Игра с пустотой

Эта книга посвящается великому Андерсену, моим друзьям и чудесному времени.




«И обрело начало время и развернулось пространство и родилась вселенная, и прошел луч  света через каплю воды и появилась радуга, и окрасила черноту, и облекла себя в слово мысль, и воцарилась радость в небесах.
И отвернулся Сатана, и, лишь ветвь терния осталась безжизненной в его руках. И прозвучала первая нота песни,  и разнесся звонкий смех, и распахнулись врата и бесконечность сжалась что бы пройти в них обретая точку зрения.
И легли первые мазки на картину, и разожгли костры, и закрутилась вселенная, и вывел круг на песке мудрец, и замер в восхищении путник пред незнакомым небом, и коснулся свет земли, и разлеглись тени, и упала первая песчинка в часах смерти, и показалось чудовище в тени райского сада.
И тот у кого не было имени открыл глаза, и смотрел он в даль стоя в начале.»               

Пролог.  Начало.               

«Я здесь, кто я…и где здесь…просто я и просто здесь. Я шел издалека пока не стал собою. 
–Ты часть разума свободного и чистого и минул восемь врат забвения - провозгласил голос, что раскинулся живою лепниной над дверью.
Теперь он стоял в залитой светом зале, стены были будто в дымке, в просторных нишах царил мрак. «это и есть колыбель души, последний этап рождения.  Множество фигур в разных позах.
–Прикоснись к одной из них, только не торопись, многое зависит от твоего выбора»
  -Я помогу тебе сполна познать один из месяцев..
– Одну из стихий…
- Одно из состояний.
– А я помогу познать любовь..
– А я красоту…
- А я богатство…
-Наслаждение..
- Яркость…
- Темноту…   
   Он увидел её средь них, и казалось самый чистый свет падал на неё, казалось самую черную тень отбрасывала она. Будто имела много лиц, и не сочетаемое сочеталось в ней. И увидел он, как свет солнца падает на луну и как освещает луна землю в кромешной тьме и оборачивается тонким лезвием месяца,  как меркнут далекие звезды. Как раскрылось в её глазах бездонное море и рождались в них миры и умирали, тепло встречалось с холодом а жизнь шла под руку со смертью.
– Я помогу тебе прикоснуться ко всему, но ты можешь так и не познать в том себя. Ты сможешь получить всё, но будь готов и потерять всё. 
«Я – вода. Журчание ручья, песнь дождя, шум прибоя, утешение для жаждущих и могила кораблей. Во мне родилась жизнь» - вот что видел он в её глазах.
  Никто больше не смел сидеть так в этой комнате, как не смел касаться того, чего касалась она за её пределами. Тишина повисла над головой, а он протянул ей руку и коснулся её руки. Тени стекли и образовали море, небрежно убрала она с лица белоснежные локоны и пал свет на её лицо, от чего засветилась её кожа и затаились тени в самой глубине её глаз. 

   И улыбнулся Творец и улыбнулся Дьявол, и коснулось перо пергамента и лег первый стежок на вышивку, и упало в землю яблоневое семечко и столкнулись звезды, и распустились высоко в горах цветы. И прозвучало обещание в тишине, и обнялись двое незнакомых в порыве чувств,  и замерла Вечность в восхищении пред одним мгновением. 

 –Много есть путей в мире. Но один особенный и ведет он в Рай. Мы пройдем его вместе, если не будешь желать слишком много, если не согласишься на слишком малое, если сможешь отказаться, что бы обрести, если будешь видеть повод для грусти в радости, если будешь слышать меня, когда мой голос станет совсем тихим. Тогда ты поймешь красоту дня и ночи в утре и вечере. Я покажу многое тебе, если сумеешь увидеть, не разучишься удивляться, тогда ты сможешь познать воду, познать меня, познать жизнь душою, а не разумом, тогда ты сможешь познать себя. Однажды я заберу тебя из ледяных чертогов, маленький Кай. 
Он слушал её, и казалось ему, что все это очень и очень просто...




 «Это…как легкий флирт, который ни к чему и никого не обязывает, как улыбка девушки. Это…подобно зверю, который подкрадывается к ослепленному костром человеку, таясь за всеобщим теней движением. Это..едва слышный шорох, узор змеиной кожи средь зеленых листьев.  Я знаю,  оно там,  далеко, путь же будет  там, пусть не подходит ближе, я знаю, это игра и её конечная цель перехитрить меня.  Я слышу твой голос, но какова же твоя форма, игривый и ускользающий мир? Покажись же зверь!
– Подойди чуть ближе, – говорит вкрадчивый голос, – то ведь не преступление, чего бояться, если тверд твой дух?  Если слишком умен ты, что бы попасться, что бы подпустить сонного змея на длину броска, ведь так считаешь? Но прав ли ты? Может быть ты просто уйдешь, признаешь поражение в не начавшейся битве  с тем, кто пока далек и безоружен. У тебя есть выбор отвергнуть не взглянув, не поверить не услышав, или же сперва посмотреть и уже потом отвергнуть, это сложнее, но я и не утверждаю обратного, пока я честен, распознай же когда я солгу и выиграешь. Но что если ты уже обманут , и просто не хочешь знать правды, заставлен бояться её?  Что может быть хуже незнания? 
  А может быть зверь тот просто не видел людей, и сам не может знать, сколь опасен человек?»               

«Можно ли знать что-то?  Можно ли думать, будто бы знаешь? Можно ли верить источнику? На границе «да» и «нет», в начале пути, где-то там, среди черно- зеленой волшебной ночи было оно, и пожалуй историю мою тоже будет правильно начать именно с него..
                Глава 1.  Любопытство.               


Она держала его за руку и тащила за собой, он едва поспевал. 
– Куда мы бежим?
– В жизнь! Не отставай, быстрее.      
 Это странное ощущение, что это… испытывал ли он его раньше… Легкость! Но пока он не может бежать так же быстро, как она.
Она…. Она выглядит старше него совсем не намного, но она старше на тысячи лет,  сейчас же они дети, пред лицом огромного и удивительного. Он видит её спину и светлые волосы.
Из комнаты в комнату, какие же они громадные, в них густеет пространство, в них являются призрачные границы и все движется. Величавые действа – раскраска тех стен, что падают  полами, и  все перетекая становится другим. Зеленый шепот листьев, и вот уже лес окружает их, оживают нарисованные звери.  Движется ли он? Что то проносится мимо и сквозь него потоком образов. Он не успевает рассмотреть.  – Это называется время! – смеется она.
– Постой!  Я хочу посмотреть что же происходит вокруг.
– Мир обретает себя, вспоминаясь в тебе. Так возникает самое прекрасное – мысль, появляется  из небытия, а мы учимся её ощущать. Но пака это лишь капля зеленой краски. – Он слушал её но сам еще не знал слов, для того понимания. 
– У нас есть имена? – спросил он.
– Ты можешь звать меня Гердой, я же буду звать тебя Каем, потому как есть такая сказка про Кая и Герду, что были братом и сестрой. 
– То есть ты моя сестра? 
- Можно сказать и так, вместе мы единое целое!
– А что это за сказка, про что там? Ты можешь рассказать её мне? – начал спрашивать он и тогда она рассказала ему о том, как ледяная королева забрала Кая в царство вечного холода, и как Герда смогла отправиться за ним и пройдя через все трудности заставила биться его остывшее сердце. 
– То есть она спасла его, но почему он её бросил? Потому что он не любил её?
– Конечно любил, просто был обманут, Он захотел познать вечность.., в конечном же итоге они спасли друг друга. Ведь в той вечности был не настоящий он, та вечность холодна и пуста  и он был просто очень длинной  волной, сам же он был в сердце Герды и это давало ей силы идти. 
– Но эта история, это ведь сказка. 
– Ну и что?
– Значит это не правда.
 –Сказка та – красивый дом, но в нем живет чистая правда. Однажды ты поймешь это, и потому я прошу тебя только об одном, никогда не сомневайся во мне, будут моменты, когда всё будет против тебя, и ты не будешь знать, где правда а где ложь. Но просто вспомни о этом миге и просто верь мне… 
- Но зачем ты говоришь мне об этом? Я итак верю тебе, и так будет всегда.   
Герда улыбнулась, и отчего то Каю показалось, что коснулось её мрачная тень. 
– Ну что, отдохнул? Давай на перегонки! – воскликнула она, и  жизнерадостный голос прогнал ту тень.
А вокруг был лес и деревья достигали небес, чувство бессознательной  радости поглотило Кая, он был счастлив. Именно счастлив видеть это, и казалось ему, что радость никогда не покинет его, но будет лишь расти и множиться . 

  –В этом лесу есть хижина, она уже давно вросла в лес и стала его частью, и мы можем продолжить путь, или остаться здесь – сказала сестренка.
  – Мне нравится здесь, но впереди же столько еще всего, что хочется мне узнать и увидеть с тобою вместе.
– Значит не хочешь остаться?
– Если останусь, то буду продолжать хотеть вперед! 
- Каждый следующий шаг на пути в рай сложнее, он предлагает  новую ложь, и в ней есть своя истина, и будет и то, что будет уговаривать принять ложь. А ты будешь узнавать что-то, но это что бы заставить тебя забыть. Ты сможешь не забывать? Там будет все, что бы ты забыл.. 
– Но я ведь уже предупрежден об этом.
 
" Любопытство, как же многое начинается с тебя в этом мире! Ты зовешь нас за собой убегая не слишком быстро, завладевая неожиданно.."



 "И был добавлен куплет в песню, и  был дан приют уставшему взору.. И казалось  нам, что мы навсегда разгадали обман Её. Но игриво обернула Она  к нам другое свое лицо, и были мы бессильны пред ним. И вновь были готовы служить Ей,  и саму Её поставить к себе во служение.
Но Она  ушла так внезапно, в  чем-же Она была? В неоспоримых ли сочетаниях линий, в крошечных ли долях, в глазах ли смотрящего?
И вопрошали и спорили мы, и понимали все своей мудростью. Но Она уходила только лишь за тем, что бы вернуться вновь, и оживить все новым смыслом, и улыбка Её могла одарить душу благами небесными, а могла быть опустошительной как стаи саранчи.
Менялась частица и менялась вселенная, на миг обнажая Её в своих складках. Её видел ученый в золотом сечении геометрических фигур. Её видела девушка в сотканном образе юной любви, и Она приходила и касалась вещей, делая их такими неповторимо- прекрасными.
Неоспоримая, как притяжение, как сгустившийся воздух, как наэлектризованное пространство, как готовая вырваться буря страстей. И была Она воспета повсеместно золотом и серебром, ультрамарином и пурпуром и нефритовым небом и ликованием лазури морской.
« Я принцесса Татрара, и караваны мыслей бредут ко мне, великие знания сменяют друг друга и Я прихожу под разными именами. Я обольстительный  невинный демон, Я проявляю себя во движениях и позах, в отблесках медовых от пламени свечей, в рассветах и закатах, в ковровых апартаментах на пути к Мекке, Я  покажу тебе вечность и  оставлю здесь, потому что Я..               



Глава 2. Красота.               


Лес редел и все чаще встречались большие камни, на которых были вырезаны причудливые узоры Кай и Герда ступали по руинам древнего города. Средь монументальных развалин Кая поразила особенно одна статуя её не тронуло время, оно съело все вокруг, но её лишь отполировали его ветры. И казалось, что она жива, и вот сейчас сдвинется, очнется, сойдет с постамента.  Она изображала девушку, что  склонилось она над каменными скрижалями и делала пометки на свитке золоченым пером.
– Раньше это был великий город, потому как в нем нашла пристанище красота – сказала сестренка.
– А сейчас?
– Сейчас сохранилась лишь его подземная часть. 
– Я хочу посмотреть! 
- Наш путь проляжет через эту часть, и может быть ты даже сам увидишь эту красоту. Но это ложная красота братец, по платить придется по настоящему.               

За этим разговором они оказались пред аркой и щербатой лестницей ведущей под землю. Сомкнулись своды каменном мешком над их головами. 
– Не вся красота может сослужить хорошую службу. 
– Но красота – это ведь хорошо? - спрашивал удивленно Кай
- Иногда это западня для простаков, придуманный рай, понимаешь?
– Не совсем.
– Некоторые хотят прожить ярко, но самые яркие краски тускнеют. 
– А если не хочется соглашаться на меньшее?
– Иногда нужно это сделать...          
 Темнота сгустилась вокруг них и прозвучал в ней сладкий голос наполнивший все вокруг. – Смотри Кай – шелестел он. 
– Не смотри – сказала Герда.
Кай послушал сестру и закрыл глаза. Даже сквозь веки он увидел яркую вспышку пронзившую темноту. Мгновение спустя вспышка стала переливающимся пламенем, раскрылась, как волшебный цветок, накрыла их потоком бушующих огненных красок. Кай мог только представлять, что бы видел он открытыми глазами, его и так поражала красота образов и ощущений, вспыхивающих и изменяющих темноту красками, наполняющих звуком тишину. Он никогда не видел таких ярких и насыщенных красок и испытывал огромное желание открыть глаза и хоть на миг увидеть ими.  «Ну давай, если ты не видел этого то зря прожил жизнь. Это сама красота в чистом виде, а не жалкие блики" 
– Не делай этого, ты должен сам научиться видеть красоту – прошептала Герда ему на ухо.
  Тем временем пламя рассеялось, разлетелось по сторонам,  перетянуло вразнос, ударилось в непроницаемую черноту стен. И ожили стены бесчисленными тварями из огня и копоти состоящими. Раскатила волна их чарующего шепота.  А сестра попросила его закрыть уши. Даже с заткнутыми ушами Кай  слышал прекрасные звуки, а через ноздри пробивались яркие запахи, здесь все говорило о красоте. 
– Это не есть красота – услышал он голос сестры в своей голове.
Звук. Он резонировал, переливался, расстраивался и снова собирался образуя мелодию так захватывающую Кая. Мелодия та терялась где-то в высоте, обещая забрать его с собой, вознести над миром. Если он откроет уши. Целый бушующий океан звука. Его породило пламя ударившись о стены, его породили тысячи демонов, каждый из которых издавал какой-то звук. Казалось вибрация проходила через тело Кая и заставляла его самого вибрировать подобно струне. Звук изменился раздаваясь теперь загадочно и немного мрачно. Это создавало ощущение, будто что-то большое сталкивалось у него в голове, тени создали целый мир вокруг.
– Это лишь театр огня и сажи!   
Но огонь снова взмыл вверх в танце с тенью образуя вихрь, затем что бы рухнуть вниз. Разорвав пространство на свет и тьму, застывших двумя армиями  напротив. Они ринулись друг на друга, как два моря, столкнулись и перемешались и вновь превратились в вихрь, в котором было только двое, огонь и тьма, проникающие друг в друга. И тысячи тысяч видений предстали пред Каем. Это был момент столкновения двух сил во всей полноте, подлинное рождение мира, Два пространства, два времени, две силы слились в одну – вот чем это было.  Начало встретилось с концом.   Огонь танцевал с тенью и танец переходил в битву, и битва та снова разошлась армиями. Явив всю мощь в сечении, и снова они сталкивались молотом и наковальней и Кай уже не мог понять где инфернальный жар становится черным холодом.
  Но все изменилось, ниши в стенах теперь заполнились фигурами в ярких одеждах. Они предавались веселию. Стены теперь были покрыты позолотой и алым бархатом, всюду стояли золотые статуи поражавшие своей роскошью, пол покрывала мозаика. 
– Нравится ли вам здесь? – прозвучал вопрос. Его автором оказался юноша, роскошно одетый с безупречно красивым лицом. – Моё имя Патрик – представился он не дожидаясь ответа. 
– Меня зовут Кай, а это моя сестра Герда. 
– Так нравится ли тебе здесь…..Кай? 
- Нравится, красиво тут..очень!
- А хотел бы ты остаться здесь навсегда и наслаждаться жизнью?
– Да, но…не навсегда. 
– И почему же?
–Потому что нам нужно идти дальше.   
– Вам нет нужды идти куда то еще, потому как здесь есть все! – улыбнулся Патрик. Кай посмотрел на сестру - она молчала. 
– Но нам нужно в другое место..
– Куда же, если не секрет? 
- В рай. – просто ответил Кай. 
Патрик расхохотался 
- Оглянись мальчик, ты в раю!   
- Спасибо вам за предложение, но мы не можем остаться..
– Просто уйдя вы не сможете вернуться, я хочу лишь предостеречь от ошибки, к чему бродить по тусклому миру, если можно остаться в раю? И вам повезло, что выпал такой шанс, и просто не прилично от него отказываться. – говорил Патрик и в его голосе слышалось нетерпение. 
– Равно как продолжать удерживать желающих уйти – сказала Герда. 
– Ты сама понимаешь о чем говоришь? –спросил Патрик и тень злобы промелькнула в его лице, но тут же исчезла – вам же предлагают рай.. 
– Или же то лишь один из райских снов Дьявола..но что случилось с позолотой? Она потускнела? – спросила Герда подойдя к одной из статуй. 
– Не трогай! – закричал юноша. Но в тот момент она коснулась лица статуи, позолота осыпалась обнажая истлевшую плоть и кости под ней. Многоножка выползла их уха Патрика и заползла за ворот его рубашки.
– Мы уходим – сказала Герда. Трещина прошла по прекрасному лицу Патрика, пурпур на стенах почернел. Позолота начала отслаиваться. Красивые люди в ложах теперь показались Каю уродливыми и злыми, их лица носили печать вырождения.
– Вы нам не подходите – сказал, как расплевался Патрик. Под хихиканье и свисты Кай и Герда шли прочь из подземного мира.               

– Платой за увиденное было бы то, что был бы ты ослеплен и очарован видением, но так и не заметил чего-то более важного, решив, что пришел именно за этим, и что уже понял красоту.   
Улюлюканья захлебнулись фальшью . 
– Ты и так понял, что должен был понять, увидев что увидел. Не слушай тех, кто скажет будто этого слишком мало, это в самый раз, что бы выйти отсюда – сказала сестренка.
И в нос ударил свежий воздух и ветер коснулся лиц Кая и Герды, вместо запаха серы, в пещере пахло именно ей. Кай был рад, что у него есть сестра, иначе он бы так и остался в душном подземелье. И еще, он сильно привязался к Герде.   
И было ему ясно и радостно.                               

«Действительная красота, открывается чистым душою, в момент когда мысли расступились подобно облакам, я  расскажу тебе о красоте в этом мире маленький Кай, остальное видимость, слушай и смотри: Цветной и бесцветный вышли из праздника на балкон что выдвинулся из уютного тепла прямо в холодный вечер.. – Ты начал играть со мною на неё, потому что ты слишком азартен… - Да, мы снова встретились за этими лицами, и ты пришел тем, о кого порежется моя острота... – говорил цвет с бесцветностью. – Она была столь важна для тебя, что ты досадно просчитался, когда решился играть в эту игру. – И ты заберешь с собою её мысли и душу её, той кого я так люблю на этой земле, кем я слаб и счастлив...   Никто не слышал и не знал как Цветной нашел в себе силы простить бесцветного, а бесцветный отказался от своего права на то что составляло счастье цветного, потому что знал, что тот бы поступил так же, и потому что они оба были людьми в мире людей. Эта красота осталась незаметна и она же пребывает нетленной в этом мире»                                                

                                «Красота, безраздельно властвующая в своих тонких гранях, питающая себя вниманием и благоухающая для всех, зовущая на подвиги. И вот уже мы стоим, как вкопанные, забыв,  куда шли пред тем, что таится в красиво скученном сухом листе, перекликаясь в садах наших душ. Взгляд красоты подобен укусу. И зубы её остры, как утверждение «вот она я!» и изогнуты вопросом «кто же ты, на меня смотрящий?» боль от тех зубов граничит с наслаждением. Так кто же я, такой беспечный, когда она в крови моей кидает меня и в жар и в холод? Сильна красота, неуловима, текуча. И как угадать заранее, где она притаится завтра, и какие двери откроет просящим нам?
Хотя бы еще разок взгляни в мою сторону - Красота!»
 
 
Блестели в утре капли росы и влажными были деревья и последние звезды горели в небе. 
– Я едва не был ослеплен красотой, и я бы наверное до сих пор был там и не видел этого прекрасного утра в той пещере, и больше я не дам себя обмануть, потому как теперь-то я все понял – проговорил он 
- Не торопись, маленький Кай! Мир успел измениться с тех пор..
– Но вряд ли появилось  в нем то, что заставит меня считать иначе.               

«И коснулось перышко водной глади, и луна стала месяцем, и время замедлило свой ход, и оказались миры напротив друг друга, и неслышно ступил на землю ангел, и легли две серебряные монеты в ладонь молчаливого паромщика, и отступила ночь и стихли звуки её, и тронул макушки деревьев северный ветер, и улыбнулась чему-то девушка не слыша звонкого смеха подружек.
И сел на пороге рая Сатана, и спрятало нож  в рукаве Предательство и уснули химеры, и все обрело другой смысл, и несла свои воды сонная река, и пришел туман, и лег на землю, и укрыл лес и брата с сестрою, и странное чувство испытал Кай, и не хотелось ему говорить о нем Герде.
И я смею сказать, что именно тогда, в самом сердце туманного острова, посреди камней и вековых деревьев  зародилась..               

Глава 3. Тайна. (и первая ссора с сестренкой)               


Иные миры в растушеванных туманом контурах виделись Каю. Герда перешла почти на шепот. Следовало говорить тихо на пороге тайны. Они брели посреди тумана, в  котором легко можно было потерять друг друга, серыми колоннами высились горьковатые деревья. Расплывчатым и призрачным стало все вокруг и сами они сделались подобны призракам. Едва ощутимое дуновение тронуло щеку Кая и волосы Герды, и почудилось ему, что он – это вовсе не он, а видел он капнувшее в воду молоко, картину забытую художником на пустынном пляже, которую закончили дожди и ветры.
«Почему я чувствую тебя, сердце моё? Чего ты просишь, душа моя? Ведь со мной Герда, но почему я вижу к себя внутри далекий остров и почему рвется туда естество мое?»   
- Слышишь ли ты это Герда? Пение, что походит на серебряные  колокольчики, я не слышу ни одного слова, но откуда-то знаю о  чем оно. И хочется мне говорить не своим голосом, и хочется плыть туда по водам памяти и хочется задержаться и послушать. 
– Это сирены маленький Кай.
– Их голос обещает сладкое и вечное забвение.
– Мне тоже, но корабли разобьются о острые рифы, вечность та пройдет подобно мигу и не оставит ничего.. 
– Ты ли это, сестра? – спросил Кай, заметив, что Герда словно стала старше и превратилась в юную девушку, да и сам он был другим. 
– Это лишь туман.. 
– А мне в нем видятся дома. И свет в их окнах, и кажется что я уже даже и не здесь, а просто смотрю на молочно белую воду. 
«Нет, - это лишь картина, картина – это лишь слово сказанное им, а он лишь песчинка во вселенной, а вселенная эта – то лишь блик в её глазах… что сокрыто в тумане, что сокрыто в нас самих?» 
Тень метнулась в белой дымке. Чудовище впереди стало кустом..снова чудовище. 
– Слышишь ли ты меня сестра?
– Слышу.
– я уже почти не вижу тебя..
– Я здесь.
– давай растворимся в белизне.
– Это просто место встречи мельчайших водных капель. Они станут тяжелы и осядут..
  – Ты не должна так говорить сестра.
– Ты не должен так думать брат.
– Ты не должен так говорить Кай
– Ты не должна так думать Герда.
- Мы снова дети.
– Мы всегда были детьми.
– Это уже другой туман?
– Да – раздался голос Герды, стало светлее и  мир теперь был словно опрокинут туманом набок. – Это добрый туман. 
– Сколько волшебства в нем, какие светлые и прекрасные картины вижу я, видишь ли ты их, Герда? Мне кажется, что за спиною твоею таятся большие белые крылья.
– Это лишь туман – смеялась Герда.
Кай всею кожею ощутил чье-то присутствие совсем рядом, а через мгновение из тумана показался силуэт и выплыла морда громадного задумчивого зверя. Кай увидел два своих отражения в его глазах и выдохнул зверь тот облако теплого пара прямо ему в лицо. А после донесся звук флейты и неведомое животное заслышав его скрылось в тумане. 
– Ты видела – спросил Кай не веря своим глазам.
– то лишь зверь, но где то рядом его хозяйка..
– Вон же она, я её вижу, она зовет нас!
Он видел лишь её силуэт, и не мог оторвать глаз от синей ленты в её волосах. Это она звала Кая. Эта девушка, она была совсем не такой, как Герда. 
-Подойди, не бойся - сказала она.
– Я и не боюсь, это ваш зверь? 
- Да, но он не опасен, он становится совсем не страшным, когда приходит туман. Кай еще раз взглянул на него,- настоящее чудовище.  – Ему нравится туман. Не желаете пойти с нами.   
   Кай направился к Герде.
 – Она зовет нас. Давай пройдем с ней.
– Мы не должны..
– Тогда давай предложим ей пойти с нами.. 
– Она не пойдет..
– Почему?   
Герда ничего не ответила. 
– Ты всегда выбираешь дорогу, можно и мне выбрать хотя бы раз?!
– Милый братик – заговорила Герда и голос её был полон нежности – туман рассеется и ты увидишь все таким, как оно есть, это безжизненная территория, на этих деревьях не бывает листьев. Чудовище обретет человеческий вид, и монстр проснется внутри него и не справишься ты с ним, если пойдешь с той девушкой. 
– Но как же быть? 
- Ты можешь взять её с собой, если хочешь.
– Но ведь этого может не захотеть она..
– А ты хочешь? Но для этого тебе нужно одолеть это чудище, пока туман густой. Есть способ, я расскажу тебе о нем. Сперва попроси его спеть.
– И что дальше? 
Герда вложила что-то тяжелое в руку Кая, это был кинжал, должно быть очень старый, потемневшее лезвие походило на лист, а ручка была искусно выполнена из черного металла.
– Откуда это у тебя???
– Слушай дальше..подожди немного, чудище закроет глаза и станет уязвимым. Кожа его сделается мягкой, и тогда вонзи кинжал ему в сердце. Хлынет кровь из его раны, окропит твою одежду. Лицо и волосы. Тогда расцветут папоротники под каплями той злой крови. Собери цветы те и подари ей и тогда она пойдет с тобой.. – шептала Герда.
Каю показалось, что потемнели её волосы. – Сделай это, если бы ты знал то, что знаю я, ты бы не раздумывал ни секунды. Пусть оно умрет сегодня. Я не могу открыть тебе всего, но верь мне, убей зверя. Только не слушай его песню..   
   Туман опустился ниже, стали видны черные корявые ветви деревьев и косые лучи солнца легли сквозь его пелену. Чудище запело в ответ на просьбу. Сначала лишь хрип вырвался из его гортани, но из хрипа родился голос, сначала робкий и тихий, он становился отчетливее, наливался красками и сделались иными черты зверя и закрыла глаза девушка и слушала его песню. Серебром наполнился туман. Кай сжал рукоятку за спиной, но Герда покачала головой. Стал вдруг чистым голос того, кто не был более ни человеком ни зверем и весь он звучал в этом голосе и был беззащитен. –Пора – прошептала сестра. Но понял Кай, как любила девушка зверя в этот миг. Чудовище не казалось ему отвратительным. 
– Чего ты медлишь? – услышал он голос сестры.
– Я не могу..не хочу…не так, только не так.
– Дурак!
Кай позволил себе вслушаться в голос зверя и поддался его очарованию. Герда убежала скрывшись в тумане. Зверь закончил песню и тогда девушка вдруг повернулась к нему. 
– Спасибо. – сказала она.
– За что?
– За то что не сделал того, о чем тебя просила сестра. 
– Она совсем не злая, я не знаю почему так, что на нее нашло, да и на меня тоже.. – Она из лучших побуждений. 
– Так ты знала с самого начала? – спросил Кай и устыдился.
– Да, но я решила довериться тебе и рада, что не ошиблась. Ты смог проникнуться его пением так же, как и я и нет крови на твоих руках. И потому будешь вознагражден за это. Как и я за то, что поверила тебе. Пойдем за мной!
Он пошел и вскоре оказался на поляне, посреди которой был огромный замшелый пень  заполненный водой. 
– тише…тише, думай тише, что бы не тревожить вселенную, что бы все текло так, как и должно. – говорила она. 
Золотой звон в потоке света.
- Неважно сколько длится этот момент, в нем заключается вечность, безвременье, остальное суета.. 
Этот всенаполняющий звук проходил сквозь все золотыми нитями. От мыслей остались лишь обрывки, лишь начала, они возникали и пропадали на фоне этого звука. Думать было не зачем. 
– всею суетою мир решительно пуст, тише…тише… - шептала она. Подобно ветерку в листве. – загляни в пень. А в нем отражались далекие звезды и нырнули туда их развоплощеные взгляды и поднялись они в высь и мир предстал, как на ладони. Кай оказался в комнате с фресками. Он помнил, что он не Кай
– Ты свободен, как и я – говорила она.
– Да, я ведь был таким, выше звезд..
– Все страдания мира здесь лишь мазки на этих фресках.
– Я ведь знаю тебя с начала всех времен, как море омывающее края вселенной. 
– здесь мы свободны от своих чудовищ.
– А где то там, на одной из тех пылинок страдают наши тела..у этих нас нет в том доли, и мир тот это тоже наша часть, что же мы делаем внизу.. там ты выбрала путь сложнее, чем мой..
– Все одно.
– Нам нужно возвращаться..
– Мы обязательно встретимся еще
- Мы пронесемся по краю вселенной. 

   Вернувшись Кай забыл многое, что произошло с ним, но осталось ощущение, оно заняло уголок внутри и отзывалось теплом.  Нужно было найти сестру. Он услышал её голос, она разговаривала с кем-то еще. Кай пошел на голоса. Но словно тупая игла засела внутри..всему причиной этот звук, растворенный в фоне, он пробуждал  в нем что неясную тревогу, опасность исходила от него, какая то особенная опасность… Он нашел сестру сидящей под большим деревом, обхватив руками колени, ей волосы заметно потемневшие разметались по плечам. А жуткий шелест удалялся за стеной тумана. 
– Что это? С кем ты говорила? 
- Тебе послышалось… По голосу он понял,- она рада, что он нашел её и обижена на него.
– Прости меня.
– Нам пора, туман почти ушел..
И они быстро пошли сквозь лес. Кай чувствовал, что сестренка страдает по его вине, ощущал тяжесть мыслей летающих над ней, и ему было стыдно, хотя он и не жалел о содеянном. 
– Ты все правильно сделал братец. А я нет – тихо проговорила Герда. 
Каю стало страшно из за того, что будет если в следующий раз их пути разойдутся и никто не захочет уступить, теперь он уже допускал такую возможность, как и она. Но как бы то ни было, он решил не думать об этом, ведь сейчас они снова вместе. А это главное.  «Но как же мало я знаю о тебе, сестра» подумалось ему.
Лесс расступился, улегся туман. Зажглась в небе первая яркая звезда. Большой залив раскинул свои воды перед ними, на берегу небольшая лодка, казалось специально была приготовлена для них. Уставшие они легли в мягкую влажную траву и устремили взгляды в безоблачное звездное небо «Я – это я, и я настоящий» - думалось Каю. «Я – это я, и я подделка..» - думалось Герде.                                                

"Много тайн есть в мире, и пожалуй они должны быть. Все мы знаем, что не все тайны следует знать.Но разум уже бродит и принюхивается вокруг них. Мы еще думаем открывать ли ларец помня о Пандоре, а часовой поставленный нами к запертым дверям желает услышать разговор случайно.
Сколько раз мы обещаем себе, что не будем заглядывать и затем находим себя возле сломанной уже печати и с замиранием сердца верим, что не произойдет ничего дурного если мы взглянем лишь одним глазком...." 

 
«И бросила кости скрывающая лицо под капюшоном Судьба, и стихли ветры, и прижала девушка палец к губам готового пообещать слишком много возлюбленного, и застыли в небе облака и примолкли цикады , и ушел в думы путник, и улеглась метель, и миры обрели шаткое равновесие.
И стих шепот, и выпал ноль на колесе фортуны, и черная дыра затаилась в глубинах космоса, и сонная рыба опустилась на глубину, и легли карты на стол, и примолк трубный голос, и выпал нож и рукава Предательства, и ударился о камни, и едва слышный звон металла раздался и повис, заполнив собою все.
И увидел оазис посреди песков изможденный странник и боялся поверить своим глазам.  Мудрость села напротив Тоски, как брат напротив сестры в скользящей по водам тишины лодке, и казалось,  не имела дня глубина под ними, как не имела предела высь над их головами, и лишь ровная водная гладь разделяла две бесконечности.   
Как легко перепутать глубь с высотой, но у любой глубины есть дно, как есть предел, где высота перестает быть высотою. Подлинная же бесконечность сокрылась посередине, где-то между высотою и глубиной, где-то между Каем и Гердой, и оба чувствовали её присутствие, и оба понимали, сколь легко спугнуть её, нарушив..
                Глава 4 Молчание.               


«Пусть стихнет голос твой, умолкнут чувства твои, улягутся мысли твои и лишь тогда научишься ты слышать, и вознесется душа твоя и познает безмолвие»                Кай смотрел на сестру, снова почти белоснежными сделались её локоны. Почти такими же синими были её глаза, но будто бы темнее стала синева. Недвижимо было пламя горящей свечи, что стояла меж ними и теплее казалась темно-синяя ночь и умиротворенной была почти черная вода. Которая несла их вперед. И слишком о многом хотел спросить Кай, и слишком многое хотело в нем сказать, что бы мог он вымолвить хоть слово. Он просто слушал тишину, и особым смыслом наполняла она все вокруг. В голове же просыпались и таяли слова, сказанные им и Гердой, некоторые обретали иной смысл, ранее не видимый ему.  «Возможно именно молчание раскрывает  суть вещей, может ценность сказанного определяется лишь молчанием, что стоит за словами. Но хорошо ли это, ждать пока тебя поймут, если не поняли сразу? Но ведь он тоже не все понимает сразу.  Если бы Герда молчала после каждого слова, он бы мог подумать, что это оттого, что она просто не желает с ним говорить. Как все сложно… Это больше походило на эхо, но со временем исчезало и оно. И глубокое беспричинное счастье испытал вдруг Кай и захотелось ему сделать что-нибудь для каждого под этим небом, а особенно для тех, кто не понимает этого счастья, просто смотреть на красоту из молчания и слышать  нё потаенные мотивы. Он ощутил, как замедляет ход время, как перестают вращаться хороводы звезд, сейчас они не были далеки. Плоским куполом стал небосвод и превратился в ширму, за которой было что-то, столь светлое и огромное, теплое и всепрощающее, что захотелось ему взмыть в ледяную высь и пронзить ее насквозь своим стремлением, достать звезду и подарить Герде. Сколько же событий, прекрасных и мимолетных окружает его. Какой теплый желтый свет там, выше ночной синевы. Но качнулся в другую сторону незримый маятник и теперь казалось ему, что стала вода пустынею, и нет ни в чем смысла. Все изменилось и не изменилось ничего. Вопрос о смысле всего поднялся в нем. И залах рассудка не было на него ответа.  «Но почему же тебе нужен смысл? И каким он должен быть у всего многообразия, что бы им остался полностью доволен один лишь ты…» - должно быть так сказала бы Герда. И хотя Герда ничего не говорила, да и сказала бы наверное не так, но Кай вроде бы остался доволен таким ответом.  «Донесся звон колокола до ушей мудрости, и сгустились облака над головой путника.
-Я тоска, я живу в молчании, я возьму плату с каждого. Кто идет этим путем. Я тоска и тяжело, как свинец мое молчание, я прольюсь изморосью и подую холодным ветром. Я твое отчуждение Мудрость. Печальная песнь холодных капель.
–Но утихнет дождь и выглянет солнце – отвечала Мудрость» 
Но не слышал этого разговора маленький Кай смотря на светлеющий подбой неба на востоке.  «Как хочется мне, что бы мое слово наполнило эту волшебную тишину, и кажется мне, что оно имело бы особенное значение»  «Оно могло бы вызвать шторм, склонить чашу весов. Разбудить спящие горы» «Но оно могло бы дать успокоение, согреть Герду, разомкни же безмолвие» «молчи, ни к чему слова, ни к чему обещания, изменчив ветер, изменчиво спокойствие, не постоянна луда. Обманчива водная гладь»  «Есть ли что-то важнее слова..» «каждый раз мы душим мысль облекая её в слишком тесные слова, убиваем её»  «Даже умирая в одном мире. Мысль та рождается в другом. Когда звучат слова!» «Жаль что они бывают не теми слишком часто..» «Но как же хочется нарушить молчаливый уговор» «как же хочется и сохранить его» «Есть ли смысл в молчании, есть ли в словах, есть ли смысл в поисках смысла..» «Любое сказанное может быть оспорено. Почему я хочу, что бы все всегда соглашались со мной, даже если знаю и сам, что  не правильно думаю?  Сколько вопросов, а в ответ лишь молчание…может это и есть ответ на все вопросы, или же просто уход от него.. «Все в мире рождено словом, и все стремится к слову, молчание же было прежде и будет потом» «Но у молчания есть тысячи ладов и им можно говорить. И это твое молчание, Герда, говорит со мною?»
«Твоим во мне молчанием»

«Сейчас я не буду страдать от того»
«Что не слышу твоего дыхания»
«Что нет твоего звонкого голоса со мною в этой лодке»
«Сейчас я не буду думать о том, сколь может быть долга тишина между нами»
  «потому что я знаю, что мы вместе»
«..там.. , о чем молчим мы оба»
«Потому что вечность не долга для этого»
«И пусть наивны мои бесстрашные мысли»
«И пусть завтра поднимется буря на море спокойствия»
«И прозвучит много слов»
«Это все завтра»
«Завтра..»
«Спокойной ночи Герда»
«Спокойной ночи Кай»
«Спокойной ночи тишина укрывшая нас»
«Тссс»                               


«Так хочется взглянуть на некоторые вещи, что бы рассказать о них, поведать о том, как яблоневое семечко оживает в глухой земле   и как вырастает из него древо великих знаний. Но отправившись туда и взглянув на таинство готовы зашить стальным капканом себе рты, потому как есть в нас всех  немое понимание о том , что главнее знаний в этом мире" 

 Глава 5 Сон. (отступление)               

Сон.   Все вокруг было чистым и белым, с неба падали крупные снежные хлопья, Кай и Герда забвенно ловили ртом,  задрав головы. Снежинки падали на ладонь Каю и тут же таяли, оставляя его жалеть, что не успевает рассмотреть их как следует. Снег…тихий и умиротворяющий. Волосы Герды были совсем белы, а глаза сделались светло- коричневыми, её щеки разрумянились  от холода. Они были детьми, а вокруг был снег и укутанные им сосны. Каю нравился снег и сосны.  А снег всё падал и падал. Он стал таким густым, что занавесом сокрыл все на расстоянии нескольких шагов и они укрылись под навесом пушистых елей, как в пещере. Оттуда Кай наблюдал как играет со снегом поднявшийся ветер и как то что было зеленым становится белым. 
– Это вьюга, братец. 
– Она похожа па песню, которую слышит только ветер и снег.   
Снежинки сливались в стаи в своем головокружительном падении.   
– А я представляла вьюгу, как большого и проворного зверя. Слышишь как он воет  ветер? Снег – его тело, ветер – это его дух. 
– А сейчас? 
- А сейчас он свободен, а не сиротлив, и говорит он о далеких краях. 
– А что он говорит? 
- А ты послушай!               

