Судьбы народов - промысел Божий

    - Ну, чего тут у вас чинить-то надо?

  Степаныч, по всему было видно, относился к типу людей, которым что и когда чинить - без разницы. Важен сам процесс.

Позёвывавший Валера повёл его вниз.

- Что за агрегат? - спросил Степаныч, усаживаясь перед аппаратурой.

- Вот это, собственно говоря, и хотелось бы выяснить.

Милицейский технический гений уверенно включил прибор. Валера, с робким трепетом непосвящённого, наблюдал из-за спины.

- Так, - пару минут пощёлкав тумблерами, подвёл первый итог Степаныч. - Пока ясно одно: чем-то вся эта хрень воздействует вон туда.

Он ткнул пальцем в застывшую на мониторе картинку каморки с топчаном.

- Тебя как звать-то? - спросил между делом техногений, доставая сигареты.

- Валерием.

- Меня можно просто - Степаныч. Так вот Валера, тут без бутылки не разберёшься, - он многозначительно посмотрел на Быстрова, - но моё чутьё мне подсказывает, кроется здесь что-то интересное. Так что, давай, дуй за топливом.

Ближайший продуктовый находился на выезде из посёлка. Капитан, пересчитав наличность, купил бутылку весьма умеренного по цене пойла, хлеба и колбасы. Степаныч, судя по всему, тип старой закалки, авось не загнётся.

"Тип" к бутылке отнёсся индифферентно, видимо, в его шкале ценностей спиртное занимало не верхнюю строчку. Остограмившись, он принялся жевать предложенный Быстровым бутерброд, одновременно работая с аппаратурой и давая Валере пояснения.

- Сдаётся мне, здесь что-то, связанное с преобразованием энергии, электромагнитными полями и попыткой создать торсионный генератор.

- Для чего? - спросил Валера.

- Хороший вопрос. А это что за цифры? - Степаныч показал на даты в углу монитора.

- Даты какие-то.

- Да я и сам вижу, что даты. Ёксель-моксель! - он почти с испугом посмотрел на Быстрова. - Слушай, а водка-то не левая?

- В магазине вроде брал. А что такое?

- А то, что похоже всё это на машину времени, вот что!

Степаныч опять погрузился в исследование аппаратуры, что-то там настраивая и переключая.

- В магазине говоришь? Так, это у нас что? А директор магазина обозвал меня свиньёй. Все подумали свинина, встали в очередь за мной. А ты говоришь в магазине!

Валера, недоумевая, посмотрел на Степаныча. " Все что ли техно и прочие гении слегка больные на голову?"

Аппаратура внезапно загудела, замигала всеми своими огоньками. Изображение соседней комнаты на мониторе стало ухудшаться, пока весь экран не заполнила рябь.

- Валера, а ну-ка сгоняй, посмотри, чего там творится. Только смотри осторожней! - скомандовал Степаныч.

В комнате, в обитой деревом стене была самая настоящая дыра, откуда тянуло холодом. Капитан достал пистолет и двинулся к ней.

- Валера, назад, мать твою растак!

Это орал Степаныч. Его зычный голос пробивался сквозь толщу бетонных стен. Опер инстинктивно сделал шаг назад. Через какое-то время в комнате стало что-то происходить, отчего у Быстрова слегка закружилась голова. Внезапно дыра исчезла, как будто её и не было. Валера недоумённо пощупал стену руками. Может быть всё это бред, вызванный в воспалённом переработкой и недосыпом мозгу?

- Две минуты и семь секунд, - сказал Степаныч, когда опер вернулся в лабораторию.

- Не понял.

- Дыра, говорю, была открыта, две минуты и семь секунд.

Значит всё же не бред.

- Степаныч, а что за дыра-то?

Загадочно улыбаясь, тот посмотрел на капитана.

- Водка, значит, говоришь, не левая?

- Да я-то её вроде не пил.

- А чего ты туда ломанулся с пушкой-то?

- Привычка.

