитые змеи найдутся, а это уже пострашнее.
-Вот как! И что вы имеете в виду?
-Да вот, в который раз повторюсь, анализируя все доклады и донесения, кое-где проскочили сведения, что на некого большого человека организуется покушение, причём настолько серьёзное, что киллер будет не из местных, а вовсе даже выписанный чуть ли не из Америки.
Мы с Алексом опять переглянулись.
-Я понимая, что всё недостоверно, - продолжал генерал, - никто ничего не смог сообщить конкретного, всё на уровне слухов, а про киллера из Америки и вовсе нонсенс, но всё же…
-А вот тут вы угодили, Пётр Семёнович, как говорится в яблочко!
-Вот даже как?
-Разумеется. На меня уже было, за последнее время, три покушения, сегодня вот как раз четвёртое…
-Как!? Как было?
-Очень просто. Пиф-паф и мимо.
-Это когда же?
-Да вот часов этак около одиннадцати, когда мы выезжали из офиса, по нас и стрельнули. Один раз. А как потом оказалось, и в администрацию города нас никто не приглашал (а ехали то мы как раз туда!)
-Ничего себе! Полицию вызывали? Ну конечно же , нет! А почему?
-Да некогда было, Пётр Семёнович, мы ведь вроде бы как в администрацию спешили, но я своих ребят послал, осмотреть всё там и зафиксировать…
-Ну и небось затоптали все следы, как слоны в посудной лавке. Это ж надо! Ну что это, Владимир Васильевич, за самодеятельность! А вы мне всё голову дурите – всё по закону, по закону. А о покушении даже не сообщили кому надо. И что теперь? Тьфу!
-Не волнуйтесь вы так, Пётр Семёнович, у меня тоже люди: и бывшие опера есть, и следователи, и даже криминалисты. Так что дело своё они сделали хорошо. А вызывать полицию… Пока приедут, пока разберутся. Я думал всё сделать побыстрее, а вдруг повезёт… Но скорее всего киллер врядли следы оставил, а ствол сбросил. Один выстрел и тишина! Я же говорю, профессионал.
-А ствол где?
-Алекс, - сказал я, - давай сюда.
Алекс вышел из кабинета и сейчас же один из охранников внёс винтовку и папку с бумагами. Положив всё на стол, он тут же удалился, а Алекс, подойдя к столу, развернул ткань, в которую была укручена винтовка.
-Ого! – присвистнул генерал. – Серьёзный ствол, и даже очень. Я надеюсь, вы отпечатков тут не наляпали?
-Обижаете, Пётр Семёнович, у меня люди в этом отношении (как я уже неоднократно говорил) всё понимают и знают.
-Ну хорошо, разберёмся, - Кутасов взял в руки папку и стал рассматривать бумаги, - неплохо, не плохо, я бы сказал, вроде всё в порядке… Лады, будем разбираться!
-Хорошо, Пётр Семёнович, но если что-нибудь станет известно, я надеюсь вы сообщите мне?
-Не волнуйтесь, Владимир Васильевич, как только, что-нибудь появится новенькое, я вам сразу сообщу. Вот такие дела. Больше не смею отнимать вашего времени. До встречи.
-До свидания, Пётр Семёнович. Всего хорошего.
Мы вышли из управления и расселись по машинам. Назад ехали уже медленнее. Я приказал проехаться по городу. Развеяться и осмотреться.
Да тут было о чём подумать, после разговора с генералом. Значит на меня, или вернее на нас наезды уже пошли по полной программе. Значит закончилось время сидения в кабинетах и жизнь вступает в фазу почти боевых действий. Ну ладно, кто-то здорово пытается наступить мне на мозоль, хотя и в лёгком танце вальса, с небольшим акробатическим уклоном, в виде стрельбы в голову. Чудеса в решете! Всё пора разбираться с этой катавасией, или может быть уже поздно.
Алекс всё время высказывал какие-то предположения, теории, действия, но я его мало слушал, мне почему-то вдруг вспомнилось, что вечером ко мне рвался на встречу Димон. Нутром чувствую, что вечером опять вылезет какая-нибудь чертовщина, как пить дать, Димка из-за всяких пустяков ко мне не полезет. Значит, что-то случилось и видать неординарное. Вот денёк не задался, ну прямо с самого утра, туды его в качель!
Поколесив по городу, мы все наконец, приехали в офис (слава богу по дороге ничего не случилось! У меня вроде бы открывается мания преследования!) и я поднялся к себе в квартиру.
Ожидание прихода Димона, мне показалось затянулось. За это время я успел кое-что перехватить из еды и выпить достаточное количество горячительного, чтобы в своё время успешно завалиться на диван, однако сегодня что-то не брало и только голова тяжелела с каждой рюмкой. Однако перед глазами не кружилось и память и мысли были ясными.
Димка постучал в дверь где-то около семи и, войдя в квартиру с каким-то подозрительным видом, посмотрел на меня, словно в чём-то подозревая. Ну ничего себе, только этой хрени мне недоставало!
-Ты, что уже принял на грудь? – неодобрительно спросил господин Патрушев Дмитрий Петрович. – А я думал, что для серьёзного разговора и состояние твоё будет серьёзным.
-Ну, во-первых, я в норме, во-вторых, ты не предупреждал, что разговор настолько серьёзный, а, в-третьих, ты бы лучше поздоровался и присел.
Услышав мой нормальный голос и связную речь, Димон вроде успокоился:
-Привет, ты извини, я тут последнее время на нервах. Ты на целую неделю ушёл в затворники, а мне пришлось всё разгребать. Да всякая ерунда стала случаться ни с того, ни с сего. Тут поневоле взвоешь!
-Ну ладно, ладно! Садись и излагай, что да, как. Только ты ведь знаешь, я в этих делах ни бум-бум. Так что ты не ожидай от меня решения твоих экономических вопросов, тут я мало что смогу подсказать.
-А мне твоё экономическое знание и не требуется, тут надо что-то другое. Возможно даже силовые методы…
-Ого! Неужели у нас всё так запущено? Было так весело, мы заготавливали рога и копыта, и что же – крах? Неужели бюрократический аппарат, сожрал все наши скудные сбережения? Ох, бедные мы, бедные!
-Не юродствуй, Владимир Васильевич, пока дела неплохие, но и не отличные, в смысле супер. Пора что-то делать, иначе может быть и поздно. Болезнь надо лечить в зародыше!
-Всё, пошутил, больше не буду. Хорошо, Димон, давай излагай и будем чего-то кумекать, раз вопрос серьёзный.
-Вот это дело! Значит так! Те бумаги, что тебе обещал премьер, три дня назад, к нам доставил курьер и я принял их под роспись. Если ты помнишь, это проект экономического развития на ближайшие годы, и там были в основном позиции по нашему региону. Но были планы и по другим областям, в которых решающие позиции занимают наши предприятия, банки и куда надёжно отправляются наши финансовые потоки. Если хочешь полистать сам, я там сделал кое-какие пометки…
-Хорошо, Дима, обязательно гляну, только вот, пойму ли…
-Поймёшь! Там никаких расчётов нет, одни выкладки и тезисы на доступном обычном языке, даже без всевозможных специальных терминов. Ты знаешь, когда я всё это читал, мне порой казалось, что это было написано именно для тебя.
-Ну, а почему бы и нет!
-Всё шутишь?
-Нисколько! Неужели ты думаешь, что премьер, посылая мне сей «меморандум» не предупредил свою команду, что они готовят бумаги для полного профана в экономических науках.
-Ну, разве только, исходя из этого…
-Конечно! Но всё же, Димон, изложи в двух словах и, как ты говоришь, без всяких терминов. Что в этой программе?
-Ну, Вольдемар, честно говоря, там всё двояко. Поначалу нам дан карт-бланш. То есть нам будет оказана помощь правительства в развитии всевозможных производств, создании новых и модернизации действующих, вплоть до включения почти всех в наш конгломерат. Помогут даже с принятием нужных законов, указов и постановлений. Но отдать всю экономику нашего региона, да и многих других в России, в одни руки – это честно говоря уже монополия. Но вообще-то существует ещё и антимонопольный комитет, хотя предполагается (на бумаге!) такая организация и структура управления, где официально этого видно не будет. Но мы то знаем, что это не так, да и человек знающий, вполне может до этого докопаться и кроме того предлагается участие самих министерств и ведомств в контроле за многими нашими действиями.
-Вот это, честно говоря, не очень нравится. И то, что в наши дела полезут чинуши и мы начнём кое-кого под себя подминать. Нам и своего добра хватает, с ним управиться бы. Они, что с ума там походили, толкают нас на экономический захват страны. Чушь просто какая-то!
-Может и так! Скорее всего так. Но отказать премьеру…
-И что делать?
-Есть одна лазейка!
-Какая же?
-Есть! Это долго объяснять и механизм её не прост, но мы сможем заполучить всю экономику края, формально оставаясь в тени, а заодно и оградить свой холдинг от чиновничьего контроля. Пусть они контролируют эти новые коммерческие объединения. Правда придётся рискнуть некоторым капиталом, который в случае неудачи, можно и потерять. Но, я надеюсь, до этого дело не дойдёт. Я подготовил кое-какие выкладки, которые, я надеюсь, удовлетворят обе стороны.
-Вот и прекрасно, раз мы с этим разберёмся…
-Не совсем так!
-И что же опять не так?
-Ну не то, чтобы не так. Но есть кое-какие нюансы…
-Слушай, Димон, не морочь мне голову, как было в детстве, и говори прямо, не вихляя, как лодка без вёсел.
-Хорошо! Я имею в виду, что на такой крайний случай, хорошо бы иметь средства, которые не числятся на нашем балансе, то бишь в активах (если сказать популярнее) и их можно было бы пустить в любое время в ход.
-И в какой сумме должны быть эти средства?
-Всё зависит от того, как глубоко мы залезем и где, и в чём мы проколимся.
-Понятно! Около миллиарда баксов хватит?
-Возможно и хватит, но лучше бы эту сумму удвоить, а то и утроить, тогда можно будет спать спокойно.
-Ладно утроим! Что ещё?
Это хорошо, что утроим. Тогда можно завязывать игру, но в первую очередь, надо обезопасить тылы.
-Это в каком смысле?
-Я же говорил с Алексеем, и он сказал, что у нас затесался предатель.
-Это он зря тебе наболтал, - поморщился я, - ни к чему это было. Это дело Алекса и он сам проверит своих людей.
-А ты уверен, что этот человек при охране состоит, а ну как в экономическом отделе, или в бухгалтерии, или в плановом? Нет если проверять, то всех, а мои отделы, которые будут готовить бумаги по этой программе, надо проверить в первую очередь.
-Всё уговорил, так и сделаем. Что же дальше?
-Дальше, так дальше! По сообщениям некоторых директоров, на отдельные фирмы стали наезжать: то ли бандиты, то ли какие-то бизнесмены на них глаз положили.
-Рейдерский захват?
-А ты, откуда знаешь? – удивился Димка.
-Да уж, просветил кое-кто и кое о чём. Я думаю, с этим делом, димон, мы тоже разберёмся.
-Но предупреждаю, тянуть уже нельзя!
-Это я понимаю. Думаю, что в неделю, ну в крайнем случае в десять дней, мы эту проблему решим, отыщем «крота». А вот по деньгам, тут надо будет немного подождать. Миллиард на первое время, у нас есть, а вот дальше придётся потрудиться.
-Хорошо, Вольдемар, на первое время и этих денег хватит. А вообще-то, может и они не понадобятся. Будем надеяться на лучшее…
-А готовиться к худшему!
На этом, мы в тот вечер и расстались.
XIII
Прошла ещё одна неделя.
Середина мая в этом году, выдалась на удивление тёплая, конечно не максимум, но многие говорили, что такого тёплого мая уже не было давно. Деревья, как-то в одночасье, покрылись нежной, зелёной листвой и трава поднялась на газонах, особенно после того, как вечером прошёл тёплый грозовой ливень. В весеннем небе, почти без единого облачка, весело светило солнце, ветерок приятно освежал лицо и в такое время, всегда было радостно и хотелось жить и жить, не обращая внимание, на все , возникающие, у тебя трудности.
В это время, я как-то спросил у Димки, раздумывая над программой правительства, а что, можно экономически повлиять на политику страны? Димон засмеялся и начал мне расталковывать. Как он заявил, при должном умении наличии средств, можно устроить всё, что угодно: организовать дефолт, экономический кризис, обанкротить предприятия и скупить их за бесценок, и ещё многое другое. Вообще, как сказал Димон, можно даже таким образом, захватить любую страну, вплоть до США.
А что тут такого?
Скупается вся промышленность, подчиняются все финансы, ну а потом дело техники. Вот так и рождаются революции. Во-вторых, такого захвата государства, не потерпит мировое сообщество. Ну кому охота делиться властью и её экономическим содержанием, в виде прибылей. Мир давно уже поделён на части и хитро переплетён между собой, властью и экономикой. Крепче связи нет, да и кто потерпит какого-то нового царька, с которым придётся налаживать новые связи, делиться прибылями, а то и потерять их вовсе. Да, никто! С чего бы это вдруг! Тут дело может попахивать военным конфликтом, а то и небольшой локальной войной по освобождению страны, от её захвата олигархической верхушкой, неизвестно откуда взявшейся. Так что такие мысли, как сказал Димон, могут возникнуть только в воспалённом мозгу, тут даже с разрешения правительства и для развития экономики своего государства, что-то сделать и то страшновато и на душе кошки скребут. А вдруг как , что не так произойдёт, или покатится не в ту сторону, тут всех передавить можно, и причастных и посторонних. С такими делами надо действовать осторожно, а то не приведи господь бог…
Ну с этим пускай Димон разбирается сам, а я лучше займусь поиском дополнительных средств, рейдерством, а также поисками «кротов» и предателей. Это дело я знаю пожалуй получше, и сделаю, как надо, ничего не испортив. Есть такой склад людей, которые обладают высоким профессионализмом, но полностью безынициативны. Они просто шагу не могут сделать без указания руководства, и боятся проникнуть куда-нибудь за сведениями, необходимыми для их работы. Какая-никакая закрытая дверь, через которую необходимо пройти, внушает им просто панический ужас.
«Дёрни, деточка, за верёвочку, дверь и откроется!». Так вот, довольно часто, этой верёвочкой, являюсь я.
Тот боец Алекса, которого он рекомендовал для поиска «крота», был безусловно умный и знающий малый, вот только всегда тушевался при встрече, хоть с каким-либо мелким начальством. Так что пришлось мне взять на себя все дела, по сведению его с нужными людьми и присутствию при его беседах с ними. Конечно можно было поручить это дело Алексу, но у него были свои дела и посему я сам решил впрячься в розыски.
Прежде всего Андрей Витальевич (так звали бывшего лейтенанта-особиста Птахова, в отдельном полку ВДВ, служившего вместе с Алексом) предложил поднять все личные дела, необходимых для проверки, сотрудников и я сразу же вызвал начальника отдела кадров. Начальник отдела кадров холдинга (тоже бывший отставник – сотрудник МВД, принятый на работу ещё Антоновым), кстати оказался незаурядным кадровиком, ибо в этой должности он работал и ранее в милиции, и не просто в каком-либо управлении, а в УСБ (управление собственной безопасности). Так что о поисках «чужих» среди «своих» он знает не понаслышке, а делал всё это много раз.
Когда мы с Птаховым объяснили, что нам собственно надо и какие личные дела надо просмотреть в первую очередь – охрану, экономический, плановый отдел, бухгалтерию, юридический отдел и ещё некоторые группы людей из разных отделов, и даже из других дочерних наших фирм предприятий, кои подверглись рейдерскому наезду.
Когда все дела сотрудников были отобраны и я с Птаховым, да ещё одним опытным бойцом, уселись их пролистывать, я был несколько, но всё же приятно, удивлён. Начальник ОК, так и остался всё тем же, как говорится «ментом», который и здесь личные дела вёл, словно у себя в УСБ.
Кроме обычного заявления о приёме на работу, автобиографии, личной карточки со всеми необходимыми данными, фотографиями и записям в ней, копиями документов, необходимых для отдела кадров, - здесь присутствовало и то, что называется почти слежкой за сотрудниками. Хотя юридически эти бумаги, вложенные в отдельные кармашки, приклеенные о опечатанные к папкам личных дел, донесениями о слежке назвать нельзя. Здесь были собраны (скорее не до конца проверенные) слухи, характеристики, услышанные высказывания о других и о себе (причём с указанием фамилий и когда это было сказано), характеристика, изложенная самим начальником ОК (а не непосредственным руководителем подразделения на своего сотрудника) и тому подобные бумаги, вплоть до копий документов (абсолютно всяких – даже счетов в ресторанах и чеков из магазинов!) и прочее, прочее, прочее. В этих запечатанных кармашках и конвертах хранилась, как говорится, «вся подноготная клиента», и очень даже способствовала пониманию его характера и сущности. Кто он вообще такой по жизни, вне рабочих стен, что хочет, что может и даже на что способен.
Я даже кажется крякнул, листая эти бумаги, то ли от удивления, то ли от удовольствия и удовлетворенности. Имея такие сведения (хоть на них и нельзя было положиться на все сто!) не надо было проводить беседы и допросы и всякие следственные действия, а сразу уменьшить количество подозреваемых (произвести отбор) практически на 90%. А это очень большой выигрыш во времени и без лишней траты сил. Мы должны были управиться гораздо быстрее, чем думали раньше. Кроме того кадровик, в каждой пачке личных дел, наверх положил «самые перспективные (как он сам заявил), а остальные лежали по убывающей степени важности. Не поверив его словам, мы всё же стали просматривать все, но вскоре убедились, что этот старый чёрт оказался прав; по одному два дела в каждой стопке, можно было сразу откладывать в сторону для их дальнейшего, более тщательного, изучения. В общем пока я рылся с ребятами в этой бумажной пыли, Алекс стал искать, куда же подевался киллер с крыши педуниверситета. Не просмотрели мы ещё и половину дел, как появился Алекс и принёс два сообщения.
Первое, он получил от генерала Кутасова бумаги по рейдерскому наезду, а так же кое-какие копии экспертиз по киллеру. Естественно на винтовке ничего не нашли, то есть никаких отпечатков и генетических следов (кроме талька от медицинских перчаток), а также не было ничего на патронах, на рожке, на оптике – вообще нигде и ничего. Чего и следовало ожидать!
По рейдерскому наскоку кое-что прояснилось. Были указаны фирмы, на которые наезжают и кто наезжает, да ещё откуда «вин звалился».
Для начала это уже хорошо, задел есть и можно ковыряться дальше.
Второе, отследив аэропорт, а так же авто и железнодорожные вокзалы, удалось что-то накопать. По странному стечению обстоятельств (такое везение бывает один раз в сто лет!), в этот день на все рейсы улетал только один иностранец – Генрих Штольц, рейсом до Дюссельдорфа. Все остальные, как на подбор, были либо гражданами России, либо стран СНГ. Это либо удивительное совпадение, либо действительно прокол заказчиков покушения. Билет был заказан и приобретён за две недели до покушения, здесь же в Оренбурге. А пожаловал Генрих Штольц в наш город, всего за три дня до выстрела по моему «лексусу». Конечно дружище Генрих (будучи добропорядочным и законопослушным господином!) мог бы связаться с кем-то, здесь в Оренбурге, и попросить (ну к примеру) своих компаньонов по бизнесу, заказать и приобрести обратный билет. Но проще (гораздо проще!) это было сделать в той же Германии (если друг Генрих не скупердяй и не взвалил эти затраты на своих компаньонов). Ну, а уж то, что назад из Оренбурга, он полетит в гордом одиночестве (будучи единственным гражданином иностранного государства!) не мог знать никто: ни он сам, ни его заказчики. Да к тому же киллер, конечно действовал под чужим именем, но документы были высококлассные, раз его не взяли нигде – ни таможенники, ни пограничники.
Я тут же велел Алексу, отправить в Дюссельдорф, двух толковых парней и чтобы хоть один из них знал немецкий язык, да прощупать этого господина, Генриха Штольца. Я тут же дал команду написать нашему представителю в автомобильную фирму в Дюссельдорфе, с просьбой оказать нашим бойцам всевозможное содействие и помогать, в чём только можно. В тот же день были открыты визы (паспорта у них уже были) и первым же рейсом они вылетели в Германию.
Алекса я попросил пока заняться, а точнее говоря прощупать тех, кто руководит рейдерством, и тех, кто в нём участвует. Встреча с ними должна быть ещё впереди, но пока надо вытряхнуть из норы «крота», иначе и остальные дела могут пойти насмарку. Сидеть всё время на пороховой бочке – это увы не очень здорово, а потом всегда есть шанс, просто взорваться в один момент к чёртовой матери. Так что «кроты» и все остальные нечисти должны быть выведены на чистую воду в первую очередь.
За три дня мы перекопали кучу бумаг, но не зря – кое-что удалось добыть. Вот чёртов старик по кадрам, а ведь создал таки картотеку, по которой мы и добились результатов.
В первую очередь (ну можно сказать попутно!) мы нашли трёх мелких недоносков: один из планового отдела и двое из экономического (сидели под самым, можно сказать, носом у Димона). Это сволочная мелочёвка, не просто крала потихоньку и помаленьку, некоторые деньжата у некоторых наших фирм – это бы ещё полбеды, кто в этом мире не крадёт, кто больше, а кто меньше, но эти недоноски продавали сведения о нашем холдинге нашим конкурентам, а это уже было куда опаснее и куда подлее. Так что поотрубать им клешни и выбросить на помойку, здоровенным пинком под зад. Всё это конечно теплилось в душе, но мы же не звери. Я приказал выпроводить их культурно, под белы рученьки и даже выплатить то, что они заработали в этом месяце, но никаких характеристик и никаких пособий, а буде начнут артачиться, показать им нужные бумаги и фотографии. Правда к этому прибегать не пришлось, эти придурки всё же обладали некоторыми остатками мозгов, и рванули из офиса, даже не тявкнув, буквально обгоняя друг друга. Ну, ладно, пену выдуло на морской простой, но «кротяра» жирный и большой, всё ещё лазил где-то в норах, роя их всё больше и длиннее, грозя даже подрыть, некоторым образом, фундамент всего здания. Эту живность надо вытащить на свет божий, за шкуру, из норы, пока он ещё не натворил дел. Говорят кроты очень боятся шума, но мы то как раз, пока шум не поднимали и надеялись успешно ухватить его за толстую шкуру. Я уже даже перестал верить, что мы что-то обнаружим, даже с помощью нашего достославного кадровика, но всё же Птахов как-то сумел раскусить крота, перелопатив кучу бумаг в его деле, пересмотрев фотографии, сравнив по времени, когда они были сняты. Работёнку, надо сказать, он провёл колоссальную и прежде всего в разрезе аналитики. Не зря его одного, из своих подчинённых, Алекс называл уважительно, по имнеи отчеству – Андрей Витальевич! И оказалась удивительная вещь! «Кротом» оказался (никогда бы и никто на такое не подумал!) самый обыкновенный слесарь (правда хороший слесарь!) из нашего гаража.
Отчего-то заинтересовал он Птахова, а может это просто интуиция? Вполне может! Но дальше-то пошла раскрутка!
Во-первых, оказалось, что автослесарь имеет высшее экономическое образование и отличные рекомендации, но скрывает это. Может ему надоело работать по профессии?... «Я в рабочие хочу, пусть меня научат!». Так ведь все знакомые и друзья, в один голос утверждают, что любит и даже обожает он свою экономическую науку. И вот дёрнув за эту коротенькую ниточку, мы стали крутить этого экономического автослесаря. Звали его Остахов Андрей Андреевич. Андрей не то в четвёртом, не то в пятом поколении. Вот никогда не понимал людей, которые из века в век, называют сыновей своими именами. По-моему это вырожденцы, что и подтверждало наш плачевный случай. Устроился он на работу в гараж, наверное за месяц до моего появления. И устраивался очень странно, через пятые и десятые руки. Кадровик с трудом прошёл всю эту цепочку знакомств. Кто, когда, зачем просил за него и, что получал взамен. В итоге вышли, вроде бы на совсем нейтрального человека – его дядю (даже троюродного!) по материнской линии. Он начал катавасию по устройству столь дальнего родственничка, но почему? А оказывается его просили и, даже некоторым образом, требовали это – два человека. Один из них Гурин Аркадий Михайлович!!! Второй – некий довольно солидный чиновник из администрации города. Дядя – профан, ничего не зная и ни о чём не подозревая, и взялся за трудоустройство племяша, через целую шеренгу знакомств. А почему так длинно, а потому, что родственничек хотел попасть именно в этот холдинг, ему вишь до работы от дома рукой подать. Вот ведь как!
Оказывается, рановато я позабыл об Аркадии Михайловиче! Заслышав это имя, я почувствовал целый колокольный звон в голове. И сразу вспомнились все случаи встреч с ним, и что потом (либо перед этим) происходило со мной. Отпустил я от себя господина Гурина, нашего дорогого нотариуса, не проверил где он и что замышляет. Да и на первый взгляд, не решал он ничего, но знал многое и нос (правда незаметно) совал везде. Теперь придётся долго и качественно проследить, не только за его характером, но и «богатым внутренним миром».
Ладно пора вернуться к нашим баранам. Скорее всего это Остахов, приопустил стекло в задней дверце «лексуса» в тот памятный день, ну естественно по чьей-то указке (а вот чьей придётся выяснять!). Скорее всего и сведения для рейдеров, он тоже добывал. Что стоит хорошему экономисту, послушать болтовню сотрудников и сделать соответствующие выводы, а может и познакомиться с девушкой, которая тоже что-то знает, заглянуть в кабинеты во время перерыва и влезть в компьютер (конечно совсекретных сведений не узнаешь, но накопать можно много!). Тем более, что он ещё подвязался (как я узнал) помогать в офисе нашему электрику. А зачем? А вот как раз за этим!! Как в том любимом фильме о Москве: «Да, пора тебя брать, пора!», список преступлений на лицо. Значит так и решено, едрёна вошь! Но делать это будем сами, тихо и корпоративно. Я приказал Алексу послать на квартиру к Остахову ребят вместе с Птаховым (а вдруг чего обнаружат на месте, чем чёрт не шутит!) и вывезти его на дачу нашей фирмы, под городом, на берегу Урала.
Дело закрутилось и я расслабленно вздохнул, усевшись в кресло, в своём рабочем кабинете. А зря расслабился! Не буди лихо, пока оно тихо!
В кабинет стремительно влетел Алекс:
-Командир, ребята из Германии, звонят!
-Давай трубу!
Я ещё не донёс мобильный до уха, как уже услышал, что в нём кричат: «Алло! Алло! Алло!»
-Слушаю! – сказал я.
-Это мы звоним, - глупо сказал один из них.
-Да, уж слышу, парни, слышу! Это Ильин.
-Командир! – вот паразиты, Алексу подражают! – У нас тут не очень хорошие дела, можно сказать провал…
-Вот как? Давай ка, поподробнее.
-Значит так. Долетели нормально, без проблем. В аэропорту нас встретил представитель фирмы. Довёз до офиса. Отдали ваше письмо адресату. Потом рассказали, какая помощь нам требуется. Обещали всё сделать. И действительно, моментом организовали нам гостиницу и стали пробивать этого Генриха Штольца.
-Ну ясно, ясно, - вставил я, - ты мне дорогой уж все подробности не трави, ты по существу давай!
-Ясно, командир! Значит доставили нам, через несколько часов, господа немцы всё, что надо. По нашей фотографии с видеокамеры аэропорта, опытные люди, сразу опознали известного киллера. Фамилий у него немеряно, есть в запасе и Генрих Штольц. Живут же люди в Европах! Все знают, что он убийца, а сделать ничего не могут. Не пойман, не вор. Демократия, блин!
-Ты на лирику то, не сбивайся, боец! – подкузьмил его я. – Крути кино дальше!
-Понял, командир! Значица так! У него под Дюссельдорфом (у этого Штольца!) шикарный дом на три этажа, но туда он почему-то не поехал, а остановился в третьеразрядной гостинице в самом городе, но совсем под другой фамилией – Отто Штраух. Я вообще думаю, что настоящей его фамилии никто не знает, как и его национальности.
-Хорошо! И что вы решили?
-А что было делать? Решили его навестить, спокойно и по-хорошему.
-Видать не вышло?
-Не вышло, командир. Сунулись мы в эту гостиницу (фрицы с фирмы нам и этот адресок пробили!), а там уже полиции полно. Не сказать, что большой шум, но всё же народу хватает. Хорошо Васёк по-немецки чешет, как по-русски, ну вот и пристроился он к горничной, которая ой, как на на язык слаба. Так вот эта фройляйн, всё ему и выболтала. Оказывается это её подруга нашла в номере убитого господина, которого звали Отто Штраух. Расчесала она во всех подробностях, видно большая любительница детективов.
-Хорошо, давай главное, мне её читательские пристрастия, ахи и вздохи ни к чему!
-Выходит такая картина. Убит наш киллер, двумя выстрелами прямо в сердце и контрольный в голову, аккурат меж глаз. Оружия в номере никакого не нашли. Номер на третьем этаже, без балкона, окна закрыты изнутри, входная дверь была открыта. В номере всё перевёрнуто вверх дном, вещи из чемодана все разбросаны, чемодан весь изрезан, одежда на трупе с вывернутыми карманами. Получается, что сначала убили, потом что-то искали. Но не ограбление, так как ничего ценного не взяли, а были и деньги (приличная сумма в евро), перстень с бриллиантом, золотые часы, цепочка на шее и ещё кое-что по мелочам. Вот такая в целом картина. А нашли ли, что искали, или не нашли неизвестно никому.
-Ясно, всё ясно! Теперь слушай сюда. Отдыхайте пока, но как сами говорили – чинно, благородно. Никуда больше не лезьте и послезавтра… Завтра, кажется, рейса нет?
-Точно, командир, нет.
-Значит послезавтра, назад в Оренбург. Всё ясно?
-Ясно, командир! Отбой.
И связь прервалась.
Вот значит уже как, стали убирать исполнителей, но на этих убираемых, тоже киллеров надо искать, а дело это дорогое. Ишь ты, не жадничают! Да ещё заранее готовят подчистку. Тут ведь за полдня киллера с оружием в Германию не пошлёшь. Значит там сидел уже человек в засаде и ждал команды: получилось бы здесь покушение на меня – слинял бы потихоньку, а вот не вышло, сорвалось – и пришлось убирать киллера-неудачника. Хотя, я думаю, убрали бы этого Штольца-Штрауха при любом раскладе.
-Алекс! – опомнился я. – Давай ка, дуй к своим, что поехали к Остахову. Ой, чую я, дела тут начинают закручиваться покруче, чем в Германии. Как бы нам и второй труп не поиметь, за сегодняшний день. Быстрее, Алекс, быстрее!
Когда он вернулся, я понял, что оказался пророком, как бы мы не спешили, но всё равно не успели.
Дверь открылась и показалось кисло-виновное лицо Алекса и вошёл он в кабинет, неуверенно переминаясь с ноги на ногу. Тут и понимать было нечего, итак всё ясно, полный обвал.
-Алекс, не тяни, уже и так всё видно, как говорится не спеша и вперёд.
-Командир, спазнились мы. Можна было и не торопиться.
-Чего так?
-Дык апынулися у разбитага карыта. Надысь трэба было дейничать, а ноне тольки у палиции, шо здарылося.
-Слушай Алекс, а по-русски нельзя, а то ты когда волнуешься, чёрт те на какой мове размавляешь: тут у тебя помесь русско-белоруско-украинско-польского, да ещё иностранные словечки вставляешь, если уж совсем расстроен.
-Добре, командир, я постараюся…
-Ну, вот и давай, как офицер! У тебя же бойцов куча за спиной, а ты сникать начинаешь…
-Не, я не зникаю, мне лепей кому голову отвернуть, либо кого догнать, взять, найти, а докладать, - ну не вмоготу мне это, командир!
-Конечно, если ещё докладывать приходится об полном провале…
-Ну, не зусим полным… Але ж… можа…
-Ладно, ну тебя к чёрту, зови Птахова, он ведь с тобой был на выезде…
-Точно, командир, я сей момент…
И Алекс пулей вылетел из кабинета, чтобы буквально через секунду вернуться назад, но уже вместе со своим подчинённым.
-Андрей Витальевич! – сказал я Птахову. – Вот тут ваш командир боится, что не всё уразумел при посещении жилища нашего «крота» и я попросил пригласить вас. Надеюсь вы мне поподробнее расскажете о деле, чем он.
Алекс за спиной Птахова глумливо усмехнулся. Эх, ты, полурусский, полухохол! Ведь и действительно толком говорить не умеешь, но зато в действии мастер. Ладно, каждый сверчок – знай свой шесток!
-Итак, отцы-командиры, садитесь! – продолжил я. – Андрей, можно вас так называть? – и увидя утвердительный кивок головой, закончил. – Ну и хорошо. Слушаю очень внимательно!
Птахов откашлялся и заговорил:
-Ну, что же, Владимир Васильевич, значит так. Прибыли мы на квартиру к Остахову, поднялись на третий этаж, позвонили. Никого. Звоним никто не открывает и з дверьми полная тишина, сколько не прислушивались. Что делать непонятно, тут правда и Алексей Николаевич к нам подоспел и сказал, что надо взять «крота», во чтобы ни стало. Хоть двери ломай, хорошо хоть не пришлось. Вышла к нам на площадку старушка из соседской квартиры, уставилась этак подозрительно и спрашивает: «Эй, милай, а вы чего тут топчетеся?». Я говорю, да вот бабушка мы к Андрею Остахову, мол с работы, не вышел он сегодня и не позвонил, так что пришли узнать, что с ним, не случилось ли чего. И сую бабульке своё удостоверение. Бабка посмотрела на корочки, потом на наших головорезов, но вроде бы поверила и давай стрекотать: «Эх, милай, а вы штось не знали. Помер Ондрюшка то, помер, ещё вчерась. Несчастный случай! Так то милиция, альбо як их цяпер кличуть – полиция, и говорила, когда приехала. А это ж я Ондрюшку знайшла. Вчера пошла в магазин. Вышла с кватэры, гляжу а дверь соседская трошки адчынена, как раз в его кватэру. Я подивилася, але ж зашла потиху. Глядь, а ён там у кухни ляжыць и голова уся у крыви. Я напужалася и бягом да свайго деда. Так и так говорю, а той ужо потым позвонил куды след. Вось таки малады, а видать пасклизнулся, да ударился головой аб стол и помер. Вось и усё жыцё!» Вообщем молотила бабка, как заводная, только больше ничего толкового, мы от неё не добились. В этой квартире Остахов жил один, досталась от бабушки. Как только бабушка умерла, он и переехал сюда от родителей. С родителями , говорят, особо не кантачил, но и не сорился, как и с некоторыми другими родственниками. Как говорила бабка, шумных компаний не водил, иногда два-три друга приходило, выпивали. Иногда приводил по вечерам девушек (от нашей бабульки ничего не утаишь!), но постоянной подруги у него не было. В тот день бабка никого постороннего в подъезде и на своей площадке не видела, а она весь свой дом знает. Вот всё, что удалось нарыть на месте. Потом сразу рванули к экспертам, благо в этом отделении, был у одного нашего бойца знакомый, чуть ли не родственник. Помогло здорово! Посидели в сквере и поговорили. Удачей, оказалось, что он и выезжал на вызов с бригадой на квартиру Остахова, и всё там осматривал. Вот, что он нам поведал. Версия в полиции такая – несчастный случай. Выглядит всё приблизительно так. Полез Андрейка на кухне лампочку менять. Встал на табуретку, в одну руку взял лампочку, а второй за плафон в абажуре, а там провод оголённый, вот его и шарахнуло током. Он теряет сознание, падает и затылком, прямо о край стола. Перелом основания черепа и в итоге смерть. Вот такие странные дела.
-И чем же они, Андрей, страшные?
-А вот, что нам поведал эксперт, уже по протоколу. Очень странно провод был оголён. То что абажур можно свободно поднять вверх по проводу, над цоколем, ещё полбеды, но вот провод оголили, вернее всего, с помощью ножа, и порез, как определил эксперт, свежий. На старом, почерневшем проводе, сразу виден. Вот так.
-Понятно! А что ещё? Было что-нибудь ещё странное?
-Ещё как, Владимир Васильевич! Самое странное, что табуретка осталась стоять, а не упала. В большинстве случаев такая трёхногая табуретка должна была тоже упасть. Но не это главное…
-А что же?
-Во-первых, наш господин «крот», даже стоя на этой табуретке, на самом краю и почти падая, вытянувшись во весь рост врядли смог звиздануться макушкой на голове, не говоря уже об затылке. Тут наши господа «ликвидаторы» оплошали, не рассчитали рост нашего героя. Видать треснули его по затылку о край стола со всей дури и так и бросили подыхать.
-Ясно, ну а второе?
-Второе, то что выключатель был выключен. У нас ведь в квартирах живут все поголовно электрики, розетки и выключатели монтируют и меняют сами, как бог на душу пошлет. Вот и здесь, при выключенном выключателе разрывалась фаза и при таком положении током ударить не может. Это если только Андрюшка сначала включил ток, потом треснулся головой, а потом встал выключил цепь и опять улёгся на пол. Вот такие у нас, как говорится пироги, Владимир Васильевич!
-Значит Остахова всё-таки ликвидировали?
-Да, уж постарались! – горько сказал Птахов. – Оборвали, как говорится, все связи единым разом.
-Ну ничего парни, - сказал я, - ничего. Убрали ведь только шестёрок. Этаких малых кротёнышей, а зверьки пожирнее, да побольше – остались все на свободе. Вот ими нам и следует заняться.
-Командир! – наконец встрял Алекс. – Так шор обить будэмо?
-А делать будем вот что! Андрей, я бы вас попросил ещё немного порыться в личных делах сотрудников, вдруг мы в этой спешке чего-то упустили. А очень не хотелось кого-то прозевать в данный момент. Назревают большие дела и тыл у нас должен быть крепок.
-Хорошо, Владимир Васильевич! Я постараюсь ещё поискать.
-Отлично! Теперь значит так. Остахов работал у нас, погиб в расцвете лет, мы выражаем глубокое соболезнование родным и организуем похороны и поминки за счёт фирмы. И ни слова о каком-то там «кроте». Мы схавали их подставу и ничего не знаем о предательстве Остахова. Это ясно?
-Ну, командир, обижаешь!
-Значит так! Дальше! Алекс, ты организуешь качественную и незаметную слежку и прослушку за нашим дорогим адвокатом Аркадием Михайловичем и тем чинушей из городской администрации. Но учти – очень качественную, а заодно заводим на них дела. Но, в первую очередь, выявить рейдера, который крутится вокруг нас. Возможно, первые двое и выведут на него, если нет, придётся выяснять самими. Эти двое, хоть и не шестёрки, но вовсе и не короли, я думаю просто валеты. Но вполне могут стоять за этим блошиным рейдерским захватом. А поползновения на наши фирмы надо пресечь! В первую очередь, Алекс, помоги им с толковой охраной, чтобы не подумали, что можно взять, налететь и захватить голой силой. Ну, а с экономической стороны, дела, я думаю, поручу Димону разобраться. Пусть все предприятия, с их контрольным пакетом акций и со всеми потрохами, выкупит втихаря на моё имя, вот тогда и посмотрим, как они начнут прыгать. Директоров оповестить, что появился новый хозяин и договариваться необходимо теперь с ним, но имени не называть. А ля гер, ком а ля гер! Воевать не строить – это нам уже проще! Ну, орлы, вперёд, время не ждёт, как говаривал, Джек Лондон, и кстати был совершенно прав!
XIV
Слава богу дни не потекли, а побежали. Всё было насыщено словом и действием. Мне это нравилось. Надоело вести праздную жизнь, монотонную и сытную, жизнь бездельника и брюхонагоняльщика. Сердце рвалось из груди и звало за собой. Так уж наверное устроен человек, единожды вкусивший ветер странствий и дух романтизма. Трудно это позабыть и от этого отказаться. Вот и меня теперь влекли тайны, поиски сокровищ, борьба за свою жизнь и поражение своих врагов. Что ещё нужно человеку, чтобы неспокойно встретить старость. Умереть на душной, вонючей, больничной постели, посреди стонов и хрипов – нет уж увольте! Лучше лететь в пропасть, и те немногие секунды, вспомнить всё, что тебе захочется, зная, что вечный сон наступит быстро и несомненно. «Есть только миг, между прошлым и будущим!». И один ничтожный миг, между болью и смертью. Кто хоть раз терял сознание или падал в обморок, знает, что этот миг ни вспомнить, ни уловить невозможно – никогда. Ну, да ладно не будем о грустном, будем о деле!
