Недетские игры. Гл. 40 Мотив

Гл. 40 Мотив
Света никогда не ставила перед собой задачи похудеть. Может быть потому, что понимала, - несколько сброшенных килограммов не сделают ее фигуру идеальной, для этого нужны другие ноги, другая грудь, другие бедра. Да и отношение ее к собственному телу было каким-то отстраненным, полусонным. Она заботилась о нем, выполняя необходимые операции: содержала в чистоте, одевала, лечила, когда возникала необходимость. И все. Поэтому без лишних угрызений в этот вечер Света позволила себе посетить еще одно кафе, на этот раз – в компании Вена. Как ей удалось затащить его сюда? Может быть, помогла настойчивость, его собственный интерес или гипноз, которым она иногда «баловалась», заставляя кого-нибудь повернуться, подойти к ней или положить в корзинку с покупками определенный предмет. Это были невинные шалости, и Света нередко так упражнялась, развлекая себя в одиночных походах по магазинам. Так или иначе, Вен поехал с ней, и теперь они сидели в маленьком кабачке недалеко от ее дома. Он заказал кружку самого дешевого пива, она – к его облегчению, чайник зеленого чая и тарелочку круглого печенья с кокосовой стружкой. Видя, как он то и дело невзначай касался кармана заношенных джинсов, где, скорее всего, лежал бумажник, Света понимала, что ее визави беспокоится – хватит ли ему денег расплатиться по счету. Но не спешила разрешить его сомнения.

Она внимательно разглядывала Вениамина, и то, что она видела, ей определенно нравилось. Он был смущен и жалок. Когда она смотрела ему в лицо, он отводил глаза и низко наклонял голову, демонстрируя неровный пробор в сальных, присыпанных перхотью волосах. Когда цеплялась взглядом за руки с невымывающимся «трауром» под ногтями, прятал ладони под стол. Да он и весь бы спрятался, если б мог, не смотря на то, что ее карие глаза лучились теплом и доброжелательностью – так показалось бы каждому, кто глянул на эту пару со стороны.

Она еле сдерживала смех, представив, что ее детские фантазии могли бы "вырасти" вместе с Веном, и герой ее сокровенных историй выглядел бы теперь вот так - помятый, неряшливый, словно молью побитый. Герой!

На мгновенье ей захотелось высказать ему все, унизить. Но сдержалась. Скандалы и бесполезные обличения - не в ее характере.
 
Света молчала, не спеша попивая чай, и Вен спросил сам, так как в тишине было совсем неуютно, в тишине особенно громко говорят жесты и взгляды.

- Как твои дела?
- У меня все хорошо, Вениамин.
Он кивнул, словно соглашаясь с ее словами, не зная, о чем еще говорить. По большому счету ему было все равно, как сложилась ее жизнь. Но, заметив движение ее губ, он вдруг испугался, что она сама начнет сейчас расспрашивать и быстро проговорил:
- Кем работаешь?
- Никем. Я домохозяйка.
- Вот как? Значит удачно замужем? – он как-то горько улыбнулся, и она вставила тот единственный вопрос, который ее интересовал:
- А как твоя Юля?
-Что Юля? – он еще больше сжался, стал старым и худым в своем слишком просторном свитере, и вдруг – разозлился.

- Ушла Юлька, хорошей жизни захотела. К бизнесмену какому-то, еврею.
Брови помимо желания Светы поползли вверх. Но Вен, не замечая этого, продолжал:
- Сбежала, и Аньку, дочку забрала. И, представляешь? Сама там мою месячную зарплату за раз в салоне красоты тратит, а туда же – на алименты подала, и попробуй не перечисли, сразу приставам звонит. Я когда без работы сидел, мне столько  насчитали, пришлось машину продать. Мало того, что при разводе квартиру оттяпала, вроде как себе и ребенку, хотя мои родители тоже вкладывались, но я тогда подумал, действительно ведь, с дитем остается, пусть хата ей, а машина мне, так и тут, змея, выцарапала последнее.
Света чуть заметно усмехнулась.