- Привычка, - передразнил Степаныч. - Не доведут они вас до добра привычки ваши. Дыра эта, как я понял, временная или пространственная. Ты бы, дурья башка туда влез, а она через две минуты и семь секунд возьми и закройся. И знаешь где бы ты со своим табельным оказался бы?

- Где?

- А вот здесь. - Степаныч быстро заработал клавиатурой, и на экране появилась карта какой-то местности. - Вот, смотри. Граница Чечни и Дагестана 29-го августа 1861-го года.

- Степаныч, хорош прикалываться.

- А ты следующий раз влезь туда, и посмотрим, кто прикалывается.

Он налил себе водки и сунул в рот сигарету, а Валера привалился спиной к стене.

- Подожди, подожди, значит, ты хочешь сказать, что прямо отсюда при помощи этой техники можно попасть в любое время?

- Я здесь ещё до конца не разобрался, так что не могу сказать, в любое или нет. Про опыты перемещения в прошлое я читал, а вот чтобы в будущее... Тут фотонный генератор нужен, а его, насколько мне известно, в природе не существует.

- Так-так-так, а ты можешь определить, куда последний раз до нас дыру эту открывали?

- Проще простого, в компьютере-то всё фиксируется. Вот, пожалуйста, 1 июня 1975-го года, город Лондон.

Валера лихорадочно размышлял. Чудик этот с саблей, которого сегодня повязали, уж точно не из Лондона двадцатипятилетней давности прибыл. И чутьё ему подсказывало, что Востряков тоже где-то в этих дырах бродит. Надо только выяснить, каким боком этот горе-телохранитель к чьим-то научным экспериментам приляпался? Скорей всего он лишь пешка в чьей-то большой игре. Операм вон даже про чудо-домик этот ничего с ходу выяснить не удалось, чувствуется рука Старшего брата.

- Короче так, Степаныч, аппаратуру эту на какое-то время надо законсервировать, она нам для следственного эксперимента понадобится. Так что давай, забирай флакон, а я тут всё опечатаю.

Степаныч посмотрел на аппаратуру, как на любимую женщину, с которой ему предстоит долгая разлука.

- Не раскисай. Как же я без тебя этим хозяйством управлять буду?

- Это, Валера, на Нобелевскую премию тянет. А где Эйнштейн?

- Хороший вопрос. Я бы тоже хотел знать на него ответ.

Они закрыли лабораторию, поставив лестницу на место

- Интересно, кому нужны эти тайны Мадридского двора? - ворчал техногений. - Об этом на весь мир кричать надо.

- Время, должно быть ещё не пришло, - философски заметил Валера.

- Выпьешь со мной?

- Спасибо, Степаныч, я сегодня не в форме. Как-нибудь в другой раз.

- Ну, как знаешь.

Они обменялись телефонами, и один из оперативников увёз техногения в Москву.

- Круто вы с ним, товарищ капитан, - заметил оставшийся парень, когда автомобиль скрылся за поворотом.

- Что я со всеми подряд пить должен?

- Всё-таки он полковник.

- Да иди ты?

- Честное пионерское. Начальник какой-то там лаборатории, она, говорят одна чуть ли не на всю Россию.

Немного подумав, парень добавил: - На всю Москву точно одна.

Так, надо ехать домой и ложиться спать, а то я скоро генералов по ранжиру строить начну.

В ОВД Северного посёлка, куда Быстров приехал на следующий день, царила атмосфера какой-то подавленности. Капитан отнёс это на счёт гибели товарища, завтра пройдут похороны, всё как положено: оркестр, салют, вдове жалкие деньги, которых вряд ли хватит, чтобы оплатить долги, если таковые имеются. А не быть их просто не может, при такой-то зарплате! В общем, чёрная, как дёготь, жизненная полоса и никто из милиционеров от подобного не застрахован, поэтому для бодрости и веселья оснований как будто нет. Но после разговора с Васей Шишкиным выяснилось, что причина не только в этом.

- Этот полевой командир контуженый напрочь! - с ходу начал жаловаться Вася. - Здесь часа три рычал и на всех бросался аки зверь голодный. Руки за спиной сковали, а он, сука, Кольке Морозову пол-уха откусил, Тайсон хренов! Пришлось его спецсредствами успокаивать.

