Бегущие стрелки. 13

В наушниках играла музыка.
Тяжелая музыка, с которой меня познакомил Стас. Но он ушел не попрощавшись и не вспомнив обо мне. Стоило ли мне помнить о нем? О том, что мы делали вместе?
- Вот как это иногда кончается, - сказал я тихо Славе, - бежишь куда-то все время, надеешься на то, что догонишь свою мечту, если поторопишься, а потом умираешь…
Она смотрела на меня сдержанно, соболезновала и грустила сама, потому что отлично знала Стаса.
Когда-то, когда мы сильно ссорились со Славой, они очень сильно сдружились. Когда-то она говорила мне что верит ему намного больше чем мне. Врала наверняка. Но он точно помогал нам мириться, когда мы были более молодые и более глупые.
- Скажи, а когда ты видел его в последний раз, он плохо выглядел? - очень тихо спросила Слава. Ей не хотелось прерывать тишину кладбища, на котором мертвые искали спокойствия.
- Нет. Он был счастлив и доволен, - я задумался, пытаясь вспомнить хоть что-то, что указывало на его болезнь, - он торопился заниматься тем чем он хочет так быстро, как он может. Бежал так, будто завтра может и не быть...
Слава посмотрела на меня, и сжала меня в объятиях. На глаза наворачивались слезы, и я не мог сдержаться.
Я видел, как Антон развернулся и ушел, не выдержав давления.
Когда мы были маленькими и играли во дворе в видеоигры, читали страшные сказки друг для друга и просто бегали, разве я мог подумать над тем, что однажды, по сути дела совсем скоро, я буду стоять у него на могиле и лить слезы?
Разве имел я право говорить “лучше бы ты умер”, когда мы сильно ссорились из-за какой-то фигни, чтобы потом опять помириться.
Надеюсь теперь ты в лучшем мире.
Покойся с миром друг.
- Я очень надеялся, что никогда не приду на подобное мероприятие, очень надеялся, что не придется снова, - сказал я очень тихо, - ты сходишь со мной к Лере, когда процессия закончится?
На Боргословском кладбище часто кого-то отправляют в последний путь, но сегодня кроме нас не было никого.
Слава кивнула. Она не знала мою младшую сестру, но знала про то что она умерла. А еще она знала, что я не нашел в себе силы приди на ее похороны. Я был маленьким и глупым. Я не мог себе этого простить многие годы, но продолжал бегать от этого места так далеко как мог. Притворялся занятым.
И вот я здесь.
Я не имею права пройти мимо.
Я не знал куда идти, да и кладбище было невероятно большим, однако ноги сами привели нас со Славой туда, куда надо.
Мы вместе подошли к одной большой могильной плите с плохой фотографией на ней. Не найти было ни одной серьезной фотографии, подходящей для такого. Она так любила фотографироваться, но никогда не делала этого без улыбки до ушей.
Прекрасная была девочка.
Воспоминания, связанные с ней начали с годами рассыпаться так, будто их никогда и не было вовсе, а я просто смотрел маленькие дурацкие фильмы, показывающие вроде и веселые события, но в которых ожидаешь плохую концовку.
У хороших историй редко бывают такие же хорошие концовки. Люди или проживают свою жизнь монотонно и безрадостно, часто впадая в ярость, отчаяние и проводя много времени в дипрессии, или же проживают короткую, но полную радости жизнь.
Не успевают разочароваться.
Кто-то торопится, будто бы зная, что скоро все закончится, как мне показалось был Стас, кто-то отрабатывает каждый момент, предпочитает подольше стоять на одном месте, чтобы подольше удерживаться на месте.
Я смотрел на могильную плиту, и лишь одна мысль не отпускала меня.
Когда-то все, кого я знаю окажутся здесь. Неважно что будет в будущем. Будет война, будет мир. Стабильность, или постоянный хаос. Мы все равно все окажемся на том свете.
В фильмах про зомби частенько любят говорить, что истинные ходячие мертвецы — это не воскресшие твари, но сами люди, которые вынуждены продолжать свои попытки выжить, и жить получше… до конца.
