12. 7. Сахалинский период

(продолжение)

60.

В начале августа я переехал из Москвы в Ленинград, где до конца отпуска занимался разводом с женой и решая кооперативные дела. В свободное от дел время проводил или в музеях, или на пляже, или загородом.

В шестьдесят девятом году я весь свой отпуск почти провёл в Ленинграде.
В семидесятой году отпуск я провёл в Невельске. В ноябре шестьдесят девятого Люба на работе сломала руку и несколько месяцев лежала в больнице в гипсе, а затем, несколько месяцев её развивала. Руку несколько раз приходилось вновь ломать, пока она не срослась как надо. Короче говоря, всё лето время пока она маялась с рукой (без малого целый год) мне приходилось управляться одному и с маленьким сыном и по дому.

В семьдесят первом году я сначала побывал я в Ленинграде несколько дней, а затем взял туристическую путёвку по маршруту: Киев-Кишинёв-Вадулуй-воды-Одесса и поехал отдыхать на Юг, где побольше тепла и солнца. Я сейчас жалею, что в то время не вёл дневник, находясь в отпуске и отдыхая по турпутёвке. Много было интересного, но многие детали позабылись.

В Киеве и Кишинёве жили в гостинице "Интурист", питались в ресторане при гостинице. В Вадулуй-водах и в Одессе питались в столовой туркомплекса жили, в первой случае в кемпингах, а во второй - в турбазе "Александрия". Отдыхать по туристической путёвке мне так понравилось, что я решил каждый раз теперь, как будет такая возможность, во время отпуска брать туристическую путёвку. Для этого у меня теперь имеются достаточно большой отпуск - целых два месяце - и деньги. Двести рублем зев путёвку на 20-24 дня с дорогой на самолёте туда и обратно, с трёхразовый питанием, и жильём в лучших гостиницах, с экскурсионным обслуживанием, с переездами на комфортабельных автобусах. Конечно же самое главнее - это месса новых впечатлений, процесс движения перемена мест, море и солнце, горячий песок. Теперь, когда я стал зарабатывать в месяц в два раза больше, я мог себе позволить ездить отдыхать на море.

В семьдесят втором году я снова взял турпутевку во врем отпуска. На этот раз по маршруту: Николаев-Очаков. Хорошо отдохнул и набрался новых впечатлении. Особенно остался доволен морем и Очаковским пляжем. Ничто так не снимает усталость, не даёт больше здоровья, бодрости духа и сил, как солнце, воздух и вода и горячий песок. Я с детства любил летом купается в речке, а тут бескрайнее море, тёплые, набегающие волны, шум прибоя, который не смолкает ни днём, ни ночью. Ты лежишь с закрытыми глазами на горячем песке, только что выведши из воды и слушаешь несмолкаемый монотонный шум, сквозь который то и дело пробиваются детские счастливые голоса. Тело твоё наполняется силой. Дышится легко. Так бы лежал и лежал не тёплом песке под лучами ласкового солнца. После такого отдыха сил с лихвой хватит на год.

Надо сказать, что все годы эти я не расставался с фотоаппаратом. Тем более находясь в отпусках. И каждый раз, где бы мне не довелось побывать, всё новое и интересное для меня я стер алея запечатлеть для памяти на фотоплёнке. Из каждого туристического маршрута у меня хранится по несколько десятков снимков.

61.

В семьдесят третьем году я большую честь отпуска провёл в Ленинграде. Останавливался в гостинице для моряков не Гапсальской улице, семь. Ко мне должна была приехать Люба с сыном. Она дала мне телеграмму, чтобы я её встретил в Шереметьево, в аэропорту. Я поехал в Москву в аэропорт. Просидел там несколько суток, встречая самолёты рейсом из Сахалина или Дальнего Востока, но так и не дождался. Оказалось потом, что мы разминулись. Люба не дождавшись меня, решила сама приехать из Москвы в Ленинград, а в это время я, наоборот, уехал в Москву. Люба прожила несколько дней в Ленинграде в той же гостинице, где жил я и уехала в Воронеж гостить у своем тёти Маруси, а я маялся в Шереметьево, проклиная всё на свете.

Решив, что Любе не приедет и ждать дольше нет смысле, я перебрался в Москву, нашел центр распространения путёвок и купил путёвку на турбазу "Алексин" в тульской области. "Алексин бор" - туркомплекс на реке Оке вблизи городе Алексина. Это красивые, грибные места, родина Паустовского, места художника Поленова. Побывали у домика где жил и творил писатель, на его могиле, которая находится в живописной месте и где он похоронен по его просьбе. Побывали в усадьбе Поленова. Ездили в Ясную поляну не экскурсию, посетил и могилу великого Л. Толстого.
Ездили не экскурсию в Калугу. Побывали в доме теоретика космической эры, ученого Э. Циолковского, а также в музее космонавтики.