- И что?

- И всё, - судя по тому, как нервно Вася мял пальцами сигарету, он был одним из непосредственных участников, разыгравшейся в стенах околотка драмы. - "Черёмухой на него побрызгали, а он возьми и окочурься! Врач потом сказал, реакция у него на газ какая-то редкая оказалась. Что тут, Валера, началось! Наше-то начальство вчера по инстанции об успехах доложить успело, вот и накликали на свою, да и на наши головы! Эфэсбэшники, прокуратура и все нашего тела хотят! Первые орут, что мы им своими топорными действиями хитромудрую комбинацию обосрали, которая, в случае успеха, могла бы в корне изменить ситуацию на всём Северном Кавказе. Прокурорские, тоже со своей колокольни по нам палят. В общем, ситуация, как на этом самом Северном Кавказе, иначе говоря, хреновая. Хоть рапорт пиши об увольнении. Ещё, сволочи, и Юрку припомнили.

- А кто он такой, этот полевой командир, хоть узнали?

- Да хрен его знает! Говорят, чуть ли не знаю какая там рука самого Басаева.

Они выпили по чашке кофе, и Вася, выплеснув эмоции, начал делиться с Быстровом информацией.

- Тот труп в дорогом прикиде опознался. Некий Максим Дьячков, погоняло у него ещё Хирург.

- Постой, постой, что-то знакомое.

- Лет семь-восемь назад засветился в бандитских кругах. Может, помнишь, начальник кредитного отдела "Мосэнергобанка" пропал?

Быстров снисходительно посмотрел на молодого опера.

- Ты, Вась с какого года в органах?

- С 95-го, а что?

- А дело это в 93-м нашему управлению массу неприятностей стоило. Я, правда, тогда другими делами занимался.

Начальник кредитного отдела Абдулшарипов пропал где-то в ноябре 93-го. В те мутные от обилия всякой грязи времена, заведовать кредитами было так же опасно, как и заниматься разминированием. Ошибиться можно было только один раз. Видимо, этот Абдулшарипов и ошибся, а может быть, кто-то более хитрый заставил взять его чужую ошибку на себя. Так или иначе, он холодным ноябрьским вечером с работы ушёл, а дома так и не появился. Какое-то время оперативники полагали, что сбежал. Хапнул сколько смог и сбежал, тогда многие, кого судьба у какой-никакой кормушки рядом посадила, так и делали. Но в ходе дальнейшего расследования, опера всё больше и больше склонялись к тому, что Абдулшарипова просто убрали. У криминальных структур в те времена в ходу была операция под кодовым названием "Кабанчик". Нужного человека в банке откармливали на убой. Естественно этот самый убой проводился не из пристрастий к каннибализму, а просто для того, чтобы обрубить концы. Максим Дьячков проходил сначала одним из подозреваемых, затем, благодаря собственной изворотливости, перешёл в разряд свидетелей. Кстати, начальника кредитного отдела так и не нашли, в смысле ни его самого, ни всего, что от него осталось. Ну и как говорится, нет тела - нет дела.

- Ну, а парень этот, чеченец,, как он?

- Звонили сегодня в больницу, говорят, пришёл в себя. Ребята к нему завтра поедут.

- Ну, ты меня держи в курсе, ладно?

- Договорились.

