Прочитать после моей смерти. Тетрадь 1 и 2

А. Колотова

Тетрадь 1

20.04.1968г. Курорт Друскининкай. Литва.
На нашем пути стоят два костела. Деревянный и каменный. Оба работают. Заглянула в каменный. Молятся женщины, пять - шесть человек. Особенно одна, со слезами на глазах.
Вот так бы подойти к ней, спросить участливо, о чем она просит, и по-человечески помочь. А впрочем, может и помочь нельзя.
Если бы я хоть каплю верила во всевышнего, я бы тоже, наверное, стала молиться. О чём? О том, чтобы в душе было спокойно, чтобы не было этого довольства жизнью, этих противоречий и волнений, чтоб не штормило там постоянно, а установилась бы тихая рябь. Было бы, наверное, очень спокойно и светло.
Взяла в библиотеке книгу Миколайтиса-Путинаса "В тени алтарей".
Герой романа, Людас Васарис, - ученик семинарии. Но ему, человеку с большой душой и талантом поэта, душно в семинарии. Он стремится уйти из неё, но чувство долго сильнее его желаний. Людаса любит Люце, дочь ксендза Армии, зарождается чувство и в душе Васариса, но церковные догмы оказываются сильнее зарождающегося чувства. Васарис не может порвать с духовной семинарией и жениться на Люце. Люци выходит замуж за другого, но всю жизнь любит только Васариса.  После второго неудачного брака и смерти сына она кончает жизнь самоубийством.
Для самоубийства не нужна сила воли или отсутствие её. Просто человек теряет смысл жизни, жизнь становится ему в тягость, в страдание и он расстается с нею.
Что от этого изменится, если одной песчинкой станет меньше? Ничего.
Васарис: "Веселиться на людях, в обществе, можно, если рядом есть близкий друг. Я думаю, что настоящую радость, настоящее веселье испытываешь только тогда, когда делишь их с близким человеком. Точнее говоря, даже не делишь, а просто чувствуешь с ним внутреннюю связь.... Нигде так не чувствуешь своего одиночества, как в шумной толпе".
Васарис в конце концов порывает с церковью. Этому способствует его любовь к Ауксе Гражулите и её любовь к нему.
Книга полна глубоких чувств, тонкого психологического анализа, глубоко трогает и волнует.
Наверное, и мне так тяжело живется, что не могу не отдавать себя всю целиком и не могу отдать себя всю ни работе, ни детям, ни мужу.
Почему я не могу жить спокойно, как живут миллионы женщин, чего мне надо?

26.04
Минеральные ванны и душ делают своё дело. Давление падает, я успокаиваюсь. Падает интерес к жизни, к общественным делам и к людям. Какой-то перелом совершается в душе. Чем он кончится, не знаю.
Постараюсь жить так, чтобы он мне не был нужен. Сколько осталось жить? Лет 10-12? Ну и нечего метаться. Подальше от всех общественных дел. Без души мне ничего не сделать, а душа без него пуста.

02.05
К чёрту! Надоело копаться в самой себе. Буду жить так, как придётся и какая есть. Только души постараюсь ни во что не вкладывать. Пусть себе спит на здоровье.

13.05
Человек бессознательно старается не делать того, что его может привести к гибели.

30.08 Валамаз.
Какая это мука - жить с пустой душой! Не могу.... Нет сил....
Какая-то ловушка: не могу жить, не интересуясь ничем, и не могу интересоваться с такой пустотой.
Как учебный год начинать!

01.09
 Теперь я знаю, почему стало так пусто вдруг на душе тогда: стало уходить из жизни что-то большое, светлое и тёплое, то, чем я жила эти годы, что поддерживало меня и давало мне силы, что берегла в себе, не давая взглянуть постороннему глазу.
Друг мой! Помоги мне выдержать это чувство к тебе своим тёплым приветливым словом, своим доверием помоги.
Без него мне нет жизни. Почему ты захотел стать врагом, а не другом мне? Почему?
Разве ты не видишь, не чувствуешь, как не хватает мне дружбы твоей и доверия?
Завтра в школу. Надо собрать все силы свои. И никто мне не поможет, не поддержит, не одобрил. Надо самой.
Меня же все называли сильной. Куда сила твоя делась? Эх ты! Не можешь справиться. Надо справится, надо, надо, надо.... Как тяжело, как невыносимо тяжело....
Ава, родная моя и тебя нет и ты не по можешь мне. Как же мне дальше-то жить.....Я попала в беду.

02.09
Ну, вот и прошёл первый учебный день. И я рада, что смогла настроиться на учебный лад. Всё-таки у меня действительно есть сила воли. И я не имею права в школе с живыми душами работать без души.
Теперь уж я точно знаю, что пройдёт какое-то время и снова оживет это чистое, тёплое чувство во мне и снова он зашагает рядом со мной, такой добрый, приветливый, светлый, самый близкий моей душе человек.
Одного только хочу, чтоб не пришлось мне больше в жизни столкнуться с его холодным равнодушием, недоверием и неуважение.
Дорого мне будет это стоить.
А как нужен он мне в жизни, его дружба, доверие, его тёплое слово. Сколько бы силы дали они мне, силы и тепла.

14.09
Самые тяжёлые минуты жизни – это минуты разлада с собой, со своими убеждениями, потеря веры в человека, в справедливость, потеря уважения к самому себе.
Счастлив человек, если он не испытывает этих минут.
Лучше не думать, ни о чём не думать….
Не можешь, тогда не жить. Моя жизнь не принадлежит мне…. А если не выдержу. Но силы, где взять силы?

18.09
Интересный разговор произошёл с мужем Петром.
  «Вот»,- говорю, показывая приглашение на слет лекторов и пропагандистов, «никуда я не поеду. Больше вообще никуда не поеду. Ты одобряешь моё решение?»
  «О, конечно», - говорит, - «Давно пора. Вот ещё депутатские обязанности весной сложишь».
  «А ты уверен, что я смогу жить без этого?»,- в упор, глядя на него, говорю ему.
Он видимо почувствовал всю серьезность этого вопроса и сказал:
«Лучше уж езди».
Милый мой Петр, тебе бы надо жену попроще, наверное ты бы был счастливее. А ведь, в общем, кто его знает? Я же очень стараюсь быть хорошей женой.

21.09
Вот и кончилось всё. И души подъем и волнения. Осталась тихая грусть, грусть до конца жизни, грусть о неполно прожитой жизни, грусть о том, что могла бы больше сделать. А он уходит, уходит из жизни, уходит совсем, как ушла совсем ты, моя чистая, дорогая подруга.
Сразу потерять двух таких близких друзей…. Тяжело. Потерять тогда, когда других уже редко находят. Пройдёт всё это, пройдёт, и писать я буду может и общественную работу вести. Но надо на это время. А у меня уже нет резерва времени.
Почему мы часто не ценим того, что имеем в жизни? Почему иногда проходим мимо души человека, которая тянется к тебе со своей бедой? Проходим боясь потревожить свою.
Разве, Ава, я не знала, как нужна была тебе эта задушевная беседа тебе, твоей душе. Как я казню сейчас себя, что торопилась всегда домой, поторопилась и тогда, последний раз, надеясь поговорить с тобой во время конференции летом. Ты не дожила до неё, немного не дожила….
Да, проходим мимо души, не думая о том, что можем и должны, да, да по человеческому долгу должны облегчить её горести и беды.
Главное в человеке его душа. Всё светло в ней и ясно, и человек живёт, трудится, приносит людям добро.
Сколько бы светлее и радостнее была жизнь, если бы мы подходили не с меркой, нужно ли это лично мне, а с меркой, нужно ли это другому, будет ли ему от этого легче.