Пока, Алекс занимался слежкой и сбором сведений о двух наших контрагентах, да ещё поисками третьего – чёртового рейдера. Футы – нуты, палки гнуты, и где же этот рейдер сидит, в каких кустах? Я уже было предложил взять «языка», да выбить из него всё, что он знает, но потом опомнился. Мы же не на войне! Тут все вроде свои, граждане великой России, а не солдаты войск противника, здесь такое не проходит. Хотя некоторые из энтих «граждан» и глазом не моргнут, а влупят тебе в спину из-за угла, и не поморщатся. Но всё же они – не мы! Нас совесть потом замучит, а у них ведь и бога нет! Приходится ждать. Ждать, но работать!
Димон выявил шесть предприятий, к которым подбирались действительно и всерьёз. Это были две строительные фирмы, две торгово-промышленные, один небольшой банк и один завод по производству стройматериалов. Чтобы всё это прибрать к рукам, я решил пожертвовать своими капиталами из швейцарского банка. В права наследования, я ещё по закону не вступил, так что пользоваться другими средствами (в частности господина Антонова) я не мог. Димон сказал, что обеспечит перечисление необходимых сумм и скупку акций, а также оформление всех необходимых бумаг. С этой стороны, я был совершенно спокоен, как танк, а посему у меня осталось время на другие дела.
Каждый день Алекс докладывал о результатах слежки за нашими друзьями, показывал фотографии и давал прослушать их разговоры. Спустя некоторое время, стало совершенно ясно, что «чиновник» (именно этим словом он и был закодирован у нас в донесениях) и «юрист» (то бишь Аркадий Михайлович) с завидным постоянством встречаются между собой и ещё с кем-то третьим. Но каждый из них, встречается с этим третьим в разные дни, и то через несколько посредников, так что определить это третье лицо, достоверно, пока было трудно. Но куда он денется, рано или поздно, но кто-то приведёт к нему. А пока стало ясно, что «чиновник» и «юрист» ведут против холдинга свою нечестную игру (правда на счёт своей я лично очень сомневался, тут скорее была завязана птица совсем иного полёта и может даже не одна), вот мы их в первую очередь и стреножим.
Пока шла слежка и добыча сведений, я был не очень сильно занят и решил вернуться к своим (или вернее сказать Антоновским) изысканиям по кладоисканию в Оренбургской губернии.
И так, что нам досконально известно. А то, что где-то на запад от Оренбурга, должен быть зарыт ордынский клад, собранный во времена Пугачёва, и отправленный из Оренбурга в Петербург, в сопровождении солдат под командой секунд-майора Протасова Гавриила Ефимовича. Видимо на них напали, сначала восставшие яицкие казаки, но солдаты отбились от них и ушли. Но потом остатки отряда то ли погибли от голода и стужи, то ли пали от разбойных людишек. Но клад видать, успели где-то запрятать, и выжил то всего один солдат, вышедший на местное урочище (становище) мордвы. А с ним, как говорилось была золотая пайцза.
Вот в ней и должен быть ответ на эту загадку.
Я достал из сейфа эту золотую пластину и принялся её рассматривать. Сидел я в этот вечер в квартире, а именно в кабинете. Солнце уже клонилось к закату и мне пришлось задёрнуть плотные шторы, чтобы лучи заходящего светила не били в глаза и зажёг настольную лампу. Взяв большую лупу, я принялся рассматривать эту пластину то с одной, то с другой стороны.
Антонов пометил её, как «пайцзу Узбек-хана», да существует такая пайцза, но она совершенно другая. То что отыскал и хранил у себя в сейфе Антонов, совершенно не соответствовало тем китайским, чжурчжэньским и монгольским пайцзам, выдаваемых правителями этих государств. В основном пайцзы (из известных на сегодняшний день) – это прямоугольные, либо круглые пластины с отверстиями в них. В эти отверстия продевался шнур, для ношения пайцз на шее, либо на поясе, а у Антонова пластина была квадратной формы, безо всяких отверстий.
В Монгольском государстве знатные чиновники первого ранга, носили золотую пайцзу с изображением головы тигра, и на ней было написано но-китайски: «Указ пожалованного Небом императора Чингиса. Должен вести дела по усмотрению!». Ниже рангом была – простая золотая пайцза с надписью: «Указ пожалованного Небом императора Чингиса. Спешно!», серебряная пластина, с той же надписью, являлась знаком третьего ранга.
В более поздних правлениях сотник имел серебряную пайцзу, тысячник – золотую или позолоченную, темник – золотую с львиной головой, главнокомандующий всем войском – золотую пайцзу с изображением льва в нижней части, солнца и луны – сверху. На всех пайцзах одинаковая надпись: «По воле великого Бога и по великой его милости к нашему государю, да будет благословенно имя хана и да помрут и исчезнут все ослушники».
Когда официальное лицо наделялось высшей властью, то на пластине был изображён кречет. Позднее при Узбек-хане (когда шла исламизация улуса) слова «Силой Вечного неба» на ордынских монетах, заменили на «Нет бога кроме Аллаха, Мухаммед – посланник Аллаха», но на пайцзах всё оставалось неизменным.
Ещё позднее, пайцзы стали выдавать централизовано, чеканил их специальный, золотых дел мастер, в ставке хана, и чтобы избежать подделки, на пайцзах ставилось клеймо со сложным узором.
Так вот, известная пайцза Узбек-хана (1312-1341г.г.), размером 294х98 мм, была приобретена в начале 20 века на Нижегородской ярмарке, а впоследствии попала в Государственный исторический музей. Это была серебряная пластина, продолговато-овальной формы, с отверстием для шнура. На ней позолоченная надпись по-монгольски, уйгурским письмом: «Повелением Вечного неба. Указ хана Узбека. Человек, который не покорится, виновен и должен умереть».
А на пластине, хранящейся в сейфе Антонова, на одной гладкой стороне были выбиты знаки: вверху кречет и под ним солнце и луна, а внизу голова тигра, у которой вместо глаз, были драгоценные камни – Ярко-голубые сапфиры. Между этими изображениями была выбита надпись, потянутая не серебром, но каким-то тускло-белым металлом: «Повелением Вечного неба. Указ хана Узбека. Ведёт дела по усмотрению, как я лично. Кто не покорится, виновен и умрёт.»
Видно исходя из этого, Антонов и определил её, как пайцзу Узбек-хана, хотя формой она ей не соответствовала и не было отверстия для шнура. Конечно, в ней могла быть устроена и подвижная петля (как в Боготольской пайцзе из Томской губернии), которая потом обломилась, а место пайки петли, со временем, зашлифовалось до однородной гладкости. Но такие петли, скорее всего, ставились на чугунных отливках, которые трудно было просверлить, из-за их хрупкости, а эта пластина была из чистого золота. Интересны были и изображения всех эмблем на одной пайцзе (кречет, солнце, луна, голова тигра), что не встречалось более нигде. Наверное это говорило о наивысшей власти (и официальной, и военной) обладателя этой пластины. Если с этой расчеканенной и расписанной стороной было всё более или менее понятно, то другая сторона, а точнее что было на ней изображено, было совершенно неясно. Эта сторона пластины была совершенно неровной, с какими-то выпуклостями, бугорками, изогнутыми линиями, прорезанными по всей поверхности пластины, не то в виде узоров, не то каких-то иероглифов. Но как их расшифровать, как они стыкуются друг с другом, где у них начало, а где конец – было непонятно.
Я уже не первый раз доставал эту пластину, клал её перед собой, брал в руки лупу и пробегал по её поверхности, сверху вниз и снизу вверх, а потом то слева направо, то справа налево. А толку? Води туда сюда хоть тысячу раз, а то ещё по диагонали, а коль совсем надоест кругами: сначала по часовой стрелке, а потом против. И что получишь? Как говорил, незабвенный ситуаен, мсье Бендер, - рукава от жилетки, дырку от бублика и от мёртвого осла уши. Ой, как просто было другу Осе, - и про стулья ему наколочку Киса Воробьянинов притаранил, и миллионера Корейко, Шура Балаганов преподнёс на блюдечке с голубой каёмочкой. Да, попроще всё было в молодом советском государстве, помельче конечно, но проще. А тут, ну вот кажись уже подсёк чудо-юдо-рыбу-кит, а она не даётся. Попробуй её стерву вытащи! Тут одних шаловливых ручек не хватает, тут шарики в черепной коробке должны прокрутиться до чёрного дыма, не взирая на весь солидол. Такие вот дела!
Я уже давно сидел, откинувшись в кресле, смотрел в потолок, сложив руки на груди, - и прокручивал в голове вариант за вариантом. Что-то не клеилось. Не складывалась мозаика, не собирался автомат, а если казалось, что он уже собран, то оставались лишние детали, а если не оставались, то автомат почему-то не стрелял. Да тяжела ты шапка Мономаха, не каждому под силу её одеть!
Звонок в двери, наверное уже звонил давно (так мне показалось), очнувшись от размышлений, я понял, что окончательно потерял чувство времени и за окном уже давно стемнело. Я даже не знал – который теперь час – но по привычке крикнув: «Иду!» (словно через зал и прихожую с бронированной дверью, можно было услышать мой голос!), подошёл к входной двери и распахнул её.
На пороге стояла Адель.
Для начала я онемел, потом одурел, потом оглох (мне казалось, что я что-то говорю, но совершенно не понимаю о чём), потом отнялись ноги и я подумал, что если ещё и завянут руки, то место моё непременно в морге. Казалось, что прошла целая вечность, а на самом деле не прошло и трёх секунд.
-Добрый вечер! – вдруг отчётливо услышал я голос Адели.
-Добрый вечер! Милости прошу, входите! – я даже не думал, что сумею провернуть язык в моментально засохшем рту.
Я отступил в сторону и пропустил её в квартиру. Она вошла какой-то лёгкой походкой и я едва успел подхватить, падающий на пол плащ, и повесить его на вешалку. На ней было одето, удивительно красивое платье светло-бирюзового цвета и туфли, на очень высоком каблуке, что подчёркивало стройность её ног. Слава богу я ещё не переоделся, ни в домашний халат, ни в спортивный костюм и, думаю, выглядел вполне респектабельно. Почему это заботило меня прежде всего, я не понимаю!
Слава богу, что Адель нисколько не растерялась, а прошла в зал и села в кресло. Я, молча, уселся напротив.
-Мне кажется, - улыбнулась Адель, - вы приглашали меня в гости. Что-то хотели показать, о чём-то рассказать… Я конечно заявилась внезапно, но, думаю, для женщины это всё же позволительно.
-Несомненно, - наконец встрепенулся я, - очень рад, что вы удостоили меня своим вниманием и я, как истинный хозяин…
В ответ раздался заразительный смех и я, воленс-неволенс, стал вторить ей, чем и окончательно расслабился.
-Адель! – отсмеявшись, начал я. – Давайте оставим этот официоз, а то мне ей-богу не по себе.
-Я только «за», ненавижу напыщенные лица и глубоко важные речи…
-Здорово! Каким же ветром вас к нам занесло?
-Не терплю также хамства…
-Адель! Помилуйте! Я безо всякой задней мысли… Просто, честно говоря, давно хотел видеть вас у себя в гостях…
-Ну что же, вот и дождались. Честно говоря, интересно узнать, что же вы вы хотели мне такого тайного поведать, а ещё в придачу моя дочь с подругами отправилась на дачу, а сидеть одной дома перед телевизором, мне уже за много лет порядком надоело.
-Вот и отлично! Скажите, вы ужинали?
-Признаться нет, а есть хочется, как тысяча голодных чертей.
-Сейчас всё поправим. Интересно который ныне час, я что-то замечтался и потерял счёт времени…
-Я, думаю, не поздно, всего лишь полседьмого или около этого…
-Слава богу, время ещё совершенно детское. Вы посидите, а я мигом.
Включив телевизор и даже не взглянув, что за программа идёт, я вышел с телефоном на кухню и набрал номер нашего ресторана. Когда на том конце услышали, что нужен ужин на две персоны, кому нужен и какой будет бонус, мне пообещали, что через двадцать минут всё будет стоять уже на столе. Я позвонил охране и предупредил, что привезут еду из ресторана. После чего очень быстро сервировал стол, налил в рюмки аперитив и опять уселся на своё место. Мы с Аделью выпили по глотку, не чокаясь, и пока она смотрела на экран телевизора, я смотрел на неё. Сегодня вечером она была удивительно красива, я даже не могу описать насколько. У меня уже давно не было женщины, которую я хотел боготворить. Те случайные связи и редкие проститутки, не говорили ни о чём. Они падали мне на голову неожиданно, как первый ноябрьский снег, и также быстро таяли, через какое-то время, совершенно мне безразличные.
Здесь же было что-то совсем другое. Я её боялся! Боялся и некоторым образом даже стеснялся, хотя ранее со мной такое не случалось. Первое, что приходило в голову, что я старше её почти на пятнадцать лет и у неё взрослая дочь (хорошо ещё, что мужа нет!), но у меня дочь тоже не менее взрослая, а я ещё в придачу и «дед» - у меня и внучка имеется. Я раньше не задумывался, почему даже в семье меня окружают только женщины, это наверное за моё сластолюбие в молодом возрасте. Получи фашист гранату! Раз обожаешь женский пол, сказал бог, то теперь тебя и будут окружать одни женщины. А я и не жалею!
Двадцать минут пролетели незаметно, в отдельных репликах, и в двери постучали. Вот ведь черти, точны, как секундомер!
В квартиру вкатили двухъярусную тележку с ужином, официант в сопровождении охранника и пытался начать выставлять блюда на стол, но я сунул ему сто евро в нагрудный карман и, сказав, что мы управимся сами, выставил их за дверь. Мне ещё этого лба с охраной, здесь только не хватало!
Я, с позволения дамы, скинул пиджак и, закатав рукава рубашки, принялся всё метать на стол. Я смутно видел, что выставлял и только потом, усевшись на место, увидел, что ужин был приготовлен великолепно.
Шампанское в ведёрке со льдом, а к нему устрицы, салаты, всевозможные мясные и рыбные нарезки, икра, тушёное мясо в глиняных горшочках, морепродукты в виде, частично разделанного лобстера с креветками и зеленью, фрукты, десерты, кофе , напитки, как в виде коньяка и сухого вина, так и в виде соков и прочее, прочее…
В первое время мы просто навалились на еду – поедая всё, что было на столе и запивая то, что поедали, перебрасываясь в прерыве фразами и шутками.
Адель вела себя совершенно непринуждённо, смеялась, болтала, чем и меня привела в спокойное состояние, когда в середине ужина мы выпили на «брудершафт» (едва коснувшись губами щёк) и перешли на «ты», я и вовсе почувствовал, что шар точно закатился в лузу и вся моя скованность совершенно прошла.
-Ну так когда же, я услышу этот интересный рассказ, обещанный мне уже давно? – спросила Адель, когда ужин уже подходил к концу и глаза её залучились смехом.
-Уж не знаю, насколько тебе, это будет интересно…
-Конечно интересно! Я вообще романтическая натура. Люблю всевозможные приключения и путешествия.
-Интересно?!
-Да не смейся, пожалуйста! Вот, что в основном, читают женщины?
-Наверное большинство, читает любовные и сентиментальные романы, ну может быть женские детективы… Последнее время, что-то женщины-писательницы, ударились в эту тему: и польская писательница – Хмелевская, и наши типа Донцовой, Шиловой и тому подобные им.
-Вот видишь! А я это вовсе не читаю. Мне бы что-нибудь про приключения и лучше исторические, а ещё лучше в стиле фэнтези, боевики или мистика.
-О, как! Не ожидал!?
-Так, так! Вот, что женщины любят смотреть, я имею в виду, - какие фильмы?
-Это, ясно! Больше всего, наверное, мелодрамы или комедии, ну эдакие слезливые, душещипательные фильмы…
-Хорошо же вы, дорогой мой, о дамах думаете…
-Так уж наверное сложилось. Такое мнение бытует у мужского народонаселения, и видать с испокон века!
-И зря! Вот я больше всего люблю боевики смотреть, конечно хорошие, а не те, где сплошной мордобой и стрельба. Да такая, что в конце фильма хочется взять тряпку и вытереть лужи крови под телевизором. А ещё люблю исторические фильмы…
-Да, ты меня удивляешь, Адель! Вот уж не думал, что у женщины могут быть такие вкусы…
-Не нравится? – она нахмурила брови, хотя глаза по-прежнему смеялись.
-Нет, почему же. Просто как-то необычно.
-Естественно! Вам мужчинам кажется, что любую женщину, вы видите насквозь, и всё про всех знаете. Раз женщина, значит – готовка, варка, стирка и детишки. А я вот к примеру, не очень люблю готовить, жарить и варить – это не моё, не люблю и всё тут, но приходится.
-Мне тоже приходится, но иногда ещё и нравится.
-А, жена?
-Адель, Адель! Что ты меня смущаешь. Ведь на сто процентов знаешь, что жены у меня нет, только дочь с зятем и внучкой (пока!).
-Знаю! – засмеялась она.
-Зачем же тогда выпытываешь? Это не просто женское любопытство, а что?
-А вот хотела узнать, может уже есть, у тебя кто-нибудь, а я тут к тебе в гости напрашиваюсь…
-Никого у меня нет! Я ведь здесь, как у всех на ладони…
На некоторое мгновение воцарилась тишина, прерываемая только музыкой из телевизора. Молчание стало затягиваться, и я понял, что его пора развеять.
-Что ж, пойдём, покажу тебе свои сокровища и объясню кое-какие мысли.
-Идём! – встрепенулась она. – Хотела бы увидеть, что делал человек целую неделю, отрешённый от всего мира. Я бы , честно говоря, так не смогла бы.
-Сейчас услышишь, тогда поймёшь. Эх, ты, романтическая натура! Я приключения тоже люблю! А здесь, самые приключения и есть!
-Посмотрим, - лукаво сказала она, - а то всё обман и ничего больше.
-Какой обман!? Вот уж никогда и никто, про меня так не говорил, даже враги! Грустно, девушка.
-Хорошо. Идём смотреть! Я вся во внимании и рада убедиться в обратном!
Пройдя в кабинет, я усадил Адель в кресло за столом, а сам, достав бумами из сейфа и пайцзу, уселся рядом на стуле. Когда я начал рассказывать и показывать копии документов, глаза её расширились и казалось, что даже дыхание затаилось в груди и вовсе не слетало с её губ. Так могут слушать, только очень заинтересованные люди, она была словно заинтригована рассказом и мне казалось, что я слышал стук её сердца.
Я рассказал всё, что удалось узнать из бумаг, и вот только золотая пластина, пока не поддавалась разгадке.
-А меня возьмёшь с собой? – почему-то шёпотом сказала Адель, прижавшись к моему плечу.
-Куда? – удивился я.
-В экспедицию.
-Какую экспедицию?
-Ну ты же поедешь искать эти татаро-монгольские сокровища. А?
-Не знаю, пока не думал…
-Вот надумаешь и возьмёшь с собой, хорошо?
-Ты знаешь… не совсем женское это дело.
-Я так и думала. Все мужчины эгоисты!
-Вот те раз, сразу же и эгоисты! А ты не подумала, что я элементарно могу за тебя волноваться. Ведь поиски сокровищ дело опасное, а кроме того и неблагодарное. Во-первых, можно погибнуть, а во-вторых, можно ничего не найти, а в-третьих, и это самое скверное, можно и найти и погибнуть. А кроме всего прочего, честно говоря, я не знаю куда ехать и где искать. Это ещё предстоит выяснить!
-Ну вот всегда так, - надулась Адель, - всегда найдётся причина, чтобы отказать в просьбе…
-Проси чего угодно…
-А если я хочу именно этого. Я ведь за этим к вам в гости и пришла.
-Боже, какое коварство! А я-то, дурачок, думал, что это я вас заинтересовал, а не какие-то там мифические клады.
Буйная краска, тут же залила щёки женщины, естественная краска, такую не вызовешь по желанию и не спрячешь под косметикой.
-Да ну тебя, - отмахнулась Адель, как от мухи, - я совершенно серьёзно. Ладно не желаете меня взять с собой, ваше право. А только не думайте, что я слабая женщина: я альпинизмом занималась, и в походы ходила, и стрелять умею, и готовить на костре (хоть и не люблю), но умею. Так что со мной не надо будет нянчиться! Скука и тоска меня здесь заели! Вот что!
Боже мой , подумал я, два стрелка в одной семье, это уже слишком. Я поймал себя на мысли, что говорю о себе и о ней, как о некоем общем, не рано ли братец?
-Хорошо! – сказал я, поднимая руки. – Сразила наповал, хорошо возьму тебя с собой, если сам конечно куда-нибудь соберусь. Договорились?
-Конечно, конечно, я рада! – захлопала она в ладоши, словно маленькая девочка. – Спасибо, спасибо!
И в каком-то порыве восторга, она, не раздумывая, бросилась мне на шею. Я услышал биение её сердца под тонкой тканью платья и крепко обнял её за талию, целуя в оголенную шею. Она, словно опомнилась и затихла, но вырываться не стала, а только чуть отклонилась, и я увидел её затуманенные глаза и почувствовал тяжёлое дыхание, сорвавшееся с губ. Пахло шампанским и шоколадом.
Я никогда не думал, неужели голова может закружиться настолько, что человек теряет память и контроль. Выпил я самую малость, и сослаться на алкогольное опьянение не получается. А может так и случаются провалы памяти.
Я, совершенно пришёл в себя, лёжа на кровати в спальне. Я целовал горячие губы, которые отзывались каждый раз, тихим стоном, гладил упругую грудь Адели, с твёрдыми выпуклыми сосками. Стыдно сказать, но в это же время, я пытался вспомнить, а случилось ли что между нами или нет. Мы лежали, совершенно обнажённые, едва прикрытые скомканной простынёй, тесно прижавшись друг к другу. Свет от ночника освещал лицо Адели. Глаза её были закрыты, на лице блуждала счастливая улыбка и губы тянулись ко мне. Нет ничего у нас не было! Я понял, по всё ещё напряженному телу Адели, что она ждёт и жаждет, как и я жажду её до сих пор.
Наверное очень хорошо, что стены в мою квартиру и дверь, были с очень приличной звукоизоляцией, иначе половина охраны из офиса, - уже мчались сюда! Я был буквально оглушён этим протяжным стоном, а потом тело Адели словно стало каменным и даже дыхание пропало. Наверное я, не на шутку испугался. В нашем возрасте может случится всё, даже внутри похолодело. Эх, старик, а ты считал, что всё в жизни знаешь и умеешь, и всё тебе приходилось делать. Ан, нет не всё! Ещё случается всякое! Я, кажется даже подумал, а не вызвать ли «скорую помощь», но вдруг Адель впилась в мои плечи ногтями и, толи издала, протяжно-плачущий стон, толи действительно стала плакать.
Я не знал, что мне делать, и только прижался к ней всем телом, опираясь на локти (именно прижался, а не навалился всей тушей!) и чувствовал, как она дрожит подо мною, постепенно успокаиваясь. И только тут, я сообразил, что я всё ещё занимаюсь сексом с ней, хотя мне уже пора было бы и успокоиться.
Потом мы долго о отрешённо лежали на боку, обнимаясь, пока я наконец не зашептал:
-Ты меня напугала…
-Напугала? – удивилась она. – Чем?
-Ты перестала дышать и словно окаменела, я уж было подумал…
-Ничего себе! Ты что не знаешь, что если у женщины всё хорошо, то в конце у неё бывает оргазм, а иногда ещё и в середине, а может быть и в начале…
-Оргазм?! Это был оргазм?
-А что по-твоему? Судороги?
-Нет, просто я никогда не думал, что бывает такой оргазм!
-Глупенький, - она потрепала меня за ухом, - оргазм бывает разный и у каждой женщины свой. У меня, например, такой!
-Слава богу, теперь буду знать.
-Да, уж привыкай. Три года ты будешь видеть это…
-Почему три года? А потом?
-А потом мы расстанемся. Я знаю!
-Это почему же ?
-Я так нагадала.
-Ты, что же, цыганка?
-Вовсе нет! И потом, насколько мне известно, даже цыганки, не могут, что-либо нагадать для себя!
-Тогда с чего ты взяла эти три года?
-Не знаю, просто загадала!
-Ладно не будем говорить об этом, я думаю, скоро всё изменится, и то, что ты загадала не сбудется…
-Ты можешь думать всё, что угодно, но я знаю, что мы будем с тобой только три года!
-Всё, Адель, всё! Я ничего не хочу такого слышать!
-Ладно! – засмеялась она, целуя меня в губы. – Помолчим!
Какое там помолчим. Я снова опрокинул её на спину и Адель больше не закрывала глаза, так же , как и я.
И всё повторилось снова.
Не знаю сколько было времени, когда я проснулся. Я лежал на спине, а Адель примостилась у меня на груди и спала, едва слыша дыша во сне.
После занятия любовью, мы отправились в джакузи и долго лежали в горячей и бурлящей воде. Адель оперлась мне спиной на грудь, а я обнимал её, лаская по очереди: грудь, живот и бёдра. Мы, чуть не уснули, прямо в ванной, но всё же сумели преодолеть расслабленность и, вытершись насухо, опять упали в кровать. Желание поднялось опять, откуда-то с низа живота и я стал прижиматься к Адели, лаская её грудь, но она вдруг прижала к моим губам пальцы рук и закачала головой. Я понял, что остаётся только одно – спать!
И вот теперь, проснувшись, я лежал с открытыми глазами. Электронные часы, стоявшие на тумбочке возле кровати, показывали полшестого утра. Вставать, вроде бы ещё и рано, и я остался лежать, опустив руку на тело Адель и поглаживая её, едва прикасаясь к коже, пальцами вдоль по спине. Мне всегда говорили (женщины конечно!), что у меня очень ласковые пальцы. А я не понимал, как эти, огрубевшие от оружия пальцы, могут двигаться по коже, едва касаясь небольших волосков на ней, не щекоча, а только поднимая волну блаженства. Но мне говорили, что это так и я верил.
И вот сегодня, я вдруг захотел гладить эту упругую, нежную кожу, выискивая на ней все ложбинки и бугорки, массируя её и заставляя трепетать. Я скользнул вдоль позвоночника, пытаясь нащупать позвонки, и потом нежно косточки рёбер и лопаток, но не смог ощутить ничего, только упругие мышцы под кожей. Я продвигал пальцы вниз, словно лодка, скользящая по реке, меж крутых берегов мускулистого тела. Вот и водопад или запруда внизу позвоночника, перед ягодицами. Стоп!! Стоп, черт возьми…! Словно река между берегов…водопад или запруда… Река, речки, притоки, ручьи, устье… исток… Стоп! Словно прямая река, меж отвесных берегов… Чёрт возьми, что-то крутится, крутится в голове, а ухватить не могу… Эй, ты оболтус, недоносок, куча дерьма! Думай, думай, шевели поршнями и шариками. Что тебе показалось?! На что это похоже, на что?! Река, горы, леса, карта, снимки, фото, интернет, грудь, попка, глаза, вино, устрицы, пайцза… Стоп!!! Пайцза!! Да, да! На что похожа пайцза? Ну не на грудь же, право, и не на устрицу! На карту! Да, да, да!!! На карту!
Я осторожно выскользнул с постели, тихо убрав со своего плеча, руку Адели, и накинув халат, потихоньку вышел из спальни. Оказывается, мы даже не погасили настольную лампу в кабинете, она светила по-прежнему.
И по-прежнему на столе, возле большой лупы, лежала золотая пайцза Узбек-хана. Я уселся в кресло и схватил лупу, направив свет на пластину. Я долго рассматривал, но так ничего знакомого не увидел. Придурок! А что я хотел собственно увидеть? Я что хорошо знаю карту Оренбургской области, или других областей России. Да, это правда, золото и любовь сводит с ума,- это верно!
Значит начнём сначала! Скорее всего эта пайцза – закрепляла во владение, какую-либо область, край, улус за мурзой, который управлял этими землями. В таком случае, на пайцзе и была изображена карта этой земли, его владений. Пайцза попала в ордынский край, но секунд-майор Протасов, достал её, разгадал, что это такое, и оставил у себя (кстати говоря, Протасов был отменным картографом!). И вот, когда стало необходимо запрятать клад, от «гулящих людишек», он это сделал, а на пайцзе отметил место, где закопаны сокровища. Я уже давно, обследуя с лупой, эту сторону пластины, отметил некую странную зарубку, на одной из выпуклых линий, идущей от середины пайцзы, до одной из её рёбер. Причём зарубка была выполнена, уже скорее всего, после изготовления пайцзы, и сделана не ювелирным инструментом, а наверное простым ножом. Но сделано это было аккуратно и кусочек золота был вырезан только на одной линии, хотя рядом с ней (а одна почти вплотную) пролегали и другие такие же выпуклости.
Значит, можно было предположить, что эта зарубка и должна указывать место, где зарыт клад. Сделана она была так, что видна была только в сильную лупу, либо на ощупь, если знаешь, что она здесь есть и в каком месте её искать.
Всё прояснялось! Осталось только узнать, какая местность изображена на этой золотой пластине, но на этот счёт у меня были кое-какие задумки, а значит это уже кое-что. Ничего прорвёмся! Раз есть мысли – значит будет и результат!
Внезапно мне на плечи, легли руки Адели.
-Почему ты меня бросил, - зашептала она мне на ухо, - бросил и убежал.
-Ещё чего! Мадам, ваши подозрения, мне даже оченно обидны. Неужели вы могли подумать, что я найду в себе силы, оставить хоть на минуту такую красивую женщину…
-А это, что же было? – удивилась она.
-Это? Это просто утренняя зарядка!
-Сидя, в кресле за столом!?
-Конечно!
-Никогда о такой не слышала…
-Ну, милая моя, бывает зарядка для мышц и костей, зарядка для всего организма, а бывает зарядка для ума… Вот ею я и занимаюсь!
-Да!?
-Естественно!
-Ну, я надеюсь ты уже зарядился?
-По моему, да!
-Значит теперь ты можешь расслабиться? – и она стала гладить меня по груди.
-Обязательно…
Я поднялся с кресла и обернулся. Адель стояла передо мной, только в одной моей рубашке с коротким рукавом, одетой на плечи. Больше на ней ничего не было одето. Можно сказать, что при её виде, волосы у меня стали дыбом на затылке, и не только на затылке, и не только волосы. Я прижал её к себе, ощущая под рубашкой, её теплое, со сна, тело. Дрожь пробежала по её коже, она покрылась пупырышками, и тихий стон вырвался, сквозь сжатые зубы. Мы пошли в спальню.
Я сбросил всё со стола и положил на него Адель. В офисе, такие сцены кажутся вульгарными, а здесь я просто стал её ласкать, пока мои глаза не закрылись и я не услышал всё нарастающий стон Адели. Боже, ну как хорошо, что у меня в квартире, звуконепроницаемые двери!
XV
Наутро, едва войдя в кабинет, я вызвал к себе главного программиста холдинга. Самуил Яковлевич Шниферзон был умницей в своём деле. Когда я впервые с ним познакомился и услышал его имя, то подумал, неужели вице-мэр, перебрался сюда, обеспечивая тылы. Но потом понял, что они просто тёзки, как по имени , так и по отчеству, а может и по национальности – кто его знает? Вообщем через несколько минут, Самуил Яковлевич появился в моём кабинете и я усадил его в кресло.
-Самуил Яковлевичем! Мне нужен хороший компьютерщик из наших ребят.
-А для каких целей, позвольте полюбопытствовать, тогда мне легче будет определиться с исполнителем.
-Я в этом деле не силён. Так, в интернет могу залезть и кое-что пошукать, а так чтобы…
-Вы мне, любезный, объясните для чего нужен специалист, иначе как я могу определить исполнителя.
-Скажем так, Самуил Яковлевич! Есть некая объемная плоскость в металле и надо определить, где находится это место на обычной топографической карте. Вот вкратце, что надо.
-Теперь, более или менее понятно, какие задачи у нас будут и каким образом их решать.
-И ещё хотелось, чтобы всё это не вышло за пределы этого кабинета!
-То есть как?!
-Вы пришлёте человека сюда с аппаратурой, которая необходима, у двери будет стоять охрана и пока всё не будет сделано, он отсюда не выйдет. После работы все записи, все файлы, всё должно быть удалено из компьютера и жёсткий диск в том числе. Ясно?
-Это конечно ясно! Я сейчас думаю, есть ли у нас такая техника, и можно ли на ней такое выполнить…
-Если нет дадите список чего надо, не скупясь, и в отдел снабжения. Чтобы сегодня всё необходимое было здесь!
-Сделаем! Что есть принесем прямо сейчас, остальное позже и я оставлю вам своего сотрудника, Олега. Мальчик толковый, хоть и молодой, но зато и во вторую смену сможет поработать. Я правильно вас понял, Владимир Васильевич?
-Совершенно, Самуил Яковлевич! Я вас жду, не задерживайтесь.
Машина закрутилась.
Возле двери моего кабинета уже сидел охранник, а через десять минут в комнату вносили: комп, принтер, сканер и прочую шелупонь, а самое новое и необходимое доставили буквально через два часа. Похвальная скорость!
Олег, оказался высоким, длинноволосым, прыщавым парнем, лет двадцатипяти, в огромных очках с толстыми линзами (скорее всег плюсовыми), которые увеличивали в несколько раз, и без того, большие синие глаза. По первому взгляду нельзя было сказать, что он внушает большое доверие, но зато я во многом верил Самуилу Яковлевичу, и принял этого Олега, тоже на веру (слава богу не ошибся!).
Когда аппаратура была расставлена по местам и включена, шторы задёрнуты и свет приглушен, я достал из сейфа пайцзу и подсел к компьютерщику Олегу ( все, – его почему звали хакером, пока таскали приборы – наверное неспроста!)
-Олег!
Он вопросительно поднял голову, но ничего не сказал.
-Олег!- повторил я. – У меня, для вас очень ответственная работа, чем быстрее вы её сделаете, тем больший бонус заработаете и тем быстрее покините этот кабинет. Так сказать, с чистой совестью на свободу. Шутка конечно! Но вы уже наверное знаете, что со мной , лучше не шутить. Вы понимаете, что это не угроза, а простое предупреждение?
Он опять кивнул головой и ничего не сказал. Я уже стал было думать, что этот Олег немой.
-Смотрите сюда, - продолжил я, показывая пайцзу, - на этой пластине, как я подозреваю, изображена некая местность. Вот эти все выпуклости, скорее всего холмы, сопки, горы, а вот эти, петляющие туда-сюда впадины, скорее всего реки и озёра. Значит на этой пластине выгравирована карта (объёмная!) какой-то местности. Так вот ваша задача, определить, где эта местность находится, показать её на обычной топографической карте. Понятно?
-Само собой! – прохрипел вдруг неожиданно Олег.
-Справитесь?
-Надеюсь.
-И последнее Олег! Мне кажется, я смогу дать вам хорошую подсказку. В первую очередь, проверьте направление от Оренбурга до Бузулука и дальше, в случае необходимости в сторону Самары. Это должно упростить ваши поиски. Не буду вам мешать. Если что-нибудь понадобится говорите секретарю Аделаиде Ивановне, либо охраннику. При необходимости они свяжут вас со мной. Я всегда на связи! Удачи!
Олег опять только кивнул головой и я, не оглядываясь назад, тут же вышел из кабинета.
У себя в квартире я хотел расслабиться и, хотя бы часок подремать, под шум телевизора, но не тут-то было. Сначала ко мне позвонил Димон и сказал, что надо встретиться, и тут же за ним раздался звонок от Алекса. Им обоим я сказал, что жду их в квартире, через полчаса. Так что, эти минуты, я могу отвести на некоторый отдых.
Они явились ко мне ровно через полчаса и, как оказалось, по одному и тому же делу. Рейдерство! Первым говорил Димка, сославшись на то, что у него полно дел и ему надо бежать, и доложил, что все фирмы и предприятия, на которые пошёл наезд выкуплены на моё имя, но не как президента холдинга, а как частное лицо.
Банк, завод и две фирмы были куплены с потрохами, а у двух строительных фирм был приобретён контрольный пакет акций, а директора поставлены в известность, что появился новый хозяин и все переговоры надо вести именно с ним. На этих заводах и фирмах, на время, была выставлена усиленная охрана. Вот теперь можно было начинать кое-какие оперативные дела, тем более, что после ухода Димона, Алекс весело заявил, что они наконец-то нашли главного по рейдерскому наезду. И кто бы мог мог подумать! Вот ведь тянет этих шкодливых котов в одно и тоже место, да ещё на одну и туже сметанку. Этим главным, по захвату чужого добра, оказался некто Аслан Тераков, директор охранной фирмы «Яик». Везёт же мне мне на все эти охранные конторы, хотя, если честно говорить, что-то такое я и предполагал. Кому ещё проще захватывать проходные, заводоуправления, офисы, чем ни самим охранникам. Вот такие дела. Ну что же придётся сделать так, чтобы в Оренбурге ещё на одну охранную фирму стало меньше.
-Послушай, Алекс, - сказал я, - надо, как говорится «забить стрелку» с этим господином Тераковым, а чтобы он не шибко боялся, где-нибудь на чужой территории. На кого он шибче всего наезжает?
-Командир, я тако разумею, шо на цей банк больш усяго! Вин едины у списку, шо ты мени дав.
-Вот и хорошо! Только сам не ходи, пошли кого-нибудь поинтеллигентнее из своих бойцов, пусть скажет, что из охраны банка и послал его управляющий для переговоров. Но смотри место надо выбрать так, чтобы можно было посадить подстраховку.
-Командир! Ты мени опять таки забижаешь. Усё буде зроблена, як след.
-Хорошо, Алекс, хорошо! Я верю. Давай действуй, а потом отзвонишься мне.
Мне ужасно хотелось увидеть Адель и поговорить с ней, но сейчас в приёмной было полно народу, включая туже самую охрану, у двери моего кабинета. И не суйся – останешься с носом. Я даже сам на себя разозлился, но всё же переборол свои эмоции и отправился к себе.
В квартире улёгся на диван и стал смотреть по телевизору всякую чепуховину, которую крутят днём, во все будни. Хорошо, что я привык отключать сознание от окружающих раздражителей, они мне даже помогали, иногда наводили на нужные мысли. Вот и сейчас, со стороны казалось, что я внимательно смотрю телевизор, а на самом деле я перебирал в уме, что же будет завтра на встрече с этим чёртовым налётчиком, а если красиво сказать на «иншаземной мове» - рейдером. Вообще-то рейдерству уже не одна сотня лет, но во всём мире оно имеет более или менее цивилизованный подход, исключая конечно Россию и многие страны СНГ. У нас это в основном шантаж, угрозы, насильный захват предприятия или фирмы, подделка документов, доведение до банкротства и ещё прочая уголовщина.
Вот и на этот банк Тераков решил наехать с помощью угроз управляющему, подделки документов в виде купчих, закладных и ценных бумаг, да ещё подкупа совладельцев банка.
Что ж посмотрим. Все бумаги проверены и определено, что это чистой воды подделка, все активы банка скуплены и совладельцы, все переписали на меня. Так что в этом банке более 90% капитала только мои. Тут захватывай, не захватывай, а без меня хоть головой расшибись, ничего не сделаешь. Вот ему и намекнут, этому чёртовому Аслану Теракову, что всё решить можно только через хозяина, а больше сделать ничего нельзя. Дополнительных акций, как на заводе, не выпустишь, не та система, подкупать либо угрожать кому-то (мелюзге банковской!) – бессмысленно, они ничего не решают, учредителей (кроме меня) практически никого не осталось. Вот и придётся нашему главному рейдеру общаться со мной, даже поневоле, а придётся.
