30. Научный холдинг

«Ей просто нравилось, чтобы люди думали о ней плохо, а на самом деле она была мягкой, как зефир».
Фэнни Флег
     Он сжал меня в объятиях так сердечно, словно был отцом.
      - Ты жива! Ты жива, какое счастье!
      Я смущенно и недоуменно отстранилась, не понимая, почему этот человек так себя ведет. Аркаша взирал на нас с чистым изумлением и со смесью привычной насмешливости. Я потянулась к волосам, желая поправить их, чтобы скрыть замешательство, но вспомнила про прическу и обессиленно уронила руку. Незнакомец смотрел на меня с испугом.
      - Простите, вы кто?
      - Ты что? Это же я, Гришка! Мы же вместе столько... - тут он осекся и уже с пониманием закивал. - Точно, ты же не помнишь. Но как ты добралась сюда?
     Его прозрачно-голубые глаза, похожие на две стекляшки, отчего-то казались мне знакомыми, но когда я пыталась пробраться вглубь воспоминаний, то что-то тянуло меня назад. Это настораживало, ведь я помнила все из своей жизни. Подозрительно.
      - Мне пришло письмо, - я протянула конверт.
      - А, ну что ж, давайте я вас провожу. Григорий, можно: Гриша, - он пожал руку Аркаше.
      - Аркадий, для друзей Аркаша. Так вы знакомы? - он поглядел на меня.
      - Теперь я ни в чем не могу быть уверена, - передернула я плечами.
      - Вам все объяснят наверху, - проговорил Гриша, и мы зашли в стеклянный лифт.
      Нажалась кнопка сорокового этажа, и кабинка стремительно полетела вверх. Я успевала разглядеть какие-то офисы, лаборатории и приемные, расположенные на других этажах. В какой-то момент я поймала себя на том, что от волнения тереблю конверт, а мужчины, стоявшие по обе стороны от меня, неловко молчат, глядя прямо перед собой. Мне отчаянно хотелось хоть что-то вспомнить, но все казалось совершенно незнакомым.
      - Я была уже здесь?
      - Нет.
     Из груди вырвался судорожный вздох.
      - Так, значит, мы познакомились восемь месяцев назад?
      - Десять, - он посмотрел на меня так жестко, что я вздрогнула как от удара. - Прости, я не имею права тебя информировать.
     - Разве это имеет значение? - вмешался Аркаша, приняв мою сторону.
      - Да.
     Больше мы не смогли ничего узнать, к тому же открылась дверь, и перед нами расползлась огромная приемная с кафельной отделкой и современным оборудованием. Дальняя стена была полностью стеклянной, за стойками с компьютерами и кофеварками сидели девушки в униформе: белой блузке и темно-синей юбке и жилетке. Одна из них, подняв голову, со свистом втянула воздух грудью и сдавленно вскрикнула. Остальные обернулись на меня и замерли, переминаясь с одной ноги на другую, я чувствовала себя не в своей тарелке.
       - Россия! - она кинулась ко мне и сдавила в объятиях.
      - Полегче, Каролина, - Гриша оттащил улыбающуюся женщину. - Она ничего не помнит.
       Та растерянно моргнула, и улыбка сползла с ее губ. Я оглянулась на Аркашу и с удовлетворением отметила, что он тоже ничего не понимает. Я напрягла шестеренки в голове, но с отчаянием по-прежнему ничего не смогла вспомнить. Паника нарастала во мне, я в смятении разглядывала свои ладони, сцепленные в замок на уровне пояса. Они были шершавыми и мозолистыми от тяжелой работы, под неопрятными ногтями была грязь. И мне явно не помешал бы душ.
      - Как ничего не помнит? - вскричала другая подошедшая брюнетка с ярко-малиновыми губами. - Но ведь она...
       - Самый последний проект холдинга это и подразумевал, Дайна, - прервал ее Гриша и повернулся к женщине в черном платье, в ожидании глядевшей на нас.
      - Елена ждет тебя, - сказала она бесцветным голосом.
      - Я пойду с нею.
     Женщина холодно поглядела на Аркашу, останавливая его взглядом.
      - Елена говорила только об одной девушке, значит, войдет только одна она.
      - Все в порядке, Аркаша. Я пойду, - я улыбнулась встревоженному мужчине и пошла за незнакомкой.
       Нам пришлось еще раз ехать на лифте. Наедине с нею я чувствовала себя неловко.
