Посланец из Эдема. Гл. 2-12 Стефания

               

    Стефания  не сразу поверила в свое счастье, в то, что отчаяние, страх и безысходность  ушли в  прошлое, а взамен она получила то, о чем уже и не мечтала: богатый дом, любящего мужа.
      Выходя замуж за Симона, она  еще не испытывала к нему ответных чувств, потому что  в сердце ее были  живы  воспоминания об Измаиле, ее первой и несчастной любви.  К этому еще прибавлялось чувство вины за  прошлое, что носит в себе чужого ребенка.
     Но нежно любящий муж окружил   молодую жену  заботой и вниманием. Сам он полюбил ее всей душой, молился и делал все, чтобы  обрести  ее любовь. Домочадцы  также хорошо относились к ней, как новому члену семьи. Трудолюбивая и любящая порядок, она  всегда находила себе дело.  Молодая хозяйка  наблюдала  за порядком  и чистотой  в доме. С ее приходом  в доме стало гораздо уютнее.
 
     Иногда  к ним в гости приходил старый Давид с внучкой. Мария досталась ему от старшей дочери Сары, которая умерла от воспаления легких  семь лет назад. Зять его вскоре женился на другой. Мачеха невзлюбила  падчерицу, наваливала на шестилетнего ребенка много работы и всегда сердито ворчала на нее.  Отец почти всегда вставал на сторону  новой жены, потому что она была сварливой и хитрой. Когда дедушка пришел к ним  проведать  внучку, от глаз  его не скрылось плохое  с ней обращение. Он без лишних слов забрал ее с собой.
      - Хоть в бедности мы будем жить, зато ее никто не обидит, - сказал он зятю и его жене, уходя от них. Зять стоял,  опустив от стыда голову, а мачеха с  наглой ухмылкой закрыла за ними дверь. И кто может ответить, почему тихим и хорошим мужьям достаются такие скверные жены? По крайней мере, Давид, проживший немало лет и много чего повидавший в жизни, не мог ответить на такой вопрос.

      Девятилетним мальчиком Давид стал приучаться к  делу его отца и деда - изготавливать  из глины  с помощью гончарного круга кувшины и другую кухонную утварь. И это дело ему нравилось. В работе он ощущал себя волшебником, превращающим кусок глины в красивый  кувшин.
     Богатые  покупали дорогую китайскую посуду из фарфора, а их недорогие глиняные  изделия  покупались бедными людьми, Малый доход еще более уменьшался двойным налогом, и они еле сводили концы с концами, но голодной семья спать не ложилась.
      Стефании было двенадцать лет, когда старшая ее сестра вышла замуж и ушла в дом  мужа. Девочка помогала отцу,  работая по дому, ходила в лавку за хлебом или рапсовым  маслом, и  редко выпадало ей выходить  на улицу просто поиграть с подружками.

     Когда Мария  в первый раз  пришла в дом, куда переехала жить ее тетя Стефа, она восхитилась его богатым убранством.  Быстро освоившись в гостях, она не могла  долго сидеть на одном месте. Ей надо было везде побывать, каждого расспросить, или примостится  к кому-нибудь и начинает рассказывать услышанную ранее историю или новости.
      Особенно девочка любила крутиться возле Симона. Ее так и тянуло к этому  большому, красивому человеку. Она очень гордилась, что у любимой тети  такой замечательный  и красивый муж, и часто напрашивалась помогать ему; очень  радовалась, когда  он принимал ее помощь, и сильно  огорчалась, когда  отсылал ее помогать кому-нибудь другому. Тогда она бежала к тете,  и та всегда находила ей работу.

                ***

      Однажды,  занимаясь вышиванием, Стефания почувствовала себя плохо. Она была на седьмом месяце  беременности.  После  продолжительной работы молодая женщина резко встала, чтобы немного размяться, и тут же в глазах у нее  потемнело; она стала падать, теряя сознание. Мария, будучи  с ней рядом, не растерялась, а схватила стакан с водой и побрызгала ей на лицо. Та открыла глаза и увидела над собой испуганное лицо девочки.
      - Тетя, что с тобой? -  проговорила  Мария, похлопывая её по щекам.
      - Ничего страшного, - стала успокаивать ее Стефания, с трудом поднимаясь с пола. - Голова что-то закружилась, такое иногда с людьми бывает от переутомления. Ох, на сегодня хватит, Мария.  Мне надо отдохнуть немного. Ты только никому  не говори: не люблю лишней суеты вокруг себя. Иди погуляй!

      - Ладно, не скажу. И даже дяде Симону? - спросила Мария, оставляя её.
      - Ему я сама  скажу, -  проговорила Стефания,  ложась  на постель. Только улеглась и сразу провалилась в сон.
        И снится ей, будто стоят они где-то с Измаилом и целуются. Тут появляется Симон, начинается схватка между соперниками, и муж убивает Измаила.  Она горько плачет над ним, но муж  берет ее за руку и ведет куда-то.