Я уже прокрутил в голове все комбинации и подумал, что у меня позиция хорошая, но всё же ухо надо держать востро, хоть и жужжит над ухом всего комаришка, но куснуть может и в глаз, так что потом неделю видеть не будешь. Вот такая букашка чёртова живёт на свете, но в случае удачи и прихлопнуть его можно легко, одним ударом, лишь бы не промахнуться.
В это время зазвонил мобильник. Я даже вздрогнул. Звонила мелодия, которую я ни на кого из знакомых не ставил, значит звонит кто-то со стороны, либо элементарно ошиблись номером. На дисплее высветилось «Неизвестно». Ну и кто же это, едрид-мадрид?
-Алло! – гаркнул я в трубку.
-Владимир Васильевич?
-Ну!
-Какой ещё Олег, кто к чёртовой мат… - и тут я только понял, что это звонит компьютерщик.
-Да, да, Олег, слушаю! А как ты узнал номер тел… - более глупого вопроса я задать не мог, хорошо хоть во время остановился.
-Всё готово, Владимир Васильевич.
-Как уже?! Так быстро?
-Да.
-Отлично, я уже бегу!
Я несся по коридору и по лестнице, даже позабыв про лифт. Через несколько минут уже был у себя в кабинете. На сей раз лицо Олега улыбалось во всю ширь, совсем не так, как буквально час тому назад.
-Давай гений, показывай, что у тебя вышло, - сказал я, запыхавшись.
-Вот! – Олег указал на экран, на котором было топографическая карта какой-то местности, но с высотными точками и вся в светло-жёлтых линиях. Молодец, холера его дери, ещё бы объяснил, что это значит и с чем всё это едят, цены бы ему не было! Чёртов компьютерщик! И лыбится ещё, гад!
-А, резюме? – спросил я. – Я ведь не гений компьютерной техники, объясняй!
-А, ну да, - вдруг опомнился он, - значит так! Я взял эту пластину, сканировал её в трёхмерном изображении. Потом взял карту местности (кстати, Владимир Васильевич, вы точно указали место, тютелька в тютельку!) и , по высотным отметкам сделал тоже трёхмерное изображение. Совместил и вуаля! Готово! Конечно на пластине, рельеф местности показан довольно условно и не так тщательно, как есть на самом деле. Ну это и понятно, вещица старинная, а в те века, картография не так уж сильно была развита. Но всё же рельеф очень близкий к существующему. Таким образом получилось, что на пластине изображена местность от Бузулука до Бугуруслана, от Отрадного до Сорочинска…
-Значит Бузулукский бор…
-Да, весь Бузулукский бор попал на пластину. А он ещё говорил, что всё это лабуда и ничего точно определить невозможно…
В моей голове загудел колокол, аж в висках заломило
-Кто говорил? – шёпотом, еле слышно, спросил я.
-Как кто? Аркадий Михайлович, наш нотариус.
-Гурин!!??
-Да, ещё измываться стал, что техника у нас так себе и большой точности не добьешься. Так разозлил меня, что пришлось ему доказывать, что с техникой у нас всё в порядке.
-Доказал!! – зло спросил я.
-А что? – испугался он, услышав мой голос.
-Я спрашиваю, доказал? – ещё громче сказал я, - может и картинку, блин, распечатал! В цвете!
-Ничего не печатал, - испуганно запричитал Олег, - просто показал на экране и он ушёл.
-Местность узнал? – спросил я, хотя мог бы и не спрашивать.
-Н-на-в-верное! Там ведь и города и посёлки видны были, правда плоховато, но прочитать можно было…
-Он долго на карту смотрел?
-Нет, секунд десять, потом развернулся и ушёл…
Тут меня наконец прорвало и я заорал так, что даже стакан на столе стал дребезжать о графин.
-Ты, придурок, какого ляду показывал ему эту карту! Тебя что Яковлевич не предупреждал, держать язык за зубами. А-а!? Тебе что не сказали после работы стереть все данные и забыть обо всём. Ты что от своей этой техники электронной вообще ошалел, свои мозги, серое вещество можешь иногда врубить вместо кнопки «пуск». Хоть это ты понимаешь?!
-Да, да, конечно…
-Ты чего его, дебил электронный, пустил в кабинет!?
-Не пускал я его! – уже в истерике заголосил Олег. – Не пускал! Он сам зашёл!
-Сам?
-Конечно!
Я вышел в приёмную, где уже конечно слышали мой «ор». Охранник стоял перед стулом навытяжку. Женщины сидели за столами, уставившись в мониторы, но Адель, казалось улыбалась краешком рта, словно пыталась развеять мою злость.
-Кто заходил в кабинет? – спросил я у охранника.
-Никто!
-Точно никто?
-Точно никто не заходил. Да я бы и не пустил, как было приказано!
-Сам никуда не отлучался?
Замялся, глаза забегали, голову в пол, ну попробуй соври, лишенец, даже на унитазе сидеть не сможешь! Ну давай, милай!
-Буквально на полминуты, - вдруг застрекотал он, - даже быстрее, в туалет… я…
-Припёрло? – участливо спросил я.
-Ага.
-А рация у тебя, мурло, есть? Есть я спрашиваю?
-Есть…
-А подмену вызвать, почему не удосужился?
-Как-то не подумал. Да и в приёмной людей полно было.
-Слушай ты, мыслитель, не подумал он. Людей полно! Ты что же хотел, чтобы они все в кабинет ринулись, орясина! Я тебе что не говорил, - кроме меня никого не пускать?
-Говорили…
-А ты что?
Молчание, потухший взор, опущенные плечи.
Марш отсюда, с глаз моих долой, дебилы, идиоты, кретины, недоноски, дауны врожденные, гады, придурки, пи…, - я понял, что пора успокоиться, а то даже Адель смотрела уже на меня удивлённо.
-Всё! Пардон, милые дамы, был не прав. Но ведь довели до белого каления. Всё, пар выпущен. Ещё раз, тре миль, пардон! Цветы за мной, а сейчас извините дела!
Я вернулся к себе в кабинет. Олег по-прежнему сидел за столом, тупо понуря голову, и поднял её, едва я вошёл. Спокойствие вернулось, но горечь от предательства и глупости осталась. План действий в моей голове уже созрел, осталась самая малость – реализовать его.
-Значит так, Олег! Вот тебе флэшка, всё что нарыл запиши сюда. Потом всё сотрёшь, всё вообще, весь компьютер, снимешь жесткий диск и отдашь мне.
-Но ведь всё уже будет стёрто, зачем диск, - пожал он плечами.
-Для дополнительной гарантии. Вдруг найдётся умник, который восстановит всё, что там было, а мне этого не надо. Понял?
-Хорошо! Вот ваша флэшка. – он протянул её мне одной рукой, тогда как вторая продолжала бегать по клавиатуре.
-Спасибо! Работай, а я буду говорить. Первое, ты напрочь забудешь, что делал в этом кабинете и вообще, что ты в этом кабинете когда-нибудь был. Надеюсь это понятно? Далее… Ты женат? У тебя дети есть? Или у тебя девушка? Родители?
Олег отвечал, не поднимая головы, и не отрываясь от экрана.
-Не женат, детей нет, девушки нет, родители есть и мама, и папа, работают. Ещё есть дедушка и две бабушки и тёти, дяди, племянники и двоюродные братья и сестра…
-Всё, хватит, милый! Дальние родственники, твоих обеих линий, мне не нужны. Теперь, второе. Сегодня вечером, ты вылетаешь в Дюссельдорф, а оттуда в Нью-Йорк, на стажировку в офис нашей строительной фирмы «Sib.Star». Зарплата твоя утраивается и выплачивается в валюте, плюс командировочные. Стажировка полгода. Потом вернёшься обратно в Оренбург, если захочешь, или останешься там. Всё решать тебе. Родные должны знать, что тебя послали в командировку и всё, больше ничего. Я надеюсь, что теперь ты понял, что надо язык держать за зубами?
-Ещё бы! – наконец откликнулся Олег.
-Да и ещё. Эти полгода, ты будешь сидеть в штатах безвылазно. Я конечно не ограничиваю тебя в переписке и переговорах с роднёй, но ничего по работе, только общие фразы, в остальном говори, что хочешь. А главное ни слова о том, почему ты угодил в Америку и за что. И помни всё это для твоей же безопасности! Ты понял?
-Естественно, сэр!
Он уже отошёл, раз может острить, не знаю хорошо это или плохо. Лишь бы осознал всё то, что я вбил ему в голову, упрямую и где-то глуповатую. Ведь этот стервец Гурин и дознался обо всём, только сыграв на самолюбии этого молокососа. Да, подлейшим типом оказался Аркадий Михайлович, но надо отдать ему должное, очень хитёр подлец. Ну да ладно милок, поквитаемся. А сейчас надо сбыть этого Олега, и поскорее отсюда, и подальше.
-Значит так! Сейчас я вызову двух охранников и они будут везде сопровождать тебя, пока ты не сядешь в самолёт. Будут ходить за тобой даже в туалет. В Германии за тобой тоже присмотрят наши люди, а в Нью-Йорке тебя встретят, поселят и покажут твоё новое рабочее место и введут в курс дела. Английский знаешь?
-Разумеется.
-Это хорошо, значит будет проще адаптироваться на месте. Об остальном, я думаю, сам сообразишь, ты парень не глупый. Ну что согласен?
-Ещё бы! Я даже и не мечтал, - заулыбался Олег. – Здорово!
-И надеюсь ты заполнил главное. Знание – серебро, а молчание – золото!
-Разумеется! – сказал он, протягивая мне снятый жёсткий диск. – Я не дурак! Просто сглупил немного, но этого больше не повториться…никогда!
-Вот и ладушки, - сказал я, закрывая жёсткий диск от компа в сейф.
Потом хлопнул его по плечу и вывел из кабинета.
На следующий день, ровно в десять часов утра, на двух чёрных «мерседесах», мы выехали из офиса. «Мерседесы» были взяты практически напрокат: они принадлежали тому банку, о дальнейшей судьбе которого, мы и ехали сейчас разбираться. В каждой машине сидело по три человека, не считая водителя. В первой машине сидели на заднем сиденье я и Алекс.
Алекс явился ко мне сразу утром, едва пропикало восемь часов, и доложил обо всём, что было сделано вчера.
Вчера Алекс договорился с господином Тераковым о встрече, уже после того, как тот узнал в банке о смене хозяина. Кто новый владелец банка ему не сказали, а узнать так быстро, вряд ли он смог бы, будь он даже всесилен, вот поэтому Тераков и рвался в бой, чтобы выяснить с кем он будет иметь дело. Ему казалось, что этот банк уже почти у него в кармане, и на тебе добыча внезапно ускользала, буквально из-под самого носа.
Встречу назначил сам Тераков и место предложил он, на открытой террасе кафе.
Алекс конечно проверил это место досконально, определил где могут быть наблюдатели, а где лучше посадить снайперов, определил пути следования к месту встречи и пути отхода. После этого он послал туда своих людей, велел занять позиции где надо и сидеть ни гу-гу. Противника пока не трогать (имеется в виду, если появятся снайперы), но быть готовым их обезвредить, по команде перед самой встречей. К утру ему доложили, что появились люди на двух тачках и заняли позиции. Нашим была дана команда, как только мы подъедем, чужих стрелков стреножить, но не ликвидировать. Наши стрелки расположились гораздо на более дальнем расстоянии (всё играет оружие и в частности его дальность стрельбы) и были ещё прикрыты бойцами с тыла.
Всё было готово к встрече и мы поехали. Если у братцев-рейдеров, есть хоть какое-то подобие разведки, то они сразу увидят, что прибыли машины, принадлежащие банку. На это и был расчёт, не выезжать же нам на «хаммерах», сразу вызывая ненужные подозрения.
Не прошло и пятнадцати минут, как мы прибыли на место и я заметил, что на стоянке перед кафе, уже стоят три машины типа «джипов» и одна «ауди», а ещё «рено». «Ауди» и «рено» я сразу отмёл, уважающие себя бандюганы на таких тачках не ездят. А вот «джипы» - это как раз то, что этим придуркам кажется веской крутизной. Ну флаг им в руки, пускай машут им до изнеможения. Возле этих чёрных, квадратных «гробов», прохаживалось несколько «качков», в каких-то полуспортивных костюмах, но при галстуках (хорошо хоть не в трико, как дефилировали в шальные девяностые!).
С этим всё ясно, я кивнул головой, когда Алекс указал мне на эти машины и людей возле них. Мы ещё не успели выйти из машины, как рация у Алекса затрещала и два голоса по очереди сообщили, что груз упакован, и я понял, что стрелки противника временно отдыхают.
Я вышел из машины и утренний ветерок приятно захолодил тело под рубашкой. Алекс пытался нацепить на меня «бронник», но я отказался, сказав, что голову он не защитит, а профессионал не станет стрелять с близкого расстояния в другие части тела, а от дилетанта я итак увернусь или опережу.
Мы, не спеша поднялись по ступеням и направились к столику в глубине террасы, ближе к входу в зал, за которым сидело два человека, а за их спинами стояло ещё два амбала. Я с Алексом (два человека в костюмах шли позади нас, с автоматами под пиджаками, совершенно неприметных!) подошли к столу и уселись на свободные места. Поправив у себя на носу очки (с простыми стёклами!), я принялся рассматривать своих визави.
Один из них, крепкий мужчина, с более или менее осмысленным взглядом, представлял тот вид «шестёрок», которые доросли до «лейтенантов», то бишь по нашему помощников. Мыслить стратегически, а также и тактически, практически не в состоянии, но получать приказы и командовать низшим звеном вполне мог, это было ему по силам.
Второй, конечно господин Теряков, (очень похож на фото!) обычный смазливый пацанчик, лет эдак тридцати, с чётко выраженной кавказкой внешностью. С чёрными курчавыми волосами и правильным ещё не битым лицом, которое некоторым дамам очень даже нравится. Вполне вероятно, что и место своё под этим солнцем, он занял, благодаря постоянному постельному режиму, с не совсем молодыми барышнями, но вполне может быть и получил в долг, а то и в наследство, некоторые средства, для обзаведения своим делом. На зоне видно ещё не побывал (ну да всё ещё впереди!), поэтому и взгляд такой самоуверенный и пренебрежительный, да и губы кривит саркастическая усмешка, этакий кавказский Джеймс Бонд. Ой, боюсь и потечёшь ты скоро, как гнилой фрукт!
Я вроде бы с испугу, судорожно поправил очки, и дрожащим голосом сказал:
-Добрый день, господа!
Чего- чего, а при случае поиграть я мог на все сто.
-Здравствуйте, любезнейший, - слащавым голосом, пренебрежительно ответил Тераков, продолжая глумливо улыбаться.
-Я, так понял, вы просили встретиться с вами…
-Просил? – вроде удивился он.
-Ну мне так сказали, вернее позвонил управляющий из банка…
-Ах, вот оно что! – рассмеялся Тераков. – Я просто пожелал встретиться с господином, который вдруг ни с того, ни с сего стал владельцем моего банка. Ведь это же интересно узнать, что вдруг мой банк кто-то приобрёл.
-Как это ваш, - несколько заносчиво заговорил я дрожащим голосом, - я стал владельцем на вполне законных основаниях, между прочим!
-Возможно! – всё ещё улыбаясь, говорил Тераков. – Может вы и не знали, что этот банк мой, допускаю. Но теперь, любезнейший, вы это узнали и я думаю нам надо решить, как сделать так, чтобы официально этот банк стал моим, так как формально он мой уже давно.
-Я не понимаю, как это так!
-Очень просто! Вы подпишите кое-какие бумаги, конечно получите отступные, ну в меру возможностей моего банка и всё, отдыхайте в своё удовольствие. Вам, как я понимаю, уже пора на покой. Денег хватит и на жизнь, и на покупку приличного автомобиля, а то я смотрю вы на служебном, банковском сюда подъехали.
Всё таки кое что разузнал стервец, значит не совсем дебил амбициозный, и в таком случае проще будет вести «тему» (как говорят в местах не столь отдалённых), а горячему кавказцу проще и быстрее будет всё уразуметь.
-А-а, если я н-не с-соглашусь? – чуть заикаясь, сказал я.
-Что вы, дражайший, - широко заулыбался он, - вот этого делать никак нельзя! Никак! Если вы не печётесь о своём драгоценном здоровье, чего я вполне допускаю, то побеспокойтесь уж хотя бы, о своих родственниках. Они то у вас конечно есть. Вдруг как с ними, что-нибудь случится. Не дай бог, что вы! Хорошо если какие болезни, но могут быть и несчастные случаи, а ещё чего доброго с летальным исходом. Нет, что вы, любезнейший, такого допустить никак нельзя! Никак!
Я думал ещё немного поиграть, но он меня уже утомил своей слащавостью и кроме того терпеть ненавижу, когда начинают грозить моим близким. Тут я честно говоря вскипаю и могу случайно зашибить. Я снял очки и положил их на стол. Глянув в мои глаза (наверное холодные, как у змеи), Тераков вроде бы остолбенел и глаза его полезли на лоб.
Вообще-то сняв очки, я подал сигнал.
Где-то далеко хлопнули выстрелы, а здесь возле террасы у «джипов», послышались глухие удары и шипение выходящего воздуха из пробитых шин. Все машины стали грузно оседать на бок. «Мордовороты» на стоянке отчаянно забегали, разглядывая колёса и приседая перед ними. Даже «лейтенант», возле Теракова, привстал на стуле и стал смотреть, что же там случилось возле их машин.
Мне надоело торчать здесь и ломать комедию, поэтому я заговорил своим обычным голосом.
-Я думаю, господин Тераков, нам лучше поговорить тет-а-тет. Так что предлагаю отослать ваших людей менять колёса. И им , и вам это будет полезно. А то я ведь могу такое ляпнуть, что огорчу их до невозможности, да и вам нелицеприятно будет, что они слышали мои слова. И умоляю не дёргайтесь и людям своим скажите, чтобы вели себя культурно, а иначе могут случиться очень нехорошие последствия. Да и ещё своих своих стрелков не вызывайте, бесполезно! Надеюсь я всё доступно объяснил? Я жду!
Этот стервец думал с десяток секунд, пока я потягивал кофе, но потом всё же пришёл в себя и дал команду своим людям, которые удалились в сопровождении Алекса и наших ребят.
-Вот так, дражайший господин Тераков, теперь мы можем поговорить совершенно спокойно, безо всяких свидетелей.
Он тупо смотрел, даже не соображая, как всё это случилось, и не думая, что весь наш разговор может быть записан.
-Вы, кто? – удивлённо вдруг спросил он.
-Как, вы не знаете кто я? Ах, дражайший господин Тераков, какая непростительная глупость, идти на встречу неизвестно к кому, как же вы так оплошали?
Судя по его физиономии, он шутить и язвить уже больше был не намерен. Всё-таки умный мальчик!
-Кто вы, как вас зовут? – забеспокоился он, вертясь на стуле. –Что здесь происходит, чёрт возьми!
Ага, пробрало! Я сощурил глаза и зыркнул на него так сердито, как только мог.
-Меня, любезнейший, зовут Владимир Васильевич Ильин. Быть может слыхали?
Судя по его физиономии – он слыхал! Те, кто дёргал его за ниточки, наверное всё подробнейшим образом рассказал и просветил. Челюсть у него упала на стол и он судорожно махал руками, словно пытался вставить её обратно. Губы дрожали, глаза вдруг заслезились и на нашего супермена напала самая настоящая вульгарная икота. Мне даже показалось, что он обмочился, но это было бы уже слишком и я решил, по блестящему от влаги лбу, что он просто пошёл потом по всему организму.
-Вижу, что вы обо мне слыхали! Это хорошо, быстрее договоримся.
Я непринуждённо откинулся в кресле и стал цедить сквозь зубы:
-Слушай внимательно, сопляк, и запоминай, дважды я с тобой, олухом царя небесного, говорить не буду. Ты на кого, сученый, пасть раззявил! Ты что, гнида, о себе возомнил, не знал куда лезешь, совсем страх потерял, так я его тебе верну, будешь всю оставшуюся жизнь проживать в ужасе и кошмаре, джигит ублюдочный.
Главное, что я преследовал – это напор. Вылить на этого идиота всё, что только можно, дабы растереть его по асфальту, как дождевого червя, вылезшего наверх после хорошего ливня. Глаза у него сделались по пятаку и он так вжался в кресло, что стал какой-то бледной тенью.
-Что молчишь, гавнюк, язык проглотил?
-Я…да я…никогда, если бы… но мне… они…
-Что ты бормочешь, козёл безрогий, что никогда? Если бы знал, что это мой банк – не полез бы сюда?
-Никоим… да никогда… я же с понятиями, меня заставили они… запугали, а я сам ни-ни… никогда.
-Вот как, бедный, запуганный засранец! А когда тебе деньги сулили, небось мечтал хапнуть по полной программе, идиот! Жаль, что рассердил меня не всерьёз, можно сказать больше насмешил, но от дел моих грешных всё же оторвал. А моё время стоит дорого. Знаешь сколько?
-Нет… не знаю.
-Не хватит ни твоих нищенских сбережений вместе с деньгами твоей долбанной родни, да заодно с бюджетом вашей сраной рэспублики. Усёк?
Он только молча, закивал головой. Даже за пеленой животного страха, он пытался соображать и знал, когда можно говорить, а когда лучше промолчать. Я же говорю, умный мальчик!
-Ну, а раз так, запоминай! Ты наверное помнишь, что стало с охранной конторой «Симарг» и её покровителями, то бишь по вашему крышей, помнишь?
-Ага!
-Так вот, даю тебе два часа и всем твоим ублюдкам тоже. И учти я знаю их всех, так им и вякни! Через два часа я открываю сезон охоты (ты знаешь на кого) по всей Оренбургской области, а через сутки и в Российской Федерации. Стоимость любой головы, рогатого животного – один «лимон» баксов. Я думаю охотников будет предостаточно. Ты, писоструй, мальшик умный, всё поймёшь. И последнее! Не дай бог тебе, позвонить своим работодателям, они все на прослушке. Если позвонишь им и скажешь хоть слово, либо это сделает кто-нибудь из твоего окружения, тогда бери билет полёта на Марс, а то ведь на нашем шарике, я тебя где угодно отыщу, даже в Антарктиде. Уразумел, урод? Ну что головой киваешь, голос подай!
-Да, да, всё понял…!
-А если понял, чего сидим? Время пошло! Марш!
Я думал, что это только в юмористических программах и фильмах, можно бежать на одном месте, загребая с неимоверной скоростью ногами. Кресло отлетело к витражу кафе, стол чуть не опрокинулся на меня и господин Тераков, как истый джигит, вскочивший на коня, бросился по улице Чкалова, прочь от центра. Его ослы успели переобуть только один «джип», который вырулив со стоянки, догнал его метрах в двадцати от кафе. Следом подбежали качки. Я уже не знаю, что он им сказал (в смысле в каких выражениях), но его запихнули на заднее сиденье и машина, задымив на асфальте шинами, рванула прочь и скрывалась за поворотом. Шестёрки, увидя такое дело, бросились врассыпную и скрылись во дворах. «Всё это было бы смешно, когда бы не было так грустно!» Ну до чего же мне это всё осточертело! Просто детский сад какой-то! Всё поехали домой, пора заняться чем-то стоящим!
XVI
«Утро красит нежным светом, стены древнего Кремля! Просыпается с рассветом вся советская страна!...»
«Могучая, кипучая…»
Господи, и что же теперь мне делать?
Пионэр Володя Ильин был всегда и на всё готов, а вот теперь то, во что ты паря вляпался. В полную лабуду! Когда-то ты верил и в комсомол, и в коммунизм, а сейчас ты сам коммунист, хоть и бывший. Ты знаешь что надо, и делаешь, что необходимо. Что же дальше – ты бог, ты вдруг возник над этой землёй и всё можешь! А может не всё?
Ладно оставим философию философам, а действия – конкретным пацанам. Я то, кто? Дурак?!
Я ввалился в то, что мне трудно переживать, и что ещё более гадко, я ввалился в то, чего я очень не хочу! И это самое главное.
Лет двадцать назад я даже не мечтал, что у меня будут такие деньжищи, а теперь они мне вовсе не нужны, тянут на дно.
Лет двадцать назад я был моложе на двадцать лет, я ждал приказов, я стремился их выполнить и заслужить благодарность, если не от страны, то хотя бы от командира, в которого я ещё верил (пока верил, потом перестал!).
Теперь я не верю ни во что! Я отдавал свою кровь, силы, ум, как и многие другие, и требовал вовсе не многое: ни миллионы долларов, ни виллы, ни счета в банке, ни восславление среди потомков, ни орденов. Было нужно – ничего! Было нужно – всё!
Денежные мешки никогда не понимали, что же может быть дороже денег! А действительно – что?!
Ну, засыпался он деньгами по самые уши и власть поимел над всем миром, а дальше что? Вселенная! Метагалактика?
Никто мне этого ещё не сказал!
Никто!
Да и врядли смог бы, этого не не знает никто! Никто и никогда!
Слишком уж всё это по-философски, а я прост, как первый советский трактор! Значит повоюем по-другому. И люблю я всё же эту жизнь, люблю!!
Хорошо, лирику долой и поехали дальше.
А куда дальше? Где-то я читал, что Гитлера сравнивали с велосипедистом. Если он перестанет крутить педали, то тут же упадёт. То есть попёр на СССР, значит крути педали до полного изнеможения. Так и я!
Если уж чего задумал, то пока не выполню (этого самого задуманного), то не успокоюсь! Всё хватит метаний и раздумий, только вперёд и на мины. Чего-чего, а уж этих самых мин, в моей жизни было предостаточно, как говорится выше крыши. Единственно о чём я думал больше всего, имею ли я право подвергать опасности своих людей, и своих друзей, и своих любимых. Я вспомнил Сент-Экзюпери – «Мы в ответе за тех, кого приручили!». Так вот я в ответе за них, за всех. С меня конечно никто за это не спросит, ни один суд, но есть суд выше земного и даже выше божьего (как бы это было не кощунственно с моей стороны!) – это мой собственный суд. Что может быть страшнее. Кто-нибудь, когда-нибудь об этом задумывался? Не знаю!
Тут как назло раздался звонок и, открыв дверь, я увидел Адель.
-Привет!
-Привет, заходи, я один.
-А, я думала ты с женщиной, пришла вот проверить и устроить скандал!
-Прости, мне не до шуток…
-Боже какие мы страшные! Сказать ничего не хочешь?
-Что именно?
-А мы не знаем! Все вокруг знают…
-Что!! Этот недоношенный компьютерщик опять язык по ветру распустил?!
-Успокойся! Я пошутила. Нет с тобой это нельзя. Я вижу ты просто бешеный становишься! Прости! Никто и ничего не знает! Я пошутила! Зря. Что там Олег делал в кабинете под охраной никому неизвестно, а скоро и вовсе позабудется. Так то!
-Ну и шуточки у тебя! – я даже смахнул несуществующий пот со лба.
-Поняла, поняла, поняла! – Адель уцепилась в мои руки и повела меня к дивану. – Успокойся, наконец!
-Спокоен, как лётчик, и слушаю внимательно.
-Да я тебя изучила, как облупленного, только глянула и вижу появились новости, ну говори, рассказывай, - она в нетерпении даже захлопала ладошками.
Я со своей, уже ставшей навязчивой, подозрительностью, засомневался, а не шпиён ли она? Но колокольчики в голове не звенели, да и вообще, подумав, я отмёл это, как личный предрассудок, ни с чем не связанный. В конце концов, ну надо же хоть кому-то верить. Или как?
Чтобы разрядить обстановку, я вдруг спросил, не в тему:
-Ну что нового у нас слышно?
-Ничего. Вы знаете, Владимир Васильевич, ничего. Через меня сейчас очень мало новостей проходит. Всё больше через ваших друзей, - господ Патрушева и Петрова. Вот единственно что, так это вчера вечером поступило заявление о просьбе краткосрочного отпуска в связи с болезнью и отъездом на обследование в Англию.
-И от кого же?
-От нашего юрисконсульта господина Гурина А.М.
-От Гурина?!!
-Именно так! Какую же резолюцию вы изволите наложить?
-А, няхай!
-Так и записать в журнале?
-Ну и что? Очень ёмкое, старинное русское слово. Няхай! Характеризует положительное и, в тоже время, совершенно безразличное согласие к данной просьбе, то бишь прошению. Очень жаль, что мы забываем наш русский язык. Всё больше на аглицком, сю-сю, ля-ля, а ничего непонятно и крайне скупо в выражениях. А по-русски и ёмко, и красочно, и доступно, а также, что немаловажно, и иносказательно подчас. Коль не глуп, догадается сам и сделает вывод. Вот где простор для ума. А коли не силён, тогда зачем? Метлу в руки и махай. Запомнил, где право, где лево и нет нужды. Слева направо, слева направо. Хотя и здесь ум нужен и навык. То-то!
-Ну, ты философ, однако!
-А то!
-А может всё же расскажешь, что произошло?
-Это в каком смысле?
-Да, не прикидывайся ты, пожалуйста!
-Это в каком смысле?
-Всё, хватит! Я ведь не дурочка и всё прекрасно понимаю.
-Неужели?
-Продолжаешь издеваться? Хорошо, я подожду, я терпеливая.
-Ладно. Давай спрашивай.
-Что выяснил для тебя Олег?
-Это который компьютерщик?
-Разумеется!!
-А ты что хотела узнать?
-Подробности…
-Ах вот как, и какие?
-Ты опять за старое?!
-Боже, ну как у нас всё запущено. Вот ты скажи пожалуйста, зачем тебе это надо? Это очень даже подозрительно.
-Вот оно что?! Ты, значит, меня подозреваешь? Это же надо!
-А ты что думала! Меня тут все предают, кому не лень, пытаются ликвидировать, ставят палки в колёса, пытаются отмести в сторону. Поневоле засумлеваешься.
-Значит всё-таки подозреваешь?
-Не то, чтобы подозреваю, но твоя заинтересованность наводит на кое-какие размышления и внушает определённые, не очень здравые мысли в мою шальную голову.
-Интересные дела творятся в Датском королевстве, как говаривал принц Гамлет.
-Это точно!
-Ах так! Значит мне с вами больше разговаривать не о чем. Я не под каким предлогом, не потерплю к себе такого отношения. Нам придётся с вами расстаться!
-Зачем же так резко и навсегда, принцесса?
-Разве я сказала навсегда?
-А я то дурень подумал, а вдруг это любовь.
-Не навсегда! Навеки! – вдруг разозлилась Адель. – И хватит об этом!
-Хорошо! – уже серьёзно сказал я и обнял её за плечи. – Пойдём, я тебе всё покажу. Но учти, я тебя с собой всё равно не возьму – это слишком опасно, особенно в свете последних событий.
-Ты сначала покажи, а там видно будет!
-Договорились!
Я усадил её в кабинете в кресло, а сам устроился рядом и, включив компьютер, вставил флэшку. Через минуту на экране появилась карта местности и наложенная на неё золотая пайцза.
-Что это? – спросила Адель.
-А вот то самое, о чём ты меня просила.
-А поподробнее.
-Извольте, мисс! Это карта той местности, что изображена на золотой пайцзе.
-И что?
-Как что? Всё очень даже прекрасно совпало. Судя по всему, то что мы ищем, находится на берегу реки Боровка, которая как известно протекает, через весь Бузулукский бор. Река сия, берёт начало на возвышенности Общий Сырт и впадает в реку Самара, недалеко от посёлка Колтубовский. Судя по той зарубке на пайцзе (я считаю, что её сделал именно секунд-майор Протасов Гавриил Ефимович), то сокровенное место находится вверх по течению реки от посёлка Паника в 25-30 километрах. А ты знаешь, откуда пошли поселения в Бузулукском бору?
-Понятия не имею.
-Тогда слушай. После поражения Пугачёвского восстания, многие жители из Бузулука, боясь преследования царского правительства, уходили в эти заповедные леса и селились там, образуя новые селения и хутора. Вот с той поры и образовались все эти осёдлые жилые места.
-Всё это прекрасно, а что дальше?
-Дальше всё просто. Собираю команду и отправляюсь в сторону Бузулука – это почти двести сорок километров. А оттуда до посёлка Колтубановский, далее мимо озера Косовское до посёлка Партизанский. Потом проезжаем посёлок Заповедный и добираемся до посёлка Паника и мы почти у цели. Но учти, я отправляюсь без тебя.
-Что-то именно такое я и ожидала!
-Адель, ну пойми – это лес, бездорожье, никаких удобств, гнус, мошкара, комары, дикое зверьё и ещё куча всяких опасностей. Нет я тобой так рисковать не имею права.
-Это ты что же за меня испугался?
-Ну, не за себя же!
-Интересная картина! А как же свадебное путешествие отменяется?
-Какое свадебное…путе… шес..вие?
-А ты уже забыл? А что мне шептал на этом самом столе, куда звал, чего только не обещал…
-Я??!!
-Не я же! Или уже всё позабыл?
Когда я это говорил, чёрт возьми, вот ведь вляпался, как кур в ощип! Ничего себе! Ладушки, ладушки, где были у бабушки! Мама дорогая, роди меня назад! Господи, а может я просто сплю, чего только во сне не привидится, надо себя ущипнуть, если не больно – значит точно сплю! Раз! Ничего себе не больно, аж слёзы чуть не брызнули из глаз. Во как! Значит всё всерьёз.
-Ну, что молчишь? – спросила Адель.
-Да… я… тут… вот думаю…
-Ага, значит, пошёл на попятную. Вот и верь после этого мужикам. Что-то такое я и предполагала…
-Адель! Не выдумывай пожалуйста, я всё помню… и ничего не собираюсь отрицать… но всё равно с собой не возьму. Никогда!
-А что обещал, какие слова говорил! Вот тебе и свадебное путешествие. Нет уж, если не берёшь с собой, я тебя бросаю и увольняюсь с работы… Всё я ухожу!
-Подожди, Адель! Ну что ты говоришь!
-А то и говорю! Или я, или твои амбиции! Решай!
Попал так попал. В болото и по самую шею. Тут или тони, или выплывай, другого как говорится, не дадено! Пропади оно всё пропадом, чёрт ты старый, и угораздило же тебя втюхаться, а теперь то что? А ничаво! Отползай!
-«Ладно, ладно, Федос!» - сказал вдруг я.
Интересно было увидеть такие сумасшедшие глаза непонимания, а может она решила, что у меня уже крыша поехала. Ничего пусть помучается, хоть несколько секунд.
-Ты это чего? – засуетилась Адель. – Ты что говоришь? Я не понимаю.
-А надо бы. Классику надо знать. Ладно проехали.
-И что?
-А вот что, слушай сюда! Хорошо!
-Что хорошо?
-Хорошо, я согласен…
-Серьёзно?
-Да, серьёзно! Но учти, будешь со мной рядом, как привязанная, а если отойдёшь хотя бы на метр в сторону – побег. Сразу домой безо всяких разговоров и уговоров. Понятно?
-Конечно понятно. А как же по нужде, если вдруг захочется?
-На длинной цепочке…
-Ясно, а ты будешь постоянно дёргать и спрашивать: «Как там, на том конце, всё в порядке?», а я буду отвечать: «Так точно, командир!».
-Так, я бы попросил, без комментариев!
-Ладно, не злись, злюка. Во всём и всегда буду тебя слушаться. Клянусь!
-Вот и хорошо!
Я на минуту –другую задумался, а потом стал говорить, вслух, размышляя сам с собою.
-Значит так. Едем на «хаммерах». Это хорошо. Но вот надо бы с собой палатки взять, горючее, приспособления, ну и ещё всякую всячину в виде шанцевого инструмента. И куда это всё засунуть?
-Как куда? – удивилась Адель. – В грузовик.
-Где же он этот грузовик? Придётся либо покупать, либо брать в аренду.
-Зачем? Проще взять в гараже.
-В каком?
-Ну не в офисе конечно, а на нашей сервисной станции, в гараже.
-А откуда он там?
-Это наш покойный, Николай Николаевич, то ли имел слабость к этой технике, то ли возможно приобрёл их, именно для таких случаев…
-Их?
-Конечно! Насколько я знаю, он дал команду приобрести, на всякий случай, три армейских грузовика, про запас что ли, а может они ему просто понравились, кто же его знает.
-И что за грузовики.
-А, ты, в компьютере посмотри, он должен был их накладные оставить и характеристики. Посмотри файл «армейские грузовики». Я думаю там такой есть.
Я покопался немного и действительно нашёл вскоре такую папку.
-Вот, точно, есть, - обрадовалась Адель, - открывай быстрее. Вот они все три стоят в гараже. Я, когда Николай Николаевич их приобрёл, ездила с ним и всё это видела. Новенькие, как с иголочки!
Это уже было интересно. Насколько всё-таки Антонов был необыкновенным человеком. Всё сумел предусмотреть, всё, абсолютно всё. Я стал смотреть, чего же приобрёл Антонов. Конечно же он не купил, стоящие на приколе грузовики российской армии, эти были новые, не консервированные, возможно прямо с заводов. Первый – Рено (Renault TRM-200) грузоподъёмностью 11,5 тн, двигатель дизель-157 л.с., колёсная пара 4Х4; второй американский «Stewar Stevenson» М1080 (4Х4) с двигателем в 225 л.с., максимальной скоростью 94 км/ч, преодолевает водные преграды глубиной до 1,5 м; и третий, английский «Bedford МТ 17-24» с двигателем в 160 л.с., полной нагрузкой 12тн, так же 4Х4 (две оси ведущие).
Все характеристики на лицо.
Вот, что было, оказывается в гараже нашего холдинга на станции техобслуживания. Все грузовики с крытыми тентами, оборудованы массой всевозможных приспособлений, в том числе спутниковой связью, лебёдкой, кондиционером. Из всего этого изобилия я всё же решил выбрать американский грузовик: он и помощнее, и скорость у него побольше, да и водные преграды глубиной полтора метра тоже впечатляют. Видно это то, что как раз нам и надо. Значит решено!
-Так Адель! Завтра день на подготовку, а послезавтра утром отправляемся в путь. Но я надеюсь, что всё остальное, о чём я говорил, остаётся в силе?
-Конечно! Я же не маленькая девочка…
-А, вот в этом, я что-то сомневаюсь.
-А ты не сомневайся, не подведу.
-Будем надеяться…
-Значит завтра у нас ещё целый день, а как насчёт сегодняшнего вечера, - и она как бы случайно, положила свою руку мне на колено.
Ну, что с ней будешь делать. Холодок прошёлся по спине и, отбросив на сегодня все мысли и сомнения, притянул Адель к себе. Она и не сопротивлялась.
__________________ . ______________
Весь следующий день, как говорится, прошёл в бегах и хлопотах. Конечно я поспешил, надеясь всего за одни сутки, организовать такую экспедицию. Оказалось, что не всё так просто, как казалось изначально. Выше головы не прыгнешь, хотя в некоторых случаях, вполне даже и возможно. В последнее время я уже привык, что деньги могут решить многое, не всё – но многое! Алекс конечно никуда от меня не денется, так же как и невозможно отвязаться от Адели: этих двоих придётся взять с собой, но если Алекс будет полезен на все сто, то от Адели, я думаю, толку будет конечно мало.
За себя я решил оставить Димку, так наверное будет лучше всего, да и кое-какие дела он дожжен тут провернуть.
Больше всего меня беспокоил господин Гурин. Что затеял этот клиент, чего он хочет и чего он добивается?
Вот об этом стоило поразмыслить вовсю и определить хоть первоначальный план действий. Вариантов было несколько, а вот какой выбрать – это уже дело хорошей интуиции.
В первую очередь, я сказал Алексу, отрядить толковых ребят, чтобы прошвырнулись по городу, пощупали блатных – не случилось ли за последние дни, что-нибудь экстраординарное, может какие слухи поползли. Слухами, как известно, земля полнится! Вот пусть попробуют разузнать, авось, что-нибудь нароют, было бы неплохо.
После этого мы с Алексом засели за список по экипировке. Пока Алекс всё перечислял на бумаге, я думал и искал ответы на свои вопросы. Я конечно уже разузнал всё о том месте, куда мы отправляемся. Возможно из меня не очень хороший нарратор (рассказчик), но уж извините другого под рукой нет, так что придётся вам довольствоваться, тем что есть. Итак поехали!