  В заснеженном лесу наступила ночь, Кай и Герда развели костер. Небо над их головами было черным, а звезды казались маленькими и  холодными. Кай смотрел на небо, а Герда на костер. 
– А звезды высоко? – спросил Кай.
– Они далеко. 
– Как же далеко. Когда они высоко… 
Огонь был близким, оранжевым и теплым, он загадочно освещал все вокруг. Герда уснула, положив Каю голову на плече, а он перевел взгляд на пляшущие огоньки, с треском лижущие еловые ветки. Пахло смолой, он думал о море, которое обещала показать ему Герда. «Интересно какое оно… вот бы скорее на него посмотреть…» Кай не заметил, как заснул.
  Проснулся он от чьего-то присутствия рядом. Костер прогорел и на его месте мерцали красные угли. Голова Герды по прежнему лежала на его плече.  Оно находилось рядом, большое, черно-синее, будто нарисованное густой краской поверх ночи. Кай не боялся.  Когда оно заговорило глухим, низким, неторопливым голосом – Каю услышалось в нем забытое величие. 
– Здравствуй, маленький Кай. 
– Здравствуйте…но кто вы?   
В ответ послышался тяжелый вздох, будто вздохнул весь лес. 
– Мое имя старше, чем язык…   
Герда продолжала спать.   
– Она не услышит меня, меня можешь слышать ты, потому что я говорю для тебя. 
«Я еще сплю» - подумал Кай   
- Я здесь. Что бы предупредить тебя, о месте, которое зовется «корпорацией душ»…  Они еще долго говорили о чем-то, но опомнился Кай лишь после того, как тень растворилась в темноте, оставив его одного перед тлеющими угольями кострища.           Когда он проснулся, сестренки рядом не оказалось.
Он нашел её около дерева как раз в тот момент когда на его ветку опустилась большая черная птица вызвав снежный обвал. Каркнув несколько раз,  птица улетела.
  – Ворон принес весть, что лед на озере достаточно крепок, и  мы можем пойти по нему.   
Лед казался очень тонким, но он был действительно прочен.
 – Смотри Герда, там под водой целый город.   
Действительно можно было различить дома и улицы, сквозь прозрачный лед.
 – Это очень старый город. Когда то в нем жило много обитателей, а теперь живут рыбы – сказала Герда задумчего, а затем она подняла льдинку и бросила. Та заскользила по льду раздаваясь невероятным звуком.   
  Когда они прошли озеро, Кай снова забылся лесом, любуясь им он думал о Боге, о котором ему рассказывала сестренка, как о творце и сути всего что есть. Кай ничего не знал о Боге, но сейчас чувствовал себя близким к нему.   
Сестра разговаривала с лесом, а потом сделалась довольной, тогда снова пошел снег.
На этот раз Каю удалось рассмотреть снежинки, они были похожи на меленькие замерзшие звезды…..               

«туннели сонной ткани повторяются в себе, линиями меж холмов памяти, или складками на одежде творца, а может линиями судьбы на наших снящихся ладонях»

 

 "Снова произошло так много всего позавсюду, и во всем этом вновь изменился мир, и наполнилась далеким эхом тишина, и светло-зелеными стали глаза Герды и потемнели её волосы…   Мир видений окружил Кая и Герда сказала ему, что бы он не поддавался страху.
Только на этот раз вокруг не было ничего страшного. Но после того, как сестра сказала ему не бояться, он уже не был уверен в этом…  Видения..они были прекрасны! Что если Герда просто ошибается…не может понять их, как он, и снова видит причины для страха в их прелести…а может…она делает это намеренно, не хочет, что бы и он понимал. Ведь у них могут быть разные понятия о красоте. Разве нет?"               

Глава 6 Иллюзии (и голос сомнения)                               


Это был дивный мир всепронизающих светло-синих волн. В этом было что-то космическое. 
–Это веха на пути к раю, тут наши желания, то что мы хотим видеть, слышать и чувствовать, потому это не легко.   
Кровли странных деревьев поместили небо в узор.
- А чудовища здесь есть?   
- Нет, в том виде, которого ты от них можешь ожидать во всяком случае. 
Каю вдруг показалось, что Герда не его сестра.   
– Смотри и слушай братец говорила она.  Ощущения лились на него и ему это нравилось, и казалось нигде не было у этого конца.. 
–Что это за место, что это за волшебный лес? – спросил Кай, голосом сквозь вату.
– Это целый мир, а деревья эти – вовсе не деревья, эти сады  зеленой плесени..   Кай смотрел на эту плесень, но казалось ему, что это заблуждение, считать плесени чем-то плохим. Ведь ему виделись невероятные исполинские антенны, направленный в растворяющиеся в бесконечности небеса.  Неужели сестренка не видит этой красоты, не ведает о ней, видя лишь зеленую плесень.  Мир накатывал волнами и запредельная красота рождалась в этих колебаниях пространства. Это был лес, что раскинулся за гранью возможного, здесь царило волшебство, и звучали песни далеких миров. 
– Это лишь плесень. Ты вдыхаешь её споры и видишь чудеса, но здесь нет чудес, это все плесень, однажды ты сам заметишь это. Но будет поздно, потому что тогда она проникнет глубоко, потому что прорастут в тебе её споры и ты не увидишь более смысла в красоте и не вспомнишь о своем пути. Ты останешься пищей плесени – говорила Герда, но споры прорастали сквозь её слова, играя со смыслом   «Сестренка лжет тебе, она просто не хочет, что бы узнал о том, что могут рассказать тебе эти видения, что бы ты вспомнил, кто вы, потому что она боится, что ты ни за что не приведешь её в рай, если будешь знать»   
-Я верю своей сестре! - мысленно повторил Кай. 
«Но что ты знаешь, что бы верить? А этот мир кое что знает о вас, вы заноза в громадной живой туше, заноза та – ваша жизни и ваш путь,  сестра твоя частица спорящая с волною. Вы ошибка сновидения для никчемных людей. Ты же познавал лишь плоскость, не ведая объема» 
-Как такое может быть – подумал Кай, и вдруг удивительно ясно себе представил, как. От этой мысли ему сделалось бессильно. 
«Твой космический разум, тон за тоном следует в бухту слизи» – этот голос в голове резанул его, это был голос Герды. Но резкий и страшный.
«Будто бы вдаль.., но в центр, в котором – низ. Картина с иллюзией существования, чернота  же – конечный пункт движения, потому что изначальный белый разум разложил на весь остальной спектр, с переходами, а черный познать не удалось, и все цвета жизни стремятся к нему, плесень же выглядывает по другую..»   - Но это цвет, а как же свет? – воскликнул Кай .  «Свет умирает во плоти, а Герда боится, случайно прочесть слово, которое еще не было записано в книге бытия. Спроси у нее, что тогда будет»   
Этот голос рассекал разум Кая, эти чащи отрывали его от сестры.  И он уже сомневался, что и в какую сторону понимать в этих недрах, где поселилась плесень. А голос, в который все искажалось, он просил не верить сестре, он говорил, что не верен их путь, что все ложь и иллюзия.
– Если даже это и так, то лучше иллюзия, потому как счастлив я веря сестре и больно мне сомневаться в ней, это сомнение разрушает то прекрасное и живое, и твоя красота питается отвращением в  недрах. Я знал Герду раньше, чем услышал  тебя, потому не притворяйся моим собственным голосом! – сказал Кай в отчаянии.
Но произнеся он вдруг понял, что это правда. Потому как дрогнула иллюзия.
–  Ты сомнение, но  я слишком сомневаюсь в тебе самом, что бы верить твоему голосу, и ты ничего не можешь, потому что ты иллюзия порожденная этими спорами и порождающая споры!
– Правда в том, это густота выросла из благодатной почвы, злобы и обреченности людской. Правда в том, что люди злы, в тайне, внутри..остальное иллюзии но они объединяют их для целей, и заставляют позабыть об этом, потому иллюзии даруют вечность.»   

- Правда ли злы люди? – спросил Кай у Герды. 
– В людях говорит то, к чему мы в них взываем, ими отвечает то, чем мы обращаемся, но ты забыл о главном.. 
– Главное то, что это не страшно, потому как продолжает течь вода, потому как неизбежно оседает в ней муть, потому как жизнь продолжает быть чудом.   
– Это время Кай. Теперь чувствуешь его иначе…смотри постепенно и увидишь картину жизни целиком, но позади себя, смотри вперед и только вперед, и узнаешь рисунок раньше. Чем сможешь насладиться им, и будешь воспринимать данное всегда как часть целого и…и разучишься слышать этот мой голос.. – ответила Герда.
И снова был пленен её речью Кай и снова верил он своей сестренке.. 
– Жизнь эта книга, и мы читаем её вместе, оглядываясь назад и смотря вперед не забывай о мгновениях, что бы забывать  за ними все остальное. Я просила тебя не поддаваться страху. Но ты поддался ему. ..и это хорошо – улыбнулась она.
«Почему она так думает, я же не испугался, почему я не могу понять, что говорит мне Герда. Быть может она жульничает, глядя немного вперед, и это ради меня?» - думал Кай, и теперь ясно видел, что стоят они посреди плесени, и все то невероятное, что окружает их - готово свернуться и скиснуть. Во всем сокрыт обман, завлекающие нотки мира.. а правда..она в том, что я ведь усомнился, пусть совсем чуть- чуть, но я усомнился в Герде…» И тут ему сделалось страшно. Но что-то снова пришло во движение и остался позади тот мир, меж воображением и реальностью, спорящих кто есть кто.  – Что ждет нас дальше? Спросил пораженный Кай, а Герда уже говорила ему – смотри, смотри смелее, милый братец, это все для тех, кто может видеть, смотри. Смотри и не бойся, за это не нужно будет платить, ты успеешь вернуться вовремя ничего не взяв… А ему так захотелось забыть о страхе и верить ей, так тепло стало у него внутри, нет он должен был ей верить, а иначе…могло ли быть иначе! И дело не в том. Что он услышал в голосе сестренки то, чего не слышал, или не замечал раньше, и не в том, что заметил перемены в облике Герды снова. Просто это был их путь..


 «И повернулось пространство, и стало время, и отразилась вечность в вечности, и подняло посох Спокойствие, и обернулась Мудрость, и разлилась по миру вода, и превратилась земля в зеркало, и раскрыла свои лепестки белая роза, и осыпались первые листья, и взошла утренняя звезда, и бросил двойку  мудрец против тройки путника.
И улыбнулся Творец и задумался Дьявол, уколов палец шипом терния. И тень тронула красоту, и встретились два чудовища в морской бездне, и оскалилась мокрой меланхолией хищная вода, и хладная чистота дала трещину.
И сорвалась с кисти капля синей краски и упала в зеленое море, и окрасила его. И померкло небо, и засветилась холодным светом глубина, и отступил страх, и остановились брат с сестрою возле входа в лабиринт..»
                                Глава 7. Глубина. 
               

 –Скажи мне сестра, почему меня так пугают некоторые знания, почему я так стремлюсь к ним?   
- Почему бабочки летят на огонь? Мыслят ли они. Чем это может для них закончится, или же живя столь мало, они просто хотят коснуться вечности, что видят в огне?   -Знают ли они, что это еще не вечность…   
- А ты знаешь, что это за место? 
- Лабиринт. Разве нет?   
Светлячок на палке, которую держала сестра, освещал ей лицо, её кожа и волосы выглядели еще белее в этом таинственном свете. И вся она была похожа на одну из тех волшебниц, о которых рассказывала  ему в сказках. 
– Подойди к стене – сказала она мягким, ласковым голосом.
Темнота скрывала стены, но пол был гладким, наконец его рука уперлась во что-то полированное и холодное….лед.  Следом подошла Герда и поднесла светляка почти вплотную. И увидел Кай древние письмена и величественные картины, сплошь покрывающие поверхность стен, на сколько хватало глаз.   
– Это знания о бренном мире, но ты не должен останавливаться и читать их, ты не должен смотреть на картины слишком внимательно. Мимолетного взгляда достаточно.   Кай отвернулся от картины изображавшей фигуру стоящего посреди какой-то мутно-зеленой мазни человека. Картина начала медленно таять и течь в его сознании. В ней промелькнули густые заросли, будто в растушеванном фоне были они. Кай ощутил себя лучом света, пробивающимся через водную толщу, туда где родился целый мир. Цвет,  сперва сделался ядовитым, затем потемнел.  Следом пришло видение в котором была его сестра, сидящая на полу, печальная и задумчивая. «Она совсем еще ребенок» - подумал Кай, будто сам был другим. Её глаза были мутно-зелеными вместо небесно-голубых..
Его звала глубина, совсем темная… «Что это за фигура изображенная на картине, кто этот человек, и человек ли он? Неужели это гладкое, будто из воска лицо ничего не выражает, совсем ничего…  Это Он, обмакнув белый палец в зловонную черную жижу выводит надписи на этих стенах, некоторые из них, стекая образуют картины въедаясь в камень. Это Он заразил города чумой, это Он, мерзкое разложение крадущее красоту увядания, это Он один из шипов реальности, это Он..» 
- Достаточно! – голос сестры донесся до него и видение исчезло.   – Опасайся того, чья кровь бесцветна, потому что ему больше нечем платить. 
– Тут можно узнать все? 
- Почти все. Милый братец..    
Они миновали длинный коридор и оказались в зале, стены которой были зеркалами. 
– Не смотри в зеркала, не доверяй зеркалам, каждое из них искривлено. 
– Откуда ты знаешь все это?   
Герда промолчала. 
- Зеркала, сколько зеркал, и в каждом возможность..
– И в каждом потребность… Тут уже не достаточно держать глаза и уши закрытыми.  Действительно, даже через закрытые глаза, Кай продолжал зрить каждое из зеркал.
  – А что будет, если я встану напротив одного из них и начну смотреть?   
- Твой разум перейдет в искривленное пространство амальгамы и ты станешь пленником, и даже не заметишь этого. Слушай себя! 
Кай прислушался, он слышал голос, много голосов.   
– Милый братик. Это все не то. 
– Но я слышу их все! Может вместо одного голоса во мне их множество? 
Мир вокруг треснул и рассыпался тысячей осколков с хрустальным звоном. 
– Зачем ты разбила мир…точнее зеркало, сестра? 
- Что бы вытащить тебя из отраженной действительности –  ответила она. 
– Но сейчас мы в настоящей?
– Разумеется нет – шепотом произнесла Герда -  мы перестали в ней быть, как только вошли сюда, ведь они бесконечно отражаются друг в друге. Но зато мы вместе и у нас есть немного света. Мне пришлось разбить зеркало и это не совсем хорошо.. Слушай себя, только по другому. 
– так выходит, мы все это время шли в отражении.. 
– Мы отразились много раз, но нам пришлось это сделать, что бы продолжать идти выбранным путем, потому что путь этот лежит на призрачной грани между светом и тьмой. 
– Но почему мы идем именно этим путем?
– Слушай!    
- ? 
- Слушай..   

  И вновь прислушался Кай и услышал множество голосов. И подобно тому. Как мазки легли в картину, все голоса и звуки слились в один   «Самая неуловимая красота живет на границах миров. Этот путь выбрал ты сам»   Что это? Второй голос?  Еще более отчетливый и такой спокойный.  «Это все лишь миг, с мига началось время, когда мгновение заканчивается, это значит, что пришло новое, не хуже и не лучше, просто другое.  Все мгновения в свою очередь являются частью чего-то большего, длят повествования. Умей распознать их правильно, и  познаешь себя и тогда…»  И Каю показалось, что над ним занесли что-то острое, готовое обрушиться и сердце его сжалось. Рука Герды легла ему на плече, он вздрогнул и открыл глаза. Черный провал зиял на фоне разбитого зеркала. 
– Сюда! Они знают, что мы здесь.
И они понеслись по темному тянущемуся пространству, мимо мелькали зеркала, отражая их в разных обликах, прекрасных и чудовищных.
– Бойся отражений, особенно тех, где мы так прекрасны. 
– Что это за шум позади нас? 
- Мы нарушили правила, и продолжаем нарушать…нельзя было бить зеркало. 
Ворох голосов, они кричали и буйствовали в голове Кая, каждый на свой лад, и он уже почти не слышал сестру. Наполнилась звуком крыльев темнота и обступили их призраки и каждый просил остаться. «Не буду слушать, уйдите» - повторял про себя Кай, помня слова Герды. Но один голос, он был тише других, и звучал подобно серебряному колокольчику, он переливался, как песня.  «Подожди и будешь вознагражден, освободи меня, прошу. Забери меня с собой, не оставляй здесь» Кай чуть не налетел на зеркало. Зеркало..рез лак о.
Зеркала сдвинулись по новому собрав пространство. Рядом не было сестры. Лишь огромный зал. Но то была лишь картина в массивной раме. -  не смотреть, нельзя смотреть, не смотреть..  «Я здесь»  Кай повернулся и увидел собственное отражение, не такое как другие. Это был он. Картина тоже отразилась в этом зеркале. Её краски казавшиеся сочными слились в неразборчивую массу, которая сгущалась вокруг луча белого  света. Это более не людские фигуры на ней, это листва и причудливые тени, это не сокровища на ней, а лишь блики лунного света. Все вокруг девушки в простом белом платье, сидящей на камне в лучах лунного света и смотрящей на спящую воду, что отражалась в её глазах. 
 – Ты, как грусть, заточенная в высокой башне, ты как призрак в тумане…кто же ты?
 – Я печаль, что в плену празднеств, пожалуйста забери мой голос и я буду петь для тебя тогда, когда будут молчать все остальные.
 – Я уже будто бы видел тебя, будто бы твои черты я разглядел в Герде. И твой голос слышался мне в ее голосе.. я будто бы понимаю твою глубину..или лишь хочу понять.. 
  – смотри же – улыбнулась она – я покажу тебе глубину.   
  И пред его глазами предстала та глубина, что девушка ищет в глазах возлюбленного, что таилась  в небе, где-то выше, чем хватало глаз, и погрузился он в исиине-черную глубину, где не было ни страха ни отвращения, а чувства куда более захватывающие, и увидел там танцы огоньков за которыми таились тысячи морских чудищ. И взглянул на мир с небес, и словно бы на миг представил сколько всего может содержать пустота. И захотелось ему забыть о том. Что есть еще что-то. Так Кай обрел печаль.   
– Ты все таки забрал её. Милый братик! Зачем? Зачем ты это сделал? Пойдем же скорее – Герда схватила его за руку и потащила за собой, а в голове звучала песня, о том. Как велика и прекрасна печаль творца по всем неразумным детям, что целый мир уместился в одной слезе, как темна и тягуча печаль чудовища, узревшего истинную красоту, как одинок свет маяка в ночной мгле, как остра печаль далеких звезд, как нежна печаль сестры, как безответна и притягательна зеленая глубина, как красивы белые лилии. 
А позади них вспыхивали сотни глаз в наступающем мраке, возрастал и множился голод, щерилось подобно гиенам полчище злобных духов, тянулись щупальца ядовитых скользких тварей. Но не видел их маленький Кай, не слышал более их голосов, не помнил цену печали, не чувствовал, как сильно сжимает сестра его руку.  Сейчас он просто слушал её песню, и что-то внутри него вторило ей, и раскрывалось подобно поднявшейся с глубины лунной лилии.   «Спасибо что приютил меня, я помогу вам выйти из лабиринта»   
-Тупик – сказала Герда, остановившись перед огромным монолитом двери, сплошь покрытым потемневшим от времени барельефом. – Прости меня Кай, она была бы открыта, сделай мы все правильно.   
Светляк погас и тьма могильным звоном наступила и сгустилась кишащими в ней бесами. 
«Я помогу вам, не бойся дурных снов. Разожми же руку!» Кай послушался и разжал руку и вспыхнул в ней белым светом ключ лежащий на его ладони. И убоялись чудовища и не смогла скрыть удивления Герда, и отворилась дверь и ощутили они запах полевых цветов и хвои, и услышали стрекот цикад и пение соловья….                               

"Лабиринт, еще одна карта в колоде судьбы, еще одна сказка пустоты, что создан плутаниями разума,- космичного зверя с полумякгою природой. Мы верим в нерушимость стен, верим в важность поисков, но истинный лабиринт в людях, в их взглядах, мирах, извилинах, играх, развилках и тупиках легко потеряться. В мире где никто ничего не знает, много грузной уверенности покоится в глубинах людской памяти.."

 

«И опустилось солнце в море на западе, и легли его последние лучи на белое платье Печали и сделалось оно алым.  И упала солома в ярко-красные угли и заиграли тени, и совершилось таинство, и капнула капля крови на вышитую Дьяволом картину, и встал мир по линии багровых закатов, и подняли кубки короли, и луна взошла напротив солнца,
И родилась звезда в далеких туманах, и затрубили трубы рая и хлопнул в ладоши Сатана, и ударили по рукам мудрец и путник, и представился страшный демон. И перевернула свои часы смерть, и упала корона с головы короля, и был цветочным венком коронован нищий, и разнеслась над полями музыка, и долетела песнь сирен до корабля в открытом море. И  заплакала сестренка…»                «И обнажила Она белоснежное запястье, и наклонилась к сидящей в лохмотьях Надежде, и вложила золотую монету в огрубевшую руку, и бросила её в воду Надежда и приняла её глубина, так появилась..»

               
Глава 7. Любовь.               

Брата с сестрою встретил морской прибой.
– Здравствуй, море! – прокричала Герда.
Слышало ли её море? Глядя на море Кай подумал, что радость мира несоизмеримо шире.       
– Есть ли у меня выбор, брать или не брать, и если брать, то сколько?  За то, что мы касаемся сокрытого…нужно ли платить за это?   
- В этом есть свой смысл, братец, во всем есть свой смысл, это мы не всегда видим.. Но будь готов потерять все то, что обрел. 
– Мне жалко, сестра. 
– Это твоя ошибка, однажды ты поймешь и это. Познавая ты готовишь себя не обладать, но отпустить. 
– Но это не справедливо…
- Так нужно.
– Для чего нужно, кому нужно? 
- Я не знаю. 
– И ты хочешь сказать, что мне не следует бояться? Что это глупо? 
- Просто хочу сказать, что бы ты не боялся.   
Морская волна накатила на берег, едва не достав до ног Кая. Море казалось ему невероятным.      
–Впереди нас ждет встреча с тремя великими ведьмами, тремя ядами. – Сказала Герда.               

«Себастиан, гуляющий между мирами, но не в коей мере не знающий об этом, беззаботно шел вперед, что виделось ему прогулкой в лесу. Прогулка эта наполняла его восторгом, он просто радовался бытию, когда перед ним оказался уютный деревянный мостик через лесной ручей, а на том мосту стояла глядевшая в воду девушка, и Себастиан был поражен её необычной, другой красотой. Она взглянула на него и он улыбнулся, сожалея о том, что потревожил её. Она тоже улыбнулась, он рассмеялся, рассмеялась и девушка. Они стали так легки и закружились в танце на мосту, Себастиан поклонился и двинулся дальше, а девушка осталась на мосту, мечтательно улыбаясь.  Себастиан продолжал путь и все вокруг казалось ему одинаково окрашенным в цвет того восхитительного чувства, которое он испытывал в эту минуту. А иначе бы он заметил, что пред ним уже другой лес, другой мир, но если бы и заметил, то это бы ничего не изменило, потому такие пустяки не отклоняли его от курса»               

Как и говорила Герда, вскоре их встретила первая ведьма, Кай совершенно не ожидал увидеть её, как очень красивую по его мнению девушку, в прекраснейшем алом платье. От её красоты не только у Кая захватывало дух, она была понятна каждому, как величайшее произведение искусства. Это была она, воплощение красоты и грации, одна из трех великих ведьм. Несравненная Анта, творящая красоту, но более известная, как любовь.   
Следуя за Антой, Кай думал о остальных ведьмах.
–Какие они, еще две? – не удержавшись шепотом спросил он у Герды.
– Их на самом деле трое еще, две великие ведьмы – это два её брата, берегись их. Особенно Бэля. Темно-синюю всезнающую ведьму, синий яд… - ей пришлось замолчать, потому как Анта повернувшись к ним, в который раз начала расспрашивать, как же эти милые детки отважились на такой длинный путь. 
– А кто второй, вторая ведьма? – спросил Кай, когда они уже почти подошли к замку. 
– Его зовут Йон – мрачный брат, темная ведьма, черный яд..
– Ну а третья, то есть четвертая, кто она? 
- Её зовут Майя…..но она не ведьма, то есть не из их круга. 
– А почему? 
- Бэль, Йон и Анта – обладают на троих всем этим миром, так как Майя отказалась от обладания своей в нем четверти, она постоянно находится в розыгрыше  между тремя ведьмами. Это вечная игра. Игроки не ставят на кон лишь одну пятую, от своих долей, что бы скоротать за игрой вечность. 
– Но как они могут управлять целым миром?
– Своим миром, для этого они и воплотили вечные роли на этом этого уровне, у каждого из них есть отличительный знак.    
  Знаком этим были особые татуировки на телах ведьм. Выполненные в виде особенного узора, в каждом был зашифрован великий смысл, одна неоспоримая истина. Для каждой татуировки чернилами служил яд. Делавший неподвластным смерти и времени ей обладателя. Проникая в тело яд заставлял испытывать особые ощущения, именно из этих ощущений и был соткан уровень мира, которым управляли ведьмы.   Бэль, Йон и Анта жили в самой высокой башне дворца, где вели игру игру за обладание миром. Они никогда не ссорились между собой всерьез, как никогда не воевали между собой. Глупо воевать тем, кто обречен на вечность. Так и было задумано, ведь яды были силами держащими в равновесии этот хрупкий мир.   
  Они уже ожидали Кая и Герду в тронном зале. Войдя туда Кай учтиво поклонился, как ему велела сестра. Если Анта олицетворяла любовь, то Бэль показался Каю воплощением силы, средоточением воли. «Хищная вода» Бэль никак не отреагировал на появления путников, недвижимый, как изваяние. Он казалось видел все и ничего.  Йон – сама учтивость, приветствовал Кая кивком головы, затем подошел к Герде и поцеловал её руку, после чего вернулся на место и принял скучающий вид.  Загадочный брат Йон, никто не знал смысла его татуировки, даже он сам.  Двери распахнулись и в залу, подобно теплому весеннему ветру вошла Майя, она была совсем  не похожа на изысканную Анту, на ней было простое платье теплого желтого цвета, венок из цветов венчал её голову и сама она излучала теплоту.  Остальные называли её «Неразумная доброта Майя» Так все они оказались в сборе. Кай не знал, чем вызвал столько внимания великих ведьм. Для них же появление брата с сестрой означало нечто большее, чем мог предположить Кай.   
– Кай и Герда, как и было обещано – глухо проговорил Бэль. 
– Их появление означает одно, явление четвертого яда в наш мир – ответил Йон. 
– В таком случае. На что он будет претендовать? – спросила прекрасная Анта, раскрыв веер  - как бы то ни было, предлагаю отдать ему четверть, от которой отказалась  Майя, раз он один из нас – добавила она. 
– Пусть сперва докажет что достоин. 
– Анта не знает предания, но не ты, всеведающий Бэль – сгустился в кресле Йон – а в предании говорится, что ему будет принадлежать все. 
– В таком случае он не получит ничего – заявил Бэль. 
– Но как он смог попасть сюда незамеченным, он что на столько сильный? – осведомилась Анта. 
Повисла тишина. 
– Мне кажется, я видела его… - раздался голос Майи. 
– И ты его пропустила! – закончил Бэль 
- Может тогда скажешь, как нам его остановить? 
- Полагаю никак – ответил за Майю Йон, и сладко потянулся – что же ты наделала неразумная доброта? 
– Но я не верю, что он… что им движут такие намерения – проговорила Майя. 
– Он обманул тебя – ответила Анта.
– Любого можно остановить – сумеречно изрек Бэль.               

  Кай и Герда переночевали в комнате, выделенной Антой, с наступлением утра они были готовы продолжить путь . Кай все думал о том, какой он, этот четвертый яд, о котором столько говорят.               

«Себастиан заночевал под раскидистом дубом, проснувшись он умылся в ручье, только теперь он заметил необычайную красоту природы этих мест. Не спеша продолжая путь, он глядел по сторонам  и думал о девушке встреченной им на мосту. Так невидимый для Бэля и других великих ведьм, и ничего не ведающий о их существовании, продолжал свой путь четвертый яд Себастиан.»
                Кай и Герда тоже продолжили свое путешествие, они мало интересовали ведьм обсуждающих дальнейшие свои действия. Хотя перед их отбытием к ним заглянули Йон  и заверил, что позаботится о безопасности их дальнейшего пути в пределах этого мира, а красная ведьма сказала, что на всякий случай их проводит Майя. Не в силах сдержать любопытство, Кай попросил её показать татуировку, на что она рассмеялась и закатав рукав явила свою фарфоровую руку, на которой виден фрагмент узора, изящно опоясывающего все ей тело причудливыми переплетениями, исполненными очень искусно. 
Когда они уже вышли за ворота замка, Кай спросил Майю, почему она не захотела обладать своей частью и почему не живет в замке с остальными. На что она ответила, что ей ни к чему часть мира в личном владении, и она совсем не так увлечена игрой, как Бэль и Анта, которые успели забыть, что это лишь игра, и не получает от нее такого удовольствия как помнящий Йон, а в замке не живет, потому что любит природу. Каю показалось, что именно она наполняет смыслом этот мир.   Майя вела их по чудесным местам, Кай всю дорогу пребывал в состоянии немого восторга. Когда он посмотрел на Герду, она показалась ему грустной, точнее об этом напела ему печаль.  Ах, как счастлив был бы он, если бы мог сейчас разделить с Гердой это чувство прекрасного. Нечто имеющее особый смысл, везде. Всегда, дающее возможность самому стать чем-то неуловимо прекрасным… Так они продолжали путь, Кай смотрел в небо, а Герда глядела себе под ноги.      
 На заходе солнца они попрощались с Майей. Отдыхая сидя на холме, под хранящим последний свет уходящего дня небом. Кай почувствовал, будто снова может вознестись к далеким звездам, но печаль пела ему, что его отлучка расстроит сестренку, и он не стал этого делать. 
– Почему ты остался со мной? – спросила она. 
– Потому что ты не хочешь подняться к ним вместе со мной..
– Я очень хочу. 
– Но почему тогда ты этого не делаешь? И мне кажется, сердишься на меня, когда я хочу туда. 
– Потому что завидую тебе… - грустно ответила она.
Этой ночью они долго разговаривали.      
Новый день встретил их картиной нарисованной невидимым художником. И поле цветов раскинулось перед ними. И захотелось Каю нарвать большой букет красных роз и подарить Герде, что бы это обрадовало её. Но в тот момент она остановилась, а затем указала ему на один белый куст, растущий посреди алых цветов под алым небом. И тогда он понял, что она искренне рада просто видеть эти белые цветы, она и сама показалась Каю белым кустом роз и в смущении замер он с колючим букетом в руках и видел, что ей нравится этот букет, и что ей жаль сломанных цветов. Каю вдруг стало грустно…он бы очень не хотел, что бы кто-то сломал белые розы, подарившие радость Герде.   
– Всего лишь капля, капля грусти нужна здесь! – воскликнула сестренка.
И тогда Кай ощутил, каким прекрасным может быть это чувство с каплей грусти. И окрасились алым белоснежные щеки Герды.  В тот момент Каю показалось, что сколько бы он не старался, ему никогда не понять всей красоты этого места, всей простоты и сложности девушки, что стоит перед ним, потому как понимание это просто убьет его.. что это море алого не имеет границ и лишь один куст белых роз, но все остальное только фон для его совершенства, ему показалось, что он понял счастье Герды… Но снова печаль запела в нем, её песня была о том, что не сможет он полностью пребывать в этом моменте, ибо он подобен вспышке и в ней сгорят эти розы и пасмурным станет небо. И ему показалось, что понял он, что чувствовала  Герда опечалившись из-за сломанный цветов. Но потом налетел ветер и разметал увядшие розы и усеял землю их сухими лепестками, и взглянув на Герду он увидел, что лишь тот букет не завял в её руках. А новые зеленые побеги пробивались у него под ногами. 
– Теперь ты понял, что может заставить умирать и рождаться – сказала Герда.               

-Тебе не спится, прекрасная Анта? 
- Ты напугал меня Йон! Что тебе нужно с этот поздний час?
– Сейчас всем не спокойно.. Я хотел спросить, ты помнишь, что было прежде? До того как нам сделали эти татуировки и мы стали «великими и ужасными ведьмами» 
- Раньше мы были слабы…
- А теперь? Теперь яд силы отравляет нас! 
- Мы сами на это пошли, и ты и я и Бэль…
- Что если мы были не правы? 
- Поздно об этом думать. Если ты пришел сожалеть, то… 
- Я просто хотел вспомнить, попытаться вспомнить то чудесное время, не боясь что эти воспоминания так и останутся со мной. 
– Сейчас не лучший момент для этого, когда появился четвертый..
– Сейчас лучший момент! 
- Что с нами будет Йон…скажи, ты ведь можешь остановить его, пока он все не разрушил? 
- Вряд ли, но даже если бы мог, я бы не стал этого делать. 
– Это не важно, его остановит Бэль..
– Он не сможет – сказал Йон, и развернулся кошачьим уходом.
– Подожди! Останься со мной.. – попросила Анта»               

Кай проснулся когда рассвет окислил небо, Герда спала рядом, Кай не мог вспомнить, что ему снилось. Когда новый день вступил во свои права, вершины гор вдали указали им путь.  «Время потекло иначе и теперь они шли очень медленно.
– Я понял, что такое любовь – это то, что рождается там, в глубине земной в потоках жидких металлов омывающих ее недра, я видел как красное переходит в огненно рыжее и минуя кольца магнитных полей становится постепенно чистым и белым светом, уходящим за границы мироздания. 
– Ты понял только это? 
- Нет же. Это лишь процесс, но есть еще и чувство, которое сравнимо с ожиданием чуда, и наполняет светом нас самих, и скудны и нелепы границы вселенной, тогда как истина в этом свете. 
– Чем более становится разум, тем более ничтожен он пред пустотою за его границами. Разум был бы холоден без света, проходящего сквозь миры и зажигающего звезды. Которые ты видишь в своих снах – сказала Герда.
«возможно я лишь разгадал иллюзию, не заметив главного, а может быть сестренка не до конца честна со мною..» думал Кай, но молчала Герда  -Думал ли ты, что я просто могу не хотеть, что бы ты обрел в этом свободу. Ты боялся этих догадок. Потому что считал их правдивыми, а я просто не хочу отпускать тебя, стремлюсь показать тебе больше, чем есть на самом деле. Что бы ты поверил мне – ласково говорило в нем её молчание. И Каю вновь стало стыдно, за то что он впустил в себя эти мысли 
- Твой стыд напрасен, ведь я действительно боюсь, что ты оставишь меня, что я стану тебе не нужна. Все это время я боялась остаться наедине со всей красотой и ужасом этого мира – сокрушенно проговорила Герда.
Как всегда она знала о чем он думает. 
– Я думал, что видел пределы того, что ты хотела показать мне. Но сейчас я знаю. Что это были пределы лишь меня самого..
– Увы, я вижу этот мир совсем не таким, как ты мог себе сейчас представить. – эти слова сестра сказала с подлинной грустью, которая как и свойственно подлинной грусти, пришла позже. Она снова была той юной девушкой, о которой так мало знал Кай. Она смотрела на него с чистой детской беспечностью, какую испытывает ребенок, когда еще не знает страха в мире, и была в ней красота детского прощения и вся горечь мимолетной детской обиды. 
– Ты понял многое, но ты ведь забудешь об этом Кай..
– Нет, я не забуду, как ты можешь сомневаться?! 
Кай обещал запомнить, что бы утешить Герду, но ведь он запомнит, пред его глазами пронеслась вереница образов связанных с ней. И вдруг ужасное чувство охватило его, что однажды он забудет, и она знает об этом. Но что тогда будет, когда он забудет?  Когда он однажды вспомнит и взглянет на это сквозь толщу времени. Когда уже ничего будет не изменить. Когда ни красота ни чувства больше не будут иметь значения, а лишь суть и чистота этих мимолетных моментов.  Это глупость заставляет оценивать красоту раньше, чем раскроет она свою истинную суть. 
– Зачем ты тратишь время на грусть, я показала её тебе лишь за тем, что бы напомнить, что радость мира неизмеримо шире, она и сейчас наполняет все! 
Кай уже ничего не понимал, существует ли истина, или это только мы, или это только яды вливаются и проникают друг в друга создавая чувства играми на своих рубежах.. – Зачем тебе столько мыслей, столько вопросов без ответа, грозящих стать пищею для сомнений? Кай и сам не знал.  – У нас могут всегда забрать воспоминания, но настоящие чувства живут вечно. – сказала Герда.
Счастье танцевало с болью у нее внутри, свет встречался с тенью. И замерзло адское пламя и таял лед под лучами солнца и расцветала пустота. Он хотел рассказать об этом Герде, но она улыбнулась и слова перестали существовать.  «Веришь ли ты, что существует, что он  может быть еще где-то?»
«Существует Кай»
«скажи мне правду, что будет, когда мы доберемся туда?»
«Нам придется расстаться. Когда это случится» 
В этот немой момент, Кай по настоящему полюбил Герду.
 
