Промысел 2 10 1

Начало:
http://www.proza.ru/2014/04/28/602

Предыдущая страница:
http://www.proza.ru/2015/09/26/763

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
ЗВЕЗДА

Анди с Третьего Рукава считал: толпа не бывает безмолвной. Иногда людская масса каменеет от ужаса или изумления, но лишь затем, чтобы взорваться криком и действием.

Собранные вместе люди звучат, по крайней мере, шаркают ногами. Если кто-нибудь говорит с населением стойбища, повторяльщики, как правило, старейшие родов, передают услышанное.

Сейчас даже ветер не звенел. Живая стена из человеческих тел и взглядов задерживала дыхание природы. На песке червякообразно двигалось, пыталось уползти странное существо, женщина Мака.

Усилия изначально выглядели обречёнными на неудачу. Тонкие до паутинного звона конечности не могли сдвинуть с места громадный живот. Землянин сказал бы: создание напоминает мяч с насосом. Почти сферической формы бурдюк прикреплён к полусухой ветке, крохотному тельцу.

Анди в который уж раз задавался вопросом: как уцелело странное племя. Жизненная сила мутировавших в новый вид приматов поражала способностью минимальными средствами поддерживать гигантский инкубатор.

Майт передала соплеменникам рассказ женщины Нокка. Люди Третьего Рукава разглядывали обречённую умереть самку, не представляли, что станут делать с многочисленным потомством.

Роды назревали. На близость разрешения указывали рассевшиеся точками канальцев соски длинных, набрякших в ожидании молозива грудей. Лица, как такового, не было. Слившаяся в едином отёке голова напоминала случайно прицепившуюся каплю.

Лапки искали что-то во вне, а бесстыдно растаращенные палочки ног являли собой подобие сломанных опор круга, трепетали, не находили применения.

Гипертрофированные половые губы смыкались и раскрывались, обнажали жадный розовый зев, сводили в ничто безвольные кулачки ягодиц. Живот же волновался и перекатывался, полный несомненной, требующей внимания жизни.

Откуда взялось это на отмели? Вода вынесла. Так ответил себе каждый. Анди глядел, будто во сне или сквозь преломляющий изображение кристалл, как синекожий Мак вьюном крутится возле самки, не беспокоится по поводу присутствия сотен наблюдателей, ладошками тискает живот, оглаживает зияющую промежность, щёлкает и подстукивает в кромешной тишине.

"Ну что, Красота, мир спасём или прохожих напугаем?"
Поинтересовалась забывшая выключить ретранслятор Ида. Непонятные слова озадачили Кея с Излучины. Хранитель сам любил рассуждать в слух, только подобной красоты встречать не доводилось.

Есть порог накала чувств, граница понимания, за которую человеку не дано шагнуть, и правильно, что не дано. Анди первый обнаружил наплав, по виду мешка предположил происхождение находки. Мак тоже исчерпал лимит изумления, вычленил Анди среди охотников, адресовался к нему, знаками попросил стянуть мешок в воду. Люди легко выполнили просьбу.

Не зря Мак напугался, когда Ида посредством капсулы спросила о женщине. Жене ослушника по закону пещер полагалось нести ответственность за поступок мужа. Сокубикульники не обязаны были выполнять функции нянек и сиделок, безупречно ухаживать за чужим потомством. Беспомощную Лидд кормили, и только.

Нечистоты отстирались легко. Диковинная ткань оказалась почти сухой после того, как её встряхнули на ветру. Люди принесли тёплой воды, мыльный корень, ополоснули загаженную плоть, уложили странное существо на полотняные носилки.

В откосе были устроены выемки для сушки зерна. Одну из них приспособили под жилище Мака. Достаточно глубокая вместительная нора имела очаг внизу, отнорок для вытяжки. Дымоход открывался и закрывался по мере надобности.

Широкие, обрамлённые бортами плетёные полки легко пропускали вниз и позволяли выпаривать воду, давали возможность спать без опаски свалиться. Огонь можно было постоянно поддерживать, регулировать посредством специально выточенных заградительных камней так, что содержимое полок не мёрзло и не жарилось.

