Тайна золотой пирамиды
П.Корвилл
Т а й н а з о л о т о й п и р а м и д ы
Ильин – 3
П Р О Л О Г
«Бомбардье» ровно гудел двумя моторами, вгрызаясь в заоблочное небо подмосковья. Наконец то мы оторвались от земли и летели туда, куда столько времени хотели. Не хочу сказать, что я счастлив безмерно, но глядя на счастливое лицо Адели ( Аделаиды Ивановны Севриной – думаю моей любимой женщины) и моих бойцов, а их было четверо (пока!): Антон Иванович Прохоров – глава личной охраны, Андрей Витальевич Птахов – ум, честь и совесть разведки, Пётр Игнатов – суперразведчик и Илья Шевцов – русский Брюс Ли, я чувствовал себя более или менее удовлетворённым. Мой собственный самолёт, поднимался всё выше и выше унося нас: меня, мою женщину и мою команду, прочь отсюда, навстречу моим родным и новым приключениям.
Я, Владимир Васильевич Ильин, мегамиллиардер, отставной майор ГРУ и просто хороший , русский мужик, опять летел чёрт-те куда, а самое главное чёрт-те зачем.
Адель уже просто наверное привязалась ко мне (как и я к ней), хоть и говорят, что зараза к заразе не пристаёт, а вот ребята летят со мной, не из инфальтивного интереса, а чтобы срубить бабки. Может наверное кто-то и уважает меня, и может даже ради этого… но в основном то я знаю – это бабло. Если они даже начнут рубить леса от Урала и до Байкала, всё равно они не заработают столько!
А Прохоров вообще сказал:
-Командир! Я один, как перст, ты же знаешь. А тут Франция, когда я ещё смогу пожить столько за границей, а вдруг и встречу какую-нибудь итальянку и женюсь (как это всё было пророчески!), да останусь в этой земле и разведу поколение Прохоровых в Европе.
И правда, чего нас только не ждёт в жизни, если не плюёшь на неё, а просто любишь. «Я люблю тебя жизнь, что само по себе и не ново…».
Значит отлёт птиц в тёплые края начался, тем более, что сегодня первое сентября. Как это значимо – все детишки в школу, а мы за границу. «Как молоды мы были, как искренне любили, как верили в себя…».
Мне надоело смотреть на счастливые лица (наконец то папа отпустил их) и я двинулся к себе в салон, прихватив по пути бокал коньяка, но как обычно часть вылил себе на грудь, чертыхнувшись. А это надо делать им. Ведь почти месяц держал их на вилле в Подмосковье, пока разгадывал свои загадки. Гадал, гадал, да разгадал (надеюсь!).
Почти месяц назад
Пирамида стояла передо мной, светя своими буквами, открывшимися вдруг, словно грудь девочки-переростка, перед опешившим скромным подростком, не пережившим ещё ни одной поллюции. Что такое застыть, как статуя, я понял сразу, да ещё замёрзнуть, словно лёд. Но лёд тает, и вот я оттаял. Слава богу длинная жизнь и служба в определённых местах, выучили меня, что сначала надо анализировать, а уже потом бросаться в омут с головой (кстати за это многие женщины меня ненавидели, особенно женщины старшего возраста).
Так что я очень внимательно осмотрел всё визуально и понял, что эту игрушку составлял почти гений и уж если я попал, случайно, пальцем в небо, то надо всё это запечатлеть, то есть зафиксировать это положение пирамиды. А то ведь начнёшь сдуру крутить и потом уже не вернёшься назад. Я встал и пошёл за небольшой дрелью, которой пользуются, в основном, ювелиры, или гравировщики. Теперь главное, надо придумать символ, который не был бы похож ни на букву, ни на цифру и легко был узнаваем, в разрезанном наполовину виде. Ответ, как то появился сам собой – а пирамида! Точно! Я взял дрель, вставил в неё наконечник, стоматологический и начал чертить знак на шве пирамиды, по горизонтальному сечению. Ну вот теперь даже, если грани пирамиды сдвинутся, всегда можно будет найти это положение граней пирамиды. Во блин, следопыт и мыслитель! Но это было так интересно, куда там!
Я крутил эту пирамиду, вдоль и поперёк, но ничего не получалось. Наверное от того, что действовал я бездумно, можно сказать машинально. Ильин, чёрт рогатый! А где тяга к приключениям, где разум, преобладающий над мышечной массой, иди козёл, съешь сахарку, для улучшения мыслительного процесса.
Я попил кофейку, расслабился на террасе и наконец понял, что и к чему. Должна быть подсказка, но если грани заполнены буквами и цифрами, а основание практически совершенно гладкое и покрыто цветочными узорами, чтобы скрыть расположение центрального стержня, то подсказки могут быть только на рёбрах пирамиды и нигде иначе. Это меня словно озарило! И не зря же наверное капитан, ты стал майором! Я вернул пирамиду в то исходное место, что только недавно обнаружил и стал внимательно всё осматривать. Это сейчас весело думать об этом, а тогда я дня четыре ломал голову над этой загадкой, пока пришёл хоть к какому выводу. Я начал вспоминать всё то, что писал в своих записках о пирамиде Антонов, и что нарыл об этом предатель Гурин. И вот, что выяснилось! Проведя обследование золота в лабораторных условиях Антонов выяснил, что была она отлита где-то в 4 веке до н.э., а гравировка на ней была выполнена уже позднее ( в записях Гурина упоминается, что это относится к началу 14 века и упоминалась она в анналах и рукописях, как любимая вещица 11 короля Франции, династии Капетдингов, Филиппа IV Красивого, того, кто уничтожил Орден Тамплиеров! Вот это последнее, скорее и повлияло на мои не столь сильные умственные способности, но я наконец уяснил, что мне нужно искать! Опаньки, опаньки! Не ходил бы ты мил дружок в лес густой! А, придётся, чёрт подери, как бы и не хотелось!
Два я включал своё воображение (не столь уж плохое), чего-чего, а воображение у меня присутствовало, иначе какой ты к чёрту диверсант! Я очень внимательно, буквально с лупой, обследовал все рёбра пирамиды, мысленно прочерчивая то, что может быть продолжением той гравировки, что уже образовалась, в случайном защёлкивании частей пирамиды и понял, что это будет или наитие, которое снизойдёт на меня, либо я действительно увижу то, что даст мне господь бог. Я человек крещённый, а значит по своей сути верующий и господь должен был хотя бы указать мне перст в сторону моей отгадки. Но не тут –то было! Но я, честно говоря, не в обиде на всевышнего, ну до меня ли ему! Парень тебе дали шанс, вот и греби в ту сторону. И я честно говоря погрёб! Всему чем я обязан в этом мире (в том числе и наследством Антонова), я скорее всего обязан господу богу. Теперь ни мне на него роптать! Люди вокруг меня вдруг исчезли и Адель в том числе (на что она очень жестоко на меня обиделась и лишила секса!), но мне необходимо было разрешить мой вопрос, решить загадку, и только потом я стал бы самим собой.
«Не говорите мне прощай, не говорите…»
Адель уже была в трансе, все документы были готовы, а я сидел на месте и никуда не трогался. Вот тебе и здрасте! Объяснить? Бесполезно!
Так что я занимался (с упоением) своим делом, а её, собственно говоря, оставил на произвол судьбы.
А что ещё оставалось?
Я знал, что когда-то это кончится и внушил это Адель. Она поверила!
Как всегда умная мысль приходит опосля! И почему так случается никто не знает. Крутя между делом эту пирамиду, я вдруг понял, что гравировка на одном из рёбер, мне что-то напоминает. Я долго не мог понять, что же это такое. Знаете, бывает иногда истина где-то рядом, но никак до неё не достучаться. Что-то неуловимое навевает на вас некие воспоминания, но картина в целом не складывается. Возникает предчувствие чего-то очень хорошо известное, но никак не приходит на ум: где, когда и почему я это видел, а главное зачем.
Я ходил из угла в угол по квартире, спорил с Аделью, даже пытался «овладеть» ею, но всё было зря. Память металась где-то в черепной коробке, не желая извлекать из её недр, необходимые мне знания.
И наконец, когда я в очередной раз пристал к Адели и она, меня со всей широкой русской души огрела по голове сковородкой, я вдруг был озарён. Да, да! Действительно идиот, боже мой! Да как же я не понял?
Я был так счастлив, а Адель так удивлена моей радостью, что мы даже сразу не поняли, что между нами состоялся самый настоящий секс. Я был рад, Адель кажется удовлетворена, и то же наверное рада. Правда я задержался в постели и не сразу рванул в кабинет, тем тоже привёл Адель в благостное состояние, но когда она уснула, я на цыпочках удалился из спальни и решил проверить свои домыслы. Всё оказалось, как я и думал.
На одном из рёбер пирамиды, складывался крест ордена тамплиеров, рыцарей Храма, самого загадочного ордена средневековой Европы. О, как! Разтудыт, его в качель! Боже, я опять вляпываюсь, чёрт те во что! Ну неужели, нельзя жить спокойно?! Уж и денег немеряно, и дочь с внучатами хоть куда, и любимая женщина… Тебе, что придурок, ещё не надоело кочевать. Нет несёт опять невесть куда! Адреналина мало?! Так купи в аптеке и вколи в задницу! Боже кто же создал такого идиота?! Вот только на папу с мамой не греши, они тут не причём!
Хотя, честно говоря, я и жить то по-другому не умею! Остановлюсь на полпути и умру. А мне это надо? Да никогда! Наверное так! Я и всех вокруг, приучил жить по-моему. А чем плохо? Средств хватает, а приключения ещё никому не мешали, если они безопасные (вот только безопасные у меня никогда не получались!). Ну да не беда, я здесь просто на подхвате, куда мне деться! Один раз взяв след, я уже с него не ухожу и, подняв хвост пистолетом, как хорошая легавая, мчусь по запаху, только бы он был.
Ещё несколько дней я кочевряжился с нижней стороной пирамиды, возле основания. Верх то я закрыл крестом тамплиеров, а вот низ получился гораздо быстрее и проще. Тем более, что на одной грани оказалась выгравирована печать короля Филиппа IV Красивого от 1286 года, а на другой грани монета турноза 1305 года, времён того же короля. Это было уже гораздо проще: определить круглые знаки на гранях, не представляло особого труда. Вот так пирамида и оказалась собрана: все части сошлись и механизм на стержне захлопнулся. Вот и ладно! А что дальше?
Буквы, буквы и буквы и только две арабские цифры… И что с ними делать? Я стал рассуждать логически. Вот стоит передо мной пирамида! Золотая, чёрт её побери! «Золотая лестница без перил…». А причём здесь эта песня? Антонов, пропади он пропадом и его хит, вовсе тут не по делу. Во блин, вляпался! Думай голова, Ильин, ты ведь не придурок, соображай, шевели мозгами! Пирамида стоит – это хорошо! Буквы на ней прописаны по вертикали! Что такое старофранцузский язык – вариант латинского, так скажем «вульгарная латынь». А что было во времена короля Филиппа, именно этот язык, во всяком случае до кардинала Ришелье, или скажем среднефранцузский, на котором разговаривали с 14 по 16 столетие, а значит братец, со своими убогими знаниями, ты не хрена не поймёшь.
Но слова написать сможешь. Вот здесь, как я думаю, слова написаны от основания пирамиды к её вершине, и после некоторых букв видны точки. Значит это окончание слов, либо предложений.
Попробуем задействовать Андрея Птахова – компьютерщик и во французском сечёт, а вдруг да и нароет чего-нибудь? Вот ему я и дал текст, который у меня нарисовался, и поручил попробовать перевести его с учётом, что это старофранцузский язык. Показав ему указательным пальцем, жест на губах (мол, молчок!) и, выпучив глаза словно сваренный рак, я скорее рассмешил его, чем напугал.
На удивление Птахов, явился буквально через пару часов.
-Ну, что, селадон? – спросил я.
-Всё готово, командир!
-Всё?!
-Точно так.
И он протянул мне лист бумаги. Я прочитал его и в голове у меня, весело зазвонили колокольчики.
-Так, Андрей! – сказал я. – Завтра утром вылетаем. Скажи Прохорову. Сегодня все прощания, предупреди лётчиков, чтобы были готовы. Свяжись с Патрушевым, пусть мне отзвонится. Всё!
Как мало женщине надо для счастья! Она даже готова пожертвовать ещё одним чемоданом, чего и сделала Адель. Если бы я знал, что женщины могут так затрахать мужчину, я бы не сказал ей, что мы завтра вылетаем! Вот ведь поистине права фраза: «Увидеть Париж и умереть!», я ещё этого Парижа не увидел, а уже чуть не умер. Но потом лёжа в постели и, придерживая голову Адели на своём плече, ещё раз перечёл текст, переведённый Птаховым:
«В сени рожденья, к утренней звезде два лье и три туаза, и Гадес примет вас в объятья. Там переправясь через Стикс, пройдя путь Ариадны, таится вечность под охраною Христа!»
Вот тебе и загадочки, Ильин, а ты думал легко тебе будет? Нет! Тут, братец ты мой, опять мозгами надо пошевелить и очень даже…! Из этой записки я понял только одно, что-то находится в двух лье и трёх туазах. Вот лье это, к примеру 4,5 километра, а туаз 1,949 метра. И тогда получается, что от какого-то места на расстоянии 9,0582 километра, что-то находится.
А что ещё неведомо, надо выяснять. Но это что-то явно находится во Франции, и явно недалеко от Парижа. Ещё и не такие вещи мозговали, а уж это как-нибудь осилим. Первые мысли уже пришли, но я никогда не спешил с выводами. Спешка не всегда сестра отгадки, как краткость является сестрой таланта. Вот поэтому я и решил, как обычно говаривал Наполеон, сначала ввязаться в бой, а там видно будет, что получится.
И летим сейчас мы на этом, проеденном молью «бомбарбье», и я, расплёскивая на грудь коньяк, пытаюсь сообразить, кой чёрт делать в этой грёбанной Франции и пытаюсь понять, а что же меня там ожидает. А ожидает меня, я думаю, не очень хорошие дела, а может и вовсе никакие. «Не совался бы ты поп…» А что делать? А гонор ГРУшный? А куда я лезу и что вообще ищу – не понять? Но раз ввязался, убегать уже поздно, лети до полного, по весь опор. А там или грудь в крестах, или голова в кустах!
Вот и летим, время ещё есть! Разберёмся!
Пора перейти к историческому эпикризу!
Собственно говоря, почти ничего исторического, кроме этой золотой пирамиды ничего не осталось. Всё остальное, честно говоря, сплошные домыслы и слухи, а также анналы, то бишь рукописи средневековые. Что известно достоверно – никто не знает!
Девять рыцарей организовали орден. Причём, что интересно, имя девятого, так до сих пор и неизвестно. Вот странность, вот вопрос! Этим рыцарям царь (или король!) Иерусалима, отдал на откуп храм Соломона, поселив их рядом в своих палатах, близ Храма Господня. И они в течении 9 лет там чего-то копали. Девять рыцарей, ну наверное с оруженосцами, но что-то копали! И что!? И девять лет?! Вы уж меня извините, но копали в самом сердце Иерусалима…беспрерывно! Сдуру что ли! Не думаю.
И вот эти доблестные ребята, всё же что-то выкопали!
А что никто не знает! И выкопали что-то значимое. Ибо после тех лет, орден стал богатеть и процветать. А завистников то сколько, и не перечесть. Я уж не буду перечислять всё то, что говорилось о рыцарях Тампля (о храмовниках!), но им завидовали и их честили по чём зря. Да, они не агнцы божьи и не ангелы, и вполне могли иметь некоторые прегрешения, но не это меня волновало.
Что нашли эти рыцари, и где оно теперь хранится. Видно, что нашли не золото и серебро, не драгоценные камни и меха (какие там, к чёрту меха, в этакой пустыне), а значит отыскали вещь, настолько серьёзную, и почитаемую христианами всего мира.
Значит по-видимому, нашли христианские реликвии и святыни. Ну в самом деле, на черта крестоносцам вещи сарацин и их божества, совершенно не зачем.
Святынь существует множество, начиная от Ризы Христовой, гвоздей из Креста Господня (их чуть ли не 20 реликвий, всех и не упомнишь!) и, кончая терновым венцом и гробом Господним. Но особенно важными стали реликвии, касающиеся Иисуса Христа, а таковых и не так уж много.
Но кроме того, начиная с 19 века, пошли поиски всевозможных реликвий и мощей всевозможных святых. К сегоднящему времени найдено множество реликвий, которые хранятся во многих местах и, даже по нескольку святынь, в разных местах.
Гвоздей насчитывается уже тридцать, Туринская плащаница (правда всего одна и терновый венец один, в Париже, в соборе Нотр- Дам де Пари – не считая отдельных шипов от венца, розданных во многие церкви мира!), ясли Христовы – В Вифлееме и в Риме, копьё Лонгина (которым был убит Христос), аж в четырёх местах: в Вене, В Армении, в Ватикане и в Кракове, и прочие, прочие реликвии, которых было неистово много в мире, даже несколько клещей, которыми вынимали гвозди, коими всё же прибивали тело Христа к этому самому кресту. Но вот две реликвии, за которыми охотились и искали особенно: это копьё Лонгина (говорят у кого копьё, тот непобедим- то-то Гитлер, оказавшись в Вене, после захвата Австрии, первым делом приказал вывезти его в Германию-Третий Рейх), а так же Святой Грааль (чаша, в которую Иосиф Аримафейский, собрал кровь из ран, распятого на кресте Спасителя и из которой Иисус Христос вкушал на Тайной вечере!).
Итак, как мне показалось, Святой Грааль, и является той реликвией, которую искали тамплиеры и, судя по-всему нашли. Святой Грааль (старофр. Graal, Sangreal)-по поверьям давал отпущение грехов и всяческие блага, в виде еды, питья, богатства, а испивший из этой чаши, получал бессмертие и вечную жизнь.
Сегодня имеется около семи чаш, о которых говорят, как о Граале (Кафедральный собор в Валенсии, чаша в США из антиохского клада, чаша в Турине и тому подобное…).
Вообще о происхождении Святого Грааля существует множество легенд и предсказаний.
Первая из них гласит, что Грааль привёз в Британию Иосиф Аримафейский, и его долго искали рыцари Круглого стола. По мистической традиции, чаша сделана из огромного изумруда, упавшего с неба, а владельцем камня считается сам Люцифер. Во, как!
По другой версии, это смагард, сверзился с головы Люцифера, когда мятежного архангела изгнали с неба, а раз этот изумруд не столь велик, то его просто вставили в драгоценную чашу.
В Валенсийском соборе хранится чаша, вырезанная из коричневого агата, оправленная в золото и инкрустированная жемчугом. Вот его то в 2006 году, папа римский Бенедикт XVII, признал подлинность чаши, но это честно говоря, мне ни о чём не говорило. Столько уж реликвий считалось за действительные, что мама не горюй!
Ладно, с чашей Святого Грааля вроде разобрались, если это действительная магическая вещь, вот от чего стало появляться богатство храмовников (рыцарей Храма!) то бишь тамплиеров, и вот почему оно потом исчезло, как исчез и сам орден! ФилиппVIКрасивый, конечно мог бы начать борьбу с орденом из-за денег, их отсутствие тогда сказывалось во Франции. Филипп продолжал укреплять королевскую власть и вёл тяжбу с английским королём Эдуардом (чуть не заварил целую войну!), потом воевал во Фландрии (был разбит сначала наголову при Куртре в 1302 году), но потом вёл войну с фламандцами целых два года, пока те не уступили. А на это денежки нужны и немалые, а где их взять? Потом вёл борьбу с папой БонифациемVIII и даже посылал Ногарэ в Италию, чтобы арестовать папу. И посадили святого отца во дворце в Ананьи под арест, но жители через пару дней его освободили. Однако спустя несколько дней Бонифаций VIII умер, а через десять месяцев умер и второй папа Бонифаций IX. И только новый папа КлиментV перенёс резиденцию свою в Авиньон (а этот город находился под влиянием Французского правительства), так и началось, так называемое, «авиньонское пленение пап».
На это тоже надо было отпустить денежек немерено, зато теперь Филипп мог крутить папой, как ему угодно. А это уже миллионы верующих под каблуком. Вот такой был подлец королевских кровей!
Теперь можно приниматься и за тамплиеров.
Ходили сухи, что появился некоторый доносчик (говорилось, что он был бывшим тамплиером), который сидел в тюрьме и дожидался смертной казни, но напросился на допрос к королю и рассказал ему о заговоре Ордена Храма против светских монархий. Имея большие средства (в смысле финансовые) они за счёт ссужаемых денег, брали под контроль знать дворянских родов Франции, Италии, Испании, Англии, Германии. Вот теперь можно было навалиться на тамплиеров вовсю: ограбить, разогнать, уничтожить, тем более, что крестоносцы потерпели поражение на Востоке и последняя крепость у них осталась только на Кипре.
Поначалу, король Филипп, занимал у тамплиеров деньги (почти полмиллиона ливров), затем сам (в 1305 году) хотел вступить в орден, чтобы стать магистром (была ещё мысль всунуть в орден своего сына Людовика), но капитул ордена отклонил эти предложения, сказав, что среди братьев не должно быть коронованных особ.
Этим тамплиеры и подписали себе смертный приговор. Король разослал своим бальям и другим государям письма об аресте тамплиеров повсеместно и 14 сентября 1307 года начался захват рыцарей, их замков и прецепторий.
Но Великий Магистр Жак де Моле узнал об угрозе от короля Франции ещё в декабре 1306 года от магистра переправы. Посему и сжёг все важные документы и отправил письма во все дома тамплиеров не говорить об их обычаях и ритуалах. Перед арестом, из Парижа, в виде возов сена (ночью? кому надо сено ночью?) вывезли сокровища в морскую базу тамплиеров, порт Ла-Рошель, где его погрузили на 18 галер, отбывших в неизвестном направлении. Больше этих чёртовых галер, никто не видел. Скорее всего они отправились в Испанию, где даже после роспуска тамплиеров, отден продолжал существовать, только под другим именем (Орден Христа), а может в Шотландию. Не суть важно, ведь не золото мы ищем, хотя…
И началось дебильное следствие над тамплиерами. Их обвиняли во всех смертных грехах, а вот документ ни один не был представлен. Под пытками можно рассказать всё, а то, что их пытали несомненно. Первыми были уничтожены, а точнее сожжены 59 рыцарей 12 мая 1310 года. Пытали и допрашивали, так же и руководство Ордена и Великого Магистра. Чего же хотел король? Золота он не нашёл (говорили, что даже на судебный процесс денег ушло больше, чем было взято у тамплиеров, но по сусекам, я думаю, он наскрёб кой-чего!), да и искал ли он его, а может что-то другое, поважнее чем золото! Пытали их всё время, они уже сознались во всех смертных грехах (даже в гомосексуализме!), но пытки продолжались.
Наконец 12 ноября 1309 года, Жак де Моле попросился поговорить с Гильомом де Плезианом (главным сыщиком короля). Наверное он сам, а может и другие сдались и решили отдать королю свои реликвии. Был видимо заключён некий обоюдный договор. Потому-что пытки прекратились и Великого магистра допрашивали последний раз 2 марта 1310 года и с тех пор о нём просто забыли.
Что за это время происходило неизвестно. Тамплиеров, кого умертвили, кого посадили в тюрьму, кого разослали по монастырям, а кого и отпустили. Остались сидеть, после буллы папы Климента IV «Vox in excelso» от 22 марта 1312 года о роспуске ордена тамплиеров, только несколько человек. Ромб де Коромб (великий коммандор) умер в тюрьме в 1308-1310 годах. Своей судьбы дожидались: Жак де Моле – Великий магистр, Жоффруа де Шарне – коммандор Нормандии, Жоффруа де Гонневиль – коммандор Аквитании и Пуату, Гуго де Перо – досмотрщик Франции. И чего они продолжали сидеть? А наверное, всё это время, доверенные люди короля искали реликвии тамплиеров. Толи далеко были спрятаны, толи трудно было их найти, а может быть ещё и опасно! Вот и ждал король Франции, когда к нему доставят реликвии храмовников. А произошло это в марте 1314 года. На суде в Париже, церковники (по указу короля!) объявили всем четверым пожизненное заключение, если они отрекутся от ереси.
То-то обалдел Жак де Моле! Он наверное договаривался с королём, что их отпустят, вышлют из государства, куда угодно, даже навсегда. А тут пожизненное заключение, та же смерть, но растянутая на года, хотя он не молод, может уже мало осталось, но жить то хотелось! А тут! Такое коварство!
Не мог же Великий магистр сказать, что выторговал себе жизнь за реликвии ордена, тогда уже точно смерть, точнее которой не бывает. Но смерть, отсрочённая мучительная ещё хуже. Вот и решил Жак де Моле, использовать последний шанс, а поэтому он внезапно отрёкся от своих показаний, а с ним заодно и Жоффруа де Шарне. Может король одумается и дарует им свободу, либо опять будет суд, раз они отказались от самооговора, а тот вынесет решение в их пользу. Но это была жиденькая идея. Король был взбешён (он теперь видно имел то, чего так добивался!) и велел сжечь на костре тех двух, что отреклись от своих показаний, а двух других бросить в тюрьму, на пожизненное заключение.
Таким образом, в понедельник 18 марта 1314 года, Жак де Моле и Жоффруа де Шарне были сожжены, на небольшом острове, на реке Сена, напротив собора Нотр-Дам. Потом уже молва, конечно разнесла вести о проклятиях королевскому роду со стороны тамплиеров. Но скорее всего никаких проклятий не было. Их и жгли то подальше от людской толпы, чтобы никто не слышал ни их воплей, ни их слов.
Вот такие пироги, скорее всего, пеклись в начале XIV века в Париже!
Ну, а что было дальше? Король велел изготовить для себя золотую пирамиду в Зальцбурге, у известного австрийского механика Ганса Пфальца (это было в записях у покойного Антонова), а потом уже в Париже личный его ювелир Жак Шеваль, неотлучно находясь во дворце Консьержери сделал гравировку, в виде букв, цифр и знаков. После чего король Филипп, раскрутил части пирамиды, чтобы устранить совпадения в тексте друг с другом. Придворный ювелир пропал и больше его никто не видел! Возможно кости его гниют где-нибудь на дне Сены, а то и сгнили давно в земле, а может покоятся, в так называемом оссуарии, в катакомбах Парижа. Хотя катакомбы пожалуй можно исключить, хоронить там начали только с конца XVIII века, а до этого с 1300 года, вели только добычу камня в подземных каменоломнях в районе улиц Гобелен, Сен-Жак, Вожирар, Сен-Жермен-де-Пре.
Почему же король Филипп не передал свою тайну по наследству? Да потому что, внезапно умер (46 лет от роду), упав с лошади на охоте и его парализовало. Поэтому эту тайну не узнал никто! Вот такие делишки, когда плохо сдаёшь картишки.
Что же мне теперь делать? Мыслительный центр – это я (и впомощь мне Птахов), остальные – бойцы, и Адель – вроде как секретарь (номинально!), а по сути жена, не жена, но всё же что-то большее, нежели любовница. Она умна, многое умеет (и как организатор тоже), но в моих поисках (особенно в размышлениях!) она врядли мне поможет. Поиски мест хранения реликвий тамплиеров я наметил, но об этом по прибытии в Париж. Нет мы не будем копать землю, искать их в дуплах деревьев и тем более в стенах замков и дворцов.
Я кажется понял, что это может быть за сокровищница! От определённой точки (находящейся в сени рождения – то есть места рождения кого-то!), надо двигаться к утренней звезде (2 лье и 3 туаза, всего то чуть более 9 километров) и там находится что-то. Что? Гадес примет в объятья, а Гадесом так называли Аида – бога подземного царства. Итак, утренней звездой в древности называли – Полярную звезду, значит пройдя на север (от исходной точки) мы окажемся в подземном царстве. Если под Парижем есть катакомбы, то это и может являться подземным царством, а такие катакомбы, возможно существуют и в других местах Франции. Что же будем искать, раз нет с «перламутровыми пуговицами»!
Главное, что эта сокровищница находится в подземелье. Переправиться через Стикс возможно только в подземелье (река то подземная!), а пройти по пути Ариадны, тоже можно было лишь в подземном лабиринте. С этим похоже понятно!
Но какая вечность таится там под охраною Христа, это можно будет узнать только на месте. Пока не сорвёшь яблочко, то его не съешь, ну а уж коли сорвал, то ешь немедля, а то могут отобрать!
Значит пока можно закругляться, а пирамиду брать с собой незачем! Я опять раскрутил её и запер в сейф. Записи, все до последней странички я уничтожил и сжег их в камине, а вот записи Антонова (да ещё и Гурина) оставил, заперев в тот же сейф. Там ведь только исторические выкладки и никакого намёка на расшифровку, либо на саму сущность вопроса.
«Под крылом самолёта…».
Двинулись!
Часть первая
Париж
Глава 1
« А за нами то хвост…»
«Бомбардье Си Эр Джи-100/200», гудя моторами, приближался к Парижу. Погода, хоть и осенняя, стояла чудесная, можно сказать бабье лето, поэтому ни облачка и солнце светит во все иллюминаторы, а как только мы начали снижаться, стала видна земля, прорезанная блестящими реками, дорогами и полосами коричневых полей, ограничивающие немногочисленные леса. Странно, но от этого перелёта, как я погляжу, никто не устал: кто-то режется в карты, кто-то читает, кто-то дремлет. Мне всегда было интересно лететь с востока на запад. Садишься в аэропорту, в самолёт утром и прилетаешь, почти в тоже время по местному.
От Москвы до Парижа – 2480 км и лететь нам пришлось, чуток поменьше четырёх часов, а раз вылетели в девять утра по-московскому, то в Париже будем в десять утра по местному времени. Здорово!
Я уже перевёл часы на местное время и успел дозвониться дочери в Валенсию (хорошее это дело иметь свой самолёт, звони по мобильнику, когда хочешь и ноутбук включай, выключай когда тебе требуется!). Оказывается она со своим мужем и внучкой, будут через пару дней в Париже! Приедут по делам, а внучка напросилась посетить Дисней-Лейнд. Я обрадовался, что сразу же их увижу, а внук, которому исполнилось полтора года, был оставлен в моём доме в Валенсии с няней и Марией. Она кстати по-прежнему служит у дочери и очень этим довольна. Ладно, самолёт у нас под рукой, так что всегда можем сгонять, тут лёту то всего, пару часов. На том я и успокоился!
В это время, в салоне, появилась стюардесса, с вечно сияющей улыбкой, и объявила:
-Господа! Через 15 минут наш самолёт приземлится в аэропорту Ле-Бурже, города Парижа. Прошу не курить и пристегнуть ремни. Температура в Париже +16 тепла, ясно.
И вышла из салона.
Адель подсела ко мне на диванчик.
-Ильин, мы что уже прилетели?
-А разве, незаметно?
-Володька! – разозлилась она. – Прибью!
-Et tu es une bonne salope! (А ты хорошая стерва!) – сказал я.
-Ильин! Если ты думаешь, что я совсем не знаю языка, то ты ошибаешься. Пока ты там возился со своими отгадками, я между прочим, штудировала учебник французского языка. И если ты ещё раз сравнишь меня со стервой… la poudre va effacer! (в порошок сотру!)
-Оля-ля! – у меня глаза прямо на лоб полезли. – Всё, милая, переходим на родной язык, а то я по французской матери мало что знаю, только в пределах ГРУшного курса… Умываю руки!
-То-то Вовик! – улыбнулась она. – Ладно прощаю. Слушай, а где мы остановимся в Париже? В каком отеле?
-Не знаю!
-Как не знаешь?! Ты что не заказал нам номер в отеле? Мы что будем сейчас кататься по городу и искать свободные номера?
-Мне кажется я не совсем уж такой идиот! – возмутился я. – Конечно заказал два люкса в пятизвёздочной общаге (если вы мадам этого желаете!) и один главный люкс в фешенебельном районе Фобур-Сент-онорэ.
-И как он называется?
-Marquis Faubourg Saint-Honore.
-А где он находится?
-В центре Парижа. До Лувра, Оперного театра и Елисейских полей, как говорится рукой подать. До Сада Тюильри, пешком, не спеша, минут десять хода. И кухня там отличная. Но…
-Ильин, что опять «но»! Вечно с тобой что-нибудь случается. Ты жить спокойно не можешь! Что опять случилось?
-Аделечка! – жалостливо проговорил я. – Ничего, совершенно ничего! Я просто не знаю будем ли мы там жить…?
-Час от часу не легче! – всплеснула руками Адель. – А где тогда?
-А вот это пока сюрприз! – и я поцеловал её в щёку. – Подожди немного и увидишь!
-Хм-хм-хм, - захныкала Адель, - Володечка, ты же знаешь, какая я любопытная, ну скажи, пожайлуста…!
-Ну потерпи! Смотри уже садимся…
Я стал смотреть в иллюминатор и увидел, что внизу, справа, появился аэропорт Ле-Бурже и стал виден, как на ладони. Всего в 12 км от Парижа, а по площади аж целых 550 гектаров. Кроме известных авиасалонов, только в этом аэропорту садятся самолёты бизнес –класса, вроде нашего. Хотя честно говоря, я бы сказал что моя птичка больше подходит, даже не под первый класс, а под супер-мой-личный класс, это уж как вы желаете.
Кроме длинных, взлётно-посадочных полос, я даже сумел разглядеть здание аэровокзала и статуя первой лётчицы Раймонды де Ларош, не считая множества самолётов, стоящих на стоянках и на полосах. Утрубно гудя двигателями, самолёт приблизился к земле и вскоре произошло касание взлётной полосы и под дробный перестук шасси он побежал по бетонной глади.
Для меня всегда, приземление кажется тягостным и хочется поскорее выбраться из самолёта и ступить на твёрдую землю. Вот и сейчас, не дожидаясь полной остановки, я поднялся с дивана. А кто мне запретит? Пусть попробуют!
Стюардесса, из другого конца салона, только укоризненно покачала головой, а я послал ей воздушный поцелуй и стыдливо развёл руки в стороны. Что, господин отставной коллежский ассесор (а по армейски – майор!) вот вы и прибыли в Париж, куда так давно стремились, а сумели попасть лишь сейчас, хотя и ранее имели шансы.
Самолёт, наконец, вырулил на оплачиваемую стоянку, подкатился трап и стюардесса открыла дверь. В салон вышел командир корабля и подошёл ко мне.
-Господин Ильин! Какие будут распоряжения?
-Значит так, командир! Не знаю сколько мы пробудем в Париже, но у вас всех отпуск на 15 дней.
-Слушаюсь!
-Стоянка самолёта и охрана оплачена на месяц. Все документы вам передаст Птахов, оформите в службе аэропорта. Возьмёте карточки, разумеется в евро, с полугодовым жалованием плюс премиальные. Желаете оставайтесь в Париже, нет слетайте на море. Но будьте на связи! Понятно?
-Всё ясно!
-Мой телефон у вас есть?
-Есть!
-Возьмите ещё телефон Прохорова, начальника охраны! Так на всякий пожарный случай. До встречи, отдыхайте!
И я ступил на залитый солнцем трап, и действительно октябрь, а тепло, как летом. Париж, Париж! Ляпота! Благость!
Ещё издали, я увидел, как к самолёту приближается кортеж из трёх машин. Чёрные «рено». Класс представительский. Ещё бы! Всё же фирмы страдают своеобразным корпоративным патриотизмом. Раз корпорация «Renault S.A,», то и машины тебе пришлют их марки, а мне собственно по барабану, лишь бы было на чём ехать. Хорошо, что прислали. А чего не прислать? Я ещё вчера связался с генеральным директором и президентом Карлосом Гоном, и сказал, что буду в Ле-Бурже, около десяти по местному времени, в количестве шести человек. Это была моя вторая просьба, первая была чуть раньше (около месяца назад) и гораздо покруче, но я думаю, её тоже выполнили. Ещё бы не выполнить, если мой холдинг «Антил», владеет практически 70% акций 2Рено» (не явно конечно), а то Франция попадала бы в обморок, от того чего узнала. Так что всё должно быть тип-топ!
Я спустился на грешную землю, а автомобили подкатили уже к самому трапу. Из одного авто вышел молодой мужчина и, подойдя ко мне и поправив галстук, спросил:
-Господин Ильин?
-Да!
-Франсуа Коро. Секретарь президента, господина Карлоса Гона. Я к вашим услугам!
-Спасибо, мсье Коро! Сейчас возьмём багаж и мы готовы ехать. Только вот просьба, через таможню побыстрее пройти. Не поможете?
-Разумеется, господин Ильин, - заулыбался Коро и подозвал одного из своих сопровождающих, что-то зашептал ему на ухо.
Я подозвал Птахова (благо он отлично знал французский) и указав ему на французов, велел идти с ними, и захватить все наши документы. Пока выгружали наш багаж, а мы с Аделью, неспешно прогуливались прогуливались вдоль самолёта, вернулся Птахов с французами и удовлетворённо кивнул головой.
Франсуа Коро опять подошёл ко мне.
-Господин Ильин, куда вас доставить, в отель или…
-Именно или, мсье Коро, но это для кое-кого сюрприз. Так что едем к Люксембургскому саду.
-Понятно, - заулыбался француз, - что ж, едем!
-Allons-y! (Поехали!)
Я с Аделью и Прохоровым уселись в один из автомобилей, а остальные расселись по другим машинам и мы тронулись. Я сидел на заднем сиденье с Адель и, обнимая её за плечи, смотрел в окно. Всё вокруг было чужое, но интересное и необычное. По шоссе неслись машины, автобусы, грузовики, но мы очень скоро въехали на окраину Парижа. Замелькали дома, люди и я не успевая всё сразу увидеть, стал иногда оборачиваться назад. Тренькнули в моей голове колокольчики. Раз, другой и зазвенели вовсю. С чего бы это? А не увязался ли за нами лисий хвост?
Вот тот серый «мерседес», что упорно прячется через две машины позади, то выезжая в сторону, то опять скрываясь, очень похож на наружку.
-Антон! – позвал я Прохорова, сидевшего впереди. – Глянь! Кажись за нами, хвостик увязался. С чего бы это?
Антон тут же поправил зеркало заднего вида и стал внимательно наблюдать, изредка давая водителю команды: «Левее», «Правее», «Притормози!», пока не рявкнул:
-Rester ici! (Остановитесь здесь!)
-Pourqoui? (Почему?)
-Ne te mets pas en tete! (Не бери в голову!)
А потом, секунд через пять, скомандовал:
-Allons-y! (Поехали!)
Обернувшись ко мне Прохоров прищурился и сказал:
-Точно, командир, ведут! И что самое интересное несколько контор.
-Ты с ума сошёл, Антон!
-А, вы, присмотритесь за тем «мерседесом», а ещё идёт «пежо», тоже серое невзрачное, да во второй полосе «мазда» тёмно-зелёная, трусит.
-Может страхуются?
-Три машины сразу?
-Глупость какая-то, так работать на подстраховке. Но несколько контор на подстраховке, это же нонсенс! И какого ляду, мы кому-то надобны стали. Ни шпионы, ни террористы, ни убийцы! Странно, очень странно! Ты, Антон, пока за ними последи, может увидишь чего-нибудь ещё. Но, чует моё сердце, мы ещё с ними столкнёмся, так что придётся выяснять, что за птицы летят за нами.
Адель, удивлённо слушала, но молчала. Во всяком случае, пока на нас никто не нападал и даже не пытался это делать, а это уже немаловажно.
Мы пролетали по улицам, между старинных домов и новых высотных, всех в стекле и стали построек, пересекали Сену, сворачивали в узкие улицы. Антон вовсю руководил поездкой и я не понимал, откуда он знает город, и только потом увидел, что он командует, глядя на навигатор. Это была практически, автомобильная прогулка по Парижу, мы ехали мимо Триумфальной Арки и по Елисейским полям. Потом проехали к Лувру, затем крутанулись на площадь Бастилии, откуда пересекая Сену, выехали на набережную Монтебело, проехали по ней, оставив справа Нотр-Дам де Пари, на острове Ситэ, и, свернув на улицу Сен-Жак, отправились в сторону Люксембургского сада, конечной точки нашего путешествия.
Я сказал Антону, что бесполезно крутить по городу, один хрен, если кому-то это надо, то найдут, где мы остановимся, а тем более, если здесь завязались серьёзные конторы. Буквально через десять минут, мы оказались у центрального входа в Люксембургский сад и въехали во внутренний двор, шикарного особняка, в стиле рококо, времён Людовика XVI. Машины, развернувшись, подъехали к входу в особняк и остановились.
Высокие, прямоугольные окна, взирали на нас с интересом, лепнина на фасаде, покатая тёмная кровля с мансардными окнами, входные двери с ажурным остеклением. Вообщем мы попали в 17 век, век дам и кавалеров. На крыльце, нас ждал невысокий, седой человек, во фраке.
Адель смотрела на этот особняк, чуть ли , не открыв рот.
-Ты что снял эту домину? – наконец спросила она.
-Ну, какая это домина! Это особняк, насколько помню я, около 1200 квадратов жилой площади, дворик около ста квадратов и два садика с фонтанами, квадратов 600. Да ещё есть гараж на две машины, ну и внутри, всё меблировано. Заходи и живи.
-Ничего себе, Ильин!
-Ничего себе, Ильин! Ты очумел! Это же ведь стоит баснословных денег!
-Ну не баснословных. Если учесть, что я нанял дворецкого, прислугу, хорошую кухарку и охрану, что-то около 40 миллионов евро.
-Ты с ума сошёл! – прошептала мне на ухо Адель, с широко открытыми глазами. – Снять особняк за такие деньги? Нет ты точно сумасшедший!
-Если бы снял, - сказал я спокойно, - тогда точно был бы умалишённым. Я просто купил его.
Мне пришлось поддержать Адель за локоть, чтобы она не упала от головокружения. Она прильнула ко мне и только часто дышала. Пора было кончать такие сюрпризы, а то как бы Адель не хватил удар и я повернулся в сторону мсье Коро, который нетерпеливо ждал меня неподалёку. Увидя, что я смотрю в его сторону, он подошёл ко мне.
-Господин Ильин, прошу вас! Всё как вы заказывали. Я должен передать вам все документы и ознакомить с прислугой.
-Отлично, мсье Коро, мы следуем за вами.
Когда мы подошли к крыльцу, то первым к нам вышел дворецкий.
-Господин Ильин, это ваш дворецкий, Жан-Моль Обре. А это , мсье Обре, ваш наниматель, господин Ильин.
Я подошёл к Обре и протянул ему руку, которую он почтительно пожал.
-Мсье Обре, я думаю, мы с вами сладим.
-Несомненно, мсье! Позволите представить вам всех остальных?
-Пожалуй не стоит, потом в процессе, познакомимся со всеми. А теперь у меня к вам просьба. Проводите меня, мсье Коро, в кабинет и разместите всех остальных. У нас демократичная компания, учтите это пожалуйста. Мадам Адель, мой друг и секретарь, её разместите рядом с моей комнатой. Остальных господ по вашему усмотрению, но с учётом их пожеланий, это в некотором роде моя охрана. И распорядитесь на счёт обеда. По желанию господ, они могут обедать либо со мной, либо отдельно. Вот пока и всё, мсье Обре.
-Ясно, господин Ильин! Всё будет выполнено, а пока прошу следовать за мной, я покажу вам ваш кабинет.
Я и Коро двинулись за дворецким.
Пройдя просторный холл, мы поднялись на второй этаж, направились в левое крыло, и вошли в кабинет. Я никогда конечно не жил в таких апартаментах, то бишь во дворцах. Интерьер конечно впечатлял. Старинная мебель, картины, камин, паркет, ковры, канделябры, подсвечники. Здесь от 17 века новым, новым было только электричество, да кое-какое оборудование в виде телефонов, телевизоров, ноут буков и видеокамер.
Дворецкий Обре, ввёл нас в обширный кабинет с длинным столом красного дерева, вокруг которого стояли стулья с высокими резными спинками, по стенам книжные шкафы, заполненные томами фолиантов, а сами стены обшиты деревянными панелями из бука и покрыты потемневшим лаком. На камине стояли подсвечники с толстыми цветными сечами. У одной из стен, довольно внушительный сейф с электронно-механическим замком. Типичный, строгий кабинет, для нормальной работы, где никто и ничто не отвлекает от дела. Я уселся в широкое кресло в торце стола, на котором стоял ноутбук и многочисленные писчие принадлежности. Секретарь Коро сел рядом и поставил на стол дорожную чёрную сумку, довольно приличных размеров, которую я только сейчас и заметил.
-Итак, мсье Коро, - сказал я.
-Да, мсье Ильин, одну минуточку.
Он достал из сумки чёрную кожаную папку и открыл её, показывая бумаги мне.
-Вот, мсье Ильин, купчая на особняк и землю, вот список нанятых людей, рекомендации и все необходимые бумаги для трудоустройства. Вот документы на два автомобиля, они стоят в гараже.
-Машины конечно «рено», - усмехнулся я.
-Да! – чуть покраснел и смутился Коро. – Но сборка индивидуальная, двигатель форсированный, подвеска усиленная и полная комплектация…
-Отлично, мсье Коро.
-Далее. Вот здесь на управление авто, на пятерых, чьи имена вы назвали, а здесь разрешение на право носить оружие, на те же фамилии. С этим конечно пришлось здорово повозиться с полицией.
-Но удалось ведь?
-Безусловно! Деньги решают многое.
-Вы правильно сказали, мсье Коро, не всё, но многое.
-Конечно, мсье Ильин! Тогда я продолжу. Здесь в сумке кое-что из того перечня, что вы заказывали. Удалось достать почти всё.
-Отлично, мсье Коро! Счёт я надеюсь, тоже здесь в бумагах?
-Да, мсье!
-Завтра, на указанный вами счёт, будут переведены деньги. У вас всё, мсье Коро?
-Да.
-Тогда я вас больше не смею задерживать.
Никогда не мог и не могу чуствовать себя богатым снобом, всегда почему-то стесняюсь в общении с людьми, а пора бы уже привыкнуть. Нет врядли получится так быстро привыкнуть, вбитая с пелёнок нище-товарищеская идеология надолго засела в голове, хотя и не люблю, когда богатенькие «буратинки» выпендриваются и задирают нос, презирая тех, которые их в сущности обувают, одевают и кормят.
Всё, к чёрту лирические отступления.
Когда секретарь Коро вышел, я встал и подошёл к сумке. Раскрыв замки до конца, я стал выкладывать её содержимое, на стол. Здесь были наплечные кобуры, три пистолета «глок-18» с запасными обоймами и несколькими коробками патронов к ним. Хорошая австрийская машинка с магазином на 31 патрон, может стрелять очередями. Два ствола АПСБ (пистолет Стечкина), с тем же набором патронов и глушителей к ним. Этот пистолет очень уважают спецназовцы, безотказен, точен и магазин уже переделан на 50 патронов. Дальше я ничего не вынимал, но увидел ножи в чехлах, метательные ножи и сюрекены и даже парочку нунчаков. Весь джентльменский набор для обороны и нападения, я всё же удивляюсь, как фирма «Рено», пусть даже за большие деньги, согласилась помочь мне в приобретении такого вооружения. Правда я наплёл, что это всего лишь для самообороны (а это и в самом деле было так!), что покушения на меня были и не один раз, а посему я привёз своих людей, да ещё нанял местную охрану. Видать поверили, хотя мне, честно говоря, было наплевать. «Куда они денутся с подводной лодки!».
Я вызвал дворецкого и попросил, чтобы он прислал ко мне моих людей, всех кроме мадам. Все четверо явились почти одновременно и расселись за столом.
-Что ж, други мои, есть о чём поговорить, - начал я, - во-первых, разберите игрушки, которые мы заказывали, а потом поговорим.
Прохоров и Игнатов взяли свои любимые «стечкины», ножи о по паре гранат, остальным достались «глоки» и ножи, и только прихватил метательные ножи и сюрекены, а Шевцов взял ещё и нунчаки. После того, как оружие оказалось в кобурах, ножи на поясе (кто-то закрепил их на ноге), я продолжил:
-Вы наверное заметили, что по приезде в Париж, который «можно увидеть и умереть», за нами сразу увязался хвост и не один.
-Точно командир, - сказал Игнатов, - я их тоже заметил и скажу вели грамотно, казалось бы откровенно, но дилетант ничего бы не понял, но даже мы не сумели от них оторваться.
-Ты прав, Пётр, - сказал я, - мы с Антоном решили, что это не просто гангстеры-любители за лёгкой наживой, а конторы посерьёзнее. Вот и надо бы выяснить, кто нас пасёт.
-Я тут вокруг поосмотрелся, - сказал Прохоров, - здесь хорошая оптика есть у охраны. Значит, зданий поблизости нет, кроме нескольких зданий через улицу Вожирар. И на верхнем этаже одного из домов, из крайнего правого окна, я заметил, что за нами наблюдают, а может ещё и слушают.
-Ничего себе, - присвистнул Игнатов, - только этого не хватало.
-А может пойти в этот домишко, - лениво протянул Шевцов, - и покрошить всех этих наблюдателей.
-С ума сошёл! – вспылил я. – Ты, что войну тут думаешь затеять, да ещё неизвестно с кем!
-Командир прав, - вставил Прохоров, - сначала надо всё разузнать про этих наблюдателей, а потом уже решать, что нам делать.
-Конечно! – подтвердил я. – Шторы на окна, а может и ставни с той стороны закрыть. Разговоры только на посторонние темы, всё остальное, чего не должны услышать слухачи, объясняемся жестами, либо пишем на бумаге. Прочёл и сжёг. Антон, ты займёшьсю местной охраной, их здесь десять человек, вот и расставь их, как положено, проинструктируй, скажи, что теперь ими командуешь ты. Пётр, ты присмотришь за прислугой и за всем, что происходит вокруг здания. Илья, ты в помощь Антону, будешь вместе с охраной. А тебе, Андрей, вот такое задание – сидеть и молчать.
Я кивнул головой и, взяв листок бумаги, начал быстро писать, мягким карандашом на твёрдой поверхности стола, ничего под бумагу не подкладывая.
«Найти Мишеля Дорье, 55 лет, бывший капитан DGSE (Генеральный директорат внешней безопасности) из разведывательного управления. Раньше жил с семьёй в Париже»,
Я подождал, пока Птахов прочитал, взял бумагу и сжёг её в горящем камине.
-Ясно? – спросил я.
-Предельно!
-И чтобы это знали только я и ты!
-Понял.
-Ну что, братцы, а не пора ли нам пообедать?
Все дружно подняли вверх руки и мы двинулись в столовую на первом этаже. Как ни странно Адель была уже здесь и по-моему командовала, как нужно сервировать стол, чем была крайне недовольна французская служанка.
Дворецкий видимо решил, что русские самые большие обжоры в мире, а может он это слышал где-то. На столе стояло столько напитков, что хватило бы свалить целую роту. Тут и коньяки с ликёрами, и финская водка «Абсолют» со «Смирновской», и джин, и виски, и ром. Вин было немерено, но я уже выбрал себе «Пти-Фюме», белое, оно мне действительно нравилось лёгким хмелем (petit fume – лёгкая дымка). За парней я не переживал, знал, что они никогда не переберут лишнего.
Потому-то я так спокойно и уселся за стол, рядом с Аделью.
-Ну, что все вопросы решили? – спросила она.
-Когда я ем, я…
-Знаю, знаю… глух и нем, - засмеялась она.
-А тебе, дорогая, тут понравилось?
-Прелесть! Но летом, в саду, у фонтана, в гамаке – это просто чудо! А сейчас пока, я чуствую себя в этом дворце, словно в осаде. Окна зашторены, кругом охрана… Что такое? А?
-В некотором роде, ты права. Увы, пока это неприятная необходимость, я тебе потом всё объясню. А теперь, давай обедать. Приятного аппетита!
-И тебе, милый.
И мы накинулись на холодные и горячие закуски, после которых принесли традиционный луковый суп, мидии с шафраном, виноградные улитки, петуха в вине, куринное Кордон Бле (что-то типа рулета) и всё это с соусами Бешамель, Ремуладе, Велюте, а в конце принесли киш (открытый пирог из песочного теста с начинкой) и фондю. Сразу же появилось кофе с профитролями. Обжираться можно было до бесконечности, но тогда придётся не ходить по Парижу, а только ползать, а вот нам это ни к чему. Я ещё съел немного сыра «рокфор», запивая его вином.
После обеда полчаса на отдых, а потом все разошлись по своим делам. Адель пошла принимать ванну, а я читать сегодняшнюю прессу, оставленную в холле, на журнальном столике.
Читатель из меня неважный, но надо же восстановить школьный курс инъяза, вот я и взял «Фигаро» и, лёжа в кабинете на диване, стал помаленьку вникать в здешние дела. Следующий день прошёл спокойно, я залез в интернет и решил покопаться, по каким замкам разгуливал Филипп Красивый. Перебрал всё, что только мог и понял, что сидеть нам тут целый год, если не включить мышление, как говаривал Мишка Меченый, последний из советских царей.
Раз мы в Париже, то, в первую очередь, возьмёмся за бывший королевский замок Консьержери (La Conciergerie), где и обетал в своё время вышеозначенный король. На острове Ситэ, по соседству с Нотр-Дам де Пари и расположен бывший королевский замок, потом тюрьма, а ныне Дворец Правосудия. Построен он был скорее в 6 веке, королём франков Хлодвигом, а в конце 10 века Гуго Капет (первый из династии Капетдингов) сделал его своей резиденцией. Дальше этот замок строили и престраивали до бесконечности, начиная с сына Гуго Капета – РобертаII, до Филиппа IV Красивого, который крепость превратил, в самый роскошный дворец в Европе. Но вскоре закончилась жизнь королевского дворца. Сын Филиппа, король Карл V, покинул остров Ситэ, переместившись сначала в особняк Сен-Поль, а затем в Лувр. С тех пор этот дворец стал Дворцом Правосудия и тюрьмой, при судебных органах. Таким этот замок и остался по сей день, где расположены муниципальные службы, суд и прокуратура. Кого только не перевидала эта тюрьма от Ангеррана де Мариньи (соратника короля Филиппа Красивого) до Робеспьера. А между этими героями здесь были Габриэль де Монтгомери (ранивший Генриха II случайно в рыцарском поединке), Франсуа Равальяк (убийца Генриха IV), знаменитая отравительница Мари-Мадлен д,Обре, маркиза де Бренвилье, разбойник Картуш (это его сыграл Жан-Поль Бельмандо), Роберт Франсуа Дамьен (неумело покушавшийся на Людовика XV), графиня де Ламотт (причастная к афере с ожерельем королевы), Мария-Антуанетта (последняя королева Франции), а сколько ещё было менее известных узников и не счесть, я уже не говорю, сколько громких судебных процессов, прошли в этих стенах. Я назову лишь несколько имён: Сара Бернар, Панамский канал, Эмиль Золя, Мата Хари, маршал Петен. Чего только не видели эти стены, чего не слышали, чего только не знали, а сколько ещё всего позабыли. Но, всё проанализировав, я отмёл это место, как хранилище сокровищ. Копать катакомбы, на острове, вблизи реки, как-то очень неразумно, да этого никто и не делал. Первые подземные выработки, как раз и начались на территории Люксембургского сада (мама дорогая, это где мы сейчас и находимся!). Как бы враг не достал нас из-под земли! Надо будет ребятам сказать, чтобы обследовали подвалы в особняке, если они конечно имеются. А должны! Винный погреб уж точно есть, об этом обмолвился дворецкий. Оставим бывший королевский дворец Консьержери, делать в нём уже нечего, пора отправляться в другие места Франции, связанные с Филиппом Красивым.
Я уже не один раз набирал дочь, но телефон был почему-то не в зоне доступа. Это удивляло! Тоже мне Европа! Я думал она вся охвачена мобильной сетью. Я ещё понимаю Африка, или Сибирь, а здесь непонятно… Ладно подождём! Утро вечера мудренее!...
Глава 2
«Нет, господин президент!....»
Всё началось на следующее утро. Проснулся я рано и, приоткрыв окно, любовался на широкую панораму Люксембургского сада. А сад то был очень занятный. Вывший королевский сад, площадью гектар в 26 (и это в центре Парижа!), был разбит по заказу Марии Медичи, вокруг загородного замка Люксембургского дворца. Здесь были разбиты клумбы и водоёмы, проведён акведук, повсюду статуи и фонтаны. В этом саду гуляли Руссо и Дени Дидро, да и кто только не гулял, а вот теперь я смотрю на этот сад.
Солнце уже встало и пробивалось через ветки деревьев, свободные от листьев, которые укрывали теперь пожухлую траву. Вот теперь на неё и ложились большие солнечные пятна. Голубизна неба отсвечивала лазурью и даже немного слепила глаза.
Мы с Аделью сидели в столовой и пили кофе с круассанами. На столе стояли сыр («камамбер» и «бри»), рататуй (из перцев, баклажанов и кабачков), миндальный торт со сливочным сыром и грушами и лежали эклеры. Бойцы уже позавтракали и разошлись по комнатам, каждый занимался своим делом.
-Милый! – протянула Адель. – А чем мы сегодня займёмся?
-А чем бы ты хотела заняться? – спросил я, потягивая капучино.
-Я не знаю. Я думала, может ты что-нибудь предложишь.
-Интересно! – усмехнулся я. – Я бы посетил Лувр, а потом покопался в Национальной библиотеке, да мало ли чего! Ня думаю, дорогая, тебя это не устроит?
-Я тоже люблю музеи, но…
-Понимаю! Тебе больше бы хотелось, как это говорится, проделать шопинг…
-А что в этом плохого? – возмутилась Адель. – Что?!
-Конечно, ничего! Но ты же знаешь, как я ненавижу ходить по магазинам, я и минуту не могу там находиться.
-А, если я тебя очень попрошу…
-Лучше, не надо…
-Вот, как ты ко мне относишься!
-Походы по магазинам, говорят об отношениях друг к другу?
-Но ведь это моё желание!
-А если оно мне неприемлемо?
-Это почему же?
Слава богу нашу перепалку прервал дворецкий Обре, который вбежал неслышно, на цыпочках, и, наклонясь к моему уху, зашептал:
-Мсье Ильин, к вам офицер из службы президента, по срочному делу. Что ответить?
-Дорогой, Обре, конечно принять! Проводите его в голубую гостинную, я скоро буду.
-Милая! – сказал я Адели. – Ко мне от президента, я вынужден отлучиться.
-Корпорация «Рено»…?
-Бери повыше…
-Ты с ума сошёл, опять враки…
-Не думаю. Меня ждут, приеду и позже всё тебе расскажу.
Поцеловав ей руку, я вышел из столовой, так и не допив свой кофе. Двигаясь за дворецким, я встретил в коридоре Прхорова и сделал ему знак, следовать за мной. Выглядел Антон респектабельно, в строгом тёмно-сером костюме, белой рубашке, коричневом галстуке, под стать костюму и тёмно-коричневым туфлям. Что мне, как профессионалу, не очень нравилось, так это то, что «стечкин» несколько выделялся под его застёгнутым пиджаком, хотя посторонний человек, честно говоря, может этого даже и не заметить. Антон догнал меня, почти у входа в голубую гостиную, так что туда мы зашли все одновременно, то есть один за одним. Обре несколько громким голосом доложил о моём появлении.
В гостиной находился лейтенант, в гвардейской форме и со всеми регалиями. Он навытяжку стоял напротив дверей, словно только и ждал, когда мы появимся в комнате. Меня всегда умиляли белоснежные перчатки, одетые у офицеров, и я никогда не мог понять, как они умудрялись их тут же не запачкать. Но вот она перед вами эта белоснежность, да ещё , держащая на отлёте фуражку.
-Господин Ильин, смею представиться! – отчеканил офицер, одетый словно на парад. – Лейтенант Жан-Луи Дебре, офицер для специальных поручений, при президенте Франции.
-Очень приятно, лейтенант. Чему обязан?
-По указанию господина Президента, вручаю вам письмо генерального секретаря Елисейского дворца и ожидаю ответа!
Он передал мне конверт, белоснежный, запечатанный, с гербом Французской Республики и короткой надписью: «Мonsieur Ilin» (Господину Ильину).
Я вскрыл конверт и прочитал, что господин Ильин, приглашается в резиденцию Президента Франции, для приватной встречи, по просьбе самого хозяина к 1400. В случае согласия, податель сего письма, будет иметь честь сопровождать мсье, до места встречи. С уважением, извинением в случае нарушения ваших планов на сегодняшний день и т. д. и т. п., но ситуация обязывает к незамедлительной встречи и ещё тысячу извинений… Подпись: директор кабинета Елисейского дворца – Пьер Рене Лема.
Всё честь – по чести, и бланк, и подпись, и печать, хотя, честно говоря, даже я сумел бы это подделать с помощью цветного ксерокса. Только зачем это делать и почему нельзя поверить в эдакое приглашение. Вот зачем я им понадобился – тут вопрос?
Офицер вроде спокоен, а я ведь в несколько минут, мог бы проверить подлинность этого приглашения. Но не это меня сейчас заботило.
Зачем я понадобился, целому Президенту Франции, неужели моя скромная персона, так заинтересовала этого государственного деятеля и зачем, в каком так сказать разрезе. Вот, что кружило в моей голове, цепляясь шариками за ролики. Неужели, любезный ты наш, узнал зачем я сюда прибыл, что не только ради отдыха, проверки поступления дивидендов и приобретения недвижимости. А ведь любое государство, всё найденное в недрах земли, может объявить национальным достоянием и, так сказать, конфисковать со спокойной душой и даже не поперхнуться съеденным. Если только клад не найден в частных владениях. Тут расклад будет другой. Вот тебе и блины с пирогами, лопай, не налопаешься, до самых небес, а в итоге один дристун!
Надоело мне это римское право, конституции: всё для соблюдения закона и всё против мирных граждан. Что ж, карусель закрутилась!
-Лейтенант! – позвал я его. – Я буду в вашем распоряжении, через одну минуту! Присядьте, sil vous plaise.
Это все же не хухры-мухры, а президент. Через минуту я был уже одет, строго, как Прхоров, тысяч на пятьдесят евро, да ещё украшен на столько же. Ну, господин президент!
Оружие я не брал, но позволил себе оставить в манжетах сорочки пару сюрекенов, авось президент не выдаст и свинья не съест. Ну, в самом деле, не будут же меня проверять металлодетектором, а часы, а перстни и цепочки, да золотые зубы. Антон свой «стечкин» дома не оставил.
-Лейтенант. Я готов!
-Прошу, господин Ильин, машина вас ждёт, - повёл рукой Дебре.
-Мersi! Но я предпочитаю ездить на своём авто с секретарём (я указал на Прохорова) и со своим водителем (на эту роль я назначил Игнатова). Мы будем следовать за вами.
-На этот счёт, господин Ильин, я не имею никаких распоряжений. Мне приказано сопровождать вас в резиденцию президента.
Я решил прикинуться эдаким бароном Мюнхгаузеном, из пьесы Горина.
-Сопровождать меня на вашей машине, или я могу воспользоваться своим авто? – спросил я.
-На это, конкретных указаний мне не было, - стушевался лейтенант.
-Так, что будем делать?
-Не знаю, - совсем растерялся он.
-Может уточним приказ у президента? – скромно спросил я. – А на счёт, сопровождающих меня лиц, приказом что-то оговорено?
-Никак нет!
-Так, что будем звонить президенту?
-Нет!!!
-Тогда едем, как я предложил, вы впереди, я за вами. Или всё же будем приказ уточнять?
-Нет, мсье! Я свяжусь со службой охраны в пути.
-А мы, что лейтенант, не в Елисейский дворец?
-Нет, господин Ильин, президент примет вас в своей летней резиденции, замке Рамбуйе.
-Это в том замке, где король Франциск I умер от сепсиса в одной из башен, где была ферма Марии-Антуанетты, и где отрёкся от престола последний король из династии Бурбонов, Карл X.
-Я не знаю… - промямлил лейтенант. – А вы собственно откуда…
-Лейтенант Дебре, смирно! Об этом мне нашептали белые медведи, что приглядывали за городом Парижем, а теперь они бродят по Москве и выбалтывают всё это прохожим, за приличную оплату в евро. Марш идиот в машину, ta mere! (мать твою!) – заорал я. –Мы едем за вами.
По-моему, лейтенант, совершенно одуревший, одел фуражку и, козырнув, вышел из гостинной. Во, блин дела, ну совсем нас за безграмотных дебилов держат! Право мне это совсем надоело! Главное самому не растеряться и не оплашать… «Что день грядущий нам готовит..». Это если Собиновым петь, тогда прокатит, а так придётся петь Ильиным, и чтобы было не хуже!
Когда я с Прохоровым вышел во внутренний дворик, лейтенант видно уже сидел в затонированном «мерседесе», а мы уселись в «рено», который услужливо подогнал из гаража Игнатов. Что ж раз сели, то поехали. До Рамбуйе, вёрст 50 махать, да ещё с гаком, так что время поразмыслить будет.
-Антон! – шепнул я Прохорову, словно нас могли подслушать. – Ты назад всё же подглядывай, не уцепится ли за нами хвост, особенно, когда выедем за город, там проще будет.
-Хорошо, командир!
Вот теперь можно начать и мозговую атаку. Чего мы прёмся в замок Рамбуйе? Конечно Рамбуйе, был когда-то официальной резиденцией французских президентов (когда в 1886 году был приобретён государством), а до этого кто только не владел им. В 8 веке король Пепин Короткий подарил земли аббатству Сен-Дени. В годы правления Карла V (1338-1380) его приобрёл парижский прево Жан Бернье и тогда же был построен феодальный замок. Далее он закочевал по разным рукам (его даже дважды захватывали англичане во время Столетней войны). Любил здесь бывать Франциск I, потом им владел Флерье д,Арменонвиль, но вынужден был в 1706 году продать замок побочному сыну Людовика XIV и мадам де Монтеспан – графу Тулузскому. И наконец в 1783 году Рамбуйе выкупил Людовик XVI. Здесь любил охотиться в лесу Рамбуйе Наполеон I, потом им владел Наполеон III, пока им не стало владеть государство. Правда с конца 2009 года, он перестал считаться официальной президентской резиденцией и стал просто музеем.
Так чего мы туда едем?
Правда во время пребывания там президента, замок для туристов закрыт, так неужели ради встречи со мной, президент даст команду закрыть на сегодня Рамбуйе для всеобщего обзора. А почему бы и нет? Конечно проще было бы проехать на проспект Мариньи (кстати в двух шагах от Елисейского дворца) в Hotel de Marigny, где находится ещё одна резиденция, для приёма иностранных гостей президента. Но скорее всего в этом особняке, именно сейчас, и находятся те самые гости, ну а Елисейский дворец слишком официально и помпезно (было бы большой наглостью, с моей стороны, надеяться на такой приём).
Ладно, какого чёрта ломать себе голову всякими домыслами, едем, значит, едем! Гораздо больше мне хотелось знать, для чего меня приглашает президент. В самом деле, ведь не для того, чтобы познакомиться со мной или просто выпить чашечку кофе в дружеской беседе. Нет! И скорее (колокольчики всё же брякали у меня в голове) разговор пойдёт о том деле, ради которого мы появились в Париже. Но тогда вопрос! Откуда французы это узнали? Где у нас крыша течёт? И кто, от французских спецслужб, занимается нашей разработкой? Если мы едем к президенту, значит ведут нас на самом высоком уровне.
-Командир! – тронул меня за плечо Антон, когда мы вырвались из города и двинулись на юго-запад от Парижа. – Вы правы, за нами опять «хвост», опять не один и опять, мне кажется, из нескольких «контор».
-Да, что ж это, «лягушатники» ошалели? – вскипел я. – Что же им одной службы, для этого, не хватает?
-А мне кажется, командир, - вставил Прохоров, - что здесь не только французы…
-Ничего себе! С чего ты это взял?
-Да по манере вождения. Уж очень это тянет на англичан.
-Серьёзно!?
-У них левостороннее движение? Так! Одна из машин, вот и норовит выскочить на встречную полосу. Видно механически или рефлекторно – это делает водитель-англичанин.
-Возможно! Вполне. Раз так, ты понаблюдай ещё за ними, но только головой сильно не верти.
-Хорошо.
Я задумался, а машины, всё набирая скорость, неслись по дороге. Вот и очередная загадка вырисовывается. Разберёмся!
Ни полиция, ни жандармерия , таким делом заниматься не будет, не тот уровень, да и не это их дело. Общественный порядок, безопасность, следственная и розыскная работа – вот их конёк. А разведка и контрразведка!?
Есть конечно несколько служб, которым могли поручить нами заняться.
Во-первых, это управление военной разведки (DRM) – подведомственна министру обороны. Сначала это была только разведка для вооружённых сил, но потом стала превращаться в политическую и стратегическую разведку, войдя в сферу DGSE. У этих хватит и сил и оснащения. Кроме того имеют подразделения в армии. Сейчас директором у них, Дидье Болели, со штаб-квартирой в Париже.
Во-вторых, это Генеральный директорат внешней безопасности (DGSE) – главный орган внешней разведки, тоже подчиняется министру обороны. У этих тоже хватает народу и сил. Гендиректор Бернар Бажоле со штаб-квартирой в Париже. Они то, как раз, и занимаются информацией по безопасности Франции, не только на своей территории, но и за её пределами. И пожалуй, если нами занимаются они, то это разведуправление, как раз и занимается сбором информации и, соответственно, контрразведкой.
В-третьих, это главное управление внутренней разведки (DCRI) – ведущий орган национальной контрразведки, подчиняется министру внутренних дел. Создана совсем недавно в 2008 году. Гендиректор Патрик Кальвар, со штаб-квартирой в Леваллуа-Перре, департамента О-де-Сен. В этой службе орлов тоже предостаточно и их главная задача, как раз по нашей части, как они наверное думают. Это борьба с иностранным вмешательством (даже шпионаж!), терроризм, наблюдение за теми, кто ведёт подрывную деятельность и экономическая разведка. На нас можно навесить все эти ярлыки. Это пожалуй самые крутые ребята, их деятельность является государственной тайной, но они для своей организации, тем не менее, тайной не являются (впрочем так делается почти во всех странах). В секретной базе данных, содержится вся информация о сотрудниках, а также об их семьях и связях, то есть вся подноготная. То-то и оно!
В-четвёртых, есть ещё пару служб, которые могут также влезть в наши дела, хотя и маловероятно. Это – Национальный директорат разведки и таможенных расследований (DNRED) – здесь таможенное разведуправление, таможенное расследование и отделение таможенных операций. Вот если, что-нибудь найдём, во Франции, то вывозить будет трудненько, а без этих парней и невозможно. И последняя, это координационная группа по борьбе с терроризмом (UCLAT). Они входят в состав Национальной полиции и жандармерии. Возглавляет эту группу, дивизионный комиссар Луи Гарнье. Вот эти, со всеми контактируют и могут подключиться, к присмотру за нами. Штат небольшой (человек 80), но и этого хватит, чтобы наблюдать за нами.
Вот, пожалуй , и все, с кем мы можем столкнуться. Vous bruler en enfer! (Гореть тебе в аду!).
Что ж узнаем, в конце концов, что ждёт нас впереди, недолго осталось и как бы в ответ, с водительского места раздался голос Игнатова:
-Командир, подъезжаем!
Мы уже проехали через город и вот вдали, появился усадебный парк с обширным прудом, за которым возвышалось шато Рамбуйе, величественное здание с пятью остроконечными башнями по углам и высокими стрельчатыми окнами. При въезде на территорию, стояли две полицейские машины, а чуть поодаль полицейский автобус и броневик. Возле машин стояло около шести полицейских, остальные были выстроены по периметру территории, да ещё наверное во внутреннем дворе, да и в замке тоже. Это ещё не считая службы охраны президента.
Лейтенант Дебре показал пропуск и что-то сказал полицейскому майору, рукой показывая в нашу сторону. Почему полицейских во Франции называют «ажанами», то бишь агентами, какие они к чёрту агенты? Мне больше нравится как их называли в 19 веке – «фликами», что в переводе означает муха (наверное из-за того, что бываят сильно прилипчивыми, как мухи!). Но французы народ остроумный и «флик» по аббревиатуре разложили по своему – Легальная Федерация Идиотов в Шлемах!
Мы проехали через двор и, обернувшись, я увидел, что за нами двигаются ещё две машины, заполненные людьми. Во внутреннем дворе, стояло несколько машин, эскорт мотоциклов и были расставлены полицейские, по два у каждой наружной двери и возле окон.
-Антон! – сказал я. – Оружие оставим здесь. Всё! Не хватало ещё, чтобы нас обвинили в покушении на президента Франции. Кроме того, нас с оружием через металлодетекторы не пропустят. Всё, Антон, до последней железки. Отдаём на хранение Петру, а ты, Пётр, будь на месте и постарайся присмотреться к тем двум машинам, что въехали за нами следом на территорию.
-Le batard! (Сволочь!) – проворчал Антон, но «стечкин», пару ножей и гранату, отдал водителю.
-Ne pas me nie courtoise. (Не откажите мне в любезности.) – с улыбкой, повернулся я к Антону. – Пойдём, а то видишь, лейтенант Дебре, уже топчется в нетерпении, словно вот-вот обмочится.
