Маленькое я большого изобретателя

В связи с доказательством теоремы Ферма будут неизбежны всякие исследования моей физической персоны. Дабы опередить возможные мистификации (хотя какое мне дело будет до них после смерти?!), я начну это исследование первым, поскольку мне и самому интересно, кто и что я такое.

Уверен, мое маленькое «я» такое же обычное, как и у большинства обывателей, разве что лишь абсолютно нетерпимое к насилию (что, вообще говоря, не такая уж и редкость). К старости мои интересы стали совсем уж скромными: немного здоровой пищи, столик с видом в никуда или на пейзаж из детства, компьютер да с десяток друзей, чтобы по скайпу потолкаться душами. Ну еще я живу маленькой мечтой о сосновом пригорочке, с которого открывалась бы безлюдная океанская даль и на котором можно развести небольшой костерок. Вот и ВСЁ! А всякую там хренотень в виде тщеславия, дворцов и яхт я в гробу видал...

Хотя, конечно, уграздило меня в детстве – благодаря хорошим книжкам и их авторам – проникнуться идеей о том, что человек в меру своих возможностей должен принести подаяние на алтарь благополучия цивилизации. К этому прибавилась и редко стречающаяся психологическея черта: если я что-то делал по своему желанию, то делал это с максимально доступным мне качеством. Казалось бы, эти две установки не способны существенно повлиять на обывательский стиль жизни. Ан нет, со временем в моем поведении они стали определяющими, и покатилась моя жизнь по кривой дорожке...

После несметного количества тумаков я сделал черзвычайно важное открытие (по меньшей мере для себя): оказывается, человек имеет право на СОБСТВЕННОЕ мнение! А поскольку об этом открытии я никому не рассказывал, то до поры до времени обывательская жизнь продолжала катиться своим чередом, лишь изредка получая дополнительные тумаки за результаты своего инакомыслия, иногда действительно заслуживающие порицания. Но одна черта моего маленького «я» достойна уважения (со стороны моего сверх-Я): за последние полвека я никому не навязывал свою волю, никого ни к чему не принуждал.

Вот, собственно, и ВСЯ биография моего маленького «я». Ничего интересного, заслуживающего того, чтобы ею интересоваться.

Конечно, как и у любого человека какие-то особенности в моей генетике были, однако ничего выдающегося, поучительно-интересного. Хотя они, безусловно, оказали какое-то вляние на мою судьбу.

Я был физически самым слабым среди ровесников, и потому в подростковом возрасте выполнял роль мальчика для битья. Любящего меня нужчины рядом со мной не было – отец сбежал от мамы до моего рождения, нелюбимый отчим в эту ситуацию никак не вмешавался, а любимый мамин брат в 1946 году сгинул в ГУЛАГе, – то и научить меня защищаться было некому. Хуже всего было от того, что мне казалось, что по причине моей слабости были ко мне равнодушны и девочки, в которых я влюблялся. Но к восьмому классу вся заводская шпана из школы ушла и жизнь постепенно наладилась.

Однако трехлетнее (с 5-го по 7-й классы) униженное положение в обществе принесло и свои положительные плоды: я много размышлял над лучшим устройством общества. Впоследствии это вошло в привычку, что в конце концов привело к диссидентству и написанию книги «Z-мир». Да и желание утереть нос своим обидчикам сыграло свою роль в стремлении к покорению интеллектуальных вершин – «превратиться из гадкого утенка в белого лебедя». Кстати, этот момент мой судьбы поучителен для всех униженных и оскорбленных, которых ВСЕХ я воспринимаю своими близкими родственниками.

Другой моей врожденной чертой была исключительно четкая память на запахи в детстве. После сорока лет это стало для меня несказанной радостью, ибо стоило мне вспомнить какой-то запах либо встретить нечто похожее в реальности, как в моем воображении восставала связанная с этим запахом соответствующая картина из детства, причем в мельчайших подробностях! (Не исключено, что свое обоняние я погубил курением, о вреде которого нам в детстве никто не говорил.)

Однако согласитесь, что ни физическая слабость, ни отличная память на запахи не могут быть решающими факторами в развитии интеллекта из весьма посредственного до весьма высокого (возможно, даже высочайшего – как показало его исследование в специальном эксперименте на психологическом факультете МГУ, в группе самого А.Н.Леонтьева: в том эксперименте я в качестве подопытного кролика «рассыпал» всю хитроумную технологию исследования, изощренно спрятанную от испытуемых). Еще помню, что в девятом классе я страстно захотел быть умным, но попытка (самостоятельная) освоить (или хотя бы понять) основы высшей математики и труды Гегеля и Маркса успехом не увенчались. И даже в шашки, в которых к девятому классу вроде бы ощущал себя виртуозом, я в зимнем пионерлагере для цековских деток (мама работала санитаркой в цековском доме отдыха «Пушкино») проиграл... армянской девчонке! В общем, полный позор!

Не знаю, как для вас, но лично для меня вывод о моей природной посредственности весьма убедителен. Но тогда вопрос о Великой теореме становится особенно загадочным:  благодаря чему мною было найдено ее невозможное доказательство? Впрочем, ответ и на этот вопрос есть, но он уже не имеет отношения к физической природе моего я. Однако это тема уже для совсем другого разговора...

/Представляю, как самоуверенные и потому часто хамовитые высокопрофессиональные математики «писают кипятком» на мои размышления, связанные с теоремой Ферма: «Ты, мол, сначала добейся, чтоб твое доказательство признали верным в научных кругах, а уж потом выпендривайся!» Знакомо. И в 99,999999 процентах случаев упрек по существу. Вот только 99,999999 НЕ РАВНО 100, а когда дело касается целых чисел, то такое приравнивание является грубой ошибкой! Так что можно сказать, что я один выступаю против всех.../