Гавань Кассандры - Заря - 62

– Никита, помни всё сказанное, – стоя на берегу Виндавы наготове вернуться на свой фрегат, Михаил Алексеевич прощался с сыном.
Он взглянул в сторону, где его переживающая супруга беседовала с не менее взволнованными супругами Нагимовыми. Рядом с ними в инвалидной коляске сидела и плакала в платочек Мария, перед которой стояла Варя и что-то ей говорила. Никита взглянул в их сторону и тяжело вздохнул...
– Явились, – заметил он вышедших из остановившегося экипажа людей. – Вот уж не хотелось бы к ним.
– Не перечь. Так будет лучше. Они нам друзья, и то, что случилось, не их вина. Дочери такие, – строго сказал Михаил Алексеевич и крикнул ожидавшему в сторону Савельеву. – Где Карташев? Прощаться пора!
– Ступай, я скоро подойду, – услышал Никита слова отца к себе и отправился к прячущей от него взгляд возлюбленной.
– Звали, Михаил Алексеевич? – примчался Андрей тут же, как только донесли, что дожидаются.
– Решил отлынивать? Я думал, у тебя с Варварой Алексеевной всё уж решено, – строго сказал Михаил Алексеевич. – Попрощались?
– Нет, – кратко ответил Андрей, взглянув в его глаза.
Михаил Алексеевич тут же направился к припавшей в его объятия супруге. Долго он что-то ей нашёптывал, успокаивал, одарив её губы даже поцелуем при всех. Тяжесть прощаний вокруг давила, мешала Андрею подойти к так же не смевшей сделать шага к нему Варе. Они стояли рядом с Марией и Никитой, чья беседа была слышна, и так хотелось оставить их наедине...
– Я не вытерплю просто даже видеть этих Тадору и Маркелу, не то, чтобы ночь в их доме провести. Вновь, – возмущалась Мария через упрямые слёзы.
– Я тоже против данного обстоятельства, но сейчас это самое разумное сделать. Завтра же мы отправимся домой, но уже поздно, да и тебе, в твоём состоянии, нужны и отдых, и хорошая еда, – пытался успокоить Никита, заботясь о том, что она беременна и уже на довольно большом сроке.



Опустив взгляд на свой видный и большой живот, Мария замолчала, что заставило Андрея, в эту сложившуюся паузу, протянуть руку отозвавшейся Вари. Они отошли подальше ото всех, и их полные печали взгляды встретились...
– Должен признаться, что спрятал подушку, которую ты... вышивала,... дабы не расстаться хотя бы с ней, – вымолвил несмело Андрей, и Варя с замиранием сердца улыбнулась:
– Я счастлива. Но ведь... встреча будет?
– Будет, – уверил Андрей и прикоснулся губами к её руке. – Потому и не будем прощаться. И эту беседу трудно пережить... Но когда наш фрегат вернётся в Кронштадт, я сразу же примчусь, если...
– Я буду ждать, – прервала его речь Варя, разволновавшись ещё больше и уже не скрывая слёз. – Только молю, будь осторожен... Не выжить мне, если случится беда.
– Беды не допущу, – прошептал Андрей, ласкаясь щекою об её ладонь. – Любимая...
Не выдержав более, Варя прильнула к плечам любимого и оказалась в тепле его крепких объятий.
– Фредерик?! Ты всё же здесь! – донёсся до слуха голос Михаила Алексеевича, заставив всех обратить внимание на прибывшего.
Тот немедленно подошёл:
– Да, мои дорогие друзья! Не смог покинуть вас, не попрощавшись.
– Как?! – насторожился Никита. – Вы уезжаете?!
– Да, я возвращаюсь домой. Внучка родилась, но сын стал вдовцом, – сообщил Фредерик чуть дрожавшим голосом. – Прошу, не отказывайтесь от помощи наших друзей из Менска, – улыбнулся он родителям Тадоры и Маркелы, которые были там без дочерей.
Они тут же пояснили, что во избежание нежеланной встречи с ними, дочерей отправили к тётке в деревню, но это никак не успокаивало Марию...
– Перестань противиться. Там лучше, чем на каком постоялом дворе, – шепнула незаметно Варя, но сестра еле слышно ответила:



– Бросит меня при первой же возможности, вот увидишь. Зачем ему теперь такая я?
– Как ты можешь в нём сомневаться?! – тихо поразилась Варя, отвозя сестру в инвалидной коляске в сторону, чтобы попытаться успокоить. – Никита не из тех, кто предаёт. Его любовь истинна!
– Я верю ему, да душа не на месте, – продолжала плакать Мария. - Пойми, Варенька, пойми, умоляю. Страшно мне. Он здоров, а я... Я инвалид. Страшная стала...
– Дурочка, вот вернёмся домой, докторов позовём, а там помогут встать на ножки, и всё наладится, – улыбнулась Варя и обняла сестру крепко, с любовью, передав той хоть на какое-то время веру в лучшее...
Грусть прощаний, слёзы и обещания сделать всё так, чтобы встречи ещё были, что доброе будет жить и в памяти, и в делах,... долго не отпускали и не давали разойтись...

Продолжение - http://www.proza.ru/2015/10/06/1010