Несколько часов я провёл в Туле, посмотрел достопримечательности, прошёл её, можно сказать, вдоль и поперёк. Все города, которых мне приходилось бывать я теперь хорошо представляю.

В семьдесят четвёртом году меня вызвал к себе начальник училища А. Чеченин и уговорил меня не идти в том году в отпуск, а остаться в мореходном училище для проведения нового набора курсантов на радиотехническое отделение с оплатой по среднемесячному. Я согласился так как посчитал, что в данной ситуации мне это очень выгодно. Все вопросы касающиеся кооператива в Ленинграде к тому времени были бы решены – это раз. Полностью получаю отпускные за два месяца и, кроме того, получаю за работу в приёмной комиссии зарплату по среднемесячному трифу - два. Работа - не бей лежачего, лучше не придумаешь - три.

Приходит к тебе а абитуриент, подаёт необходимые документы. Ты берешь их и записываешь в специальный журнал необходимые данные, отвечаешь на вопросы и объясняешь где, что и когда. Первые дни вообще нечего делать, хорошо если в день запишется три, пять человек. Сидишь себе, ждёшь. Правда, в последнюю неделю перед началом вступительных экзаменов работы была достаточно много.

После того как приём на первый курс был закончен, я решил перед началом учебного года немного отдохнуть. Взял путёвку от профсоюза в южносахалинский туркомплекс, который был организован на Спортивной базе Южно-Сахалинска (возле южно-сахалинских лыжных трамплинов). Естественно, что всё свободное время мы пропадали либо в самом городе, либо на пруду в парке, где можно было искупаться и позагорать. После возвращения в училище к началу занятий узнал, что должен возглавить отряд из курсантов нашего отделения (всего четыре группы) и отправиться на север острова, в Тымовский район для оказания помощи труженикам полей в уборке богатого урожая, о чем я уже подробно рассказывал.

62.

В семьдесят пятом году, сразу после окончания учебного года, в здании учебного корпуса РТО начался капитальный ремонт. В некоторых аудиториях на второй этаже к тому времени потолки так провисли, что того и гляди обвалятся, могли рухнуть на головы курсантов. Кроме потолков, заодно решили сменить всю электропроводку, укрыть её вовнутрь стен и вместо подвесных ламп на высоких потолках решили применить светильники типа бра на стенах. Двух рожковые в коридорах устанавливать должны были на высоте чуть больше двух метров. В аудиториях решили устанавливать лампы дневного света.

За это дело взялась бригада шабашников приехавших из Киева. Чтобы сэкономить стоимость электрической переоснастки, начальство училища решило подключить к этому делу меня, как преподавателя электротехники, с тем, чтобы я составил проектную стоимость, произвёл необходимые расчёты и изготовил чертежи (разводку электропроводки по этажам и по отдельным помещениям: аудиториям, лабораториям, кабинетам и т.д.). От составления сметы я отказался, схемы разводки силовых кабелей и проводов с расчётом потребляемой мощности, толщине и типа провода, количества розеток в лабораториях и в мастерских и т.п. - я сделал.

Работы было много и она была очень ответственна. Подобные расчёты для такого помещения, как учебный корпус, дело не простое и обычно для этого требуется несколько проектировщиков и время не менее трёх месяцев. Мне пришлось одному управиться в течение одного месяца. Необходимо было торопиться, во-первых, так как я должен был идти в отпуск, ехать в Ленинград, во-вторых, все это время, пока я занимался расчётами, работа уже шла -курсанты, оставшиеся в училище во время каникул, долбили стены и потолки для будущей укладки проводов и многое уже было подготовлено. Используя курсантов, как даровую рабочую силу, выполнявшую самую тяжелую и грязную работу, были сэкономлены большие суммы денег. Мне заплатили по среднемесячному тарифу.

63.

В начале августа я с верой и большой надеждой поехал в Ленинград. Дело в том, что на мой запрос в начале года, я получил письмо, из которого следовало со всем определённостью, что в этом году, в третьем квартале я должен получить квартиру. Я летел на самолёте в Москву (на Ленинград из Ю-Сахалинска тогда рейсов не было), как не собственных крыльях, душа пела от предвкушения счастья - грандиозной радости.