Вернувшись в Москву, Быстров пошёл в библиотеку и попросил литературу по истории Северного Кавказа. Он что-то смутно помнил из школьной программы по кавказской теме; Лермонтов, Лев Толстой. "Злой чечен ползёт на берег, точит свой кинжал." И только этим осенним вечером, сидя на кухне, вливая в себя одну чашку чая за другой, выкуривая иногда сигарету, преодолевая страницу за страницей понял, что это огромный пласт в русской истории. Почти триста лет русские завоёвывали Кавказ. Какие страсти бурлили все эти триста лет! Мужество и героизм, трусость и предательство. Валеру удивляло то, что горцы столько лет отстаивающие свою независимость и свободу, не признававшие никакой посторонней силы и внешнего вмешательства, допускали у себя страшное рабство, когда людей считали хуже скотов. Сосед мог похитить соседа и выгодно продать его. Гипертрофированная любовь к свободе уживалась с алчностью. Чеченцы по своему характеру ассоциировались у Быстрова не с волками, которых они изображали на своих знамёнах, а с кошками. Не хотят подчиняться никому, но, выпрашивая лакомство, будут настойчиво тереться о ногу, а получив желаемое, тут же повернутся к дарителю спиной. Надо обладать поистине русским терпением, чтобы ужиться рядом с таким народом. Американцы, обвиняющие нас в геноциде, случись им столкнуться с чеченцами, а не с доверчивыми индейцами, уж точно не церемонились бы. Либо резервации, либо тотальное уничтожение, а учитывая характер горцев, скорее всего последнее. В 1859-м году Восточный Кавказ был покорён, хотя банды абреков гуляли аж до самой Первой мировой. То есть в 1861-м году на границе Чечни и Дагестана военных действий не велось и было относительно спокойно. Хоть это радует. Эх, Игорёк, в каких временах ты затерялся?

. . .


Дакаева, капитан узнал сразу. Парень лежал на больничной койке, закинув руки за голову и глядя в потолок. Голова была забинтована, и белизна бинтов подчёркивала смуглость лица. Врач сказал Быстрову, что у парня средней тяжести контузия и многочисленные осколочные ранения, но страшное уже позади. То есть жить будет полноценной жизнью, хотя критерии полноценности у каждого свои.

- Здорово, джигит! - приветствовал Валера раненого.

Тот на пару секунд задержал на опере взгляд.

- Из милиции уже приходили. Я всё, что знал, сказал.

- А с чего ты решил, что я из милиции?

- А кому я здесь ещё нужен?

- Как кому? Землякам своим. У вас на Кавказе землячество сильно развито.

- Землякам сейчас не до меня. Да и не похожи вы на моего земляка.

- Ну да, земляки твои после гибели дяди, его пирог делят. Быстров навёл справки о Магомете Дакаеве. Связи в Москве имел неслабые, даже в Думе свой человек имелся, именно имелся, потому что пал под пулями рядом со своим кормильцем. Ни в чём предосудительном Дакаев замешан не был, занимался немного металлами, немного нефтью, дорогу вроде никому не переходил, умудрялся ладить со всеми. С сепаратистами контакт имел пару раз, но откупался не Бог весть какими великими суммами, вроде, как землякам помогать надо. Зато с президентом полуприручённой республики связи поддерживал постоянные, активно можно сказать участвовал в восстановлении разрушенного войной хозяйства. Ещё у него в офисе эфэсбэшника отставного нашли. Прямо таки дракон о трёх головах: бизнес, законодательная и исполнительная веточки власти. И все три в одночасье завяли. Апокалипсис наших дней. Ну, а племянничек-то что? Историческое образование, но у дяди отнюдь не летописцем работал, так, на побегушках. Что, для серьёзных дел умом не вышел?

- Ну и что ты милиционерам рассказал?

- А вам что, не передали?

- Не успели.

- Друга я своего искал, он с пацанами в том посёлке должен был гулять.

- Как друга-то зовут?

- Амиров, Муслим.

Так-так, ещё один покойник из дома на Первом Щипковом. Аккуратно сидел на унитазе с аккуратной дырочкой во лбу. На этом аккуратность заканчивалась. Вся рубашка у Амирова была, пардон, в блевотине, причём экспертиза установила, что в чужой.

- Ну и дальше что?

- Я подумал, что они в том доме и вошёл...

- Стоп, стоп, а трупы в машине ты не видел?

- Не видел я никаких трупов.

Дакаев продолжал изучать потолок и, глядя на него, Быстров пытался определить, где парень врёт, а где нет. Но в карих глазах, если что-то и было, то относилось это скорей всего к потолку.

- Слушай, Асланбек, - внезапно сменил тему Валера, - а ты историю любишь?

Второй раз за время их беседы Дакаев бросил быстрый взгляд на милиционера.