Мы вышли, к поджидавшему нас лейтенанту, и тот повёл нас в замок. Поднявшись по широкой лестнице на второй этаж, мы пошли по коридору, облицованному деревянными панелями, хотя право, голова у меня была забита другим, и я не слишком оглядывал интерьер вокруг себя. Ну его к чёрту! Больше смотрел в спину лейтенанта и краем глаза, оглядывал трёх человек в чёрных костюмах, кои так же следовали за нами.
Мы прошли весь этот длинный коридор и Дебре отворил высокую, золоченую дверь, которая вела, как я и предположил, в просторную комнату, что-то вроде приёмной. Там сидело несколько человек за столами, открыв перед собой ноутбуки, и человек шесть из охраны, устроились в креслах и на стульях.
Лейтенант сразу прошёл к одному из сидящих за столом и, нагнувшись, что-то прошептал. Тот сразу поднялся из-за стола и подошёл к нам.
-Морис Фор, - представился он. – Секретарь президента Франции. А, вы, как я понял, мсье Ильин?
-Точно так, мсье секретарь!
-Господин президент ждёт вас и готов принять. Но, извините, только вас одного.
-Хорошо, мсье Фор, мой секретарь подождёт в этой комнате.
Господин Фор, внимательно осмотрел Прохорова (всё понял бестия!) и сказал:
-Конечно, ваш секретарь, может остаться здесь. Прошу вас мсье!
И он указал мне на дверь, ведущую, как видно, из приёмной в личные покои президента, а точнее в его кабинет. Дверь открылась стазу на две створки и секретарь Фор, войдя впереди меня, громко провозгласил:
-Господин Ильин! По приглашению его превосходительства, президента Французской республики!
Я вошёл следом и увидел, как из-за стола встали три человека и один из них двинулся мне навстречу. В этом человек я сразу узнал президента, узнал я и остальных, но виду не подал (ещё бы не признать, еслия к этой встречи готовился!).
Президент, подойдя ко мне, сразу протянул руку и, блеснув стёклами очков, сказал:
-Bonjour, мсье Ильин!
-Добрый день, господин президент! Очень рад с вами познакомиться!
-Взаимно, мсье Ильин, прошу садиться, - и он протянул руку к столу, - а также позвольте присутствовать на нашей встрече этим господам.
-Вы здесь хозяин, господин президент, как же я могу возражать!
-Отлично! – улыбнулся он. – Тогда позвольте мне представить: министр обороны Жан-Ив ле Дриан и министр внутренних дел Мануэль Валь.
Я пожал по очереди руку двум министрам: одному пожилому, лет за 60, лысоватому, второму помоложе с седоватыми волосами.
-Прошу вас господа присаживайтесь! – сказал президент, после чего обратился к секретарю. – Морис, велите принести нам, пожалуйста, кофе, или… - и он посмотрел на меня.
-Да, господин президент, если можно, я выпью зелёного чая, без сахара.
-Господин Ильин, - сказал президент, - я вижу вы не совсем в ладах с французским языком, может перейдём на английский?
-Да, господин президент, - начал я говорить на английском, - этот язык я знаю пожалуй несколько лучше.
-Вот и прекрасно, эти господа тоже говорят на английском.
«Vas te faire encule dans le cul!» (Пошли вы в задницу!) – разозлившись, подумал я, продолжая всем улыбаться.
В это время дверь тихо отворилась и, в сопровождении секретаря, горничная вкатила тележку, на которой стояли чашки с блюдцами, кофейник, сахарница и чашка с зелёным чаем. Расставив всё это перед нами, они также бесшумно удалились.
Президент, сделав глоток кофе из своей чашки, заговорил первым:
-Мсье Ильин, вы наверное теряетесь в догадках, почему я пригласил вас к себе и о чём будет наша беседа. Учтите одно: встреча наша приватная, без протокола, а потому прошу вас не стесняться высказывать свои мнения и пожелания.
-Хорошо, господин президент! Но смею вас уверить, я почти догадываюсь и о теме нашего разговора и зачем вы меня пригласили.
-Вот как?! – президент удивлённо поднял брови и переглянулся со своими министрами.
-Я конечно, господин президент, с удовольствием послушаю, что мне скажите вы, или эти господа, но сначала позвольте вопрос!
-Вопрос? Пожалуйста!
-Скажите, пожалуйста, какая служба меня разрабатывает и ведёт за мной слежку: Главное управление внутренней разведки или Генеральный Директорат внешней безопасности, а может и вовсе Управление внешней разведки. Какой из них, или их несколько и сразу…?
Министры переглянулись между собой, а президент усмехнулся, прикрыв рот кулаком. После чего, откашлявшись, заговорил министр обороны Ле Дриан:
-Вообще-то, господин Ильин, мы вас не разрабатываем. Вы не шпион, мы это знаем, хотя и служили, в своё время, в спецвойсках, а сейчас вы уважаемый бизнесмен, очень богатый человек, мы знаем кому принадлежит концерн «Рено» и многое другое во Франции. Считайте за вами просто следует охрана.
-Интересная охрана! Очень далеко она следует от охраняемого объекта, в случае чего – не успеет! Да и прятаться зачем.
-Хорошо! – сказал министр обороны. – Я прикажу, чтобы не вели слежку, а работали, как охрана!
-И всё-таки, мсье Ле Дриан, кто конкретно из служб будет, так скажем, меня охранять. Только не говорите, что это будет одна контора.
-Ладно, успокойтесь, я скажу. Это DGCE и DCRI, но они координируют все действия между собой.
-А кто тогда, следит за моим особняком и слушает?
-Такой команды не было! – удивлённо произнёс Мануэль Валь, министр внутренних дел. – Или это вы Ле Дриан?
-А мне это зачем? – возмутился тот. – У меня и людей на такое баловство не хватает. Я таких команд не давал!
-Значит это третья контора, - удивился я, - да ещё неизвестно кто.
-Господа, надо узнать, - сказал президент, - займитесь этим, но крайне осторожно, чтобы ни в прессу, ни на телевидение ничего не просочилось. Нам эта шумиха ни к чему! Ясно?
-Ясно, господин президент! – ответили оба в один голос.
-А теперь, мсье Ильин, давайте приступим к главному, - сказал президент.
-Согласен, господин президент, я весь во внимании.
-Я думаю, это дело, лучше изложит мсье Валь. Прошу вас Мануэль!
Министр внутренних дел перебрал на столе кое-какие бумаги и, сложив их в одну стопку, заговорил:
-Нам стало известно, что в настоящее время, в России, находится некий раритет, ранее принадлежавший королю Филиппу IV Красивому. Как и когда он попал в руки небезызвестного миллиардера Николая Антонова (ныне покойного), теперь уже не установить. Но потом этот раритет (или скажем прямо – золотая пирамида!) перешёл по наследству к вам, мсье Ильин.
-И что, в этом криминального? – спросил я.
-Совершенно ничего, - продолжил господин Валь, - она потерялась несколько веков назад и никто не знает её судьбы. Может она была продана, может украдена. Как и когда она оказалась в России неизвестно. Никто, даже Франция, не может по этому поводу выставлять какие-либо претензии. Но есть одно «но»…
-Какое же?
-Вы, мсье Ильин, прибыли в Париж, а у вас в Сибири начался экономический коллапс, который наверняка дали команду устроить вы!
«Чёрт! – подумал я. – Совсем забыл связаться с Патрушевым и узнать, что там творится в России, и не только в ней одной. Чёрт! Не забыть, позвонить немедленно!».
-А что, вас волнует, - спросил я, - экономика Российской Федерации и почему вы решили, что я дал какие-то команды, да и ка один человек может организовать такое?
-Экономика России, - сказал президент, - волнует нас постольку, поскольку она повлияет на мировую экономику. Ещё один мировой экономический кризис может привести к катастрофе, и для Франции в том числе. Вы, мсье Ильин, со своими финансовыми возможностями, можете обвалить весь мировой рынок. А банкротство, я думаю, никому не нужно.
-Хорошо, господин президент, - усмехнулся я, - попробуем это дело уладить. Мне тоже банкротства не нужны.
-Вот и отлично, мсье Ильин!
-Мне очень бы хотелось узнать, - улыбаясь, сказал я, - а за какую сумму, господин Гурин, продал вам сведения о золотой пирамиде.
Опять пошла стрельба глазами и тягостное молчание, а я вновь продолжил:
-Cette hooker (Эта проститутка), как я понял (да и вы теперь тоже!) продал эти сведения не только вам, но и другим разведкам тоже. Я думаю, и в Англию, и в Германию.
-Возможно, - сказал господин Валь, - мы уже почувствовали это. Но, что он им продал, какие сведения – нам неизвестно.
-Да, скорее, тоже самое, что и вам, - сказал я.
-Почему вы так думаете?
-Просто господин, а точнее trash (погань), Гурин, больше ничего не знал, а вскоре и вовсе отошёл в мир иной. Так что, он вам продал?
-Если коротко, - сказал Мануэль Валь, - он сообщил, что существует золотая пирамида короля Филиппа IV, кто её изготовил и зашифровал, вы мсье Ильин, конечно же знаете. Скорее всего на этой пирамиде указано место, где королём запрятаны сокровища тамплиеров и этот тайник, находится на территории Франции. Вот в целом и все сведения. Праввда этот русский господин добавил, что в тайнике могут хранится и реликвии, связанные с Иисусом Христом, и в том числе, он подозревал, что там находится чаша Святого Грааля.
-Это только предположения… - начал я, но меня прервали.
-Но вы ведь расшифровали, что было написано на пирамиде? – спросил президент.
-Возможно!
-Мы опять играем, в какие-то игры, - зло сказал Мануэль Валь, - или мы договоримся, или…
-Или что? – спросил я и подумал «voice un nerd!» (вот кретин!).
-Господа, господа! – заволновался президент. – Прошу вас успокойтесь! Надо найти совместное, приемлемое решение, а потом и действовать сообща. Мсье Ильин, прошу вас сообщить нам, что у вас получилось, когда вы прочли текст.
-Хорошо, господин президент, - сказал я, - после расшифровки, я получил иносказательную фразу, по которой можно предположить, где находится тайник, но ничего не сказано, что находится в этой пещере Алладина.
-Вы можете зачитать нам этот текст? – спросил министр обороны.
-Господин президент! – сказал я. – Мне бы не хотелось это делать. Я понимаю, что вы тут же отдадите его шифровальщикам, а там вполне может произойти утечка информации. И что тогда? Начнётся война разведок нескольких стран и к чему это приведёт?
-Да, как вы смеете! – вспылил министр внутренних дел. – Наши люди все проверены, среди нас нет предателей…
-А подкуп? – заявил я. – Как известно «люди гибнут за металл». Я бы не был так самоуверен. И потом возможно stinker (подлец) Гурин, не продавал свои сведения никому кроме вас, и что тогда из этого следует…
-Возможно вы и правы, мсье Ильин. – задумчиво сказал президент. – Что же вы предлагаете, в таком случае?
-И учтите, - не дал мне сказать Мануэль Валь, - всё, что находится на территории Франции, принадлежит государству…
-Или владельцу земли, на которой найден клад! – вставил я. Но Валь продолжал, даже не слушая меня;
-…Так что если вы и сумеете найти этот клад и достать его, вы не сможете вывезти сокровища из нашей страны. Мы будем тщательно за этим следить!
-Разумеется, - прервал своего министра президент, - вы получите вознаграждение, согласно нашего законодательства, после определения стоимости клада.
-Это меня вполне устраивает, господин президент! – сказал я, а в душе чертыхнулся: «As always zagresti heat of the proxy» (Как всегда загрести жар чужими руками).
-И всё же какие будут ваши предложения, мсье Ильин? – спросил президент.
-Я сам займусь этим делом, господин президент, а ваши службы пусть наблюдают, но по мере возможности не вмешиваются. Если вам известна информация обо мне, то вы знаете – я профессионал по поиску кладов и нашел уже несколько…
Президент утвердительно кивнул головой.
-…Я, в свою очередь обещаю, что если мне понадобится помощь, тут же обращусь в одну из ваших служб…
-Нет! – прервал меня президент. – В случае надобности, обращайтесь к директору Елисейского дворца, Пьеру-Рене Лема, его телефон…
-Не надо, я знаю.
-Однако? – удивился президент, но продолжил. – Он будет в курсе и свяжет вас, либо со мной, либо с одним из этих господ.
-Разумеется, господин президент, а я, конечно же обязуюсь, если обнаружу клад, тут же сообщу лично вам, либо властям…по вашему желанию!
-Мсье Ильин! – улыбнулся президент. – Лучше сначала мне, через мсье Лема, а там… видно будет.
-Хорошо, господин президент! Так будет лучше, никто не будет путаться под ногами и мешать друг другу…
Я посмотрел на обоих министров и чуть не рассмеялся, увидев их кислые рожи. Ах, как им хотелось, ухватится за вожжи и править самим! Но не тут-то было, господа лягушатники. Хотя сидеть у меня за спиной «хвостом», теперь они будут ой, как плотно. Ну да флаг вам в руки, посмотрим, кто кого одолеет, я в случае чего, вы у меня obtenez le museau (получите по морде).
-Что ж, господин Ильин, - сказал президент, вставая из-за стола и все поднялись с ним одновременно, - я, думаю, мы поняли друг друга и договорились?
-Разумеется, господин президент!
Он протянул мне руку, которую я пожал, а потом он кивнул головой господам министрам, прощаясь с ними.
-Не смею больше никого задерживать, - добавил президент, - вас проводят.
И тут же, как чёрт из табакерки, вынырнул секретарь Фор и, не дав сказать мне в ответ ни слова, вывел меня из кабинета. И делов то всего! Что ж господа, qui ne risqe pas, il ne boit pas de champagne (кто не рискует, тот не пьёт шампанское), а мне приходилось рисковать, почти всю жизнь. Рискнём ещё раз! Our whole life is a game ( Вся наша жизнь игра). Вы, господа, желаете поиграть, что же поиграем, во имя пролетариев всех стран!
В приёмной, я подмигнул Прохорову, и пошли опять по длинному коридору, вслед за лейтенантом Дебре, к своей машине.
Через некоторое время, мы уже выезжали со двора замка Рамбуйе. И опять двигались вслед за машиной лейтенанта, а сзади нас тоже, словно привязанные, катили ещё два автомобиля.
-Ну как, Пётр, - спросил я Игнатова, надевая кобуру и засовывая в неё свой «Глок-18» (в последний мент все же решил взять его с собой), - присмотрелся к нашему хвосту?
-Как мог, командир.
-И что можешь сказать о них?
-Что можно сказать, профессионалы, скорее всего из наружной слежки. Рассмотреть себя не дали ни разу, даже, когда покидали свой автомобиль и выходили покурить, либо отлучиться в особняк. А когда, я пытался выйти из машины и подойти к ним, ко мне тут же подгребал «ажан» и ненавязчиво, но очень строго, просил не покидать авто, или хотя бы не отходить от него. Один раз попросился в туалет, так он меня довёл до него так, что я по пути туда и назад не встретил ни одного человека. Что я всё-таки понял – они, всё же из разных контор, между собой вовсе не общались, даже не смотрели друг на друга. Вот такие дела, командир.
-Хорошо, Пётр, дома разберёмся.
Пока мы добирались до Парижа, я рассказал им, какую беседу имел у президента и чем она закончилась. Прохоров и Игнатов примолкли, переваривая то, что я им рассказал, но головы то, у них на месте, и ко времени въезда в парижское предместье, они уже стали дремать (Прохоров на самом деле).
Значит les aventures continuent! (приключения продолжаются!).
Глава 3
«Разведчик – разведчику глаз не выбьет»
Явились мы к себе в особняк, почти что к вечеру. Въехали во внутренний двор, а там уже нас поджидала, предупрежденная по мобильнику компания, в виде двух местных охранников и Андрея Птахова, который нетерпеливо ходил по двору. Я сраза понял, что нужные мне сведения, у него имеются. Адели нигде не было видно, хотя мы приехали с помпой, звуча клаксонами. Сопровождающие нас машины, проехали мимо, но одна остановилась в конце улицы. Ага! Значит договорились и теперь будут дежурить по очереди. «Не рубите, мужики, не рубите!». Мне конечно всё это по барабану, несите службу, ребята! Птахов кинулся ко мне, едва я вышел из машины. Вот спринтер, хренов! Я остановил его жестом руки.
-Андрей, через полчаса! – сказал я. – Я подойду к тебе, а сейчас в душ, в душ!
Я вскарабкался в в свои апартаменты, не взирая на возгласы в мою сторону мажордома мсье Обре и заглянул в её комнату. Никого. Странно!
Зайдя к себе, я разделся, бросив всю одежду на пол, и прошёл в ванную. Что меня поразило, так это то, что джакузи уже бурлила, хотя я никого не предупреждал, что хочу принять ванну. И вокруг ни души. А не завёлся ли, в парижском особняке, русский барабашка с оренбургским уклоном. Да чёрт с ним! Я устал, как корова после дойки, или ишак, тянувший в гору неимоверный груз, а посему без раздумий нырнул в «кипящую» воду. Едва приземлившись на дно, я понял свою ошибку. В мою плоть вцепились пальцы с длинными коготками и я чуть не взвыл от боли и удовольствия. Потом передо мной, возникло знакомое лицо, вынырнувшее из бурлящей воды.
-Будешь ещё меня бросать? – прошипела Медуза Горгона, с мокрыми, торчащими в разные стороны волосами.
-Никогда! – честно признался я. – Но если ты будешь продолжать меня царапать, я превращусь в камень.
-В камень? Этот орган? – удивилась Адель. – Это же здорово!
-Не совсем здорово! Я ведь могу и весь окаменеть. Что тогда!
-Ладно, милый, уговорил.
Она прильнула ко мне губами. Никогда не думал, что так приятно, когда тебя целуют в шею, а сколько раз я это делал сам? Как-то мне сказали, если всем это нравится, то почему тебя такое не должно заинтересовать! Дурачок!
Вода стала бурлить в джакузи значительно больше и быстрее, чем было раньше и чуть ли, не выплёскивалась из ванны. «Мама, мама как же будем жить мы, у меня нет тёплого пальта…». А оно мне надо?
Потом мы долго лежали: я на спине, а Адель, прислонившись к моей груди спиной, и почти засыпала, но всё же продолжала шептать:
-Ты был у президента?
-Угу.
-И как он?
-Нормально.
-А ты?
-И я тоже.
-А он?
-Пообещал.
-Что?
-Содействие
-В чём?
-В делах.
-А ты?
-Поблагодарил.
-Зачем?
-По закону этикета.
-Вы теперь заодно?
-Конечно.
-А я?
-И ты.
-Ильин, кончай дурачится, расскажи всё!
Я конечно рассказал, конечно рассказал не всё, да и зачем ей всё знать. Хватит и этого!
-Ильин! – Адель уже почти засыпала от джакузи, мартини и секса, но продолжала говорить. – Если ты меня бросишь, то и я тебя брошу, а потом ещё и уйду.
Мотивация хоть куда!
Мне всегда было интересно, почему советские, махровые полотенца, надо было тереть о тело, до появления искрения от выделения теплоты, и только тогда, этим полотенцем можно было удалить влагу с кожи. А махровые полотенца, любой европейской страны, достаточно было прижать к телу, и влага тут же исчезала. Вот тебе и западный сервис!
Я обернул Адель, в огромное полотенце и, пока донёс до спальни, она совершенно высохла. Раз и в кровать! Пусть спит, а мне пора.
Я оделся по домашнему (одел лёгкие штаны, шёлковый утеплённый халат и тапочки) и отправился на встречу с Птаховым. Он как всегда сидел за ноутбуком и чем-то занимался, беззвучно шевеля губами. Я ввалился к нему, как чёрт к монаху. Здрасте!
-Ну, что, Андрюха? – спросил я.
-Командир, здесь всё! – сказал он и сунул мне листок бумаги.
-Отлично!
Я развернул листок и прочитал:
«Мишель Дорье, профессор. Преподаёт римское право в Сорбонне, во все дни недели, кроме воскресенья. Живёт на улице Клод Бернар, 24, квартира 8, на 3 этаже вместе с женой. Имеет двух детей: дочь 30 лет, замужем, живёт в Испании (интересно, совсем как у меня!), сын 33 года, женат, работает, по традиции, в DGCE, только в техническом управлении, службы технической поддержки (ОВД). Мишель Дорье имеет трёх внуков…»
Потом были перечислены все его родственники и всевозможные связи, а так же телефонные номера, а один был помечен синим фломастером.
-Ты где всё это нарыл? – удивился я. – Небось чью-то базу вскрыл?
-Не без этого…
-Ой, смотри, допрыгаемся! А это что ты синим пометил?
-Это, командир, как я просёк, тот самый телефон, который был у Дорье в 80-90 годы, но его, как ни странно, никто не отключал. Телефон-привидение, про который все забыли, а он существует!
-Хорошо, дальше!
-Пожалуй это всё. Не считая того (я кое с кем пообщался по спутниковому), что ходят упорные слухи, хоть Мишель Дорье и ушёл в отставку, он остался активным контрразведчиком в своей «конторе», но глубоко законспирированным.
-Ясно!
Минута молчания, пожалуй, слишком затянулась, но никто не хотел прерывать эту тишину. Я думал, а Птахов, скорее всего, ждал, что я скажу. Как это говорил, незабываемый, Аркадий Райкин: …Это приятно, когда тебя слушают день, два… через неделю это уже надоедает…» Вот такие дела делишки!
-Хорошо, Андрей, давай спутниковый. Попробуем выйти на связь.
Я взял телефон и набрал номер, подчёркнутый синим фломастером. Мобильники и городская сеть конечно же прослушиваются (да ещё неизвестно кем, кроме французов), глушилки внутри здания я решил не ставить, чтоб не поняли, что мы засекли их наблюдение, а спутниковый засечь и прослушать почти невозможно. А говорить я буду так, что хоть перед микрофоном, не очень то выудишь много информации, так простая болтовня. Через короткое время трубка ответила:
-Алло!
-Волк?
-…Я… А это не Медведь ли?
-Конечно, Волк!
-Что хочешь?
-Завтра, как и раньше, на том же месте, за два часа до времени встречи! Не забыл?
-Я думал, что тебя уже нет в живых!
-А я думал, что ты ещё жив!
-Что тебе надо?
-Встретимся – расскажу!
-Ладно!
Я отключил связь и прислушался. Колокольчики не звенели, да и зачем. Где опасность? Куда ехать я знал, всегда так встречался с «Волком» и многое узнавал от него, а главное никогда не просил сделать, что выше его возможностей, никогда не подставлял, и он знал это. Кто бы подумал, что агенты могут встречаться на набережной Монтбело, напротив собора Нотр-Дам де Пари, да ещё бывшие. Но мы, честно говоря, и не думали там встречаться. Это для дураков. А хорошее место у нас было в Сен-Жерменском лесу, куда нас и привозила полиция (естественно купленная), как обычных клошаров. Так мы сделали и сейчас. Я сел в машину, где уже сидел Шевцов, почти полностью преобразившийся в меня, и мы поехали. За нами тут же увязался «хвост», но они и подумать не могли, что я выскользну, за очередным поворотом, из машины и побреду по улице французским бомжом. Повернув ещё раз за угол, я нырнул в открытый люк канализации, окунулся в зловоние парижской клоаки, и, пройдя два десятка метров, оказался в глубоком подвале. Здесь я сумел умыться, переодеться и в парике, и в стильном костюме поднялся наверх и очутился совсем на другой улице. А «хвост» надо думать следовал за мной (или вернее за Шевцовым) , которого долго будут катать по парижским улицам.
До встречи оставалось совсем немного. Я заметил такси с Игнатовым за рулём (пришлось обзавестись и этим!) и повелительным жестом подозвал авто к себе, а, усевшись на заднее сиденье, приказал:
-Гони!
Немного расслабившись, честно говоря, подумал: « А на кой!», но потом минутное расслабление прошло и я почувствовал, что я в игре. Большой игре!
В Сен-Жермен, мы прикатили, когда уже почти стемнело. «Хвоста» за нами не было (проверялись не один раз!), а ту скамейку, мне и искать нечего. Я возле неё встречался несчётное количество раз, с Дорье, в предыдущие годы. И, когда я увидел, как в сторону от метро уходит фигура в чесучовом пальто и шляпе, я проследовал за ней.
Человек может располнеть, похудеть, но никогда не изменится его походка (если конечно он не на костылях) и умение держаться. Вглядевшись в эту фигуру, я понял, это «Волк»!
Это именно он, поначалу кажущийся ласковым, словно собака, но в случае чего вонзающий клыки в горло, словно настоящий волк. И вот он уже срезает сонную артерию и выпивает пьянящую кровь, поглощая жизненную силу. Я догнал его, возле самого края леса, но не приблизился, продолжая внимательно оглядываться вокруг. «Хвоста» мог привести и «Волк»! Вскоре, следуя за Дорье, я удалился в лесную чащу (если можно так назвать выстреженный парк), где можно уединиться для беседы.
Наконец вокруг нас никого не было, ни души. Почти гомосексуальная сцена, два мужика удалились подальше от лишних глаз, пора обняться и обменяться нежными поцелуями. Привлекательно для папарацци, но вот этого как раз не будет.
-Привет «Волк»! – сказаля.
-Будь здоров «Медведь»! – усмехнулся Дорье. – Что же тебе надо?
-Да немного, Мишель, - улыбнулся я, - я думаю ты знаешь о моём приезде в Париж, больше чем я, и ты знаешь, о чём мы договорились с президентом?
-Кое-что знаю, Вольдемар.
-Вот и хорошо! Так что ты можешь, мне сообщить, как союзник?
-Ничего! Я ведь в отставке и больше не числюсь в DGSE. Чем же я могу тебе помочь?
-Брось Мишель! Бывших разведчиков не бывает. Это аксиома, и потом ты сам сказал, что знаешь о моей встрече с президентом, а значит тебя информировали, либо просили совета. Я, милый мой знаю гораздо больше, чем ты думаешь и не только стратегию, но и некоторые детали. Я конечно могу выйти на спецслужбы, вплоть до президента… но зачем это тебе. Говори, что тебе надо и я это сделаю. Хочешь деньги – пожалуйста, а хочешь я опять сделаю тебя героем, как в 1995 году… ну решай!
-«Медведь» ты всегда наваливаешься, как… - тут Дорнье замолчал и уставился на меня, вернее на моё выражение лица.
-Мишель, чего же ты хочешь? Я ведь знаю, где твои все валютные вложения, и могу сделать так, что они мгновенно исчезнут. Ты это знаешь?
-Да, «Медведь», я знаю это! Не делай!
-Ты, липовый профессор, Мишель, но мне на это наплевать! Я хочу знать всё то, что знают в твоей «конторе», но только про меня, на остальных мне наплевать. Зато срочно!
-Когда?
-Завтра!
-«Медведь», я не смогу так быстро!
-А ты постарайся!
-Но это стоит сумасшедших денег, а у меня их нет.
-А мне намедни говорили, что ваша служба не продаётся. Сколько?
-Где-то около миллиона долларов, а может быть и больше.
-Идёт! Завтра в 10 утра на этом месте и ты знаешь…
-Я понял «Медведь», буду!
Когда я уходил, мне было противно: не из-за того, что он хотел денег (а может правда на подкуп!), не из-за того, что его возможно прельстила слава, а может просто захотелось вновь ощутить адреналин в крови, а вообще неизвестно из-за чего. Бог с ними с людьми, пусть каждому бог воздаст по заслугам, не мне их судить и не мне их корить, я буду ждать «Волка» и он должен рассказать мне обо всём, а потом мы наверное расстанемся… скорее всего мирно. Но мне надо знать, как можно больше, лучше конечно всё.
Через сутки мы встретились с «Волком» в Божоле, в машине, укрывшись от всех глаз, и говорили, практически никого не боясь. Мишель подсел к нам в «рено» и мы долго петляли по дорогам, пока наконец не убедились, что вокруг ни души.
-Ну, дружище, - сказал я, пожимая ему руку, - наконец мы одни. Когда-то мы воевали друг против друга, теперь мы на пенсии, если можно так сказать, но сейчас можем оказать взаимные услуги. Почему же нам не сделать этого.
-Вольдемар, ты настоящий медведь, - рассмеялся Дорье, - ты опять хочешь вытянуть из меня сведения и опять бесплатно. Вы русские всегда были нищими, но прикрывали свою бедность высокой целью. Даже сейчас, русские везде разбрасывают деньги для своего удовольствия, но не желают платить, за оказанные им услуги.
-Мишель, чёрт побери! – усмехнулся я. – За твои услуги я предлагаю тебе 50 миллионов евро.
-Это не смешно, - серьёзно произнёс он
-А я серьёзно и не шучу!
-Ты издеваешься?
-Мишель, ты мог в своей конторе узнать, хотя бы приблизительно о размерах моего состояния. Пойми этих денег, хватит и тебе и правнукам. Или я не прав?
-Это точно? – мне показалось, что на глазах у Дорье, навернулись слёзы.
-Мы сколько с тобой знакомы? – спросил я. – Может я тебя когда-нибудь обманул, или подставил?
-Нет!
-Ну так в чём дело? И учти мне не нужны никакие государственные или военные тайны. Я лицо, частное, и можно сказать испанский подданный. Учти, Мишель, меня интересуют, только сведения обо мне, не более того. И самое главное! Ты же знаешь, я могила! Так что?
-Я тебе верю!
-Ты узнал, что я просил?
-Всё, что узнал в этом конверте.
-Может посидим на травке, почитаем, попьём пивка, ты что-нибудь добавишь, вдруг мысли появятся. А деньги, я сейчас дам команду ребятам перечислить, назови только номер счёта и банк, а нет новый счёт откроем на предъявителя. Идёт «Волк»?
-Идёт, «Медведь»!
Мы двинулись в парк и уселись на лужайке, на пледы, которые постелили мои ребята. Пока открывались всевозможные бутылки и оформлялся небольшой стол, я открыл конверт и стал просматривать бумаги. Вот это чтиво! В советские времена за такое, мне бы дали Героя Советского Союза, а может даже дважды, ну уж во всяком случае не меньше Ордена Ленина. Да тут надобно хорошо покумекать!
А в конверте ну весь расклад!
Нас пасут:
Англичане
-Откуда ты это знаешь, «Волк»? – спросил я.
-«Медведь», ты меня не сдал и не завалил, поэтому я тебе обязан. Тем более ты теперь с нами и я в праве оказывать посильную помощь…
-Понял, давай факты, я разберусь… Ты помнишь тот год… ну который… военные преступления не имеют срока давности. Ты это знаешь?
-Знаю! Не надо меня пугать, Вольдемар!
-Я не пугаю, просто напомнил, хотя за то надо садить ваших сраных генералов… Проехали! Ты уверен, что здесь только факты, а не предположения?
-Факты, и только факты!
-Ни черта себе!
-Да, Вольдемар! Очень хреновый расклад, совсем не в твою пользу.
-Посмотрим! Я думаю они ещё не поняли с кем связались.
-Трудно будет, Вольдемар!
-Ты вот скажи, дорогой Мишель! Тебе как, приходя в семью (которая ничего не знает о твоей работе) с запачканными кровью руками, гладить своих девочек по волосам и целовать жену губами, которые только что оболгали несколько человек, может и неправильных парней?
-Я не знаю «Медведь», честно не знаю!
-Тогда молчи, а я буду читать.
Вот, что принёс мне Мишель Дорье, бывший (и ныне действующий!) капитан DGSE, а ныне профессор Сорбонны.
Во-первых, во Франции, по нашу душу (не предупредили наши французские друзья!) охотится МИ-6 – служба внешней разведки, руководимой сэром Джоном Соэром. Неизвестно, сколько он людей сюда заслал? Тут же кочевряжилась ещё и военная разведка (DI), хотя честно говоря, она хиловата, почти как МИ-5, которая занимается контрразведкой своей страны и лезет в дела чужих стран, когда это крайне необходимо. А мы из лапотной России, на что годны? Нажраться водки и уснуть. Пусть так и думают!
Я позвонил своим в особняк и сказал устроить праздник, с фейерверками, напоить всех клошаров, пусть бродят вокруг особняка и песни орут. И давать им только марочные вина, чтобы никуда далеко от кормушки их не отпускать.
Затем, вспомнил и позвонил Диме Патрушеву
-Что там у тебя, Димон?
-Всё нормально.
-Слушай, Дима, - сказал я. – давай прекращать этот экономический коллапс, а то нами заинтересуются во всём мире. А нам это ни к чему!
-Понял! Согласен.
-Как ты думаешь, можно спустить всё это на тормозах?
-Конечно! Но жаль, ведь прибыль у нас зашкаливает!
-А что прогнозируешь дальше?
-Всё может быть, вплоть до полного провала!
-Вот, что милый! Возвращаемся на круги своя, без всяких финансовых потерь. Это возможно?
-Вполне!
-Вот и действуй! Каждый день мне отчёт по электронной почте. В общих цифрах, не разворачивая и со всеми налогами. Ты понял? Всё остальное потом!
-Понял, Васильевич! – радостно заорал Патрушев.
Ещё бы не заорать, когда у тебя сотни миллиардов, на всякие непредвиденные дела. На Диму я надеялся, этот человек просто оперирует цифрами, и ни в коем случае не желает ими владеть.
Я стал смотреть бумагу Дорье дальше, потягивая холодненькое пивко.
Оказывается к нам ещё и немчура привязалась (как я и предвидел). Мама не горюй! А здесь, кого нам следует опасаться? Французы пока не знали сами, но скорее всего придётся столкнуться с федеральной разведывательной службой (БНД), либо со службой БФФ, внутренняя служба Германии, а возможно и МАД (служба военной контрразведки). Бог его знает, кто может ввязаться в наши дела со стороны Германии! Поживём – увидим!
Я подробно прочитал всё, что передал мне Дорье и понял одно: серьёзно надо отнестись к англичанам и особенно МИ-6.
Что делать, когда идёт смыв в унитазе? Первая уплывает бумага, а дерьмо всё-равно остаётся, ибо по поверхности плавает. Значит Мишель Дорье, должен рассказать, хотя бы о том, что плавает на поверхности и видно всем. Что ж, начало «Марлезонского балета»!
-А, скажи ка мне, дорогой Мишель, ведь твои дружки, наверное вышли на кое-кого, - повернулся я, к нынешнему профессору Дорье.
Разведчик не бывает бывшим.
-Может быть, - улыбнулся он
-Слушай, «Волк», - сказал я, уже серьёзным голосом, - я знаю тебя, не один десяток лет. Ты тоже знаешь, когда я говорю серьёзно. Деньги тебе уже перечислили.
-Я это знаю!
-Тогда давай, рассказывай, что ты знаешь. Я ведь теперь фактически на французское правительство работаю. Хочешь президенту позвоню?
-Ты с ума сошёл!
-Ну, давай, директору Елисейского дворца, мсье Лема! Он подтвердит мои полномочия!
-Пошёл ты к чёрту!
-Правильно! Разведчику светиться нельзя, даже если он глубоко законспирированный. А по- сему глаголь!
-Хорошо, я согласен! О немцах наши ничего толком не знают. Знают, что они где-то здесь, затихли и очень трудно определить who is who (кто есть кто), а значит всё ещё впереди. Вот с англичанами попроще. Начиная со Столетней войны, они считают, что Франция – это, некоторым образом, их территория и вовсе не церемонятся при работе здесь. Мы их не разубеждаем, ради бога нам ещё проще. Служба МИ-6 практически у нас под контролем. Первым, кто выплыл на поверхность пены – это лейтенант Дэвид Гловер. Он прямо привлёк к себе внимание, специально, наверное чтобы отвлечь от основной группы. Ты наверное помнишь генерал-лейтенанта Джеймса Гловера, бывшего зам. директора внешней разведки. Так это его сын.
-О, как! – удивился я. – Да я прижал его как-то на наркоте, а он потом выдавал мне удивительные сведения.
-Знаю, друг, операция была довольно чёткая…
-Да, только я от этого получил «кукиш с маслом».
-Что?
-Не парься, Мишель! Это чисто русское выражение.
-Понял.
-Давай, что там дальше.
-Дальше у меня есть вся его семья, включая папу, адреса, телефоны и прочее. Вот держи.
-А сразу отдать не мог?
-А интрига?
-Гони дальше, интриган хренов!
-А дальше, наши нарыли лишь фамилии, копать глубже не стали, вдруг ложный след. Вот держи ещё пять фамилий из МИ-6. Такие дела!
-Добро «Волк»! Будем считать, что мы в расчёте. Идёт?
-Идёт «Медведь». Ты в общем прав у разведчика тоже пансион должен быть и я не стыжусь. Не вечно же слоняться по миру и жить на государственные подачки! Пора нам уже и на отдых!
-Да, друг Мишель, пора! Но иногда бывают личные дела, как в моём случае.
-Тебе это надо?
-Надо! Так что не обессудь, если вдруг понадобятся ещё сведения, разумеется, за отдельную плату. Кстати на твой счёт, уже перечислены деньги, которые я тебе обещал.
-Я верю! Всё нормально «Медведь», прощай!
Мы встали, пожали друг другу руки и разошлись в разные стороны. Я знал, где меня ждёт машина, но выйдя на главную аллею, увидел наше «рено», вслед которому приклеился «мерседес». И как бы мне не хотелось усесться на заднее сиденье автомобиля и расслабиться, я всё же двинулся в сторону метро. Я пересёк аллею и спустился в подземку. Хоть и далече, но зато спокойней.
Добрался я до особняка к вечеру. Приполз домой, что в Париже, что в Хацапетовке, в одинаковом состоянии: грязный, небритый и к тому же уставший. Как меня только охрана пропустила? Надо сделать ей замечание!
Я сразу пошёл в ванную, Адель, слава богу, уже спала и я расслабился в горячей воде. Лежал и думал – а что дальше? Колокольчики в моей голове стали позвякивать. Зачем? Что они мне хотели сказать? Что-то случилось?
Глава 4
Kidnapping on English
Утро наступило мгновенно и сразу же принесло кучу неприятностей. Чёрт его знает почему, но бывает так, что если хорошо, значит обязательно дожно быть и плохо. Наверное потому-что жизнь, как зебра: то чёрная полоса, то белая, только от такого на душе лучше не становится.
По началу, позвонил наш мачо (то бишь мой зять!) и на скороговорном испанском, в вперемежку с французским, начал тарахтать как пуля. Я его раз пять, пытался остановить, но он меня не слушал и после того, как я послал его в chatte (в п……у), сначала по-французски, а потом, не выдержав и по –русски, он угомонился, причём после того, как услышал, это всем всем до боли знакомое, выражение на русском языке. Не зря значит дочь, вела душеспасительные беседы со своим архитектором-«стахановцем». После того, как он угомонился, на ломаном английском заявил, что моя дочь (а его вторая жена) и моя внучка, уже второй день отсутствуют в отеле, а предыдущую ночь и вовсе не ночевали. Что ж ты раньше не позвонил, козёл baise ta mere (трахать твою мать!). Ладно, что толку «разводить пары на пустом пароходе», тем более, если он стоит на стапеле. Вот, блин, денёк начинается. Пора действовать!
Перво-наперво, я позвонил ихнему министру унутренних справ (они ведь и такое могли учудить, чтобы держать меня на коротком поводке), но он всё отрицал и голос его, показался мне убедительным. А потом он даже предложил свои услуги, но я отказался, сославшись, что моя дочь могла заглянуть к какой-нибудь, не предупредив никого и отключив телефон, вроде как она любит такое вытворять.
Потом набрал номер дочери, но её мобильник был действительно отключён. Вот теперь можно начинать волноваться по-настоящему. Не факт, что её похитили, могла ввязаться в какую-нибудь историю, попасть в полицию или (тьфу, тьфу, тьфу – через левое плечо) попасть в больницу, но тогда бы наверняка сообщили мужу. Значит здесь не всё чисто.
Однако долго думать не пришлось. В гостинную, почти строевым шагом, вошёл дворецкий, Жан-Поль Обре и громогласно объявил:
-К господину Ильину – Пьер Лаваль!
Если не все эти обстоятельства, я бы наверное расхохотался, а сейчас выкрикнул:
-Вводите!
В гостиную вошёл молодой человек, лет тридцати, с довольно самоуверенным видом, одетый не в очень дорогую, но модную одежду. Что-то в его облике, не вязалось с нынешним визитом: всё было наиграно, не правдоподобно и он чего –то боялся.
Я указал ему на стул, против себя, и спросил:
-Мсье лаваль?
Да, господин Ильин, это я напросился к вам на приём.
Я присмотрелся к его лицу повнимательней. Длинный нос с горбинкой, широкие скулы, несколько оттопыренные уши, серые глаза и немного вьющиеся волосы. Меня сразу осенило! «До слёз знакомый образ!». Как же это я сразу не признал! Вылитый папаша! Вот те и на! Что ж, послушаем, что он мне скажет.
-Что ж я вас внимательно слушаю, мсье Лаваль.
-Это довольно щекотливое дело, господин Ильин…
-Ну как-нибудь разрулим.
-Как это? Я не понимаю…
-Не волнуйтесь! Это такой слэнг…
-А, понятно! И что он означает?
-Это значит, что мы решим все вопросы.
-Вот это было бы хорошо, господин Ильин!
-Излагайте свои проблемы.
-У меня нет проблем.
-Это вы так думаете. А я считаю, что у вас очень большие проблемы!
-Да!?
-Именно так. Ладно, забудем об этом, пока! Говорите. Только одну минуточку, мне надо отдать кое-какие распоряжения.
Я быстрым шагом вышел из гостиной и свистнул своих «архаровцев».
-Значит так, Игнатов и Прохоров, берите по машине, вооружитесь и ждите. Сейчас от меня выйдет ферт, брюнет с курчавыми волосами, надо проследить, куда он поедет и сразу доложить. Ясно?
-Как свет, командир!
-Тогда действуйте.
Когда я вернулся в гостиную, ферт сидел в той же позе, хотя я был уверен, что, очень даже может быть, он шарился по сторонам и лепил «жучков». Ладно потом по видео посмотрим, что он здесь натворил, если уж совсем дурак.
-Извините, что заставил вас ждать, но теперь я в полном вашем распоряжении. Слушаю вас.
-Спасибо, господин Ильин! Вы, уже наверное заметили, что несколько дней, не можете дозвониться до своей дочери?
-Да? Пока не пробовал. А что?
-То есть как? – глаза у клиента полезли на лоб.
-Что как?
-Вы не звонили своей дочери?
-А чего я ей должен звонить?
-Мне, эт-то не-п понятно, - он даже стал заикаться.
-А что непонятно! Чего я ей стану звонить. Захочет, позвонит сама.
-Но, господин Ильин, это всё-таки ваша дочь…
-Ну, мсье Леваль, не совсем моя…
-Это как?
-Вы знаете, бывает всякое в семьях. Это не моя родная дочь, скажем так, не кровная. Я её просто удочерил… ну да ладно. И что же дальше?
-Странные признания!
-Это вас удивляет?
-Не очень, но всё же…
-Тогда давайте перейдём к делу. Что вы от меня добиваетесь, я что-то никак не пойму!
-Хорошо, господин Ильин! Давайте на чистоту. У нас ваша дочь и ваша внучка. С ними всё в порядке, на них не оказывалось никакое воздействие или насилие. Нам надо, только сведения о золотой пирамиде Филиппа IV. Я хочу сделать вам предложение. Вы отдаёте нам сведения, которыми вы владеете, либо золотую пирамиду, на выбор, а мы, со своей стороны, возвращаем вам дочь и внучку целыми и невредимыми. Как вам наше предложение?
-Да, никак!
-Это простите почему?
-Во-первых, это не моя дочь, и уж тем более не моя внучка, а во-вторых, вы сэр такой же лгун, как и ваш батюшка.
-Позвольте! – воскликнул он.
-Не позволю! – заревел я. – Ты, Дэвид Гловер, сиди, а то я убью тебя раньше, чем ты этого ожидаешь!
Челюсть у него упала на грудь.
-Что, милый, будем теперь говорить, по-настоящему. Дочь она мне, не дочь, но она моя и я за неё душу вытрясу. Ты это уясни, сморчок, ( я не совсем понял, уяснил он смысл этого слова, а не уяснил, так хрен с ним пусть разбирается). Понял или нет?
-Понял, господин Ильин, понял.
-Тогда слушай дальше! Ты, прежде чем ко мне лезть, лучше бы папу пораспрашивал, стоит ли со мной связываться. А ещё бы распросил, как изменяют родине и торгуют наркотой.
А парень то оказался слабаком: пот на лбу, руки дрожат, лицо бледное. Ну куда же тебе милый в шпионы? Тьфу! Будем дожимать, этот побежит куда только надо!
-Так вот дорогой мой Дэвид, в ваше доблестное королевство, я уже послал достаточное количество людей. Как ты думаешь, для чего? Вижу, не знаешь! А зря ваша МИ-6 со мной не связалась. Вы должны были знать, что я целое государство, причём не обременённое никакими законами. В этом государстве – закон, это я! Вы в МИ-6, поняли, что воюете против целого государства, да ещё в союзе с Францией!
-Мы… нет… мы…
-Теперь будешь знать, sissy (размазня). Я один могу растереть вашу МИ-6 в порошок и начать войну за освобождение Шотландии от Английского владычества. Как ты думаешь, дурашка картонный, ты после этого будешь хоть кому-нибудь нужен?
-Я не сов сем понимаю…
-Тогда слушай сюда! Вот что будет, и передай это членам твоей группы Кендалу, Мейсону, Далтону, Патерсону и Фриману, что тоже самое будет и с ними.
-Что будет?
-А будет вот что! Если моя дочь и внучка через… (я глянул на часы, надо же дать хоть какое-то время!) два часа, целыми и невредимыми, не будут стоять во дворе моего особняка, я дам отмашку и вальс закружится. Первыми вырежут твою семью, сначала дочь и сына, чтобы мать и бабушка полюбовались этим действом. Папу твоего я оставлю в живых, но напишу ему о сынке осталопе и о том, в чём он виноват.
У Дэвида нервы оказались не к чёрту, не глядя на то, что вроде бы и кадровый разведчик. Вскипел, дёрнулся ко мне. Резкий удар в шею, усадил его на пол. Сознание в порядке, а вот руками и ногами пока не подёргаешь и дышать, пока придётся с трудом.
-Ай, яй, яй Дэвид, а нервишки у тебя сдают. Какой из тебя шпион, не понимаю! Да ладно слушай дальше… Если вас этакий расклад не устроит, то я вас всех здесь положу и лягушатникам шепну, хотя они и так о вас всё знают. Вот будет радость правительству Её Величества! Ты даже не понимаешь, бедолага, во что ты влез! Я твою сраную Англию могу купить, и продать, если конечно найдётся покупатель. Понятно теперь, во что ты влип, и сколько стоит твоя дерьмовая жизнь в данный момент?
-Господин Ильин, - сказал Дэвид Гловер, немного успокоившись, - вы меня не совсем поняли…
-Я тебя, ублюдок, хорошо понял, а вот ты учти… давать отмашку, чтобы всех повырезали, прямо сейчас. Ну, говори!
Гловер опустил голову и промолчал.
-Запомни, я дважды повторять не стану. Пока ещё есть такая возможность, позвони папе, уж он то тебе не соврёт. И подумай, Дэвид, хорошо подумай! А теперь пошёл вон! Не смею вас задерживать.
Я ударил из пушек главного калибра и теперь подбитый крейсер, выйдя из кильватерной колоны, удалялся восвояси в свою гавань. Теперь я надеялся на своих ребят. Но что-то подсказывало мне, что они были недалече, видно это те, кто следил за моим особняком из дома напротив. Вот только там ли, дочь и внучка?
Дэвид выскочил из гостиной, как пробка из бутылки шампанского! То же мне разведчик! Дилетант! Я бы в гневе набил бы ему морду, но вот сдержался.
Теперь оставалось лишь одно, ждать известия от ребят. А потом действовать! Я ходил по комнате взад и вперёд и думал: сработает – не сработает. Конечно выстрелил я «мама не горюй», но чёрт его знает, может случиться всё, что угодно. Мне было что терять, но я лучше горло перегрызу, никаких компромиссов. Ладно время пока терпит – ждём. Я уселся в кресло и терпеливо стал ждать. И вот колыхнулось! Через полчаса позвонил Прохоров.
-Командир, это я!
-Понял. Говори!
-А наши друзья, не так уж далеко от нас. Полчаса по городу гоняли, а потом приземлились на улицу Вожирар, акурат напротив нас. Я жду, а Игнатов подскочит к вам.
-Не надо, вы там их обложите, а мы с Шевцовым сами подойдём. Так проще и спокойней.
Значит, как я и думал, это вы друзья за нами подглядывали. Такой наглости (да ещё с похищением детей!) я не ожидал. В душе всё кипело, пожалуй, пощады им ждать не придётся. Привет ребята, всё по заслугам!
Прохорова и Игнатова, я увидел сразу, на той стороне улицы. Маскировались они неумело: во-первых, даже клошары так не напиваются, как они, едва стояли на ногах, а во-вторых, их физиономии уже давно могли срисовать. А вот меня они сразу не просекли, грим был хорош, да и тянущаяся нога, по асфальту, выглядела довольно убедительно.
-Антон! Признал, - сказал я, - как тут у вас дела?
-Пока смогли выяснить, только план квартиры, куда поднялся наш клиент. Пробили по базе, он в компе, в машине. Там человек 5-6 в двух комнатах, постоянно передвигаются, а вот двое, судя по тепловизору, сидят в одной из комнат и никуда не двигаются. Видно, Васильевич, это ваши дочь и внучка. Конечно, ночью было бы чётче просмотреть, а теперь…
-Ночи нам ждать некогда, - заявил я, - как бы они со страху не вывезли их прямо сейчас, я ведь этого англичашку здорово припугнул. Придётся всё делать прямо сейчас. Ваши предложения?
-Командир, а давай сходу, - предложил Илья Шевцов, - дверь с петель, бросаем светошумовую М84 и ложим их там всех, пока они не опомнились.
-Слушай, Брюс Ли, хренов, весь квартал хочешь на уши поднять, да ещё и заложников покалечить. Если знаешь, то девятилетняя девчушка, в Дейтройте, в 2010-м году, погибла от светошумовой гранаты, когда придурок-полицейский, бросил её прямо в окно, на одеяло. А хуже того, может глаза выжечь или слуха лишить. Даже забудь про это! Берём ножи и стволы с глушаками, но стрелять в случае крайне надобности. Мы кто – спецназ! Что не справимся?
-Ясно, командир! Всё будет в порядке! – сказали все трое.
-Да, Антон, - спросил я, - здесь лягушатники нигде не светились?
-Нет, командир, всё чисто!
Поблизости вроде никого действительно не было, я проверил. Если сидят, где-нибудь подальше. Ну и ладно, а мы через дворы рванём, на улицу Турнон и уходим в сторону Сены на Елисейские поля, а затем обратно в особняк. Маршрут я продумал хорошо.
-Ладно, Антон, готовимся, - сказал я, - выступаем через пять минут. Захвати отмычки, не ломать же двери. Сделаем всё тихо. Готовы?
-А как же!
-Тогда вперёд!
Снять одежду бомжей, дело секундное, хотя сидя в легковушке это уже посложнее, но раздеваться стоя на улице, всё же не хотелось. И внимание привлечёшь, и мало чего! Упрятали одежду в пакеты, стёрли грим, оружие на взводе.
Врываться на законспирированную квартиру, почти не подготовясь, казалось верхом безумства. Но, во-первых, ждать долго было нельзя, во-вторых, мы всё же опытные диверсанты, а там в квартире сидят, скорее всего, «слухачи», опыта рукопашного боя у них чуть-чуть, а то и вовсе нет, в-третьих, мы должны появиться внезапно, а это приводит врага в некоторую растерянность и наконец, в-четвёртых, всё же план, кое-какой, у нас имелся, да и разведку, на днях, мы провели.
Пётр Игнатов (как истый разведчик!) потоптался вокруг этого дома, пригляделся, даже в муниципалитете план дома и именно этой квартиры (как там у Булгакова «очень подозрительной квартиры») сумел надыбать. Так что шансы на операцию по освобождению заложников были.
Я достал из дипломата, лежащего в машине, свой «глок-18», проверил полна ли обойма и навинтил глушитель. Вторую обойму вставил в пазы, в виде передней рукоятки. Получилось несколько громоздко, не для специальной кобуры, но под широким пиджаком вполне сносно и даже незаметно. Но я всё же надеялся, что стрелять не придётся, хотя честно говоря, злость на англичан превысила жалость к ним, и, в душе, я понимал, что готов убить любого из них, да и предчувствие говорило, что трупов мы наваляем. Я хоть и просил ребят сдерживаться, но по их лицам видел, что в случае чего задумываться они не будут. Уж очень нам не нравилось, когда похищали людей (в своё время мы до этого насмотрелись до блевотного отвращения), а тем более женщин и детей, которые не всегда могут постоять за себя, а здесь украли дочку и внучку командира. Я бы на их месте, тоже испытывал такие чувства. Ладно, пофилософствовали и долой эти пацифистские мысли! Я достал из дипломата пару сюрекенов, в виде звёздочки, и сунул их в манжеты рубашки. Тряхнёшь рукавом, и они тут же выпадают тебе в ладонь. Последнее, что я приладил себе, это два метательных ножа в чехлы на поясе. Один из них Generation 2 Pro Thrower, в виде наконечника копья, который профессионалы метают в один оборот, хватом за рукоять. Мне нравились эти ножи, я давно к ним привык. Дилетанты, говорят, что метая нож в противника, это тоже самое, что бросить врагу заряженный пистолет. Раз, и ты безоружен! Но если надо тихо и надёжно, кого-то убрать, лучше ножа ничего нет! Я, обычно, метаю в незащищённое место, шею чуть в стороне от кадыка, перебивая сонную артерию. Смерть мгновенная и только лёгкий хрип. Рядом, в чехол, я вставил второй нож Hibber Gord Grip Thrower. А вот у этого рукоять обмотана кордовой лентой. Его можно и метать, и надёжно зажать в руке «финским хватом», да участвовать в рукопашной схватке. Далее чёрная маска, совсем как у спецназа, (нам свидетели не нужны). Я готов! «…вперёд труба зовёт, солдаты в поход!».
Я посмотрел на Антона и увидел, что он уже полностью упакован, и сидит, закрыв глаза и спокойно дышит. Рации мы с собой не брали, не хватало ещё, чтобы они запищали, язык жестов был и так всем понятен. Мы с Прохоровым входим первые, этакие клерки средней руки, за нами Швецов в спортивной форме, кроссовках, шапочке и куртке, словно после пробежки по парку. Но первым проникает, через чёрный ход, Пётр Игнатов. Его дело обесточить дом, отключить сигнализацию, а заодно и консьержа. Потом подать знак нам. Конечно люди подымут шум (минут через пятнадцать) начнут звонить в электросети. Я на операцию отводил минут десять, значит должны успеть. Если всё пройдёт гладко, мы к этому времени уже исчезнем отсюда. Я предупредил Прохорова с Игнатовым, чтобы потом проследили, что будет, когда мы отчалим во свояси, появится полиция или нет.
Я наблюдал, как мимо нас, рысцой пробежал Шевцов. Глянул в бинокль и входные двери в здании, как на ладони. Хорошая машинка Fujinon TS 14х4 с четырнадцатикратным увеличением. Оставалось только дождаться условного сигнала. А потом с богом, и вперёд! Минут через десять, когда стало уже почти невтерпёж, я увидел, что дверь открылась и больше не закрывалась. Всё началось! А значит с этого времени – режим молчания!
Я толкнул Антона локтем и мы выскочили из машины. Двинулись вперёд, не спешно. Два друга топают на ланч из офиса. Очнень даже приемлемо. В моём возрасте только и играть в разведчиком, хотя, как говорится, если хочешь что-либо сделать хорошо, то лучше сделай это сам. Когда мы подходили к парадному, я краем глаза увидел, что к нам приближается и Швецов.
На доме установлена только одна видеокамера и смотрит она на входные двери, но она должна быть уже отключена, хотя бережённого и бог бережёт (вдруг у них автономное питание), так что заходили мы, чтобы наших лиц видно не было.
Внутри спокойно и всё уже сделано. Консьерж, мирно спал за своим столом, уронив голову, на сложенные перед собой руки. Заглянув за конторку, я увидел, что щит сигнализации открыт, а провода в нём вырваны, а электрошкаф лишён всех предохранителей, которые лежат тут же на столе. Я думаю в нужной нам квартире, автономное питание установить не успели, да и спецсигнализацию с видеонаблюдением за такой короткий срок врядли установили. Шесть-семь человек, да ещё вооружённых, не должны были бояться нападения, и тем более днём. Маски надеты и мы двинулись по винтовой лестнице, на третий этаж. Поднялись мгновенно и не слышно, не шелестя обувью по мраморным ступеням. В одну секунду влетели на нужный этаж. Три квартиры. Одна наша! В двух заклинили двери и заклеили глазки. Мы втроём встали с двух сторон от двери и пока Швецов смазывал петли ( слава богу оказались снаружи) чтоб не скрипнули, Игнатов с отмычками прильнул к замку.
Десять секунд и дверь приотворилась. А ведь эти ребята, действительно разгильдяи, даже на цепочку дверь не закрыли. Мы мгновенно просочились и скользнули по коридору: двое справа, двое слева, даже не обнажив стволы, только расстегнув пиджаки и куртки. Прямо по курсу, если план верен, должна быть кухня, справа ещё один коридор, из него дверь в ванную и туалет, и проходную комнату. Из комнаты опять две двери: одна в спальню с балконом – слева, вторая в другую комнату, где скорее всего и находятся заложники.
Едва мы повернули направо в коридор, как дверь из кухни отворилась, и оттуда, стуча каблуками по паркету, выполз белобрысый англичанин, с довольно большим брюшком. Ближе всех к нему был Прохоров. Когда он увидел нас, глаза у него округлились, но Антон врезал ему ребром ладони по кадыку и двумя руками свернул шею на бок, сломав позвонки. Похититель не успел даже ойкнуть. Прохоров, аккуратно прислонил его к стенке, оттянув поближе к кухне, чтобы его не сразу было видно из коридора. Дальше всё шло, как по наитию. В соседней комнате, за закрытой дверью, кто-то довольно громко спорил, я установил, что голоса было три. Что ж! «Пора в путь дорогу, дорогу дальнюю…». Рывком открыв створки двери, мы влетели в комнату. Первым, засвистел нунчаками Шевцов, слева от меня, нанося глухие удары, справа я увидел, как Игнатов, ухватил здоровенного мужика на удушающий приём, когда он поднимался с кресла. А прямо напротив меня, какой-то черномазый тип (на хрена англичане своих негритосов притащили!), лапал со стола пистолет-пулемёт, очень похожий на «Хеклер Кох» UMP-9. Я даже не стал задумываться, договориться времени не было, и, выхватив нож, я метнул в этого придурка. Тихий хрип и тело опять за столом. Удивительное дело, но на чёрной коже, блестящая сталь рукоятки, выделялась особой белизной с синеватым отливом, а вот кровь на тёмной коже была совершенно незаметна.
Пока я оглядывался вокруг, Прохоров проскользнул в комнату и нырнул к двери в спальню с балконом. Оттуда, как раз, появился ещё один англичанин, влетая в комнату и, судорожно дёргая рукоятку пистолета, пытаясь вырвать его из кобуры. Пока он это делал, Антон врезал ему по ногам, сбивая подсечкой, и уже падающему добавил, кулаком по затылку. Видя, как он падает, и слыша хруст костей, я понял, что у него переломлен свод основания черепа. Ещё через несколько секунд я увидел, что Игнатов (который тоже никогда не жаловался на здоровье), усыпил своего визави и отбросил его в кресло. Если не резко надавил на сонную артерию, то вскоре очухается, а если сдавил посильнее и держал подольше, то этот упырь уже на небесах. Шевцов, который первым влетел в комнату и сразу вырубил одного из англичан, молодого, длинноволосого и кучерявого, сидевшего с оружием возле стола. Удар пришёлся выше левого уха и ближе к виску, но так как он падал, я понял: так падают только покойники.
А последним, сидел в кресле и скулил Дэвид Гловер. Возле его ног валялся «вальтер», а сам он держал руки на коленях и кивался вперёд , назад. Кисть правой руки была перебита напрочь и висела, как-то неестественно вывернутая в бок, а на второй руке были переломаны пальцы (Шевцов может иногда и перестараться, хотя мне этого ублюдка не было жаль). Дверь к заложникам открылась и девчонки смотрели на меня с удивлением. Они только что смотрели телевизор. На столе перед ними стояли бутылки с водой, а на тарелках была еда (что-то вроде пиццы). Только потом я понял, почему они лупают глазами. Чёртова маска! Я стащил её с головы, и они с криками кинулись ко мне. Сопли и слёзы!
-Всё, всё, - начал я их успокаивать, - всё уже позади, уходим девчата!
Они только ревели и ничего не могли сказать, правда мне показалось, что внучка Даша, больше радовалась, что я тут появился, и совсем позабыла, как сидела тут в заложниках.
-Значит так, - продолжил я, - сейчас быстро уходим. Вокруг не смотрим. Свои вещи забираем, дома обо всём поговорим.
-Но, папа, - начала дочь, - я…
-Я тебе всё расскажу, но сейчас нам надо убираться отсюда. Или ты хочешь остаться здесь, да ещё загреметь в полицию?
-Нет, конечно! – обиделась она.
-Вот и шевелитесь! Allons-y (Поехали).
Потом я быстро провёл их через комнату в коридор и попросил Шевцова проводить их до машины, и оставаться с ними.
-Я буду, через пару минут, - сказал я им вслед.
Парни уже занимались своим делом, приводя оружие и всякую дребедень в полную негодность.
Неплохо ребятки здесь устроились: кроме пистолетов «вальтер» и «хеклер-кох», штурмовая винтовка L85А2, с оптикой, всякая мелочовка в виде раций, гранат, биноклей , ножей. Следили они за нами, через подзорную трубу, на треноге с 60 кратным увеличением, а фоткали аппаратом Canon с телеобъективом EF 70-200. Но что меня поразило больше всего, наш русский автомат «Вал» с ночной оптикой, да ещё бронированными патронами СП-6. Эта пуля стальной лист, 8 мм, за сто метров пробивает напрочь. Это кого ж эти уроды здесь валить собрались, уж не нас ли часом? Если такое показать лягушатникам, так они их посадят, как международных террористов. Нет, уж, свою технику я им, даже в разобранном виде, не оставлю. «Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»!
Сложив затворы от оружия в сумку и захватив «Вал», мы разбили ещё фотоаппаратуру и подслушивающую технику.
На прощание я подошёл к Дэвиду Гловеру. Он наверное один остался в живых и даже не был в отключке. В его глазах читался ужас.
-Теперь ты видишь, чего ты стоишь, un rien (ничтожество)! – чуть ли не ласково сказал я. – А ты меня не послушал. Вы что британцы – самые умные? Так видишь – нет!
Я подошёл, выдернул из горла негра нож, вытер его об одежду трупа, и засунул в ножны.
-Слушай внимательно и если не обделался, то кивни!
Он тут же закивал головой, опустив глаза вниз.
-Если ещё тебя встречу – убью! И не только тебя, всю твою семью, а если захочу и ваше сраное МИ-6 вырежу. Убедился? Вот и молодец. А теперь последнее, уноси ноги, попадёшь к французам – гильотина. Вызывай свою зачистку и приберись здесь. А потом, чтобы вас в течение трёх часов, здесь никого не было. Найду хоть одного, поубиваю всех, а потом примусь за семьи и знакомых! Я кровожадный! Ты папу своего пораспрашивай, у меня даже кличка была «Красный вампир». Учти это, дорогой Дэвид! Надеюсь ты достаточно уяснил, как обстоят дела? Хорошо запомни, что я тебе сказал! Ясно?
-Да, - чуть слышно прошептал он.
-Прощай, Дэвид Гловер! И папе привет!
Больше торчать там, не было никакого смысла. Я вышел из квартиры, где меня поджидали на лестнице Прохоров и Игнатов. Я глянул на часы, со всеми разговорами, время у нас заняло 9 минут 29 секунд. Значит уложились. Через десяток секунд мы расселись по машинам и понеслись в сторону Сены и Елисейских полей. Остановившись в нескольких местах, мы сбросили одежду клошаров в мусорные баки, а проезжая по мосту через Сену выбросили в воду затворы от оружия. Покрутившись с полчаса по Парижу и, не заметив за собой хвоста, даже французских спецслужб, мы вернулись в свой особняк в Люксембургском саду.
Глава 5
«… посреди гораду Парижу, где мой миленькай живёт!»
Первым, кто нас встретил в особняке, была Адель, в кимоно, уставив руки в бока. Глаза её метали искры, вовсе не схожие с образом спокойной гейши, чей наряд она сейчас носила. Шевцов только вошёл в холл, и тут же улизнул в боковую дверь. Только его и видели.
-Ильин, ты, где был? – ласково, с шипением змеи, проговорила она.
-Гулял!
-Где гулял?
-По Парижу, где же ещё!
-Мне, что всегда клещами вытягивать из тебя, что происходит?
-Не вытягивать, а вытаскивать!
-А я и вытаскивать, не хочу.
-Не хочешь – не надо.
-И не буду!
Дочка смотрела на неё оценивающим взглядом, а Дашка как-то удивлённо. Настроение у Адели (мне ли это не знать!) меняется как погода, когда она узнала в чём дело, она вдруг кинулась к моим девчатам, приговаривая всё время: « Миленькие мои, да как же это так, да что же это делается, мир с ума сошёл, да я бы этих гадов… мать их!». Потом, обнимаясь они стали реветь, а я пошёл в ванную смывать пот и усталость. Не терплю эти бабьи нежности, пусть сами сюсюкаются, а я лучше расслаблюсь.
Когда, одев халат, я прошёл в столовую, слёзы уже стихли, и мои трое дам уже сидели за столом. Но, если Адель пила красное вино, с сыром и зеленью, то Ольга наворачивала говядину в белом вине с перцем и баклажанами, а Дашка с упоением поедала луковый суп. Я не понимаю, как ребёнок может так любить супы, особенно луковый, в её возрасте мне больше нравилось мороженное, батончик в шоколаде и с орехами. Они взглянули на меня, мельком, и продолжили трапезу.
-Ну-с, - сказал я, усаживаясь на диван, - это вам не третьесортная пицца, из задрипанного бистро!
-Да, деда,- сказала Дашка, - ты прав!
-А поваляться в джакузи не желаете?
-Ещё бы, - ответила Ольга, проглатывая кусок мяса.
-Вот и хорошо! Значит разговоры и объяснения, пока, побоку. Принимайте ванну, а потом поговорим.
Я оставил их в столовой и вышел в кабинет. Мне ещё много с кем придётся переговорить. Я взял мобильник и начал названивать, сначала в Штаты. Когда через час, я появился в гостиной, мои дамы уже сидели в кресле и на диване, и очень весело беседовали, в стороне от них примостился испанец-архитектор (которого я выдернул в особняк) и не понимая ни слова на русском, только крутил головой. За это время мог бы уже и выучить, дебил чёртов. Я появился, как Зевс с Олимпа и, все одновременно, принялись мне объяснять, что же случилось. Даже зять, испанец, пытался вставить свои два пальца, правда на своём языке. Я понял лишь одно. К дочери подошли двое (когда она гуляла с внучкой) и сказали, что по моему поручению, они должны отвести её в надёжное место. Эта святая простота ни о чём не спросила, даже документы, как не от мира сего, села в машину и приехала в ту квартиру, откуда я её потом и изъял. Обращались они с ней прилично (если б неприлично то умерли бы по-другому!) и только через пару дней, она поняла, что их выкрали (слава богу, хоть Дашке не сказала!). И не выбраться! Гулять не выпускают, даже вечером, дверь на замке, на окне решётка, в туалет только в сопровождении. Тогда и пригрозила спецназом, а те не поняли. А зря! Флаг вам в руки, ребята, но «Юнион Джек» обделался, хотя меня это особо не радует. Лохушки! Чёрт их побери. Но им то ведь этого не скажешь! Привыкла Ольга, здесь на западе, жить спокойно, мол полиция защитит. Ан нет, оказывается и тут за бабло, да ещё тайные сведения, могут взяться за тебя всерьёз. Вот такие пироги и булочки!
Пока мои дамы насыщались и принимали ванну, мне на ухо шепнули, что прибыли Прохоров с Игнатовым, и я вышел к ним.
-Ну что, Антон, как дела? – спросил я, усаживаясь на стул.
-Более или менее…
-А что так?
-Нас ведь двое, попробуй тут за всем уследи!
-Хорошо, говори, что выяснили.
-Пришлось разделиться: я у парадного, Игнатов во дворе, у чёрного хода.
-Ясно, что дальше?
-С чёрного хода, подкатила труповозка и увезла все тела в чёрных мешках. Поехали в сторону Сены, по улице Конде. Через парадное, в «скорую помощь», загрузили Гловера и, включив сирену с мигалкой, улетели в сторону улицы Асса. Дальше мы за ними не следили.
-А вещи и прочее?
-Кроме трупов в машину, загрузили ещё два больших баула. Я думаю они вывезли всё.
-Значит за собой прибрались?
-Да, командир…
-Чёрт с ними! – зло сказал я. – Не мы объявляли эту войну!
-Это верно!
-Ладно, Антон, отдыхайте. Но не расслабляйтесь, да и ещё пришли ко мне Птахова.
Я сидел в кабинете и на душе было тяжело, хотелось напиться и выпасть в осадок. План был и желание выполнить его, тоже было. Но как в анекдоте – может, но не хочет, так это сволочь!
В дверь постучали и вошёл Птахов.
-Садись, Андрей! – я кивнул ему, на место рядом с собой, на диване. – У меня к тебе просьба…
-Слушаю, Владимир Васильевич!
-Дело вроде простое, но ответственное, надо сделать быстро!
-Понял!
-Через три часа полетишь в Штаты.
-Куда?! – удивился он.
-Куда? В Нью-Йорк!
-А зачем?
-Сиди и слушай. Доставишь моих: дочь, внучку и зятя, а потом назад. Понял?
-Конечно!
-Значит так! Билеты забронированы, визы открыты. Вот карточка, снимай, сколько понадобится. Здесь данные на Тима Джонса, представителя фирмы «Антил» в Нью-Йорке, свяжешься с ним, он предупреждён и будет тебя ждать. Проследи, чтобы их отправили, куда-нибудь подальше. Все телефоны, интернеты и прочую электронику у них изъять. Если надо пусть звонят по автомату. Только разрешаю иметь телевизор. Потом возвращайся назад. Всё ясно?
-Конечно, командир, но если…
-Понял, если моё семейство начнёт качать права?
-В этом роде…
-Звонишь мне! А если нет, то действуй по обстоятельствам. Приказ должен выполнить, в любом случае!
-В принципе, понятно, но…
-Никаких «но», выполнять и всё! Я сейчас им это внушу! И ни пуха!
-К чёрту, командир!
-Сам иди! Давай собирайся, а я пошёл к своим.
В гостиной была дочь, внучка и зять, а вот Адель, словно предчуствуя что-то, исчезла из вида. Вот ведь интуиция у человека! Знает, когда надо налететь, а когда надо скрыться. Молодец, как солёный огурец! Что ж обойдусь и один, всё же родственники первого порядка.
-Что, други мои, - начал я, - хочу предложить вам небольшое путешествие в Новый Свет, и в частности, пока в Нью-Йорк.
-Папа! – изумилась дочь. – Ты с ума сошёл?
-Нет, милая! Это вы засиделись в Европах, пора бы и честь знать! А ты испанец не вякай, - махнул я рукой на архитектора.
-Деда! Ура! Я поеду в настоящий Дисней Ленд! – заорала Дашка.
-Вот видишь! – сказал я дочери, указывая рукой на танцующую внучку.
Тут поддержка серьёзная, не хухры-мухры.
-Папа! – опять возмутилась дочь. – Это не серьёзно! Это просто шантаж!
-Да, шантаж, - засмеялся я, а потом сказал сердито, - А ты помнишь, что с вами недавно случилось, я не желаю, чтобы это повторилось. Если вы с мужем такие трудоголики, можете поработать и в Америке. А лично я, выписываю вам трёхмесячный отпуск. Используйте его получше.
Дочь с укором смотрела на меня и я взвился:
-В конце концов, я могу купить для тебя остров, где-нибудь в Индонезии и загорайте там на здоровье, но я прошу, всего три месяца, отдыхайте и не высовывайтесь!
-А сам ты, чего под пули лезешь? – завопила Ольга.
-Я, дочь, старый перец, меня уже не пересадить.
-Вот так! Я ещё помню отголоски Союза…
-Нет, милая, ты их уже забыла!
-Действительно, забыла… - и она заплакала.
Я обнял её за плечи, а заодно и подбежавшую ко мне Дашку. Чёртов испанец только хлопал своими ресницами, ничего не понимая.
