Анита

В ту пятницу, Юра пришёл в баню немного озабоченный. Сначала всё молчал, а когда все вышли покурить, обратился к обществу:
- Мужики, вы не будете против, если я в следующую пятницу после бани на посиделки одну бабу приведу?
Общество разом выпустило из ноздрей дым и с изумлением уставилось на Юру.
- А чего это мы будем против? Пускай даже с подружками приходит!
- Ну, подружек у неё здесь точно нету.
- Что, наверное, очень красивая? У красивых баб частенько подруг не бывает!
- Да нет, она англичанка… Короче, это не то, что вы подумали, это по работе, она тоже дайвингом занимается. Прилетит в командировку на пару дней.
- Ага, раз англичанка, значит, наверное, страшная, англичанки почти все страшные.
- Да нормальная она!
- Так в чём же тогда проблема?
- По-русски ни слова не понимает.
- Ну, это не беда. Мы сами английский учили, кто в школе, а кто ещё и в институте.
- Если что, можно и жестами общаться.
- Или на ощупь!
- Гы-гы-гы!
- Охо-хо!
- Короче, приводи. Как-нибудь разберёмся.

Ровно через неделю, как только собрались в бане, все сразу к Юре с вопросом:
- Ну что, прилетела?
- Прилетела. Я её вчера встретил, в отель на Невский отвёз, а вечером в театр сплавил. Ну а сегодня надо будет даму развлекать, не подведите, я на вас надеюсь.
- Да что ж мы, не понимаем, что ли? Всё будет как надо!
После бани пошли в магазин за закуской к столу.
- А что англичанке-то твоей покупать будем? У нас ведь всё по-простому: колбаса, килька в томате да чёрный хлеб с огурцами. Она там, наверное, к пудингам и ростбифам всяким привыкла.
- Насчёт этого вообще переживать не надо, она вегетарианка. Мясо и колбасу совсем не ест, только рыбу и овощи. Купим ей пакет замороженных овощей, на сковородку, пять минут - и готово.
- А рыбу?
- Так мы же купили.
- Какую?
- Кильку в томате!
- А, ну да. Как-то вылетело из головы, что это рыба…

Приехали на квартиру к Антонычу, и, только успели поставить на плиту картошку и расставить на столе тарелки, у Юры в кармане зазвонил телефон, и он пошёл встречать гостью в условленное место. Вернулся минут через десять и привёл с собой симпатичную блондинку чуть ниже среднего роста. Фигурка спортивная, одета просто: джинсы, футболка и лёгкая куртка.
- Знакомьтесь, это – Анита, – представил Юра свою спутницу, помогая ей снять куртку. Затем начал представлять нас:
- Это - Андрей, это - Вадим, это – Павел, – Анита одаривала каждого улыбкой и кивком головы.
Возле меня Юра задержался несколько дольше и, кроме моего имени, произнёс ещё несколько фраз. Англичанка вскинула брови – Оу! – и изобразила что-то вроде лёгкого реверанса. Я насторожился:
- Чего ты там про меня ей наплёл?
- Ничего особенного, я сказал ей, что ты президент нашего банного клуба.
- И охота тебе девке голову морочить? Еще всерьёз подумает, это же наши игрушки.
- Ну и пусть, но мы ведь в эти игрушки почти тридцать лет играем. Для англичан все эти клубы, президенты и вообще традиции самое дорогое, они это очень высоко ценят, так что не мешай мне барышню развлекать.
Когда все были представлены - нас было человек семь или восемь - расселись за столом. Антоныч перед гостьей бисер мечет, на правах хозяина ухаживает. Место своё уступил, в тарелку из сковородки целую гору овощей вывалил. На столе «Огородовка» налитая в бутылку из-под виски CHIVAS REGAL
- самогон, настоянный на дубе и кедровых орехах. Наливаем в рюмки, Анита спрашивает у Юры:
- Что это?
- Ну ты же видишь, виски! – и нам подмигивает.
Англичанка берёт рюмку, подносит к носу, принюхивается.
- No!
- Молодец, сообразила! Это самогон, пей, не бойся, только подожди, мы сначала гимн споём, это традиция.
Все встаём и орём во все глотки хором:

Так пусть же банщики дров не жалеют,
Хороший пар здоровью не вредит,
В парной душа и тело молодеют
И дух лесной от веников стоит!

