В. Кальпиди в галерее Х-макс Уфа

Живыми классиками жизнь меня не баловала: Петров, Фетисов, Мальцев на льду уфимского дворца спорта, Безруков, кубарем катавшийся в давней постановке «Табакеркой» Гольдони по какой-то из сцен разделённой «Таганки», София Ротару, поразившая реальными нано-размерами на контрасте с голосом и с собой телевизионной, из литераторов - Мустай Карим, вот, пожалуй, и всё. Тем интереснее обещала быть встреча.
Судьба современных классиков незавидна: их поклонники немногочисленны, творчество широким массам неизвестно, перспективы остаться в вечности, да что там, даже в антологии поэтов 20-21 века, изданной лет так через 50-100, туманна. Необходимо тщательно собирать крупицы невеликой славы, печатать с помощью спонсоров небольшими тиражами свои книги, «авось да небось» (с) куда-нибудь и выведет кривая судьбы одно-два твоих стихотворения, отлежавшихся в смутное поэтическое время на полках деревенских и нью-йоркских библиотек.
Что не понравилось? Рекламная компания книги просто чудовищна. И вина в этом, как я понимаю, не автора, а издательства М. Волковой, логотип которого красовался на всех видеоматериалах встречи. Однообразное восхваление друзьями, переводчиками, соавторами и профессиональными исполнителями творчества автора надоедало со второго-третьего ролика. Нужно быть настоящим поклонником, чтобы после такого неумело-агрессивного прессинга всё-таки купить какую-либо из отрекламированных книг. Ни одного (!) рассказа читателя, не входящего в «ближний круг» автора. Понимаю, что читатели не читают современную поэзию, но не до такой же степени! Соврать Срежиссировать было решительно нельзя?
Заинтересовало и порадовало видеотворчество. Значит я в тренде и мейнстриме: расчет чередовать аудио и видео воздействия на читателя/зрителя не случаен, борьба за пораженного клиповым сознанием индивидуума продолжается и я на этом пути не одинок. Организация вечера так же заслуживает моего дилетантского внимания и похвалы: короткие блоки авторского чтения стихов удачно разбивались видеоматериалами, музыкальным оформлением, рассказом о жизни и творчестве автора. Одна моя мысль потребовала опубликования: а почему бы не вставить в ткань вечера чтение авторских стихов кем-то из местных поэтов или любителей словесности? Оживляжь гарантирован и давно опробован, как включение местного жителя в труппу гастролирующего театра в глухой купеческой провинции.
О творчестве. Поток сознания, частично зарифмованный, более-менее удачно выдающийся за современную поэзию меня давно не привлекает. Таким мне и показалось творчество г. Кальпиди при первом беглом прочитывании. Не лучше и не хуже многих. Прочтение стихов автором многое добавило к первоначальному впечатлению. Стихи звучали мрачно, агрессивно, по-мужски. Это тем более удивительно, что лирический герой автора – мужчина женственный, нежный, страдающий от причиняемых ему окружающими и судьбою неприятностей, как это говорится «самый несчастный» (с). Темы – обычные: любовь, смерть, смерть, смерть, смерть любимой женщины, нелюбимой, бомжа, мироздания. Казалось бы вот-вот и «умерли все», но автор не так безжалостен и где-то на обочине его творчества продолжает существовать вздыбленная природа и отрихтованный жизнью человек. Хотя, как на этом вечере объяснили виртуальные друзья автора, это может уже быть и загробным существованием и я зря вас обнадёживаю.
Любимое и наиболее часто употребляемое слово автора: «стрекоза» и производные от него. Даже лирического героя в чём-то можно назвать «стрекозлом» за его нерешительную нежность и агрессивно-бессильное разочарование в жизни. Идеологически автор так и не созрел (см историю в его биографии об отчислении из института за «идеологическую незрелость»): выбор между Александром и Владимиром Ульяновыми в пользу первого никак ситуацию не проясняет. «Мученик» заведомо презентабельнее «тирана». Такой выбор ничего не говорит о идеологии, скорее о наличии среднестатистической способности к состраданию «к падшим»(с). Еще одна тема, часто звучавшая в этот вечер: деньги. Деньги шуршали, становились насекомыми, покупали себе народ (для опытов). Из таковых поэтических намёков можно смело сделать вывод что тирания денег автору так же претит, как и тирания какой-либо идеологии. Вырисовывается типичная война всех против всех, бушующая в головах до, во время и постсоветской интеллигенции. «Если бы усы Ивана Ивановича, да к трусам Петра Петровича…» (неточная цитата). А пока, в ожидании «золотого века» - маленький мирок, мелкие страсти, мелкие радости? Не из этого ли и вырастает современная мелкая поэзия? Не поэтому ли её не читают и не будут читать? Вообщем о зрелой идеологии или хотя бы сформировавшемся мировоззрении говорить не приходится, типичная интеллигенщина, беспомощность, привычно обосновавщаяся там, куда не проникает не то, чтобы ветер перемен, а даже сквознячок из открытой в реальный мир форточки.
Информативными, несмотря на упорные попытки забить дискуссию своими вопросами, со стороны журналистки или прикидывающейся таковой особы, получились вопросы-ответы. Поэт, со слов автора, не пророк, в творчестве он решает свои личные или личностные проблемы, но одно из высказываний автора хотелось бы распространить в сердца и умы околопоэтической публики: изменённое сознание не помогает творить. Помнится одна из уфимских культуртреггеров утверждала обратное и требовала от художников частых отлучек, а то и постоянного проживания в мире грёз. Диссонанс в стане носителей современной художественной мысли не может не радовать. Значит современный творец всё-таки имеет право творить трезвым!

30.09.15