2-3 октября 2015

Вчера большую часть ночи поливал тёплый относительно дождь, а сегодня задувает северо-восточный ветер, сметает листву с ветвей и беспрестанно разметает облака и тучи. Ещё довольно мощное солнце согревает воздух, и выйти прогуляться довольно приятно. У Найды первая отчётливая течка, Оля справляется с простудой и своими многочисленными обязанностями. Миша по традиции рыбачит с друзьями где-то на Волге. Но Лиза с Алисой, Лерой и Полиной всё равно собираются приехать. Когда покидал Москву во вторник, у них были совершенно другие планы. И нам с Олей неожиданно захотелось поменять планы. А не отложить ли хлопотный ремонт на более благоприятное весеннее время, скажем, в конце марта начале апреля? Прогнозы уж больно неблагоприятные. Прорыв зимы с ночными заморозками и дневными осадками в виде мокрого снега обещают уже через три-четыре дня. А заболевшая без меня Оля уже боится остаться на пару недель без печки. Мне тоже совсем не хочется оставаться без печки, кабинета, привычного комфорта. К тому же, мало ли что откроется нынешней зимой! Теперь, если им подвернётся выгодная работа, мы не будем против подождать до следующей весны.
Октябрь 1968 продолжение с отступлением
Эти пресловутые солдатские записные книжки появились тогда, когда вся наша семья была ну, если и не совсем в порядке, зато в полном сборе. Я был очень далеко от дома, но каждый день приближался к нему. К себе уже относился с уважением, ибо ждал внутренних проблесков и прорывов. Недавно рождённый как поэт и бесконечно ищущая творческая личность, не знаю, как нуждался в любви, сочувствии, сопереживании близких мне людей по крови, духу, мысли. Кроме прочего, мой литературный путь только начинался, и я был переполнен новообретённой неизрасходованной памятью. Ощущал себя богатырём, растущим не по дням, но по часам, готовым свернуть горы на своём пути. Теперь я был выше мелочных страхов, связанных с дембильными суевериями, поскольку во мне формировалась фантастическая одержимая вера в себя завтрашнего, поглощающая все подростковые неуверенности, связанные с издержками воспитания и развития. Уже тогда имел наглость назначить О. Анк-ву, начавшего служить годом позже, свидание в Москве на Красной площади весной 1970! А поскольку волей-неволей проявлял некоторые пророческие способности, то уже был мистически связан с Арбатом и даже Соколом. Но не буду сильно забегать вперёд. Теперь от всей нашей первоначальной семьи остались только мы с сестрой, овдовевшей в августе прошлого года. В начале августа 2006 ушёл старший брат, за почти полгода до 70-летия и менее шести лет спустя после ухода мамы, чуточку не дотянувшей до 87! Она пережила папу, не дожившего совсем немного до 75 без малого на 13 лет. Софа, старшая сестра, является сейчас прямым адресатом и основным из заинтересованных читателей и свидетелей. Помимо прочего, она вносит важные дополнения к моим воспоминаниям. Например, я начал рассказывать о нашем знаменитом чердаке в зимнее время, а Софе ярче запомнился чердак и какофония разнообразных струек и капелей во время летних проливных дождей, когда обитатели верхнего этажа вынуждены были оберегать свои потолки от дождевой воды, проникающей сквозь прорехи старой шиферной крыши. Подставляли тазы, вёдра, корыта, кто во что горазд, собирая, между прочим, бесценную дождевую воду на стирку и мытьё! Так в каждом бедствии можно найти что-нибудь хорошее и полезное. Тем более что воду таскали из колодца, находившегося в дальнем конце соседнего двора, граничащего с территорией хлебозавода. Долго строили глинобитный, как все первые бараки молодого города, трёхэтажный дом, который потом гордо считался единственным каменным на всю улицу, если не учитывать промышленные здания хлебозавода и банно-прачечного комбината с мощными котельными. В этом доме из хорошо знакомых мне жила молодая семья с ребёнком, имевшая корову, и известный городской уролог, в 1956 году извлёкший камень из маминой почки и, как она считала, обезобразивший ей бок. Эта молодая семья какое-то время жила на нашей отдельной кухне с единственным окном, выходящим во двор. Мама не пускала их за порог, но её заставили городские власти. Обещали, что на короткое время. Успели подружиться настолько, что оставляли даже меня приглядеть за малышом и покормить его в определённое время. Однажды ребёнок отказывался от пищи, не хотел есть просто волшебный творог со сливками, вкуснее которого ничего не пробовал. И я не выдержал! Ложечку за ложечкой съел почти весь творог, в чём долго не признавался, сгорая от стыда, но, в конце концов, сдался! Вскоре они получили квартиру в новом соседнем доме, как положено, с добротным вместительным сараем во дворе. Ничто больше не мешало им завести корову и зажить по-человечески. Кажется, мы у них покупали молоко и творог, и я не раз ходил к ним за молочными продуктами. Забыл имена и фамилии, не помню, кто у них был, девочка или мальчик, но со временем они родили не то одного, не то двух детей. Помню, что он был высоким жилистым темноволосым с ранней сединой; всё умел делать, а она походила на рыжую корову с удивительно широко расставленными  голубыми глазами. Продолжение следует.