Переполох, глава 5

глава 5


 В Гастинг-Холле Генри с удовольствием встретился снова с братьями Грей, приглашённым леди Валентайн по просьбе леди Эммы, и с огорчением отметил присутствие на ужине преподобного Хоккинса. Впрочем, того посадили на самый конец стола, рядом с компаньонкой хозяйки, и остальные были избавлены от сомнительного удовольствия выслушивать банальности, высказанные поучительным тоном.

 — Говорят, что снег в этом году ляжет рано, — проговорила леди Валентайн.

 — Возможно, миледи. Впрочем, десять лет назад лето было холодным и дождливым, зато зима необычайно мягкой, — заметил Эндрю.

 — Думаете, что в этом году это может повториться? — поинтересовался Генри.

 — Не думаю, кузен. К тому же, я предпочла бы холодную зиму. Когда она тёплая, на улице сыро и слякоть. Я же предпочитаю лёгкий мороз.

 — Кузина Эмма права, лучше гулять, когда щёки слегка щиплет морозцем, чем ёжиться от пронизывающего ветра.

 — Именно так, кузен. А вы слышали, что у лорда Фолкерка наконец-то появился наследник?

 — Что вы говорите! Это после шести-то дочерей! — удивлённо воскликнул Эндрю.

 — Да, бедный лорд Фолкерк, один среди стольких женщин, — засмеялся Генри.

 — Они на редкость красивы, — заметила Эмма, в глубине души завидующая ярким леди Фолкерк.

 — И лорд Фолькерк настолько богат, что ему не составит труда дать всем девочкам хорошее приданое, — закончила леди Валентайн.

 — Господь воздаёт каждому по его заслугам, и лорд Фолкерк не исключение, — поговорил Хоккинс.

 — Вы слышали, что лорд Хамвэй скончался? — спросил Генри, узнавший об этом из свежих газет, которые, как он был уверен, в Гастинг-Холл ещё не дошли.

 — Боже милостивый! Лорд Хамвэй скончался? Когда? — воскликнула леди Валентайн обожавшая такие вести.

 — В день святого Луки*, миледи.

 — Вот как! И кто теперь получит его состояние? Насколько я помню, прямых наследников у лорда Хамвэя не было.

 — Говорят, миледи, что наследницей объявлена Кларисса Аскот, внучатая племянница покойной леди Хамвэй.

 — Вот как… я слышала о ней только хорошее, — проговорила леди Валентайн.

 «Ещё бы! Девочка-то воспитывалась в монастыре! Жаль, что я бесплоден, мог бы попытать счастья», — подумал Генри.

 — Завидная невеста, не правда ли, Генри? — с намёком проговорила леди Валентайн.

 — Увы, миледи, в завещании лорда Хамвэя был дополнительный пункт, мисс Аскот должна выйти замуж за сына лорда Барроу.

 — А! Старый друг, насколько я знаю. Повезло юноше, не так ли, дорогой племянник?

 — Ему уже тридцать шесть и он вдовец, — сухо ответил Генри.

 — А Клариссе, кажется, недавно исполнилось шестнадцать, — припомнила леди Валентайн.

 — Да, миледи, очень юная леди, очень.

 — Решение лорда Хамвэя взвешенное, ведь оставить огромное состояние и прекрасное поместье полное незамужних кузин и престарелых тётушек только в руках мисс Аскот невозможно. С управлением лучше справятся мужские руки. Лорд Хамвей сделал прекрасный выбор.

 — Совершенно с вам согласен, миледи.

 Сообщение о смерти малознакомого лорда мало волновало Генри, и хоть многие аристократы были знакомы, лорд Хамвэй и лорд Олбрайт встречались всего лишь однажды. Зато его заинтересовало, куда незаметно исчез Энтони. Генри заметил лишь, как юноша выскользнул из курительной, и постарался проследовать за ним. Непонятно почему, лорду Олбрайту вдруг вспомнилась сегодняшняя встреча с незнакомцем в гостинице.

 Энтони он нашёл на улице, в маленьком дворике у чёрного хода. И был юноша не один: его поджидал тот самый мужчина, с красным обветренным лицом. В том, что это именно он, Генри убедился, когда мужчина на мгновенье вышел из тени.

 — Принёс?

 — Нет. Прошу вас, подождите немного, у меня сейчас нет денег.

 — Я не могу ждать.

 — Прошу вас, я всё заплачу, только дайте мне время!

 — Нет, милашка. Я приду через неделю, в это же время, и ты заплатишь мне всё, понял, милашка? А если не заплатишь, о твоей тайне станет известно всем.

 — Я понял, я заплачу. Пожалуйста, уходите!

 — В субботу, в это же время!

 Незнакомец растворился в темноте, а Эндрю всё стоял, прислонившись к стене, и до Генри донеслись тихие всхлипывания.

 — Господи, помоги мне, господи… — услышал лорд Олбрайт, но выходить и утешать не спешил, сначала нужно было разобраться, за сокрытие какой тайны платил скромный юноша из хорошей семьи. Он шевельнулся, под ногой что-то негромко хрустнуло, и юноша замер, вскинул голову, вглядываясь в темноту.