      - Так, значит, это холдинг? Чем он занимается? - спросила я, но та даже не взглянула на меня.
      Наконец я оказалась в комнате с белоснежными стенами, на которых висели черно-белые абстрактные фотоработы. Возле стеклянной стены, глядя на панораму Мурманска, стояла женщина. Мне была видна лишь ее спина, спрятанная в бархатный кремовый пиджак, и светло-золотая густая коса. Отчего-то сердце забилось чаще, когда я увидела это.
       - Рина, оставь нас, - сказала незнакомка бархатным голосом и обернулась. Я увидела ее лицо и...
     ... Ничего не почувствовала. Абсолютно. При виде красивого лица с серо-голубыми глазами и длинной челкой цвета платины, зачесанной набок, внутри меня ничего не шевельнулось. Хотя это была та самая женщина с фотографии, женщина, написавшая мне загадочное письмо. На вид ей было лет сорок, быть может, даже пятьдесят, но выглядела она стройной и подтянутой. Ни одной морщинки на лице. Бархатные брюки такого же цвета, что и пиджак, обтягивала шикарные накаченные ноги, как у спортсмена, а на ее ступнях, к моему безграничному изумлению, были такие же конверсы, что и у меня. Разве что без блесток. Зато Елена, увидев меня, казалось, искренне улыбнулась.
      - Рос, рада видеть. Милый кулон, - она махнула рукой в сторону длинного дубового стола, приглашая сесть, а сама устроилась во главе его, в кожаном красном кресле.
      Я исподлобья поглядела на нее и опустилась на стул в противоположном конце. Закинув ногу на ногу и выпрямив спину, я почувствовала себя гораздо увереннее. Казалось, женщина изучала меня, ее ленивый взгляд с едва прикрытым лукавством скользил по чертам моего лица, словно выискивая что-то.
       - Вы ведь позвали меня не для того, что обсуждать бижутерию, верно? Знаете ли, у меня очень мало времени, - я порадовалась, что мой голос не дрогнул.
      Елена коротко рассмеялась, словно я сказала что-то забавное, и задумчиво провела указательным пальцем по нижней губе.
      - А некоторые вещи никогда не меняются. Например, ты.
     - Мы не знакомы.
     - Ты уверена? - она склонила голову набок и направила на меня пронзительный взгляд, полный любопытства.
       Я промолчала, потому что и вправду ничего не понимала, и лишь закусила губу. Елена резко поднялась и подошла к плазменному экрану.
      - Давай сыграем в некую игру. Сперва ты задаешь вопрос, а я отвечаю на него. Потом я спрашиваю, ты следовательно отвечаешь. Идет? - я кивнула, потому что в горле неожиданно пересохло. - Начинай.
       Я замерла, стараясь придать вопросу наилучшую формулировку. Кто я? Что со мной стало? Кто все это придумал? Почему за такими, как я, охотятся? Что меня ожидает? Что всем от меня нужно? Хотя, пожалуй, о последнем я и сама догадывалась.
      - Как мы познакомились?
      Двери внезапно открылись, и вошедшая Каролина поставила перед нами поднос с кофе и тостами. Я видела, как девушка настороженно наблюдала за мной, будто за каким-то объктом, и порадовалась, когда та была вынуждена уйти.
      - Кофе со сливками, - Елена кивнула на чашку. - Насколько я помню, ты любишь такой.
      Удивленно моргая, я уставилась на кружку, от которой пар поднимался вверх колечками. Действительно, люблю.
       - Говоришь, как мы познакомились? Ты сама пришла к нам в тульский филиал, мы тебя даже не искали. На тот момент я была в Москве, но когда мне позвонили и сообщили, что нашелся идеальный донор, и он пришел добровольно, я тут же примчалась.
      - Донор? Пришла? Но я ничего этого не помню...
      - Теперь моя очередь, - женщина виновато улыбнулась и отпила из своей чашки. - Твой мозг работает на сто процентов. Это не вопрос, мне и так это известно. Ты осталась, такой же, какой была и до этого?
      - Да. Кто такой донор?