      Вдруг видит перед собой прекрасный дворец, сияющий в лучах солнца, с высокими колоннами и длинной, из белого мрамора, лестницей, и Симон ведет ее прямо туда, по этой лестнице.
      - Это чей дворец? - спрашивает она.
      -  Это наш дом.
 Они проходят через множество  огромных живописных залов, каких никогда не видела, и попадают в тронный зал, в котором все поверхности переливались радужным сиянием. Посреди зала стоят два царственных трона: один большой, другой – поменьше. На каждом троне она видит золотую корону, отделанную драгоценными камнями.
      Симон  снимает корону с большого трона и надевает себе на голову.
      - Так ты царь?! - восклицает пораженная Стефания.
      - Да, я царь, - отвечает, - а ты  –  моя царица! - и надевает ей на голову корону с меньшего трона. Затем  ведет ее в роскошную опочивальню, там он раздевает ее, укладывает на постель и начинает ее ласкать. Ей становится очень хорошо, и она говорит ему: «Я люблю тебя!», - и тут сон  обрывается, и   Стефания открыла глаза. 
      - Какой удивительный сон! Приснится же такое! - подумала  она. - Как мне было  хорошо во сне вместе с Симоном.

      Остаток дня Стефания находилась под впечатлением своего сна и с нетерпением  ждала возвращения мужа. Заслышав конское ржание, означавшее его приезд, она поспешила на крыльцо, чтобы встретить его. На крыльце она, обняв его, поцеловала в щеку.
       - Здравствуй, дорогой! Я так соскучилась по  тебе!
       Это было неожиданно и удивительно для него, ведь его любимая женушка  прежде не проявляла такой нежности, но он оценил такой её порыв.
      - Здравствуй, моя дорогая! Мне очень приятно это слышать! - проговорил   он  негромко, обнял и поцеловал ее. – Ну, как дела дома - всё в порядке?
      - Да, милый!

      В столовой горничная Дора уже заканчивала накрывать  для них ужин. Глава семьи вымыл руки и поспешил к столу, где его  уже поджидала  Стефания. 
      - Как ты себя чувствуешь, милая? - поинтересовался он, присаживаясь рядом.
      - Спасибо, замечательно!
      - Может, прогуляемся по саду после ужина?
      - С удовольствием!..

      Покончив с едой, супруги  отправились в сад. Они более двух часов находились там, просто   гуляя, взявшись под ручку, или сидели в беседке, где обнимались и целовались.  Симон  радовался, видя  жену повеселевшей, радовался ее перемене к нему, как будто исчезла невидимая  стена  между ними.
      Уставшее солнце  уже стояло  низко над горизонтом, готовясь уйти на отдых, уступая место темной, звездной южной ночи. Наступали сумерки и становилось  прохладно, но  супруги не торопились идти домой. Они сидели в обнимку  в  беседке, как  обыкновенные влюбленные. Лишь когда  совсем стемнело и воздух становился сырым от влаги, которая освежающей росой покрывала в пространстве всё, на что ложилась, супруги вернулись в дом,  оба  радостные и оживленные, дав слово друг другу чаще делать такие вечерние прогулки. 

      Домочадцы, закончив свои дела,  как обычно, собрались в  комнате  у  Дианы и при свете  свечей   тихо вели разговор. Больная сидела в кресле–качалке  с открытыми  глазами и  слушала всякие байки, истории и сарафанные новости.
      Супруги, приведя себя в порядок после прогулки,  поднялись в спальню.  Когда  легли спать, Симон стал  нежно ласкать и целовать  жену. Она, взяв его руку, тихо спросила его:
      - Ты  любишь меня?
      - Очень люблю.
      - И я тебя...очень. Спасибо большое за терпение и любовь, что  ты проявил ко мне, когда я привыкала к тебе. Теперь у нас все будет хорошо.
      - Стефания...любимая, - ответил он  дрогнувшим  голосом.
      - Обними и поцелуй меня  крепко-крепко, - она  прижалась к нему.

      Он, целуя, гладил её по лицу, шее, бедрам,  по тугому, округлому животу  и  стал осторожно приподнимать кружевную ночную рубашку, обнажая такое манящее и возбуждающее её тело...
      Когда она проснулась, Симона уже не было в доме. Утреннее солнце светило в занавешенное легкими полупрозрачными шторами окно, предвещая жаркий день, и врывалось в спальню своими острыми лучами через щели между шторами. Из кухни тянуло вкусными  запахами. Все  происходило в доме, как обычно, но  никогда ей не было так легко, будто  с души ее был снят огромный груз. «Что же произошло? Отчего так мне хорошо?» —  удивлялась она себе, пока не поняла: это потому, что у нее прошла любовь к Измаилу. Его  уже нет в ее сердце, он умер для нее. Есть только Симон, ее муж, и она его очень, очень любит.  Эта любовь дала себя  знать  вчера в ее сне. 

