Странный Мир. Погружение в глубины памяти...

 
   "...Музыка была везде: в звездном небе, в синих ночных скалах, в несмелых порывах ветра. Музыку создал волшебник Лео Корн: удивительную музыку призыва и любви.
   Влюбленное сердце Жозе Сей пело от счастья, от близости любимой Мэл Ори. Его принцессы, его богини.
   Говорили, что Лео Корн, извлекал музыку из любого вещества, и с ее помощью управлял не только вещами, но и силами природы.
 
   Жозе убедился только в одном волшебном свойстве музыки Лео - от ее звуков сердца влюбленных начали трепетать и биться синхронно. От этого каждый вздох и каждое движение, каждая поза влюбленных, словно божественно-красивые скульптуры замка, приобретали особую чистоту и величие.
   Сейчас, во всей долине, где лежал город, и вокруг башен Замка, над острыми вечными скалами, не осталось ни одной живой души, не вдохновленной на любовь. Даже у рыцарей охраны, несмотря на выпитый накануне нейтрализующий напиток, романтичные улыбки блуждали под забралами шлемов. И глаза блестели не хуже, лоснящихся от тщательной полировки, звездных мечей.

   Это была ночь любви, для всей долины, для всего населения Замка.
   Но не было более страстной, гармоничной и нежной пары, чем Соединенные Богом, принц Жозе и принцесса Ори. Чудесник Лео, своей музыкой добился того, что этой ночью не закрывались и благоухали бутоны королевских роз, а волосы у влюбленных искрились в темноте, как млечный путь, лаская взоры обезумевших от любви молодых супругов.
   Волшебство прекратилось утром. Все жители долины благодарили мудреца за прекрасную ночь.
   Для влюбленных детей короля, Лео принес дар: чашу, наполненную кристаллами фиолетовой воды, поющими тихую, бесконечную песню - стоило чуть пошевелить их руками.
   Звук у кристаллов был камерный, нежный и недолгий, всего-то на 2-3 часа, потом нужно было опять прикоснуться к ним. Но и этой музыки было достаточно, чтобы волшебное романтическое настроение и неудержимая страсть друг к другу сохранялись у молодых супругов на божественной высоте.

   Кстати, родители говорили им, что через год, эта музыка поселяется в душе, и нет нужды вызывать ее снаружи. Она остается навсегда и навсегда связывает любящую пару единой гармонией.
   И только пожилые жители Замка и города помнили, что у музыки Лео Корна было и одно страшное предназначение.

   Полвека назад, враждебные племена, объединившись с мятежным герцогом Тором Дей, ворвались в долину, затаптывая мирных жителей копытами шестиногих ордонов, похожих на исполинских пауков с головами драконов.
   Враги жгли дома, убивали горожан, насиловали и съедали женщин и детей. Тогда их полчища смогла остановить только музыка волшебника Лео. Когда она зазвучала, наполнив всю округу густым, тревожным гулом, все нападавшие, обезумев, ломая пальцы, голыми руками начали рвать на себе железные доспехи. Сходя с ума, они сами себе выдавливали глаза и своими же кинжалами резали себе глотки. А нижние регистры мелодии парализующее действовали на грозных ордонов, превращая их в неподвижные безобразные статуи. Людям, оставалось просто облить беспомощных уродов керосином и сжечь их. Монстры так и сгорали заживо, окаменевшие, неспособные пошевелить даже глазами.

   Чтобы музыка, созданная для обороны, не действовала на жителей города, всем раздали особый настой. Он менял восприимчивость людей к звукам, убирая из воспринимаемого диапазона частот - определенные, реперные частоты. В это время люди не могли воспринимать или исполнять никакую музыку, теряли не только музыкальный слух, но даже общаться могли с трудом. Но это были временные неудобства, которые ради спасения, можно было перетерпеть.
   На нападавших врагов музыка действовала губительно. Частоты, подобранные для резонансного воздействия на определенные органы, вызывали боль, от которой человек за несколько секунд лишался рассудка. Все это сопровождалось устрашающими галлюцинациями. Ну а с несчастными ордонами было еще проще. Определенные звуковые комбинации жуткой мелодии войны воздействовали на нервные центры животных, которые считались неуязвимыми и фантастически ловкими. Наступал мгновенный и полный паралич. Мышцы животных коробило судорогой, заставляя застывать в нелепой эмбриональной позе. Так они и умирали - сгорали, скрестив лапы, и свернув длинную шею. Кстати, именно в такой позе они появлялись на свет в первородных капсулах своих маток.

   Победа была полная и мгновенная. Без единого взмаха меча, и с первого ее звука - без единой потери с нашей стороны. Удивительный дар волшебника тогда спас целую страну. После битвы Лео Корн спустился в город и увидел ужасающую картину.
   Мостовые, каменные лестницы, тротуары блестели пятнами крови. Улицы были завалены трупами дикарей, с застывшими, перекошенными от ужаса лицами. Мертвые тела покрывали рваные раны, еще более ужасные , что горцы их наносили сами себе. Обезображенные трупы самоубийц, в вонючих шкурах и допотопных доспехах, были скручены, смешаны в бесформенные груды. Видимо, от ужаса они сначала сбивались в стаи. Молодые и старые, некоторые - совсем подростки - все они были мертвы. Все покончили с собой.

   Маг был настолько потрясен увиденным, что после длительного разговора с королем и главой церкви, уединился на несколько дней. Говорили, что Лео, под впечатлением увиденного, поменял музыку войны. Он сделал из нее музыку сна. Нападений больше не было, но в случае оного, нападающие враги просто заснули бы от звуков обезоруживающей колыбельной.
   По - видимому, Лео Корн понял тогда, что нельзя грех войны менять на грех самоубийства. Для Бога они - равноотвратительны.

   *
   Это был другой мир. Я почувствовал аромат странной логики, и необычной связности впечатлений. Запах имел оттенки, а звуки ощущались кожей, как тепло или холод, только более сложно, словно температура здесь была не только высокой и низкой, но уходящей и приближающейся, простой, как точка, и витиеватой, как китайский иероглиф.
   *
   Потом мы с Дейвом долго обсуждали эти необычности. Он предположил, что данное мое воплощение, произошло в мире с иными, отличными от наших, физическими константами. По его мнению, это был один из параллельных миров, где фантазии и иллюзии нашего мира являются правдой и реальностью.
   Я тогда, почему-то, вспомнил фразу, услышанную однажды, что художники, изображая ложь, помогают увидеть правду. Вспомнил и про себя улыбнулся. Крайне трудно отделить правду от лжи, если не знаешь всей правды..."

Роман "На краю света"
http://www.proza.ru/2015/10/03/891