"Сколько раз  думал каждый из нас, что умнее чувства, но вся наша мудрость ведет нас, как ребенка с завязанными глазами к тому, что заставляет воспарить на её ветрах на крыльях глупости. Что наш ум перед нею. Что наша осторожность? Бежит ли она за нами по пятам, или затерялась впереди? Заметим ли, узнаем ли встретив там, где найти не ожидали,  сможем ли, поверим ли? И самое главное, - не позабыла ли она про нас.  Золотой медальон носила Любовь на своей шее и было на нем написано одно лишь слово, слово «Никогда»

«Подобно тому, как деревья сбрасывают листья, а солнце оборачивается луной, - то что принято считать истиной ставится под сомнение, правда становится никому не нужна. А ложь обретает глубочайший смысл… Ибо ничто не постоянно в этом мире"               
– Звезда упала – сказала Герда, когда яркая полоса прочертила вечернее небо – говорят, если видишь падающую звезду, можешь загадать желание и оно непременно сбудется, только влух никому не говори. 
– Даже тебе не говорить? 
- Даже мне. 
Когда упала следующая звезда, они замолчали и Кай загадал желание.               

Глава 9. Шутка. (в которой Кай и Герда знакомятся в великим шутником)               


Путники миновали ворота, которые оказались там, где говорил Йон, это значило, что они покинули мир ведьм. Место в котором они оказались теперь, было мягко говоря странным. Большое магниевое солнце застыло в зените и бледная луна делила с ним небосвод. Белый песок лежал под ногами. И казалось воздух совсем не двигается, а время совсем не идет. 
– Что с тобой сестра?
– Тут что-то не так, мы не должны были оказаться здесь. Наверное , это от того, что  мир великих ведьм изменил свое местоположение, из-за появления нового яда.. Это страшное место.
– Но почему? Здесь ведь так светло..
– Этот свет похож на краску, будто темноту раскрасили. Понимаешь? 
- Но это определенно свет. 
Каю казалось необычным и красивым инфернально-застывшее солнце, белизна песка  и покой царящий здесь.   
Нарушители этого покоя более всего походили на птиц. Но то были не птицы. Они появлялись в небе делали несколько кругов и камнем падали на землю, поднимаясь с нее уже совсем как люди. Но было что-то  птичье в их повадках, подергиваниях голов и растопыренных пальцах увенчанных длинными острыми когтями. Со звуком похожим на чирикание эти существа бродили вокруг Кая и Герды. Они пугали сестру.
«-Это все из-за того, что я нарушила правила» - говорила она.
"Птиц" становилось все больше, они делались смелее подходя все ближе. Кай уже отчетливо видел их лица, куда более походящие на выбеленные маски.
– Они нас не пропустят – прошептала Герда стараясь выглядеть спокойной.
Одно из существ подошло совсем близко к Каю, и было что-то хищно-жертвенное во всей его сущности. Оно пристально смотрело своими блестящими стекольными глазами, а затем чирикнув слегка дотронулось до него пальцем уколов когтем. 
– Не двигайся – едва слышно сказала Герда. Коснувшись Кая существо отдернуло свою длинную руку, затем ткнуло еще сильнее. Кай старался не шевелиться. «Птица была выше его ростом, нагнув голову и ссутулив спину она внезапно ткнула еще сильнее, проколов до крови кожу, а затем принялась с шумом втягивать воздух, издавая звук, похожий на тресчетку. Остальные двинулись к ней. Но что-то просвистело в воздухе и ударило человека-птицу, существо дернулось разбрасывая вокруг себя вязкие зигзаги черной густой крови. Которые тяжело падали на белый песок, а затем рухнуло, как подкошенное, при том голова его раскололась и из нее высыпались шестеренки, остальные испуганно взлетели.   
– Вот это да! Ты видал? Как я его, а?! – повернувшись на голос, Кай увидел большое одинокое дерево, под ним сидели двое, по видимому говоривший, и сразивший «птицу» был одним из них,  Кай решил что это был тот, кто вскочив махал ему рукой. Кай помахал в ответ. 
– Приветствую! Меня зовут Элл! – проорал он, и сделал приглашающий жест. – Вы из синей башни? – спросил назвавшийся Эллом. На что Кай правдиво ответил, что они не из какой не из башни.  – Ну как же? Синяя башня, высотой в четыре световых года..
– Меня зовут Кай, а это моя сестра Герда, и мы не из синей башни, недавно нам довелось гостить в башне у ведьм, но она не была синей..
– Как я уже сказал, меня зовут Элл, а это – он указал на вторую фигуру сидящую в густой тени – мой друг Лулла. 
Кай уже видел этого второго раньше. На картине в лабиринте.  – Он не особо разговорчив, как и все, кто наблюдает за движением темных планет. – предупредил Элл.   
– Они не из синей башни, ты проиграл шутник – произнес Лулла, оторвавшись от выведения узора на песке по средствам длинной сухой палки. 
–Да знаю, знаю..не конючь – ответил Элл и звонко кинул ему монетку, тот ловко поймал её. – и за чем тебе вообще деньги? – сокрушенно добавил Элл. 
– Ну а из какой вы башни тогда? – спросил он, обращаясь к каю.
– Мы вообще не из какой. 
– О! Так это мы одобряем! 
- Не позорь нас своим фиглярством – заявил Лулла. 
– А ты не будь снобом. Лучше скажи, какая тут у нас ожидается погодка, а впрочем чего это я, она ведь тут не меняется..  А если вы не из башни, то откуда – запоздало недоверчиво осведомился Элл.
– Мы издалека – ответила Герда. 
– Ну конечно, может вы еще и море видели? 
- Видели – ответил Кай.
Лицо Элла сделалось по детски оживленным, всякая тень недоверия сменилась на нем удивлением.
– Что правда?! Здорово! И какое оно? 
- Оно всегда разное и очень большое – ответил Кай. 
– Ну вот, как же я хочу посмотреть. Видишь, а ты говорил, что оно всегда серое и грязное – обратился он к Лулле – так вообще не честно, все там были.. 
– Может быть это тебя утешит? – сказал Кай протягивая ракушку, которую нашел на берегу. Счастью Элла не было предела. 
– Настоящая! – он вертел её в руках, затем лизнул – Соленая! – восторженно вскричал он, прижал её к уху и несколько секунд слушал. Закрыв глаза. – Ого, в ней даже море слышно! Ну так это совсем другое дело. Как же хорошо, что я вас встретил. Смотри Лулла, ракушка! Нет, нет, не трогай! Только из моих рук, только из рук моих! Это даже лучше, чем вон та штука, которую ты сюда приволок – и он указал на большой ржавый якорь, наполовину занесенный песком. 
– А ты знаешь, что твой друг…демон разложения? – тихо спросила Герда У Элла 
- А_а, тоже заметила?!
– Похоже, что он не в своем уме – шепнула Герда на ухо Каю. 
– Эй, я все слышал! – надулся Элл. 
– Я не хотела тебя обидеть – заверила Герда. 
– Как нам выйти отсюда? – спросил Кай. 
- Выйти?! Отсюда? – рассмеялся Элл – вообще-то предполагается, что никак…
но выход разумеется есть, но знаю о нем только я.. забавно, выходит вы от меня зависите..
– Но нам действительно нужно идти дальше..
– Да понятно, но… Герда ведь нарушала правила, так что я совсем не должен вас пропускать… Это ведь моя непосредственная обязность.. Но следовать правилам это ведь так скучно, с другой стороны.. Так что пожалуй я вас пропущу! Это соответствует моим воззрениям. Самым правильным  к слову, а еще это будет весело.. Но сперва давайте сыграем шутку, все равно это по пути нам будет. Пойдем Лулла.
– Тогда и ты нарушишь правила – отозвался тот. 
– Эти ребята мне нравятся. А правила…да плевать я на них хотел! К тому же мы ведь никому не скажем, потому как среди нас нет презренных и гнусных стукачей! Верно?!               

Все вчетвером они шли по пустыне, Элл трещал без умолку, вдруг он остановился и поднял руку. 
– Сейчас начнется. 
Впереди прямо из расплавленного воздуха появилось множество людей. У всех было оружие, то же самое произошло и позади путников. 
– Кажись на спалили – рассмеялся Элл.
Впереди раздался пушечный выстрел, через мгновение разорвав воздух - ядро врезалось в землю совсем рядом с ними, подняв столп песка и пыли.   
– Молокососы! – презрительно взвизгнул Элл – нет, ну ты видел, что творят, Лулла. Раздался второй выстрел и ядро теперь летело прямиком в Элла. Через долю секунды воздух перед ним сгустился, что-то блеснуло и с жалобным звоном ядро развалилась на две половины, одна из которых едва не задела Элла,  приведя его в неописуемый восторг. 
– Вот спасибо Зэль, а то от такого и ведь и сдохнуть можно – сказал тот силуэту, что парил темным эфиром. Тень молча исчезла. Кай понял, что они находятся между двумя армиями, ведущими обстрел друг друга.
– Сейчас тут будет пыльновато.. Посмотри вон на тех, они выиграют это сражение. Как мне кажется, но не в этом суть… Что может быть веселее войны, когда куча мужиков собираются вместе только лишь за тем. Что бы отправить друг друга на тот свет во имя какого-то из благ? Это просто музыка, это симфония, это заразительное безумие! Нет, нет и нет, я просто не могу удержаться..  Лулла, покажи им! Ну пожалуйста – и он начал нетерпеливо прыгать вокруг демана смешно приплясывая.
– Мой друг. Держи себя в руках. 
– Ну пожааалуйста – затянул Элл.
Тот поколебался. Но все же нехотя выразил согласие. 
– Ура! – констатировал Элл. 
Тень снова появилась и окутала все вокруг. Секунду спустя Кай и Герда уже стояли не вершине холма, откуда открывался отличный вид на два ощетинившихся пиками моря людей, стоящих супротив друг друга и одинокая темная фигурка посередине, отчетливо видимая на фоне песка. Кай видел, как эта фигурка, имя которой Лулла, распахнула плащ  и оттуда, из недр его черева вырвался поток черно-зеленой грязи. Что выходило за рамки разумного. Потому как такой объем никак не мог уместиться в одном человеке… Что-то копошилось в этой грязи, люди, тысячи людей и животных, вздутые, полуразложившиеся, превращенные в сплошной поток со зловонной грязью. 
– Это те, кто утонул в болоте, умер от чумы, сгнил заживо в сырых подземельях – все достаются ему, потому его трудно убить.. Но разве не эффектно? Обожаю этот трюк в его исполнении. Он самый настоящий демон, еще старой закалки…сейчас эту работу выполняют больше искусственные, отвратительные ребята. Но он – настоящее чудовище! Что поделать…мир скатывается в одну большую шутку.  БРАВО! – крикнул Элл и неистово захлопал в ладоши. 
– Гадость какая – сказала Герда. 
– Вы девченки совсем скучные, развлекаешь вас, развлекаешь..   
Тем временем оцепенение в людских армиях сменил ужас, пред лицом той. Третьей, грозящей захлестнуть собой все, как триумф ужасной стороны смерти. Солдаты бросились бежать, бросая оружие. Это зрелище несколько развеселило приунывшего было Элла. Устроенная им паника доказывала. Что шутка удалась.   Вот уже вся пустыня превратилась в  ужасное море трупного яда и обезображенных тел. В центре получилась своего рода гора из гниющих шевелящихся останков. На вершине стоял Лулла, он походил на болезненную фарфоровую куклу из живота которой хлестала гниль, которая множилась и распластывалась покинув его.      
– Но ведь люди могут пострадать в этой давке! 
- Они пришли сюда, что бы убивать  и быть убитыми, или нет? Но почему они теперь бегут? От бесславной смерти? Это же просто шалость, Кай. 
– Все равно это слишком..
– ДОСТАТОЧНО! – прокричал Элл, видя, что Каю явно не хорошо. Море потекло вспять, а гора начала уменьшаться, пока вновь не превратилась в одинокую фигурку, оставив лишь огромное гнилостное пятно на песке. 
– Кстати, у него нет девушки – констатировал Элл 
- И как такое может быть – рассмеялась Герда.

– Как вы вообще ладите? – спросил Кай 
- Ну..ему иногда тоже бывает скучно, да и слушатель он хоть куда, молчит все время. Правда иногда бывает не в духе..       
Герда шла позади, выискивая маленькие разноцветные камешки у себя под ногами. Лулла куда-то пропал. Кай шедший впереди глядел на небо. Он никак не мог определить его цвет, что-то с ним было не так. Его догнал Элл.
– Тут все как бы не совсем настоящее – беззаботно пояснил он. 
– Не совсем настоящее? 
- Ну да.. В мире вообще не так много настоящего, и к этому можно относиться по разному, как и ко всему.. В каждой вещи заключено два свойства, выглядеть радостно и печально. Ну а третье – выглядеть смешно, если знать с какой стороны смотреть. Мне нравится третье, но вы так и не сказали куда вы идете? 
- В рай – ответил Кай, Элл присвистнул
– Молчал бы ты о рае, а не говорил всякому встречному «А мы идем в рай, вот так просто идем в рай» -Но ведь так оно и есть 
- Ну я вижу, ты тоже смешной парень, но чем вам тут к примеру не рай?
– Здесь…не знаю, я всегда представлял его иначе.
Элл улыбнулся. 
– Ну а мечтаешь о чем? Все же о чем-то мечтают?
– В рай дойти..
– Ну вот опять. Ты ведь его даже не видел, вдруг тебе там не понравится?
– Как в раю может не понравится? 
- Понятно мне с тобой все. 
– Еще я мечтаю…понять Герду. 
– А ты ее не понимаешь?                Кай обернулся на сестру как раз в тот момент, когда она нашла бежевый камешек. 

–Иногда мне кажется, что не совсем.. 
– А ты хотел совсем? – расхохотался Элл. 
– Да… 
- И ты не боишься, что седеешь на нет самые высокие ощущения, быть может дарованные тебе этой невозможностью? Или то, от чего ты ожидал самого высокого, вдруг не оправдает твоих ожиданий? Как и величие троп к тому ведущих – окажется чьей-то шуткой..   
– Но потеряет ли это смысл в таком случае?   
Элл задумался. 
– Смысл – монета демонов. В большой игре смыслов тела и души – лишь пешки. А понять Герду тебе будет не сложно. Если ты будешь знать, где лежит ее смысл.       
Кай еще думал о том, что ему сказал Элл, когда они распрощались.
 «То что для одного является смыслом для другого может быть лишь шуткой..»               

Элл остался один под невероятным небом. Он с улыбкой смотрел в след уходящим путникам. Мир иного масштаба лежал перед ними..     «как давно это было, Элл сделал выбор, с которым не согласилась его другая сторона и он прогнал несогласную сторону.. Тогда он ждал Анелл на разрушенных трибунах. Она придет, она обязательно придет.. Не зря ведь воздух так чист, не зря ведь ночь так прекрасна. Не зря своим ожиданием он купил это место..она обязательно придет. И он все ей скажет, за все попросит прощения, просто увидит её в конце-то концов, и тогда у него будут силы, сразиться с демоном… Но почему она не пришла тогда…»   Элл присел на валун, и погрузился в собственные воспоминания, он больше не улыбался, и голос, его собственный стоял в нем эхом минувшего  «-Я правда хочу быть лучше, что бы быть достойным тех, кого я люблю в этом мире, я испугался  и позволил защитить меня  тебе «Сумеречный»  Элл сам дал ему имя Сумеречный, потому как ему казалось, что это как нельзя лучше подходит к темной фигуре, имя которой Зэль . Он хорошо помнил, как он появился впервые.  Когда он был еще мал, то всегда представлял себе добро в виде чистого и светлого образа. Но в жизни все было иначе, его окружало много зла, и казалось все живет по его законам. Зло…оно проникало в его мысли и не справлялись с его агрессией чистые светлые образы. Там, у него внутри зло смеялось над ним.  Очень бы хотел Элл, что бы хоть в его мыслях добро одержало верх, но он даже не представлял как оно может это сделать. Зло издевалось над добрым. Оно причиняло боль и радовалось причиненной болью.   Его разум оказывался загнанным в комнату, в которой обретало форму зло, форму человеческую и от того страшную. Он не мог выйти из той комнаты и казалось никто не мог помочь ему там. Зло побеждало его, и однажды когда оно склонилось над ним жалким и бессильным в образе того жестокого человека и смеялось над его слабостью. Элл сказал
– пусть я червяк, но и ты не вечно, и есть сила которая тебя остановит в этом мире. 
– В этом мире сила – это я, и некому меня остановить, меня все боятся – гадко проскрипело зло. 
– Что ты там сейчас такое сказал? – раздался еще один голос, он проговорил это небрежно и принадлежал темному силуэту сидящему в углу. – Зло в ярости накинулось на эту фигуру и принялось страшно избивать. Но Он выпрямился во весь рост, стряхнул с себя эти удары и нанес одни, сокрушительный, и этим чудовищным ударом с хрустом  вбил костью в пол своего противника. С тех пор он пребывал в той комнате внутри Элла, но эта сила была чужда человеку и Элла начало беспокоить это в себе  присутствие. 
«Я потерял все! Ну же демон, покажись, я больше не способен бояться тебя, я изгоню тебя прочь, я готов драться с тобой!» 
«Так значит ты думаешь, что потерял все? Что готов драться со мной и решил умереть как герой? Ну что ж..» В следующий миг боль ослепила Элла, и он вдруг понял, что это конец, это все, все была его жизнь, и вот сейчас она закончится…нет…ему есть что терять, прекрасен мир, которого он не замечал, а он умрет, непоправимо умрет как дурак, а не как герой, потому что у него не было ни единого шанса одолеть демона.. Элл не мог заставить себя посмотреть на собственную рану и тогда он заплакал от бессилия 
- что же ты теперь будешь делать? – спросил Зэль , опуская кромсатель, который занес для последнего удара. 
– Я ошибся! Я хочу жить! – закричал Элл. 
– Хорошо, я дам тебе этот шанс, распорядись им правильно – проговорил демон воткнув клинок в землю и отвернулся от  него, как от жалкого зрелища.
Элл поднялся и понял, что на самом деле не ранен, что меч демона даже не касался его. «Это мой шанс победить тебя» - подумал он, схватил торчащий из земли клинок и рубанул им по спине демона, фигура пошатнулась и Элл ударил еще раз, что было сил. 
– Я сделал это, я убил тебя! – закричал он обращаясь  к телу. Лежащему в расплывающиеся луже. 
– Это был лишь человек – услышал он голос позади себя, обернувшись увидел Сумеречного – так ты на это истратил тот шанс, который я давал тебе, который я давал себе, поверив в добродетель в последний раз? Тот драгоценный шанс обрести то, ради чего стоило бы жить. Но ты убил его собственной рукой, то человеческое, что было в нас обоих.
И тогда Элл рассмеялся.
– Этот последний шанс  это очень смешная шутка. 
– Я – твоя сущность.   
От этого Эллу стало еще смешнее.. так последний всплеск жизни растворился во тьме, подобно последнему шансу тьмы быть побежденной светом. Тогда рассмеялся свет и рассмеялась тьма и время стало с этом моменте, после которого ничего не было.      

–Почему Элл должен быть остановить нас и почему нас пропустил? – спросил Кай. 
– Возможно тот, чей смысл постоянно оборачивался шуткой уже привык к этому на столько, что сам принимает шутливый смысл, за долго до того. Как он откроется ему..
– Можно ли сказать. что шутка – это обман? 
- Как и любое слово и ситуация.   
– Но в чем смысл шутки?
– В том, что бы ее иногда воспринимали всерьез я думаю.
– В этом и прелесть шутки, если понять её в тои мире, где она прозвучала..                               

«Не все шутки судьбы мы можем оценить, в чем же ее прелесть? На половину она состоит из глубины того, чем была бы шутка, если бы не была шуткою, вторая же половина открыта тем, кто помнят, что это всего лишь шутка. Эта возможность по другому понять друг друга, когда каждый будет готов отдохнуть  от своего серьезного смысла посмеявшись над ним»

«Когда волна ударяется о камень  прежде чем отступить  её безысходность  рождает бело–серую пену, и может показаться, что зрелище это самое что ни есть обычное, но это лишь кажется, приглядись внимательнее милый друг, и может быть ты услышишь как вода говорит с камнем»                -Радость множится печалью. Как тень дает прохладу в жаркий день – говорила Герда -смотри и слушай Кай, потому что впереди нас ждет волшебное место, место где воздух становится водой...               

Глава 10. Радость в тени печали (и знакомство с ивой)               


- Что это за деревья, которые склоняются к воде так низко? 
- Это ивы Кай.   
– Мне не очень нравится это место, оно уж какое-то совсем не веселое. 
– Не спеши понимать его, оно звучит по-особому. Его песня столь же тиха, сколь прекрасна. И если ты сможешь слушать дальше этого своего чувства, то доберешься до потаенных мотивов, и быть может оно поведает тебе какую-нибудь из своих историй.                Земля уходила вдаль пологим склоном и там раскинулась долиной озер и рек. Казалось, линия горизонта отсутствовала вовсе,так была размыта акварелью. Они шли ступая босиком по мягкой траве. 
– Я слышу как печаль говорит во мне сестра. 
– Осторожнее с ней, однажды она превращается в яд, и легко не заметить этой грани. 
– Её притягательность непреодолима для меня. 
– Это всегда так..   
Косые лучи солнца тронули лицо Герды, и Кай вновь заметил, что волосы Герды  стали темнее, и глаза приобрели ореховый оттенок. Теперь  они утратили возраст, потому что пред печалью все равны.       

"–Что нам делать Йон? Природа четвертого яда не ясна даже Бэлю.. 
– Он из другого мира, и территория его пролегает там, за пределами наших смыслов. Он есть опровержение законов на которых строится наш мир, в привычном его состоянии, и наша сила. Мы уже не бессмертны, остается лишь принять это.. 
– Но я не хочу умирать. Становится другой в том мире, который я не смогу понять.   – Раньше я всегда был честен с тобой Анта, почему же в последнее время я утерял эту честность….может у кого то из нас прибавилось ума? Но вряд ли. Я не хочу вмешиваться наверное потому, что мне нравится наблюдать за битвой этих сил, что зовутся Бэлем и Себастианом, и я наконец то нахожу мир прекрасным в этом противостоянии. Отчасти  потому что я готов поддаться неведомому мне очарованию тех чувств, которые возможно свяжут Себастиана и Майю, а отчасти еще и потому, что я хочу увидеть поражение всезнающей синей ведьмы. Интересно, каким бы мир был без Бэля..   
– Ты плетешь словесность, изыскиваешь смысл, но за всем этим ты просто мерзкое чудовище..
– Ах , Анта, ты родилась в доме шелка, там ты получила свою татуировку, что же ты можешь знать о чудовищах?"               

На миг Кай ощутил на себе чей то взгляд, а повернув голову он увидел девушку в венке из гибких ивовых прутьев. А в следующий миг она растворилась, подул холодный ветер, который принес горький запах полыни, деревья окрасились из зеленого в голубоватый под этим ветром. 
– У ив листья зеленые с той стороны, на которую светит солнце.. – сказала Герда.  – Ты тоже видела ту девушку? Кто она? 
- Не тревожь её, она призрак. Душа отдыхающая от ран. Здесь она – ива.
– Но кто нанес ей эти раны? Злой человек? 
- Нет, Кай это был добрый человек. 
– Как такое может быть? 
- Может Кай. Я расскажу тебе историю, а ты сам делай выводы.  Когда она была маленькой – ей очень нравились ивы и она точно знала – что она – ива. Но время шло и она становилась старше, и все более важно было для неё, как другие взглянут на нее, какое место среди них она займет и все более одинокой она себя чувствовала себя. Другие деревья так красивы в цвету, они давали плоды, их листья были ярче в золоте осени.. И её больнее не нравились ивы. Склоняющие над водой свои ветви. И она решила. Что её судьба не справедлива к ней, а раз так, то она обманет её. Ей нравились дубы. Огромные, зеленые, мощные и она решила, что сама станет, как дуб. И со временем ей это удалось. И когда пришел тот, кто восхищенно проговорил, что за дивный сон, что за прекраснейшее чувство могло прорости ивами в этот мир, она посмеялась над ним, как над больным очевидной глупостью. 
–Но почему? 
- Тогда она не могла признать себя ивой, слишком много сил было потрачено на то. Что бы убедить всех в том что она – дуб, да она и сама в это поверила. Лишь много позже она вспомнила кем была все это время, пытаясь обмануть судьбу.      
- Это место растянулось во взгляде от края, где оно подобно тюрьме и отравлено скорбью,  до радостной свободной песни, в которой непременно будет хороший конец у всего..
– Здесь всего понемногу. Тюрьма ли это, если открыты её двери? Радость ли здесь, если она в тебе?   
- Ты права сестра, это все она, и я начинаю понимать, как прекрасна Ива… 
- Что бы понять это – нужно услышать самый тихий из её голосов, но прежде нужно полюбить её.               

  День сменила ночь и тысячи звезд зажглись на темно-синем небе. Герда уже спала, а Кай лежал на спине и хотя он и смотрел в небо, сегодня он думал не о звездах, он думал о иве и той девушке, вот бы у нее все было хорошо. Сон пришел к нему незаметно, в том сне был рай, ива и Герда. В том сне все были счастливы.                Утро было наполнено молчанием, долгое время они шли вперед не говоря ни слова. Вода становилась темнее, трава выше. Дорога труднее. 
– Я устал от этого места, сам воздух здесь тяжестью навалился на меня. Скажи, разве нет другого пути, более радостного? Я устал от печали. 
– Мы можем пройти его по другой, веселой дороге. Если ты так сильно этого хочешь, но я бы советовала пройти по этой. 
– Она станет легче? 
- Нет, она станет еще труднее, ноги будут увязать в грязи, а трава станет острой и жесткой. Но ты будешь вознагражден, потому как именно там, вдали от посторонних праздных глаз сокрыто нечто удивительное.   
Каю хотелось увидеть что же такого сокрыто там, но он чувствовал, что очень устал, что ему нужен глоток другого воздуха. Но он так же чувствовал, что сестренка сама терпит трудности, что бы показать ему это. И он решил продолжать этот путь.  Чем дальше они заходили, тем больше сомнений одолевали Кая, стоит ли оно того, пока он окончательно не уверился. Что устал на столько, что его уже ни чем не удивить, особенно в этом глухом болоте, эти мысли сменились досадой на Герду, и на то, что он согласился. 
– Скоро мы придем? А то уже совсем темно, и не заблудились ли мы?
– Уже пришли – ответила сестра.
– Но тут же нет ничего, обычная поляна!
– Сядь и подожди.               

"-Я пришел, что бы просить тебя добрая Майя, просить остановить Себастиана – сказал Йон, движимый желанием помочь Анте. 
– Но зачем? Если жители нашего мира устали быть игрушками в руках ядов? Это они призвали его. 
– Так и есть, теперь они желают свободы, и за нее готовы воевать с братом Бэлем, за принесенную весть о ней они готовы забыть сестрицу Анту. Но истина в том, что они сами замешаны из этих ядов, разнятся яды, но все это яд, в нем суть его, для них и свобода станет ядом, но тебе этого не понять.. 
– Расскажи мне и я попытаюсь. 
– Когда мне нанесли татуировку, чернила начали действовать почти сразу, они отравляли меня страхом. Его узоры построили тюрьму вокруг моего духа, оплели паутиной разум. Все во мне вело войну с ядом, мне приходилось становиться сильнее, что бы бежать от него на следующий уровень, но он неизменно ждал меня там, представляя собой что-то новое, еще неведомое. Он заставлял меня становится сильнее и каждый раз когда это происходило, незримая часть меня уходила безвозвратно, это было платой за обретенную силу. И однажды мне более незачем стало драться с ядом.. Хотя какя-то часть меня до сих пор сражается с ним, учась у него, яд давно стал моею частью, как и у Анта. И у Бэля. Он не оставляет выбора попав под кожу.   
Майя долго молчала, а затем тихо проговорила
– хорошо, я исполню твою просьбу."               


Кай сидел на коряге вытянув свои сбитые о кочки ноги, он уже ничего не ждал, лишь усталость наполняла его заглушив все остальное.  Лунный всеет упал на поляну и заискрились капли росы на траве. Сотни светлячков зажгли огни в черноте леса и он уже не казался безжизненным. Тысячи маленьких белых цветов раскрылись под  лунным светом. Они сияли белизною. И забыл о своей усталости Кай. Еще никогда он не видел такой ослепительной и такой мягкой красоты. Ему казалось. Будто это упавшие звезды воскресали внутри каждого цветка. Его глаза сами наполнились слезами, и размытым сделалось все вокруг   
- Прости меня сестра, я опять усомнился в тебе..
– Я знаю – улыбнулась она. 
– Каждый раз я обещаю себе, что не буду впредь сомневаться..
– Но ты ведь все равно пошел за мной сюда, не так ли? 
- И я счастлив. Что поступил именно так! 
- Радость этого мира тиха и сокрыта, но от этого не менее полна.
– Я хочу остаться здесь! Давай останемся! 
- Ты можешь смотреть на красоту, но не стремись оставить ее у себя, нам нужно идти дальше.
– Давай останемся здесь на ночь!
– Наш дальнейший путь будет труднее при свете дня..
– Ну и что, хотя бы на одну эту ночь..
– Хорошо – вздохнула Герда.
Только теперь заметил Кай, сколь изранены её ноги, ведь она шла впереди все это время. Ему стало стыдно за свою недостойную слабость.
– Это ничего – улыбнулась сестра в ответ на его мысли.
– Я обещаю. Что больше не усомнюсь в тебе. 
– Не обещай этого – отвечала она. 
«Все равно теперь ничто не заставит меня сомневаться в сестре» - подумал Кай, пред тем как отправится в сон. В котором уже ничто не беспокоило его. Он не слышал. Как плакала Герда обращаясь к небу.
Молчало небо.               

                День без солнца.
Низкие серые тяжелые облака нависали над землей.
Лес утих и расступился перед путниками. Кай не был готов к тому, что увидел. Пред его глазами предстала равнина  заполненная кусками белого мрамора, кое где торчали деревья, черные и корявые. Пятнами выделялись озера ленивой черной зловонной грязи, окаймленные сухой спутанной травой. Это простиралось на сколько хватало глаз. 
– Это другая сторона печали..
– Я не хочу туда ступать, может есть другой путь? – с надеждой спросил Кай.  Герда лишь покачала головой.               


  Кай не знал, сколько времени они с сестрой уже бредут по этой безжизненной земле. Казалось, он потерял способность думать,  и слова слишком бессмысленны были тут, произносить их было ни к чему, поскольку все могло быль  понятно и без них, если бы были силы понимать. Но их не было, потому он продолжал идти вперед.    «Куда подевалась Герда?» - вдруг опомнился он. 
Сестра сидела на обломке мрамора позади, и Каю ничего не оставалось, кроме как вернуться. 
– Вставай, нам ведь нужно идти, быстрее из этого места. 
– Уходи без меня, я больше не хочу никуда идти – с усилием проговорила она, её волосы прилипли к лицу, а взгляд был таким отсутствующим. 
–Но почему? 
- Уходи и не оборачивайся, пожалуйста, я очень прошу тебя. Оставь меня здесь. 
– Но как же так… Что мне делать? – обратился куда-то в пустоту Кай.
И тогда появился он, вернее Он был здесь всегда – догадался Кай, в виде фигуры из серого мрамора, простершей свои крылья, нечто вечное, нечто тайно присутствующее всюду. 
– Уходи Кай, забудь о ней, она не покинет этого места. 
– Ещё как покинет, потому что она моя сестра! 
- Она не твоя сестра, и никогда не была ею. Иди и обретешь свободу.. 
– Только вместе с ней – ответил Кай и подойдя к Герде посадил её к себе на спину.  – Возможно я лишу тебя жизни, если ты сделаешь хотя бы один шаг – проговорило существо. 
Кай хотел сказать, что не боится смерти, но вдруг полное, бесконечное осознание момента смерти, её ужаса наполнило его всего.
Он боялся смерти. 
– Теперь я вижу, ты ангел и демон в одном лице, но я не отдам тебе её, кем бы ты ни был – сказал Кай и сделал шаг, все внутри него сжалось от страха.
Голова сестренки качнулась, и черная жижа потекла из её рта по его руке. 
Они были одни посреди пустыни. Низкие мешки туч просыпались пеплом им на головы. Кай почти не видел куда идет, его ноги попадали в щели между камнями и увязали в пепле, а груз становился все тяжелее. Он не думал о будущем, только бы сделать шаг, еще шаг. Теперь пред его глазами была сплошная чернота…еще шаг. Ноги больше не слушались его.
«Это и есть смерть? Должно быть я умер» - подумал он проваливаясь в черноту.               

 Открыв глаза, он увидел  голубое  небо и плывущие в высоте облака. Лежа на мягкой траве Кай посмотрел на Герду, сидящую рядом.   
– Что это было? Я умер? 
- Ты не умер – улыбнулась она.
Порыв теплого ветра налетел на них, будто подтверждая слова Герды, и Кай ощутил себя живым.

 «И встали трое напротив четверых, и бескрайнее поле открылось взору Кая и Герды,  и ветер наполнил их  одежду…»               

Глава 11. Игра с ветром.               


День клонился к вечеру, когда Герда в шестой раз подняла палец в верх определяя направление ветра, после чего сообщила, что Кай должен быть готов, потому что скоро придет ветер знания и принесет весть. Вскоре воздух и впрямь  пришел в движение.  Кай не знал, как должно выглядеть послание ветра и он не предал особого значения, когда Герда подпрыгнув поймала лист какого-то дерева, принесенный ветром с востока. 
– А вот и весть, сказала она. 
– И что в ней? 
- А ты посмотри – и сестра протянула ему лист, но ничего особенного не увидел в нем Кай, разве что пожелтевшую половину, тогда, как другая была еще зелена. 
– Листок, как листок – сказал он.   
– Тебе нужно лишь попросить его показать то, что ты пока не видишь  - ответила Герда и поднесла лист ближе.
Кай смотрел на него довольно долго. И не сразу заметил, как что-то неуловимо изменилось, мир вокруг будто перестал существовать, и лист перед его глазами заполнил собой все. Его желтая половина стала пустыней, омываемой зеленым потоком, который превратился в поле травы. Время шло так быстро, что поток жизни был подобен реке, которая вырвалась из берегов. Течения зеленого моря созданного ветром и травой было неистовым. Лист трепетал на ветру в руках Герды. Кай взглянул иначе и увидел, что ветер стих и едва колыхалось море травы в этом задержавшемся мгновении на зеленой стороне листа. Он различил фигуру человека, идущего по траве на встречу заходящему солнцу в желтом свете заката. Это был Себастиан и его путь был прожилкой на листке. Но Кай уже погрузился в картину. На которой была Майя в зеленом платье смотрящая на поле золотистых колосьев, легкое изменение света превратило поле в желтую пустыню, посреди которой сидел Элл, затем пустыня стала огненным заревом над зеленым миром, зеленым как небо, на которое смотрел Бэль…               

 Кай оторвался от листа переводя дыхание. 
– Цвет четвертого яда подобен цвету сирени, её запах принес ветер – сказал он.    Герда улыбнулась и отпустила листок, который подхватил сменивший направление ветер.                -То не наш ветер – сказала сестра, но ветер говорил с Каем тысячей голосов, историй, жизней, что проносились мимо него, однажды подхваченные ветром. Ветер играл с Каем и Кай не боялся его.   
– Я слышу ветер, сестра! 
- Это ветер силы, он подобен буре. 
– Но ведь он не настолько сильный.. 
– Это потому что он наполняет тебя силой, но эта сила не принадлежит тебе, сядь на землю.   
Кай послушался Герду и сел на траву, она села рядом с ним. И тогда ветер накрыл их их волной, его рев стал нестерпимо громким и огромная мощь была в нем, и миры сталкивались и опрокидывались над их головами и рваные клочья облаков неслись по небосводу. И чувствовал Кай, что может он поймать этот ветер и хотел отправится вместе с ним, что бы коснуться миров, о которых говорил ему северный ветер. Ветер, который гнул деревья, поднимал морские волны и менял очертания континентов.
Но утих могучий ветер.               

"Не обращая внимания на суету внизу, Анта сидела на окне башни, сплошь покрытой вьющимися стеблями, усеянными цветами, и её алое платье развивалось на ветру. Она смотрела вдаль. На холмы покрытые вечно зелеными деревьями и печальный вздох вырвался из её груди, и ветром разнесся над лесами и полями."               

 Забытым сном коснулся Кая южный ветер, то был ветер сожаления.
«Если бы, ах если бы ты был другим, то возможно легче был бы твой путь и радость бы звучала сейчас в тебе. Если бы, ах если бы ты остановился где-то там, то возможно жил бы с Гердой счастливо под другим небом. Если бы ах, если бы..» - говорил южный ветер.   

Если бы не было ветров зовущих вдаль..               



 "–Ветер! – позвала Майя, и ответил ей ветер. Тронув колосья.
– Ветер, помоги мне – и запел ветер в деревянной флейте . что висела у нее на поясе. Его песня была о далекой стране и о человеке, ждущем на небесном причале.  Майя смотрела на прекрасную даль. Которую совсем скоро охватит пламя и просила прощения у каждой травинки, затем открыла фонарь и вытряхнула угли, и подхватил их ветер. 
То был западный ветер. Наполняющий паруса кораблей, ветер, что помогает людям встретиться, что разлучает их на всегда.
Ветер несший смерть миру великих ведьм, ветер с которым пришел Себастиан, ветер судьбы»               

«Движение воздуха ощутил вдруг Элл, он уже позабыл каково это.   
– Ветер с запада, ветер судьбы… Ты опять решил позвать меня за собой? Так, будто у меня снова есть шанс обрести то, что я не захочу потерять.. 
Он ловко спрыгнул с нагретого камня.»               


И столкнулись ветры над головами Кая и Герды, и все время мира было в них и были они походи на волков, прыгающих и кусающих друг друга в игре. 
– Какой из них наш? – спросил тогда Кай   
- Наш путь пролегает меж ними – отвечала Герда.               



«-Ты все таки сделала это Майя! 
- Да Йон. 
Они стояли напротив друг друга и молчали. Солнце опускалось к горизонту.   
– Яд превращает нас в чудовищ, Майя… Но сегодня я, и наверное каждый из нас испытывает сожаления по этому поводу.  Сегодня я не хочу быть тем, кем я стал, не отдавайте меня темноте…
- Ну что ты, брат Йон.. 
– Еще есть время, я отнесу тебя к нему, он поймет. 
– Он не поймет.   
Но Йон подхватил Майю, и ветер наполнивший его одежду, так, что стала она похожа на крылья унес их прочь.»                               