Тройной войлок отгородил тщательно укреплённое сверху углубление, придавил звук. Женщина Минта, сына главного хранителя, оказалась права. Мак начисто забыл об удовольствиях. Жилище понравилось, еды и воды было много, только несвойственная пещернику забота давила камнем, не позволяла расслабиться.

Родителей Мак не помнил, хотя знал, что отец был одним из лучших и долго живших разведчиков сектора. Но ко времени осознания себя единицей во вселенной мальчик угодил в так называемый общий пул, уровень, где произрастали способные самостоятельно есть дети.

Не занятые отцы поддерживали порядок, учили жить. Взрослых было мало, менялись часто. Вычленить своих не получалось. На восьмом году отделили девочек. Мальчиков начали пристёгивать к скутерам и раздавальщикам пищи, назначать на работы.

Сформировался кубикул, обитатели которого менялись по мере потерь и отторжения в старость. Мак был силён, ловок, изворотлив умом. Пятнадцати лет позволили взять женщину для потомства.

Разведчик с четвёртого уровня вошёл в большой триклиний, где коротали время девочки, сразу понял расклад сил. Вероятно, только что произошла ссора. Пятеро сплотились против одной. Мак знал, как это бывает, предположил, чем кончится, когда взрослые уйдут, решил забрать потенциальную жертву расправы.

Женихи разбрелись по огромному залу, разглядывали, трогали, отклеивали от стен желающих и нежелающих совокупляться невест. Том с шестого уровня взял самую агрессивную из группы. Девчонка была признательна до глубины души, визжала и царапалась.

Мак держал Лидд за руку, глядел, как формируется молодая семья, и волосы, которых отродясь не было, вставали дыбом.

Тому было позволено пихнуть, и он, не сходя с места, выполнил. Хруст заломленных рук женщины доставлял победителю северных воинов неизъяснимое удовольствие. Состоявшиеся в первом браке отцы облизывались, Мальчики оглаживали чресла, норовили повторить. Наставницы только головами качали, а будущая мать вошла в раж, требовала новых и новых проникновений.

Сгусток вожделения и ужаса разрастался, вызревал фурункул отвратительной оргии.
Мак насилия не любил. Удовольствие потереться обо что-нибудь живое разведчик из пятисотого кубикула ценил выше насыщения и отсутствия близости смерти, только удовольствие и страх по определению взаимно отторгались, вносили в неразвитую душу пещерника дискомфорт, заставляли испытывать гадостное чувство, от которого тотчас хотелось избавиться.

Главный колдун Эйи шёл проводить свадебный караван до Сонного перевала. На Сером Плато делать было нечего. Дочери малы для замужества, сын взял женой спасённую в наводнение девочку из Муравьиной Долины.

Стойбищу же, стало понятно, не следует оставаться без хранителя. Прошлой весной в разгул ушли, в раздор вернулись. Решили: вождь проложит наметки, колдун воспользуется знаками. Намеченное перечеркнул снег. Задуло так, что возвращение одного человека показалось безнадёжно опасным.

Тинк сын Монка гнал досаду, точно сухой лист, завершал процессию, в которой не могло быть отстающих. Отдавали сорок пять невест, каждую сопровождал отец или брат.

Пойст, по случаю беременности жены, имел право остаться дома и возглавил караван с целью из первых рук узнать что-нибудь о сыновьях. Кесс предполагала иное, таила укор в уголках глаз, а виноватый безвинно муж катал меж полушарий груди горький комок раздражения.

Брачный сезон благоприятным не был. На западе и на востоке наметился избыток охотников. Тайнознатцы пророчили войну. Эйи тёрли премудрость к носу, только собирать третий круг не хотелось, и придержали мальчиков до весны.

С добытчиками женщин столкнулись впервые, удивлялись, недоумевали. Треугольноголовых было намного больше, и так бездарно распределить силы!

Допустим: приметили, что у воды делать стоянки люди не собираются, набег ночью исключён. Зачем же выбрали для нападения перекат, где противник может перебрести поток в любом месте, а Треугольные видны, будто на ладони.