     - Наш проект - «Абстракция» - занимается улучшением человеческого мозга. Пять лет назад один наш ученый, Яков, придумал некую субстанцию, катализу. Проникая в организм человека, она начинает ускорять реакцию эволюции, и вместо десяти у человека становится двадцать процентов. Субстанция изготовлена исключительно на ферментах, белковых катализаторах, и не несет в себе никаких синтаксических и токсичных веществ. Более того, она взаимодействует с генетикой и внедряется в хромосомы. Таким образом, продолжая катализацию, через несколько поколений субстанция создала бы человека с идеальным мозгом. Единственное условие, чтобы у него были отличительные таланты.
      - Танцы, спорт, художество, музыка, поэзия, - пробормотала я.
      - Именно, - кивнула она. - Пей кофе, иначе остынет. Яков умер три года назад, но успел определить формулу эликсира. Мы создали шесть таких субстанций и решили испытать их. Естественно, нам нужны были юные, полные энергии и здоровья, а главное, еще не имеющих детей. Для честности решено было взять по одному из самых древних стран. В таком случае государство, прошедшее через множество испытаний времени и не уничтожившееся, награждалось личным субъектом.
       - Англия, Эфиопия, Франция, Италия, Россия, Китай, Греция.
      - Верно, только изначально России не было в этом списке. Мы боялись неудачного исхода первого опыта и не готовы были рисковать детьми своей страны. Может, это и не правильно с врачебной точки зрения, но разумно со стороны ученых. Лучше пожертвовать кем-то, чем потерять всех. Неожиданным препятствием стали оппозиционеры. Это политики, чиновники, судьи, в общем, любые люди, державшие в своих руках власть. Им это было не выгодно, ведь ребята могли бы стать серьезной угрозой для их личного благополучия. Тогда народ потянулся бы к тем, кто мог дать дельный совет, приносить истинную помощь, действовать на их благо. Ребят решили убить.
     Ее глаза сжалась в злые щелки, и женщина включила запись. Монитор осветился, и на нем появилось изображение смуглого мужчины. Наверное, он был смесью англичанина и испанца или американца и мексиканца.
      - Их надо убить, - говорил он кому-то в камеру на английском, но я отлично понимала его речь, - всех. Они представляют огромную угрозу для повседневной жизни. Если допустить хоть малейшую ошибку, дать хоть немного времени, то они перевернут наш устой. Это будет новая революция, кореной переворот, кровавые репрессии. Поймате их и уничтожте, но прежде понаблюдайте за их реакцией на боль.
      Видео тут же сменилось другим. Это была палата, на кушетке, единственной там мебели, лежал светловолосый юноша. К его телу тянулись какие-то трубки, тело парня так отощало, что даже были видны кости.
     - Разряд, - сказал голос невидимого врача, и кто-то нажал на рычаг.
      Я услышала, как ток бежит по проводам, и туловище блондина забилось в страшных конвульсиях. Он неестественно изогнулся дугой и заорал. Казалось, крик исходил из самой гортани, он раздирал душу и был самым чудовищным из услышанных. Я вздрогнула и отпрянула назад, чуть не перевернувшись вместе со стулом. Елена выключила запись также молча, как и включила, а перед моим лицом вновь встали глаза того юноши, выскакивающие от невообразимой боли из орбит. Ужас сдавил горло, стало больно дышать.
      - Он был нашим первым пациентом, - бесцветным голосом сказала Елена, уставившись в пустоту. - Славный мальчик был, его звали Андре. Мы привезли его из Франции, чтобы вылечить порок сердца, но не смогли. Когда он был на грани смерти, мы решились ввести ему субстанцию. Это было настоящее чудо, он остался жить, и мы не нашли ни одного нездорового участка в его организме. Эти твари, объединившиеся в организацию «Правосудие» поймали бедного ребенка и пытали, записывая все это на камеру. Андре скончался на третий день от шока, в страшных агонии, они...
      - Замолчите! - вскричала я и схватилась за голову, разлив кофе на какие-то бумаги. Листы сразу потемнели, впитав напиток. Упс. - Ничего не хочу слышать! Это ужасно!
     - Если бы ты знала хоть половину, что знаю я, - начала Елена с мстительными нотками в голосе, но внезапно осеклась. Ее лицо снова стало печальным. - Впрочем, ты и так все это знаешь. Просто не помнишь. После того случая мы стали действовать осторожнее, скрывая детей от них. Год назад мы нашли шесть идеальных подростков, подходящих по всем критериям испытанию. Их родители и они сами, к удивлению, были согласны на эксперемент. Они были людьми мыслящими и понимали, что человечество не может стоять на месте. Три месяца они жили в московской лаборатории, со всеми удобствами, мы проводили исследования и обучали их, а потом выпустили наружу, чтобы посмотреть, как они будут адаптироваться во внешней, уличной среде. Их убили и тогда.