«Ветер приносит слова, ветер закладывает уши, ветер трется боками о кроны деревьев.   Ветер говорит о многом, выбирай же что хочешь и не боясь отправляйся в путь.
И все бы ничего, но так хочется иной раз подобно птице расправить крылья и не думать более  о том, кто же играет на другой стороне ветров, не думать ни о чем,  доверив себя одному из воздушных потоков, И что есть жизнь как не игра их, в нас самих? И легко поверить, что все это так, и слушать его песни о проходящем, смотря на пласты облаков там где они становятся ломтями белого шума. Изучи же все и забудь, безвозмездно отдав ветру и в этот самый момент вдохни жизнь!  Стоит ли? – возможно спросишь меня ты. 
Стоит мой друг, что бы не забыть как жить на свете!!!»


Каю показалось,  будто он понял так много, слушая песню ветра. Но Герда вела его дальше, говоря что там за горизонтом находится рай. Место, где встречаются и отдыхают усталые путники. Но ведь еще она говорила, что им придется расстаться, когда они до него доберутся. Но разве райские блага смогут заменить ему Герду? Разве невыносимое сожаление не способно превратить это место в ад? 
И незаметно подкравшись сзади,  Печаль вновь обняла Кая и ее голос, как горький дурман вливался в него, наполняя голову приятной тяжестью. Но путь требовал легкости.   
Кай теперь казалось был готов ко всему, кроме того, что ждало его впереди. И это не удивительно, ведь впереди его ждала…               

Глава 12. Мечта.               


– Ты зачем сидишь под зонтом? 
- А_а, здравствуй Лулла, ну мало ли. Вдруг дождь. 
– Здесь не бывает дождей.   
– Какой же ты зануда! Даже то, что ты демон тебя не оправдывает.. – Элл встал и сложил драный зонт, но затем сел и раскрыл его вновь – не, ну а вдруг.. ну или град... Он мне понадобится там, куда я собираюсь наверное.. 
– Зонт?
– Ну не град же.. Покидаю тебя скоро. Эх, сидел, вспоминал город в котором жил, летние дожди, теплые крыши, а какие там были зимы.. Определенно то был самый лучший город в мире, да все кто там бывал – так говорили! А еще там каждый мог ходить в чем пожелает! 
- Врешь ты все. 
– Ну..может быть, может быть… я уже плохо помню. Но все равно жаль что в то время, из дурака и умника играющих у меня внутри выигрывал дурак. 
– Он и сейчас выигрывает. 
– С чего это ты взял? – надулся Элл 
- Был бы умником не попал бы сюда, а если бы и попал то бы уже не вышел. 
– Ишь ты..»
                ---

- Остерегайся Мечты, маленький Кай, мы на её территории. 
– Хватит уже называть меня маленьким Каем!   
Так они продолжали путь и поле пело кузнечиками у них под ногами, и облака обретали самые причудливые формы, и все кругом говорило о чудесах.   
«Должно быть это картины рая, и если так. то это действительно прекрасное место, и оно стоит всех трудностей, с которыми нам пришлось столкнуться на этом пути» - думал Кай, сейчас он был полон решимости идти дальше и еще он чувствовал, что какие бы чудовища не жили в мечте, -им не остановить его. 
– Не торопись Кай – прошелестела трава. 
– Здесь есть то, что стоит того, что бы остаться здесь – пропел ветер.
– И быть может ты сам больше всего на свете хочешь остаться здесь – говорили облака. 
Но где же то, от чего предостерегала его Герда? Как оно выглядит, не ошиблась ли сестра на этот раз.. Но тут Кай вспомнил, что обещал не сомневаться в Герде. 
« Это не трава говорит со мной, и не похожа песня на голос ветра и не облака вторят ей, это ведь что-то другое пытается до меня достучаться» - понял Кай.
– И что же ты можешь сказать мне Мечта? Когда я знаю, что все это лишь для того, что бы я остался здесь – спросил он тогда. 
- Ты хочешь увидеть это? – спросила Мечта. 
– Да. Потому что не верю тебе! – ответил Кай. 
– Правда? - рассмеялась она,-  ну так смотри! 
И он увидел величественные города в небе, свет солнца падающий на них превращал облака в то, что превосходило собой все виденное им ранее.
Он чувствовал, как поднимается вверх нагретый воздух, как становятся невесомым паром капли влаги, он слышал, как прощается с землей каждая из них и несет свою историю вверх, что бы там в облаках вновь обрести друг друга.   
– Так вот каков твой мир мечта! Жаль, что он не реален, а раз так, что я могу кроме как любоваться им, пока не покину. Здесь прекрасно, но дальше лежит наш путь. 
– Ты правда думаешь, что это так. Смотри же дальше! – сказала Мечта. 
И Кай взлетел вместе с ней и увидел поток прекрасного, текущий выше ветров, огромный, бескрайний. Поток  счастья, позволивший ему окунуться в себя, после чего он вновь опустился вниз. 
– Так ты знаешь, что я? Думаешь, что знаешь? Ну так слушай, я расскажу!
Я Мечта и я не реальна, я создаю воздушные замки, но это не все. Потому что я могу разогнать мрак. Я зажигаю здесь звезды, я могу возвысить человека над всем, на один миг. Но я могу подарить ему целый мир! Я же могу столкнуть его в бездну, заставив наслаждаться падением.
И делаю это каждый день!
Я не реальна, но  я играю с реальностью, как жонглер с шариками. Тот. Кто может взлететь на моих крыльях обречен опуститься вниз, что бы снова лишь смотреть на поток прекрасного, что изменяясь проносится мимо и мчится вдаль, и тогда я становлюсь этим чувством, которое испытываешь ты, когда видишь то, к чему не можешь прикоснуться, и то к чему можешь. Но не можешь слиться во едино, хотя так желаешь этого всей душою. Но правда в том, что ты можешь, в любой момент можешь. Каждый может. Но лишь тот, кто сознательно отвергает эту возможность может познать меня, может создать собственный мир, собственный рай в пустыне отчуждения. Создать свой мир и познать, что значит быть побежденным , но остаться победителем! 
- Этого и опасайся – прошептала Герда. 
– Но скажи мне сестра, что плохого. Что бы остаться в мечте? 
- Что плохого в том, что рухнет однажды дворец их стекла? Верь мне, не оставайся в мечте! – ответила она. 
– Но ты можешь сказать почему? 
- Ты сомневаешься..это потому. Что видишь восход нового мира в этом небе, но это лишь отражение в кривом зеркале. Ты видишь восход лишь потому, что мечта падает вниз, когда ты ступил на её волшебную землю. Дай мне руку, и я вытащу нас пока она не разбилась о дно мироздания! 
 Немного поколебавшись, Кай протянул ей руку и все понеслось мимо них с огромной скоростью, картины сменяли одна другую, и он был поражен, на сколько огромен мир мечты.                               

«Йон нес Майю все выше, и вот уже позади осталась темнота очертя границы королевства ведьм. Выше и выше, к холодному свечению, туда где более не властно было земное притяжение. К четвертому яду.
– Поговори с ним! 
- Но как же ты, Йон?
– Я? 
- Да, ведь ему ясен смысл всех татуировок, и он твоя единственная надежда узнать смысл своей, Освободится от своего яда, исполнить свое самое заветное желание.. 
 В этот момент они достигли предела темноты. Предела черной ведьмы и Йон подбросил её в верх, туда где четвертый ждал Майю..      

– Это закат нашего прекрасно мира, а раз так, я хочу что бы он был прекрасен, как никогда – сказала Анта и посмотрела на небо.
Возможно только оно могло выразить её чувство. И запылало небо огнем и сделалось алым, как кровь, приобретая цвет более густой, и пурпурной бездной стало небо и бросил ветер угли и раздул из них пламя, и смотрела трава на далекое зарево и думала о том, как прекрасен этот неведомый огонь. Еще не знали деревья, что несет прикосновение пламени..но скоро слух об этом прокатился по миру.»

                - Останься Кай – говорило все вокруг. 
– Твой мир прекрасен, но нам нужно дальше. 
– Мой мир – это лишь часть мироздания , как и все остальное, ты никогда не покидал его. Твой путь – твоя жизнь, ты можешь решать, какой она будет. Твой путь – это я, я это все что ты видишь и чувствуешь сейчас. Я безгранична, как космос. Я быстрее, чем свет, я последние утешение, и величайший дар этого мира – способность видеть то, чего нет! 
- Что бы она не говорила тебе, помни Кай, ничто не вечно и мечта должна умереть! Покинь же её раньше. Чем это произойдет!
– Но вдруг ты все таки ошибаешься! Но а если это правда так…то я хочу задержаться не на долго, я хочу видеть, как это произойдет, я должен это увидеть! 
- Будь по твоему вздохнула Герда.               


«-Ты единственное, что осталось для меня загадкой в этом мире, доброта – сказал четвертый яд. 
– Но я так же бессмысленна для тебя. Как и все остальное – ответила доброта стоя на ладони  яда.
- Нет, ты единственное, что имеет смысл.         

– Мы снова встретились! –сказал Себастиан 
- Да – улыбнулась Майя. 
Многое они хотели друг другу, но оба молчали стоя в золоте уходящего дня, им не были нужны слова.             

 Бэль стоящий подобно изваянию посреди поля поймал листок принесенный ветром, секунду он смотрел на него, затем сжал в кулаке обратив в пыль. И улыбнулась синяя ведьма и трещиной между мирами стала его улыбка и сумерки поползли по миру. И на тонкий лед ступила Анта, и первая трещина пробежала по мечте. И упал в воду камень и разошлись круги, и распустился в горах ландыш, и были оспорены великие истины.
                Мечта….то была другая ложь, которая рушилась вокруг Кая и Герды.
И мир ее застыл в почтительном крушении.   
– Быстрее! Мир остановился ради нас двоих – сказала сестренка. 
– Это сделала ты???!!!
– У нас мало времени, или ты все еще хочешь остаться?   
Но остаться Кай не хотел, потому поспешил за Гердой.                –Мечта! Ты обманула меня, оставив лишь память о том, каким прекрасным мог бы быть твой мир, будь он правдой… - вымолвил Кай. 
– Пожалуйста, возьми меня с собой – услышал он тихий голос 
- Кто ты? 
- Я Мечта 
- Но с какой стати мне брать тебя с собой? 
- Я дам тебе возможность понять Герду, я дам тебе возможность быть с ней, я покажу тебе путь, я твой последний шанс выбраться из этого мира.. 
– Выбраться из мира? 
- Да, это возможно, верь мне! Только возьми меня с собой. Выбери мост Кай! Не дай мне умереть здесь!   
Кай не знал, как ему поступить, он вспомнил слова Герды, о том. Что им придется расстаться возле рая, но он не хотел расставаться с Гердой.. Что если правду говорила Мечта? Он посмотрел на сестру. 
– Не слушай Мечту, она обречена и не в твоих силах изменить это – сказала Герда.
 
  – Я не возьму тебя Мечта. Потому что ты снова обманешь меня своими обещаниями.  – Я могу дать тебе одно прекрасное чувство, возьми меня с собой, выбери мост! – взмолилась Мечта   
Мир вокруг пришел в хаос, новые  трещины пробежали по пространству.
То был момент, когда разбилось зеркало в лабиринте, когда коснулся низа мир мечты, когда начала свой танец  на люду прекрасная Анта. 
– Приготовься Кай! Это наша последняя возможность выбраться, кольца мира сошлись во едино, силы уравновешены, бежим, пока они не пришли в движение – проговорила Герда.

                «-Сколько колец ада над головой – задумчиво протянул Элл 
- Ты так и не принял, что Анелл не пришла тогда, и что ты проиграл демону, почему? – спросил Лулла 
- Потому что это скука граничащая с убожеством – отозвался тот. 
– Тогда что мешало тебе покаиться? 
- Как тот парень? Как его…
- Йозаф. 
– Да точно, Йозаф! Который еще все бегал и орал. Презабавный был персонаж…даже не знал, за что его сюда и каился во всем, что мог припомнить..весело с ним было! Изображал страдания так натурально, что сам в них верил. 
– Но ты тоже так делаешь. 
– Потому и говорю со знанием дела, что нельзя столько времени уделять своей персоне, это называется зациклваться на мелочах.. 
– В мелочах суть. Когда то давным-давно жил на земле народ, честный и правильный. Но весь он был стерт с лица земли из-за сущей мелочи – мрачно ухмыльнулся Лулла.
  –Это как это? Обожаю подобные истории! 
- Все было хорошо, пока одна женщина не нашла на дороге оброненную кем-то куклу. На не могла принадлежать никому из того народа. Слишком сусальная. И не брать бы ее той женщине, но купилась он на злую красоту и принесла её к себе домой. – И что?  - В той кукле была крошечная червоточина. В ней я попал в их селение. Фальшь поселилась в их разуме, пустила корни и стала культом, вспыхнули войны, люди убивали друг друга из-за фальшивых мелочей.  А это хорошо, потому что  где раздор и война, там смерть и зараза, а где они – там и я.
– Фу! И убери наконец эту свою омерзительную ухмылку. Это не эстетично в конце концов..
– Но я же демон разложения.      

 Сошлись кольца бытия, встали вровень и Кай увидел мир во всей его красоте, и увидел он ворота у себя впереди, те самые ворота, и смотрел на них в немом цепенении и хотелось ему плакать от их вида.. то были они, то от чего он бежал было в них, опасное и неведомое..
– Не слушай её больше, мы бежим из мечты, ты правильно сделал, что не взял её.    Но в этот момент Кай смог заглянуть в будущее.               


– Слушай Лулла, а как ты стал таким? – спросил Элл. 
– Я пришел туда - и демон вывел на песке знак, что обозначал одиночество. 
– Да брось, никогда не поверю, что одиночество тебя до такого сломало.
– Нет потому я шагнул дальше, на последний рубеж. Там я понял все и не захотел возвращаться..   
– А вот и система защиты..   
Духи роем окружили Элла и приказывали остановится
– ты не покинешь этого места ничтожество – заговорили они. 
– Еще как покину – глухо произнес Элл и широченная улыбка разорвала ему рот.
– Просим нас простить, просим проходите – залепетали они.
– Ненавижу эту улыбку, на земле она бывает, когда профукал душу, или что-то вроде того..
– Это только первая ступень, тут отличная система защиты, отсюда можно выйти только демоном, которому ты проиграл – сказал Лулла. 
– это не обязательно, по крайней мере я знаю одного, кому это удалось, не считая Кая и Герду! 
- И кто же это?
– Я – скромно ответил Элл 
- Тебе это еще не удалось.               

Кай смотрел вперед, он чувствовал, как умирает прошлое за его спиной, но он смотрел вперед, где сошлись круги ожидания, туда где был не властен страх, туда, откуда эхом вернулся звон разбитой мечты. Он видел себя, кружащимся в танце с Гердой на стеклянном полу, и казалось, что сама бесконечность рушится вокруг них, но подлинно прекрасна была Герда в этот миг.   
– Это идеальный момент – сказала Мечта. 
Кай не мог не согласиться.
– Это то, ради чего ты возьмешь меня с собой, маленький Кай, один единственный миг, который ничего не будет стоить без меня. Один момент, смертный, проходящий – вот, что я предложу тебе взамен, остальное мелочь! 
- Я согласен – проговорил Кай. 
– Скажи громче! Не боясь! Скажи так, что бы слышала Герда, что бы слышал этот умирающий мир. 
– Мечта, я беру тебя! Я согласен на мост!               

Тем временем Элл и Лулла подошли к границе пустыни небытия и брели вдоль нее. 
– Последний рубеж, но и ты уже почти демон. То человеческое. Что осталось в тебе, потому что отрицает очевидное, но сила очевидного в том, что оно есть. Видишь ты его или нет. И то человеческое не может переступить эту черту. 
– Не будь занудой – ответил Элл. 
– Не может. Потому что тебе предъявят твой контракт, и ты не сможешь отрицать того, что пригвоздило тебя к этой земле. 
– Это все правила, но у правил бывают исключения..
– Мы зовем их несовершенством. 
– Мир создан при помощи несовершенства. То был лишь инструмент, но оно никогда не покидало этого мира.
– Да, потому человек может покинуть это место при точном соблюдении ряда условий. В твоем случае соблюдены все. Кроме одного. В твоих силах принять последнее. Но почему ты так привязан к этой своей человечности, к воспоминаниям о ней? Почему не хочешь выйти отсюда тем, кто обладает силой и знанием? 
- Таким же как ты, мой друг 
- Силой по сравнению с которой человек – мошка. 
– Нам обоим никуда не деться от несовершенства, ставшего судьбой. 
– Вижу у тебя есть причина покинуть это место..
– И я это сделаю, какое там последние условие? 
- Тьма и свет должны прийти к согласию, а ложь должна стать истиной, и в этот момент ты должен принять решение. 
– Это лишь формальности, а они – вопрос времени, времени здесь нет – так что все исполнится само, так как и должно быть.
Я не вижу положения планет и не умею читать тайные знаки, как это делаешь ты, но я чувствую, что снаружи время пришло. 
– А знаки говорят мне куда больше..
– И что они говорят тебе о Кае и Герде?
– Кай взял мечту и выбрал мост, но мосту суждено рухнуть, а мечте умереть. 
– Что вы демоны можете знать о мечте? – рассмеялся Элл
– Мы знаем, что было, есть и будет, мы знаем истинные масштабы пустоты во вселенной. И знаем, что  нет лучшей приправы для лжи, чем мечта. 
– Для вам мечта – лишь слабость тщет людских, потому вы ничего не знаете о мечте.. Но как же ты стал таким? 
- Я никогда не был человеком. Одной из сил этого мира, разложением, местом куда попадают души –да, но до человека не опускался. 
– Ну.. в тебе столько душ, что можно сказать, что ничто человеческое тебе не чуждо.. Да ладно шучу я. Тут пожалуй впору мне тебя покинуть… надо бы что-то сказать наверное, но вот, что обычно говорят люди прощаясь с демонами..
– Это не обязательно.
– Эх, хоть ты чудище, но ловлю себя на мысли, что буду скучать по тебе. Конечно редко и не подолгу, но все же…               

-Ну зачем ты взял Мечту? Со временем она может стать для тебя слишком тяжелой ношей – сказала Герда, на этот раз в ее голосе не было того детского недовольства, с которым она обычно делала подобные замечания.   
– Прости… я просто ну ничего не смог поделать.. В моих ли силах было не брать её с собой? 
«Да» - захотела сказать в этот момент тьма в Герде.
«да» - хотел сказать свет в ней.
– Нет – произнесла Герда. 

«Сестренка солгала тебе – сокрушенно вздохнула Печаль.
«Это не важно» - улыбнулась Мечта. 
Так тьма и свет пришли к соглашению. Так солгала Герда, а может быть ошибалась тьма и ошибался свет, и права была Герда, что была той хрупкой гранью между ними и путем Кая по зыбкому миру.
 Я не могу сказать, так ли это было, но одно могу утверждать точно: в этот самый момент Эллу удалось покинуть пустыню и что-то похожее на удивление испытал Лулла, и закончила свой танец на льду красная ведьма, и лишь тогда посмел треснуть тонкий лед…
 А Кай и Герда покидали границы Мечты, мира который рушился за их спинами. 

– Я не жалею о том, что взял Мечту, а там будь. Что будет. 
– И пусть Красота рухнула позади
– И пусть впереди неведение.
– И пусть горы сдвинутся с мета..
– И пусть столкнутся далекие звезды.
– И пусть миры встречаются
– И расходятся вновь.
– Я верю, что можно взлететь к раю на крыльях Мечты….

Солнце коснулось горизонта и Кай снова увидел девушку со зверем идущих в вечернем тумане. Девушка тоже заметила его и помахала рукой, помахал и Кай. Некоторое время они смотрели друг на друга, затем девушка и зверь продолжили свой путь на запад, в пылающий закат.   
Сестра говорила ему, что дальнейший путь снова поставит его перед выбором.
– Но готов ли я к нему? – спросил Кай.
– Помнишь, ты как то раз спросил меня, почему отправился к снежной королеве маленький Кай из сказки? Думаю ты получишь ответ. – произнесла Герда.               

«И ярче стали далекие звезды, и прозрачнее сделался воздух, и отворились хрустальные врата, и расцвели узоры на стеклах. И синим снегом укутались ели, и скована оказалась вода, и застыло время, и встала вселенная, и облако пара выдохнул путник, и бездонной синевою зальдились глаза Герды, и волосы ей покрылись инеем, и рассмеялся Элл, подставив лицо ледяному ветру, и пришел Великий Холод. Он пришел неслышно, подобно дыханию вечности, ледяными иглами, словно пиками холодной стали впиваясь в песню лета, причудливым синим цветком раскрывшимся в ночи, неведомым Каю чувством.»               

Глава13. Холод.               


Солнце скрылось за руинами, и небо остывало над тем, что совсем не давно было прекрасным миром Мечты. 
 Кай обернулся и увидел Печаль стоящую позади. Он знал, что солнце вновь поднимется на востоке пред его взором и разгонит тени. 
«Тени сгущаются вокруг света, а все пути во мраке ли прошлого в тени ли настоящего принадлежат мне» - то был древний голос темноты, что говорила с ним в снежном лесу, она таилась на боковом вертикальном горизонте его взгляда, она зверем шествовала в его собственной тени, она разлеглась темными сторонами далеких планет. 
– Почему ты опять пришла ко мне? – спросил Кай. 
– Потому что существую у тебя за спиной, каждый раз, когда ты шагаешь на встречу солнцу, как ночь всегда существует за днем, можно сказать, что мною создано все, кроме света. 
«Но что если правда то, что мир видимый нами рожден вечным страхом темноты перед светом..» -подумал Кай, и ему стало жаль темноту. Но чем в таком случае был он, смотрящий в сторону солнца? Далек и недостижим был свет обещающий счастье и до него было не добраться, а темнота была рядом. 
– Я равна твоему пройденному пути, и я всегда забираю то, что принадлежит мне, например твое прошлое.
– Но это ведь прошлое, а значит оно прошло – ответил Кай, но тут он понял, что ведь каждое слово, сказанное ему и все случившиеся принадлежит прошлому.
– Вопрос даже не в том, сможешь ли ты отказаться от прошлого ради освобождения, а в том захочешь ли ты это сделать, что бы принять себя в одиночестве. А в прошлом отражается и твое грядущее, а впереди тебя ждет мост в тумане и предательство сестренки.. – проговорила темнота. 
– Ты тоже пытаешься заставить меня сомневаться, но я не верю!
Видение рассеялось, последние блики зашедшего солнца отпылали на рваных облаках. Сделалась незримой темнота отступив перед холодом.
Брат и сестра остановились возле ворот.

  Кай был поражен их величием, что-то древнее было в них, и огромными ему показались две образовывающие их мерцающие голубоватым светом статуи. Их искусно высеченные лица смотрели друг на друга, и что-то отчужденное скрывалось за их тонкими чертами.
– Что это за статуи? Они вроде бы одинаковы, но в них есть некое ускользающие различие, я не знаю в чем оно, но оно огромно.. 
– Это первые ворота холода, имя одной из этих статуй – Мысль, другой Действие и олицетворяют они знание и силу. – прошептала Герда на ухо Каю. 
– Мне не по себе от их вида.
– Нам нужно пройти через них.                Холод все пребывал.
Холод, поначалу он заставлял дрожать Кая. Совсем как легкое любопытство, но хватал иным и глубже. Затем стал походить на что-то острое. Ветер пронизывал. Иней хрустел под ногами обжигая ступни. Ему не нравилось, как это было, но он шел за сестрой, а Герда молчала. 
– Почему ты не говоришь со мной? - наконец спросил он. 
– Это холод непонимания, лучше пройти его в молчании – ответила она. 
Так они продолжали путь, а холод все усиливался, и казалось, не было силы способной остановить его. Но никогда не были так ярки звезды и небо не бывало столь чистым.   

  Ночью во сне Кай снова видел девушку со зверем, который не был зверем, но походил на человека. В том сне Кай знал, что печать зверя лежит на его облике, как плата за то, что коснулся он великой тайны..               

  Когда настало утро, воздух и земля заметно потеплели, и казалось, что все вокруг пело о весне, один лишь вид Герды говорил о осени. 
– Сегодня мы встретимся с воином – сказала она. 
А чуть позже пошел снег, он падал крупными белыми хлопьями. Когда снегопад утих, глазам Кая и Герды открылось невиданное сборище снеговиков, разных по форме и размеру, должно быть их были сотни, а может и тысячи. 
– Кого я вижу! – услышал Кай знакомый голос, и ему не оставалось ничего, кроме так сказать – Здравствуй Элл.         
– Всех этих снеговиков сделал ты один? – спросила Герда. 
– А то! – горделиво ответил Элл   
- Но зачем? – удивился Кай   
- Как зачем? Это моя личная армия, с помощью которой я одолею холод. Здорово я это придумал?   
Кай не знал, как реагировать. 
– Мороз то им не почем, но глупая оттепель портит мне все планы, разве можно сражаться с ТАКИМИ солдатами??? – пробурчал тот, обводя удрученным взглядом покосившиеся фигуры снеговиков. 
– Я полагаю нет – ответил Кай. 
– Вот! И я о том же! – заявил Элл и уселся на подобие трона, слепленного из снега. 
– Так значит ты покинул пустыню? 
- Угу, а вы значит все идете в рай до сих пор..
– Идем – улыбнулся Кай. 
– Не могу не заметить, что вы странный путь избрали, ведь по нему уже много лет никто не ходит и он забыт. Но на нем до сих пор можно нарваться на заблудших древних, вам повезло, что вы их не встретили.
– А что ты еще знаешь о этом пути? – спросил Кай. 
– Только то, что говорят, а поговаривают разное, слышал, что тот, кто ступил на него будет блуждать вечно, или пока не проявит себя на нем местом, еще слышал о рае заблудших.. 
– Я ничего не понимаю, что значит рай заблудших, и кто они эти заблудшие? 
- Да не забивай себе голову, это слухи все.
– Но есть ли кто-нибудь, кто прошел его до конца? 
- Я таких не знаю, хотя на той стороне поговаривали, что был такой… Так ли это – не установлено, но этот слух всколыхнул волну споров, однако потом все те, кто распускал его были жестоко наказаны.. – Элл понизил голос до шепота. 
– А ты как считаешь? 
- Не то что бы верю..но и спорить не стану – уклончиво ответил тот. 
– Да что нам до других – заявила Герда.
– Вы ведь идете через вечно зеленый лес?
– Да.
– Значит нам по пути, мне нужны палки для снеговиков. 
– А о рае ты что-нибудь знаешь? – спросил Кай у Элла, когда они уже почти подошли к стене высоких хвойных деревьев. 
– Рай это….шкатулка с секретом – ответил Элл.               

Когда они вошли в лес Кай увидел воина о котором говорила Герда. В нем было что то бездонное, как трещина заполненная силой. То был воин. Каких не видел Кай, воин свободно идущий вперед, и только вперед, и длинный путь стоял позади него громадной силой. 
– Ух ты! – осклабился Элл.
– Что нужно твоему демону? – спросил воин. 
– Воин с синей горы, расколовший себя на двое и борющийся с собственной силой.. Как требует ритуал – расшаркался Элл.   
Тогда Кай впервые увидел его превращение, мрачное и безжизненное распространилось от него, превратившись в черный водоворот. Затягивающий мысли и взор. О пришедшей каре теперь возвещал его вид, и была в нем безжалостная, а от того ужасная справедливость. Вдруг тот, другой Элл, о котором ничего не знал  Кай улыбнулся хищно и опустошительно, а затем одной рукой вырвал с корнем толстое дерево, при том его пальцы глубоко врезались в древесину расщепив её.  Хвоя на соседних деревьях высохла и осыпалась дождем, это было следствие силы демона.
Воин ударил силой, что прошла сквозь демона, как нож сквозь масло, струйки мрака потеки из раны. 
–Ааай – возмущенно вскрикнул Элл
Dоин перешел в наступление. 
– Настоящая битва не здесь - сказала Герда, и Кай увидел действие во всей полноте в ином пространстве. Застывший лес тут походил на расправившую крылья бабочку, а Воин и Элл, светящейся и эфирной сущностями. Следующий удар воина был ударом воли, скрученной в хлыст. Он был направлен в голову демона, но тот поймал его и раздавил рукой, похожей на черные блестящие тиски.
– Между прочим за это, во времена даже не очень давние бошки отрывали – заявил Элл, встряхнув обрывками волокон  в руке.
– Давненько не виделись  - улыбнулся воин.
– Вы знакомы? – не смог сдержать удивления Кай.
– Было дело – отозвался Элл и они на пару с недавнем противником разразились смехом. 
Кай был рад, что все закончилось хорошо.               

  Когда они все вчетвером покинули лес, за ними плескался целый океан холода, там они распрощались с воином, а Элл согласился проводить их еще некоторое время. 

– Ну всё. Дальше не пойду – наконец сказал он, теперь его волосы были похожи на заиндевевшие иглы торчащие в разные стороны, а лицо покрылось инеем. 
– Удачи тебе! 
- Это вам удачи! 

-Подождите, услышал за спиной Кай, когда они уже продолжили путь – через холод опасно, вот возьмите – с этими словами он достал мешочек и вытряхнул оттуда содержимое, покопавшись извлек монетку и протянул Герде.  – Вот! Она поможет вам.
  – Спасибо тебе – сказала Герда, от чего Элл начал в смущении грызть палец.   

– Береги тепло, не слушай холод слишком внимательно и главное, не позволяй ему завладеть тобой полностью – говорила сестра Каю.
Мечта и Печаль внутри него замолчали пред этой неведанной силой, что лежала впереди. Он и сестренка брели меж двумя пустынями земли и неба в них остались лишь очень бледные краски, очень тихая мелодия.   

«Все это лишь бег, от кого. Куда? Я устал от бега, за мной тянется весь мой путь, как если бы я мог поступить по другому и я не могу бежать налегке..              Холодное лето, холодная новость и в этом холоде отражался  голос сомнения. И говорил этот голос Каю, что идет не верным путем. 
«Герда,..вдруг онa  не чувствует холода, вдруг холоден её рай.  Что там..впереди..»    
Кай чувствовал, что сильнее сжал его холод. Как он мог быть там на верху где дрожат звезды, которые наверное тоже боятся упасть вниз, и не думать о ней?  Он не знал, он думал о ней, но его образ терялся на фоне событий и она совсем выпадала из порядка вещей. Но она продолжала быть рядом и Каю больше нравилось думать о ней, чем много о чем другом или ни о чем вовсе… Прикосновение сестры оторвало его от мыслей. Герда хотела указать ему на сияние над их головами               

«Я один? Нет. Но холод.. Меня бросили, меня снова бросили, просто ушли и оставили? Я один. Только я, только степь, только холод.. Птицы, разве они не молчат? Что это, я будто подслушиваю на важном разговоре, оранжевое говорит с синим. Они говорят обо мне?  Как возвышено одиночество, как  приятен холод.  Что? Вроде все по прежнему, но нет.. Смотреть? Смотреть по другому? Это кольцо холода,  лишь ветер… 
- Не поддавайся Кай! 
«Голос,..голос Герды, «Не поддавайся Кай» Кай…это я? Но что делать если не поддаваться, зачем? 
Сестра встряхнула Кая вернув из оцепенения в холод, лютый и беспощадный.   
Еще одни ворота стояли перед ними, еще более величественными были синие статуи, более отчетливо были видны их самые мелкие детали, более прозрачными были их хрустальные створки. 
– Это вторые врата, врата ясности. Имена этих статуй Чистота и Отражение. Все вокруг преобразилось еще больше, когда они миновали врата. Голос холода звучал отчетливее. Кай старался не слушать его, но тогда дрожь становилась невыносимой.  «Забудь о том, что знал раньше, и что ты себе представлял, потому что ты ничего не можешь знать обо мне, но я расскажу тебе – говорил холод.
Зубы Кая непроизвольно сжались так, что у него заложило уши, и вместо звуков мира он слышал лишь холод.
– Он – это то, что снаружи, не впускай его внутрь – прозвучал где то на фоне голос Герды.
« Не в твоих силах меня не впустить, я прихожу сам»
- Но Герда из сказки, она ведь победила тебя. Я не боюсь. 
«Так ли это? Или же кто-то просто захотел что бы так было, и соврал в повествовании, тогда как Герда замерзла в поле так и не добравшись до Кая. У меня нет краев» 
- Я не верю. 
«Ты не можешь мне не верить, истина – моя королева, и я возложил на нее корону. И еще ты боишься меня, потому что знаешь что я могу забрать у тебя все  тепло. Ты на моей территории и в моей власти. А у меня есть и кое что еще.
Вечность!» 

- Я не могу сопротивляться холоду , сестра. Он говорит мне о смерти и бессмертии, так, что я чувствую и то и другое.   
– Это два лица холода. 
– Все иначе, все по другому…
- Осколок засел в сердце Кая. 
– Осколок тот стал храмом, где нет ни боли ни страха..
– То лишь осколок разбитого зеркала.
– Что может даровать ясность..
– Это осколок в глазу..
– Он обещал, что красота застывшая в нем будет жить вечно и тусклость и уродство не коснутся её. 
– Но тяжело ей радоваться, цвета холода ярки, но лишены тепла. – Слова Герды согрели его и холод отступил.               

 Кай знал, что холод ушел не на долго и ожидал, что он опять подкрадется незаметно, но он пришел пышно, и забрал брата с сестрой явив им чудесные ледяные дворцы, царство инея и хрусталя.
Они очутились в зале с ледяным троном. И все внутри Кая трепетало от этой красоты и видел он вокруг себя предметы предельной ясности. Ясным стал и взгляд Герды, её глаза были кристально чистыми и синими. Как вечный лед. 
– Холод может удержать воду, сейчас она замерзла, потому ты видишь меня такой – сказала она. 
Они ступали по гладкой поверхности пола, среди рядов ледяных статуй. 
– Это все тот лабиринт! 
- Глубина холодна.. 
– Через сколько же искривленных отражений мы прошли в прошлый раз?
– Теперь Кай видел зеркала снаружи.
«Жить за пределами боли в ледяной ясности, в отражении зеркала, в царстве величественной красоты, вечной красоты…но для этого нужно принять холод»   
Печаль и Мечта подошли безмолвно и взяли Кая под руки, они вели его в широкую галерею, заполненную разными древними предметами, его взгляд остановился на картине в массивной раме. Две маленькие фигурки стоящие пред лицом величия были изображены на ней.
Надпись под картиной  гласила «отречение»
Что-то знакомое было в ней. И будто голоса донеслись до него сквозь толщу времени. 
«Вы же слепы, вас ведут на заклание, а вы даже не знаете ради чего» 
Кай закрыл руками уши, но голос…он никуда не исчез, тот давно отзвучавший разговор еще продолжал отдаваться в картине.
– Я хочу воспользоваться своей волей, я знаю ложь! Мы обретем свободу, потому бежим! По снам. Мыслям. Жизням, пока их не сожрала пустота. Туда, где мы с Ландышем сможем быть вместе. 
– Зачем тебе свобода, такая свобода лишь умножит печаль
– Я могу бежать, значит буду. Та ошибка без которой не сросся бы этот страшный мир, она дает мне это право и я подтвержу его, я не желаю быть жертвой на все уготованной воли, я не согласен. 
– Ты однажды устанешь спорить..
– Я обещал, и я хочу понять за что? Я хочу знать почему.
– Не делай этого, ради Ландыша, ради себя, ради всех. 
– Неужели мир не должен знать мою любовь? Неужели она не верна потому что обречена в безоглядно повторяющимся мире?..»   
голоса смолкли, и холод понес их дальше, сквозь леса ледяных деревьев и вмерзшие в лед города, сквозь застывшие челюсти смерти. Туда, где горели другие звезды, пока все не осталось позади. Обернувшись Кай увидел осколок люда, айсберг вселенной.
-  Весь мир – лишь осколок..- проговорила Герда, и бездонное море ультрасинего холода плескалось у не в глазах.   
  Огромные существа, похожие на гигантских блох брели на высоких ногах  жалобно-печальными трелями повествуя о вечном холоде вселенной и пусто становилось внутри у Кая от этих звуков.
– Космос воздух ест  - тихо проговорил он.
Отсюда первые ворота были понятны со всех сторон в закабаленном  числами великом разуме, чья монументальная фигура, будто высеченная из камня была недвижима а взгляд направлен на осколок. 
– Он столько думал, что не решится сдвинуть и пылинку – сказала Герда. 
– Они вызывают хаос во вселенной. Им принадлежит этот мир, тем кто не думая просто делают и не видят разрушений иных миров – произнес разум.
– Но ты не сможешь сдвинуться с места гигант, ты раб своих дум..
– Значит ты забыл. Ведь это было так давно- сказал колосс Каю.
Странное воспоминание, словно вспышка вырубила просеку в  темноте  памяти.
Темно-зеленая трава..добрый и немного печальный исполин...
Кай попытался удержать это воспоминание всколыхнувшее в нем что-то потаенное, очень глубокое, но оно ушло. 
– Но ты все такой же, снова и снова, будто и не было всего этого.. 
– Это все как то связано с теми кто изображен на этой картине?
– Это Ландыш и Клевер. Эта история восходит к тем временам, когда мир был еще совсем молод и в нем звучали имена древние и забытые. Тогда горный клевер, хранитель знаний о холоде, что был тюрьмою для того, кто потерял часть своего имени, повстречал ландыш с подножья гор. Их союз был не возможен. Но они не приняли судьбы, уготованной воли, и решили отыскать способ..   
Кай будто готов был вспомнить что-то очень важное. 
– Они нашли его? – спросил он 
- Ты правда хочешь знать?   
Он хотел знать и собрался уже сказать «да» но ощутил толчок внутри себя, вспышкой теплоты и боли. И холод вцепился в него с новой силой, еще один толчок и голос, голос Герды вдалеке. Что звал его чуть слышно. Его сердце еще билось. Еще сопротивлялось холоду. 
– Ты не Герда – сказал он той, что стояла рядом с ним. 
– Для Герды вся эта красота – лишь пустыня, она не может быть здесь. Забудь о ней Кай! Масштаб, который ты можешь разделить с ней – лишь воспоминания и последствия подлинных действий, возможных здесь. Твоя любовь – результат твоего неведения, она позади. Ее путь оборвался здесь, но наш продолжается   
- Холод! Ты подменил мир. Подменил сестренку и я почти перепутал тебя с собою..
– Разве не совершенен мир в течении холода? Кристально чистом, точном.. А что тот мир, что остался позади? Все проходит в нем. Угасает страсть, проходит дружба и сам ты становишься другим. Но здесь есть нечто вечное. Чистое. Забудь же о Герде, смотри. Как расцветает темнота. Не бойся своего бесстрашия, отдай мне свое смятение, свою слабость. Я же дам тебе великое знание и силу великую. 
– Ты действительно велик, Холод! Но если тебе нужно мое согласие, что бы оставить меня у себя, то мой ответ будет нет, потому что я вспомнил то, что даже тебе забрать не под силу, как не остановить это движение в мире, которым я возвращаюсь к ней! 
Осколок треснул и Кай быстро побежал в его сторону не оборачиваясь.
«Тебе не успеть» - звучал голос за его спиной, но он уже проскочил в быстро затягивающуюся трещину.
               