Бузулукский бор (некогда заповедник, буквально до 1948 года, а ныне национальный парк) возник более двух тысяч лет назад, когда древнее Каспийское море отступило от Оренбурга, оставив после себя песок, на глубину до 90 метров. Это самый большой сосновый лесной массив (до 100 тысяч гектаров), который рассекает обширные степи в виде треугольника. Через весь бор протекает река Боровка, которая впадает в реку Самара. Река Боровка, текущая среди таких песков, за тысячелетия, намыла множество террас, образуя крутые берега. В прошлом она была довольно полноводная, так что по ней даже лес сплавляли. В древности всё было хорошо здесь. Даже медведи водились! А теперь самые грозные «хищники» - лось, кабан, да рысь, ну ещё надо опасаться гадюк. Вот и всё! Хотя живности в бору хватает: и волк, и лиса, и барсук, и куница, норка, горностай, ласка и всё на шапки да шубы. Кроме лосей и косули имеется птиц немеренно и даже очень много летучих мышей, не считая всевозможных рептилий (даже в виде болотной черепахи). О растениях и говорить не будем, всех не перечислишь. А уж сосны, это что-то! 300-350 лет кряду, ровесники Пугачёва. Конечно они санитарно вырубаются, иначе не дадут расти другим растениям, но некоторые оставлены, как реликты. И правильно! И ничто не может истребить этот бор: ни ничтожное человечество со своими войнами и революциями, ни степной зной, ни дыхание прикаспийских пустынь, ни пожары, ни кара небесная. Бор стоит, как и стоял, когда его создал господь бог.
Официально же, о нём упомянул академик Паллас в 1769 году. С той поры о нём узнали во всём мире. Ну а когда он больше всего пострадал? Правильно! Тогда, когда весь мир пошёл в раздрыг. Начиная с постыдного 1917 года и почти до наших дней. Много зверья повыбили местные правители, любители охоты (ствол бы им в зад!), много сосен повырубили местные хозяйственники, любители плана ( топориком им, да по макушечке!), но не сумели всё изничтожить слава богу. Теперь, когда это Национальный парк, всё слава богу возрождается и деревья и зверьё. Слава богу!
Вот туда мы и направляемся, да ещё такой кодлой, в одноформенной, камуфляжной одёжке, да ещё с оружием. Тут надо что-то решать!
И я решил.
Переговорив с Алексом и видя его утвердительные кивки, я на карте точно обозначил маршрут нашего похода. Во-первых, ни в коем случае не пересекаться с маршрутами туристов, которые из посёлка Партизанский, дефилируют по этим красотам. Во-вторых, разбить лагерь в некоторой отдалённости от посёлка Паника и, пустив по кругу разведчиков, обследовать всю местность, пожалуй в радиусе до сорока километров. Такое решение было вызвано собственно тем, что вернувшиеся из города бойцы доложили: шли разговоры, что некто вербует людей для определённой работы (связанной с риском, но хорошо оплачиваемой) в пределах области. Кандидат должен хорошо знать лес, быть охотником либо стрелком и уметь выживать в дикой природе, возможно даже без пищи. Значит нужен этакий повзрослевший бой-скаут.
Вот это то и подвигло меня вспомнить о моём любимом господине Гурине. А ни этот ли «зверобой», народец собирает для личной встречи со мной. Ой, как нехорошо, ой, как неправильно! Но разве этого орангутанга очкастого или точнее сказать пенснистого сейчас переубедишь? Вряд ли! Значит будем исходить из существующего положения в этом мире. Мы посидели с Алексом ещё чуток, покумекали и решили.
Первым, на грузовике, завтра ночью выезжает Алекс со своими людьми. Скрытно! Тайно! Берёт человек десять-двенадцать, всё снаряжение и тихо продвигается к нашему месту. Ставит лагерь и проводит, так сказать, разведку боем, но тихо и без выстрелов. Следом выезжаю я с Аделью и двумя охранниками с помпой и сопровождением. А после Бузулука, я уезжаю один и двигаюсь тоже в сторону лагеря, но останавливаюсь раньше и осваиваю своё место. Два лагеря – это не один! Пусть поёрзают, ежели кому невтерпёж. Во всяком случае, пока мы будем заняты розысками, я думаю, нас беспокоить не станут, будут только следить. Вот на этом этапе и надо кое-кого упредить и по возможности обезвредить. А то, что это скорее всего будет, я был уверен даже больше, чем на сто процентов.
Вот наверное вкратце и всё. Я обговорил с Алексом и распрощался.
Мне одному всегда почему-то легче, наверное потому, что очень многое я привык решать сам, ни на кого не полагаясь. Привычка! Может и неправильная, но моя! Я не думаю, что меня когда-то, кто-то подставил (я не припомню, правда я всегда забываю плохое, что со мной происходит! Ещё одна дурацкая черта!), но я люблю всё делать один. Один на один с судьбою!
Дурацкий, дурацкий характер! А что теперь делать? Ничего. Живи, радуйся, процветай, олигарх хренов! А в детстве так хотелось просто быть счастливым, а ещё, ну очень известным (вот эта лабуда, увы сбылась). Но известным, чтобы люди, весь мир знал меня и помнил. А кто будет помнить какого-то задрипанного богатея, деньги кончатся и всё! Кто может назвать хотя бы тройку известных экономистов или финансистов, я кроме Смита никого и не знаю. А вот писателей, художников, архитекторов, философов, деятелей науки и прочих могу назвать сотни. В Союзе, когда-то издавалась детская энциклопедия (мне её купил дед, все 12 томов) и я очень любил листать её и читать биографии известных людей. Но особенно мне нравилось определять, сколько лет прожил тот или другой выдающийся человек и когда годы переваливали за 70 лет, я радовался и думал: «Ага, а у меня оказывается всё ещё впереди!». Больше всего я не любил читать про Стивенсона и Есенина. А сейчас я им завидую. А себе не очень!
Куда я лезу, зачем? Мне что нужны эти несчастные клады, сокровища, даже если и найду их то это всего лишь капля (правда огромная!) в море моих (моих ли?) денег. И тянет меня туда в этот Бузулукский бор вовсе не этот шкурный интерес, а что-то наверное более важное, другое. От этого даже в одном месте свербит и руки чешутся.
Романтика у меня почему-то всегда была на первом месте, даже долгожители среди писателей и художников не так прельщали, как это обострённое чувство «дорог». «И не судьба меня манила инее золотая жила…» - вот такие братцы в нашей глубинной России. А значит всё ещё впереди. «За окошком месяц, за окошком ветер, облетевший тополь, серебристый светел…».
«Эх жизнь моя жестянка…»
Всё утёрли слёзы и в путь!
XVII
Я никогда не ожидал, что меня, рано поутру, будет будить любимая женщина, звонком в двери. Трель лилась несколько секунд, а я, глянув на будильник, увидел, что ещё только без десяти шесть (а я ставил ровно на шесть утра). Вот тебе и проснулся раньше всех. Я понял, что это Адель, понял по наитию и наглости, с которой больше никто бы не осмелился мне звонить. Я пошёл открывать дверь, как был неумытый и нечёсаный. Ну точно она!
-Следующий раз, - проворчал я, - лучше оставайся на ночь!
-Ты ещё спишь? – удивилась она.
-Да, и жаль, что один. Может восстановим статус-кво?
-А ты, наглец!
-Теперь желать красивую, любимую женщину, считается наглостью?
-Дважды наглец! А, ну марш одеваться!
-Слушаюсь, товарищ генерал! – и я приложил руку к «пустой» голове.
-Всё кончай разговоры, быстро!
А что теперь оставалось? Сразу видно, в постель её уже не затащишь, не тот коленкор, а значит мойся, брейся, освежайся ну и дальше всё по плану. Как говорится отползай, а то видно!
Пока Адель не спеша стала готовить мне завтрак, я успел привести себя в порядок и с мокрыми волосами, ввалился на кухню. Я мешал в чашке чая сахар ложкой и смотрел на Адель.
А она действительно подготовилась к этому походу по полной программе. Камуфляжный костюм, высокие шнурованные армейские ботинки на толстой подошве, кепка камуфляжная с москитной сеткой, волосы зачёсаны назад и завязаны в узел, ни колец, ни украшений.
-А ты чего налегке? – спросил я.
-Вот уж нет! Рюкзачок я оставила внизу, со всеми вещами и питанием на первое время, об остальном я думаю позаботился командир…
-Ну конечно! Как же ещё…
-Не иронизируй!
-Даже не думаю. Всё проехали. Давай собираться.
Когда мы спустились в гараж, все уже были на месте. Оставалось только рассесться по местам и с визгом и песнями вырулить на главную улицу города и звоня во все колокола, двинуться на запад. «Дранг нах Вестен!». Ура! За царя, за отчизну!
Как только мы выехали за город, я начал дремать, привалившись на плечо Адель. Я всегда очень плохо сплю, перед какими-то важными делами или событиями. Знаю, что завтра предстоит трудный день, а уснуть и нормально выспаться не могу. Наверное это пошло с самого раннего детства. Мне было тогда лет пять, не больше, но помню всё, как будто это было вчера. Накануне бабушка мне сказала, что возьмёт меня в Вильнюс (мы жили тогда в Островце) и мы поедем туда на машине. Не так уж и далеко, но для мальчишки это целое событие (особенно мне потом запомнились цепелины – это вроде клёцки с мясом белорусские, но по-литовски). Ехать долго, да ещё на машине (хотя это задрипанный «ЗиЛ» и ещё втроём в кабине), но для меня это было здорово. Вот я и не спал тогда, всю ночь до самого утра, пока не рассвело, а летом ведь рассветает рано, до пяти часов утра. А я малец, так и лежал потом с открытыми глазами, аж до восьми часов. Вот с тех пор и не могу ни за что уснуть, перед тем, когда куда-нибудь собираюсь: то ли на задание, то ли в экспедицию, то ли в поход, то ли на рыбалку или охоту.
Вот после этой бессонной ночи, я прикорнул на плече у Адели. И расслабился! А так хорошо, - просто забыться и ни о чём не думать, и ни о чём не вспоминать. Здорово!
Двести сорок километров, по хорошей дороге, это где-то около двух часов. Наверное на такое время я и дреманул, ибо проснулся, когда мы уже въезжали в Бузулук. Здесь и было решено расстаться с сопровождающим экскортом, в виде трёх легковушек и дальше наш «хаммер» двинулся один в сторону посёлка Колтубановского, а машины, покружив по городу, поодиночке стали возвращаться в Оренбург. Как доложил мне водитель, хвоста за нами он не заметил, но я расслабляться не стал, чёрт его знает, что ещё может придумать наш незабвенный господин Гурин. Держать его в друзьях было небезопасно и неприятно, ну а когда он перешёл в разряд врагов, то и вовсе стало не до смеха. Так что ушки на макушке, а там поглядим, кто-кого!
Погода стояла великолепная. Солнце ослепительно сияло в голубом небе, иногда скрываясь за редкими белесыми облаками. Небольшой ветерок пробегал по верхушкам сосен и было видно, как он раскачивал, колючие разлапистые ветви. Всё вокруг дышало величием и спокойствием. Дорога вилась между высоких стройных сосен и окружающая зелень этого бора, радовала глаз после однообразных и монотонных степей оренбуржья. В такие вот минуты и чувствуешь окружающую тебя природу и понимаешь, что в кои веки столкнулся с чем-то особенно прекрасным и неповторимым.
В такие минуты всегда вспоминается что-то очень хорошее и, закрыв глаза, ощущаешь это грустно-радостное настроение и былые минуты жизни, словно кадры, мелькают в умиротворённом мозгу.
Сердце сжимается, наворачивая на глаза слёзы, а душа разворачивается!
Ох, уж эта загадочная русская душа!
Сколько о ней твердили всякие интуристы, пытаясь её понять и вычислить с помощью несложных математических расчётов (а может надо было использовать высшую математику, либо астрологию?), но только ни хрена у них не выходило. Так и маются до сих пор бедняги, со своим рациональным мозговым аппаратом, теряясь в дебрях наших внезапных желаний и поступков. Ничего не могут понять! Хилые умственно и душевно отсталые потомки неандертальцев! Куда им! А мне кажется, что «ларчик просто открывался».
Всё так называемое «величие русской души» состоит из двух слагаемых: возлюбить и одарить. И всё!
Только русские могут возлюбить своих врагов (конечно после того, как их основательно отволтузят!), а потом отпустить восвояси, да ещё одарить щедрыми подарками «с царского плеча». Где ещё в мире возможно такое? Да нигде! Во всех этих Европах и Америках, тебя не то, чтобы возлюбят, а скорее прирежут где-нибудь в укромном уголке, исподтишка, ножом в спину. Это с них станется с демократичных европеоидов и американосов!
Вот потому им и никогда не понять нас, как нам отвратительно видеть их мелкочастническое, рабско-купеческое сознание не только в делах, но и в сфере высоких чувств. А вы говорите любовь, ля-ля, сю-сю! Какая там к чёрту любовь! Там только контракт купли-продажи одного человеческого индивидуума другим. Всё разложено по полочкам, согласно инструкции к употреблению, а при разводе (наши просто разбегаются в разные стороны!), а тут ещё попробуй приблизься ближе положенных футов к бывшей половине, так заарестуют не по-детски. Так что обходи свою бывшую стороной и ходи с рулеткой в кармане, а не дай бог столкнёшься в лифте…
«Беги, негр, беги!» Засадят за нарушение закона и не расхлебаешься…
Все эти мои размышления прервал писк рации, и я вышел на связь с Алексом. Тот доложил, что они прибыли на точку и стали размещать лагерь, а заодно выставив часовых, он тут же отправил две группы разведчиков по три человека, осмотреться вокруг на местности. Я ответил, что мы уже едем в бору, в сторону посёлка Колтубановского и когда будем на месте, я с ним свяжусь. Как и было решено, мы остановимся, не доезжая посёлка Паника, и устроимся где-нибудь поблизости. По карте я подобрал одно место, километрах в пяти от посёлка и в стороне от дороги. Насколько я сумел рассмотреть, туда вела лесная дорога (совсем неширокая), по которой вероятнее всего ездили лесники и егеря. Она вилась вокруг деревьев, а в одном месте примыкала к небольшой ложбинке, основательно поросшей как соснами, так и лиственным лесом. Скорее всего в этом месте протекает ручей, либо небольшая речушка. Во всяком случае, в этом сложном травянистом бору, можно будет укрыть и машину и палатки, и замаскировать так, что не будет видно ни с земли, ни с воздуха.
Поиск кладов, честно говоря, дело утомительное, а самое главное тайное. Вот мы вроде и приехали, как туристы, оформив заранее все необходимые бумаги, отдых и рыбалка, не более того. Если кто узнает про поиски клада, тут уж набегутся со всех ведомств, начиная с полиции и кончая налоговой инспекцией. И получишь ты любезный «кладовщик» свои законные 25% и то в неконвертируемой валюте. А нам это надо? Да никогда! Вот и придётся сидеть в этом бору на положении «ни гу-гу» и проводить свои поиски втихаря, с удочками наперевес.
А пока мы ехали по дороге, в тени высоченных сосен, поглядывая по сторонам с тщательным вниманием, но никого не встретили: ни машин, ни пеших туристов. Мы уже проехали посёлок посёлок Партизанский, куда и стекаются все любители природы и откуда организуются пешие маршруты по здешним местам. Именно здесь мы и обнаружили автотранспорт в виде местной техники: несколько такси «газезели» и всевозможных иномарок, не первой молодости, да пара, более или менее приличных, «джипов». Никто на нас вроде бы не обращал внимания и мы, проскочив Партизанский, направились в сторону Заповедного и Паники.
Было уже далеко за полдень, когда наш «хаммер» свернул вправо на еле приметную лесную дорогу, все же указанную на километровой карте. Я велел остановиться, едва мы скрылись за одним из поворотов и заглушить мотор. После чего выйдя из машины, я долго прислушивался к окружающему меня лесу, но так ничего инее услышал, кроме шума ветра в соснах, да шелеста листьев на невысоких деревцах. Где-то вдалеке, слышалось пенье птиц, да непрерываемый стрёкот кузнечиков в траве.
Постояв несколько минут, разминая затёкшие ноги, я глянул на бойца, который тоже вышел из машины и стоял чуть поодаль от меня. Увидев мой взгляд, он молча пожал плечами, как бы говоря: «вроде всё в порядке, вокруг ничего не слышно и не видно».
Я махнул рукой и мы снова забрались в машину. Адель, слава богу, молчала всю дорогу. Не люблю, когда пристают с расспросами, особенно когда вокруг посторонние люди, и особенно, если не всегда знаешь, что отвечать.
Прокатив по извилистой дороге ещё с пяток километров, мы наконец подъехали к той самой ложбинке, куда и свернули, приминая колёсами мох и траву. Здесь и действительно, по самому дну тёк небольшой ручеёк. Откуда он брал своё начало и куда убегал дальше, прячась в густой траве, было неизвестно. «Хаммер» загнали поглубже в чащобу, пристроив его в зарослях боярышника и бересклета, между высоченной сосной и дубом. Выросшие вокруг липы и клёны, тоже основательно прятали машину. Здесь же рядом, нашлась и небольшая, ровная, травянистая поляна, где можно было разбить несколько палаток. Пока бойцы вытаскивали снаряжение из машины и начали ставить палатки, один пошёл с метёлкой, из наломанных тут же веток, чтобы расправить траву, по которой прошлись колёса машины. Очень скоро все следы были устранены и теперь, как не приглядывайся, не увидишь, что сюда свернул автомобиль. Вся трава поднялась и приняла свой первозданный вид.
Пока разбивался лагерь, я включил спутниковую связь и вызвал Алекса. После короткого молчания в трубке раздался эдакий голос бодрячком:
-На приёме!
-Как дела «Бродяга», вызывает первый?
-Полный порядок, командир. Все на позиции. Як ваше дило?
-Мы уже на месте, обживаемся.
-Ну я таки пришлю до вас хлопцив, а то невгоже сидэти всего ж з парою «рыбарей». Ваш сигнал засёк, высылаю чыцвёра людын.
-Хорошо, через сколько они будут у нас?
-Ну марш-бросок, та ще укруг посёлку, я разумею, часа праз два чакайте.
-Понятно. Что ещё?
-Да, командир, обнаружились «охотнички».
-О, как! Где и сколько?
-Туточки, можна казать, под рукою. Километрах в семи, напрамак на северо-запад, ад нас. В низинке, стоят четыре палатки, у хмызняку, не прыглядешься, не побачышь. Двое дазорных на узгорку, с двух баков. Всего человек эдак да чатырнадцати, плюс-минус двое. Шо будем рабить?
-Пока ничего «Бродяга». Ты оставил людей для наблюдения?
-А як жа! Чацьвёра хлопцив з трох старон зырять.
-Что за люди определили?
-Ну дык навроде турыстов! Але ж таяца, дазорные… усе в камуфляже. Кострыине разводят, пользуют газовые плитки, без дыму и копоти. Оружие пока не видать, але ж у кожнага ножи на поясе, да бинокли и ёсть начного бачаня. У пары людын засекли пистолеты в наплечной кобуре. Шо тама у палатках невядома. Але ж у дазорных под куртками автоматы, то ли АКМ укороченные, то ли «узи», невядома, але ж точна ёсть.
-Значит так «Бродяга», дай людям «трещётку» и вооружи автоматами и пусть пока следят, но не высовываются.
-Забижаешь, командир! М240 уже на распадке установлены и «хеклер и кох» у кожнага, ды с запасом до самых вушей.
-Хорошо! Пока пусть ни гу-гу, а придут твои люди, я подтянусь к тебе. Всё! До связи!
И я отключился.
Четверо бойцов прибыли ровно через два часа, как и говорил Алекс. Я увидел их ещё издалека в бинокль, наверное за километр от нашего лагеря. Бежали они лёгкой трусцой, постоянно исчезая в листве высоких кустарников, практически безо всякого шума. Даже птицы, которые начали свои вечерние трели, ни на минуту не прекратили своё пение, а значит четвёрка продвигается практически бесшумно. Это меня порадовало, умеют ведь, когда хочут.
Уже вечерело, солнце садилось на западе, за высокие кроны сосен, постепенно окрашивая низ облаков в розовый цвет, который со временем превратится в тёмно-бордовый. Отправляться сегодня, почти что ночью и наблюдать чужой лагерь, мне показалось излишним, тем более, что за ними уже ведётся наблюдение. Так что я решил отправиться к посёлку Паника, завтра поутру, о чём не применул сообщить по связи Алексу, предупредив, чтобы он ждал меня.
Разводить костёр я поостерёгся, поэтому Адель, как расторопная хозяйка, приготовила ужин на газовой плитке, укрыв её на всякий случай под навесом палатки. В первый день мы использовали полуфабрикаты из кулинарии: как то сварили гречку, поджарили котлеты, открыли готовые салаты в пластиковой упаковке, а потом вскипятили чайник, кому чай, кому кофе. Ужин прошёл быстро и вкусно. Я решил поставить в охранение двух человек (причём одного очень удобно разместили на толстенной ветке дуба), чтобы они могли страховать друг друга. Всего шесть человек, при смене по два часа, потом за четыре оставшихся часа, можно неплохо покимарить. Ну это всё к слову. Возражать никто не стал. Мы с Аделью залезли в меньшую палатку и когда я попробовал прижать её к себе, она в темноте (как мне показалось!) так зыркнула на меня глазами, что отбила все какие-либо желания. Я пробормотал «спокойной ночи» и отвернувшись тут же уснул, дабы не искушать себя.
Проснулся я, едва солнце стало подниматься над лесом. Было что-то около шести утра и Адель ровно сопела, повернувшись на бок и закинув на меня свою руку. А вчера я только этого и хотел, да вот не вышло. Я осторожно вылез из палатки и глянул на часовых. Нет не спят, бодрствуют. Да и попробуй, засни на ветке дуба, на высоте под три метра, если не дай бог сковырнёшься спросонья вниз головой, то и костей не соберёшь. Я, прихватив полотенце, спустился к ручью и стал умываться. Вода была холодной, словно из родника, прозрачной и ничем абсолютно не пахла: ни болотом, ни тиной. На дне ручья искрился светло-жёлтый песок и небольшие круглые камушки, гранита и кварца. Птицы, тоже проснувшись, принялись за свой певческий галдёж. В воздухе ни дуновения и совсем тепло поутру. Я, отфыркивая, вымылся до пояса, почистил зубы, но бриться не стал. Да ну его, лишние хлопоты! Отпущу пока бородёнку, авось за это короткое время, вши не заведутся. Однако больше я боялся клещей, хотя пока ещё не их сезон, ну а позже, нас уже здесь не будет.
Когда я вернулся назад, Адели в палатке уже не было и я услышал рядом, шипение горящего газа в плитке и шкворчание колбасы на сковороде. Значит завтрак уже готовится. Здорово!
Все попросыпались и помывшись стали сдвигаться к «лежбищу». Раскладывать завтрак по порциям не стали и ели прямо со сковороды. Пока одна сковорода стояла на импровизированном столе в виде здоровенного пня, на второй Адель уже опять жарила колбасу и заливала её яйцами. Чёрный хлеб, намазанный маслом, лежал по кругу на тарелке, а в другом блюде были сложены, вымытые огурцы и помидоры. Оставалось только запить всё это чаем и можно собираться в дорогу.
На удивление, Адель нисколько не возражала, когда я ей сказал, что отправляюсь к Алексу, а она вместе с пятью бойцами останется здесь. Выслушав, только спросила, когда я вернусь, но я сказал, что мы созвонимся и скорее всего она сама придёт с ребятами в лагерь Алекса. Я уже прикидывал, что здесь скоро делать будет нечего, и придётся выдвигаться в район наших основных поисков.
Быстро попрощавшись, я и ещё двое человек Алекса, двинулись в его лагерь, в обход посёлка Паника. Шли мы быстро, но неторопливо, взяв с места такой постоянный темп, чтобы не очень утруждать и морить себя, но и не плестись прогулочным шагом. Я положил себе на дорогу два часа двадцать минут и ровно через это время, я заметил по склону одного распадка, прикрытые ветками палатки и край тента грузовика, запрятанного в густом кустарнике, росшем среди высоких рябин и черёмухи. Лагерь казался вымершим, но это было только на первый взгляд. Едва мы подошли поближе, как раздался условный свист в виде трели сойки, на что парни, шедшие со мной, тут же засвистели в ответ.
Через несколько минут я уже здоровался с Алексом и другими его людьми.
-Ну, что «Бродяга», - спросил я, усаживаясь возле небольшого костерка, который горел безо всякого дыма (слава богу валежник был совершенно сух!), -что новенького слышно?
-Усё як и было, командир! «Охотники» на месцы. Праз четыре гадины ведуць сувязь. Мы их засекли и слухаем. Ничога нового! Гутарят, шо усё у парадку, сидять на месцыи чакаюць каманды.
-Знакомых среди них нет? Может в городе кого видели?
-Не, командир, хлопцы гутарют народец невядомы, да и у маскитных сетках, не шибка то разгледишь.
-Ладно, давай собирайся и двинемся, посмотрим, что за люди. У тебя там четверо?
-Так!
-А здесь сколько?
-А тутачки, чатырнадцать бойцов.
-Вот ты четверых здесь в лагере оставь, а остальные пойдут с нами. И пулемётик ещё один прихвати, и пару снайперок с глушаками. Гранаты не брать. Нам шум, да гам не нужен. Будем втихую говорить с «охотниками». Усёк?
-Ну, а як жа, командир, конечно зразумел!
-Ну вот и ладненько! Двинулись.
Выстроившись недлинной шеренгой, мы пошли по неприметной лесной тропинке, пытаясь не оставлять на ней никаких следов, чтобы нельзя было узнать, кто, куда шёл, откуда и сколько всего было человек. Бойцы спрятали оружие под широкие куртки, так что если не присматриваться, автоматов можно было и не заметить. Единственно, что два пулемёта М240, американских, со вставленными лентами, бойцы тащили не за ручки, а на плече, но они были так увёрнуты в брезент, что было не понять, что это такое. То ли оружие, то ли рыболовные снасти, тем более, что для маскировки конец одного из удилищ вместе с леской, выглядывал из продолговатого свёртка. На виду оружие нёс только я. На поясе был патронташ с патронами, ягдташ через плечо, на шее бинокль, а за спиной отличный «зауэр», с вертикальным расположением стволов. В придачу к этому арсеналу, в кармане лежали все необходимые бумаги, начиная с охотничьего билета, до лицензии на отстрел дичи. Так мы и двигались, я с Алексом шёл впереди, в полголоса переговариваясь, а парни шли сзади молча и тихо.
Погода, как всегда, шептала. Лес уже проснулся, то-там, то-сям раздавался птичий гомон и перестук дятлов, поднялся ветерок и шелестел листвой, ото всюду доносились звуки лесной жизни: Рычание, вскрики, топот копыт и шуршание кустов неподалёку, чьи-то приглушенные вопли. Всё это забивало остальные шумы и было нам только на руку. Алекс предупредил, что мы уже почти у цели, и тут, как чёрт из табакерки, из кустов появился боец с размалёванным лицом и зелёными ветками, прикреплёнными к плечам и головному убору в виде берета с толстой зелёной резинкой, за которую эти ветки и были вставлены.
-Всё спокойно, - доложил он, - все в лагере, точно подсчитали – четырнадцать человек, оружие не доставали, кроме двоих с пистолетами и двух часовых. Меняются через два часа. Нас не обнаружили. Позавтракали и разбрелись по палаткам и возле них Из ложбины не выходят.
-Хорошо, - сказал я, - всё понятно. Значит так: тихо окружаем этот охотничий лагерь, никого не выпускать, но пока и не трогать. Когда была у них смена?
-Десять минут назад!
-Тоже нормально. Как только дам команду, часовых снять, без шума, но не калечить и тем более не убивать. Ясно?
-Ясно, командир! – прогудел Алекс и приказал своим подобраться к часовым.
-Всё, двинулись на исходную, - махнул я и пригнувшись стал перебираться поближе к ложбине.
Последние десятки метров, мы буквально подползли к распадку и очень скоро рассредоточившись залегли на гребне.
Улегшись рядом с Алексом, я достал бинокль и опустил фильтры, чтобы стёкла не бликовали, хотя этого не должно быть – солнце светило мне точно в спину. Дальномер работал нормально и показывал до ближайших палаток, метров этак восемьсот, а десятикратное увеличение позволяло очень подробно рассмотреть, даже некоторые детали одежды и лица. Пока все эти морды были мне совершенно незнакомы. А кого собственно я думал узреть в этом «скаутском» лагере, может быть Гурина, так он вряд ли здесь появится. В лагере было спокойно и даже наблюдался некоторый порядок. Людишки, если и были не военные то, кое-что о дисциплине знали. Без дела не слонялись, а сидели, либо лежали в палатках, а те, что были снаружи занимались своими делами. Кто-то приводил себя в порядок, кто-то что-то писал, двое готовили скорее всего обед. Всё было тихо и благородно, без суеты и пьяных выходок. Вот тебе и туристы. Те бы уже точно нажрались водки, развели костёр до неба и горланили бы песни. А здесь тишина, мёртвая тишина! Наконец из одной палатки вышел мужичок, невысокого роста, со своеобразной полнотой и, сняв армейскую кепку, повернулся в нашу сторону. Я навёл бинокль на его лицо и невольно вздрогнул.
«Ба, знакомые всё лица!», «вот уж средь шумного бала случайно», даже не ожидал, ведь надо Игорёха Семёнов, то бишь уволенный за пьянку и прочие нехорошие излишества, бывший капитан штаба бригады ВДВ Семёнов Игорь Леонидович. Откуда же тебя сюда чёрт принёс? Неясно! Алекс, конечно же его не должен знать, но на всякий случай я пальцем указал ему на вновь появившегося клиента. Тот внимательно посмотрел в бинокль и отрицательно покачал головой. Ещё бы: разные годы, разные регионы, разные части, разные конфликты. Значит не пересекались. Ну что же тем лучше!
Я перевернулся на спину и стал размышлять. Что же делать? Игорёха конечно мужик умный и знающий, но подлый и, я даже сказал бы, трусливый и даже очень! Вот как раз этим и придётся воспользоваться, бить как говорится под вздых. И не мешкая.
-Значит так! – сказал я Алексу. – Останешься здесь, всех взять под прицел. Я пойду с одним из бойцов, а ты Алекс, смотри внимательно. Ну сообразишь, в случае чего! Лады!
Алекс только мотнул головой, а я поднялся с земли и поманив одного из охраны (специально выбрал помощнее и пострашее!), двинулся вниз, в ложбину, где и расположились лагерем наши оппоненты. Держа охотничье ружьё за ремень, посвистывая и как можно громче, хрустя упавшими сухими ветками, я стал спускаться по склону. В лагере народ сразу напрягся и заискрил на весь свет биноклями. Кое-кто ухватился за рации, но разговаривать уже не было с кем (дозорных мои ребятки успокоили и те спали мёртвым, но слава богу не мертвецким сном!). Так мы и спустились вниз, почти к самому их лагерю и навстречу, как полагается, выдвинулся Игорь Семёнов. Я сделал удивлённое лицо и, приближаясь к нему, развёл руки в стороны.
-Игорь Леонидович! Вот уж действительно сколько лет, сколько зим. Уж никак не думал застать вас здесь! Чудеса!
-Доброго здоровьичка, Владимир Васильевич! – гадливо улыбаясь, ответил Семёнов. – Какими судьбами?
-Ну, не вешай лапшу на уши. Передёргиваешь! Давай ка сядем и поговорим.
Я увидел, что почти весь народ высыпал из палаток и, оглядываясь по сторонам, передёргивали затворы автоматов и карабинов, крутясь и тыкая стволами во все стороны. Я уселся на поваленное дерево и сказал:
-Ты своих придурков то уйми. А то покрошим, как капусту на грядке. Что такое «микроган», я ещё надеюсь не забыл и три американских М240, тоже небось знаешь. Хотя лично для тебя у меня есть «вальтер», - сказал я, снимая с плеча «зауэр» и ставя его рядом с ногой, - могу ножом по горлу полоснуть, а вдобавок посмотри, если конечно сможешь, на красную точку у себя на лбу. Просекаешь?
Увидя его побелевшие губы, я понял, что товарищ просекает, а его взмах рукой, привёл людей в повиновение и они почти все скрылись в палатках. Хорошо хоть голос не подал, сразу бы раскусили, хотя от испуга, мне кажется он и говорить не мог.
-Вот и ладушки! – лучезарно улыбнулся я. – Время переговоров пришло.
-Да, - стуча зубами сказал он, - надо бы перетолковать, Владимир Васильевич. Вы как здесь оказались?
-Игорёха! Ты, что идиот?
-Зачем же вы так!
-А, что Гурин не сказал тебе, с кем ты будешь иметь дело? Неужели пошёл в тёмную?
-Ну за такие бабки…
-А ты ведь полный дурак, Игорёха! Ты что же не понял, что и бабки не получишь, да и останешься возможно здесь…
-Вот гад!
-Ладно, подбери сопли и слушай сюда, как говорят в Одессе-маме. Ты о каких деньгах думал, небось с пятью нулями?
-Где то так? Приблизительно, а что?
-А, то, петух гамбургский! Ты вообще знаешь сколько я стою?
-Ну уж не миллиардер?
-Бери выше, осталоп драный! Ты цифру с тринадцатью нулями, когда-нибудь осязал?
-Как долг Америки?
-Типа того.
-Враньё!!!
-Хочешь, чтобы сюда пару танковых полков придвинулись и эскадрилья МИГов. Давай брякну, президенту, что после вас здесь останется?
Что такое белее молока, я пока не знал и вот те на, увидел воочию.
-Что «дурилка картонный» осознал, как тебя подставили. Ты думаешь твой Гурин долго проживёт?
-Владимир Васильевич! Я… да ни за что бы… вы же меня знаете…я бы… больше…
-Заткни, Игорёха, фонтан! Значит так всё оружие сложите здесь! – и я указал пальцем возле своих ног. – Если найду хоть перочинный ножик, всех уничтожу. После этого вызову бульдозер, закопаю здесь, а поверху посажу сосны. Никто и никогда не найдёт. Даю вам две минуты, время пошло.
Я включил рацию и сказал:
-Алекс! Пришли бойцов, пусть заберут стволы. Если кто дёрнется, стреляйте на поражение!
-Хорошо, командир! Принял!
-А теперь, Игорь Леонидович, слушай дальше. Скомандуй своим придуркам и сидите скромно в палатках, даже даже носа не вздумай показать оттуда, покрошу всех в винегрет! Я думаю это ты усёк! Ты ведь человек неглупый. Я дам отмашку, когда вам можно будет уйти. И последнее, - потом беги, что есть сил и куда-нибудь подальше, очень далеко. Прощай!
Я поднялся с дерева и, даже не оборачиваясь, стал подниматься в гору. Так бы всегда с идиотами, тихо и бескровно, а то надоело уже это насилие.
XVIII
Я проснулся рано утром от звонкого голоса Адели и тут же выбрался из палатки. А её, как сюда чёрт принёс? Ведь она оставалась с парнями возле «хаммера» и я не говори, чтобы они сюда приезжали. Всё ясно! Опять своевольничала! Нет, я от неё врядли добьюсь хоть какого-то послушания, не тот это человек!
-А, ваше величество, наконец проснулось, - весело рассмеялась Адель, - а мы думали, что вы ещё будете дрыхнуть и дрыхнуть.
-Вот как! – вроде бы удивился я (она разозлила меня уже всерьёз). – А кто это у нас бродит вокруг палаток? Эта женщина, откуда здесь взялась? Взять её и немедленно вернуть в город!
Алекс осторожно кашлянул в кулак, а Адель сразу опешила и так и не смогла выговорить ни слова.
-Я что непонятно сказал! – гаркнул я.
-Командир! – Алекс почесал затылок. – А может…
-Может…
Я плюнул и пошёл умываться к речке, протекающей неподалёку, пусть подумают, кто здесь должен командовать. Думать есть о чём. Наверное!
Когда, освежившись я вернулся в лагерь, всё было тихо, все сидели по местам и даже Адели не было видно. Она оказалась в моей палатке.
-Не сердись, пожалуйста, - надув губы, сказала она, прильнув к моей спине, - я больше так не буду!
-Очень хорошо, если не будешь. Как ты не можешь понять – я за тебя отвечаю!
-А зачем?
-Что значит зачем? Я за тебя отвечаю, неужели это непонятно!?
-Я очень большая девочка…
-Ага, и могу за себя постоять, так ты хотела продолжить?
-Да! Так!
-Отлично! Но всё это пожалуйста без меня. А со мной, будешь слушаться, что я говорю. Идёт?
-Ладно, до поры до времени…
-Значит, союз?
-Двух любящих сердец…?
-Хорошо! Но только в палатке в палатке, не на людях…
-Ну ты и наглец! – вскипела Адель.
-Да ещё какой! – и я притянул её к себе на грудь. – Ну хоть на людях сделай виноватый вид…
-Не дурра! Понимаю.
-Тогда порядок.
Почему же мне, каждый раз приходится доказывать, что я не идиот и гораздо умнее некоторых людей. Считается, что самые умные люди – это шахматисты, но ведь жизнь это не шахматная партия, не рациональный расчёт, и когда ты двигаешь фигуры (тем более по правилам) это не значит, что ты так же сможешь двигать и людьми. Человек – более сложная вещь, чем шахматная фигура, выточенная из дерева, гораздо более сложная. Слава богу, что я ещё не совсем дурак! Ну что ж выходим!
После завтрака, мы все собрались вместе у костра. Или вернее сказать у костровища.
-Десять минут на сборы и выходим, - сказал я, - в лагере останутся два человека, четыре охраняют этих придурочных «охотничков», остальные идут вперёд. Время пошло!
Ровно через десять минут, мы выстроились и отправились в путь, по правому берегу Боровки. Удивительная река! Она пропахала через весь бор и за многие сотни лет, вымыла себе достаточное русло, чтобы обнажить берега с солнечными песчаными откосами, поросшими соснами. Представить страшно, что может обычная вода: вырыть долину до двух километров шириной и глубиной до тридцати метров. И вот где-то, на одном из берегов и покоится золото Орды. Я конечно верил в господина секунд-майора Протасова Гавриила, а по батюшке Ефимовича, он должен был точно указать место, где припрятал свой обоз, пытаясь скрыть его от глаз пугачёвских бунтовщиков. Вот именно в то место, мы и подтягивались, я и мои (мои ли?) люди.
Я подозвал к себе и приобнял за плечи Адель:
-Держись поближе ко мне и возьми пистолет, - прошептал я ей на ухо.
-Ты же не думаешь, что я полная дурра, - прошептала она одними губами, продолжая улыбаться, - большие деньги – большие беды. Я это всегда знала!
-Ну вот и отлично.
Мы шли дальше, любуясь окружающей нас природой. Солнце светило, птицы пели, деревья шумели и всё вокруг было прекрасно и весело.
Я уже давно определил это место и теперь глядя на навигатор, знал, что мы уже буквально в двух шагах.
-Всё! – сказал я. – Привал.
До чего же мне надоело это всё. Жить в болоте, тоже не есть хорошо, но вечно скакать на лошади, извините меня задницу отобьёшь, да ещё и неизвестно, куда кривая выведет. Вот такие дела! Наверное старею! Только к старости могут появиться такие мысли, чего же лучше!? Вот ведь! И жить в сладострастной Испании, тихо и спокойно, проживая свои капиталы и ни о чём больше не думая – это здорово! Но всё же это – плесень, тина , болото! А пострелять! А морду набить, а ещё чего-нибудь набедокурить, разве не хочется? Вот тебе и привет! А не заняться ли нам какими-либо делами иного характера? Ух как сказочно! Вперёд и с песнями!
Моя глупость, как оказалось, обошлась мне ещё дороже! Я многое ожидал, но не всё. Подозревай, но не презирай! В принципе я этого и не делал.
Передохнув, мы поднялись и снова двинулись в путь.