В самом конце гимна кто-то обязательно должен грохнуть донышком бутылки о стол (тоже традиция). И вот теперь – «с лёгким паром!» -  чокаемся и выпиваем.
Анита в восторге! Выпивает свою рюмку одним махом:
- Well!
- Вот это молодец! – застолье одобрительно загудело, – Вот это по-нашему!
Между тостами Юра рассказывает Аните историю нашей банной компании, о наших традициях и праздниках, о том, что самогон, который сейчас на столе, изготовляет хозяин квартиры, а мы на это дело регулярно скидываемся деньгами.
Самый сильный хмель шибает в голову после первых трёх рюмок. На пустой желудок, да ещё после бани… Тут перекур нужен. Задымили сигаретами, языки начали развязываться, всем хочется пообщаться с гостьей.
- А вот как там у вас в Англии… это, как его… тьфу ты, забыл, что и спросить хотел!
- Вы бы, барышня, килечкой закусили, да с хлебушком. Юра, подскажи ты ей! Что же она сидит полчаса и вилкой в этой цветной капусте ковыряется?
Юра пододвигает к Аните банку с килькой в томате и что-то говорит. Анита подозрительно смотрит на содержимое банки:
- Что это?
- Рыба.
Анита с недоверием смотрит на Юру:
- Опять шутка?
- Да нет, правда рыба, – уверяет он и тут же переводит нам содержание диалога, – Не верит, что это рыба, сомневается!
Все сразу приходят к нему на помощь:
– Да рыба это, рыба, фиш! Только очень литл…
Спустя пять минут англичанку от кильки с чёрным хлебом было не оторвать, она до блеска зачищает банку, и ей пододвигают вторую.
Через час на кухне дым коромыслом и гвалт стоит невообразимый. Совершенно неожиданно все заговорили на английском языке, даже те, кто его не знал и никогда не учил даже в школе! Произношение такое, что половина говорящих сами имеют смутное представление о том, что они только что сказали. Во всём этом птичьем базаре не участвует только Юра, он молча и сосредоточенно выскребает со дна кастрюли остатки остывшей картошки: «С этим синхронным переводом совсем голодный останешься!»
Потом сняли с гвоздя гитару, зажгли в старинном канделябре свечи и пели песни. Анита в восторге! На лице румянец, глаза сияют - столько мужчин и она, как королева бала, в центре внимания. Ну какой женщине это не понравится? И уж совсем её сразило, когда почти перед самым уходом все встали и был произнесён тост за здоровье её величества королевы Елизаветы.
Провожать подданную Её Величества до отеля вызвались все. Кратчайшим путём до Невского было бы взять машину или, выйдя на Литейный проспект, доехать на любом троллейбусе. Но мы не искали кратчайших путей и повели свою гостью в совершенно противоположном направлении. Белые ночи только начинались, но погода стояла славная, и мы предложили Аните прогулку по ночному Петербургу. Мы не торопясь шли мимо Летнего сада и мимо Михайловского замка, а потом - по набережной Мойки, вдоль Марсова поля и, наконец, вышли на Дворцовую набережную. Увидев черноту Невы с подсвеченными мостами, стрелку Васильевского острова и Петропавловку, наша гостья буквально онемела. Даже мы затихли, хотя всё это великолепие видели множество раз. Около часа ночи прощались у Дворцового моста. Его скоро должны были развести и нам, жителям Васильевского и Петроградки, надо было успеть перейти на другую сторону. Расставаясь, устроили такие обнимашки, что у бедной англичанки трещали косточки, но было видно, что ей это очень нравилось.
На следующий день Анита улетела в свой Бристоль, а через неделю в бане Юра долго рассказывал, какое неизгладимое впечатление произвёл на неё Петербург, но особенно наша банная компания. А ещё он сказал, что она решила через две–три недели взять десятидневный отпуск и прилететь опять в наш город, чтобы посмотреть всё основательно и, конечно же, встретиться с нами.