26.09
С утра какое-то тихое, мирное, покойное настроение. Ни о чём никакой мысли. Все общество и международные проблемы отодвинулись назад. На первый план домашние дела: надо выстирать груду белья. Хорошо бы успеть выдергать морковь.
И вчерашнее настроение сегодня кажется даже каким-то необычным.
Зачем мне всё это. Зачем мне он? У меня семья, дети, заботы о них. Зачем мне ещё чего-то?
В общем, самое мещанское настроение. 
А ведь оно могло и победить. С ним тихо, покойно. И где больше от меня пользы с этим ли настроением, или с тем, тревожным бурным, когда кажется нервы натянуты как струна, и семьи кажется мало.
Я и сама не знаю. Думала, что от моих лекций и газетных статей есть какая-то польза, а сейчас сильно сомневаюсь в этом.
До страсти хочется послушать классическую музыку, хочется послушать Чайковского, Штрауса, Верди прежде всего.

23.09
Моего «мещанского» настроения хватило только до обеда. А сегодня с утра уже стремление что-то делать. Почему я решила, что он сильнее меня? Неправда. Он барин, добрый хороший, тактичный, чистый, благородный, но барин, комильфо человек, которых в простонародье называют «советская буржуазия». Почему он дорог мне? Потому что многое я бы взяла от него: его чуткость, тактичность, благородство и мягкость (да, я стала мягче). И многое мне бы ещё могла дать его дружба. Но он боится её, потому что зачем она ему? Такие ищут дружбы с людьми, занимающими более высокое положение, заботясь, прежде всего о себе, о своём положении в обществе, а совсем не о том, что они могли бы дать людям.
Я рада, что без толчка извне появилось это стремление что-то делать. Где? Наверное, это стремление проявится, прежде всего, в участии в газете. Туда меня тянет больше всего.
И всё-таки  пройдёт ещё время, прежде чем уляжется обида в душе, душевный разлад и потеря веры в человека, который был тебе дороже всех и ближе всех твоей душе, который смог войти туда и оставить след на всю жизнь.

23.09
Пришли две девушки, наши выпускницы. Просят помочь устроиться на работу. Как же им откажешь?
Нет, я ещё многим нужна, не только своей семье.
И пусть будет моим правилом: Не отказывай никому в помощи (какого бы характера  она ни была), рассчитывай только на свои силы, не жди ниоткуда помощи. Помни: тебе никто не поможет, не прибавит сил, если их на что-то не хватит. Никто.

25.09
Тоска…тоска…. Глухая тоска…. Господи! Когда же это всё кончится?

13.10
Были у Т.М. на свадебном вечере (вчера расписались – как она говорит). От души пожелала ей счастья. Но не будет она счастлива. Нет, любви большой тут нет. «Любовь – это обман», - говорит Галина Мих. «Это ложь», - вторит ей Сагида Мих. Да, и действительно, на вечере не было ни одной пары, между которыми была бы большая, человеческая любовь. Нет, это не ложь, не обман. Это большое человеческое чувство. И пусть она не всегда бывает взаимна, пусть не всегда приносит счастье, бывает и горе от неё. И всё таки беден тот человек, если не испытал этого чувства, чувства, все прощающего, всё поглощающего, вечного, как жизнь. Есть оно, это чувство, не обман оно и не ложь, а большое и светлое, что напоминает душу человека, возвышает его, делает человека человеком. И если живёт оно в душе человека, если познал он его, он может смело сказать: «Я знаю тебя, жизнь человеческая, знаю во всей полноте. Да здравствует всё поглощающее, всё обогащающее, всё побеждающее, всё прощающее, всё наполняющее человеческое чувство – любовь. Не звериная, не животная, а большая человеческая любовь. Светлая, тёплая, ясная, чистая – слава тебе, любовь. Пусть горе, пусть слёзы, но где-то есть радость, где-то есть счастье, где-то есть полная жизнь, что бьёт через край.
Почему мне больно и тяжело? Каждый день – это мука для меня. Но я нужна маме, детям. Я должна жить, пока я им нужна.
А если не выдержу?

14.10
Как тяжело, как невыносимо тяжело, будто взяли и отделили от души самое дорогое и нужное в жизни, самое теплое и светлое. Каждый новый день жизни – мученье. И нет никакого просвета впереди. А надо работать, надо жить….
Вот  около меня бегает сын Вовка: «Мамик, ты у нас хорошая такая. Дай я потрусь о твою спинку».
Разве могу я сделать тебя сиротой сейчас, дорогой мой маленький сынок.
А всё-таки я могу не выдержать. Где силы взять? В чем?....

02.11
Всё время стараюсь быть хорошей женой – не получается, хорошей матерью – не получается, хорошей учительницей – тоже не получается. И всё стараюсь, стараюсь…и все не получается. Верю такой уж я в жизни неудачник, ничего у меня не получается.

6.11
Все годы ждала от него тёплого приветливого слова, а получала холодное равнодушие. И тут не получается. Завтра праздник, а на душе тоскливо и одиноко….

8.11
Думала, что и пройдёт вот так весь праздник, тоскливо и одиноко. И очень рада была когда зашли двое мои бывшие ученицы Нина Ф. и Тоня Б.. Зашли проведать свою «любимую», как они говорят, учительницу. Угостила их пивом, распечатали бутылку «вишневой». Выпили за встречу, потом предложила выпить за самых дорогих нам людей. Нина весёлая болтушка Нина, сделала серьезное лицо (она ещё не нашла в жизни самого дорогого человека). «Не знаю, за кого, - с сомнением  подняли стопку они, но, в общем, пью за….» «Я за В., - Тоня, а вы? (вопрос ко мне) за мужа?» «Нет девочки, за другого!»
«Пусть за другого, - согласились они. – Пусть только и они за нас выпьют».
Вспомнят! Должны вспомнить.

03.12
Пришла из больницы после недельного там пребывания. Здоровье основательно подорвало. Удивительно устроен человек. Если живёт в нем душа, и тело сохраняется дольше. Стоит уснуть душе, и тело начнёт быстро обрастать физическими недугами.
Я прямо сейчас как малое дитя: кто-то бы убаюкал и согрел мою бедную измучившуюся душу….
Вот пришла в больницу Тамара Андр., и я расплакалась перед ней, не могла удержаться.
Как это непривычно для меня, привыкшей в жизни многое побеждать. Никогда не думала, что где-то может не хватить моих сил.
Пропущены часы, что-то придется бегло давать, ученикам, потрачены государственные деньги на выплаченные больничные, на уход за мной и лекарства. И всего бы этого не было, будь бы дружеское участие того, чьего участия больше всего тебе надо. Но его нет…. И мне тяжело….
Что будет жить после меня? Что оставлю я в жизни после своего погружения в небытие? Своих сыновей, в которых ещё долго буду жить, ну и добрую память у некоторых (далеко не у всех) моих учеников.
Natrii bromati все таки хорошо действует на организм. Как смазка на машину, так и  он на душу. Раньше я боялась принимать его, а сейчас буду пить, и пить, пока не притупится способность о чём-либо думать.
И всё же, жалко. Я могла бы в жизни что-либо ещё сделать. Но так, видимо, судьбе моей угодно. Пусть будет так.
И никому больше я не покажу моей слабости. Даже нашей хорошей, доброй Тамаре Андр.
Сразу из больницы зашла в школу, встретила в сборе всех моих друзей. Остались. Поговорили.
«Почему мы редко собираемся вместе? Почему не ходим друг к другу?» - решали мы вопрос.
Я говорила что-то невразумительное, немного кривила душой, потому что не могла признаться в том, что мне тяжело с ними говорить, хочется быть совсем одной, никого не видеть, чтобы не могли люди видеть моей слабости, чтобы не могли вдруг заглянуть в душу, пусть даже и друзья.
Копаешься вот так в самой себе, и осмыслить окружающее уже нет сил, теряется внимательное отношение к окружающему, к жизни, к людям. Где уж тут думать, что что-то ещё можешь сделать в жизни.
Никуда уж я больше не годна.
Если бы у меня не было органического отвращения к пьянству, я бы наверное стала пить, пить втихомолку, одна, пить, чтобы только убить способность думать.
А ведь это тоже была бы смерть.
Боже мой, где мне выход искать?....
Как противно это существование! Не умею я так жить. Что делать?