      Я обхватила себя руками, дабы унять дрожь, и почти с ненавистью воззарилась на женщину. Зачем она все это мне рассказывает?
       - Их звали, - продолжала та, словно не замечая моего состояния, - Гвендолин, Пьер, Миро, Кхансо, Рики и Софьяна. Добрые, ни в чем не повинные дети, твои ровесники, они хотели помочь миру, «стать большими» и изобрести вакцину от онкологических заболеваний. Их мечты не сбылись, они даже не успели принять свою смерть. Самолет с ними и прочими пассажирами взорвали. Еще несколько месяцев мы боялись повторять опыт, многим по ночам снились те ребята. В том числе и мне. Потом мы взяли себя в руки и нашли еще шестерых. Мы знали, на что их обрекаем, но решили действовать хитрее. Мы создали седьмую вакцину, но немного изменили ее состав. Теперь не нужно было обладать какими-то талантами, их заменяли патриотизм и тяга к лидерству. Зато эта субстанция позволяла принимать знания, полученные ребятами в ходе эксперимента. Нам оставалось лишь найти того, чье ДНК подходило бы к этому. Но мало кто готов был жертвовать собой, идти на риск. Быть донором. Вот тогда и появилась ты на пороге тульской лаборатории, заплаканная и потерянная. Бродя в одиночестве по улицам города, ты подслушала разговор двух наших сотрудников и уверяла, что согласна помочь нам. К счастью, твои анализы подошли, более того, налицо ты была харизматичной личностью. Так ты стала членом проекта «Абстракция». Надеюсь, я немного удовлетворила твое любопытство, теперь моя очередь.
     Я подавленно молчала.
    - Какие побочные эффекты ты замечала после того, как получила все проценты?
      - Галлюцинации, - я облизнула пересохшие от волнения губы, - ночные кошмары, резкие взрывы агрессии, апатия.
      Елена достала что-то из ящика письменного стола и протянула мне маленькую коробочку.
      - Мы долго собирали и изготавливали эти лекарства, но они точно помогут тебе. Там же найдешь инструкцию по применению, строго следуй ей, потому что в пилюлях содержатся наркотические вещества. И это не галлюцинации, а внутреннее...
      - Отражение, знаю. Спасибо, - дрожащими руками я взяла черную коробочку. - Я уже была в храме и видела свое подсознание с совестью. Это было... Хм, странно.
     - Начинаешь постигать истину, - казалось, Елена посмотрела на меня с проблеском уважения. - Итак, что тебя еще интересует?
      - Что стало дальше? После того, как меня приняли?
      - Ты должна была пройти испытание, ведь у нас не было гарантии, что ты не отступишься. Ты должна была убить.
                ***
     Аркашу немного напрягало, что на него пялились все сотрудники, даже Гриша, забывший о своих обязанностях охранника. Но мужчина держался молодцом и, когда хорошенькая секретарша, Каролина, предложила ему кофе, вежливо отказался.
      - Аркаша, вы давно знакомы с Рос? - спросила Дайна, кокетливо поглядывая на него из-под завитых ресниц.
      - С Россией? Достаточно, - уклончиво ответил тот, сам не зная, можно ли неделю считать приличным сроком для статуса «хороших друзей». - А вы?
      Вместо ответа женщина изящным жестом взяла со стола рамку и передала ее Аркаше. Невольно он уронил взгляд на ее красивые очертания рук и яркий маникюр и почувствовал то, что должен чувствовать каждый мужчина, но чего он сам давно уже не ощущал. На фотографии были Дайна и Россия в каком-то парке. Девушки держали в руках по рожку шоколадного мороженого и счастливо смеялись фотографу.
      - Значит, давно, - пробормотал мужчина.
      - Дайна, не лезь к Аркаше с такими глупыми вопросами. Лучше расскажите нам, пожалуйста, о России. Мы давно не виделись с ней, наверное, она сильно изменилась. Какая она?
      - Какая? - эхом отозвался Аркаша. - Ну, жизнерадостная, яркая, неповторимая... Интересная, умная, забавная.
      - Забавная, - усмехнулась Дайна. - Верно, этого в Рос избытке, - неожиданно женщина послала пылающий страстью взгляд Аркаше и провела ладонью по бедрам, слегка задирая юбку.