- А вам, зачем знать?

- Ну, просто я знаю, что ты закончил истфак в Краснодаре.

- Ну, закончил.

- А историю своего народа знаешь?

- На Кавказе, любой своих предков до седьмого колена знать должен, иначе, какой он кавказец?

- Я говорю об истории народа в целом.

- В аспирантуру хотел поступать, - после недолгого молчания ответил Асланбек, - диссертацию писать по истории Нохчэ1.

- Чего же не поступил?

- Тут как раз война началась.

- Так зачем ты в тот дом пошёл? - опять сделал неожиданный переход Валера.

Уже третий, более продолжительный взгляд на капитана.

- Причём здесь история и этот дом?

- А при том, Асланбек, что в этом доме мы обнаружили прибор, при помощи которого можно попасть в прошлое.

- Машину времени, что ли? - в этот вопрос Дакаев вложил максимум, даже не недоверия, а презрения. - Не смешите меня, а то голова ещё болит. Вы, что думаете, раз я с Кавказа, совсем дикий, да? Думаете, вы один фантастику в детстве читали?

- И установили, - проигнорировал его гиперскепсис капитан, - что лазили на твою родину, в 1861-й год.

- Послушайте, - спросил Асланбек, - а вы, точно из милиции? Даже удостоверение не показали.

- На, смотри. - Быстров достал корки. - Убедился? Теперь, давай, колись.

- Что вы бред мне тут какой-то несёте? Какая машина времени, какой 1861-й год? Я друга искал.

- И попёрся в секретную лабораторию?

- Там, что, вывеска была?

- Вывески не было. Но не слишком ли много совпадений? Искал, убитого за день до этого, друга, не заметил три трупа в машине, сам чуть не стал четвёртым, а тут ещё лаборатория, откуда кто-то нырял в твои родные места сто сорокалетней давности. Кстати, той же ночью, недалеко от того же дома твои земляки перестрелку устраивают с милицией, и ты хочешь сказать, что все эти вещи меж собой не связаны?

- Вы меня в чём обвиняете?

- Лично тебя - пока ни в чём. Но я хочу, чтобы ты мне помог.

- Чем я могу помочь?

- Правду, Асланбек, расскажи мне всю правду.

Снова исследовательский взгляд в потолок. И что он там такого увидел?

- Надоело мне всё, - проговорил Асланбек не отрывая взгляда от потолка. - От грязи и крови в Москву сбежал, а здесь то же самое. В 94-м мы все поверили, что, наконец, обретём своё государство и заживём хорошо. А что, нефти полно! Дудаев, как говорил? Посторонись Кувейт - идёт Чечня! Вот и пришли. Я тогда по всей республике ездил, лекции читал о многовековой борьбе нашего народа за свободу и независимость против русского царизма. Это я потом уже понял, что для свободы созреть надо. Свободолюбия, стремления к независимости у нас хватает, а вот правильно этой свободой и независимостью пользоваться мы пока не научились. Я ещё лекции по научному коммунизму в университете застал. Маркс, что писал? Свобода - это осознанная необходимость. А после 91-го демократы стали кричать, что это неправильно, свобода на самом деле - это свобода выбора. То есть, выбирай, либо строй цивилизованное государство, либо дели страну на тейпы и только успевай следить, чтобы сосед чего-нибудь у тебя не украл, или горло тебе не перерезал. Вот мы и выбрали, республикой стали управлять бандиты. У кого больше стволов, тот и прав. Я тогда подумал, выходит, что мы для свободы ещё не созрели, что для нас она также опасна, как для малолетнего ребёнка спички. Жить в республике совсем плохо стало, когда вторая война началась. Идеалы все испачкали кровью и грязью, за что воевать? Отца моего ваххабиты убили, а меня дядя в Москву позвал, сказал, если хочешь, учись дальше. А когда я приехал, он говорит, будешь мне помогать, кому мне доверять, как не сыну моего брата? А как я дяде откажу? Стал я его поручения выполнять, туда отвези, оттуда забери. У него с одной солидной фирмой какие-то дела серьёзные начались, они нефть собирались из республики качать на продажу. Дядя к самому Кадырову ездил, добро получил, а партнёры его в Москве всё налаживали. Потом, что-то там, в Чечне произошло, я не знаю. Сам президент звонил, я случайно часть разговора услышал. Дядя клялся, что не имеет к этому никакого отношения.