И действительно, я попел "с корабля на бал". Хорошо, что не опоздал. Временный штаб нашего кооператива находился тогда на улице Софьи Ковалевской, 3, в одном здании с универсальным центром. На собрании членов ЖСК-767, как мы теперь именовались, рассматривались ряд вопросов: принимали устав кооператива, выбирали председателя и т.д., но все с нетерпением ждали главного - жеребьевку квартир. Наконец, этот момент настал. Из множества конвертов лежащих на столе, с вложенными в них планами и метражом квартир, каждый в алфавитной порядке вытаскивал номер квартиры, как свою судьбу на дальнейшую жизнь. Подошла, наконец-то, и моя очередь. Сердце билось с готовностью вырваться из груди, захватывало дыхание от волнения. Боже, неужели это не сон, неужели, наконец, сбывается моя самая большая заветная мечта - я сейчас стану обладателем своей собственной квартиры? От переполнившего до краев душу счастья хочется плакать. Сорок пять лет по общежитиям, углам, чужим квартирам прошли не напрасно. Целых девять лет ожидания окончания строительства кооперативного дома, и вот - все позади. Пусть ещё предстоит прописаться и получить ордер, но основное есть. Раскрываю, внешне спокойно, конверт, читаю - девятый этаж, квартира пятьдесят восьмая. Если бы попалась квартира даже на первой или последнем двенадцатом этажах, я и тогда был бы счастлив (почему-то эти этажи никто не хотел). Всем объявили, что если кто желает сменить этажность, можно уже теперь написать заявление, которое будет рассмотрено и, по возможности, будут выполняться в порядке поступления заявлений. Я тут же, не упустил такую возможность, написал заявление с просьбой, по возможности перевести меня на более низкий этаж.

Спустя пару днем я, со спокойной душой, улетел на Юг отдыхать по турпутёвке в посёлке Чаква, на берегу Чёрного моря. Жили мы в частном секторе, у вдовы-гречанки с двумя детьми. Питались в небольшой столовой. В первый же день я дорвался до моря и солнца, что чуть коньки не отдал, хорошо сердце выдержало. Я ещё имел неосторожность напиться тёплой воды прямо из трубы, с которой обмывались на пляже после моря. Мне было очень плохо, тошнило, я покрылся весь холодный потом, ноги подкашивались от слабости, не хватало воздуха. Отказавшись от обеда, я лёг в кровать и провалялся до следующего утра. Мало-помалу, пришёл в себя, со здоровьем все наладилось.

Были на нескольких экскурсиях. В Батуми посетили ботаническим сад, дельфинарий и другое. Ездили в горный, хорошо сохранившийся, монастырь, очень красиво смотрящийся, как белый лебедь на зелёной чистой лужайке высоко в горах. Исключительно привлекательно зрелище этот белый монастырь в горах, особенно издали. Я как никогда, пожалел, что у меня к этому времени кончилась пленка. После осмотре крепости-монастыря на скалистом обрыве, нас пригласили к себе горцы в гости в один из домов селения. Вино лилось рекой - пей сколько сможешь выпить, но с собой ни-ни. Самое главное, что вино не простое, а из горного винограда, которое создаёт невероятную эйфорию у человека. Я никогда не испытывал такого весёлого настроения после выпивки, как после употребления этого вине. Меня разбирал смех по каждому пустяку, стал не управляемым. Я хохотал и хохотал, не имея возможности остановиться, как будто сошёл с ума, всё прекрасно понимая и сознавая, самому было неудобно перед остальными в группе, но ничего с собой поделать не мог.

Была также поездка в Сухуми. Посмотрели город, побывал и в обезьяннике и другое, побывали в пещере в пригороде Сухуми. Под конец наш отдых был омрачён тропическим ливнем, длившимся целую неделю почти беспрерывно, как из ведра.
Всю эту неделю мы сидели по домам, выглядывая в окна. Читали, играли, писали, валялись на постели и выбегали только по нужде и в столовую. Просидев таким образом дня два, я решил, что так можно просидеть всё на свете и стал бегать в одних плавках на море купаться. Вода была теплей, чем струи дождя, поэтому вылезать не хотелось, приходилось плавать и нырять пока не надоест. Смотрю и другие последовали моему примеру - стали бегать на море.

Когда, я возвратился в Ленинград, оказалось, что за это время кое-что изменилось и теперь у меня не пятьдесят восьмая квартира, а сорок пятая, на восьмой этаже, что меня вполне устроило. Мне вручили план и ключ от моей квартиры. У меня было ещё время до окончания моего отпуска и я решил использовать его для дела. Не теряя ни минуты, написал письмо Любе, в котором предложил ей увольняться с работы и готовиться к переезду в Ленинград. В это же письмо вложил своё заявление об увольнении на имя начальник Мореходного училища с тем, чтобы она, не дожидаясь моего приезда, сходила в училище и подписала его, на тот случай, если захотят протянуть, положенные в таких случаях, дни, чтобы не терять время зря.
Сам принялся потихоньку обустраиваться. Купил дрель и первым делом вставил в дверь новый дополнительный замок. Спать приходилось на голом полу, благо было ещё тепло, а то что жестко, нам не привыкать.