-Пойми, - шепнул я ей на ухо, - я за вас боюсь, хочу, чтобы сейчас вы были подальше отсюда. Чтобы всё тихо и спокойно, а ты в крик, гам…
-Прости, папа, - всхлипнула она у меня на плече, - я поеду, но месяца на три, не больше.
-Я тебя люблю, детка!
-Я тебя тоже, папа!
Внучка, вроде, была счастлива. Ольга затараторила со своим испанцем. Я особо не прислушивался, но по тому, как он поднял руки вверх, я понял, что он сдался. Значит с этим решено и теперь станет немного спокойней на душе. Имея такие деньги, ещё и работать, хотя… Эх, ребятки, живите пока молоды, или я что зря карачился, зарабатывая их? Ну никакой благодарности!
-Значит так, дочь! – заговорил я, чтобы закончить все дискуссии. – Собирайтесь, чрез пару часов ваш самолёт…
-Папа! Уже…
-Ольга! Ты для кого живёшь?
-Для Дашки и…
-А я для вас всех! Уразумела?
-Да!
-Вот и хорошо! Смотри мне в глаза! Сделай, как я тебя прошу. Отдыхайте, поездите по Америке, если желаете сгоняйте в Канаду или Мексику, но сюда , пока, ногой ни-ни…
-Ясно! Дашке то интересно, а вот нам…
-И вам будет интересно. Там вас встретят и сделают всё, что вы пожелаете. Но учти никаких звонков оттуда по мобильному, никаких интернетов, если приспичит звони из автомата…
-Это я, как раз поняла!
-Вот и молодец! И мачо своему внуши. Если нарушит это правило, приеду и яйца ему оторву!
-Так и сказать?
-А, вот так и скажи!
Пока мы собирались в Америку, я всё же нашёл Адель. Она сидела в ванной, пила мартини и ревела. Я сел, рядом с ней на пол, и стал шептать на ухо какие-то глупости. Никогда не думал, что по мне будут так убиваться.
-Ильин! – ревела Адель. – Ты дурак! Ты, что со мной делаешь? Я ведь без тебя никуда, я без тебя жить не буду. Ты думаешь, мне твои сокровища нужны? Да пошёл ты! Придурок! Я ведь тебя… я с тобой… а ты…? Уйди лучше, Ильин, а то убью… если смогу… Ты же сегодня мог… тебя могли… Ты… гад…сволочь… jambon! (хам!).
-Вот это хорошо, - улыбнулся я, прижимая её к себе, - мы уже стали изучать французский язык.
Она была здорово пьяна. И я её понимал, хоть и не оправдывал. Но надо было что-то делать. Я, взвалил её на плечо и понёс в спальню.
-Vous tromper, cher monsieur! (Вы дурак, милостивый государь!) – пробормотала Адель и отрубилась.
Слава богу, теперь с её стороны, хоть не будет проблем. Ох, уж эти проблемы! Когда, ко мне явился Прохоров, я понял, что проблемы у нас не переведутся. Ведь верно – богатые тоже плачут, а если не плачут, то и не всегда смеются. Разберёмся!
Дочь у меня молодец, через полчаса была готова, а внучка, как хвостик, тут как тут. Архитектор собирался ещё ехать в отель, за вещами, но охрана его не выпустила. Он долго жестикулировал руками, пока я его не успокоил, коротким тычком локтем. Как же мне надоели, все эти дилетанты!
Из особняка выехали два «рено» и два такси. Вот и проследи, кто куда поехал! Правда Птахов, через час отзвонился, что всё нормально, они уже в самолёте и он позвонит, когда они будут на месте. Я облегчённо вздохнул, пол дела сделано! Может я и перестраховался, но чем чёрт не шутит, пока бог спит. Часа четыре у меня в запасе есть, значит можно отдохнуть, а то я забыл, когда и спал. Адель уже пришла в себя, все разъехались, и когда я лёг в постель, по спине скользнула рука и голос над ухом прошептал:
-Ильин, если ты меня сейчас не возьмёшь, то я возьму тебя…
Голова закружилась, а я повернулся на спину – чёрт с тобой, хочешь, бери! Я не ожидал, что можно испытать оргазм почти во сне, когда устал до неимоверности и вовсе не желаешь никакого секса. Но так оно и случилось, а мне, честно говоря, всё это понравилось. Это было первый раз, когда я позволил себе, командовать женщине. Но понравилось ли это ей? Раз не убежала… Я проснулся в ней. Это бывает наверное один раз в сто лет, и то не со всеми. Тут и объяснять нечего, да я пожалуй и не сумею!
Адель заявила, что если я и дальше буду её игнорировать и не брать с собой, то она меня с радостью пристрелит. Вот, тебе, и здрасте! Ладно, Адель, милая, может тебя действительно лучше держать при себе? Чем дальше человек, тем сложнее его защитить. Значит придётся всюду таскать её с собой, а куда денешься после такого ультиматума? Хорошо, хоть мои улетели, и пока горизонт чист.
В дверь раздался стук. Похоже опять будут разборки.
-Входи! – заорал я, догадываясь кто ко мне ломится.
Так и есть, на пороге показался смущённый Антон. «Что-то серьёзное! – подумал я.
-Валяй, говори, - хотя честно хотелось сейчас совсем другое. Водки, холодной, грамм сто пятьдесят!
-Командир, опять наехали…
-Что, англичане!
-Думаю, нет! Другие.
-И кто?
-Пока не знаю! Надо приглядеться. Интересно, чего это все нас пасут?
-Судьба у нас, Антон, такая!
-Некоторым, как знаешь, хочется мирового господства, как Александру Македонскому.
-Это же бред!
-Вот некоторые и бредят.
-Идиоты!
-Возможно! Но им же ничего не докажешь.
-Не понимаю!
-Скорее, это они не желают понять. Им кажется, что они ищут сокровища, которые дадут власть, славу, богатства, а в итоге получат разрушенные иллюзии. Так всегда было. Ты помнишь Алекса.
-Ты, командир, об этом…
-Именно об этом! Именно! Алекс меня предал, потому что думал получить всё, что я имею. Я возможно и сам, отдал бы ему многое, но поиметь он врядли успел бы. Мне ничего не надо, потому и имею всё! Скажи, Антон, я что жмот?
-Что вы!!
-Это не лесть?
-Да нет, пропади оно всё пропадом! Я плакал, когда дочь Феликса, отправили в Израиль, сделали операцию и она вернулась здоровая. И никто не знал!
-А ты?
-Я знал, мне сказали…
-И что?
-Ничего! Просто так, по велению сердца, отдать всё последнее, может не человек – ангел!
-Не говори так, ты богохульствуешь!
-Пусть! Но Татьяна осталась живой и операцию ей сделали, в день её святой, 25 января, и ещё один человек родился в этот день…
-Замолчи…
-Я замолчу, но помнить буду всегда…
-Помни, но молчи!
-Я понял, командир!
-Я тоже!
В крепком рукопожатии двух бойцов, есть что-то святое, больше клятв и обязательств.
-Что нам делать, Антон, как думаешь?
-Командир, эта спецслужба с другой стороны.
-Ты, думаешь не французы?
-Нет! Как-то скрупулёзно они ведут слежку, вовсе не высовываясь, тихо, спокойно и почти незаметно.
-И кого ты подозреваешь?
-Интуиция меня редко подводит. Разузнаем точно, потом, но я думаю – это немцы.
-Немцы? И кой чёрт их сюда пригнал?
-А, англичане зачем сунулись?
-Fuch!
-Вот, вот! Чёрт их возьми!
-Ладно, Антон, разберёмся в наших делах, кто и зачем к нам лезет.
-Каким образом?
-Интересно вот что! Мы не шпионы, не разведчики, не террористы, а к нам лезут то англичане, то немцы. Значит это связано с нашими поисками. Вот подлец Гурин, всё же продал информацию за рубеж.
-Скорее всего так!
-Ладно, Антон, не дрейфь, прорвёмся!
Мне надо было посидеть и подумать. Раз немцы не лезут, так навязчиво, как англичане, значит понимают, что французы знают о них достаточно, и не дадут им развернуться в полную силу. Потому и действуют они тихо. А что делать нам?
Уже второе государство, занялось нашим делом. Чего там такого необычного? Какая такая тайна скрыта за этим? Я должен это узнать. Во что бы то ни стало. Но тут же заявилась Адель и сказала:
-Ильин! Мне надоело сидеть в четырёх стенах. Я хочу прогуляться.
-Куда?
-Да всё равно! Хоть в библиотеку!
Боже! Ну, я и дурак! Меня словно осенило! Нам нужно чтиво!
-Милая, не волнуйся, мы сейчас прямо отправимся в библиотеку Сорбонны, а потом будем просвещаться и дальше.
-Ильин! Ты издеваешься!
-Нисколько!
-Тогда, выкладывай всё!
Куда деваться, пришлось выложить всё, что я знаю. Зато Адель, загорелась прямо идейно. Слава бог, хоть не зажгла меня! Во всяком случае мы оделись и поехали.
Прямо в машине зазвонил телефон. «У меня зазвонил телефон. – Кто говорит? – Слон…». А вот и не слон, не совсем желанный, но ожидаемый, мсье. Министр внутренних дел – Мануэль Валь.
-Добрый день, господин Ильин!
-Добрый день, господин министр!
-Я, вижу вы меня узнали.
-Конечно!
-Очень хорошо. У меня к вам, один небольшой вопрос…
-Я весь во внимании.
-Скажите, это не вы случайно натворили дел, на улице Вожирар?
-Боже! Да что там случилось?
-Прискорбные дела. Из одного дома, вывезли четыре трупа (хотели их припрятать, но мы перехватили), а один английский подданный, с переломанными руками, попал в госпиталь.
-Господи! И кто же так пострадал?
-Судя по всему английские туристы. Очень неприятное дело!
-А что с ними случилось? Несчастный случай, а может пожар? Вы допросили оставшегося в живых? Что он говорит?
-Он молчит. Говорит, что на них напали, он потерял сознание, после перелома руки, и ничего не видел. Но странно другое, английское посольство не предъявляет никаких требований в расследовании этого дела, и просит побыстрее отправить на родину тела погибших, и раненного англичанина.
-Что же вас не устраивает? Я считаю, что всё в порядке.
-Некоторым образом, да! Но меня интересует, почему ваша дочь с мужем и внучкой, внезапно улетели в Америку. Это ни как не связано с этим делом?
-Что вы, господин министр! (Вот до чего прилипчивый паразит!). Они уже давно хотели побывать в Нью-Йорке, вот и отправились туда.
-Не очень ли внезапно? Сразу после событий на улице Вожирар. Как то это подозрительно!
-Это просто совпадение. Не больше.
-Будем надеяться. А как ваши успехи?
-Продвигаемся вперёд. У меня к вам, господин министр, тоже есть небольшая просьба.
-Я вас слушаю!
-Вы не могли бы посодействовать в посещении кое-каких архивов, надеюсь найти там необходимые сведения, для решения моих загадок.
-Но вы же понимаете, господин Ильин, что существуют секретные документы, которые не подлежат просмотру до определённого срока…
-Господин министр, я это прекрасно понимаю, и не требую таких секретных материалов. Я надеюсь рукописи XIV века, времён Филиппа IV Красивого, уже не являются государственной тайной?
-Думаю, да! Хотя архивариусы, больше знают, какие бумаги можно смотреть, а какие нет! Вы куда надеетесь попасть?
-Думаю, господин министр, достаточно будет посетить архив Музея истории Франции в особняке Субиз, а также Национальную библиотеку департамента рукописей, Историческую библиотеку и исторический архив МИД. Надеюсь этого будет достаточно. Если здесь ничего не найду, тогда уж придётся ехать в Национальный архив Нанта.
-Я, думаю, господин Ильин, это возможно. Я позвоню в Генеральную дирекцию архивов и попрошу оказать вам полное содействие.
-Буду вам крайне признателен!
-Что вы, мы я надеюсь, делаем с вами одно общее дело.
-Разумеется!
-Всего доброго, господин Ильин!
-До свидания, господин министр!
Связь прервалась. А мы, отправились на улицу Франс-Буржуа, 60, так как первым решили посетить Музей истории Франции. В особняке Субиза, конечно больше музей, чем архив, но и здесь можно найти множество документов. Больше всего нас прельщала секция АЕ II. Музей французских документов, а ещё секция АЕ VI. Исторические реликвии. Мало ли что может оказаться, среди макета Бастилии, ключей захваченных вражеских городов, да портфеля наполеоновского военного министра Кларка. В запасниках бы покопаться, но кто туда пустит, даже если за тебя замолвил словечко сам министр внутренних дел.
Ладно, прорвёмся! В принципе, я уже догадывался, что нам надо, но сузив поиск, нельзя пренебрегать ничем. Надо искать бумаги эпохи Филиппа Красивого, а может и более поздние… «В сени рожденья…?». Кого Филиппа или его детей. Филипп родился в замке Фонтенбло, и умер там же. Хотя в те времена, это скорее был охотничий домик в лесу Фонтенбло. Потом уже всё строилось и расстраивалось. Близ крепости построили больничный монастырь ордена Тринитариев, а позднее вокруг замка образовался город Фонтенбло. Лес здорово вырубили, и летели, направо и налево щепки от сосен, дубов и берёз. А ведь только здесь растёт эндемик, вид рябины, который называется «дерево Фонтенбло». Ну да бог с ним, с Фонтенбло, у нас в запасе есть ещё и бывший королевский замок Консьержери, который находится на острове Сите, совсем недалеко от собора Парижской Богоматери. Этот королевский замок Филипп и превратил в самый роскошный дворец в Европе. Значит можно сказать, что и он в «сени рожденья», хотя маловероятно. Но место безусловно перспективное.
Привлекали ещё и гробницы в Сен-Дени. Очень меня смущало их осквернение, в базилике, в 1793-1794 году, во времена Великой Французской революции. С чего бы это, озверев, народ стал вытаскивать и осквернять тела бывших монархов. Я понимаю, что для обороны нужен был металл, для изготовления пушек. И 10 августа 1792 года, правительство постановило переплавить для этих целей, надгробия 47 захоронений, даже бронзовое, позолоченное надгробие Карла VIII, украшенное эмалью. Судьба королевских гробниц была решена на заседании Конвента 31 июля 1793 года, где по предложению Барера, в честь штурма Тюильри 10 августа 1792 года, было решено уничтожить прах тиранов, под предлогом использования свинцовых гробов. Большего варварства история не знала!
Национальное собрание, своим указом от 1 августа 1793 года, решила все королевские могилы и мавзолеи, уничтожить. Но сначала должны были произвести эксгумацию, по запросу гражданина Менье. Кое-кто выступил против (в частности депутат Жозеф Лекинью), так что дело затянулось, но всё равно 51 погребение, было разобрано, но многое не было переплавлено, сохранено и вошло в Музей французских памятников. Не все французские рэволюционеры были придурками, кто-то и совесть сохранил. Как говорил один из свидетелей (Дом Жермен Пуарье, учёный бенедиктинец из конгрегации Святого Мавра), не все тела были найдены, не все сохранились, кое-какие рассыпались в пыль, иные просто сгнили, а вот тело Генриха IV осталось нетленным, и даже было выставлено на показ, перед собором. Трупы делили на сувениры, а некоторые части пошли на продажу. В конце концов 170 тел (46 королей, 32 королевы, 63 принца крови, 10 сановников и аббатов) были сброшены в две братские могилы (одна для Валуа и первых династий, вторая для Бурбонов). Могилы были засыпаны известью, потом землёй и плотно укатаны.
Извлечение тел началось в августе, но основные события развернулись с 12 октября 1793 года, когда извлекали по семь-десять тел каждый день, а вот 19 октября, извлекли только троих: Дагоберта I, Наитильду, его супругу, и Филиппа IV Красивого.
Вот про этот день, и хотелось узнать побольше и поточнее, что нашли в могиле Филиппа, что отыскал там «просвещённый» французский народ. Найти бы записи, этого Жермена Пуарье, ведь он присутствовал при всех эксгумациях, и мог увидеть что-то необычное, а может и прихватить эту вещь с собой. Во время Второй реставрации Людовик XVIII , собрал останки захороненных тел и, поместив их в десять ящиков, поместил их под мраморными плитами в крипте базилики.
Вот и выходит, что в этих трёх местах и надо искать!
«В сени рожденья…?». Нет врядли это Сен-Дени… Тут бы звучало «В сени возрождения…», когда мертвецы встают на Страшный Суд. Значит это место отпадает. Остаются либо Фонтенбло, либо Консьержери. Хорошо бы найти планы этих строений. Только где их искать? Кто строил крепость в Фонтенбло? Это при Франциске I, как известно, Фонтенбло отстраивал и декорировал архитектор и мастер-каменщик Жиль Ле Бретон, а вот кто в XII веке строил охотничий домик в лесу, возле родника Бло (отсюда и Фонтебло – fontaine Blo), потом усадьбу, а потом ещё и замок – неизвестно! Ладно разберёмся!
В Музее истории нас приняли сразу (вот, что значит звонок министра!), однако толку от этого было мало. Музей, он и есть музей, больше интересен для посетителей, а профессионалам здесь делать нечего. Можно осмотреть достопримечательности, реликвии и просто красивые вещи, а разгадку нашей тайны, тут пожалуй не найдёшь. Я подкатил к экскурсоводу, этакой молоденькой, худенькой и симпатичной брюнетке.
-Ecoute la cutie! (Послушай милашка!) – начал я, но увидев её округлённые глаза, чуть не рассмеялся (видно к ней так ещё никто не обращался) – Хорошо не расстраивайтесь, мадмуазель ( мадам, машинально сказала она), извините ради бога, мадам. Хотел бы у вас поинтересоваться…
-Я, вас слушаю, мсье, - наконец улыбнулась она.
-Видите ли, я ищу рукописи, хроники, чертежи зданий, либо планы времён конца царствования, короля Филиппа Красивого. Вы не посоветуете, где их лучше поискать?
-Право, мсье, затрудняюсь вам сразу ответить. Я бы посоветовала обратиться в библиотеку Святой Женевьевы в Париже и попросить там «Большие французские хроники», можно ещё посетить Национальный архив в Нанте, или исторический архив МИДа, а также в музей Фонтенбло. Там король родился и умер, значит можете и там что-нибудь обнаружить.
-Вы думаете?
-Разумеется! Там работает моя подруга Жанна Море, заведует архивом, я могла бы дать рекомендации к ней.
-Мадам, это будет невероятно здорово! Я был бы вам невероятно признателен!
Получив визитку, на которой мадам, написала рекомендацию, мы вышли из музея.
Прохоров уселся за руль, а мы с Аделью, разместились на заднем сиденье.
-Куда едем, Владимир Васильевич?
-Куда? Наверное в библиотеку Святой Женевьевы. Включай навигатор и погнали.
Машина, через некоторое время, рванула с места и понеслась по улицам. Я закрыл глаза и стал думать, что нас ждёт впереди, что сможем найти мы в этой библиотеке. Колокольчики в голове не звенели, но тихонько тренькали. Адель прислонившись к плечу задремала, а вот Антон, что-то крутился на сиденье и постоянно поглядывал назад.
-Антон, ты чего? – спросил я.
-За нами хвост! Опять эта чёртова немчура увязалась!
-Господи! Да с чего ты взял, что это немцы, может французы прилепились, после событий на улице Вожирар, боятся, чтобы мы опять чего не натворили.
-Командир, да точно они! Я эту немчуру, нутром чую. Вон присмотритесь за этим чёрным «пежо», а потом, в конце квартала, его белый «мерседес» сменит. У меня глаз намётан, эта немчура уже мне примелькалась.
-Слушай, достал ты меня своими немцами, тоже мне антифашист!
-Точно говорю, точнее не бывает! Сразу видно!
-И что тебе видно?
-Немцы, они ж все педанты! Так и следят.
-Вот теорию вывел, тебе бы инструкции о методах слежки разных спецслужб!
-Ну и не верьте, - обиделся Прохоров, - потом сами убедитесь, что я прав.
-Ладно, молчи, а я подумаю…
Возможно он и прав, ведь не первый раз видит слежку. Лучше бы ЦРУ здесь появилось, их бить веселее, они юмора не понимают. Но вполне могут быть и немцы! Конечно это не полицейские из Германии, они такими делами не занимаются, значит остаются спецслужбы и таких скорее всего три, которые могут вступить в игру. Федеральная разведывательная служба (БНД) – занимается внешней разведкой за границей. Есть там пятый отдел, который и ведёт оперативную разведку. Потом Федеральное ведомство по охране конституции (БФФ). Но они врядли полезут во Францию, их дело терроризм, экстремизм, защита гостайн внутри самой Германии. А мы в таких делах не замешаны. И наконец, служба военной контрразведки (МАД). Хотя это тоже секретная служба, действующая внутри Бундесвера. Хотя занимаются ещё и сбором информации за рубежом, если есть подозрение на угрозу безопасности страны. Президент МАД вполне мог и послать сюда ребят из своего третьего отдела. Существуют, конечно, и службы помельче, но вот эти три вполне могли договориться и с французами. Хотя я думаю, французы бы на это не пошли. Все спецслужбы, вроде как, контролируются правительством, всевозможными парламентскими комиссиями, но мы то знаем цену этому контролю. Если игра стоит свеч, полезут куда надо и безо всяких разрешений. Нам только немцев тут не хватало! Ещё и колбасники доставать начнут! Сейчас надо от них оторваться и чтоб не знали, куда мы едем.
-Антон, меняем курс!
-То есть?
-В библиотеку не поедем, будем стряхивать хвост. Так что погоняй по городу!
-А если не удастся, уж очень они плотно навалились на нас, даже вроде перестали шифроваться. На немцев это даже не похоже.
-Вот видишь, - сказал я, - может действительно французы, из нашей охраны.
-Нет, командир, немцы, но думаю что-то готовят. Может захват?
-Это грубо с их стороны! Тогда звоню Илье и Петру, пусть будут начеку и в полицию брякнут. Придумают, что сказать, скажут, что нападение готовится на особняк. А мы едем к себе, жми, если жандармы остановят, ничего страшного.
Через полчаса, мы въехали во внутренний двор особняка. По дороге ничего не случилось, но колокольчики в моей голове загремели громче.
Глава 6
« В сени рожденья…»
Два дня в праздности, обжорстве и безделии. Можно сойти с ума. Я вообще не склонен сидеть сидеть в четырёх стенах, у меня сразу начинает свербеть в одном месте. Как я ненавижу этакое затишье, хоть наше житьё-бытьё затишьем и не назовёшь. Я сразу послал Прохорова и Игнатова, на розыск его пресловутых немецких коллег. Они с усердием лазали, в окрестностях нашего особняка, но так ничего подозрительного и не обнаружили. Вот тебе и здрасте! Антон, каждый раз, приходил всё более хмурым, но мне пока было не до него. Совсем другие мысли, бродили в моей голове. Надо найти решение, как обмануть немчуру (если они существуют на самом деле!) и остудить пыл своих, слишком рьяных, разведчиков.
Первое, что сделала Адель, когда мы вернулись домой, закатила истерику. Я её успокаивал, пока были силы, но потом сдался.
-Ильин, что ты мне всё время врёшь?
-Да никогда!
-Ты, словно алкаш, который напивается и думает, что этого никто не замечает, хотя сам он просто ползает по полу.
-Ладно! – заявил я. – Ты, что считаешь, что я пьян?
-Володенька! Ты дурачок! Я же это фигурально, но тайны твои мне уже надоели. Я лучше тебя знаю французский, а что надо искать мне неизвестно!
-Всё понял, был неправ! Обо всём поведаю, только пойдём сначала пообедаем. А?
-Хорошо, идём! От голодного мужчины врядли многого добьёшься.
Опять мы за столом, на котором выставлены фирменные французские блюда. До чело же они мне надоели! Я подзываю официантку и говорю, ей шепотом на ухо:
-Ctakan vodka et concobre malosolennyj ( стакан водки и малосоленный огурец).
Она плохо понимает, чего я хочу, но международный щелчок пальцем по горлу, приводит её в полное сознание. Через минуту она приносит мне 50 граммов (в рюмке) немецкого шнапса. Я чуть не смеясь, выливаю это пойло на пол, потом рисую на салфетке финский «абсолют» (огурец рисовать не стал – бесполезно!) и подаю большой стакан. Под говядину в сливочном соусе, водка пошла со свистом.
Правда официантка, чуть не упала в обморок, когда я «заслюнил» этот стакан водки и даже не закусил, а просто занюхал корочкой хлеба. Вот тебе и La France!
Я уже второй день только и делаю, что поедаю фрэнш-кухню, балдею и думаю. Опять рататуй, артишоки, блинчики, а между делом кассуле-бобовая похлёбка з зеленью и мясом, но особенно мне нравится сыр «рокфор» и ягнёнок, в каком-то необычном соусе. Вино Пуйн-Фюме белое, но кроме него к мясу ещё и красное, столовое.
Антон и Илья, лазают по округе уже третий день. Меня это начинает бесить!
-Что, Антон, нюх потерял?
-Командир! Словно сквозь землю провалились!
-Надо же! И что теперь?
-Не знаю…
-Хороший ответ, классный!
-Не знаю, как быть?
-Ты же говорил, немчуру носом чуешь?
-Не ругайтесь вы, Владимир Васильевич, что я…
-А, я и не ругаюсь, Антон.
-Мы, командир, в вас верим… в вашу интуицию и удачу!
-Надеюсь! – усмехнулся я.
-А, ты командир, не скалься! – обозлился Антон. – Помнишь, как ребята с тобой в Афгане, на разведку ходили. Все, как один, никто не дрейфил! А знаешь, почему?
-Почему?
-А потому, что тебя не только «Красным Вампиром» прозвали, у тебя и другое «звание» было, повыше…
-Звание? Даже так?
-А ты, как думал, командир! С тобой ведь шли куда угодно: хоть в горы, хоть в пустыню, хоть под землю… А почему?
-Ну?
-А потому что верили в тебя! Ты «Неприкасаемый», так вот за глаза окрестили!
-Это почему же?
-А, то, что тебя не пуля, ни нож, ни граната, ни снаряд не брал и тех, кто с тобой был. Неприкасаемый!
-Сказка, Антон!
-А, ты помнишь, командир, скольких ты в разведке потерял?
Вот, чёрт, а я об этом и не задумывался никогда! В разведке или спецоперации, не до этого! Дан приказ – выполни! Есть потери, нет потерь, это уже потом разберутся, кому надо, главное выполнить своё задание.
-А, ты знаешь, Антон, - растеряно сказал я, - не помню.
-Ни одного!!
-Да?
-Вот после этого и стал ходить с тобой все, не задумываясь…
-Но ведь были же и «трёхсотые»?
-Редко и все лёгкие. Возвращались все и всегда. Знаешь, командир, как твою команду называли? «Бессмертные». Вот и я в неё тоже попал тогда!
-Не думал об этом. На войне всё бывает, тут не угадаешь откуда пуля прилетит!
-А, ты командир, угадывал!
-Ту с ума сошёл!
-Сам помню. Ты велел мне присесть пониже, и пуля только берет сбила, а нет и прямо в лоб…
-Ну, это же случайно, Антон!
-А все верили в обратное. Помнишь, у нас сержант Медведь был, здоровенный, поэтому и рабочее имя такое, так вот он говорил: наш командир от бога, вы в бога верите – вот верьте и в него. Все верили! И за кавказскую войну, в разведроте у нас – ни одной похоронки!
-Это же дело случая!
-Мне всё равно, бог это или случай, я то жив.
-Опять, Антон…
-Командир, мне всё равно, что ты думаешь. Мы с ребятами, в это верим!
-Серьёзно?
-Более чем!
-Хорошо, если вам так спокойнее, думайте, что это так и есть.
-Да, так и есть!
-Ладно, Антон, а что немцы…
-Это моя оплошность, командир, но мы их найдём… хотя если честно, Владимир Васильевич, ты у нас голова, а мы только руки и ноги!
-Понял не дурак! Тогда так, поиски пока прекратить, отдыхайте. А я…Чапай думать будет!
И я начал думать. Если гора не идёт к Магомеду… то, Магомед, идёт к горе!
Что мы имеем? Немцев потеряли, да и бог с ними! Не будем их искать, пусть они нас ищут. Мы куда собирались, пока немчура не села нам на хвост? Правильно! В библиотеку блаженной тётушки Женевьевы, а значит туда мы и должны попасть! Но как?
Конечно же, безо всякого шика, скорее всего тихим сапом (так сказать «под покровом ночной темноты», как говаривал Михаил Самуэльевич Паниковский, на что мсье Бендер предрекал, что мысль вообще то жиденькая, да и исполнение, скорее всего, будет убогое!). Но если мы убого обставим немцев, я по этому поводу не расстроюсь. Вопрос, как это сделать? Думай, командир! Правильно сказал Антон – ты голова! Колокольчики в голове тренькнули и решение вдруг пришло само собой. А какого чёрта, действительно! На улице совсем стемнело, а темнота не только друг молодёжи, к тому же у меня давно заказаны (и оплачены вперёд!) два номера в отеле Marquis Faubourg Saint-Honore, в самом фешенебельном районе Фобур-Сент-Оноре, в двух шагах от Лувра и Елисейских полей и, буквально чрез Сену, от нашего особняка. Я заказал главный и улучшенный люкс, так что где приятно провести ночь у нас есть, и ещё, об этом никто не знает. Остаётся только незаметно слинять с нашего «дворца».
Если я не возьму с собой Адель, она меня наверное убьёт. Здесь, как говорится, без комментариев, придётся её брать, затем Антон, и пока не вернулся из Америки, Андрей Птахов, надо прихватить Петра Игнатова, он во французском силён. А в особняке останется Илья Шевцов и местная охрана. Справятся, тут и охранять особо нечего, разве что мебель, а все ценности и бумаги в банке.
Я спустился в комнату, где сидели ребята, и приложил палец к губам. Теперь будем общаться жестами. Я показал, кто идёт со мной, кто остаётся, и, постучав по часам, дал понять, что выступаем через полчаса. Те кивнули головой, а я пошёл наверх, собираться.
Адель, вальяжно сидела в кресле, положив ноги на журнальный столик. Я показал ей лист бумаги, на котором было написано: «Ты хотела приключений – собирайся, уносим ноги. Одень всё чёрное и ступай к выходу на задний двор!».
Железная леди! Даже не вздрогнула, лишь посмотрела пристально и сложила пальцы кольцом, мол «о’кей». С ума можно сойти! Да, Адель, для диверсанта подойдёт, если подучить, как следует. Точно говорят «муж и жена – одна сатана» (хоть я и не женат на Адели – пока!).
Всё! Пора вылезать из логова и непосредственно заняться нужным делом. Я одел чёрный костюм (брюки и куртка), разложил по карманам всё необходимое, пистолет в кобуре, запасные обоймы, бесшумный автомат «Вал» с ПНВ. На выходе уже стояли трое. Когда они только успели! Я поднял руку и сжал её в кулаке – «Внимание!». Начнём! Осматривая нашу территорию, парни никого не обнаружили, но… Свет погашен, дверь приоткрывается, и я бесшумно выкатываюсь прямо под роскошный куст. Меня уже конечно не видно, но я через пару секунд, привыкнув к темноте, пытаюсь «обозреть окрестности Онежского озера».
Ага, а вот и наблюдатель! Как вы мне все надоели, чего вы лезете, не в свои дела. Сидели бы по домам, попивали шнапс и рубали свой штрудель! Я уже становлюсь даже не злой, а просто наливаюсь ненавистью. Когда же вы угомонитесь! Я сам ещё не знаю что ищу, но судя по тому, как в меня вцепились, меня считают очень крупной рыбой! Не зря я видно занимаюсь этим делом, раз здесь завязаны, и англичане, и французы, и немцы, а может и ещё кто-нибудь сунется, кто их разберёт. Что ж не я эту войну начал, тперь сами будете расхлёбывать. Я ещё раз осмотрелся, но больше никого не заметил.
А этот наблюдатель, устроился на нашей территории, и следил за зданием. То, что ты залез на частную территорию, это ты парень не прав!
Я проскользнул между кустов и по кругу, стал приближаться к засевшему в кустах человеку. Задолбали! Но злость плохое чувство, когда необходимо бесшумно снять наблюдателя, и я погасил её (тренировка!). Бесшумно приблизился сзади и резко рубанул кастетом за правым ухом. Тот сразу обмяк. Убить не убил, но вырубил надолго. Может и инвалидом останется, лежи теперь здесь милок хоть до самого утра, если свои , втихаря не вытащат отсюда.
Я закрутил рукой над головой и из особняка вынырнули три чёрные тени. Я не стал копаться в карманах наблюдателя (все равно там ничего не найдёшь, а тем более документов) и захватив прибор ночного видения и рацию, рванул к ограде. И чуть было не пропустил ещё одного клиента!!
Вот стервец! Лежит возле самой ограды, с автоматом и не засёк меня только потому, что смотрел в другую сторону, откуда выскочили двое ребят и Адель. Стрелять он конечно не станет. Зачем? Да и опасно, хоть и с глушаком, но неизвестно в кого попадёшь, а вот тревогу поднять сможет.
Я был уже совершенно рядом, когда он видно услышал что-то и повернул голову в мою сторону. Я со всей дури, врезал ему ногой по челюсти, так что она у меня самого заныла (кожа на ботинке и подошва – тоненькие). Я знал по опыту, что все передние зубы у него очутились на газоне, да и челюсть вероятно сломана , в нескольких местах. Этот точно, до утра врядли очухается, а может и вовсе… Тут я не медик, прогнозов дать не могу!
Подхватив его автомат и рацию, сунул их в сумку, сумку через плечо и перемахнул через ограду. Адель, Антон и Пётр уже были здесь, присев в тени кустов, и не шевелясь. Я махнул рукой и мы заскользили в сторону Сены. Время позднее, но народ вовсю гулял по улице и мы затерялись в их толпе, разделившись на пары. Растворились! Никто, вроде, не преследует! Неужели оторвались? Вполне возможно, иногда ведь и везёт. Значит можно двигаться в сторону отеля.
Проходя по мосту Александра Первого, я избавился от автомата, двух раций, и ПНВ, сбросив всё это добро потихоньку в Сену. А на черта, мне с ним светиться? Вперёд!
В отеле, на рецепшн, долго смотрели на странную четвёрку, ночью, да ещё самые лучшие номера, пришлось показать документ, а потом, чтобы рот закрылся на замок, сунуть на лапу 500 евро (правда здесь это называется оплатить услуги). Правда после этого лифт стремительно взлетел на третий этаж, багаж доставлен моментально, на двери табличка «не беспокоить», постель пахнет необычной свежестью и Адель сладка и нежна, даже после этой пробежки.
Ах, да Ильин! Ах, да сукин сын! Вечно тебя тянет на сладенькое. А куда от природы убежишь? Всё теперь спать! Утро вечера мудренее.
Спать в суперлюксе одно удовольствие, но и сон когда-то кончается, как и всё хорошее в этой жизни. Иногда приходит грусть и что-то обрывается в душе, и слёзы наворачиваются на глазах. Но это длится пожалуй мгновение, а потом опять наступает счастье сегодняшнего дня. А когда по звонку, тебе в номер подкатывают завтрак: зелёный чай, кофе, круассаны, масло, сыр и прочие причиндалы, то абсолютно всё забывается.
Ем, даже не вставая с постели. Адель нежится, приоткрыв один глаз. Оглянула «поле битвы» и тут же уснула опять. За окном уже довольно светло и время полдесятого, вполне пора в библиотечные пенаты.
Одевшись и добудившись до Адели, я пошёл в номер к Прохорову и Игнатову (пусть женщина приведёт себя в должное состояние).
Ребята уже поднялись и тоже перекусили. А вот настроение у них было скверное. С чего бы это? Ого, и колокольчики, тренькнули в голове!
-Что у нас не так? – спросил я.
-Командир! – развёл руки Антон. – У нас опять хвост образовался.
-Вот те раз! И откуда?
-Да бог его знает? – продолжил Антон. – Вот сами гляньте в окно, только осторожно! На той стороне улицы, два человека в плащах. Сейчас курят и беседуют, словно при встрече. А раньше, без плащей, то входят, то выходят из дома напротив, по очереди, но я то вижу, что одни и те же. То гуляют по улице взад и вперёд. Вот немчура!
-Антон! Тебя опять заклинивает! Мы же от них ушли вчера.
-Значит не ушли!
-Странно! Всё это стрёмно как-то! Я ведь, эту гостиницу, задолго до приезда снял и ушли мы вроде чисто.
-Значит что-то вышло не так, - сказал Антон.
Я незаметно, выглянул из-за шторы. Мать моя женщина, роди меня назад! Действительно, двое уродов стоят и курят под нашими окнами. Смех да и только! И это «топтуны», мать их! Оба одеты в тёмные плащи, неопределённого цвета, в серые брюки и чёрные туфли. На головах шляпы, нечто среднее между охотничьими тирольскими и мексиканскими сомбреро. Глупее не придумаешь. Наряд рассчитанный на слежку за дилетантами, коими они нас наверное пока и представляют. Но вот как они на нас вышли? Не представляю!
Этот отель могли вычислить французы (даже ещё до того как я сел в самолёт), ведь я заказал их заранее, так же как и особняк купленный на моё имя. Здесь мой прокол. Отель надо было заказывать на другое имя. Хорошо, французы знали, а немчура откуда? То ли догадались сами, то ли у французов где-то «протекло» и похоже течёт здорово. Ведь это уже не в первый раз! А раз они виноваты, пусть и освобождают нас от этой несанкционированной слежки.
-Ребята! – позвал я. – Делаем так. Я вызываю кавалерию, то есть полиция и пока этих хлопчиков сграбастают (кстати через улицу, напротив, маячит в окне ещё один на лестнице) выходим из отеля в следующем порядке. Сначала ты Пётр с Аделью, вроде парочка на прогулку. Кстати оденешься под меня. Я за вами, следом, под старика буду косить, а заодно и подстрахую. Ты, Антон, через чёрный ход, и смотри в оба, кто и куда будет дёргаться. Возможно, потом это нам пригодится. Теперь тихо!
Я достал из футляра мобильный и набрал номер. Ответили, почти сразу.
-Господин министр, доброе утро!
-Bon maten, господин Ильин. У вас ко мне какие-то просьбы?
-Вы удивительно догадливы, мсье Валь!
-Какие тут могут быть догадки, мсье Ильин, если прямо с утра, на мой стол попадают такие бумаги…
-Какие?
-Да, уж, господин Ильин, вы себя в обиду не даёте, но лишние проблемы для других, умеете доставлять…
-Какие проблемы, господин министр?
-На рассвете, - чеканно заговорил Валь, - полицейский патруль, обнаружил в саду вашего особняка двух человек…
-И что, они воровали там яблоки?
-Не смешно, господин Ильин! Совершенно не смешно! Один из них с двойным переломом челюсти и тяжёлым сотрясением мозга, уже лежит в реанимации, второй там же с разбитым черепом и в коме.
-А что же они там делали на территории частной собственности, ограждённой высокой оградой, с сигнализацией. Как они туда проникли и что говорят… ах ну да! Их документы нашли?
-Вы словно провидец, мсье Ильин!
-А что такое? Мы вчера гуляли по городу, потом решили переночевать в отеле Marquis Faubourg Saint-Honore, где до сих пор и находимся.
-Ага, это тот, где вы…
Вот и заболтался, господин министр внутренних дел, значит французы точно знали, что я снял номера в этом отеле. Ай-яй, мусью!
-Так всё-таки, господин министр, кто залез в мой сад? Воры? Может они сами передрались между собой?
-Увы, господин Ильин, это врядли. Документов при них не нашли. Одеты они оба в черную униформу, что очень странно. Оружия при них никакого не было, но у одного нашли магазин с патронами к автомату («Вот чёрт прозевал!» - подумал я.). Очень нехорошая история и очень плохо пахнет…
-Это значит, господин министр, что у вас, под носом, по Парижу, бродят террористы подозрительной наружности и неизвестной национальности, но мне кажется это всё же агенты из МАДа, что, я думаю, вам вдвойне неприятно!
-Из Германии! С чего вы это взяли?
-Интуиция! Они и сейчас толкутся под окнами нашего отеля. Двое в плащах и шляпах, ну типичные колбасники, а третий в светло-бежевой куртке и серой кепи, торчит в доме напротив на лестнице. Возможно, вокруг отеля и ещё кто-нибудь есть, и я их просто не заметил.
-И что вы желаете?
-А вы, господин министр, пришлите сюда полицейскую бригаду, сделайте облаву по поводу звонка о заложенной бомбе в отеле. Скажем так, антитеррористическую операцию и прихватите этих молодчиков до выяснения их личностей. А выяснять я думаю, придётся через МИД, и довольно долго!
-Вы уверены?
-Не сомневаюсь!
-Хорошо, господин Ильин! Я подошлю людей, а то вы чего доброго и этих уложите на больничную койку.
-Спасибо, господин министр, - сказал я и отключил телефон.
-Что ж ребятки, - сказал я, - посмотрим сколь быстро работают французы.
Ждать пришлось недолго, всё же это центр города и полицейских участков здесь до одури. Так что , через пятнадцать минут с двух сторон, по улице Фобур-Сент-Оноре, подлетели два полицейских фургона с мигалками. Работали конечно примитивно и в открытую, но даже это сработало. Немцы (если только это конечно они), стояли опешив и чуть не открыв рот, когда к ним подлетели полицейские и заломили руки, а несколько человек, ворвались в подъезд дома и вскоре вытащили оттуда третьего, без кепи и в распахнутой куртке. Да, бесцеремонно! Но сработали быстро и качественно. Надеюсь теперь путь свободен, хотя ухо надо держать востро.
-Всё, ребята, - сказал я, - выходим через пятнадцать минут, уходим в сторону Елисейских полей, там берём такси и парами едем в библиотеку Святой Женевьевы, а там разберёмся, что и как. Двинули!
Я вышел из их номера и вернулся к себе. К счастью Адель уже успела одеться и даже позавтракать.
-Ну, что делаем, командир, - улыбнулась она.
-Что делаем? Уходим! И быстро!
-Опять тайны мадридского двора?
-Какие уж есть! Три тайны полицейские уже увезли, так что милая давай шевелиться, пока путь открыт и фарватер свободен.
-Что-то, Ильин мы всё в бегах. Тебе не надоело?
-Мне нет! А вот ты, сама за мною увязалась. Я ведь предлагал тебе в особняке остаться…
-Нет уж, дудки! Пошли, я готова!
-Хорошо, милая! Ты сейчас уходишь под ручку с Петром и побольше улыбайся, изображая влюблённую парочку. Сможешь?
-Просто! А вы с Антоном, как?
-Молча и следом за вами. Подстрахуем!
Я достал из сумки помятый костюм, точно такую не глаженную куртку и вывернутую наизнанку шляпу. Подсев к зеркалу, я быстро натянул седой парик с длинными волосами, приклеил усы и бороду, а заодно и седые брови. Гримом понаделал морщин, себе на лице.
Адель смотрела на меня, расширив глаза.
Я переоделся, в дополнение обул грубые башмаки, а на руки натянул чёрные, вязанные перчатки с отрезанными пальцами. Сложив всё остальное в сумку, повесил её на плечо.
Встал, осмотрел себя в зеркало. Конечно не шедевр архитектуры, но выгляжу вполне естественно (если сильно не приглядываться), настоящий sans abri (бездомный). Чуть сгорбился и прошёлся по комнате, прихрамывая.
-Ильин! Ты вылитый клошар! – всплеснула руками Адель.
Что и требовалось доказать! Засунув ствол в кобуру, под мятый пиджак, и в карманы несколько ножей, я удовлетворённо сказал:
-Всё, милая, время! Выходим! Ты первая, я следом.
В коридоре, уже стоял Пётр и ждал нас. Они с Аделью направились к лифту, а я решил спускаться по лестнице. Когда я спустился на первый этаж, то увидел, как Адель оставила ключ на стойке у портье и они с Петром вышли наружу, через зеркальные двери. Я двинулся не спеша, понимая, что мой вид вовсе не соответствует данному отелю, но краем глаза вдруг увидел, что портье, проследив взглядом за уходящей парой, тут же достал из кармана мобильник. Ах, ты, гадёныш! Вот значит как! Мне конечно до фонаря, кому ты собрался докладывать: французам или немцам, но это дело принципа, я тебе не подарочный болван!
Я перемахнул через стойку и, пока этот лысоватый придурок глазел на меня, вырвал у него телефон и, ткнув двумя пальцами в солнечное сплетение (после чего он согнулся от боли и вдруг стал икать!), положил мобильник в карман. Потом разберёмся. Мельком я глянул, что он набрал номер из памяти телефона, но не успел нажать «вызов». После этого выкрутил кисть руки в обратную сторону, до хруста костей, после чего портье, перестав икать, упал на колени и заголосил тихим, почти беззвучным криком.
-Это куда же вы, любезнейший, - зашипел я ему на ухо, - вы звонить изволите? Уж не своим ли немецким друзьям? Говори, сволочь!
-А, а…мы…я-то…да, они сказали…нет…- опять заикал он, выплёвывая отдельные слова.
-Слушай сюда французская плесень, сыра второй свежести, дважды повторять не буду. Если у тебя ещё появится желание, кому-нибудь позвонить, ты лучше про него забудь. Я всё-равно узнаю и вернусь сюда, к тебе. О том, что с тобой будет, я думаю, ты догадываешься. Но то, что ты будешь умирать страшно это не идёт ни в какие сравнения, с тем, что случится с твоей женой, детьми и другими родственниками (которых я найду – ты не сомневайся!). Тебе это понятно, шпион хренов? Подай голос, коль понял!
Голос он подать уже не мог, но корчась на полу, усиленно закивал головой, словно брикливый конь. Наверное понял. Но злость ещё кипела во мне. Поэтому я резко крутанул руку, сломав её в кисти, и врезал ногой в зубы, вбивая с десяток в его поганый рот.
-Вот и ладушки, мусью, - похлопал я его по плечу, пока он валялся на полу без сознания, - теперь, я думаю, ты надолго разучишься говорить с незнакомыми людьми. Тебе бы слинять отсюда побыстрее. Хотя, теперь ты на хрен кому нужен.
На улице я увидел, как влюблённая парочка, удалялась по улице в сторону Лувра и захромал за ними следом. В стеклянных витринах я увидел, что Антон шёл позади меня, по другой стороне улицы.
Мужчина, обогнавший меня, что-то мне не понравился. Колокольчики в голове звякнули – Это, во-первых, я во-вторых, уж очень он целеустремлённо двигался за Петром с Аделью, держа руки в карманах и одеждой, дивно напоминал тех троих, что забрала полиция, поутру у отеля.
Конечно никчемный, хромающий старик не привлёк его внимания. А мне что делать? На улице народу полно, завлечь его во двор или подворотню трудновато. Ох, надоели мне эти шпионские страсти! Зря я ввязался в эти дела, поиски неизвестно чего, беганья по улицам Парижа. Хотя, если подумать, уж лучше бегать по Парижу, чем лежать в постеле, в шикарном особняке, разбитый параличом и есть жидкую кашку с ложечки. Не скули, старик, ведь всё уже решено! Значит шлагбаум ввысь и чеши вперёд!
В этот момент, мои мысли прервало действие Петра. Он вдруг резко остановился (наверное тоже почувствовал слежку!) и вместе с Аделью уставился в витрину магазина (хотя потом я увидел, что это просто «бистро», тоже мне конспиратор!). Теперь ему уже не надо было крутить головой, чтобы посмотреть назад, не прицепился ли за тобой хвост, а можно лишь скосить глаза и всё у тебя, как на ладони. Мужичонка в плаще это сразу понял, но ему на радость перед ним была арка (проход между домами), куда он нырнул и прижался к стенке. Вот теперь с ним можно было и побазарить! «Братан, ты на кого батон крошишь?». В душе я даже рассмеялся! «Ай, да Пётр!». Ну всё рассчитал! Как он только увидел, что хвост недалеко от арки и, резко остановившись, заставил его нырнуть туда. Ну, профессионал! Словно подсказал, командир тебе вступать в дело! Ладно, вступим!
Поравнявшись с аркой, я передвинул сумку за спину и нырнул между домов. Мужчина так и остался стоять, прислонившись к стене, насторожено, поглядывая на улицу, видневшуюся впереди. Я появился перед ним, как чёрт из табакерки. Даже не поняв, кто перед ним, мужчина задёргался и, вытаскивая руку из кармана, потянул ствол, запутавшись в подкладке. Пижон! Хочешь стрелять – стреляй, не береги плащ, а так ни киллер, а чёрт те чё! «Топтун» он и есть «топтун», что ж ты ствол с собой таскаешь, придурок! Ещё и пользоваться им не умеешь! Мужичонка, лет под сорок, не атлет и не стрелок (одним словом фуфло!) направил на меня ствол. Первая реакция здорового организма. Крутанувшись на полоборота, ушёл с линииогня и мгновенно, в темпе вальса, приблизясь к клиенту, левой рукой крепко захватил запястье. Правой рукой в противоход, ударил по кисти руки, выбивая оружие (пистолет звякнул по мостовой) и одновременно, пяткой, в кованном кожаном ботинке, изо всей силы врезал по коленке, разбивая чашечку вдребезги с диким продолжительным хрустом (извините, так уж учили!). Глухой удар головой о стену и тело сползло наземь. Жив ли, здоров – это не моё дело. Пульс щупать не стал. А вот остальное пощупал. Шмон в летучем варианте! Пистолет «хеклер и кох» с глушителем, пули бронебойные (понял, когда вынул обойму – ох, как нас зауважали!). Ты «топтун» совсем оборзел! В бумажнике пятьсот евро и карточки ( в карман, мне не к чему, но пусть думают на ограбление), визитки и паспорт (Ганс Майер – гражданин Германии, прав Антон, немчура!) бросил тут же с лежащим телом. Что ж вы к нам привязались? МАД скорее всего, так долго и настойчиво копать не будет, а вот 5 отдел БНД (оперативная разведка) те могут сесть плотно. И главное французов не боятся.
Ладно идём дальше. Засиделся я что-то у этого бренного тела. Переоделся я минуты за три, главное верх и обувь, долой парик и бороду, а то в виде клошара меня никакой таксист к машине не подпустит. Грим долой с лица и вот я уже средне-статистический парижский чиновник. Всё в сумку, кроме оружия. Обойму отсчёлкнул и в карман, пистолет на части: затвор полетел в мусорный бак, всё остальное разбросаю по городу, пока пойду к Площади Согласия. И если ты не специалист, не поймёшь, что за железяки здесь разбросаны.
Через десять минут из-под арки появился совершенно другой человек, интеллигентного вида. Увидев меня, Пётр с Аделью, пошли дальше по улице. Напротив, на той стороне, шёл не спеша Антон, а позади него лежал на тротуаре человек в серой куртке, а возле головы его перекатывалась на ветру шляпа, довольно удивительной формы. Вот и второй!
Господи, надеюсь мы их всех перебили, кто явился сюда из Германии в Париж по нашу душу? (как бы не так!). Это уже становится даже интересным, что ж ребята вы надеетесь здесь найти? Копи царя Соломона! Космическое оружие? Тайны третьего рейха? Хрень господня! Мы потопали по Парижу. Если нас вели двое, то почему не больше? Мы двигались кругами, менялись местами, заходили во дворы, сидя подолгу там на скамейках, выходили на набережную Сены и наконец двинулись к Дому Инвалидов. Часа полтора метались. Может я и потерял нюх, но ведь Антон и Пётр, когда я на них смотрел, тоже отрицательно качали головами. Ладно немцы! Они думали, что ведут лохов из России (хотя могли бы и тщательнее разобраться в нашем прошлом!) и потому действовали без оглядки, но лягушатники ведь знали кто мы и чего стоим, но и их ребята немцев не узрели. А опыта им не занимать! Не думаю, что немцы лучше французов, но даже я старый пердун смог их засечь. Тогда куда смотрели наши французские друзья.
Перейдя Сену и подойдя к остановке такси, мы стали ловить их через раз, третье и пятое, на первое только идиот сядет. Первыми уехали Пётр с Аделью, а мы наблюдали из сквера, как они садились и не было ли за ними хвоста. Мы с Антоном выскочили, махая руками (вроде опаздываем!) и вскочили в первое, которое проезжало мимо.
-Allons-y (Поехали!) – сказал я.
-Куда?
-Библиотека Святой Женевьевы.
-Это будет tres chere (очень дорого).
-Cela vous quell! (Вас это беспокоит!)
-N’importe quel (Нисколько!)
-Ну так вперёд, шеф! Vite, vite! – сказал я таким голосом, что такси тут же рванулось вперёд.
Глава 7
«Раз, два, три, четыре , пять – вышел зайчик погулять…»
Я уже который раз, пока мы ехали в библиотеку, думал, во что же мы вляпались ( я и иже со мной!). Вот эти со мной, меня особенно волновали, а Адель особенно. Что я, старый чёрт делаю! Я уже давно на этой кухне Вельзевула и мне, честно говоря, всё равно, когда я откинусь с этого света, а вот остальные… Я не в праве распоряжаться их судьбами. Хотя назвался милок груздем, так и полезай в кузов. Ничего больше не остаётся! Кроме, как победить всех. Всех!
И я был к этому готов! Можно было конечно всё бросить и убраться восвояси, не собьют же мой личный самолёт ВВС Франции (это скандал, международный!). Да и бояться этих козлов и пресмыкаться перед ними не хотелось. Может ахнуть атомной бомбой (купить то я её смогу), но вот по кому ахать! По немцам, французам или англичанам? А может на восток поворотить свой взор… Чушь конечно, но обида и злость не проходит, как её не гони. Честно говоря, если профессионал начал злиться или обижаться – всё кранты, сливай воду и уходи торговать семечками на Привозе. Я по природе фаталист и если то указано свыше, то так оно и будет. Господь меня испытывал в тайге Иркутска, в степях Казахстана под Балхашом, в Уральских горах, в Европе, в захолустных районах Белоруссии, в Оренбурге, в России и что же? Меня нигде не сломали: ни в крови, ни в поте, ни в голоде, ни в жажде, ни в богатстве. Чёрта лысого вам господа! Я такой же! Не расслабился, а главное не зачерствел! Могу убивать, но не хочу, а бывает хочу убивать, но не всегда могу! Хотя в сущности это одно и тоже: если не бог, то почти его апостол! Так мне говорили, и так думал я! И сейчас так думаю. Не счастье в том, чтобы наказать (пусть и виновного!), а счастье в том, чтобы лишить виновного продолжать злодеяния! Может и мелкая философия, но она моя, и мне от неё никуда не деться.
К библиотеке Святой Женевьевы, мы подъехали в тот самый момент, что и Пётр с Аделью. Значит мои слова всё же повлияли на парижского таксиста. Парижское такси – это особый разговор. Все наверное смотрели фильм «Такси» в 3 частях Люка Бессона. Теперь они считают себя супер, хотя, почти все , полное фуфло! Но гоношатся, но стоит хлопнуть один раз, тут же сдуваются, как мыльный пузырь. Не жди от французского такси ничего особенного, это автомат, действующий по инструкции, а вот араба можно ещё завести, вспомнив его мать, и тогда лети вперёд и не горюй!
А мы и не горевали. Приехали и пошли туда, куда и надо!
Библиотекаря я всегда представлял именно так. Невысокий, лысоватый, седой старичок с умными ласковыми глазами, открытой улыбкой и тихой, проникновенной речью. Одет серо, в пиджак с протёртыми рукавами и, руки с длинными, тонкими пальцами. Имя министра на него подействовало даже отрицательно, но когда я привёл несколько исторических доводов, он даже просиял и посмотрел на меня глазами, любящего отца. Я спросил его: не страшно, что три короля родились в замке Фонтенбло – Филипп IV Красивый, Генрих III Валуа и Людовик XIII, но вот, что интересно только один из них Филипп Красивый и умер в этом замке Фонтенбло, где и родился, а остальные умирали в других местах. Генрих III в Сен-Клу, а Людовик XIII в Сен-Жермен-ан-Лэ. После такого моего заявления старичок расцвёл и повёл нас, меня с Аделью и Петром в отдельный кабинет при читальном зале (Антон остался в холле библиотеки, как наблюдатель и просматриватель газет и журналов).
Я не очень надеялся на себя, а больше на Адель и Петра, которые лучше меня знали французский, но всё равно принял от библиотекаря стопку увесистых фолиантов, переплетённых в толстую телячью кожу. Чтож придётся копаться в этой древности! Я не очень силён в старофранцузском, но всё же «а» от «б» отличить смогу и потому приступил к хроникам «Roman des Rois», которые начал монах монастыря, Сен-Дени – Примат а впоследствии дополнил и монах Гильом из Нанжи. Потом после 1350 года (после гибели или точнее сказать, после смерти Филиппа Красивого!) хроники писались не монахами, а придворными-канцлерами, советниками королей и льстивости в них наблюдалось больше, чем правды. Но вот старые хроники (писанные монахами!) и волновали меня больше всего! Я даже с некоторым трепетом (разумеется одев, белоснежные перчатки, как и положено) листал страницы старинных хроник. Сразу убрав те тома, что относились к 11 веку и вплоть до 14 столетия в сторону, я приступил к более поздним написаниям. Я конечно вернулся назад и к более поздним векам, если бы не нашёл ничего в тех книгах, кои стал просматривать сейчас, но о чудо…! Везение ли это, я не знаю! Но колокольчик, звякнул в голове ин а одной из страниц, писанной неким аббатом Жермоном в 1285 году я прочёл, что в лесу Фонтенбло, недалеко от охотничьего дома, была начата разработка камня в катакомбах, для строительства замка и крепости. Вот тебе и на! Значит там есть подземелья!
Дальше уже смотреть безразлично! Я листал страницы машинально и зря. Пытался вчитываться в какие-то тексты, но ничего интересного не находил, но для очистки совести, надо было просмотреть всё, что доступно, пока министр даёт добро и нет никаких препятствий. Сколько я перевернул страниц и не счесть. Листал я печатный вариант хроник, которые начали печатать в 1476 году и были выполнены до начала правления Людовика XI. Вообще в Парижских мастерских, изготавливали десятки рукописных и красочных хроник, предназначенных для государей и их приблежённых (обильно иллюстрированные и объёмные манускрипты!). Однако после Столетней войны (1453) наблюдается новый интерес, а с 1476 года, книги стали выходить с печатных станков.
Надо бы попросить у библиотекаря ещё, какой-нибудь, рукописный вариант хроник. Их ведь было около 700 копий по разным библиотекам, да ещё копии дополнялись с годами. Так что тексты могли существенно отличаться.
Я подозвал старичка-библиотекаря.
-Мсье! – ласково заявил я. – Вы не могли бы принести ещё несколько рукописных хроник, из вашего хранилища, выполненные с начала XIV века…
Радость в нём переливалась через край, нос покраснел и стал малиновым, а из ушей, почти, повалил дым. Вот, что значит ласковое обращение (и конечно слово министра!). Эх, ты старый пень! Всё же зло зыркнув глазами (по привычке), он удалился на негнущихся ногах. Ждал я порядочно. Минут через двадцать, он конечно притаранил несколько томов, судорожно прижимая их к груди.
-Mersi, mon general! – поблагодарил его я и взялся за ближайший манускрипт.
Колокольчики отчётливо звенели у меня в голове, когда я открывал эту книгу. Putain! (Чёрт!). Здесь что-то должно быть! Я всегда верил своей интуиции, уж очень редко она меня подводила, а больше всего помогала.
Листать страницы пришлось недолго. Этот лист бумаги, здорово пожелтевший, размером не больше ладони руки, лежал на какой-то миниатюре и больше походил на закладку. Бумага старая, скорее всего конца XIV века, небрежно хранимая, неровно оборванная по краям и даже когда-то мятая (видны складки, которые были ранее!). Вот то, что я искал! Я ликовал! Хотелось прыгать и кувыркаться, но здесь, в библиотеке, меня тогда бы приняли за сумасшедшего. Я внимательно всмотрелся в бумагу. План небольшого строения. Стены, окна, двери, небольшое крыльцо. Внутри длинный коридор из которого направо и налево, расположены двери в комнаты. Здание прямоугольной формы, но судя по всему, на главном входе расположена четырёхугольная башня с закруглёнными углами, а со второго торца высились две круглые башни. Сейчас от этого димика мало что осталось, ибо в 1528 году Франциск I строит новый замок, на старом фундаменте средневекового строения, оставив лишь донжон, большую квадратную башню, в глубине овального двора. Затем дворец долго строили и перестраивали, и Генрих II Валуа и Екатерина Медичи, но вскоре (при Людовике XIV) он был надолго заброшен и обветшал и только император Наполеон I , вернул ему былой блеск.
Сейчас это огромный дворец и парковый ансамбль с каналами, а тогда вот что это было такое. Будь я проклят! Я всё же нашёл! От чертежа может и мало толку (хотя, кто его знает!), но вдруг и этого малого будет достаточно. Самое главное то, что было написано на этой бумажке. Сверху виднелись две надписи, подчёркнутые пером: Fontainebleau (Фонтебло) и Pavillon de chasse (Охотничий домик). Одни эти надписи уже внушали огромную радость, но к счастью это было не всё. В одной из комнат левого крыла, была ещё одна запись, таким мелким почерком, что я рассмотрел её, только в лупу, такое у меня появилось хобби – таскать лупу по библиотекам.
Вот, что я там прочёл: «King Philip est ne ici» (Здесь родился король Филипп).
Боже, какой же я идиот и дебил! Как я не додумался до этого раньше, ведь всё было настолько очевидно. Вся тайна лежала на поверхности, и нужен был только толчок. Вот меня и пнули ногой в зад, как последнего кретина. Всё сразу стало ясно! От места рождения короля, на север, к Полярной звезде, двигаемся 9 км и почти 6м, а там спускаемся в катакомбы. Ну и дальше по обстоятельствам! Ясно, что нас ожидает вода (так называемая река Стикс!) и какие-то указания, схожие с нитью Ариадны! Найдём, дело за малым! Найти ту спальню, где родился Филипп IV Красивый на месте ныне существующего дворца Фонтенбло, задачка прямо скажем не из лёгких. А найти надо! Иначе откуда вести отсчёт по направлению и расстоянию. Я не думаю, что король, либо кто из его помощников, определили точку отсчёта в центре спальни, а потом выбирались через окна (их кстати было три!) наружу. Да и определить из комнаты, направление строго на север, трудновато, а отклонившись даже чуть-чуть в сторону, на расстоянии 9 километров, можно здорово промахнутся и очутиться невесть где. Я бы лично начал откладывать расстояние от наружной стены, крайнего окна в спальне, но сначала эту спальню надо найти и выходит ли из неё окно на северную сторону. Что ж больше нам здесь делать нечего и тут (уж каюсь чего там) я совершил кражу и умыкнул лист бумаги с планом охотничьего домика. Канючить у библиотекаря о снятии копии, просить министра, подключать власти, время долгое хлопотное, а потом я не хотел раскрывать свои карты. Рановато! Козыри надо беречь. Я просто сунул бумагу в портмоне и пошёл к своим спутникам.
-Всё, хватит пыль глотать, - сказал я, - пора и домой.
-Что-то случилось? – спросила Адель, а Пётр, как всегда промолчал, и только встал из-за стола.
-Ничего не случилось, - улыбнулся я, - всё в порядке.
-Ты нашёл? – шёпотом сказала Адель.
-Вы, удивительно умная женщина, мадам. Laisse le baiser! (Позвольте ручку поцеловать!). Messieurs, alles a chambres! (Господа едем в номера!).
-Ou allons-nous! (Куда мы едем!) – удивлённо спросила Адель.
-Домой конечно, милая! А вообще –то! Pas question de savoir nous marchons le long lt Champs Elysees? (А не пройтись ли нам по Елисейским Полям?), так сказать прошвырнуться по старости и на радости.
-Ильин! – начала сердиться Адель. – Ты опять, всё загадками говоришь. От тебя нормальных слов не услышишь. Что случилось?
-Я же говорю, что всё хорошо! Что надо отыскал. А вы?
-Да ничего! Простая бытовуха и восславление короля!
-Значит мне, как всегда повезло. Всё, едем!
В холле мы подхватили Антона, а на улице опять поймали такси. Только теперь не заморачивались. Домой! К чёрту гостиницы и отели, назад в особняк, принять ванну, скушать вкусный обед, умеет наш дворецкий угостить на славу. Я ехал на заднем сиденье, прижавшись плечом к плечу Адели, с чувством хорошо выполненной работы, немного уставший, но зато полностью удовлетворённый. Некоторое время ехали молча, пока, наконец, Адель не повернувшись ко мне сказала:
-Il s,agit d,un outrage! (Это безобразие!)
-Ce que vous aimer? (Что вам угодно?) – участливо спросил я Адель, улыбаясь.
-Ильин! Ты свинья!
- Ничего себе заявление. И с чего, милая моя, вы это взяли. У меня что, пятачок вырос, а может и хвостик?
-Издеваешься?
-В чём, собственно говоря, дело? Что ты от меня хочешь?
-Почему ты не говоришь, что случилось? Почему мы так быстро ушли из библиотеки? Говори, не молчи!
-Милая! Ты можешь подождать хотя бы до дома. Не кричать же мне каждому встречному на улице. Или ты забыла, что мы бегаем то от одних, то от других!
-Ладно. – успокоилась Адель. – До дома я подожду, но потом берегись!
Адель замолчала и демонстративно отвернулась от меня. Я усмехнулся, но внутри обиделся по-настоящему, хотя всегда считал, что на своих ошибаться нельзя.
Вскоре мы подкатили к особняку на улице Вожирар в Люксембургском саду и, отпустив такси, вошли в дом. В холле нас уже поджидал дворецкий Обре. Как он только догадался, что мы подъедем именно в эту минуту.
-Мсье, ильин! Обед готов! – торжественно заявил он.
-Хорошо, мсье Обре, через полчаса подавайте. А пока мы примем душ!
Все разошлись по своим комнатам. Я скинул одежду и залез в джакузи. За такое короткое время расслабиться не удастся, но смыть грязь и снять усталость вполне возможно. Я блаженствовал в пузырящейся воде и едва не уснул, но голод всё же взял своё и я выбрался наружу. Вытерев, тело тёплым и мягким полотенцем и переодевшись, я вышел в коридор, где на лестнице столкнулся с Аделью. «Не сердись, милая» - глазами сказал я. «А, я и не сержусь, с чего ты это взял?» - спокойно пожала плечами Адель. «Тогда может поцелуемся в знак нашей дружбы» - потянулся я к ней. «Незачем!» - протянула она руку к груди, ладонью вперёд, словно защищаясь барьером. «Ладно, тогда может ночью встретимся» - пожал я плечами. «Может быть! Посмотрим, что я услышу сегодня» - и Адель решительно двинулась по лестнице вниз. Я побрёл за ней следом: жалкий, но не побеждённый.
Первое, что я увидел в столовой, это был накрытый обеденный стол. Всё-таки французский дворецкий (а может правильнее называть его мажордом?), это французский дворецкий! Откуда он смог догадаться, что сегодня обед должен быть не простой, а праздничный. Стол был накрыт, для празднования важных событий. Кроме коньяка, виски, бренди и водки, а так же вин от «Пуйи-Фюме» до «Кот де Лийон», на столе в ведёрке со льдом стояло две бутылки самого настоящего французского шампанского «Мадам Клико». Всё остальное было обставлено в истинно французском духе, начиная с горячих и холодных закусок (особенно мне нравится рататуй – салат из перца, баклажанов и кабачков), потом луковый суп, тушёный картофель с мясом, курица и говядина. Я уж не говорю, про всевозможные сыры, соусы, колбасы и всякую всячину. А на десерт, как всегда, профитроли и миндальный торт, со сливочным сыром и грушами. Вообщем всё, как в лучших домах Лондона и Парижа.
Второе, что я узрел, это улыбающееся лицо за столом – Андрея Птахова. Значит он уже вернулся из Америки. Быстро, я такой прыти от него не ожидал. Пока в столовую стекались остальные, Андрей взахлёб рассказывал, как они долетели до Нью-Йорка, как их встретил представитель нашего офиса, в какой гостинице их поселили, какую охрану приставили, какие автомобили выделили, в каких ресторанах они питались и что видели при посещении музеев, галерей и театров. Он меня совсем заболтал. Но одно я понял точно: моим в Америке понравилось, а Птахов решил побыстрее вернуться в Париж. Напоследок он добавил, как ему быстро оформили обратный билет, а моя дочь решила прошвырнуться по континенту. Фирма выделила им самолёт и они отправились сначала В Лос-Анджелес, а потом во Флориду, в Дисней-Лэнд. Так что приключений и новых впечатлений, на пару месяцев им хватит, а я буду зато, за них спокоен. А это для меня главное.
Когда все были в сборе и расселись за столом, я велел открыть шампанское, вопреки всякому этикету, чем вызвал неодобрительное покачивание головой мсье Обре, и провозгласил тост за нашу удачу. Все удивлённо посмотрели на меня, но я, ничего не объясняя, сказал, что после обеда, соберёмся у меня в кабинете и там я дам все разъяснения, а теперь будем обедать и праздновать удачу.
После этого все ели, пили и разговаривали на отвлечённые темы. Даже Адель, сидевшая рядом со мной, как-то восторженно пнула меня ногой под столом, а потом заулыбалась.
Я был чертовски голоден и поглощал всё подряд, непрерывно подкладывая себе еду в тарелку, запивая блюда вином, а иногда наливая в рюмку более крепкие напитки. Насыщение приходило медленно, но неотвратимо. Когда подали десерт, все уже были сыты, несколько «под шафе», но всё-равно ели торт, пили кофе с коньяком или ликёром, а мне, как обычно, поставили зелёный чай с лимоном. Хорошо, что мои ребята не курят (так балуются изредка), это хорошее качество: во-первых, тебя не обнаружат по запаху табачного дыма, а, во-вторых, у тебя самого, обостряется нюх, и ты сможешь уловить разнообразные запахи на большом расстоянии. Поэтому мы сидели за столом расслабленные, откинувшись в креслах, попивая каждый свой напиток, но видно, что все были на иголках, хоть и не показывали это друг другу. Наконец я решил, что пора и встал с кресла.
-Что ж, господа авантюристы, - сказал я, - идём в кабинет. Настало время производственного совещания. За мной!
В кабинете, за длинным столом, разместилось всё наше «святое семейство»: Адель, Антон, Андрей, Пётр и Илья. Я занял место во главе стола, достал портмоне и вынул тот лист бумаги, который умыкнул из библиотеки. Положив его на стол перед собой, снова уселся в кресло. Каждый очень внимательно осмотрел эту бумагу, вертели и так, и сяк, но удивлённо потом смотрели на меня. Наконец Адель спросила:
-Ну и что?
-А, вот что!
И я рассказал им об моих размышлениях, включая текст на золотой пирамиде, не сказав только, что же я там надеюсь найти (хотя честно говоря, я и сам до конца не знал, что будет в этой сокровищнице короля!).
«Народ» сидел поражённый услышанным и прокручивал это в голове. Первой пришла в себя Адель ( я всегда говорил, что эта женщина, любого мужика за пояс заткнёт) и спросила:
-И что будем делать дальше?
-Да, командир, что? – подтвердил её вопрос Антон.
Можно было говорить спокойно. Кабинет был проверен на наличие «жучков», а кроме того работала «глушилка», так что прослушать нас никто не мог.
-Что будем делать? – повторил я. – У нас один путь – ехать в Фонтенбло. Что могли, мы здесь в Париже уже узнали. А остальное придётся искать там. Только там должна находится королевская сокровищница! Согласны?
-Пожалуй! – сказали в один голос Адель и Птахов.
-Тогда делаем так! Андрей, ты заказываешь три «люкса», в отеле, который ближе всего ко дворцу Фонтенбло. Пётр и Антон, вы готовите оружие, проверить, почистить, зарядить, проверьте особо автомат «Вал», взятый у англичан. Потом постарайтесь разместить всё это, незаметно, в двух наших машинах. Едем по три человека в каждом авто. Илья, ты готовишь всё снаряжение для спуска в пещеру или катакомбы. Фонари, верёвки, ну словом альпинистское снаряжение, а ещё позаботься о плавсредствах, спасательные жилеты для всех и две надувные лодки. Вот наверное и всё! И надо бы вокруг осмотреться. Не думаю, что англичане, либо немцы опять полезут к нам, но не хотелось, чтобы они проследили куда мы едем, да и французам это знать не зачем. Не глядя, на договор, не доверяю я лягушатникам, а значит ухо надо держать востро! Выезжаем послезавтра, рано утром. А теперь расходимся!
Упрашивать никого не пришлось, все понимали, что нас ждёт впереди, а потому с рвением принялись исполнять мои указания. Мне честно говоря, хотелось ещё посидеть, кое о чём поразмыслить, организовать, так сказать, мозговую атаку.
Адель тоже упорхнула из кабинета, сославшись, что ей надо подготовить одежду и собрать вещи (ещё бы женщина лишила себя такого соблазна, что-то лишний раз примерить, а что-то и купить для столь ответственного путешествия). Я отпустил её с богом, как говорится « баба с возу…» ну и так далее.