- Ты ведь пил, так?
- Пил, - ответил он с вызовом, - А как не пить, если она пилила меня день и ночь. Ей все денег хотелось. Нет, - он мотнул головой, как проснувшийся пес, - даже не денег. Того, что есть у других. И сразу. Купит соседка мебель, она сразу ко мне с требованиями: надо диван менять, подруга какая-то за границу поехала, она давай мне мозг царапать – почему мы не ездим, платье у кого-то новое, машина – она мне скандал устраивает. А если чей-то муж повышение на работе получил – все, я ничтожество, ничего в жизни не добился.

Он заговорил пьяно, не смотря на единственную кружку пива, видимо привык именно таким тоном жаловаться на жизнь.

- К Аньке на пушечный выстрел не подпускает. Влияю я, видите ли, плохо на нее. А я дочку люблю, я для нее… А как алименты, так исправно плати. Змея.

- Точно любишь дочку?

Света опять усмехнулась – уголком губ. Ей не было жаль Вена, он получил, что заслужил. Но теперь ее беспокоила Юля. Похоже, у той все отлично, не считая личных демонов.
Света пыталась не думать об этом, однако мысли о Юле сами лезли в голову, настойчиво сверля мозг. Еще не отдавая себе отчета, зачем ей это, Света нашла в интернете всю информацию, относившуюся ко Льву Баскину. Он был не только очень состоятелен, но и внешне довольно интересен – чуть полноватый крепкий мужчина с печальными черными глазами под густыми бровями. Вальяжный, ухоженный. Настоящий барин.
Фотографий самой Юли в Интернете было предостаточно. Она зарегистрировалась практически во всех соцсетях и с видимым удовольствием демонстрировала наряды, новые автомобили, виды зарубежных курортов и свою дочь. Снимки девочки были подписаны «постами материнской гордости»: «Провожаем Аню в Англию», «Анютка с похвальной грамотой за окончание седьмого класса», «Анечка с дипломом языковой олимпиады». Девочка на всех фотографиях выглядела очень сдержанной, сосредоточенной, оттеняя своей серьезностью лучезарные улыбки матери.

Света сначала отмахнулась от угодливо подсказанной подсознанием мысли: «Да нет, зачем, так нельзя!» И тут же ответила себе: «Почему же нельзя? С другими – можно». В конце концов, она просто повторит Юлькин поступок многолетней давности.

Миху она рассказала обо всем честно, не видя смысла его обманывать.
- Эту девочку, дочку толстосума Басакина? – Мих изогнул светлые брови, от чего его красивые глаза стали еще больше.
- Не дочку – а падчерицу.
- Не важно!
- Для меня – важно. А тебе, действительно, должно быть все равно. Так что – да, девочку и ее мать. В какой последовательности – определяй сам.

Он отпил кофе из белой чашки тонкого фарфора и довольно зажмурился. Такой кофе умела варить только Лана! Она многое умела из того, что больше никто не мог повторить. Иногда Миха злило это. Он столько раз порывался уйти! Бросить все к черту. И она позволяла. Никогда не цеплялась за него, как другие, не умоляла остаться, не устраивала сцен. Но очень скоро он начинал скучать. Дни без ее остроумных шуток и разговоров о самом сокровенном, без ее ловких пальцев, владеющих секретами восточных и западных массажей, без ее кофе и салата с креветками с кубиками льда и терпким привкусом лимона… Без всего того, из чего она тонкими паутинками соткала его жизнь. И поймала, казалось, навсегда.
Потому что когда он уходил, ему оставалась только Дашка – красивая как кукла и такая же холодная. Дашка и скучный офис ее отца, и монотонная работа, поэтому честно поборовшись с собой несколько дней, он расслабленно падал на лопатки и запускал аську. Еще день уходил на то, чтобы дождаться – вдруг она постучит сама. Но Света никогда этого не делала. И, в конце концов, он капитулировал окончательно, посылая приветственный смайлик. Она «улыбалась» в ответ, никогда не упрекая его. Писала, что очень ему рада  - и на душе становилось тепло и уютно, и он радовался, что теперь опять сможет приехать к ней – в любое время дня и ночи, и жизнь его наполнится смыслом. Наверняка за время его упрямого молчания Лана придумала новую игру?