   «Себастиан и Майя остановились возле моста, созданного Йоном. По дороге она рассказала ему о своем мире и великих ядах. 

– Что есть любовь, как ни кружение друг с другом, как ни танец во всех ролях и образах. Что бы только предстать друг пред другом таковыми как мы есть, во всей свое неприглядности? Что есть любовь, как ни согласие прожить некоторое время в этой песне? – спросил Себастиан
– Как ни готовность объединить самые сокровенные из своих миров – отвечала Майя.  – Я не могу потерять тебя теперь, пойдем же со мной! 
- Я бы хотела, но не могу. 
– Ты можешь, ведь на тебе нет татуировки, печати этого мира, пойми ты не заточена здесь, и если захочешь, то сможешь, ты свободна! Тебе нужно лишь перейти мост, это легко – и он дошел до середины моста и протянул ей руку..
Фигура Бэля выросла между ними. 
– Назад Майя – проговорил он бесцветным голосом, затем обернулся к Себастиану. 
– Вот мы и встретились, четвертый! Зря ты не бежал, пока была возможность. Если действительно так велика твоя сила, - то посмотрим, как она поможет тебе выйти отсюда – и Бэль обнажил татуировку на своем каменном теле. И она заполнила собой все и бесконечным лабиринтом окружила Себастиана. Свет померк, затворы глубокого сна с лязгом захлопнулись вдали, подобно щупальцам  оплели его тело колючие ветви. Себастиан понял что попался, и чем больше он стремился высвободиться, тем туже стягивались путы, тем глубже вонзались шипы и яд бессилия сочился из них.
«Оставайся там на вечно! Заперт. Ослеплен. Обездвижен. Разум твой никогда не сможет покинуть этого места. Отныне я – твой мир и твоим страданиям не вырваться, и каждая твоя мысли станет пищей для яда» - донесся ото всюду голос синей ведьмы.»
               

  Кай нашел Герду возле самой кромки черной зимы.
Она не смогла сдержать слез. Они снова были вместе сидя на краю мира и свесив ноги вниз. Герда снова была маленькой девочкой с голубыми глазами. 
– Мы совсем забыли, что значит быть детьми..
Теперь Кай знал, как долго они были по разные стороны зеркала, что разделяло черный холод с цветными картинками. ....И ледяное сияние чистоты... Разделение было всегда. Иногда они отдаляясь друг от друга становясь старше, он не замечал этого, понимая лишь теперь, оглядываясь назад.   
Холод показал разделение, холод хранил свои древние тайны, холод обещал вечность.   – Ты позволяла мне бояться и я не видел..
– Но ты чувствовал, ведь ты хотел этого, как еще я смогла показать тебе? 
- У меня никого не будет ближе, чем ты. Не оставляй меня, прошу, никогда, только не ты! 
- Просто верь мне Кай.   
Видения проплывали, как огромные рыбы, красочные сны холода. Другая сторона, опасная сторона мира, что был так огромен и так мал. 

– Я помню почему я здесь. Я помню, как впервые услышал твой голос в помехах небытия, когда и сам был нигде. Я помню как приходил к тебе сидящей на краю мира и это было местом наших встреч. Зачем ты убила себя так давно?
– Это был единственный способ встретиться для нас. 
– Мое обещание не изменилось. Я заберу тебя из этого страшного места! 
- Пустота лежит между нами, маленький Кай..Пустота лежит за границей мира и он весь пребывает в ней. Ты ничего не сможешь забрать из нее.. 
– Если это игра, и она ведется по её правилам, то можно исполнить все её задания и правила изменятся..   Я верю, я верю, что мы сможем! 
- Но прежде нам нужно покинуть холод, пройти через третьи врата, если все часы перевернуты холодом и нам дано еще немного времени, то нам следует поторопиться. Ты не забыл еще как бегать? 
- На этот раз я смогу угнаться за тобой – улыбнулся Кай. 
– Посмотрим - ответила она поднимаясь на ноги.   

И сияла в небе самая яркая из звезд, и праздновала победу синяя ведьма, и командовал своей необычной армией Элл и не чувствовал стужи, и кружились снежинки высоко над землей, и бежали Кай и Герда по паутине висячих городов на перегонки с усталостью, покуда не очутились у третьих врат.   


   Врата те были промерзшим камнем и фонили мерзлотой.
Две похожие на большие затонувшие глыбы статуи с истертыми лицами образовывали их, и опустошающе-нерушимыми выглядели их створки из камня и стали. 
– Их называют врата смирения Страх и Отчуждение имена этих статуй.
На этот раз створки отворились не сразу, пространство за ними освещенное далеким холодным мерцанием, представилось садом каменных скульптур. Более всего Кая поразило в них то, что у каждой было будто было по несколько лиц. Когда он спросил об этом Герду, она ответила, что лица – это то, что отвлекает от сущности тогда как сущность вокруг. 
– Я не понимаю. 
– Мы так часто выбираем из двух, всю жизнь, но есть и третья сторона, та о которой мы не знаем. Это троица..И много затерянных в холоде городов может уместиться на лучах снежинки. 
 Кай не мог понять всего того, что говорила ему сестра, но он понимал что стояло за её словами, но каждый раз когда он думал над этим, оно ускользало, как то таинственное мерцание, что резало тенями камни, выхватывая из них все новые лица.   Так они продолжали путь и новыми пространствами разворачивался пред ними этот полный чудес и опасностей масштаб холода.
  Герда знала особые скрытые тропы, петляющие в тени зыбких громад, до которых здесь вспоминался мир, тропы вились на тихих окраинах вещей и событий столь поражающих, что Кай просто не мог поверить собственным глазам, но Герду казалось не удивляло ничего из этого и она продолжала путь по закоулкам великого, и Кая не покидало ощущение, что все в ней говорит с этим великим на почтительном давно забытом языке.               

«-Глубже Себастиан, завернись в полотно этих взглядов, что раскинулись мрачными аллеями. Примкни к процессии, забудь Майю, забудь о синеве экрана пред твоими глазами. Что еще ты прячешь от меня, сейчас у тебя не останется секретов.. 
– Спасибо, синяя ведьма! 
- ? 
- Прекрасен мир в глубине твоего отчаяния 
-?? 
- Прекрасна безутешность его жителей. 
-??? 
- Чисты и непреднамеренны некоторые их порывы, спасибо, что позволил мне погрузится в пучину немой боли, что позволил почувствовать страдания, которые несет сила, которой ты служишь. Я счел это прекрасным! Это, но не твою уродливую ухмылку, что сияет над этим миром вместо месяца, не твою гнусную радость, что ты им преподносишь вместо света дня. И твоя ложь была бы величайшим чудом, если бы ты смог устоять перед искушением, но ты не смог и ты сделал её идеальной, замкнул в себе. 
– Тебе не выбраться.. - голос Бэля сгустился, уплотнился до толстых стальных стен. 
– Три стены, три меры не удержат меня. – сказал Себастиан, и стены расцвели дивным садом, в моменте страшного кореженья, листья и цветы были разорванной и скрученной сталью стен.
Сиреневое свечение, выжигающей мантрой озарило и разогнало темноту и в ужасе бежали армии хищных мыслей, и там, где бессилен оказался холод возник водоворот хаоса и смятения и в самом центре его, во множащейся тишине, в чужеродном спокойствии, падением великих истин улыбнулся пробудившийся четвертый яд, и не было ему конца. 
– Трепещи Бэль! – проговорил он, устремясь иным порядкам по артериям синей ведьмы к самому сердцу, не замечая никакого сопротивления на своем пути»               



   Окрасилось цветом вереска вечернее небо и лег на мир оттенок сирени, а Кай и Герда продолжали путь по лабиринту серых льдин. 
– Не успеем до темноты – сказала сестра. 
Они блуждали целый день, кидая монетку каждый раз, когда тропа раздваивалась, Герда называла это отдаться на милость судьбе, а потом добавляла, что куда-нибудь да выведет. Кай не возражал. Стены вокруг становились все выше и лед все более походил на камень, и он поражался высокой точности его линий, а она слушала эхо давно отзвучавших голосов. 
Смеркалось быстро и вот уже воздух наполнился синим мельтешением холода, чьи вкрапления пролетали мимо на большой скорости, что походило на метель, в которой проносилось множество голосов и мыслей.
– Лучше двигаться в потоке, что бы не обнаружить себя. Они враз заметят по твоему ветру, если выйти из помех – сказала Герда, как само собой разумеющееся. 
– Кто? 
- Это долгая история… в общем все идет не так когда они рядом, лучше с ними не встречаться и по возможности не думать о них.
Каю захотелось расспросить по лучше, но Герда лишь покачала головой, и они продолжали путь.   
– Мы в Его владениях, и думаю он явится, потому что знает о нас – нарушила молчание сестра. 
– Я уже ничего не понимаю, явится кто?!
– Тот, кто наделен особыми полномочиями в этой части холода. Я не знаю под каким видом он придет, но слушай меня очень внимательно: что  бы ни случилось – отвечай на его вопросы предельно честно, не произноси лжи ни при каких обстоятельствах.   

  Он явился в виде человека, в расшитом золотыми нитями кафтане с блестящими пуговицами, его шея была обмотана довольно поношенным шарфом, на котором были вышиты белые олени. Лицо его было суровым, а глаза блестели чистотой. 
– Меня зовут Кай. А это моя сестра Герда. 
– Ну положим Кай и Герда не были братом и сестрой. Если вы о героях сказки. 
– Да , но там сказано, что они любили друг друга, как брат и сестра – ответила Герда.
– Это верно – улыбнулся он, и отвесил легкий поклон. 
– Так вы тоже знаете эту сказку? – удивился Кай. 
– За долго до того, как она была написана. Я знаю много сказок, некоторые чудо как хороши, но есть и страшные – ответил он, и принялся расспрашивать Кая. Некоторые вопросы его были просты. Иные же довольно сложными. Кай старался отвечать предельно искренне и оттого ответы давались ему легко. 
– Ты отвечал честно, а ведь многие начинают хитрить и притворяться.. Мне понравились твои ответы, я бы с радостью вознаградил вас за перенесенные трудности, чего вы хотите?
 Повисла тишина, незнакомец терпеливо ждал, но видя недоумение на лице Кая продолжил;
- Ведь каждый чего-то хочет, иначе зачем вы забрались так далеко? 
- Мы с сестрой хотим дойти до рая, хоть взглянуть на него.. Вы позволите нам пройти? 
Черты лица незнакомца смягчились. 
– Конечно вы можете беспрепятственно пройти через мои владения, но вот вашу мечту мне не под силу исполнить. У нас рай – это сама красивая сказка, которую принесли почтенные звери, что могли гулять возле него на заре времен. Я провожу вас, что бы с вами ничего не случилось.
С этими словами он приподнял незримый занавес и пригласил их следовать за собой. По пути Кай и Герда видели столько удивительно, что и не счесть. Начиная от дворцов и кончая узкими проходами между пыльных декораций, что громоздились до самого расписанного под небо потолка. Особенно Каю запомнилась одна комната, в которой спали множество страшных существ, на их лицах  лежало умиротворение. Эту большую комнату они миновали молча.
–Кто эти существа? – спросил Кай.
– те, кто называют себя людьми, часто приходят за богатством или славой, но они готовы отдать свои лица, что бы обладать этим ядом в мире живых. Тут они слушают песнь далеких снов, когда кто-то из них просыпается и начинает бормотать о холоде - остальные съедают его.
– На зачем? 
- Они не прощают пробуждения и особенно слабости, она вызывает помехи в их возвышенных снах, они не прощают тех, кто видит, сколь омерзительными стали их сущности в этой комнате, потому что это- мелочь в сравнении с тем мнимым величием, которое они видят. Но эта мелочь неотступно берет над ними верх.                Наконец они подошли к границам владений того, у кого было много лиц и имен. 
– Дальше идите сами. 
– Спасибо, что были добры к нам. 
– Однако я не отпущу вас без подарков. – с этими словами явились маленькие человечки, которые принесли хрустальный ларец, он достал оттуда увесистый мешочек и протянул Каю. В нем лежали разноцветные осколки, у каждого из которых было множество граней выполненных с высокой точностью. 
– Это драгоценные камни, каждый из них хранит память о холоде в своих гранях. Люди смотрят на то, как играет свет в их гранях одних, на глубину других и прозрачность третьих, и видят сны холода. Многие просили у меня этот лед, что никогда не растает, и искренне говорили, что именно в нем людское счастье. Если это так, то теперь тебе могут позавидовать короли.   
Затем он достал сверток и протянул Герде. 
– Держи. Это волшебная ткань. 
– Какая холодная и тяжелая – удивилась она. 
– Её спрял сам холод и она имеет  особое свойство. Всякий, кто наденет платье из нее тут же сделается, столь красив, что совершенен будет его образ для всех глаз и всех зеркал. 
Большой мешок он извлек и ларца последним. 
– А здесь теплые вещи, правда они старые и потрепанные, но хранят тепло.   

 Кай и Герда поблагодарили за подарки, после чего хозяин отворил потайную дверь, за которой находился длинный коридор и выход.
– Дальше вы должны пройти сами, я верю, что вы справитесь и удачи вам. 
После чего брат с сестрою пошли по коридору, а Он остался стоять в дверях.  На полу вдоль стен было много всякого хлама, а само пространство вытягивалось, или же дело было во времени, но Каю казалось, что идут они очень долго. 
– Почему мне все так пугающе знакомо здесь, я ведь никогда не был в этом месте..
 – Это как посмотреть. Нам нужно торопиться, чары холода пока действуют, но нельзя оставаться в нем слишком долго, потому что можно замерзнуть в его историях. 
Стены мерещились странными образами, предупреждая резким холодом, и виделись в них солдаты давно павшие на мерзлых полях, и голодная алчность щерилась сквозь их шершавую поверхность. 
– Кругом много фона, в котором проявляет себя всякая всячина – прошептала Герда.
– Но что это за место? 
- Оно проходит через много людских умов это коридоры холода в людских сердцах… Бежим, они нас заметили! 
Стены начали покрываться инеем. 
–Так кто же они?
– Те, кто мучают больные души, памятью о своих дурных мыслях и делах.   
Они скрывались за обычными предметами, прикидывались ими, но выворачивались страшными сущностями, что пустились в погоню, и вот уже целые орды их неслись за ними с хохотом, силясь отомстить беглецам за то, что они ускользнули от них из глубины, где не властно тепло и куда не заглядывал свет. Кай спиной чувствовал, как они приближались.
«Лишь бы впереди никого не было» - только и успел подумать он, как они в кого-то врезались и все повалились на пол. 
– Весело тут у вас! – сказал Элл, поднимаясь на ноги и отряхиваясь – куда несетесь то так? 
- Ты как здесь? – спросила Герда 
- Ну…мне наскучило быть генералом снеговиков, потому что это глупо.  Преследователи остановились совсем близко, готовой набросится сворой, но Элл будто не замечал их 
- Да ну его, этот холод, с его точностью – как ни в чем не бывало продолжал он – иногда точность – это хорошо, но для нее и крохотная погрешность – катастрофа. 
– Это кто еще такой – раздался искаженный голос из толпы.   
– Вот к примеру жизнь, как присутствие, всегда не совершенно, а уход всегда точен..   
- Как сюда попал шут? 
- Да что ж такое? Не дадут закончить мысль.. 
– Это попытка пошутить. Или может быть ты серьезно? – спросила размотано одна из сущностей, имеющая скрюченное тело, и широкий кривой рот.   
– О! для вас у меня есть смешная шутка – ответил Элл, и то что было его тенью выросло мрачной фигурой внушительного роста  - Отложим наш разговор на потом, а сейчас идите и не оборачивайтесь – обратился он к Каю и Герде. 
– Что ты делаешь? Ты же такой же, как и мы – пронзительно крикнуло существо и злобно оскалилось .   
– Такой же, как вы? Может и такой же, да не совсем… потому что я страшный а вы твари дрожащие без чинов и званий… 
- Я вылез  железным во времена железищь , о страхе я бы много рассказал.. – произнесло существо. 
– Об этом ты уже никому не расскажешь – улыбнулась тень...               


  Кай и Герда бежали быстро.
Дверь в конце коридора отворилась и они ввались в резкий свет вагона поезда, который уже начинал трогаться.  Возле них появился контролер, немой, худой и мрачный, его лицо скрывала повязка, а глаз не было видно за непроницаемыми черными стеклами очков. Нужно было оплатить проезд и Кай протянул драгоценный камень, но тот лишь покачал головой, указав длинным пальцем на руку Герды, в которой была зажата подаренная Эллом монета. Герда положила её в ладонь контролеру, он молча кивнул и оторвал два билета.
Истина света, как стрела пущенная из невидимого лука  вспарывала темноту неведомого мира, лучом сквозь спящие головы ехал золотой поезд, в котором сидели Кай и Герда.
  За окнами в темной синеве ночи проносились тенями неразличимо-громадные картины. Иногда он останавливался у замерзших перронов, двери отворялись, выплевывая и глотая пассажиров, пока вагон совсем не опустел, не считая брата с сестрою. Она уже спала и должно быть видела хорошие сны, а он дышал на замерзшее стекло и думал о холоде, который они оставляли позади, о том, как там Элл без своей монетки, хотя почему-то знал, что с ним все будет в порядке, и сам незаметно провалился в сон, под стук колес поезда, что ехал сквозь черную зимнюю ночь…
                                                 


«Я иногда все вспоминаю и мне становится непереносимо свободно.
Свободно, холодно, честно. – так сказал однажды один мой друг. 
Вселенная умрет в холоде, со временем мы все неуклонно отдаляемся друг от друга в свое уединение , что горит или теплится в распознанных нами  различиях, но пожалуй иногда нам всем становится пронзительно холодно и честно, от памяти о нашем бессмертии, от осознания нашей невыносимой свободы»




 Когда Кая разбудила Герда, за окном уже было утро, свежее и ясное. Их заснеженный вагон стоял отцепленным у подножья гор. 
– Мы почти покинули холод. Наш путь лежит дальше, вооон туда – и Герда указала на вершины застрявшие в небе – все что нам нужно – это подняться и спуститься с другой стороны – и она указала на тропу, оставленную должно быть какими-то животными, она уходила вверх, в бездонно чистое иссине-голубое небо.               

«И замерло небо напротив земли, и боялась земля упасть в небо, и устремились взоры и вознеслись мысли, и летели мольбы, и взмывали угрозы и вздымались горные хребты, и подняла перст Мудрость и Глупость ткнула пальцем в небо. В дар Ей была отдана сила и слабость и желания людские, но лишь легкость приняла Она, та, что уже конечно знала о приближении Кая и Герды»      

Глава 14 Высота. (и ворота Антареса)                  

                -Теперь нас ждет высота братец, и все по другому будет в ней. Это подарок и препятствие на нашем пути. Но если справимся со всеми трудностями, то нечто чудесное увидишь ты там. 
– Увижу  что? 
- Самое главное сокровище высоты, старые, как предания, далекие, как звезды, единственные и неповторимые, бесподобные и незримые ворота Антареса. 
– А какие они? Они похожи на ворота холода? 
- Нет Кай. Многие могут пройти через ворота холода, но только перед тем, кто способен оторваться от земли, только пред тем, кто окажется достойным высоты распахнутся они, следующие врата на пути в рай.                Кай поднимался все выше следуя за сестрой по дороге, что уходила в небо.
У него закладывало уши покуда не наступила тишина, смолкли все звуки мира, и странное дело, именно в этот момент Кай будто услышал каждый звук. Что еще продолжал отдаваться у него в голове. 
Теперь он мог распознать их все и каждый звук заставлял его видеть чем он являлся, и за каждым звуком была часть мира. Что представлялся ему еще удивительнее, полнее и больше, чем когда либо. А потом пошел снег, который стал дождем и его поступь в каждой капле, звучала на фоне тишины.
«Неужели ты разучился меня слышать? Это же так просто» - говорил дождь.
И тогда Кай услышал дождь и услышал целый мир, который он оставлял внизу. Столько слов остались безответными в этом мире, непонятными столько смыслов, а он все тот же Кай, но только теперь он идет все выше, тот кто смог услышать молчание в водах тихого озера, и потому не понял молчания.
Так кто же он, тот что боится высоты, в то время, как другая его часть рвется туда? И чем больше она туда рвется, тем сильнее он боится, и этот нарастающий страх подобен падению, он падал становясь все выше, и два мира падали и поднимались, пока их не разделила поперечная линия горизонта, тропа на фоне снега по которой шли двое и он был одним из них, второй была Герда.
Это действительно были он и сестра на фоне занимающего все пространство белого склона так медленно бредущие к тем, все еще недостижимо высоким воротам Антареса, что были отмечены единственной звездой, что горела выше снежного неба. Но ведь был и другой он, что пошел иным путем, и та его другая часть, тоже штурмующая высоту, была вероятно тем же, чем был Элл, временами становящийся своею хищной тенью, но верящий, что может управлять ею. И каждый раз помогая Каю, разве он не давал понять, как легко он может оборвать его путь, он и эта безжалостная сила, которой едва ли может управлять человек. Возможно ему следовало бы бояться Элла, и того второго себя, что глядел лишь вверх, когда думал, что все понял, в моменты подобные молчаливой тени Элла… И еще Кай знал, что лишь один он сможет добраться до врат.  Но с другой стороны, Кай понимал, что они были в чем-то лучше него, - Элл и та его собственная часть с которой они теперь шли наперегонки к этим загадочным, затерянным в высоте воротам Антареса..   
  Но Кай поднимался выше и будто забыл обо всем, что он понял, потому что на этот раз он всем своим существом ощутил нечто такое, и понял что-то действительно важное где-то внутри, и хотя он не находил для этого слов, его больше не волновало остальное.   
«Даже возможность упасть?» - спросил голос внутри, и вот его часть, что испугалось этого вопреки, падает вниз, не желая покидать осмысленного ранее, и та его часть тоже идет к высоте, а он оказался там, где сам упал в прошлый раз. И это стало так просто. Что Кай ощутил себя выше, теперь многое было просто для него. 
– Но так кто же этот самый ты? – прозвучал прервав мысли голос высоты. 
«Так кто же я? Тот кто верит, или тот, кто сомневается? Тот кто готов идти в рай, или тот, кто надеется на случай? Я…это я, тот кто идет сейчас с Гердой и тот кто слышит голос высоты, и я.. это мир, такой как я его вижу, тот кто упал, тот кто отправился вверх…это все я, тот, что идет к высоте...   
– А кто мы? – спросил он у Герды. 
– Сейчас мы гости высоты.                Так Кай и Герда продолжали свой путь в высоте, к чему-то и от чего-то. Конечно они шли к раю, но каков он Рай? И знал Кай, что темнота притаилась внизу, и что его не пропустят назад, если он захочет вернутся. Но он по прежнему не знал. что впереди.. 
– Это все высота, Кай – сказала Герда. 
– Да..это она. 
И Кая начинал пьянить её воздух и шли они дальше над бездонной пропастью . И пропасть говорила ему о цветке вырванном с корнем ветром и унесенном в холодный океан высоты, о том, как высок рай, и о том, как одинока высота, и о том, как тяжело ему подниматься все выше. И показалось Каю, что все счастье которое он знал в этом мире говорит с ним из бездонной пропасти, и вся теплота, осталось там, похожая  отсюда на тлеющий уголек в хищных лапах холода, все это походило на далекое эхо, которое искажалось все более, покуда не сделалось совсем не узнаваемым, тронув что-то глубоко потаенное в нем напоследок. А пропасть молча говорила ему, как легко сделать шаг, как легко падать вниз, туда где осталось все и как тяжело идти вверх, туда где нет ничего. И темнота обещала подхватить его у самого дна и показать ему все внизу. Высота и глубина играли с Каем. И когда он уже был готов сделать шаг в бездну и всем естеством отдаться падению, прозвучал голос Герды.
– поймай  меня Кай – сказала она и шагнула в пропасть с другого конца, Кай еле успел схватить её за руку растянувшись на животе. 
– Я знала, что ты обязательно справишься – проговорила она вися на его руке, или же это она держала его за руку не давая упасть в свою пропасть.                Небо окрасилось вереском. 
– Это поляны клевера – сказала Герда.
И вместе они бежали вверх не чувствуя усталости. Прозрачен и бездонен был воздух и совершенно иным лицом повернулась здесь высота, и с другого угла зрения разложила мир в зеленых полях внизу, что были подобны лоскуткам волшебной ткани. Каю показалось, что пожалуй слишком тяжелы здесь некоторые его мысли и он отбросил их, и продолжая путь был счастлив сделав это, даже не заметив, как расстался с некоторыми столь дорогими для него воспоминаниями, тем самым уплатив высоте, и понравилась ей та плата, потому она не стала чинить препятствий и поднимала их все выше зовя за собой, и легко было потеряться двум детям среди её растянутых троп.
Должно быть Кай совсем не смотрел вверх, куда возносилось лето, песнью, горела осень в меди струн и остывая клавишами меняла одеяние опускаясь зимой.
Выше стремились травы вытягивая горы своими корнями.  Именно там Кая и Герду встретили духи воздуха, существа с телами подобными ветру и очень тихими голосами, живущие выше земной суеты, в тех слоях воздуха, что так пьянили высотою. Они взяли с собой Кая и Герду и явили им дворцы утопающие в облаках, города под самым небом, и небесные комнаты в которых играли они в миг, когда те наполнялись воздухом, будто состоящим из маленьких прозрачных линз. Этим духам не было дела до людских печалей, они ведь были братьями и сестрами высоты, и Кай чувствовал себя таким же невесомым рядом с ними. Но их путь продолжался, еще выше. Высота же снова давала о себе знать, а может то была усталость, но идти дальше становилось все труднее.
– Прошу. Передохнем недолго.. – наконец сказал Кай, я хотел посмотреть отсюда на весь путь, что мы прошли, теперь он весь лежит там, внизу.. Сколько там огней, знают ли они, те, что греются возле них, могут ли они подумать, что в это самое время здесь, так высоко стоим мы двое и смотрим на эту землю..   
Герда лишь улыбнулась, а Кай долго смотрел вниз, а затем взглянул на камни, что нес с собой все это время, они переливались и блестели светом луны и звезд. Что играл в их гранях. Уже несколько раз он подумывал выбросить хотя бы один или два, потому что груз становился все тяжелее, но когда глядел на них, они так пленили его, что он неизменно убирал их обратно.   
– А знаешь что? – наконец проговорил он Герде  - это все не правда, будто в них людское счастье, ведь я бывал счастлив когда у меня их и не было. Пусть же заберет их холод, что внизу – и он принялся кидать их в пропасть.
– А мне не нужна волшебная ткань – сказала Герда и тоже бросила ее вниз, где она была подхвачена ветром, что понес её куда-то.
И Кай и Герда долго смеялись и не чувствовали холода и усталости, а потом легли в траву раскинув руки и глядели в такое близкое ночное небо, что так походило на купол и каждый чувствовал себя свободным. 
  Весь следующий день продолжалось их восхождение, и множество людей повстречали на своем пути Кай и Герда, в глазах которых отражался другой мир и большая радость принадлежать ему, оставаясь на высоте, были и те, чьи тела имели иную плотность и фактуру, и они больше не стремились к радости, лишь к свету, или же туда, где кончалось небо, что бы раствориться там. 
– Неужели это возможно. Стать выше своей печали? – спрашивал Кай
– Конечно – отвечали ему.
Никто из них не видел врат Антреса.
Зная о них лишь предания.
«но что же будет выше, там, где стоят эти врата, выше чего нужно будет еще подняться, и что же будет потом?» - думал он, и чувствовал каждую часть себя, и одна хотела спуститься ниже, другая же - подняться выше. А третья остаться здесь, где рождались облака.
«Но какой же я смогу увидеть те ворота?» - подумал Кай.
– Какой ты их достоин – ответила Высота.
«Но какой я достоин?»
- Сам реши. 
– "Но если я решу не верно?"
– Значит ты ошибешься.               

  Новый день принес новое испытание. Нужно было идти по излому.
Кай смотрел на совсем узкий путь, которым сходились две почти отвесные скальные стены, на свет и тьму внизу разрезав утро. 
– Но как вообще возможно пройти здесь? – спросил он у сестры.
– для этого нужно обрести равновесие внутри себя. 
– Все ради врат, которых никто не видел? Они вообще существуют? 
- Да, но лежат много выше, чем сомнения в этом.
– Но как мне обрести равновесие, в вечном споре?
- Просто ни о чем не думай. 
– Как это? Ничего внутри не видеть в смысле?
– Не давать себе труда делать выводы, это же просто.   
Но это оказалось не просто.
«Ага, ну попробуй..» - насмешливо звучал голос сомнения, и он понимал, что не готов ступить на узкий путь. 
– Ничего не выйдет – наконец сказал он Герде – во мне столько тяжелых мыслей..
– В каждом есть тяжесть – улыбнулась Герда – и высота есть в каждом. И там внизу дорога каждая частичка высоты. Не бойся, не бойся упасть вниз и ты обретешь высоту, и не важен уровень облаков, Боятся упасть лишь те, кто живут в высоте. Впусти же ее в себя, постигни баланс всех тяжестей в себе.. 
– Я готов..- проговорил он и сделал шаг на узкую грань, что билась нервным пульсом из под ног.                Высота не прощала неосторожных движений, высота не прощала неосторожных мыслей, а они ступали по хребту на спинах облаков. 
«Задумайся Кай. Задумайся, что есть энергия, которая растратой в ощущения покидает тебя, это частицы мысли, это и есть жизнь, поверхность натяжения, что раскачивается меж крайностями в движении. Так в глубинах опустошительных рождается душа, и чувствует ущербность кинутая в оттиск в облик. Затем восходит жизнь, и это как весна, что обещает длиться вечно, но за ней уже накатывает белый плен зимы, в которой только и можно надеется на свое тепло, на свою силу. Но что есть эта сила, как не истинная смерть, ждущая в последней черной зимней ночи, и отчаяние, что не осталось место чуду, в постигнутом всём смысле. Оно прорастает плесенью. И становится плесень лесом, в котором жизнь видит сон. И что если Герда лишь фантом на другой стороне реальности, на которой давно пусто?  Но ты уже позволил разгореться этому огню своих желаний, И перерезать так изящно свой путь по высоте, и охвачен пламенем мир Майи, и не известно в каком из миров это началось и почему, но это неизменно отразится всюду.» 
- Держи равновесие, не позволяй гнуть себя голосам небесных твердей, когда они будут говорить в одну из сторон склониться – сказала Герда, и в её словах и голосе было столько легкости, что Кай не чувствовал больше  страха, пока не ступил ногой на твердый камень плато.               

  Где-то далеко внизу люди радовались простому и грустили о сложном, встречались и расставались, любили и ненавидели и говорили много слов о любви и ненависти, но почти все эти слова оставались жить там,  далеко внизу. И не помнил о них Кай, идя за Гердой в синее, словно морские волны небо. Теперь они были выше узора темноты земной. И будто золотом наполнялось пространство. Свет властвовал здесь и из него были сотканы золотые стены дворца, в котором оказались Кай и Герда.
То был дворец Мудрости, и везде были протянуты струны, что не пройти не задев, задетые рождали мелодию. По которой Мудрость знала о Кае все, и Мудрость радушно приняла путников, встретив их людьми со светлыми лицами, которые угощали их чаем из золотых пиал, и рассказывали о вещах, от которых было так хорошо и спокойно, что Кай напрочь позабыл о вратах. 
– Если я решу остаться здесь, останешься ли ты со мной, сестра?
– Останусь Кай.
– Но ты будешь продолжать помнить и думать о рае?
– Буду Кай. 
– Но что там, в раю? Скажи мне что? 
- Там Бог, а Бог есть любовь. 
– Бог есть любовь… - проговорил Кай  - прости же меня, я не должен забывать, я не имею права пред высотой отказаться от своих слов. Мы ведь идем в рай, а значит до конца.   

  Он был полон решимости, когда они покидали плато золотого света. Теперь они шли так высоко, что их головы почти касались сладкой дымки снов озона. Что здесь звали пробуждением. На какое то время ему мучительно захотелось подняться выше, просто выше, и бежать вверх, более не чувствая притяжения, оставляя внизу все низкое. Бежать в верх с Гердой, и там в высоте постигнуть новый мир, огромный, совершенный и ему нужно лишь принять это совершенство, лишь распахнуть глаза шире, но было так же страшно потеряться в высоте, не справится с нею, и на это часть он хотел спуститься. 
– Я боюсь Высота, что не смогу подняться выше, потому как не смогу потом спуститься оттуда. Это все я, Высота! Какой же я достоин? 
- Тебя пьянили собственные мысли, и всходы, что они давали в твоем уме, которым ты пытался постичь меня, ту ширму, которой является мой мир для непосвященных. И сейчас ты считаешь, будто что-то понял и надеешься что именно тебе отворятся врата. Но я ведь еще ничего не показывала тебе. Маленький Кай. Посмотри же вокруг, посмотри на Герду и ты увидешь меня! 
И тогда Кай увидел высоту, настоящую, простую, что звучала в нем выше страха упасть. И с которой так легко было смотреть на собственные страдания, и где так тяжелы были страдания других смятением в их умах.   
– если бы хоть как нибудь избавить их от этого тяжелого груза – проговорил тогда Кай. 
– Они страдают ровно столько, сколько нужно – сказала Высота. 
– Но неужели  ничего с этим не поделать? – спросил Кай, сейчас он ощущал себя очень маленьким. 
– Каждый страдает и каждый равен тем под небом. – сказала Герда.   
«Одна моя часть поняла величие высоты и поняла её простоту, оставив внизу то, что следовало оставить ради этого, и теперь часть эта испытывает смирение. Но видит, и слышит высоту и готова остаться в ней. Моя другая часть поняла иначе, и испытывает она трепет пред её иным лицом. Возможно и та и другая достойны высоты больше, чем тот я, кто просто хочет увидеть рай и разделить этот момент с Гердой.  Я действительно был слишком не терпелив и не оправдал высоты. Смятением я хотел видеть и слышать мир. Что лежал вокруг, но как часто я не на то смотрел и не о том думал..
– Именно – ответила Высота и замолчала.
– Мне бы очень хотелось заплакать в последний раз и проснуться в тебе Высота, но я не могу этого сделать, потому что думаю, что здесь мое место. Того, кто обещал Герде, или это уже буду не я – прокричал Кай в высоту.
А в ответ поднялся ветер, он превратился в бурю и ничего стало не видать от снега.
Кай и Герда укрылись в небольшой пещере.
Он слышал неистовый вой и ему казалось, что это ничто иное, как голоса всех тех, кто так хотел, но не смог добраться до врат. И они все еще блуждают и ими шумит высота.   
– Высота нас не пропустит выше – сказал Кай Герде.
– Значит так угодно судьбе – вздохнула она, и они сидели обнявшись, закутавшись по самые лица в теплые вещи и дышали паром и видели одни сны на двоих.               

Ветер стих, снег улегся, и все вокруг стало кристально чистым. Было очень тихо, в эту тишину Кай и Герда вышли из своего убежища и прямо перед ними стояли они, загадочные и невероятные, величественные и так ясно видимые ворота Антареса.   
– Спасибо Высота! – прокричал Кай и наполнились слезами глаза Герды.               



«Железа крик неровно-рваным краем во глубине и пали двери сердца синей ведьмы. И беззащитен остался Бэль пред настающей мощью четвертого яда. 
– Остановись Себастиан, пожалуйста..– донесся голос Майи. Не трогай его не причиняй вреда, ведь я не в плену у них, я их люблю..ты слышишь! 
И остановился Себастиан
– Пойдем со мной, Майя! – сказал он. 
-  Я не могу.. 
– Это потому, что ты здесь любишь каждую травинку, но почему ко мне ты более жестока? – спросил он, но в этот миг налетело пламя подхваченное ветром и ненасытным ревом пожирало все, а Себастиан растерянно глядел на Майю, в которой конечно отдавалась боль каждого листочка. 
– Что же ты наделала, неразумная доброта Майя?... проговорил он .
- Это священная земля, согретая любовью, но ты чужд ей и само лишь твое присутствие становится здесь ядом..
– И ты сожгла этот уровень, что бы убежать на следующий, откуда не пойдешь за мною…   
Текло и выло пламя, покуда они не остались в пустыне вызженного сна.
– Тогда позволь же мне остаться здесь, с тобою, Майя!  Или ты думаешь, что я не могу? Я ВСЕ МОГУ! Скажи, что тебе нужно, и я ВСЕ сделаю!
– Ты можешь плакать Себастиан? – спросила Майя.
- Я МОГУ БОЛЬШЕ! - этим своим криком взорвал пустыню, многократно расщепил все, создав новые связи  своею тяжестью собрал из них кусок нового мира и швырнул его перед Майей.
– Ты можешь плакать, Себастиан? – повторила вопрос доброта. 
Он не мог. 
– Но зачем? Зачем плакать? 
- Здесь понадобится много слез...- вздохнула она, - потому что все должно быть оплачено в этом мире..»

               

  Каю никак не удавалось заснуть отчего то, он все вспоминал о выси, о встречах под небом, в которых он лучше узнавал себя. И еще он желал помочь всем. Абсолютно всем, но он не знал как. А потом настало утро, и теперь им предстояло опуститься вниз. 
«Я спускаюсь, ну и что? Ведь я могу сохранить эту высоту в себе, и я сделаю это ради блага всех, кто внизу» - думал Кай, а рядом Герда тоже думала о чем-то своем и легко ступали их ноги.
Все же спускаться было гораздо легче.
Потом снова пошел снег, крупными хлопьями, и хотя Кай ничего не видел за густым белым покрывалом. Внутри него нарастало странное чувство.
               