Мне очень не нравилось, что англичане и немцы, работают в чужой стране, словно волки залезшие в овчарню. Толи это договорено с лягушатниками, толи потеряли совсем страх, в последнее время (боязнь международных конфликтов их не тревожит, думают, что в случае чего всё спустят на тормозах). А может на карту поставлено очень многое, даже больше того, что я предполагаю. В таком случае это дело становится довольно серьёзным и в некотором роде даже опасным. И мне туда тащить Адель (вернее она сама туда тащится, хоть ей кол на голове чеши!), а попробуй заикнись, что там опасно. Ей по барабану, а сам света белого не увидишь, от её крика! Дилемма!
Чем больше я об этом думал, тем больше заводил себя в тупик и не понимал, что же мне делать. Во-первых, не смотря на все страхи, меня, определённо тянуло на это приключение, а, во-вторых, если я откажусь от этих поисков, то меня ребята не поймут, а Адель и вовсе со свету сживёт. Как оказалось, она ещё большая авантюристка, чем я! Вот такие пироги получаются! Значит необходимо в этом деле участвовать, но ушки держать на макушке. В жизни, иногда, так случается!
«Кавалергарды век не долог и потому так сладок он…».
Все остальные мои мысли прервал вызов с мобильника. «Призрачно всё в этом мире бушующем…». Вот уж действительно призрачно и номер мне неизвестен, да и стоит ли отвечать… Но не ответишь, не узнаешь, кто звонил и чего он хочет. Вот вам и полный абзац: с одной стороны страшное желание узнать, а с другой стороны такое же страшное желание «зашифроваться»… Но знание меня всегда больше привлекало. Знание – свет, а в последнее время я больше любил дневное время суток. Ладно, риск удел смелых, а трусом я не был никогда, бояться не грех, да и только…
-Слушаю!
-Добрый день, господин Ильин!
Ну как было не догадаться, что это наш добрый министр внутренних дел.
-Добрый день, господин министр, чему обязан?
-Вы, конечно, не догадываетесь?
-Конечно, не догадываюсь. А должен?
-Думая, да! Вам знаком некто Ганс Майер?
-Нет, а кто это?
-Хорошо, а Людвиг Венс?
-А это кто?
-Тоже не знаете?
-Господин министр, ни сном , ни духом! С чего вы взяли, что я должен знать этих господ? Какое я имею к ним отношение, или вернее, какое они ко мне имеют отношение. Кто они вообще?
-Господин Ильин! Это граждане Германии, туристы приехавшие в нашу страну. Но у вас, в последнее время, появилась интересная тенденция, разбрасывать изувеченных немецких туристов по Парижу. И нашли их совершенно недалеко от отеля, где вы сегодня ночевали, и попросили меня схватить, каких-то агентов германских спецслужб.
-И кем же они оказались?
-Не знаю! – раздражённо сказал мсье Валь. – Пока, не знаем кто они. Может простые туристы, а может…
-Понятно! А с чего вы взяли, что тех двоих туристов изувечил я? Да и что такое с ними случилось, в конце концов?
-Случилось! Один с разбитым коленом и черепно-мозговой травмой лежит в реанимации, а второй, со сломанными рёбрами и ключицей был определён в палату интенсивной терапии.
-А я здесь причём?
-Очень уж профессиональные травмы, как сказали врачи. Но никто ничего не видел. А произошло это в том месте, где взяли трёх, которых вы мне указали. Подозрительно!
-Вы их опрашивали?
-Один лежит в коме, а второй говорит, что ничего не видел, и ничего не помнит. Кто-то налетел сзади, ударил и он потерял сознание.
-А может это были просто грабители? Вы так не считаете?
-Не знаю! У одного все вещи на месте, а вот у второго бумажник и паспорт есть, а наличные и карточки пропали…
-Вот видите, господин министр! Грабителям паспорт не нужен, а деньги и карточки пригодятся…
-Возможно, господин Ильин! Но второго то не ограбили!
-И где его нашли?
-Прямо на улице, на тротуаре. Прохожие тут же вызвали полицию и скорую помощь.
-Значит грабители, просто не успели обчистить его карманы. Видно прохожие помешали. И то, что нашли их в одном месте, значит действовал один человек. А может наркоман какой-нибудь. Это ж надо среди бела дня, напасть на людей, да ещё избить их с такой жестокостью. И выбирали именно туристов, при них же всегда деньги будут, а как же иначе!
-Возможно вы и правы, господин Ильин! Мы это обязательно проверим и разберёмся во всём. А как у вас дела продвигаются? Что-то нашли в библиотеке Святой Женевьевы?
Опаньки! Ну и любопытный вы народ, господа французы! И «хвост» вы за нами не убрали. Ай, как нехорошо! А мы вроде договаривались. Ладно поиграем в кошки-мышки!
-Кое-что обнаружилось, господин министр! Во всяком случае, появился след, будем копать дальше, надеюсь найти ещё чего-нибудь…
-Хорошо, господин Ильин! Удачи вам и держите нас в курсе, господин президент уже стал волноваться…
-Волноваться не стоит, а как появится что-то новое, я тут же вас извещу.
-Хорошо! Буду ждать от вас новостей!
И тут же дал отбой.
«….Вдруг охотник выбегает, прямо в зайчика стреляет! Пиф-паф, ой-ёй-ёй, умирает зайчик мой…».
Часть вторая
«Фонтенбло»
Глава 1
«Пора в путь дорогу, дорогу дальнюю…»
Ранним дождливым утром, во вторник, в конце ноября, из ворот, что в Люксембургском саду, на улице Вожирар, выехали один за другой два чёрных бронированных «Мерседеса» S550. Машины свернули в сторону Сены, выехали на бульвар Сен-Жермен, и переехав реку по мосту, направились в сторону площади Бастилии. Автомобили рвались на простор, прочь из города, в юго-восточном направлении. В первой машине сидело три человека (не считая водителя) Андрей Птахов, Пётр Игнатов и Илья Швецов, следом за ними ехал я с Аделью, на заднем сиденье, а рядом с водителем, сидел Антон Прохоров. Две машины «рено» мы оставили в гараже, хоть у них и форсированный двигатель, и усиленная подвеска, но уж здорово они примелькались. За сутки я купил два «мерседеса» (правда переплатил впятеро!), которых заказали местные олигархи. Укомплектованы они были стандартно, как бронированные машины для вип-персон, а дополнительно мне ещё установили: сбрасывание шипов при погоне, дымовая завеса, приборы ночного видения и автономная спутниковая связь.
Мчались мы тем утром в Фонтенбло, которое расположено приблизительно в 50 километрах от Парижа. Очень странно, что французы (видать после достославной Парижской коммуны!), свои города с прилегающими районами, тоже называют коммунами. Вот и Фонтенбло – коммуна в департаменте Сена и Марна, в регионе Иль-де-Франс. Население в городишке, всего тысяч пятнадцать, а вот туристов бывает в два раза больше, чем жителей. Городок этот образовался постепенно, вокруг дворца Фонтенбло и в лесу того же названия.
Лес Фонтенбло до сих пор является внушительным лесным массивом, площадью около 25 тысяч гектаров. Здесь и лесистые холмы, и долины, и болота, поросшие вереском, и скалы.
В лесу Фонтенбло, аж с 1330 года, начали разрабатывать песчаник, которым даже впоследствии, мостили улицы Парижа. А в 1849 году до Фонтенбло была проложена железная дорога и парижане, в выходные дни, отправлялись сюда на прогулки. По лесу было вырублено множество просек и дорог (ещё в 16 веке), которые тогда были необходимы для псовой охоты. Так что лес безжалостно вырубался и теперь по нему проложено 365 километров дорог и прогулочных тропинок, но всё же лес ещё остался и в нём легко можно спрятать что-то, хоть и заблудиться здесь трудно. Куда не пойдёшь обязательно выйдешь на дорогу и очень быстро. Не то что бродить десятки километров по обычному русскому лесу, а то ещё хуже по тайге.
Итак, мы мчались к своей цели, переговариваясь по спутниковой связи (рации и мобильники решили не использовать). Антон всё время поглядывал в зеркало заднего вида и удручённо кивал головой. Ясно, опять за нами прицепился «хвост», неизвестно кто, и оторваться от них будет не просто, но попытаться надо.
В Фонтенбло, Птахов заказал три номера в отеле Aigle Noire, расположенного на улице Денекур и площади Наполеона Бонапарта, что буквально в пяти минутах ходьбы от дворца Фонтенбло (а на машине ехать наверное секунд тридцать!). Отель вроде неплохой (пять звёзд) и в люксах конечно же все удобства. Нам приходилось жить в отелях и похуже и получше, так что перебьёмся.
Поглядывая назад я всё же убедился, что «хвост» прицепился за нами надёжно. Антон связался с идущей впереди машиной и мы разъехались, на перекрёстке, в разные стороны. Сзади, сразу среди машин, началась суета. Кто-то выскочил вперёд, начались невозможные перестроения, а убедиться кто следует за нами было опять трудновато. Я бы лично устраивая слежку, менял машины, как женщины перчатки (если конечно они есть в запасе!). Поставил бы несколько на подстраховке, которых ранее на трассе даже и не было, у меня бы никто не ускользнул, а тем более не заметил бы слежку!
Вот поэтому, я тешил себя иллюзиями, что мы оторвались от преследования, а тем более явились в Фонтенбло, никем не замеченные. Хотелось конечно достать автомат и дать по ним несколько прицельных очередей. Но «Вал» покоился в чемодане, в разобранном виде, можно было достать «Глок-18» и пульнуть очередь, но я решил, что этого делать не стоит. Итак напряжённая ситуация. Пусть лучше тащатся за нами.
Через час мы уже были на месте.
По улице Денекур мы подъехали к площади Наполеона Бонапарта, где и находился наш отель. Мы ехали по узким улочкам, между невысоких двух-трёхэтажных жилых домов с мансардами, крытыми черепицей. Небольшой уютный, тихий город, да ещё в отсутствие туристов (слава богу сегодня не сезон) был тих и провинциален. Мы подъехали прямо к входу в отель.
Первое, что меня поразило! Справа стояла детская карусель, выполненная под старину, с парными конями, скачущими через препятствия. За каруселью, ближе к отелю, располагалось кафе, под открытым небом. Само здание отеля, в виде буквы «П», в серо-белых тонах, трёхэтажное, с высокими прямоугольными окнами впечатляло. По торцам, на третьих этажах, ложные балконы с ажурным кованным ограждением. Перед зданием, старинные стойки, со светильниками в виде шаров.
Мы вошли в ворота. Стойки из камня, на них два орла и между ними, по кругу надпись Aigle Noire, тот же самый орёл наверху треугольного фронтона. В треугольнике круглые часы, а под фронтоном надпись: «Hotele de L,Aigle Noire», что в переводе означает «Отель Чёрный Орёл».
Поднявшись на лифте на третий этаж, мы разошлись по номерам. Буквально сразу нам принесли багаж и мы смогли переодеться. Передохнув немного в номере и умывшись, мы втроём, я Адель и Антон, вышли из отеля и, повернув налево, уселись за столиком в кафе.
Сидели, пили кофе, поглядывали по сторонам, но ничего подозрительного не заметили и, поднявшись, двинулись по улице Денекур к дворцу. Идти было совсем недалеко. Не спеша, за пять минут, мы вышли на бульвар Мажанта, с круговым движением машин, и небольшой треугольной стоянкой. От этого бульвара и находился вход в дворцовый ансамбль, и мы пройдя, распахнутые ворота попали во Двор Белой лошади, состоящий из четырёх партерных газонов, украшенных по углам одинокими деревьями, подстриженных конусно (уж не знаю какой они были породы) и опаясанных дорожками из брусчатки.
Прямо перед нами возвышалось двухэтажное здание, с высокой крышей, унизанной мансардными окнами и крыльцом, в виде большой подковы. Слева выделялась высокая башня, с колокольней и шпилем, и большими круглыми часами. Я конечно не специалист, чтобы описывать архитектурные изыски этого дворца, могу сказать одно – великолепно! Даже, не попав внутрь, мы смотрели на окружающее нас с широко открытыми глазами. Со стороны это, наверное, смотрелось довольно нелепо. Три человека стояли, разинув рот, в немом восхищении. Однако мы успели пристроиться к экскурсионной группе (уплатили, конечно, по 10 евро!) и поднялись по широченной, пологой лестнице. Говорят она такая широкая и пологая от того, чтобы по ней могли подниматься всадники на лошадях.
В гиды нам определили женщину, бальзаковского возраста (а может и более того!). Я всегда говорил этих француженок не поймёшь, потому как двадцатилетняя молодка может выглядеть на все пятьдесят, за то пятидесятилетняя, так натянется, так «подчипурится», оденет короткую юбчонку, да на высоких каблуках, да напомаженная, будет выглядеть как раз на эти двадцать пять! Француженок судить не могу! Хоть честно говоря, других женщин по возрасту распознаю.
Правда, наш гид, была довольно симпатичной женщиной. Одета скромно, но со вкусом и даже очки , в роговой оправе, нисколько не портили её лицо, а придавали этакий налёт учёности, пополам с интеллигентностью.
Мы собрались, и она повела нас по залам, говоря спокойным, несколько уставшим, голосом, но выказывая в нём нотки гордости и благоговения, перед этим дворцом, комнатами, коридорами, экспонатами, по которым она наверное уже ходила не раз, и знала скорее всего здесь всё наизусть. По всему было видно, что она могла заинтересовать любого. Ещё мне понравилось, что экскурсию она вела на французском (французов здесь было большинство), но успевала всё пересказывать, ещё одной пожилой парочке, из Лондона.
Вот эта парочка и привлекла моё внимание. Не по нашу ли душу они? Конечно этим старичкам уже под восемьдесят, да и они не смотрят в нашу сторону, но всё одно, держи ухо востро.
Не собираюсь описывать великолепие и убранство дворца, о том можно говорить не один день и написать не одну книгу. Главное, что я запомнил (и мне понравилось), это галерея Франциска I с картинами на стенах, Бальный зал с фресками на овальных арках с окнами, часовня Святого Сатурнина с оригинальным купольным потолком, часовня Троицы, вытянутое в длину помещение, расписанное фресками, зал Совета (в котором нужно было не заседать, а праздновать юбилеи), галерея Дианы, с мощными колоннадами и огромным глобусом, спальня императора, с такой короткой кроватью, что спать на ней можно лишь полусидя, галерея Тарелок, коих на стенах развешано великое множество. 128 тарелок из Севрского фарфора. Потом ещё салон Франциска I с огромадными коврами, на тему охоты императора Максимилиана и прочее, прочее, прочее… В музее Наполеона, можно рассмотреть множество личных вещей императора, начиная от зубной щётки и кончая государственными подарками.
Напоследок, как всегда, гид рассказывает интересные истории и тайны дворца, о том, что можно здесь поиграть в старинную игру в мяч jeu de paume (что-то вроде тенниса) и конечно про привидения.
О том, что по парку Фонтенбло, с полуночи до часа ночи, любит гулять призрак Красного человека. Считается, что именно он сообщил Екатерине Медичи о будущей смерти её сыновей, а Генриху IV поведал про смерть от руки убийцы. Это привидение показывается только королевским особам.
А вот второе привидение могут увидеть все, даже туристы, а особое внимание оно уделяет молоденьким девушкам. Это призрак Джовани Ринальдо Мональдески и застать его можно у Галереи оленей. Маркиз был доверенным лицом шведской королевы Кристины, которая возлагала на него всевозможные политические поручения (например к кардиналу Мазарини) и даже удостоила звания обер-шалмейстера. Ходили слухи, что королева была даже его любовницей. Но приехав в очередной раз во Францию, 10 ноября 1657 года, она предъявила ему несколько его писем (якобы писанных испанцам, с коими она была не в ладах) и обвинила его в измене. Уж не знаю, как оправдывался маркиз (а может вовсе промолчал), но в тот же день королева Кристина приказала своему начальнику стражи Людовико Сантинелли, вместе с двумя его людьми из Пезаро, убить маркиза. Его и убили в Галерее оленей, где в то время и жила королева Швеции, Кристина. Вот и люби после этого королев! Лучше украсть миллион – наверное это будет гораздо безопасней.
Ладно, покончим с лирикой! Наша экскурсия закончилась, я кивнул Антону, чтобы он пригляделся к туристам (мало ли чего), а сам с Аделью подошёл к нашему гиду.
-Мадам… - начал я.
-Мадмуазель, - машинально сказала женщина, опустив глаза вниз и смущённо поправляя очки на носу.
Вот тебе и по лбу! Я же говорю, что не могу распознать француженок! С ними всегда попадаешь в неудобное положение. Есть от чего расстроиться.
-Извините, мадмуазель! – повинился я.
-Ничего, - расслабившись, сказала она. – Что вам угодно?
-Не могли бы вы нам подсказать, где мы можем найти Жанну Море?
Минутка молчания.
-Это я. А в чём собственно дело?
-Видите ли, мадмуазель Море, - поспешил я её успокоить, - нам посоветовала обратиться к вам ваша подруга. Вот её визитка.
Я протянул ей визитку, она взглянула на неё и улыбнулась. Слава богу!
-А-а! – произнесла она. – Понятно. Чем я могу вам помочь?
-Надеюсь сможете, очень надеюсь! Это в принципе касается дворца Фонтенбло и его истории.
-Если так, то постараюсь вам помочь. Здесь во дворце, без гордости могу сказать, знаю очень многое, почти всё!
-Очень хорошо мадмуазель, но я должен вас предупредить…
-О чём?
-Видите ли мы, некоторым образом, работаем на французское правительство, если вы сомневаетесь то я тут же могу связать вас с министром внутренних дел, мсье Валем…
-Что вы, я не требую таких доказательств! – покраснела она. – Я не знаю никаких государственных тайн, да и не хочу их знать. Всё чем я занимаюсь, это история, знание о прошлом.
-Вот именно прошлое нас и интересует, - сказал я, - скажем начало XIV века.
-Да? – удивилась она. – А ведь эта эпоха, мой конёк! Я очень интересовалась и изучала это столетие.
-Это прекрасно! Тогда вторая просьба. Я попрошу вас, о нашем разговоре никому не сообщать, а лучше вовсе забыть, что вы увидите или услышите. Мы даже не будем называть наши имена. Уж извините, это только для вашей же безопасности. Договорились?
-Конечно, мсье! Какие могут быть обиды, раз это затрагивает интересы Франции.
-Именно интересы Франции! Благодарю вас, мадмуазель Море.
-Вы ведь не француз? – прищурившись, она посмотрела на меня. – Не пойму, кто вы по национальности? Совсем непонятный для меня акцент.
-И немудрено! Я знаете ли некоторым образом, русский испанец.
-Это как? – удивилась она.
-Очень просто, мадмуазель! – улыбнулся я. – Родился в России и очень долго жил там, отлично знаю английский, но последнее время живу в Испании. Вот вам и смесь языков, а отсюда непонятный акцент.
-Занятно! – рассмеялась она. – Может лучше пройдём в мой кабинет и поговорим там?
-Разумеется, мадмуазель! Я только отойду на секундочку, а вы пока поговорите с моей сотрудницей.
Подходя к Антону, я на своей спине чувствовал, всё прожигающий, взгляд Адели. Ещё бы, назвать любимую женщину, сотрудницей! Нет, Адель всё же не может понять, где нужно соврать, а где сказать правду, где полная конспирация, а где простое сокрытие сведений. Не бывать тебе хорошей разведчицей, будешь просто хорошей авантюристкой.
Антону, в двух словах, я объяснил, что мы ещё тут задержимся, а он пусть пока присмотрится к пожилой английской паре. Колокольчики тревоги в голове пока не звенели, но что-то всё же подсказывало, хоть они пока и не опасны, а требуют к себе особое внимание. Антон, не спеша, пошёл за экскурсантами, а я вернулся к дамам.
-Извините, мадмуазель, надо было отдать небольшие указания, но теперь я в полном вашем распоряжении.
-Ничего страшного, - сказала она, - прошу следовать за мной.
Мы прошли череду длинных коридоров, переходов, спускались по лестницам и подымались по ним, поворачивали то направо, то налево, пока наконец Жанна Море не остановилась перед дверью, и достав из сумочки связку ключей, одним из них не открыла замок. Дверь, тихонько скрипнув в петлях, отворилась и мы очутились в небольшой комнате, совсем не похожую на музейную. Стены были зашиты неброской тканью, на единственном окне простые коричневые гардины, простой паркетный пол, длинный стол и четыре стула, а вдоль стен, книжные шкафы с книгами, в углу простенький металлический сейф.
-Прошу вас, садитесь. – указала она на стулья, а сама села в торце стола. Рядом с ней, как что-то фантастическое в этом царстве старины, стоял ноутбук и принтер, да ещё современный телефон, торчащий на базе. Мы с Аделью уселись по одну сторону стола, я ближе к хозяйке кабинета.
-Я вас слушаю, - сказала Море, положив руки на стол.
-Не знаю, с чего даже начать, мадмуазель Море…
-Начните хоть с чего-нибудь. А лучше скажите, что вам от меня надо.
-Вы абсолютно правы! – удивился, на сей раз, я. – Вы конечно понимаете, что всё рассказать вам я не могу! Но вот помочь мне надеюсь сможете.
Я достал из пиджака своё портмоне, оттуда листок бумаги, развернул и положил на стол перед ней. Конечно это был не тот лист, что я взял в музее, а копия.
-Это копия. Как вы думаете, что это такое?
Она взяла бумагу в руки, потом сняла очки, и достав из стола лупу, принялась внимательно всё рассматривать. Мы сидели, молча, и ждали, пока она заговорит, изредка переглядываясь между собой. Наконец она отложила лупу, одела очки и сказала:
-А где вы взяли эту копию? Я об этом чертеже много слышала, но никогда его не видела.
-Это не важно, мадмуазель, но что вы о нём скажите!
-Что скажу? Это чертёж или вернее план охотничьего домика Фонтенбло, сделанного неизвестным архитектором, а вот надписи на нём (по некоторым сведениям) сделаны придворным, скорее всего канцлером Филиппа III Смелого, в день рождения его сына Филиппа IV Красивого.
-Значит мы правильно предположили, что именно здесь и родился Филипп Красивый.
-Это исторический факт всем известный! Но от охотничьего домика уже ничего не осталось, дворец был полностью перестроен в последующие времена…
-Это понятно, мадмуазель. Но нас больше интересует, где в нынешнем дворце Фонтенбло, находился охотничий домик, а особенно та спальня, где родился Филипп Красивый, и куда выходили окна этой спальни…
-Это сложно. От охотничьего домика и замка ничего не осталось, только один донжон, всё остальное было снесено и перестроено ещё Франциском I.
-Это нам известно, что замка в том виде, какой он был в XIII веке, уже нет. Но как бы всё же определить место той спальни более точно?
-Трудная задача, - пожала плечами Море, - очень трудная…
-Но попробовать можно?
-Попробовать можно, - задумчиво сказала она, и я понял, что в этой умной голове, уже появились кое-какие мысли.
-Мадмуазель Море, мы будем очень признательны (и французское правительство в том числе), если вы сможете нам помочь. Я это сообщу даже президенту республики…
-Это совсем не требуется, - покраснела она, - я просто так попробую вам помочь. Вот моя визитка, позвоните мне через пару дней. Постараюсь за это время, до чего-нибудь докапаться.
-Merci! Спасибо, мадмуазель, я непременно вам позвоню!
-Хорошо. А теперь, я вас провожу, а то с непривычки, вы заплутаете в этих коридорах.
-Действительно! – засмеялся я. – Без вас мы долго бы искали выход из этого лабиринта. Ведите нас, Ариадна!
Я конечно же, по профессиональной привычке, запомнил весь наш путь и вышел бы отсюда даже с завязанными глазами, но зачем говорить об этом столь очаровательной женщине. Пусть ведёт! Пока мы шли, я невольно подумал, глядя на её стройную фигуру, она просто не была замужем или у неё имеются другие требования к мужчинам. Не люблю старых дев, которые никогда не занимались сексом, у них скверный характер. А мадмуазель вовсе не похожа на старую деву. И слава богу!
Выйдя, через двор Прощания, мы с Аделью опять очутились на бульваре Мажанта и решили пройтись по Фонтенбло. Пошли по улице Руаль.
Мы шли опьяненные собой, держа друг друга за руки. Заходили в бистро, где выпивали кофе с ликёром или коньяком, заедая всё это тарталетками, а потом двигались дальше, разговаривая по пустякам. Как Адель не высказывала мне претензии, что я не полностью посвятил её в свои дела (хоть и присутствовала на встрече с мадмуазель Море!) яне понимал и решил, что она успокоилась. Не тут-то было!.
-Милый! – шепнула она мне в ухо. – А за нами бредёт старая английская пара.
Вот те раз! Значит, я не зря следил за ними?! Как же мне всё это надоело! Это не похоже на управление внутренней разведки (зачем министру Валю, влезать в эти дела?) может решил подстраховаться министр обороны. То, что я про него знал, как раз в его стиле! Не любит проигрывать, этот лысоватый господин. Вот только кого он к нам пристегнул? Скорее всего не управление внешней разведки. Что им здесь делать? Военных действий не предвидится, угрозы стране никакой. А вот генеральный директорат внешней безопасности, очень даже подойдёт. И гендиректор Бернар Бажоле, подстать таким действиям. Оперативное управление у них на высшем уровне. Эти могут! Только вот интересно, гендиректор сам отдал приказ на операцию, либо министр? Ой, как хочется столкнуть их лбами, да ещё президента оповестить… Вот будет клубок змей! Но они могут и договориться между собой, а мне что тогда делать? Буду бегать и таится, как маленький мальчик? Хватит! Злость кипела во мне.
Я заметил, что Антон двигается за нами, и показал глазами, чтобы он ни во что не встревал. Оставив Адель, я решительно развернулся и подошёл к этой парочке.
-Дедушка! – вежливо сказал я на английском. – Ты сколько же, старый козёл, будешь за нами таскаться?
Если бы я не был готов, то возможно у него и получилось, а так увидя выброшенный в мою сторону кулак, я уклонился и перехватив его руку, сломал её в кисти, а пока он не завопил от боли, ткнул в сонную артерию и усадил обмякнувшее тело на скамейку. Хорошо, что она оказалась рядом. Потом подошёл к старушенции и наступил ей на ногу, раздавливая большой палец вдребезги. На удивление она даже не ойкнула.
-А теперь, послушай меня ты, старое корыто, - сказал я на французском.
-Пошёл ты на х… , скотина, - застонала она на чистом русском языке.
-Вот те раз! – обалдел я. – Приятно слышать родную речь. Удивительно, до чего тесен мир?
-Что дальше? – проскрипела она, кривясь от боли.
-А дальше всё просто! – улыбнулся я. – Если ты сейчас заорёшь, я вобью тебе в глотку твои же вставные челюсти. А если послушаешь – будет несколько проще. Ты забираешь своего старичка и исчезаешь с моих глаз. Навсегда! Если я, старое корыто, увижу тебя хоть раз, утоплю. Поплывёшь к своим хозяевам. «Да гунны мы, да азиаты мы, с раскосыми и жадными глазами!» И не думай, что я тебя пожалею, сверну твою тщедушную шею просто двумя пальцами. И передай мсье Божоле, что он поставил не на ту лошадь!
Видя, как она сверкнула глазами, я понял, что попал в яблочко.
-А теперь пошла вон!
Адель выкинула кое-что похлеще. Она сорвала с головы старухи парик вместе с чёрной круглой шляпкой и запульнула всё это в мусорную корзину. Что делать? Нельзя терять своё лицо.
-Извините, мадам! Но моя подруга, терпеть не может, когда при не ругаются матом… особенно по-русски. Так что, звиняйте!
Мы развернулись и опять пошли по улице.
Глава 2
«А, ларчик просто открывался!»
Два дня прошло в полном бездействии. Мы ели, пили, валялись на постели и практически никуда не выходили, тем более, что на улице зарядили осенние, а можно сказать зимние, дожди. Никаких известий не поступало, ни от друзей, ни от врагов. Казалось, жизнь замерла и все про нас забыли. С одной стороны это радовало, а с другой стороны становилось скучно. Мне уже надоел телевизор, с полутора сотней каналов, детектив, который я читал, но так и не смог докончить. Радовало одно. Адель вела себя спокойно, ни на что не сердилась, терпеливо ждала развития событий (как и все остальные), но однако в постели, ночью, была более темпераментной и ненасытной, чем раньше. Ко мне даже пришла шальная мысль, а не предложить ли ей руку и сердце, но здравый смысл всё же взял верх. Какого чёрта мне вешать такой хомут на шею, да и согласится ли сама Адель (неприятно получать отказ в моём возрасте), а тем более она об этом никогда не заикалась.
Я несколько раз звонил в Америку, говорил с дочкой и внучкой. У них всё было нормально, побывав в Сан-Франциско, они собирались вылететь во Флориду. Раз всё в порядке, значит хорошо.
Антон Прохоров, несколько раз докладывал, что за нами всё-таки продолжают наблюдать, правда тонко и незаметно. Если бы не богатый опыт, то этого можно было и не заметить. Однако, как сказал Антон, это скорее всего французы, в своей стране им и карты в руки, даже можно привлечь обслугу отеля.
Наконец, на третий день, прямо с утра, у меня зазвонил телефон.
-Очень внимательно! – сказал я.
-Мсье Ильин? – послышался женский голос и я сразу узнал Жанну Море.
-Разумеется мадмуазель! Это я!
-Хорошо! Вы знаете, я нашла кое-какие сведения для вас…
-Отлично, мадмуазель! Но, ради бога, не говорите это по телефону! Как мы можем встретиться?
-Если вас устроит мой кабинет, где мы уже с вами встречались, в прошлый раз…
-Разумеется! Но когда?
-Если вас устроит, я освобожусь через полтора часа.
-Конечно, мы будем на месте в это время.
-Я буду ожидать вас на крыльце.
-Договорились!
Я вышел из своего номера и зашёл к парням. Они от нечего делать, резались в подкидного дурака.
-Всё! Хватит валять дурака! – сказал я, потирая руки. – Через час едем во дворец. Со мной поедут Антон, Пётр и Илья. Я с Антоном, а вы двое проверьте, не будет ли за нами слежки. Андрей остаёшься здесь на охране.
-Опять я! – обиделся Птахов. – Мне уже опостылело сидеть здесь в четырёх стенах. Может кто из ребят останется, а я прокачусь?
-Нет! – сказал я. – Как решили, так и будет! Ещё находишься по Фонтенбло, чует моё сердце. Оставайся, а мы постараемся не задерживаться, надолго.
Адель, услышав мой разговор по мобильнику, уже одевалась и даже не смотрела в мою сторону. Знала чертовка, ну куда я без неё! Время тянулось медленно, но неотвратимо. Дождь на улице уже закончился, но зато похолодало и пришлось натянуть на себя тёплые куртки, и нахлобучить на головы кепки. Время ещё было достаточно, и я решил пока пройтись по улицам, сделать, так сказать небольшой «променад», чтобы убедиться прицепился за нами «хвост», аль нет.
Поэтому, выйдя из отеля, я повернул налево, на улицу Франс, потом опять налево и вышел на улицу Сент-Оноре. На следующем перекрёстке, опять налево и вот я уже на улице Руаяль, по которой возвращаюсь на бульвар Мажанта, ко входу в Двор Белой лошади, дворца Фонтенбло.
Я шёл под руку с Адель и даже не оглядывался. Пусть ребята смотрят по сторонам, а у меня утренняя прогулка.
Когда мы, таким образом, подошли к крыльцу дворца, то увидели, что Жанна Море, уже ждала нас на верхних ступенях. И опять длинный переход по коридорам, комнатам и лестницам, пока наконец мы не прибыли в уже знакомый кабинет. На сей раз с нами был и Антон.
Мы уселись за стол и втроём уставились на мадмуазель Море, ожидая что же она нам расскажет, но она почему-то молчала и пришлось начать мне.
-И так? – спросил я.
Она, словно очнулась, и заговорила:
-Мсье Ильин, кое-что мне удалось выяснить, покопавшись в нашем архиве, а многое я почерпнула из дневников бывшего хранителя дворца, который находился здесь ещё в годы Второй мировой войны. Кроме того по различным описаниям, схемам и планам мне удалось (надеюсь на это!) выяснить, на каком месте современного дворца, находился охотничий домик, впоследствии перестроенный в крепость-замок.
-Это здорово, мадмуазель! – обрадовался я. – Продолжайте , мы вас внимательно слушаем.
-Итак, когда Франциск I начал перестраивать замок, он снёс все средневековые стены крепости, оставив лишь фундаменты и несколько башен в Овальном Дворе. Это было как раз то место, где располагался охотничий домик. Так что приблизительно, я могу показать вам где находилась спальня, в которой родился король Филипп. Но вот что интересно!
-Так, так – поддакнул я. – Что интересного вы обнаружили?
-Когда вы прочитали начало фразы, я задумалась, что означает в «сени рожденья»? Кроме таких фраз, как «в сени деревьев», «под сенью звёзд» и тому подобных, мне показалось, что есть ещё значение этих фраз. Я покопалась в словарях и выяснила. Сень – это ещё и шатёр, навес на столбах или колонах, над алтарём, либо троном. В том числе это может быть и статуя святого, установленная под такой сенью.
-И о чём это нам говорит? – спросил я.
-А то, мсье Ильин, что перебрав кучу дневников, записей, хроник, я нашла упоминание, что в своё время, король Филипп Красивый, распорядился на наружной стене охотничьего домика в Фонтенбло, установить фигуру некоего святого. И было это как раз, в середине 1314 года, через несколько месяцев, после казни Великого магистра ордена тамплиеров.
-И что находите вы в этом странного? – спросил я. – Ну распорядился король, установить на здании статую святого, возможно это был, как раз, его святой покровитель – апостол Филипп.
-Вот то-то оно, что нет! – торжественно сказала мадмуазель Море. – Когда все увидели, чью статую заказал изваять Филипп Красивый и водрузить её в своём родовом замке, то многие поразились тому кощунству, которое совершил король!
-И кого же он водрузил на стене своего замка?
-Бернара Клервоского – покровителя ордена тамплиеров!
-Ничего себе! – удивился я. – Это уж действительно некое издевательство! Сначала уничтожить орден, а потом установить у себя в замке, святого покровителя тамплиеров. Это тонкий намёк, на какие-то толстые обстоятельства.
-Несомненно! – сказала Жанна Море. – Надо только понять, зачем король это сделал.
-А я думаю, это проще простого! – сказал я. – Всё в истории повторяется. Помните, как у Роберта Стивенсона, пират Флинт, сделал из одного из убитых им пиратов (вроде его звали Алан Аллардайс), что-то вроде стрелки компаса, указывающего направление в сторону зарытого клада. Вот и Филипп Красивый, с иронией прошёлся по понятиям ордена и рыцарства, сделал из Бернара Клерворского, указатель, от которого надо вести отсчёт, в ту сторону, где спрятаны сокровища тамплиеров.
-Но ведь Филипп IV не нашёл сокровищ тамплиеров, - возразила Море, - это всем известно.
-Сокровищ возможно и не нашли, - сказал я, - а как насчёт реликвий, которые обладают большой христианской ценностью?
-И что тогда? – спросила Жанна Море.
-А то, что эти христианские реликвии (а может и только они!) имели большую ценность и король Филипп, решил их припрятать. Одно время дела Французского королевства пошли на подъём, но король решил схоронить их и убрал от себя, но возможно это было ошибкой. Вы слышали, что-нибудь о Святом Граале?
-И вы думаете, что он попал к королю Филиппу Красивому от тамплиеров.
-А почему бы и нет, мадмуазель? Государство начинает процветать (кстати по легенде, чаша сия приносит достаток и изобилие!) и вдруг начинается упадок, лишь только исчезают сокровища тамплиеров. Как вам?
-Не знаю, - задумалась Море, - возможно это просто совпадение. Ваши домыслы чересчур фантастичны, а я реалист и историк, больше верю фактам, чем предположениям. Полагаюсь на то, что написано на бумаге. А вы предлагаете поверить в фантастику и оккультизм.
-Что ж, прекрасно, - сказал я, - а я, верю в божественное и даже в чудеса. Знаете в бога я тоже верю или, скорее, пытаюсь верить по мере своей возможности.
-Я вас понимаю, - ответила Жанна Море, - я тоже католичка.
-А я православный.
-Но вы верите, что бог един?
-Я надеюсь на это.
-Хорошо!
-А что же хорошего, мадмуазель?
-Хорошо то, что мы думаем одинаково.
-Конечно!
-Послушайте, что я узнала дальше…
-Всенепременно! – воскликнул я. – И с превеликим удовольствием!
Жанна Море, как-то подтянулась, взяла со стола листы бумаги и продолжила:
-Я могу вам с точностью указать, где находилась статуя Бернара Клерворского, и как описано, его правя рука была протянута точно на север, в то время, как опиралась на апостольский посох. Вам это что-нибудь говорит?
-Возможно, - сдержанно сказал я, в то время думая, что видно мы на правильном пути.
-Тогда я могу предоставить вам, ещё кое-какие сведения, но в обмен на некоторые услуги.
-Ой-ля-ля! – удивился я. – Какие услуги, мы можем вам оказать?
-Очень просто, мсье Ильин. Я чувствую, что вы ищете, что-то ценное и хочу участвовать в этих поисках. В конце концов, я полжизни отдала Фонтенбло и его истории и думаю, что что заслужила это. Кроме того я дала слово вам и как понимаю правительству, что буду соблюдать тайну поисков.
Я посмотрел в сторону Адели, но она только пожала плечами, как бы говоря: «Ильин, в конце концов решай сам, я собственно не против… но только попробуй!».
-Хорошо, мадмуазель Море, договорились. Скажите а как у вас с физической подготовкой и вообще…
-Мсье Ильин! – возмутилась она. – Я между прочим археолог по профессии и участвовала в экспедициях в Алжир, Израиль, Южную Африку и Латинскую Америку. Так что за себя постоять я смогу и обузой никому не буду.
-Хорошо, мадмуазель Море, я всё понял! Давайте теперь вы в свою очередь, закончите свой рассказ.
-Конечно! Вы знаете, что после оккупации Франции, во дворце Фонтенбло находился штаб сухопутных войск Западного фронта германской армии. И именно здесь планировались все тактические действия по вторжению в Англию. В этом штабе располагался в 1940 году, главнокомандующий сухопутными силами Вальтер фон Браухич и начальник генерального штаба немецких войск Франц Гальдер. Но не это главное, а то, что я обнаружила в мемуарах главного смотрителя замка Фонтенбло до 1945 года Густав Совиньяжа, который пережил всю оккупацию, и записывал всё, что он видел, либо слышал. В 1940 году в Фонтенбло появился оберштурмбанфюрер СС Роль Хёне, руководитель исследовательского отдела раскопок института «Аненербе». Вы знаете, что такое «Аненербе»?
-Смутно, мадмуазель Море! Кажется в нацистской Германии так называлось «Немецкое общество по изучению древней германской истории и наследия предков», а в сущности это было оккультно-идеологическое учреждение Третьего рейха.
-Вы всё правильно сказали, мсье Ильин! Я удивляюсь вашей эрудиции в этом вопросе…
-Мы, мадмуазель Море, тоже не пальцем деланы… - сказал я и пожалел (скорее всего она не поняла этой русской идиомы, но удивления на её лице я не заметил!)
-Продолжим, мсье Ильин! Как пишет смотритель дворца Совиньяж, люди Роля Хёне, очень долго исследовали подвалы дворца Фонтенбло и исследовали окрестности, наверное в течение года, но так ничего и не нашли. После этого в Фонтенбло пожаловал штандартенфюрер СС Ханс Бранд, руководитель отдела карстов и пещер. В этом отделе выполнялось многое для военных целей, но здесь выполнялись совсем другие работы. Причём работы велись не во дворце, а больше в лесу Фонтенбло. Смотритель в дневнике писал, что они его и других горожан, расспрашивали нет ли в окрестностях: пещер, каменоломен, кладбищ и катакомб.
-Интересно! – сказал я. – Очень интересно, но где они искали конкретно и главное что?
-Смотритель писал, что каких-то определённых мест для поисков не было, искали повсюду и бессистемно. Он пишет, что ему показалось, немцы не знали где искать, а главное что! Но из услышанных коротких разговоров, они действительно искали какие-то, скрытые здесь, древние реликвии.
-Это ещё интереснее! – сказал я. – А были какие-нибудь результаты?
-Не смотря на то, что они здесь копались довольно долго, где-то около трёх месяцев, да ещё с ротой сапёров, по их хмурым лицам было видно, что ничего не нашли и уехали восвояси.
-Это меня пока радует, задумался я. – Это всё?
-Нет не всё!
-Ишь ты как? – удивился я. – Похоже фрицы крутились здесь долго! Может они оставались в Фонтенбло до самого освобождения Парижа?
-Почти!
-Да, что-то их тянуло сюда. Но что?
-Именно! После второй группы, сюда пожаловала третья…
-Тоже копали землю и долбили скалы?
-Вовсе нет! Прибыл штурмбанфюрер СС Герман Леффлер, а с ним всего несколько человек, не считая охраны. Он был руководителем отдела средних веков и новейшей истории…
-А персональная охрана из Берлина, зачем?
-К тому времени, здесь в лесах Фонтенбло, уже вовсю действовало Сопротивление, лучше сказать французские партизаны – маки. Так что, гитлеровцы уже боялись, появляться и ездить по городу, а тем боле по лесу, без охраны.
-Понятно! И чем занимались эти, приезжие?
-Эта группа всё время проводила в архивах и библиотеках, для чего ездили даже в Париж и Бретань, к руководителю подотдела «Франция в Аненербе» - Людвигу Мюльхаузену.
-Эти поездки, зачем им понадобились?
-Этого смотритель не знал! Я думаю, они ездили в Бретань, тоже посетить архивы. В тех архивах, находится очень много документов, по истории средних веков и особенно по XIV веку.
-Вполне возможно. Интересно, чем увенчались поиски, этих архивистов?
-Смотритель, в своих дневниках, об этом ничего не пишет. Но судя по тому, как они всё время возвращались в Фонтенбло и продолжали копаться в здешних архивах, ничего существенного они нигде не обнаружили. А в один прекрасный момент, они уехали в Париж и больше уже не возвращались.
-Вот и слава богу, - сказал я.
-Это почему, слава богу? – подала, наконец, голос Адель.
-А потому, - ответил я, - что судя по всему, несмотря на все потуги немцев, а в частности института «Аненербе», они ничего не нашли. Одно меня смущает. Откуда они знали, где именно надо искать, и искать определённые предметы?
-Сейчас можно только предположить! – сказала мадмуазель Море. – Возможно некоторые сведения, которые находятся у вас, как-то попали к нацистам. Гитлер был помешан на оккультизме, а ещё больше, на всевозможных реликвиях, дающих их обладателю волшебную силу и могущество, а так же неограниченные возможности. Захватив Вену, первым делом, что он сделал? Забрал из музея копьё Лонгина (которым якобы был убит Иисус Христос) и которое приносило победы его обладателю. Но ещё больше оккультизму был подвержен, рейхсфюрер СС Генрих Гимлер, который кстати и был президентом «Аненербе». В годы войны он несколько раз посещал дворец Фонтенбло и даже, вроде бы, принимал участие в поисках (тогда здесь находилась группа Ханса Бранда)…
-Это интересно, мадмуазель, - сказал я. – Но, что нам это даёт?
-Что дает? Вроде бы ничего. Но! Не зря же нацисты провели столько времени здесь в поисках, какие-то сведения у них были. Они очень надеялись, что-то отыскать на территории Фонтенбло. Что-то, что поможет им одержать победу или отсрочит их поражение в войне. Поэтому и находились здесь, до последнего дня оккупации. Раньше я не очень верила в эти детские (как мне казалось) игры нацистов, но теперь по серьёзному призадумалась. Гитлер ведь до, последних своих дней, твердил, что от поражения Германию спасёт чудо. Возможно это имелась ввиду атомная бомба, то есть «чудо-оружие», но возможно Гитлер ждал и находку таинственных артефактов. Он наделся с их помощью, если не победить в войне или остановить разгром, то во всяком случае договориться о мире, не только с Западом, но и с Востоком.
-Это конечно утопия, - возразил я. – А Сталин на такое никогда бы не пошёл, тем более в полушаге от победы.
-Конечно в это трудно поверить. Но Сталин, всё же, мне кажется, был религиозным человеком, учился в бурсе. И даже считая себя коммунистом, который должен придерживаться атеизма, в душе был тоже суеверным человеком. Если бы ему показали чудодейственные христианские реликвии и продемонстрировали их возможности… Кто знает, чем бы всё это кончилось для истории. Ведь заключал же он с Гитлером Пакт о ненападении! Увидев чудо, тут голова может пойти кругом и самое время идти на попятную!
-И вы верите, мадмуазель, что такое могло быть? – спросил я.
-Но вы же верите, что сумеете что-то отыскать! – съязвила она.
-Мне сложно говорить об этом. Иногда тайное становится явным, иногда чудеса приобретают явственные доказательства. Я больше всего верю в факты, а ещё больше в то, что видел своими глазами. Хотя, если рассмотреть всё с научной точки зрения, ведь сумел астроном Джон Гершель, вычислить планету Нептун, не наблюдая ее.
-Давайте прекратим нашу дискуссию, - заявила Жанна Море, - ато, её можно вести до бесконечности. Что делаем дальше?
-Что делаем?
-Да.
-Всё очень просто. Вы указываете нам то место, где по вашему мнению, находилась статуя Бернара Клервоского, и мы определимся откуда начинаем отсчёт и куда мы попадём в итоге.
-Пожалуйста!
-Мадмуазель Море достала карту дворца Фонтенбло, на которой она точно указала место, где находился шатёр над статуей.
-Передаю её вам, - сказала она. – Наши дальнейшие действия?
Я, на мгновение задумался, но потом решил, что будем делать.
-Мадмуазель Море, скажите вы не могли бы взять машину у своих знакомых, но так, чтобы они этого не знали?
-Наверное, да! Моя подруга уехала в Ниццу, а мне оставила ключи от своего дома, у неё в гараже стоит малолитражка «пежо» и я могу её взять.
-Жаль, что не «рено»…
-Почему?
-Извините это так, мысли вслух. Вы не могли бы взять её сегодня, скажем часов в11 вечера и ждать меня… на перекрёстке улиц Франс и Сент-Оноре, на левой стороне улицы Сент-Оноре, прямо за перекрёстком, поставив машину в сторону дворца.
-Разумеется!
-Отлично! Оденьтесь во что-нибудь тёмное, лучше даже чёрное, но потеплее. Сможете?
-Безусловно. У меня есть чёрный спортивный костюм, очень тёплый и с капюшоном.
-Хорошо. Если на нём есть фликеры, удалите их. И ещё, если есть возможность захватите фонарь какую либо лопату, а может и кирку. Это возможно?
-Да, мне кажется, в гараже есть и лопата и кирка для скалывания льда.
-Отлично, мадмуазель! Значит мы прощаемся с вами до 2300. И ещё одно постарайтесь взять машину так, чтобы вас никто не видел. Когда я буду подходить к машине, позвоню вам и скажу одно слово, допустим «Бернар», и вы будете знать, что это я. Не испугайтесь, если я сяду к вам на заднее сиденье…
-К чему эти тайны, мсье Ильин?
-С некоторых пор, кое-кто, за нами начал следить и мне бы не хотелось, чтобы они проследовали за нами, до того места, куда мы с вами поедем. Понятно?
-Понятно. Но кто они?
-Вы помните, что этими местами, одно время усиленно интересовались нацисты…
-Вы думаете это они?
-Те нацисты, что были здесь в годы войны, конечно нет! Но вот их последователи, могут на такое отважиться!
-Ах, вы наварное думаете о неонацистах?
-Возможно! Но существуют ещё спецслужбы (хотя бы в той Германии!), к которым могли попасть секретные документы, даже от «Аненербе»! Я вас сразу, предупреждаю, что дело может оказаться небезопасным. Однако я обязуюсь вас охранять и, в случае чего, защитить. Верите?
-Верю! – твёрдо сказала она. – Я согласна!
-Тогда до встречи, а сейчас, мадмуазель Море, мы вас покидаем.
Пока я шёл по многочисленным коридорам, набрал Андрея Птахова и приказал, к его необыкновенной радости, прошвырнуться по магазинам и купить несколько топографических, лучше километровок, окрестностей Фонтенбло. А заодно линейку, транспортир, карандаши. Конечно спутниковый навигатор это более современно, но там указаны в основном дороги, а то место, может находиться вообще в непролазной глуши.
Как ни странно, но только мы вошли в отель, как тут же появился Птахов со стопкой карт (оказывается, всё продавалось у нас под носом, в двух шагах от отеля) и Пётр с Ильёй Они долго спорили, докладывая мне, (ну не сошлись парни во мнениях!), но как я их понял, нас вели, очень грамотно и профессионально, две или три команды. Антон, который шёл с нами, тоже заметил двух «топтунов». Господи, когда это кончится! Так надоело от них бегать! Но не убивать же всех, кто следит за нами, итак пришлось некоторых покалечить. Им показываешь на дверь, а они всё норовят в окно!
Не думаю, что это французы! Я ведь откровенно сказал, если что-то обнаружу, всё передам государству, зачем же напрягать меня, такой плотной слежкой? В молодости я был, почти безразличен к таким вещам, а теперь ощущаю это на себе, очень даже болезненно. В молодости мы всегда думаем, что всё ещё впереди, а когда тебе переваливает за 50, и думать начинаешь по иному, и кажется, что жизнь бы прожил по другому, более насыщенно, каждый час, каждую минуту. Сегодня, наблюдая молодых, я не то чтобы завидую им, но хочу, чтобы оно не повторили моих ошибок. Так и хочется закричать: «Спешите жить, дети!».
Мы пришли к себе в номер и я собрался отдохнуть и выспаться. Адель немного побурчала, что я её бросаю. Пришлось ей ответить, что это только на одну ночь, для проведения рекогносцировки на местности.
Но до этого я зашёл в номер к Андрею Птахову и мы разложили на столе карты. Масштаб известен, направление на север тоже указана, отправная точка от замка Фонтенбло, тоже имеется.
Птахов приобрёл карту самого крупного масштаба, какую только нашел. Можно было конечно взять с собой ноутбук, но это такая возня (для меня честно говоря), поэтому предпочитаю работать по старинке. Простыня вышла изрядная, но нам ведь нужен был только один кусок, а остальное надо будет уничтожить. Зато на этой карте и план дворца был хорошо виден, вернее контур, и где поставить точку стало понятно, сверившись с планом Жанны Море. Ставим точку на этот угол, откладываем 9 километров с небольшим, и вот где мы оказались.
Небольшой лесной массив, куда мы попали, находился ниже перекрёстка улиц Меуль, Шайи А Броль и Фей А Буа-ле-Руа, точно между двух улиц Ронд и Вье Район. Куда ехать было известно. Я вырезал с карты это место в лесу и до нашего отеля. Остальную часть карты велел сжечь. Потом приказал Птахову, вбить эту точку с спутниковый навигатор. Конечно место будет определено не точно, с погрешностью, наверное в несколько сот метров, но на месте разберёмся. Карту решил оставить у ребят, всё же на ней чертили линии, и в навигатор велел забить исходную точку от нашего отеля. В принципе дорогу я итак запомнил по карте, а вот искать в лесу конечную точку будет проще.
Потом мы собрались в моём номере вшестером и я стал объяснять, что придётся делать этим вечером. Всё было предельно ясно.
Парни на двух машинах отвлекают внимание, разъезжаясь от отеля в разные стороны. Адель с Антоном выходят прогуляться по городу, а я выскакиваю из отеля через чёрный ход. Всю операцию решили начать в 10.30 вечера, а сейчас отправились отдыхать.
Глава 3
«…Под покровом ночной темноты…»
К условленному времени все были готовы. Адель и Антон, одетые для прогулки, сидели и ждали остальных. На одной машине должен был выехать Илья Швецов, а на другой Пётр Игнатов с Андреем Птаховым. Правда, чтобы ещё больше запутать наблюдение, решили, что Птахов, через некоторое время покинет автомобиль, и пешком быстро отправится в противоположную сторону, а потом вернётся в отель. Парни, покружив по городу, тоже вернутся и поставят машины на стоянку отеля, затем возвращаются Адель с Антоном, ну а я когда получится. На связь было решено выходить только в экстренных случаях и по возможности условными словами.
Я одел чёрный костюм, высокие армейские ботинки, тёплую чёрную куртку и вязанную шапочку. В карманах и на ремне, было всё необходимое. «Глок-18» с ПНВ и глушителем, ножи, фонарик, светошумовая и две обычные гранаты. На всякий случай, я натянул ещё и бронник, стало немного потяжелее, но зато поспокойнее. В кармане рация, мобильник, запасные обоймы и GPS-навигатор. На руке часы со светящимся циферблатом и компасом, под курткой на шее бинокль. В придачу ко всему, намазал кремом лицо, чтобы скрыть его белизну, а на руки натянул тонкие кожаные перчатки. Я был экипирован и готов к действиям.
Парни отъезжали от отеля не таясь, даже один раз погудев клаксоном (что называется с песнями и плясками), не заметить этого мог только слепой и глухой. Русские туристы рванули погонять по ночным улицам (это конечно для обывателей). А вот наблюдателям было не до смеха!
От отеля тут же отъехали ещё две машины, разъехавшись в разные стороны. В это время года, да ещё в вечерние часы, на улицах Фонтенбло, машин было не так уж много, так что следить было сложно, могут засечь «хвост». А тут ещё один пассажир покинет автомобиль и рванёт в другую сторону. Вот будет потеха! Хорошо, если рядом будут «топтуны», или в машине найдётся лишний человек, но нервы этим всё равно потреплют.
Потом появился Антон с Аделью. Здесь было почище. Как умеет Адель орать и поносить, это надо видеть. Бедный портье, чуть не рухнул на пол, когда она стала тренькать по звонку на стойке, словно стреляла из пулемёта. Служащий явившись на помощь, чуть не вызвал полицию, а весь сыр бор из-за чего? Всего лишь потому, что лифт медленно спускался вниз, а один раз остановился между этажами.
Ещё бы, клиент из супер-люкса, тут никакой помощи и извенений. После растерянных извинений, она чуть не рыдая, сказала портье «мерси» и швырнуло на стойку сто евро. После такого скандала за ними в охрану, надо выпускать наряд полиции, а не только топтунов. Правда Антон вёл себя спокойно и даже уговаривал Адель не шуметь. Поэтому их отпустили с богом, но внимание привлекли к себе много.
Во время разгара скандала, я одел халат, очень похожий на тот, в котором ходят рабочие кухни ресторана (а вернее там и отдолжил!), проскользнул незаметно по коридору и очутился на кухне. Отсюда рванул к подсобным помещениям, и потом выскочил во двор, куда привозят на разгрузку продукты и всё остальное.
На улице уже окончательно стемнело. Скинув на ходу халат и, засунув его в мусорный бак, я двинулся вперёд. Хорошо, когда у тебя есть план здания, где и какие находятся помещения, двери, а ещё лучше если предварительно пройдёшься по этому маршруту (что я недавно и сделал), тогда достаточно пару секунд и ты уже далеко. Хорошо, что во многих дворах, освещение было слабенькое, больше было света из окон, да и на улице освещение не пылало. Незаметно для всех, я проскочил на улицу Феррар и, свернув направо, быстро домчался до улицы Франс. Отсюда налево и по этой же улице, до перекрёстка с улицей Сент-Оноре, где меня и должна ждать мадмуазель Море, на своём «пежо». Улочка довольно узкая, даже по меркам Фонтенбло, народу на было раз два и обчёлся, а света было больше от витрин магазинов и ресторанов, чем от фонарей. С двух сторон узенькие тротуары, но всё хорошо заасфальтировано и разметка на каждом перекрёстке.
Я скользил по тротуару, почти не слышно, избегая освещённых мест, переходя улицу с одной стороны на другую, незаметно оглядываясь, нет ли за мной «хвоста». Но пока никого не заметил, а может его и действительно не было.
Очень скоро впереди, я увидел тёмно-красную машину, и рассмотрев, убедился, что это точно «пежо». Хорошо ещё хоть не белая или серебристая.
Правильно, что машину поставила не под фонарём, правда здесь и фонарей (на перекрёстке!) не было видно. И нет рядом нигде витрин магазинов.
Не доходя до машины метров двадцать, я набрал номер Море, и когда она ответила, сказал кодовое слово «Конрад». Затем быстро подойдя к машине, открыл правую заднюю дверь и плюхнулся на сиденье.
-Allons-y! (Поехали!) – сказал я и не успел даже ничего подумать, как машина рванула с места. «Ишь, какая выдержанная, даже не спрашивает куда нам ехать! Молодец!».
Но вижу , что она крутится за рулём, чтобы всё же узнать маршрут.
-Мадмуазель Море! – усмехнулся я. – Едем прямо по улице Франс, выезжаем на улицу Роуд, по ней прямо, километров девять и не доезжая перекрёстка улиц Меуль и Шайи А Броль, сворачиваем направо в лес, в сторону улицы Вье Район.
-Я знаю это место, - сказала Море, - там кроме леса, ничего нет.
-А вы, что думали, мадмуазель! Что мы поедем до самого Броле, ато ещё через Сену до Мелёна. Думаете будем мостовые вскрывать, вашими киркой и лопатой? Нет! Вы, как археолог, должны знать, что если что-то и найдем, то там где меньше всего бывает людей и отсутствует какая-либо их жизнедеятельность.
-Что вы меня учите! – огрызнулась, наконец, она, сбрасывая весь лоск французской вежливости и почему-то странно тревожась. – Я вам не девочка и всё понимаю.
-Ой-ля-ля! Мадмуазель Жанна, cette nuit-la, nous attendos de grand s choses! (этой ночью нас ждут великие дела!).
-Ещё бы, - усмехнулась она, и включила музыку в тюнере.
Выбравшись за город, поехали побыстрее, а я постоянно оглядывался назад. Толи никто за нами не ехал, толи ехали с выключенными фарами по прибору ночного видения. Я несколько раз доставал ПНВ от «глока», погля давал назад, но опять же ничего не заметил.
Девица Жанна Море, на редкость оказалась довольно молчаливой, и за всю дорогу не промолвила больше ни слова. Для женщины это было удивительно, хотя проводя столько экскурсий, так наговоришься, что захочется немного и помолчать.
А я всё время поглядывал назад и думал. Где же, ты, Филипп, зарыл свои богатства и главное какие? Вот в чём вопрос? Во времена короля Филиппа Красивого, была уже отстроена крепость-замок, даже с монастырём. А жил он в Париже, сюда приезжал на охоту. Может потому и решил припрятать богатства здесь, где мало кто подумает их искать. Припрятал он их (как видилось сейчас), не в самом замке, а где-то невдалеке от него. Наверное знал король такое место, о котором все уже позабыли, а некоторые и вовсе не ведали. Наверное тайник был надёжный, и поменьше глаз, чем в многолюдном Париже. В самом деле, не прятать же клад во французском казначействе?
Я ехал, но меня постоянно посещали мысли. Не затеяли ли мы детские игры. Вот еду в какой-то лес. А что можно найти в этом лесу глубокой ночью? Конечно есть GPS-навигатор, но не даст ли он сбоя в лесу, что частенько бывает, хотя это и лучшая модель. Ведь рыскало по округе, начиная с нацистов, и кончая простыми кладоискателями. Если бы всё было так очевидно, давно бы нашли!
Ещё смущало то, что вдруг кроль Филипп, неправильно отмерил расстояние, либо не определил точное направление на север, правильно ли мы взяли точку отсчёта, правильно ли забили точку в навигатор… Вопросов и сомнений тьма. И потом, что это место из себя представляет (ведь, как я уже говорил искать придётся в радиусе до 200 метров), а вдруг там болото, или чащоба непролазная, или скалы, где тогда копать вдоль или поперёк.
Не доезжая с километр до означенного места, я начал присматриваться, куда бы можно было съехать с шоссе, не оставлять же машину на обочине. Улица (а скорее дорога) Ронд была не широкой, по одной полосе в каждую сторону, без бордюров, с небольшими грунтовыми обочинами. Однако разметка по осевой и по краям дороги, была как новенькая и столбики на поворотах и съездах в идеальном состоянии. А вот лес, вовсе даже никудышный. Это в том смысле, что довольно редкий, не густой и в основном из деревьев лиственных пород (дуб, ольха, берёза и разные кустарники), и лишь изредка попадались сосна, да небольшой ельник. Съездов с дороги, и направо, и налево, было множество. Никаких кюветов, канав, крутых склонов здесь не было, стоило только протиснуться между деревьев у дороги и можно ехать прямо по лесу. Однако существовала опасность, что земля может быть болотистая, или сплошной песок, или валуны, вросшие в землю, можно застрянуть, а то и вовсе сесть на днище.
Я внимательно вертел головой по сторонам (не забывая поглядывать назад) и, наконец, слева от дороги, заметил то место, что определённо должно было нам подойти. Довольно густой ельник с высокими соснами, за которыми можно укрыть несколько машин. В это время года, когда листва уже почти облетела, лиственный лес кажется совершенно голым, особенно этот лес. Если бы это был российский хмызняк, а ещё лучше сибирская тайга, там можно укрыться даже за стволами деревьев, правда заехать на машине будет трудновато. А здесь в Фонтенбло, лес словно парк, все упавшие ветки убраны, ни одного поваленного дерева, только асфальтированных дорожек не хватает.
-Rester ici (Остановитесь здесь), мадмуазель, - вдруг сказал я.
Она машинально тормознула, правда мы чуть проскочили то место, где надо было съехать с дороги.
-Pourquoi ici? (Почему здесь?) – спросила она.
-Всё просто, мадмуазель, здесь , лучше всего, спрятать машину, чтобы её не было видно с дороги.
-Зачем это делать?
-Вот те раз? Я же говорил вам, что за нами могут следить. Может случайно проезжавшая машина, увидеть нашу, стоящую на обочине, и из чисто человеческого любопытства, остановится и начать выяснять, не случилось ли здесь чего. А нам извините лишние свидетели ни к чему. Как говорят у нас miex vaut prevenir que guerir (бережёного бог бережёт). Давайте сдайте, чуть задом, потом между вон тех деревьев к тому густому ельнику, или вернее за него. А я пока пройду туда посмотрю, можно ли проехать, чтобы не застрянуть. Если всё хорошо дам знак, тогда поезжайте.
-Хорошо, мсье.
Я вышел из машины и оглянувшись по сторонам, сошел с дороги и включил фонарь. Земля, устланная листвой, была довольно твёрдой, изредка выделялись корни от деревьев и попадались небольшие камни. Перегнившая листва немного пружинила под ногами, но проехать можно. За ельником, земля и вовсе была каменистой, сплошь покрытая хвойными иглами и клочками пожухлой травы.
Я осветил себя фонарём и махнул рукой. «Пежо» не спеша съехал с дороги и, петляя между деревьев, подъехал ко мне, а после завернул за ельник. Море вела машину довольно уверено, а когда она остановилась и потушила фары, я вернулся к дороге. Выйдя на асфальт, я поначалу виден ли след автомобиля, свернувшего в лес. Обочина плотно укатана и следов колёс на ней видно не было, не было их и на листве. Тогда я посмотрел, видна ли наша машина с дороги, осветил фонарём ельник, и прошел по дороге вперёд и назад. Даже зная, где стоит автомобиль я не смог его увидеть. Значит и посторонний глаз не узреет!
Когда я сел в автомобиль на переднее сиденье, Жанна Море всё ещё оставалась за рулём. Удивительная женщина, я таких давно не встречал. Вот это выдержка!. Взошедшая луна, освещала её лицо, через лобовое стекло. Упрямо сжатые губы, вздёрнутый нос, полузакрытые глаза. Похоже она всё-таки боится, но чего?
-Приехали! – сказал я. – Правда до места придется ещё топать пешочком…
-Хорошо, - тихо сказала она.
-А вы сдержаны, мадмуазель, мне это в вас нравится и немногословны. Наверное такой характер.
-Нет! – улыбнулась она. – Это от занятия археологией. Там нужно молчание и терпение, иначе ничего не добьёшься…
-Что ж приобретённое, лучше чем врождённое.
-Почему?
-А вы, не понимаете?
-Нет. Объясните.
-Слушайте. Допустим у вас врождённая способность к языкам и услышав несколько раз, допустим немецкий язык, пообщавшись на нём, да научившись читать и писать, многие считают, что овладели им в совершенстве. Хотя, на самом деле, они прошлись только по азам. А вот если у вас нет такой способности, вы корпите над учебниками, занимаетесь с учителями, слушаете аудиозаписи, общаетесь с иностранцами и на это уодят возможно годы. Так у кого более глубокие знания?
-Возможно вы и правы, - сказала она.
Возникла пауза, после чего я спросил:
-Мадмуазель, вы можете тихо ходить по лесу?
-Во-первых, я не знаю, во-вторых, мне не нравится, что вы всё время называете меня мадмуазель, зовите Жанна или Море, а, в-третьих, зачем нам тихо идти по лесу, где никого нет. Мне кажется вы преувеличиваете опасность, либо пытаетесь меня запугать.
-Дорогая, Жанна, - сказал я, - я вовсе не пытаюсь вас запугать. А то, что нам грозит опасность, не будьте Фомой неверующим, иногда лучше преувеличить, чем приуменьшить, здоровее будет. Если вы такой скептик, зачем вы согласились на эту поездку.
-Я, мсье Ильин, как археолог, тоже иногда чувствую, где опасно, а где нет, а ещё где можно отыскать ценные находки.
-Вот и хорошо! Тогда делаем так. Выходим через полчаса…
-Почему так долго ждать?
-Надо подготовиться и передохнуть, нам ведь по лесу ещё невесть сколько топать придётся.
-Я думаю, это не так сложно.
-Возможно. Но надо будет идти по лесу тихо, не выдавая себя. Фонарем светим только под ноги, а если хватит света луны, лучше его вообще выключить.
-И вы сможете идти по лесу без фонаря?
-Смогу.
-Вы, что Рэмбо?
-Круче.
-Хватит надо мной смеяться! Что ещё?
-Я иду первым, вы сзади за мной, за правым плечом. И никаких разговоров!
-А как будем общаться?
-Просто! Я покажу несколько знаков на пальцах рук, а вы запоминайте.
Я не стал показывать ей все условные знаки и жесты, не запомнит. А потом зачем? Мы не операцию проводим по захвату объекта и боевых действий не ведём. А потому показал ей всего несколько, самых необходимых в поиске: Cтоп, Замри, Быстро, Тихо, Сюда, Понял (Не понял), Иди, Сюда, Враг… двое, трое, четверо, пятеро. Пожалуй этого вполне хватит.
-Жанна!
-Да.
-Ещё раз напоминаю, лес шума не любит и не терпит. Идем тихо, ступаем с носка на пятку, на ветки не наступаем, они могут хрустеть. Хотя в этом лесу и веток не найти, но если наступили и послышался хруст, тут же замерли. Тяжесть тела перенесли на другую ногу и плавно подняли эту, переступая в другое место. Всегда держитесь за мной справа, чтобы я знал, где вы находитесь, не оглядываясь. Понятно?
-Понятно, мсье Джеймс Бонд! Какие ещё будут указания?
-Госпожа Море! – сказал я официально-сухим голосом. – За вас я несу ответственность, поэтому прошу выполнять все мои указания. И если вы желаете и дальше участвовать в поисках, будьте любезны делать, что я вам говорю, нет, милости просим, я беру машину и отвожу вас домой! Это ясно?
-Хорошо, мсье Ильин, я готова выполнять все ваши указания, мой генерал!
-А вы не смейтесь! Лично мне не смешно, потому что я понимаю насколько всё серьёзно!
-Я понимаю! – устало сказала Море. – Может уже, пойдем?
-Пойдём! – сказал я. – Я впереди, вы за мной. И, Жанна, прошу вас, не включайте фонарь. В лесу достаточно светло, лучше держитесь ко мне поближе и поймите наконец, что это действительно не игра.
-Поняла! – голос прозвучал довольно серьёзно.
-У вас оружие есть? – спросил я, наконец опомнившись.
Идиот! А вот это надо было проверить гораздо раньше. Теряю хватку и нюх!
-Да! Пистолет «вальтер».
-Отдайте его мне!
-Никогда!
-Жанна! Отдайте его мне , или мы никуда не пойдём!
-Даже не думайте!
-Жанна! Я профессионал и у меня сотни способов отобрать у вас оружие. Вы же знаете. Но я хочу, чтобы вы отдали его сами. Если вдруг так случится (что маловероятно!) и он вам понадобится, я его тут же верну!
-Ладно.
Я забрал из её рук образчик дамского пистолета, проверил обойму, предохранитель и сунул н ножную кобуру на правой ноге.
Мне ещё не хватало, чтобы она, испугавшись чего-то, пальнула сдуру, невесть в кого. Вот была бы потеха, только не для меня конечно! Вот тебе и скромные французские мадмуазели! На одно мгновение мне показалось, а не «засланный ли то казачок, не лазутчик»!? Потом я отбросил эту мысль, как глупую, несостоятельную и не подкреплённую фактами.
Мы вернулись назад к дороге и, не поднимаясь на обочину, посмотрели в разные стороны, нет ли приближающихся машин. Стояла полная тишина. Луна светила на полную, можно сказать было видно, как днём, во всяком случае, можно было двигаться без фонаря. Глаза наши уже привыкли к некоторой темноте. Отсутствие листвы на деревьях, позволяло ночному светилу, детально освещать землю. Постояв немного, я сделал знак Жанне и мы мигом перебежали дорогу, исчезнув в лесу на противоположной стороне. Не отходя далеко от дороги, мы пошли параллельно ей, по лесу. Сколько мне так топать, да ещё с женщиной, да ещё тихо, было пока непонятно. На удивление Жанна шла плавно и почти бесшумно. Вот те раз! Мне она определённо, начинала нравиться!
Я всё время поглядывал на навигатор и наконец увидел, что мы подошли к тому месту, где нам следовало углубляться в лес, метров на пятьсот. Я остановился и указал жестом направление движения. Опять ни звука, только тихий шорох листьев под ногами, который заглушал ветер, раскачивая ветви деревьев.
Я знал, что я везучий человек, но никогда не думал, что настолько!
Сначала мне пришло на ум, что надо кружить в лесу, по радиусу метров сто, от той точки, что мы определили, постепенно к ней приближаясь. Затем мне показалось, что я сморозил глупость, и надо начать поиски именно с точки, указанной в навигаторе. Мы и двинулись туда. Не подумайте, что лес Фонтенбло, плоский редко заросший парк. Здесь встречается всё: и овраги, и низменности, и холмы, и ложбины, и болота, и ручьи, и даже скалы, напоминающие небольшие горы.
Вот и в этой точке, куда мы пришли, возвышалась небольшая гора, а скорее скала, просто поросшая деревьями, кустарником, травой и мхом. У подножья протекал еле заметный ручей. Жанна Море, стояла рядом со мной и внимательно осматривала эту возвышенность. Я ещё раз посмотрел на навигатор. Если мы с Птаховым, правильно определили точку на карте, то теперь мы стоим именно в этом месте. И колокольчики в голове, вдруг затренькали. Это уже серьёзно.
За скалой мы обнаружили нагромождение валунов, достаточно высокое. Красивое место! Вот почему в лесу Фонтенбло и гарцевали на лошадях короли, охотясь на кабанов и косуль, а то и на медведей (которых правда к 16 веку всех повыбили).
Я внимательно стал осматривать эту гору-скалу (может лучше говорить гору из скальных пород), освещая её фонарём. Это была скала, наверное из песчаника, во впадинах где образовался гумус (грунт) выросла трава и кустарник, здесь же росли и деревья, изогнутые и чахлые. Некоторые правда, кому повезло, где больше почвы, света и более пологие склоны, выглядели вполне прилично. Вокруг скалы, наверное, благодаря ручью, лес был довольно густой, с одной стороны, как я уже говорил, навалено гранитных валунов, а с другой стороны к ней примыкал земляной холм, на котором росло множество деревьев, но среди них выделялась высоченная сосна. Я даже не знаю сколько лет было этой сосне, думаю не менее шестисот. Ствол её был толстенный, хоть и изогнутый, потому что росла она на склоне, рядом со скалой. Годы её жизни видимо подходили к концу. Корни, пущенные по верху, уже устали держать огромный ствол и ветви с густыми лапками. И она, почти рухнула на землю, навалившись на несколько толстых берёз, отрывая вместе с корнями, огромный пласт земли от скалы.
Я обошёл скалу со всех сторон, но заглянув за корни , падающей сосны, чуть не опешил. Ничего себе! Впору орать «ура!», а нельзя.
