У страха тысячи лиц

          Страх – это не врожденный рефлекс, не врожденное чувство, но приобретаем мы его практически сразу с появлением на свет. Страх – это то чувство, которое торопит меня сейчас… и останавливает одновременно.  Страх осуждения, неприятия, обесценивания – в этих лицах он тормозит меня, уводит мысли, ставит в приоритет другие дела и занятия. Страх прозябания, неспособности к самовыражению, сожаления в будущем – торопит. У страха действительно тысячи лиц и тысячи имен. Изначально это то, что помогает нам выжить: если мы боимся высоты- не будем прыгать с высокого обрыва.  Но это и то что загонят миллионы людей в ловушку: всевозможные страхи и фобии отравляют нам жизнь. Современная психология настаивает на том что от страхов нельзя избавиться, можно только осознать принять и жить с этим дальше. Я бы сказала, что со страхом нужно подружиться, причем с каждым из его проявлений. Заглянуть  ему в лицо, в душу, если хотите...


У страха тысячи лиц

Девять кругов страха.

       Привет, меня зовут Лэйза. Точнее мама назвала меня Элаиза, но почему-то никогда не называет меня полным именем, ну и остальные вслед за ней тоже.  Как часто бывает я родилась в свое назначенное время, но почему-то не очень вовремя для моей семьи. Не то чтобы они меня совсем не ждали, видимо мое рождение не входило в их планы так скоро… а может и совсем не входило… А может я не очень то вписывалась в их бюджет на год. Но меня, по правде говоря, это волновало меньше всего.
           Мама мне понравилась сразу– у нее были такие большие красивые глаза, счастливая хоть и усталая улыбка, и очень теплые ласковые руки. Можно сказать, что это была любовь с первого взгляда. От нее так вкусно пахнет: молоком, мылом и даже не знаю чем еще – просто мамой. Папа встретил меня как-то настороженно, оценивающе… Но спустя пару дней, когда он спас меня от старших, которые активно дышали мне в лицо и трогали за нос, я поняла – что ему все-таки можно доверять. Он свой парень.
             А вот старшие… Не даром было у меня чувство, что наедине мне с ними лучше не оставаться. Кажется, я кожей чувствовала исходившую от них враждебность, а может даже ненависть… Спустя время я поняла в чем причина- у них появился новый конкурент. И эта борьба за родительское внимание – борьба не на жизнь, а на смерть… Ну обо всем по порядку.
            Я оказалась очень любопытной девочкой на все смотрела широко открытыми серьезными глазами. «Бесстрашная» – называл меня папа.  Он не видел в моих глубоких глазах и тени страха. Как же сильно он ошибался… К счастью или нет, но именно страх, липкий, обездвиживающий, блокирующий мысли и чувства стал моим верным спутником с самого рождения.

Круг первый.

             И вот как это произошло. Первый раз я познакомилась со Страхом в момент появления на свет. Мне было так хорошо, тепло и уютно   в моем домике. Я слышала и различала голоса, хотя и не совсем понимала, что они там говорят. Несмотря на то, что было немного тесновато, мне было там так привычно. И вот, однажды, что-то произошло и мой маленький теплый привычный мирок рухнул в одночасье- меня вытащили наружу. Первое, что я увидела – это очень яркий свет ламп. Первое, что почувствовала – шквал новых абсолютно незнакомых запахов и холод. А еще какая-то ужасная какофония звуков, криков, лязганья железных инструментов. Сердце отстукивало сумасшедший ритм.
     Вместе с холодом пришел Страх, сковывая движения, в горле клокотал так и не вырвавшийся на свободу крик, в носу щипало, бил озноб, зрачки расширились в надежде увидеть источник опасности, казалось, ее поглощает тьма…
         Неожиданно, из тьмы меня вырвал такой родной и знакомый голос, голос мамы. Его я узнала бы из миллиона других. Я почувствовала самый лучший запах на свете – запах мамы, почувствовала тепло маминой кожи. Страх сдался на этот раз, отступил. Он знал: теперь он сможет вернуться при любом удобном случае, а сейчас ему лучше затаиться и подождать.
          Вскоре, я уже совсем забыла про Страх, меня теперь занимали совсем другие вопросы. Вокруг было столько нового. Я видела много новых предметов и цветов, много новых лиц с улыбками и без. Но больше всего мне нравилось распознавать новые запахи. Мир запахов захватывающий и увлекательный, был для меня нескончаемым источником радости. Я еще не задумывалась тогда и не разделяла их на приятные или не очень, я впитывала их все – они были главным источником информации для меня. Именно по запахам я определяла людей: маму, папу, нянечку, мед. Сестру, врача, бабушку, братьев. Мир казался мне таким радостным и удивительным.