Как, до сих пор, не нашли это золото Орды, можно было только удивляться. Я сразу увидел, эти две оглобли от саней, выглядывающие из песчаного склона обрыва реки. Полусгнившие, трухлявые, но очень даже угадываемые. Я посмотрел навигатор, - точно, это место! Как же так точно, господин секунд-майор Протасов, смог отметить это место на импровизированной карте, в виде золотой пайцзы. Честь ему и хвала, низкий поклон! Да, будь он здесь, я бы ему ноги расцеловал! Умница!
Я показал рукой на это место и уселся на траву. Ноги не держали!
-Садись, Алекс, напротив, - тихо проговорил я, - и не дёргайся. Ты ведь знаешь, что я всё равно быстрее. Или хочешь испытать судьбу? Не советую. Тебе же не нужен третий глаз во лбу?
Он несколько ошалел, но спорить не стал, уселся, глядя, как трёх его прихлебателей, скручивают мои парни, надевая на них браслеты.
-Ты, Алекс, брось ствол то на землю и второй с лодыжки тоже, а то вдруг я забеспокоюсь и продырявлю тебя невзначай.
Два ствола полетели к моим ногам, значит ещё не весь разум потерял и это вроде бы радовало.
-И что теперь? – почти спокойно спросил он.
-Да, ничего.
-Всё, так просто?
-Конечно! Если ты надеешься на нашего доблестного генерала Кутасова, а то ещё чего доброго, на всем небезызвестного юридического подлеца Гурина (тут я заметил, как дёрнулся под кожей мускул у правого глаза, вот уже и нервный тик, значит пробрало!), то ты это зря, ничем они тебе не помогут…
-А что ж так? З чего ты взял тое, командир?
-А с того, родненький, что их собственная шкура им дороже, гораздо дороже чем твоя, а она у них уже начала дымиться. Ты что же, милый, этого ещё не понял?
-А деньги?
-Какие деньги, дурашка?
-А вот те, что сейчас твои молодцы, копают на берегу…
-Так их нет и никогда не было!
-Это как?!!!
-А вот, как!
Я щёлкнул рацией:
-Дима, ты на месте?
-Да! – услышал я в ответ голос Патрушева, - через две минуты будем над вами. Ждите!
-Надеюсь понял, Алекс! Сейчас это всё улетит, и улетит далеко отсюда.
-У-у-у, - заскрипел зубами, бывший друг, а ныне предатель, Алексей Петров.
-Неужто, Алексей, свет Николаевич, ты не подумал, что и тебя могут продать, как продал меня – ты!
-Не думал! – горько крутанул он головой. – Не думал. Ведь такие бабки!!
-Дурачок! Ты понял, что вообще ничего не получишь! И потом ведь всегда найдётся другой, кто предложит втрое больше и ещё даст шанс на спасение и прекращение всяческих преследований, как это сделал я. Ты это то уразумел?
-Да…
-А вот скажи, друг мой ситный, как же ты дошёл, до жизни такой? Неужели, сидя в горах под Кандагаром, я мог подумать, что ты меня, когда-нибудь сдашь. Вот расскажи мне об этом кто, не поверил бы! А ты?
-Не знаю, командир, бес попутал…
-Да не бес тебя попутал, а самая обыкновенная жадность и зависть.
-А что, всё только тебе?
-Вот, вот, я так и думал!
Где-то наверху раздался стрёкот вертолёта и не одна, а две машины появились у нас над головой. Они зависли над рекой и с обеих сторон машин, вниз полетели капроновые фалы и по ним стали соскальзывать вниз люди в камуфляже и с автоматами за спиной.
Алекс сидел, понуря голову, а мне тоже совершенно не хотелось ни разговаривать ни с кем, я только смотрел на те небольшие сундучки, которые парни стали доставать из-под песка. На удивление дерево в песке очень хорошо сохранилось, а вот железные петли и оковка проржавели и один из сундуков пришлось даже обвязать канатами, иначе крышка, просто бы отвалилась. Сундучки, ровным счётом пять (три довольно больших, а два поменьше) стремительно поднимались вверх и исчезали, за открытыми дверцами вертолётов.
Странное чувство! Я занимался поисками этого клада, рисковал, но теперь мне совершенно не хотелось смотреть, что же находилось в этих древних санях. В конце, вытащив деревянные останки полозьев, спинку и боковины, мы обнаружили кожаный мешок, в довольно хорошем состоянии, куда были уложены какие-то свитки, перевитые тесьмой с сургучными печатями. Это я решил взять с собой и рассмотреть всё, в спокойной обстановке.
Рация опять запищала.
-Слушаю, Димон! – сказал я.
-Всё готово. Мы можем лететь!
-Хорошо! Только прихвати ещё несколько человек, вместе с Алексом…
-Ты что!!? И что мне делать с ними…
-Да ничего особенного. Высадишь где-нибудь в районе Самары, только с небольшой высоты и без членовредительства. Понял?
-Хорошо, понял!
Я повернулся к Алексу и сказал:
-Что ж, друг, прощай! Думаю больше не увидимся. Не попадайся мне больше на глаза. Я надеясь ты всё понял?
Я развернулся и пошёл к «хаммеру». Адель, удивлённо глядя вокруг, двинулась за мной следом. Я не видел, как забирали этих «отщепенцев», да честно говоря и не хотел видеть. Стрёкот пропеллеров усилился и потом стал уплывать на запад, а «хаммер» развернулся и мы двинулись обратно. Сзади нещадно ревел грузовик, на весь бор, тут уж услышит кто хочет. Мы возвращались назад, но я не верил, что дело закончено, уж слишком много чего было наворочено за последнее время, да и колокольчики в моей голове звенели уже не переставая. Я сидел на первом месте рядом с водителем, а Адель была сзади, с одним охранником, да в грузовике позади нас ехало шесть человек, не считая водителя грузовика и телохранителя, рядом с ним, в кабине. Я связался по рации с людьми по рации с людьми, которые наблюдали за «охотниками» Семёнова, бывшего капитана ВДВ, а теперь чёрт его знает кого. Как говаривал «мусью Бендер, Остап Ибрагимович – Я потерял веру в человечество». Предупредив, где мы их будем ждать, я велел не спеша двигаться вперёд, а сам стал шарить по рации, не ведутся ли здесь, в нашем районе, какие-либо переговоры, но кроме треска атмосферных помех и переговоров нескольких охотников с егерем, я так ничего и не услышал. Но всё равно на душе было тревожно.
-Что-то не так? – спросила Адель, наклонившись ко мне.
-Не думаю…
-Что же у тебя, такой удручённый вид?
-Думаю, всё ли я предусмотрел? Здесь ошибиться нельзя, уж очень большие ставки стоят на кону. Основное то мы сделали, а вот куда дальше дорога заведёт… У нас, у русских, всё может случиться совсем не так, как запланировано, мы дети эмоций, а не разума. Так что, милая моя, надейся на лучшее, а готовься к худшему!
-То есть может случиться то, что и не предугадаешь? И что же?
-А я почём знаю! Будем надеяться, что всё пойдёт по плану. А вот и наши парни, - сказал я, указывая на повороте, где появились четыре наших парня в камуфляже.
Мы приостановились и я, опустив стекло, кивнул им на грузовик. Они налегке с автоматами и пулемётами, быстро забрались в кузов.
Я включил рацию и вызвал Андрея Птахова (это конечно он предоставил мне документы и доказательства на Алекса, будь он неладен!).
-Лейтенант!
-Слушаю, командир!
-Значит так. Сейчас едем вперёд и постараемся вернуться в город. Вы уж не рыпайтесь, пока не дам команду и сидите спокойно. Но вот, как скажу по рации «Андре!», тогда придётся наверное повоевать.
-И что есть подозрения?
-Не хотелось бы, но случиться может всё что угодно, так что будьте начеку. Не расслабляйтесь! Поехали!
Мы двинулись так же осторожно, как и раньше. Наши машины находились ещё в самой глубине Бузулукского бора и до трассы было довольно далеко. Погода не подкачала, по прежнему было безоблачно и солнце светило не переставая. Видимость была хорошая, насколько она может быть в достаточно густом (в некоторых местах) бору.
Когда мы проскочили посёлок Партизанский и направились к Колтубановскому, я всё же решил тормознуть и выслать вперёд в разведку трёх человек. Все вышли из машин размять ноги, оправиться, перекусить и попить водички, а трое парней, приготовив оружие, скользнули в густой ельник и двинулись вдоль реки Боровка.
Я уселся в «хаммер», не закрывая двери, и включил радиомагнитолу. Долго ловил станции, переключался лишь только играла музыка, либо шла реклама, пока наконец не напал на местные новости. Опоньки!
Дикторша, таким сиплым голосом докладывала о «ЧП», что честно говоря, узнай я раньше, что она работает на одной из наших радиостанций, выгнал бы к чёртовой матери. Тут и так несчастье, хотя и случайное, а она хрипит, словно при последнем издыхании, словно дух испускает. Ну да бог с ней, главное то о чём она говорила. В связи со сложившейся сухой погодой, в Бузулукском бору, вспыхнул пожар, в районе посёлка Лесной, расположенного неподалёку от железной дороги. Пожар уже охватил более сорока гектаров леса и продолжает разрастаться. Из посёлка, в котором проживает около двухсот человек, идёт эвакуация жителей.
В борьбу с огненной стихией вступили отряды МЧС со спецтехникой, местные жители, а также на месте пожара присутствует полиция и части внутренних войск. И окончание сообщения удивило особенно: вероятной причиной пожара предполагается неосторожное обращение с огнём (рядом с железной дорогой мог заняться пожар от проходящего состава, либо разведение костров в лесу), а так же не исключается возможность и умышленного поджога. Вот это сообщение уже интересно, я ещё не слышал, чтобы сразу привлекались части внутренних войск!
И как во время случился этот странный пожар, как по заказу! Правда гораздо западнее от нас, и нам он почти ничем не грозит, но всё равно неприятно. Неприятно! Не нужны нам всякие «ЧП», ни пожары, ни наводнения. В такой сутолоке, почти как на войне, можно сделать неизвестно что и списать всё это на стихийное бедствие. Лес то дорогой, всё-таки Национальный парк, тут не пожалеют никаких средств для его тушения. Только я думаю, средств пожаротушения, можно было найти множество. И пожарных расчётов достаточно, и по железной дороге можно всё, что угодно подвезти и река рядом, отсекает часть леса ор пожара, - к чему тут солдатики «ВВ», с их красными погонами, зэков что ли по бору ловить, или в войсках есть спецсредства для тушения лесных пожаров? Непонятно!
В голове конечно не пожарный набат, но звенит уже довольно отчётливо. Удивительно, меня никогда не подводила моя интуиция, неужели и сейчас что-то должно случиться. Наверное должно!
Прошло уже наверное около часа и я начал уже потихоньку беспокоится. А зря! Послышался, едва слышный шорох листьев и тихий хруст веток под ногами, потом потрескивание сухого мха, и из ельника появился, пригнувшись, один из бойцов. Я его узнал – это был Пётр Игнатов, пожалуй, самый лучший следопыт и разведчик в нашей команде. Я сделал ему знак и, отозвав в сторону, за деревья, спросил:
-Ну, Пётр, что там?
-Не очень хорошо, командир!
-Давай выкладывай всё по порядку и подробно! А парни где?
-Остались в наблюдении…
-Хорошо, давай, давай говори , не затягивай.
-Отсюда километрах в четырёх, прямо на дороге, а точнее сказать поперёк, перегораживая её, стоят два БТР. По краям дороги, на сопках, взвода два солдат с автоматами и двумя пулемётами. Уже успели окопаться. Стоят в таком месте, что нигде не объехать, даже на внедорожниках, и даже на танках. Склоны крутые в этом месте, очень крутые и сплошь заросшие лесом.
-Ещё что-то увидел?
-Объехать их там нельзя, а обойти можно, вот я и обошёл, оставил парней, и обошёл, чуть дальше по кругу…
-И что там?
-Там ещё один заслон, но уже полицейский и причём «собровцы».
-О, как! Да неужто на пожар пожаловали? Вот вам и кисель с мармеладом!
-Какой пожар, командир?
-Это я так, о своём, личном! Значит вороньё всё слетелось, а почему сидят тихо?
-Не знаю, но честно говоря, ведут себя спокойно, даже часовых не выставили, словно на курорте, хотя у нас тут не горячая точка и боевых действий вроде не предвидится.
-А теперь могут предвидится…
-Не хотелось бы, стоят заслоны очень серьёзно. Можно конечно рвануть назад и куда либо в объезд попробовать, но, командир, если всё так серьёзно, могли все дороги перекрыть. Здесь то дорога главная, вот и ждут, но и по кругу могли посты выставить.
-Это, да, Петя! Это да! Значит уверены, что деваться нам некуда, да и за спиной надёжный щит, только вот в виде кого? Чтобы такую операцию состряпать, тут большой чин, либо человек нужен.
-Да, командир, чуть не забыл! Я когда «СОБР» в бинокль рассматривал, там палаточка такая стоит, армейская, а рядом кунг на базе «зилка»…
-И что?
-А то, что из палатки два человека вышли и очень мне знакомых!
-Не тяни – кто?
-Генерал Кутасов и наш юрист Гурин!
-Ну ни хрена себе!
-Что это плохо?
-А, может, Петенька, как раз и нет, может это к лучшему. Значит сам, господин генерал-лейтенант Кутасов пожаловали. Ну, теперь расклад понятен. А они оказались довольно предсказуемы, ну что же этим и воспользуемся. Значит, Петя, зови ко мне Птахова, а сам свяжись со своими разведчиками, пусть пока сидят смирно.
Я стоял за деревьями и думал, как мне лучше поступить. Действия ясны и понятны, и не только продуманы, но уже и наполовину выполнены. Значит так – на рожон не лезем, тепло и радостно обрабатываем противника, а пока он будет зализывать свои раны, уберёмся отсюда подальше
Вот только стоял один вопрос, что же делать с этим подлецом Гуриным, нашим досточтимым Аркадием Михайловичем. Ведь достал подлая душа, до самой крайности, эдак чего доброго, до смертоубийства доведёт. Такие люди, как он, обычно не успокаиваются, успокаивает их небольшой песчаный, могильный холмик.
Это было бы пожалуй кстати, но всё же как то, уж совсем не по-христиански. А чего я мечусь, собственно говоря как тигр в клетке, генерал моего юриста сюда притащил, вот пускай с ним и разбирается. Птахов подошёл ко мне и вежливо кашлянул, обозначая своё присутствие.
-Ага, ты здесь, - сказал я, - значит так Андрей, двигаем сейчас вперёд, не сидеть же здесь до ночи. Там впереди, у нас СОБР и два взвода солдатиков из внутренних услуг. Я еду первый, а вы сзади, не доезжая метров сорока остановитесь и рассыпаться по лесу…
-Значит, всё таки…
-Ничего не значит, дурень ты стаеросовый! Ты думаешь, мне тут война нужна? Чёрта лысого! Залягте и не дёргайтесь, разговаривать буду я, надеюсь всё решу сам. Скажу «вперёд» - значит опять по машинам и догоняйте меня, ну а если уж услышите другое слово...
--Не хотелось бы, командир…
-Сам не хочу, знаешь ли! Я надеюсь, что всё будет, как говорится тип-топ. Так теперь закругляемся и по машинам. Поехали!
Адель, на заднем сиденье, уже задремала, а я, хлопнув дверью, её разбудил.
-Ну что? – спросила она, зевая.
-Ничего, едем, - ответил я.
-Значит всё в порядке?
-Надеюсь! Но всё же, сиди в машине и не вылезай, пока я буду вести переговоры на высшем уровне. Так сказать встреча министров на яхте.
-Я так и знала, что не всё в порядке…
-Да, брось, выкрутимся, не в первый раз….
-Думаешь?
-Всё! Закончили на этом! Тишина! Дай собраться с мыслями.
Проехали мы недолго и я решил, что пора приступить к переговорам. Пора потревожить нашу доблестную полицию и её главу, ну в полном расцвете его боевых действий. Достав, спутниковый телефон, я набрал генеральский номер. На удивление, Кутасов ответил быстро:
-Да!
День добрый, Пётр Семёнович!
Молчание длилось не долго, хотя и говорят, что у всех вояк (в том числе полицейских, и особенно начальников) в голове только одна извилина и то от фуражки, она у генерала, на удивление, очень быстро распрямилась.
-Владимир Васильевич!? А вы где?
-Да рядышком, Пётр Семёнович, рядом! Скоро к вам пдъеду.
-Да!?
-Конечно! Только на этот случай, вы уж велите своему СОБРу и конечно солдатикам, чтобы не стрельнули сдуру, жалко мне их будет в случае чего!
-Это извините меня, господин Ильин, почему?
Не понял ещё ничего, старый уродец, ох ты болвашка полицейский, колодка деревянная для фуражки. Ну, сам напросился, попляшешь!
-Да, я это к тому, уважаемый Пётр Семёнович, ну вдруг в меня попадут невзначай, так ведь их их в гробы потом укладывать придётся или в дизбат сдуру отправятся. Жизни им переломаете. Не хотелось бы, знаете.
-Вы это о чём!? – Кутасов по-моему стал закипать.
-Да ни о чём, господин генерал. Вы ведь всем этим войском командуете?
-Ну… а какое это имеет значение?
-Самое прямое. Предлагаю встретиться и переговорить, как говорится тет-а-тет и это , Пётр Семёнович, я уже серьёзно, а то наломаем дров, не дай бог!
-Только вдвоём?
-А кто ещё нам нужен? Вы не бойтесь, я выйду один и без оружия. Договорились?
-Ладно, уговорили! Давайте попробуем. Я вас жду.
Я отключил телефон.
Осталось ехать совсем немного и на горизонте очень скоро, я увидел эти два БТР, стоящих поперёк дороги. Стояли они на подъёме и объехать их действительно было сложно. Я сказал водителю, проехать ещё немного вперёд и остановиться на обочине. Взяв бинокль, я увидел, что возле одного БТР стоит Кутасов, в полевой форме, и вроде бы ещё несколько офицеров. Ну что же, пора двигаться! Я оглянулся на своих и, кивнув головой, вышел из «хаммера».
Только не спешить и не суетиться, а лицо спокойное. Вот так! Ствол им всем, через кобуру!
Я прошёл уже достаточно, когда генерал (и тоже не один) двинулись навстречу. Остановились где-то на половине пути, я улыбаясь проговорил:
-День добрый, Пётр Семёнович!
-Здравствуйте! – хмуро сказал он.
--Как ваше драгоценное…
-Не дождётесь!
-Рад! Раз юмор присутствует, значит всё в порядке! Это уже хорошо.
-Так, господин Ильин, - опять обозлился Кутасов, - вы хотели поговорить? О чём?
-Да вот хотелось бы узнать, к чему эти все учения, или может это с пожаром связано?
-Каким пожаром? – нахмурился он.
Значит ничего пока не знает про пожар, значит это войско по мою душу.
-Да, тут пожар, неподалёку образовался, я думал вас сюда по тревоге и вызвали, аж с самого Оренбургу. А если не так, то зачем?
-А вот ловим одну ОПГ, очень опасную!
-Вот как! Это ж кто такие?
-Вот вы как раз и есть! Вы и ваши люди, так что раз пришли договариваться, то предлагаю сдать оружие и выходить по одному с поднятыми руками. Иначе откроем огонь на поражение. Это вам ясно!?
-Уж куда яснее! И кто же организовал эту доблестную операцию по задержанию, особо опасных преступников, кто дал такую команду?
-Не юродствуйте, господин Ильин. Всё это очень серьёзно. Вот постановление на ваш арест, подписанное прокурором области, а добро дал губернатор. Так что все остальные разговоры считаю излишними и прошу, убедительно прошу не оказывать сопротивление при аресте.
-Всё ясно, как день, - понуро сказал я, чем даже обрадовал Кутасова.
-Ну вот и хорошо, - улыбнулся генерал, - я знал, что вы разумный человек!
- А вот вы, Пётр Семёнович, зря поверили господину Гурину А.М.
Я видел, что Кутасов внезапно дёрнулся и вдруг потупил взгляд.
-Вашего губернатора и вашего прокурора, в Оренбурге уже наверное давно нет!
Пока Кутасов ошарашено воззрился на меня, я достал телефон и набрал нужный номер.
-Иван Сергеевич! Это я! – заговорил я в трубку. – Тут возле меня находится генерал Кутасов Пётр Семёнович. Я передам ему трубочку? Да, хорошо!
Я протянул Кутасову спутниковый телефон, который он взял дрожащими руками и чуть не выронил его на землю. Смотреть на генерала было жалко: губы у него тряслись, лицо побелело, а по лбу и вискам катился пот, глаза остекленели. Я боялся, что не дай бог, того хватит кондрашка. Этого ещё мне не хватало, даже не знаю, чтобы пришлось тогда делать, но Кутасов наконец приложил трубку к уху и заикаясь произнёс:
-Г-генер-рал К-кутайсов!
Когда он услышал голос и понял, кто с ним говорит, я пожалел, что не захватил из багажника машины складной стульчик. Ну ничего, оклимается, жить захочет (а видать по всему очень хочет!) так что отойдёт. Я не слышал их разговора, а слышал только ответы Кутасова, но и этого было достаточно. Да, всё же связи, с сильными мира сего, приносят таки пользу, и если бы я заранее обо всём не переговорил и не встретился с нужными людьми, и не направил своих доверенных куда надо, - где бы я был теперь?
-Да, товарищ министр! – говорил генерал, уже стоя навытяжку. – Так точно!... Но господин губернатор…Слушаюсь! Всё ясно! Так точно!... Понял…Как президент?... Обязательно, товарищ министр!... Всё выполню в точности… Есть, доложить лично!... Слушаюсь, товарищ министр!... До свидания!
Кутасов протянул мне телефон, а сам, пошатываясь, задом сошёл с дороги и уселся прямо в песок, за канавой. Да, видно лучше ему не стало. Что ж придётся выводить из комы, а что ещё остаётся. Я двинулся следом и, усевшись рядом, достал из внутреннего кармана металлическую фляжку с коньяком. Это должно было помочь придти в себя, по крайней мере мне это помогает, только нельзя перебарщивать, а то вместо облегчения, получишь только головную боль. Я отвинтил крышку и протянул ёмкость генералу. Поначалу, он даже не понял, что это такое, но потом так надолго приложился, что мне в конце концов, пришлось даже применить силу, чтобы отобрать фляжку. Но, глянув в лицо Кутасову, я понял, что эта французская жидкость ему помогла, щёки немного поразовели и дыхание стало более спокойным, а, сняв кепку, он уже почти твёрдой рукой, утёр пот со лба. Вот и ладушки!
-Полегчало, Пётр Семёнович!
Генерал в ответ, даже не глядя на меня, кивнул головой и тяжело вздохнул. Ох, уж мне эти ахи-вздохи, мозги надо всегда включать и просчитывать ситуации, а тут…хоть генерал и не был таким дураком!
-Вот и хорошо! Командуйте дальше.
-Я-я!??
-А кто же ещё! Я ведь лицо гражданское, нейтральное, езжу со своей охраной, согласно лицензии, приобретённой здесь, охочусь, любуюсь красотами местной природы. Так что я здесь, лицо постороннее, а вам и карты в руки.
-И что же мне делать? – почти испугано заявил Кутасов и снова стал усилено потеть.
Э-э! Так, господин полицейский, дело не пойдёт, ладно придётся сдавать карты самому.
-Успокойся, Пётр Семёнович, всё в порядке. Сейчас продумаем и решим наши действия, а пока разъясним, так сказать, диспозицию. Согласен?
Кутасов кивнул и с надеждой уставился на меня, заглядывая чуть ли не в рот.
-Значит так! – начал я. – Что мы имеем на сегодняшний день, а на сегодняшний день мы имеем некий раскардаш. И что нас спасёт от него, а спасут нас от него только наши совместные действия. Правильно?
Генерал опять кивнул головой.
-Во-первых, - начал загибать пальцы я, - имеется некая ОПГ, в лице высокопоставленных чиновников и представителей власти, а также мелких жуликов. Это некто губернатор…
Кутасов начал икать и наверное ему захотелось закрыть глаза и провалиться сквозь землю, пусть даже в преисподнюю. Что ж ты милай! Да кто же тебя туда пустит…
-Да, да! – продолжил я. – Прокурор области, некоторые чинуши из правительства области, в виде вице-губернаторов, кое-кто из администрации города, а также некоторые бизнесмены и банкиры и наконец мелкий, но не последний мошенник, господин Гурин. Крышуют их конечно же в Москве! Не будем говорить кто, но это люди, как и в правительстве федерации, так и в администрации президента. Да, да! Но Москвой пусть занимается Москва, мы туда не полезем, ведь так?
Генерал уже смотрел почти ошалевшими глазами, надо бы опять его успокоить.
-Пётр Семёнович! Какой уважающий себя премьер, пустит каких-то козлов себе в огород, на только что выращенную капусту, и какой президент потерпит, что его пытаются лишить власти, или хотя бы даже некоторой её части. А эта преступная группа, покусилась на самое дорогое, на федеральный бюджет и право командовать, словно они кукольники, а остальные простые марионетки.
Я наклонился к самому уху генерала и шёпотом сказал:
-Я ведь наверное на треть, а то и более того, пополняю бюджет России. О, как!
Зря я это сказал, Кутасов чуть не завалился на спину и мне опять пришлось отпаивать его коньяком. Ну, до чего же хлипкий народ эти полицейские, не то что десантура.
-Ладно, Пётр Семёнович, оставим петь диферамбы потомкам, а нам пока лавровые венки ни к чему. Итак в Оренбурге, на военном аэродроме, уже давно приземлился борт из Москвы, весь заполненный фсбэшниками, прокурорами, людьми из Главного управления СБ МВД, следственного комитета, всяких замминистров и тому подобного.
-И что теперь будет? – прохрипел генерал.
-А ничего, я думаю, кого надо уже взяли, кто не совсем нужен – взяли под домашний арест, кого почти не надо – под подписку о невыезде. Пусть работают теперь следаки, материалов я им отвалил, немеренно…
-Ты!?
-Ну не ты же…
-А мне, мне то что, - вскричал генерал, - что я скажу, как оправдаюсь и вообще…
-Успокойся ты, Пётр Семёнович, всё нормально. Первое, что ты сделаешь, уберёшь назад в казармы солдатиков, мол операция закончена и об ней ни гу-гу, а то худо будет. Это-то понятно?
-Понятно! Это я в момент сделаю.
-Второе, как ты очутился здесь?
-Приехал Гурин, привёз бумаги: ордер на арест, приказ губернатора на задержание, разрешение прокурора на обыск…
-Ты, что-нибудь подписывал, по телефону или Гурину, что-нибудь говорил, мог он тебя записать?
-Нет, что ты, что ты! – замахал генерал руками. – Никаких бумаг, никаких подписей, вызвал дежурного и отдал приказ, согласно всех, выданных бумаг. По телефону, вообще ни с кем не говорил и Гурину не сказал ни слова, ни там – у себя в кабинете, ни после по дороге. Он то очень торопил меня. Когда мы сюда прибыли, армейские уже были на месте и доложились нам. Им сверху дали команду, поступить в моё распоряжение, а что делать они не знали.
-Вот и здорово, Пётр Семёнович, здесь наши противники здорово лопухнулись. Поспешишь – людей насмешишь! Вот и насмешили! Значит делаем так! Лично вам, поступил анонимный звонок, что террористы, совершили поджог Бузулукского бора, в районе Лесной, и под этот шумок, хотят совершить диверсию на железной дороге, то бишь пустить под откос пассажирский состав из Оренбурга…
-Да, кто же в это поверит?
-Неужели? А ведь пожар уже идёт и его пытаются тушить, горит, чуть ли, не полста гектаров леса.
-Что серьёзно?
-И даже очень, господин генерал! Я думаю, Гурин это вполне мог организовать, тем более его наёмники (правда уже безоружные!) сидят здесь, километрах в пятнадцати отсюда, место я укажу!
-Ничего себе! Вот ведь фрукт!
-Да уж, такие сладости, Пётр Семёнович! Значит прихватываете этих бойцов и со своим СОБРом, выезжаете на железную дорогу. Ну а там, не мне тебя учить, господин генерал, делаете то, что и должны делать нормальные полицейские.
-Пока всё понятно, Владимир Васильевич, но ведь остаётся ещё…
-Это вы точно подметили, Пётр Семёнович, остаётся ещё одна проблема, - и это уже третье.
-Что же будем делать? Эта то проблемка, пожалуй самая сложная.
-Это с какой стороны посмотреть…
-Здесь с какой не смотри, всё плохо.
-Ладно, делаем так! Господин Гурин, он ведь человек хоть и хитрый, но большой трус, очень большой!
-И что с того?
-Придётся очень сильно его напугать, очень сильно! Я думаю, Пётр Семёнович, ты это сможешь сделать. Выдашь ему весь расклад и то, что его ожидает. Конечно этот подлец, всё делал чужими руками и посадить его надолго, или вообще насовсем, - не получится. Но срок, какой-никакой, схлопотать сможет. А уж там, на зоне, каких только страхов не бывает: и здоровья можешь лишиться напрочь, и «девственности», а то можно и вовсе из карцера не вылазить, а в конце срока и рассудок помутится может. Ведь так?
-Это я ему могу, очень даже красочно, описать, - усмехнулся генерал, - ну даже и клюнет он, а что дальше?
-А дальше, я этого гада (достал он меня уже совсем!) выброшу из России, без единой копейки. А потом…
-Что потом?
-А вдруг он потом, а то ещё и сейчас, убоится своей ничтожной жизни, и может повесится или утопится…
-Вот уж сомневаюсь, дорогой Владимир Васильевич, такие откровенные трусы, самоубийством не кончают, они-то жизнь свою обожают превыше всего на свете…
Звук выстрела оказался какой-то уж очень глухой, но мы с генералом чётко его услышали, и , переглянувшись, бросились к БТРам. Я, на бегу, увидел, что солдаты настороженно оглядываются вокруг, а два офицера СОБРа, стоят возле кунга и ожидают нас. «И чего мы бежим, - подумал я, - и так всё ясно, что уже поздно, хотя в принципе случилось то, что нам и надо было».
Генерал стал подниматься по лесенке в кунг и бросил своим офицерам: «Пока не входить!». Когда он открыл дверь, из кунга пахнуло знакомым запахом, смеси пороха и крови. Я заскочил следом за Кутасовым, но дверь плотно закрывать не стал, уж очень жарко было внутри от нагревшегося металла. Одного взгляда хватило, чтобы понять, что произошло. Генерал сел на скамью, облегчённо выдохнул и сказал:
-Вот всё само и разрешилось, а я признаться не ожидал, не верил в такой исход, и вот на тебе. Трус, трус, а не побоялся!
Я глянул, на прислонённого к скамье Гурина, осевшего на пол и ещё державшего, в руке пистолет. Никогда не понимал тех, кто стреляет себе в рот. Наверное это те, кто хочет выглядеть хорошо в гробу, боясь испортить себе лицо, так ведь всё равно покойника заштукатурят, а теперь весь рот в крови, да ещё макушка вдребезги, так что теменная кость просто улетела. Что ж ты милый, из убойного «ТТ» палишь? Возле Гурина лежал телефон и ещё светился, после последнего вызова. Вот оно что?! Всё-таки трус ты Гурин, но такой приказ не выполнить – не мог, значит, не всю крупную рыбу удалось выловить.
-Да! Не струсил! – опять проговорил генерал.
-Что вы, Пётр Семёнович, струсил! Да так, что в рот себе пальнул, даже не подумавши, полный панического страха. Кто же его так напугал?
-Ты о чём, Владимир Васильевич?
-Вот видишь? Только что ему кто-то позвонил по телефону. Вот последний входящий звонок. Но номер, да и кто звонил неизвестно. А начнём копать, так окажется, что звонили откуда-нибудь из Свазиленда, а то и Буркина-Фассо. Чёрт с ним. Проблему с его земным существованием, он нам снял!
-Ну и слава богу! – вздохнул и чуть не перекрестился генерал. – Что теперь?
-А теперь, Пётр Семёнович, командуй своим отбой и отправляй войска восвояси, да охрану у кунга поставь, а я проверю, что у этого подлеца в карманах, - и, увидя его напряженный взгляд, усмехнулся, - не бойся, ничего утаивать от следствия я не собираюсь, ведь придётся выдвигать версию, чего это он пулю проглотил…
Дождавшись, когда Кутасов выйдет и услышав его громкие приказы (совсем оправился генерал!), я принялся обыскивать труп Гурина. Как я и думал, ничего особенного в его карманах я не нашёл, да и зачем ему, сюда, в лес тащить какие-то документы или компроматы. Если уж что-то в этом роде у него было, то спрятал он их надёжно. Возможно, что-то впоследствии и выплывет, но только не сейчас. В портмоне я нашёл несколько бумажек с какими-то цифрами и значками. Сразу узнать, что это такое, не представлялось возможным, посему эти две бумажки я решил припрятать, может потом Димка сумеет разобраться, цифры всё же его стихия.
Перерыв всё, я нашёл таки один листок, на мой взгляд очень даже интересный и нам совершенно на руку, словно ещё клад нашли. На обычном листке бумаги, был написан кое-какой текст, похоже в виде пунктов приказа. Я вообще-то узнал, чей это почерк и потому очень удивился, что произошёл ещё один и такой существенный прокол. Что-то, господа чиновники, не додумывали всё до конца, с логикой у них не всё в порядке, видать на двойки учились.
В бумажке было точно написано, - кому отвести приказы, ордера и постановления, как надавить, в случае чего и чем припугнуть, как вызвать войска, что сделать с нами и даже где лучше всего прикопать. Ну полный план действий! Вот уроды! После такого чтения, вся жалость, к лежащему на полу Гурину, у меня напрочь исчезла и даже появилось желание плюнуть на этот труп!
В это время дверь открылась и появился генерал. Офицеры, всё ещё топтались снаружи, не смея ослушаться приказа, а по дороге, как я увидел через приоткрытые двери, бронетранспортёры, с солдатами на броне, уже убирались во свояси.
-Пётр Семёнович, а ну ка глянь, что я нашёл у нашего красавца в карманах, - и протянул бумагу генералу
По лицу Кутасова я сразу догадался, что и он узнал, чей это почерк, а прочитав, что там написано, покраснел, как рак.
-С-суки! Б….. !
Эге, всё же пробрало генерала, а я ведь первый раз услышал, как он матерится, значит наконец доконали.
-Пётр Семёнович, а те бумажки, что тебе Гурин привёз, у тебя?
-У меня. Я их с собой взял.
-Вот и захорони их вместе с бумаженцией, да так захорони, чтобы никто не нашёл, это ведь не только алиби, но и компромат.
-В сейф упрячу, - поправил воротничок Кутасов.
-В свой? В рабочий?
-А куда же ещё?
-Нет, Пётр Семёнович! Ты что? А если вскроют, а если постановление на выемку документов добудут, а если просто украдут… И плакали, как говорится наши денежки, а вернее твоё алиби.
-Да, в этой стране, я уже верю, всё может быть, как, наверное, и в любой другой. И что делать?
-Если веришь мне, давай все бумаги, а я переправлю их в банк на твоё имя, хоть в Швейцарию, хоть куда-нибудь в другое место. Либо сам спрячь, но чтобы никто и никогда не догадался, что там может быть твой тайник. Есть у тебя такое место?
-Есть! Припрячу. Ты только не подумай, что я тебе не доверяю…
-Пётр Семёнович, милый! Да эти бумажонки, мне по барабану, ты ведь знаешь, а вот свою задницу, ты на всякий случай, должен прикрыть.
-Понял тебя, Владимир Васильевич. Спасибо!
-Да ладно, брось! Свои люди – сочтёмся. Ты лучше сейчас оформи все бумаги, что там у вас оформляется, - протоколы, свидетельские показания и прочее и дуй со своими ребятами по назначению.
-Не волнуйся, всё будет в лучшем виде.
-Хорошо, тогда я двинусь со своими в Оренбург. Да, ещё! Пётр Семёнович я своего начальника охраны уволил…
-Скурвился, значит?
-А ты как догадался?
-Да были подозрения, глядя на его действия, да и интуиция у нас ещё приветствуется…
-Здорово! Тогда так! Не вечно же тебе сидеть в этом скользком кресле и выслушивать нарекания. А у меня, хозяйство большое и деньги неплохие. Может перейдёшь ко мне? Я ещё и акций подкину, бесплатно, будешь дивиденды получать, думаю ещё и внукам хватит. Ну, как?
-Я подумаю…
-Хорошо, не подгоняю, думай. Ну счастливо!
- До свидания!
И мы пожали друг другу руки.
Когда я уходил к своему «хаммеру», то увидел, что СОБРовцы забегали, собираясь и грузясь в «газели» и грузовик. Меня уже наверное здорово заждались, ибо, когда я открыл дверцу все облегчённо вздохнули.
-Ну как? – спросила Адель.
-Порядок! – ответил я. – Коля, садись вперёд, а я уж сзади пристроюсь. Устал!
-Есть, командир!
Я включил рацию и, услышав голос Андрея сказал условное слово. На том конце тоже облегчённо вздохнули.
Обняв за плечи Адель, я откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Как говорится, наступил психологический отходняк. Раньше нервы были на пределе, словно натянутые струны, а теперь колки ослаблены и весь организм поставлен на предохранитель. Только один раз, я открыл глаза и увидел генерала Кутасова П.С., стоящего сбоку дороги и отдающего честь, когда наш «хаммер» проехал мимо, а потом я снова закрыл глаза и уже не открывал их до самого Оренбурга. Но я не спал. Я думал и вспоминал.
Это несколько отвлекало от всяких дурацких мыслей, но зато приводило к другим, почти что философским..
Всё-таки страшная и глупая смерть Гурина, не оставляла меня. Что получил этот человек в конце своей жизни – пулю в рот, и ради чего! Ради денег? А сколько их нужно, этих денег?! Миллион, миллиард, али поболе? Лично я бы, вполне прожил без них, даже получив сумасшедшее наследство, я не тратил деньги, направо и налево, как некоторые. Что-то было нужно – покупал, но никогда не был рабом денег, не сберегал их и не чах над златом! Может это и спасало?
Лично мне кажется, что людям деньги (и очень много денег) нужно лишь в двух случаях. Первое – это, когда человек хвастун и показушник. Ему обязательно надо, чтобы у него был самый лучший дворец, самая большая в мире яхта, самый лучший в мире футбольный клуб, самая лучшая в мире женщина (а лучше не одна!) и самый большой алмаз! Ну а если, к тому же, он ещё чревоугодник, пьяница и бабник, то никакие деньги не помогут, потому что, к концу жизни, придётся всё тратить, только на лекарства и пересадку органов. Это плохой, но не очень уж скверный тип людей, я бы сказал – самолюбивые. А вот второй – это уже гораздо хуже. Для вторых, деньги нужны исключительно лишь для того, чтобы обладать властью, и самое худшее властью над людьми. Я этого никогда не понимал: не понимал всех этих президентов, премьеров, депутатов, сенаторов и всяческих их помощников. Для чего?! Чтобы показать, что ты власть и можешь делать с людьми всё, что хочешь, я они, как бессловесные собачки, будут прыгать вокруг тебя на задних лапках и выполнять все твои, пусть и даже безумные, желания.
Радость унизить и оскорбить? Подчинить и властвовать? Я никогда не понимал этого! Властвовать то ради чего? Ради денег?
Сначала деньги нужны для того, чтобы стать властителем, а потом , став им, зарабатывать ещё больше денег. Нет, это парадокс! Если есть деньги, то зачем становиться властью? Значит это, те люди, у которых в генах заложено скотское желание: унижать, притеснять и гнобить людей, ну просто так, ради своих амбиций. Таким людям нужны не деньги, а просто «человеки» униженные и оскорблённые и чувство того, что ты имеешь возможность ( и даже право!!) превращать людей в грязь!