Когда сосна начала падать, она вместе с корнями стащила всю землю и оголила эту сторону скалы. В этом и было всё дело! Даже днём, если не приглядываться, как следует, я бы не заметил, что это не просто камень, а кладка, выполненная из этого же камня, искусно имитирующая однородность поверхности. Тот, кто её выполнил постарался не сглаживать поверхность камня, а подбирал их так, чтобы они походили на монолит. Швы были тщательно заделаны, что их можно было увидеть, только приглядываясь вблизи. Он только не учёл, что видно работа эта выполнялась при дневном свете, а вот под лучом фонаря, смотрелось это совсем по другому. Хотя, как я понял, кладка эта была погребена под слоем земли, которую наносили сюда, именно для этого случая, и если бы ни эта упавшая сосна, то врядли кто-то обнаружил эту старинную кладку.
Свои тайны французские короли скрывали тщательно и на века. Мы с Жанной Море взобрались на этот участок скалы, за сосной, и стали рассматривать и ощупывать эту стену.
-Точно кладка! – шёпотом сказала она и глаза её загорелись от восторга (археолог – есть археолог!).
-Я тоже так думаю. А что за этой кладкой ещё предстоит узнать.
-Пойдём за инструментами? – опять шёпотом спросила она.
-Нет!
-Почему?
-Кладка серьёзная. И нам вдвоём её не одолеть. Что ждёт нас внутри, мы даже не знаем. Нужно хорошо подготовиться, а потом уже начинать раскопки.
-Хорошо. А разрешение?
-Разрешение у меня есть.
-От департамента?
-От президента Франции. Это вас устраивает?
На удивление она промолчала. Мы ещё некоторое время осматривали кладку. Да она была сделана на совесть и рассчитана была на века. А после того, как она была сделана, тут же завалена землёй. Потом здесь росли травы, кустарник, деревья и выросла сосна. И росла она до тех пор, пока её не повалил сильный ветер или просто оползень. Вот вам и результат.
Теперь всё стало на свои места, пора двигаться домой.
Глава 4
«…Там чудеса, там леший бродит…»
Мы потихоньку стали пробираться назад и вдруг в голове, потихоньку, затренькали колокольчики. Ого! С чего бы это? Неспроста! Я обогнул то место, где через дорогу, в ельнике, стояла наша машина. Чувство, приближающейся опасности, не обмануло меня и на сей раз. Метрах в пятистах, от нашего тайника, в тени деревьев, росших непосредственно у дороги, я заметил машину.
Ведь надо же быть таким лохом, чтобы вести слежку и курить в машине. Яркий кончик сигареты, это первое, что я увидел. Лопух!
Но лопухом оказался и я!
Сделав сигнал Жанне Море, чтобы та застыла на месте, я осторожно двинулся к машине. Я должен был подойти к ней тихо и незаметно. Идиот!
Меня спас просто случай. Буквально краем глаза, я увидел в свете луны, приближающуюся ко мне тень, и моментально отклонившись влево, кувырком нырнул в кусты. Но за невнимание был награждён ударом по спине (правда вскользь, и хорошо, что не по голове, куда собственно и целились), не очень болезненно, но не пристало жаловаться на свою нерадивость. Ладно парни, не я это начал! Теперь у меня пропала жалость и к детям, и к женщинам, и к подпольным советским миллионерам. Раз нарвались, то получи фашист гранату!
Я выхватил нож и метнул в своего противника, целясь ему в горло. Во-первых, быстрая смерть, если удачно попадёшь, во-вторых, никакого крика и шума. Нож с вязким хлюпом, вошёл куда и следует, и незнакомец, захрипев и схватившись руками за горло, во весь рост рухнул на землю. Но если труп упал достаточно тихо, то мадмуазель Жанна, наоборот, заорала вовсю силу своих возможностей. Вот и имей после этого дело с бабами! Хотя мне, честно говоря, это получилось на руку.
Водитель сдуру выскочил из машины, даже не успев вынуть сигарету изо рта, и тут же получил от меня пулю в лоб, а точнее сказать промеж глаз. Выстрел не громче хлопка, при извлечении пробки из бутылки, но всё же слышен. Особенно ночью в лесу. Мадмуазель уже не орала, а только тихо подвывала, но и этого было достаточно, чтобы привлечь к себе внимание. Но это было даже совсем не плохо. Я откатился в сторону и застыл у подножья здоровенного дуба. Тень через дорогу метнулась бесшумно и, на мгновение задержавшись у открытой дверцы машины и лежащего на асфальте тела, начала красться ни всхлипы женщины.
А вот теперь ты, дружок, лопух! Кто же лезет, не весть куда, даже не осмотревшись. Кретин!
Лично я не спешил, продолжая осматриваться по сторонам. Уж теперь я маху не дам. А вдруг ты парень не один? Ещё раз испытывать судьбу я не намерен. Буду действовать на все сто! Но видно больше никого не было, а то подстраховка уже давно бы выдвинулась поближе. Тогда , куда же ты лезешь, дурилка картонный?
Когда он приблизился к ревущей мадмуазель, я скользнул ему за спину и, сделав захват за шею и взяв руку на излом, зашептал на ухо:
-Wie Sie sagen, und dann werde ich dich toten! (Сколько вас, говори, а то убью!)
-Drei, drei… - прохрипел он.
-Вот и славный мальчик, - сказал я, с хрустом ломая ему шейные позвонки.
Мадмуазель Жанна забилась в истерике. Пришлось пару раз больно шлёпнуть ей по щёкам, чтобы она пришла в чувство. Плакать она не перестала, но немного успокоилась.
-Мадмуазель, вы как?
-С-с-спаси-си-бо, н-ничего.
-Вот и прекрасно, а теперь мы едем домой, домой к маме…
Тут она выдала ещё большую порцию слёз и я понял, что здесь что-то не складывается с простым испугом. Откуда появились эти парни (немецкие парни!), как они нас нашли. Намерения их были вполне понятны. Но в этом надо ещё разобраться. А пока надо заметать следы. Три трупа в лесу Фонтенбло, это многовато. Тут пахнет не только полицией, но и спецслужбами, узнай они, что трупы то иностранные. А тут и мы! Нет нам это не надо!
-Всё, мадмуазель, - сказал я, поднимая её с земли и ставя на ноги, - вы в состоянии управлять машиной?
-Д-да.
-Идём. Приободритесь, ничего особенного не произошло. На нас напали преступники, а мы просто защищались…
-Но ведь…
-Мы, с вами защищались, - твёрдо сказал я, глядя ей в глаза, - вам это понятно? Понятно!? – более грозно сказал я.
-Да…
-Тогда идите к машине. И побыстрее!
Как только она удалилась на должное расстояние, я стал перетаскивать трупы в машину, стараясь не запачкаться в крови, особенно, у которого, нож ещё торчал в горле. Нож я вытащил и вытер его от крови. Всех, троих, я усадил на заднее сиденье. Когда всё было окончено, подъехало красное «пежо».
-Мадмуазель, по моему здесь недалеко Сена?
-Да, буквально в десяти километрах.
Хорошо, поезжайте вперёд, а я за вами. Только лучше куда-нибудь в безлюдное место, чтобы никого не встретить.
-Я знаю такое место.
-Вот и отлично!
Я уже успел обыскать тела, но ничего особенного не нашёл. Два ножа, один пистолет «хеклер и кох» и один паспорт на троих, свидетельствующий, что данное лицо, является гражданином Германии (а то я не знал!), ну и прочая шелупонь, в виде денег, сигарет, зажигалок, спичек и даже зубочисток. Ни бумаг, ни записных книжек, ни билетов, ни квитанций, ни даже телефонов или ноутбуков – ничего. Копаться в машине тщательно, я не стал. Бог с вами ребята! O Herr, Gott hab dich Selig! (Господи, упокой вашу душу!).
Тем временем мадмуазель тронулась вперёд, а я за ней следом. На первом же перекрёстке мы повернули направо и помчались по пустому шоссе в сторону Сены. Действительно река оказалась, на удивление, рядом. Съехав с дороги, мы поехали в её направлении. Дорога пошла под уклон и река, впереди, блестела в лучах лунного света. Ночь уже вступила в свои, было что-то около трёх часов, шабаш ведьм закончился, но мы продолжали заниматься нехорошими делами. Я не безжалостный злодей-убийца и такие дела не приносят мне никакого удовольствия, просто жизнь иногда бывает такой мерзопакостной, хотя, честно говоря, род людской этому очень способствует. Ладно не будем о грустном, давайте лучше о плохом… то есть, тьфу, о хорошем!
Мы удачно подъехали к реке. Место безлюдное, берег не топкий, не болотистый, с небольшой крутизной, просто идеальный, чтобы пустить машину под воду. Как говорится, концы в воду и никаких делов!
Я включил первую передачу и, отпустив сцепление, выскочил из машины. Педаль газа я пригрузил камнем, и потому, набирая скорость, она ринулась в реку, подняв фонтан брызг, и казалось поплыла к противоположному берегу, постепенно погружаясь и выплёвывая изо всех отверстий, воздушные пузыри. Очень скоро кузов скрылся под водой, на тёмной поверхности реки закружился водоворот, но вскоре всё затихло, и только течение, завладев своей добычей, тащило автомобиль всё глубже и глубже в бездонные просторы.
Я постоял ещё немного, глядя на воду, а потом поднявшись к машине, уселся рядом с мадмуазель Жанной Море. Молчание затягивалось и надо было его прервать.
-Ну-с, мадмуазель, жду , так сказать ваших объяснений…
Она внезапно разрыдалась, обхватив руль руками, и бросившись на них лицом.
-Хватит! – заорал я. – Хватит, милочка, это раньше надо было рыдать, а теперь уже поздно! Или вам ещё раз врезать? Скажи вы во время, то что знаете и в мире на покойников было бы меньше. Учтите, что эти трупы на вашей совести, так что не стройте из себя недотрогу. Выкладывайте всё, что вам известно, а то может случится что-нибудь и похуже!
-Вы ничего не понимаете! – завопила она, оторвавшись от руля. – Это страшные люди, они сделали…
-Боже! Неужели вы уже не мадмуазель?
-Что-о-о!!
-Значит, не успели! Какое счастье!
-Идите вы к чёрту! Болван! Фанфарон! Вас что, только это беспокоит?
-А вас разве нет?
-Идиот! Дуболом! Чурбан!
-Ишь, как вас разбирает, пожалуй, истерики больше не будет…
-Пошёл вон, падаль!
-Я то, пойду, а вот вы куда денетесь?
Она вдруг опять заплакала и бросилась мне на грудь, словно я самое дорогое, что у неё осталось. Никогда не занимался этим в машине, даже не представлял, как это возможно. Не доводилось как-то! А оказывается, как всегда, всё что просто, то и гениально. Сначала она плакала, потом рыдала, потом стонала, а в конце целовала. И ведь оказывается, она действительно была девственницей. Мне даже , на мгновение, стало страшно, будто я её насилую, но по тому, как она шептала: «Mignon, mignon…» (Милый, милый…), я понял, что всё как раз наоборот. Это как порыв ветра. Налетел, поднял, закружил и унёс, но потом всё же бросил на землю, развеял сказку, но оставил в душе слёзы, боль и счастье. К чему теперь слова!
Уже потом, отдышавшись и тесно прижавшись друг к другу, я спросил, почти шёпотом:
-А теперь расскажи всё…
Она шмыгнула носом и заговорила:
-Они пришли три дня назад. Всё знали. А у меня мать, парализованная и они сказали, что убьют сначала её, а потом меня, если я не буду делать то, что они прикажут. Если я обращусь в полицию…
-Ну, это понятно! – сказал я. – И сколько их было?
-Трое.
-Этих трое? – и я указал рукой в сторону Сены.
-Нет. Из этих был только один, тот, что сидел за рулём, а двое остались у меня в квартире, с мамой…
-И что они хотели?
-Они сказали, что только проследят за нами и дали мне устройство для слежения. Так они сказали. Потом добавили, что если всё будет хорошо, то никто не пострадает…
-Это, моя дорогая, вы уже видели.
-Да.
-А что дальше?
-Дальше? Я ничего не должна была делать, просто взять с собой устройство, а остальным они займутся сами.
-И где это устройство?
-Я оставила его в машине, когда мы пошли в лес.
-И тем спасли нам жизнь.
-Вы так думаете?
- Я не сомневаюсь!
-Но они мне сказали, что…
-Вы бы их меньше слушали. Как только они бы узнали то, что им надо, а надо им та самая кладка, которую мы обнаружили, то наша жизнь стала бы стоить меньше ломаного гроша. К чему им лишние свидетели? И мы славно упокоились бы, где-нибудь в этом лесу. Это то вы понимаете? Вот и хорошо и реветь больше не стоит. Значит у вас в квартире ещё двое?
-Да.
-Ладно едем к вам домой. Машину остановите за квартал до вашего дома.
-Почему?
-По качану!
-Что, что?
-Это такой стилистический оборот в русском языке, вам его не понять. Короче, делайте, как я вам говорю и не задавайте ненужных вопросов.
Машина тронулась с места и я погрузился в раздумья. Ильин! Во что ты опять вляпался? Ну трахнул мамзель и что? Теперь за ней и в огонь и в воду? Вот ведь русский характер, всем надо помочь, всех защитить. Любой француз, вызвал бы полицию, с ихним ОМОНом, они бы долго переговаривались, убеждали, оцепили бы целый квартал, прежде чем идти на штурм и взяли бы преступников, по возможности, живыми. А я приеду туда и просто грохну двух ублюдков у постели немощной старушки. И сразу на душе станет спокойно и радостно. Это потому, что мы всё делаем через чувства, а не через разум, нас невозможно просчитать и слёзы у нас не киношные, а от души и правильности нашего дела, а значит нас не одолеть, но мы порвём любого.
-Всё, приехали, - сказала Жанна, коснувшись моей руки.
-Сидим тихо и смотрим, - почему-то прошептал я, хотя нас итак никто не мог услышать. – Где у тебя маячок?
-Что?
-Устройство, которое тебе дали!
-А, вот! – она достала его из бардачка и протянула мне.
Ну, ребята, Жанна Море уже приехала, в смысле упокоилась в лесу. Я не стал разбираться, как его отключить, а просто раздавил ногой об асфальт и начал крутить пяткой с таким остервенением, что превратил буквально в порошок.
-Хорошо, Жанна, идём к вашему дому. Ведите. Только свой дом укажете мне издалека, за пару домов.
-Идём.
На улице ни души. Кому же ночью придёт на ум гулять в такую промозглую погоду. Мы прошли совсем немного и Жанна, вдруг остановилась и рукой указала на окна второго этажа, трёхэтажного дома. Было видно, что в одной из комнат горел ночник. Ни люстра, ни светильник, а скорее всего ночник. Свет тусклый, почти невидимый, если не приглядываться, то можно и вовсе не заметить.
-Это мамина спальня, - прошептала Жанна, - я так боюсь за неё…
-Вот этого не надо, пока не вернётся троица (уснувшая в водах Сены), с вашей мамой ничего не случится, а вскоре всё будет, совсем хорошо…
-Я только на вас и надеюсь…
-Вот и хорошо! А теперь стойте здесь и никуда не двигайтесь, когда будет можно, я дам вам знак. Договорились?
-Конечно! Только, пожалуйста, побыстрее!
-Это извините, как получится…
-Ладно! Идите!
-Вы меня уже прогоняете?
-Вы несносны…
-Шучу… Я мигом!
Подойдя ближе, я осмотрел окна. Через них в квартиру не попасть, ни с крыши, ни с водосточной трубы, да ещё эти чёртовы деревянные жалюзи…
Придётся идти через парадный вход, не хотелось конечно, но выхода не было. Сначала я думал позвонить своим парням, но потом решил, чего их дергать, тут я и сам управлюсь. Дом небольшой, значит на консьержку не потратились (что рассказала Жанна, заодно описав план своей квартиры из двух комнат, кухни и ванной комнаты) и не придётся объяснятся с какой-нибудь очередной старушенцией прямо на входе.
Я осторожно скользнул за дверь и принялся подниматься на второй этаж. Вот тебе и здрасте! Мужики, бросайте курить, ведь минздрав уже давно предупреждает, что курение может пагубно отразиться на вашем здоровье. А тут можно сказать находишься на охраняемом объекте (причём тайно и незаконно!), выходишь покурить на лестницу. Это похвально, что не хочешь травить бедную бабушку, но ведь запах на весь дом, да из окна огонёк сигареты можно заприметить. Бросай курить, дурень! При такой профессии, вредные привычки смерти подобны. Что ж это упрощает нашу жизнь. И на одного дебила меньше будет, и с замком возиться не придётся.
Я крайне тихо прокрался на площадку, а этот лох ещё оказывается и стоит спиной к лестнице, да посматривает в окно. Что ж ты там хочешь увидеть, ночью?
Я не стал ждать, пока он докурит сигарету, а, что называется, ухватил одной рукой за «адамово яблочко», а правую руку взял на болевой приём, ломая её в локте и быстро зашептал на ухо:
-Dernes’sa, kriknes – Hals werde zusammenbruch. Jetzt weitermarchen! (Дёрнешься, крикнешь – шею сверну. А теперь вперёд!)
Сигарета выпала у него из пальцев, а оставшийся в лёгких дым, наверное пошёл из ушей, потому что горло я ему перекрыл надёжно и он успевал только судорожно вдыхать в себя воздух через нос. Дверь, как я и думал, оставалась открытой, но вот второй «колбасник» оказался умнее или, я сказал бы, более осторожным. Едва только мы вошли в квартиру, как он тут же принялся палить из «вальтера» с глушаком, в грудь своему другу. Я еле успел убрать свою левую руку с горла его боевого товарища. Он палил, пока мой нож не застрял в его правой глазнице (трижды успел продырявить грудь моего живого щита), а потом грохнул навзничь. Я обнажил ствол и в темпе обошёл всю квартиру. Что их было двое – это только слова, а надо убедиться, что тебе не стрельнут из-под тишка в спину. Бабушка-старушка лежала на своей кровати и даже не моргала глазами, а чего ей моргать, если стоит тишина, которую нарушили лишь лёгкие хлопки, да стук мёртвых тел об пол. С ней, всё было в полном порядке и тогда, открыв окно, я махнул рукой Жанне, мол можно подниматься. Пока она бежала, я сдёрнул покрывало с большого канапе и накрыл им оба трупа, благо они лежали рядом. Нечего ей смотреть на это безобразие, а то чего доброго опять ударится в слёзы. А мне это ни к чему! Жанна появилась, на удивление быстро и тут же бросилась к матери. Человек он всегда человек! Он всегда будет любить и сострадать.
Я набрал номер министра внутренних дел. Хватит ему спать!
-Доброй ночи, мсье Ильин, - почти сразу ответил он, - видно вы опять что-нибудь натворили, раз будите меня ни свет , ни заря.
-Вы удивительно догадливы, господин министр…
-С вами это немудрено! Что на сей раз?
-Ничего особенного, господин министр. Просто на одну парализованную старушку и её дочь, напали два немецких преступника…
-Опять немецких?!
-Увы! Что поделать, если немецкий преступный мир начинает осваивать территорию Франции. Правда они что-то между собой не поделили, и пока один начал стрелять, другой его попросту прирезал…
-Это надеюсь не всё?
-Разумеется! В Сене, почти возле Фонтенбло (не знаю право в каком месте) лежат на дне в чёрном «мерседесе», ещё три немецких преступника. Действительно, что их всех тянет в вашу прекрасную Францию, ума не могу приложить.
-А может их тянет ваше присутствие в нашей прекрасной Франции?
-Но ведь это не противозаконно, господин министр?
-Увы! Мсье Ильин, я удивляюсь, как вы умудряетесь разбрасывать за собой трупы, словно тефтели по тарелке.
-Я сам удивляюсь, господин министр, какого чёрта, вашим немецким друзьям нужно от меня и почему они суют нос не в своё дело.
-Это не мои друзья, мсье Ильин, - официальным голосом заговорил Вилье, - или вы меня в чём-то подозреваете.
-Боже упаси, господин министр, - с сожалением воскликнул я, - ни в коем случае не хотел вас в чём-то упрекнуть или же подозревать. Но уж очень явно они идут по моему следу и даже пытаются предугадать мои действия. А это без информации, практически невозможно.
-И поэтому вы всё же подозреваете меня?
-Я же вам уже говорил, ни в коем случае! Но уж очень свободно они ползают по вашим грядкам, словно саранча! Их что прижать никак нельзя? Или вы собираетесь и впредь плясать под немецкую дудку и вытирать их плевки на своём лице. Вы должны быть мне благодарны, что я понемногу отстреливаю этих вредных насекомых.
-Господин Ильин, вы забываетесь, с кем вы говорите! – вдруг заорал министр.
-Нет, дорогой мой, это вы забылись, с кем вы говорите. Слушайте сюда! Если я ещё раз, увижу подле себя, каких-нибудь немцев или англичан, я из вашей пятой (или какой там по счёту) республики, сделаю шестую и во главе поставлю, кого захочу. А потом от лица Франции объявлю войну Англии, Германии, а заодно и датчанам.
-А Дании то за что? – удивился Вилье.
-А за то, что они извели своего принца Гамлета!
-Послушайте, вы с ума сошли!
-Возможно! Но сумасшедшие всегда делаят, что говорят.
-Я буду звонить президенту!
-Валяйте. Только сначала уберите два трупа из квартиры старушки по адресу Сент-Оноре, 26, Фонтенбло и я вас очень прошу держите ваши границы на замке, чтобы всякая шпионская шушера спецслужб из соседних стран, к вам не лезла, как на прогулку по Булонскому лесу.
-Ладно, - устало заговорил Вилье, - я сделаю всё, что в моих силах. Как идут дела по нашему вопросу?
-Об этом лучше спросить ваших немецких друзей, по моему они об этом больше знают.
-Да идите вы к чёрту! – вскричал министр. – Я вам в сотый раз повторяю, нет у меня никаких немецких друзей! Вам это понятно?!
-Ладно, не кипятитесь. Будете говорить с президентом, скажете, что всё в порядке и дело разрешится в течение ближайших дней.
-Отлично! А то он всё время спрашивает меня, как дела. Я сам уже весь на пределе.
-Успокойтесь, господин министр! Всё в порядке. Будут изменения, я вас тут же проинформирую.
-Договорились. А полицию я сейчас пришлю и обо всём договорюсь. Вы будете там?
-Нет. Вы знаете, не очень хочется влезать, во все эти полицейские разборки. В квартире останется дочь с матерью. Но я могу поклясться, что всё произошло так, как я рассказал.
-Хорошо! Я понял. До встречи.
Я оставил отпечатки застреленного на ноже, а потом долго внушал Жанне, что ей следует рассказывать полиции. Я смертельно устал.
Я старый (хорошо хоть не больной) человек, вынужден мотаться по этому чёртовому Фонтенбло, испытывая угрызения совести (я ведь всё же изменил Адели!), убивая людей (и это мне надо?) вместо того, чтобы, как обычный богатый человек, нежиться в постели под пуховым одеялом. Ильин и это тебе надо? Да не в жисть! Так канай отселева, редиска!
Душа рвётся в небо, а ноги тянут к земле, а главное жуть интересно узнать, что же король Филипп, стянул у тамплиеров.
А значит прощай Жанна, здесь наши пути расходятся. Доверять я тебе больше не могу (кто обманул раз, тот…), да честно говоря и не хочу! В разведку с таким человеком я бы не пошёл.
Добежать до отеля, лёгкой рысцой, было делом одной минуты, а вот что меня ждут, я никак не предполагал. Плюха была качественная. Это у наших женщин в крови, сначала врезать, а потом спрашивать.
-А позвонить не мог? – толкая меня в грудь кулаками, заверещала Адель, прямо во дворе отеля.
-Не мог, вот те крест, - рассердился я, - всё случилось так быстро, я и сюда то бегом примчался…
-Спал с этой стервой?
-Окстись! Ты чего?
-Я вот тебе сейчас дам чего!
-Да не в одном глазу…!
-Вижу, что не пил, трахал…
-С чего ты это взяла?
-Вон куртка провоняла её духами!
-А я что виноват, раз парфюм у них такой въедливый, мы же сидели в одной машине.
-А может лежали?
-Ещё чего! Сидели и стояли рядом…
-Ах, ты уже и стоя?
-Слушай, милая, ты рехнулась…
-Теперь я же и сумасшедшая!
-Перестань орать, ты весь отель на ноги поднимешь!
-А хоть бы и всё Фонтенбло…
-Так, перехожу к решительным действиям, иначе вижу тебя не унять…
-Хам, хам-ам-а-а-о-о-о…
Конечно на скамейке, да ещё на улице, да ещё в холод, хорошо хоть никто не видел (но гарантии дать не могу), но на стоны портье мог бы и появиться, но не появился. А потом на руках я отнёс её в лифт, потом в номер, раздел и положил на кровать.
-Ильин! И ты думаешь это всё?
Нашла коса на камень!
Глава 5
« Есть высокая гора, в ней глубокая нора…»
Почему то в последнее время, каждое утро наступает с головной болью. Стареем, друг мой, стареем! И вроде бы ничего не употребляли, а тем более не злоупотребляли, а результат, как говорится, на лице. Так хочется понежиться в кровати, чтобы кто-то сделал тебе массаж спины, а то и всего тела, но в лучшем случае можешь дождаться ушата холодной воды на голову, о худшем я даже не хочу вспоминать. Честно говоря понимаю парней, очень интересно узнать чем же кончилась моя вылазка, но все терпеливо ждали и даже не позволили себе позвонить по телефону.
Я посмотрел на часы, было уже десть утра, вполне пора подниматься, даже после ночной смены. Помылся, побрился и заказал в номер завтрак, сразу на шесть человек. Вот что мне нравится в таких отелях, это то, что они невероятным образом угадывают, что закажет клиент на завтрак, ужин или обед. Я еле успел привести себя в форму, как в номер уже постучали. Пожалуйте: яйца, сваренные всмятку, чай, кофе, круассаны, масло, сыр, клубника свежая, словно с грядки (вернее всего из Израиля) и тому подобные деликатесы.
-Адель! – сказал я. – Зови парней, а то вы все слюной изойдётесь, не зная, что произошло…
-Давно бы так, - буркнула она.
Минут через пять, всё «святое семейство» было в сборе и расселось по местам.
-Ну что, други мои, - начал я, - приступим к трапезе и «покалякаем о делах наших грешных».
-Командир! – удивился Антон. – Ты что-то загадками говоришь.
Я показал пальцем вверх и потрепал мочку левого уха.
-А я люблю говорить аллегориями, - начал я и все понимающе закивали головами, - сказка ложь, да в ней намёк, добрым молодцам урок! Во, как!
-Ну и бредятина! – фыркнула, ничего не поняв Адель.
-А ты язык за зубами держи, - откровенно зыркнул я на неё глазами, - глядишь и целее будет.
На сей раз до неё наверно дошло и она, поперхнувшись, закрыла рот ладошкой.
-Так вот братцы, - сказал я, намазывая круассан маслом, - всё у нас идёт по плану, всё мы осмотрели, нашли, что надо, осталось осмотреть музеи и назад до города Парижа.
-И сколько ещё здесь пробудем? – спросил Антон, потягивая кофе.
-Я думаю, пару дней, - и я показал, будто копаю землю лопатой.
-А, успеем всё осмотреть?
-Если не успеем – задержимся!
-И когда пойдём по музеям?
-Думаю завтра, ближе к вечеру. Что-то я устал, надо отдохнуть.
-Хорошо. – безразлично сказала Адель. Я даже удивился, ну и артистка!
-А сегодня что делать? – спросил Птахов.
-Я что вам нянька? Делайте что хотите! – и пригрозил указательным пальцем, а потом показал, будто сворачиваю голову.
-Ясно, командир, - ответил Антон, а я указал ему на дверь.
В коридоре говорить было безопаснее, не могли же они натыкать «жучков» по всему отелю.
-Антон! – начал я. – Нужно незаметно перегнать наши машины на другую парковку, хотя бы ко дворцу, там машин всегда полно. Выезжаем завтра, часов в десять вечера. Неплохо бы бензопилу купить, но небольшую.
-Зачем? – удивился он.
-Дерево пилить придётся, сосну. Или ты её с корнем собираешься вырвать?
-Ясно.
-Выходим порознь и встречаемся у машин. Думаю наши немецкие друзья, а тем паче французские, тревожить нас уже не будут…хотя лучше подстраховаться. А теперь всем отдыхать и готовиться.
Два дня прошли относительно спокойно, видно беспокоить было некому. Французы видно затихарились, немчуру мы видать повыбили (ох, как я был не прав!). Мы отдыхали, валялись в постели и занимались любовными утехами. Я представлял, как сейчас трудятся в поте лица полицейские. Вытаскивают утопленников, ведут допросы, оформляют протоколы и тому подобную дребедень. Целый день, целый день! Адель вроде бы окончательно успокоилась и была в нежно-романтическом настроении, правда один раз погрозила мне пальчиком и сказала:
-Только попробуй не взять меня завтра с собой…
-Куда ж я без тебя, - устало ответил я, совершенно осоловевший от еды и секса.
Вообщем, всё шло по плану. Вечером Антон показал мне, приобретённую «бошевскую» бензопилу, а заодно дрель (как я это упустил из вида!). Велись обычные кладоискательские приготовления, чтобы всё было учтено и взято с собой. Хотя, как обычно бывает, сколько не готовься, обязательно да чего-нибудь забудешь.
Наконец подошло время, когда надо было собираться в путь-дорогу. Одевались мы молча, стараясь ничего не упустить из приготовленных вещей. Адель всё время клянчила у меня оружие. Пришлось выделить её «вальтер» с лазерным прицелом. Стрелок она ещё тот, а так хоть будет видеть куда палит (лишь бы своих не подстрелила!). На её стрельбу я сильно не надеялся, но пугануть, в случае чего сможет (кое-какие уроки я ей преподал).
Амуниция была одета, снаряжение подогнано, попрыгали чтобы ничего не гремело (в бронниках немного тяжеловато, зато понадёжнее) и подхватив сумки со всевозможными причиндалами, двинулись к двери. Прощай отель «чёрного орла», больше мы сюда не вернёмся.
Вышли мы с Аделью через чёрный ход. Чем чёрт не шутит, когда бог спит! Шли не спеша, почти не останавливаясь, несколько раз сворачивая в проходные дворы и, подолгу, задерживаясь в них. Но, то ли слежки не было, то ли «топтуны» были высококлассные, знали территорию и оставались, совершенно незаметными.
Когда мы подошли к перекрёстку улиц Руаяль и Денекур, где стояли на парковке наши машины, уже окончательно стемнело и парни, все были на месте. Я с Аделью, сел в машину к Антону. Мы отъехали первыми и помчались на выезд из города, видя сзади огни, едущего за нами, «мерседеса». Я, указывал Антону, куда ехать, но всё равно мы едва не проскочили то место, где позавчера прятали в ельнике красное «пежо» подруги мадмуазель Море. Пришлось опять давать задний ход и сворачивать в лес, но зато машины были надёжно укрыты от посторонних глаз.
Погода была ветреная, деревья шумели кронами, особенно сосны и ели. С одной стороны это было хорошо, потому что этот шум заглушал всё и можно было действовать ничего не боясь, но с другой стороны и подкрасться к нам в этом шуршании можно было незаметно. Вот так всегда: если есть какой-то плюс, то обязательно появляется и минус.
Мы затаились недалеко от обочины дороги, в небольшом, редком кустарнике, осматриваясь по сторонам. Пока всё было спокойно и кроме шума ветра, никаких посторонних звуков не слышалось и никого не было видно в пределах видимости ни в бинокль, ни в ПНВ.
Я подал команду и мы, молча, словно тени, перебежали на другую сторону дороги и углубились в лес. Луна исчезла с небосвода, но с ПНВ (правда в зелёном цвете!) всё было видно, как на ладони. Идти нам было недалеко и мы не спешили, тщательно осматривая всё вокруг.
Утёс, с поваленной сосной, возник перед нами внезапно, хотя я давно уже ожидал его увидеть. Мы подошли вплотную и я показал парням, на оголившуюся каменную кладку под корнями сосны. Те щупали её пальцами и утвердительно кивали головами. И это всё молча, ни единого слова. Привычка! На задании, понимаешь всё с одного взгляда, одного движения (даже в темноте!) здесь разговоры ни к чему!
Сбросив сумку, я стал расставлять людей. «Чёрной работой» у нас займутся Андрей, Пётр и Илья, а я с Аделью и Антоном в охранение. Ещё неизвестно кому проще! Копать или охранять! Я указал сектор наблюдения для Антона в сторону дороги, Адель развернул лицом к лесу, а сам забрался на верх утёса и стал смотреть на все 360 градусов.
Ветер и не думал стихать, хоть мы и были в лесу, трепал он меня на верхотуре здорово, выбивая слёзы из глаз.
Внизу завелась пила, едва слышимая сквозь шум ветра и работа началась. Я видел, как парни отпилили основной ствол и оттащили его в сторону. После чего принялись за корни. Тут дело пошло медленнее и тяжелее. Пришлось отбрасывать землю лопатами и пилить, невероятно, переплетённые корни, изогнутые словно змеи в одном клубке. Прошёл час и наконец –то, основная масса кладки была освобождена от корней сосны. Пора приниматься за кладку. Андрей вставил скарпель в шов между каменными блоками, а Пётр изо всей силы врезал по нему кувалдой и тут же покачал головой.
-Что такое? – спросил я его сверху.
-Как монолит! Наверное даже снаряд выдержит! Надо высверливать, - ответил Пётр, берясь за дрель.
Верещание победитового сверла разнеслось по всему лесу (наверное по этому звуку нас и нашли!). «Ох, нелёгкая эта работа, из болота тащить бегемота!».
Здесь сверлить и сверлить и ночи не хватит, а управиться надо. Уж коль вскрыли тайник, теперь его не упрячешь! Гребите, галерники, гребите!
Мало помалу, но дело двигалось вперёд. Как не хорош был камень и средневековая кладка, а супротив современных механизьмов им не устоять. Медленно, очень медленно, но один из камушков удалось, по периметру, ослобонить. И вот, что интересно, камень шатается, но как не бьёт по нему Пётр, из своего места не вываливается, хотя звук такой, словно за ним пустота. Я, догадавшись, хотел ему крикнуть, но он сам сообразил и вытащил камень наружу, подзывая меня к себе. Я слез со скалы и, включив фонарь, посмотрел внутрь. Вот те раз! А за кладкой то, массивная дубовая дверь, окованная железом, в идеальном состоянии. И дуб морёный. И изготавливали на века, не гипсокартон, который можно пальцем пробить.
-Что глазеть, - сказал я, - лупи дальше, теперь уже проще будет.
И впрямь, дело пошло веселее, один удар кувалдой и камень выпадал со своего места, падая на место, а Андрей откидывал их в сторону. Повозиться конечно пришлось, но, как говорится вода камень точит. И вот, во всей красе, перед нами, наконец открылась дверь в подземелье. Правда пришлось откапывать ещё поглубже, потому что дверь открывалась наружу, а земля перед порогом этому мешала.
И вот мы наконец стояли перед дверью, за которой было нечто. Но стоило ли это нечто, того, что мы натворили?
-И где же ключ от квартиры, где деньги лежат? – озабочено спросил я.
-Сейчас вскроем, - сказал Пётр, заводя бензопилу.
Конечно вырезать замок 14 века не представляло труда, но всё же было жалко. Мастер трудился, изготавливал, любовался своей работой, а тут так по-варварски, вжик и готово. Нехорошо!
Но дверь всё же отворилась, даже не скрипнув на проржавевших петлях. Плесень погреба и, в тоже время, прохладный ветерок, дунул нам прямо в лицо. «Ничего себе, - подумал я, - и откуда он дует в этом подземельи?».
Далее думать уже не пришлось. Колокольчики в голове зазвенели и я оглянулся назад. Ба, нежданные, но вообщем предвиденные гости! Они пробирались между деревьев, даже не таясь. От дороги подходила группа, человек в десять, а вот со стороны леса двигалось гораздо большее число (я даже и считать не стал), но в полноценных, два взвода они укладывались, но насколько мне показалось, это были совершенно разные службы и возможно даже из совершенно разных стран. Приплыли, ребята, что называется! Я шепнул:
-В подвал! Быстро!
Пули выбили у меня песчаник над головой. Пора уносить ноги, заварушка организовывается не слабая. Адель я сразу толкнул внутрь. Со стороны леса дубовая дверь надёжно прикрывала нас, хотя оттуда даже и не стреляли. Я дал очередь из «глока», почти не целясь и, успев с удовлетворением услышать стон, проскользнул внутрь.
Впереди зажглись фонари ребят и я стал спускаться по крутому откосу, уходившему куда-то вниз и терявшемуся в темноте. Каменный свод нависал над самой головой так близко, что были видны следы зубила каменотёсов, вырубающих камень из катакомб. Пройдя метров десять, я решил, что уже пора завалить вход, тем более, что ход уходил вправо и за этим выступом, вполне можно спрятаться от взрыва, который я задумал организовать. Связав несколько гранат, я добавил туда кусок пластида. Небоскрёб не взорвёшь, а этот свод в подземелье, я думаю, обрушить можно. Получай фашист гранату! Я выдернул чеку из гранаты и бросил всю эту гремучую смесь в проход за поворотом, а сам ринулся бежать дальше, закрыв уши ладонями и открыв рот.
Рвануло знатно. Вихрь от ударной волны взъерошил волосы, даже через вязанную шапочку. Я думаю вход в эту преисподню, завалил надёжно, наверное даже скала рухнула тоже. Когда пыль рассеялась и грохот от взрыва стих, я, на удивление услышал, что наверху идёт бой. Самый настоящий! Ни фига себе! Стрельба со взрывами слышна вовсю! Ладно, ребята, воюйте , а нам недосуг. Докопаться до нас вы сможете через несколько дней, да и то с экскаваторами, да бульдозерами. Значит, ариведерчи! А мы за это время, будем уже далеко. Правда не знаю как будем отсюда выбираться, но выберемся как-нибудь! Я отряхнул пыль с одежды и пошёл догонять парней.
Первой мне на грудь, со слезами, бросилась Адель, а Антон просто спросил:
-Ну что, командир, плотно закупорил?
-Надёжно. Теперь хода назад нет! Только вперёд и с песнями. Будем искать другой выход.
Все посмотрели на меня.
-Что смотрите? – обозлился я. – Если есть сквозняк, значит должен быть и второй выход. Там вдувает, здесь выдувает. Всё, шевелим копытами! Не дрейфь, прорвёмся!
-Не думал, что здесь может быть несколько входов, - заявил Илья.
-А ты думаешь каменотёсы камни таскали наружу через всё подземелье, за несколько километров, - огрызнулся я.
-Правильно, командир, --подтвердил Антон, - надо искать ещё выходы на поверхность!
-Est toujours dans u cachot humide et sentait le coufre comme en enfer (в подземелье всегда сыро и пахнет серой, как в аду) – выдал я почему-то по-французски.
Все посмотрели на меня, словно при взрыве, трахнуло пыльным мешком из-за угла. Ладно сейчас не до сантиментов, пусть думают, что хотят, лишь бы дело вперёд двигалось.
-Всё, кончай дебаты, пошли, - сказал я.
-А, куда? – спросило несколько голосов.
-Вперёд, вестимо! А там видно будет.
Тоннель полого опускался вниз и никаких боковых ходов, видно не было, так что и решать ничего не приходилось. Иди, куда тебя дорога ведёт, всё равно не свернёшь с пути истинного. Мы продолжали спускаться всё ниже и ниже. Никакого сравнения с парижскими катакомбами здесь не было. В этом месте только добывали камень, никаких захоронений. Пока я шёл и светил по сторонам фонарём, всё думал, ну не может быть, чтобы прорубив такие длинные галереи, каменотёсы таскали камни только через один выход. Это ж сколько надо уродоваться, чтобы таскать этакие глыбы, за несколько километров. Не верю! Враньё всё это! Они что же были глупее нас?! Проще ведь вытащить наверх, а потом гужевым транспортом, а коль его нет, то на волокушах… Хотя… Нет я не терял надежды, а заодно помнил, что мы не только за этим сюда забрались, не только в поисках второго выхода, хотя на теперешний момент это и было самым главным. И всё же, мы должны были найти, сокровища! А что они есть я уже не сомневался.
-Что скажешь? – спросил я Антона.
-А что скажешь, командир! Здорово влипли.
-А не преувеличиваешь?
-Может, самую малость.
-Что будем делать?
-Теперь делать нечего, надо двигаться! Обратного пути нет.
-В этом ты прав! Выкарабкаемся, не впервой…
-Ребята не стонут? – тихо спросил я.
-Ты же знаешь, Васильевич! Сдюжим…
-Вот и добро! Пошли.
Воздух был свежим и вовсе не пах подземельем, и это несколько обнадёживало.
Мы прошли ещё с десяток метров и за очередным поворотом упёрлись в развилку. С этого места в разные стороны шли четыре хода. Приплыли, вернее пришли! А куда двигаться дальше? Тут оказывается можно бродить не одну неделю, даже, всегда спокойный, Птахов, огорчённо плюнул себе под ноги. Вот и решай командир! На то, ты и командир, чтобы решать!
Я присел на корточки и задумался. Можно конечно обследовать каждый из четырёх ходов, но сколько на это уйдёт времени, даже если мы и разделимся, дни, недели, месяц… Неизвестно! Но делать ведь что-то надо! Решай, не виляй, как маркитанская лодка в заливе. Что-то здесь должно ещё быть! Но что?
Меня тронул за плечо Антон.
-Командир, смотри, что это?
По стене одного из ходов, почти на уровне колена, синей краской (скорее всего индиго) была прочерчена извилистая полоса. Я посветил фонарём внутрь и увидел, что она уходила дальше. «Вот тебе и нить Ариадны!».
Глава 6
«Во глубине сибирских руд….»
Вот она нить Ариадны! Чёрт побери, вот повезло, так повезло! Ура!!! Может кричать ещё пока и рано, но очень уж хочется. Мы осмотрели все проходы, которые расходились от этого места, осмотрели самым тщательным образом, но нигде больше на стенах не нашли никаких отметок. Значит наш путь только туда и другого быть не может. И то, что в подземелье не было затхлого воздуха, как это обычно бывает в замкнутых пространствах, вселяло некую надежду. Значит где-то есть выход на поверхность и может быть, даже не один. А если он есть, значит мы его найдём.
-Что будем делать, командир? – спросил Антон.
-А что делать? Пойдём вперёд! – сказал я. – Нить «Ариадны» у нас есть, надеюсь она будет видна и дальше. Только бы краска не осыпалась и не стёрлась от времени. Хотя сырости на стенах нет, тоннель хорошо проветривается, а значит всё должно остаться, как и было сотни лет назад. Двинулись. Сначала Антон и я, потом Адель с Андреем, а в арьергарде пойдут Илья и Пётр. Ну, с богом!
-Опять я позади! – закапризничала Адель.
-Ну лезь поперёд бацьки в пекло, - пожурил её я, - и сзади увидишь всё, что надо!
-А что тут смотреть? – усмехнулся Андрей Птахов. – Тоннель, как тоннель. Один камень кругом…
-А что же ты хотел, батенька, - весело заговорил я, - это ведь катакомбы, здесь камень добывали. Хорошо ещё, что идём в полный рост, а то возможно пришлось бы и на карачках ползти. Ладно хватит пустых разговоров. Фонари берегите. Пока будем светить только мы с Антоном, а вы уж за нами следом. И смотрите по сторонам, здесь и ловушки могут быть расставлены. Вперёд!
И мы двинулись в тоннель. Я светил фонарём по синей линии на стене, а Антон подсвечивал по сторонам. Каменотёсы потрудились здесь на славу. Это же надо вручную вытесать такие лабиринты, до сих пор сохранились следы от их зубил и кирок. Стены были вытесаны довольно ровно и только на потолке были видны выпуклости и широкие борозды, а местами и попросту сколы.
Двигались мы не спеша, всё время осматривая стены и потолок. Я конечно больше смотрел на извилистую линию синей краски, начерченной на стене, совсем невысоко от пола. Местами линия была нанесена идеально ровно, а иногда петляла по стене змейкой. Поглядывая на пол и изредка освещая его, я скорее почувствовал, чем увидел эту ловушку. В голове затренькали колокольчики и я, остановившись, мгновенно поднял руку. Все идущие за мной, так и замерли. Мы с Антоном присели на корточки и стали рассматривать это подозрительное место. Что смогли придумать средневековые мастера? Мне пока в голову ничего не приходило. Я и приметил эту ловушку только от того, что в этом месте, на полу возле стены, лежало по приличному камню, с двух сторон, а поперёк в полу была вырублена канавка, укрытая плоскими кусками камней, плотно уложенных один к одному. В стенах было выдолблено по два ряда отверстий, диаметром 5-6 см, уходящих далеко в глубину. Сколько я не светил фонарём внутрь отверстий, чтобы увидеть, что там находится, но у меня этого так и не получилось. Кроме того становиться прямо против этих дыр в стене, не очень-то и хотелось, мало ли что может случится. Вдруг оттуда посыпятся стрелы или копья, а то чего доброго плеснёт кислотой или ядом. Я осветил свод немного впереди и над головой и увидел очень ровные трещины между камнями. Врядли они образовались в процессе добычи камня, либо возникли естественным путём, скорее всего это было дело рук человеческих. Но сколько я не освещал свод дальше (здесь тоннель поворачивал направо) никаких трещин я на нём не заметил. Так что наступишь не туда куда надо, и весь этот каменный потолок может рухнуть прямо на голову.
-Ну, что, Антон? – тихо спросил я. – Что скажешь, твои соображения…
-Трудно сказать, - задумчиво произнёс он, - но что-то здесь не так. Скорее всего какая-то ловушка, но вот, как она работает и как её обойти – не знаю.
-Но обойти необходимо. Что будем делать?
-Командир, надо бы проверить, что под этими камушками, а ещё лучше возле тех больших округлых валунов…
И действительно, приглядевшись, я увидел, что им придали шаровидную форму и были они не совсем из того камня, который добывали здесь, а скорее всего из гранита. Значит их изготовили и доставили сюда специально.
-Что ж, давай попробуем, только подготовь какую-нибудь железку, подпереть этот шарик, а то у меня нехорошее предчуствие, что он может укатиться в какую либо норку и натворить нам делов.
-Хорошо, командир!
Он снял с плеч рюкзак и достал гладкую стальную арматуру в палец толщиной. Какого чёрта он таскал за спиной этот железный хлам, я так и не понял, но увидев, что она с одной стороны заточена, понял. Можно использовать её как оружие, а ещё отбивать камни или ломать кладку.
Я приготовился и протянул руку с арматурой, подсунув её под основание камня, а потом кивнул головой Антону. Антон опустился возле камня, достал из чехла на правом бедре нож, и стал осторожно загонять его в щель, ближайшего к шару плоского камня на полу, стараясь подцепить и вытащить его из углубления. Очень скоро ему это удалось и как только камень поддался, и был вынут из своего места, где он пролежал не одно столетие, я с усилием стал сдерживать шар, и как оказалось, во время. Осветив это место, мы сразу убедились, что это действительно была ловушка.
Поперёк прохода в тоннеле, был выдолблен жёлоб, достаточно глубокий и широкий, чтобы поместить туда толстую железную цепь, возможно снизу, заделанная намертво, в шар. Когда я заглянул под шар, то увидел, что под ним пустота и, если бы не железный прут, которым мы перекрыли это отверстие, то он бы рухнул вниз. Что было бы затем, я даже фантазировать не захотел. Что на нас посыпалось (или полилось!) из отверстий в стенах, как бы на нас рухнули камни со свода, а может в придачу ещё и пол бы провалился, неизвестно. Но гробница нам была бы уготована знатная.
-Видал? – спросил я у Антона. – А средневековые мастера своё дело добре знали…
-Да уж! – ответил он. – Всё равно не соображу, как это работает, но испытывать судьбу, никакого желания нет. Как поступим?
-Я думаю просто! Переступим это место по одному, след в след, чтобы не нагружать пол, мало ли, что там внизу, под нами… Да страховочным тросом обвяжемся. Так и двинем.
-Что ж пошли, командир!
Я двинулся первым. Как говорится, где должен быть командир на лихом коне? Правильно, впереди! Осторожно перешагнув опасную находку, я скоренько прошёл вперёд, освещая всё вокруг себя. За одной ловушкой, могла быть и другая. Но к счастью ничего не произошло, и все благополучно преодолели первое препятствие. Свернув направо и следя за синей «нитью», мы опять пошли по двое. «Ну, а где же река, где этот пресловутый Стикс, - подумал я, - что-то не видно ни зги, идите вперёд не туманьте мозги!».
Вероятно прошли мы уже довольно далеко, да и шли долго. Иногда прислушиваясь мне казалось, что я слышу гул автомашин, словно мы проходим и пересекаем автодороги, но потом всё опять стихало. Какое-то тихое бурление (словно вода кипит в кастрюле), какие-то всплески, я услышал впереди себя и сбоку, когда уже начал отчаиваться. Но мы всё время точно шли по синей полосе, которая должна была вывести нас куда надо. Через несколько метров, опять разветвление тоннеля: направо, налево и прямо. Прямо и направо, синей краски видно не было. Я заглянул в тоннель, уходящий прямо, а Антон свернул направо. Ничего! Я двинулся налево. Здесь синяя краска попадалась отдельными участками, словно её смыли или стёрли. Но не пройдя и пяти метров, я замер. Впереди , в свете фонаря, я увидел воду.
Эдакая подземная река, шириной не более двух метров. Вот тебе и Стикс! Течение было несильное, но местами плескалась и слегка бурлила. Вода чёрная и фонарь не мог просветить её до дна, хоть и чуствовалось, что здесь не так уж и глубоко. Местами, особенно у стенок тоннеля из воды выступали камни. Я посветил в одну сторону, откуда вытекала река и ничего не увидел, кроме неровных стен, да потолка с нависающими каменными уступами. Стены здесь были сырые, а поверхность воды была где-то в 80 см, от того места, где мы стояли. Освещая вокруг фонарём, я не увидел нигде входов в другие тоннели, ни на правой, ни на левой стороне этой реки. Значит придётся плыть, но сначала надо всё хорошенько продумать.
Вода плескалась у наших ног, но она совершенно ничем не пахла, ни тиной, ни какой-нибудь затхлостью, и только небольшой ветерок по течению реки. Эта природная подземная река, за многие столетия, прорыла это русло, размывая землю (или вернее точа камень) и в глубь и в ширь, хотя возможно начало этой реке положили каменотёсы, добывавшие здесь камень. Сначала был вырублен тоннель и только потом его заполнила река, прорвавшись сюда из какого либо источника.
Все стояли, сгрудившись, возле этого водного потока, и смотрели на тёмную поверхность, словно завороженные.
-Что, ребята, придётся поплавать, - прервал я молчание.
-Как поплавать? – встрепенулась Адель. – Ильин ты шутишь? Я боюсь здесь плавать…
-Что ж ты тогда пошла с нами?
-Я думала переберёмся через ручеёк, и всё! А тут, в этой черноте, может какая-нибудь гадость водится, ухватит за ногу и утащит на глубину…
-Думаю, - рассмеялся я, - здесь кроме микробов, врядли кто обитает, а вот, что ты правильно подметила, глубину надо замерить. Этим займёмся мы с Антоном, а вы братцы доставайте лодки и надувайте их.
Хорошо, что додумались их захватить. Где-то я читал, что в каком-то век (точно уже не помню) источник Фонтенбло вдруг исчез. Вот сдаётся, что именно здесь, он теперь и проистекает, влился в эту подземную реку.
-Командир! – заявил вдруг Пётр Игнатов. – А может определимся, где мы находимся?
-И как? GPS-навигатор, здесь под землёй ничего не покажет, да и компас, скорее всего, врать будет. Так что ничего не получится.
-И как мы узнаем в какую сторону нам двигаться?
-А просто поплывём по течению, что ещё остаётся. Думаю эта река должна нас куда-нибудь привести. Ведь должна она вытекать где-то на поверхность. Места здесь равнинные, никаких гор нет, а соответственно пещер и гротов тоже не предвидится, а раз река течёт, то куда-то должна впадать. Скорее всего впадает она в Сену.
-Это почему? – спросила Адель.
-А потому, милая, что в отличии от вас, я всё-таки прикидывал расстояние и приблизительное направление, куда мы двигались, а припомнив карту, я убедился, что река течёт в сторону Сены, а не наоборот. Вот так-то! Всё, за работу.
Парни сняли с себя рюкзаки и стали их распаковывать, а мы с Антоном из подручных средств, стали изготавливать что-то, вроде шеста. Соединив в одно целое, всё, что можно, мы получили шест, метра два с половиной длинной. Я опустил его в воду, почти у самой стены. Напор воды был слабым, хотя и чуствовался, и глубина здесь была, сантиметров 80. Я поднял и опустил шест , наклонно, ближе к середине и, с учётом наклона прикинул, что глубина несколько увеличилась. Потом попытался погрузить шест прямо посреди реки, но и там глубина возросла ненамного. Так что глубина этой речушки была от 80 сантиметров, где-то до 1м 10 см. Течение и посреди потока было не сильным, раз я сумел спокойно держать шест, даже наклонно, и не напрягаясь. Можно было бы, я думаю, пройти по дну (вода не доходила бы до груди), но совершенно не хотелось мокнуть, а если здесь есть ямы то можно окунуться и с головой. Насколько вода здесь чистая было неизвестно, а кроме того, зачем мы тогда тащили с собой эти лодки. Значит на них и поплывём.
Ребята своё дело сделали и лодки стояли, прислонённые к стенкам, друг против друга, а они укладывали вещи опять в рюкзаки, но, как мне показалось, собирались оставить здесь насос и мешки, в которые были упакованы лодки.
-Нет, ребятушки, - сказал я, увидев это, - берём всё с собой, пока выбрасывать что-либо не стоит! Здесь магазинов нет, ничего не купишь. А вдруг что-нибудь, да понадобится, притом внезапно, как говаривал господин Воланд. Лодки связываем верёвкой, на всякий случай. В первую садимся я и Антон с Петром, во вторую Адель, Андрей и Илья.
Адель, конечно засуетилась, желая усесться в первую лодку, но я зыркнул на неё глазами и тут же прекратил ненужные поползновения с её стороны.
-Итак, - продолжил я, - спускаем первую лодку, я что называется вперёдсмотрящий, сажусь на носу, потом спускаем на воду вторую, мы вас ждём, а потом отправляемся в плавание. Поехали!
Лодку мы спускали осторожно, чтобы не зацепить её за камни. Спустить то спустили, а вот садиться в неё было посложнее. Правда я заметил небольшой каменный выступ возле стены над водой, и пока парни держали лодку, соскользнул с прохода на него. Потом быстро перебрался в лодку и устроился на коленях, на носу. Помочь ребятам я мог, только удерживая лодку у стены, и увидел, как они ловко, один за одним, по моему пути запрыгнули ко мне. Лодка потихоньку пошла по течению, но Пётр, усевшись на вёслах, принялся табанить, заставляя её оставаться на одном и том же месте. Я продолжал освещать стены фонарём, но увы, ничего кроме камня не видел.
Я услышал, как шлёпнулась на воду вторая лодка, потом тихий возглас Адели, когда она садилась в неё, потом, через некоторое время, голос Андрея: «Мы готовы!», после чего и двинулись вперёд.
Глава 7
За пазухой у Христа
Течение всё-таки несло лодку, хоть и не быстро, и гребцам только приходилось выравнивать её, чтобы не крутиться на воде. Стены тоннеля медленно проплывали перед нами и дно лодки пока не ударилось ни о камень, ни разу не коснулось дна. Я, сидя на носу, постоянно освещал фонарём стены справа и слева, изредка светя на потолок. Сзади за мной шелестели вёсла по воде, да на второй лодке тихонько вскрикивала Адель, не привыкшая плавать в резиновой надувной лодке, почти в полной темноте, а ещё под землёй. Тут не то, что женщине, даже мужику не по себе станет. Какого чёрта я потащил её с собой или вернее сказать разрешил пристроиться к нашему пионерскому отряду. Это я ведь, с лёгкостью пообещал, что мы приплывём к Сене и выберемся наружу. А ведь там бог его знает! Может и нырять придётся, и плыть под водой невесть сколько. Вполне может быть, что эта подземная река впадает в Сену на определённой глубине, берега то здесь пологие, без обрывов. Но теперь отступать уже некуда, а значит только вперёд!
Я продолжал осматривать стены. Господи, ну хоть бы какой знак! Вероятно здесь вода всё же смыла краску и ни каких боковых ходов. Сплошной камень! Вот едрёна вошь!
Тоннель начал плавно поворачивать влево и буквально сразу за поворотом, слева, на приличной высоте, я увидел ещё один ход.
-Табань! – чуть ли не закричал я, и Пётр стал энергично работать вёслами, заставляя лодку оставаться на одном месте, постепенно причаливая к стене, где мы и попытались заякориться. После нескольких попыток, нам это удалось и я стал осматривать стену, думая как бы забраться повыше и осмотреть этот проход. Он находился метра на полтора от поверхности воды и я, достав из рюкзака молоток и скобы, принялся забивать их в стену. Закалённый металл входил в камень довольно легко, но держался в нём прочно. Я прикинул, что забив три скобы, стоя в лодке (две для ног, а одну повыше для крепления страховки), я сумею заглянуть в этот тоннель.
-Командир, давай я, - сказал, сидевший сзади Антон.
-Сиди, я сам! А то начнём сейчас по этой надувнушке ползать, туда-сюда, пока не перевернёмся.
Я быстро забил три скобы, а дотянувшись повыше, всё же вбил крюк, для страховочного троса и тут же привязал его. Сердце колотилось и ноги уже стали дрожать (кто пробовал балансировать, стоя в резиновой лодке, тот знает, что это такое). Пропустив верёвку через плечо и привязав её к карабину на поясном ремне, я стал подниматься наверх, цепляясь левой рукой за стену, на которой на ремешке висел фонарь. Два шага и моя голова оказалась уже на уровне входа в тоннель. Я ближе прижался к стене, натянув правой рукой страховочный трос и включив фонарь, направил его на стены. Поначалу я принялся выискивать пресловутую синюю нить. Ничего подобного здесь не было! Потом я стал светить в глубь тоннеля и световой круг упёрся в камень. Тупик! Здесь делать больше нечего. Я осторожно спустился вниз и уселся в лодку, резким рывком выдернув верёвку из крюка.
-Ну! – выдохнули все.
-Тупик! – тяжело дыша, проворчал я.
-Эх-х!
-Плывём дальше!
«Не вешать нос гардемарины…!».
Лодки опять заскользили по тёмной воде и я даже, не успел отдышаться, как справа, в стене, открылся очередной вход в тоннель.
-Стоп! – скомандовал я.
Вход в этот тоннель, находился почти на уровне воды, буквально сантиметров на тридцать повыше. Мы подгребли поближе, прижались к стене и я снова включил фонарь.
Всё, девочки, приплыли! Слева на стене я увидел линию из синей краски, которая уходила внутрь прохода, а далее метрах в шести-семи, я рассмотрел ступени, поднимающиеся вверх. Такого в этом подземелье мы ещё не встречали. Значит мы уже у цели!
-Прибыли. Швартуемся. – сказал я.
-Ура! Ура! Ура! – прокричали все шёпотом, словно боясь спугнуть кого-то в этом подземелье. Хотя кого здесь можно спугнуть, вокруг ни одной живой души. Даже летучих мышей пока не наблюдалось, хотя эти твари любят обитать в таких местах.
Ладно, не время во всём этом разбираться, мы почти у цели, а значит нечего медлить. Лодки, почти вплотную, подтянулись к входу в тоннель и мы по одному стали выпрыгивать из них. Плавсредства затащили за собой и вот вшестером уже стояли перед этими долбаными ступенями. Свет в три фонаря, освещал их, вытесанных в камне, на всю ширину прохода.
-Пошли! – сказал я. – Теперь бояться уже поздно.
И мы стали подниматься куда-то вверх. Правда долго идти не прилось, ступеней оказалось всего лишь двенадцать, которые мы и преодолели в несколько секунд и очутились перед проёмом, более узким, чем тоннель и не выше полутора метров, так что входить в него пришлось по одному, да ещё согнувшись. Что же будет за этим проемом?
Мы вошли и застыли у входа. Где мы оказались? Что это?
По сравнению с тоннелями, по которым мы бродили, это был гигантский зал, высеченный в скале, размером наверное 10 на 12 метров, с потолком в виде гигантского купола, высотой около шести метров. Нашими фонарями всё сразу и не осветить, но главное, что мы увидели, было на стене напротив нас. Огромное каменное распятие Иисуса Христа. И больше ни одного входа-выхода. Ни одного!
Мы стояли у входа и светили вокруг себя фонарями. Пятна света скользили по стенам, опускались вниз к полу, поднимались вверх к куполу, пересекали высоченное каменное распятие вдоль и поперёк. Этот зал внушал некий благоговейный трепет, полное безразличие к миру и непостижимую тайну. Он одинаково манил и отталкивал. Наконец, сняв с себя рюкзаки, и сложив их у стены, рядом с выходом, мы разбрелись в разные стороны с интересом рассматривая всё, что окружало нас.
Я подошёл к распятию. Было удивительно, как смогли вытесать из камня, такой большой крест с фигурой распятого Христа. Я внимательно оглядел и ощупал его: ни единого шва, ни капли раствора, ни другого по фактуре камня. Его не собирали по частям, его вытёсывали целиком. Сначала мастер вытесал фигуру Христа, затем сам крест, а после чего выровнял и саму стену помещения, вот в результате и получилось, что на стене словно прилеплено огромное распятие. Конечно же это не работа скульптора, да и на этом камне (ведь не мрамор в конце концов!), даже гениальный художник не сумел бы выполнить эту работу лучше. Видно было, что каменотёс был очень талантливым человеком (честь ему и хвала!) и знал анатомию и технику изготовления скульптур. Если это был и не шедевр, то впечатлял настолько, что мороз пробегал по коже. Стоя перед распятием, человеку казалось, что оно словно нависает над тобой, прижимая к земле и вызывая некий страх. Наверное этот необъяснимый трепет наплывал на вас потому, что распятие доходило до самого потолка и верхняя часть креста, изгибаясь, попадала на купольную часть. Фигура Иисуса Христа, точь в точь, повторяла каноническое распятие: раскинутые в стороны руки, скрещённые внизу ноги, голова склонённая на бок с терновым венцом на ней. На руках и ногах даже были видны шляпки гвоздей, а наверху была табличка, прибитая к кресту с надписью на латыни «Иисус Христос – Царь Иудейский». И всё бы хорошо, но когда я осветил лик Христа, меня взяла оторопь. Сколько я не видел картин и скульптур, все художники старались изображать Спасителя с кротким, страдальчески-умиротворённым выражением на лице. А здесь!
Если это был не монстр, то скорее всего химера! Под этой маской, даже с его закрытыми глазами, чудилось злорадно-торжествующее выражение каменной физиономии, а скорее всего и вовсе нахально-пренебрежительная ухмылка.
Как мастер в этом камне сумел изобразить такое, но главное зачем ему это понадобилось? То ли по приказу короля Филиппа Красивого, то ли это было его личное желание. Вообще непонятно, зачем было так усердствовать? Непонятно! И загадочно! Все, кто подходил к распятию, и светил фонарём в лицо Христу, изумлялся и тут же отшатывался назад. Адель, увидя это лицо в свете двух фонарей, едва не завизжала, но всё же сдержалась.
Здесь ухо надо держать востро, что-то определённо мне в этом не нравилось. Ещё, что я почувствовал интересное, было то, что в этом зале, не глядя на один вход-выход, воздух тут не был спёртым, но и его движение не ощущалось, не примешивался никакой запах, кроме некоторой влаги от ближайшей подводной реки, да запаха камня.
Больше ничего, кроме распятия на стене, мы в этом помещении однако не обнаружили. Очень даже странно! А где же та вечность, что находится под охраною Христа, как и было указано в золотой пирамиде? Что-то ведь должно быть? Я не сомневался, что мы пришли туда куда надо. Отсюда идти больше некуда. Следов пребывания людей мы здесь не обнаружили. Думай, Ильин, думай! Но мои размышления прервал Антон:
-Что будем делать, командир?
-Искать!
-Где искать, а главное что?
-Здесь должен быть тайник парни! Мы пришли правильно, а значит нужно всё внимательно осмотреть, осторожно простучать пол и стены…
-Ничего себе! – почесал затылок Игнатов. – Это ж какой объём!
-И что же? – сказал я. – Может всё бросим и дадим отсюда дёру?
-Ну уж нет! – возмутился Птахов. – Какого чёрта! Столько сюда пёрлись…
-Не поминай нечистого, сынок! – усмехнулся я. – Ты может как раз у него в гостях. Давай ребята лучше разделяемся и начинаем наши поиски, часа я думаю хватит.
-А через час? – спросил Антон.
-Через час будет видно! Только прошу, если что-нибудь обнаружите, сами ничего не предпринимайте, зовите меня, а ещё лучше всех. Ножом ничего не ковырять, не ломать, не разбивать… Да что я вам говорю, вы сами не маленькие. Поехали!
Все вокруг пришли в движение, световые лучи запрыгали по стенам и полу, иногда, совсем бесполезно как мне казалось, скользя по своду потолка. Что, что, а дисциплину парни соблюдали точно. Мы одна команда и если будем действовать чётко и слажено, то не пропадём. Да уж занесло меня, не приведи господь, во Францию, да ещё под землю! Vive la France! Тудыт её в качель! Чертыхайся, не чертыхайся, Ильин, сам виноват, всё твоя тяга к авантюризму. Сидел бы себе в Оренбурге или на даче в Подмосковье, а ещё лучше в спокойной Севилье, потягивал винцо в кресле-качалке и плевал бы в потолок. Так нет лазай теперь по полу, где-то у чёрта на рогах, в подземелье. Кругом раздавалось сопение, кряхтение, постукивание по камню и чертыхание. Но ни одного возгласа!
Так прошло уже более получаса, когда вдруг…
-А-а-а-я-яй!! – вопила Адель во всю силу своих лёгких, так что все замерли на месте, а я стремительно бросился к ней.
Подскочив вплотную, я осветил ей лицо и заорал, чтобы сразу прекратить панику:
-Что кричишь! С ума сошла!
-А-м-ма-го-го! – всё кричала Адель, указывая пальцем на стену.
Я взял и тряхнул её за плечи (надо было врезать ей по щеке, но я пожалел) и снова заорал прямо в лицо:
-Что случилось? Ну! Говори!
-Там на стене, - она вдруг взяла себя в руки, - я только опёрлась…и вот…дыра…ушла…а-а-а!
Всё же не удержалась и в конце вновь заверещала.
Я быстро посветил фонарём, куда рукой указывала Адель и увидел, что в стене открылось квадратное отверстие, наверное 15 на 15 сантиметров, ярко выделяясь своей чернотой на фоне стены. Послышались странные звуки, скрипы, стуки и какой-то гул.
-Всем тихо! – закричал я. – Замолчать!
Не скажу, что наступила идеальная тишина, но Адель, слава богу замолчала, а остальные застыли на месте, затаив дыхание. Прислушавшись, я понял, что звуки раздаются откуда-то снизу, можно сказать из-под пола. И весь этот рокот постепенно приближался к нам, и вдруг у стены, где находилось распятие, стали подниматься плиты пола ( а мне то казалось, что пол это целый монолит!).
Мы все , невольно, стали отступать к выходу, видя, как две плиты поднимались друг против друга, словно кто-то невидимый открывал вход в подземелье. Отойдя на безопасное расстояние (как нам казалось), мы стали светить фонарями на эти плиты и наблюдать – что же будет дальше? Может и это ловушка? И в чём же её смысл? То ли уносить ноги, то ли оставаться на месте и посмотреть чем всё кончится? Мысли проносились в голове, как вихрь, а сам я смотрел во все глаза, всё замечал и анализировал. Разведка, она и в Африке разведка!
Поднимающиеся плиты были толщиной около 15 сантиметров, а об их размере трудно было судить, находясь достаточно далеко. Но поднимали эти плиты два толстых прута, выдвигавшихся откуда-то снизу. Длилось это довольно долго, минуты, наверное, две. В конце концов плиты стали вертикально и упёрлись в стены. Внизу опять что-то заверещало и из подпола, словно на грузовом лифте, стали появляться два золотых ящика (так мне тогда показалось) и через некоторое мгновение они полностью оказались на поверхности, что-то внизу громко щёлкнуло и наконец всё остановилось и застыло. Ничего себе, мама миа!
Мы стояли ошеломлённые и только золотые блики, отражённые от света наших фонарей, дрожали на стенах. А ларцы (это были скорее всего ларцы, а не ящики, как я прежде подумал) горели словно яркое солнце, или вернее два солнца, ничуть не потускнев за эти несколько столетий.
Удивление длилось довольно долго. Ещё бы не удивиться, увидев такое, всё сияющее, на фоне серого невзрачного камня. Тут любой опешит, и если не сойдёт с ума, то во всяком случае застынет надолго, просто обозревая это великолепие. Однако, пока одни надолго теряют свой разум, другие быстро приходят в себя, включая ум и интуицию.
Так случилось и со мной, пока все стояли, открыв рты, в моей голове защёлкал «библиотекарь», так я называю те знания, которые получал при прочтении книг, либо увиденного или услышанного.
Первое, что мне пришло на ум, почему два одинаковых ларца, хотя и не совсем одинаковых! Я сразу увидел и почувствовал это. Тот, что был справа, более тусклый и не вызывал у меня чувства опасности. А вот тот что был слева, был одет каким-то таинственным сиянием. Возможно справа была ловушка для дураков, хоть этот ларец и не вызывал чувства страха. Здесь что-то нечисто! Присмотревшись повнимательнее я понял, что уже видел этот ларец и видел не раз (конечно не наяву), видел на картинах, в книгах, репродукциях…
Господи боже, спаси и охрани нас! Этого быть не может, я схожу с ума, я рехнулся…ха-ха-ха! Наверное я безмозглый олигофрен, сижу на больничной койке и пускаю слюни, а мне всё это просто чудится! Или у меня был инсульт и я впал в стариковский маразм, возомнил себя суперменом, отыскивающим сказочные сокровища…! Индиана Джонс, блин! Вот именно! А может я стал наркоманом и обкурился или обкололся, а теперь летаю в нирване… А ещё лучше, и более правдоподобно, я просто подчехлился, заложил за воротник, принял на грудь, хлопнул, дерябнул, тяпнул, засандалил, отхватил, отсосал, клюнул, дунул, звезданул, залимонил, залимпампурил и наконец просто употребил полторашку, то бишь 750 грамм водки, причём без закуси… Нет, не пойдёт, мне бы тогда вообще ничего не снилось!
Я взял себя в руки и ущипнул за шею. Ого! Больно то, как! Значит это не сон, а тогда двигаем дальше! Значит передо мной…Ковчег Завета!! Тот самый ковчег, в котором хранятся (или хранились!) каменные скрижали с Десятью заповедями, а также сосуд с манной небесной и посох Аарона. По предположению ковчег был сделан из акации и покрыт золотом изнутри и снаружи. Размеры его (если мне не изменяет память) что-то около 110 сантиметров в длину, а высота и ширина приблизительно 70 сантиметров. Верхний край, должен быть окантован золотым, декоративным ободом, что видно даже отсюда, где я стою. Ножки ковчега, которые тоже должны быть у него, просто скрыты толщиной каменного пола. Но самое главное… это массивная крышка из чистого золота, на которой лицом друг к другу, стояли, вылитые из золота, два херувима с распростёртыми крыльями, словно закрывая собой ковчег. Не лезь, блин, убьёт! «Вот где таилась погибель моя…». Вот вам и ловушка для дураков или скорее жадных корыстолюбцев. Чего только не написано про Ковчег Завета, всего и не упомнишь, а многого и негде прочесть. А мне сейчас надо решать, что делать и как поступать… Ошибёшься и конец! Это уже не кино с Индианой Джонсом, где просто закрыл глаза, когда открыли ковчег, и всё окей… Тут фиг вам!
Я конечно человек не суеверный и не вполне верующий, но иногда случается такое, что необходимо безо всяких сомнений поверить, что подсказывают тебе чувства и сам господь бог. А сейчас он гудел в моей голове таким набатом, что это даже мешало, порой, думать. Всё, что было связано с ковчегом, представляло собой опасность для жизни. Даже сыны Израиля, которые по указанию Господа, изготовили сей ковчег и то подвергали себя опасности при обращении с ним и даже при переноске (а я всего лишь четверть еврея, так насколько я рискую!). В святая святых Иерусалимского храма, где и стоял ковчег, разрешалось входить только одному первосвященнику и только раз в году, в День Искупления (Йом Киппур). Это место – место Божье. Никто без опаски не мог смотреть на ковчег или прикасаться к нему. Даже когда, евреи, несли его из Египта в Иерусалим, то прежде, чем тронуться со стоянки, священники снимали завесу (парохет), которая покрывала Ковчег, сверху клали второе покрывало из кожи тахаша, а над ним третье покрывало из голубой ткани. И несли Ковчег на двух шестах (бадимах) из акации, длинной около 10 метров, продетых со стороны ковчега в кольца, и они всегда находились при нём. А теперь шестов нет! Это ли не кощунство! Судя из Библии, много людей погибло из тех, кто пренебрёг сверхестественными свойствами ковчега. Говорилось, что, не смотря на то, что ковчег имел внушительный вес, он «сам нёс тех, кто несёт его», а по всему пути из Египта, над ним постоянно следовало облако.