Элл сидел на плато золотого света, мрак тут более не таился в складках его одеяния, он говорил о своей усталости ей, а она отвечала, что нужно потерпеть еще не много  и её голос звучал как музыка. 

Зэль  ожидал его ниже, молча стоя в расщелине он глядел на ландыш непостижимо выросший здесь, и мечь называемый «крошителем» выскользнул из его руки, он беззвучно плакал.            





  А тем временем Кай и Герда шли будто потерянные для мира в этом снегопаде, обретая себя в мире белого хлопка. Здесь в снежной стене настоящие врата Антареса отворились перед ними, но Кай даже не заметил этого, как и не ведал о том подлинном чуде отворившем их створки, имя которому было - прощение.
Но повинуясь тому неведомому чувству он простил в себе весь мир и тот простил его.
Высота оставалась позади. 

 В единственном запрете Эдема и в сладостных речах и в разума поползновениях таился он, что был подобен замочной скважине и пройти мимо было не просто…"         

Глава 15. Соблазн.               

«И пробился луч  света сквозь пелену чувств и умиротворились демоны, и все пришло к неведомому соглашению, от глубин до выси точкою равновесия, где свет почти победил тьму, почти явил ей свою дружественную сущность. В тот момент заплакал один и был Его плачь всеми проблемами мира, и увидел Он огромную печаль во вселенском счастье и испытал ужас пред пониманием, и единственная настоящая слеза падшего отца всей лжи не позволила ему принять пустоту..»                               


  Кай снова ощущал это пьянящие чувство, на сей раз другое. Оно сопровождалось крылатой легкостью спуска.
«Вновь я возвращаюсь туда, где мне все уже знакомо» - подумал Кай.
В нем была высота и он был счастлив. 
«Высоту можно разменять по курсу» - прошептал ветер. 
– Что это значит? «К чему тебе в пустыне сани» - последовал ответ, уже другим голосом.               

Утро разлеглось своими продольными смыслами.   
– Но я хочу оставить память о высоте в себе живой – ответил Кай. 
«А сколько есть всего того. О чем ты еще даже не знаешь, что бы помнить» 
Кай внимательно посмотрел на Герду. 
– Слышишь ли ты этот голос? – спросил он. 
Она не слышала. 
– В мире много голосов, но некоторые из них лишь фасады, не следует доверять им, как не следует верить демонам, обманщики они – сказала сестра. 
– Но этот похож на меня самого... 
– Порой и себе верить нельзя – ответила она.
Но Герда не слышала этого голоса, а он вкрадчиво говорил с Каем из окружающих вещей.   
Снег закончился и теперь вокруг все зеленело. Кай поражался на сколько по разному может выглядеть мир. Вокруг шуршали папоротники, и с тем шуршанием  он все глубже и глубже прислушивался к себе, глубже туда, где волною накатывало это чувство, этим таким близким голосом, чья ковровая мягкость была все различимее, и казалось, он больше просто не мог не слушать этот говор.
- Теперь ты повзрослел, теперь ты понимаешь природу проходящего. Но единственное, что нужно знать о времени, оно проходит, что бы ты ни делал, оно распускается садом упущенных возможностей за твоей спиной, или Содомом, кому как больше нравится.   
– Но ведь не всеми возможностями следует пользоваться – возразил Кай.   
– Разве? Есть неугодные высоте, ведь так ты считаешь? Дай догадаюсь, они становятся неугодными творцу сущего, даже если мы его тайные творцы..понимание в стороне благоразумнее, ибо возвышает одних живущих над другими живущими? Но откуда ты это можешь знать? 
- Сестра сказала мне тебя не слушать.
Раздались далекие раскаты грома, и затишье перед грозой, она приглушала звуки и воздух был наэлектризован. 
– Тебе сказала сестра, но она меня не слышит, а ты слышишь, слышишь себя. А этого не запретить.
Но я - это не совсем ты, потому как я могу дать нечто особенное, я могу дать тебе право, я могу поведать о других особых сторонах. Верно ли, что ничто не должно выбиваться из порядка, но зачем тогда что-то выбивается? Что ты знаешь о порядке? Для того ли он, что бы сделать тебя рабом, когда ты можешь более не стыдясь своих желаний познать нечто большее, созданное для познания. Никто не делает нас свободными, лишь мы сами. Быть заложником страстей, или управлять ими... а жизнь одна и она проходит, так для чего тебе она? Ох, этот вопрос – её крючок, ведь жизнь – загадка. А жители высоты оторваны ею в своей упасть боязни, и отдавая всех себя высоте - силой берут её в свои сердца. И чем можно замучить лучше добродетели? 
- Но кто же ты?   
- Моё имя ЛирРой, я  самая противоречивая фигура в этом двусмысленном мире, я темный советник.
Мои советы верны всегда, они не могут быть не верны по определению, в остальном же выбор за тобой, как их понимать, следовать ли им, и на сколько. Все зависит от того, на сколько верно ты определишь мое местоположение относительно себя. Такова жизнь с её играми…кто-то мнит, что он выше них...
Я поведаю тебе об одном человеке. Ученом  и циничном человеке, который знал, как все устроено и говорил, смотря через фильтр  стерильного интеллекта, что в этом нет места высшим силам. А раз так, то одних знаний и науки достаточно для всего. Но он копнул глубже и проследил новую причинно-следственную связь, да и осмыслил её, и из блестящего ученого коих единицы стал фанатиком, коих легион, и кому какая польза? 
- Но что если ему открылась правда…
– А что есть правда? 
- Ну..что солнце светит.
– Солнце… давным -давно ему поклонялись за это жители солнечного города. Добро и свет, но однажды кто-то доказал, что черно солнце, и оно померкло для его жителей, но все ходили как ни в чем не бывало. И тут один особо честный возопил посреди толпы, что солнца то больше нет. А остальные взяли да и убили его за это, что бы замолчал. А солнце то никуда не девалось, лишь в умах затмение.. В них было сомнение и в тебе есть. Но не спеши стыдиться, оно ведь не спроста. 
– Но может тебя и вовсе не существует? - ответил Кай 
- Но меня так или иначе чувствует каждый. Думаешь что знаешь о жизни, но видел ли ты её, пробегая сквозь? Есть много удовольствий стоящих того, что бы жить. Открою тебе секрет – никто ничего не знает, и всякая уверенность в обратном – последовательность из "глупость-ложь". 
– Но разве не порядок кроется в основах? 
- Порядок таков - делай если можешь. Святое писание на сей случай гласит, что от одной заблудшей и вернувшейся овцы радости больше, чем от сотни неизменно присутствующих. Но кто говорит о грехах? Грешники, когда им это выгодно. 
– Но в каждом есть понимание хорошо и плохо, каждый знает в глубине. 
– Нельзя насильно благодетельствовать других, а делать хорошо себе – это столь естественно, что каждый этим занят, открыто, или за ложью самому себе, уж я то знаю. Не раздумывай тратя драгоценное время, бери что можешь, это честное стремление. А остальные – они полюбят тебя за это. И то, что плохо с одной стороны, с другой – вовсе хорошо. 
– И все таки я не могу с этим согласиться. 
– Почему? Радоваться за ближнего – это разве плохо? А злиться его успеху – разве хорошо? Делая хорошо для себя ты порадуешь тех кто хорош сам, а какое дело до прочих?   
- Но возникает вопрос в способах этого делания хорошо?.. 
– Смотри же, они все перед тобой. И каждый сам решает, какой из них, подлинно хорош. Но они все никакие, а самый действенный и есть самый хороший.
– Но если действенный не справедлив..
- Ты исходишь из справедливости мира? Из его равенства сторон? Но мире изначальном для человека уже как минимум две несправедливости заложены, и они вовсе друг друга не компенсируют. 
– Это какие же?
– Что со временем все само по себе разрушается, и что в зубах есть нервы... . Способы - это лишь инструменты, акт творения куда занятнее. Бытие, жизнь.. – он с шумом вдохнул – воздух – это естественно, но естество склонно чудесным образом разрешать себя в искусство.   
Кай чувствовал, что советник чего-то недоговаривает, а все ходит вокруг да около чего-то.
"Что же это.." – думал Кай, а Он шелестел одеждами совсем рядом.      .               




  Розоватые лепестки цветущей вишни на ветру, Элл думал, что знает все, сидя под цветущей вишней. Она в синем платье прошла совсем рядом и он услышал её шаги, совсем особенные шаги, будто он был брусчаткой, словно это все происходило внутри него и он узнал её уже тогда и у него остался один вопрос, чем же должна являться суть, что бы оставлять такие шаги? 
- Девушка под вишней… – мечтательно протянул Элл.
Город  да и весь мир вокруг него стали шире.

                                                

  Тайная страна запрятанная в водовороте звуков.
Сама природа разомкнулась образовав своды, легионы ростков были отозваны. Кай глядел на новую истину. Раскрыл свои лепестки желто-красно-розовый цветок, оранжевая сердцевина цветка все разрасталась оранжевым миром, в котором миг застыл мгновением пульсации. Кай видел все, все чему и кому он соответствовал в мире. Видел все его ступени. Цвета и мысли подобно звукам перетекали друг в друга. Огненное познание пепла. Ад желаний звуков, томящихся в сладком упоении, - это, преобразованное в космос чувств в отражениях чужих глаз.. Это было сказкой.  ЛирРой, едва различимый, инфернальный проводник вел Кая сквозь сияния комнат, в них были люди, а советник  знал о них все, и смеясь ведал Каю о тех тайных играх и ролях, которые они играют. 
– видишь. Кай, она смотрит на тебя, «я знаю, что твой взгляд скользит туда же, я знаю, что ты думаешь обо мне. Я вижу свое в тебе видоизменение. Это игра, под названием "ты и я", разыграна на таких скоростях и уровнях..» 
А затем Кай увидел демона недвижимо сидящего средь них на месте.
Он и есть место – догадался Кай. 
Но голос горьковатым ароматом окружил его, и делился с ним своими невероятными воспоминаниями, оживляя ими музыку, которой звучал мир. 
Соблазн мог сделать любую вещь желанной и неповторимой. 
– Я не возьму ничего!- сколь можно твердо сказал себе Кай. 
Но соблазн был везде, он раскинулся коридорами прекраснейших дворцов, он удивительными вещами разлегся на пути, он был в точно расчитаных ракурсах, освещении, в тончайшей вуали воздуха. Рай был все еще далек но соблазн был рядом. Кай чувствовал себя оборванцем заглянувшим на королевский пир.   
Пока все вновь не изменилось.
Тишина и воздух недвижимый как стекло. Витиевато перекликались птички в ветвях космично-зеленого леса. Чернеющие стрелы стволов уходящих ввысь.
Он шел рядом с Каем, как нечто темное. У него были черные блестящие волосы, лицо с выраженными скулами, длинная шея и блеск в глазах. Он был красив и не спешен. И только движения его разума, смены  линий поведения  выдавали нечто развратное в его сущности. Он перебирал связку ключей в руках. 
– Они открывают многие двери – лился его голос их черных колец Урана  – власть над умами, это просто. И кто достоин её больше, чем ты, прошедший через врата Антареса в высоте? Но ты не свободен, ты сам себя сдерживаешь, создаешь барьеры...    

«Поддайся» - шептало любопытство.
«Поддайся» - велела красота. 
«Поддайся» - просила тайна,
об этом пела печаль, и говорила высота, и глубина вторила ей. Любовь вступила в заговор с молчанием и даже шутка примолкла.
А соблазн убеждал отказаться от своей простоты и принять сложность, завести игру чуть дальше, перетянуть на себя одеяло и выдать себя с головою.   
– Что скажешь, Кай?  - спросил советник заложив назад голову. 
– Твои сладкие речи обещают золотые горы но за ними лишь груда черепков. Уходи – произнес Кай.
Но соблазн стоял неподвижно.  Теперь и Герда видела его. 
– Ответите сперва на три моих вопроса, и если ответите верно, то будь по вашему. Вопрос первый: На сколько разным может быть одно?
– Сколь разно цветов цветение – ответила сестра.
Её ответ понравился ЛирРою и он продолжал.
– На сколько одно может познать другое, оставаясь при том одним и тем другим само не становясь? 
- Лес для всех один, но чаща у каждого своя, на сколько можно зайти в лес не выходя из леса.
 И снова её ответ понравился ему.
- Ну и третий вопрос, на сей раз для тебя, Кай. Одна вещь чиста и высока, другая грязна и низка, но если они завладеют тобою с одинаковой силой будет ли разница?  - Да, для меня проследовавшего и оглянувшегося. Уходи..

Кай закрыл глаза и сквозь бесформенные пятна представил свет, что раскрывался чистым белым лотосом. Соблазн говорил что белый холоден, и что-то о торжестве цвета на изнанке инь и янь. 
– Уходи - повторил Кай, смотря на цветок лотоса.
И взглядом он гулял на гранях лепестков. Герда была рядом с ним. Вокруг сияют красные поля и не слышно более соблазна.
– Эти следующие ворота не найти где-то, они внутри нас – говорила Герда, а он видел деревянную арку и звучащие древние песнопения вокруг.                –Все ли сказанное им было ложью? Что же было правдою, что мне казалось, что он прав как никто, и я хотел власти, я видел себя ею опоясанного посреди чудес, и если бы не ты… 
- У него много лиц, имен, голосов и лир, и власть в умах – его в нас тропы , но мир большой, а то лишь игра соблазна в нем, в которой не выиграть – отвечала Герда – и ещё, я горжусь тобой. - Прибавила она.                               

  Кай почти не удивился, когда пройдя сквозь ворота они вновь встретили Элла, сидящего не холмике, тот разглядывал вертя в руках пушистый одуванчик.   
– У всех бывают соблазны – промурлыкал он. 
– И у тебя тоже? – спросил Кай. 
– Конечно, что же я хуже других что ли..
– Но что ты обо всем этом думаешь? 
- В мире много провокаций, самых разных, но достаточно  знать три их закона, первый гласит, что в провокации, что бы она была успешной должно быть половина правды. Второй – что провокаторы всегда сами ведомы на провокации.. - Элл замолчал, словно призадумавшись.
- Ну а третий? - спросил в нетерпении Кай
- Ну  а третий – что на некоторые и повестись не грех – хохотнул он, а затем щелкнул пальцем по одуванчику. Отчего воздушный шарик цветка разлетелся зонтиками.
– Хдыщ – прокомментировал это действие Элл.                .                .               
                «Соблазн подняться выше высоты и вновь опуститься вниз с памятью о ней. Соблазн короновать себя мыслью, выпустить чувства. Соблазн прикоснуться к древним знаниям, построить клетку вокруг вольнопархающего счастья. Соблазн зайти дальше солгав самому себе так, что бы поверить в эту ложь. Перевернутый мир в слезе дьявола» 




 «Разве можно говорить, будто чудес не бывает в мире где один может излечить душу другого одним словом? Где один способен помочь другому найти самого себя вновь? Разве человек находящий в себе силы каждый раз поступить правильно не является надеждой для многих? И чудесно бытие и метаморфозы мысли, но где же вершатся
чудеса мира?»               

Глава. 16. Здесь и сейчас.               



  Моменты, как осенние листья проносились шелестя, раскладываясь тонко и еще тоньше, становясь связующей слюдой. Но грандиозность бытия, была здесь фоном.   
– Здесь и сейчас – это скользящая величина движущаяся по вектору номер 5 – сказал Элл Каю.
 – Вектору?   
- Смотри – Элл вывел на земле круг – представь, что этот круг – это вообще все, а вот все точки из которых оно состоит – это отдельные случаи. Теперь скажи, есть ли между ними разница? 
- Полагаю и да и нет. 
– Но чем же они все таки различаются? Правильно, стремлениями. Интересом, интерес – это вектор. И выбор между здесь и сейчас. Выбирая новый взгляд в будущее, мы выбираем и прошлое, на которое нам оборачиваться. Выбираем позади стоящее, выбирай по совести, или же бесконечно сравнивай равноценное, но все пути уже пройдены, не нами в памяти этого мира. Никакой наукою здесь не разобраться, ведь наука лишь выворачивает себя наизнанку в сферах своего изучения. Разум со всеми исходами уже содержится само с себе..
Элла понесло, но Каю нравилось то оживление с которым он говорил об этом.
– Возможно ли начало, мыслим ли конец? И почему я столь редко осознаю себя в настоящем моменте? – спросил он. 
– В жизни мы все чаще приступаем к чему то, уже пройдя заранее – отвечала Герда.  – вообще решить все прямо сейчас редко кому удается. 
Элл глубоко задумался словно о чем-то вспомнив, и его взгляд был устремлен куда-то, в глубины памяти.               


               

               


  Кай чувствовал вселенские потоки, к которым все обращены головами. И понимал, что истинная протяженность вселенной – это протяженность ощущений в нас самих, что возникают помимо нашей воли.
Но настоящее сползало в вечность, туда где в спорах прошлое сталкивалось с грядущем, они продолжали, дальше через мастерские мысли, сквозь ослепительные вспышки по волокнам звука, ныряя в карнавальные буйства времени. Перистыми эшелонами мгновений. Из двери в дверь, набирая обороты, вздох полной грудью. 
- Столько всего становится понятно мне теперь – вымолвил Кай. 
– Знаешь в чем секрет этого места? В том, что это другая неоспоримая вершина этого мира, но следует быть осторожным, что бы не упасть – ответила Герда. 
– Куда упасть? 
- Вверх.               
                .               

                .               

  Весь мир умещался в следующей просторной комнате.
Кай будто и сам ложился мазками на её стены. За условной гранью все отражено иначе и метения смысла подобны блику в граненом стекле.
- Как же быстро все становится прошлым в нас, задержись на мгновение.. проговорил Кай.
И мир продолжает являть себя все с новых сторон, и они разрастаются вокруг светила. Пока не сводятся к громадной люстре, из света и стекольного звона, который сомкнулся стенами стеклянного дворца, что был выстроен ради грандиозного бала в одной лишь песчинке.
- Где мы ? – спрашивает Кай у Герды, глядя на бескрайнюю безвоздушную железную степь за стеклом стен
– Это место великих совпадений, острота о которую режется время  находится  на стрелках   вселенского циферблата.. Жаль, что тут уже все закончилось, видел бы ты это место, когда оно полно достойнейших, когда звучит музыка а танцующие пары вертят под ногами пол – говорит Герда. 
– А ты видела? 
- Лишь слышала, увы.
– Бал кончен и нам пора бы отсюда сваливать – заключил Элл.
Но Кай не двигается с места, он смотрит по сторонам.
– Поспеши, нам действительно нужно уходить – окликает его Герда. 
– У тебя ведь тоже есть мечта..ну и пусть бал закончился, позволь мне пригласить тебя на танец, прямо здесь, прямо сейчас. 
Элл молча и важно подходит к роялю, и берет ноту, она резонирует под стеклянном куполом, чуть светающего неба, и вот уже его пальцы метаются по клавишам и рожденные ими аккорды звучат один над другим.
Кай протягивает руку Герде, она смеется и соглашается, а в следующий миг они уже кружатся в танце, едва касаясь гладкого пола, в одной разложенной секунде, среди стремительных проживаний микромира и недвижимого косма. Но с восходом Сатурна трескается стекло, а Герда так прекрасна. Элл упоенно играет не замечая, как рушится стеклянный купол, а время ждет, едва сдерживаясь, что бы не пойти еще быстрее.
– Высшего совпадениями на путях времен все разрушается став понятным,растягивается в продолжения этих пониманий.. вводятся новые положения, что бы замешать по новому.. – говорит Герда – такие моменты не живут долго, они вечны мгновением и не желают обесценивать себя в продолжениях по скоротечности, пустота последняя гостья на этом балу..
В доказательство её слов все трещит по швам. 
– Она здесь – улыбается Элл – так что поторопились бы вы. 
– Но а как же ты?
– А что я? Для меня это причина задержаться - и он повернулся на каблуках и зашагал к стеклянной стене.
– Он прав, больше задерживаться нельзя – услышал Кай голос Герды.               

   Стекло стало зеркалом, в котором Элл увидел самого себя вместо мира, кривленье  устремило волны света по амальгаме в точку
- Ну Сумеречный мой друг,  ради этой встречи мы с тобою вместе - и он собрал вокруг сгустившуюся тень, - послужи мне, стань моим кораблем, доставь меня к Люссиль, раз она назначила мне встречу, могу ли я смыться и с этого бала? 
  Но Кай уже не видит  и не слышит  этого, потому как приходится прыгать по уцелевшим кускам, спешно находя в них все новые смыслы, что бы не на долго задержать их падение в голодное ничто. Герда опередив Кая ждет его возле выхода стоя на совсем маленьком кусочке, что так похож на осколок прошлого, но когда Кай прыгнул на него, он провалился почти сразу, оставив время едва достаточное что бы оттолкнуться. 
– Весь смысл найденные мной в этом кусочке смог просуществовать лишь секунду. Почему он держал тебя так долго? 
- Ты не о том беспокоишься!
За расползающимся дверным проемом комната, а за ней еще и еще, их обитатели кажется не замечают Кая и Герды бегущих внутри времени.
Крутятся троясь шестеренки доисторического механизма, сыплется лунным светом золотой песок, память битв на шахматных ячейках, скол мира уходящий из под ног, быстрее и быстрее. Туда, где усталая гротескная фигура сидящая на стуле обращает к ним свой титанический лик. «Король» - гласит табличка на его шее.
На нем было красное с золотом одеяние, но всего более Кая поразили его глаза, они были золотыми. 
– Это все на самом деле, или это мне только кажется? – спрашивает Кай. 
– Действительность всегда отстоит от самого дела, не стыковка в фокусе. Вы просто глубже во времени, в настоящем.
– Но что есть действительность? 
- То чем все едины в изреченном изначально.
– Но неужели нет предела здесь и сейчас? 
- Предел в причине крушащей собою следствия – отвечает король.
А Кай выплескивается из своих глаз, наблюдая изменения всего вокруг, и кажется может охватить все, но чувствует себя беспомощным ребенком внутри, словно нет внутреннего и внешнего, а все одно в зеркале души, в давно длящимся повествовании.
– НО КАК ЖИТЬ СРЕДИ ВСЕГО ЭТОГО? 
Красный восход ложился на стены. 
– Следует спрашивать по чаще себя «А прав ли я?» 
Теперь Каю казалось, что он понял все, снова и на сей раз навсегда, и ничто не заставит его уйти из этого понимания, где нет никакого потом. Но сколь бы не думалось, что вечно сейчас, и кто бы не глядел из наших глаз, но из-за оборачиваний ли на прошлое, из-за шелушащего ли сияния будущего забываемся мы и всегда наступает потом. Так было и на этот раз, новые условия были приняты миром, а вселенная сделав глоток проглотила себя, и все проснулось по другому и настало потом, а Кай очнувшись в нем обнаружил сестру рядом, а король сделался тающим воспоминанием, таким не реальным…
За дверью смазывающей остроту настоящего их странным образом ждал Элл, стоя под потекшим фонарем.               

– Тогда, когда ты ударил по одуванчику…ты уже тогда знал, что рухнет этот дворец?
- обратился Кай к Эллу. 
Шутник не ответил ничего определенного, а завернул тираду о кругах на воде и что-то росе на траве
– Слушай….ты ведь довольно долго был среди демонов…
– Да уж достаточно для того, что бы понимать их, а следовательно и для того, что бы самому стать одним из их числа, если ты об этом – перебил тот. 
– Прости я не думал тебя обидеть. 
– Да чего уж там, я бы на твоем месте, да и любой другой задался бы вопросом: если со мной возможно демон на пути в рай, то каковы гарантии, что он не обманет однажды?   А гарантий то решительно никаких тут быть не может. 
– Но я не думаю, что бы ты и поступил таким образом..
– Вот как, и это почему это? 
- Потому что верю я, что ты хороший.
Элл рассмеялся и закашлялся…                .                               

"Здесь и сейчас, известное в столкновении неизвестных, выбор во что и насколько себя деть, лотерея понимания, с каким продолжим мы в последующем, в мире где одно и тоже может видеться так по разному, кто сможет разъяснить, какое понимание роднее для вещей? Какой взгляд может все и всех объединить чего-то ради в унисон? И все  мы можем легко быть на любом уровне, занять его не трудно, взяв на то право, трудно удержаться, не солгать себя изгнав..Здесь и сейчас это возможность изменить все, быть на любом месте, выбрав себя в него"

 - Знаешь, все таки любовь это просто, комфортно и безопасно, с одной для всех стороны. Но им нужна была эта альтернатива, в восхищениях высоким и сложным, нужен был прогресс, мода и во всем так. Вопрос выбора, сама его бездна, вот оно четвертое инфернальное сокрытое измерение, вся жизнь – это рыбалка, и если ты значит тебя.. – изливался речами Элл.
А внутри Кая стеною вставало новое неразгаданное еще чувство, грозящее поглотить без остатка, может виною тому было черное небо надвигающейся грозы, и момент звенящего затишья...               

«И скрылась луна, и опустился морок, и был разрезан путь тенями, и вновь Дьявол обошел землю по другую сторону глаз, и испугалась природа, и плясала жизнь под флейту смерти, и дрожали на ветру осины, и становились очевидны игры разума, в попытках убежать в поражающе многоликую людскую ложь, и через темное неведение, из страны начал животно-ангельских средь даров великих был он..»        Глава 17

СтрАх.  .                               


 
               


Сумрак очертил предметы и густел в ветвях деревьев, мир словно замер в ожидании чего то. 
– Твоя печаль предала тебя – сказала сестренка. 
– Я знаю – ответил Кай – но разве не об этом она пела мне все это время.   
Звук его голоса пропал в шарахнувшемся вечере.               


– О чем задумался – спросил Элл у тени, сидящей рядом, под раскидистым дубом. 
– Чего тебе – глухо спросил демон. 
– Да сам не пойму, что-то как то на душе совсем плохо, даже погано, как бывает гнусной осенью..
 – Сходи к кройщице. 
– Гм. А это мысль – протянул Элл, погружаясь в воспоминания того дня, когда Зэль впервые повел его на кройку. 

«Мне кажется, я узнал то, что знать был совсем не должен..  Главный секрет..»– говорил тогда Элл Сумеречному. 
– И как же ты узнал его? – осведомился тот. 
– Залез туда, на что была команда забыть и там понял. Я знаю, они знают, что я знаю, я знаю, что они знают, что я знаю.. в общем конфуз и швах. Но дальше то как-то жить надо, и че теперь делать?
– Пойдем – сказал Зэль, и долго вел его по бурьяну, не отвечая более на расспросы.
– Пришли – наконец заключил демон остановившись на холме. 
– Куда пришли и зачем? 
- Тебе нужен собственный кройщик, желательно хороший, своих не предлагаю – осклабился Сумеречный – но есть один вариант, если поладите – считай, что повезло. 
– КТО мне нужен? Пожалуй пошли-ка отсюда – и он попытался уйти, но тень железной рукою усадила его на место.
– Тут никого нет да и темно уже – начал было Элл, но повернув голову заметил юную девушку с интересом глядящую на него своими чуть раскосыми глазами.
На ней была свободная одежда утянутая широким поясом, из-за которого выглядывали рукояти разных по форме ножей. Восседала она на стопке досок и имела космический вид.
– Эх ты, а это кто? – выронил Элл. 
– Глупец, пред тобою великая кройщица душ  и судеб – пояснил демон и почтительно склонил голову.
Она пальцем подозвала Элла, и тот подошел. Тоже склонив голову на всякий случай. Так что он рассмотрел доски, которых было семь, они были различны формой и размером и имели разметку звездного неба.
– Тебе кройка нужна? – спросила она. 
– Нет, то есть не знаю, а что это? Это больно? – залепетал Элл. 
– То что должно быть вырезано – будет, а причем тут больно, не больно? – удивилась она и продолжила. – Я на этой фазе крою по лекалам уже тысячи лет. Ближе.
– Давайте я вам сначала все обстоятельно расскажу.. – проговорил Элл робко делая шажки. 
– Зачем время тратить, сейчас у тебя и так секретов от меня не останется. Ближе.
 Тонкое лезвие блеснуло в её руке. Элл понял, что больно будет точно, и приготовился к боли, но не к этой, эта была совсем другого плана, она рассекла его на тысячу тончайших живых  страниц и пролистала ветром пробежав взглядом.
– Интерееееесно – протянула кройщица, и взглянув на тяжело дышащего бледного Элла спросила
– что с тобой? Лезвие чисто  тонко и остро, фактура прилегла. Узор сошелся, странички слиплись, а твоя тушка и не поняла.
Элл начал медленно выходить из шокового цепенения, но она уже взяла другое лезвие и сделала им в нем одно филигранное движение, очевидно отточенное тысячами и тысячами раз.
– Ну вот и все – заключила она, а Эллу стало гораздо легче.
Она согласилась быть его кройщицей и с тех пор была ею, Элл считал что ему повезло.                                .                             Все больше ухабов и кочек были этим путем, пока не предстали они кущами..  Что-то зацепилось за взгляд Кая. Безжизненный и стылый предмет, его опутывали вьющиеся растения, словно желая скрыть, и что-то жуткое было в его неживом пристальном виде. Он уже хотел спросить о нем Герду, но она опередила его.
– Они забирают силу, на них сматывают её те, кто приходят сюда, страхом своим виноватые. Все может повиниться в нас здесь, потому как они древние пугачи, провокаторы..
Кай понимал, что это объяснение не совсем понятное должно быть полным, но он смотрел на печать и не мог оторвать взор, печать это вытравненная в металле казалась ему болезненно знакомой.               

 Лес повернулся какой-то чужой стороной, словно буро-зелеными мазками писался на их глазах.
- Что в нем? – спросил Кай.
– Не знаю – ответила Герда. 
И они продолжали путь сквозь то неуловимое, что сдерживало слова внутри, и они оба чувствовали это, молчаливо бродящее где-то рядом с ними, и оба знали, что лучше не встречаться с этим. Молчание сгустилось  и походило на болото, в котором вязло все, а   они все шли и Кай уже был уверен, что они здесь одни, но к чему прислушивалась сестра.?
Но тут чей-то вскрик раздался и замолк, словно кто-то хотел крикнуть и передумал, но тишина еще продолжала звенеть, как повторяющиеся эхо и с каждым повторением делала все вокруг все более страшным. 
Кай боялся своих мыслей, тех образов,  в которые они угрожали сплестись. Словно зябкий дух схватил все. Одна из мелькающих теней выбежала оленем на дорогу и несколько секунд смотрела на Кая. В  глазах его был испуг. Страх, он природою пророс в мир и испугал природу и казалось из страха нельзя было выйти, казалось в нем был весь мир... 
Впереди на дороге что-то лежало. Подойдя чуть ближе Кай отчетливо разглядел, что это был черный пес, свирепый страж преградивший путь дальше, и он хотел  развернуться и уйти прочь, пока  тот пес не заметил их, пока не набросился , уйти сдерживая желание бежать.  Он хотел сказать Герде, но язык не ворочался, это был не пес, лишь камень, камень лежащий на дороге отметкою на пути. И Кай чувствовал как все приходит во движение за его спиною и наблюдает его.
– Тсс – сказала Герда.
И дальше они крались среди таких же, готовых вспугано убежать картин этого мира. Страх закрадывался все глубже, делая все чужим и не знакомым.  Лес растаял и видны были бревенчатые дома  .  .               

Двое шли по дороге и оживленно спорили
– Зачем ты так сгустил краски, рассказав тому новому, что работа здесь так тяжела, условия  плохи, а спрос столь строг? Тот парень показался мне хорошим человеком и ему нужны были деньги. Да, конечно есть такое дело, но не на столько же..
– А ты не понимаешь? Он то хорош, но мог занять наше место, увидали бы, что он то хорош, да и вышвырнули бы кого-нибудь из нас.. будь умнее – отвечал другой.
 Спорящие скрылись за углом. 

-  Я уже бывал в этом селении, в своем сне, он словно бы продолжается, словно колебания между реальностью и сновидением, но тут все так же, как и в том сне …..
                Зеленые побеги тянулись вверх скручиваясь завитушками, в прогалах нитиевитого молчания Кай не сразу узнал советника, но потом он отчетливо различал его фигуру боковым зрением, но это всегда оказывалось чем-то другим при прямом взгляде. Он же был неуловимо рядом.
ЛирРой. Его голос  таял, как шоколад во рту, в этом мире скованным страхом, где вещи являли эту свою постоянную сторону, не оставляя того в чем забыться. А он, цветущий юноша из плетеных оград пустого поселения говорил, что ничто не причинит вреда, если Кай примет условия.   
- В головы тоже могут подселиться другие – вещал он- и я – это ты, потому я ближе к тебе, на пугающей стороне вещей свой слепой закон,  всюду спешащие никуда не успеют, а время верх меняет с низом.                Он отделился от оград и шагал рядом держа руки за спиною и перебирая связку ключей 
– Страх опутывает этот мир, все проходит а он остается, остается в том что все что не верно – то по-напрасну.                – Страхи живут нами – голос Герды донесся до него выводя его из рассеяния – они – это роли, вкрадчивые, падают как зерна из которых вырастает чаща таящая неизвестность.               
Но вновь заговорил советник завладевая вниманием
– Кто-то боится того, что ему могло показаться. А потому показалось, но показалось ли? – вновь звучал его голос из прутьев ограждения, за которым спали аккорды. – И всегда найдется тот, кто подыграет человеку в эту игру, потому что тогда этот кто-то получит страх другого, как свою власть и будет умножать его, и то что затевается как игра пядь за пядью становится жизнью. Но не стоит рассматривать страх с одной лишь стороны, слишком он многолик, сопровождая жизнь. Его превратили в оружие понявшие, им забирают силу. Были и те, кто овладел им, древние и сильные, но все больше теперь его скрывают, превращая в основу решений.. страх – это ограждения в этом мире, им показаны отведенные части… он, как мы, что  присутствуем за некоторыми строками, числами, звуками, мы – наследие, я проведу тебя по страху с одним условием, ни слова о рае. – продолжал Лиррой,  а  Каю было страшно, что он позабудет куда шел, и что голос этот вдруг закричит и оглушит его, он боялся злобы этого проводника в мире рождающего и пожирающего себя кошмара. Мире, что боялся здесь начала и конца слитого во едино.   «Он, он знает дальше, чем пока заглянул я, он знает больше о моем пути, но почему он такой, В нем какое-то брезгливое знание..»
- Страх – это паутина, он связывает многое  в этом мире. Удивительно, человек может множество раз проходить мимо другого человека, пока у них не появится «А помнишь» этот часто не задаваемый но существующий вопрос… отсыл у узелкам, некоторые из которых завязываются очень глубоко. – темный советник проглотил свою хищность вышагивая рядом – у тел много потребностей а у разума много желаний, я знаю эту правду. О случаях, что связуют людей, о жизни, что создана во имя преобразования. Но разные трактовки…разный интерес сейчас.. эта разница способна вместить страх. Знание страшно, оно оставляет мало выбора – проговорил Лиррой и  улыбнулся словно разверзнув молящую бездну – если бы ты прямо сейчас увидел дверь в тот самый рай – ты бы не задумываясь вошел так? Но ведь ты уже знаешь, каким должен быть тот самый. Кто войдет. И ты был бы опрошен по всей строгости этим своим знанием. Все роли присутствовали бы на этом опросе, где ты – никто, что виден в них, как в осколках ветража.                Кай снова вынырнул из этого состояния к Герде, но  появились из ниоткуда люди, множество они слепо вторглись, словно тени, служащие кому-то сновали кругом, их суетные толпы разрывали ткань на сон и явь, разнимали его с Гердой, и казалось были они глухи и безучастны, им не было дела до него, а он звал Герду, силясь перекричать их безразличие.
– Да люди вы, или нет! – кричал он, но они увлекали его потоком, казалось это он распался на них всех. 
Но они исчезли так же как и появились, оставив Кая одного.                Частицы сумрака перед глазами наполнили день. В них зрел тот зыбкий голос, начинавшийся во сне. С одних лишь предположений. Они росли картинами, окружая Кая.   
А он был различим и рядом, юный и стройный, как кипарис, с подернутыми испугом черными волосами, в его глазах отражался мир, и Кая пробил озноб от того, сколь не соответствовало это отражение с тем, что привык видеть он.   
Тишина вновь стала вязкой, липкой, густой.         

В том сне не было Герды, совсем. Только спутанные улочки, только знойная пустота, и все без начала, без конца. Кай гулял там один, и как это бывает во снах, он  не задавался столь многими вопросами. 
- «Ты помнишь высшее сквозь толщу разницы, здесь его нет, ни для кого нет. Смерть - пленение луча, рвущие на две половины в нас рождает звук» – проговорил голос, что занял незаметно пустовавшую нишу разума, или же он просто дремал в ней. Этот голос знал  о своей разгадке. Этим голосом сперва исходили ветхие строения, и колючие заросли.  Но потом он  приобретал форму, в том каким должен быть говоривший, в голосе звучали повадки.  Голос сгустился, по капле вновь явив советника. Казалось, свет не касался его. 
- Я тот, кто нашел себя в этой части, я знаю, сколько меня в тебе, ведь я  тоже стоял здесь тобою, всеми.
– Но кто ты? – спросил Кай    
– Он выбирает лучших, он говорит в нас,  движимых ложными целями.  – рассмеялся юноша. Казалось не услышав Кая. -  Знать и жить в мире знаний… н-да, но в нас есть что-то кроме знаний, всегда..»
Пробуждение вырвало последний кусок сна, но от него осталось тяжелое послевкусие.     Кай словно пробуждался пытаясь ухватить ускользающий край сна, в котором оставалось Герда, как залог его пробуждения, но просветы метались в мокрой листве и этим порывом ветра сдуло остатки сна, и теперь он взирал на древние укрытые основы.
- Так кто же ты, скажи мне! - прокричал он советнику.
- Голос в твоей голове. Один из...   
- но если и мой страх это только голос в моей голове, то я могу отказаться от того, что он мне говорит и не слушать и не принимать его советов, которыми он и жив..
– Но ты думаешь, что ты один слышишь его? Другие. Такие же как ты и они слышат то же, но некоторые уже привыкли жить и бояться, привыкли быть повинными в этом, и  они смогут сделать много во имя своего страха. А ты, что будешь делать ты. Задумайся о судьбе бесстрашных в мире боящихся. Всегда найдется кто-то, кто скажет:  мы боимся а он нет, а кто не с нами тот против… Страх знание свыше, подумай же зачем оно… 
- Страх большинства – это сила избранных...- вслух подумал Кай 
– Но хотят ли они освободить остальных от того, что дает им рычаги, бразды правления, или же на самом деле они желают лишь удержаться на своем месте, потому что тоже боятся? И захотят ли освобождение те, кто носят оковы, кто не мыслит жить без них? И как водится еще один вопрос кто ты, идущий в рай? – развел руками советник. 
– Я.. я не знаю. 
– Это корень страха, я ведь тоже стоял здесь, как и ты, только раньше.. 
– Но ведь не все боятся – возразил Кай. 
– Не все – согласился советник.             
Испуганно – зеленые кровли подрагивали в предрассветно-рушащимся сумерке и Он - обладатель голоса чащи разума, что отдавался то тут то там подобно тиканью часов. «сколько гобеленов вывернутого сознания ткутся в страхе, в его часе… - отстраненно подумал Кай. 
– Страх давит, тревожит, отравляет правдою о невыносимости взрощеных в тайниках нарциссов.. Мы боимся переиначенного своего во других, не потому ли. Что знаем?
 - Я расскажу тебе немного о страхе, слушай,. Многие из пришедших сюда узнали, что хорошо, а что плохо, но время великих учителей уходило и кто-то нарушал запреты, но вопреки ожиданиям их не настигала кара, которой пугали. И вот уже нарушитель обнаруживает, что все куда как проще, потому как есть права, и кто сколько взял, тот тем и обладает. И он берет, берет, берет, потому как он – это он, и высится над другими, но потом он понимает, что любой может взять себе права на то, что имеет он…   Он, что конечно, как и ты  мог видеть нас в старой черной  кровле пустых домов, в указателе на дороге, в буреломах за которыми простирались мы. Мы вписаны в жизнь другими фигурами.                Эти фигуры имели обозначение в языке великих древних Кай видел строки незримого прочтения, в них был советник и подобные ему, стояли тенями средь колосьев    они заставили его снова нырять в ветвистый сумрак леса ..            