Я помню, как однажды, двигаясь к месту службы, подвёргся некоторым нападкам со стороны милицейского патруля. Ну, как же, обычный офицерик, простой салабон (корочки ГРУ, конечно я и не показывал!) и тут ещё пытается качать права (просил оставить меня в покое). Как же, надо показать этому козлу: а кто в России закон, а в России закон – два пьяных мента, образованием оба в восемь классов, жившие в деревне под Нижне-Урюпинском, прыщавые и сексуально-неудовлетворённые (даже среди костромских коров!), вот мы здеся самые главные. Вырубить бы их потиху, да уложить в постель на месяц, но у самого тогда бурлила кровь и решил я им показать, а кто же здесь в России власть! Пошёл тихонько в отделение, сел в «обезьянник», ночь там просидел, а поутру, когда дежурный капитан вызвал на опознание, попросил позвонить в военную комендатуру и сказать, что у них сидит офицер такой-то и сказать пароль. Капитан, ни с кем не посоветовавшись и глядя в моё удостоверение,, позвонил и сказал то, что я попросил. Прошло минут десять и в отделение ворвался армейский спецназ. Всех положили на пол, а я докладывал майору, что меня задержали два сержанта, отобрали у меня секретный пакет, золотые часы и десять тысяч рублей. Карусель завертелась. Что бы так бегало начальство, я давно не видел. Я сидел в кабинете начальника, когда туда, в наручниках, притащили сержантов. Глаза но блюдцу! Я их тихо спросил: «Кто в России – начальство, а пацаны»? Если бы их не держали под руки, они наверное бы пали, а так всего лишь обосцались, и так натурально, что запахло на весь кабинет. «А куда, вы, товарищи сержанты, дели, изъятый у меня «совсекретный» пакет, десять тысяч и золотые часы, дарственные кстати, а?. После этого один хлопнул в обморок ( и его кстати долго откачивали, но ничего не вышло и пришлось комиссовать на гражданку!), а второй ничего, оклимался, только постоянно писался и здорово стал заикаться.
Я уже несколько успокоился и попросил оставить меня с ним наедине, чтобы в тишине кабинета поговорить по душам. Долго ещё пытался посмотреть в их лица, но они сидели, потупя глаза в пол. Мне это надоело и я гаркнул: «В глаза мне смотреть, в глаза!», а после продолжил: «Ну, щенки колхозные, теперь вы поняли, кто на Руси закон, а кто грёбаное фуфло, или до конца ещё не дошло? Может отправить искать секретный пакет, эдак лет на пятнадцать?!»
Видя по их дрожавшим лицам, я понял, что пробрало их до печёнок, до самой сущности, и опустил их на грешную, а то и ещё ниже. Они ведь немного и внезапно зарвались, а теперь пробрало, и животный страх и запоздавшая совесть. «Марш с моих глаз долой, но вы наверное даже не знаете, кто я! А я вас держу на контроле и могу столько для вас чудес соорудить – вы своим слабым умишком, даже не понимаете. Не дай бог, ещё встречу! Пшли, вон!!»
Говорят, после этого случая, увидя идущих по улице офицеров, они прятались в подворотне. Синдром пагонов! Бывает. Потом, я кажется уснул и потерял все мысли и обрывки воспоминаний, а проснулся только тогда, когда «хаммер» въехал в подземный гараж офиса. Ворота качнулись за нами и роллеты стали опускаться, а водитель подвёл машину к самому лифту. Я взглянул на часы и понял, что на улице уже поздний вечер (что-то около десяти) и уже стемнело. Охранник и водитель вышли из машины, а я повернулся к Адели:
-Ты сейчас куда?
-Куда!? Ну ты и наглец!
-Не понял?
-Неужели, ты меня сейчас отправишь домой, в одинокую квартиру, одну!?
-А дочь где?
-Да давно уже в Москве, или забыл за своими делами?
-Ну конечно, чёрт, чёрт… прости.
-Так что я к тебе в гости… прошусь…
-И не просись!
-Что!??
-Я тебя просто похищаю!!
-Какая же ты дрянь, Ильин…
Но я больше не дал ей говорить и заткнул её рот поцелуем. Я бы сидел здесь ещё, ещё и ещё… но!
Где кончается усталость и где начинается страсть – нет границы.
Поднявшись в лифте наверх в квартиру, я думал, что просто упаду сразу за порогом и усну без задних ног. А вот и нет, чёрта лысого! Оказывается мне ещё хватило сил приготовить скромный ужин (правда наполовину всё уже было готово и лежало в холодильнике), включить джакузи и занести туда Адель, которая едва зашла в квартиру тут же отрубилась (ну или почти!). Джакузи – это было первое – обнимала нас, наверное с получаса. Главное, что не жарко (не так млеешь) и в тоже время отмывает и удаляет пот и грязь, которые накопились за наш поход. А я ещё добавил пену, хоть это и безрассудно для джакузи, зато как-то бодрит.
Немного освежевшие, мы улеглись на диван, включив телевизор (очень уж хотелось услышать последние новости в регионе), и попивая и поедая всё, что стояло на столе. Новости были довольно глухие и неопределённые, но я улавливал всё, что надо. Этот ушёл в отставку, этого взяли за взятку, этот отстранён от должности, этому объявили вотум недоверия, этого лишили депутатской неприкосновенности, а этот бедняга и вовсе лишил себя жизни. Всё путём, всё дорогою! В Москве ещё тише: кто-то подал в отставку, кто-то перешёл на другую работу, кто-то исчез без всяких и яких причин и неизвестно, где сейчас, кто-то уступил акции тому-то, а кто-то их наоборот скупил – вот и весь круговорот воды в природе!
Эх, ты мать Расея! «Россия нищая Россия, мне избы…». Как бы не так, избы! А где дворцы, виллы, бунгало – это у нас нема, не доросли!? И плюнуть бы слюной, да вот высохла нахрен!!
Говорят именно после такого стресса и наступает самый классный секс! Сколько не пробовал, каждый раз по-своему! Никогда не угадаешь. У меня ещё хватило сил, поднять Адель на руки и отнести её в спальню. Я никогда не представлял, что можно заниматься сексом, с почти спящей женщиной, которая всё же улыбалась мне и даже пыталась что-то шептать пересохшими губами. Я тоже был почти на грани, но желание оказалось выше меня и я полетел, куда-то в небеса, не слыша ни стонов, ни вздохов, не понимая совершенно, где и с кем я нахожусь. Сладкая истома навалилась внезапно, дрожь прошла по всему телу и я понял, что она – это я, а я – это она, и цветной калейдоскоп закружил перед глазами. Я почуствовал, что сползаю с горячего тела, куда-то в бок.
А потом пришла тьма.
XIX
Утро дало о себе знать тонким лучом света, который упёрся мне в правый глаз и засветил под веком разноцветною радугой. Ну до чего же не хотелось вставать! Рядом лежала и посапывала Адель. Мне очень нравилась эта женщина в постели, а что особенно нравилось, так это то, что когда она спала, то никогда не мешала спать своему спутнику: она не брыкалась, не ворочалась, не храпела, не ходила во сне, не наваливалась на тебя ни рукой, ни ногой. Свернётся калачиком и лежит рядышком, тихо-тихо, как мышонок. Может ещё и поэтому, так не хотелось вставать, а время то уже перевалило за девять часов и вставать всё же придётся.
Я спрыгнул с кровати и скрылся в ванной комнате. Стараясь не разбудить Адель, я включил воду и направил струю по стенке ванны, долив туда же пену. Тёплая вода, покрытая белыми хлопьями пены, манила и притягивала. Когда воды налилось достаточно, я быстро разделся и занырнул в неё. Нет большего блаженства, чем плескаться в этой тёплой воде, пахнущей чем-то неуловимо знакомым. И только, закрыв глаза, я вспомнил, где запомнил этот запах – это запах, разогретых солнцем сосен Бузулукского бора. Голова закружилась и я откинулся на край ванны, и едва не заснул, а может и задремал, на короткое время.
«А я милого узнаю по походке!...»
Когда дверь в ванную комнату приоткрылась, то я сначала не осознал, кто проскользнул ко мне, а потом, уже шестым чувством, понял, что это руки Адели скользнули по груди, а её бедро прижалось к моей ноге. Я конечно занимался любовью и в ванной, и в озере, и в реке, и в море, даже случалось это делать на полке в бане, но сейчас это было что-то другое. Я не представлял, что можно нырнуть в воду с головой, а потом губами осуществлять такие действия с человеческой плотью, что совершенно теряешь сознание от блаженства. Голова не просто кружилась, а летела куда-то в пропасть, а потом взмывала в небо, рассыпаясь в ней звёздами. Так продолжалось наверное очень долго, лично я потерял счёт времени, пока обнявшись мы лежали уже в прохладной воде и я дремал на плече у любимой женщины.
Адель первая поднялась из воды и так быстро выскользнула за дверь, что я успел только заметить большое махровое полотенце и халат. А мне было лень вставать! Лень! И бриться, и вставать, и вытираться, и завтракать, хотя на самом деле желудок уже играл марш, требуя еду, но её ещё надо было приготовить. То что меня приятно удивило, так это картина, увиденная мною в столовой. На столе стояло всё: от мягких круассанов и фруктов, до дымящихся чашек с горячим чаем, а за столом сидела улыбающаяся Адель в халате и с полотенцем на голове, в виде чалмы.
-Прошу вас, мой принц, - засмеялась она, - не судите очень строго, если чем-нибудь не угодила вашему высочеству.
-Что вы, принцесса, всё очень здорово! – сказал я и поцеловал её в щёку.
-Тогда приступим, принц, подайте вашей даме масло…
-Непременно!
После этого, уже говорить с набитым ртом, было крайне предосудительно и началось пиршество (хотя скорее всего, это всё походило на простое насыщение).
-Что мы будем сегодня делать? – спросила я.
-Я бы отключил всяческую связь с миром и завалился в кровать…
-Со мной?
-А что, разве плохой вариант?
-Что же тогда Ильин, ты ночью будешь делать? Может лучше сходим куда-нибудь, или просто съездим прогуляемся?
-Неужели ты за последние дни ещё не наездилась?
-Фи! То были совсем поездки, можно сказать, скаутские, а я хочу, чтобы ты вывез меня в свет, пусть даже и малый.
-Ничего себе запросики! Только этого мне и не хватало!
-А вот это уже наглость, господин Ильин, не думала, что жадность преобладает над остальными вашими чуствами.
-Вовсе нет, дорогая! Скажи, ты представляешь меня, когда-нибудь, на светских раутах, банкетах, гулянках в окружении какого-то бомонда. Ну, скажи честно!?
-Нет, не представляю…
-А потому, что я их на дух не переношу, я, как это смешно говорится в одном фильме, «их терпеть ненавижу», а ты хочешь меня приговорить к этому самоубийству.
-Что же теперь будем всю оставшуюся жизнь сидеть в квартире, или как ты желаешь, непосредственно валяться в кровати…
-А что, разве плохо? – обиделся я.
-Нет уж дудки! Я не желаю всю оставшуюся жизнь, чахнуть в твоей квартире.
-Хорошо, согласен. Чего ты хочешь?
-Не знаю?
-А вот это уже очень интересно! Я сдался можно сказать, почти без боя, а ты даже не знаешь, чего ты хочешь. Интересненько!
-И что здесь такого, - рассердилась Адель, - в конце концов, ты мужчина или нет? Почему я за тебя должна придумывать свои желания, а ты тогда для чего?
-Вот чисто женская логика! С ума можно сойти, я то как могу угадать, чего ты хочешь? Я же не экстрасенс и не колдун, откуда я могу это знать?
-А вот и очень хорошая логика! Но мужчина ведь должен быть чуть умнее и изобретательнее женщины, если он конечно настоящий мужчина. Так что я жду, твоих предложений.
-Ну хотя бы намекни…
-Ещё чего. Включай свой могучий интеллект, напрягай мозг и генерируй идеи. Я слушаю!
-Ладно! Только потом не обижайся, если уже «командовать парадом буду я», как говаривал великий комбинатор Бендер, значит терпи.
-Не бойся, я вытерплю, а ты давай начинай, я вся во внимании…
-Что ж приступим! Первое. Надоел мне этот заштатный российский городишко, именуемый Оренбургом. И грязный, и климат не тот, да и постреливают иногда, а то и деньги кровные пытаются стибрить. Как тебе это?
-Ты что же хочешь уехать отсюда?
-А почему бы и нет! «Прощай немытая Россия, страна господ, страна рабов…». Кажется, что-то именно такое звучало у поэта.
-Иммигрировать, значит?
-Ну зачем сразу такие высокопарные слова и обвинения в отсутствии патриотизма (хотя можно сказать и так!). А почему милой женщине, не приходит в голову, что я просто хочу её пригласить, в длительное увеселительное путешествие…
-Ильин! Это не шутка?!
-Помилуй бог, вовсе нет! Твоя дочь уже переехала в Москву, живёт своей жизнью (ну, нравится это молодым!), моя порхает, где-то в районе между Испанией и Францией, иногда залетая и в другие европейские страны. Кстати я уже давно её не видел, и внуков тоже, хотелось бы повидать.
-Это уже что-то интересное! И куда же, господин Ильин, хочет направить свои стопы, интересно мне знать?
-Адель, милая, вот твоё имя – Аделаида, как ты думаешь оно какого происхождения?
-Наверное французское, или итальянское, может быть. А что такое?
-А теперь вспомни ещё одну незабываемую фразу советского классика Илью Оренбурга… по-моему это у него была такая фраза… «Увидеть Париж и умереть!». Кажется так!...
-Ты хочешь поехать в Париж??!
-И что тут такого? Тебя, моя милая, разве не хочется в Париж… Лувр, собор Нотр-Дам, Сена, Елисейские поля, кафе, рестораны, магазины и прочая подобная дребедень.
-Ой! – Адель просто закатила глаза и, наверное от избытка чувств, кинулась мне на грудь с такой стремительностью, что сбросила меня со стула.
-Когда, когда!? – зашептала она мне на ухо.
-Милая, остынь! «Быстро только кошки родятся!». Мне всё же надо утрясти, кое-какие дела и избавиться кое от кого. И вообще, ты помнишь, что мы ещё не видели ордынский клад. Так что пару месяцев, придётся повременить. Выдержишь?
Всё ещё лёжа на полу, Адель взгромоздилась на меня (а если говорить не так грубо, - прижалась всем телом) и опять почему-то зашептала:
-Выдержу, но только в тои случае, если не буду вылезать из твоей постели. Идёт?
-Куда же от тебя денешься…
-Нахал!
-Всё, больше не буду! А в награду за твою сдержанность, я поведу тебя сегодня в театр, тот который драматический имени М.Горького, и хоть я не театрал, но одну пьесу все же выдержу.
-Ильин! Я тебя обожаю. Такой подвиг, почти эпический! Согласна! Я побежала делать причёску и покупать вечерний туалет. До вечера!
-До вечера. Возьми «мерседес» и водителя с охраной.
-Ильин! Я же не олигарх…
-Пожалуйста! Так будет быстрее и мне спокойнее.
-Ладно, уговорил.
И Адель упорхнула из моей квартиры, оставив чудесный лавандовый запах своих волос.
Ну что, Ильин, ты опять один. Одевайся, заправляйся и марш в кабинет, там тебя ожидают невиданные дела. Я пришёл в кабинет, открыл сейф и достал оттуда небольшую золотую пирамидку, всю испещрённую какими-то непонятными знаками. Из всех вещей, которые хранились в этом сейфе, только эта пирамида и влекла к себе, даже не знаю почему, но в голове тренькали колокольчики и я чувствовал, что внутри этой фигурки, что-то есть. Вот только что, и как её открыть, я пока не знал. Сколько раз я брал её в руки, вертел, крутил, но ничего не помогало. Пробовал сканировать ультразвуком и просветить рентгеном, ничего не помогло. Но я терпеливый и ждать умею, научился на войне, так что время пока подождёт, в отличии от похожей фразы Джека Лондона. Подождём!
Едва я успел убрать пирамиду в сейф и закрыть его, как зазвонил телефон. Ну конечно, кто же это ещё может быть, - Дмитрий Петрович Патрушев, собственной персоной.
-Я забегу? – спросил он, даже не здороваясь.
-Забеги, куда же от тебя деться, - ответил я
Димон явился на удивление быстро и, как всегда, был одет безукоризненно: костюм, рубашка, галстук, в руках чёрный кейс с изящной серебристой отделкой. Волосы аккуратно зачёсаны назад, щёки чисто выбриты, в глазах весёлые огоньки.
Мы поздоровались и Димон, усевшись напротив в кресло, поставил кейс на стол и открыл его. Меня всегда пугали эти бумаги с цифрами и я обычно откладывал на позднее время, рассмотрение этих денежных вопросов. Но тут было нечто другое и я, приготовившись, аказал рукой на бумаги в кейсе.
-Давай, Димон, не тяни, - заговорил я, - ато я можно сказать весь на нервах…
-Вот уж не поверю, - улыбнулся Димка, - у тебя нервы из стали. Слушай, а как это случилось с Алексом? – спросил он тихо.
-Как и всегда бывает в таких случаях, жадность пересилила всё: и дружбу, и и совесть, и даже здравый смысл, всё!
-Да, дела, - потёр лоб Димон.
-Надеюсь, ты сделал всё, как я просил, и не зашиб его с людьми?
-Ну что ты! Они приземлились, выпрыгнув с вертолёта, но как-то неловко, так что с недельку на попе им сидеть будет трудновато!
-А ты как всегда юморист.
-Только это, порой и спасает…
-Ладно, Димка, давай ближе к телу, как говорил Ги де Мопассан.
-Хорошо вижу, какой ты нетерпеливый. Значит всё, что вы нашли на берегу Боровки в Бузулукском бору, теперь лежит в хранилище банка «АК БАРС» Банк…
-И что там в этих сундучках и насколько много…?
-Ну ты тоже даёшь! Ишь чего захотел. Как я тебе всё сразу определю, тут милый мой понадобятся специалисты, эксперты, оценщики, ювелиры, искусствоведы и то, им придётся заниматься этим не одну неделю, а может даже и несколько месяцев…
-Вот даже как?
-А ты что думал? Посуди! Один сундучок был забит доверху золотыми монетами, я даже не знаю чьи они, скорее всего с востока, может из Китая или Индии, но монет полно и они практически все золотые, как я уже говорил. Ещё три сундука, те которые побольше, доверху набиты золотыми изделиями. Видал бы ты, чего там только, нет! Это уму непостижимо.
-И что же там такое интересное?
-Ничего себе, что! Тут золотая посуда с чеканкой, украшенная драгоценными камнями. Это различные блюда, чаши, кубки и всякая прочая утварь. Кроме этого, там множество золотых украшений: разные перстни и кольца с драгоценными камнями, браслеты, цепи и даже что-то наподобие корон, либо диадем, а ещё что-то такое, в чём я вообще не разбираюсь… может культовые вещи. Даже просто на вид, там столько золота, сколько я в жизни никогда не видел, даже представить такого количества не мог.
-Хорошо, Димон, что ещё?
- Последний сундучок, один из двух, что были гораздо меньше тех трёх, закрыт был капитально.
-То есть?
-Очень просто, Владимир, если три больших были закрыты на навесные замки, довольно примитивные, а тот с монетами и вовсе имел обычную задвижную щеколду, то этот был закрыт на внутренний замок, со сложным механизмом, а по тем временам наверное и вовсе уникальным. Очень уж не хотелось его просто взломать, вот и провозились, чтобы вскрыть отмычками. Оказывается не так просто, вскрыть хороший замок, да ещё здорово проржавевший за все эти годы, даже если он был изготовлен несколько сот лет назад… А поначалу думалось, что всё будет так просто!
-Нет, Димочка! В те времена тоже свои умельцы имелись, и с тех пор не оскудела ими земля русская… Хотя замок, может быть и из Европы, тогда славились немецкие и французские мастера.
-Да, возможно, но открыли мы этот замок потихоньку и помаленьку (кстати ключи потом обнаружились, в кожаных мешках, привязанных к боковым ручкам сундучка), а там истинное сокровище… Столько драгоценных камней, я даже в кино и в сказках никогда не видел и не слышал. Чего там только не было…!
-А всё же?
-Я даже не мог предположить, что такое богатство может существовать. Я понимаю, что Орда, веками добывала всё это богатство, но увидеть вот так в одном месте, да ещё сразу…
-Ну не тяни ты душу, - чуть не завопил я, - вот дурацкая привычка! Выкладывай всё и сразу.
-Хорошо, не ругайся! Вообщем этот сундук, был набит под завязку: алмазами, сапфирами, изумрудами, рубинами, топазами, жемчугом и ещё чёрт те чем и всё россыпью. Я такого разноцветия драгоценных камней нигде не видел. Причём, что интересно, в большинстве своём камни были огромадные и почти все неграненые. Очень редкие попадались в оправах готовых изделий в виде перстней и кулонов, конечно золотых. Невозможно прикинуть, сколько каратов по весу, это богатство составляет. Теряюсь даже! Если учесть, что карат, всего ничего, 0,2 грамма, то насколько каратов было здесь камней – сотни, тысячи, десятков тысяч – понятия не имею. Не могу даже сопоставить!
-Димон, ты случайно от этого богатства с глузду не зъехав?
-Да ну тебя! Я ведь не идиот! И не Алекс, кстати. Просто я потерялся во всём этом. Я имел дело с цифрами, то ли на бумаге, толи на калькуляторе, или в виде купюр в рублях и всевозможной валюте. Эти цифры то я прекрасно понимал и осознавал их объём, их значимость и их цену, скажем так, конвертируемость (да что я тебе, пещерному человеку, объясняю!), а здесь совсем другие ценности… другие…
-Димка, опустись на грешную землю!
-Да я никогда, с неё и не взлетал ввысь, просто очумел и не знаю теперь, что со всем этим можно сделать. Я даже и посоветовать то ничего не могу.
-Не дрейфь, разберёмся!
-Что ж попробуй, тебе и карты в руки, ты у нас уже давно привык к таким сокровищам, а меня – уволь!
-Ладно, Димка, разгребём! Скажи мне сначала…
-С превеликим удовольствием!
-Замолчи, язва! Как говорилось в одном романе, камни видать подобраны со вкусом, а скажи мне, мой друг, сколько эта вся музыка может стоить, хоть приблизно?
-Я ведь тебе уже говорил, что это и есть самое сложное. Здесь нужны опытные ювелиры-оценщики. Если ценить всё это, чисто с меркантильной точки зрения (то бишь, не учитывая историческую и художественную ценность предметов, вес камней и их огранку), то это будет одна сумма, а если учесть всё на свете, то это возрастает многократно…
-Но всё же, Димон, мы должны знать на каком свете мы находимся, ну напрягись! Лимон баксов туда, лимон сюда…
-Вольдемар! Вы, милостивый государь, ничего не понимаете, из того о чём говорите! Миллион! Вы уж извините меня, сотни миллионов долларов туда-сюда…
-Вот значит какие дела?
-Да уж, извольте видеть.
-Ладно! Если в такой пропорции, чем мы можем располагать?
-Я долго думал и пришёл к выводу (кстати заметь, без всяких специалистов и оценщиков)…
-Именно это в тебе и ценю…
-Продолжим. Значит всё это хозяйство простирается где-то от четырёхсот до пятисот миллиардов…
-Ничего себе!!! Вот ёлки-палки!
-Именно и даже лес густой…
-Меня смущает ещё одно. По закону, нашедшему клад, полагается 25% его стоимости, а остальное идёт доход государству…
-Если только клад не найден, на земле того кто нашёл клад…
-Но ведь, эта земля…
-Принадлежит холдингу «Антил», вернее всего небольшой участок по берегу реки Боровка. Куплен для создания частного охотничьего хозяйства и охраны и восстановления леса. Именно там во время обследования и найдены эти сокровища…
-Когда же ты чёрт успел? – удивился я.
-Как вы умчались, так и занялся оформлением. Делов то всего!
-Да, ты оказывается гигант! Но всё же действительно, как нам теперь быть?
-Вот те раз, ведь это ты же хотел, получить эти сокровища…
-Да, но для чего? Ведь ты же говорил, что нужен некий резервный фонд, для всяких финансовых дел и так далее…
-Именно так!
-Ну так говори, что теперь?
-Теперь мы можем сделать вот что! Чтобы не распродавать эти ценности, надо оценить их сначала…
-Это правильно!
-Слава богу, Владимир, что ты так думаешь! Оценка займёт какое-то время. А потом мы сможем, под залог этого золота и камней получить во многих (и заметь, самых крупных банках!) получить такие неограниченные кредиты… и даже в Европе и Америке.
-А потом?
-А потом, мой друг, Владимир, можешь, то ли организовать полный дефолт в России, то ли поставить всю экономику на колени, то ли организовать мировой экономический кризис. Выбирай! Правда сколько мы после этого проживём, если о нас узнают, а ещё паче о том, что мы натворили!
-Перспективка!
-Вот именно, не так всё просто, как кажется первоначально. Так что, я, оценив все возникающие возможности, просто ошалел от этого и надо тебе сказать, растерялся.
-Ну а я, таки нет!
-Интересно, если что решишь, я тебе в ножки поклонюсь…
-Не надо, ты меня лучше послушай.
-Слушаю.
-Возьми несколько вещей (конечно исторической и художественной ценности) и передай в дар двум музеям: Оренбургскому краеведческому и в Русский музей В Питер, от нашей фирмы «Антил» или лучше от Николая Николаевича. Это в первую очередь.
-Ясно! А дальше?
-А дальше я думаю так. Никаких обвалов и кризисов устраивать, я думаю, не стоит. Я не какой-нибудь удельный князь или царёк, и вовсе не собираюсь устраивать на нашей небольшой планетке собственное мировое господство. Меня больше волнует то, чтобы земля по-прежнему крутилась и люди работали, зарабатывали деньги, и жили в своё удовольствие: неважно кто – россияне, испанцы, французы, итальянцы или даже американцы.
-Вольдемар! Вы что, альтруист?
-Сейчас врежу по очкам, узнаешь кто альтруист, а кто инвалид!
-Некрасиво! Но я сдаюсь! – поднял руки Димка. – Я всегда знал, что даже бывшие военные, не очень хорошо понимают шутки.
-Дурак ты, Димон, я ведь по совести…
-Да понял я тебя, командир, понял! Ну дарения в музеи – это понятно! А дальше что?
-А давай купим на корню Абрамовича (кроме конечно, его «Челси»!), только, чтобы он этого не знал. Такое возможно?
-В принципе возможно, но…
-Что но? Ты боишься? Или может не хочешь связываться с этим?
-Не в этом дело, Владимир. Просто непонятно, зачем это надо?
-Господи, Димон, да всё так просто! Я не хочу ничего обваливать, уничтожать, менять владельцев, зоны влияния, передел власти… Да и обладать этой самой властью не хочу, ну совершенно! Я хочу только одного: пусть всё идет своим чередом, но если , Дима, что-нибудь случится в финансовом мире, я должен знать, что смогу дёрнуть за некую ниточку и кое-кого остановить, кое-кому может и помочь, а кое-кого и навсегда убрать в сторону.
-Ты что же, как кукловод, хочешь дёргать за ниточки и руководить всем, не боязно… Ведь могут объединится и навалиться на нас всем мировым сообществом, и тогда уж может статься будет не очень хорошо…
_Димочка, ты что же меня пугаешь?
-Ну вот опять понял всё не так. Мне то чего тебя пугать, да и толку от этого, никакого… Тебя ещё попробуй испугай! Но ты шариками, хоть сам пошевели – не собираешься же ты, завоевать весь мир, или воевать один против всех, как Дон-Кихот с ветряными мельниуами.
-Дима, ну я же не совсем дурак. Я тебя прошу подумай, как нам с этим кладом влезть в мировую финансовую и экономическую жизнь. И взять её под некий негласный контроль. Это то хоть можно? Чтобы о нас не знали, а мы знали обо всех и всё!
-В принципе, я думаю, это возможно, но нужны очень большие деньги, правда у нас они есть. Вот только…
-Что, только?
-Только, Вовик, здесь больше не финансист или экономист нужен, а скорее агент Джеймс Бонд, какой-то. Тут нужна разведка, контрразведка, шпионаж, агенты, слежка, наблюдение, бойцы, а может и ещё чёрт знает что…
-Это я несколько понимаю. Так что я, Димон, подключу к тебе Антона Прохорова. Он у меня остался и за охрану, и за разведку. Я вас сведу и он тебе поможет, конечно чем сможет.
-Я понимаю. Что ж, друг, это огромная работа, я даже не знаю осилим ли мы её и потянем ли вообще…
-Дима, а кто, если не мы? Олигархи? Бизнесмены? Масоны? Правительство?
-Здесь ты прав, - уже серьёзно сказал Димка, - давай без пафоса. Мне ведь тоже, это золото поперёк…
-А если бы ты знал, Димон, насколько оно меня достало. Вот хочу даже сбежать. Сам то справишься?
-Справлюсь. Я уже давно вижу, что ты не в своей тарелке. Я до сих пор удивлялся, как ты без своих?
-Дочери и внуков?
-Конечно. Я от своих всего на месяц уехал и то в конце тошно стало. А ты своих сколько не видел? Полгода?
-Около того. Не помню уже.
-Вот видишь, значит уже пора.
-Да не только это, Димка! Вообще всё достало за последнее время, чертовски устал.
-И когда думаешь отчалить – скоро?
-Наверное. Разобраться тут ещё надо с пару дел, а там и тронусь.
-Один?
-Димон, опять провокация?
-Молчу, молчу!
Мы ещё посидели, некоторое время, уточняя кое-какие детали, я заварил кофе и, полуприкрыв глаза, вдыхал чудесный аромат «мокко». Под конец Димка расслабился и даже траванул пару анекдотов, и ещё что-то из его любимой темы о выкрутасах своего внука. Я вспомнил о своих делах и спросил Димку:
-Слушай, Дима, я тут в Бузулукских лесах, совсем отстал от жизни. Ты не подскажешь, что у нас тут в городе и в области творится.
-Об этом тебе наверное, лучше бы рассказал твой Прохоров и его ребята…
-Ладно, давай выкладывай! Ведь вижу, что ты не меньше знаешь. Как тут прошла шумиха с прилётом столичных «птицеловов» и что они здесь натворили?
-Шуму было много…
-И всего лишь?
-Да нет, не только! Губернатора, что называется, взяли под белые рученьки, а с ним заодно и вице-губернатора. Я уж не знаю, сколько более мелких сошек, в виде чиновников, взяли из Правительства Оренбургской области, но кто-то сел в СИЗО, кто-то под домашний арест, а некоторые умудрились скрыться от правосудия и были объявлены в федеральный розыск.
-О, как шлёпнули! И всё?
-Ничего себе всё! Тут понимаешь ли прочесали все органы, и администрацию, и городской совет, и налоговую, и полицию, и следственный комитет, и местное ФСБ, а уж прокуратуру, мне кажется, вообще всю разогнали. Досталось даже службе МЧС и, что самое удивительное, прошлись даже по ВУЗам. Я думаю, проще перечислить, кого эта проверка не коснулась.
-Слушай, Димон, мне это что-то напоминает, не очень хороший 37-ой год!
-Сам постарался! Напустил волкодавов, а теперь удивляешься. Тут проверка, как расчёска, по всему городу и области, прошлась.
-А, «Антил»?
-Ну, ты даёшь! Нас слава богу не тронули, даже самую задрипанную фирму, имеющую отношение к нам…
-Вот, видишь!
-А что мне видеть, только этого не хватало, чтобы с твоей подачи, ещё и на твою собственную «империю» наехали. Это уж нонсенс!
-Хорошо, Дима, всё ясно, а как наш доблестный генерал Кутасов?
-О, тут удивительно! Генерал то наш ходит гоголем и ты знаешь в полном фаворе, даже среди московских…
-Это и понятно, - сказал я, усмехнувшись, - очень крепкий тыл, у нашего Петра Семёновича, а ещё ну очень хороший компромат, на кое-кого. Вот московские и пляшут вокруг него, ещё чего доброго и на повышение выдвинут, может в саму столицу.
-Ничего себе?! – удивился Димка. – Это серьёзно?
-Ещё как! Это наш генерал, так думает. А я вовсе наоборот. Что я зря лямку в ГРУ тянул, не то здесь, Димон, не то…
-Что же будем делать?
-А что наметили, то и сделаем, Димочка! Потихоньку, тихим сапом, двигаемся вперёд. Средства у тебя теперь есть…
-Ты что всё это мне поручаешь в распоряжение? Одурел, что ли?
-А что мне дуреть? Одного друга, я потерял, надеюсь, что только одного, а то обидно будет…
-Вольдемар! Я повторять не собираюсь…
-Всё, замяли. Значит так, Димон, начинай действовать, а я буду улаживать свои дела. Что, лады?
-Договорились!
Димка Патрушев (мой последний, единственный друг!) поднялся и вышел, а я остался один. Любого человека можно купить (хотя и не факт!), любого, даже друга, но есть такие случаи, когда человек не сможет тебя предать, даже если захочет. Один случай! И это был как раз он. Я не вязал его кровью, я ничем не угрожал 9и даже не пыталсю!), я его не защищал и не оберегал, я им не защищался, - но мы были с ним, как некое целое. Я, давно знал, что он для меня гораздо больше, чем Алекс (гораздо больше!) и я не хочу говорить, в чём здесь дело. У некоторых, непосвящённых людей, крыша едет, а заодно и стропила рассыпаются, стены падают, но мы с ним остались заодно и навсегда (даже обладая таким богатством!).
Почему? А потому, что мы жёсткие кровники, и не на войне мы ими стали, а на гражданке. Смерть – она все-равно смерть, что там, что здесь. А смерти, что мы устроили банде, тех подонков, которые изнасиловали его малолетнюю дочь, даже не подходит, ни к одному из кругов ада Данте. Если бы Данте, узнал ещё и про этот круг ада, то наверное потом долго бы не слазил с ночного горшка.
Но Димка не сломался (хотя и пили мы потом наверное месяц, беспробудно) и понял, что в нём есть то самый стержень, который живёт в каждом хорошем человеке. Он меня не сдал, как его не крутили органы. С тех пор, я поверил в него окончательно и верю до сих пор. У человека всегда есть свои скелеты в шкафу, а у Димки, оказался полный дом скелетов, но он их всех пережил, не потеряв ни совести, ни своего человеческого достоинства. Это был единственный человек, которого я уважал и любил, и в которого бесконечно верил.
Наверное я всё же вздремнул, когда услышал звонок и вспомнил, что наступил вечер, а я сегодня всё-таки куда-то собирался.
-Ты, готов? – услышал я в трубке голос Адели.
-Куда, готов?
-Ильин! Я всё же тебя брошу, не доводи меня до греха…
-Шучу! Уже бегу!
-То-то!
Когда я опустился в гараж, дверца «лексуса» была открыта, а впереди стоял «хаммер», возле которого, со стороны дверцы водителя, застыл Андрей Птахов. Немая сцена, как у «Ревизора».
«Андрей, ну на хрена эта охрана в театре?»
«Владимир Васильевич, но ведь мы охрана и выполняем свои функции, мы за вас в ответе».
«А не слишком ли большая опека, словно в детском саду.»
«Шеф, вы же профессионал и должны знать, что хорошего не бывает много.»
«Достал ты меня, Птахов!»
«Ну и хорошо! Что поехали?»
«Поехали!»
Вот такой бессловесный диалог и произошёл между нами. А что делать? Пришлось сесть в «лексус» и чесать, в сопровождении охраны, потихоньку в театр.
Мало того, что театр, я мягко сказать не очень уважаю, то теперь представив, как сижу с Аделью в ложе, а позади, за спиной, стоят несколько телоханителей… Сердце кровью обливается. Конечно, это шутка юмора, но всё же на душе было неприятно.
В принципе дифеляж по ступеням театра, и в фойе, и в буфете (раньше это так называлось!), а теперь не поймёшь что, очень похоже на шикарный ресторан, и даже в сортире, было интересно, но интереснее была фляжка коньяка, во внутреннем кармане фрака. В начале спектакля, хлопали так, обратив взоры на меня, словно я здесь главный герой и исполнитель. Наконец действие началось и, сперва смотрел на сцену, облокотившись на ограждение ложи, но по мере того, как пустела жидкость во фляжке, голова моя всё ниже склонялась и взор мутился, а потом я просто-напросто уснул.
-Слушай, ты храпишь, словно в зале ожидания на вокзале, - услышал я тихий ( и достаточно злой ) голос Адели, - либо клерк в заштопанном банке! Проснись наконец!
Я отрезвел моментально, только услышал эти два слова. Боже! Какой же я был идиот! А, Аркадий Михайлович, то красавец! Чего учудил, супер просто! И обвёл всех вокруг пальца, ай, да, умница, ай, да, сукин сын! Вот, молодца! А я то дурачок, всё думал, ну что это за буквицы, и что за цифири? А оказалось, ну всё настолько просто, только подтолкни, и готово. «ЖДС» - железнодорожная станция, это у нас «вокзал», а у него станция, и первая буква и цифры, - это код ячейки камеры хранения. А вот вторая строчка, пришла ко мне позже, но пришла! «АББ» - АК Барс банк», и там скорее всего есть ячейка, где наш недалёкий (как всё-таки оказалось!) и уже увы, покойный, Аркадий Михайлович Гурин и хранил: то ли свои сбережения, то ли свои тайны. Кто знает? Может узнаем мы?
Никогда , я столько времени, не знал, чтобы часы пролетали, так быстро. Я решил прекратить сию комедию. Неужели, богатый человек, не может себе позволить, управлять миром. Я, кивнул своим ребятам и появился официант с подносом, на котором стояла бутылка шампанского и фрукты. Когда пробка от «Мадам Клико», улетела в хрустальную люстру, солист, на сцене, вроде бы сильно пёрнул и после, вместо тенора, запел дискантом. То-то, публика, повеселилась: всё в одном флаконе – и опера, и вечер юмора. Не хотелось мне больше ждать, когда трагедия сначала превратится в фарс, а потом в комедию. И мы поехали домой.
А чего ещё желать на старости, в бронеавтомобиле, с любимой женщиной, на заднем сиденье и охраной впереди и позади…
А впереди была сладкая ночь. Я, случайно, не превращаюсь в сексуального маньяка? Не дай ты бог!
XX
Я с нетерпением дождался утра, как в детстве, когда вовсе не спал узнав, что бабушка везёт меня, на машине (настоящей машине!), в Вильнюс. А потом мы ели цепелины. Одуреть можно! Вот и теперь, вскочив рано , но скоронетерпеливой походкой я спустился в гараж и попытался сесть в машину. Вот именно попытался! Я теперь понимаю, почему богатые тоже плачут! Тут же появился Антон, со своими людьми и, наградив меня водителем и тремя охранниками, благополучно усадил меня в машину. Мне оставалось, только, зыркнув глазами, усесться на заднее сиденье и, блаженно улыбаясь, отдыхать во свояси.
-Командир, куда едем? – спросил старший из охраны.
Боже, как же меня уже всё это достало. Кличка (а может звание?) «командир» приклеилось наверное навечно (да честно говоря, я к ней и привык, не чуть не хуже задрипанно-заподного прозвища «шеф»), а как ещё дядя, тебя называть? То-то!
-Ребята, а не рвануть ли нам за город, на шашлычки с девочками, развеяться!?
В машине наступила гробовая тишина! Я усмехнулся и сказал:
-Стоп! Братишки, шутка! Давай, Иван, (я обратился к водителю) рвани по улице с ветерком, а потом притарань нас на железнодорожный вокзал.
-Командир, а куда едем, на Меновой двор или на сам жэдэ по 1-ой Линии?
-Да я думаю, Ваня, рванём на 1-ую Линию…
И только пыль позади машины. Как не метут улицы, а толку всё равно мало, русский человек может нагадить даже в своей собственной квартире, не говоря уже о ничейной улице. Когда очень хочется найти что-то быстро, никогда такое не получается. Пока мы стояли в пробках и мой водитель, потихоньку переругивался с водилами попутных машин, не применув показать им заодно и пистолет в кобуре под мышкой, пока задержавшись на светофорах и просто газуя по улицам города, обгоняя всех подряд, уже подъезжая к вокзалу, я потерял всяческий азарт и все сопутствующие ему желания.
Я, с двумя бойцами, быстро прошёл к камере хранения и не прошло и двадцати минут, как у меня в руках был обычный, ничем не примечательный, кожаный дипломат. Больше в ячейке ничего не было, да и почему собственно там что-то ещё должно было лежать? Я думаю, в этом чемоданчике (зная Аркадия Михайловича!), тоже хватало всякого добра. Один охранник, собирался пристегнуть его к руке наручниками, но я сказал, что это лишнее. Назад, как ни странно, мы доехали гораздо быстрее, и вскоре я уже поднялся в свою квартиру.