 — Кто здесь? — дрожащим голосом спросил Энтони. — Отзовитесь!

 Он ещё немного подождал, присматриваясь, но потом решительно повернулся и направился к дому. Входная дверь приоткрылась, пропуская узкую полоску света от газового фонаря в прихожей, и снова стало темно. Генри ещё постоял, раздумывая, не обратиться ли за помощью к Эндрю Грею, ведь что-то же старший брат знал, не зря в гостинице они оба узнали краснолицего. Но как выяснить кто это такой, не привлекая внимания, Генри пока не знал, тем более, что это не его тайна. И что теперь делать, ведь он почти решился просить руки Энтони? Насколько ужасна эта тайна? Может быть и так, что одним людям какой-то незначительный проступок кажется ужасным преступлением, а на самом деле не стоит выеденного яйца.

 Другое дело, если это наносит ущерб репутации Энтони, но тот не девушка, вопросы обязательного сохранения девственности не стоят. Приятно, когда именно ты первым вводишь супруга в мир чувственных наслаждений, однако, для Генри этот вопрос никогда не был принципиальным. Повторим, это не девушка, родить бастарда не сможет. И в то же время Энтони гораздо приятнее Алекса, прожить с ним жизнь много лучше, а состояние они принесут почти одинаковое. Пожалуй, стоит по своим каналам узнать, что скрывает юноша, и чем это грозит. Генри задумался и не заметил, что продрог до костей, пока зубы не стали выбивать дробь. Пришлось идти домой и, извинившись перед остальными, сразу направиться в свою комнату, попросив Тома приготовить горячую ванну.

 Камердинер подливал из кувшина воду, рассказывая, что узнал о пяти годах, в течение которых скромная Мэри Уэст стала яркой Матильдой Стар.

 — Сначала она поехала в Роллесби, где прожила в доме мистрис Айр всю зиму. Снимала меблированные комнаты с отдельным входом.

 — Это недёшево, — заметил Генри.

 — Именно так, милорд. Кто платил за неё, я пока не выяснил, но уже сейчас понятно, что её собственных средств на это бы не хватило.

 — А у неё они были?

 — К сожалению, должен сказать, милорд, что моя сестра начала свой грешный путь с кражи. Мэри похитила все деньги, накопленные отцом для покупки собственной фермы, и заодно не погнушалась забрать обручальные кольца родителей.

 — Боже милостивый, и эта женщина готовится стать новой графиней Виртен!

 — Увы, милорд. Думаю, что вы не раз ещё повторите эти слова.

 — Ты прав, Том… скорее всего, ты прав!

 — Я смог узнать, что время от времени к ней приходили мужчины, двое, по словам соседей. Разные и они никогда не встречались.

 — Скорее всего, они и содержали вашу сестру.

 — Думаю, так оно и есть, милорд.

 — Это всё?

 — Нет, милорд. Мэри прожила в доме мистрис Айр до марта и уехала в первый день после Пальмового воскресенья**.

 — А те мужчины? Они не противились отъезду?

 — Нет, милорд. Мистрис Айр сказала, что один из них к тому времени не появлялся почти месяц. А вот второй помогал Мэри с переездом.

 — Понятно. Куда она отправилась, ты не узнал?

 — Пока нет, милорд. С вашего позволения, я взял на себя решение нанять сыщика. Плата за сведения о Мэри будет составлять десять серебряных.

 — Молодец, Том. Я выплачу эти деньги, если сведения будут точными. С датами, именами и адресами.

 — Благодарю вас, милорд, но мы не возьмём этих денег. Мой отец сказал, что это наша вина, и нам исправлять то, что сейчас происходит. Мэри Уэст недостойна быть графиней Виртен.

 — Что ж, Том, я не буду настаивать, но знай, что если понадобится помощь, ты должен сразу обратиться ко мне.

 — Разумеется, милорд. Мы с отцом ещё подумали вот над чем: если вы нанимаете сыщика, то он и попросит плату с вас, как с благородного человека, и не в серебре, а в золоте. Мы же скромные люди, небогатые, с нас и серебра достаточно.

 — Хитрецы… — протянул довольный Генри.

 — Милорд, я помню вашу доброту. Если бы вы тогда не взяли меня камердинером, моя семья стала бы голодать, ведь сестра своей кражей едва не разорила нас. Только благодаря жалованью, что вы платили мне, отец смог оплатить аренду. А потом вы дали хорошие рекомендации и родители смогли переехать в поместье Виртен.

 — Ну что ты, Том, — смутился Генри, даже не знавший, что пара незначительных, с его точки зрения поступков, так помогла семье Уэст.

 Ему действительно был нужен камердинер, Том же просто понравился опрятным внешним видом, правильной речью и приятными манерами. А написать рекомендацию хорошему арендатору вообще ничего не стоило.