Вот и сейчас ситуация повторялась. Последняя их размолвка вышла из-за Дашки, вернее – из-за детей. Мих сообщил Лане, что хочет развестись.
Она не спеша налила сливового вина – его любимого – сначала ему, потом уже себе, и только после этого спросила:

- Зачем тебе разводиться?
- Мне надоела эта бездушная картинка. Ни поговорить, ни потрахаться толком.
- Разве тебе не с кем поговорить? – Света чуть заметно улыбнулась – уголком губ, - Не с кем лечь в постель?
- Да, но… - он с удовольствием отпил вино и закусил роллом – такие роллы тоже готовила только Лана, ни в одном японском ресторане он не пробовал ничего подобного, - Зачем мне тогда жена?
- Она достает тебя? Ревнует? Устраивает сцены? –  Лана говорила не спеша, внимательно глядя на Миха, голосом, взглядом, жестами демонстрируя свою заинтересованность. Иногда она как будто невзначай касалась мочки уха, в другой раз – чуть заметно проводила пальцами по шее. И ее карие глаза смотрели в светлые глаза мужчины пристально – но мягко, без нажима.
 
- Нет, конечно! – Мих отвечал охотно – еще бы, ведь говорили о нем, - Ей плевать на меня так же, как и мне на нее. Но у нее проблема. Дашка не сможет иметь детей. Ты знала об этом, когда сватала мне ее?

Света опять улыбнулась:
- Мих, ты еще так молод. Зачем тебе дети?
 - Ну сейчас они мне, разумеется, не нужны. Но потом…
- Я рожу тебе ребенка сама, года через два-три, когда почувствую, что ты хочешь стать отцом. По-настоящему, - Света говорила уверенно, как о давно решенном деле, - Только для этого мне нужно будет опять выйти замуж.
- Прекрасно! – Мих вспылил, - И твой муж будет считать моего ребенка своим. На фига оно мне?
Света отметила про себя, что он не воспротивился ее планам выйти замуж. Что ж – одно ее замужество Мих уже пережил. На вопрос отвечать не стала. Парень должен был привыкнуть к такому развитию событий. Конечно, он разозлился и - не появлялся у нее больше недели. И вот сегодня приехал – с коробкой ее любимых конфет «Вишня в шоколаде». Света приняла как всегда – с благодарностью, не сказав Миху ни слова упрека за долгое отсутствие. На столе тут же появился его любимый кофе.

- Если б ты сообщил, что придешь, я бы приготовила что-нибудь повкуснее, - словно извиняясь, проговорила она.
 
- Я пришел, и завтра приду,  еще успеешь приготовить, - улыбнулся Мих мальчишеской улыбкой, радуясь тому, как хорошо ему здесь, как уютно. Эту небольшую квартирку в Краснодаре он считал своим домом больше, чем их с Дашкой пентхаус, подаренный тестем.
И вот теперь Света напомнила про девочку из ресторана. И ее мать.
- Ты бы хоть сказала там, чтобы я на мамашку внимания обратил, - надулся Мих, - Да и вообще – зачем мне эта старуха?

Света сверкнула глазами. Даже учитывая, что Мих не разглядел женщину, ей был приятен его нелестный отзыв.

- Она не старуха, а моя ровесница. Просто дочку рано родила, - все-таки сочла нужным поправить она.

- Ну ладно, девчонка вроде ничего… Как хоть ее зовут?
- Аня, Анна Вениаминовна. А мать – Юлия.
http://proza.ru/2015/10/04/1440