Круг второй.

       Страх тем временем выжидал удобного момента, когда можно будет снова подчинить себе Лэйзу, ее разум, душу… 
         Однажды одним чудесным летним днем, пока мама занималась уборкой меня оставили с моими старшими братьями и сестрами. Лежа в колыбели я кожей чувствовала, исходившую от них враждебность с примесью любопытства. Голову слегка кружил букет запахов зеленой травы, мокрой земли, порошка от одежды ребят, с кухни доносились запахи еды, а еще был там какой-то новый незнакомый запах.  Сначала он еле доносился и смешивался с другими уже знакомыми запахами, но потом, вдруг, он ударил мне в нос заслонив собой все остальные. Я увидела, как брат держит кусок чего-то темно- коричнево-красного прямо перед моим лицом. Запах от этого был очень резкий, пряный, вытесняющий. Не прошло и нескольких секунд, как я почувствовала соленость и горечь «этого» на языке. Так вот старшие решили позаботиться обо мне и накормить. Я испугалась и хотела закричать, позвать на помощь, но тут же получила еще несколько таких же твердых кусков. Теперь уже и брат из страха наказания готов был закрыть мне рот чем угодно, только бы мама не услышала. Я пыталась выплюнуть, вытолкнуть языком эти ужасные огромные куски, но он закрыл мне рот рукой так что я едва могла вздохнуть, не говоря уже о том, чтоб издать хоть звук. От руки пахло мокрым песком и кожаным мячом, которым братья недавно играли во дворе. Под ногтями ярко очерчены полоски засохшей грязи…
           И тут вернулся ОН. Липкий, холодный Страх сковывал движения. У Лэйзы уже не было сил сопротивляться: каждая попытка вдохнуть приводила к тому, что куски все глубже застревали в горле. Уже весь рот жгло как огнем, крик застрял в горле вместе с дыханием, в ушах натужно звенела тишина она все шире открывала глаза в надежде заглянуть в лицо Страху… но подступила тьма – ушли звуки, образы и даже запахи…
    Очнулась я от острой боли в спине. Я не могла понять, что происходит: почему земля, покрытая мокрой зеленой травкой то удаляется, то приближается к самому носу, обдавая меня приятным летним терпким запахом; видела папины теплые волосатые коленки и слышала какой-то немного истеричный гомон всей моей семейки. Мир запахов возвращался. И я поняла, что где-то совсем рядом стоит мама в своем голубеньком халате, от которого пахнет едой, а руки ее такие теплые и нежные, но сейчас влажные от слез пахнут порошком и детским мылом. Во рту правда все еще было неприятно горько и сильно болело горло. Когда наконец все закончилось меня напоили теплым чаем с медом и все снова стало по-домашнему хорошо и уютно. А мне, надо сказать, очень даже понравилось висеть к верх ногами- весь мир вокруг тебя вроде тот же, а кажется совсем другим…
     Страх снова отступил и ехидно ухмыляясь затаился рядом. Теперь он был абсолютно уверен в скорой встрече со Лэйзой, где власть его будет поистине безграничной. Теперь ему даже не нужно было далеко прятаться, он уже поселился в этой маленькой белокурой головке. Оттуда он напоминал ей о своем присутствии всякий раз, когда она оставалась одна или, когда дома становилось темно. Окружающие предметы: покрывала, шкафы, стулья, игрушки как будто оживали, блестя красными глазами, пугали маленькую девчушку своими непонятными очертаниями в темноте. 
        Я тоже знала, что страх всегда рядом, а мама, к сожалению, - нет. Я видела его много раз и всякий раз он имел новые обличья и новые запахи. Единственное что заглушало Страх было присутствие мамы или хотя бы ее запах.  Так случилось, что маму теперь я видела очень редко. Поэтому, когда мне было очень-очень страшно, грустно и одиноко я брала мамин голубенький халатик и вдыхала мамин запах, такой любимый знакомый и родной, засыпая на мокрой от слез подушке накрытая одеялом, обязательно с головой, потому как под кроватью и вокруг в комнате жил Страх.  В игрушки играть я так и не научилась: ночью они меня пугали, днем я боялась их испортить. Гулять на улице я не любила: там были новые люди, новые места, новые запахи, где мог жить Страх. Настоящими друзьями, самыми верными и надежными, да, пожалуй, и единственными, мне были книги сказок. В этот волшебный сказочный мир я погружалась с головой. В нем добро всегда побеждает зло, в нем не живет Страх, и каждая сказка заканчивается счастливо и радостно.  Наверное, этот сказочный мир был мне так нужен, что я на радость маме с папой очень рано научилась читать. Я радовалась как чуду каждой новой книге сказок. И вот, когда я научилась прятаться от Страха в мире сказок, казалось, жизнь налаживается. Когда мама приезжала домой с командировок, дом снова наполнялся любимыми домашними запахами уюта и тепла, нежности маминых рук. Случалось такое не часто, но я научилась ждать.