      Каролина деликатно сделала вид, что не заметила бестактного, возмутительного поведения сотрудницы. Тут решается судьба всего их холдинга, а она имеет наглость флиртовать! Аркаша покраснел до кончиков волос, ему было приятно внимание представительницы прекрасного пола, но он уже отвык от него. Поэтому мужчина поспешил сменить тему, хотя его то и не интересовало.
      - А где Гриша?
      - Тут я, - отозвался запыхавшимся голосом охранник и зашел в комнату, а в руках он держал...
      ... Целую груду огнестрельного оружия.
      - Что это?! - в ужасе вскричал Аркаша, краем глаза заметив, что Дайна обиженно надула губки, когда увели ее потенциального ухажера.
      - Это автоматическая винтовка, а это самозарядная. Вот это карабин, - он поднял вверх укороченную винтовку с облегченным стволом.
      - Я знаю их названия, - раздраженно ответил Аркаша и нахмурился. - Что они здесь делают?!
      - Ты пришел вместе с Россией. Думаешь, можешь здесь все увидеть и просто уйти? Уважаемый, никто просто так не уходит из «Абстракции», не принося своей жертвы.
      Каролина присоединилась к Грише, сложив руки на груди.
     - И что я должен сделать? - прошептал тот в ответ, покрываясь липким потом волнения. На миг он действительно испугался, что его сейчас убьют.
      - Оставьте его в покое, - хмуро вмешалась Дайна, но Каролина шикнула на нее и оттолкнула к стене.
      - Пусть мужчины сами разбираются между собой, - Аркаша нервно скосил на них глаза.
      - Защищать Россию Добреву, - Гриша впечатал ему в плечо винтовку. - Нашу надежду на спасение. Любой ценой, даже собственной жизни.
                ***
    На экране мужчина в боксерских шортах на ринге дрался со... Мной. А я с боевым кличем бросалась на него и била кулаком прямо по лицу. На моем лице, сверкающем от пота, была такая гримаса упорства и ярости, что я казалась себе совершенно другим человеком. Это был монстр, робот, запрограммированный на уничтожение. На мне были черная тенниска и облегающие лосины.
      Мужчина взревел, когда его лапище просвистела мимо моего уха и не достигла цели. К моему изумлению, та я показала под всеобщие аплодисменты противнику фигу и, подпрыгнув, ударила ногой ниже пояса. Тот застонал и упал на маты, как подкошенный, с дьявольской улыбкой я вскочила на него, оседлав как жеребца, и опустила руки на шею мужчины. Ореховые глаза сверкали безумством и жаждой крови. Нынешняя я в ужасе ахнула, сжав рот ладонями. Елена с бесстрастным и даже скучающим видом наблюдала за мной, подперев подбородок ладонью.
      - Прекратите, выключите это! - вскричала я. - Это все подделка!
      - Правда? - Елена изогнула бровь. - Так что же тебе мешает досмотреть «подделку»?
      - Неправда, - без сил пробормотала я. - Я не могла быть такой...
      «Экранная» я жала на шею мужчине, пока лицо его не посинело и ноги не дернулись в последний раз. Публика захлебывалась криками, во все стороны летели конфетти. Пыхтя, я пыталась ногтями выдавить трахею убитого, будто животные чувства овладели мною.
       - Нет! - визжала я в Мурманске. - Нет, нет! Почему я ничего этого не помню?
      Елена с убийственным спокойствием взяла с полки флакончик из темно-зеленого мутного стекла и накапала в ложку немного жидкости. Потом протянула ее и налила в стакан воды из графина.
      - Пей.
      - Что это?
      - Это надо выпить, если ты и вправду хочешь вспомнить, Рос, - ее глаза сверкнули усталостью.
      - Почему вы называете меня Рос? - все же я выпила содержимое ложки под ее хищным взглядом и осушила стакан.
      - А как надо?
      - Вообще-то, мое имя: Россия.
      Женщина в любопытстве склонила голову.
      - Странно, все-таки ты изменилась. Помнится, раньше ты терпеть его не могла.
      - Значит, повзрослела, - упрямо вскинула я подбородок. - Мне плевать на ваши правила и эту глупую игру. Вы ничего не услышите от меня, пока я все не узнаю. Когда начнет действовать это... Лекарство?
