Мои звонки скучно прослушивать

-Алло. Знаешь, я тут подумал...
-Мужик! 2 часа ночи! Ты умираешь?
-Нет. Нет, все в порядке.
-Ну а что тогда за срочность?
Я повернул в руке телефон на 360 и ненадолго замолчал.
-Эй? Ты здесь? Что-то важное?
-Да нет, - на какой-то момент я провалился в себя, но быстро вернулся. – Похоже, я просто пьян. Не важно. Забудь.
-Да что уж там. Давай рассказывай. Все равно ты уже меня разбудил.
-Да. Да, я хотел поговорить.
Знаешь, я... Я не знаю... Мне просто как-то неприятно. То есть все это похоже на шоппинг, только вот депрессия более затяжная, да и приобретение несколько странное... Просто, дело в том, что мне нужно было развеяться. Забыться. Сделать что-то неприемлемое и получить что-то ненужное, чтобы оно потом всю оставшуюся жизнь пылилось в углу. Ну, или  не всю жизнь. Но, как минимум, до ближайшего переезда. Вот смотри, у тебя есть гитара. Она чертовски классная. Говоря по правде, она мне безумно понравилась, но я бы не смог у тебя её забрать. Или украсть. Она твоя. А мне тоже хочется гитару. Даже не совсем хочется, а лучше сказать "захотелось". Это мимолетное чувство, то возникающее, то пропадающее, которое будет жить со мной до переезда. И вот, я иду по улице, захожу в один магазин, захожу в другой и вижу ту самую, которую мне так хотелось. Но, что я, что продавец чувствуем, что у меня нет ни слуха, ни желания играть на ней. Инструмент погибнет. Пропадет в моем чулане. Даже гитара это чувствует. Продавец пытается меня отговорить, предлагает подумать ещё, но я говорю "Нет", я прямолинеен и не собираюсь отказываться. Инструмент заворачивают, упаковывают, и я несу его домой. Пью день-второй, занимаюсь своими делами, и вот мне опять становится грустно. Я распечатываю гитару, держу её в руках, глажу струны, но не играю. Я не хочу играть. У меня нет к этому ни тяги, ни способностей, но мне просто нравится держать её в руках. Мне так комфортно. А спустя пару часов, я ставлю её обратно в чулан до следующего моего серого дня. Понимаешь о чем я? Я, конечно, не против того, если кто-то придет ко мне, поиграет на ней, возможно даже сочинит какую-либо мелодию, но только пусть он её не перенастраивает. Я бы хотел, чтобы он сохранил её первозданной. Такой, какой я её купил. Мне так удобно. Мне так комфортно. Понимаешь, я так раньше ни с чем не поступал, и прекрасно осознаю, что это эгоистично и неправильно. Но я устал жить правильно. Постоянные принципы, ответственность за каждое слово, манеры, поведение... Я всегда вешаю на себя ярлык "суки", "мрази" и тому подобные, но в глубине души я как раз с этим и борюсь. Пытаюсь искоренять, что в себе, что в окружении. Но сейчас мне почему-то захотелось... Я не могу сопротивляться... Мне просто захотелось владеть. Обладать. Небольшая иллюзия власти. Понимаешь? Иметь возможность поступить так, как обычно поступали со мной. Это грубо и аморально, но мне это дарит покой. Я хочу, чтобы гитара пылилась, но при этом стояла у меня в чулане. Чтобы я всегда мог на нее посмотреть. Понимаешь?
-Черт возьми, дружище. Это тяжело все воспринимать спросонья, ты в курсе?
-Да-да... Я просто... Я просто что-то не в себе. Прости.
-Ничего страшного. Забей. Главное не расклеивайся там, а я, пожалуй, постараюсь-ка снова уснуть. Договорились?
-Конечно. Спокойной ночи.
-И тебе не болеть.
Я повесил трубку, и три коротких гудка, которыми телефон оповестил меня о завершении разговора, разорвали пелену тишины, что пропитала всю квартиру. Швырнув его у изголовья кровати, мое слабое тело достало из кармана пачку сигарет и небольшим дрожащим огоньком зажигалки опалило конец одной из двадцати.
Кому интересно слушать нетрезвую исповедь изолированного социофоба? Странный вопрос, который с каждой оглаской вслух становится все более туманным и все более похожим на фундаментальный "Что первично?". Даже спокойное потрескивание табака превращается в элегантную музыкальную миниатюру на фоне раздумий о надобности и цели этих раздумий.
От западной стены до восточной двенадцать шагов. От южной до северной - семь. Но если сделать от северной к южной стене четыре шага, потом повернуть налево и сделать ещё четыре, то, после того, как завернуть половик, можно найти небольшой люк в деревянном полу.
В моей комнате есть скрытый от глаз погреб. Он немного смещен от центра, и раньше, до того, как к этому дому был проведен газопровод, в этом погребе мой дед хранил дрова, заготовленные на зиму. Я раньше не задумывался об этом, но никто из моих друзей о нем не знает. Как-то не было случая упоминать. Да и не пользовался им никто уже достаточно давно. Я поднял крышку и постарался осветить зажигалкой весь тот мрак, что обосновался внутри на долгие годы.
-Пожалуйста, - раздался плачущий голос девушки и звук волочащейся по земле цепи. - Отпусти меня.
В слабых бликах маленького огонька показалось грязное лицо, а после и расцарапанное голое тело.
-Хочешь пить?
Я бросил вниз бутылку минеральной воды и все с той же меланхолией стал рассматривать девушку. Волосы приобрели цвет земли с кусочками глины, кожи и крови из царапин. Хрупкое худощавое тело тряслось от слабости и холода, а по лицу размазался весь макияж, будто оно стало почвой в первые дни весны, что размыта множеством ручьев.
-Что тебе от меня нужно? - навзрыд, чуть ли не молясь, прохрипела мой гость снизу.
-Мы придумали тебе имя.
-Мы? Кто мы? Вас много? Что вы сделаете со мной? - Она дрожала, пальцами царапала промерзшую землю, плакала и смотрела на меня взглядом полным отчаяния.
-Гитара. Я буду звать тебя Гитара.
Люк захлопнулся сразу после того, как окурок коснулся её лица.