Это было царствие отхода ко сну. Великая синяя башня…должно быть это она уходила в небо. 
– Где мы теперь? 
- В краю страха, его приносят сюда с собою люди – один из механизмов содействия
- Так он жив, или это механизм? –  спросил тогда Кай вконец запутавшись 
- Ты думаешь одно должно мешать другому. Он живет в поведении... 
Но качнувшись в сон мир распадался на шепоты, лишь остовы великого и доисторического молчали, сказав все.   
За этими наблюдениями незаметно поселение пропустило их сквозь себя что бы выбросить в странном месте, в мир на задворках времени. И снова повторился тот крик, уже ближе.
– Здесь нужно быть осторожными – предупредил советник. 
До Кая донеслись чьи-то голоса, совсем рядом, и ошибки быть не могло, это ему не казалось. Прокравшись немного в направлении звуков он увидел их. Говорившие стояли на поляне, у них были большие и блестящие глаза, тела же их только походили на людские, они походили на древние холодные глыбы испускающие слабое мерцание.  – Кто они, это демоны?  - Берегись их, голодные спящие звезды бродят сомнамбулами в этих садах. Они ненавидят страх, и разнимут боящихся, но не заметят бесстрашного, чистым духом они не страшны. – прошептала Герда. Она и тут знала больше него.    Один из НИХ  начал с шумом втягивать воздух. 
– Кто-то страшляется…не пойму?
– А пошли поищем! – обрадовались остальные. 
- Это все невидимый мир, это все иллюзии, это страх…                И тут Каю вспомнилось, что все это лишь сон, который он уже видел когда то, но что еще было в том сне. Там был король, и что-то измученное израненное было в нем
-  Ячейки нашего я – наши подданные, и когда устает структура являются и селятся они, те что порождают новые делания внутри. Мир просто выворачивается ими, и они следуют за нами. Их можно воспринимать по-разному, как знания или сущности, но их двойственность не исчезает, она – это часть их данности– говорил король зубов не разжимая.      
- Слишком много сомнений там, где нужна уверенность и наоборот.. – почему то ответил он.
– Ерунда. Все и все знают, как – правильно. Но кому то лень, некогда, нет настроения, и всегда есть потом, что бы все исправить, для тех, кто не свободен делать правильно –возразил король. 
– Но иногда ведь мало. Мало сделать просто правильно, хочется сделать еще и красиво. 
– В таком случае однажды тебя непременно поставит перед выбором. 
– Я словно вижу ту истину о которой вы говорите, неужели все препятствия мы придумываем сами. Но сколько твердости нужно, что бы следовать ей в понимании?
– Путник к свободе сам становится тираном, когда остроты его понимания становится подобна срезу на всех предметах, а взгляд делается разъедающим.  Ад – это концентрация, до которой может быть сгущено что угодно. 
– Но до каких пределов можно следовать открывшимся знаниям не забываясь в преступных рвениях, для того, кто имеет прошлое – воскликнул Кай. 
– Предел там, где гордость становится гордыней, там где происходит разобщение и мы пытаемся выяснить раз и на всегда. Что на уме друг у друга.
       
Он рассказывал о тех, кто обменивает общий для всех свет на вес своей правды, и преодолевших это в себе даже без всяческих проявлений , о том, как хищники играют в жертвы, о том, как непреодолима свобода. А Кай понимал, сколько же страха взял на себя он за все свое королевство  и, сколь он боится за всех, кто может бесстрашно жить в нем, сделав своим миром.
«Потому ты и король» - подумалось ему.    
Позади остался мокрый камыш, советник казалось все более застревал в рассвете, что распугивал тени, что роились возле него, и все более он распадался на предметы по пути и теперь он смог разобрать. Что очередной темный силуэт – лишь пугало, для тех, кем вспархнул спящий лес за спиной его.            
В этих садах многое было далеко и совершенно не важно. Там просто не было многого из того, что окружало ранее, не было чувств, которые оно вызывало исподволь. Забытый эхом крик – вот чем были эти сады. На этом рубеже между сном и явью он снова был с Гердой, а прежние страхи были лишь игрою. Кем же был ЛирРой? Разрозненным голосом на этом пути, но ведь он говорил правду…свою правду. Но ведь правда бывает разной и как же принимать страх, как дар или как наказание? И почему он существует в нас? 
Дальше они шли по волшебным полянам, где уснул страх -  Что такое страх Герда? 
- Это то, что стало им в душах, дар свыше, что бы уберечь в чистоте. 
– Уберечь из страха?
 Герда промолчала. 

 
-Теперь я вижу, лишь пугала. Теперь я понимаю, страх – он был во мне, как распознавание чуждых влияний, но знай я о том тогда, я бы проделал этот путь совсем другим страхом.   И был бы им един совсем с другим в этом странном мире – проговорил Кай. 
– Не только страхом мы едины – отвечала Герда. 
Кай задумался, а Герда слушала лес, и то как их звуки  отправлялись  туда, где уволакивая лепили и смешивали их духи леса, добавляя голосов и выкатывали обратно.                Врата для разума,  новые меры для действий, ведь по соседству может быть все и  по мимо прочего есть там и золотой город, в котором знает множество цветов и оттенков...
               
Глава 18 Блеск.               


Под очередным пугалом Кай различил такую знакомую фигурку, которая была ожидающим Эллом. 
– Вы долго – протянул он.
– Наверное мы шли другим путем – ответил Кай – а ты ждешь нас?
– Ожидание превратилось в просто скуку, говорят что даже боги бессильны перед ней.  Хотя я думаю, что у богов есть способы развлечься, даже если мы грешим унынием.
– Унынием? Ты? – спросила Герда.
– Ну да. Сидел тут и думал, что паршиво, что меня никто не любит, все-таки удивительно мало стоит жизнь без истории любви. 
– Но почему ты думаешь, что тебя никто не любит?
– Очевидно потому,  что мне везет в других азартных играх.  Впрочем сегодня открывается лунный путь, так что сами убедитесь, когда мы окажемся в золотом городе. 
– В золотом городе? – удивился Кай оглядывая пустырь вокруг.
– Ага, сейчас можешь его не искать, ведь стоит он в другом уме.               

За весь день ничего не произошло, а когда засмеркалось  Элл заметно оживился и спросил у Кая, слышит ли он что-нибудь, но он слышал лишь сверчков.  Жестом призвав следовать за собой Элл повел их сквозь изменяющуюся сумраком картину мира. Переступив какой-то невидимый рубеж Кай и Герда увидели, чем дальше - тем отчетливее стены и желтые ворота, возле которых переговаривались два стражника

-  Кампитещан тебя за это.. – говорил один
– Да разгваздаль он..- отвечал его напарник 
– Глядь лучше кто идет. – и стражник указал на их троицу
- Спять! Кто такие? – спросили  они хором. 
– Какая разница! – развел руками Элл – перед удачей все равны. 
Стражник негодующе закудахтал. 
– Волшебник я – улыбнулся Элл. 
– Ошиваются тут..волшебники – пройдохи, шулера и прохиндеи, так что с тобой все ясно рвань, это кто? – и один из них  указал на Кая и Герду. 
Элл напустил на себя загадочный вид и в его воздетой руке прямо из частичек блеска с золотым звоном материализовалась монета, которую он с безупречной небрежностью бросил стражнику, тот ловко поймал её и сразу подобрел. Ворота были открыты.
 – Можете поиграть здесь, азартно как ни крути – сказал Элл почесывая голову. 
– Да мы здесь не за этим – ответила Герда. 
– Это правильно, но я б сыграл. 
– Что –же тебе мешает? 
– Ничего, моя игра уже началась – состроил многозначительное лицо Элл, сделал шаг в сторону и затерялся в толпе. 
– Он дома – произнесла Герда.               

Луна плясала в небе, огни мазали светом, оставляя слова в голове, на улицах царило оживление,  всюду были зазывалы предлагающие сыграть в наперстки, блестели слоганы а музыканты исполняли едкие мелодии. – Ты знаешь, что это за место? – наконец спросил у сестры Кай.  – Должно быть одно большое казино, где проигрываются мысли и даже жизни..               

Столько удивительного было кругом, что Кай начисто позабыл о том, что есть что-то кроме этого города, блестящих улыбок и сияющих лиц, что излучали успех. Свет с позолоченного диска луны лился с неба и встречаясь со светом города рождал мелодию средь ритмов улиц. 
– Ты слышишь Герда? 
- Это лунные концерты. 
– Я хочу заглянуть и послушать.
– Но нам нужно торопиться – возразила сестра.
Но Кай принялся упрашивать и она согласилась. Должно быть ей и самой хотелось послушать. А после они нырнули с улицы в закоулки и пошли на звук по желто-песчанной тропинке.               

Лунный концерт был в разгаре. Кай и Герда вошли в зал когда на сцене пел человек, и Кая поразил его голос, что словно поднимал на поверхность, из глубин сознания затонувший город. Когда песня закончилось он молча и с достоинством удалился за кулисы, и толстенький, похожий на жука ведущий объявил нового участника, что проворно взобрался на опустевшую площадку, когда аплодисменты смолкли он начал свою речь: 
– Дамы и господа, сегодня особенная ночь, лунная ночь – проговорил он, – и я просто убежден, что у каждого здесь была подружка именно по таким лунным ночам, да да занимающая особенное место. 
Зал одобрительно оживился.
– И песня об этом, я уверен, порою рвется из каждого из вас, особенно в такие ночи, и сегодня я хочу, что бы даже самые заскрузлые сердца открылись лунному свету, как первой любви под покровом юности  - ораторствовал он. А музыка за его спиною уже складывалась из шумов и ритмов.
– Некоторые воспоминания – чистое золото, в городе фальши, и в разных уголках этой ночи вдохновленные музыканты не дадут мне соврать. – прокричал он сквозь рваные рифы медных струн и принялся петь, и его голос обрел вдруг проникновенность и мощь.
  Кай думал, что иногда каждый умеет петь и ему оставалось жалеть лишь о том, что не может он подпеть не зная слов. Когда концерт отзвучал всеми оттенками золота, от пламени до лунного песка.
Кай чувствовал себя опьяненным и окрыленным от ощущений.
– Как ты думаешь, где Элл? – спросил он Герду. 
– Не удивлюсь, если найдем его в самом большом игорном доме.                Самый большой игорный дом не пришлось искать долго. Внутри царило буйство. Как и предрекала сестренка Элл был там, собрав вокруг себя ликующую толпу. Он обрадовался их появлению.
– Похоже удача сегодня действительно на твоей стороне – рассмеялась Герда, Элл отвел их в сторону и заговорщически проговорил:
– Да проще простого, движение поймано во случайности. Мы сами выбираем их.  Я нашел жестяную банку и трижды кинул в нее камешек. В первый раз я сконцентрировался, и поймав момент в котором странным образом уверовал, что попаду - кинул и попал, на второй раз я уже слишком верил в свой успех, потому пренебрег концентрацией и промахнулся  желая блестнуть, это я учел на третий раз и вновь попал. Вы спросите при чем здесь банка? Ахах, сейчас покажу.. – после чего он подошел к блестающему огнями игровому автомату, кинул в прорезь монетку и сорвал рычаг вызвав настоящий золотой обвал. Толпа возликовала.
– В чем же секрет фарта? – спросил он удивленного Кая и сам же продолжил – это игра, все есть игра, а все дело в мелочах. Из мелочей здесь собран Зэль, мелочь же и цепочка, которой я могу дотянуться здесь куда угодно.
И он испробовал другой автомат, который тоже с готовностью опустошил золотое черево.
– Видали, я король удачи!- прокричал он 
- Рассвет скоро – проговорила Герда.
– И то верно – взглянул на часы Элл, и порывшись в куче монет извлек одну и отправился к выходу, но вдруг встал как вкопанный
– Кажется я нашел здесь игру, которая стоит свеч – изрек он показывая глазами на девушку, сидящую за карточным столом. 
– Но когда рассветет город.. – начала Герда
– Да знаю я – оборвал Элл - но мне нравятся девушки, а особенно те из них, что вращаются в двойственной системе координат!
– Что это значит? – спросил Кай.
– Да то и значит – простовато ответил шутник уже направляясь к столу.
Кай не знал, при чем здесь рассвет, но им должно быть нужно было действительно торопиться и он поспешил за сестрой. А рассвет уже вкрадывался серостью на улицы золотого города, в котором догорала ночь, обещающая длиться вечно.                .               


- Какой смысл стоять на балконе, когда мы на краю света? – спросила она.
Элл пожал плечами.
 - Мы с ночью обойдем вокруг света, на лезвие которого все мы птенцы не умеющие летать и сидящие на обрыве, а мне просто нравится быть последней парой глаз, последней парой ушей, которые тебя слышат, или первой, с какой стороны посмотреть. 
– Мне кажется, что ты думаешь совершенно не об этом, или чего-то недоговариваешь.
– Все чего-то недоговаривают, но давай не будем зрить в этом повод для неприятностей. Все таки страдание – это жажда, но я его не люблю и не принимаю – улыбнулся он. 
– По этому тебе никогда не покинуть этого мира – отвечала она.                               



  Золото города тускнело. 
«Отстраненный взгляд творца, или же самому быть творцом, вот дилемма. Ведь понимая мы выжигаем  себя взглядом..»   
Голос еще сиял, еще блестели жесты, и слали улыбки те, кто принял в себя тот блеск.
– Тут все не взаправду – проговорила Герда.
А Кай думал, почему не взаправду, ведь так легко верилось, так хотелось верить, что праздник будет вечно.. 
- Это город нищих, город бродяг, они свободны в мечтах, они проигрываются в этом городе, что поперек, разлегся  по другую сторону глаз, лабиринтом извилин. 

 



«Нужно быть честным, до каких пор? Во лжи есть искусство,  игры спасают нас, и если мы в чьих-то или же в своих определили свою игру в жизни. Ведь если все игра то счастье в правилах.» - Думал Кай, пока светало все больше  –Что это сестра? Это похоже на снег, что падает вверх, легкий снег… 
Это был пепел, кусты и травы стояли в нем, как живые. Но внутри огонь выжег  их сделав хрупкими. И  теперь частички отрывались от них и летели в небо.               

Глава 19. Надежда. (Мост)               


"Доброта надела выбеленную трауром маску, смотря как боль танцует с тоской."                Кай силился понять, что же еще было вокруг, как отшумевший вздох, пока его не осенило, что то была боль, стон всего живого в огне.  Кай чувствовал себя озябшим, замороженным среди резвых угольков, что сидя внутри жадно ели  остатки.  Каю подумалось, что должно быть он не в том духе. Герда указала на мост и сказала, что за ним находится Рай, за этим длинным мостом, перекинутым через  глубокую пропасть. Последний мост из мира ведьм  вел в даль, теряясь во мгле.   И когда они ступили на него и брели средь дымного тумана Кай чувствовал, что  линия больше не была надежной, снедаемая помехами, как белым снегом тления                ОН ждал их на середине моста.   
– Кто ты ? – спросил Кай. 
– Я то, что будет после, - Осознание. Я Надежда в разнице с тобою сейчас. Я здесь, что бы встретить путника в Рай, что отдал так много на пути.  Я твое высшее понимание, высшее знание, я твой высший спрос, я ангел, и моё имя Разиэль. Я сопровожу тебя в рай Кай, но у тебя мало времени. Мост тлеет и потому он не долго выдержит троих. Оставь здесь,  в этом краю последние, то, что более не нужно, ты должен сбросить это вниз, сбросить вниз  Герду. 
– Что? – не поверил своим ушам Кай. 
– Сбросить вниз Герду. – повторил Разиэль смотря прямо в глаза – Поторопись, осталось  мало времени. 
– Да как это так? Сбросить сестру? Но как такое может быть?   
– Сбрось, нет времени, ты должен. 
– Ни за что!  Я  не могу..
– Тогда вы упадете оба.
– Как,  можешь ты говорить мне о таком, если ты – правда ангел! Ангелы так не поступают! 
- поступают Кай
– Послушай его, он прав – раздался голос Герды - нас не выдержит мост, он правда не выдержит троих. И я  сама прыгну вниз, не сожалей обо мне Кай. 
– Нет, постой Герда!               

Но фигура Разиэля выросла между ним и сестрой мягко останавливая Кая. – Так будет лучше – говорил  Разиэль  положа Каю руку на плече, и он никак не мог освободиться, а Герда собиралась прыгнуть, прыгнуть в эту бездну. – Так будет лучше – повторил он, и Кай уже не мог этого выносить, когда его рука его нащупала за поясом рукоять кинжала, что дала ему Герда уже так давно в лесу папоротников пальцы сжались на ней мертвой хваткой.  И на один момент овладев метающимся умом и дрожащим телом он полу-ударил, полу-оттолкнул  Разиэля, от чего тот удивленно покачнулся и рухнул с моста вниз. При ударе кровь брызнула Каю в лицо,  он вытер её, и рассеяно смотрел на свою руку, стоя как парализованный. Прошло несколько очень долгих секунд,  прежде чем осознал и то осознание вырвалось криком, но тут же подавил его.
– Идем! – кинул он Герде и схватил её за руку. - Мы вместе передем его, только вместе, во что бы то ни стало, слышишь! – прокричал Кай и  побежал наперегонки со временем чувствуя на языке прогорклый запах гари.
Только он, только Герда,  только бесконечный уставший мост под слоем хрупкой золы, кусок которого выхватывал взгляд.. 
А Кай бежал тянув за собою Герду, и упрашивая всею душою мост постоять еще чуть-чуть. Тот же все истончался под налетевшим ветром, все более  распадался становясь частью мглы в которой таял. Но Кай смотрел только вперед.  И когда уже казалось, что мост вот-вот рухнет из мглы выплыл спасительный утес и они едва успели на него влететь повалившись от усталости,  мост беззвучно соскользнул вниз.               


Он и она столкнулись на мосту в этот теплый день. Они оба спешащие по делам проскочили мимо словно не видя ничего вокруг.
– Себастиан… - вдруг произнесла "девушка. 
- Майя..- сказал парень и кинулся назад, на мост, по которому он ходил сотни раз. Но мост было пуст, и  больше не соединял два мира..               


                "Там, на территориях вызженных снов, где больше нет столь многого, там гуляет лишь надежда. Гостья наших умов.
И мои двери всегда открыты для тебя - Надежда!".





– Я же убил его – проговорил Кай, сам еще до конца не веря в содеянное им на мосту, – что же я наделал – сокрушался он.
 – У тебя не было выбора, что сделано – то сделано – сказала Герда. Так и сказала.   
Кай знал, что то что он сделал не могло привести его в рай, должно было быть нечто другое, другой путь.
Надежда ушла последней и погасила за собой свет, и воцарилась она, и опустилось её тело сгустившись рябью. Когда Кай спросил у Герды, есть ли здесь чудовища. Она отвечала, что их здесь..
               
Глава 20. Тьма.                               


Майя стояла посреди вызженой степи, в которое не было отрады для её взгляда. Йон снова посетил её, разделяя опущенным взором все то, чем стала эта ночь для мира ведьм. 
- Что с тобою? - спросила Майя увидев, что все его тело покрыто ранами. 
- Я разорвал себя на разлетающиеся в страхе частицы, что бы приблизиться к Себастиану. И теперь я знаю о чем моя татуировка, но что я бы смог сказать тебе, милая Майя, когда слова мои обескровлены, бессильны? И потому я оставил на себе эти раны. - проговорил он и укрыл темнотою болящую землю,которая так просила забвения. Глубина его ран не могла вместить боль Майи и то что осталось стоном пролилось в бесконечную прохладную темноту.
Майя бросилась к нему на шею, и её тело содрогалось от плача. 
- Это пройдет, слышишь. Слышишь, как сияют зерна глубоко в земле? Как идут по небу караваны туч, неся в себе воду? Как бьется пульс вселенной? Еще зацветут горы, еще накатит волною запах жизни - говорил он, укутывая своим сладко-темным голосом её задыхавшуюся от рыданий, и кашлящую пеплом, и в той темноте она видела сны забывшись, но еще вздрагивая, он же обнимал её за плечи..                               




 Коридоры, лестницы, цвета безжизненные и Она - черная, с желтыми глазами.  И этот желтый, очень яркий, насыщенный, мертвый, искусственная подделка под свет, приманка..  Её невероятная объемность, космичность в каждой детали.  Древняя, вязкая, тягучая….и  темный бархат голоса, сколько глубины было в нем. Тьма повсюду, ползает средь мятого желтого света, и её маячащий силуэт – зрачок в кошачьем глазе. Она черная точка внутри, она безграничность снаружи, она, помнящая состояние всего и вся. Как невероятно перетекает её тело, какая хищная у нее улыбка, как остры когти и сколько знаний сокрыто в ней. Её тело из коридоров и отчужденных комнат, где она скрывает отчаяние, а оно множиться в ней. Её сердце черно, как смоль, и голод – единственное сгущенное чернотою чувство, что распускается в ней всеми формами ужаса. Но в ней была и красота, невероятная красота, что жила её приманкой. Неоновый прокисший свет светлячков, за которыми таятся голодные невообразимые твари. Красота для немногих, сокровище тьмы, правдоподобная имитация, великое искусство на пути к черноте, сыр в мышеловке. Все говорило – посмотри, понюхай, потрогай, прикоснись, возьми и  вот ты уже в западне, что захлопнулась так скоро. Ты схватил? Тебя схватили! Ты познал? Ты купился! Все ложь, кроме одного – ты в капкане.   
Свет угас, а вокруг лишь голод, всем оказалось ничто 
- Ты не согласен был на меньшее. И ты загнал себя в тупик. Твое все – это стена, пространство тонкое но бескрайнее, куда не иди – не выйдешь, если ты внутри.  Это путь в одной плоскости, когда все, что ты любил осталось в другой, ты забыл в погоне за смыслом. Дни измеряются здесь тенями, время – пустотой. Ты сам выгнал свет из своей души, что бы впустить мой голос. Свет – иллюзия, и зная это ты обязан следовать моим путям. Потому что ты больше не можешь переступить, через содеянное тобою в гневе – говорила пресная тьма.                Кая мучила совесть, дергала и тянула, ему казалось, что он весь в чужой крови, что высыхая стягивает его, а тьма обретала плоть вокруг, и её голос звучал все отчетливее, словами что застыли в вещах       

– Ты авансом принял сторону поверив в добрую природу, но я докажу тебе, что первородно совсем другое, что тьма была раньше и что твой путь заведет тебя в ад, где твоя сестренка будет есть твою душу. Я покажу тебе какая я, и ты пойдешь ко мне и отдашь то, что я захочу, я докажу тебе что ты – это я  и уже взяла над тобою верх. Бесконечно малая точка реальнее, чем бесконечно огромная пустота, но только не для меня. И ты не сможешь справиться со своей ущербностью, с тем, что ты сотворил, как с тем, что нет больше в твоей жизни света, и весь твой смысл отныне – вечность помноженная на  попытки оправдать свое существование.  Больше ли смысла было в свете, что лишь моя выдумка, моя пища..               

- Будь осторожен – донесся до него голос сестры, -  не позволяй ей навязать тебе свои правила. 
– Но у нее есть безупречная последовательность, по которой гаснет свет. -  ответил он. 
- Тьма создала радугу, что бы убедить белый в том, что он черный. Чем насыщеннее и глубже цвет, тем больше тьмы в нем.  Тьма отрицает существование всего, что кроме, но верь.  И он верил. – Тьма очень хитра и её цель убедить тебя в том, что она – это ты, что ты – это лишь она - громко шептала Герда  - и ты отдашь себя ей, признав это, если только она убедит тебя. 
– Она всегда была в этом мире, была во мне. - качал головою Кай
– Но ты пришел оттуда, где её не было, одолей же её. 
– Я согласился забыть все для этого, но мой путь привел меня сюда. 
– Она оспаривает в нас право.. Свет – это истина, источник мудрости. – говорила Герда и её голос на время успокаивал его, но Тьма не желала молчать 
– Сможет ли твой свет поспорить здесь со мной? Прогнать меня, как знание внутри тебя? – с издевкой вопрошала она, поверх своего знания, что был единственным ответом в ней.   
- Как мы сможем одолеть тьму, если её стратегия безупречна? – В отчаянии спрашивал он Герду   
– Она говорит, что всегда выигрывает, но это ложь. Никто не может выигрывать вечно – это слабое место тьмы., ложь, отрицание, не способность принять – вот её слабое место. Не дай ей обмануть себя. 
- Но как, как  одолеть её ? – вопрошал он   
– Не понимай её больше чем на половину.   

– Победив меня ты займешь мое место, что бы не нарушалось равновесие. – Смеялась на это Тьма - ты не можешь вернуться на территорию света, ты оставил его позади.   Все уже предрешено. 
– Я не буду слушать тебя, просто не буду… - прокричал Кай, - это твоя главная иллюзия, что ты быстрее света, что ты владеешь мной теперь, но ты лишь капля…или нет. 
– Приди не соблазнившись и не заметишь тьмы.  –  звучал её зыбкий голос. 
- Соблазнись но не поддайся – тогда ты можешь переиграть тьму. – говорила сестра  -  Смотри но не касайся, а коснулся – так бери…шутка, не смей! – тьма издевалась над ним.    
– Но может ли быть тьма на пути к свету? –  спрашивал Кай 
- Да, самая густая и черная.  Еще одна её ложь, что ты смог познать её и выйти, что ты выше тех, кто остался в ней, это чувство – это её часть, то что ты лучше знаешь. Нельзя обмануть тьму приняв её правила, потому что это её территория. 
– Как же хитра тьма... 
- Между черным и белым умещается много цветов, много ступеней, и много желания увидеть следующий оттенок, спускаясь по этой лестнице. Главное вовремя вернуться к свету, хотя тебе кажется, что ты почти разгадал тьму у тебя есть последний шанс. 
  Перед глазами Кая воздушные миражи складывались в картины густой темной краски, и на каждой из этих картин была изображена Герда. И было видно темное молчание сидящее внутри под этим рысьим взглядом. Другой молчаливый ужас, до того не ведомый или хорошо забытый в беспокойных снах. И если выстроить все его аспекты в длину то получалась форма этого чудища.  Кай, казалось мог различить те очертания и ещё до него  доносилась красивая мелодия, которую он уже слышал, но на сей раз звучащая мрачно, в ней звучали темные потоки, и пленили его сердце, и делали мрачными воспоминания о ясных днях.
 – Тебе нравится это, потому что ты знаешь, что отныне здесь твое место. – Низко и вяло говорил темный голос
 – Ты все заставляешь меня верить, будто ты у меня внутри..
 – Нет, это ты у меня внутри.       


  А снаружи был город, походящий на ожившую снами пустыню.
Негатив стекал по водосточным трубам. Само время было здесь насыщено краткими обрывками прошлого перед глазами вперемешку с мрачными до омерзения трактовками. 

– Со мной бесполезно драться, как бессмысленно меня отрицать, потому что я есть, и тебе придется пройти через меня, если хочешь выйти за мои пределы… - стоял у него в ушах голос, что был все ближе                – У нас лишь один путь через тьму, милый Кай, я расскажу тебе о нем..  – говорила Геда, а затем она взяла его за руку, как когда-то.
Он не сомневался в Герде. 
– Ты можешь  бежать в другой масштаб, ты можешь заглянуть внутрь себя и выгнать её оттуда. Тьма – это совсем не страшно. Тьма это - …тьма – вдруг сорвался её голос.
И он словно увидел, чем было это для нее, её желтый зрачок, в нем она видела огонек одиночества и черный дверной проем туда. Чем дольше она туда смотрела, тем страшнее ей становилось. Это звучала в нем композиция её печали, мелодия низкого качества что была так несовершенна, но её хотелось слушать, её звук заставлял смотреть по другому, эта мелодия звучала в такт его собственной, тому  мотиву которым он остался в мире, и он знал, что сестра слышит её, слышит именно так..  За проходом зрачка тьма была меньше, но гораздо страшнее, чем все её необъятное тело. Это её черствое страшное сердце.  Кай подумал, что тьме больше подошло бы имя «Зайди посмотри» так как это лучше отражало её суть.  И все было не так уж страшно, потому что с ним здесь была Герда, но что-то изменилось, и было не так. Герды не было с ним рядом.
Её забрала Тьма… 



 Ночь. Свечь Течь…
Следовало найти Герду и Кай направился в черный дверной проем на фоне желтого света..  пройдя через тот чернеющий прогал он попал в угрюмый город, что весь был как на старой фотографии, словно вклеенной  из другого мира.  Жженый сахар ночи окружил его. Кай  ощутил её потаенным  уголком  в душе,  и ему показалось, что сам он превратился в тенистую  комнату  ждущую  косых солнечных лучей.               

"И чиркнула спичка и прошелестели колосья и ночь кивнула камышом и свет раздался и погас уйдя по соседству."               

Глава 21. Свечные желухи.               


Кай озирался в поисках Герды но вокруг была лишь растушеванная калька.   
"Тьма пройдет и вспыхнет свет..но если нет.. если я так и останусь в ней.." – думалось ему, и он принялся звать сестру, громко и отчаяно выкрикивая себя в ночь.               

Ночь Мышь Кыш.      
  Разум позабыл свет и ни как не мог вспомнить раскрашивая тьму. И бежал к ночникам, которые отшелушивались искусственным светом , что бы ухватить часть. В этой шелухе, в ее ворохохах и затерялся этот мир.                Свет здесь имел множество изложений, в лихорадочных попытках вспомнить в крошечных темных головах жуков и крыс забившихся в норы..    Тени подергивались и таяли. Рассыльные звуки метались духами облекаясь в мысль, что были так близко к замурованному в шорохи краю …      
  Здесь он бродил потерянный, среди фонарей  облепленных цикадами, среди детей ночи провожающими его фигуру  своими большими влажными темными глазами. . . Он спрашивал у них дорогу, но никто не мог ответить даже на простые вопросы, Они вечно настороженные, живущие чуйкой судорожно отмахивались от него и отходили поджав длинные руки.  Бесчисленные легионы ночи слетались на белесый свет. Лемминги бежали под ее покровом прощаясь с миром.. Кай смотрел как изменяются тени, и казалось ему что здесь, сейчас стало возможным совсем не мыслимое, и он снова и снова звал Герду.                Кто-то схватил его за руку и повлек за собою, быстро петляя по пустынным улочкам среди горьких деревьев на которых была настоена ночь..сначала он думал, что это сестренка, но это была не она.   
– Кто вы? – спросил он.
– Ты что, хочешь, что бы тебя забрали? – спросила в ответ она развернувшись к нему и уперев в бока руки. 
– Забрали кто?
– Кромешники – ответила она и выпустив его руку продолжала путь жестом приглашая его следовать за собой.
Она была одной из эфирных созданий живших здесь, то ли девушкой, то ли кошкой.  Её звали Уголёк, потому что ее черные глаза глаза сверкали как уголья в ночи.               

Ночь Тушь Тишь....               
Кофейная гуща ночи. Тишина стен. Молчаливое брожение на выхваченных робкими фонарями кругах.  Сальные пласты ночи отламывались ломтями сажи от мятого покрывала темных небесных вод. 
Жизнь походила отсюда на колышащийся огонек внутри пронзенного скрипами дома, среди мельтешения ночных крыл. Она ближе жалась к свету в коловоротах сна. Едва шумели скисшие груши ламп.   
– Куда мы идем? – спросил он. 
– Тебя нужно спрятать, пока ты  не нарвался. Но кого ты звал? 
- Свою сестру.   
– Вот как,  она из прошлого?   Если так  то позабудь скорей о прошлом, здесь оно ничего не стоит.  Потому что тот прежний ты распался по чашуйкам кожи, которые растащили по норам крошечные обитатели и даже свет их сытости успел померкнуть. Лучше берегись их, ты ведь даже не знаешь как себя вести и потому они будут жестоки, особенно когда поймут, что ты не от сюда…   
- Но почему? 
Она вновь остановилась
– Понимаешь, здесь все живут этим укладом, потому здесь нет зла, но появляется оно, когда приходят такие как ты. За это их не прощают.  Они упиваются своею трусостью в жестокости.  Они знают как просты страшные вещи.. Тссс – сошла на шепот она.       
  Ветер выл в подворотнях и темных пролетах. 
– Так кто же они?    
- Они облаченные в плоть бесы что  рыскают здесь.  Они те, кто стали плохи, однажды приняв это, что бы жить дальше, просто жить. Потому они здесь. Они не любят чужаков.               

Уголек. Она и подобные ей были капельками чернил в ночи, осколками душ. Возможно там, в другом мире откуда он пришел она была девушкой, такой же, как и его сестра… Иначе почему она решила укрыть его от неведомой опасности и привела в свое убежище?                Свеча горящая в её маленькой комнатке заставляла трепетать все вокруг пламени. Она торопливо говорила ему что-то очень важное, но он не слушал. А она продолжала, хотя ему казалось, что это совсем не обязательно, он думал как там Герда…                Но что-то происходило здесь с его памятью,  может виной тому был лязг затопивший недвижимые улочки. Кай думал о том, как же здесь ценят свет, глядя на лампу так похожую на луну в черном коробе и он  был готов остаться здесь, забыть отречься ибо такова была плата.   Он уже ничего не желал, он позабыл и действительно был готов смириться. Остаться здесь, среди подвальных полуиндастриальных созданий, среди  луковой  шелухи,  среди развоплащенных теней с  Угольком, которая совсем не боялась темноты,  и рассказывала ему о том, как в темных стенах расцветает  мир, что так похож на теплый голос, такой родной, любящий, позабытый из детства.               

Ночь День Прочь. …    
Пронзительная сирена заглушила звуки ночи. 
– Опять кого-то где-то, лишь бы сюда не добрались – проговорила Уголек.       
В её тихом доме было много книг, собранных или украденных ею, и она признавалась, что на этих страницах отдыхает её душа. Но когда потянуло осенью Уголек сделалась опечаленной чем-то . Кай не знал в чем дело и старался утешить её, но она становилась лишь печальнее.                – Они знают, что ты здесь – однажды проговорила она – и они придут, ночными гостями с головами под потолок.. Но дело совсем не в этом.. Моё желание здесь сильнее твоего, и ты все забыл, но ты ведь не счастлив.. 
– Но как же ты?
– Не перебивай, прошу дослушай – говорила она и пламя свечи отражалось в её глазах. -  ты другой, ты не отсюда, потому беги, беги, пока они не опомнились..Ты чужой здесь – беги, беги отсюда, они не потерпят , беги из желухов !   Здесь живут тушки, это тупик, заборник, этот мир лишь в головах тараканов, что лезут в живую тьму щелей…  Я помогу тебе, помогу найти сестру и не спрашивай меня почему. Я знаю проводника, того, кто может вывести тебя отсюда , но никто не должен знать. Сиди и не высовывайся, а я пойду разузнаю, если не вернусь сюда завтра иди к старому сараю на окраине и жди там – сказала она и растворилась в ночи.               
   Кай ждал, а Уголька все не было и тогда он отправился на условленное место.  Там его ожидал человек. 
- Вы проводник? - спросил Кай.
- Полу-проводник - прозвучал ответ.
Полу-проводник был не многословен и на вопрос Кая поможет ли он – лишь молча кивнул и зашагал тайными тропами, сквозь одному ему ведомые бреши в оградах.  . 
Вязлые ветви застыли в лунном свете.
Попытки мотылька возле карамельного ночника. 
Город, что оставался позади наполнился  криками и хохотом.      
Они кричали в мегафоны нагло и размотано, Кай слышал их вопли. 
– Эй выходи чужак. Выходи не бойся! Эй, тебе привет от Уголька! А знаешь ЧТО мы с ней сделали?!   
Кай вцепился в отворот куртки проводника
– Постой!! Я должен помочь ей!!!
– На это нет времени, у меня инструкции – скупо отмахнулся тот.   
– Она жива? 
- Да – ответил проводник и зашагал ещё быстрее.                Кай не знал, что стало с Угольком, которая так помогла ему здесь, но точно знал, что больше уже никогда  не увидится с ней…               


-Все таки карты – удивительная штука, масти… они врезаны так по разному – сказал Элл и ловко перетасовал колоду.  – А ты знал, что черные масти – это красные наоборот.. в этом есть магия, красное и черное. Это как инь и янь.  Глубокая мысль, что всего всегда по два.. и корень всей жестокости бытия кроется в этих крошечных частичках одного в другом, в познании противного…но смотря на значок  инь и янь я однажды заметил, что этот знак двойственности создан при помощи наложения трех окружностей…  - разглагольствовал Элл приближаясь к опушке леса.  Зэль молчаливо шествовал рядом.
– Все таки ничто так не бодрит как вечерняя прогулка, в голове сразу прояснилось. Но все таки, зачем мы сюда притащились? 
- Чувствуешь? – спросила тень. Элл остановился, прислушался, затем втянул воздух – Ванилью пахнет. Ненавижу ваниль…
- Ведьма шумит. 
– Ведьма?  - Да, здесь живут изгнанные и отвергнутые, одна из них – принцесса осенних ведьм. 
– Принцесса  говоришь? Интереееесно. Красивая? 
Зэль не удостоил ответом.               

