Палата 92

***
«Когда летишь с моста, понимаешь, что все твои проблемы решаемы, кроме одной — ты уже  летишь с моста!» - так сказал рожденный в рубашке выживший самоубийца.
«Рожденный в рубашке», «достойный второго шанса», «избранный» - как хотите... Кто и когда раздает эти рубашки? И откуда берется эта иерархия, в которой порой выживают те, кто не дорожит дарованной им жизнью, посчитав её никчемной и никому не нужной...или просто из глупости, по неосторожности, поддавшись мимолетному порыву, пытаются расстаться с ней. А цепляющиеся из последних сил за её тонкие ниточки-миражи отправляются в холодную Лету...? Кто и зачем сталкивает их с моста?
Эти вопросы так и останутся риторическими в умах философов, вечно ищущих абсолютную истину, ученых, время от времени находящих относительную, врачей — проводников в мир иной....и героини этого рассказа.

***
На прозрачной синеве июльского неба зажигались мерцающие светодиодные лампочки — звезды. Дыхание уходящего сто пятьдесят шестого дня сурка  парным воздухом наполняло каждый уголок палаты № 92, полгода назад ставшей для неё родным домом и последней надеждой. После вколотого добродушным врачом снотворного, её веки стали неистово тяжелыми, а дыхание глубоким и ровным. Она уже давно поняла, что бороться с медикаментозным сном совершенно бесполезное занятие, и послушно отдалась в цепкие руки своего искусственного Морфея.

Вскоре она уже стояла на мосту и пристально всматривалась в мелкую рябь. Размытые силуэты помпезной архитектуры мегаполиса отражались в черной воде искаженным эхом прошлого века.
Ледяной ливень насквозь пропитал Её хрупкое тело, а порывистый ветер заставлял все крепче вцепляться в скользкие чугунные перила. Это ощущение было для нее до боли знакомым и привычным...каждую ночь она тонула...но не в тяжелой воде, сливающейся с серым низким небом...а в тумане своих непрерывно меняющихся картинок-снов о Нем и безмятежном грядущем.


***
Там в их уютную комнату льется теплый солнечный свет и рассыпается играющими бликами по светлым стенам...под щебетание утренних птиц растворяется сон…дом наполняется запахом крепкого кофе и свежестью весенних растений, повеявшей из настежь раскрытого окна…и любимые глаза напротив становятся самым приятным доказательством того, что жизнь продолжается.

Там..выпорхнув из дома по насущным делам, так приятно медленно катиться в этом хромом родном трамвайчике, так тепло на душе…ведь он ждет обратно…домашний, в пушистых тапочках…или наоборот…в тапочках и небрежно накинутой рубашке на 5 размеров больше пустить его в свои объятия... свежего, пахнущего уличной прохладой и ароматным букетом лилий...и под пасхальный звон колоколов и журчание апрельской капели вспомнить порывы первых чувств...чистых и глубоких, как безбрежное лазурное небо, солнечное небо их первой весны...

Там плавкий, липкий от жары асфальт превращается в горячий белый песок, а грохот трамвая, со скрежетом скользящего по неровным путям - в гулкий шум морского прибоя… их обнаженные души и тела сливаются воедино до наступления раннего утра, пока первый луч восходящего солнца не разбудит безмятежное спящее море...теплое, как парное молоко, и утреннее дуновение ветерка не смахнет с их тел остатки ночи и песка.

Там осенние листья стелятся им под ноги мягким, укрывающим липкую кашу, ковром. Там они прогуливаются вдвоём по заснеженным аллеям с новогодней ёлкой в руках…
Там какое-нибудь маленькое счастье произносит свое самое первое и важное в жизни слово - «Мама».


***
Теплый луч скользнул по белой подушке. Она открыла глаза...на бледном матовом лице светилась умиротворённая улыбка. 
«Пациент с хорошим настроением — целый шаг к победе»! - добродушный врач склонился над её кроватью. Проведя несколько обязательных утренних процедур, он тихо удалился из палаты. Его обнадеживающий уверенный тон придал еще больше моральных и даже физических сил.
Наверное, это было лучшее утро в её жизни. Она теперь знала, ради чего должна жить.
Обновленная духом, она устремила взгляд в когда-то ненавистное окно, разделившее её мир на жизнь и борьбу за жизнь. 
Вот девушка с коляской...счастливая-счастливая, а рядом с ней такой же счастливый юноша...куда-то торопятся, кажется, на только что подошедший рогатый троллейбус, который казался теперь таким смешным и нелепым. А вот бабушка с дедушкой неспеша прогуливаются в парке, бережно поддерживая друг друга за локти...

И почему она раньше не замечала этих простых вещей, из которых по крупинке строится человеческое счастье? Оно ведь всегда было так незримо близко! Но "Лицом к лицу лица не увидать", - так навязчиво сейчас крутились в её просветлевшем мозгу строчки поэтов и писателей, полюбившихся ей в этих больничных стенах,- "Большое видится на расстоянии".
На расстоянии... Она теперь знала, что преодолела весь этот путь ради того, чтобы увидеть Землю с неземной высоты...чтобы увидеть жизнь, отразившуюся в глазах смерти.
Вернуться бы скорее обратно!

Пронзившее мозг и тело прозрение вихрем рвалось из её груди! Она готова была кричать всему миру о том, что такое жизнь в своем прекрасном естестве, но этот крик сухим комком застрял где-то в области легких... изможденное тело не в силах было издать ни единого звука.


Звонкое цоканье каблуков в коридоре, прекратившееся около двери её палаты, заставило невольно прислушаться.

«Доктор, как она?» - еле расслышала она родной тревожный голос своей милой Мамы.
- Я больше не в праве обнадеживать Вас - два дня от силы. Огромного Вам терпения.


***
На прозрачной синеве июльского неба зажигались мерцающие светодиодные лампочки — звезды. Дыхание уходящего дня парным воздухом наполняло каждый уголок палаты № 92,  вчера ставшей для него родным домом и последней надеждой.