Прошло две недели, и Юра опять пришёл в баню слегка озабоченный:
- Антоныч, у тебя с бывшими жёнами как сейчас отношения?
- С обеими прекрасные, они даже между собой общаются. А что?
- Ты бы не мог у одной из них пожить дней десять?
- То есть?
- Анита вчера позвонила, через два дня прилетает, просит подыскать ей недорогое жильё.
- Так она же в прошлый раз в Невском Паласе жила?
- Ну, это ей фирма оплачивала, а теперь она за свой счет, а англичане люди экономные, я бы даже сказал, прижимистые.
- Нет, это невозможно! После Невского Паласа в мою берлогу, у меня же бардак!
- А ты порядок наведи.
- А у меня ж на кухне горячей воды нет! – не сдаётся Витя.
- Ей и чайника хватит.
- Слив в унитазе плохо работает! – выкладывает Антоныч последний и самый убойный козырь.
- Да ведь она была у тебя уже и горшком твоим пользовалась. Что ты ломаешься? Поживёшь на домашних харчах десять дней, да ещё и денег заработаешь, она ведь заплатит.
- Ну вот ещё, какие могут быть деньги! – возмущается Витя и, наконец, соглашается. – Пусть так живёт, платить ничего не надо.
- Вот спасибо тебе, от такого геморроя избавил! А насчёт платы никаких гарантий дать не могу, у них на халяву жить не принято.
Следующие два дня Антоныч надраивал квартиру и чинил горшок. Вечером он передал ключи Юре и уехал на дачу к Шурочке.
На неделе мы созванивались с Юрой и узнали от него, что Анита приехала, живёт у Вити и всё её устраивает. Целыми днями она разъезжает по пригородным дворцам и музеям, а вечерами, в основном, в театрах. И ещё она просила передать, что обязательно ждёт к себе в гости всю банную компанию в пятницу. Но наши пятничные планы несколько расстроил Володя. У Володи родился сын и он ещё в четверг вечером обзвонил всех:
-  Мужики, в пятницу после бани сразу ко мне, ножки обмывать, я проставляюсь.
- А можно мы англичанку с собой приведём?
- Да приводите хоть марсианку, у меня сын родился!