05.12
Мне больно видеть недавних друзей. И не верю я ни в какую дружбу, если самый близкий друг причиняет столько горя.
К человеку, ставшему частью души, можно питать только ненависть или напротив. Среднего отношения к нему не бывает.
Не хочу, чтобы в душе жила ненависть, потому что человек, в душе которого живёт ненависть, а не любовь, превращается в зло. Постараюсь вернуть прежнее чувство. С ним мне было хорошо и со мной хорошо людям было.
Проходит год. Вспоминается вся жизнь….
Когда я жила? Когда вела кружок текущей политики на лыжной фабрике; когда ставила сатирический «Устный журнал» и в предъюбилейные годы, когда у меня находилось время и лекции читать, и депутатскими делами заниматься, и в газету писать, и политзанятия вести, и добиваться полной успеваемости.
Я заслужила тогда одобрения. Ох, как оно мне было нужно тогда! Сейчас сама удивляюсь, как я находила на всё время. И удивительно то, что не уставала. Хотелось больше и больше. Сейчас вот ничего не делаю, а такая тяжесть, какой никогда не бывало.
«Освободим вас от всяких общественных нагрузок, ведите только часы», - говорят мне и словно острым ножом по сердцу царапают.
Общественная работа – я тогда только и живу, когда её веду. И никто не может понять, какое это несчастье для меня – вести только часы и всё. Какие же они друзья?!
А что бы они могли сделать? Ничего.
Купили приёмник с проигрывателем. Завтра попрошу пластинок у Ал. Серг.. Интересно, как к этому отнесётся Ал. Серг.. Мне было хорошо втроём (Чежеговы и я) слушать музыку. Мне кажется, что нет ничего лучше музыки, что бы так же не давало в душе зарождаться ненависти.
Человек, любящий музыку, думается, никогда не совершит преступления, ни когда не будет в тягость людям.
Зачем я всё это пишу? Чтобы душу облегчить. Напишу, словно горе с кем разделю. И легче становится.
Очень хочется сказать ему: «Повоюйте за меня, не для себя, Вам я не нужна, для людей».

08.12
Я должна, обязательно должна поговорить с ним, потому что знаю, что не смогу отделить его от души, не смогу, потому что он стал частью меня самой, поговорить, чтобы выяснить все эти бесконечные «Почему?» на которые только он может ответить.  Как бы он ни ответил, в одном уверена, что его ответ будет человечным и честным. Если же и в этом я ошибусь, едва ли что-нибудь удержит меня в этой жизни, потому что оторвать его от души равносильно для меня оторвать сердце, легкие, голову или другой жизненно необходимый орган.

09.12
Завтра сессия. Я не еду, первый раз за всё время пребывания на посту депутата. Почему? Не только по состоянию здоровья и не только потому, что жаль пропущенных уроков, главное потому, что слишком тяжело мне видеть его и не иметь возможности с ним поговорить.
Ну вот, я уже начинаю личное ставить выше общественного долга. Что дальше будет.
Ох, не знаю, чем всё это кончится. Только бы скорее кончалось это мучительное для меня состояние.

12.12
Человек живёт; живой, общительный и незаметно, совсем незаметно, что в душе его есть большое горе. Иногда я говорю себе: Подумаешь, из-за какого-то человека, барина, слишком заботящегося о своём собственном благополучии,  и положении ты выбрасываешь себя из жизни. Не слишком ли это много для него?
И другой голос: Нет, это не какой-то человек. Я не знаю никого другого, который был бы более его благороден, человечен, тактичен и главное чист, чист во всех отношениях. Не знаю мужчины, который мог бы посмотреть на женщину, как на человека, равного себе по духовному развитию, который с таким уважением относился бы ко мне и с которым я могла бы поговорить по любому вопросу (даже самому сокровенному). Нет другого человека, к которому я могла бы, вот так, как к нему, идти с открытой душой, с полным доверием.
А это мне необходимо в жизни. Я должна узнать, где, когда и за что он потерял ко мне уважение и доверие, обязательно должна. Я не обманываюсь в отношении его: в нём нет выдающегося ума, но мне это и не нужно, мне нужен человек, к которому я относилась бы с полным доверием. Другого такого человека нет и быть не может, такого человека, который понимал бы меня так, как он.
И я постараюсь вернуть его доверие. Почему он перестал меня понимать?

13.12
Я не понимала раньше Маяковского, осуждала его за минутную слабость, приведшую его к гибели. Говорила, что это глупость, слабость и т.д.
А сейчас сама оказываюсь часто в таком положении, когда кажется, что ты уже ничего не сможешь больше в жизни сделать, что тебя уже ничего хорошее в жизни не ждёт, что впереди только мука, что у тебя нигде ничего не удаётся. Тогда наступает невыносимая душевная боль, от которой любым способом хочется избавиться. И она тем тяжелее, что скрыта от всех, неразделённая, живёт в тебе. Как хорошо, как легко мне бывало, как добрее я к окружающим бывала, когда он в эти годы шагал рядом со мной, тёплый, светлый, чистый, приветливый. Это была моя тайна которая давала мне силы. Даже точнее, не шагал рядом, а был всегда в душе.
…Нет, нет, надо поговорить.
Не хочу, чтобы кто-то заботился обо мне, не хочу делить ни с кем свое горе, у каждого его и так хватает, но он должен узнать о нём, иначе всё может плохо кончится для меня. И не только для меня, но и для моих детей, и для тех, кто верит в меня.
Снова бессонная ночь, снова припухшие глаза, снова участливые глаза моих друзей: «Опять заболели?» Как это мне неприятно! Словно я обманываю кого-то. Не столько физически, сколько душой болею. Но как об этом скажешь?

14.12
Была бы среди моих сыновей хоть одна девочка, я не чувствовала бы себя такой одинокой. Девочка всё-таки ближе к матери, чем сыновья. Я бы жила вместе со своей дочерью. Не странно ли, жить в такой семье (нашу, семью считают образцовой), где муж любит по-своему и уважает свою жену, жена уважает мужа (он хороший человек, его есть за что уважать), дети уважают своих родителей, не плохо учатся, ведут себя прилично, и чувствовать себя одинокой?
Я иногда думаю, уж не эгоизм ли это? Всей душой ненавижу эгоизм.
Нет, всё таки наверное нет. Просто человеку свойственно требовать от жизни большего, чем она даёт ему.
Чем больше человек требует от жизни, тем больше он может дать ей, если он требует не для себя только лично.
Вот и я так. Мне надо, чтобы я не была такой одинокой не для меня только лично. Надо для того, чтобы я могла дать больше людям, детям своим, своим ученикам, окружающим своим, если я не буду работать в школе.
Почему мне так одиноко? Потому, наверное, что не могу встретить, да уж едва ли и встречу человека, к которому могла бы пойти так же как к нему, с открытой душой.

17.12
Всё-таки я уйду из школы. Я не учитель. У меня нет никакого призвания к учительской работе. И если у меня немного и получалось в работе, так только потому, что я вижу в каждом своём ученике человека и уважаю его. Может быть, если бы я вела историю, больше бы чувствовала себя на месте. Всю жизнь каюсь, почему я не пошла на исторический, а ещё лучше в ИНФЛИ. Может быть, я так бы и сделала, не будь войны.
Химия ничуть меня не увлекает, у меня нет никакого интереса к ней. Удивляюсь ещё, как я сумела у некоторых учеников воспитать интерес к ней. Такое всё время чувство, будто занимаю чужое место, которое занял бы другой человек, по-настоящему любящий химию, увлекающийся ею. Словно я обманываю кого-то.
Из школы я уйду, как только будет малейшая возможность.
Стою на каком-то перепутье. И ни одной мысли о том, как буду доживать жизнь. Какая-то пустота в душе. Не знаю, смогу ли я жить только своими детьми, или найду какое-то другое дело. Ничего не знаю, не вижу. Но из школы я уйду. Это я знаю наверняка.

02.01.1969г.
Вот и наступил Новый год. Что-то он принесёт мне? Те же муки и страдания или немного и радости?