Рассказывать о ковчеге можно было до бесконечности, но я подумал, что пора бы и честь знать. Как же Ковчег Завета попал сюда, в это подземелье и почему был упрятан со своим поддельным двойником?
Ковчег исчез из Иерусалимского храма, построенного царём Соломоном, перед его разрушением Навуходоносором в 586 году до н.э. Следы его не были найдены, хотя слухов было немыслимое множество. И искали его решительно все, но вот кто нашёл?
Часто, из всевозможных источников, упоминалось, что Ковчег находится в Эфиопии (и связано это с Царём Соломоном, царицей Савской и их наследниками). Я подумал, что не будем пока разбираться с этим, но одно запало мне в голову, что орден тамплиеров, направил своих рыцарей на поиски Ковчега, именно в Эфиопию. Значит тамплиеры нашли там Ковчег, вывезли его в Иерусалим, а оттуда он скорее всего попал в Париж, в резиденцию ордена, замок Тампль. Хотя, скорее всего, он был запрятан со всеми реликвиями, где-то в другом месте. Ведь Великий магистр Жак де Моле, отдал королю Филиппу, все реликвии тамплиеров, только отсидев чуть ли не десять лет и вытерпев столько пыток, скорее в обмен на свою жизнь и свободу. Но Филипп, как всегда обманул (не собирался он отпускать на свободу магистра), а подстроив судилище сжёг старика на костре. А вот почему король Филипп не воспользовался такими сокровищами тамплиеров непонятно, ведь он крайне нуждался в средствах. А сам взял и запрятал всё в каменоломню, да так, чтобы невозможно было найти, а если кто сумеет всё же отыскать их, чтобы не сумел воспользоваться плодами своей находки. Нет это не от жадности короля, здесь я чувствовал его страх! Что-то с ним случилось, стряслось и от этого, и был выполнен этот тайник с сокровищами.
Видно это связано с Ковчегом Завета! Вот только этого нам и не хватало, прости господи, нас грешных!
Но надо было что-то делать, парни уже пришли в себя и теперь стояли на нижнем старте. Я ступил шаг вперёд и обернулся.
-Очухались? – спросил я. – Не вздумайте бросаться, вперёд напропалую! Что-то здесь не так! Думаю и здесь подстроена ловушка…
-Как ловушка? – удивилась Адель.
Парни, слава богу пришли в себя, и им не надо объяснять, что такое ловушка и чем всё может кончиться, если пренебречь предосторожностями.
-Милая, а ты что уже забыла, когда мы пробирались сюда, чуть не попались в одну из ловушек. То ли нас камнями бы засыпало, то ли стрелами, либо копьями пронзило…
-Не может быть! – схватилась она руками за горло.
-Ещё как может! Ты не задумывалась, почему здесь два одинаковых ковчега и только один выход….
-Почему?
-А потому что один из них фальшивый и возможно стоит до него дотронуться и наша единственная дверь может закрыться. А мы останемся здесь навсегда, а то и похуже что-нибудь произойдёт… А может нельзя трогать наоборот истинный ковчег, тронешься и добьёшься всемирной катастрофы, аль ещё чего гораздо худшего…
-Куда уж хуже… - пробормотал Андрей Птахов.
-Милый мой! – сказал я. – Бог его знает, что могли придумать наши средневековые друзья вместе с королём Филиппом.
-Да! – вздохнул Пётр Игнатов. – Называется приплыли…
-Успокойтесь! – улыбнулся я. – Мы с Антоном пойдём посмотрим, что за гостинцы поднялись к нам из подземелья, а вы стойте пока на месте, но будьте начеку…
Андрей, Пётр и Илья надели на плечи рюкзаки и почему-то взялись за оружие (пусть держат его на изготовку, хотя это было вроде и смешно), а я с Антоном не спеша двинулся вперёд к сверкающей впереди груде золота. Я пошёл к правому Ковчегу (как я считал настоящему!) и с каждым шагом во мне нарастало чувство страха, я даже старался не смотреть на него и опустил глаза к полу. Взглянув на Антона, я увидел, что ему тоже не по себе. Голова гудела от сумасшедшего набата. Вот мы и у цели.
Я всё ещё смотрел вниз, и первое, что я увидел были ножки Ковчега, в виде лап льва. Плита, так называемого лифта, не поднялась до поверхности пола, поэтому я и не видел их издалека. Шестов возле Ковчега не было. В голове страшно гудело, но я стал рассматривать Ковчег, запоминая все детали. Особенно меня поразили фигурки херувимов. Они были выполнены с особым тщательством, были видны все пёрышки на крыльях, но особенно поразили лица в обрамлении струящихся по плечам волос. Лица вроде были и человеческие, но вдруг стало казаться, что это морды тигра или гепарда, а то и кошки, потом превращались в змеиную голову, а потом опять был виден человеческий лик. Я смотрел не отрываясь…, но вдруг один из херувимов мне улыбнулся и подмигнул!
Я так стремительно отпрыгнул назад и тут же, услышав крик Адели, пришёл в себя. Пот холодной струйкой стекал за воротник. Ничего себе! Антон настолько застыл у Ковчега, что мне пришлось силой оттаскивать его назад, и только отойдя шага на четыре, он замотал головой и посмотрел на меня. В его глазах засветился разум и он зашептал:
-Что это такое было, где я был, командир?
-Здесь и был…
-Нет не здесь! Я видел пустыню, нет, не видел, а шёл по ней, путаясь в длинной одежде и песок струился сквозь мои сандалии. На плече у меня палка и я её несу, несу, а она ничего не весит, я спотыкаюсь и падаю лицом вниз, а она не даёт мне упасть, и подымает меня, и несёт вперёд, а я почти не перебираю ногами. И бреду, бреду… Кругом жара, пекло, а над нами облако и ветерок… Вот только пить хочется, а рядом мой брат, такой же левит из семьи Кегата…
-Ты откуда это знаешь? – шёпотом спросил я, холодея.
-Я ничего не знаю, я там был…
-И что ещё ты видел?
-Город открывался перед нами и этот город Иерусалим, очень скоро мы туда придём.
-А ещё что?
-Всё. Больше ничего.
-Так! Ты кто?
-Антон…
-Вот и хорошо! Идём ко второму ковчегу. Лады?
-Да, командир!
Чем дальше мы отходили от Ковчега Завета, тем легче нам становилось. В голове перестали бить колокола, взгляд прояснился и пропал страх. Такой переход от болезненного состояния к полному выздоровлению не подлежал никаким объяснениям. Я уже не понимал, где реальность, а где начинается бред!
Я с Антоном стою у поддельного ковчега и мы поражаемся точной копии, которую воспроизвели в своё время мастера. Если не присматриваться очень тщательно, то с первого взгляда эти два ковчега и не различишь. Но всё же что-то говорило, что это копия, подделка, и в первую очередь воздействие каждого ковчега на психическое состояние человека.
Я решительно достал нож и подошёл вплотную к одному из херувимов. Значит, ты сделан из чистого золота?! А давай ка, мы тебя немного пощекочем! Я осторожно принялся скоблить с одной стороны, длинное одеяние фигуры. Очень скоро золотой блеск исчез, и проступил бело-серебристый цвет другого металла. Скорее всего, это было серебро! Значит ты, приятель, не из чистого золота, а только покрыт позолотой, и ты теперь не херувим, а наш ангел-хранитель! С тобой можно иметь дело с превеликим удовольствием, козни нам строить не будешь и подмигивать тоже!
Я обернулся к остальным и поманил рукой, подзывая их к себе. Когда все сгрудились возле меня, я спросил:
-Что, вскрываем?
-А можно? – удивилась Адель. Теперь ей везде чудились ловушки.
-Нужно! Давай, парни, со всех сторон и потихоньку, а то мало ли чего…
Антон, Андрей, Пётр и Илья стали по углам этого лжековчега и принялись осторожно поднимать крышку. Они были готовы к тому, что эта массивная крышка, должна быть довольно тяжёлой, но судя по их удивлённым лицам, я понял, что она оказалась лёгкой.
-Осторожно! Осторожно! – заговорил я, чтобы они не расслаблялись. – Ложите сюда на пол, потихоньку…
Они медленно отнесли крышку к подножью распятия и положили её там. Я заглянул внутрь ковчега…
Первое, что я увидел, это была голубая, а скорее светло-синяя парча, расшитая золотом. Она скрывала всё то, что находится внутри, но меня сразу привлекла одна вещь, лежащая на ткани. Она тянула к себе с удивительным магнетизмом и я, почти против своей воли, протянул руку и взял то, что лежало на парче. Только положив себе на ладонь, я увидел массивное золотое кольцо, с удивительно скошенной с одной стороны гранью, под углом 45 градусов, но всё же имеющий небольшой ободок. Кольцо было без камня и без каких-либо гравировок, без узоров или надписей.
Мне показалось, что кольцо довольно большого размера и я даже подумал, уж не сам ли нечистый носил его на руке, только у него могут быть такие толстые, нечеловеческие пальцы.
После чего, я непроизвольно взял и одел это кольцо, на средний палец левой руки. Будь я проклят! Кольцо было мне впору и скорее немного маловато, потому что когда я попытался его снять, мне это никак не удавалось. Ещё я, с удивлением, успел заметить, что никто не обращает внимания на мои манипуляции с кольцом. Все стояли, тупо уставившись на золотую парчу, словно меня здесь не было! Я дёргал и дёргал кольцо, да не тут-то было. Видно в свете фонарей оно показалось мне таким большим, а на самом деле вот примерил (чёрт его подери!) и теперь никак не снять. Ладно потом разберёмся, попробуем с мылом (или с маслом), да в холодной воде, авось что и получится, ну а теперь недосуг…
-Ну что уставились? – спросил я, скорее больше разозлившись на себя самого.
Все разом очнулись и загалдели. Чудеса! Адель, как любая женщина, принялась щупать парчу руками и только ахала.
Я осторожно поднял ткань, передавая её Адели.
Да, тут было на шо поглазеть, как говаривают в Одессе. Глаза просто разбегались от этого великолепия. Каждому, хотелось подержать хоть что-то в руках, или, в крайнем случае, потрогать её пальцами. Однако пора было действовать, я непроизвольно глянул на часы, и увидел, что уже около часа дня, и задерживаться здесь в подземелье больше не имело смысла. Вот оно, сокровище тамплиеров (или вернее то, что от него осталось!).
-Всё, парни, снимай рюкзаки, грузимся и домой. Засиделись мы тут с вами, пора и честь знать!
Мои слова всех отрезвили, и дальше пошла обычная работа, по укладке сокровищ. Рассматривать всё, времени не было, потом спокойно разберёмся, что же хранил король Филипп Красивый и, что отдал ему, за свою жизнь, Великий магистр ордена тамплиеров, Жак де Моле.
Пока всё осторожно вынималось и укладывалось в рюкзаки, я успевал мельком рассмотреть, что находилось в ковчеге. Были здесь: золотая корона, украшенная драгоценными камнями, золотые чаши и блюда, кресты на длинных цепях, потиры и прочая церковная утварь – всё из чистого золота, с чеканкой, усыпанные драгоценными каменьями. Множество шкатулок, ларцов, ковчежцев – их даже не открывали, а укладывали так (потом увидим, что у них внутри). Затем были просто насыпаны россыпью, ювелирные золотые изделия,- цепочки, кулоны, браслеты, перстни, кольца, диадемы, ожерелья… Здесь же в холщовых мешочках были сложены различные драгоценные камни (многие необработанные) и жемчуг, а ещё золотые монеты и просто золото в небольших слитках.
Когда ковчег был еже почти пуст, я достал из одного угла, какую-то вещицу, завёрнутую в ярко-багровую ткань (на ощупь бархат), расшитую серебряной нитью. Я отошёл в сторонку и развернул ткань… Внутри находилась небольшая чаша, размером с пиалу, но на невысокой ножке, но широкой и довольно устойчивой. По верхнему ободку чаши были вырезаны, какие-то письмена. В остальном чаша была идеальной формы, тщательно отполирована, безо всяких украшений, не считая ещё ободка на ножке. Внутри её находилось, немного, какого-то засохшего вещества, тёмно-красного цвета. Когда я наклонил чашу, пытаясь рассмотреть её со всех сторон, мне показалось, что это вещество, словно жидкость, потекла по стенке и вот-вот выльется на пол. Я тут же выпрямил чашу. Фу!
Опять наверное привиделось чёрт знает что, и всё из-за этого неровного прыгающего света. Так же удивило то, что эта чаша была зелёного, малахитового цвета – цвета изумруда, и была сделана из цельного камня. Как я не старался, нигде не увидел никаких стыков или соединений. А что ещё я хотел обнаружить здесь! Рыцари-тамплиеры, собирали свои богатства, в течение нескольких веков и по всему миру, куда только смогли добраться. Сколько таких чаш по всему миру разбросано. Одна находится в Валенсии, в кафедральном соборе, и даже признана самим папой римским, Бенедиктом XVI. Они изготовлены все из драгоценных металлов, с инкрустацией драгоценными камнями и жемчугом. А здесь оказывается цельный смагард, упавший с неба, да ещё принадлежавший самому Люциферу… Так гласит предание, библия и многие церковники! Как может такое быть!? Тут вам и Ковчег Завета, а шагнул в сторону, пожалуйте Sangreal, то бишь чаша Святого Грааля! Что ещё тут можно найти? Может само копьё Лонгина, коим Иисуса Христа проткнули!
Бредни! Ересь! Чушь! Этого не может быть, потому что просто быть не может! Только в сказках может вести абсолютно во всём, а в жизни Иван-дурак и остаётся в дураках. Но как же так получилось, что в этой пещере Алладина, собраны такие сокровища? Одного того обычного золота, что собрано здесь уже впечатляло, а тут ещё Ковчег Завета, Святой Грааль, я уж не говорю про кольцо у меня на руке, с этим ещё надо разбираться. Мы ещё не успели проверить, что ещё такого прихватили из ковчега впопыхах, бог его знает, что там в шкатулках и ларцах? От всего этого можно сойти с ума!
Даже если рассказать обо всём, что случилось в этом подземелье, то ведь никто не поверит, будут смеяться. Ну и пусть лучше смеются, нам это как раз на руку, чем будут воспринимать всё всерьёз. А скорее всего мы и сами не всё расскажем, иначе можно очутиться в доме скорби…
-Может теперь, посмотрим, что там? – улыбаясь сказала Адель, указывая на Ковчег Завета.
-Я тебе посмотрю! – вспылил я, заворачивая изумрудную чашу в бархат, и укладывая её на дно своего рюкзака.
-А что такое? – удивилась она.
-Ничего особенного! Не будь жадной, порасспроси лучше Антона…
Адель удивлённо посмотрела на Антона, а тот только отрицательно качал головой и грустно улыбался.
-А в самом деле отчего? – спросил Андрей Птахов.
-Я вам потом об этом расскажу, - загадочно сказал я, - но я бы никому не советовал, но то, что прикасаться к этому ковчегу, но даже и смотреть на него…
-Что опять ловушка! – испугано сказала Адель.
-Ловушка! Причём для всего человечества. И я не шучу, не думайте! Лучше вообще никогда не видеть этот ковчег, но теперь лучше всего забыть то, что мы видели и чувствовали. Самое лучшее оставить его здесь навсегда, где его и схоронил мудрый король Филипп, да чтобы никто больше его не нашёл. Ясно! Всё, забыли!
Я с удивлением смотрел на парней, которые разом одевали рюкзаки, казалось напрочь потеряв интерес к стоящему рядом золотому чуду, даже Адель принялась сворачивать свою парчу, не обращая больше ни на что внимание. Меня бросило в жар и я покрылся липким потом, вот только золотое кольцо на среднем пальце, стиснуло его ледяным холодом. Что это значит? Ох, не нравится мне это, пора убираться отсюда побыстрее. Что ещё может случится, побудь мы ещё рядом с этим ковчегом.
-Готовы, парни? – спросил я и, увидев, что они закивали головой, добавил. – Давайте поставим на место эту крышку.
-А зачем? – опять удивилась Адель.
-А затем, что так надо, - обозлился я, - давайте без разговоров, но опять осторожненько…
Вскоре крышка была установлена на место и все потянулись к выходу из помещения. Я пока оставался на месте, когда в голове у меня послышалось: «Надави! Надави! Надави!». Даже не понимая и не соображая, что я делаю, обеими руками, а потом всем телом навалился на этот лжековчег. Под ним что-то щёлкнуло и где-то глубоко под полом, опять что-то заверещало, застучало, заскрипело, и ковчег стал медленно, опускаться вниз. «Беги! Беги!» - вспыхнуло в моём мозгу и я рванул в сторону выхода, не раздумывая ни о чём, веря только в свою интуицию.
Звук внизу усилился и ритм увеличился, краем глаза я увидел, что оба ковчега стремительно опускались вниз, а на них сверху опять опускались каменные плиты. Столпившихся у входа, я буквально вытолкнул в проём, куда скатился и сам, переворачиваясь по камню. За спиной раздался хлопающий стук каменных плит и ещё железный лязг. Обернувшись и посветив фонарём, я увидел, что проём полностью закрыт густой железной решёткой, с прутьями чуть ли не в руку толщиной.
Глава 8
«Несёт меня течение…»
Вот что называется – во время слинять. Эта чёртова решётка, как потом рассказывали парни, стремительно опустилась откуда-то сверху, сломав часть каменной кладки, которая до сих пор скрывала решётку от наших глаз (то-то мы её и не увидели, проходя через этот проём). Да, останься там, и врядли сумели бы выбраться, без помощи автогена, а где его здесь взять? Так что нам, здорово, повезло. Увидев такое, все, облегчённо, вздохнули. Я посветил через решётку фонарём, но ничего не увидел, кроме распятия на стене, даже тот потайной рычаг, на который случайно нажала Адель, тоже стал на своё место, и теперь стена казалась, такой же сплошной, как и раньше, безо всяких тайников. Ну и ладушки!
Бог с ним (а ведь действительно бог был с ним!), пусть Ковчег Завета покоится здесь под каменной плитой, и чтобы его никто и никогда, не нашёл. Что он в себе таит: радость или горе, счастье или ненависть, жизнь или смерть, не знаю, а может лучше и не знать. Стоит только один раз ошибиться, либо возомнить о своём величии, и всё может пойти наперекосяк! Так что, давайте, не будем косячить!
-А, не пора ли, нам рвать отсюда когти, как некогда говаривал, незабвенный Папанов? – сказал я.
-Да, командир! – заметил Илья Шевцов. – Мне, честно говоря, уже хочется наружу. Не думал, что буду ощущать приступы клаустрофобии. Сейчас бы в лесок, развести костерок, шашлык…
-Вот, вот, - усмехнулся Пётр Игнатов, - так и скажи, что у тебя желудок подвело, как и у меня, а то наружу его потянуло…
-Я тоже есть хочу! – запричитала Адель.
-Ладно! - сказал я. – Привал. Давайте перекусим, что бог послал и будем улепётывать отсюда.
Мы уселись прямо на полу и достали свои припасы, разложив их перед собой. При свете одного фонаря (электричество надо экономить!), вскрыли консервы, достали бутерброды и налили из термосов чай и кофе. Какое-то время ели быстро и молча, всем хотелось поскорее покончить с едой и продвигаться дальше. Поев и собрав после себя весь мусор (стыдно и негоже бросать его здесь!), мы стали готовиться к отплытию.
-Минутку, парни! – сказал я, подняв руку. – Давайте так: все мобильники, рации, да вообще всю электронику достаём и в воду…
-Это-то зачем? – опять стала возмущаться Адель.
-Чтобы не определили наше местонахождение!
-Кто?
-А вот чтобы никто не определил!
-Тогда может просто взять и отключить? – опять встрела Адель.
-Даже если вынешь аккумулятор, могут всё равно найти, через спутник, по твоей антенне, встроенной в телефон. Так что без разговоров – всё в воду.
-А рации? – спросил Антон.
-Чёрт их знает, они тоже с антеннами, вдруг и их можно засечь? Я не хочу, чтобы, когда мы вылезем на белый свет, нас поджидал какой-нибудь французский спецназ, а ещё хуже немецкий. Вы же знаете, какой груз при нас! Вам это надо? Лично мне нет! Ты что их жалеешь?
-Нисколько…
-Вот и бросайте всё в воду! Выберемся отсюда, приобретём обратно, всё, что нам надо. И всю электронику…
-А часы? – спросила Адель.
-Я бы электронные часы тоже выбросил. Бог его знает сегодняшнюю науку, чего только не повыдумывают! У меня лично механические часы, поэтому я их оставляю… Всё остальное, немедленно в воду!
Я достал из кармана мобильник и рацию, и зашвырнул их в воду на середину потока, следом за моими, в воду стали шлёпаться и другие телефоны и аппаратура, а Адель, выбросила даже калькулятор, встроенный в записную книжку (какого чёрта она его выбросила, и зачем вообще взяла с собой, я так и не понял). Потом, подняв брызги, ушла под воду ещё аппаратура (по-моему, пара планшетов и два ноутбука) блькнули несколько часов и всё затихло. А может я переусердствовал, маньяк хренов? Да нет, теперь лучше переборщить, чем недосолить и позволить застать тебя врасплох!
-Всё, командир! – сказал Антон. – Утопили!
-Хорошо, если есть что-нибудь лишнее, думаю, теперь можно оставит здесь. Надеюсь, дальше с нами ничего не случится.
-Всё же, пусть побудет с нами, - возразил Игнатов, вот выйдем на поверхность, тогда…
-Лады. Значит поплыли!
Мы подтащили лодки и спустили их на воду. Рассевшись так, как сидели ранее, мы поплыли по чёрной воде. Искать уже нам было нечего (кроме конечно места, где есть выход на поверхность!) и мы продвигались вперёд, не обращая особого внимания, на то что нас окружало, ни справа, ни слева, ни на появляющиеся боковые входы в тоннели.
Подземная река, почему-то стала вилять: то повернёт налево, снизив скорость течения до минимума, то направо и потечёт, снова набирая свой ход. Вскоре стало заметно, что поток стал сужаться, да и потолок в тоннеле понизился и камни нависали уже почти над нашими головами, стоило только поднять руку, и можно было дотронуться до их шероховатой поверхности. Глубина потока тоже уменьшилась, и если приходилось приближаться к стене, днище тут же начинало цепляться за дно. Я перестал засекать время, и не знал сколько же мы плывём, но наверное уже не меньше получаса. Скорость продвижения, была совсем маленькой и, иногда нам приходилось гребсти, чтобы плыть дальше. Все ждали, когда же наше плавание закончится, но приплыли мы даже раньше, чем ожидали.
За очередным поворотом, течение несколько увеличилось, а тоннель стал стремительно сужаться и лодки сели днищем на камни. Всё приехали, а правильнее сказать приплыли! Хорошо, хныкать не будем!
-Пётр, Илья! – показал я рукой вслед убегающему потоку. – Проверьте, что там? Только, осторожненько!
-Обижаешь, командир, - улыбнулся Игнатов, - разведаем в лучшем виде.
Они пошлёпали вперёд и я увидел, что вода не доходила им даже до колена, а они сгибались всё ниже, под нависающим каменным сводом, пока не скрылись за поворотом. Ожидать долго и томительно не пришлось, вернулись разведчики довольно быстро, причём Игнатов, был мокрый с головы до ног.
-Ну? – напряжённо спросил я.
-Всё! – отдышался Игнатов. – Дальше хода нет! Я попробовал даже проплыть – не вышло. Сплошной поток, без воздушного зазора, и только слышно, как бурлит вода, словно в водопаде, а куда уходит дальше и как далеко… Нет там никакого хода, если бы только с аквалангами…
-Интересно, где ты их здесь возьмёшь?
Мы все сгрудились возле лодок. Вода едва доходила до колена, и пожалуй была уже не столь холодной, во всяком случае градусов 13-15.
-Что будем делать? – спросил я.
-А что дальше никак? – спросила Адель, пуская слёзы
-Нет дальше никак…
-Значит, придётся возвращаться, - сказал Антон.
-Что, назад? – спросил Игнатов.
-Ну, а куда ещё! – ответил Антон
-Далековато назад, - почесал затылок Шевцов, - да и завал тот разгребать придётся, невесть сколько. Мы так долго не протянем…
-Значит надо искать другой выход из этого подземелья, - заметил Игнатов.
-И где ты его думаешь искать? – спросил Антон. – В каком месте?
-А я знаю!? – огрызнулся Игнатов. – Ну, не сидеть же здесь до самой смерти!
-Какой смерти? – не удержалась Адель, готовая уже по серьёзному зареветь.
-Никакой! – успокоил я её, так зыркнув глазами на Петра, что тот потупился. – А искать пойдём прямо сейчас и в двух шагах отсюда!
-Как в двух шагах? – удивился Антон.
-А вот так! Вы все гребли и смотрели только вперёд, а я ещё и по сторонам погядывал. Здесь, совсем неподалёку, есть вход в боковой тоннель. Совсем небольшой и по ходу течения скрытый каменным выступом, не обернись я в лодке, то и не заметил бы его. Думаю по этой воде, сплавлялись каменотёсы, не возвращались же они назад против течения. Впереди выхода нет, как не было его и сотни лет назад. А значит на поверхность они прорубили выход где-то рядом. Так?!
-Правильно, командир! – вскричал Антон. – Бросаем лодки и идём!
-Подожди бросать, - остановил я его, - они ещё могут пригодиться, бросим в самом крайнем случае, а сейчас сложим вещи в лодки и бурлаками потянем их за собой. Вход действительно почти рядом.
Мы скинули рюкзаки в лодки и, взявшись за верёвки, потащили их против течения. Я боялся, что глубина начнёт увеличиваться, и мы уйдем в воду уже по пояс, но слава богу этого не случилось и перед нами, внезапно, возник тот самый каменный выступ, который я заметил, а перед ним вход в боковой тоннель.
Подойдя поближе, я увидел, что проход достаточный, чтобы пропустить одного человека. В разведку опять отправились Пётр и Илья, а мы оставив лодки на воде и, привязав их к каменным выступам, поднялись на сухое место в тоннеле. Пока мы сидели, пытаясь отжать мокрую одежду, носки, вылив воду из ботинок, тут же услышали топот шагов по камню и перед нами появился, запыхавшийся Илья.
-Есть! Есть, выход! – выдохнул он.
-Хорошо! – сказал я. – Тогда лодки и всё лишнее оставляем, они нам больше не нужны. Вытаскиваем их сюда и выпускаем воздух.
Стравив воздух, не высушивая, мы скрутили лодки, положив их у стены тоннеля, и сложили другие ненужные вещи. Освободившись от них, мы почувствовали себя, как-то легче и вольготнее. И сразу двинулись по тоннелю. Он оказался нешироким, с низким потолком, так что приходилось идти, всё время пригнувшись, но было заметно, что ход постепенно поднимается в гору. В стенах, то и дело, встречались ниши и даже небольшой боковой тоннель, метра два длинной, кончающийся тупиком. Словно здесь прорубали выход наружу, но видно что-то не сложилось. Идти пришлось недолго и вскоре мы увидели фигуру Игнатова, который сидел у деревянных, окованных железом ворот. Когда мы подошли, Игнатов приподнялся и сказал:
-Выключите свет!
Когда фонари погасли, а глаза привыкли к темноте, мы увидели несколько крошечных лучиков света, которые проникали с левой стороны, над дверью, через каменную кладку.
Значит действительно, это выход!
Что ж, до выхода мы дошли, осталось только незаметно выбраться отсюда. Я стал маниакально подозрителен и, мне везде чудилось, что нас преследуют, обложили со всех сторон и, вполне возможно, уже поджидают снаружи. Вот только врядли они могли определить то место, где мы выйдем на поверхность, но на душе было всё равно муторно и что-то говорило мне, что с теми ребятами, мы ещё встретимся. А пока будем решать, что нам делать, чтобы достучаться до небес!
Я включил фонарь и внимательно осмотрел кладку и деревянные ворота.
-Как будем выбираться? – спросил я. – У кого какие предложения?
-А что тут предлагать, - радостно заявил Птахов, - сломаем ворота, выбьем кладку и на свободу…
-Ага, с чистой совестью! – съязвил Антон. – Ты посмотри! Ворота открываются наружу, но попробуй их сломай? На вид так себе, но явно морёный дуб и, окованы, хоть и примитивно, но хорошим железом, почти без ржавчины. И чем всё это ломать? А если ломать, шуму будет… А что там снаружи неизвестно. А каменная кладка, наверное, тоннами земли засыпана, что её толку разбирать?
-Всё это возможно и так, - сказал я, - но выбираться то надо.
-А может дождёмся ночи, - предложил Шевцов, - а тогда и ломать начнём, пока всё тихо…
-Вот именно ночью и тихо, - сказал я, - а тут мы лупить начнём до одури, а если рядом жильё какое… Шум ведь на всю округу… Нет, не то!
-Командир! – встрел в разговор Игнатов. – А может рванём эту дверь?
-Совсем с ума сошёл! – удивился Птахов. – Шуму будет аж до Фонтенбло, да ещё завалит к чёртовой бабушки…
-Да, Пётр, что-то ты не того…
-Командир! Ты не понял! Заложим аккуратненько пластид, на завесах, и там где камни нависли и всё. Хлопок, словно шампанское открываем, а больше ничего. Васильевич, ты же знаешь, я спец, не подведу!
Я посмотрел на ребят, а те только пожимали плечами, но зато Адель так кивала головой, словно цирковой конь на арене. Всё было бы ладно, но тянуть дальше нельзя, надо принимать решение!
-Ладно! – наконец согласился я. – Действуй! Ребята тебе помогут.
-Отлично! – развеселился Игнатов. – Сейчас и рванём…
-Ты, опять за своё...
-Всё! Шучу, командир! Только небольшой хлопок…
Он снял с плеч рюкзак и начал в нём копаться, доставая оттуда мотки провода, взрыватели и пластид. К нему присоединился Андрей Птахов, а остальные отошли в сторону, чтобы не мешать и не тесниться возле самых ворот. Петр Игнатов вылепил из пластида небольшие угольники и заложил тих по углам ворот, железную оковку и завесы, а Птахов следом, вставлял детонаторы, и подключал их к проводам. Работали они быстро и сноровисто, что просто любо дорого смотреть, но всё хорошее, тоже когда-нибудь, кончается.
Мы не успели соскучиться, как они стали отходить к нам, разматывая на ходу провод и держа в руках взрыватель.
-Всё! – сказал я. – Отходим подальше, как только можно!
Мы отошли в боковой тупик, двухметровой длинны, где и уместились все разом. Птахов с Игнатовым, зашли туда последними, и принялись колдовать с проводами. Наконец всё было готово и Игнатов повернулся ко мне.
-Ну, что смотришь? – усмехнулся я. – Командуй.
-Приготовились! – сказал Пётр. – Рвём на «три»! Раз…два….три!
Я даже не успел ни о чём подумать, помолиться на удачу, или заткнуть уши, как впереди что-то хлопнуло (правда довольно громко!), затрещало, застучало камнепадом, а мимо нас по тоннелю, прокатилась волна воздуха, принеся с собой густую пыль. Пришлось немного подождать, пока пыль уляжется, но и, рассиживаться, особо времени не было. А потом интересно было узнать, какого результата мы этим взрывом добились.
Мы все двинулись к выходу, не смотря на ещё висевшую в воздухе пыль. Зрелище оказалось достойное пера.
Ворота, можно сказать, были разложены на отдельные доски. Петли были срезаны, оковка одной створки отлетела полностью, доски лежали на полу, открыв каменную кладку, которая тоже расшаталась, а один камень, даже вывалился наружу. Этот вывалившийся камень, открыл отверстие сантиметров десять на пятнадцать. Через это отверстие, в бинокль, я и осмотрел окрестности. Находились мы где-то в лесу, ни дорог, ни тропинок, ни жилья поблизости!
К пролому подступили Антон и Илья, и принялись долбить кладку, то втаскивая камни, и складывая их внутри у стены, то попросту выталкивая наружу. Очень скоро, отверстие расширилось настолько, что в него мог свободно пролезть взрослый человек. Прямо за кладкой, оказалась земля, и её убрали лопаткой. Всем не терпелось выбраться наружу, но я из осторожности, велел сначала выбраться Антону и Петру, чтобы они осмотрелись вокруг. Мало ли чего? Они обнажили стволы, и через мгновение были снаружи, прихватив свои рюкзаки.
В голове настойчиво возникли слова: «Быстрее – обвал! Быстрее – обвал!». Я не стал дожидаться сообщений от разведчиков и скомандовал:
-Все на выход! Быстро! Адель – пулей! Сейчас свод рухнет! Живо!
Адель проскользнула в отверстие, словно змея, на мгновение заслонив дневной свет, затем туда же, не мешкая, выскочили по очереди Андрей и Илья. После чего к лазу устремился я, скидывая на ходу рюкзак, чтобы было быстрее и удобнее выбраться наружу. Ещё мгновение и рюкзак полетел проход, а следом головой вперёд нырнул и я.
Всё было словно в замедленной съёмке. Пока я лез, свод позади меня затрещал, и я будто бы видел, как сыпется пыль и отдельные камни с потолка. Если бы ребята не выдернули меня, словно пробку из бутылки, я может быть и не успел бы выбраться из-под завала. А так я скатился по земле, а позади меня, с глухим гулом осел холм, погребая выход, под камнями, вперемежку с землёй. На этом холме не росло никаких деревьев, одни только кустарники. Так что когда он осел и вместо холма превратился в небольшой овражек, трудно было увидеть, что здесь был вход в подземелье. Только камни, торчащие из земли, да покосившиеся прутья кустов.
Взрыв, хоть и небольшой, но где-то нарушил прочность кладки и самого каменного свода, вот он и рухнул, погребая всё под собой. Однако вовремя мы выбрались, ничего не скажешь.
Но кто у меня всё время шепчет в голове, каждый раз предупреждая об опасности? Колокольчиков я уже не слышу, только слова. Единственно, что я ещё понял, голос, звучащий у меня в голове, говорит слова на неизвестном мне языке, хотя я всё понимаю. Странно всё это?! И непонятно! А что колокольчики были понятнее? Вот уж нет! Просто, наверное, интуиция…
Ладно пора осмотреться. Мы оказались где-то в лесу, или скажем в зелёной зоне, а поблизости ни жилья, ни дорог. А надо сориентироваться на местности, где мы очутились, найти хоть какие-нибудь ориентиры.
Сена от нас, должна быть на востоке, пройти под ней мы никак не могли. Глянув на заходящее солнце, и стрелку компаса в часах, я решил, что надо двигаться именно в этом направлении.
Передвигаясь по лесу, мы обнаружили укромное место, в небольшом овраге, где можно было разжечь костёр и обсушиться. Я с Игнатовым двинулся к Сене, оставив остальных, обживаться на новом месте.
Очень скоро мы вышли к широкому шоссе, но не стали останавливаться и, перейдя его, вновь углубились в лес. Этот лес скорее походил, на прогулочный парк. Спустя немного, мы опять вышли на дорогу, похоже грунтовую, причём довольно удачно, так как очутились на перекрёстке, где стоял указатель.
Мы находились на перекрёстке улиц Буа Нотр-Дам и Буя Дю Кулан. Теперь можно было взглянуть на карту, чтобы понять, где мы находимся. Мы с Игнатовым сошли с дороги и, усевшись на пригорке, развернули карту.
Оказалось, что мы сидим совсем недалеко от Сены, между двумя городками, лежащими на одном берегу: Броль, справа от нас и вверх по течению, слева Даммари-Ле-Лис, а от него, через Сену, находится город побольше – Мелён. Но ближе всего к нам была деревушка Ля-Рошет.
Что ж своё место по карте мы определили, теперь пора действовать, засиживаться здесь совершенно ни к чему.
Когда мы с Игнатовым, вернулись к своим, в овражке, уже весело горел небольшой костерок и, все сгрудившись вокруг него, грелись и сушили одежду, дольше всего приходилось сушить обувь. Я показал на карте, где мы находимся.
-Значит так, Андрей, - сказал я Птахову, - ты лучше всех говоришь по-французски и лицо у тебя располагающее. Высыхаешь, переодеваешься и дуешь сюда – в Даммари-Ле-Лис. Находишь там прокат машин (если таковой имеется), берёшь на прокат, какой-нибудь микроавтобус. Если нет проката, выкупи его, к чертям собачим. Вот тебе карточка, вот код, денег там хватит на всё. Можешь конечно заглянуть в деревню Ля-Рошет, но думаю там ничего не обломится.
-А почему нам не пойти к своим машинам? – наивно спросила Адель.
Парни даже не стали её слушать. Но мне то пришлось объяснять, что идти далеко, можно напороться на засаду, да и вообще машин там, скорее всего, уже нет. Их наверное перегнали, если не в Париж, то в Фонтенбло, точно.
-Андрей, переодевайся, - продолжил я, - а то напугаешь всез своей униформой. Брюки камуфляжные подойдут, куртка зелёная – вполне нормально, возьми только пистолет и нож, на всякий случай. Мы туристы, машина сломалась и мы застряли в лесу. Легенда понятна?
-Конечно, Владимир Васильевич! Не волнуйтесь, я быстро обернусь.
-Хорошо. Теперь вот что. Ждать тебя мы будем в этом месте, - и я указал ему точку на карте, близ перекрёстка Женераль Леклерк и улочки Буа-Юре, - ждем примерно часа через три, я думаю за это время ты управишься. В случае чего, пользуйся автостопом, здесь это в порядке вещей, если помнишь.
-Ну, командир! – взмолился Птахов. – Что вы меня за маленького держите…
-Ничего. – успокоил его я. – Повторенье – мать ученья! От этого ещё никто не умирал, а запомнишь гораздо лучше. Ладно переодевайся и дуй по-быстрому!
Андрей переоделся в камуфляж, натянул куртку, тёмно-зелёную кепку и сразу преобразился – турист туристом! Никаких ремней, спецприспособлений, даже нож в ножнах на поясе, прикрыт серым свитером. Он махнул нам рукой и стал взбираться наверх из оврага, а поднявшись на гребень, скоро скрылся из вида.
Что ж, теперь остаётся только ждать! Нет ничего хуже, чем ждать и догонять! А вот ведь придётся! И ничего тут не поделаешь и ничем не поможешь. Ждём! Правда пока ещё есть чем заняться!
-Так, - сказал я, когда мы немного обсохли, - переодеваемся! Чёрную униформу долой, закопаем где-нибудь поблизости, не тащить же её с собой.
Мы стали переодеваться. У каждого в скатке, притороченной к рюкзаку, куртки разных фасонов, чтобы не походить на армейскую команду, штаны, свитера, кепки. Очень скоро мы представляли собой разномастную, цветастую группу, довольно похожую на туристов, тем более, что за плечами у нас висели рюкзаки. Я одел тёмно-синие, утеплённые, спортивные штаны, заправив их в высокие ботинки, голубую с зелёным, тёплую куртку и тёмно-серый свитер под горло, на голову, напялил, чёрную кепку, с каким-то непонятным логотипом. Все преображались прямо на глазах. Адель отошла чуть подальше от костра и переодевалась, повернувшись к нам спиной. Но всё равно даже отсюда я видел всё и конечно не мог не увидеть этого!
Твою мать!! Если бы я заорал, как того следовало, лес не только сбросил свою листву, которой кстати уже не было, но наверное и все иголки на соснах и елях. Я подскочил, словно распрямившаяся пружина, и бросился
к Адели. Я, буквально, кипел от злости! Что ещё можно ждать от этих безмозглых женщин (хотя, правда не всегда они и безмозглые!). Удавит её мало! Парни, видя моё состояние, тоже приподнялись, не понимая, что же со мной случилось и, из-за чего я так взвился.
Когда я подлетел к Адели, она уже одевала куртку и услышав мои шаги, обернулась, счастливо улыбаясь. Но увидев моё лицо, сначала опешила, а потом, наверное, до смерти испугалась. «Гюльчатай! Открой личико!». Физиономия лица у меня была наверное такая, что какой-нибудь вампир или оборотень, выглядел бы ласковым котиком. Я поднял то, что выпало из кармана рубашки Адели, когда она одевала свитер и, поднёс это к её глазам. Крохотная, плоская грань – мобильника!!
-Ой! Я про него совсем забыла, - запричитала она, - прости пожалуйста…
-А, головушку свою, забубенную, ты нигде не позабыла!? – заревел я. – Мозги свои нигде не оставила!?
Подошедший Антон, положил мне руку на плечо и я понял, что всё уже бесполезно: и крики, и злость, и нервотрёпка. Адель заревела, наконец до неё дошло, что она наделала, а ведь до сих пор, только глупо улыбалась.
Тогда всю злость я выместил на этом куске пластмассы, вырвав из него аккумулятор и забросив далеко в кусты. После чего стал мять и крушить мобильник, пока он не превратился в нечто бесформенное, а потом всё это забросил в костёр, благо угли светились красным цветом и, их температура была достаточная, чтобы переплавить останки мобильника.
Понемногу успокоившись, я понял, что что надо делать! Сначала я подошёл к рыдающей Адели и стал её успокаивать.
-Ну, всё, милая, прости! Я вспылил и виноват в этом. Прости, извини, я так больше никогда не буду. Мы все устали, голодные, вот я и сорвался. Прости, хорошая моя, милая, я ведь тебя так люблю! (Наверное, чуть ли не впервые пришлось это сказать!). Всё успокойся, нам надо идти…
Я повторил это наверное в пяти вариантах, пока она перестала шмыгать носом и пробормотала: «Сама виновата, дура!». Такая самокритичность мне понравилась, впервые я такое услышал!
-Что, мужики, простим глупую бабу? – спросил я и, все рассмеялись. Даже Адель, в притворной злобе, начала стучать мне кулаками по груди.
-Смех смехом, - продолжил я, - но пожалуй от греха подальше надо немедленно линять! И побыстрее. Давайте всё здесь приберём и уходим.
Рядом с кострищем выкопали яму и всё, что осталось свалили туда. Сверху засыпали землёй, аккуратно уплотнили и ребята втроём принесли здоровенный валун, лежавший на песке неподалёку, и водрузили на место раскопки. После этого замели все следы и, присыпали вскопанную землю, опавшей листвой. Теперь, даже очень внимательно присматриваясь, трудно было найти то место и понять, что здесь горел костёр. Для этого, что называется «надо носом землю рыть», почти под микроскопом, а на такой лесной массив, потребуется много времени и людей. Да и ничего кроме углей это не даст! Униформу решили здесь пока не закапывать, а взять с собой и припрятать в другом месте, подальше отсюда. Подобрав всё, что могло выдать наше присутствие здесь, мы двинулись в сторону Сены, по направлению к улице Женераль Леклер. Здесь на перекрёстке с улицей Буа-Оре, я оставил Игнатова (где должна состояться встреча с Птаховым), а сами пошли дальше, договорившись, что будем ждать в условленном месте, возле улицы Буа-Сен Пьер, почти на краю городка Ля-Рошет.
Во всяком случае, хоть отойдём подальше от того места, где нас могли засечь, по мобильному телефону Адели. Лес с правой стороны улицы был погуще, там мы и остановились в ложбинке, а на пригорке в сторону улицы я выставил наблюдателя (пока это был Илья Шевцов, потом его сменил я, а потом Антон). Теперь уж действительно остаётся только ждать и надеяться, как говаривал Карлсон прямо с крыши. Ждать, ждать! А ничего другого и не остаётся. Солнце уже закатилось и начало темнеть. Немного похолодало и усидеть на одном месте было довольно неуютно. Приходилось вставать и разминаться. Адель тоже прыгала, как могла, хотя это больше напоминало, какие-то танцы. Так и подмывало сказать: «Девушка к чему эти ужимки и прыжки – женщину украшает скромность!».
Когда я сменил на наблюдательном посту Шевцова, уже стало совсем темно. На душе заскребли кошки и, когда вдали, слева, появились фары автомобиля, я даже обрадовался, хотя и не знал, кто там едет. Свои или чужие?
Глава 9
«Дорогой дальнею, да ночкой лунною…»
«Только бы это были они, только бы они» - твердил я про себя, и тут же зазвучали слова в моей голове; «Это они, они!». Машина приближалась, урча мотором и шелестя шинами по опавшей листве, пока наконец не притормозила и остановилась, почти напротив того места, где залёг я. Вскинув бинокль, я стал наблюдать за ней и увидел, как передняя дверца открылась, и на дорогу, под свет фар, вышел человек и помахал в нашу сторону рукой. Я отчётливо увидел, что это был Игнатов и свистнул своим, чтобы подходили ко мне, а в ответ посветил фонарём в сторону машины, мигнув три раза подряд, с одинаковым интервалом.
Я дождался, когда до меня добрались Адель, Антон и Илья, и мы взвалив по несколько рюкзаков на плечи, двинулись к машине. Стемнело уже настолько, что приходилось иногда включать фонарь, светя себе под ноги. Листва шелестела под ногами, луна постепенно появлялась из-за редких туч, начиная по- настоящему освещать землю.
Я шёл в окружении своих людей и любимой женщины, постоянно оглядываясь по сторонам и нюхая воздух, словно волк. Даже отсюда, за несколько десятков метров от машины, я слышал, как пахнут сиденья в микроавтобусе «рено» (чёрт возьми опять «рено»!), я слышал, как тяжело дышит Игнатов и старается не дышать за рулём Птахов (с чего бы это!) и двигатель работает на холостом ходу, а во втором цилиндре небольшой стук.
Вот такие дела! Я в последнее время стал ощущать себя непонятно кем! Какие-то голоса в голове, видения… Словно какая-то рука направляет все мои действия и всё решает за меня. И я подчиняюсь, почти, беспрекословно. Правда эти решения ещё никогда меня не подводили. Порой я прихожу в себя и начинаю соображать – что-то здесь не так, но в следующую минуту я полон сил и делаю то, что мне говорит голос и вот, что удивительно, он всегда прав и в конечном итоге, всё получается так, как это бы сделал и я. Такие дела! Тут и рехнуться можно! А рехнутся не хочется, да и голос не даст. А может это просто так, выражает себя, моя интуиция!?
Мы подошли к машине, закинули назад рюкзаки и расселись по местам. Стоим.
-Что стоим, погнали! – сказал я.
-Тут, командир, такие дела, - начал мяться Игнатов, - что вроде бы…
-Что ты мямлишь, толком говори!
-Видите ли, Владимир Васильевич, если…-начал лепетать Птахов.
-Слушай, Андрей, ближе к телу, как говорил Ги де Мопассан!
-Вот…мы…поэтому…
-Пётр! – взвился я. – Если Птахов не может, то объясни хоть ты, чётко и вразумительно!
-Командир! – заговорил наконец спокойно Игнатов. – Проката машин, нигде поблизости нет, вот Андрюха и угнал эту машину.
-Чего?! Угнал?!
-Да, Васильевич, угнал!
-Ещё и «рено»…
-Какая уж была, - понуро сказал Птахов. – Никто продавать машину не хотел, вот и пришлось…
-Мафиози хренов! Уголовник! Ты может ещё говорил всем, что тебе нужен микроавтобус?
Что толку теперь бушевать, назад ничего не вернёшь, значит надо двигаться, пока ещё не поздно.
-Ладно! – сказал я. – Поехали!
Не было печали, так черти накачали! Вот и отправляй на дело аналитика, Андрею бы сидеть на стульчике, да бумажки перекладывать, а попал в огонь один и скис.
-Ты откуда машину слямзил, лишенец! – спросил я у Птахова.
-Командир! – шмыгнул носом Птахов – Всё, окей! Стояла во дворе, хозяева вроде давно ей не пользовались. Бак под завязку. Не думаю, что её быстро спохватятся.
-Ах, он не думает, мыслитель! – возмутился я. –Ты смотрю, вообще ни о чём не думаешь…
В машине воцарилось полное молчание. И ругаться и возмущаться уже никому не хотелось. Тишина! С проспекта генерала Леклера, мы свернули на улицу Бургонь и помчались вон из заштатного городка Ла Рошет, в сторону Парижа. По улице Мелен, проскочили городишко Понтьери, и я уже было совсем успокоилось, но как оказалось потом, довольно рановато.
При выезде по проспекту Фонтенбло, на шоссе Солей, нас уже поджидали. Более дурацкого места для засады, я бы придумать не мог. Место совершенно открытое, движение интенсивное, даже в это, ночное время. Ни одного деревца, кроме редких тополей, с правой стороны дороги. Вот там-то я и приметил, этот невзрачный тёмно-зелёный микроавтобус, а на шоссе, как обычно, был выставлен пост: машина с мигалкой и два ажана, в дурацких цилиндрах с козырьками. Дебильнее дебилов, могут быть только сами дебилы! Здесь не требовалось даже подсказки, но всё равно в голове у меня прозвучало: «Не останавливайся, дави их!». Поэтому, когда Птахов принялся притормаживать, я сжал его плечо:
-Вперёд! Не вздумай тормозить! Тарань!
Попробовал бы он со своими косяками не подчиниться. Мнимые полицейские, едва успели отскочить в разные стороны, как мы уже промчались мимо, но зелёный фургон, тут же резво бросился за нами в погоню, словно ожидал от нас таких действий.
Луна светила вовсю, отбрасывая на дорогу, тени от редких деревьев. Здорово похолодало и я бы даже сказал, что начался гололёд, машину иногда заносило на дороге, то в одну, то в другую сторону. Мы неслись к Парижу и эти преследователи, начали меня несколько утомлять. Но не кричать же им, эй ребята отвяжитесь, а то это для вас плохо кончится! Не поймут!
Наконец эта гонка мне надоела! Я вытащил из кобуры свой «глок», приладил к нему ПНВ, открыл заднюю дверцу и прокричал Птахову: «Веди ровнее!». Это только в кино палят по чём ни попадя, прошивая пулями мотор, решетят колёса и лобовое стекло, а машина продолжает двигаться, как не бывало и даже увеличивая скорость. В жизни всё не так. Один удачный выстрел и каюк! Брызги мозгов на подголовнике и машина летит в пропасть (если таковая имеется рядом!), либо просто съезжает с дороги и глохнет.
Я тщательно прицелился (ребята вы сами нарываетесь – ура, спецназ!) и всадил две пули в голову водителя. Его сосед, мгновенно перехватил руль, и машина только несколько в сторону, продолжая двигаться вслед за нами. Ну, парень, ты тоже видно приплыл! Стекло не бронированное, обычное, а значит… В такой момент не надо никого жалеть! Такая жалость может привести к некоторым проблемам и сложностям. А раз назвался груздем, то и полезай в кузовок…
Две пули посланные в грудь герою, напрочь отбили у него желание к вождению автомобиля. «Не гонялся бы ты поп…»
Упав на руль, он резко крутанул его в сторону и машина, став, почти поперёк дороги, опрокинулась и покатилась по ней, ну совсем как в кино. Я успел ещё положить пару пуль в район бензобака, совсем не надеясь его взорвать, но на удивление (наверное от трения металла об асфальт возникли искры) и он таки взорвался. Вот этот пылающая груда металла, скользила за нами, разбрасывая в ночном мраке, брызги огня. Довольно эффектно!
Я поражался сам себе: а тебе Ильин, не жалко тех ребят, что горят сейчас в этой машине? Жалко у пчёлки, а пчёлка на ёлке! Я не заставлял их гнаться за нами, а вот случись по-другому, они бы нас запросто пристрелили, и даже не поперхнулись. Пускай их жалеют те, кто послал этих парней сюда, хотя думаю у них тоже жалости по этому поводу нет! Всё, проехали!
Мы, шелестя шинами, приближались к Парижу, а сзади с сиреной и мигалкой, приближалась полицейская машина. Может и действительно полиция? Хотя вряд ли!
-Андрей! – сказал я. – Тормози! Сворачивая на обочину!
Мы резко затормозили, а полиция проскочила вперёд, и теперь подъезжала к нам, задним ходом.
Я выскочил из машины, и, когда та остановилась возле нас, первым же выстрелом, сбил с головы ажана, его дурацкую фуражку и заорал сумасшедшим голосом:
-Vaughn! Sortir! Est venu! ( Вон! Выходи! Приехали!)
После того, как они вышли из машины (всего лишь трое!), я уложил их на асфальт и аккуратно прострелил одному ногу. Вопли могли бы быть и потише, но орал он доподлинно и всерьёз.
Я вытащил у одного из «полицейских» мобильник и набрал номер.
-Доброй ночи, господин министр!
-Доброй ночи, господин Ильин! – ответил мсье Валь.
-Добрая, кому как!
-Что же у вас на сей раз случилось?
-А то, вы не знаете…
-Ни в малейшей степени!
-Это не вы, пристроили к нам, ваших ажанов, на окраине Понтьери?
-Даже не думал! Я впервые слышу об этом! Значит вы на пути к Парижу, вам моя помощь нужна?
-Нет, я думаю, что управлюсь здесь сам!
-Хорошо!
-Значит эти мнимые полицейские, скорее всего опять наши немецкие друзья?
-Скорее всего, да! Я никому не приказывал следить за вами… Если только другие службы не занялись этим, хотя маловероятно! Вы же сами знаете, что президент, дал вам карт-бланш, а значит…
-Ничего это не значит, мсье Валь! Вы же понимаете, что есть такие любители, которые будут действовать и в обход президента!
-Да, вы правы! В таком случае, постарайтесь не разбрасывать вокруг себя трупы, вдруг они окажутся французскими?
-Разумеется, мсье Валь, я постараюсь быть предусмотрительным…
-Всего вам хорошего.
-Спокойной ночи, господин министр!
Я подумал, что наш разговор произведёт неизгладимое впечатление у лежащих на асфальте «полицейских». Антон с Ильёй, ьоже стояли в двух шагах, держа в руках автоматы. Поэтому я присел на корточки, к тому ажану, который сидел на заднем сиденье и ткнул его стволом в голову.
-Кайся, грешник!
-Что?!
Он даже стал икать от страха.
-Не что, а кто! Ты кто?
-Я полицейский!
-Скажи, мон ами, тебе сразу голову прострелить или ногу! Вот, как тому уроду! А-а?!
-Не надо!
-Что не надо? Голову или ногу!
-Голову!
-А ногу значит можно?
-И ногу не надо!
-Может яйца отстрелить? Это больно, но не смертельно!
-Не надо!
-Правильно! А коли не надо, то поворотись сынку и кажи, звидкиля, ты таки гарны хлопец будешь?
Наверное у французского полицейского, в минуту большого волнения, просыпается знание иностранных языков, ибо он залепетал на чистом русском, проглатывая целые слова и даже предложения, насколько я сумел понять его фразеологию. Мне даже пришлось его останавливать, ибо этот словесный понос, уже начал перехлёстывать через край.
-Тихо, тихо, сынок! Не части, а то мой мозг, не успевает за твоей скороговоркой!
-Я,…и это…ну вот…а потому…!
-Так хорошо! А теперь успокойся и говори тихо и плавно!
Ни черта он толком не знал. Велено остановить, задержать и доставить куда сказано… Вот и всё! А кто они такие и кто ими руководит… толком и сказать не могут. Один козёл из Молдовы, другой из Абхазии, а этот кретин – мой земляк оказался – белорусская бестия.
Что они попали в Германию и как их слепили спецслужбы, это разговор особый и то, что материал они теперь отработанный! Я им так и сказал. Лица их сразу помрачнели, от нарисованной мною перспективы. Да, милые мои, жизнь – не сахар, тут всё может случиться. Я отобрал их «ржавые пистоли» и разобрав на части, закинул подальше от дороги в разные стороны. Потом, весело потрепав по затылкам «глоком», так что они уткнулись ноздрями в асфальт, скомандовал своим ехать дальше. Ну и видок был у этих «полицейских», когда они валялись на дороге, а мимо них проносились машины.
Мы выскочили на шоссе Шалей и, нигде не сворачивая, домчались до Парк-де-Монтсури, на окраине Парижа, но здесь с машиной уже пришлось расстаться. Не хватало, чтобы нас прихватили настоящие жандармы, на угнанном микроавтобусе. Отсюда, до Люксембургского сада, было рукой подать и мы, сев на метро, быстро доехали до нужного места.
Боже, наконец-то мы дома! Хотя этот особняк домом трудно было назвать, язык не поворачивался. Где ты отчий дом? А ведь действительно, где? Родился я в одном месте, жил в другом, учился в третьем, служил в четвёртом, пятом…двадцать пятом, имею жильё в трёх…или нет четырёх местах! Так где я, космополит хренов?! Где же родина? Где сторонушка родимая? Нигде!! Вот тебе и едрид Мадрид! Вот и вся жизнь!
Нет Родины – и умирать не страшно! Страшно другое – умереть без Родины!
Никогда не думал, что буду так радоваться, появившись вновь в особняке, в центре Парижа. Конечно не отчий дом, но всё же, чёрт побери, очень приятно, когда тебя встречает дворецкий, Жан-Поль Обре, со слезами на глазах, а охрана хлопает парней по плечам и спрашиват «коман са ва!» (как дела!). Чертовски приятно!
Я забрался в джакузи, смывать с себя пот и грязь, а также груз воспоминаний подземных катакомб Фонтенбло, а Адель, кажется, просто упала в постель и решила сегодня не просыпаться. Но я, во-первых, не люблю грязнуль, а, во-вторых, она мне нужна была для некоторых дел, поэтому я раздел её сонную и отнёс в джакузи. Не думал, что мыть полусонную женщину и приятно, и сложно. Мне стоило больших усилий, сдержать себя и не овладеть ею, тут же в ванной комнате. Только после того, как я отнёс её, укутанную в большое полотенце, опять в спальню и уложил в постель, я решился обладать ею.
Всегда думал, что всякое новое может быть необыкновенным. Оказывается, обладать спящей женщиной – это, что-то удивительное. Что ей снится, что она чувствует – совершенно неизвестно. Но стоны то раздаются! И приятно, чертовски! Я думаю, нет ничего слаще, тёплого женского тела. Я никогда в жизни не мог уснуть в объятиях, прижавшись друг к другу, а на сей раз даже не понял, когда провалился в эти объятия. Морфей смежил глаза и я улетел на небо.
Часть третья
Au revoir France! (До свидания Франция!)
Глава 1
Bonjour President! ( Здравствуйте, Президент!)
Боже мой, ну как же не хочется вставать! А ведь надо! Адель, оказывается, всё время лежала на моей груди, закинув на меня ещё и одну ногу. То-то мне снилось, что я поднимал и поднимал, легковушку, которая рухнула мне на грудь с подъёмника, и никак не мог её поднять. И какие-то рычаги подсовывал, и домкраты приспосабливал, всё ни в какую! Всю грудь мне раздавило! Такое вот кино! А тут всего ничего, просто голова Адели, лежала у меня на груди… Вот блин, горелый!
Я тихонько отодвинул её в сторону и бочком скатился с постели. И почему же я бедненький – такой богатый! Аж неудобно!
Я одел халат, вышел в зал и нажал кнопку звонка. Дворецкий появился буквально через секунду, (будто ожидал за дверью), так быстро, словно чёртик из табакерки.
-Мсье!
-Послушайте, господин Обре! – начал мямлить я. – Мне право неудобно…
-Господин Ильин? – тут же подбодрил он меня.
-Мсье Обре! Принесите мне стакан водки. Холодной, лучше российской (если таковая найдётся), не финской, не немецкой и даже не «смирновской»… Да ещё бутерброд, чёрного хлеба со сливочным маслом и чёрной икрой. И чтобы толщина икры, соответствовала толщине хлеба!
-Господин Ильин! И это всё с утра, вы себя убиваете…
-Убью разок, мсье Обре, убью!
-Как пожелаете!...
Он удалился, минут через пять в зал вошла мадмуазель Жоли, неся на подносе, всё что я заказал. Если бы не ночь проведённая с Адель, я бы пожалуй покусился на её прелести, но она, внутренне почувствовав неладное, быстро крутанула бёдрами и, сверкая белизной ног, тут же вышла. А я взял запотевший фужер (ну точно, грамм двести!) и начал вливать в себя хрустальное серебро холода, текущее сплошной рекой, одновременно холодя и согревая. Лишь только водка устаканилась в желудке, как на неё сверху свалился чёрный хлеб с икрой и скользящим сливочным маслом, растекаясь внутри меня и туша пожар, который начал уже зарождаться. Прелесть! Изумление и вожделение! И надо ли теперь женщина, нет, пока не надо! Брысь!
Я расслабился, тело стало ватным и голова слегка закружилась, но эта эйфория прошла довольно быстро. Я откинулся на диване и включил телевизор. Шли утренние новости, из раздела происшествий. Ой-ля-ля! В районе Понтьери найдена машина, полностью сгоревшая, есть погибшие, а вот о полицейском автомобиле не сказано ни слова. Пропал, исчез, испарился! Значит троица немецких агентов, успела вовремя слинять?! Молодцы! Ну и ладно! Флаг им в руки и скатертью дорога, хоть в Германию, а скорее всего, куда подальше…возможно даже на свидание с всевышним.
-«Держи меня соломинка, держи!...»
Да им бы лучше исчезнуть! Хотя и на старуху бывает проруха, но есть некоторые люди, которые не умеют прощать ошибок, особенно чужих…
Ладно проехали, не будем углубляться в дебри и копаться в чужом белье!
Я успокоился и забрался в постель к Адели.
-Ильин! – она потянулась и обняла меня. – Ты всегда снишься мне, в каком-то экзотическом виде…
-Неужели?
-Представь себе….
-И что?
-А то, что я тебя хочу!
-Ещё!!?
-А что, разве уже что-то было??
-А ты не помнишь?
-Нет…
-Вот те раз?... А я ведь не железный!
-Милый! А я хочу!
-Господи! Ну куда от тебя денешься…
-Да никуда!
И она вспрыгнула на меня, словно кошка. Меня ещё никогда и никто, не пытался изнасиловать, а тут…ладно бэби, попробуй авось получится, хотя… А на самом деле таки получилось!
«И никуда, никуда мне деться от этого, ночь за окном во дворе никого…». Вот уж воистину приплыли!
Всё! Долой всё к чёртовой бабушке! Я стаскиваю с себя Адель, невзирая на все её вопли и протесты, и спрыгиваю с кровати. Наконец-то свобода!
-Ильин! Вернись! – кричит она мне вслед.
Как бы, не так! Чёрта лысого, только вы меня и видели! Немедленно бежать, а то умру в этой постели!
Слава богу во дворе никого, и всё спокойно! Холодный ветер, лохматит волосы на голове, а свежий воздух, вливаясь в лёгкие, пьянит и освежает. Эх, была не была! Пару кружков по Люксембургскому саду и назад домой.
Что ж, парень, а не пора ли нам посмотреть, что мы надыбали в этих катакомбах. Пора!
Когда я подбежал к особняку, все уже проснулись и собравшись в зале дожидались меня. Я зашёл туда, даже не раздеваясь, как и был в спортивном костюме. Все уставились на меня с немым вопросом, мол, что теперь командир? Я подошёл к торцу стола, тяжело дыша после пробежки, и оглядел присутствующих.
-Ну, что друг мой, тащи сюда сокровища! – сказал я Андрею Птахову (как самому провинившемуся!) и он тут же выскочил задверь, через несколько минут вернулся с рюкзаками.
-Высыпай!
На длинный овальный стол, посыпалось, чёрт те чё и я, принялся раскладывать это богатство, перед собой. Господи, чего здесь только не было!
Камни и золото, я тут же отмёл в сторону, с ними было всё понятно, и рассматривать их не представляло особого труда. Золото, монеты, камни – бриллианты и алмазы (не обработанные!), сапфиры, рубины, изумруды некоторые которых я даже не знал, всевозможных размеров и расцветок, россыпи жемчуга, и изделий из золота и серебра, украшенные каменьями и эмалью. Всё это было на виду, но вот, что хранилось в ларцах и шкатулках. Здесь могли находиться всевозможные реликвии и артефакты. Это, необходимо было рассматривать досконально!
Мы уселись за стол и принялись, открывать всё по очереди, стараясь не перепутать и поражаясь тому, что вынесли из подземелья. Шкатулки, ларцы, ковчежцы, дарохранительницы, сундучки… Некоторые были изготовлены из дерева, украшенные богатой инкрустацией и драгоценными камнями, другие металлические (из серебра и золота) с богатой чеканкой, третьи из слоновой кости с изумительной резьбой, четвёртые собраны из пластин оникса, украшенного камеями и геммами. Возможно, что они сами по себе, в тысячу раз ценнее того, что в них находится. Допустим в одном из ларцов, лежит ржавый гвоздь, коим был прибит к кресту Иисус Христос, но правда ли это тот самый гвоздь. Даже, если его удастся датировать первой половиной столетия от рождества христова, нельзя доказать, что это именно он.
«Вот и всё, что было, вот и всё, что было, ты как хочешь это назови…!»
Все сгрудились вокруг меня. Начали!
Вот эта шкатулочка! Золото, серебро, вся в драгоценных камнях, кроме бриллиантов, не очень то хорошо они смотрятся на золотой поверхности. Зато здесь, есть всё остальное: малахитовые изумруды, царственные сапфиры, розовые аметисты и даже горный хрусталь на шёл здесь своё место. А что внутри? Как я и предполагал, на сафьяновой подложке лежали два ржавых штыря (даже не гвозди, хотя и со шляпками), но выкованы грубо, треугольной формы и местами покрыты буро-красным налётом, отличающимся от ржавчины. Следы крови Христа?! Всё может быть! Возле одной и из стенок шкатулки, лежал свёрнутый в трубочку кусок пергамента, на вид хорошо сохранившийся, но мы не стали разворачивать его. Это удел учёных-реставраторов и археологов! Возможно на этом пергаменте и найдётся объяснение, что это за гвозди, откуда, и как они сюда попали.
В следующей шкатулке, так же золотой, увитой арабской вязью и камнями (причём если я понимаю, украшенной очень дорогими камнями – голубой гранат и чёрный опал!), лежала деревянная щепка и такой же свёрнутый в трубочку пергамент. Надо полагать, что что это часть Животворящего Креста, на котором был распят Иисус Христос.
Ещё в одной шкатулке, лежит часть тернового венца, коий возложили на голову Спасителя, римские воины, во время его Поругания.
Далее, уже в более ёмком и продолговатом ковчеге, наконечник копья. Наверное, это то копьё Лонгина, которым римский центурион Гай Кассий Лонгин, ударил распятого Иисуса Христа, между 4 и 5 ребром, и завершил его мучения. Вот только какое же копьё настоящее: венское, армянское, ватиканское, краковское, или то, что лежит сейчас передо мною в этом ковчеге?
Тамплиеры, видно собрали все реликвии, касающиеся Спасителя, со всех уголков Святой Земли, да и где их было ещё собирать, как не здесь, в Иерусалиме.
Потом мы обнаружили табличку (титло INRI) – прибитую к верхушке креста, где было написано: «Иисус Назорей Царь Иудейский», очередное издевательство, выполненное по указанию Пилата (а может вовсе и нет?), губка, которой поили Иисуса уксусом (правда она за много лет развалилась на части). В одном из ларцов, сохранилась ткань, сложенная по размеру днища, толи платок Вероники, толи Риза Богородицы. А сколько было сложено мощей, я боюсь их всех перечесть и объяснить чьи они, со своим скудоумным знанием. Один из них вполне можно причислить к деснице Иоанна Крестителя, очень хорошо сохранилась в нетленном состоянии, рука и рука. И везде лежали свёрнутые листы пергамента, а ещё ни одна из шкатулок или ларцов не была заперта, хотя на всех имелись, либо запоры, либо внутренние замки. Запоры на них были стянуты, толстой золотой проволокой, склёпаны между собой (нам даже пришлось её перекусывать, чтобы открывать крышки), а в месте клёпки, самом широком месте, угадывался оттиск печати короля Филиппа IV Красивого. Конечно, оттиск получался неважный, да и не помещался весь, но всё равно угадывалась, сидящая фигура с короной и мантией, а кое-где и надпись по кругу. Значит действительно король получил сокровища тамплиеров, опечатал их и захоронил в подземельях Фонтенбло. Зачем и почему, этого мы уже не узнаем никогда!
Я смотрел на десницу в ковчеге и думал. Где правда, а где ложь? Оказывается, не всё тайное становится явным! Где настоящая десница Иоанна Крестителя, перед нами, или в Цетинском монастыре в Черногории? Вот (как говорилось в одном фильме!) вам сюжетец, а-а, вот правда образа!
Ладно пусть с этим теперь французы разбираются, это их наследие и им принадлежит. А посему не будем рвать и метать, договор, есть договор и его надо соблюдать!
Молодцы мои что-то приуныли, как я погляжу, а Адель и вовсе осунулась.
-Что, друзья мои, не веселы? – улыбнулся я. – Что, буйны головы повесили?
Да вот, командир, - сказал Антон, - жаль такую красоту отдавать, как-то не с руки…
-Ах, вот вы о чём!
-Ну, да! – подтвердила Адель. – С какой стати, собственно говоря…
-Потому что такой у нас был договор, с господином президентом Французской республики, потому что, это собственность Франции, и я не собираюсь с этим государством воевать! Может вы желаете?
-Нет, командир, что ты! – загалдели все разом. – Жаль просто…
-А вы не жалейте! Подумаешь гвоздики отдаём, да щепочки… Правда оправлены в золото и каменья, но это всего лишь только предполагаемые реликвии… А я своей честью ещё дорожу, да и вашей тоже!
-Правильно! Бог с ними…
-Вот именно! Артефакты они, раритеты, ещё не факт! Пусть теперь французы голову себе ломают, возможно мы ещё и посмеёмся над ними…
-Несомненно, командир!
-Или ,может, вы стеснены в средствах? – продолжил я. – Тогда скажите!
-Владимир Васильевич! Не гневите бога!
-Я то как раз не гневлю, а вот вы кажется пытаетесь…
-Вот и скажи теперь слово…-огорчённо произнёс Антон.
-Ладно, замнём для ясности. Честно говоря, я хочу поскорее избавиться от всех этих сокровищ и получить наше вознаграждение в твёрдой валюте, в швейцарском банке. Пусть французы расхлёбывают свои дела сами и не загребают жар нашими руками…
-Это правильно, командир!
-Тогда наберём, господина министра…
Я достал мобильный и набрал, уже давно забитый в телефон номер.
-Ало! – голос министра, звучал довольно приветлив, что уже настораживало.
-Добрый день, господин министр!
-Добрый день, мсье Ильин! Как ваши дела?
-Вы знаете, неплохо!
-Конечно! По сравнению с тремя обгоревшими трупами, в машине , на окраине Понтьери, я думаю вы чувствуете себя превосходно!
-И что полностью сгорели?
Как головешки! Пожарным осталось только затушить кузов микроавтобуса.
-Ай-яй-яй! Нельзя так безрассудно баловаться со спичками, а тем более гонять на машине с большой скоростью. Видите, к чему это приводит?
-Да, вы правы, так гонять нельзя! Особенно если учесть, что в их телах обнаружены по две пули, а ещё две в бензобаке…
-Господи, да кто же их так?
-Вот и я не могу понять – кто? Но все пули выпущены из «Глока-18», вам это не о чём не говорит?
-Увы, нет? Н могу сказать, что это хорошее оружие.
-Странно! Но спасибо за разъяснение.
-Не за что, господин министр! Всегда к вашим услугам!
-Кстати! Мы перегнали два ваших «мерседеса», так что они теперь стоят под вашими окнами.
-Вот за это большое вам спасибо…
-Ничего! Не стоит благодарности…
-Да, кстати, господин министр, не могли бы вы, организовать мне встречу с президентом?
-По какому поводу?
-По поводу успешного завершения нашего, а точнее сказать вашего, дела.
-Действительно!?
-Несомненно, господин министр!
-И где вам будет удобно?...
-Я, считаю, что по такому поводу, можно было бы встретиться и в Елисейском дворце…
-А у вас губа не дура, мсье Ильин!
-Так ведь случай то, какой…
-Наверное! Но предупреждаю заранее, встреча будет не протокольной…
-Ну, разумеется! В узком семейном кругу…
-Вот именно! А вы всё шутите?
-Так ведь настроение хорошее, господин министр, и дело успешно завершено!
-Когда вы желаете встретиться с президентом?
-Чем быстрее, тем лучше! Не хочу держать у себя ценности, принадлежащие французскому государству.
-Что ж, это похвально.
-Похвально и спокойнее для меня. Уж очень много людей заинтересовано, ими обладать. Кстати, вы не узнали, господин министр, кто эти люди?
-Это не телефонный разговор, мсье Ильин! Поговорим об этом при встрече…
-В таком случае, буду ждать с нетерпением!
-Договорились! Будьте на связи, я вам сообщу, когда президент сможет вас принять.
-Хорошо! Жду!
-Всего вам доброго.
Министр отключился, а я обвёл всех взглядом и сказал:
-Всё! Теперь отступать некуда, позади Москва! Складываем все ценности и готовимся к поездке. Что-то не нравятся мне наши немецкие друзья! Чует моё сердце, не отвяжутся они от нас, и скоро мы с ними вновь свидимся. Может попросить помощи у французов?