Стрелять вверх из положения лёжа Чернобрюхим оказалось неудобно. Умелые охотники щитами поглощали смерть.

Койл похвастался отцу дарёным ножом, рассказал, как такое добывают. После боя Эйи обшарили русло до предельной глубины, собрали брошенные рукояти. Лезвий оказалось достаточно. Вооружились все.

Ида сверху наблюдала, как победители развлекаются с ножичками, прыгают, визжат, точно громадные ребятишки. Женщин Тонда одели в сухое, отнесли к тропе.

«Преодолён страшный путь, - объяснял Мойи Пойсту, - двигаться дальше наравне с твоими людьми наши вряд ли смогут».
«В трёх часах отсюда, охотник, есть грот с источником. На ночь мы обычно там останавливаемся».

«Эти не дойдут, я сказал».
«Сделаем плетёнки, довезём. Не бросать же терпящих бедствие».

Три часа растянулись на четыре. По дороге Эйи кормили голодных кусочками хлеба, маслом, варёными грибами. Охотники не спрашивали случайных попутчиков о пережитом, пока ни обнаружили мету на весле. Тонд рассказал про парус и подгорную дорогу.

Люди Пойста развернули конструкцию, дивились найденному решению, добротности работы. О том, куда девалось второе весло, Тонд умолчал.

 «Про тайнознатцев следует говорить в круге «Большого Совета», - Объяснил Мойи Кину. -Скажи лучше, был ли ты, родоначальник, в логове, кто такие Треугольные, Где сестра?»

«О Чернобрюхих, охотник, следует говорить в круге «Большого Совета»».
Перебросил ответ Кин. Тонд засмеялся. Мгновения передышки и возможность быть под защитой мастер ценил теперь больше, чем удовлетворённое желание знать. Даже изумление от чудесного спуска не бередило душу, свернулось тихой благодарностью.

Как-то вдруг, Кин не приметил минуты, все взгляды устремились к ручью. Явление стоило того. В пологом месте, где вода не дробилась брызгами, а шла беззвучным монолитом, с коробом грибов на плече Аделаида Бартон преодолевала поток. Кин отметил: тот самый короб из оранжевой коры. Над перед расставанием распластала и сунула в мешок.

Женщина не заботилась следить, какие чувства вызывает. Выбравшись из гнусной дыры, жила для единственного охотника, держалась так, чтобы взгляд с берега зажёг ласковое пламя.

Родоначальник племени Синих Камней смотрел, как гибкая точёная фигурка парит над водой, подсвеченные отблесками снизу волосы мягким нимбом овевают голову, и войлочная пурга недоумения глухо вертела вялые вопросы. Когда и где оставили ношу, почему короб оказался в руках жены, если мешок держал охотник? Непонимание мутной лужицей булькало на донышке души, порождало тошнотворное беспокойство.

Среди зрителей не было равнодушных. Женщины глядели завистливо, охотники не скрывали граничащего с желанием обладать восторга.

Легче ветра, без опаски погрузиться в быстро текущую ледяную струю, воплощённая радость двигалась по камням, не мяла катящейся наискось волны, берегла от слома звонкую световую дорогу.

Пойст у водной кромки мокрыми клиньями крепил каркас щита, кончил работу, выпрямился и внезапно в упор встретил взгляд жены первого охотника приречья. Женщина стремилась мимо. Покоритель сердец своевременно метнул посыл и заметил: осечки нет.

Самый бы раз, повинуясь упоительной привычке, склонить голову, подать руку, но стволик преграду обогнул. Ида передала грибы сидевшей на волокуше Лайп, хлебнула воздух, тряпичной куклой упала в объятия мужа.

Вряд ли кто-нибудь оценил случившееся. Один горелый пень у тропы не хотел жену первого охотника, и получил вместе с Нокком в виде бесплатного приложения.

Аделаида Бартон выглядела утомлённой, достигнувшей приюта, но сила огненной волны смяла мироощущение, велела оторваться от минувших связей.

Продолжение:
http://www.proza.ru/2015/10/05/468