Круг третий.

      Встречи со страхом были очень частыми. И каждый раз он примерял на себя новую личину. Казалось, он жил и питался за счет слез Лэйзы, ее эмоций, ее страхов. Он испивал эти эмоции до дна и оставлял Лэйзу одну на время, только чтоб она могла прийти в себя и отдать новую порцию живительных для него слез.
      Мы с мамой пришли по каким- то взрослым делам в огромное серое здание с огромными стеклами во всю стену. Я на верхнем этаже смотрю сквозь стекла вниз. Там далеко внизу ходят маленькие люди, ездят маленькие машины, стоят маленькие деревья. И это даже немного забавно. Как будто я попала в страну лилипутов. Неожиданно на раму села ворона, большая черная с блестящими глазами. Она щелкает клювом как будто хочет мне что-то сказать. Мне становится не по себе. От былого веселья не осталось и следа. Кажется, что стекла куда-то пропали и я могу упасть. А там очень-очень высоко. Кажется, само здание наклоняется чтобы сбросить меня. Мне страшно. Я не могу больше туда смотреть и ложусь на пол лицом вниз и держусь руками за пол чтоб не выпасть. Я чувствую запах бетонного пола, затхлости и немного хлорки. Я зажмуриваюсь и понимаю ОН уже здесь.
      Страх был здесь уже давно. Он выжидал, он насмехался над глупой смелостью Лэйзы. Он знал, что его слово будет в этой истории последним. Он предвкушал очередную порцию эмоций и страхов, и как всякий осторожный хищник, только выжидал удобного момента, чтоб напомнить о себе.
       Я слышу, отчетливо слышу свое сиплое дыхание, очень частые удары сердца и приближающиеся шаги… Раз, два, три четыре... Кто это?  Неужели это ОН?! Пробирает озноб, я не могу пошевелиться, не могу открыть глаза. Лишь томительное ожидание и сухой отсчет шагов. Шесть, Семь, Восемь… Слышу: шаги ускоряются, кто-то хватает меня за руку и выдергивает из оцепенения. Облегченно выдыхаю – это всего лишь мама. Я как-то замедленно соображаю. Она спрашивает у меня что-то , а я не могу ответить – язык все еще не слушается. Да я и не совсем понимаю смысл того, что она мне говорит. Я как будто вижу все со стороны, а не как участник событий, и мне все это кажется даже немножко смешно. Мама тревожно улыбается в ответ какой-то горькой вымученной улыбкой и выводит меня за руку из здания. Я боюсь оглянуться: вдруг эта ворона все еще там сидит  и ехидно ухмыляется поблескивая своими черными злыми глазами.
        Страх был собой доволен но озадачен реакцией Лэйзы. Не было слез. Значит ли это что девочка набирается сил? Бросает ему вызов? Не достаточно глубоко реагирует на него? Страх решил выяснить ответы на эти вопросы во что бы то ни стало. Лэйза принадлежит ему и только ему. Свернувшись клубком на задворках сознания маленькой девчушки он ждал и вынашивал свой новый коварный план.