04.01
Ну, вот и поговорила с ним, и задала эти «Почему?», мучившие меня всё время. Я не получала вразумительного ответа на них, но настаивать на ответе не стала: какое-то чутьё подсказало, что ему будет неприятно, если я буду настаивать на прямом ответе. Он ведь не любит глубоко над чем-нибудь размышлять. Это его утомляет. Бог с ними, с этими «Почему?». Постараюсь сама встать на его место. Раньше я же его хорошо понимала.
Рада уж я тому, что встретила в нём человечное ко мне отношение, что смог он с доверием отнестись ко мне.
И снова душа проснулась к жизни, снова он зашагает рядом со мной рядом.
Будь здоров и счастлив, дорогой мой, самый близкий мне человек, радость и горе моё, душа и жизнь моя.
Может он и говорил со мной и отнесся будто с доверием не от души, а просто из чувства такта и из желания не обидеть меня, кто его знает?
Но даже если бы и так это было, и за это спасибо ему.  Больше я не потревожу тебя, друг мой, если ты сам об этом не попросишь, только знаю одно, если я ещё раз столкнусь с его недоверием и равнодушием – это будет стоить мне жизни.
Неужели он не понял этого? Должен понять и не забыть об этом. В это я глубоко верю.
Сегодня отправлю свою первую после перерыва статью в газету. Не знаю, понравится ли она им, главное снова я живу.
Спасибо тебе, друг мой!

08.01
Хорошее настроение и живое деятельное состояние не покидает меня. Хочется что-то делать, писать, в чём-то участвовать, что-то организовывать.
Даже Тамара Андр. заметила перемену моего состояния.
Вспоминаются последние его слова: «Передайте привет Петру Ник.». Это звучит примерно так: «Не забудь, что у тебя есть муж.». Глупенький. При чём тут муж? П.Н. к душе моей не касается и ничуть её не трогает. И я в этом совсем не виновата. Что я тут могу поделать? Ничего.
И ещё вспоминается, уход его от нас. «Ничего, найдёте замену», - говорил нам тогда Смолин. «А мне кем вы его замените? – как-то вырвалось у меня, а Смолин: «У вас муж есть». Ох, помню, как мне было неприятно за Смолина, за его грубость, бестактность, за то, что так воспринял мой вопрос. Дурак, тупица, - хотелось бросить ему, - разве мне муж нужен? Доброжелательный друг мне нужен, человек, к которому я могу пойти с открытой душой и который, знаю, не будет злоупотреблять моим доверием. Он ничуть не идеальный человек. Его недостатки я вижу. Просто я не встретила человека лучше и ближе ко мне, чем он. Сейчас если бы даже и встретила такого человека, он не смог бы вытеснить его. Слишком за эти годы он крепко укоренился в душе, укоренился, не зная об этом. И не узнал бы, не облей бы меня своим холодным равнодушием, которое стало угрожать моей жизни. Сказать ему все – было единственным способом сохранить себе жизнь. И я бесконечно рада, что снова нашла в нём всё, за что уважала его: и доверие, и чуткость, и такт, и понимание.

10.01
Как мне раньше не хотелось с большим горем быть в коллективе, так и с большой радостью, что возвратилась к жизни, тоже не хочется. Не хочу, чтобы строили догадки о причинах появления прежнего состояния.
А голова все же продолжает болеть и в ушах постоянный шум, с сердцем тоже. Здорово же я подорвала себе здоровье. Когда оно восстановится ли? Я уже теряю надежду на это. Если бы не здоровье, совсем бы было хорошо. Как мне нужно сейчас его внимание! Будь бы оно, дело на поправку пошло бы, наверное, быстрее.
Мне кажется, что большое чувство только и может существовать, когда люди на некотором расстоянии друг от друга. Если они рядом, оно тратится на устранение повседневных бытовых неурядиц. Только люди, не обращающие внимание на создание своего личного благополучия, объединённых большой общечеловеческой целью могут сохранить большое чувство живя рядом друг с другом.
Права ли я? Не знаю.

12.01
Я знаю сейчас, что мне нужны были не столько ответы на «Почему?», сколько убеждение в его добром расположении к человеку. Я так и не услышала ответа на вопрос, почему он потерял уважение и доверие ко мне, такое, какое у него было когда мы работали вместе. Но я убедилась в добром ко мне отношении, в его такте и чуткости. Он не сказал все прямо. Это я поняла. Но он понял моё состояние, понял, что может обидеть меня неосторожными словом. Потому и прямо не мог сказать. Ну и пусть. Я и за то благодарна, что по-человечески постарался понять меня.
Я не могла не сказать ему всё в этот раз, потому что он должен был знать, какую муку причиняет мне своим холодным ко мне равнодушием и недоверием. И окажись бы он бесчеловечен или чёрств, я едва ли бы снова вернулась к жизни, потому что выбросить его из сознания было выше моих сил. Никогда раньше не думала, что что-то будет сильнее моей воли. Сейчас я буду жить воспоминанием о той беседе, о его такте и об оказанном доверии.
Спасибо тебе за все, дорогой мой человек. Теперь ты снова пойдешь рядом со мной, хочешь ты этого или не хочешь. Я ничем не побеспокоила все эти годы. И только одно беспокоит меня, что если я встречу опять холодное равнодушие со стороны его – это будет для меня конец, потому что не будет оправдания, что он ничего не знал и не обязан относиться ко мне с доверием и чуткостью, большей чем к другим людям. Он и сейчас ничего не обязан, но если он будет совсем холодно равнодушен ко мне, зная всё, это будет мой конец, потому что знаю, не смогу вынуть его из души. Он стал частью меня самой. Последний случай окончательно убедил меня в этом. Я не могла сказать: «Подумаешь, какой то….не могла жить, не обращая на него внимания. Это было выше моих сил».

13.01
Чувствую себя как выздоравливающая после тяжёлой изнурительной болезни. Всё радует, хочется даже петь. Вчера надо было отстегать ремнем одного своего сына. Взяла в руки ремень и не смогла этого сделать. Ну тут уж все мои сыновья глаза от удивления округлили. Слова не могут сказать, опешили от неожиданности. Удивилась даже я сама этому. Поистине человек даже в самом себе открывает что-то новое, неожиданное.
А сколько он может нового в людях открыть, присмотрись он поближе к ним.

14.01
Если человек только старается, а не от души с увлечением что-то делает, можно наверняка сказать, что у него никогда не получится очень хорошо, говоря нашим школьным языком.
При одном старании только можно сделать что-либо на посредственно, в лучшем случае на хорошо, но никогда на отлично.
Он не любит стараться и если получается у него хорошо, так это благодаря только личным качествам его, так же, как и у меня в школьной работе. Но у меня есть способность увлекаться, если я чем-то заинтересуюсь. Какое это счастье делать что-либо с увлечением! Душа горит, пролетает, не задерживаясь на седьмом небе, сразу на десятое. С таким вдохновением я вела «Устный журнал». Значит смогу и ещё что-то сделать, жила бы душа. Интересно, делал ли он когда-либо что-нибудь с вдохновением, увлечением. Способен ли он на такое вдохновение? Не знаю и сильно сомневаюсь в этом. Как хочется снова поговорить с ним, чтобы снова и снова почувствовать доброе ко мне расположение и доверие, поговорить, пусть даже по телефону. Совсем не обязательно видеть его. Нужно мне, просто необходимо общение с ним для подъёма души.

15.01
Счастье так же, как и несчастье, эгоистично. Счастливый человек тоже перестаёт замечать окружающих. И большое горе должны где-то находить выход, иначе они превращают человека в эгоиста, замыкают его в себе.