64.

Возвратившись не Сахалин, я впертую очередь, после того как повидался с семьёй, посетил Мореходное училище. В отделе кадров мне сказали, что с увольнением всё порядке, документы необходимые для меня, готовятся. Необходимо было быстрее получить все подписи на обходном листе и получить окончательный расчёт в бухгалтерии и трудовую книжку в отделе кадров. Побывал и на родном радиотехническом отделении, посмотрел как оно выглядит после капительного ремонта. К началу занятий, к пятнадцатому октября, все работы были закончены. Внутри здания все сильно изменилось. Все окне стали с большими стёклами, двери все тоже новые, новое освещение, потолки, полы и даже парты. Всё новое, всё покрашенное, чистоте и порядок. Даже крыльцо убрали с центральной улицы. Теперь вход сделали не с фасадной стороны, а с боковой. Мне приятно было сознавать, что я внёс свою лепту в обновления здания. Я рад был, что не ошибся в расчётах, всё было сделано точно.

В эти дни пришлось повертеться как мышь. Необходимо было, кроме собирания подписей, передать квартиру, заказать и загрузить контейнер на ж/д станции. Как назло ещё не все, кто должен был подписываться в "бегунке" прибыли с отпусков, нужно было искать кто бы мог их заместить.

С передачей квартиры была такая история. У нашей квартиры оказалось два хозяина. Судоремонтный завод во главе с комендантом и Мореходной училище.

Отдел кадров не выдаёт мне трудовую и документы до тех пор, пока я не отдам ключ от квартиры, а комендант от СРЗ, в чьём заведовании числилась квартира, не выписывает из паспорта пока ей не отдам ключ - всё шло, как будто сговорились. Наконец, все подписи на бегунок были собраны, заказан и с помощью курсантов, загружен контейнер и оплачен его доставка в Ленинград. Заминка произошла с окончательным расчётом. По моей прикидке я должен был получить около тысячи рублей, но мне не начислили и половины этой суммы. Видимо, подумали раз я тороплюсь с отъездом, то не стану разбираться и терять время. Но я всё же настоял не перерасчёте, предоставив свои соображения и свой расчёт. Оказалось они не учли, что за два года не заплатили мне положенный проезд в один конец с отпуска, кроме того не оплатили за большую перечитку часов и т.д. После перерасчёта мне заплатили семьсот рублей.

Но самое неприятное было дело с квартирой. Как быть? Пришлось их обоих провести, хорошо я сделал для Любы ещё един ключ от квартиры. Один ключ отдал в отдел кадров училища и забрал трудовую книжку со всеми записями, а другой ключ отдал комендантше СРЗ и получил отметку в паспорте о выписке.
Четвёртого ноября наша семья навсегда уехала из Невельска. Провожать нас пришло на вокзал много курсантов и друзей. День мы жили у Токаревых (у Веры - сестры моем жены). Весь день прощались с многочисленной родней. Поздно вечером пятого ноября погрузились на паром "Холмск-2" и отплыли на материк. Мы стояли на верхней палубе смотрели на удаляющиеся огни Холмска и мысленно прощались с Сахалином, ставшим за прожитые на нём годы близким и родным - второй Родиной. Было грустно расставаться навсегда.

 Весь следующий день мы бродили по посёлку Ванино, куда нас доставил паром. В память о посёлке у меня осталась хорошея меховая шапка, купленная в универмаге. Вечером погрузились на поезд следовавший до Хабаровска. Утром седьмого ноября, проезжая мимо Комсомольска-на-Амуре, дымящего своими высокими трубами вдалеке, встретили праздник. В Хабаровске мы должны были пересесть на поезд дальнего следования Владивосток-Москва. В нашем распоряжении было много времени. Мы погуляли по городу, покушали в столовой. Надеялись, что в праздник нас накормят чем-нибудь вкусненьким, а нас разочаровали - пищу, которую нам давали на обед даже мы, изрядно проголодавшись, не могли есть. От Хабаровска до Омска в одном ваагоне с нами ехали демобилизованные моряки-тихоокеанцы, от которых наш Саша не мог отойти. Моряки подарили ему стоящим моряцкий ремень с якорем на бляхе. Всю дорогу до Омска, из отсека с моряками по всему плацкартному вагону разносилась заунывная песня, только появившаяся в то время, новинка - "Не надо печалиться, вся жизнь впереди… надейся и жди". Вспоминался мой переезд из Москвы во Владивостока в сентябре шестьдесят шестого годе -девять лет назад. Ехал по тем же местам, проезжая те же города и посёлки, но в обратной направлении. Если тогда была замечательная погода - бабье лето, то теперь везде, по всему маршруту лежал снег. В Сибири стояли трескучие морозы, а на Урале наметала сугробы вьюга и метели.