Внутри что-то колотилось. Я ещё никогда не был так взволнован и, в то же время, внутренне обескуражен. От этого дипломата я конечно же не ждал ничего хорошего, а уже, тем более зная, кому он принадлежал. Поэтому я наверное сначала налил себе приличную порцию коньяку и выпил её залпом, а когда в груди и животе потеплело, я налил ещё столько же и уселся в кабинет за стол. Открыть замки с цифровыми колёсиками вроде и не просто, а на самом деле, заняло буквально доли секунды. Надо только знать, куда ударить. Вот правда плохо, если там стоит растяжка с гранатой, но такое бывает редко, да и Гурин, я думаю, на это не рассчитывал, но на всякий случай, я скинул верхнюю крышку и выкинул дипломат в соседнюю комнату. Просто и эффективно! Удивительно (а может и нет!), но ничего не произошло, даже бумаги из него не вывалились, и только металл зазвенел по паркету.
А чему было вываливаться: стопка дисков, бумаги в файлах и ещё всякая дребедень, которая требовала тщательной разборки. Зазвеневший об пол металл, оказался обычным ключом от банковской ячейки, с номером на бирке. С бумагами и дисками пришлось посидеть. Вот тебе и ящик Пандоры, хотя куда до нас грекам, им такое дерьмо им даже и не снилось. Вот теперь, чёрт возьми, я вляпался уже по-серьёзному, но интересно, что же ещё в той банковской хранится, от которой ключик лежал в этом дипломате. Наверное что-то посерьёзнее, чем в этом чемоданчике. Если из этого дипломата можно бабахнуть по всему уральскому, аж до самого Дальнего Востока, то там видать другое направление, и скорее всего на Запад. По этому дипломату плачут здесь, а вот в банковской ячейке…
Пора подключать генерала Кутасова, пусть наведёт здесь шорох. Судя по тем счетам, подписям и распискам можно уже всех загружать в СИЗО, а кто спрятался, ну тут уж генерал виноват. И фото, и видео, и красноречивые признания высшего чиновничьего «генералитета», это просто супер, вот пускай пока и позабудут обо мне. Своя задница, я думаю, себе дороже! Беги, негр, беги!
Я тут же вызвал Птахова, приказал усилить охрану и отвезти, отобранные мною документы, генералу Кутасову. Кое-что я оставил себе, так на всякий случай, а ещё для гарантий и потому, что увидел файл с фотографией золотой пирамиды. Это становилось всё более интересным!
Пока Птахов занялся своим делом, я взял Петра Игнатова (того самого разведчика – приглянулся он мне) и всего вдвоём, на взятой на прокат развалюхе, в виде «лады-калина», двинулись в банк. Разведчик он и в Африке разведчик, - так приоделся, что я сперва подумал, что передо мной учёный интеллигент, который отправился за своим последним денежным вкладом в банк. Не бомжами, или рыбаками одеваться! А так бедненько, но чисто и со вкусом. Хотя ячейка для таких лохов, вроде чересчур, но бывает был богат, а потом взял и обанкротился! А главное, два друга-«ботаника», никому не опасны и не для кого не страшны.
Банк жил своей жизнью. Народ суетился, не стоял на месте, казалось, что здесь не учреждение, а улица с двусторонним движением. Причём большинство посетителей было сразу видно по их костюмам, украшенным модными галстуками, папками и кожаными портфелями в руках. Наверное сейчас, пошла мода на шикарные портфели, чем на дипломаты. А вот сотрудников, тоже было видно сразу, по их фирменным бейджикам, пристёгнутым к левой стороне груди, либо висевшим на цепочке, на шее..
Мы стараясь казаться полными лохами, подошли на «рецепшен» и сказали, что желаем забрать свои деньги для ремонта автомобиля. Поначалу этот придурок указал на кабинки операторов, но я трясущимися руками вынял из кармана и показал ключ от ячейки, тогда то он и вызвал менеджера. Тут смеху прибавилось: куда идти я не знал, как вставлять ключ тем более, пришлось этому недотёпе, чуть ли не самому, достать из ячейки ящик и отвести меня в комнату.
Как я и предполагал, вещей там оказалось немного. Кое-какие цацки в коробочках, но подобранные со вкусом (я даже думаю, тут сам Антонов поспособствовал), и ещё кое-что в виде бумаг, диски и флэшки. Поначалу цацки эти я брать и не хотел, а потом подумал, ну а зачем они ему теперь, всё равно уже не нужны. Не нужны они и мне, собственно говоря, но как говорится, чем чёрт не шутит. Отдам кому нибудь, родственников у него вроде не было. Вот всё остальное показалось мне более привлекательным. Правда пока я не видел, что же там нарыл Гурин, но судя по всему по мелочам он не разменивался и мелко не плавал (одним словом не каботажник!), так что увлекательные просмотры и чтения были ещё впереди. Короче я выгреб всё!
Слава богу, мешковатый костюм позволял всё разложить по карманам, да ещё и место осталось.
Игнатов ждал меня в холле банка и по его спокойному лицу я понял, что всё в порядке, хотя сам всё же осмотрелся, выходя из лифта. В голове было тихо, никакого перезвона и глаза тоже ничего не видели, да и томление в сердце не было никакого. Единственно, что я вдруг испугался за генерала Кутасова, наверное зря я переложил на него кое-какие оренбургские дела. Что-то было неспокойно на душе. Но генерал-то не дурень, должен разобраться со своими делами, как-нибудь сам. Не спеша мы вышли из банка и шли, почти полуобнявшись, словно двигались за пузырём беленькой, а то Игнатов поначалу хотел двигать чуть сзади, словно охранник за клиентом. Только этого спектакля, нам ещё не хватало!
На улице тоже было спокойно и мы, никого не встретив, уселись в свой автомобиль. Я уже совсем забыл, как ревёт застоявшийся, отечественный автомобиль, когда его пытаются завести практически домкратом, но на удивление, чихнув два раза чёрной гарью, он наконец тронулся с места.
Когда мы въехали в подземный гараж, нас уже ждали Прохоров и Птахов. Я понял, что что-то случилось.
-Давай, выкладывай, вижу всё по лицу, - начал я, - давай Антон не тяни, что приключилось?
-Командир! Случайно нашли маячок, пока Птахов отвозил документы генералу.
-Какой маячок? У нас?
-Нет, Владимир Васильевич, не у нас. Мы своё хозяйство проверяем ежедневно. Маячок был в бумагах, что получил генерал. Где-то в файлах оказался и как активировался неизвестно.
-А нашли как?
-Да вот, Птахов решил проверить прямо в кабинете генерала, чёрт его дёрнул, а тот работает…
-Генерал знает?
-Нет, мы без вас не стали говорить…
-Готовь срочно команду! Едем в управление МВД! Срочно! Ой, не к добру это всё, ой, не к добру! Да, Птахов, тут у меня ещё есть, диски, флэшка и драгоценности. Проверь всё досконально! Вдруг при запуске какой-нибудь диск сигнал шлёт, или в перстне, а то кулоне что-то встроено, одел на себя и готово. И живо давай, времени нет, дуй в комнату электронной защиты.
Пока я, поднявшись к себе, снимал свой простенький костюм, ребята уже были готовы, и мы на двух «хаммерах» выехали из гаража.
На солнце, колокольчики в моей голове зазвенели, и мне это удивительно не понравилось. Вот уж дурацкая система оповещения организма об опасности, музыка бы лучше звучала, а не этот перезвон. «Ты помнишь плыли в вышине и вдруг погасли две звезды…».
Ладно пущай звонит, лишь бы по-делу. Я постоянно подгонял водителя в спину, но уже был конец рабочего дня, а потому на светофорах, стоять пришлось подольше и меня это нервировало. Своим я сказал приготовиться, мало ли чего.
Мы уже выскочили к зданию управления, когда впереди, я увидел генерала Кутасова, который спускался по ступенькам с крыльца, к своей машине. Мне показалось, что он даже увидел меня и махнул рукой, в которой была зажата папка с какими-то документами.
А потом началась война.
Голова генерала буквально взорвалась. Ещё бы! Когда в тебя попадает разрывная крупнокалиберная пуля со снайперской винтовки и не такое может быть. Никто в окружении милицейского большого начальника (пока ещё никто!) и ничего не понял, но мои ребята резко притормозили, и развернувшись к тротуару, выскочили из машины и стали осматривать здание напротив управления. Пока местная полиция, не смогла понять, в растерянности оглядываясь вокруг, почему у их генерала нет головы и он падает на ступени, громко прогремели два реактивных выстрела. После первого, тело генерала Кутасова взорвалось, окутавшись пламенем, а после второго (через секунду) его машина взлетела на воздух, пылая словно деревянная. «Опоньки!» - подумал я. Ничего себе ребята, да это реактивный огнемёт и скорее всего РПО «Шмель-М», по мощности почти, что 152 мм фугасный снаряд. Я не говорю о генерале, если от машины только одни атомы остались, а генерала видно придётся хоронить в закрытом, но пустом гробу, в который возможно удастся сгрести пару кучек пепла. Вот это да!
Конечно бумаги, что были в руках генерала, в коричневой папке, просто испарились. Теперь они ничто!
Мой снайпер кивнул головой и посмотрел на меня, а я поняв, что он увидел стрелков на крыше, крикнул: «Снимай!», но мой приказ опередили. Ровно там, где находились стрелки, на крыше пятиэтажного здания расцвёл огненный гриб взрыва и на опешивших людей, посыпались куски кирпича, бетона и ошмётки человеческих тел. «А вот это уже скорее ПЗРК «Игла», - снова подумал я, - оперативно убрали исполнителей! Капитально подготовились! И никаких следов, никаких заказчиков, никаких мыслей! Прекрасно!».
Всё! Здесь нам больше делать нечего, только мозолить глаза гражданам и полиции.
-Поехали! Шустро! – крикнул я, и «хаммеры» развернувшись, рванули назад и тут же исчезли за поворотом на параллельную улицу.
Вот теперь придётся здорово подумать. Ну, как же ты генерал, так лопухнулся!? Ай-яй-яй! (После, ни в кабинете, ни у него дома никаких бумаг, компроматного содержания не нашлось, а где те, что были в Бузулукском бору, наверное никогда мы не узнаем. Если только найдутся случайно).
Господи, что-то я сегодня намотался и кое в чём зря. Хорошо, хоть остальное удалось!
И опять мы вернулись в офис, что называется, больше без приключений. Да, бог шельму метит! Ну, как тут в такое не поверишь. Ещё как! Я сказал Прохорову, чтобы он собрал ребят и готовил ко всему, возможно даже к штурму, а сам поднялся в квартиру.
Нужно было ещё раз всё продумать, кое-что узнать и обсудить. Время ещё есть, или как говаривал Штирлиц, пока есть. Я набрал Птахова и вызвал его к себе.
-Ну, как? – спросил я его сразу, как только за ним закрылась дверь.
-В смысле?
-В смысле, что нарыл, говори!
-Мне бы не хотелось…
-Что рылся в файлах…
-Попробовал!
-И, что, выпал в осадок?
-Гораздо хуже!
-Так уж и гораздо?
-Хуже слов я и не знаю…
-Птахов, я думаю у тебя хватило ума не лезть внутрь, или позабыть всё, что видел?
-Хватило! Но забыть…
-Я понял! Главное, что не полез дальше, а обо всём остальном тишина… молчок. Понял?
-Естественно, командир.
-Так, Андрюша, а на счёт маячков и прочей нечисти?
-Нет, что вы! Всё проверил. Чисто, более чем чисто.
-А вот это хорошо. Какие-нибудь пароли, или другие заморочки?
-Были, но слабенькие. Я там на каждом носителе записал.
-Копии делал?
-Командир, вы меня обижаете, я здоровьем дорожу.
-Это хорошо. И учти не только здоровьем, но и зарплатой, да ещё с премиями.
-Понял!
-Хорошо, давай мне материалы и свободен, но будь на связи все 24 часа.
Я опять плотно уселся в кабинете. Позвонил Адели и предупредил, что в ближайшее время буду крайне занят, на что и получил соответствующий ответ, но всё же сумел перевести разговор в разряд нокдауна, и мир по очкам был пока решён.
После этого, я сел за ноутбук и стал просматривать материалы. Бумаги я оставил напоследок. Ночь навалилась внезапно. За окном вдруг потемнело и пока я не зажёг настольную лампу, звёзды и луна освещали бумаги на столе, но на экране было почти темно, как за окном. Но если вывести на экран весь текст, то он я думаю сгорел бы навсегда, на всю оставшуюся жизнь. Вот и приплыли. Такой помойки я не видел никогда, даже не думал, что такое бывает. Нет, фильмы ужасов это интересно, это Голливуд, иногда это даже смешно, но ужасы нравственные и чувственные, почти на уровне психологии и психики, это уже нонсенс. Я конечно убивал, и даже в рукопашной, но та грязь, что проявилась на этом экране, не входила ни в какие рамки, ни в человеческие, ни даже в сатанинские. Это был вселенский взрыв!
Те задрипанные атомные бомбы, что детишки-террористы грозятся разместить в миллионных городах и взорвать, - это просто лепет младенца, рождественская сказочка, сливки в шоколаде.
Если то, что я видел сейчас, увидит кто-нибудь ещё, его голова просто взорвётся, а любая страна, куда попадут эти сведения, станет мировым лидером, а Россия, скорее всего, исчезнет!
Вот такая лебединая песня!
И мне придётся её петь и скорее всего не тенором, а басом, но заглавные партии!
И, ведь петь придётся.
Только под утро я немного уснул, или вернее задремал, но перед глазами всё время стояли эти кровавые реки и мясные берега, и всё усыпанное деньгами, а вокруг земля, луга, лес и я, который рублю деревья, а с них сыпятся золотые монеты и алмазы.
XXI
А наутро зазвонил телефон. «Кто говорит – слон! Что надо – шоколада!». Вот тебе и слон, а может лучше сказать мамонт. Но отвечать всё же пришлось!
-Добрый день, Владимир Васильевич!
-Добрый день!
-Вы, надеюсь узнали, кто вам звонит?
Голос, конечно был искажён модулятором, но мне и не нужно было узнавать. Больше то и звонить некому!
-Разумеется!
-Вот и отлично. Интересные события происходят у вас, в Оренбурге и очень, я бы сказал, нехорошие. Удивительно даже. Начальника областного МВД, убивают средь бела дня. С чего бы?
-Это кого убили?
(И как всё быстро до Москвы доходит, и как они всё узнают? Ха-ха!)
-Как же кого, Владимир Васильевич, - да генерала Кутасова!
-Ничего себе!
-А, вы, что не знали даже?!
-Да, господи, откуда?! Сижу в офисе, занимаюсь делами, откуда мне знать. Я новости только по утрам смотрю, а сегодня ещё не смотрел! Рановато!
- Да, вы в провинции долго спите.
-Что же нам, сирым и небогатым, мы же не столица…
-На счёт сирых, вы, Владимир Васильевич, преувеличиваете. Не вам плакаться в жилетку!
-А я и не плачусь особо. Вроде бы налоги плачу исправно, государство на меня не в обиде… или как?
-Да нет! Всё у вас прекрасно, всё по закону. Государство к вам, Владимир Васильевич, претензий не имеет.
-Тогда, что же?
-Да вот вы знаете, что-то ваш регион, вдруг стало лихорадить: коррупция объявилась, взяточничество, передел собственности, мошенничество и прочие экономические преступления…
-А, я то тут причём, господин премьер…?
-Мы, вроде бы договаривались…
-Да, бросьте! Вы, в чём-то меня подозреваете и какие-то тайные переговоры ведёте, а мне это ни к чему. Я ведь чист перед законом и ничего не боюсь…
(Мы оба понимали друг друга, но держали дистанцию и не переходили на «ты», а зачем? И так всё понятно, всё дело во времени, кто и кого раньше достанет. Даже неинтересно. Но за ним сила – государство, а за мной правда и умение!).
-Я, всё прекрасно понимаю, Владимир Васильевич, вас ни в чём не обвиняют, но поймите меня правильно. Затронуты интересы государства и я должен предпринять все необходимые действия и приложить все усилия, чтобы восстановить спокойствие в регионе.
-Господи! Да разве я против! Всё что только в моих силах… любая помощь!
-Вот и прекрасно, Владимир Васильевич! На днях у меня, у меня запланирована поездка, или скорее визит в Китай, так , что я заеду к вам и мы обо всём договоримся. Надеясь, вы свои обязательства по отношению к государству выполняете.
-Не беспокойтесь всё, что необходимо, - будет перечислено во время, плюс инвестиции по оговоренным правительственным проектам.
-Отлично! Тогда до встречи.
А вот это уже точно война!
Настоящая!
И думать мне, и думать! Хотя, честно говоря, всё уже продумано заранее. Надо уносить ноги. Не из-за страха, а просто так хочется!
Я сразу наметил некий план.
Когда есть план, а тем более он хороший, становится спокойнее и в жизни появляется цель.
И так!
Первое! Я вызвал Прохорова и дал команду, приготовить человек двадцать диверсантов (только чтоб из спецназа!) и отправить их срочно в Подмосковье, в район правительственной резиденции Горки-9 и там затаиться. Потом сказал, что мы берём Птахова и Игнатова, и летим туда же завтра. Потом, чтобы он подобрал пару человек, со знанием французского языка, и кто сможет отправиться в длительную (может на несколько лет!) командировку.
Второе! Я позвал к себе Патрушева. Он почему-то пришёл хмурый и расстроенный.
-Ну и что? – спросил я.
-Что-то непонятно, Владимир, на нас стали наезжать со всех сторон, даже партнёры из-за границы… Непонятно!?
-А мне всё понятно, Димон! Началась война! И война пошла по-крупному! Кто на нас наехал понятно?
-Что ты! Ну, как определить?
-Да и не будем! Давай организуй ка дефолт…
-Ты с ума сошёл!?
-Не сошёл, а всё продумал. Димка, топи всех, и скупай всё, что у них есть, а пуще скупай заграницу… Снижай все их курсы до минимума! Средств, что мы добыли недавно, я думаю хватит… Кредиты в Европе и Америке взял?
-Взял, Владимир, ты, что меня не знаешь. Конечно, взял!
-Значит выгорит?
-Должно!
-Смотри, Дима! Должно!
-Не волнуйся!
-Смотри сюда, я вчера подписал все документы на принятие наследства и сразу на доверенность, лично на тебя! Не забоишься?
-Ты, мой друг, не ставишь меня перед выбором, а просто обязуешь!
-Будем считать, что это так! И что это меняет?
-Существенно ничего. С юридической точки зрения…
-А с человеческой…?
-А вот здесь сложнее. А вдруг я…
-Скурвишься?
-Это бесполезно. – улыбнулся Патрушев. – Деньги и активы принадлежат, всё равно, тебе. Я ими никак не воспользуюсь…
-И что?
-А то, что дружба дороже!
-Ты прав!
-Зачем же, ты доверяешь мне всё это? Зачем?
-Димон! Милый ты мой! Ну не могу я сидеть на этом месте, не моё это, не тянет меня властвовать, не хочу… Да и вообще, мне пока лучше уйти отсюда… на время…
-Так бы и сказал!
-А я, так и говорю…
-Лады. Все отчёты буду присылать ежемесячно… езжай, всё будет о,кей.
-Хорошо. Да, Димон, ты всё таки тряхани эту Сибирь, Урал, Европу и всё остальное. Ты, не бойся, все бумаги, что надо, я подпишу.
-Да, пошёл, ты!
-И, ты, пошёл!
После этого я улёгся на диван и стал думать, что же делать дальше. А что делать в голову не приходило. Но били две мысли, которые я уже осуществил, а третья пришла сама собой, когда на меня упала Адель.
-Милая! Ты с ума сошла, - возопил я, - так же нельзя – раздавишь!
Но она впилась в меня губами и даже не дала мне ничего сказать. С одной стороны сладко, а с другой больно. Не было печали!
-Адель! – заверещал я, изворачиваясь из-под неё. – Ты что меня насиловать сюда пришла?
-А что мне делать, если ты меня бросил и, наверное даже, пытаешься удрать.
-Да не в жисть!
-То-то! Тогда целуй и раздевай!
-Кого?
-Меня, конечно!
Приплыли к зелёным берегам листья лилии сомкнулись у меня над головой.
Адель очень скоро уснула, а я лежал в постели и смотрел в потолок. Сначала, я удивлялся, как быстро она засыпает, а потом понял, что и я в своё время (в такие же годы) засыпал очень быстро. А теперь?
И бессонница, и мысли всякие лезут в голову. Так что никуда не денешься, упал в воду – так греби! Мне почему-то вспомнилась моя служба в ГРУ – внешняя разведка Министерства обороны (а тогда, когда я служил( с 1949 года), это был ГРУ Генштаба Вооружённых сил СССР). Конечно после академии, я поначалу попал в один из отделов (диверсионный), но долго там не задержался и был направлен в СпН ГРУ (части специального назначения) – специальная (или глубинная) разведка.
Это была сначала 14 отдельная бригада (Восточный военный округ), а потом в 16 отдельной бригаде (Западного военного округа). А в самом конце службы, попал уже инструктором, в Восьмое управление ГРУ (диверсионное СпН), оттуда и ушёл в отставку, правда награжденный медалью «За службу в военной разведке (ГРУ)». И вот теперь – «сбылась мечта идиота, я миллионер». Ладно вечер воспоминаний пора заканчивать, а то не дай бог, слёзы ещё потекут, чего доброго.
Но всё равно не спалось.
Штурмовать резиденцию премьера Горки-9 (которую я сдуру задумал), это вам не хухры-мухры. Что я, да и другие, знаем о ней? Что это самая большая, из четырёх официальных резиденций, что некоторое время она не использовалась и что охраняется она службой ФСО. Сколько там охраны, никому неизвестно, а тем более, на территории могут наличествовать и другие службы, типа ФСБ. Но куда им , супротив обученных диверсантов ГРУ или других спецподразделений. Охрана, она и есть охрана – телохранители, а вести боевые действия у них кишка тонка ( хоть своё дело, надо сказать, знают!) и захват объектов не их профиль, ну а ФСБ – это более разведка государственная и политическая, хотя и в ней могут быть люди, - опытные диверсанты и ликвидаторы.
Теперь надо подумать о самом премьере и его аппарате, Правительстве Российской федерации. Народу в аппарате Правительства хватает, но самый ближайший, - конечно, руководитель Аппарата, существуют ещё и секретариаты (аж целых шесть!), да заместителей руководителя Аппарата (тоже немало – одиннадцать штук), и наконец Департаменты Правительства России ( в числе 22 штук). Но самые существенные (и опасные для нас), - это пожалуй административный департамент, департамент экономики и финансов, департамент промышленности и инфраструктуры, да ещё нескольких помельче.
Вот от кого, можно ожидать чего угодно, ну право не один только премьер решил замутить это дело, тут нужны сообщники, да и пожалуй целая команда. Вот и попробуй тут вычислить всех. Хотя честно говоря в бумагах и материалах Аркадия Михайловича Гурина, нашлось кое-что, проливавшее свет на наши дела. На областное начальство и правительство, там нашлось всё. Так что если Москва, вздумай спустить это дело на тормозах, я оставлю Патрушеву все материалы на них и всё равно посыпятся, как горох, даже стручки лущить не надо будет. Вот такая интересная работа предстоит впереди и сложная, до невозможности.
А кто же такой премьер, как чиновник, и как человек? Здесь вроде и сложно, а в тоже время вовсе даже просто. Премьер руководит правительством. Президент, конечно может председательствовать на заседаниях правительства, и даже отменять распоряжения, если они противоречат его указам, но кто же ему об этом сообщит, когда вокруг него плетётся заговор! Конечно он руководит федеральными органами исполнительной власти по вопросам обороны, безопасности, внутренних дел, иностранных дел, ликвидации стихийных бедствий. Но, как можно, руководить МИД, МВД, армией, если они входят в правительство и именно премьеру тоже подчиняются, все эти министерства. Тут победит тот, кто умнее, либо тот, кто сумеет обмануть своего противника.
Двое, в одной упряжке, это уже слишком! «Ямщик не гони лошадей!».
Врядли такое возможно, ни один из них не захочет всевластия другого. Вот тебе и конфликт! Конечно у премьера большие полномочия, но всё же он не может не быть, в чём-то не подчинённым президенту. У премьера есть некоторые преимущества, которые он хотел использовать против меня. Он возглавляет правительственную комиссию по контролю за осуществлением иностранных инвестиций, совет по конкурентоспособности и предпринимательству, правительственную комиссию по бюджетным расходам на очередной финансовый год и плановый период, а так же ещё и государственную пограничную комиссию. И везде, по этим комиссиям, меня можно прижать и воевать со мной. Ещё он входит во всевозможные советы по сотрудничеству и экономическому развитию. И наконец (может не самое главное, но довольно важное) премьер является Председателем Наблюдательного совета Банка развития и внешнеэкономической деятельности (то бишь «Внешэкономбанк»). Не много ли власти у премьера? Там кружат сумасшедшие деньги и президент, не всегда вхож во все эти структуры и может кое-чего не знать, а кое о чём и вовсе не догадываться.
Вот такие у нас пироги! И ещё несколько не очень хороших статей были записаны в Конституцию. После трёхкратного отклонения кандидата в премьеры, президент вправе назначить Председателя Правительства, распустить Государственную Думу и назначить новые выборы. От этого спасает только военное или чрезвычайное положение в стране, а так же процедура импичмента. Правда президент, может уволить премьера (даже, не объясняя за что!), но вместе с отставкой правительства, либо если Дума, выразит недоверие правительству. Но с другой стороны (ведь палка бывает о двух концах!), когда президент не в состоянии выполнять свои обязанности, его замещает премьер, правда временно и не может распустить Думу, назначить референдум, либо вносить поправки в Конституцию. Но сколь временно, можно замещать президента, нигде не оговорено, да и в конце концов, премьер тоже может стать президентом.
А это уже такие ягодки, что ими можно объесться до смерти!
Ладно я уже надумался на всю оставшуюся жизнь, а пора было чуть-чуть вздремнуть и, как ни странно, я уснул почти мгновенно.
XXII
Как всегда, меня разбудила Адель.
-Вставай, соня, солнце уже встало, - защекотала она меня за ухом.
-А сама, чего не встаёшь?
-Ну, вот ещё, а кофе в постель?
-Нет, милая, сегодня кофе варишь ты. Надеюсь ты не забыла, что мы уезжаем?
-Как уезжаем? Куда?
-Что-то с памятью твоей стало…
-Ничего не понимаю, - нахмурилась Адель, - говори, наконец толком!
-Разве ты забыла, один наш недавний разговор, о поездке в Европу!
-В Париж!?
-А куда ещё.
-Прямо сейчас?
-А что тебе надо неделю собираться, а может две?
-Нет!!
-Тогда подъём, готовь себе и мне кофе, а я начну поднимать команду…
-Зачем тебе команда?
-Надо заскочить в одно местечко, чтобы порешать кое-какие дела, а затем мы свободны, словно птицы и полетели… Надеюсь! – прибавил я очень тихо.
-Ты опять куда-то ввязываешься, опять в какие-то авантюры?
-Нет, милая, это меня ввязывают. Ты не волнуйся, это просто прогулка по подмосковью, и всего лишь…
-Знаю я твои прогулки, с оружием до зубов, я их всегда боюсь!
-Не без этого. Но ты будешь на моей вилле и нику…
-Ещё чего! Даже не думай, я тебя одного не пущу.
-Милая, Адель, - серьёзно сказал я, - это не тот случай. Здесь дело чисто мужское…
-Всегда так! Чуть что – дело мужское! А тебе не кажется, что это ущемляет мои права и я могу, очень серьёзно обидеться.
Тут я понял, что, некоторым образом, переборщил. Эмансипация – это всё таки эмансипация. Тут можно пролететь, как фанера над Парижем, куда мы, в конце концов, и направляемся. Так что я сделал невинно-обиженные глаза и обнял Адель.
-Милая, ну действительно. Ночью, в дождь, собаки по углам лают и, случается, даже постреливают… Нельзя же такой красивой женщине, гулять неведомо с кем по ночам…
-Умеешь, ты, уговаривать женщину, - улыбнулась она, прижимаясь ко мне. – Когда едем?
-Не едем, а летим! Очень скоро, собирайся, а я к своей дружине…
-Но, куда, всё же летим?
-В Москву. Грузимся в «бомбардье» и полетели. На виллу доберёмся на вертушке и будем пока отдыхать там до вечера. Потом переночуем и в Европу…
-Значит собираемся немедленно?
-Прямо сейчас, время не ждёт. Одевайся, я вызову машину. Буду ждать тебя на аэродроме.
И дело закрутилось. Адель оделась удивительно быстро и уехала к себе, собирать вещи. А я, вызвал к себе Антона Прохорова и выслушал его доклад. В первую очередь, он рассказал о подготовке к перелёту в Москву, часть ребят, уже вылетела ещё вчера и, поселившись на моей вилле, всю ночь вели наблюдение за резиденцией, «слушали», делали снимки, искали строителей, которые прокладывали коммуникации.
Самолёт был заправлен и готов к взлёту. Всё снаряжение было уже погружено и охранялось. С нами летели Прохоров, Птахов, Игнатов и ещё четыре человека из бывшего диверсионного спецназа. Документы Гурина Аркадия Михайловича были размножены, часть отдали Диме Патрушеву (а он определил их в банк), остальные копии я взял с собой, а вот оригиналы, с двумя курьерами, уже летели в Дюссельдорф, откуда их переведут в Берн, в пресловутую Швейцарию, где их тоже положат в ячейки банка, причём банки, должны быть разные. Предварительная подготовка была выполнена, единственно о чём я спросил Прохорова, что они взяли с собой, для штурма резиденции. Оказывается, прихватили четыре снайперских винтовки ВКС/ВССК «Выхлоп» с ночной оптикой НСПУ-3, автоматы АН94 «Абакан», несколько автоматов «хеклер и кох» УМР и пару штурмовых винтовок Thales F90 (Австралия). Кроме того прихватили пару гранатомётов, для всех – приборы ночного видения, свето-шумовые гранаты и дымовые шашки. Конечно же у всех своё личное оружие: ножи, пистолеты, страховочные шнуры и пояса, запас боеприпасов. Камуфляж решили не брать, а взяли чёрные, защитные комбинезоны и лёгкие бронники.
Прямо таки, весь джентльменский набор для подобных посещений, столь гламурных мест. Тогда нам было даже как-то весело. Это , уже потом, когда всё кончилось, я понял, какую всё же дурь мы затеяли.
Однако деваться нам было некуда, я это прекрасно понимал. Если не мы их сломаем, то тогда они доберутся до нас.
Часа через полтора, всё и все, были готовы. С собой я прихватил все бумаги Гурина и золотую пирамиду Антонова. Очень она меня смущала! Почему Гурин стал заниматься историей этой пирамиды, почему он собирал бумаги и сведения о ней, что в ней такое особенное.
Что-то здесь было! Я это чувствовал и колокольчик в моей голове позванивал, лишь я брал её в руки. Я одел лёгкий костюм, спустился в гараж и вскоре уже сидел в «хаммере», рядом с Димой Патрушевым и, пока ехали до аэродрома, я всё время с ним разговаривал.
Ничего существенного, конечно, чему я могу его научить? Но, я понимал, что уезжаю, наверное, надолго и не скоро его увижу, вот и болтал без умолку. Правда в современном мире, можно осуществлять связь друг с другом, начиная от телефона и кончая интернетом, но это совсем не то, что личное общение, глаза в глаза.
На аэродроме, что называется, самолёт стоял уже под всеми парами, а у трапа я увидел Адель, которая о чём-то оживлённо болтала с одним из пилотов. Самолёт был тот, на котором, мы летели из Испании. С Димкой, я попрощался душевно, не обнимаясь, но крепко, пожав ему руку и увидев, как в его глазах навернулись слёзы. «Друзья уходят, как-то невзначай…». Да были- небыли!
Я, не оглядываясь взбежал по трапу, держа Адель за талию, и вскоре уже сидел в кресле, а самолёт, вскоре, ревя двигателями, разворачивался по взлётной полосе, направляясь в сторону запада.
Полёт, как всегда, проходил спокойно и я дремал в кресле, пока Адель пила свой мартини и листала последний выпуск модного журнала.
К перелётам, я отношусь равнодушно, - налетался за свою жизнь на чём угодно, начиная с дельтаплана и кончая истребителем СУ-25 (не считая всевозможных гражданских авиалайнеров). Так что уже давно, привык не мандражировать. Разобьемся – значит судьба, сядем мягко – слава богу! Глядя на Адель, мне понравилось то, что она тоже не мандражирует, и мне это нравилось!
Остальные бойцы, сидели в креслах с каменными лицами. Я всё же, кажется задремал, потому-что очнулся, когда мы уже шли на посадку и мне показалось, что прошло всего с десяток минут, а прошло более двух часов.
Садились мы в Домодедово и погода была прекрасная. Солнце светило прямо в иллюминатор, освещая всё внутри салона, каким-то таинственным и фантастическим светом. Когда шасси коснулись взлётной полосы, я стал высматривать, кто нас ожидает. И тут же заметил, что впереди, слева, от посадочной полосы стоит вертолёт и несколько машин типа «хаммер», бронированные, вроде инкассаторских фургонов, выкрашенных в жёлто-коричневый цвет с зелёной полосой, но без надписи «Инкассация»!
«Наверное, это за нами! – подумал я, и не прогадал. Когда самолёт остановился, машины подъехали к борту, а пока мы спускались по трапу, бойцы сталь разгружать груз из грузового отсека и складывать его в фургончик. Я с Аделью сел в «хаммер» и мы поехали в сторону вертолёта. Лишь только мы с Аделью и Прохоровым уселись, как над головой начал вращаться винт, всё быстрее набирая обороты, и очень скоро машина оторвалась от земли и с наклоном устремилась вперёд, набирая высоту. Адель уцепилась мне в плечо и с удивлением и каким-то восторгом наблюдала, как мы пролетаем над лесами, речками, полями, автострадами, по которым рядами несутся навстречу друг другу машины. А солнце, пробиваясь через плексигласовый колпак, светило прямо в глаза, а в ушах стоял непрерывный гул вращающихся лопастей винта.
Когда на горизонте показалось озеро и лес стал редеть, я сразу узнал место. Вскоре мы уже пролетали над дорогой, которая вела к вилле, бывшего владельца, господина Антонова, а ныне принадлежавшая жене испанского архитектора и моей дочери Ольге, вместе с внучатами. Показалась поляна перед домом и само двухэтажное строение, частично скрытое одинокими деревьями. Вертолёт опустился точно на поляне, в специально выделенный посреди газона, большой круг из белой мраморной крошки.
Не дождавшись, пока винт остановится, мы вылезли из вертолёта и направились к парадному входу, где нас уже дожидались. Дочь редко бывала здесь, всё больше оставаясь по заграницам, так что мне пришлось нанять мажордома, то бишь по нашему управляющего, а также, ему в помощь, охрану, чтобы не грабанули, да прислугу в виде садовника, поварихи и пары горничных. Вот этот управляющий (некто Котов Артур Аронович) и ждал нас у крыльца с охраной и несколькими нашими бойцами. Его доклад я тут же прервал, за ненадобностью, и попросил, чтобы приготовили обед, а в своём доме мы и сами не заблудимся.
Все тут же разошлись по своим местам (Прохорову я сказал переговорить с бойцами, а после обеда доложить мне обо всём), а я повёл Адель внутрь дома. Со времени смерти Николая Николаевича, я ничего не трогал на этой загородной вилле и поэтому Адели было чем восхищаться. Это тебе не апартаменты в офисе, в пентхаусе Оренбурга, - это было гораздо круче. Адель ходила по комнатам, осматривала картины, скульптуры и прочие безделушки, в виде антикварной посуды, и только ахала и хлопала в ладоши. Наконец ей всё же надоело хождение по многочисленным комнатам и коридорам, и, увидев ванную комнату, возжелала полежать в джакузи, сожалея, что её вещи ещё не привезли. На что я указал ей, где лежит халат, полотенце и пошёл к себе, в кабинет.
Что-то, вдруг, так захотелось дерябнуть грамм сто-сто пятьдесят коньяку, после всех этих перелётов, от которых до сих пор шумело в ушах. В баре, как всегда, был «хенесси». Я сидел и потягивал эту бодрящую жидкость янтарного цвета с цветочным привкусом и тупо смотрел в окно, находясь в полной прострации.
После обеда прибыл груз в фургоне и бойцы в «хаммере». Наконец все смогли заняться своими делами: Адель устроилась в гостиной и стала смотреть видик, бойцы ушли распаковывать груз, готовиться и отдыхать, а мы с Прохоровым отправились в кабинет, разрабатывать план захвата резиденции премьера в Горках-9.
Усевшись за стол Прохоров развернул передо мной кучу бумаг. Тут были и карты местности, с нанесением на ней строений и подводящих коммуникаций, были и подробные планы зданий и сооружений, и какие-то схемы электрические и охранной сигнализации.
-Командир! – сказал Прохоров. – Вот всё, что удалось нарыть за это время.
-Вижу, вижу, не так уж мало, а это, что за записи?
-А это записи наблюдений и итоги прослушивания. И ещё, что удалось снять сфотографировать и снять на видео.
-Так, так! Изучать у нас времени маловато, ты успел ознакомиться?
-Успел командир! Не досконально, но в целом.
-Сможешь предложить свой план захвата, как ты его видишь?
-Попробую! Не знаю насколько это будет хорошо…
-А ты не волнуйся, вдвоём, что-нибудь да придумаем… Только вот что Антон!
-Случаю командир!
-Мы не к врагам на территорию двигаемся, там такие же ребята и мы, и под той же присягой ходят, так что хотелось бы без членовредительства обойтись, ранений, а тем более, ликвидации охранников, прислуги и всех остальных. Мы ведь не убийцы, не грабители и не террористы. Уже одно, что мы пытаемся захватить эту резиденцию, практически государственное преступление, а если будут ещё и трупы…
-Всё ясно, командир…
-Вот и надо бы подумать, как бы их нейтрализовать, но безо всяких потерь, как с их, так и с нашей стороны.
-Владимир Васильевич, есть одна задумка…
-Давай, Антон, выкладывай.
-Думаю надо применить пневматические ружья с усыпляющими дротиками и усыпляющий газ. Дротики бесшумно бьют до 20 метров и усыпляют человека практически мгновенно, часов на 8-10. И газ без цвета и запаха, а стоит вдохнуть только раз и тоже, на полусуток, человек в отключке…
-Так, Антон, это уже хорошо, а сколько таких ружей, зарядов? А противогазы?
-Все будут обеспечены и ружьями и противогазами. У каждого бойца по два баллона газа и десять дротиков. Я думаю, этого вполне хватит. Кроме того обычное оружие, плюс рукопашный бой ещё остаётся.
-Хорошо! Но стрелять только по конечностям (я имею в виду огнестрельное оружие!) и только в самом крайнем случае. Об этом предупреди всех особо, пусть зарубят у себя на носу!
-Ясно, командир!
-Теперь давай решать, как будем действовать тактически.
Мы привстали над картами и схемами, и Прохоров стал показывать, водя пальцем по бумаге.
Надо одновременно обесточить объект и отключить кабель связи, а также закодированный канал, вот здесь и здесь, одновременно, без шуму и пыли…
-А автономный генератор и спутниковая связь?
-Автономное питание конечно включится, но для этого необходимо с десяток секунд, а вот связь… контрольный сигнал будем посылать на спутник, а если попытаются выйти на переговоры придётся глушить!
-Поймут ведь…
-Конечно поймут, командир, но не сразу. Кто подумает, что такую крепость будут брать штурмом, не поверят… Будут думать о неисправностях, а пока начнут проверять, подтягивать силы (так называемое время растерянности!), мы постараемся всё провернуть , закончить и только нас видели…
-Что ж, попробуем! Вы узнали, как осуществляется охрана?