15.01
Меня спрашивают, с какого времени я заболела гипертонией. «Не знаю, не заметила», - отвечаю я. Вероятнее всего тогда, когда я отходила от закрытой передо мной двери квартиры человека, к которому сила с открытой душой, шла поделиться сомнениями, мыслями, соображениями. Никогда не забыть, как вдруг всё потемнело передо мной и я начала терять сознание….
Вот тогда, наверное, и началась эта болезнь и потом уже не прекращалась, с каждым разом становилась всё глубже и глубже. Выздоровею ли я – не знаю.
Вся беда в том, что это не от меня только зависит.
Вот пишу опять статьи в газету и думаю, представляю себе, что он их читает, одобряет, проникается ко мне уважением, как думала всегда. Какое же глупое заблуждение! Заблуждение, чуть не стоившее мне жизни.
Огонь во мне зажжен. Скоро будет съезд нашей партии, международное совещание коммунистических и рабочих партий. Сколько опять размышлений над судьбами человечества, сколько пищи разуму. И дел мне будет хватать – знаю. Ещё десять-двенадцать лет активной жизни.
Можно многое за них ещё успеть сделать, чтобы потом сказать с полным правом: «Жизнь не прошла даром. Я выполняла свой человеческий долг на земле, долг женщины – матери и долг гражданина».

Тетрадь 2

15.01.1969г.
Ну, вот я опять в больнице. Плохо не только мне, плохо моим ученикам. Снова пропущенные уроки, снова не пройденный материал. Переживаю очень за десятый класс. Такие они у меня хорошие и так стараются иметь по химии хорошие оценки. Хотелось лучше дать им возможность поступить в институты и техникумы на химические отделения. Все-таки химия в наше время нужный предмет, очень нужный.
Ну что я сделаю? Я ни в чём не виновата, если так получается. Будто бы и жить уже снова хочется, и делать тоже, а здоровья нет. Сколько времени пройдёт, пока оно восстановится. Буду сейчас точно выполнять все предписания врача. Особое чувство у меня к Там. Мих.. Боюсь, что она повторит мою судьбу. И мне её заранее жаль.
 
16.01
Мучает всё время мысль, что я сама виновата в своей болезни. Зачем допустила человека глубоко в душу? Но что я могла тут сделать? Это делалось помимо моей воли. Горе, которое нельзя разделить ни с кем вдвойне тяжелее.
Человек, не умеющий жить для людей, никогда не отдающей себя людям, не поймёт ни когда того, кто готов жизнью пожертвовать ради людей.
Кто он? Чиновник ли, занимающий руководящую должность, которая даёт ему личное благополучие и удобство или настоящий человек которому не безразлично спокойствие и благополучие других. Скорее всего первое. Он ничего не сделает, чтобы вернуть человека к активной жизни, сделать его полезным людям. Он, наверное, и со мной говорил тактично и осторожно не потому, чтобы не обидеть меня, а потому, чтобы я потом как-нибудь не побеспокоила его, не испортила ему репутацию. Ему абсолютно всё равно, здорова ли я, пишу ли я, активна ли я, работаю хорошо или плохо, лишь бы это не беспокоило его, не задевало как-то его. Я вообразила себе, что он всё сделает, чтобы я была полезна людям, поддержит меня, если мне будет туго в борьбе со всем тем, что мешает людям, с пьянством, хулиганством, с нечестностью и карьеризмом, со всякой остальной мерзостью, что мешает людям жить. Он равнодушен ко мне, так же, как он равнодушен к каждому, если он не касается его непосредственно и не влияет на его положение. Отныне я не побеспокою его ничем, если это будет касаться меня лично, не позвоню, не напрошусь на разговор, у меня ещё есть гордость и самолюбие, и не буду надеяться на чью-либо помощь. Буду соизмерять свои силы. Знать, что духовной помощи мне взять неоткуда. А жить я должна, потому что могу быть ещё полезной людям. Он не карьерист, нет. Но никогда не будет вести работу рядового, потому что она не принесёт ему бытовых удобств и высокого положения в обществе.
И все же я была бы бесконечно рада, если бы он как-то побеспокоился  обо мне, рада общению с ним, рада была, если бы он когда-то пригласил меня для беседы, справился о моих успехах, о моём здоровье. Рада, потому что не могу с полным доверием относиться к остальным людям, кроме него.
Рада, потому что кроме него после смерти Авы у меня никого не осталось близкого душе. Пусть это звучит, может и нескромно, но я с гордостью могу сказать, что я богаче его душой.
Отныне я тебе только, мой дневник, буду поверять мои думы, с тобой делиться своими сомнениями. Правда, ты не возразишь мне, не скажешь в ответ, терпеливо выслушаешь меня, а мне бы большего хотелось, но что поделаешь?
Я очень долго искала друзей, очень берегла их в своей душе, когда нашла, и не по моей вине они оба ушли от меня.
Едва ли я уже найду других. Тамара Андр. могла бы быть хорошим другом, но её: «Что-то вы уж очень долго переживаете…» из-за награды, хотелось ей сказать, я это чувствовала, оттолкнуло её от меня.
Не поняла, значит, и не будет понимать меня.
И ещё раз хочется сказать ему: «Большое спасибо за последнюю беседу». Уверена, что она была последней. Во всяком случае, последней по моей просьбе.
Он хороший руководитель, но не руководитель Ленинского типа. У него нет живого, активного отношения к жизни, не появляется ненависть к плохому и любовь и уважение к хорошему.
 
17.01.1969г.
Сегодня будет, кажется, решающий день. Попросила Там. М. сходить к нему со статьей написанной мной в «Победу» и сказать, чтобы он позвонил мне и дал отзыв о статье. Если позвонит, значит, я немного ошиблась, если не позвонит, значит, права. Буду ждать до 8 часов вечера.
Статью, нашли правильной, не требующей особого мнения. Так что ждать мне звонка нечего. Больше я его не потревожу. Ему совершенно безразлично, буду я писать или нет. Буду я активна или нет, буду я живой или нет, так же, как безразличен любой человек, который не касается его непосредственно. Слишком он барин, чтобы жить жизнью простых людей, чтобы его могла беспокоить и моя жизнь. Больше иллюзий в том, что я найду в нём помощь и поддержку в моей общественной деятельности, у меня нет.
Буду жить, рассчитывая только на свои силы.
И всё-таки я довольна, что могла снять его с высокого руководящего поста и сделать простым человеком, пусть даже на короткое время. И знаю ещё, что он нигде не злоупотребит моим доверием к нему так же, как и я нигде даже намёка не сделаю на то, что он был откровенен со мной. Бог с ним, живи на здоровье, твори свои руководящие дела, живи в полном комфорте и благополучии. Ты не хочешь стать мне поддержкой и другом, ты просто не сможешь быть ни тем, ни другим. Ты чувствуешь это, потому и избегаешь общения со мной.
И глупо ждать от человека то, чего он не может дать.
Спасибо уже за то, что смог своим доверием вывести из застоя душу.
Я очень хотела удержать его в душе, но третий случай смог оторвать его. Насовсем ли, пока не знаю.
Любой силы огонь можно потушить, если на него постоянно лить ледяную воду.
Только бы болезнь не сломила мои силы. Буду жить одной убеждённостью да уважением людей. Я ещё могу быть полезна людям и буду, делать всё, чтобы быть полезной им.
 
18.01
С великим нетерпением жду выхода на пенсию. Я тогда смогу заняться тем, что захочу. Прежде всего, буду ездить. Навещу всех своих друзей, встречусь с юностью своей и от нее начну новую жизнь. Наверное, всё-таки я буду, прежде всего, писать. Помню, как собирались вместе с ним написать книгу, только название не придумала. Встречу ли я человека, способного тоньше чувствовать, чем он? Жить хочу, хочу жить и быть здоровой, жить живой жизнью.
Дети подрастут, научатся сами для себя всё делать, и я буду свободна, как птица. Куда хочу, туда лечу, что хочу, то и делаю. Вот и появилась первая цель – стать свободной, делать работу по душе.
Какое это счастье, когда к человеку приходит вдохновение – высший подъём его духа, когда хочется обязательно сказать что-то людям, безразлично как, или словом, или краской или музыкой.
В такие минуты человек творит, создаёт то, что останется от него людям, и чем сильнее дарование, человека, тем на больший срок останется людям созданное им в период вдохновения.
 