       - В течение суток. После отличного прохождения испытания мы по-серьезному занялись тобой. Ты была в сложном состоянии острой посттравматической депрессии. Тобой занялись наши самые лучшие психологические специалисты. Первой была методика когнитивизма.
     Она щелкнула кнопкой,  монитор вновь осветился. Я сидела на фоне стерильно белой стены такая, какая была девять месяцев назад. Август прошлого года. От ресниц, накрашенных тушью, падали длинные тени на щеки, пепельно-русые волосы волнами скатывались по фланелевой белой рубашке.
      - По-моему, индивиды — не просто машины, механически реагирующие на внутренние факторы или внешние события, - говорила я, теребя мягкие манжеты рубашки. - Разуму человека доступно нечто большее, чем информация, поступающая извне.
      - Ты должна стремиться понять, каким образом человек расшифровывает информацию о действительности и организует ее, чтобы принимать решения или решать насущные задачи. Иначе ты не сможешь осознать причину вашей с Апрелиной ссоры.
      Камера показала женщину, сидящую в плетеном кресле-качалке. Она была в джинсах и клетчатой рубашке, на шее висел пестрый вязаный шарф. Ее волосы медового цвета были гладко зачесаны и собраны на затылке в пучок, на коленях у нее лежал блокнот со страницами, исписанными вдоль и поперек.
      Елена перемотала.
     - Номер один-Б. Терапия Фрейда.
       Я сидела в той же одежде, в той же обстановке. Выражение лица стало увереннее. Голос за кадром монотонно бубнил:
     - Интрапсихическая терапия основана на том подходе, что аномальное поведение человека является следствием его неадекватной интерпретации чувств, потребностей и побуждений, поэтому необходимо выявить бессознательные побуждения человека, лежащие в основе его поведения, помочь понять причины его плохого приспособления» к реальности, воздействовать на восприятие, мысли, чувства. Вместе с тобой мы должны воссоздать из данных конкретных проявлений группу сил, которые вызывают болезненные патологические симптомы, нежелательное неадекватное поведение,
реконструировать прошлое травматическое событие, высвободить подавленную энергию и использовать ее для конструктивных целей, придать этой энергии. Самый Фрейд говорил: «Превратить чрезмерные страдания невроза в нормальные, обыкновенные невзгоды повседневности». Какую ассоциацию у тебя вызывает слово: «жизнь»?
      К объективу направился взгляд моих пронзительных ореховых глаз, и я, находящаяся в Мурманске, вздрогнула. В них отражалась немыслимая боль.
       - Смерть.
      - Смерть?! Интересно, весьма интересно. Почему ты такого мнения?
      - Хм... Один великий человек сказал, что жизнь напоминает процесс горения. С каждым днем мы все больше сгораем, превращаемся в пепел. С каждым днем мы становимся все ближе к смерти. Это неизбежный естественный исход.
      - Кадр два-С, - вернул меня в реальность голос Елены, и она вновь перемотала. Похоже, я везде сидела в одной и той же позе. Снимали лишь мое лицо и все, что выше груди. - Функционализм.
      - Это направление стремится рассмотреть все психические проявления под углом зрения их приспособительного, адаптивного характера. Это требует определить их отношение к условиям среды, с одной стороны, к потребностям организма – с другой. Ты должна осознать психическую жизни по образу биологической как совокупности функций, действий, операций. Ответь честно, почему ты пришла к нам? Зачем? Какие цели преследуешь?
      - Я хочу стать совершенством. Чтобы не было человека на Земле лучше меня, - страшная улыбка сверкнула на моих губах. - Я хочу, чтобы Апрелина, увидев меня, упала в ноги ко мне.
       - Кадр три-Д, - я вздрогнула от голоса Елены, как от пощечины. - Гештальттерапия.
       - Россия, этот подход в психотерапии - самостоятельное и авторитетное направление в практической психологии, синтез психоанализа, психодрамы. Подумай хорошенько, если была бы возможность вернуться назад и все исправить, что ты изменила бы?
      - Не знаю, - лицо в камере растерянно моргнуло.
      - Но ты все равно сказала бы Апрелине те слова, да?
      - Да, - воодушевленно закивала я, и глаза заблестели. - Да, это точно. Я сказала бы те слова. То, что считаю ее самым паршивым человеком. Я уже так не считаю, но если бы так не сказала, то моя жизнь так и осталась бы однообразной и шаблонной. Это было... Велением судьбы, шагом Вселенной. Все в космосе влечет за собой какие-либо последствия, и я рада, что все случилось именно так.