-Значит так. Вот в этом здании комната охраны с мониторами и сигнализацией, их два человека. Этих надо устранить первыми. Вот здесь пост на входе – три человека, вот здесь совершают обходы 4 группы по два человека, вот их приблизительный маршрут. Ещё в самом доме 3 человека, да смена отдыхает четыре человека, прислуга три человека и секретарь. Вот в целом такой расклад.
-Откуда будем входить и как?
-Поедем на пяти машинах и оставим вот здесь и здесь. А заходить будем пятью группами, вот с этих мест по три-четыре человека и оставим несколько снайперов на подстраховке., вот в этих местах. Конечно самое главное отключить видеокамеры, но есть у нас специалист, который знает, как их остановить, но чтобы сразу не было видно, что они уже не работают, да и глушилку он наладит и установит, как положено.
-Что ж, Антон, так и будем действовать. Ночь сегодня, обещает быть безлунной, так что и в этом нам повезло. Проверь, чтобы у всех были ПНВ и прочее снаряжение. Во сколько выезжаем?
-Выезжаем, чтобы быть на месте к часу ночи, но надо бы осмотреться, так что предлагаю выехать пораньше, я думаю часа через четыре.
-Хорошо, я буду готов…
-Командир! – Прохоров посмотрел на меня смущённо. – Я думаю, не надо нам всем туда соваться. Мы всё сделаем сами, я обещаю…
-Ещё чего! Ты с ума сошёл? Если меня там не будет, то тогда вся эта свистопляска, зачем. Мне ведь премьера увидеть надо!
-А мы вам его привезём.
-Похитите что ли?
-Ну и похитим, чего там!
-Нет, Антоша, это уже перебор, - похищать премьера. Я хочу с ним просто поговорить, никуда его не вывозя и не похищая. Кстати, а сейчас за резиденцией наблюдают, вдруг его там нет?
-Командир, конечно ведём наблюдение! Все 24 часа в сутки. Все передвижения, все посещения, выезды с территории всё фиксируется.
-Хорошо! Едем!
-Командир, одна просьба! Вы с нами туда не идёте, а как только мы закончим – входите смело!
-Антон, какого чёрта!! Ты за кого меня держишь! За труса!
-Нет, командир! А вы, что желаете ввалиться к премьеру, как ниндзя, в чёрном комбинезоне и весь обвешанный оружием?
Я на минуту замолчал и задумался. А в самом деле, какого чёрта, мне ещё к нему в кабинет, на танке что ли въехать. Вот будет картинка! Но и встречи без галстуков, в гламуре он от меня не дождётся. Оденусь в камуфляж, но без знаков различия, и при одном «вальтере», да с чемоданчиком, заявлюсь без шампанского и роз. И в конце концов, чёрт его дери, разве мало я повоевал и воюю до сих пор? Прав, Антон, хватит!
-Хорошо, Антон, договорились! Еду с вами, но в драку пока не встреваю.
-Ясно, командир, - заулыбался Прохоров, - тогда я пошёл готовить ребят. За пять минут зайду за вами.
-Хорошо, дуй!
Ночь и действительно выдалась безлунная, пасмурная, ветреная, но хорошо, что не было дождя. Всё словно по заказу, ветер так завывал в деревьях и кустах, что кроме него вообще ничего не было слышно.
Отъехали от виллы мы вовремя и сразу же разъехались в разные стороны, чтобы не привлекать ещё к себе и «дорожников», двигаясь колонной из целых пяти машин. Я ехал в «хаммере» с Прохоровым и тем электронщиком, по имени Стёпа, который не идёт на штурм, а гасит всю электронику. На подъезде к резиденции и возле неё, полицейских, мои бойцы уже убрали и заняли их места, так что мы доехали быстро и благополучно. Машину поставили в стороне от дороги, отогнав её вглубь зарослей кустов орешника. Все места стоянок были определены и проверены заранее. При мне осталась рация и небольшой планшет на экране которого, сразу возникло изображение от камеры Прохорова. Таким образом, за всё время операции, я буду наблюдать и слышать всё то, что видит и говорит Прохоров. Присев ещё на дорожку (возле машины на корточки), ребята стукнулись кулаками и растворились в лесу. Камера у Прохорова была ночного видения, так что на зелёном светлом экране, я видел, как они пробираются к объекту, тихо переговариваясь, на кодовом языке. Посторонний человек, попавший на эту частоту (а она ещё к тому же была защищена от прослушивания!), услышал бы только цифры и непонятные словосочетания из двух-трёх букв, совершенно ничего не обозначающие в русском языке. Стёпа, сидевший рядом со мной, сказал:
-Как только пойдут внутрь, я включаю глушилку и мы ничего не увидим и не услышим.
-Здорово! – сказал я. – И как же узнать, что там происходит?
-А мне, дадут особый сигнал, и тогда я всё выключу. А мы опять будем видеть и слышать.
-Хорошо бы.
Я замолчал и стал смотреть на экран, пока ещё было на нем всё видно. Пока ничего не случалось и я лишь увидел, что все группы вышли на исходную и стал ждать начала событий.
Наконец Степан поднял руку и стал разгибать пальцы, а когда я увидел, что кулак разжался, то понял, - сейчас всё отрубится. И что мне сидеть здесь!? Никогда со мной такого ещё не было! Я плюнул, и как только мой планшет погас, хлопнул Степана по плечу и, открыв дверцу машины, выскочил наружу. Мои глаза довольно быстро привыкли к темноте (а вижу я, как кошка) и карту я запомнил досконально, поэтому не спеша двинулся вперёд, направляясь к основному въезду на территорию резиденции.
Я пробирался не спеша, по редкому лесу и в уме, заодно, пытался вспомнить, а захватывал ли кто-нибудь и когда-нибудь резиденции высших должностных лиц государства, кроме дворца Амина в Афгане, я так ничего и не сумел вспомнить. Вот те раз! Значит никто о таком и подумать не мог, не то, чтобы выполнить такой штурм.
Я, как всегда, машинально засёк время начала своего движения, а потом всё же решил одеть прибор ночного видения и опять взглянул на часы. Прошло ровно 12 минут 15 секунд. Оглянувшись я понял, что нахожусь уже в двух шагах от ворот и в тоже время в наушнике раздалось: «Двадцать два! Аве!». Я понял, что Прохоров сообщает: «Всё чисто, где вы?». Я тихо ответил: «Исток» и двинулся к самим воротам. Увидев, что калитка на воротах медленно открылась и оттуда появился боец, подавая знак рукой. Я приблизился и увидел, что это Прохоров. Отключив микрофон, я спросил:
-Как дела?
-Всё тихо, обошлось без огнестрелов, но правда одного пришлось отрубить, а потом уже усыпить. На пульте нашли. В доме подчищено. Осталась только прислуга, этим ребята сейчас занимаются.
Я вздохнул с облегчением, ну очень не хотелось крови, а тем более трупов или порчи государственного имущества.
-Дротики надеюсь убрали?
-Обижаешь, командир, никто , ничего не найдёт! Что дальше?
-Держим периметр, но чтобы тихо. Я дальше один, семья в доме?
-Да, но судя по тепловизору, спят в дальнем крыле.
-Вы, что их усыпили?
-Зачем? Они сами спят, по себе.
-А сам? Он в кабинете. То выходит в другую комнату, то ещё куда-то, скорее в туалет, но спать пока не ложился.
-Ясно! Я пошёл. Когда буду выходить из здания скажу: «Полста.» - прикроете на всякий случай и тут же дашь команду отходить.
-Понял, командир! Удачи!
-К чёрту!
Я сунул планшет в руку Прохорову и, перехватив небольшой, металлический чемоданчик в левую руку и расстегнув куртку, где у меня под мышкой висел «вальтер2, двинулся к входу в здание. Ветер, на удивление, стал стихать, а в небе, кое-где, уже проглядывали звёзды. Ну, совсем вовремя!
Когда я взялся за ручку двери, на территории постепенно стал зажигаться свет, как это и положено, а оглянувшись назад, я увидел, что у ворот, совершенно открыто, уже стояло два охранника. Шустро, улыбаясь, я открыл двери и вступил в цитадель врага.
Сразу, в вестибюле, за колонной я заметил своего бойца и покачал головой, а тот обречённо пожав плечами, вытянулся в струнку. Ну, Прохоров! Всё же решил подстраховаться заранее, ладно бог с вами, ребятки.
Я не спеша поднялся по лестнице на второй этаж и, повернув направо, двинулся по коридору туда, где был кабинет премьера, его личный и рабочий кабинет.
Из-за неплотно прикрытой двери, пробивался лучик света, но есть ли кто-нибудь в комнате. Постояв перед дверью, послушав и ничего не уловив, решил приоткрыть дверь, лишь бы она не скрипнула. Насколько я помнил по плану, рабочий стол стоял в глубине кабинета, прямо напротив двери.
Слава богу, дверь приоткрылась, не издав ни звука, и я увидел человека, сидящего за столом. Он что-то высматривал на экране ноутбука, а слева от него, светилась старинная, зелёная, настольная лампа. Во, блин, ну точь в точь, как ленинская.
Больше не колеблясь, я открыл дверь и шагнул в кабинет.
-Доброй ночи! – негромко сказал я, двигаясь не спеша к столу.
Премьер, опомнившись и увидев меня, вскочил из-за стола, с грохотом отодвигая кресло. На его лице было страшное удивление и неописуемый ужас. Глаза по полтиннику и дрожащие белые губы. Да, пожалуй ни на кого, я ещё не производил такого впечатления. Во, блин! Ещё не хватало, чтобы он от страха, здесь же и обмочился, ищи тогда ему, сменные памперсы.
-А…вы…как…с-сюда…и… охрана…и….вот…!
Судя по лепету, он ещё не скоро придёт в себя, а мне тут засиживаться не к чему. Так что придётся успокаивать его самому.
-Да, я собственно, господин премьер, решил навестить пораньше, так сказать в неформальной обстановке, пока вы не отправились в Китай, или ещё куда-нибудь, - сказал я, садясь в кресло напротив него и ложа на стол чемоданчик, - да вы присаживайтесь. Как в народе говорят – в ногах правды нет!
Вижу на лице его, появился румянец и губы перестали дрожать, а сам дёрнулся к столу, чтобы усесться (ноги, видать, ещё не держали!). Слава богу! Скоро должен отойти! Я тоже наверное «дюжэ напугавси, коли б до мэни, у ноч зъявилася гэтка прывида.»
Наконец то он уселся, но в глазах всё ещё бегал страх, кружась по зрачкам и подрагивая веками.
-Кто вас сюда пропустил? – спросил он.
-Президент!
Глаза у него теперь стали по банке шпротов и руки затряслись по столу. Ах, братец лис, делай со мной всё, что хочешь, только не бросай меня в терновый куст… Вот кого ты всё же боишься, ай, да молодчик, ай да, удалец!
-Как! Как это? Вы что! – начал было лепетать премьер, но я его остановил.
-Да шучу я конечно! Шучу! Охрану попросил, сказал, что дело срочное.
-О чём вы, Владимир Васильевич. Я что-то не пойму. Как это вас охрана пропустила?
Кажется он снова стал успокаиваться. Ну и добре! А, то схватит инфаркт, раньше времени, не смотря на свой молодой возраст.
-Я же сказал, что с охраной договорился. Они ребята хорошие оказались, но не орлы!
-Вы что их убили?! А моя семья?! – он опять вспотел от страха.
-Господин премьер! Вам надо ограничить занятия государственной деятельностью, а то это очень сильно снижает ваши умственные способности. Я своих не убиваю, тем более женщин и детей. Успокойтесь, все живы и здоровы, а ваша семья спокойно спит в своих спальнях.
-Но, как вы тогда, сюда попали? Не понимаю…
-Неужели вы плохо изучили мой послужной список, или просто поручили кому-то, а он вам не обо всём доложил. Я – диверсант, и могу пройти, если мне надо, куда угодно!
-Но сюда проникнуть не так просто, здесь и ФСО, и ФСБ, и сигнализация и прочее…
-Для умного и умелого человека, оказаться там, где ему надо, не составляет труда. Тем более с моей бывшей профессией…
-Значит , даже так. Интересно!
-Что вы, господин премьер, самое интересное у нас ещё впереди.
-Даже так, Владимир Васильевич?
-Именно! И давайте договоримся, вы не станете нажимать сигнальные кнопки, выхватывать пистолет, умирать от инфаркта или инсульта, а то, как говаривал Бендер, пропадёт многолетний труд людей, хоть и плохих людей, но может пропасть…
-Очень интересно!
-Ещё как! Но ближе к делу. Вернёмся к доказательствам и уликам, господа присяжные заседатели.
-Это кажется… из «Золотого телёнка»?
-Да! Люблю Ильфа и Петрова. А вы меня удивили! Вот уж не думал, что такой мелочный, дешёвый и гаденький человечек, читал этакое произведение.
-Что вы себе позволяете, господин Ильин! – вскипел, сидящий передо мной человечишко. – Мы ещё проверим, как вы сюда прорвались и, что вы за это получите по нашему законодательству…
-Раздавить бы тебя, гнида, - плюнул я на пол, - да Заратустра не позволяет!
-Вы, вы… как, вы, смеете!!!
-Ещё как смею! Ладно отбросим лирику и поговорим по деловому, как юрист с юристом.
-Я больше не собираюсь вас слушать! Убирайтесь! А то я немедленно вызову охрану…
-Никого, господин премьер, вы не вызовите, потому что и звать собственно вам некого…
-Как? Ах, да я забыл… Хорошо, давайте говорить!
-Вот это разумно! Только я вас умоляю, положите руки на стол, а то мало ли… А я, машинально, могу опередить вас и разговора не получится…
-Удивляете, вы меня, Владимир Васильевич, - заулыбался премьер, - я же не ребёнок. А тем более знаю, с кем имею дело. Вы сами, совсем недавно, об этом мне рассказывали. Не волнуйтесь. Начинайте!
-Прекрасно. Сначала, я попробую рассказать одну занимательную историю и если я ошибусь, вы меня поправите.
-Очень интересно! Вы, что же считаете, что я всё знаю?
-То, о чём я буду рассказывать, вы прекрасно знаете! Начнём! Итак, некий отставник, бывший ГРУшник, как то связался с богатым олигархом-меценатом и на паях отыскали некое сокровище. После чего разбежались и жили, одно время, тихо и спокойно. Но в один прекрасный момент, олигарх скончался и, каким то невообразимым, невероятным случаем решился и всё своё состояние, завещал этому самому отставнику. И всё бы хорошо, но тут в игру вступил некий, очень высокого ранга, чиновник. И захотелось этому чиновнику, самому получить всё то состояние, что нажил олигарх, тем более, что состояние не простое, а астрономическое. И зачем же оно ему? А потому что, с этим состоянием можно такое устроить, что мало кому снилось! Нет не экономику страны он хотел поднять, и не людей обеспечить, и не родину прославить. А что?
-Действительно, а что? – заулыбался премьер.
-А хотел он то, что дают деньги – власть! Это мсье Бендер мечтал немного мелочно, о славе , почестях, но и о власти конечно тоже, но всего лишь о власти денег… А наш чиновник мечтал о власти над страной, над Европой, а может и над всем миром?!...
-Мировое господство? Владимир Васильевич – это утопия!
-Как знать, как знать, господин премьер! Ладно, пойдём дальше. У чиновника уже была хорошая команда и послал он к нашему отставнику хорошего юриста, своего, дабы уговорить того, принять всё это наследство. Ведь отставник мог и отказаться (и почти отказался!), но юрист, надавил на патриотизм, и убедил его принять хозяйство в свои руки. И всё! Теперь осталось только убрать новоявленного богача (что и пытались сделать несколько раз!), да не вышло. Решили задавить экономически – тоже пролетели! Отставник, тоже, оказалось не лох, сколотил свою команду, попробуй тут подступись! Тогда решили официально придавить, так сказать на законных основаниях. Но у отставника оказался выход на самый верх, и опять промашка. Шпионов засылали – пролетели! А тут такое грядёт!
Ведь отставник приказал всю экономику региона, а может и всей страны, спустить в дыру и попробовать обвалить весь финансовый мир на планете…
-А разве такое возможно?
-Боже, господин премьер, вы что же не знаете, каким образом случаются дефолты и кто на них богатеет?
-Хорошо! И что теперь?
-Теперь идём дальше. Власть, всё же пока власть, и наш чиновник, со своей командой, всё же решает завалить этого отставника. Уж не скажу, каким макаром, может во время проезда в Китай, мимоходом, только вот оплашал наш чиновник.
-В чём же?
-А знаете, чего больше всего боится чиновник? Даже самый большой!
-Чего же?
-Власть, боится компромата!
-Какого?
-Всякого! Но если этого компромата, нарыто выше крыши, - не только для какой-то там жёлтой прессы или просто отставки, а вдруг для уголовного преследования… А чтобы избежать этого, подстроить несчастный случай, либо катастрофу… Тогда как?
-Это серьёзно? – насупился премьер.
-Даже больше, чем серьёзно!
Наступило молчание. Наверное, если бы сейчас летали в кабинете комары, то явно было бы слышно их гудение. Я долго смотрел в его глаза, а он их даже не отводил. Наконец он сказал:
-Дайте взглянуть!
-Несомненно, господин премьер. В этом чемоданчике лежит всё, правда в копиях, как понимаете. Оригиналы давно за границей, в разных банках, куда даже никакому правительству, доступа нет. А здесь всё! И кровавые мальчики, и малолетние девочки, и взятки, и подкупы, и вывоз денег в оффшорные зоны, и торговля драгоценностями и предметами искусства, в том числе из госмузеев, и продажа природных ресурсов безо всяких контрактов, и незаконные инвестиции, ну и ещё много, много подобного. Документы, подписи, печати, записи разговоров, видеосъёмки, диски, кассеты, флэшки и т.п. Причём не только этого чиновника, но и многих из его команды. Прошу, смотрите!
Я открыл чемоданчик и развернул его к премьеру, подтолкнув рукой поближе.
Он очень внимательно рассматривал все бумаги, потом вставлял флэшки в ноутбук, слушал записи через наушники, и лицо его с каждой секундой смурнело, а на лбу опять выступили капельки пота. Я думал до него всё дошло, и он сейчас пролистывал в уме все варианты, дальнейших действий. Но ему ведь надо было узнать, что я буду делать и какого чёрта, вообще я сюда припёрся! Значит меня надо раскрутить и запугать. Посмотрим!
-Что это за ерунда, господин Ильин! – зло начал премьер. – Кому нужны эти подделки? За такое можно и под суд угодить! Такую грязь, даже пресса не захочет публиковать, самая что ни наесть жёлтая. Побоится! Вообще откуда это у вас?
-Браво! Догадайтесь с двух раз, кто в вашей команде, такой ушлый, подлый и юридически образованный!
-Гурин!? – не выдержал и выдал себя премьер.
-Ещё раз браво! Конечно же он! И теперь вы знаете, что это не подделка и не провокация.
-Вы это никому не докажите и ничего не сможете сделать!
-Уважаемый премьер! Я ведь доказывать, ничего и никому не буду. А сделаю я вот что! Если конечно потребуется и мы не договоримся. Ни в какую прессу, ни в жёлтую, ни в белую, ни какую-либо заграничную, эти материалы не попадут. А пойдут они знаете куда?
-Куда?
-В два адресата. И будьте уверены, я их туда доставлю. Первое – это непосредственно, президенту. Уж не знаю, что он с ними сделает. То ли даст законный ход, то ли постарается замять ваши делишки, но вам всё равно, после этого, никогда не быть у власти и, вообще я думаю, больше нигде уже не быть. Но, если президент, ваше дело замнёт (чего только не бывает в большой политике), тогда мне придётся сделать второе.
-И что же это второе? – хмуро спросил премьер.
-Я передам весь этот компромат в одну, а может и в несколько спецслужб, очень влиятельных европейских государств, с кем я был ранее связан по роду службы, а может и в ЦРУ. Вы ведь знаете, деньги решают всё, а у меня их немеренно и здесь, и за границей. Вы же догадываетесь, что они после этого станут делать, или вам объяснить?
Премьер молчал, судорожно уставившись глазами в стол, и сцепив перед собой руки. Проняло! Значит всё-таки понял, что это конец, что он не просто политический труп, а труп уже почти физический.
-Так вот, уважаемый премьер, они начнут вас вербовать и так, что тошно станет, а если вас не станет (извините за каламбур), то примутся за вашу семью, родственников и членов вашей команды. Вот такие дела могут случиться в нашем государстве. Я конечно, по природе может быть и космополит, но за свою Родину в ответе, и допустить такое не могу. Такой вот расклад, дорогой мой чиновник! Вот чего ты подлец натворил! Что молчишь?
-А что говорить? – как-то устало сказал он.
-Зачем тебе всё это, зачем?! Мне эти грёбаные деньги тысячу лет не нужны, а уж власть купленная на них, тем более. Кому-то деньги нужны для власти, а мне они нужны для жизни – жизни моей, моих родных, друзей, людей , в конце концов. А тебе, подлец, эти деньги зачем?!
-Тебе, Владимир Васильевич, этого не понять, - вздохнул он, - ты никогда не был у власти и не знаешь, что это такое, не догадываешься, даже, насколько она сладка. Это как наркотик. Что такое вкус власти, когда под тобой ходят миллионы, а ты ими управляешь, словно марионетками.
-Конечно! – разозлился я. – А ещё можно убивать безнаказанно, особенно на войне. Это даже конституционно. А как же! А можно исподтишка, завалить генерала Кутасова, разорвав его на клочки, а потом так же на молекулы разметать его киллера и концы в воду. Так ведь?
-Генерал – это расходный материал, такое случается, особенно на войне (вам ли не знать), причём на национальной, государственной….
-Правильно! Для таких, как ты, людей вообще не существует – это пешки, куклы, расходный материал. А свою семью ты к какой категории относишь? Жена, дети , родители – тоже расходный материал?
-Семья – это святое! Не трожь их!
-Ишь как заговорил! Это они для тебя святое, а для меня может совсем наоборот… Сорное семя, которое надо выжечь…!
Он, мгновенно побелел и промолчал. Значит что-то, в этой сволочи ещё сохранилось, хоть капелька совести. И наверное придётся дать шанс (не ему конечно!), а его родным. Придётся! И это правильно.
-Вот что, премьер, слушай сюда!
Он стал ещё белее, и, подняв глаза понял, что разговор подходит к концу.
-У тебя, только остался только один выход и ты знаешь какой!
Я забрал чемоданчик, сложив туда все материалы, и запер его.
-Я обещаю, что все эти документы никуда не уйдут, ни оригиналы , ни копии. Не могу обещать это людям твоей команды, если они будут продолжать, делать мне гадости. Можешь предупредить, что в случае чего, я просто их уничтожу! Ты уже это знаешь! И наконец! Самоубийство премьера, бросает чёрное пятно на государство. Писаки и прочие средства массовой информации, начнут копать, чего это ушёл из жизни премьер. Ни мне, ни государству это не надо! Вот здесь капсула, глотаешь и через несколько секунд потеря сознания и совершенно безболезненная смерть. А при вскрытии – сердечная недостаточность, и как следствие инфаркт. И ни одна экспертиза не найдёт следов этого вещества в организме. Только в этом случае, я сдержу своё слово и твоя семья будет защищена ото всех. Если им будет нужна финансовая помощь, я её обеспечу, так что никто об этом не будет знать, даже они сами. Это всё. Другого выхода у тебя нет, ты сам выбрал свою судьбу.
Я встал, взял в руку чемоданчик и положил, перед ним на стол, капсулу. В его глазах было полное безразличие.
-И не думай стрелять мне в спину, не выйдет, но будет только хуже. Прощай!
Неторопливым шагом, я пересёк комнату и, открыв дверь, вышел в коридор. Сзади была могильная тишина.
XXIII
Мы растворились, словно тени в тумане. Я спустился по лестнице и сделал знак бойцу, чтобы он следовал за мной, одновременно дав сигнал: «Полста!». Я конечно этого не видел, но почувствовал как со всех сторон, ринулись чёрные тени к выходу с территории резиденции. Слева и справа от себя я увидел, как полупригибаясь к земле, бойцы двинулись к воротам, один шёл сзади прикрывая тыл. Прохоров, как я увидел, ждал уже возле калитки. Мы, скоренько выскользнули наружу, а последний, закрыв все запоры, перемахнул через ограждение. В запасе ещё оставалось несколько часов, так что времени «сделать ноги» ещё хватало и мы, не задерживаясь ни секунду, рванули к машинам. Летом светает рано, но ночь ещё плотной завесой окутывала землю. Правда ветер разогнал тучи и стало хоть чуть-чуть светлее. Степан с водителем почти дремали в «хаммере», когда мы влетели в салон, сдёргивая на ходу маски и, убирая оружие.
-Вперёд! – гаркнул я, выводя водителя из дрёмы. – Делаем ноги!
Машина рванула с места, так рьяно, что я чуть не звизданулся затылком о сиденье. Вот, те и результат, восемь негритят! Значит домой, ну и слава богу!
Только сейчас начался мандраж и я, открыв бардачок, достал оттуда фляжку коньяку, хлебнул изрядный глоток, после пустив его по кругу. Водитель, поглядывал на нас, изредка облизываясь. Я обернулся к Прохорову и мы все снова скрестили руки, столкнувшись кулаками.
-Виктория! – заорал я, задрав голову вверх и услышал, как все мне вторят в один голос.
За окнами, в свете фар, улетал лес, катились стволы сосен, елей и кустов, а впереди роилась мошкара, жучки и паучки, разбиваясь вдребезги о лобовое стекло. Я немного успокоясь, расслабившись сидел на первом сиденье и после напряжённых часов пытался успокоится, но ничего не выходило. Очень уж всё просто получилось, даже как-то не верилось. Впервые в мире, удалось без «шума и пылу», захватить резиденцию одного из главных лиц государства. Ну, ни хрена, себе! А, не подстава ли, это! Нет, не должно быть, просто не может! И всё же сомнения теснили грудь, словно слёзы при расставании. В голове невольно трепетала мысль, а будет ли так, как я всё задумал. Не, вопрос! Но бежать уже некуда, все мосты сожжены, отступать некуда, позади Москва!
А всё же поживём – увидим! Дважды не умирать, а единожды всё равно придётся.
Наверное, после выпитого коньяка и игры на нервах, я задремал и проснулся только тогда, когда машина, скрипнув тормозами, остановилась у крыльца виллы. Выйдя из «хаммера», я увидел, что все остальные уже прибыли сюда раньше нас. Я подозвал Прохорова.
-Я, знаю, Антон, что все уже устали, но всё же собери ребят, пусть переоденутся и на аэродром. Утром вылетят назад, немедленно. Скажи премия, в стократном размере, но если загуляют здесь, бошки откручу. Отпуск возьмут в Оренбурге, по очереди. Ясно!!
-Ясно, командир!
-Остальные, остаются здесь. Всё снаряжение убрать в наш склад в Москве. Чтобы на вилле, ничего не осталось, ни грамма! Ничего!
-Убедительно!
-Так что давай, ещё немного, а потом отдохнём.
-Есть! Командир!
Пока я подымался по крыльцу, то увидел, что народ уже забегал по территории, отгоняя машины в мойку и засветились окна в гостевых домиках. Господи! Как хорошо, что всё наконец закончилось! Закончилось ли Ильин?! Ты ведь, как магнит, притягиваешь к себе то золото, то дерьмо, то горе, то радость, то беду, то счастье!
Что же тебе так осталось в жизни от судьбы, аккумулятор ты наш бессерябрянный. Впервые в жизни мне стало тоскливо, так тоскливо, что выть захотелось, словно волку на луну. до теплого бархатного теламне стало тоскливо, так тоскливо, Что выть захотелось, словно волку на луну. В глазах защипало и дыханье спёрло, грустью заволокло сердце, а память открылась с самого детства и до сегодняшнего дня, всё прокрутив в мозгу, словно кинофильм от школьного тополиного пуха до тёплого бархатного тела, неудержимо желанного и до стона сладострастного с твёрдыми коричневыми сосками шоколадного вкуса.
Я никогда не бегал так стометровку, взлетая по лестнице на второй этаж, на ходу, срывая с себя всю одежду и ныряя ласточкой под одеяло. Адель, спящая на спине, наверное даже не успела проснуться, когда я овладел ею и не завопила от страха только потому, что обоняла запах моего тела.
-Володька! Ты дурак!
Удивительно, но она впервые назвала меня по имени, именно так! А я был счастлив и молчал. Счастье – оно всегда молчаливо!
Я гладил её плечи и спину, целовал её губы и грудь, и познавал её лоно, словно это было впервые. Я не видел в темноте, но наверное у неё были очень удивлённые глаза и поэтому во время оргазма она так кричала, что заглушала весь шум на свете. Но прислуга всё же была в доме. Что же они подумают? Лишь бы не прибежали с ружьями и скалками, решив, что я её убиваю. Вот тебе и хохма жизни! Женщина ощущает верх блаженства, а окружающим кажется, что ей неисправимо плохо и им хочется её защитить. Счастливый человек, не всегда бывает счастлив до конца, ему всегда хоть чуть –чуть, но всё же не хватает. Вот так и нам с Аделью. Если засыпал я, она начинала ласкать такие интимные места, что мне уже было вовсе не до сна, а если начинала посапывать Адель, то я целовал её за ушком и этого вполне хватало на то, чтобы она внезапно бросалась на меня, опрокидывая на спину.
Так и прошёл этот остаток ночи.
Под конец мы всё же оба уснули. «Утро, утро начинается с рассвета…», ну до чего же навязчивыми бывают некоторые мелодии и песни. Уж который раз лезут в голову и не выгнать их никак. Я лежал в постели на спине, закинув руки за голову и смотрел в потолок, на котором суетились солнечные зайчики. Боже, лежать бы вот так, как в детстве, в деревне у бабушки и ждать, когда она позовёт есть свежеиспечённые блинчики со сметанкой, или маслицем топлёным, а то и со сладким чаем.
Но пришла не бабушка, а Адель, но на удивление принесла те же самые свежеиспечённые блинчики, со сметаной и зелёным , сладким чаем.
-Володька, подъём!
-Как ты сказала? – удивился я.
-А что?
-Нет! Ну, как ты сказала?
-Володенька! Вовуля! Вовочка! Вовик!
-Ничего себе! А ещё можешь?
-Могу! Но не хочу!
-Ну, пожайлуста! Хоть одно имечко!
-Ладно! Павиан!
-Что!?
-Или будешь жрать, Вован, или топай отсель! Понятно!
-Как же вы женщины можете опустить нас на землю. С небес, да в болото - -хрясь!
-А нечего требовать, чтобы тебя ласкали до бесконечности, да ещё под разными именами! Фу, извращенец!
-Вот это уже, даже ниже плинтуса!
-Ладно кончай, Володька! – уже серьёзно сказала Адель. – Завтракай и выметайся. А я ещё полежу!
После завтрака я отправился к озеру. Солнце уже встало высоко и было довольно тепло, хотя и ещё не жарко. Жара обещала быть, где-нибудь к полудню. Пара человек из охраны слонялись по пирсу, в одних рубашках с коротким рукавом, на которых сразу выделялись наплечные кобуры и радиостанции в руках. Я накинул на плечи оранжевый жилет, не столько для безопасности, сколько от обжигающего плечи солнца и летящих водяных брызг и уселся на водный мотоцикл.
Приятно всё-таки рулить на приличной скорости, по голубой водной глади. Тут тебе не светофоров, ни полос движения, ни обочин, ни встречного транспорта, только брызги до самого неба. Так я и катался, подставляя лицо ветру, наверное минут сорок.
После этого я ещё немного сидел на террасе, загорая на солнце, а потом пошёл в дом.
Наверное мы бы сразу слиняли из бывшего СССР, но Адель, как это и положено всем красивым женщинам, забыла получить загранпаспорт (вернее продлить его) и долгосрочную визу. Так что пришлось ещё задержаться, на этой подмосковной дачке и ждать, пока все документы будут в полном порядке.
В обед нам принесли что-то подобное на французскую кухню, разные там суп-пюре, мясо по-французски, фрикасе и тому подобное и всё это под сухое вино – красное и розовое.
Вальяжно развалясь в кресле и попивая кофе с коньяком, я сидел в гостиной и смотрел телевизор. Адель держала в руках пульт и постоянно им щёлкала, пытаясь выудить из этого плоского чудовища, программу, которую ей бы хотелось посмотреть. Этот калейдоскоп кадров, мне изрядно надоел и я уже порывался встать и уйти в другую комнату, как вдруг в новостной программе услышал: «…сегодня ночью, скоропостижно скончался…»
-Стой! Стой! – закричал я, видя, как Адель перещёлкнула на другую программу. – Давай назад! Быстро!
«…преждевременная смерть, оборвала в полном расцвете сил, жизнь выдающегося государственного деятеля…»
Пш – пш – пш - !
-Чёрт побери, Адель, прекрати ты изощряться над этим пультом!
-Владечка! – испугалась она. – Да это не я, я вовсе его не трогала.
-Тогда попробуй включи ещё раз, эту программу.
«…навсегда останется в памяти россиян…»
Пш – пш – пш -!
Чёрт бы побрал это наше телевидение, хоть и спутниковое! Хотя ладно и так всё понятно. Значит премьер выбрал свой путь, и правильно сделал, другого не дано. И всё же только сейчас, я стал совершенно спокоен. Почти спокоен. Все реки текут в океан и повернуть их течение вспять пытаются либо идиоты, либо коммунисты. Так и премьер кончил свой путь там где и надо, и слава богу не повернул течение своей жизни вспять, не пошёл против своего народа и остатков своей совести. И хотя он был мне противен, мысленно я его похвалил: «Молодец!».
Через пару дней мне и вовсе надоело слушать новости, особенно то, что творилось в стране.
Это, чехарда какая-то!
Всю Оренбургскую область смело, как во время ледохода хлипкий мост. Всё руководство полетело вверх-тормашками. В лучшем случае, кто-то ушёл в отставку, кто-то на пенсию, кто-то перешёл на другую работу, но многих (причём главных) лиц арестовали и посадили, а кого сразу садить не получалось попали под домашний арест, либо отделались пока подпиской о невыезде. Это гулким эхом, прокатилось по всей стране, необъятной, от глубин до самых до окраин, кто-то прошёлся, как хозяин.
А премьер сделал всё, что надо. В самом конце дал таки своей команде, что называется отмашку: «На дно!» и те последовали его совету, в чём я и не преминул убедиться.
Москва была последним котлом, который кипел и бурлил. Здесь тоже кто-то уходил в отставку, кто-то на другую работу, а кое у кого нервишки не выдержали и пришлось даже вынимать из петли. Чехарда смен и перемен длилась едва ли не неделю. Даже президенту стало интересно, что же это творится в стране и он назначил специальную следственную комиссию по этому поводу. А ещё экономика дала такую течь, что и затыкать уже было нечем. Полный дефолт!
Аж, в штатах засуетились, потому как поняли, не только им такие фокусы выкаблучивать, тут есть ребята и почище вашего. С этаким американским долгом, глядишь его русский мужичонка выкупит, и что тогда они делать будут. Упразднит мужик эти ихние доляры, введёт целковый, да не простой , а золотой, то-то разжиревшие от фастфуда америкосы попляшут, растрясут небось свой жирок по всей планете и наконец то научатся работать, как следует. Эксплуататоры, трудового народа!
Что-то засиделся я в своих родных пенатах, да и дочка звонит и спрашивает, пап когда ты наконец приедешь, а то только обещаешь, уже скоро и внуки без тебя женятся и замуж повыходят. «Мы, вольные птицы, пора брат, пора…».
Да, пора уносить ноги, а то не дай ты бог попадёшься под горячую раздачу и доказывай потом, что ты не верблюд. Но, как назло, документы Адели, ещё не были готовы. Французы обещали только через пару недель, но как только из-за кустов показался золотой телец, пообещали всё сделать на следующий день. Всё-таки имеет ещё золотишко силу, на сегодняшний день, как говаривал Ося Бендер. Поэтому сегодня мы готовились к завтрашнему отлёту. Адель, войдя во вкус хозяйки, принялась командовать в доме, раздавая распоряжения направо и налево, и пакуя свои чемоданы.
В чемоданов десять, наверное!
-Адель, милая! – сказал ей я. – Что ты тащишь в Париж, этот хлам. Неужели мы там получше не купим? От кого только захочешь, от Кардена, от Версачи, от Шанель и прочих мадмуазель…
Но убедил её только на пять чемоданов.
Бойцы, почти все дни пропадали на берегу озера с удочками, сказав мне, что во Франции рыба не водится, потому как озёр там нет, а одна река, что течёт через Париж, и то в ней одно сено. Так что я оставался предоставленным самому себе и потому полдня валялся на террасе, а остальные полдня дремал в кабинете за разными книгами на французском языке, пытаясь восстановить школьные познания (английский то, я знал в совершенстве), либо перебирая разные безделушки с полок и из сейфа. После обеда этого дня, перед отлётом, я как обычно сидел в кресле за столом и крутил в руках, эту самую золотую пирамиду. Из открытого окна долетали запахи хвои и тонкие озёрные ароматы. Даже блики солнца, отраженные от глади озера, скользили по стенам кабинета, увешанным картинами.
В теле была слабость, а в голове полная пустота, пока где-то глубоко в подсознании вдруг не зазвенели колокольчики. К чему бы это удивился я? Вроде бы ничего не предвещало никаких перемен в этом болотистом мирке и всё же что-то должно было случиться. Я пытался размышлять, прикидывать, догадываться, умничать, но совершенно ничего не удавалось, и в раздражении я ударил основанием пирамиды, по стоящим в серебряном кубке, заточенным карандашам и, торчащим рядом с ними шариковым ручкам. Что-то в руке у меня щёлкнуло и я понял, что с пирамидой случилась некая метаморфоза.
В ней появились трещины или, вернее сказать, щели, идущие поперёк пирамиды, по всему её контуру. Я повернул её и осмотрел основание.
В его середине, виднелось круглое небольшое углубление, миллиметра три-четыре. Вероятно, когда я ударил её, о ручки и карандаши, то попал, одним из них, точно в центр, где находился стержень и вдавил его внутрь. Вот почему и образовались эти щели! И что теперь?
Я попробовал разнять пирамиду на части, но из этого ничего не вышло, но мне показалось, что они могут вращаться вокруг центральной оси.
И тогда я попробовал вращать их, друг относительно друга и мне это сразу удалось.
Вращались они с некоторым усилием, непрерывно пощёлкивая, будто внутри был некий запорный механизм. Пирамида, по высоте, оказалась разбита на семь равных частей, и все они вращались вокруг одной оси, в придачу сдвигаясь на некоторое расстояние по горизонтали. Мне это напоминало головоломку, типа кубика Рубика. Но там собирались все грани одного цвета, а что надо было собрать здесь? Совершенно непонятно, ведь пирамида была одного цвета.
Да, она была вся покрыта, какими-то вырезанными символами, совершенно непонятными.
Я крутил пирамиду до самого вечера и уже боялся, что скоро сотру её ось в порошок, но так ничего и не добился. Я бросал её на стол, устало сидел в кресле, потом брался за неё опять и крутил, до изнеможения. Я и плевался, и чертыхался, но ничего не выходило из моей затеи. В конце концов я решил окончательно прекратить это бессмысленное занятие и отбросил её на стол, так, что она даже щёлкнула, одной гранью ударившись о подставку перекидного календаря.
Я сидел и тупо смотрел на эту золотую тварь.
И вдруг мне показалось, что я вижу, что-то мне довольно знакомое. Внимательно присмотревшись, я увидел, что одна щель, между частями пирамиды исчезла. Когда я бросил пирамиду об стол, две её части защёлкнулись, соединившись вместе. И там, где раньше была щель, явственно виднелись лишь четыре буквы
L B F C W
Это были самые настоящие латинские буквы. Значит, при определённом положении частей пирамиды, они вновь защёлкиваются между собой и по их шву можно увидеть некие буквы, а может быть и цифры, и значит должен быть какой-то текст. Это просто шифровальная машина, а значит нужно собрать пирамиду так, чтобы можно было прочитать его.
Но, что же хранит в себе –
Тайна золотой пирамиды!
К О Н Е Ц
Наследство
© Copyright: Владимир Корженевский, 2015
Свидетельство о публикации №215100201249
Свидетельство о публикации №215100201249
Рецензии