Брат

        «Гуляли всей семьей перед чаем. Со вчерашнего Харитонов готовит нам еду, провизию приносят раз в два дня. Дочери учатся у него готовить и по вечерам месят муку, а по утрам пекут и хлеб! Недурно!» - он отложил перо, отодвинул пузырек с бледно-серыми чернилами и откинулся на спинку стула, вспоминая ароматный дух хрустящего утреннего хлеба.
         Погода была чудесной, но было душно, особенно по ночам. Запахи июньского сада были приятными и поднимали настроение. В это время он почему-то вспомнил о человеке, находящемся сейчас далеко от этого места. Именно от него зависела судьба его и его семьи. Где-то в глубине души стало появляться неприятное чувство тревоги, связанное с ним. Это чувство было заглушено фразой самому себе – «На все воля Божья…».
         В тот же день, далеко от этого места, усталый человек отрывисто и спешно зачеркивал остро отточенным карандашом отпечатанные на машинке слова, исправляя некоторые из них своим мелким неразборчивым почерком. Время от времени он отхлебывал остывший чай из стакана.
         Отложив исправленный документ, он встал, походил по своей давней привычке взад-вперед по комнате и присел на кожаный диван. Прикрыв глаза он вспомнил такой же день, много-много лет назад… Июньским  днем он, вместе с братом удил рыбу на реке. Клевало неплохо, вдвоем они нанизали на тонкую и длинную ветку ивы довольно приличное количество плотвы. Когда он стал нанизывать очередную пойманную братом рыбу, стоя по колено в воде, один край ветки выскользнул из рук и вся рыба упала в воду. Часть ее тут же ожила и уплыла, а часть всплыла кверху брюхом.
         – Эх ты, растяпа! - весело сказал брат, помогая собирать рыбу. Рассказывая об этом за ужином, брат корчил смешную растерянную рожицу, изображавшую его в момент конфуза и несильно трепал его по кудрявой голове. Он был очень добрый.
         Слегка улыбнувшись, человек открыл глаза, прервав тем самым приятные детские воспоминания. Тут же его мысли перенеслись в холодный майский день, когда его брата не стало. Гримаса боли исказила его лицо, но он тут же взял себя в руки. С годами эта боль не утихала. Он жил с этой болью уже много лет. Когда ему было трудно, он мысленно разговаривал с братом и просил у него совета. Когда судьба ставила его перед выбором, он всегда выбирал тот путь, который бы выбрал его брат. Это потом скажут обратное.
           Резко поднявшись с дивана, он подошел к столу и зачеркнул весь текст документа со своим  правками, написал в верхнем углу – «Вопрос рассмотреть на месте», - замешкавшись на секунду, дописал два слова - «Возражений нет».
           Отдав бумаги секретарю и оставшись один в кабинете, он закрыл лицо руками, долго сидел в тишине. Затем, открыв нижний ящик стола, достал два старых, пожелтевших от времени документа. На первом документе, напротив имени его брата, от руки было написано одно слово – «Повесить». На втором документе, на прошении о помиловании, было также от руки написано «Отклонено решением Особого присутствия Правительствующего сената…».
            Эти два документа предшествовали той майской холодной ночи, близившейся к утру, когда обмазанная салом, еще теплая от тела предыдущей жертвы веревка, была накинута на шею студента естественного отделения физико-математического факультета Санкт-Петербургского университета Александра Ульянова. Молодой человек поцеловал протянутый священником крест и спокойно закрыл глаза, не зная, что через тридцать один год, в такой же предрассветный час, его любимый младший брат жестоко отомстит за него.
            - «Что?...» - переспросил Николай – В это время раздались выстрелы и палачи, обезумев от собственной жестокости, спешно и остервенело  стали опустошать маузеры. Подвал Ипатьевского дома, стал местом гибели семьи, виновной по мнению Володи, в смерти Саши.

03.10.2015