-Владимир Васильевич! – укоризненно, покачал головой Антон. – Неужели сами не справимся? Стыдно!
-Ладно! Загоняйте «мерсы» во двор и проверьте их, как следует. Бог его знает, что лягушатники, за это время, с ними могли сделать. Ищите «жучки», «маячки», а может и некоторые, специально устроенные, неисправности. А то выедем за ворота и станем колом! Только этого нам не хватало! За работу!
Парни пошли заниматься своим делом, а я пошёл за двумя увесистыми сумками, чтобы сложить в них всё найденное сокровище. У меня не возникло даже не малейшей мысли, чтобы припрятать, хотя бы часть того, что лежало на столе. Мне вполне хватало того, что практически само попало мне в руки – кольцо и огромный изумруд, выточенный в виде чаши (а вдруг это Святой Грааль?!).
Я притащил сумки и стал сгружать в них весь клад, укладывая тщательно и скрупулёзно. Адель крутилась тут же, не столько помогая, сколько внося сумятицу во все мои действия.
Наконец всё было уложено и можно было бы уже двигаться, но господин Валь пока не звонил, а мне не хотелось напоминать лишний раз о себе и настаивать на аудиенции. А посему я оставался при своих делах и ждал развязки событий. Вот вам и классический пример высоких международных отношений! Как говорится vate faire foutre dans le cul ( пошёл ты в задницу), вот и все дипломатические отношения. Терпеть ненавижу, этих важных уродов! Можно подумать, что в этом деле, нам больше всех надо! А оказывается наш крест – терпеть и ждать! А хуже этого нет, словно бежишь по кругу, как загнанная лошадь. Что-то я в философию ударился, даже не знаю, плохо это или хорошо. А так порой, хочется погрозить пальчиком и сказать: «Адью, господин президент!». Забрать всё это богатство (уж даже не знаю, кому оно больше принадлежит!) и сделать ноги. Вот только честь не позволяет это совершить!
Когда, я уже стал терять терпение, наконец-то зазвонил мобильник.
-Мсье Ильин?
-Разумеется!
-Вас устроит сегодня, в четыре часа, по полудни?
Боже мой, как чиновники любят говорить официально и одиозно, хотя правда, по существу.
-Конечно! Буду точь в точь!
-Простите!? – удивился собеседник.
-Я имел в виду – вовремя! И передайте мой нижайший поклон мсье Валю!
-Обязательно.
-Всего хорошего.
Когда все вопросы были решены, а на уловки никто не поддался, я отключил телефон и уселся в кресле поудобнее. Пока есть время, стоило пораскинуть мозгами. Ждать подвохов со стороны французов было глупо. Зачем им это? Клад и так сам шёл им в руки, проверить прикарманил ли я некую толику, практически невозможно, если не вывозить сокровища за пределы страны, то никто ничего не узнает. Я думаю, не нужны французскому президенту лишние неприятности. Это уж право слишком!
В комнате опять появилась Адель и, судя по её выражению лица, назревал неприятный разговор. Но я был во всеоружии. Прав был старик Иммануил Кант, когда говаривал: «Чем больше привычек, тем меньше свободы» (что-то последнее время, я частенько вспоминаю эту фразу!).
-Послушай, Ильин…
-Очень внимательно!
-Что очень внимательно?
-Очень внимательно тебя слушаю, что же ещё.
-Хорошо! Тогда скажи, ты в своей жизни, любил кого-нибудь?
-Ну, ты и вопросы задаёшь! Конечно! Дочь люблю, внучку и внука и даже, как ни странно, жену свою бывшую,…наверно тоже любил. А что?
-А меня ты любишь?
-Ну, как сказать…
-Чтобы не обидеть! Да!
-Нет, я ни это имел в виду! Как бы тебе объяснить…
-Вот и объясни! Объясни!
-Знаешь, я уже старый и больной…
-Ага! Знаю я, какой ты старый и больной!
-Видишь ли, я многое в этой жизни ненавидел, многих потерял, поэтому боюсь не только любить, но даже влюбляться…
-Вот значит, как!
-Наверное, так…
-Думаешь, выкрутился? Ладно я спрошу по другому.
Тут я понял, что приплыл, дальше отступать было некуда. Сейчас меня прижмут и начнут прессовать по полной программе, поэтому пока промолчал.
-Скажи, - продолжила Адель, - ты меня замуж возьмёшь? Только не крути! Да или нет?
А вот это уже, удар ниже пояса! Ничего себе «да или нет»! Действительно не открутишься. Что ж, была не была!
-А вот с этого, милая моя, и надо было начинать…
-Неужели?
-Да, именно! А то любишь – не любишь, какой-то цветик-семицветик, а так всё ясно и официально…
-Ильин! Не мути воду!
-Я и не мучу, то есть даже не мучу. Вот сдадим это барахло, куда надо и пожалуйста…
-Что, пожалуйста?
-Жениться, что же ещё, но обязательно будем венчаться, хватит мне этих комсомольских свадеб…
-Где, венчаться?!
-Что значит где, в церкви конечно, православной. Есть же здесь в Париже церкви или соборы.
-Должны быть…
-Вот иди и готовься, завтра с утра и поедем. А сейчас марш, искать себе свадебный наряд, да гувернантку прихвати, она Париж лучше нашего знает. У меня то костюм приличный к случаю есть, да и галстук тоже…
-Хорошо! Тогда я побежала…
-Беги! Скажи водителю, чтобы он взял «рено» и одного охранника, а мы уж на «мерсах» поедем.
Она чмокнула меня в щёку и выпорхнула из комнаты.
Парни появились через несколько минут. Антон и Андрей подошли к столу и остановились.
-Ну, как? – спросил я.
-Командир! Ты как всегда прав! – заявил Антон.
-Что-то нашли?
-Полный комплект! Подслушка, «маячки», тормозные шланги откручены на одной тачке, пару раз тормознёшь и без тормозов, в другом «мерине» рулевое на соплях, едва держится, пару раз тряхнёт на скорости и улетел невесть куда…
-Всё подкрутили?
-Пожалуй всё, но полной гарантии дать не могу, бог его знает, что ещё эти умельцы могли придумать!
-Пока есть время, покопайтесь ещё, более досконально. Но в полчетвёртого, пакуем вещи и выезжаем…
-На двух машинах?
-На двух, - сказал я. – Что-то у меня предчувствие нехорошее…
-Раз предчувствие командир, значит надо верить! – серьёзно сказал Антон. – Оно тебя ещё никогда не подводило!
-Да уж! Совершенно не хочется, получить пилюлю в последнюю секунду, а тут, похоже, дело пахнет керосином…
-Значит, командир, вооружаемся?
-Да ещё как! Хоть до Елисейского дворца и недалеко, но и это расстояние надо преодолеть.
-А сам дворец? – усмехнулся Антон. – Вдруг туда не пропустят?
-Ты что же предлагаешь его штурмом брать?
- А что? Запросто штурманём!
-Всё! Пошутили и будя! – серьёзно сказал я. – Давай ка за работу, отдохнём потом. Ох, не нравятся мне такие поездочки…
-Ничего, Владимир Васильевич, прорвёмся!
-Хорошо бы. Ладно идите.
Когда полчетвёртого я вышел во двор, машины были уже готовы и ребята нервно ходили вокруг. Ехать было действительно недалеко, буквально минут 15-20: к Сене, а там через мост Александра III до Елисейских полей, и тут же президентский дворец. Чего проще!
Вот мы сели и поехали! Никогда не думал, что что-нибудь может случиться с нами в самом центре Парижа. Я ехал во втором «мерседесе», вместе с Антоном и Андреем Птаховым, а впереди рулили Пётр Игнатов и Илья Швецов с французским водителем.
Вот тут-то на мосту через Сену, в голове у меня заговорил голос: «Внимание! Засада! Засада!». Опять какие-то голоса в голове, но пренебрегать ими я и не подумал. Глянул вперёд, через лобовое стекло. Что-то здесь не так! Именно сегодня, и именно на мосту, надо было вести ремонтные работы. Прямо, как в Союзе, летом сделать было нельзя (или хотя бы ночью!), а обязательно ковырять асфальт под мелкий осенний дождь. Странно господа! И встречная полоса перегорожена, а на наше стороне компрессор стоит, но не слышно, чтобы он работал, а рабочие в ярких куртках не столько работают, сколько поглядывают вокруг, словно чего-то, или кого-то ожидают. Очень подозрительные работяги! Я схватил рацию:
-Пётр, Илья! Впереди что-то не так. Посмотри на рабочих, по-моему полное фуфло! Их человек десять, будьте внимательны. В случае чего, будем прорываться, откроют огонь, глушите всех на поражение!
Надоела мне уже, эта немчура!
Не успел я это подумать, как у работяг, в руках, вдруг возникли автоматы. Пули застучали по передней машине, а потом стали бить и в нас, но пули с рикошетом, разлетались в разные стороны. Ну что с этими недоумками поделаешь? Гранатомётов вроде пока не видно, а из своих пукалок палите сколько угодно. Но вдруг я увидел, что какой-то козёл в автокране, стоящем за ограждением на встречной полосе, достал всё-таки ПРГ и направил его в нашу сторону. Теперь уж моё терпение лопнуло! Крикнув своим: «Мочи их всех, к чёртовой матери!», я приоткрыл стекло и влепил в голову этому идиоту в автокране, очередь из «Глока-18». Граната, пущенная покойником, врезалась в крышу кабины автокрана, но успела разорваться, превратив его в пылающий костёр. Стоящих рядом стрелков смело взрывной волной, а одного даже выбросило, за перила моста в Сену. Парни тоже стреляли не промах. Знай наших! Нападающие падали на асфальт, с дырками в головах. Тут и бронники не помогут и раненых не будет. На войне, если честно говорить , с раненными морока, особенно, если это враги. Тащи их потом в медсанбат за несколько километров. А здесь, собственно даже не война, а какое-то бандитское нападение. Что хотели, то и получили! Я не думаю, что оставшаяся в живых немчура, потащит своих раненых в госпиталь. Чтобы сохранить всё в тайне, скорее всего, добьёт их прямо здесь. Мёртвые не кусаются! Честно говоря, я не кровожадный, но сегодня моя душа очерствела. Последняя граната из подствольника, попала в какой-то странный автомобиль, стоявший на встречке. Он взорвался с сумасшедшим грохотом, его подбросило в воздух, и он перелетев ограждения, между двух фонарных столбов, рухнул в воду. Путь вроде бы был свободен, но чем чёрт не шутит… Я включил рацию и сказал парням:
-Внимание! До Елисейского дворца не расслабляться! Не хватало ещё, чтобы нас на подходе прихватили…
-Ясно командир!
Однако больше никаких происшествий с нами не случилось. Меня это даже несколько удивило. Лично я, на их месте, подстраховался и устроил бы вторую засаду, на тот случай, если первая не сработает. Но видно немцы настолько пунктуальны, что решили всё окончить в один раз, считая, что решили всё! Или может это не немцы? Тогда кто?
Уже почти четыре и мы прибыли на место. Нас не хотели пропускать в резиденцию, и мне пришлось настоять, объявив дежурному офицеру свою фамилию и сказав о приглашении. Через несколько минут, нас пропустили внутрь, и я оставив машины при вооружённой охране, вместе с Антоном, разоружившись и прихватив два больших саквояжа, проследовал к дворцу.
На крыльце, нас уже ожидал министр внутренних дел Мануэль Валь. Мы церемонно раскланялись и вошли внутрь.
-Вы, как всегда, мсье Ильин, не можете приехать без помпы, - саркастически заявил Валь.
-Ого! Значит вам уже доложили!
-Конечно!
-Что ж, поздравляю вас, господин министр, ваши службы работают бесподобно…
-Ещё бы! В центре Парижа взрывы, десяток трупов. Вы, я думаю, перещеголяли самого себя!
-Просто самооборона и ничего более!
-Кто-бы в этом сомневался.
-Господин министр, вы можете проверить! Ни слова лжи! Но вот почему, средь бела дня, в центре Парижа, происходят бандитские нападения на иностранных граждан?...Непонятно! Я думаю президенту это будет интересно узнать.
-Хорошо, мсье Ильин, мы в этом тщательно разберёмся! А теперь пройдём к президенту.
-Несомненно!
Пройдя по целым анфиладам комнат и коридоров, мы наконец попали в приёмную, а оттуда и в личный кабинет. Слава богу мы на месте!
-Добрый день, господин президент!
Глава 2
Сокровища Иерусалима
-Добрый день, мсье Ильин! Прошу вас.
Президент подошёл и пожал мне руку. Вроде бы он был любезен и доброжелателен, но стоит ли верить, когда ты говоришь с сильными мира сего. Впечатление бывает обманчиво и не всегда правильным. С такими людьми я стараюсь держаться на расстоянии, и не могу верить им, как например своим парням, прошедшими со мной огонь, воду и медные трубы, которые гнили под дождём, со мной в одном окопе, а над головой свистели чёртовы пули. Но раз я здесь, ничего не поделаешь – улыбайся!
Мы с Антоном уселись за стол, друг против друга, президент в своём кресле, а министр Валь, пристроился в кресле у окна, сбоку. Словно он здесь посторонний наблюдатель, но кое-чего и он значит. Положив нога на ногу, он внимательно следил за нашей беседой, но не вмешивался в неё, как и положено хорошему чиновнику.
-Прошу, мсье Ильин! – опять повторил президент.
-Да, господин президент, нам всё удалось! Не смотря на все препятствия (о которых вы наверное знаете!) мы нашли то, что искали…
-Да, мне докладывали, о тех трудностях, что возникли на вашем пути.
-И вот поэтому, меня очень удивляет, господин президент…
-Что?
-Как вы позволяете в вашей стране свободно действовать спецслужбам других государств? Я бы, честно говоря, такого не потерпел.
-Видите ли, мсье Ильин, - президент откинулся в кресле и сцепил перед собой руки, - у нас нет сведений о спецслужбах иностранных государств, которые бы преследовали вас во Франции. То, что мы обнаружили, заметьте с вашей помощью, это просто уголовники и террористы, а значит наше правительство не может предъявить претензии ни одному государству. Те просто от них отмежуются, не признают их своими гражданами, а тем более, состоящими на службе в государственных органах.
-И вы в это верите?
-Конечно, нет! Но мы ничего не сможем доказать. Здесь мы бессильны!
-Давайте говорить начистоту, господин президент! Что вы можете рассказать об этих…террористах! Как никак моя безопасность и безопасность моих людей, во многом, от этого зависит!
-Хорошо, мсье Ильин! Думаю в этом, нам поможет господин Валь. Всё что стало нам известно, он вам сейчас расскажет. Прошу вас, Мануэль, ничего не скрывайте и говорите, всё как есть. Думаю, господин Ильин это заслужил.
Министр уселся в кресле ровнее и, прокашлявшись, заговорил:
-Невозможно сказать достоверно, какой организации принадлежат эти люди. Конечно не будем себя обманывать – они из Германии, но это не значит, что они числятся в одной из государственных спецслужб. Вы надеюсь слышали о такой нацистской организации, как «Аненербе».
-Слышал, конечно!
-А вы знаете, что в годы Второй мировой войны, они вели поиски неких артефактов во Франции, и в том числе в Фонтенбло?
-Да, и это мне известно.
-А теперь представьте, что какие-то люди, нашли бумаги общества «Аненербе», где и указывалось, что в районе Фонтенбло, по некоторым данным, спрятаны королём Филиппом, реликвии и сокровища тамплиеров. Как они это обнаружили (я имею в виду общество «Аненербе»), скорее всего нашли в архивах, которые посещали во многих городах Франции. И вот одна из спецслужб Германии, а может неонацисты или бывшие нацисты (уж очень топорно они работают для профессионалов!) нашли бумаги «Аненербо», каким-то непонятным образом. Немцы, а тем более нацисты, очень суеверная нация, крайне подверженная оккультным наукам, а посему обладание этими артефактами, для них крайне важно.
-Даже теперь, они думают, - вставил я, - с их помощью опять завоевать мировое господство!
-Возможно и так, - сказал министр.
-Что же вы не расспросите их с пристрастием, ведь существуют такие средства, когда они не сумеют не рассказать обо всём…
-Конечно! – огрызнулся министр. – А вы нам оставляете такую возможность, после вас мы только трупы подбираем!
-Ну, не всегда! – ответил я. – Вы их живьём тоже брали, по моей указке, между прочим…
-А того, кого мы взяли, - рассердился окончательно министр Валь, - ничего не знают! Указано им было следить за такими-то, может напасть, может ликвидировать, на это будет дана команда. А кто командует, зачем и почему им совершенно неизвестно. Полная конспирация!
-И к ним спецсредства применялись?
-Естественно! Но результат оставался прежним. Вот так!
-Плохо конечно…
-Хватит пикироваться! – прервал нас президент. – Мсье Ильин, расскажите лучше, как вам удалось найти эти сокровища. А кстати где они?
Я кивнул головой Антону и тот начал выкладывать на стол из баулов, всё, что мы принесли с собой. Очень скоро весь стол был уставлен артефактами, драгоценные камни мы сложили во множество коробочек, а золото и монеты просто высыпали на крышку стола. Пока Антон всё это выкладывал, я стал рассказывать своим собеседникам, как происходили наши поиски. Я ничего не утаивал: рассказал, как мы рылись в архивах и библиотеках, потом в самом дворце Фонтенбло, как обнаружили вход в подземелье (или катакомбы), похвалил за оказанную помощь Жанну Море, как мы пробирались по катакомбам по указателю, плыли по подземной реке, как нашли клад и выбрались наконец наружу. Единственное о чём я умолчал, то это то, где мы нашли клад и вовсе не упомянул о настоящем Ковчеге Завета, ни к чему знать о нём французским властям. И нам и им спокойнее будет, а то не дай бог, полезут ещё в катакомбы искать тот ковчег, да наломают дров и натворят чудес на целый свет. И тогда уж точно, может наступить конец света, не в переносном, а в прямом смысле. Не зря же король Филипп, так тщательно его припрятал, да и я , постояв возле него полчаса, почувствовал всю силу ужаса, а если бы сдуру прикоснулся, да не дай бог приоткрыл его… Нет, пусть уж он лежит, там куда его положили. Поэтому я сказал, что все найденные артефакты и сокровища вынесены из подземелья и там более ничего нет (чтобы даже мысли не было, лазать там и искать что-то). Я даже не указал точное место, где мы выходили на поверхность, но вход, конечно же они знали, что он погребён под завалом тоже, но с помощью современной техники его можно вскрыть. Но если там больше ничего нет, то незачем туда и соваться, понапрасну тратя труд и время.
Президент и министр меня внимательно выслушали ( в душе с открытыми ртами), а потом стали рассматривать сокровища, открывая шкатулки, ларцы, ковчеги, крутили головой и цокали языками.
-Кстати, господин министр, - спросил я, - это не ваши люди были там, в лесу Фонтенбло, когда мы спускались в подземелье?
-Наши люди тоже там были. – подтвердил министр. – Так что считайте мы вас спасли.
-Я думаю мы и сами спаслись бы, как-нибудь…
-Может и спаслись бы, а может и нет. Там оказалось достаточно, так называемых, террористов…
-Взять кого-нибудь удалось?
-Увы!
-Вот видите и у вас не всё так гладко, ка вы это описываете, - саркастически сказал я.
-Да уж, не всегда всё проходит гладко! – опять вскипел министр. – Схватка проходила в лесу, да ещё с подготовленными людьми. Они даже трупы не оставили, утащили с собой и уехали на трёх машинах, в разные направления…
-А трупы то были?
-Да! Утром мы тщательно всё осмотрели и обнаружили следы волочения тел и кровь на земле… Что ж вы думаете наш спецназ и стрелять вовсе не умеет?
-Нет этого я не говорил! Ладно оставим прошедшее в покое…
-Правильно, мсье Ильин! – прервал нашу перепалку президент.
-Господин президент! – обратился я. – Что вы думаете со всем этим делать?
И я указал на сокровища, разложенные на столе.
-Наверное, вы думаете, что я это … как это сказать, прикарманю! – хитро улыбнулся он.
-Вот уж нисколько…
-Это всё достояние французской республики, - продолжил президент – и я имею к этому сокровищу отношение, как хранитель этих исторических ценностей.
-А все же, где всё это будет находится?
-Честно говоря, я об этом пока не думал. Первое, что приходит в голову, это надо показать искусствоведам, историкам, экспертам, сотрудникам музеев, и в частности Лувра. Они должны всё проверить, оценить, описать и выдать свои заключения. Я думаю, часть экспонатов останутся в Лувре, а остальные, если они представляют историческую ценность, отправятся в музеи, либо останутся в запасниках. Распродавать их конечно никто и не собирается. А почему, мсье Ильин, вы собственно об этом меня спрашиваете?
-Дело в том, господин президент, что у меня будет к вам небольшая просьба.
-Я вас внимательно слушаю и обещаю сделать всё, что будет в моих силах.
-Мне бы хотелось, чтобы в прессе было объявлено о находке.
-И что это вам даст, смею спросить!
-Всё очень просто, господин президент, - сказал я, - как только в прессе появится сообщение, что сокровища тамплиеров найдены и переданы французскому правительству, то те люди, которые охотились за ними, поймут, что теперь они находятся в недоступном месте и вовсе не у нас и прекратят нас преследовать…
-А у вас, действительно, ничего нет? – лукаво спросил президент.
-Вы меня обижаете, господин президент! – ответил я, с невинным взором. – Я ведь не вор какой-нибудь. Я всего лишь искатель приключений, это мне свойственно!
-Что, действительно!?
-Господин президент! Вы же меня знаете, вы навели обо мне справки, мне деньги не нужны, я достаточно богат. А обладание такими сокровищами может принести такую головную боль… не мне вам это говорить, что не приведи господь бог. И потом, чисто из этических соображений, всё это не может принадлежать одному человеку – это достояние нации!
-Верно! – улыбнулся президент. – Я это понимаю! Но я думаю вы рассчитываете на некоторое вознаграждение со стороны государства?
-Надеюсь вы догадываетесь, господин президент, что ни на какое денежное вознаграждение я не претендую и отказываюсь от него, даже если оно мне положено по закону.
-А если не материальное?
-В каком смысле?
-Допустим в виде ордена Почётного Легиона. Вы оказали большую услугу нашему государству и в праве рассчитывать на эту награду.
Интересный вариант! Получить орден зарубежного государства, да ещё который подлежит льготам во Франции. Ильин – кавалер ордена Почётного Легиона. Не слабо!
-В этом, господин президент, мне стыдно отказываться и даже неблагородно. Если французская республика, и вы лично, решите, что я достоин этой награды, моя совесть просто обязует её принять!
-Интересная вы личность мсье Ильин, - засмеялся президент, - с вами интересно говорить и приятно иметь дело. Однако вы ненавязчиво добиваетесь того, чего сами желаете. Прессу я вам устрою, награда тоже будет вручена… Может ещё, что-нибудь?
-Одна совершенно маленькая просьба! Подарите мне на память о моих поисках, вот эту серебряную монету – турнозу короля Филиппа Красивого, благо их в этом кладе предостаточно.
-Не вижу в этом никаких препятствий. Берите! – и президент протянул мне одну из монет.
-Благодарю вас, господин президент! Засим не смею более вас задерживать. Всего вам хорошего!
-До свидания, мсье Ильин! Благодарю вас за всё, что вы сделали для блага Франции!
Мы с Антоном поклонились и вышли из кабинета в сопровождении министра Валя. Пока мы шли по коридорам, министр успел сказать нам:
-Надеюсь, мсье Ильин, вы больше не будете устилать улицы Парижа трупами…
-Что вы, господин министр, я белый и пушистый, и будь моя воля, я бы и мухи не обидел…
-Знаю, мсье Ильин! Мне командир спецназа, полковник Рено, докладывал, какой вы пушистый… Говорил, что его люди, по сравнению с вашей группой, просто детки в коротких штанишках…
-Чёрт возьми! – сказал я. – Вроде и малость, а приятно! Умеет ваш полковник комплименты делать.
-Это уж точно! – пробурчал министр. – Пусть бы он своих людей получше обучал, да голову с умными мыслями на плечах имел!
-Это дело наживное, господин министр! Всё придёт со временем.
-Да уж! Только времени у него до заслуженной пенсии осталось совсем немного, как бы не опоздал…
В это время мы вышли из дворца и стали спускаться по лестнице во двор. Министр Валь остался стоять на площадке и только махнул нам рукой, а парни завели «мерседесы» и подкатили прямо к лестнице. Усевшись по машинам, мы выкатили на улицу Де Мариньи и поехали в сторону Елисейских полей.
Уже почти стемнело и Париж стал зажигать свои огни. Это вам не провинциальный российский городок, здесь если зажигают огни, то они освещают всё вокруг, как днём. Ехать по прежнему маршруту что-то не хотелось, хоть и говорят, что бомба дважды в одну и туже воронку не падает. Но всё равно… Я приказал Андрею проехать по набережной Сены, чтобы взглянуть на место нападения издалека. На мосту Александра III, уже ничего от боя не осталось, машины двигались в двух направлениях, сгоревший автокран был убран, всё вычищено и подметено. В особняк, слава богу, вывернулись без приключений.
Адель была на месте, но особой радости её присутствие мне не доставило. Я сразу увидел, что к свадьбе она купила всё, что только сумела найти в Париже. Комната была просто завалена пакетами и коробками. Теперь к несчастью, мне предстояло это всё увидеть на Адели, которая тут же решила примерять покупки на себе. Я тупо уселся в кресло , смирившись с неизбежным, и стал утвердительно поддакивать на все её вопросы. Одно грело мою душу, что рано или поздно, но это должно было закончиться…
Оно и закончилось…далеко за полночь!
Глава 3
«Ах, эта свадьба, свадьба, свадьба пела и плясала…»
«А поутру они проснулись…!» Вот уж да! А впереди у меня три дела: во-первых, позвонить дочери, хватит им с внучкой и зятем мотаться по Америке, пора бы уже возвращаться домой (тем более, что это уже безопасно!), во-вторых, найти храм и договориться с настоятелем о совершении обряда венчания и в-третьих, наконец, обвенчаться, если на то будет воля божья.
Я сам об этом подумывал, а то парни смотрят на меня косо (хотя возможно это просто мне кажется!), жена - не жена, толи любовница, толи секретарша, не поймёшь! Значит надо пристать хоть к какому-нибудь берегу, а то болтаюсь действительно, как дерьмо в проруби. Я даже вздохнул облегчённо. А в самом деле, сколько можно! Мужик я или нет!
Я довольно долго лежал в постели и думал об этом, пока Адель сопела рядом со мной и причмокивала губами. Честно говоря, я даже пока не понимал, люблю ли я эту женщину, наверное, для этого должны пройти годы! Это жизнь! Никуда её не денешь и не пришпоришь, словно лошадь! Думай думу, казак Галота!
Я поднялся и вышел в ванную комнату. Побрился, почистил зубы и умылся. Готово! Сколько там сейчас, чёрт побери, в Америке, скорее всего вечер. Позвоним, а там видно будет. Пять гудков и мне ответили.
-Алло, папа! Ты чего так поздно звонишь?
-Милая, это у вас поздно, а у нас ещё рано!
-Действительно. Что ты хотел?
-Я хотел спросить, не засиделись ли вы в этой Америке?
-Да! Ты прав, нам здесь ужасно надоело, особенно моему мужу.
-Ну так я хочу вам сообщить, что вы уже можете вернуться! Куда угодно, хоть в Париж, хоть в Севилью!
-Значит, всё разрешилось?
-Безусловно! Твой папа всё решил.
-Ты прелесть! Я всегда это знала. Значит, мы можем…
-Хоть сегодня! Но у меня к тебе ещё сообщение…и очень важное…
-Я догадываюсь.
-Неужели?
-Конечно же твоя Адель решила выйти за тебя замуж, а ты естественно согласился!
-Это что, так очевидно?
-Ну, когда-то это должно было случиться, а что ты ещё хотел?
-И как тебе всё это?
-Папа, не скажу, что я от этого в восторге, но думаю, это не самый худший вариант…
-Ты так думаешь?
-Безусловно! Во всяком случае, мне кажется она тебя любит, а это уже немало. Уж не знаю насколько её любишь ты, но она потакает всем твоим авантюрам, а это как раз тебе нравится, папа!
-Видно ты права!
-Ещё бы! И когда свадьба?
-Сегодня.
-Чёрт! Мы не успеем…
-Ты всегда не любила подомные церемонии… Отпразднуем потом в тесном семейном кругу, так что успеешь ещё нас поздравить нас.
-Это само собой! Смотри не дари невесте очень дорогие подарки: во- первых, приучишь к неосуществимому, да потом это ей совсем не надо, а ты напрасно потратишь деньги…
-Серьёзно?
-Совершенно! Так что не зацикливайся, но мы все поздравляем тебя и желаем счастья! Всё! Целуем тебя! До встречи! Пока!
Ну и что теперь остаётся?
Только заниматься своими делами!
Я открыл ноутбук и влез в интернет. Где тут в славном городе Париже, находятся православные храмы. А их, представьте, оказалось до черта. Но лишь один привлёк моё внимание: во-первых, это собор, во-вторых, посвящён Александру Невскому (а он таки был воителем, практически, как и я, только не зазнаваться!), в-третьих, самый старинный собор в Париже, освящённый аж в 1861 году, и в-четвёртых, здесь венчался Пабло Пикассо с русской балериной Ольгой Хохловой и ещё невесть сколько русских знаменитостей здесь отпевали, в том числе Шаляпина, Бунина, Тарковского и Окуджаву. Всё решено! Ещё бы Пикассо! А Пикассо это такая компания, к которой можно запросто присоединиться! Так тому и быть!
Я позвонил Андрею и сказал, что мы сейчас выезжаем на улицу Дарю.
-А где это? – спросил он.
-Париж пора бы уже изучить, милок! Это буквально в двух шагах от Триумфальной арки! Не трынди, едем!
До Свято-Александро-Невского кафедрального собора мы долетели минут за двадцать (это ещё хорошо, учитывая пробки!).
Собор, честно говоря, впечатлял. Пять куполов (центральный метров на пятьдесят!) с прекрасной мозаикой на фасаде, о внутреннем убранстве и говорить нечего: иконы и фрески (в византийском стиле) расписаны самыми известными художниками. Вот только батюшка мне не понравился. Звался он, Андрей Свинарёв и на просьбу провести обряд венчания, сегодня, тут же замахал руками. Что вы, венчаться надо на Рождественский пост (28 ноября – 6 января) и договариваться заранее. А сегодня, помилуй меня бог, как раз 15 декабря и договариваться со мной не след, уж помилуйте. Коль вам не в терпёж идите к протоирею Евгению Чапюку, благо он во храме сейчас, с ним и договаривайтесь.
Протоирей Евгений, оказался на удивление более податливым, особенно, когда я показал сумму, которую собираюсь пожертвовать на храм, а также отдельно экзархату и церковноприходской школе. Пока он размышлял зазвонил телефон и министр Валь (собственной персоной!) попросил прибыть в Елисейский дворец, сегодня, при полном параде, к полудню, ровно! Зачем, я и сам догадался, этим и обрадовал протоирея, что обряд переносится на завтра (меня мол ждут государственные дела), а он умиляясь сообщил, что это правильно, будет время подготовиться, оформить сегодня пожертвование (ну не шельма ли!?). Я вообще-то отказываться от своих слов не привык и тут же выписал ему чек (получит уже сегодня, божий человек!), и был препровождён до двери, с почестью патриарха Московского и Всея Руси!
Ровно в полдень я подъехал к Елисейскому дворцу и, оставив машину на въезде, вошёл в ворота один. Какой ещё парадный наряд, мундира отставного майора у меня не было, просто чёрный строгий костюм (правда от Кордена), белая рубашка и одноцветный галстук светло-серого цвета.
Встречал меня лейтенант из личной гвардии президента.
-Господин Ильин? – осведомился он.
-Точно так, лейтенант.
Взяв под козырёк, он указал, куда я должен следовать. Правда, догадаться было не мудрено. Справа от меня была выстлана красная ковровая дорожка, по обе стороны от неё стояли гвардейцы, с поднятыми в салюте, саблями. Встреча была торжественная, в конце дорожки стоял сам президент, он же Великий магистр ордена, с нагрудной цепью, здесь же был и Великий канцлер ордена – армейский генерал Жан-Луи Жоржелен, со всеми регалиями. Тут же в сторонке был министр внутренних дел Валь, министр обороны Ле Дриан и так же несколько неизвестных мне лиц (в том числе и женщин), надо полагать входящие в Совет Почётного легиона. Вот тебе и почёт! Надо сказать у меня поджилки затряслись. Но куда деваться! И я пошёл. Через строй гвардейцев, мимо всех этих сабель,, конечно не строевым шагом, но вполне достойно, держа руки по швам и не сгибая коленей. Остановился прямо напротив ожидающих меня людей и увидел удовлетворённую улыбку на лице президента.
Ко мне подошёл один из встречающих лиц и торжественно произнёс:
-Au nom du President de la Republiqe, et en vertu des pouvoirs que nous sont conferes, nous vous elevons a la dignite de grand croix de la Legion d,honneur (От имени Президента Республики, и в силу полномочий, которые нам даны, мы возводим Вас в достоинство кавалера большого креста Почётного легиона). Потом берёт и прикалывает мне на левую сторону груди звезду и вешает через плечо ленту. Вот ведь надо же! За целый год, таких наград, раздают не более семи, а чтобы вручить его иностранцу – такого ещё не бывало! За эти знаки отличия и диплом, надо ещё заплатить из собственного кармана…
Вот это и называется, лафа!
Звучат литавры, салют, шампанское…
Ко мне подходит президент и берёт меня под локоть:
-Я слышал, мсье Ильин, что вы завтра венчаетесь в соборе Александра Невского?
-От вас, господин президент, ничего не утаишь, откуда вы это знаете?
-Я бы наверное не был президентом, если бы не знал, что происходит во Франции, а тем более в Париже, да ещё с лицами, которые для меня важны! Заранее вас поздравляю!
-Благодарю вас, господин президент! И ещё примите, мою глубокую благодарность за сегодняшний день, меня переполняют чувсства и они право не знают границ…
-Не стоит, мсье Ильин! То, что вы сделали для Франции, я считаю, гораздо большим, чем эта награда. Орден Почётного легиона, это всё, чем я мог вас наградить. Ещё раз вас поздравляю и до скорой встречи!
Что тут оставалось – только удалиться, хотя я и предполагать не мог, насколько эта встреча будет скорой.
Дома меня уже ждали с шампанским, бросанием под потолок, объятиями и поцелуями и только Антон, с какой-то тоской в голосе сказал:
-Ну вот, Героя на родине не дали, так зато французы не оплашали…
Я налил в фужер, фронтовые сто гамм, чокнулся с ним, выпил и обнял:
-Да, хрен с ним, с героем этим, дружище! Мы ведь тогда не за награды воевали, и друзей не за награды хоронили, и врагов рвали не за награды, а знаешь, что главное?
-Что?
-А то, что честь сберегли, Родину не просрали, не струсили, не сбежали, всё что смогли отдали!
-Верно, командир! Спасибо тебе!
-Спасибо за что?
-А вот за что, что ты такой! За наши спины не прятался, пацанов из-под огня на себе тащил, товарищей грудью закрывал! За это и спасибо!
-Ладно, замнём для ясности! Давай ещё по сто!
-Давай!
Мы выпили ещё по сто, и ещё по сто. и если бы нас не остановила Адель (да что там остановила, просто разогнала!) то завтра свадьба бы не состоялась. Я ещё долго сидел в кресле, вспоминая очень многое. Иногда мужчина должен вспомнить и погрустить, иначе у него сердце сделается каменным и он просто перестанет быть человеком. Ненавижу плакаться, но иногда приходится, хотя бы в душе и здесь уже ничего не попишешь. Я просидел до вечера с пустым фужером в руке, потом плюнул и завалился спать, с таким чувством, что я что-то не доделал, а что, никак не мог вспомнить, с этим и уснул.
Проснулся утром, что называется бодреньким и даже безо всякого похмелья. Это было удивительно, но правда! Пошёл побрился, умылся и спустился в гостиную выпить свой утренний чай. И тут же мне ударило в голову, что я упустил… А свадебный кортеж! А банкет, на столько то персон! Идиот! Кретин!
Я тут же вызвал дворецкого и когда он явился, сказал:
-Мсье Обре, я тут выпустил из вида несколько дел к свадьбе и надо срочно их решить…
-Уже!
-Что уже?
-Мадам распорядилась ещё вчера: лимузин будет во дворе к девяти, обед заказан в самом респектабельном ресторане на 15 персон. Я тоже приглашён мадам, вся прислуга и охрана. Что касается свадебных дел, то здесь я либерал.
-Всё верно, мсье Обре, благодарю вас. Теперь, после чая, мне необходимо заняться кое-какими приготовлениями. Но вы всё же проследите за всем, я вас очень прошу…
-Безусловно, мсье Ильин, не беспокойтесь, всё будет в лучшем виде!
Хлопоты, всё равно, остаются хлопотами. Пока там Адель с француженкой-горничной, одевалась к венчанию, я с этим справился один.
«Скромно и со вкусом!» - подумал, глядя на себя в зеркало. Нацепить на себя, или не стоит (это я про, орден Почётного легиона). А была, не была, пусть завидуют черти! Я нацепил звезду с лентой и вышел к Адели. Ни хрена себе, и как я это проморгал!
-Милая! – чуть не закричал я. – И с эдаким декольте ты собираешься в храм? Да, священник просто рухнет замертво, и некому будет проводить обряд таинства брака.
Адель, удивлённо посмотрела на свою грудь, почти выпадающую из белого платья.
-А по-моему, миленько!
-Конечно, миленько, только вот не для храма божия и венчания…
-И что делать?
-Закрыть к едрени фене, - сказал я.
-Чем? – чуть не плача спросила она.
-Так, спокойно! Фата у тебя, какая? Ничуть не лучше, вся прозрачная. Мне помнится, у тебя ещё был шарф, такой газовый… Лизи! – сказал я горничной. – Иди принеси его!
Вскоре шарф был многослойно повязан вокруг шеи, и собран на груди, и сколот золотой брошью с крупным изумрудом, вокруг которого располагались бриллианты поменьше. В купе с фатой, грудь была надёжно скрыта от посторонних глаз.
-Ну вот! – обрадовался я. – Совсем другое дело! Теперь прошу на выход.
Во дворе уже стоял белоснежный кадиллак», неимоверной длинны, как он будет поворачивать на перекрёстках, было совершенно непонятно. Скорее всего он ездит только по прямой, а к нему ещё в придачу, водила-негр, вот тебе и Париж. Ну да флаг им в руки! Сели и поехали!
Я с Аделью уселся на заднее сиденье, напротив шаферы – Антон и Андрей, а по совместительству охрана, да ещё два чёрных «мерседеса», спереди и сзади, с телохранителями, вооружённые до зубов. Вот и весь свадебный кортеж. Поначалу мы поехали к Триумфальной арке, от которой недалеко располагался собор Александра Невского. По пути я остановил машину и попросил Антона купить несколько газет. Тот быстро вернулся и притащил, почти всё, что продавалось в киоске – «Пари Матч», «Фамм актюэль», «Элль», «Мари Франс», «Экспресс», «Пуэн», «Фигаро», «Паризьен», «Монд», «Франс – Суар», «Либерасьон» и даже коммунистическую «Юманите». Целая пачка газет и журналов, лежала возле меня, и во всех изданиях, на первой полосе, было напечатано о находке клада тамплиеров, на территории Франции, а в некоторых изданиях была небольшая заметка о вступлении в орден Почётного легиона, некоего господина – кавалера Ильина, оказавшего великие услуги государству. Это было уже слишком, право президент переусердствовал! Такого даже я не ожидал, но всё же был доволен.
В храме нас уже ждали. Священник Андрей, зная, что мы с Аделью не были обручены, встретил нас в притворе храма и прямо у входа, практически у дверей, стал совершать этот обряд. Сначала из алтаря вынес Крест и Евангелие, потом переставил нас (оказывается жених, должен стоять справа, а невеста слева), потом началось обручение. Священник епитрахилью, соединил руки жениха и невесты, благословил зажжёнными свечами, потом возвратился в алтарь за кольцами и произвёл их обмен между нами, причём, обмен производился трижды.
А потом началось и само венчание! Хор запел «Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе» и мы вместе со священником подошли к аналою, где лежал Крест и Евангелие, на белом подножии.
Он ещё раз начал спрашивать наше намерение, по обещанию брака, как двери в храм отворились, и почти печатным шагом, сюда вошёл президент, с двумя, уже известными мне министрами, а за ними целая свита с охраной. Священник Андрей со своей братией, просто опешил.
-Батюшка! – сказал я ему на ухо. – Ты что застыл? Президента что ли не видел никогда? Гони церемонию дальше…
-Но ведь президент…
-Ну и что? А ты в православном храме, на освещённой земле… Не дрейфь!
-Не могу вести службу, при столь высокой особе…
-Ты что охренел? Да я его сейчас взашей выгоню…
-Окстись, сын мой! Ты, что такое глаголешь?!
-То и глаголю, батюшка, или ты сейчас продолжаешь обряд, или…
-Нет, сын мой, пусть протоирей…
-Ладно, зови протоирея!
Протоирей Евгений, появился в одночасье, и что удивительно, не стал рассусоливать, а тут же продолжил обряд венчания. Президент даже не заметил эту заминку, а принял всё, как должное. Протоирей продолжал:
-Имаешь ли Володимир, произволение благое и непринуждённое, взяти в жёны сию Аделаиду, её же пред собой здесь видевши? Не обещался ли иной невесте?
-Нет, святой отец!
Тоже самое повторилось и со стороны невесты, а потом возложили на наши головы венцы (я настоял на этом, держать просто так их над головами, мне показалось не совсем приличным). После молитвы «Отче наш», испили из одной чаши, потом под торжественное пение, трижды обвели вокруг аналоя. Затем венцы сняли. Пришло время молебна и благословения иконами, а в конце и вовсе колокольный звон, которого я даже не ожидал.
Когда протоирей закончил богослужение и удалился, к нам приблизился президент, пожал мне руку, поцеловал запястье Адели и сказал:
-Я очень рад присутствовать на вашем венчании, и первым поздравить вас с этим…
-Господин президент! Вам не кажется, что это звучит несколько пафосно?
-Нисколько, мсье Ильин! Мне кажется, это звучит торжественно…
-Я рад видеть вас на своём венчании, господин президент! Я и моя супруга тоже!
-Благодарю! – улыбнулся президент. – Позвольте вас ещё раз поздравить и вручить небольшой подарок.
Он отвернулся в сторону и достал, неизвестно откуда появившийся, небольшой пакет, перевязанный трёхцветной лентой, цветов французского флага. Мы оба поклонились, одновременно, и президент со свитой тут же удалился из собора.
-Всё, Адель, уходим отсюда!
Мы вышли из храма, сели в автомобиль, и Адель, как и любая женщина, тут же стала разворачивать президентский подарок. Президент, он и есть президент! Конечно же это был «Картье», ожерелье из десятка алмазов, очень оригинальное. Адель была в восторге, и тут же одела его на себя.
Что случилось – то случилось, отступать уже было поздно! Я совершенно не люблю разные там свадьбы, банкеты, юбилеи и прочие застолья. Они меня просто утомляют, поэтому, когда мы въехали во двор особняка и я увидел дворецкого, в окружении прислуги и охраны, меня просто бросило в дрожь.
Но пришлось выйти из машины, и под поздравительные слова подняться в гостиную, где был накрыт свадебный стол. Стол, был конечно, великолепен, я даже не берусь описать того, что на нём было. Обед привезли из французского ресторана (как говорили самого дорогого!), от ресторана прибыли повара и официанты. Одни стояли в ряд вдоль стены, а другие трудились на кухне, разогревая еду, раскладывая её и оформляя.
Все расселись за стол и банкет начался. Официанты суетились за нашими спинами, наливая напитки, подавая и убирая тарелки и приборы, поднося всё новые блюда.
Роль тамады на свадьбе, взял на себя Антон, что ему кстати здорово удалось, я даже не думал, что он знает столько тостов, спичей и анекдотов.
Шампанское лилось, тосты и здравницы произносились, так что в конце концов, сидевшая поначалу скованно, французская прислуга и охрана оживилась, послышалось веселье и смех. Скоро уже могли бы начаться и танцы (чего я тоже недолюбливал), но тут к моему счастью, зазвонил мобильник. Очень во время, кто-то решился меня потревожить. Обрадовавшись, я поднялся из-за стола и, извинившись, вышел в соседнюю комнату.
-Алло! – ответил я.
-Владимир Васильевич?
-Допустим…
-Владимир Васильевич! Это ж я, Андрей Скрипко! Памятуете?
-А то! Здоровеньки булы, Андрюха! Яко ты сам? Як жинка, диты?
С Андреем Скрипко мы встречались как-то в горячих точках и в Африке, в том числе. Добрый вояка был этот сержант Скрипко: рассудительный, спокойный, грамотный, умелый. Вот с таким хлопцем, можно всегда пойти в разведку. Насколько я знал, он уже давно демобилизовался и вернулся в своё село, куда-то на львовщину. Пока он рассказывал про себя, я подумал, что ж ему надо от меня через столько лет и как он меня вообще нашёл.
-Андрюха, а как ты меня разыскал?
-Ну о вас, Владимир Васильевич, земля слухами полнится! Вы теперь человече известный! Ну а потым, я знайшоу Дмитрия Петровича Патрушева, от но то, и дав ваш нумер телефона.
-Тогда понятно! Так, что у тебя случилось дружище?
-Вы ведь знаете об событиях в Украине?
-Некоторым образом наслышан…
-Не запамятовали ще, такого вояку – Петро Бандура?
-Вообще-то ещё не забыл. А что?
Подленький был человечишка Бандура, служил при штабе одного батальона ВДВ, мнил себя выдающимся стратегом и делал подлости своим сослуживцам. Вроде, в конце концов его турнули из армии, то ли за воровство, то ли за пьянку, то ли вообще за превышение служебных полномочий. Дрянь, а не человек!
-Вось гэткий Бандура, набрал бандюков со всей округи, и обосновался в моём селе, тута недалече подо Львовом, а точнее каля городишка Явор. И грабять теперича усих, кто не попадётся!
-А что, полиция?
-Так у него усё куплено, и полиция и администрация, чуть ли не в самим Львове. Хто и як яму гроши платить – не ведаю, але ж они у него есть. Видать с Запада долляры пруть!
-И что теперь?
-А теперь с энтим Майданом, вошёл у раж, ему что человека забить, что рюмку горилки хряпнуть, всё едино!
-Это то ясно! Только, что ты мне предлагаешь с Украиной воевать, или только со Львовской областью?
-Не, Владимир Васильевич, то не трэба, а вось пугануть этого Бандуру надо. Вин ужо усим, як костяка в горле стоит. Тут уже и старики на селе и молодёжь, от него устали. Шугануть бы его отсюда, шоб тильки перья в разные стороны. А вы же то, сможете!
-Да, а потом чтобы Россию обвинили, что она влазит во внутренние дела суверенного государства!
-Ну, а шор обить, коли гэтыя бандюки мордують усех. Даже западных нацияналистов и то не щадят. Какая ж тут политика, так обычная уголовщина, их усё село невзлюбило… Допамажите!
-Задал ты, Андрюха, задачку! И отказать тебе нельзя, и чем помочь, пока ещё не понимаю.
-Дапамажите! Вы же всё можете…
Ну, ты из меня бога то не делай, я даже не колдун… Ладно, будь со мной на связи, что-нибудь придумаем. Твой телефон у меня высветился, я тебе на днях позвоню.
-Вот дякую!!!
-А ты меня, заранее не благодари, я ещё ничего не сделал. Добро! До связи!
И я отключил телефон. Вот, что называется, опять вляпаться по полной программе! Тоже мне султан нашёлся, собирается завоёвывать, аж целое село на львовщине (это я конечно про себя). А что там село, может замахнуться на целую область, а то и на всю «самостийну Украину»! Чушь собачья, но делать то, всё равно что-то придётся. И не потому, что Андрей Скрипко, не раз прикрывал мою задницу и выручал из сложных ситуаций, но и потому, что я понял – просто сам хочу этого. Не люблю, когда людей обижают. А значит надо думать, думать и что-то делать.
Глава 4
«Дывлюсь я на небо, тай думку гадаю…»
На следующий день решение проблемы нашлось. Правда это далось мне в ещё одну бессонную ночь (а первая свадебная ночь и должна быть бессонной!), но под утро я уже проработал план действий.
Адель ещё спала, когда я спустился в столовую, где ребята уже завтракали – кто пил чай, кто кофе. В двух словах я обрисовал ситуацию, в которую попал я, и попал Андрей Скрипко (Антон Прохоров и Пётр Игнатов, его тоже хорошо знали), да сказал, наградные за боевые действия увеличиваются втрое. Все понимающе, кивнули головами.
Я прямо при них, набрал Димку Патрушева и он мне сразу ответил. Ещё бы, в Оренбурге уже далеко за полдень, если он конечно не в другом месте, но «Алло!», раздалось тут же.
-Привет Петрович! – сходу начал я. – У меня проблемы и мне пожалуй, нужна твоя помощь.
-Вот те раз! – удивился он. – Я сам хотел звонить тебе, но возможно по другому поводу. А что у вас стряслось?
-Пока ничего. Но мне нужно моих бойцов из охраны, лучших, человек десять.
-А я как раз, собирался десять человек в Марсель послать, самых лучших!
-Во Францию, но зачем?
-Вот это как раз и есть мой сюрприз…
-Слушай, Петрович, давай сюрпризы потом. Это им как раз по пути, пускай отправляются во Львов.
-Интересно! И что там такое, что им там делать? Но учти, этот телефон могут прослушивать! Ты намекни, а я пойму.
-Хорошо! Тебе Андрейко Скрипко звонил?
-Да, было такое. Значит это у него проблемы?
-Точно! Ребят укомплектуй и отправляй срочно. Кто у них старший?
-Ты его знаешь – Семён Селивестров.
-А, Семён, отлично! Пусть почитает, что творится в Украине, прессу полистает, с тобой поговорит…
-Понял!
-Дашь ему мой номер спутникового, на месте я с ним свяжусь.
-Это всё?
-Нет, Петрович! Арендуй мне во Львове два джипа, покруче, и вертолёт.
-Ну ты, Владимир Васильевич, даёшь…вертолёт! Где ж я тебе во Львове вертолёт арендую?
-А ты не скупись, Петрович! Не сможешь арендовать – купи! Не продадут, сажай ребят на нашу технику, получи необходимые разрешения и пусть летят и едут. И чтобы через три дня они были на месте. Сделай им загранпаспорта, каких-нибудь стран НАТО, а ещё лучше добудь в придачу воинские удостоверения, конечно НАТОвские. Сегодня в Украине, такие люди в большой моде.
-Слушаюсь, господин президент!
-Да ещё! Самолёт наш в Орли уже застоялся, ты через концерн «Рено», оформи его до Львова, а потом пусть в Оренбург возвращается. А мы на чартере обратно вернёмся. Так что там за сюрприз в Марселе?
-Нет уж, Владимир Васильевич! Сюрприз он и есть сюрприз, его надо видеть, а не рассказывать про него. Могу намекнуть, что это транспортное средство. Вы после Львова отправляйтесь в Марсель, и всё увидите своими глазами…
-Интриган ты, Петрович!
-А как же!
-Ладно, тогда отбой, после созвонимся
-Счастливо, вам там всем…
-Спасибо!
Вот, всё вроде на мази, теперь остаётся, погасить истерику Адели (скажет – только обвенчались, не прошло двух дней и муж убёг!). А придётся вытерпеть все её придирки.
Я позвонил командиру нашего «летательного аппарата» и сказал, что через два дня мы вылетаем во Львов, и, что с оформлением бумаг, визами и тому подобное им помогут. Если просрочена арендная плата за стоянку, пусть сообщит, всё будет оплачено. И при непредвиденных обстоятельствах, пусть звонит мне, а я буду подключать ребят из «Рено», а то и министра внутренних дел. До обращения к президенту, я думаю, дело не дойдёт.
Потом сказал ребятам, чтобы готовились к вылету. Андрея Птахова решил оставить в Париже, командовать французской охраной, не очень то я надеюсь на этих наёмников. Андрей конечно погрустнел, но пришлось его успокоить, что многие авантюры, ещё впереди. Огонь вроде бы немного загасил, но вот какой будет разговор с Аделью… Тут мама не горюй, видно одним сегодняшним днём не обойдётся. Придётся идти и сдаваться!
Ну никак, не мог я оставить Скрипко, его отца с матерью и родных в беде. После первого своего ранения в Эфиопии, я только у них и оклемался, и ходили они за мной, как за дитём малым. Так что, можно сказать, я им жизнью обязан, а теперь вроде бы их жизнь в моих руках и, дальнейшая судьба, тоже от меня зависит. Нет, не могу я их предать! Я всё время смотрел новости то по телевизору, то в Интернете, и радостного, было мало. Когда прокурора, бандюки, таскают за галстук, а он вошкается, как дерьмо в проруби, не может никому в морду дать, либо арестовать этих беспредельщиков, тут уже наступает полный нонсенс.
Адель ждала меня, уперев руки в боки, и меча огонь, из своих красивых глаз. Во, попал!
-Ильин! – прошипела она.
И таким тихим шёпотом, что вся лепнина чуть не сверзилась с потолка. Выходит, резонанс могут вызвать, даже тихие звуки. Тихие, тихие, но звуковые волны возникли немыслимые. А, то!
-Милая! – первое слово, сказанное мною, было наверное неправильным. Может, стоило сказать «Любимая!». Кто ж его знает? Господи, спаси и сохрани!
Я замолчал, а что говорить? Уж лучше мёртвым быть, чем глупым слыть! Теперь с Аделью, предстоял бой на ближней дистанции.
И я упал на колени!
-Да, вижу Ильин, ты хорошо подготовился! Что уезжаешь?
Я закивал головой.
Она опустилась передо мной, сердце не просто билось, а трепыхало, в груди…
-Куда же мне без тебя? – зашептала она на ухо.
-Прости… - шепнул я в ответ.
-Пошёл к чёрту! Ты лучше вернись, живой!
-Я вернусь!
-Уходи! Не мучай меня…
-Хочешь, прямо сейчас уйду?
-Нет, только завтра! А сегодня ночь моя, свадебная ночь…
Был бы я хорошим писателем, многое мог поведать о той ночи, а вот теперь сижу в самолёте, растянувшись в кресле, и тупо лечу в Украину. Одет по форме, все ремни затянуты, и уже не чувствую себя богатым бизнесменом, а майором ГРУ, выполняющим определённое диверсионное задание. Хотя…очень уж стал я сентиментальным, что это перекрывает рационализм солдата. Наверное и поэтому я ушёл из армии. Конечно я могу убить врага, выполнить любое задание, которое умею делать, но не остаюсь спокоен, словно робот, не выражая никаких эмоций. Появились мысли и переживания. Я перестал быть машиной для убийства, послушное орудие в руках неизвестно кого и неизвестно зачем. А если ты не машина, то можешь повернуть своё оружие и против заказчика.
Теперь я сам могу быть заказчиком, могу делать, что захочу, а это уже для кое-кого чревато! Я государство в государстве, и кто ещё сильнее неизвестно. Но государство считает, что я один, а их в государственных аппаратах много и посему они имеют больше возможностей. Глупое и неверное заблуждение! Они думают, что умнее меня, а считаю, что вряд ли!
Я плачу больше, даю надежду на будущее, я связан с людьми общей кровью, я прибегаю к чувствам – любовь, сострадание, горе, злость, дружба! А у вас только денежный примитив и долг неизвестно перед кем! Что же флаг вам в руки.
Во Львове мы сели вовремя. Здесь уже почти наступила весна, хотя была только середина марта. Едва мы вышли из самолёта, как к нам тут же подкатила, кавалькада машин, из трёх, бронированных «хаммеров» и двух, тоже бронированных, «мерседесов». Вертолёт «сикорского» стоял чуть подальше, в стороне, но винт его уже начал вращаться, а значит двигатель прогревался, для дальнейшего полёта.
Семёна Селивестрова я увидел сразу, едва только спустился на взлётное поле старого военного аэродрома. Я поправил два «Глока-18», под мышками, подтянул ремень с ножами, и двинулся вперёд. Во мне проснулась пантера Багира, с мягкими неслышными шагами, тихий разум удава Каа и рассудительность медведя Балу. Я снова был в своей тарелке и готов выполнить задание.
Сёма Сильвестров только лишь взглянул в мои глаза… и сразу всё понял, иногда слов не надо! Обнялись, словно не виделись сотню лет.
-Что командир? – спросил Семён. – Опять вместе?
-Если не возражаешь…
-Шутишь, Васильевич? Ты же знаешь, можешь даже не говорить!
-А я и не говорю, Семён!
-Ну и правильно…
-Что, Семён Трофимович, тряхнём стариной? Ты как всегда,- против плохих ребят?
-Ещё спрашиваешь, Васильевич!
-Да ты сам вроде львовский, не слабо против своих пацанов?
-Васильевич! Эти ублюдки мне не свои, а коли своих найду – морды враз сворочу! Убить, может и не убью, но покалечить – покалечу! Учти это и не дави на психику!
-Ладно, Семён! Замётано!
-Ты не дрейфь, командир! Ты мне спину сколь раз защищал – и не разу не предал, даже в Сомали, так не ужель думаешь, я тебя предам, здесь, почти на Родине! Ты уж меня за падло не держи…!
-Не кипятись! Я же сказал, что замётано!
-Вот и добро!
-Хорошо – «Добрый брат»!
-А ведь не забыл мой позывной, Васильевич! – почти прослезился Селиверстов.
-А то! – кашлянул я в руку. – Давай ка, Семён, на вертушку и осмотрись, над селом Андрюхи Скрипко. Небось не забыл его?
-Васильевич! Да мы же с ним, можно сказать, братаны! Я ж за него…
-Тихо, Сёма! Тихо! Только осмотрись и доложи по рации, что и как! Шухера смотри не наделай! На цыпочках пройдёшь над селом. Понял?
-Обижаешь, Васильевич! Всё сделаем в лучшем виде.
Мы с ребятами расселись по машинам, а Селивестров устроился в «сикорском», который подняв тучу пыли, взлетел и вскоре исчез вдали. Мы не спеша выдвинулись с аэродрома и, миновав несколько кордонов, неких людей в чёрной униформе, которым показали «железные» пропуска, выехали на асфальтированную дорогу. Я конечно не влазил во все эти переговоры, их вели мои люди, а мне хотелось просто перестрелять эту шелупонь, которая кичилась своей маленькой властью, расхаживая на перевес с «калашами» и строили из себя крутых героев. Этих крутых, я бы один положил в несколько секунд! Но откуда им это было знать! Ладно пусть пока живут, может жизнь их чему-то научит.
Мы ехали в сторону села Скрипко, надеясь вскоре, встретится с ним и его людьми. Я набрал его номер, но только через какое-то время, услышал его голос.
-Андрюха, здорово! Как дела?
-Та ничога, командир, - тускло отозвался он.
-А ну, давай докладай! Чего здарылося?
-Та не, усё добра.
-Не дури, лешак! Я праз хвилину буду, держись…
-Жду, Васильевич!
-Вось и добре! Не смуткуй!
Да надо спешить, не тот человек Андрей, чтобы плакаться в тряпочку.
Трястись пришлось не очень долго, сначала по асфальту, а потом по просёлочной грунтовке. Узнаю родные дороги, хотя здесь в Западной Украине, как и в Прибалтике, при Советском Союзе, дороги содержались в божеском виде, не то, что в российской глубинке. А им паразитам ещё и не живётся в своё удовольствие, буянят, бандитствуют. Дорога петляла среди холмов, то поднимаясь вверх, то спускаясь вниз, огибая небольшие лесные массивы.
Андрей Скрипко вырос возле дороги, словно из-под земли, в камуфляже, с коротким милицейским АК. Мы его чуть не задавили, водитель в последнюю секунду свернул в сторону и затормозил. Я рывком выскочил из машины и мы, долго стояли, молча обнявшись в дорожной пыли. А к чему слова? Где-то в небе тихо стрекотал вертолёт, зависнув недалеко от нас, на бесшумном режиме.
-Что, чертяка живой? – улыбнулся я.
-Живой, командир, а шо со мною зробиться, - улыбнулся Андрей, своей всегдашней белозубой улыбкой.
-Это точно, пока нечисть бродит по земле, нам хворать забороняется…
-Правда, Владимир Васильевич! Истинно нечисть, по другому и не назовёшь! Чул, шо у нас тут зараз, робится?
-Слыхал, конечно! Ты давай хлопцев примай, видишь кто к тебе пожаловал, а потом всю суть выкладывай, а там и разберёмся…
Пока Скрипко и Антон Прохоров, с Петром Игнатовым обнимались и хлопали себя по плечам, я разминал затёкшие ноги. Потом вчетвером мы сгрудились у капота «хаммера». Разведчик, он всегда и во всём разведчик, как говаривал мой генерал-куратор из ГРУ. Андрей ещё только разворачивал лист бумаги, а я уже видел, что на нём в некотором масштабе было изображено его село, со всеми домами, улицами, деревьями и даже отметками высоток и низин. Он толково объяснил, где и что расположено. Бандиты занимали три дома на окраине села, неподалёку от речушки текущей в овраге, за которым начинался, довольно густой, лес, простиравшийся на запад, почти до самой границы. Что ж с одной стороны, они обеспечивали себе путь к отступлению, с другой стороны, заняв позицию на окраине, заслонялись, словно живым щитом, мирными гражданами.
Ближайшие дома, где ещё жили люди, находились метрах в тридцати от бандитского лагеря, а из двух ближайших хат (как сказал Андрей), люди и вовсе уехали к родственникам в город. Так что, в случае чего, их можно даже бомбить, только зачем? Пускать кровь даже этим бандюганам не сильно хотелось, хотя я видел, что у Андрея руки здорово чесались.
Я заснял на телефон план села и отправил его по ММS Сильвестрову на вертушку. Связавшись с ним, попросил осторожно облететь дома, где расположились бандиты и просечь обстановку.
Расставив ребят по периметру и особенно, прикрыв направление от села к лесу, мы припрятали в ближайших дворах машины, а сами двинулись по своим местам. Командовать группой, я поручил Антону и они скрытно стали выдвигаться на свои позиции.
Я же с Андреем и Петром, решили, не таясь, зайти в село и осмотреться на месте. А что? Прибыл полномочный представитель Майдана! Камуфляж, два «глока» в наплечных кобурах, на поясе ножи и гранаты, да в сопровождении охраны.
Мы не спеша двинулись по главной улице. Охранение у бандитов никакого, как их местные, до сих пор всех не перевязали, то ли боялись, то ли не хотели связываться, то ли оружия не было никакого. Однако, как говорил Андрей, охотников в селе достаточно, кое-что с Великой Отечественной осталось, по сараям, да подпольям.
Совсем видно атрофировалось у людей, за годы советской власти, чувство собственного достоинства, давно не воевали, не то, что мы, у кого война, так и не заканчивалась никогда. Для меня весь мир был покрыт горячими точками и горели они ярко, почти не потухая.
Солнце было уже высоко и время к полудню, но на улицах никого не было видно, даже ребятишек, вечно снующих туда – сюда. Только иногда, во дворах появлялись фигуры людей, но тут же исчезали, то ли в хатах, то ли в сараях. Чувствовалась какая-то скованность, во всех этих передвижениях, какой-то страх или робость. Словно люди боялись показаться на глаза кому-то, или стыдились даже этого.
У меня от предчувствия, сжимались кулаки, а Андрей, закинув автомат на плечо, скрипел зубами, и только Пётр, взяв «хеклер и кох» под мышку, был пока внешне спокоен, но было видно, что и ему не по себе.
Мы уже почти подошли к тому месту, где располагались бандитские дома, когда впереди, за поворотом, я узрел неприглядную картину. Я всё время поглядывал то вправо, то влево и иногда замечал, как от дома к дому, скользили попарно мои бойцы, страхуя друг друга. А вот впереди, некий мелкий, задрипаный молодец, с автоматом на шее и с бутылкой горилки в одной руке, другой мотал за грудки, седовласого старика. С того уже слетела шапка и валялась в пыли под ногами, а длинные усы, словно у Тараса Бульбы, тоскливо обвисли с двух сторон, сжатых, сухих губ. Молодец видать что-то требовал от старика, возможно украинского сала, с хлебом и цыбулей (на закуску!), но тот молчал и только сильнее сжимал губы. Наконец молодчику это надоело, и он от души врезал старику оплеуху, от которой тот приземлился на пятую точку.
Андрей потянулся за автоматом, но я остановил его, взмахом руки, и быстрым шагом приблизился к «беседующим».
-Геть, хлопец! – рявкнул я. – Аб тын долбанулся, ци шо?
Тот посмотрел на нас осоловелыми глазами, в которых не было ни капли разума. Он стоял обалдевший, не понимая кто мы такие и откуда вдруг здесь взялись.
-А, цех то? – еле ворочая языком заявил он, глядя почему-то на старика, всё ещё сидящего на дороге.
-Хто,хто – Дед Пихто! – заорал я.
Постепенно до него стало доходить, что мы чужие и возможно даже опасные, тем более, что он наконец узрел, рукоятки моих пистолетов. Аккуратно поставив возле ног, початую бутылку горилки, он потянулся к автомату. Вся процедура разоружения заняла у меня несколько секунд. Магазин полетел одну сторону, следом за ним патрон из ствола, затвор в другую, гранату с пояса я сунул себе в карман, а пистолет из кобуры бросил Петру, который поймал его играючи, на лету.
После этого, у опешившего «бандеровца», остался висеть на шее, бесполезный корпус АК. От удивления он даже икнул, но я не дал ему опомниться и закатил приличную оплеуху, пристроив на дорогу, рядом со стариком. После, подав руку, я поднял старика с земли.
-Чо ж ты, батька, дозволяешь гэтак сябе волтузить? А вризати промеж глаз, гэткай вражине, не спробовал?
-Дык ён з ахтаматом, - понуро сказал старик.
-Теперь уже без автомата, - улыбнулся я, - и больше никогда с ним не будет.
Я, рывком, за шиворот, поднял этого слизняка на ноги и не успел опомниться, как старик всей пятернёй, закатал тому по морде. Голова у его обидчика, так дёрнулась, что я испугался, как бы старик не сломал ему шею. Чтобы остановить дальнейшее кровопролитие, я от души врезал молодцу ребром ладони по носу, ломая его напрочь, а справа добавил резким ударом в низ челюсти. Обычно после такого удара, перелом челюсти обеспечен. Кроме того, падая навзничь, уже без сознания, он кажется сломал руку в локте, так она у него неестественно вывернулась в сторону.
Вот и всё, война началась!
Глава 5
«Евреи, евреи кругом одни евреи…»
Вот так все и случилось! Пока было довольно просто. Бандиты просто обнаглели. Ещё бы, в своей стране, можно вести себя как угодно! Ладно, черти, посмотрим, что будет дальше. Что ж двинулись вперёд!
Мы с Андреем и Петром, пошли дальше по улице, оставив в пыли одного из бандитов и старика, который обалдев от нашего вида, молча замер на месте. Мы, не спеша, продвигались вперёд и вскоре увидели бандитов. Да, эти уроды, расположились, словно на курорте: никакого охранения, никаких часовых, никаких наблюдателей. Мёртвый час, как в пионерском лагере. Мы притаились за стенкой одного из домов, и я наблюдал, как мои бойцы потихоньку снимают «бандеровцев», выходящих из домов на белый свет по нужде, и укладывают в теньке отдыхать.
Всё ждать мне надоело (ребята своё дело сделают!), а мы проследовали в их главный штаб, как указал на плане Андрей Скрипко. Из приоткрытых дверей на меня сразу пахнуло самогоном, видимо «бурячного» производства, а что ещё можно ожидать от хохлов. В город за водкой и коньяком видать не наездишься, вот и заставляют селян, гнать его. От злости, я так долбанул ногой в дверь, что она вылетела вместе с петлями и врезалась в стол, опрокинув трёх человек на пол.
В первое мгновение воцарилась тишина, но потом упавшие заверещали матюками по-украински. Половину сказанного я понял, вторую половину так и не уразумел. Я вошёл в просторную комнату и сходу врезал, одному лежащему на полу и продолжавшему материться бандиту, ногой в печень, с такой силой, что он тут же вырубился. Потом оглядевшись, гаркнул:
-Геть! Молча прижали сраки!
Народ опешил и уселся на свои места, тем более, что с двух сторон за мной, с автоматами на изготовку, застыли Андрей и Пётр, зорко поглядывая на бандитов.
А вот передо мной, и так называемый, Петро Бандура. Ну, здравствуй, друг сердечный!
-Здорово, Петро! Як житё? – сказал я.
Он промолчал и только судорожно глотнул. Вот тебе и приехал, что говорится!
Я уселся на стул, взял пустой стакан, протёр его чистым носовым платком и плеснул туда самогонки, прозрачной, как слеза, из огромного бутля. В этакие бутылочки, ранее на Руси, наливали четверть, чуть более трёх литров, по теперешнему. Не то чтобы я нервничал, но рука дрогнула и капли алкоголя упали на кольцо из клада Фонтенбло, надетое на палец. Я посмотрел непроизвольно на руку, и вдруг увидел, какие-то знаки выступившие на ободке кольца. Я протёр глаза, но знаки не исчезли! Тогда я протёр кольцо платком и они потускнев, пропали, снова капнул самогона и они появились опять! Ничего себе ландыши! Вот и думай тут, что хочешь! Ладно с этим будем разбираться потом!
А теперь пора серьёзно поговорить с новорощенным батькой Махно, может и получится, хотя я сильно сомневался. Гад то он гад, но сейчас, похоже со страху, в штаны наложил, очень уж нехороший запах пошёл по комнате. Он ведь меня добре знал, но я его знал гораздо лучше!
-Петро, и шор обить будемо? – спросил я. – Ты сам застралишся, ти мне дозволишь то зробити? Ну что мовчишь, придурок?
Я видел, что за пацанва окружает ново признанного атамана, это ж для них он национальный герой, и они от него без ума. Ещё бы, грабить даёт, горилку пить даёт, работать не надо, а деньжонок небось подкидывает, хотя , зная этого жмота, в последнем я усомнился.
Я посмотрел на Бандуру, тот что-то усиленно размышлял, аж пот на лбу выступил. Нет, милок, не выйдет, даже не надейся! Надоело мне по украински гутарить, но всё равно, где-нигде, а вылазит словечко.
-Ежели кто сипнется, - сказал я, - зараз убью, - даже почуять не поспеете! Зразумели, надеюсь!
Все сидели молча, набычившись.
-Петро! – сказал я. – Кивни своим придуркам, хоть головой, коли мову потерял, а то покладём усих в этой хате. Ты зразумел?
Я вынял оба «глока» и положил на стол перед собой. Увидев это, он кивнул головой и в основном эта пацанва успокоилась, но один из них нервно зашевелился и дёрнулся к пистолету на поясе. Мой нож стремительно воткнулся в его предплечье и, через секунду, он выл и катался по полу, зажимая руку с торчащим в ней ножом.
-Ещё кто-то хоче поспрабовать? - спросил я.
Молчание знак согласия, вот и ладушки! Все сидели, не дёргаясь, немного поразинув рты.
-Зброю на пидлогу! – приказал я. – И не надумайте, убью! Не пошкадую!
Пистолеты, ножи, автоматы полетели на пол. Андрей принялся сгребать их в одну кучу. Правда один сучёнок, может из вредности, решил припрятать пистолет «ПМ», но я врезал ему по ушам. Слух на некоторое время он потерял, но и пистолеты больше под рубахой прятать не будет. Теперь это ему будет, западло.
Я злой? Да! Но мне до смерти надоели эти идиоты, играющие с оружием! Как это всё противно! Неужели нельзя было сделать это тихо, спокойно, мирно, без сапа? Сколько же можно калечить этих недоумков, только ради того, чтобы они поняли, что жизнь это не кино, и здесь взапрвду ломают руки, ноги, рёбра, а иногда даже убивают.
Слава богу, все угомонились и даже, валявшийся на полу, с ножом в руке, поднялся и присел на лавку, но уже не орал, а тихонько скулил. Я подошёл к нему и одним рывком, выдернул нож, хорошо, что он не закатил истерику, хотя кровь из раны хлынула ручьём. Я сел на место, вернул пистолеты в кобуры и стал вытирать кровь с ножа.
-Перевяжите его, - сказал я, - а то чего доброго кровью весь спливе, буде потым лишня праца, зарывать его в землю.
Один из бандюков, вынял из кармана, что-то похожее на женский платок и стал затягивать его на ране, прямо поверх одежды.
-Тьфу! – плюнул я на пол. – У вас, что даже бинтов нема? Горе-вояки! Зато, самогона знатно. Ты хоть самогоном плесни ему на рану, только первачом. Ну что ты, придурок, капли капаешь, тебе что, для другана горилки жалко? Дай, сюда!