     Монитор погас. Я моргнула и размяла затекшие руки. Елена смотрела на меня с любопытством, будто видела на моем месте диковинную птицу.
      - Ты очень быстро шла на поправку, - сказала она. - Разбиралась в своих ошибках, ставила правильные цели, находила новые мечты и желания. Ты называла их привязками. Говорила, что стоит самоубийце подумать в последнюю минуту о шоколаде, не до конца прочитанной книге или еще о чем-то любимом, и желание умирать проходило. Как бы там не было, мы поняли, что ты идеально подходишь для седьмой, для той, которая наконец испытает действие субстанции. Единственным минусом было то, что катализа произошла слишком быстро. Мы ожидали в течение нескольких покалений, а ты приняла весь удар на себя, выжила и вернулась с идеальным мозгом. Совершенством. Как того и хотела. Все таланты ребят вместе с их знаниями перешли к тебе. Теперь ты прекрасно рисуешь, поешь, танцуешь, управляешь своими мышцами. Вспомни, в начале твоего пути, девять месяцев назад ты не обладала ничем, кроме харизматичности, любознательности, патриотизма. Они, именно эти черты, помогли тебе справиться со всеми трудностями. Все, чего ты добилась, ты добилась своими руками.
      - К чему вы клоните?
      - Ты готова увидеть последнюю запись? Потому что тогда ты поймешь все.
      Действительно, готова ли я к этому? Все оказалось совсем не так, как я ожидала. Все эти восемь месяцев я жила мыслью, что свершилось великое недоразумение, что меня выбрали по ошибке. Я кляла создателей и винила их в своих ссылках, но даже не догадывалась, что сама этого хотела, что сама пришла для этого, предпочла такой жизненный путь. Что добровольно стала проектом «Абстракции», частью этого научного холдинга.
      Я кивнула.
     - Да, хочу.
     Монитор снова вспыхнул, уже в последний раз, и я увидела бледно-голубую операционную. На столе лежала я с закрытыми глазами, мои волосы были собрали под медицинскую шляпочку. Врачи в масках, скрывающих даже их глаза, стояли вокруг меня и производили различные хирургические манипуляции. Наконец в висок воткнули углу, и по ней побежала какая-то мутновато-серебристая жидкость.
      - Это было первое сентября, - прокомментировала женщина. - После этого ты сразу забыла все, что было связано с нашей организацией. Мы это сделали, чтобы в случае провала от тебя не смогли добиться никакой информации. Ведь мы очень рисковали, выбирая неподготовленную, необученную, малознающую.
     Больше видео ничего не показывало, но я знала, что именно тот момент стал секундой отсчета. Именно тогда началась моя история. Удивительно, я-то думала, что попала под воздействие некой аномалии, а получается, что сама участвовала в эксперименте. Даже была знакома со всеми, только не помню этого. Поэтому Джия и Павлос вот так странно смотрели на меня. Они все знали и обо всем догадывались: и своей смерти, и том, что я важнее их.
      - Я знаю по себе, как тебе сейчас тяжело, - произнесла Елена. - Но каждый член «Абстракции» принес свою жертву. Все в человеке изменяемо, кроме его души. Ты не представляешь куда наука может зайти, не имея границ. Я развивала свой мозг без хирургического вмешательства, то есть путем интенсивного саморазвития. Мне удалось увеличить его возможности на один процент, и теперь я могу управлять эмоциями человека через его самые сокровенные страхи. Главное, чтобы был зрительный контакт. Вспомни, Россия, как в детстве ты играла с детьми маминых подруг в «Миллионера». Тебе не нравились ни эти капризные ребята, ни сама игра, но было скучно, и ты решила сыграть один кон. Сперва тебе дали не ту фишку, потом дурачили с правилами, и наконец, сговорившись, обыграли. Ты была в такой ярости, что даже ударила одного мальчишку, главного зачинщика. Его мать больше никогда не общалась с твоей, а остальные не устраивали посиделок у вас дома. Помнишь? А все потому что ты не терпишь проигрыша. Я знаю про твою мечту о Мече Победе. Я сказала бы, что все это сказки, мифы, легенды, но ведь стопроцентный мозг у человека месяц назад тоже был выдумкой, небылицей. Не сдавайся, не отступай, не опускай руки. Россия, ты - лидер.
     Я кивнула и встала.