19.01
Интересно, вспомнит ли он когда-нибудь ту, что бережет его в своей душе столько лет, для которой он был и останется единственным.
Вчера приходили ко мне мои ученики, дружно, всем классом. Я, конечно, была очень рада. Дорогие мои друзья, для вас я приложу свои все силы, чтобы стать снова здоровой. Вы – моя самая большая поддержка в горе.
Приходил муж. Расстроенный. «Всё, - говорит, - тебя дома нет. То в отъезде, то в больнице. Давай выходи скорее на пенсию, хоть дома будешь».
Я уж молчу, что жду, не дождусь конца школьной работы не для того, чтобы сидеть дома, а чтобы как можно меньше быть дома. Ну ничего, дети уже подрастут, будут делать всё сами. Я знаю, что ему я нужна. Он по-своему любит меня, как любил бы любую другую женщину, с которой спит. И не понимает он, что мне тяжело, а порой невыносима такая животная любовь.
Петра  может заменить любой другой мужчина, того – никто. Он навсегда останется чистым, светлым, теплым, хоть и причинил столько горя своим равнодушием.
 
21.01
Сегодня уже мне лучше. Кончается 7-ой день пребывания в больнице. Все эти дни тщетно ждала, что вот он позвонит, справится о здоровье, я услышу снова его приветливый голос. Кажется, он лучше всяких бы таблеток подействовал на меня, но нет, не позвонит, не справится, хотя и знает, как мне дорого его участие, не позвонит, потому, что ему слишком равнодушна не только я, а вообще любой посторонний человек.
Есть люди слишком высокой чувствительности, такие, какими были, например, Ленин, Гаршин, Есенин, разные по уму, по характеру, по наклонностям, но их объединяло одно: малейшее раздражение вызывало в их душе реакцию. Это живые люди.
Слишком живо реагировали они и на любые проявления души человеческой. И есть другие люди, для которых нужно много раздражений или одно больше, чтобы в их душе зазвучала какая-то струна. К таким людям относятся большинство людей, в том числе и он. Моя ошибка в том, что я вообразила себе, что он относится к людям Ленинского типа, способного как-то звучать на дрожание другой души. Нет, не одна, верно, струнка не дрогнула в его душе, когда он читал то письмо, написанное кровью, как у Евг. Онегина, читавшего письмо Татьяны. Одно холодное удовольствие и ни капли желания помочь, облегчить состояние души.
Он и в работу не вкладывает души, «привык», как он говорит, к ней потому, что она дает жизненные удобства и соответствующее положение в обществе. Не давай она бы этого, он и не привык бы к ней.
Иллюзия кончилась, начинается реальность.
А как бы богаче и я была, покажись бы он тем, чем я его воображала.
Был. Врач. Давление нормальное. Самочувствие хорошее. Завтра пообещали домой.
Вот был бы он всегда такой, как в ту последнюю беседу с ним, открытый, простой, доверчивый, внимательный, и мне бы больше ничего не надо было. Почему он не может быть для меня всегда таким? Я же бы никогда не злоупотребляла его доверием, как не злоупотребляю ничьим доверием, от кого бы оно не исходило. Для меня же это было бы большой душевной поддержкой.
Пять часов вечера. Я смотрю на чёрную ленту леса, припорошенную снегом, на зубчатый край его, чётко выделяющийся на розоватом от закатывающегося солнца небосклоне, на забор, мягко погружённый в белую пуховую перину из снега, и думаю о моём десятом классе и о себе. С июля месяца и для них и для меня начнётся новая жизнь. Какой-то она будет?

22.01
Около шести часов утра. Передают чудесные русские песни. Что-то хорошее рождается в душе. Хочется делать, делать для кого-то. И опять в душе просыпается он, светлое чувство к нему. Вот и опять перечеркнулось всё плохое, что сделал он для меня, той последней беседой!
Спасибо тебе, дорогой мой друг, за то, что ты есть на земле.
Сегодня меня обещали отпустить домой.

27.01
Послезавтра еду на сессию и радуюсь, что снова встречу его, услышу, может быть его приветливое слово.
Вот напечатали статью мою «Долг депутата», а я опять представляю себе, что он прочитал её, одобрил и сказал тепло, как раньше говорил: «Умница». Но нет. Теперь я знаю, что он совершенно равнодушен к тому что и как кто пишет, в том числе и я.
А писать всё-таки я буду, пусть не одобряет, люди одобряют, если хорошо и правильно написано.
 
30.01
Нет, он никогда не уйдет из моей жизни. Так и будет жить во мне, хочу я этого или не хочу.
И мне почему-то от этого не печально, а радостно. Всё-таки он хороший человек и мне он такой близкий к душе. Мне не видеть его нужно, мне нужно время от времени общение с ним, его доверие и уважение ко мне. И когда будет особенно мне нужно будет с ним поговорить, я конечно, буду говорить.
Всё-таки я не учитель. Мне с большим трудом удаётся посадить себя за подготовку к урокам. Я бы сейчас с удовольствием села писать статью в газету, пошла бы улаживать чьи-то дела, о чем-то бы просить (не для себя, конечно), чего-то бы добиваться, только бы не готовиться к урокам и не вести урок. И не только потому, что стало много «трудных», а вообще школьная работа не по мне. В школьной работе я не могу сделать лучше, чем Г.М. или В.Н., а вот написать статью или сделать доклад я могу лучше их. Вот этим бы делом мне и заниматься. Я и буду им заниматься. Только бы здоровье. Начинаю уже выполнять предписания врача.

03.02
Вся беда моя, что я на своём пути не встретила человека, которому могла бы отдать и душу и тело.
Вот так и живу сейчас, тело принадлежит одному, а душа – другому. И тот второй мне дороже в тысячу раз, чем отец моих детей.
Наверное, это плохо. Но я ничего не могу поделать. Вот и в семейной жизни тоже не знаю, что будет дальше, когда дети встанут на свои ноги.
Никогда ещё я не жила в такой неопределенности, как сейчас.
Почему я рада, что живёт во мне огонь, который не потушила даже река ледяной воды? Потому что без него я бы не была тем, чем я есть сейчас. Для меня он жизнь, и я радуюсь жизни.
 
11.02
Писатель – это человек богатый души, которую он щедро делится с людьми. Чем богаче его душа, тем значительнее то, что он пишет. Для писателя характерно активное отношение к жизни, к человеку и оно питает его душу. Большинство писателей нашего времени – это и общественные деятели.
Почему писатели старого времени не были общественными деятелями? Потому что она была невозможна.

17.02
Снова хандра захлёстывает мутной волной. В такие минуты хочется, очень хочется просто не жить. Никогда я не дорожила жизнью. Даже тогда, когда стояла на краю.
Слишком всегда она сурова по отношению ко мне. Одно светлое пятно было в моей жизни и то меркнет. И никакого просвета впереди. Теряю уважение к себе. Зачем я тогда пошла туда?  Чтобы сказать обо всём и тем сохранить себе жизнь?
Конечно для этого. Как всё-таки крепко человек держится за жизнь! Бессознательно держится и делает все тоже бессознательно, чтобы сохранить её.
А дети?  Наверное, всё-таки я буду жить только для детей. Это всё, что я оставлю после себя. Не слишком ли много я думаю о себе? Стараюсь избавиться от этого и не могу.

24.02
Нет, я всё-таки сильнее его. Пусть на час, на полтора мне удалось снять его с высокого руководящего поста и сделать простым, внимательным, доверчивым, таким, каким я хотела бы видеть его для меня всегда. Спасибо и ему за то, что смог стать прежним.
Ему безразлично, как я живу, или по принципу: «Не проходи мимо» или «Моя хата с краю», но мне-то не безразлично это. Мне самой нужно активное отношение к жизни. Другой я быть не могу и не буду.
Я сильнее и богаче его душой. Даже в чувствах.
Существовать…. Едва ли я смогу когда-нибудь только существовать.
26.02.1969г.
Ну вот. Я и осталась одна. С детьми, с мужем, с коллективом и… одна. Что-то безвозвратно очень дорогое, очень важное и нужное, что делает человека богаче, сильнее, чище, лучше ушло из жизни, ушло навсегда. Грустно и хочется поплакать.
 