Принцесса осенних ведьм хоть и была молода, вовсе не была красива, но что-то в ней было. Мягкость граничащая с теплотою и сладостью должно быть.  Эта встреча должна была состояться, так как была знаковой в пространстве, так что проблем, которые обычно бывают при первом знакомстве не возникло. Она сама подошла к нему с вопросом о времени. 
– Если я скажу, что не слежу за временем, у тебя может возникнуть искушение тиснуть себе немного – ответил Элл.
Она прыснула со смеху.
– Кто ж ты такой умный? – спросила она.
- Волшебник - улыбнулся Элл и показал карточный фокус.
– Ясно с тобой все – ответила она.
– Это что это тебе со мной ясно? - вскинул голову шутник.
– А то,  что ты играешься с судьбой. А фокус этот, кстати просто делается, и никакого волшебства там и в помине нет, я еще в детстве узнала.
– Да да, жизнь если не заморачиваться вообще простая штука. 
– Мой дядя так же говорит, хронический бездельник и пьяница.
– Твой дядя – мудрый человек – почтительно склонил голову Элл.
– Угу, он тоже так считает. 
– Ну хорошо, и что же тогда делать? Трудиться трудом общепризнанным? 
- Дело. Форма. – ответила она в двух словах. 
– Между прочим я однажды выиграл столько, что мама не горюй, а это так…баловство.  – Да брось болтать. Что же тогда с этим стало? Или может быть ты понял, что главного не купить, а богатство портит? 
- Так бывает в поучительных историях, а у меня так напротив, враз решились все, ну или почти все  мои тогдашние проблемы.
– Вот если бы мне свалился громадный выигрыш, что бы я сделала? – призадумалась на секунду она, -  распределить его на каждый день что бы не спустить – здравая мысль, но что бы из этого вышло.. А то, что я бы все равно начала брать в займы, у себя же, а это в свою очередь значило бы то, что  у меня все равно бывали бы черные дни – проговорила ведьма..

 

  Проводник вывел Кая на пустырь за городом, место,  где словно расслаивалось время.
- Желание поспорить с очевидным – вот ступени на лестнице, что спускает нас во тьму –нарушил молчание провожатый,  остановившись на границе того странного города.
Эта окраина была вековым лесом и узором переплетенных, спутанных троп уводящих в него, как в другой мир.
– Это линии судьбы, и я не могу провести тебя дальше, лишь ты сам. Доверься себе, сделай выбор сам и тропа доставит тебя к сестре, если истинно к ней стремится твоя душа...
– Кем же проложены эти тропы?    
-  Это пути внутреннего во внешнем – ответил проводник и повернул назад.   

Глава 22. Тысяча и одна тропинка.    .
          

Проводник сказал, что одна из них приведет его к Герде, но какая,  как было выбрать? Тропинки…, их было множество, они петляли между деревьями, и каждая из них была неуловимо разна, как разным был и он, на каждой из них. Кай заглушил все звуки ночи в наступившей тишине прислушался к своим ощущениям.   
Он пытался встать мысленно на каждую из них, понять неуловимую разницу,  услышать на них сестру.   
«Эти другие, они так похожи на меня, похожи в главном..»   
У каждого пути был словно свой голос, а вместе они были историями на узоре звука, историями встреч, легшими в основу столь многого.. тропы мыслей, пути разума и Кай был одним из путников по ним.                В какой-то момент он перестал думать, и тогда он услышал..и отбросив сомнения  просто позволил себе следовать своему намерению, выбору, который должен привести его к сестре.    

Пути духов по великим смыслам, где одно перетекает в другое.       
 «Жизнь – то же путь, по узкой извилистой стезе нашего выбора, мимо проплывающих мимо видов»  – понималось ему, бредущему  по полянам сухих ландышей, его ноги постоянно попадали в чьи-то норы. 
Тропинки.., они были совсем как грибница, что объединяет так много разного, на этой скрытой стороне мира, объединяет путниками по ним. Кай доверился своему внутреннему ощущению и ноги несли его сами, сквозь разлитые чувства,  их ткань пронизанную  этим  всепоглощающим  стремлением. Это и была волшебная пряжа жизни. Тропы же походили на нити, их некогда размотанных клубков.  «Это моя жизнь мой путь, но здесь и другие жизни. Каждый то же шел по ним куда-то..»  Тропки расходились, как ветви дерева и на каждом таком ответвлении приходилось выбирать, следовать или свернуть, вновь прислушавшись к себе, но были и другие, он слышал их, по оставленным шлейфам их намерений, но за всеми слоями всех шумов он не мог отделаться от мысли, что там есть кто-то, кто играет с ним.  Словно тень чьего-то присутствия. Или же это место за кадром занимала нераспознанная судьба …   Тропинки… они расходились все дальше, от чего казалось, что становится их все меньше, пока не осталась одна, избранная его сутью.  Он искал на ней следы Герды.                В Кае нарастало волною чувство, что мир, ставший понятен без слов за его спиною отторгает его, и он бежал от набирающего мощь отторжения, не огладываясь,  все дальше.                …               

–   Конечно принцессы в моем понимании выглядят, да и говорят иначе, все же мило с её стороны было угостить меня пирожком, действительно вкусно.  Но разве пирожок можно считать знаком? – спросил Элл, готовясь уже вытереть рот  о бумагу в которою  был тот пирожок завернут, но вдруг этот клочок бумаги заинтересовал его. Точнее дело было в узоре переплетающихся линий на нем.  – Это что кусок обоев? Хах.. Эй, постойте-ка,  да ведь это…это…какой же я дурак, это же карта, карта тропинок! – воскликнул он – вот же они, черные на белом фоне и белые на черном..  Ух ты, бинго!  Что ты на это скажешь Зэль! 
- Сколько стоит твоя жизнь?  - вдруг подал голос его молчаливый спутник. 
- Что ты имеешь в виду? – опешил Элл.
Зэль расчехлил крошитель
– сколько стоит твоя жизнь Элл? – повторил он   
– Если бы ты подошел ко мне с эти раньше, то я бы сказал, что много, но тебе известно, что когда я принял рубероидную рясу, то взял с собой лишь три монетки, а за свою жизнь я бы дал тебе… одну.. 
Зэль ухмыльнулся закидывая крошитель за спину.. 
– Эй, а что это такое было? Это ты пошутил что ли так? 
- Просто всегда помни, что именно столько и стоит твоя жизнь…               



  Глазам Кая предстала одинокая фигура, отчетливо видимая под желтым конусом света случайного фонаря. Сперва у него пронеслась надежда, что это Герда.
Но это была не она. То был высокий дух с сединою древности.  Когда Кай приблизился  фонарь моргнул и погас, а опустевшее пространство под ним расширилось, остыло синевою. Тут Кай заметил другой фонарь, горящий вдалеке, на отшибе,  и побежал туда. Дух уже был там, на островке света. Он окинул Кая ясным взором. 
– Я ищу сестру… - начал  он – скажите, здесь не проходила девушка?   
Дух растаял в сумерках и на его месте остался висеть на ветвях свитер.
Это был её свитер. Небо на востоке едва тронул рассвет.               

Кай был воодушевлен находкой, значит он все таки выбрал верно. Тропинка вела дальше,  мимо глубоких картин в которых духи навозили окружающие среды.
Воздух – это воз духов – понял вдруг он.
Они создавали атмосферу, привозя и увозя хлопья, мазки на картинах мира, каждый звенел колокольчиком на своей телеге, а Кай продолжал следовать тропинке. Пройдя еще дальше он наткнулся на четкий след, отпечаток, по-видимому оставленный сестрой.  Вокруг наполз предрассветный туман, и до него вновь донесся тот жуткий шелест, что постепенно нарастал. Но вдруг оборвался, мир словно обнулился, начался заново в этот предрассветный час. Из-за тумана и сумрака, казалось, что Кай находиться внутри зыбкого туннеля, одгорожающего его от всего. Через эти ветвистые туннели мир дышал свежестью.  Вдох выдох. Пронесся по ним, зовущим, протоптанныи и глухим, здесь между рассудком и чутьем. 
«Бегущий по миру момент, мы – это вспышка цветного звука, вычерченный путь по этим тропам, что связуют разные умы во едино ниточками присутствия, единым дыханием…   а она ждет меня дальше, в этом позабытом краю – твердил Кай.
С каждым шагом он все более готов был позабыть, вернуться к первоисточнику всего, веря, что там его ждет Герда, потому что там начинается Рай.               

За стенной тумана впереди пробивался какой-то таинственный свет, похожий на марево. Средь  него Кай различил силуэт волшебного оленя, звезда горела у него в рогах. Каю вспомнился холод и рассказ о почтенных животных гуляющих возле самых границ рая, и он с замеранием сердца сделал еще несколько шагов. Туман вдруг расступился и его глазам предстало грандиозное сооружение, высящееся железной стеной. И что-то перегорело, что-то оборвалось, что-то упало у него внутри от этого зрелища, сжавшего первородным страхом. То, что он принял за оленя, было мертвой пристально- оскаленной стылой  железной фигурой, стоящей у входа. А то,  что казалось рогами на самом деле являлось связкой проводов, идущих к слепо светящему фонарю.   Тьма мира была лишь тенью от этого сооружения, сооружения вне времени, за которым обрывался мир.   Смотря на пустой темнеющий вход туда, Кай подумал, что откуда-то знает это место и всегда знал, где-то глубоко, как знал и то, что Герда где-то там… 

 Тьма больше не скрывала ничего, превратившись в рептильную рябь. Это создавало эффект, что длинный коридор освещен равномерной тусклостью, её оттенки же изменялись. Были хорошо видны стены, грязные и ободранные. Все было безжизненным и запустевшим. Тут не существовало тьмы или света, тут вообще ничего не было, только коридор выкрашенный в унылый цвет. Всюду плесневела сырость. А серый пол излучал глухой  холод. Тут никогда не было никакой красоты, да и быть не могло. По бокам располагались комнаты, у которых не было дверей. Кай нашел Герду в одной из таких комнат.  Он ожидал чего угодно, кроме вида её фигуры сидящей на ржавой кровати, и смотрящей  в никуда перед собой. Она перевела на него взгляд, и казалось совсем не удивилась. 
– Герда! Что с тобой? Очнись, в твоей темнице нет дверей, зачем же ты сидишь здесь? 
- Ты так ничего и не понял? – устало проговорила она – я не могу покинуть это место не потому, что меня держат двери, а потому что мне больше незачем это делать. Это место – часть меня. Ты пришел напрасно.  Помнишь, я просила тебя не сомневаться во мне? Я просила не потому, что твои сомнения не были правдой, а потому, что они заставили бы тебя и в себе сомневаться. Ты и сейчас сомневаешься, и я не могу выйти отсюда, потому что верны твои сомнения. Они верны на такую же часть, на которую я здесь.   
  Из небольшой грязной коробки приделанной к потолку послышался вдруг треск, и обрывки писклявых голосов сменяющиеся трескотней. Затем донеслись мрачные тяжелые аккорды, что-то жуткое, невыносимое и вместе с тем неуловимо прекрасное и космическое звучало в них. То был другой космос, о котором не знал Кай, но моментально понял его, услышав. Он существовал на этой псевдо-беззрелищной частоте, которой было соткано все вокруг. Комната сжималась и растягивалась, все вокруг становилось кристально чистым, кристально жутким, частота мерцания мира достигла невыносимого уровня. Остановилось время, застыла картинка, как кадр на пленке, ставший болезненно ясным. Стены были выкрашенным картоном,  а щели, которые должны были быть заполненными темнотой – излучали теперь быстромерцающий мертвый свет, изобличающий всю фальшь. Космичный сумрак был виден в брешах пространства. Треск сменился непрерывным сигналом, лишь иногда помехи повторялись в нем с одинаковой частотой, затем послышались мертвые, словно механические голоса на фоне и снова заиграла музыка.  Чей-то голос…что начинался как свистящий шепот, постоянно запинался и прерывался, словно задумываясь. Еще тяжелее звучали аккорды музыки, скрывающие её фантастические переливы. Звук отражался от камерных стен и устремлялся назад, где встречаясь с другой звуковой волной обретал полноту. В этом Каю слышалось совершенство, иное, ужасное, безжалостное.  Голос же принялся подражать музыке, он не попадал в нее, был противным и визгливым, и звучал, как злая насмешка, и когда Кай думал, что больше не в состоянии выносить этой жирной фальши он вдруг подхватывал мелодию, становясь с ней одним целым до самых высоких уровней. Это был хрустально-чистый голос, но он вдруг отклонялся вызывая небольшой диссонанс, там, где Кай никак не ожидал его встретить, и благодаря которому музыка наполнялась вдруг каким-то особым смыслом, другой красотой. Голос же вновь опускался до насмешки и кровь буквально стыла в жилах Кая. Он не замечал переходов этого голоса, как он перешел на бархатный говор. Фразы были скупы, а тон назидательным, но в нем было что-то еще… Он говорил о страданиях, говорил о том, что было до начала и о том, что будет после конца. По сути он и был этим концом.  Кай не сомневался, что он звучит для всех, как и не сомневался, что на этот раз он обращен к нему одному. У обладателя этого голоса болело все, множеством оттенков боли, он и был всею этой болью. В этом голосе были все оттенки того, чего следовало бы устрашиться.  Непонятное существо с квадратной мерцающей штукой вместо головы заглянуло в комнату. Раздвинулись стены и комната заполнилась людьми в грязной резине. Кай не хотел, что бы они прикасались к нему, что бы они касались Герды, его кто-то хватал, тащили куда-то и он услышал полный отчаяния крик сестры
– Прощай Кай – кричала она.   
– Прощай Кай – с задумчивой насмешкой повторил голос из коробки, после чего в ней воцарилась тишина.  – Здравствуй Кай! – донеслось из нее еще два слова, на этот раз они звучали как приговор, торжественно и страшно.   
  Его тащили по коридорам, а голос все еще звучал у него в голове. В нем было что-то еще, кроме горькой сладости распада, но что же? Вновь и вновь он прокручивал его звучание у себя внутри и вдруг понял, что это было, что чувствовал он лишившись Герды… и это была..               

Глава 23. Пустота.               



Кай сидел за столом, над которым болтался святящийся объект. В комнате было много проводов.      
  Он не мог вспомнить, сколько он уже находится здесь, но подозревал, что вечность. Ему было тяжело думать, тело отчаянно и плаксиво болело, он старался не думать обо всем том, что с ним сделали, просто сконцентрировался на небольшой выбоене в гладкой поверхности стола и привкусе крови и металла у себя во рту.  Он должен выбраться отсюда, еще не известно как, но он должен.. Выбраться и найти Герду.  Мысль о невозможности этого предприятия он старался гнать прочь. Он больше походил на затравленного зверя.  Когда он оказывался в этой комнате, к нему приходил кто-нибудь из них, работающих на корпорацию, как они говорили. Они что-то хотели от него, но он не понимал чего. И они делали ему больно, а когда не делали, он ждал, что сделают и иногда ему казалось, что лучше бы уже сделали.  Сейчас перед ним сидел один из них, что почему-то упорно ассоциировался у него с тем неуловимо-противным, что есть в оттенках фиолетового, из-за чего на них нельзя было смотреть вечно. Он тоже работал на корпорацию, которая по его словам могла все. Он долго рассказывал о чем-то приводя в пример цифры. В его глазах был огромный разум, но они были холодны и злы.
– Поставь свою подпись – наконец сказал он, протягивая бумагу. 
– За этими равнодушными цифрами стоят ужасные вещи, я знаю, и я  не согласен – сказал Кай. 
– Понимаешь ли ты то, что будет тебе предоставлено в этом случае – осведомился он. 
– Я понимаю, что ты мерзкий демон, продавшийся давным-давно – выпалил Кай.
Каждый раз, когда он отвечал им так, они мели свойство переставать быть добрыми, так и на этот раз. Н получил удар даже раньше, чем ожидал, и теперь лежа на холодном полу,  чувствовал как под его головой растекается вязкая лужа и тупо смотрел на злобу этого существа под таким углом.               

Кай сидел за столом, над которым по прежнему болтался светящийся объект и лениво думал о том, что если он ударит по нему – тот погаснет. Сразу прибегут они и начнут устранять неполадку, почему-то это забавляло его.
Когда вошел этот гость, Кай перестал думать об этом. 
– Что же нам с тобой делать? Я предложил начать ломать тебе кости, но кое-кто не верит, что это к чему-то приведет. Но мне бы доставил удовольствие сам процесс. Или может быть мне доставит еще больше удовольствия разомкнуть твою Герду на части прямо у тебя на глазах и увидеть выражение твоего лица, когда ты поймешь из чего она сделана. Подумай об этом..               


Кай сидел за столом, над которым болтался… он думал о монотонном гуле у него в ушах.      
Иллюзия объема покинула мир.  .
Гости….сколько их было..  тех в чьем  виде было омерзение и безнадежность. 
- Ты – это сигнал в приемнике, мы собьем настройки, похозяйничаем в твоей голове…  Мы объясним тебе, как глуп ты был в своих стремлениях….  Мы посмеёмся над твоим телом, а в твоей душе больше не захочет находиться Бог, и будет она болеть и гнить. Но мы заберем твою боль лишь в обмен на безразличие. И тогда ты будешь снова молить о боли. Что бы ей заглушить голос души…. Мы выставим на показ все, на что ты боялся взглянуть. А если ты вздумаешь сопротивляться, мы просто отключим эту функцию в тебе, повернув ручку, потому что нам не возможно сопротивляться….  Ты много лгал себе, в том что добры твои дела, но ты принял зло, когда принял жизнь. Кем же ты себя мнил? У нас ведь записаны все твои слова...  Давай так, если назовешь хоть одно свое хорошее дело – мы тебя отпустим. .Не можешь вспомнить?  Но ты верно хочешь сказать, что твоим хорошим делом было то, что ты не бросил Герду? Но то, что ей приходилось возиться с тобою – это хорошо? Она дитя другого мира, а ты так ничего и не понял. Тебе бы следовало научиться у нее..  Ты пошел за бесплотной мечтой и пришел к нам. Добро пожаловать в реальность.  Не переживай, -  это была чужая мечта, это мы создали её для тебя, как нечто прекрасное. Ты должен был поверить, чувство должно было захлестнуть тебя.  Ты пища для нас, это и есть жизнь. В ней чем более обещание, тем более плата.   Мы научим тебя любить сестренку.. – говорили они.
Кай молчал, казалось ничего не видя, пока один единственный вопрос  не прорвался, как нарыв изнутри наружу 
– За что?! – спросил он. 
- Ненавидишь меня? – усмехнулся один из них, - но ты сам пришел сюда.  Ты сам опустился до нас, а значит – ты тварь дрожащая. О чем же ты просил небеса? Тьфу. 
- Зачем вы это делаете? – иступленно прокричал Кай.
Его оппонент наклонившись к нему вдруг совершенно безразлично и предельно отчетливо произнес всего только два  слова: 
– Просто так.                .               

« - Проволокли.. Проволокли мою житуху... проволочкой, волокушей проволокли - выл за стеной чей-то голос.
А потом глухие звуки ударов подавили его.
За стеной Пустота, территория смысла, изнанка жизни, где только смерть.. Ни вкуса ни запаха ни удовольствия. И совсем не охота мечтать на железном небе..на это просто нет сил»               

- Вставай гнильдище! - грубо полоснул его оклик, после чего снова вели куда-то, пока не оставили там, где оттенки цветов сливались в бурую массу, а стены мелко дрожали.
«Это…эфир» - пронеслось у него в голове.
– Прямой эфир – услышал Кай.
Существо стоящее перед ним было чем-то средним между мужчиной и женщиной и было облачено в длинный серый мундир. Выглядело оно..слишком обычно, а от того слишком реально. Кай понял, что это его голос он слышал тогда, вид же его просто не оставлял в том сомнений. Что-то уставшее было в нем.  В этой комнате были свалены вещи из разных времен, но приглядевшись можно было заметить, что ковры изъедены молью, резная деревянная мебель местами рассохлась и везде лежал толстый слой пыли.  Вместо одной из стен были окна, сияющие холодным светом. Кай более внимательно посмотрел на существо для себя решив, что это скорее он, чем она. 
– Ты конечно хочешь узнать о Герде, но сначала я хочу спросить тебя – какое сейчас время?   
Кай молча уткнул взгляд в пол. 
– Это же простой вопрос, ни к чему не обязывающий, верно? Понимаешь ли ты время, в котором находишься? 
- Я думаю, здесь нет времени – проговорил Кай. 
– Очень хорошо. Но это не совсем так, эта территория вне времени, потому можно сказать, что здесь все время вообще. Пойми это и избавишь меня от необходимости представляться.. Но знаешь, какое из времен мне нравится больше всего? То в котором люди научились играть в богов. Это век технологий, видишь? – и он указал Каю на стену из мерцающих окон, – это называется мониторы.  Технологии – это чудо из чудес, продолжение великого древа, – окинул он взглядом толстые связки проводов,  - технологии… с помощью чисел человеку удалось постичь законы мироздания. Разве не поразительно? Человек лишенный острых когтей или грозных клыков смог править на земле! И даже создал искусственную частоту, целое измерение технического пространства поглотившее мир. Чем не рай, для таких беглецов, как ты? Мне очень понравилось это изменение. 
– Я узнаю...это индекс "Сатана"..
– Однако вижу ты не восхищен моими игрушками, а зря, смотри что они могут, возможно это более заинтересует тебя.   
На всех мониторах появилась одна картинка, на ней была Герда, Кай был счастлив видеть её. Но в комнату к ней вошли они.    
– Отпустите её! Я сделаю, я все сделаю! – взмолился он      
- Отпустить? Ты верно прочно позабыл.   
А по ту сторону разложенного на строки стекла экранов они говорили с его сестрой. Нет..это она говорила с ними, говорила как-то странно,говорила так, словно была одна из них.
Но это не возможно – прогнал от себя даже предположение Кай, она ведь не может быть с ними, этого просто не может быть. 
– Она давно с нами. 
– Тебе не заставить меня сомневаться в ней. 
– Мне? А спроси себя, знал ли ты, кто такая Герда? – его голос был таким, словно он втолковывал малому ребенку простую истину, точнее ждал, пока тот сам поймет. Выдержав паузу он продолжил  - вместе вы то, что можно интерпретировать, как душу, что опять же не совсем верно, так кто же такая Герда? 
- Кем бы она ни была, она моя сестра. 
– Да, ты думаешь, что эта мысль даст тебе сил передо мной? Я бы мог подыграть тебе, но игра уже закончилась, и ты проиграл и потому ты здесь.  Цель игры и была в том, что бы ты сам пришел сюда.  Разумеется тебя привела любовь к Герде, но кого же ты любил все это время на самом деле? Что бы понять давай разберемся, кто такая Герда и кто такой ты. А теперь первый правильный вопрос:  как ты считаешь, с чего Герда выглядела так по разному?    
Кай молчал.   
– Ты ведь пришел за ответами?    Знаешь в чем главный смысл действия? Что Герду создали мы, а это в свою очередь означает.. 
– Дьявольская машина.. 
– Ну, можно сказать и так. Ты же – это просто сигнал, запертый в числовом массиве.  Числами и значениями  мы закабалили разум. Человек – это ключ  к пониманию бесконечности, а ты думал что понять это равно дойти до конца, да?  Число зациклено, в нем прописана воля и судьба. Твой разум же упорно ищет ошибку в этой последовательности, но она безупречна. Ты соглашаешься с первым, но в этом прописано то, на что тебя можно купить в последующем, и ты соглашаешься с каждым последующим предложенным этапом, несмотря на иллюзию выбора. Это называется логика, тебя просчитали и это было совсем не трудно.      Видишь ли, свободный разум -  этот сигнал давно оцифрованный  нами, и мы контролируем все пространство, как программу.  Была ли у тебя возможность? Конечно да, но мог ли ты воспользоваться ею, конечно нет, в этом вся прелесть.  В качестве страховки нами была создана сестренка. Как персональный ключик к тебе. Знаешь сколько мы писали сестренку?  Но ведь результат того стоил, просто замечательно получилось,  верно? Герда... она олицетворяла троицу, управляемую случайность. Не следовало искать четвертого. Я поясню: она и ты заданы числами, если быть точнее в корне последовательность 665 и 776 – он рассказывал об этом так, словно это просто как дважды два. Он даже не смотрел на Кая своими пречистыми линзами глаз, вместо того отвернувшись к стене экранов.
 Тут взгляд Кая упал на знакомый предмет, лежащий на полке и покрытый слоем пыли. Это был тот самый кинжал, который дала ему Герда, и который канул в бездну вместе с ангелом. Откуда он здесь?               

– Некогда произошло грехопадение Кай , сама земля – его следствие, и теперь оно происходит постоянно, это кармическая штука. Программа безупречна, а тобой двигало желание назвать вещи другими именами, и откуда это в твоей голове? Ответь, разве сестренка не пыталась предупредить тебя? А сколько было намеков, ты был окружен ими. Священные писания, позы человеческого тела, времена суток и года сменяющие друг друга.. Ненависть остальных к тем, кто  ведал об этом в слух в конце-то концов. Потому что это на столько очевидно в глубине, что говорящий об этом на поверхности – либо дурак, либо еще хуже.  Ты сам попросишь меня стереть тебе память, что бы начать с начала. Снова и снова…и снова –  говорил он, что был главным средь них, средь истязателей свободного духа.
В нем Каю виделся корень чистого зла, все из-за него.. И он решил, что чего бы то ни стоило он попытается остановить его, пусть потом его лишат жизни, но ради других он должен попытаться. С этой мыслью Кай схватил кинжал, но в рукоятке сработала какая-то потайная пружина,  и она раскрылась острыми шипами впившись ему в руку, на миг оглушив и ослепив его болью. 
– Я тебя умоляю, зачем был дан тебе этот кинжал? - с издевательским сочувствием проговорил его оппонент, -  он ведь предназначался для Разиэля, очевидно же  что я не Разиэль.  Как и то, что нельзя убить ангела этим.  Но откуда тебе было знать… –  снисходительно добавил Он.   
– Так это тоже было подстроено вами…   
Кай опустился на гладкий пол в бессилии.  Сейчас он просто не хотел, что бы его кровь оставалась в этом месте и принялся оттирать её. 
– Вставай Кай. – послышалось над его ухом, но он не повернул головы, лишь с удвоенным усердием продолжил тереть.  – Было время, когда весь мир умещался в этой комнате. . . все предопределившее течение мира произошло в ней давным-давно.. Знаешь, в чем ошибка людей Кай? В том, что они думают, что при помощи знания обо мне они одолеют меня, и они принимают это знание, но оно – это и есть я.  То, что они выбирают, уже содержит в себе расплату, вот так вот.  В этом тайном месте меж людьми её приносим мы, потому как мы все вычленили, мы во всем разобрались, мы обнаружили сигнал свободного разума и нашли оттиски душ… но я скажу тебе правду о нас, по секрету, - нас нет! Просто нет... как и тебя больше нет, потому мы и встретились.  Ты же  не смог отличить настоящих чувств от того, что тебе дали мы.    Как и вся мерзость сейчас .. она лишь в твоей голове.  Смирение Кай. Что бы смириться тебе придется убедить себя и поверить что бы принять. Герда – это твое отражение, её свет – твоя любовь, когда он стал бледнее,  тебе захотелось о ней заботиться. Что бы возвыситься этим в собственных глазах, вот и все. . . Чувство достойное Рая, но правда о Рае в том, что это иллюзия, великое заблуждение. Теперь твой взгляд обрел ясность и ты видишь меня. В мире всего одна истина, и иллюзия многообразия. Вопрос лишь в том, сколько раз и в каких зеркалах эта истина отразилась, и это яко бы свобода в мире, где все уже произошло. Ты поверил, что вышел отсюда, все забыл и поддался любопытству – это твоя первейшая ошибка, но мог ли ты поступить иначе?  Итак тебе стало любопытно, а вдруг ты сможешь переиграть меня, вынести из пустоты то, что принадлежит ей всецело, эта мысль привлекательна. Но её тоже подкинул тебе я, что бы ты мыслил, что познаешь себя познавая силу, отождествляя себя с ней, но стоило забрать её и ты - ничто. Ты захотел обладать красотой, впустил в себя не захотев выпускать, и я проник в тебя. В молчании ты мог услышать, но решил отмахнуться от этого смысла. Усомнился в сестренке, а должен был поверить. А после…ты поверил, или усомнился дважды?  Любовь..и ты решил, что можешь оправдать себя ей, что у тебя благие намерения, как поддался иллюзии, став до нее жадным.. И так далее… Это лишь химия, формула сочетания цвета и звука.  Стремление к знаниям – уже корысть Кай, иначе зачем тебе они?   Простота стремится к сложности, сложность к простоте, нет времени, есть лишь выбор, к которому ты себя подводишь. Есть лишь случайности, что не случайны уже наличием в них тебя . Есть лишь твои шаги, которыми ты пришел сюда...   Потому что истинный Рай это забвение, полное не знание. Но таких как вы тянет к запретным плодам, к познанию, а им выстроен ад.   

–Это с вами говорила Герда уже тогда, в тумане…и я видел вашу печать на пути…печать для разума…все мое путешествие это с самого начала ваша игра… Что бы только схватить меня здесь..
– Именно. Но не только, ведь тебе был предложен Рай, но ты отверг его, отверг сам, перенеся его далеко. Если бы однако поверил ей и применил кинжал тогда, тебе бы открылась истина. Это была игра в верю не верю, но ты сам себя запутал.  «Этот путь – это миф» - это же всегда было очевидно. Но ты всегда следуешь одним путем, я восхищен. 
– Я…я не верю! 
- Не смеши меня, ты же знаешь что это так, тут ты помнишь.   
– Нет..- упрямо замотал головой Кай.   
– Над тобой еще нужно поработать, мы отчистим твои воспоминания, страданием твоего упрямства.   
А потом его схватили и швырнули в пустую бетонную камеру.               

«Здесь всюду смерть, здесь пахнет ею, смерть души, её агония, просто серая пустота. И все понятно ей, в который раз..
Но я не хочу вспоминать, эти воспоминания отвратительны и тяжелы, я хочу умереть, что бы только забыть, пожалуйста, дайте мне забыть... Серая пустота, покидал ли я тебе, или мне лишь снилось.. Ведь весь смысл мира оголяется здесь, в этом узилище…»                .                Об этом они рассказали Каю во сне.., заставили его смотреть во время обоснований, на то, как они поймали нечто божественное, существо похожее на его сестру с такими белыми крыльями, и на то как они резали эти крылья, все происходило в тяжелой тишине и только слезы текли у нее из глаз…               

Он был один и лежал прижав колени к локтям на пыльном полу. Сон приходил здесь совсем по другому, и он прозрачным ручьем просачивался сквозь железо и бетон преград к последнему распознанному голосу.  Лед намерзал на его мысли заставляя из встать 
– Ты пришел – сказала она в космически-холодном безмолвии и они гуляли по картинам инея в чистом морозном разуме. Она была вечной королевой и он следовал за ней туда, где  было забвение, и где он больше не боялся.    
За Февралем её голоса  уже открывалось обездвижено-холодное и точное пространство где высилась бледно сияющая цитадель под рассеянным до высшей холодной черноты небом.    Отсюда он  видел остановившийся, вмерзший в прошлое кадр времени, более не зримый никем. Там застыли проволокой трели уставшего от холода металла , а город раскинулся остывающей чашей, она ждала его за математически точным холодом стен, там,  где на горизонте событий раскинулся город, которого нет..  . Она была последним голосом точности, голосом всего свершившегося в её  безграничности. Кай  вдруг понимал все, понимал безучастно. В ней же было телескопическое внимание и тот стерильный разум, которым делалась великая корпорация, а он понимал, что даже его тело является корпорацией тысяч и тысяч контор-клеток.  Единых безжалостным законом с основой жизни.   
– Они ищут бессмертия для этой жизни. Ищут в одном слове, которым началось все,  и к которому все стремится. Им никак не вычленить этого, так что бы  не убив, они пытаются представить, что это еще живо, но оно мертво...  Но ты пришел и я скажу тебе, что об этом слове помнит вода. Все записано ею от начала до конца, ты же готов прикоснуться к нему. – так говорила она, и он снова и снова складывал части познания воды поделенные на лед.               

  В аквариуме времени Кай  словно через стекло смотрел на замерзшие  плоскодонные облака и на трубы фабрик,  что казалось их производили . Но это было так далеко и он возвращался уставшим взором по темной лестнице в свой чертог, где были разложены льдинки. И снова и снова складывал их, что бы приблизиться к форме слова в их искрящихся льдистых гранях..         
И ему, казалось оставалось совсем немного, но был и другой  голос, голос  из глубинного до пронзал этот мир. Голос на излете своей теплоты, своего звучания врывался в эту часть. И Кай пробудился, снова нигде… снова помня,  кто дал ему этот голос.               

Как в его камере появилось зеркало?
Возможно его принесли пока он лежал сжавшись в комок на дне каменного мешка. Кай посмотрел в мутную поверхность и  увидел, каким же жалким он стал здесь, он даже не сразу узнал свое лицо и взгляд, замученный, отсутствующий. Они хотели показать ему, что с ним сделали...   

Но с зеркалом что-то сделалось, оно вдруг вскрыло дверь в которую посвистывая вошел Элл.   
– Привет Кай – сказал он в своей неизменной манере.
– Элл???! Но это ведь не можешь быть ты. 
– Напротив, это могу быть только я. И я тебя вытащу.
- Это не возможно,они и тебя схватят, Он знает все..   
- Эй, посмотри на меня! Я использовал пока не раскрытую ими частоту, что бы попасть сюда,  но у нас мало времени, бежим же,  пока она свободна. 
– Прости Элл, я очень устал...   
- Ты меня конечно извини за разнузданность, но сваливать отсюда надо, и у нас мало времени, и это не шутка.  Я конечно всегда подозревал за собой гениальность, но и они не дураки – отрывисто говорил Элл расхаживая взад вперед.   
– Опять бежать.. но там нет более ничего для меня…  ты напрасно пришел за мной.
– Что ты мелешь?! 
- Здесь нет ничего кроме того, что во мне. Оно изуродовано этим местом.  Куда я теперь пойду?  Когда ничего больше нет, ни меня ни её? 
Элл задумался
– Да что с тобой? Я же предлагаю свободу, ты понимаешь, свобода вместо этого жуткого места! 
- Это мой путь, и мне  не страшно, больше не страшно..
Шутник прикусил губу.
– Это твой окончательный ответ? - наконец спросил он. 
Кай кивнул. 
- Ну как знаешь – поежился Элл  .               

Он ушел и снова остался лишь холодный сон безмыслия,  голос Герды,.. и это воспоминание пробуждающее его – оно было главной пыткою  подступающей пустоты.  И это опустошало его самого все больше, а когда Каю стало уже не важно, - его вдруг вывели из камеры, провели коридором и распахнули пред ним двери.  Его  отпустили. Просто отпустили и все. Никого в никуда.

    Глава 24. Рай.
                                                

Стайка воробьев пролетевшая мимо, как заряд дроби, внимание операторов за выгулом собак, мимолетное птичье спасибо возле кормушки, будничная будка.  – отстраненно свидетельствовал Кай бродя по городу, которого нет. Он был другим пройдя через пустоту.               

Стояла  осень, когда лишь дураки отказывались верить в сказки, когда далекие звезды светили в черном, как брезент небе холодными ночами, когда темные влажные деревья укутывались сном и все было окрашено в гнусно-желтый цвет.
Именно в этой осени  он повстречал Герду. Под прелыми ветвями кленов она стояла кутаясь от промозглого ветра в коричневое пальто. Светлые пряди волос выбивались из под её берета. Это была она, и она тоже узнала его. 
– Здравствуй – сказала Герда.
– Здравствуй – ответил он и попытался улыбнуться,  но вышло вымученно. 
– Прости меня Кай – сказала она. Я не думала, то есть я..
– Не стоит. 
– Я покажу тебе еще одно чудесное место, если ты захочешь..
– Правда не стоит. Прости, но я больше не верю в чудеса, я теперь все знаю. 
– Да, теперь знаешь.. – ответила она, опустив голову – ну мне пора. 
– Подожди – окликнул Кай.
Она обернулась. 
– Я все знаю, но я люблю тебя. 
– Что ты сказал? - вдруг так бессильно спросила она 
- Я сказал что люблю тебя.               


И все осветилось изнутри, и тяжелые капли дождя упали в растрескавшуюся землю мира ведьм, и Майя подставляла им лицо и ладони, и проснулся Себастиан под раскидисто-зеленым дубом и решил, что видел сон, и расцвела ветвь терния в руках дьявола, и сожалел он в этот миг обо всей лжи порожденной им, и что-то тяжелое было сброшено и пришло на его место нечто великое, оно пришло совсем тихо и незаметно, как и подобало всему великому, и неслышно коснулась души Кая и Герды. 

–Видишь ли ты, Герда?! 
- Вижу Кай...      
Так они стояли посреди влажной осени и более не говоря не слова видели пред собою Рай,  а прохожие зачем то продолжали равнодушно идти мимо по своим делам, быстро шагая по сырому асфальту, а Кай думал – неужели они могут не замечать, как прямо здесь начинается Рай. Наступает  для всех прямо здесь, где кончается все и берет свое начало подлинная любовь! А вокруг них стало так много простора и воздуха.               




–Им удалось!! Им правда удалось! Каю и Герде!!   –Радостно восклицал Элл - Слышишь Лулла, гони-ка сюда, что проспорил.. 
– На сей раз ты выиграл – ответил Лулла и кинул ему монетку, тот поймал и заулыбался. 
– У них вышло, но тебе какая радость в том? – спросил тогда демон.
– Когда я вижу, что у кого-то все вышло хорошо, я верю вдруг, что и у меня выйдет однажды.. и я вновь встречу свою капризную любовь в этом мире - проговорил он с кошачьим блаженством.           .               




Что ж милый друг, тут я и закончу эту историю, потому как видит Бог -  мне больше нечего к ней прибавить.