     - Если что-то понадобится, звони, - женщина протянула мне визитку. - С нашими связями и влиянием...
      - Нет, нет, ни в коем случае не вымешивайтесь в это. Пожалуйста. Я хочу всего добиться сама. Понимаете? Это очень важно, хоть что-то делать самостоятельно.
      - Хорошо, - неожиданно она улыбнулась. - Но знай, что мы всегда следим за тобой и не дадим тебя в обиду. Ты - наше дитя, помни это. Мы не позволим причинить тебе вред. «Абстракция» не позволит.
      - До свидания.
      - Удачи... Россия! - окликнула она меня возле самых дверей.
      -Да?
      - Ты хочешь знать, какой вердикт вынесли психологи по поводу вас с Апрелиной?
      Я кивнула. Сердце забилось чаще. Почему-то я ожидала услышать, что это из-за моего эгоизма, что это...
     - ... Душевная несовместимость. Удивительный феномен, подобное случается примерно раз в столетие. Закон физики: противоположности притягиваются. Вы были очень схожи, чтобы дружить.

    Прохладный ветер Мурманска привел меня в себя. Вместе с Аркашей мы наконец покинули карельский холдинг и вышли на улицу. Мужчина был подозрительно молчалив, но когда я спросила в чем дело, он лишь сослался на усталость. Мне это было на руку, потому что сейчас я была не в том духе, чтобы поддерживать беседу. Требовалась тишина, дабы разобраться со своими мыслями и информацией, полученной от Елены. Снаружи, к моему удивлению, день уже клонился к вечеру.
      - Куда теперь? - спросил Аркаша.
     Я поглядела на горизонт.
      - Где-то за городом есть старая часовня, нам... Мне очень надо туда попасть.
      Мы спросили у местных жителей дорогу, ориентиры и сели в нужный автобус. У меня даже не было сил рассматривать окружающую архитектуру, настолько я была эмоционально опустошена. Душевная несовместимость...
      Это было лишь началом. Увы, часовня оказалась ветхим, почти разрушенным зданием. Ее окна были разбиты и зияли подобно пустым глазницам, штуктурка везде осыпалась. Кое-какие стены накренились вбок, как после взрыва, железные часы заржавели и остановились. Лишь минутная стрелка качалась на пружине, как маятник, издавая жуткий жалобный скрип. Краска на деревянной двери облупилась, а сама дверь вросла в землю. Казалось, это вход в какой-то другий мир или пришелец из другого времени, с другой планеты. Не похоже было на то, что когда-то здесь хранился Меч Победы. В общем, попав сюда из мегаполиса, не верилось, что это ночной кошмар. Но это действительно был еще не ночной кошмар.
      - Россия, - позвал Аркаша.
     Я обернулась и вскрикнула: передо мной стояли ребята. Апрелина и Слава, самые ближние ко мне, держали на спинах огромные туристические рюкзаки. Кира застыла с термосом в руках, от которого исходил пар, ее красный берет съехал на глаза. Да и вообще они были одеты как для похода, что весьма удивило меня. Но тут я вспомнила, что каждый выпускной класс в нашей школе ходил в горы, и все встало на свои места. Только я должна была быть вместе с ними. Вести вперед, навстречу новшествам.
      - Рос, я думал ты мертва... - промямлил Слава, а Апрелина смертельно побледнела.
      Я вспомнила все гадости, которые они мне причинили, и гнев охватил меня.
      - Россия! - закричала я. - Мое имя: Россия! И я не мертва...
      - Пока, - закончил незнакомый шелестящий голос, и из-за часовни вышел какой-то мужчина в черном пальто в соправождении не меньше пяти вооруженных широкоплечих охранников с бесстрастными лицами. - Давно мечтал познакомиться с тобой, Россия Добрева. Ну и заставила же ты меня побегать.
      - Вы из «Правосудия»... - подавленно прошептала я, чувствуя, как сердце проваливается куда-то вниз, даже ниже пяток, от ужаса, охватившего меня.
      Я не успела...
     Вот он, конец моей истории. Истории России Добревой, девчонки, посмевшей перейти дорогу системе. Подростка, дерзнувшего приобрести совершенный мозг и по-прежнему любить. Именно такого финала я и боялась. Жизнь била во мне ключом, я не желала умереть.
     Звезды великие...
     - Я и есть само Правосудие, - на губах мужчины сверкнула дьявольская улыбка.