Favlos amartia. Глава 2

     По ясному небу, словно корабли по морской глади, величественно плыли густые сизые облака, сквозь которые пробивались золотистые лучи утреннего солнца. Воздух был наполнен влагой и свежестью недавнего дождя.
     Город медленно просыпался. 
     Гордо выпрямив спину и приподняв голову, констебль Межуа шагал по мостовой к месту своей службы, ударяя по серой брусчатке металлическим наконечником трости. Чёткая и ритмичная мелодия ударов, наполненная смелостью, решимостью и стремлением вершить подвиги на благо человечества, разносилась по улице и отражалась эхом от стен окрестных домов. Сон тех их жителей, что ещё не соизволили проснуться, вероятно, был нарушен. Впрочем, как и в любое другое утро буднего дня: констебль никогда не опаздывал на работу. И каждое утро был полон гордости, отваги и желания вершить великие дела, стоя на страже правопорядка.   
     Господин Межуа бросил резкий взгляд на куранты. «Ещё тридцать минут», – мелькнула мысль в его голове. – «Успеваю». 
     Констебль Межуа слыл человеком  педантичным и настойчивым. Любое дело, за которое бы он не взялся, обречено было быть раскрытым. Поэтому в полиции никто не сомневался в том, что только он может разобраться в сложной и запутанной ситуации, с которой им пришлось столкнуться.
     Талантливый и перспективный страж порядка поднялся по гранитным ступеням и вошёл в здание. Оказавшись внутри, он тяжело вздохнул: его мозг нежно гладила мысль о том, что он не опоздал на важную встречу. И волновала мысль о самой встрече.
     Жильбер Межуа мерил шагами зал, время от времени поглядывая то на запертую дверь главы полиции, то в окно, то на карманные часы, нервно доставая их из-за пазухи.
     «Десять», – заключил господин Межуа. Его сердце забилось чуть чаще, а поток ясных и последовательных рассуждений сменила гуща аморфных мыслей, из которой выплывали на поверхность «может, они спешат», «может, он уже здесь и скоро появится», «может, он забыл?».
     Десять двенадцать. На лбу констебля выступили капли пота. Он глубоко вздохнул и стал шагать ещё чаще.
     Десять двадцать четыре. Густые усы констебля, переходящие в бакенбарды, тревожно шевелились. Глаза, полные отчаяния, смотрели в сводчатое окно. Город уже окончательно проснулся. А он, выдающийся сыщик, до сих пор не приступил к работе и ждёт человека, который возможно и вовсе…
     – Доброе утро! – поприветствовал его с порога глава городской полиции Франк Моленар. – Покорнейше прошу прощения за то, что заставил Вас ждать.
     – Ваше превосходительство, – констебль выпрямился, щёлкнул каблуками и задрал подбородок, демонстрируя офицерскую выправку. – Моё почтение, – сказал он и поклонился.
     Межуа испытывал страх, смешанный с благоговением. И хотя он всячески стремился показать стойкость и хладнокровие, дрожащий блеск его глаз говорил о волнении.
     Моленар же спокойно, без лишней учтивости протянул руку своему гостю.
     Ключи зазвенели в замочной скважине.
     Франк Моленар вошёл в свой кабинет, жестом позвав за собой Жильбера Межуа. Повесив на вешалку плащ и предложив своему гостю сесть, он расположился на рабочем месте и начал беседу, ради которой и позвал к себе констебля.
     – Итак, господин Межуа… Что Вам известно об этом деле?
     Жильбер покряхтел, выкраивая время, дабы собраться с мыслями. Он опасался ударить в грязь лицом перед начальством, но ещё больше – утратить образ живой легенды уголовного розыска.
     – Маньяк, – Жильбер сделал стратегическую паузу, осторожно начав речь с лаконичных и однозначных фраз. – С неясными мотивами.
     Моленар широко раскрыл глаза, скривил рот и одобрительно кивнул, закуривая трубку. А Межуа тем временем продолжил:
     – Оставляет… следы. Можно даже сказать, подписывает свои преступления. Но никто из жертв не видел его лица. Совершая преступления… Угрожает физической расправой.
     По пристальному взгляду Моленара Меужа понял, что должен уточнить эту деталь:
     – Угрожает шпагой, саблей, мечом, кортиком и… Алебардой,  – произнёс он, замедляя речь с каждым словом и приподняв брови.
     Межуа прекрасно понимал, что последнее звучит несколько нелепо, но так действительно было написано в деле.
     Моленар, в свою очередь, прекрасно понимал сомнения констебля и поспешил развеять их:
     – Совершенно верно. Его жертвы дают оружию, коим он угрожает, разные названия, но, к счастью, хотя бы описывают его всегда одинаково, – Моленар развёл в воздухе рукой, державшей трубку. – Почему?
     Межуа не знал, что ответить, посему предпочёл промолчать.
     – Потому что не разбираются в оружии, – ответил на свой же вопрос Моленар. – Впрочем, ничто их к этому и не обязывает. Так что же нам делать. Что нам делать?
     – Найти и наказать преступника, – робко произнесла живая легенда уголовного розыска.
     Моленар усмехнулся, и его лицо озарила радостная улыбка.
     – Если бы это было так просто, – произнёс глава полиции и сделал паузу, всё ещё продолжая ухмыляться. – Я бы не тратил ни Ваше, ни своё время.
     Моленар обречённо вздохнул, формулируя продолжение своей речи. 
     – Более сотни жертв. Это только то, что нам известно. И никто… Никто не обратился в полицию.
     – Почему?
     – Проблема в том, что далеко не все считают его преступником. А даже те, кто считают, не горят желанием воздать ему по заслугам. Мы и сами не знаем, можно ли классифицировать эти деяния, как преступления, – Моленар проигнорировал заданный ему вопрос. – Совершая их, преступник… Будем пока называть его так. Преступник угрожает. Преступник обещает убить, если жертва не подчиниться ему. Затем преступник унижает честь и достоинство жертвы. А после, – Моленар состроил удивлённую гримасу. – Преподносит подарки.
     Глава полиции сделал затяжку и спросил:
     – Что делает жертва?
     Не ожидая ответа на риторический вопрос, он снова ответил себе сам:
     – Испуганная жертва покорно выполняет требования преступника, после чего принимает дары и продолжает свой путь. Как правило, по тёмному безлюдному переулку. А потом? Потом вдохновенно рассказывает об этом своим знакомым! После этого одна часть задаётся вопросом: «Куда смотрит полиция?» – а другая мечтательно ищет встречи с этим… С этим маньяком.
     Моленар пристально взглянул в глаза констеблю, затем, поддавшись эмоциям, ударил кулаком по столу:
     – Вы представляете?!
     Взяв себя в руки, глава полиции спокойно продолжил:
     – Я не прошу Вас сажать его в тюрьму или отправлять на гильотину. Для начала просто узнайте, кто он, и что им движет. Наше счастье, если мы имеем дело с простым душевнобольным.  Преступления это или нет, они должны прекратиться. Нельзя, чтобы такие безобразия творились на улицах нашего города, а потом обсуждались на рыночной площади. Иначе всем нам придётся искать новую работу. Небезызвестный господин Рихтер лично заинтересовался этим делом, желая подключить к нему жандармерию. Надеюсь, Вы меня поняли, господин Межуа.
     – Так точно!