                ***         

      Прошло около полугода с тех пор, как поженились Симон и Стефания.  Сусанна удивлялась, откуда у сына  берется  столько любви, что ее на всех хватает. Когда  сын женился, она подумала, что он теперь не станет проявлять столько заботы о матери и других членах семьи,  как раньше. Да оно и понятно: молодая красивая жена потребует большого внимания к себе, а  матери уже, хочешь-не хочешь, придется  смириться со второстепенной  ролью.  Но сын рассеял  грустные мысли матери. Он  по-прежнему часто навещал их, но уже  вместе со Стефанией и Антипом, оказывал им  помощь, был ласков и  внимателен. Антип, приходя в дом  Сусанны, после теплых приветствий с тетей, спешил увидеть Анну.

      Стефания  часто думала о чуде, случившемся в её жизни: «Какое  счастье, что Бог  сжалился надо мной и подарил такого мужа, какого не заслужила, о каком и мечтать не смела.  Уж не думала, что смогу еще полюбить также сильно. Он такой необыкновенный, такой сильный, благородный и красивый!  Я все  сделаю, чтобы быть достойной его любви.  Даже  жизни  за него не пожалею».
      Божий посланец учил жену  и других домочадцев чаще быть в общении с Богом, во всем искать волю Творца и испытывать страх только перед Создателем, а не перед людьми или обстоятельствами. Стефания  узнала много интересного, в частности о том, что Бог велит мужьям любить своих жен, как свое тело, и относиться к жене, как к немощному сосуду.
     Она сама замечала, как спокойно они живут.  Несмотря на  обременительные налоги турецких властей,  они  имеют немалый доход с мельницы; значит,  Господь  помогает им и хранит их от всяких бед.

          ***      
 
      Подходил срок родов. Как ни успокаивал  Симон  жену, как ни уговаривал ее  не бояться, ей  было все же неспокойно. В последние дни перед родами она немного отекла и ходила тяжело, так как живот ее был довольно большой.
      - Мне все же страшно, - говорила она ему. - Мне кажется, что я не выдержу и умру, ведь нередко такое случается.
      - Не бойся,  дорогая, - успокаивал он ее. -  Мы не дадим тебе умереть: будем молиться за тебя, и Господь даст тебе силу и здоровье, чтобы благополучно родить.
      - Я боюсь, что когда все начнется, тебя рядом не  окажется,
- беспокоилась Стефания. На самом деле она боялась, что Бог её до конца не простил, и она может умереть от родов.
      - Всё будет хорошо. Бог не оставит тебя. Пожалуйста, не  угнетай себя  плохими мыслями,  все будет, как надо; Бог хранит тебя. - и под его нежными поцелуями она успокаивалась.

      К родам в доме все было приготовлено: и повитуха, и горячая вода, и пеленки, и всякие принадлежности. Схватки  начались ночью. Они становились все чаще, продолжительнее и больнее.
      - Наверное, началось, - морщась от боли, она побудила мужа к действию.
      Он разбудил повитуху, та - прислугу, и все в доме пришло в движение. Под утро Стефания родила крепкого мальчика.
      Чувствуя себя счастливым отцом, Симон был рядом и подбадривал ее ласковыми словами. Она смотрела на мужа  и держала его руку в своей.
      - Ну вот, все уже позади, - говорил он. - Видишь, какого сына родила - богатырь!
      - Это потому что ты был со мной рядом, - блаженно улыбалась молодая мама.
      -  Все тут на славу Господа потрудились. А что бы мы  делали, если бы не Марфа, не ее золотые руки?

      -  Уж какие там золотые? - смутилась повитуха, услышав похвалу. — Мое дело привычное - не  первому младенцу  помогаю  свет увидеть.
      Часа через два  Марфа  принесла  счастливой мамочке ребенка, уже чистенького и завернутого в пеленку, чтобы она поднесла его к  груди. Младенец сразу  ухватил сосок и стал сосать. Не менее счастливый папа сел рядом с ними.
      - Как назовем сына? - спросил он жену.
      - Хочу назвать его Яковом. Тебе нравится это имя?
      - Хорошо, родная: пусть будет Яков!
      - Хочу, чтобы ты полюбил его, как сына, и был ему за отца родного, - тихо проговорила Стефания.

      Тут  пришла  Марфа  и взяла младенца, строго сказав:
      - Ну, хватит для первого раза. Надо  поберечь   мамочку.
      Когда повитуха ребенка унесла, Симон сказал жене:
      - А он мне  и так сын. Он знает меня, а я знаю его еще задолго до рождения. Я слышал его сердцебиение, ощущал его шевеление.
      - Да, ты прав. Я так счастлива, что теперь нас трое.
       Стефания быстро поправлялась после родов. Она еще больше похорошела и расцвела. Перед сном Симон  любовался ею, когда она кормила Якова полной молока грудью и ждал, когда любимая женушка уложит насытившегося и уснувшего сыночка в колыбельку  и нырнет к нему под одеяло.  И он подумал впервые: "Ради такого счастья стоило покинуть Эдем".


                продолжение http://proza.ru/2015/10/05/117