По дороге к Володе Анита всё расспрашивала Юру:
- Обмывать ножки новорожденному, как это мило и трогательно! Это обычай такой у русских?
- Ну да, что-то вроде традиции.
- О, сколько у вас традиций! А как это происходит, что надо делать?
- Да как происходит, сидим и водку хлещем, за правую ножку, за левую, за пяточки, за мизинчики. Ничего сложного, у тебя должно получиться.
У Володи квартира – старая, только что расселённая коммуналка на Петроградке. Первый этаж. Вообще-то без ремонта - Володя к нему ещё и приступить-то не успел - вид не для слабонервных. В прихожей тусклая лампочка где-то под потолком, на полу линолеум в заплатах, старые обои на стенах обшарпаны и затёрты, и во мраке прихожей какие-то двери, ведущие неизвестно куда. В туалете - унитаз, наверное, ещё довоенного производства, сливной бачок на высокой трубе, в деревянном крашеном ящике. Из ящика свисает цепочка с керамической ручкой. Дёргаешь за ручку и вода с утробным грохотом низвергается по трубе вниз, смывая всё на своём пути.
В одной из комнат десятилетняя дочка Ксюша помогает папе накрывать большой круглый стол. Особых изысков нет, готовить-то некому, жена в роддоме. Рассаживаемся. Тут надо обязательно упомянуть об ещё одной нашей традиции. Какое бы торжество не отмечалось нами в пятницу после бани, допустим, чей-то День рождения, мы всё равно сначала выпиваем шесть обязательных банных тостов, и только потом приступаем к чествованию именинника или обмыванию ножек. Это я к тому, что таким образом количество тостов увеличивается, как минимум, в два раза, а это значит, что, приступая к такому застолью, надо реально взвешивать свои возможности по части выпивки.
Часам к десяти вечера праздник в самом разгаре, уже успели обмыть не только ножки, но и все пальчики по отдельности. Англичанка пылает счастливым румянцем от неиссякаемого и нарастающего мужского внимания. С ней уже все запросто, как с закадычной подругой.
- Анита, как я по тебе соскучился! А давай мы с тобой на брудершафт жахнем!
- И я!
- И мне!
- И со мной!
- Ух, до чего сладко целуется!
- Урррааа!!!
- Володя, у тебя водка ещё есть? А то самогон весь выпили.
- Два с половиной литра?
- Под чистую!
-Урррааа!
- За Митьку, за Дмитрия Владимировича!
После одиннадцати стало заметно, что хозяин клюёт носом. Ксюха в своей комнате свернулась калачиком в кресле. Намаялись за прошедшие сутки, за маму волновались.
- Всё ребята, сгребаемся, пора и честь знать. Идёмте гулять, белые ночи в разгаре!
- Анита, гулять идёшь с нами?
Of course, but i have to go to the toilet…
- Володя, она говорит ей в туалет надо, ты покажи ей, а то она там одна заблудится.
Одеваемся, обуваемся, разбираем свои банные сумки, ждём Аниту. Проходит пять минут, потом десять, потом ещё пять…
- Володь, пойди, глянь, с ней там всё нормально?
- Ты думай, что говоришь, как я гляну, она ж в туалете!
- Ну хоть послушай.
Володя уходит в темноту коридора и почти сразу возвращается обратно:
- Плохо дело, тошнит её там.
- Вот те и раз, погуляли!
- Что ж теперь делать?
Вскоре появляется Анита. Её не узнать, от румянца не осталось и следа, лицо измождено-зелёное, видно, что ей очень плохо и она с трудом держится на ногах. Подхватываем её под руки.
- Вовчик, давай её куда-нибудь положим, придется её у тебя оставить.
- Да вы что, мужики! – взмолился счастливый отец, – Жена в роддоме, а у меня тут баба пьяная ночует, да ещё иностранка! А Ксюша что подумает?
- Да ничего плохого Ксюша не подумает, скажешь, что тёте стало плохо. Ты же в другой комнате ляжешь?
- Ребята, а может, вы её как-нибудь довезёте?
- Послушай, Вова, ты у нас врач или не врач?
- Врач.
- Ты клятву Гиппократа давал?
- Давал.
- Так вот, считай, что перед тобой больная, и она нуждается в твоёй помощи!
Припёртый к стене такими железными аргументами хозяин квартиры сдался. Аниту уложили в какой-то комнате на диван, подсунули под голову подушку, поставили рядом бутылку с минералкой и распахнули настежь окно. Уснула она мгновенно. Прощались в прихожей.
- Ты уж извини, старик, что так получилось, но что ж теперь поделаешь…
- Да ладно, бывает. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи!
Гулять по городу расхотелось, к метро шли почти молча, только Андрюха упрекал Сергея:
- Это ты ей подливал весь вечер, я всё видел!
- Ну ни фига себе! На брудершафт все чуть ли не в очередь стояли, а теперь крайнего нашли!
- А всё равно ты ей часто наливал, как будто специально напоить хотел.
- Да пошёл ты!
Так и разъехались.
 