01.03
Живут же миллионы людей без особого подъёма души. Вот и я так буду жить.
Только сейчас начинает затягиваться рана, пробел в душе после его ухода из нее. «Что-то есть в вас», - как-то сказала мне Там. Андр. «Убежденность», - отвечала я. Нет, не только убеждённость была во мне. Было ещё большое, тёплое, светлое чувство, что согревало меня изнутри, освещало всю мою жизнь. И оно ушло, ушло, несмотря на все старания удержать его. Слишком много было ледяной воды недоверия ко мне и мало, очень мало тепла.
08.03
Как всё-таки меняется человек. Раньше для меня было большим удовольствием провести вечер в коллективе. Сейчас в коллективе я особенно резко чувствую, как это ни странно, своё одиночество. Не пойму, отчего это. Особенно тоскливо бывает в праздники. Пойти бы куда, боюсь оказаться лишней, боюсь, вдруг ещё кто-то когда-то захлопнет передо мной двери. Только Ава всегда ждала меня и всегда встречала с радостью. Общение с ней и для меня было удовольствием. Сейчас для меня самое большое удовольствие – полежать в постели. И никуда не хочется.

11.03
Читала Сашино сочинение на тему «Моя мама».
«У нее всегда грустные глаза, даже тогда, когда она смеется», - пишет он.
Как же он подметил это? И подметил верно. Нигде не пишет, что болею. Верно, чувствует, что не из-за болезни у меня «грустные глаза». Саша ты, Саша, знал бы ты как трудно твоей маме в жизни, как плохо ей живётся. Какая тяжесть камнем легла на душу….
Скорее бы кончился этот учебный год.
«Опять тень наводишь», - говорит мне муж, когда мне бывает так грустно и тяжело, что не могу даже этого скрыть. И ни тени желания поговорить по душам, выяснить причину «тени». Да и не сказала бы я ему её, не потому что делаю что-то плохое, просто потому, что не поймёт меня, а ещё хуже, неправильно поймет. Он ведь даже не представляет, что может существовать между мужчиной и женщиной большое чувство без желания физической близости. И не поймёт этого чувства.
Да, я люблю того человека не как мужчину, а как человека, для меня он дорог как человек, дорого тёплое слово ко мне, которого я так тщетно жду, дорого участие в моей жизни как друга. А этого ничего нет и мне тяжело от этого. Особенно сейчас, когда наступает переломный период а моей жизни, год, когда я уйду из школы, из коллектива, и кто знает, смогу ли я найти другой.
Тяжело мне стало вдвойне и потому, что он знает, чем был для меня все эти годы, знает, как мне дорога его дружба и участие и не хочет, жалеет сказать мне слово ободрения и участия. Разве это так предосудительно, сказать человеку доброе слово, зная, как оно нужно ему? Почему же он молчит?
Не одобрит за то, что снова начала писать в газету не спросит о самочувствии, о делах?
Почему?
Я никогда не ждала внимания к себе, но сейчас оно мне особенно нужно. А его нет.
 
14.03
Жизнь прожита. Ну что ж. не так-то уж плохо прожита. И не надо ни о чём жалеть.

21.03
Полная апатия ко всему. И к самой себе и даже (страшно сказать) к детям. Впрочем, я никогда не была нежной матерью. Растила, заботилась, оберегала от плохого, выполняя долг человека и гражданина.
Снова не хочется ни писать, ни чего-либо делать. Знаю, чего бы я ни начала делать меня снова потянет поделиться хорошим, своими сомнениями, проверить свои выводы туда, а там снова. Холодное недоверие…
За что? Не знаю.
 
25.03
Вот так же, наверное, когда-то мучился Маяковский, мучился душой, скрыто от всех, тоскуя о своей большой любви к Тане, а потом, когда не хватило сил нести эту муку, рассчитался с жизнью. У него же не было ни детей, не семьи и ничто его не связывало с жизнью.
Какой пустой стала душа и болит, болит она, ноет тупой нескончаемой болью. И нет ей никакого конца, никакой надежды залечить рану. А жить надо. Ради детей.
Когда-то также страдала моя Ава, а как всё просто у неё разрешилось. Нет человека на свете и нет его мук.
 
26.03
Жить для детей…. А к чему им такая полуживая мать? Какой пример я могу дать им?

29.03
Сегодня говорили о районном партсобрании специалистов.
«90% преступлений падает на Валамаз. Нас отмечали как школу, где совсем не ведётся коллективом лекционная пропаганда», - рассказывала Там. Андр.
А я вспомнила снова наш сатирический «Устный журнал». Нам не приходилось собирать насильно людей в клуб. Сами шли, шли со своими табуретками, т.к. мест не хватало. И доклады для «Журнала» готовились с желанием, потому что была аудитория. Я всегда предъявляла одно требование к докладу: «Больше, как можно больше местного материала».
«Преступность в посёлке резко сократилась», - отмечалось тогда в районе. «Устного журнала» боялись как огня. Агитация и пропаганда через «Устный журнал» носила боевой, наступательный характер. В условиях посёлка нашего, я убеждена, только такая форма пока и будет иметь успех, только через нее да радио и можно вести действенную воспитательную работу среди населения. После нашей критики и штаб дружины заработал.
В общем, здорово получилось. Как на крыльях летела я туда, чтобы поделиться своей удачей и радостью, в одобрении почерпнуть силы. А мне грозное: «Контроль!» И больше не нашлось ни одного слова. Ни теплого слова участия и одобрения. Одно неприкрытое недоверие было в этом слове «контроль». За что? Не знаю. Не контроль, а помощь нужна была, а может и контроль в форме помощи.
И от кого окрик? От человека, от которого больше всего на свете ждала помощи, который только один и мог бы мне её оказать. Тяжело я тогда переживала.
Но адвокат, действующий всегда внутри меня в защиту его, снова его во всем оправдывал передо мной, снова он встал со мной рядом, и я снова включилась в активную жизнь. И вот предъюбилейные годы. Большой душевный подъем, большая работа и школьная и общественная.
И снова я столкнулась с недоверием ко мне. С болью вспоминаю я, с каким недоверием ко всему коллективу отнёсся он, когда меня выдвинули к награждению. «Ну, это уже совсем не знаю, что у них творится в коллективе», - сказал он тогда на бюро. А в коллективе просто видели мою работу и сочли, что она достойна на одобрения. За что же ко мне снова такое недоверие? Не знаю. И пока не узнаю, я ничего не могу делать.
И без активного дела мне трудно жить.
Знаю, начни я что-нибудь делать, меня снова потянет туда, а там снова недоверие ко мне.
За что, за что? – с болью и горечью задаю я себе постоянно вопрос и не могу ответить на него. И мучусь. Мучусь так, как ни одна физическая боль не мучила меня во всю мою жизнь.
 
31.03
Самое ценное качество в мужчине – мужская чистота, верность одному человеку. Качество, которое встречается из 1000 мужчин в одном только человеке.

31.03
Как-то начинает замирать всё в душе, остаётся только, и останется на всю жизнь глухая боль и тоска. А может т они с годами пройдут. Может быть. Всё может быть. Рада уж, что после той беседы я не ставлю больше вопроса: жить или не жить. Только жить, всё живое должно жить. Пусть даже не жить, пусть только существовать, если ни на что другое у тебя нет сил и возможностей.
Вспоминаю день за днём его пребывание в школе. Нет, никогда ни я, ни он ко мне не были в оппозиции. Всегда доверие и уважение друг к другу. Помню, в ту последнюю осень он сказал: «Я уж решил, что буду на каждый урок вас с собой таскать». Где же тут была оппозиция? Она возникла потом, гораздо позднее, куда он был уже в районе.
Как возникла? Почему? Он не захотел мне прямо ответить. И я не могу, как ни стараюсь, понять. А без ответа на эти вопросы ничего не могу делать.
 