 Вода остыла, а Том к тому времени уже успел сервировать лёгкий ужин — Генри отговорился, что ему нездоровится. Остаток вечера он провёл у камина, вяло раздумывая кому написать в первую очередь, чтобы выяснить тайну Энтони. И заодно поискать компрометирующие документы на Матильду Стар — помощь Тома, это хорошо, но хватит уже полагаться только на неё. Но все эти намерения пришлось отложить: ночь же прошла беспокойно, Генри знобило, нос к утру оказался совсем заложен, и утром он не спустился к завтраку, надеясь, что к обеду ему станет легче, но надежды не оправдались, и вечером встревоженный Том попросил леди Валентайн вызвать врача.
 Прибывший в срочном порядке доктор Пак диагностировал лихорадку и велел оставаться в постели. Прикроватный столик украсили баночки с лекарственными пастилками и пузырьки с микстурами, а Том стал проводить в комнате хозяина дни и ночи напролёт, постоянно протирая пышущее жаром тело лорда Олбрайта тряпицей, смоченной в воде с уксусом.

 Леди Валентайн навестила племянника, посидела у постели несколько минут, выразила своё сочувствие и удалилась. Зато Эндрю, за небольшое время успевший сдружиться с Генри, частенько навещал больного, передавая остальным вести о его состоянии. Как-то незаметно получилось, что спокойный лорд Олбрайт стал несомненным лидером в небольшой молодёжной компании, и его болезнь огорчила всех.

 — Как он? — с тревогой спросила леди Эмма, стоило Эндрю только войти в гостиную.

 — Без изменений, леди Эмма, даже не представляю, где он мог так заболеть?

 — Мы почти попали под дождь, сэр Эндрю, помните, когда ходили в деревню?

 — Конечно, помню, но никто из нас не заболел, а лорд Генри лежит в лихорадке уже третий день.

 — Это так ужасно, заболеть вдали от дома, — проговорил Хоккинс. — Как было бы прекрасно, если бы за лордом Олбрайтом ухаживали руки доброй супруги? Это господь намекает, что не стоит затягивать с заключением брака. Вот я…

 — Мой племянник в добрых руках, — прервала рассуждения пастора леди Валентайн. — За ним хороший уход, и дом ему не чужой. Я люблю Генри и искренне желаю ему выздоровления.

 Энтони молчал, вспоминая тот злополучный вечер, когда он простоял на холодном ветру чуть не полчаса, дожидаясь ненавистного шантажиста. Но, зная характер Патрика, Энтони накинул на плечи тёплый плащ. А если там, в темноте, был именно лорд Олбрайт? Ведь он наверняка вышел на улицу раздетым и вполне мог простыть на холодном ветру. Но тогда это означало, что он слышал разговор Энтони с Патриком и знает, что юноша платит деньги шантажисту. Что же делать? Лорд Олбрайт понравился Энтони, и если бы тот просил его руки, то не получил бы отказа. А выйдя замуж, юноша уже мог не опасаться шантажиста, во-первых, вопрос о девственности уже бы не стоял, а сыграть невинного в постели он, несомненно, сумел бы. Но сейчас — сейчас он стоит на грани разоблачения. И если кто-то узнает постыдную тайну младшего сына лорда Грея, то его ждёт даже не монастырь, а каторга.

 Энтони опустил ресницы, пытаясь скрыть смятение и ужас от предстоящего, но брат всё же заметил и, улучив минуту, присел рядом.

 — Он приходил?

 — Да, тем же вечером. Я встречался с ним у чёрного хода.

 — Тебя никто не видел?

 — Нет, Эндрю. Вся прислуга была уже внизу. Я сам отпирал двери.

 — Что он хотел? Снова денег?

 — Да! И сумма увеличилась. Эндрю, что мне делать? Он требует уже не пять, а десять золотых.

 — А что ты хотел, глупый мальчишка? Он узнал то, что не должен был. А теперь его аппетиты растут, и будут расти дальше, пока он не вытянет у тебя всё.

 — У меня уже почти не осталось средств, я отдал всё, что выдавал отец на карманные расходы. Всё, до последнего медяка!

 — Я дам тебе эти деньги, но это в первый и последний раз, Энтони. Тебе нужно решить этот вопрос.

 — Но, как? Как я решу? Что мне делать?

 — А сдать полиции?

 — За что? Эндрю, он чист перед законом, его даже в бродяжничестве не обвинить. А то, что Пат…

 — Без имён, Энтони, без имён!

 — То, что он требует денег никто, кроме тебя не знает.

 — Никто? Ты уверен?

 — Уверен… — Энтони снова вспомнил, что в темноте заднего двора кто-то был. А если это действительно лорд Олбрайт.

 — Ты точно уверен? А лорд Генри не мог слышать вашего разговора?

 — Не думаю…

 — Где-то же он простыл… и очень сильно. Лорд Олбрайт явно находился на холоде долгое время. Подумай, Энтони, очень тебя прошу.

 — Нет, Эндрю, думаю, что — нет.

 — Ну что ж, будем считать, что это так.

 ___________________
 * День св. Луки (евангелиста Луки) – 18 октября.
 ** Вход Господень в Иерусалим — Вербное (Пальмовое) воскресенье.