Я закатал раненому рукав, и плеснул изрядную порцию самогона на рану. Тот заорал от боли.
-Ничего! – сказал я. – Терпи казак, вот таким атаманом будешь!
И я кивнул головой в сторону Бандуры.
На кольце, куда попал самогон, опять выступили знаки. На этот раз я рассмотрел, что на жёлтом золотом кольце, они блестели яркой чернотой, как антрацитовый уголь. Не спроста, всё это! Я как одел это кольцо, так его и не снимал. И вода на него попадала, и мыло, и шампунь и многое другое, кроме алкоголя. Вот наверное, где собака порылась!
Ладно, сейчас надо что-то решать с этими субчиками. Я связался по рации с Антоном и выяснил, что всех остальных молодцов, они уже разоружили и согнали в одну хату. Скоро ко мне подошли трое моих ребят, вооружённые до зубов и стали собирать, брошенное на пол оружие. Увидев их, «атаман» Бандура и его люди, сильно загрустили, и сидели тихо, понуро, опустив головы вниз.
-Ну что, самостийны украинцы, - спросил я, - погутарим? А скажите мне, парубки, что это вы тут вытворяете? С кем воевать собрались? С дитями, жанчынами, да стариками. Ну этот нехристь, - кивнул я в сторону Бандуры, - с ним всё понятно. Это ещё та падаль, Христа не только за тридцать серебряников, даже за один продаст. А вы, гарны хлопцы, чего с этим педиком связались? Салодкого житя захотелось, пограбить, да поубивать. А не меркавали, что и вас самих, можно тут в землю закопати. Вось зараз выведу за село, в овраг, да и положу всех разом, а селяне потым, вас у лесе закопают, даже мати ридная не сыще…
Все сразу зашевелились и стали переглядываться, но в это время, раздался рёв вертушки и вскоре она села прямо перед хатой, напротив двери. Винт стал замедлять своё вращение, а через проём, выбитой двери, почти все увидели пулемёт, на вращающейся турели. Тут пацанам стало и вовсе худо. Две тысячи выстрелов в минуту крупного калибра, за эту минуту от этой хаты, только груда мусора останется, здесь не до смеха. Когда двигатель на вертолёте затих, я продолжил:
-Что молчите, сявки, и оправдаться нечем? Хоть бы повинились, поплакались в тряпочку, авось пронесёт…
Я внимательно смотрел на их лица. Молодёжь зелёная, всем не более двадцати пяти, лишь несколько человек под сороковник, да Бандура хренов, почти мой ровесник. Но что-то особого смущения на их рожах я не заметил, правда некоторые прятали глаза, а один чернявый, наконец осмелел, и промямлил:
-Так ведь на Майдане…
-Что! Что!!! – взревел я. – Да срал я на ваш грёбаный Майдан! Тоже мне майданисты нашлись, хреновые. Вернее сказать мудилисты! Ты что совсем дебил? Ты что же, думаешь этим селянам, твои разноцветные революции нужны, или жизнь спокойная. Вот вам, лишь бы пограбить, да силу свою ухарскую, перед детишками, показать…Ты со мною зараз во двир выйди, я и зброю деже не визьму…Что обделался – это тебе не с детишками воевати, да над стариками змываться. Там на улице вже один такой розумник валяется, коль не будете его праз соломинку годувати, тк и подохнет с голоду. Чти дивишься, атаман Бандура, можа ты поспробуешь со мною, один на один…
Тот задрожал и опустил голову ещё ниже.
-Тебе, перед твоими хлопцами не соромно? – спросил я, усмехаясь. – А сам небось плёл и тут свои байки Про ВДВэшные справы, да приёмчики задрипанные показывал. Ну шо молчишь, Мойша Моисеевич Книперзон, язык чо ли проглынув?
Бандюганы, поначалу, не поняли ничего, но потом стали поглядывать на своего атамана, а тот втянул голову в плечи и застыл, как статуя. Тогда они стали поглядывать на меня, видать ожидая каких-то объяснений.
-Ну что, вы на меня повылуповались? – рассмеялся я. – Я вашего самостийного атамана давненько ведаю, ещё когда служил в ГРУ Генерального штаба ВС СССР, а этот ублюдок, протирал штаны в штабе батальона ВДВ и должность то у него, поначалу, была самая никчемная – типа писарчука. Правда потом всякими подлостями, доносами, лизоблюдством получил и офицерское звание, до старлея дошёл, потом уж его из армии турнули. Так вот чтобы туда попасть, пришлось ему сделаться Петром Афанасьевичем Бандурой. А что, одружився с хохлушкою, вот тоби и сам хохол. А то, кто бы взял в элитные войска ВДВ – еврея Мойшу Книперзона. Шо рты поразявили, и не думали, не гадали, что вами жид порхатый верховодит, причём не какой-нибудь, а истинно ортодоксальный, чуть ли не в седьмом колене, без всяких примесей украинской крови. Это у меня помесь всех народов, а я и не стыжусь этого. Начиная от русско-белорусско-украинской, включая сюда монголо-татар, возможно капля и еврейской есть, этого вже николи я не дизнаюся. А вы блин, самостийные, под жидёнком ходили, а того не ведали.
Народ в хате загудел и стал отодвигаться от новоявленного Бандуры-Книперзона. Тот покраснел, как рак, но сидел, сжав губы, и молчал.
-Ну шо, сами его шлёпнете, - спросил я, - аль бо мне руки припаде об эту гниду марать. Ведь не то соромно шо ты еврей, а то шо ты враль, та жмот. А кильки вин вам платив? Видать богата казна у атамана?
-Та не, - отважился опять тот же чернявый хлопец, - долорив сто в мисяць…
-О как! Не густо! – удивился я. – А у своих заокеанских хозяев, небось поболе получал. Ну, кажи бисова душа, де казну хаваешь?
Но Бандура-Книперзон упорно продолжал молчать и даже не шевелился, словно его парализовало.
-А туточки, - опять подхватился чернявый и показал рукой на сейф, стоявший на полу возле окна.
-Что, Книперзон, сам откроешь или мне приказать своим бойцам рвануть его к бисовой матери…
Тот всё упрямо продолжал молчать. Ну не пытать же мне этого подлеца, сам таким же станешь.
-А ну хлопцы, тащите его во двор, надоело мне с этой жидовской мордой разговаривать…
Двое хохлов подхватили железный ящик и поволокли его к выходу, а я крикнул через дверь Селивестрову:
-Семён! Вскрой эту кубышку, да постарайся содержимое не попортить…
Ждать долго не пришлось, через некоторое время раздался негромкий хлопок, а потом Селивестров притащил в руках мешок и высыпал на стол, пачки денег в банковской упаковке.
Все с любопытством привстали со своих мест, кто-то удивлённо присвистнул, кто-то проворчал про себя, но так, что стало отчётливо слышно всем: «Ну, жидовская морда!».
А улов, оказался богатым. Триста тысяч американских долларов, сто двадцать тысяч евро, да сто сорок тысяч английских фунтов стерлингов.
-А ты, Книперзон, - усмехнулся я, - однако, на нескольких хозяев работаешь! Правильно: ласковое теля двух маток сосёт…А ты аж трёх сосёшь…Недурственно устроился.
Кроме денег Селиверстов выложил на стол и некоторое золотишко: обручальные кольца, цепочки с крестиками, несколько перстней, золотые часы, пару браслетов и даже серебряный перстенёк (не побрезговал ведь гад!).
-Ого! Книперзон, а это небось у гражданского населения экспроприировал, а попросту ограбил народ! А ну, вояки сраные, у кого ещё какое барахло есть, вымай с карманов и ложи на стол. Если что утаите, душу вытрясу и распну на воротах, как последнего татя. Вы ещё меня узнаете! Живо!! – заорал я в гневе , выпучив глаза.
На стол посыпалось всё: и золото и серебро (в основном ложки и вилки) и даже легли аккуратно сложенные гривны и другая валюта.
-Семён, - сказал я, - тряхни тех, что в соседней хате, собирай весь этот конфискат и выводи их на площадь. Ценности тоже прихвати, а мы с Андрюхой, пройдёмся по селу. Пускай их, сволочей, сам народ судит!
Мы с Андреем пошли по селу, заходили в хаты. Народ поначалу смотрел на нас насупленно, но потом видимо узнавали Андрея, а когда тот говорил, что с бандитами покончено и надо только решить, что с ними делать, понимающе кивали головой, но в основном не говорили ни слова, хотя и не отказывались собраться на сельской площади, перед церковью. Село было довольно большое, поэтому обойти все дома пришлось часа два. Молодёжи было маловато но мужчин средних лет предостаточно, да и стариков с детишками хватало.
Придя на площадь, я увидел, что народ в основном уже собрался, здесь же в сторонке стояли и бандиты, нестройной толпой, в окружении моих ребят и, затравлено, оглядывались по сторонам. На площади, ближе к церкви уже появился, невесть откуда взявшийся, небольшой стол, покрытый почему-то белой скатертью (в советские времена покрывали красной бархатной), три стула, а на столе горкой, высились деньги и рядом, лежали ценности местных жителей. Последние селяне стали подтягиваться на площадь, но все стояли молча, насупившись, и даже тихого говорка, который всегда бывает в толпе народа, не было слышно. Ни озлобленных криков, ни дерзких взглядов, просто какое-то тупое безразличие. «Да! – подумал я, - Тяжело придётся с этим народом. То ли их совсем затюкали, то ли они уже совершенно безразличны к своей судьбе, что ещё , наверное хуже!». Село ведь не бедное и люди здесь в достатке живут. Это я по исторической сути называл их дома – «мазанками», «хатами», а то и «избами», а на самом деле дома все были кирпичные, и даже забора не деревянные, а в основном металлические. Такой народ по просту не хочет ни с кем связываться: ни с властью, ни с бандитами. Типа того – «моя хата с краю, ничего не знаю!». Придётся здесь, всё разруливать самому. Не зря же этот райский уголок выбрал выбрал товарищ Бандура-Книперзон, и если бы не Андрей Скрипко, да я со своей скромной персоной, то он бы ещё долго снимал бы пенки со своего предприятия.
Наконец то собрались все и я подтолкнул рукой Андрея, пусть он первый поговорит со своими сельчанами. Андрей обрисовал ситуацию, какая сложилась на сегодняшний день и предложил высказываться, что мол будем делать с этими злыднями. А в ответ тишина «он опять не вернулся из боя»! вот этого я, как раз и боялся. За какой-то месяц, народ привели в состояние лунатизма и роботомании ( тупого беспрекословного подчинения и тщедушного молчания). Всё! Хватит! Надоело мне это, а ждать и лечить здесь психиатрические болезни, нажитые за последнее время, я более не намерен. Я отстранил Андрея и поднялся со стула:
-День добрый, люди! Тут ваш земляк гутарил з вами, да вижу вы не зразумели его до конца. Тогда слухайте меня! Я, Ильин Владимир Васильевич, бывший русский офицер, а ныне, как бы это тмягче казать, миллиардер, заработавший деньги своим горбом, можете даже не смеяться. По национальности русский, с белоруски –украинским уклоном. Такие вже у меня были бабка с дедом, а прадед у меня был с под Киева. А потому буду говорить, як умею, не собираюсь коверкать украиньску мову. Вы попали не в очень хорошую ситуацию, смирились с нею, и видать не дюже хочите её менять, хотя бачу – она вам вовсе не по нраву. Конечно лепей ничего не рабить, а ждать когда приедет барин, барин всё рассудит. Только это в сказке так бывает, а в жизни всё совсем по другому. Ежели вы себя защищать не будете, то придут другие бандиты, из власти, то бишь дзяржауные, и пачнуть вас грабить по государственному.
Смотрю, народ на площади загудел и завертелся, наконец-то их хоть что-то проняло. Теперь, пожалуй, будет попроще, они хоть думать немного стали.
Я вижу, - продолжил я, - вы наконец стали уяснять своё положение. Думайте! Думайте и решайте, как вы будете жить дальше. Особенно вас прошу, батьки! У вас мудрость и жизненный опыт, вам, как говорится, и карты в руки.
Смотрю, старички уже стали собираться в кружок. А круг в Украине решал многое! Значит процесс пошёл, теперь станет полегче. Всё, хватит волындаться, пора и честь знать!
-Осталось, дорогие мои сельчане, несколько вопросов, - уже веселее продолжил я, - и первый из них – что будем с этими делать?
И я указал рукой в сторону бандитов, которые от моего жеста сжались в комок и застыли на месте.
Народ на площади тоже замолчал. По всему было видно, что решать хоть что-то им явно не хотелось. Как и все жертвы (это скорее «стокгольмский синдром»), они уже привыкли к своим извергам и, в душе, даже жалели их. А значит судить или наказывать, а тем более казнить, этим беднягам и вовсе не хотелось. Они и на законном суде могут ничего не сказать, а тем более здесь, когда самим, непосредственно, придётся решать судьбу этих уродов. Это ведь только легко сказать «положу вас всех, а народ в лесу закапает», а на самом деле марать руки об эту мразь, вовсе не хочется. Это ведь в бою, схватке можно убить врага, а здесь безоружную слизь, да подвергнуть село милицейским и прокурорским расспросам, вовсе не хотелось.
-Ну! Что! – повторил я. – Что с этими будем делать? Секир башка, и готово? А тела на компост, хоть какая от них польза будет! Удобрение!
Народ вовсе затих, упал скажем так, ниже плинтуса. О таком исходе дела – они даже не думали! Напугать – рассмешить!
-Ладно, шуткую я! Раз вы молчите и не желаете ничего предложить, беру командование на себя. Как в народе говорят, семь бед – один ответ!
Я махнул Сильвестрову рукой, чтобы он подогнал эту банду поближе к столу и народу. Те подошли нестройной толпой и уставились, глядя под ноги и не смея поднять глаза.
-Что, вояки сраные, слухай сюда внимательно, я дважды повторять не буду! Надеюсь вы уже всё поняли, чем я располагаю что могу сделать! Лицо я частное и не полезу ни в какие государственные дела, хотя, если понадобится я всю эту революцию в Украине решу на раз, не говоря о вашей задрипаной жизни. Ежели кто не верит, поспрашайте у вашего батьки – атамана Книперзона, он вам пораскажет, что как я кажу, так и будет.
Бандюки, исподтишка, стали оборачиваться к своему Бандуре, а тот ещё больше вжался в себя, но всё же стал утвердительно кивать головой.
-Вот вам моё слово! – продолжил я. – Даю 24 часа, и чтобы духу вашего здесь не было. Да не просто здесь… Беги, негр, беги, как пишется в одном романе. Украина больше не для вас, как и Европа, я думаю…Чешите куда-нибудь в Южную Америку, Австралию, Антарктиду… и так далее…
-Як жа ми туда попадемо? – вдруг всхлипнул, тот самый разговорчивый, чернявый молодчик.
-А вот это мне по барабану! Как хотите! Сейчас мои ребята, вас перепишут, зафотографируют, запротоколируют и время пошло. Ровно через сутки, на вас объявляется охота, с призовым фондом в один миллион долларов за голову. Если убегая, совершите преступление в отношении честных граждан, вами займусь я. Это хуже, чем просто положить голову на плаху, вы вообще пожалеете, что вас мама родила. И ради бога, не думайте, что вы где-то затеряетесь, спрячетесь. Всю оставшуюся жизнь вы будете вне закона, вас все будут желать убить. Вы будете вечно прятаться и обливаться потом от страха. Возможно повезёт и вы выживите, но людьми уже не будете никогда! Это я вам гарантирую, а моё слово – кремень! А теперь, брысь, отсюда, глаза бы мои вас не видели!
Мои ребята стали уводить эту банду, толпа удовлетворительно загудела, а из скопища бандитов раздался голос:
-Владимир Васильевич! Владимир Васильевич, одну минутку, умоляю…
А! Господин Книперзон напрашивается на аудиенцию! Что ж, послушаем, что ему надо! Я подал знак Селивестрову и тот подвёл «новоявленного» атамана.
-Ну? – спросил я.
-Владимир Васильевич, спаси ты меня, ради бога! Я с ними не пойду… Они ж меня удавят, тут же за селом…
-А мне собственно, какое до этого дело! Я что ли их в банду собирал…
-Но ты же всё им про меня выложил…
-Может чего наврал, оболгал тебя, бедного украинского патриота и рэволюционэра!? Или всё же правду сказал? А-а?!
-Ну, правду, правду! – нервно, дрожащим голосом заговорил Книперзон. – Но ты же меня на верную смерть отправляешь!
-Я тебя, сюда не звал и не направлял, грабить народ не заставлял, и войско своё ты сам собирал, а теперь боишься своих людей…?
-Если бы, ты Владимир Васильевич, не рассказал…
-Ты мне, гнида, не тыкай, - гневно вскипел я, - я с тобой, собака, на брудершафт не пил! Я для тебя, господин Ильин, кавалер орденов, в том числе ордена Почётного легиона, так что проявляй должное уважение, а то твои люди тебя и вовсе не дождутся. Я сам тебя вздёрну на ближайшем суку, без всякого зазрения совести. Понял, ублюдочный козёл!?
-Понял! Всё понял, господин Ильин, явите божеское сострадание! Мы ведь никого не убили, даже не избивали…
-Ишь ты!? Просто морально грабил народ, а барахлишко они тебе добровольно отдавали? Так, что ли?
-Мы никого не трогали… спросите…
-Я тебя сейчас так спрошу…
-Господин Ильин! Я ведь помочь вам могу! Я знаю, кто финансировал правых на Майдане, кто передавал деньги мне, кто меня на народ натравливал…
-А на хрена мне это?! Я что тут в Украине, ихнии дела буду разруливать, я что органы украинской безопасности? Это уж, они пусть сами потрудятся, если мозгов на сиё дело хватит. А мне эти внутренние дрязги ни к чему! Я здесь приватно, можно сказать по частному приглашению, а значит плевать мне на все твои сведения. Хотя… Ты ведь всё равно продашь своих хозяев, то ли в ФСБ, то ли иностранным спецслужбам, я знаю, за тобой это не заржавеет. Если, конечно, после сегодняшнего дня в живых останешься…
Я присмотрелся и увидел, что нас доблестный Книперзон заплакал и надул в штаны. До чего противно! Вот ведь как прижало, жить хочется и уже ни денег, ни славы, ни власти не надо! Всё побоку! Только бы свою шкуру спасти, во что бы то, не стало! Мне было гадко на него смотреть, словно видишь перед собой раздавленную гадину. Я подозвал Селивестрова:
-Семён! Отведи эту гниду за село и пусть катится на все четыре стороны. А ты, Книперзон, смотри – даю тебе фору полчаса, а потом выпускаю твоих дружков. После этого не обессудь. Чеши отсюда, вражина!
Господин Книперзон, едва не бросился целовать мне ноги, но я брезгливо отвернулся в сторону и подошёл к Андрею. Когда на площади остались одни селяне, я опять заговорил с ними:
-Что ж, люди, один вопрос мы решили, продолжим дальше. Вот ваши ценности, здесь на столе, потом заберёте, что кому принадлежит. Я на недельку оставлю здесь своих ребят, на всякий случай для охраны. А потом вы уж сами должны за себя постоять. Андрея Скрипко, все знаете?
Из толпы раздались голоса:
-А то!
-Вестимо!
-А як жа!
-Зразумоуна!
-Добра знаемо!
-Вот и хорошо, - продолжил я, - раз знаете, значит верите! Надо бы вам организовать отряд самообороны. Оружия у бандитов мы взяли знатно, хватит на всех. Людей у вас, хапае, особенно мужиков. А Андрей, в прошлом, человек военный, я с ним сам воевал. Так что командиром он буде добрым. Вот только ходить и бряцать оружием не советую. Сделайте оружейную комнату, и всё под замок, а как понадобится, оно тут, как тут. Я думаю Андрей, всё это организует. Шо , люди, согласны?
Толпа опять одобрительно загудела и затопталась на месте.
-И наконец последнее! – сказал я. – Что делать с этими деньгами, которые мы отобрали у бандитского атамана…?
-Нэ трэбы воны нам!
-Спалить их!
-Бяры сябе…
-Нет! – отмахнулся я. – Не то вы говорите! Мне они не нужны, а просто так сжечь – неразумно! Можно разделить на всех… Но ежели послухаете меня, то я предложил бы сделать нечто другое. Я вот гляжу, церковь вашу надо подремонтировать – это раз! Школа пришла в упадок – это два! Магазин бы новый построить, да и медпункт ваш не к чёрту – это три! А может вообще больницу организовать и бытовой центр? Как вы думаете?
-Це добре! А гроши?
-Да всех этих денег не хватит, так я помогу, окажу, как говорится, спонсорскую помощь. А деньги у меня есть, вы не сумлевайтесь! Пусть ваш староста соберёт собрание и решайте, чего вам надо. А деньги пока сложите в поселковую кассу, а сколь ещё понадобится Андрей Скрипко мне сообщит. Что люди решено?
Толпа опять одобрительно загудела, а мы с Андреем стали пробираться через площадь. На полпути к нам подошёл какой-то старик, сгорбленный, с длинными седыми волосами, опираясь на толстую деревянную трость. Он склонил голову и сказал:
-Спаси бог, тоби сынку! Низко у пояс кланяюся…
Аж до слёз довёл старик, ну какого чёрта… Я подхватил его под руку и выпрямил.
-Что ж ты, батьку, передо мной киваешься. Не трэба то, соромно мне перед людьми… Все буде добра! Ступай до дому! Жывите, як и жили, можа лепш вже нэ буде, але и про худейшее не загадывайте. Прорвёмся батьку!
-Николи не бачив, такого чэловика, вось сподобився… - утёр дед слезу рукой.
Что тут ещё скажешь? Я похлопал его по плечу и мы с Андреем двинулись к его дому. Стол был накрыт, и чего тут только не было! Настоящий украинский борщ и сало я попробую обязательно. Жена Андрея всё нам приготовила, наложила, а сама, как понимающая подруга военного, вышла из горницы, оставив нас одних. Хряпнув по рюмашке и закусив солёным огурцом, я вдруг засуетился. Я сейчас буду рубать горячий борщ, а мои ребята…Поняв моё волнение Андрей сказал:
-Не волнуйся, командир, все твои хлопцы будут напоены и накормлены, а потом и отдыхать положены. Я распорядился, а народ у нас добры, усё зробять!
-Тогда, хорошо!
После такого разговора, я с удвоенной силой навалился на еду, а Андрей периодически пополнял рюмки. Какой разговор во время еды, однако мы успевали переброситься парой фраз. Однако всё когда-то кончается, вот и обед подошёл к концу. Андрей принёс из погребка местное молодое вино и стали мы его пить словно виноградный сок. Холодит и бередит душу. Пока выпала свободная минутка, я опять стал рассматривать своё кольцо. Плеснул на него водки и стал следить за превращениями. Как на золоте проступают чёрные письмена. Кольцо, которое я никак раньше не мог снять с пальца, теперь просто сползает с него. Я бросил его в рюмку и залил водкой. Обнаружил, что надписи появились и снаружи и внутри кольца, даже на боковой грани (если рассматривать её в сильную лупу). Достав мобильник, я сделал несколько снимков. Проверил, надписи довольно хорошо читались. Надел кольцо на палец и вытер насухо руки. Кольцо стало жёлтым, и текст из чёрных букв исчез. Что ещё показалось мне в этом кольце странным, что на нём не было не единой царапинки, а лет ему было немеряно, даже я за последнее время, цеплялся им за всевозможные предметы. Но ни царапины! Словно несколько секунд назад было отполировано! Чудеса!
Пока Андрей наливал вино, я связался с его тёзкой, Птаховым, который остался в Париже. Ответил он не сразу, хотя это больше манера женщин, забывать везде телефоны, но мужчины обычно носят аппараты с собой и отвечают сразу! Наконец, запыхавшийся голос сказал:
-Алло, командир!
-Что-то долго не отвечаешь…
-Да я в ванной был, а телефон я туда никогда не беру…
-Ясно! Слушай, Андрей, я сейчас скину тебе пару фоток на мобильный, а ты вот что сделай…
-Слушаю.
-Помнишь того старичка-библиотекаря в Париже, к которому мы приезжали…?
-Конечно! Хорошо помню!
-Как получишь снимки, дуй сразу к нему и попроси его прочесть текст, может и ты сам, до чего-нибудь докумекаешься. Ты же у нас умный!
-Ясно, командир! Сделаю.
-В случае, если он будет кочевряжиться, напомни о министре Мануэле Вале, да скажи, что это срочно. Понял?
- Естественно! Всё будет в лучшем виде!
-Ладно, лови фотки. И как будут какие-либо новости, сразу звони.
-Ну а у вас, как там дела? Когда вернётесь?
-Всё в полном порядке. Проблема решена, на днях вылетаем обратно. Всё, отбой!
Я переслал ММS Птахову, а Андрей, за это время приволок ещё один плетёный бутль.
-Не много ли? – усомнился я.
-Та шо тут пить! – усмехнулся Андрей и грохнул бутыль на стол.
-Ладно, наливай! – махнул я рукой.
Банкет продолжался.
На следующий день, я проснулся довольно поздно, но с удивительно лёгкой головой и лёгкостью во всём теле. Вот, что значит качественный продукт и правильно выбранная норма. Андрей уже давно встал и я видел, что он возится у себя во дворе. Едва успел подняться и умыться, как жена Андрея накрыла на стол и мы уселись выпить крепкого чая с пампушками и сырниками. В это время, забарабанил мобильник и мне пришлось оторваться от еды.
-Алло, слушаю!
-Это я, командир, - услышал я голос Андрея Птахова.
-Я понял, говори!
-Хорошо! Попал я к этому старику, на удивление он нас хорошо запомнил…Так что не отказал и сразу приступил к работе, вызвал специалиста по древним языкам и вот, что оказалось…
-Да не тяни, ты чёрт, - разозлился я, - говори быстрее…
-Ладно, ладно! Надпись оказалась на древнееврейском и звучит она так: «Всё проходит».
-И что это значит? Это всё, что было написано на кольце?
-Там ещё было начало какого-то текста, но он был не весь, и прочесть его не удалось. Надо иметь текст целиком.
-Это понятно. Я сфоткал кольцо только с одной стороны. Но что означают слова: «Всё проходит».
-И очень даже просто, командир!
-Опять тянешь, кота за хвост!
-Такая надпись, согласно легенде, была на кольце царя Соломона…
Эпилог
«Гудбай Америка…»
Самолёт равномерно гудел в воздухе, иногда трясясь всем фюзеляжем, попадая в зону турбулентности, хотя «Боинг-737 не должно сильно трясти. Чартерный рейс «Варшава-Марсель», на борту которого находился я с Прохоровым, Игнатовым и Шевцовым только что поднялся в воздух, набрал нужную высоту в 7000 метров и скорость 800 км в час. Каких нибудь пару часов полёта и мы будем на месте. Остальные ребята с Селиверстовым, ещё некоторое время проведут в селе Андрея Скрипко, а потом на вертушках их доставят на берег Средиземного моря, в районе Турции, оттуда по воде будут добираться до Марселя. Мы же налегке, на машине, добрались до Варшавы, а затем пересели на самолёт. Пока добирались до Варшавы, я позвонил дочери в Испанию и узнал, как у них дела, как здоровье внуков, и приказал им беречься, и не лезть ни в какие сомнительные дела. Обещания конечно, не дождался, но главное, предупреждение они получили, теперь пусть мозгуют.
После этого позвонил в Париж, Птахову и кое-что выяснил о кольце. Оказывается старичок-библиотекарь, посоветовал обратиться к профессору Антуану Сенелю, лучшему специалисту в древних языках и древней истории Ближнего Востока. Языки он знал в совершенстве от древнееврейского, арамейского и древнегреческого, вплоть до арабского и египетского. И самое главное, что этот профессор, проживает как раз в Марселе. Вот, что значит везёт!
Затем я позвонил Адели и поимел довольно длительную беседу, пока не сумел прервать этот словесный поток, но после того как я сумел вставить слово, она утихла, поняв, что я ей предложил, и возможно даже улыбнулась, судя по её весёлому голосу. До неё дошло, что приглашаю я её на морскую прогулку. Как раз начинается весенний сезон, и южный берег Франции, в районе Марселя, как раз для этого подходит, то есть для отдыха и морских путешествий. Единственно о чём я попросил, не тащить из Парижа много вещей, а то её багаж не примет ни один самолёт, и придётся клянчить у министра обороны, какой-нибудь транспортник. Адель опять обиделась, но уже не столь серьёзно и пообещала более пяти тонн шматья, с собой не брать. Это обнадёживало. Что смущало, так это то, что летели мы неизвестно и неизвестно зачем (если не считать профессора Антуана Сенеля). И ещё как-то смущало, что не отвечал на мои звонки Дима Патрушев, куда его угораздило втюхаться. Телефон отключен, либо находится вне зоны действия сети. Ладно подождём, не хочу звонить в офис и поднимать на ноги сотрудников, да сеять среди них панику. Ничего, перезвоню позже!
А сейчас, пока летим , и ладно! Я поудобнее устроился в кресле и думал немного подремать, когда раздался этот звонок. Поначалу я подумал, что звонит Патрушев, но номер не определился. Кто же это может быть?
-Алло!
-Добрый день, мистер Ильин!
Да, этот голос я мог бы узнать из тысячи – не раз слышал и по телефону и, непосредственно, встречаясь с глазу на глаз. И где только не были эти встречи! И в Эфиопии, и в Анголе, и в Сирии, и в Египте, а позднее в Афгане и некоторых странах Западной Европы. Пресловутый Джон О`Конелли. Чёрт его знает, за какой службой он числится: то ли ЦРУ, то ли АНБ, а может и вообще из сверхсекретной организации. Во всяком случае, в своё время, человек этот был довольно значимым, всё знающим, вхож в самые высокие эшелоны власти, и ведущий переговоры меж всяких воюющих сторон. Он не только обладал весом в США, но и в странах НАТО, а также в спецслужбах этих государств. СССР конечно не воевал в прямую с США, но негласные стычки меж спецслужбами были постоянно. Правда, о них мало кто знал, но потери среди бойцов невидимого фронта, случались периодически. Джон О`Конелли в таких действиях участия не принимал, как говорится на передовой не появлялся, но в тылу проявлял самое активное участие. Я думал, что он уже давно на пенсии, хоть и немногим старше меня, но видимо не будучи на боевой работе, срок службы аналитиков более длительный. В своё время, после Африки, он мне так надоел (прямо как назойливая муха!), что я попросил своих, из информационного управления, собрать всё, что на него имеется. Сведения были несколько скуповаты, но вполне достаточные, чтобы составить, хоть-какое, впечатление о человеке. Где родился, кто родители и родственники, где учился, какая у него семья, где живёт, где бывал, чем занимался и тому подобное. Наверное, на сегодняшний день, эти сведения уже пополнились, но ведь это не проблема их обновить. А вот интересно, что ему надо от меня?
На государевой службе я уже не состою, может у него какие-то приватные дела, может он уже на себя работает? Посмотрим!
-Привет, Джон, дорогой! – сказал я на английском, с американским акцентом, включающим в себя примесь испанского, мексиканского, немецкого и итальянского и многих языков всего мира, как и население Штатов.
Джон всегда помнил, как я терпеть не мог, когда он коверкает русский язык, поэтому тут же перешёл на английский.
-И я рад тебя слышать, Владимир, и узнать, что ты в добром здравии…
-А чего со мной станется, Джон! Я теперь пенсионер, на отдыхе, болтаюсь по миру, осматриваю достопримичательства…
-Именно поэтому, ты сейчас находишься в воздухе на рейсе Варшава –Марсель?
Вот падла! Значит следят за мной пристально! Они это умеют. Вот только почему? То ли давно взяли на прицел, ещё с Оренбурга, а может только сейчас, с Украины, которой они здорово заинтересованы. Ладно, дружок, поговорим и проверим!
-Интересно, Джон, чем я обязан такому вниманию к моей скромной персоне? Неужели ваше правительство как-то заинтересовано во мне, а может это твой личный интерес, ты что, пустился в свободное плавание…?
-Что ты, Владимир, нас отправляют на пенсию в разные сроки, так что я тяну лямку и по сей день, и думаю впрягся надолго…
-Понятно Джон! Ты небось поднялся до тех высот, когда должность, назначена тебе посмертно? Что ж поздравляю!
-С чем? Что приходится трудится с раннего утра и до поздна за ничтожные гроши. А ведь мы с тобой, уже не молоды, болячки всякие…Хотя, как я знаю, ты в полном порядке, даже недавно женился. Поздравляю!
Вот подлец, всё знает! А значит взяли меня в разработку плотно, вот только знать бы когда? И с чем это связано? Могли ведь, начать копаться в моей жизни совсем недавно, ну , и как полагается, подняли все предыдущие дела, аж со времён Союза.
-Спасибо, Джон, спасибо! Ты тоже зря на здоровье жалуешься, я помню, оно у тебя довольно крепкое, а если бы ты болел, то врядли работал с утра до вечера…
-Майн гот! Владимир, ты же знаешь, наши, если понадобится, и мёртвого заставят работать. Это ты, теперь, вольный человек, к тому же и очень богатый, можешь позволить себе и не работать, отдыхать. Тем более семья у тебя обеспечена и внуков имеешь. Живи, не горюй!
Ну, вражина заокеанская, ты на что намекаешь, морда американская! Мол я всё знаю и никуда ты от меня не денешься, всё равно прижму в тихом уголке. Ладно, посмотрим, кто кого переплюнет! Держись, слизняк, мокрица старая, ногой придавлю – только мокрое место останется.
-Ладно, не жалься, Джон! Или бросай свой департамент, на хрен. Да переходи ко мне на службу. Сколько тебе там платят, я утрою твой оклад жалованья. А если сговоримся, то и упетярю, плюс премиальные, представительские и непредвиденные расходы. Работы, почти никакой, сплошной отдых, всё время с семьёй, болячки твои мигом исчезнут… Ну что, пойдёшь?
В трубке на мгновение повисла тишина. Что сбил с тебя гонор! Не кипяшись без повода и не грози, пока всего не знаешь, а мои мысли ты не прочтёшь, тому меня много лет учили. Я ведь могу так пригрозить, в штаны наложишь!
-Интересное предложение! – Рассмеялся в трубку О`Конелли. – Главное щедрое, можно и не устоять! Только знаешь, дорогой Владимир, привычка – это второй характер. А мне, в мои годы, менять привычки, смерти подобно. Так что увы, вынужден отказаться от твоего предложения.
-Джон! Как у нас говорят, была бы честь предложена…а там уж как ты решишь.
-И всё же, спасибо!
-Хорошо, Джон! Давай ближе к делу, хватит ходить вокруг и около, как кот подле сметаны…Не зря же ваша служба, сызнова, всю мою подноготную подняла, через мелкое сито просеяло, значит что-то вам нужно от меня? Ты не стесняйся. Давай, как прежде, излагай свою позицию, ты ведь самый лучший переговорщик в мире, поэтому мне и позвонил. Режь правду-матку прямо в глаза!
-Ты, Владимир, как всегда прав! Что ж давай приступим! Оцени, я постараюсь говорить только правду. Ты меня знаешь уже давно, я обманывать тебя не собираюсь.
-Оригинальное начало! – усмехнулся я. – А скажи мне, Джон, как ты говоришь честно, когда вы меня начали пасти?
-А чего мне лгать! Сведения собирали давно, можно сказать всегда, но в разработку не пускали.
-Понятно, Джон! А как только я подался в Украину, тут всё и началось?
-Да! Приблизительно так.
-Ещё раньше? – удивился я.
-Я ведь обещал говорить правду? Как только твой холдинг, несколько месяцев назад, стал скупать, всё, что только возможно в мире, да ещё в таких сумасшедших объёмах, всё и завертелось.
-Вот значит когда! – сказал я, не показывая удивление.
-Именно! Наши испугались, что возникает новая корпорация, которая может сильно повлиять на мировую экономику. А это уже серьёзно!
-Очень интересно!
-Да! А когда ты, Владимир, двинулся во Львов, здесь все не на шутку всполошились, было решено взяться за дело всерьёз. Вот поэтому я и говорю сейчас с тобой.
-Понятно! Тут же ваша сфера интересов и финансы, тоже задействованы. Можно попробовать развалить, то что ещё хохлы не развалили и войнушку небольшую начать (конечно чужими руками) за возврат Крыма и Севастополя, ввести ограниченный контингент от стран НАТО, подкрепив это постановлением ООН. Так что ли?
-Владимир! Я этого не говорил.
-Ещё бы! Но ведь думал?!
-Без комментариев…
-О, как! Как я погляжу, у тебя киношные фразы появились! Истый журналист! А они все вруны, а говорил, что будешь чесать одну правду…
-Разве я чем-то солгал? Просто не стал ничего говорить: ни правды, ни лжи! Я соблюдаю нашу договорённость.
-Вывернулся! О, как! Ладно продолжим переговоры…
Ребята, сидящие в соседних креслах, с удивлением прислушивались к тому, что я говорю. Язык они знали почти в совершенстве, общий смысл улавливали, но, наверное, ломали голову, с кем это я говорю.
-Принято! – серьёзно сказал О`Конелли. – Ты уже наверно понял, что нам всё равно, как ты получил наследство Антонова, организовал корпорацию «Антил», убрал российского премьера…
-Ни фига себе…
-Да, именно так! Даже события во Франции нас мало интересуют. Хотя, честно говоря, ты здорово поработал с английской МИ-6, а немцам досталось ещё больше, они это надолго запомнят. Но ни немцы, ни англичане, ни тем более французы на сей момент нам не интересны. Они сами по себе, а мы сами…С Евросоюзом одни хлопоты: то Испания в долгах, то Греция становится нищей, за несколько месяцев, а всё это расхлёбывает, в основном, Германия. Тут ещё бывшие республики СССР рвутся в Европу, начиная с Прибалтики и кончая азиатскими народами. Такая неразбериха творится в Европе, да пожалуй и во всём мире!
-И США решили в этой связи, - саркастически сказал я, - оказать содействие Украине, выдернув её из славянского окружения и, превратив, в некое подобие неонацистского государства, заварить вооружённую кашу, с целью принизить Россию?
-Дорогой, Владимир, вы несколько утрируете нашу доктрину, дальнейшего развития мирового сообщества…
-Конечно, любезный Джон! Лучше протащить Украину в Евросоюз, опустить её ниже плинтуса, как Грецию, а потом принять её в НАТО. Но на определённых условиях! Разместить на её территории ракеты, да давать дотации высшим чиновникам, чтобы держали народ в узде…
-Вы, рисуете довольно мрачные картины, Владимир! Каждый народ волен выражать свои желания: как ему жить – в тоталитарно-бюрократическом, либо демократическом государстве…
«Пой, ласточка, пой, пой не замолкай» - почему-то подумалось мне, но вслух я сказал:
-Значит неонацистское государство, теперь относится к числу демократических, а может попробовать вернуться к рабовладельческому строю, что-то его в Украине раньше не было, кроме шляхетского притеснения в прошлые времена…
-Вы озлоблены, Владимир, поэтому не желаете прибегнуть к здравому смыслу и проанализировать вся нынешнюю ситуацию.
-Нет, Джон, я лучше прибегну к разуму и сложившейся действительности и стану сопоставлять и анализировать. Хотя и так всё разложено по полкам и только полный идиот, может этого не видеть.
-Всё таки, дорогой Владимир, вы продолжаете заблуждаться в данном вопросе. Вот послушайте меня…
И тут его понесло, словно на политинформации, в ленинской комнате, заштатного военного городка, где-то в средней полосе бывшего СССР. Америкос, что с него взять! Конечно, Союз, в своё время, тоже хотел иметь свои сферы влияния, поэтому и влезал всюду. В Африке поддерживал доморощенных генералов, только-только слезших с пальмы, полез на Кубу со своими ракетами и чуть не начал Третью Мировую войну, болтался по странам Латинской Америки, попёрся В Афганистан, где целое государство умалишённых наркоманов (теперь америкосы вляпались там по полной программе, как и в Ираке, а теперь сидят и дрожат от страха!). Хотя понятно почему и кто туда лезет Природные богатства –нефть, газ, золото, уран и прочее! Грабь - не хочу, а что будет с народов в этих странах, пофиг! Да и на своих солдатиков наплевать, богатеи ведь не воюют! В России это было всегда, других спасаем, своих гробим. То болгар вызволяли от турецкого ига, то армян, то грузин с азербайджанцами то прочие иностранные народы. А теперь, когда Крым вернулся в Россию (причём самым демократическим путём), некие белокурые леди, предлагают атомно мочить, всех москалей вместе с их начальством. Чего, эту б – дь, в своё время не утопили в параше! И украинский президент, оказался слабаком, а может просто нахапал лишнего и сбежал от народного гнева.
Ну, а с америкосами всё ясно! Они привыкли всюду совать свой длинный нос. Что взять от страны которую населяет сброд, хлынувший в Новый Свет из Европы, Азии, Африки. Ещё совсем недавно здесь гулял суд Линча, а «закон Кольта» продолжается и до сих пор. Посему желание подчинять и грабить у ни заложено в генах Вот и носятся самолюбивые америкосы по всему миру на авианосцах, самолётах и танках. И валюта ихняя мировая, и умные евреи на них вкалывают, вот только одна беда… Законы экономики! Их не заменишь! А печатание бумажек, в виде долларов, привело только к огромному государственному долгу. Даже было объявлено, что доллар золотом не обеспечивается, со стороны государства. Вот в этом их ахиллесова пята! Значит будем ловить на этого живца!
Ни Джон О`Конелли, ни его хозяева не знают размеров моего состояния. Конечно их службы просчитали, мои официальные активы (да и то, скорее не все, но, сколько и что лежит в банках (а тем более в Швейцарии) и в других местах не знает никто. Зарубежные инвестиции, тоже вложены, через третьих лиц и подставные фирмы. Посмотрим, кто ещё и кого возьмёт за яйцы!
Что ж Джон разошёлся уже не на шутку, пока его останавливать, а то уже стал брызгать слюной, даже по телефону слышно. Я включился в разговор:
-Так, так, с этого места , пожалуйста, поподробнее…
-Мой бог, Владимир, куда уже подробнее… Я тебе полчаса толковал о моих предложениях. Ты что, меня, не слушал?
-Почему же! Просто задумался немного, надо же было проанализировать… Ты мне вкратце, тезисно, повтори.
-Хорошо! Думать ещё никому не навредило. Ты оставляешь в покое, демократические преобразования в Украине и не лезешь в их внутренние дела. Не ставишь препоны в работе наших советников, помогающих этой стране, а мы, в свою очередь, оставляем в покое тебя и твою семью. Путешествуй, веселись, отдыхай себе на здоровье!
-О, как! А если нет?
-Владимир, ты же знаешь, что бывает в таких случаях, ещё ваш Сталин говорил: «Если враг не сдаётся…».
Я заскрипел зубами и заговорил замогильным голосом:
- А теперь послушай ты, Джеймс Бонд, засраный! Ты даже не представляешь, с кем связался ты и твои хозяева, вместе с вашими долбаными спецслужбами. Кстати, вы проследили по спутнику, вашего тройного агента Книперзона, то бишь Петро Бандуру, его же демократические, украинские бойцы, всё ж вздёрнули на осине, как Иуду? Так?
-Да, - удивлённо пробормотал О`Конелли, - а откуда ты знаешь?
-Господи, Джон, ты даже не представляешь, что я знаю и что могу! И твои хозяева со своими службами, не подозревают, что я сделаю в следующую секунду, а тем более ваш президент…
-Ты что, - усмехнулся он, - хочешь устранить американского президента?
-Боже упаси, на хрен мне это сдалось! Я его просто куплю!
-Как!...Ты?! – поперхнулся Джон.
-Просто куплю со всеми потрохами, вместе с твоей Америкой!
-Ты с ума сошёл!? – заорал О`Конелли. – Издеваешься?
-Почему! Ты знаешь, каков государственный долг США? Конечно, знаешь. Так я его выкуплю…
-На какие средства? – опять заорал Джон. – У тебя таких денег нет, даже, если ты привлечёшь Россию и Европу заодно…
-А ты мои деньги считал? Ты знаешь сколько средств, у меня лежит во всех банках? Сколько у меня предприятий, недвижимости, золота и драгоценностей?
В телефоне воцарилось молчание, но связь не оборвалась. Блефовать, так блефовать!
-Сначала я устрою дефолт мировой экономике. Потом по дешёвке начну всё скупать, по всему миру, а особенно, в Америке. Ценные бумаги, облигации, предприятия, банки и недвижимость, естественно через подставных лиц. Мне даже не надо выкупать весь ваш долг, хватит и половины, у вас нечем будет со мной рассчитаться. Я пущу вас по миру, как вы сами говорите правовым, демократическим путём, через мировое сообщество и вашу собственную юстицию. Вот начнётся потеха во всём мире, вам придётся даже ваши пресловутые авианосцы, пустить в продажу. Теперь до тебя доходит, что я сделаю? И последнее, Джон, мою семью будет охранять армия, почище и побольше, чем вашего президента, а вот кто защитит твою семью и семьи твоих хозяев, да и их самих? Не знаю! Ты не думай, что я тебе угрожаю, но учти мне стоит только головой кивнуть и все дудет сделано в течение 24 часов. Что ведём переговоры дальше?
После некоторого молчания, О`Конелли, наконец прохрипел:
-Чего ты хочешь?
-В общем ничего особого! Практически то, что вы мне предлагали. Вы оставляете меня в покое и забываете о моём существовании навсегда! Если почувствую или узнаю, о каком-либо шевелении с вашей стороны, я тут же киваю головой, и колесо закрутится вновь! И в первую очередь, пострадают тот, кто будет дёргаться и его семья Ты ведь знаешь, что спецназ ГРУ, жалости не знает!
-Это всё? – сумрачно спросил он.
-Что ты, милый, это только дружеское соглашение, но теперь, поскольку сражение, да и всю войну, ты проиграл, придётся платить репарации…
-В каком смысле?
-В самом обыкновенном! Вы и ваши союзники, прекращают всякую помощь националистам в Украине, и в первую очередь финансовую. Прекращаете все переговоры, особенно на правительственном уровне, перестаёте командовать и советовать, отзываете своих советников и снайперов и прекращаете тявкать на Россию, а значит и на меня…
-Владимир! Ты с ума сошёл! – в ужасе завопил Джон. – Я совершенно не уполномочен решать такие вопросы, ни президент, ни конгресс, ни госдеп на это не пойдёт…
-Любезнейший! Я догадываюсь о твоих полномочиях, так что не ерунди. И все пойдут на это, и решать станут, если обрисуешь им ситуацию, и чем это кончится для Америки, если они не примут мои условия. Ты, Джон, должен только доступно им всё объяснить, чтобы дошло до их души, сердца , до печёнок. Они должны поверить, иначе Америку, да и весь мир ожидает катастрофа!
-На это надо много времени! – захныкал Джон. – И потом я не уверен, что смогу всех убедить…
-А ты, Джон, постарайся! Даю на это месяц, но финансирование прекратить немедленно!
-Это невыполнимое поручение!!
-Ничего, Джон! Ты самый лучший в мире переговорщик, ты сумеешь, а заодно крепко помни о своей семье, да и существование США, во многом зависит от тебя.
-Мистер, Ильин, я даже не знаю, что сказать…
-А вы, мистер О`Конелли, ничего и не говорите! Не надо! Вы лучше действуйте, быстрее и энергичнее, и тогда придёт удача. Удача, вам, ой как нужна, ловите её за хвост. С нетерпением буду следить за вами! До встречи!
«По морям, по волнам…»
Ах, Марсель, Марсель! Мне всегда нравились портовые города. Я снял несколько номеров, в шикарном отеле, с видом на море. Было пока ещё прохладно, далеко не по-весеннему, но солнце светило вовсю и придавало радостное настроение. Почти одновременно с нами, в отеле появились Адель и Птахов. Слава богу, багажа было немного (сдержала слово!), но всё равно прислуга в отеле, катила чемоданы и баулы на двух больших тележках и коридорным, пришлось по очереди, поднимать их на грузовом лифте в пентхауз. Пентхауз был двухэтажный, с винтовой широкой лестницей, о пяти комнат, с хорошей джакузи и большой террасой. Передохнуть в течение месяца (а именно это я собирался сделать) здесь можно вполне прилично. Кухня мне понравилась, не совсем французская, а скорее средиземноморская, с примесью итальянских блюд. Пока всё путём!
Аделаида заявившись в номер и, сверкнув глазами, сказала:
-Наконец, на сцене появился и муж! А я уж думала, ты от меня удрал…
-Милая, ну что ты говоришь, я летел к тебе на крыльях любви! Так спешил…
-Оно и видно! – Усмехнулась Адель. – Сколько тебя не было?!
-Дорогая! Я, как только, так сразу…
-Ладно, Ильин! Ты хоть поцелуй жену, что ли…
Я поднял её на руки и, не целуя, понёс в спальню. Когда женщина так дрожит в твоих объятиях, тут недостаточно поцелуев. Только бы не позвонил телефон! Слава богу, этого не случилось и мы занялись любовью. Но всё же , куда делся Патрушев? Адель спала у меня на плече, и это хорошо. Не хотелось ни лишних вопросов, ни моих вымученных ответов!
В это время завибрировал телефон, и я сразу понял, кто это!
-Алло! Владимир Васильевич! Это я, Патрушев!
-Чёрт бы тебя, побрал! Ты где пропадал? Почти сутки тебя набираю, и всё время недоступен…
-Васильевич! Не по моей вине. Я сейчас на переговорах в Москве, а телефон случайно утопил…
-Небось, в сауне, с девочками?
-Окстись, Васильевич! Честное благородное, переговоры вёл с «Лукойлом», гуляли по набережной, и чёрт его знает как (кто-то позвонил) уронил мобильник в реку. Пока приобрёл новый, пока оформлял…
-Ладно, Димон, успокойся, я понял! Лучше расскажи как наши дела, а то какие-то плохие предчувствия…
-Васильевич, у нас всё отлично! Я даже не могу понять, почему так происходит. Куда ни кинься, все сделки супер, прибыль так и льётся…
-И как давно это случилось, раньше сам говорил дела идут, но туговато!
-Да, буквально, месяца три назад, и накатило!
Это когда, кольцо и чаша, попали в мои руки, вот и не верь, после этого, легендам! Неужели всё это правда?
-Ладно, Дима, ты мне популярно, без науки, объясни, что происходит?
-Да сам не понимаю, но наши дивиденды пошли в гору, прибыль от всех предприятий и фирм, даже тех, которые были чуть не убыточные. Куда её девать? И тут я вспомнил, что ты, Васильевич, говорил вкладывать инвестиции в кораблестроение, ну и другие производства. Вот я и хапнул, в первую очередь, яхт-верфь в Англии «Sunseeker International», да в Германии, семейную верфь «Lurssen» с суперяхтами. Кроме того внедрился в Китай, их судоверфи сейчас в почёте. Так что, CSSC – государственная судостроительная компания, теперь у нас в кармане, хоть они пока этого не знают. Мы прикупили ещё несколько проектных и исследовательских институтов, такие в целом дела!
-А, что ещё?
-Васильевич! Можно долго перечислять, все фирмы, предприятия, объединения, банки по всему миру, я сам уже не все их помню! Считай, что ты самый богатый человек в мире, хотя об этом никто не знает!
-Скажи, Дима, можно выкупить долг США?
-В принципе, можно всё! Только зачем тратить деньги и нервы? Дело это не простое, начнутся международные дрязги , да ещё какие…
-А если припугнуть, поставить кое-кого на колени?
-Это гораздо легче, но ты мне этого не говорил.
-А до тебя, дозвонишься?
-Справедливо! Кого будем пугать?
-О ком я тебе только что говорил! Только, Россию не трогаем…
Понял! И конечно сделать так, чтобы этого никто не понял?
-Разумеется!
-Всё сделаю, не волнуйтесь, патрон!
Вот уже стал и патроном!
-Ладно, Димка, говори, что у тебя там за сюрприз приготовлен? А то в Марсель мы прилетели, а дальше…
-Васильевич! Я тут на свой страх и риск приобрёл, для холдинга, яхту, на нашей немецкой верфи. В своё время, её заказывал один шейх из Эмиратов, то ли для прогулок, то ли для ведения боевых действий, но она осталась не востребована. Шейх выплатил неустойку, а я её выкупил, достроил, вооружил. Сейчас она в полном вашем распоряжении для свадебного путешествия. Яхта стоит в Марселе, на34 причале, а капитан вам известен…
-Неужели?
-Конечно, Владимир Васильевич! Вы помните кавторанга Ивана Петровича Дорохова?
-Это, тот Ванька, что нас на катере из Анголы вывозил, на противолодочный корабль «Адмирал Макаров»?
-Точно, так!
-Ах, Ванька! И где ты его раскопал?
-Нашёл, Владимир Васильевич! И если бы это были не вы, он не в жисть не пошёл болтаться на яхте в море, а с вами, сказал, хоть по речке Вонючке…
-Надеюсь, ты сделал толковое предложение?
-Обижаешь, Васильевич! Всё в лучшем виде и для капитана и для семьи… Последнее время они в Крыму не очень, не очень процветали. Теперь у них пятикомнатная квартира в центре Ялты, на счёт перечислен аванс, сын устроен в одну из наших фирм (кстати, он хороший экономист), капитан ожидает вас на яхте…
-Спасибо тебе, Дима, век не забуду!
-Васильевич, ты хочешь меня обидеть…
-Брось, Димон, я от души, спасибо тебе…
-Рад помочь!
-Дима, ты не обижайся, но придётся тебе ещё некоторое время одному попахать. Не возражаешь?
-Васильевич! Ведь это моя жизнь, ничего другого я лучше делать не умею, а такие глобальные финансовые операции, не только в радость, но кровь будоражит и голову холодит. Так, что всё путём!
-Понял, Дима! Я тебе скину на офис, сведения о некоторых америкосов. Ты тоже по своим связям постарайся, что-нибудь нарыть!
-Хорошо! Вот ты и поприглядывай за ними. Я ведь им ультиматум выставил, посмотрим, что будет дальше!
-Рисковый в человек, Владимир Васильевич…
-А ты не волнуйся, Дима! Ты в боевых действиях не участвуешь, твоё дело экономика и финансы, лучше без криминала…
- Да плевать мне, Васильевич, на все угрозы, в случае чего сделаем , как надо!
-Ничего не надо лишнего, Дима! Я тебя под пули, подставлять не собираюсь, но и ты сам, не лезь на рожон!
-Понимаю, Васильевич! И что мне делать дальше?
-Дима, то, что и делал. Сам сильно не шебуршись, смотри по сторонам. В случае чего держи связь со мной. Если я чего узнаю, сразу выйду на тебя, только… телефон больше в речке не топи… Ладно?
-Васильевич! Опять совершенно не заслужено…
-Замяли, Дима! Бывай! Будь на связи!
И я отключил телефон.
Всё же приятно лежать и нежиться в постели, совершенно ни о чём не думая. Адель во сне потянулась ко мне и прижалась всем телом, словно ребёнок ищущий защиты. Во сне она улыбалась. Я тоже скоро погрузился в глубокий сон, но поспать так и не пришлось. Адель проснувшись стала щекотать меня за ухом: «Мол, просыпайся лентяй, давно уже пора вставать!». Я приоткрыл глаз, и тут же был пойман на месте преступления.
-Ильин! – плаксиво заговорила она. – После возвращения ты обещал мне необычное свадебное путешествие…
-Раз обещал, так оно и будет!
-Что будет?
-Так я тебе сразу и скажу!
-Ну, скажи! – выдохнула она, сложив губки бантиком
-Вот, если отдашься…
-Ещё чего! На сегодня хватит! Хорошего понемножку. Ну, скажи!
-Тогда не скажу!
-Это что, шантаж?
-Самый настоящий.
-Ты вредина!
-Ещё какая!
-А не боишься?
-Чего?
-Чего! Чего! Вдруг не справишься и опростоволосишься. Я женщина, для мня это проще, а вот ты…
-Ах, так…!
Я опрокинул её на спину и стал ласкать губами, соски на груди, а дрожь в её теле и стоны, и вовсе ударили в голову.
Когда мы очнулись, время уже подходило к сиесте, которую здесь в Марселе соблюдают, так же, как в Испании и Португалии. Но что нам сиеста. Немного перекусив, мы вызвали такси и я, Адель и Антон, прямиком отправились в порт. Причал, под номером 34, удалось отыскать не сразу, но когда мы всё же отыскали его и увидели, что было пришвартовано к нему, то я понял можно было искать не причал, а огромный корабль. И всего делов!
Ничего себе яхточка! Длинной, наверное, метров 150, не меньше, скорее всего о шести палубах, больше похожая на небольшой крейсер. Словно боевой корабль, яхта была выкрашена в светло-серый цвет, с добавлением белого. Ощущение боевого корабля, немного придавали, многочисленные антенны и радарная установка. На носу золотыми буквами (не чёрными же!), можно было прочитать название яхты: «Etoile d’or» («Золотая звезда»). Вот паразит Патрушев, всё же умудрился намекнуть, раз мне, в своё время, звезду героя не дали (хотя уже и представление пришло), пришлось одному полкану по морде врезать, дело конечно замяли, но звезды лишился, значит буду иметь, золотую звезду , вот в таком виде. На флагштоке реял французский флаг, а пониже, наш корпоративный «Антил».
Трап спущен на берег, а возле него (ну словно ждал!) стоял сам капитан в белой форме, с золотыми нашивками, и в фуражке с «крабом». Возле него навытяжку вахтенный матрос. Его бы да не узнать. Эх, Ванька, сколько лет, сколько зим! Мне бы не помнить, как он меня и моих ребят из Анголы вывозил, под таким огнём, что всем чертям тошно было.
Я не дал ему времени представляться, подошел, стиснул руками плечи и уткнулся в щёку, потом едва не пустил слезу. Бывает и так!
-Ну, здравствуй, друг сердечный! – сказал я, как-то поперхнувшись.
-Здравия желаю, Владимир Васильевич! – взял под козырёк Дорохов.
-Ты мне это брось! – рассердился я. – Я тебе не Владимир Васильевич и не господин Ильин! А помнишь, как в фильме говаривал один адмирал, я тебе по гроб жизни – Володька! Так кажись, ты меня в Африке величал. Помнишь?
-Такое не забывается, - улыбнулся Дорохов, - только вот Володькой, звать теперь, как-то несподручно… Не салаги уже!
-Хорошо! Тогда зови Васильевичем, а я буду величать тебя капитаном, а наедине Петровичем. Идёт!
-Та точно!
-Слушай, капитан, брось ты эти воинские фразы, мы же не на военном корабле…
-Это, как сказать…
-Никогда бы не подумал, что яхта может быть военным кораблём!
-Ну, пожалуй в некотором роде…
-Что ж, капитан, тогда показывай своё хозяйство, надеюсь успел уже здесь освоиться… Кстати, знакомьтесь! Это моя супруга Аделаида Ивановна, а это Антон Прохоров, моя правая рука и начальник охраны. Ну, идём?
-Прошу!
Мы поднялись на яхту. Молча обошли с носа до кормы, а потом капитан повёл внутрь, осматривать каюты и прочие помещения. Да отделка поражала, но главное (я конечно не специалист в морском деле и в интерьерах), что мне понравилось здесь, трудно было заблудиться, хотя при желании и такое возможно. Везде возле каждого трапа и поворота, аккуратные указатели с надписями на русском и английском языках, да ещё план помещений палубы, на которой вы находитесь в настоящее время. Появился помощник капитана и я оставил Адель на него, чтобы тот показал всевозможные каюты, гостиные, обеденные залы, лифты, библиотеку, спортзал, бассейн, массажный кабинет, фитнес и прочую ерунду, которая интересует женщин, в первую очередь. А сам с капитаном, поднялся на верхнюю палубу, где мы и уселись в тенёчке перед баром, на тяжёлые плетёные кресла.
-Ну, Петрович, - начал я, - рассказывай, можно на этой посудине, бороздить просторы мирового океана?
-Не можно, а нужно, Васильевич! Мы здесь уже застоялись и я, честно говоря, давненько не брал шашки в руки, так и квалификацию потерять недолго…
-Знаем, как вы играть не умеете! – усмехнулся я.
-Ну, так когда то было…
-Талант, как говорится, не пропьёшь! Скажи мне лучше, ты всем доволен?
-Васильевич! О чём речь! Сидел на берегу, как старуха у разбитого корыта. А тут звонит твой Патрушев и говорит: «Не изволите ли, товарищ кавторанг, покомандовать практически боевым кораблём, за определённую ставку жалования?». И жалование отвалил, мне морскому пенсионеру, что и не снилось, и семью устроил по царски, и сыну работу приличную дал. Да, мне, Васильевич, не жалование надо, мне бы в море, океан.
И вдруг запел, хриплым голосом, так, что слезу прошибло:
-«Прощайте друзья, ведь завтра в поход, уйдём в предрассветный туман…».
Чёрт его знает, и слова вроде переврал, вместо «споёмте», вставил «прощайте», хотя какая к бесу разница, всё равно душещипательно, а услышать это от «морского волка», да ещё какого… А что Дорохов, был настоящим морским волком, я насмотрелся в своё время, все лежат вповалку, пули так и звякают по палубе и надстройкам, а он стоит, широко поставив ноги, руки в карманах, трубка дымит во рту, а он кричит матросам: «А ну, черти, рукав на правый борт, там уже зажигательными гакнули, вот-вот разгорится».
Вот и сейчас сидит, крутит трубку в руках и не решается её разжечь. Видно прознал, что я уже не курю, поэтому и не хочет здесь дымить.
-Петрович! – окликнул я его. – Да закуривай ты, а то ведь весь изойдёшься на пепел! Закуривай, да говори.
Дорохов сунул трубку в рот и щёлкнул зажигалкой. Когда дым заструился и взлетел вверх, он вдруг выдохнул и, отставив трубку в сторону, заговорил:
-Васильевич! Яхта, действительно, класс! Я это понял уже тогда, когда перегонял её из Германии в Марсель. Два движка по 12000 лошадок, слушается руля, как послушная дочь, осадка в норме, не валкая, просто прелесть. Мы даже в Ла-Манше, в шторм попали, вот тут-то я и посмотрел на неё. Скачет по волнам, хоть бы хны. Прекрасный корабль! Но это ещё не всё…
-А что же?
-Это почти военное судно!
-Иди, ты?
-Точно! Мне ещё Патрушев говорил и предупреждал, никому ни слова. Корпус бронированный, все стёкла пуленепробиваемые. Скоростёнка, да бог – 35 узлов, потому и форма такая стреловидная, дальность похода, без дозаправки, 15000 миль, а может и больше. На борту вертолёт, субмарина на 2 человека, акваланги на 30 человек, система оповещения о ракетном нападении, о связи и говорить не буду – какая хочешь. Корабль напичкан электроникой под самую завязку. Да кое-что Патрушев приказал установить уже в Испании, где делали остановку пока шли сюда, то отдельный разговор…
-Я надеюсь не атомные бомбы, - улыбнулся я, - а то как-то не по себе. Димка, это ещё тот чёрт, всё, что угодно, может сотворить, я порой, сам его побаиваюсь…
-Ну, ты, Васильевич, уж совсем…- заулыбался Дорохов, в очередной раз, затягиваясь манильским табачком, который он предпочитал всем прочим.
-Не затягивай, старинушка, говори, что у тебя за вооружение на яхте?
-Любые вооружения на частном судне недопустимы! Но Патрушев натыкал мне каких-то бумаг, говоря, что всё это законно..
-Петрович! Патрушев не дурак, если сказал, что всё законно, значит и бумаги оформил, как полагается. Кроме того, я хозяин яхты, а значит спрос с меня.
-Ты, что, Васильевич! За соблюдением международного права на судне, отвечает ка-пи-тан!
-Успокойся! Хочешь, раздобуду тебе бумагу от президента…
-Какого?
-Президента Франции! У яхты, порт прописки Марсель? Ну вот! В случае чего, включим твой корабль, как вспомогательное судно, в состав ВМС Франции.
-Васильевич! Ты рехнулся!
-Нет, Петрович! Это ты не просекаешь ситуацию, если понадобится сделаем, как я сказал.
-Я фигею!
-Как хочешь. Только голову не теряй, это только начало студент, многое ещё впереди!
-Васильевич, ты откуда, такой крутой, свалился?
-Вестимо откуда. С дуба рухнул!
-Шутим…
-Ладно трави по существу, надо же мне знать, под чем подписываться собираюсь.
-Хорошо! Твой предшественник шейх, явно какую-то заварушку затевал. Вот только желание у него было и хотелка на полном сурьёзе, а деньжата видно кончились. Яхта, уже почти готова была, когда он от неё отказался. Неустоечку конечно он уплатил, но стоимость посудины она не перекрыла. Вот Патрушев, будучи уже совладельцем верфи и приобрёл её. Недорого! Повезло.
-Ему чёрту, всегда везёт! – рассмеялся я. – Потому он и финансист , от бога!
-Я, как погляжу, у тебя все люди – на подбор!
-А, то! Ты людей привечай, уважай и хорошо плати за работу. К тебе народ и потянется!
-Что ж, верно! – крякнул Дорохов.
С минуту он помолчал, затягиваясь дымком, а потом продолжил:
-Яхта вооружена на совесть. На корме и на носу, по крупнокалиберному пулемёту GAU-19/А, калибр 12,7 мм, до 2000 выстрелов в минуту, на вертолёте стоит, почти такой же, но в облегчённом варианте – GAU-19/В, до 1300 выстрелов в минуту. На спардеке, скорострельная пушечка, калибра 45 мм. Стреляет бронебойными, осколочными и зажигательными снарядами. По двум бортам торпедные аппараты, есть торпедный аппарат и на субмарине. Далее ракетная установка, с ракетами класса «земля-воздух» и «земля-земля», возможен залп четырьмя ракетами одновременно. Имеется и ручное вооружение: автоматы, пистолеты, ручные пулемёты, гранатомёты и прочая мелочь. Всё с полным боезапасом.
-Ни черта себе! – пробормотал я.
-Вот именно! Конечно на море, крейсер, линкор или авианосец мы не потопим, даже не повредим, а вот от торпедных катеров и сторожевиков, отобьёмся запросто, да ещё шороху приличного наведём.
-Ну, а команда, Петрович?
-Команда ничего! Шестьдесят два человека, в основном французы, моряки, есть и бывшие военные. Фирма «Рено» посуетилась, надо полагать с вашей руки. Подогнали людей проверенных, а не портовую шваль, которую набирают перед очередным рейсом. Так ведь и жалование положено, чуть не вдвое, чем на судах такого класса, я имею в виду пассажирские лайнеры. Я их немного погонял, посмотрел, моряки оказались знающие, опытные и дисциплинированные, с ними трудностей не будет. В команде, в основном, мужчины, но есть и женщины – в спа-салоне, спортзале, фитнесе, и стюардессы, хотя по мне стюарды лучше!
-Ладно, старый морской волк! Пора бы позабыть уже, что женщина на корабле к беде. Это давно устарело! Эмансипация!
-Да ну её к лешему! Для меня они все экипаж и я за них в ответе!
-Это правда!
-Васильевич! Патрушев говорил, что пришлёт десяток человек из охраны…
-Правильно говорил! Жди их через недельку, да у меня четверо парней… Разместишь?
-Смеёшься? Здесь целый батальон можно расквартировать! Шейх небось и для приёма гостей яхту готовил, и для солдат…
-С гостями у меня пока не густо, кроме жены.
Значит, Васильевич, как там в комедии, в случае чего порожняком пойдём, хоть балласт загружай… А яхта ведь рассчитана…Один концертный зал на 50 музыкантов, а акустика какая, просто симфония!
-Не хватало мне, капитан, концерты здесь устраивать, с живым оркестром, куда их потом девать. Мы уж музыкальный центр включим, с нас и достаточно…
-Этого добра в каждой каюте хватает, вместе с телевизорами. Что тогда делать с гостевыми каютами?
-Ты, капитан, туда моих парней засели и охрану. Как они размещаются на яхте?
-А ведь верно, Васильевич! Расположены в уровне основной палубы, быстрый выход на любую палубу, для осмотра судна, даже обзор прямо из кают можно осуществлять, как говорится на все четыре стороны…
-Вот там, их и расположи.
-Добро!
-Слушай, Петрович! А где это все твои пушки, пулемёты, ракеты, что-то я их на яхте не вижу?
-А ты, Васильевич, хотел, чтобы на палубах торчали стволы шестнадцатидюймовые башенные орудия, словно на крейсере «Варяг», слава богу, что из вертолёта, стоящего на корме, ствол пулемёта не торчит… Всё скрыто и не увидишь! В капитанской рубке находится пульт, управления над всем вооружением, когда надо пулемёты, пушки и ракеты выдвигаются из палуб и корпуса судна в исходное положение для стрельбы, торпедные аппараты расположены в трюмной части и выпускаются под водой. Не хватало, чтобы мы стояли у причала, со все своим вооружение, на виду у зевак!
-Это верно, я не подумал.
-Васильевич, раз пошла такая пьянка, может мы на борт еще несколько глубинок возьмём?
-А на хрен, они тебе?
-На всякий пожарный…
-Ты что подлодки топить собрался, или рыбу в море глушить?
-Зачем тогда нам сонар?
-Петрович, не мельтеши! Ни на кого мы нападать не собираемся. Нас убивали - было дело, а мы всегда только отбивались, но ежели кого зашибили, насмерть, - то звиняйте, не лезь под горячую руку!
В это время, к нам на палубу, поднялась Адель в сопровождении старшего помощника, а проще – старпома, смущённого до покраснения, но вполне удовлетворённого, проведённым временем, в женском обществе. Она выступала походкой ласкающейся львицы и я понял, что за этим, что-то должно было последовать: просьбы, выговор, либо желание. Усевшись в кресло, меж мною и капитаном, она нам обоим улыбнулась и заговорила:
-Ильин! Я хочу, остаться на яхте, вплоть до её отплытия.
-!!!???
-Мне здесь понравилось! Я ещё никогда не жила на воде… А всё эти отели, так надоели мне!
-Вот поплывем, тогда и поживёшь…
-А вдруг у меня морская болезнь, буду болеть и никакого удовольствия. А сейчас не качает, такая прелесть! Только доставь сюда мой багаж.
Я посмотрел на Дорохова, лицо хмурое, как буря. Кому на судне нужна вздорная, взбалмошная (так конечно думал капитан!) дама. Вся его прежняя радость ушла в пятки и я понял, что он хотел бы сейчас, быть где угодно, даже в гальюне.
-Милая, я здесь на корабле не могу распоряжаться. Здесь хозяин, глава и закон – капитан!
Дорохов погрустнел ещё больше, без слёз на него нельзя было смотреть.
-Господин капитан! – теперь Адель, уже обращалась к Дорохову. – Я надеюсь, вы позволите даме, погостить на вашей прекрасной яхте, до отплытия! Клянусь, я не буду вам докучать, своим присутствием, буду тиха, как мышка…
-Гх-гх-гм-м-кхы!
Да, попался капитан в капкан. Привыкай, старый чёрт, выворачивайся!
-Капитан! – очаровательно запела Адель. – Я вас, ей богу, не стесню, не стану задавать никаких вопросов. Еда из одного котла с матросами, чистая постель и душ – вот всё, что мне нужно.
-Крепись, Петрович! – шепнул я.
Дорохов прокашлялся, выбил трубку и басом сказал:
-Мадам! Я, капитан Дорохов Иван Петрович, рад приветствовать вас, на борту яхты «Летуаль Дор». Всегда к вашим услугам, обращайтесь по любому поводу, либо ко мне, либо к членам экипажа. Честь имею! – он поднялся с кресла и козырнул.
-Благодарю вас, капитан! – Адель победоносно взглянула на меня и удалилась.
-Не злись, Петрович, - сказал я, видя, как он кусает мундштук трубки, - она в общем ничего, а будет ерепениться – рыкни, или позвони мне, я её утихомирю, но, думаю, до этого дело не дойдёт.
-Ладно! – проворчал Дорохов. – Опять детский сад на судне. Когда хоть в море выходим?
-Я думаю, дней через 15-20, а может и раньше. Надо в Марселе, кое с кем повидаться и порешать одну проблему…
-Скорее бы, - заворчал опять Дорохов, - одно дело, когда просто сидишь на берегу, и совсем другое, когда на таком судне, болтаешься у причала..
-Капитан, а ты топливом все цистерны заправил?
-Обижаешь, шеф!
-Вода питьевая?
-Все танки под завязку!
-А провиант?
-С голоду не умрём, и кушать будем, как в лучшем ресторане.
-А ветер в парусах?
-Иди к чёрту, Васильевич! Якорь тебе под дышло!
Я рассмеялся:
-Тогда очень скоро:
-«Прощай, любимый город,
Уходим завтра в море.
И ранней порой,
Мелькнёт за кормой,
Знакомый платок голубой!».
К О Н Е Ц
© Copyright: Владимир Корженевский, 2015
Свидетельство о публикации №215100201263
Свидетельство о публикации №215100201263
Рецензии