01.04
Снова в школу. И так не хочется. Падает интерес ко всему. Даже радио слушаю от случая к случаю. Только газеты ещё и просматриваю пока.
Что толку писать? От этого нет никому никакой пользы. Что толку делать лекции, от которых люди бегут как от надоедливой мухи?
Как всё надоело! Надо, хотя на год, отойти от активной жизни, посмотреть на всё со стороны, чтобы лучше было видно, с какой стороны и как включиться в активную жизнь, если снова проснется душа. Только едва ли она проснётся. А пробудить никто не захочет, да и не сможет.
Пусть себе спит на здоровье.

10.04
Смерть. Какое это страшное и притягательное слово! Страшное для того, кому улыбается жизнь, того, кому есть чего ждать хорошего и есть на чего надеяться, есть кого любить и есть во что верить; притягательное для того, кому жизнь стала в тягость, кому нечего ждать от жизни и не на что надеяться, кто из нужного человека превратился в обузу для людей, понимает это и не хочет ею быть.
Вчера вызывали в поссовет райкомовские работники и предлагали возглавить женсовет. Отказалась. Я действительно не могу выступать от имени только одних женщин. Да и едва ли я уже смогу выполнять какую-либо общественную работу вообще.
Как-то опустела душа, перегорела в ней всё, и не чувствую я больше человеческой любви, ни большой ненависти.
На меня смотрят еще как на человека, каким была я полтора года назад, а я уже стала совсем другой: и пассивной, и ко всему равнодушной, и пустой, и ни к чему непригодной. Я просто потеряла чувствительность, не физическую, духовную. И как-то не заметила даже, когда совершился перелом в душе и всё замерло. Наверное уже до конца жизни. Я никогда не буду жить для себя, для своего личного благополучия, но и активным участником общественной жизни я едва ли тоже буду.
 
17.04
На дворе буйно вступает в свои права весна. Только в душе моей нет пробуждения. И ничего не радует. Снова неделя прошла в постели на больничном. И не столько уж я не могла, сколько просто не хотела вставать. Вот так бы, никогда не ставать, лежать и ничего не делать. Интересно, появится ли у меня хоть к чему-нибудь интерес? Проснётся ли хоть к чему-нибудь душа?
Если так и замрёт в ней всё навсегда?
Есть такое выражение «моральный износ» у одних он наступает раньше, чем физический, у других – позднее.
У меня моральный износ наступил раньше, чем физический износ. И я тут ничего не могла изменить, ничем не могла помочь себе.
Так уж видно на роду моём было написано.
Даже самой над собой удивительно: в голове ни одной мысли, ни одного желания. Одна пустота. Вот и стала я не умная, как все говорят ещё пока, а пустая. Только этого ещё пока никто не замечает. А заметят, объяснят болезнью. И никто не узнает, что не столько я телом, сколько душой больна. Уж ничего я больше не жду, ничего не хочу, кроме того, чтобы у детей моих лучше жизнь сложилась, и ни на что не надеюсь.
Вот приду сейчас в коллектив, меня сразу спросят: «Как здоровье?» Я криво усмехнусь и скажу: «Да пока сносно».
Жизни прожита. Не так-то уж плохо прожита. И не надо ни о чём жалеть.
 
18.04
Моя нервная система не выносит никакого напряжения. После недельного лежания отвела день в школе и снова началась сильная головная боль. Сегодня с самого утра.
В больницу не пойду. Надо программу заканчивать. Будь что будет. Ученики не виноваты.
А я? Разве я в чем-то виновата? Всё делалось независимо от моей воли. Я не виновата, что всё это оказалось такими сильными.

3.05
Вот и опять праздник проходит. 1-го мая весь день спала. 2-го пошла к Там. Андр. (она ещё до праздника приглашала). Пришла, а у нее гости (Чежеговы, Берестовы, К.А.). И опять почувствовала себя лишней. Зачем пришла? Кто тебя позвал? Никто. Ну и не надо было ходить. Больше не пойду. Лишняя….лишняя…. Всюду лишняя. Я, кажется, на этом свете вообще лишняя….

07.05
Музыка…. Она действует, на душу, как целебная вода, она уводит в другой мир, мир красоты и счастья, она побеждает мрак и злые силы, она будит в душе самые лучшие человеческие чувства. С наслаждением слушаю «Иоланту» Чайковского. Чудесная музыка и голоса. Как жаль, что времени мало ей приходится отводить.
 
11.05.1969г.
- Скоро выйду на пенсию, - говорю я.
- И работать нигде не будете?
- Не буду. По крайне мере в школе не буду.
- А где вы будете работать? Дома всё равно не усидите. Не такой у вас характер.
Да, я раньше, два года назад, тоже думала, что дома мне не усидеть, что если и работать не буду, то в общественной жизни буду принимать самое активное участие. А сейчас думаю, с грустью думаю, что усижу дома, смогу спокойно жить и без активного участия в жизни. Человек ко всему привыкает.
Велика приспособляемость к жизни у всего живого, и телесная приспособляемость, и духовная. Я выжила в трудной борьбе с собой, но сломалась, не согнулась, просто сломалась. И живу сейчас просто по инерции. Все живое должно жить. Вдалбливаю в себя эту истину и не могу до конца вдолбить.
Ничто мне сейчас не дорого и никто не дорог. Не хочется никого не видеть, ни слышать.
Вот так и выбрасывается человек из жизни. Долго мне всё-таки наверное не прожить. Постоянно чувствую себя временно пребывающей. А душа болит, болит….
Мама, мама, зачем ты родила дочь свою и зачем оставила мучиться на этом свете?
Жизнь прожита. Не надо ни о чём жалеть. Живи, пока живётся. Как другие.
 
13.05
Хочу ли я, чтобы кто-то вывел меня из этого состояния? Нет, даже этого желания у меня нет. Ни одного желания, ни одного стремления. Пусто…. Послезавтра надо идти, как заседателю, на судебный процесс. С каким бы интересом я пошла на него раньше! А сейчас думаю о послезавтрашнем вечере как об обузе, о деле, которое будет заставлять меня как-то думать, а мне этого совсем не хочется. Вот и я превратилась в «пассажира незанятых мест», - как писал Андерсен-Нексе и начинаю уже свыкаться со своим положением. «Если изменить положение нельзя, человек к нему привыкает».

25.05
Дни тянутся один за другим. Тоскливо и неинтересно.
Вчера проводили 10-ый класс на экзамены. Раньше меня до слез трогал этот момент. А сейчас и тут душа оказалась глуха. Ни слезинки на глазах, ни струнки не дрогнула в душе.
Ну что же, вот так я могу прожить дольше, потому, что не будет больше душевной боли и страданий, от которых захочется избавиться. Поспать, поесть, сделать немного для детей – вот так и буду жить, вернее существовать.
И не потянет меня больше туда, и не буду я ждать больше чьего-то внимания.
Удовлетворяет ли меня такое существование? Нет. Но я ничего не могу изменить.
Проснётся душа, проснётся и чувство к нему. Опять буду вспоминать годы его пребывания в школе, моё тёплое отношение к нему и его ко мне и с горечью знать и помнить, что ничего в его душе ко мне нет, кроме недоверия и холодного равнодушия. За что? Пусть лучше уж спит душа .
Помню лет 16 тому назад, как-то зашла я в учительскую, сидят на диване Сагида М. и ещё кто-то из учителей и решают вопрос взаимно или не взаимно?
- О ком это вы? – спрашиваю.
- О вас, - отвечают.
- Обо мне? А второй кто?
- Подставляйте ухо, скажу, - говорит Сагида М.
Я подставила, и она шепнула . Я рассмеялась только тогда и спокойно спросила:
- И как же вы решили?
- Решили, что взаимно, - ответили они. Вот как было.
А он: «Оппозиция». Эх, ты.
Вот и всё.
Кончился период жизни, начался период существования.
А могло бы всё быть по-другому. Могла бы я ещё вести лет 10-12 активной жизни. И служила бы примером для других дел сделать немало могла бы. Ну что ж, судьба распорядилась по-другому. Не всё зависит от воли человека.