Следующую пятницу еле дождались, в бане проходил «разбор полётов». Первого допрашивали Володю: «Как ночь прошла, да что на утро было?»
- Всю ночь как убитые спали, а утром глаза только открыл и сразу мысль: «Лучше бы я не просыпался!» – а всё потому, что водку с самогоном намешал, надо было что-то одно пить.
- Да что ты нам про свои страдания жалуешься? Ты про Аниту расскажи.
- А она вполне бодрая проснулась, желудок-то перед сном прочистила. Правда, комары её искусали, окно кто-то настежь открыл.
- Что, так сильно искусали?
- Да не то слово! Её как положили, так она на правом боку всю ночь и спала, а левую сторону лица, левую руку от кисти до локтя и часть ноги – сплошные укусы, аж смотреть страшно! Потом я её домой отвёз. Хоть мне белый свет и не мил был, а завёл свою старенькую «копейку» и отвёз. Она по дороге совсем ожила, всё в салоне с интересом разглядывала. Наверное, первый раз в жизни на такой машине ехала.
- Ну ты, Вовка, молодец, можно даже сказать, герой! Юра, теперь ты рассказывай, что дальше с Анитой было?
- А я с той пятницы больше с ней и не виделся. Вечером в субботу мы по телефону общались, она вполне нормальная была. На следующий день улетела и отзвонилась уже из Бристоля, когда домой приехала. В общем, нормально всё, только в Хитроу проблемы из-за этих комаров возникли.
- Что значит из-за комаров?
- А её из аэропорта в страну впускать не хотели, когда эти укусы увидели. Подумали, что она из России сибирскую язву привезла. Отправили к врачу на осмотр. Тот долго не мог поверить, что живого человека комары так искусать могут, но потом разобрались. А вот чего это у нас Витя всё помалкивает? Хотелось бы узнать, сколько он денег получил за незаконную сдачу жилья иностранцам!
Все повернулись к Вите:
- Колись, Антоныч!
Тот отвёл глаза в сторону:
- Да что деньги? Не в деньгах счастье.
- Ну интересно же, оставила она тебе деньги или нет?
- Оставила, но лучше бы не оставляла!
- Почему?
- Я от неё денег никаких не требовал, но так считаю, что раз уж решила заплатить, то заплати нормально, а не издевайся. Я, конечно, слышал, что англичане народ прижимистый, но не настолько же! Повторяю, мне деньги её не нужны были, но то, что она оставила, расцениваю как насмешку.
- Да сколько оставила-то?
- Пятьдесят рублей.
Наступила тишина, все просто опешили. Пятьдесят рублей за десять суток проживания в отдельной квартире в центре города в период белых ночей? По самым скромным запросам, это минимум тысяча рублей в сутки!
- Антоныч, а ты ничего не напутал? Ты хорошо смотрел? – допытывался совершенно расстроенный Юра.
- Да чего там смотреть-то? Зашёл в квартиру, на столе пятьдесят рублей лежит и записка какая-то.
- Записка? А что в записке написано?
- Вот спроси у меня чего-нибудь полегче! Откуда я знаю, что там написано? Я по-английски только первый куплет гимна Советского Союза знаю, да и то, в школе, как попугай, слова выучил, а что они значат, понятия не имею.
Как только приехали к Вите на ужин, Юра потребовал записку. Пробежав её глазами, он улыбнулся и облегчённо вздохнул.
- Антоныч, а ведь этот полтинник к плате за жильё никакого отношения не имеет. Я ещё раз тебя прошу, посмотри, как следует, может, у кровати или в книжном шкафу?
Витя ушёл в соседнюю комнату и через минуту вернулся оттуда, глупо улыбаясь и сжимая в руке какие-то иностранные купюры.
- Мужики, что это? У кровати под книжкой нашёл.
- А это, Витя, английские фунты стерлингов.
- Господи помилуй, первый раз в руках держу! Смотрите, тут на банкноте какая-то баба нарисована, а тут Лев Толстой. А при чём здесь Толстой?
- Да это не Толстой, это Чарльз Дарвин.
- Серьёзно? Ну прямо вылитый Лев Николаевич! А сколько ж это будет, если в рубли перевести, хотя бы примерно?
Вспомнили курс, умножили, и стало ясно, что Витя держит в руках примерно две свои месячные пенсии. Не могу написать, что в глазах Антоныча появился алчный блеск, но настроение его явно улучшилось. Он засунул фунты в карман и произнёс:
- Ребята, если вам кто-нибудь когда-то будет рассказывать о том, что все англичане жмоты, вы ему не верьте, это он брешет.
 
P.S. На фотографии, которую я использовал для иллюстрации к этому рассказу, вы видите ту самую записку, которую Анита оставила на столе у Вити. Вот что в ней написано: «Дорогой Виктор! Спасибо Вам за разрешение остановиться в вашей квартире. Это было здорово, проживать здесь! Я бы хотела стать членом банной компании. Оставляю вам 50 рублей как мой первый взнос. Я надеюсь, не будет никаких проблем для моего вступления. Это такая грандиозная группа! (Только мне необходимо приобрести побольше опыта по части выпивания водки!)
Спасибо вам ещё раз!
Анита. ;

Санкт-Петербург сентябрь 2015