Наконец, мы прибыли в Москву. Перешли на ленинградским вокзал, взяли билеты на вечерний поезд до Ленинграда и отправились гулять по Москве. Пользуясь случаем, пока еще есть время, я решил немного показать Любе и Саше столицу. Времени был не так много, чтобы можно было побывать в гостьях у друга Анатолия. Прошли весь Новый Арбат, повернули к ул. Горького, по ней до Кремля, побывали в ГУМе. Нагулялись так, что, видимо это от неподвижности в течение недели, ноги ломило от боли.

Пятнадцатого ноября, утром рано мы приехали в Ленинград, а ещё через полчаса мы уже сидели в своем новой квартире. Ура! Помнится было ещё темно на дворе, магазины ещё не работали. Мы усталые и сильно голодные, достали большую банку сахалинской селёдки и поели без хлеба. Вместо стола нам служил небольшой козелок оставленный малярами. Я его, предусмотрительно ещё в сентябре, занёс в квартиру.

С нашим приездом, оказалось, для нес мытарства не закончились Радоваться, а тем более успокаиваться было ещё рано. Необходимо было ещё получить на руки ордер на квартиру, без которого невозможно прописаться в новой квартире. Для получения ордера, оказывается, нужна справка с предыдущего места проживания о том, что свою жилплощадь мы сдали и никаких претензий к мам не имеется. Это как раз то, чего мы больше всего не хотели и боялись. Что если комендантша не даст нам такой справки? Ведь по сути мы её обманули. И тут мы вспомнили о нашей хорошей подруге Зое Закировой, работавшей бригадиром маляров и дружившей с комендантшей. Написали Зое письмо, так мол и так - выручай. Воистину - не имей сто рублей, а имей сто друзей. Дней через десять-двадцать пришло письмо от Закировой со злополучной и долгожданной справкой. Но и после этого, почему-то с выдачей ордера продолжали задерживать и только в начале марта, после того, как я побывал в Управлении по распределению жилья на Невском и не побеседовал, что называется "по душам" с кем нужно, нам выдали ордер. А тридцать первого марта нас прописали. С этого дня, можно было с уверенностью сказать, что с сахалинским периодом жизни я распрощался навсегда и отныне я и мои близкие, Люба и мой сын Александр - полноценные ленинградцы и мы с гордостью и любовью пронесём это выстраданное звание до своего конца. Итак, сбылась ещё одна моя мечта - стать полноценным ленинградцем со своим жильём.

65.

Вскоре пришёл из Сахалина контейнер с нашими вещами. Оказалось, что необходимо доплачивать за перевозку его паромом через Татарским пролив. В контейнере всё, кроме шкафа для платья, было цело, как ни странно. Даже телевизор, без особой регулировки, стел сразу нормально работать, не говоря уже о стиральной машине или холодильнике. У шкафа была сломана одна ножка, я его сильно нагрузил. Нужно было его положить, а я этого не сделал -сам виноват. Я его отремонтировал и вскоре, после того, как купили новый "болгарский" спальный гарнитур, продали "сахалинский" шкаф по дешёвке.

Через полтора годе нашу квартиру было не узнать. Люба сделала ремонт, обклеила стены красивыми, разными, в разных комнатах, обоями. Повесили мои картины написанные к тому времени маслом. Входные двери обили красиво дерматином, повесили аля-хрустальные люстры. Ванную комнату я расписал под мрамор, а на дверном стекле на кухню создал имитацию витража, а в туалете - кафеля.

Купили новый кухонный гарнитур. Купили в "зал" дополнительно сервант, два кресла с зелёной обивкой и четыре стула с такой же обивкой. Получилось: гостиная - самая большая комната - зелёного цвета, средняя комната - наша с Любой - золотистого цвет и маленькая комната – Сашкина - голубая.

С приездом в Ленинград, я снова стал систематически заниматься живописью. Сначала всё больше рисовал в блокнотах, иногда делал акварели и совсем редко брался за масляные краски. Постепенно любовь к рисованию переросла в жизненною необходимость для меня и в такую потребность, без которой я не представляю своей жизни. Я стал свободным художником.