Естественные потребности человеческого организма — это вода и еда. После того как мы насыщаемся мы ищем безопасность, и лишь затем развлечения.
Все чем мы занимаемся - это тонкий баланс между заработком и расходом энергии. Повседневная жизнь зарабатывающего человека - тратящего свое время и силы для того чтобы получить возможность не просто заработать новые, но поделиться ими с ближайшими людьми.
Круг жизни, вылезти за который удается лишь безумным единицам. Тому, кто предпочитает тратить свое время впустую не удалось бы выжить в реальном мире, но в человеческом обществе он с легкостью проживет за счет другого.
Я не хотел быть таким, но знал, что мне нужно двигаться дальше. Быть простым курьером в мире, где никогда не знаешь, что может произойти завтра - слишком мало. Слишком незначительно.
- Кирь, - отвлекла меня Слава, - ты совсем никакой, может присядем, вон там скамеечка, - сказала она и отвела меня к ней.
Мы присели.
- Спасибо Слав, - сказал я, и утонул в собственных ладонях.
Совсем не хотелось верить в происходящее. В одну минуту ты думаешь, что вы друзья на век, затем что-то происходит, весь мир начинает трещать по швам.
С одними и теми же людьми часто случаются совершенно разные истории.
Каждый имеет право на ошибку.
Он говорит: «виновата твоя девушка, играешь все хуже, времени на репетиции не находишь», ты отвечаешь: «она целая вселенная - только благодаря ней я играю, благодаря ней я пишу новые песни», а он говорит слова, о которых мгновенно жалеет: «твои песни говно мужик».
Это очень больно бьет по гордости и самоуверенности. Конечно ты сам не веришь в то, что песни хорошие, даже девушке своей их не показываешь, не смотря на то, что именно чувства побуждают тебя на эти песни. Но друг… Это заставляет уйти.
Проходят недели. Почти месяц парни репетируют, старательно избегая меня. А у меня на душе и в жизни, и без того много проблем… Я возвращаюсь перед запланированным выступлением и действительно стараюсь.
Вот только этого мало.
Продюсер сидящий в зале не видит ни мою гитару, ни умения остальных участников. Ему интересен один человек, и ему предлагается контракт.
- И теперь он здесь, - тихо произношу я, прижимаясь к Славе, - прости меня, я не ожидал, что от чувств меня прям на столько перекроет.
- Да любимый, обычно ты не такой чувствительный, - она гладит меня по голове и не усмехается так же как обычно. Она сопереживает.
Иногда мне кажется, что я не способен на подобную эмоцию. Я переживаю лишь собственные эмоции. Здесь и сейчас, только свои. Как эгоистично с моей стороны.
Я смотрю ей в глаза и знаю, что сделал правильный выбор.
- Нам не удастся съехаться в этом месяце, - говорит она очень тихо и серьезно, - у моего отца нашли опасное заболевание. Оно лечится, но нам срочно нужны деньги, и ему нужна моя помощь… мое присутствие.
Я смотрю на нее сквозь какую-то дымку и согласно киваю. На фоне разбушевавшихся на моей душе эмоций эта кажется менее глобальной.
- Я помогу тем чем смогу, - говорю я, - по сути я отдам тебе все что мне заплатят, хорошо, - быстро собираюсь я, осознавая проблему.
- Этого не нужно, спасибо, - говорит она, - просто ты будь рядом со мной, потому что… все и правда очень сурово. - Она смотрит на землю, а затем поднимает взгляд на меня. Ресницы над ее зелеными глазами слегка раздуты из-за того, что начинает стекать макияж, - странное время какое-то. Столько всего происходит.
- Тоша говорил про то, что всю полицию на ноги поставили, говорят ожидается что-то плохое, может серия терактов, бандитские войны, или еще чего, - добавляю я, - и правда все как-то сыпаться начинает…
Мы смотрим друг на друга.
- Все, кроме нас, - говорим мы одновременно.
Вот только не смеемся, как происходит всякий раз, когда люди делают это одновременно.
- Я конечно же все равно помогу, - говорю я, - не просто же я так по утрам на работу хожу.
Завтра с утра туда же.
Как же не хочется этого делать.