- К чему, он не уточнял?

- Нет. Потом из республики люди приезжали, дня три у нас жили, что-то выясняли.

- А что за люди?

- Серьёзные люди. С той стороны.

- Не эти случайно? - опер протянул парню три фотографии.

- Да, они. Вот этот, - Асланбек указал на Ахмеда, - в 98-м к нам в Шатой приезжал за ваххабизм агитировать. А этих двоих я раньше не знал. Это они с ментами стрельбу начали?

- Они. Этот вот отагитировался, да подельнички его, думаю не скоро до свободы созреют.

Асланбек вернул Быстрову фотографии и продолжал:

- После того как они уехали, дядя сам не свой ходил, всё хотел куда-то звонить, трубку возьмёт, подумает и положит. Потом велел мне за партнёрами из этой фирмы следить.

- Фирма называется "Юго-Восточная компания"?

- Да.

- А за кем, конкретно следить-то?

- Сначала за бывшим чекистом, который у них безопасностью руководил. Потом они генеральному телохранителя взяли, я стал его пасти.

Быстров достал из кармана паспорт Игоря.

- Он?

- Он. А на следующий день генерального убили, а этого, что на фотографии какая-то братва трясти начала.

- Что за братва?

- У них там какой-то Хирург за главного. Но тот парень настоящий джигит, он от них отбился. Я и за гоблинами этими следил, тогда на этот дом и вышел.

Валера переваривал информацию и приходил к выводу, что картина получается и вовсе нехорошая. Игорёк покрошил братву и исчез. Во времени ли или просто в пространстве, выяснить ещё предстоит. Впрочем, одёрнул себя капитан, он не Отелло, чтобы делать скороспелые выводы.

- А вы про машину времени пошутили? - спросил Асланбек.

- Делать мне больше нечего, как тебя в больнице шутками развлекать. Я тебя у входа в подвал нашёл, где эта аппаратура стоит. Чего ты туда полез?

- Знаете, - усмехнулся Асланбек, - в ХIХ веке на Кавказе служил генерал Ольшевский. Интересные записки оставил о моём народе. Не догадываетесь, какую из основных черт чеченского характера отметил?

- Догадываюсь. Любопытство, которое, как известно, кошку сгубило.

- Вот и я - настоящий сын своего народа.

- Давай, настоящий сын, вернёмся к нашим баранам.

- После того, как дядю убили, Ахмед меня нашёл. Охранником этим интересовался. Я их к этому дому отвёз. Два дня они в посёлке дежурили, ждали.

- Ну и дождались?

- Дождались. Он с молодой женщиной приехал и ещё кто-то в машине сидел, но я не разглядел. Ахмед их вдвоём увёз, а мне велел домой возвращаться.

- А ты конечно не поехал?

- Я посидел, покурил, подумал, смотрю, а охранник этот с девушкой возвращаются. Неужели, думаю, Ахмед их так быстро отпустил? Они начали взад-вперёд бегать, из багажника кого-то вытащили, стали у него по карманам шарить. Потом в дом ушли и не возвращались. Я уже хотел из машины выйти, как тут ещё один появился, парень в чёрной кожанке. Я так и не понял, откуда он взялся, как будто из воздуха. Также потом и исчез.

- Ниндзя, что ли?

- Профессионал. Я таких в первую войну у нас встречал.

- Дальше, что?

- Он этих двоих, которые в машине остались, убил.

- Почему двоих, там три трупа было.

- Третий позже подошёл. Он дом сторожил. - Дакаев презрительно усмехнулся. - За водкой бегал.

- Так, - подвёл итог Быстров рассказу парня, - описать его можешь?

- Я его издалека видел. Рост чуть выше среднего, одет в чёрную кожаную куртку, волосы светлые. Вот и всё.