Круг четвертый

     Страху было все мало. Ему недостаточно было повсеместного присутствия в жизни Лэйзы, он добивался полного повиновения. Страх был в ярости от того, что Лэйза научилась прятаться от него в стране сказок и стал выжидать момент.  Он хотел не только жить в ее голове, но крепко пустить свои черные корни прямо в сердце бедной малышке…
       Однажды одним летним солнечным днем мы всей семьей отдыхали на пляже. Я очень любила воду и чувствовала там себя в своей стихии. Я представляла себя русалкой, плавающей по далеким морям в поисках приключений и прекрасного принца, который навсегда победит злой Страх. Но плавать тогда я все еще не умела и это очень меня огорчало. Еще обиднее было от того, что все остальные члены семьи прекрасно плавали и оставляли меня на берегу одну, где Страх постоянно напоминал, что он всегда рядом.  Страх приходил то в виде огромной лохматой сильно пахнущей мокрой псиной собаки, грозно открывшей пасть, то в виде страшного незнакомого дяди с сигаретой в зубах, один из которых был не настоящий желтый и блестящий, то в виде огромной жужжащей осы… В общем я решила во что бы то ни стало научиться плавать и не сидеть больше одна на берегу и решительно пошла в воду. Как-то я слышала от родителей что плавать я научилась раньше, чем ходить, потому что маленькие дети не тонут – у них есть «рефлекс» странное слово и красивое. Это придало мне еще больше уверенности. Так вот я пошла в воду все глубже и глубже, зная, что вот сейчас меня накроет водой сверху, и я поплыву. Но все оказалось не так. Как только вода накрыла меня с головой я сделала еще шаг для надежности и начала перебирать ногами и руками, чтоб плыть в обратную, как мне казалось, сторону. Только как я ни старалась, я не могла ни подняться над водой, чтоб сделать вдох, ни нащупать дно, чтоб выйти обратно.
    Вот тут то и появился ОН. Страх заставил выпустить остатки воздуха. Лэйза нервно попыталась вдохнуть чтоб закричать, но от этого только набрала воды в рот и нос. В носу защипало. Судорожно брыкаясь она пыталась позвать на помощь, но рядом никого не было. Внутри все похолодело, живот скрутило, в ушах звенело, она напрягала и вытаращивала глаза в надежде увидеть хоть кого-нибудь в мутной серой воде, но уже подступало бессилие, и тьма, и холод…
     Очнулась я от боли в груди. Открыв глаза, увидела много склонившихся надо мной голов. Тревожные, любопытные, озлобленные, они все с ожиданием смотрели на меня и переговаривались между собой. Вернулись запахи: запахи мокрого песка, воды и ила из реки, запахи моих мамы и папы, запах дяди, в виде которого приходил Страх тоже был здесь… Мне было очень не удобно и хотелось убежать и спрятаться от всех этих лиц. Я кожей чувствовала их осуждение, неодобрение, тревожность. Я нашла, наконец, мамины родные глаза, но легче мне почему-то не стало. Несмотря на улыбку я ясно видела тревогу, отпечатавшуюся на мамином лице. Она сделал ее глаза как будто более синими и глубокими, расстроенными, очертив морщинки вокруг глаз и губ. Мама как будто стала старше… Чувство вины тошнотой подступило к горлу, глаза защипало от слез. Я расстроила маму. К маме тоже приходил мерзкий Страх – и все из-за меня. В груди все еще саднило, но так было даже легче. Я так виновата. Я напугала всех. Я-зло. А зло должно быть наказано. Разве не так заканчиваются все мои любимые сказки?
   Теперь Страх получил признание Лэйзы и разрешение всегда быть рядом. Страх стал ее наказанием за то, что расстраивала маму или папу, за то, что фантазировала разные истории и выдавала их за правду сверстникам за то… да мало ли за что еще Лэйза хотела себя наказать.
        Мир запахов теперь уже не был бесконечным источником радости. Я все еще различала запахи всех людей, но теперь одни мне нравились и с теми людьми хотелось находиться рядом, общаться, и даже дружить, а другие – совсем нет. От таких людей хотелось бежать и чем дальше, тем лучше, но не всегда это было возможно в школе. Раздражение, ничем не объяснимое внешне накапливалось, отвлекало от учебы. Самым трудным и неприятным для меня были поездки в автобусе, где перемешивались самые неприятные запахи: пота, грязной одежды, сильно пахнущих сладких духов, сигарет, спиртного, еды, бензина…
      Запахи перемешивались в густую удушающую смесь, буквально придавливая девочку, не давая ей вздохнуть. А страх, он конечно всегда был рядом…