Создание еврейского театра в Москве

          В Москве есть еврейский театр «Шалом». История его создания мало кому известна. А я знаю эту историю, так как создателем театра «Шалом» является мой друг Яков Абрамович Губенко.
          В 1980-м году в Москве должны были проходить летние Олимпийские игры. В это время США и другие государства заявили о бойкотировании этих игр в знак протеста против того, что в СССР угнетали, преследовали, дискредитировали евреев, чья эмиграция при этом была запрещена. Еще одной, не менее серьезной причиной бойкотирования  явилось вторжение советских войск в Афганистан
Чтобы в очередной раз одурачить мировую общественность и убедить мир в том, что никаких притеснений евреев не существует, эти маразматические старцы – вожди советского народа – делают беспрецедентный ход.
          В Министерство культуры был приглашен один из московских театральных режиссеров, еврей Яков Губенко. Ему предложили создать еврейский театр-студию, и он с радостью взялся за это дело.
          В Москонцерте среди тысяч гастролирующих по стране артистов был еврейский ансамбль, состоящий из нескольких актеров, но среди которых были те, кто играл еще в еврейском театре, созданном в 1920 году великим Михоэлсом. Вот на базе этого коллектива Губенко начал строить театр.
          Артисты встретили нового режиссера с энтузиазмом. Еще бы! В 1948 году гэбэшники убили Михоэлса, инсценировав это как автомобильную катастрофу. Вслед за этим был ликвидирован театр «Госет» (Государственный еврейский театр). В СССР еврейского театра фактически больше не было, хотя формально такой Биробиджанский еврейский театр числился, как и сейчас числится сама Еврейская автономная область на Дальнем Востоке. Начал создаваться репертуар, начались репетиции, но так как помещения своего не было, то работали, где придется: в клубах, в Домах культуры, в Московском Доме офицеров и др. Министерство культуры пообещало Губенко выделить помещение, деньги и все необходимое для создания еврейского театра.
          А тем временем наступило лето 1980 года. США и другие страны на Олимпиаду так и не приехали, игры получились скомканными. Скоро эти игры забылись, как забылись и обещания Министерства культуры, а начались хождения режиссера по мукам.
          Надо сказать, что Губенко был человек настойчивый, напористый, я бы сказал, настырный, и он ходил во все начальственные инстанции, напоминая о заверениях, обещаниях, как бы желаниях и так далее. Но ни поддержки, ни денег, ни помещения не дали, а двери начальников от культуры перед Губенко закрылись.
          И тогда он написал письмо обо всем этом Суслову – в то время предводителю и грозе работников идеологического фронта, члену Политбюро ЦК КПСС. Шли годы, умер идеолог Суслов, на смену приходили ему подобные.
          Губенко все это время продолжал писать, ходить, просить, требовать... Надоел, и его снова стали приглашать на собеседования, морочили голову, но теперь иногда вновь стали появляться обещания.
          А еврейский актерский коллектив тем временем был, наконец, создан и ездил со своими спектаклями по всей стране. Тематика была разнообразной: и классика, и пьесы современных, в том числе еврейских, писателей. Артисты играли спектакли на еврейском и русском языках, поэтому спектакли понимали и евреи, и не евреи. Не знающих языка идиш было большинство, поэтому двуязычие на сцене было весьма уместным.
          Я не ценитель искусства, самый заурядный зритель, и не мне давать оценку творчества режиссера и труппы. Но мне точно известно, какими овациями их встречали зрители – я был тому свидетель.
          СССР доживал последние годы, партийные бонзы чувствовали это, давили все и всех, кто хоть сколько-нибудь мог поколебать оплот тоталитаризма.      
          Советские евреи, загнанные в массу народную и растворенные в ней, лишенные равенства, национальных школ, насильственно ассимилированные, не знающие родного языка, вдруг почувствовали свежий воздух свободы, который подул со сцены. Это были еще робкие шажки к воле. В это время весь прогрессивный мир требовал свободы выезда евреев из советского гетто. И спектакли Губенко способствовали пробуждению их самосознания, а зрители овациями и слезами встречали актеров, которые показывали на сцене забытый быт местечка, напоминали о былой жизни, пусть не всегда радостной, но прежней, своей, патриархальной, колоритной, еврейской...
          Яков Губенко с неослабеваемой настойчивостью продолжал стучаться в двери Московского управления культуры, Министерства культуры СССР. Кроме Суслова он обращался в своих письмах к таким одиозным личностям, как Зимянин и Лигачев. Письма эти он писал, точно выверяя каждое слово, каждый аргумент. Надо было во что бы то ни стало добиться предоставления здания для театра. Сейчас уже как-то стало забываться, а ведь в то время за такие письма можно было легко загреметь на Колыму.
          И вот однажды он, как вихрь, ворвался ко мне домой, ошалелый, радостный, счастливый, с горящими глазами и воплями: «Нам дали театр! Нам дали театр!»
          Это был кинотеатр «Луч» на Варшавском шоссе, очень быстро перестроенный внутри по замыслу режиссера и под его руководством.
          Так, в 1985 году в Москве почти через 65 лет был создан еврейский театр-студия, который в дальнейшем, уже без Губенко, стал называться «Шалом».
          Губенко в одиночку победил ту часть страшной машины подавления свобод, которая наложила вето на национальную еврейскую театральную культуру.
          Режиссер Губенко Яков Абрамович – второй человек после великого Михоэлса, который создал еврейский театр в столице СССР.
          Он умер в 2003 году и похоронен в городе Констанце (ФРГ).