- Не густо. Как же ты на растяжку попался?

- Как последний баран!

- Тут не Чечня, Асланбек, вот ты и расслабился. Не переживай, до свадьбы заживёт. Ладно, ты давай выздоравливай, я попозже загляну.

- На мне, как на собаке. Эй! - уже в спину услышал Быстров. - Могу ошибаться, но того же ниндзя я видел выходящим из офиса дяди.

- Это когда? - обернулся капитан.

- А тогда, - многозначительно ответил Асланбек. - Только я в свидетели не пойду, сразу предупреждаю.

- Э-э, подумал Быстров, а парень-то свидетель не из шуточных! Как он ещё живой с таким-то счастьем?

- Ты, кроме меня, кому-нибудь об этом рассказывал?

- Ахмеду и его людям. А кто, кроме них, за дядю отомстить мне помог бы?

- Вам бы всё мстить. А в чеченском языке есть такое слово возмездие? Ты вроде интеллигентный парень, а всё туда же.

- Обычаи предков не мной установлены.

- Обычаям этим чёрт знает сколько лет, а вы всё за них держитесь, как дети малые за материнский подол.

Валера написал на клочке бумаги свой мобильный номер.

- Если что-то понадобится, звони.

Через два дня Валеру вызвали к начальству.

- Рассказывай, капитан, какие у тебя подвижки с расследованием убийства на Варшавке.

Валера привычно начал докладывать о проводимых оперативных мероприятиях, между прочим, выдвинул версию о связи убийства Рязанцева с расстрелом в Первом Щипковом. О чудо-приборе и Дакаеве до поры до времени решил не говорить, научная фантастика начальству не интересна, ему результаты подавай.

- А как обстоит дело с главными свидетелями - охранником убитого и его сожительницей? - проявило хорошую память начальство.

Пришлось признать, что главные свидетели из поля зрения следствия пока выпали.

- Полагаю, что их следует пустить в разработку, как главных подозреваемых, - указало генеральное направление следствию начальство.

- Ну что ж, начальству, как известно, виднее. Если бы ещё и Дакаева упомянул, то тандем душегубов легко превратился бы в триумвират. Хотя, знай Валера о зловещей балочке в зловещем лесопарке, снял бы, наверное, перед прозорливостью начальства шляпу.

Но всё дело в том, что Быстров вырос в адвокатской семье, где во времена исторического материализма в моде было умеренное фрондёрство, и с молоком матери впитал идею презумпции невиновности, пусть и преподносимую, тогда как торжество социалистической законности. С идеалами расставаться тяжело, да он и не торопился, во всяком случае, карать десять невиновных в надежде, что среди них окажется искомый преступник, не собирался. Но опять неугомонное чутьё подсказывало, что человек без паспорта Востряков мог бы пролить какой-то свет и здорово помочь следствию. Но у опера только паспорт, и дело за малым - найти владельца. Надо звонить полковнику Степанычу, и проводить задуманный без санкции начальства следственный эксперимент.

У Степаныча по его словам, работы было, как у нищего мелочи, но через пару дней обещал выкроить время.

- Я уж, честно говоря, заскучал по машинке-то, - поделился полковник, - даже во сне видел. По ней навёл справочки, и кое-что интересное узнал. Была в Комитете во времена оные лаборатория, которая чёрными дырами занималась, думаю, у твоего агрегата оттуда ноги растут. Подробности, при встрече.

А ещё через день на мобильнике капитана высветился незнакомый номер.

- Это Асланбек. - услышал он голос с характерным акцентом.

- Привет, Асланбек! Как твоё драгоценное?

- Меня завтра выписывают, - похвастался парень.

- Вот видишь, как хорошо. И куда ты теперь?

- Я встретиться хочу.

- По делу?

В трубке помолчали.

- Я всё про машину времени думаю. Вы говорили, там кто-то в Чечню ходил?

- Послушай, Асланбек, я тут кое-что обдумаю и тебе перезвоню, лады?

"А почему бы и нет?" - подумал капитан. - Что он, собственно говоря, теряет?

* * *