Сказки

Антон был доволен. Так он любил всякие правильные вечерины! А такие масштабные мероприятия не пропускал никогда! От задора он даже пытался бежать, торопился, нервничал, так его будоражила атмосфера сопричастности к этому миру.
Нет, сам Антон, конечно, был на голову выше этих девочек, играющих в эльфов, он же уже вырос из этого всего. Теперь он реконструктор, он больше не тратит время зря, наряжаясь в гоблина, он восстанавливает исторические грани мира! Но давным-давно, два года назад, он начинал свой путь отсюда: из глубины миров, порожденных в кабинетах умных маркетологов компьютерных корпораций по слайд-контенту. Права сам Антон этого никогда не знал, но в глубины этих настоящих миров погружался с радостью. Не то, что Настасья.
Она лениво плелась за ним, еле успевая на своих каблуках за его широкими шагами. Антона это выводило из себя. Как можно так утонуть в иллюзиях этого мира, порожденных гнилым правительством? Слава богу, Настя оделась нормально. Достала из шкафа свою тугую кожаную куртку, которая, кстати, всегда будоражила фантазии Антона, из-за строгого воротника стойкой. А то, ведь, одела бы свой костюм, в котором Антон ее видит каждый день, когда она уходит на работу. Хотя он был бы рад увидеть ее в русском сарафане, знаете, такой прямой бесформенный балахон, в таком хоть под венец, хоть в гроб. Недалекие люди считают, что это не русский сарафан, да и вообще рубище какое-то, но Антон-то знал, как одевались предки.
Настасья прижимала губки, филигранно обведенные темно-бардовой помадой, безынтересно бросала свой томный от скуки взгляд по сторонам и иногда морщила гладкое лицо, выдавая свое презрение к окружающей ее действительности. Антон даже сделал ей замечание, что бы она оставила свою кислую мину, и не навлекала на него тень своего негатива, потому что тут много хороших людей с ранимой душой и самомнением, а Настасья их отпугивает, так все могут подумать, что он тоже не доволен происходящим. И вообще, чем это она недовольна?
Настю только и волновали деньги за квартиру, работа, как жить дальше,- все то, что ей внушили в школе и в обществе, что бы она была одним из тысяч послушных муравьев в этом государстве. Антон жалел ее и всегда таскал с собой, что бы вернуть её связь с корнями своих предков и обрести свободу разума. Он знал, наши предки были очень мудры, читали Веды, пили чистую воду, прямо из реки, и этой же водой омывали свое тело, смывая всю грязь со своей души, а Настя сидит по часу в душе, а толку? Все одно- каждый день с работы злая возвращается.
Теперь же она его совсем доконала, он рявкнул на нее, и развернувшись потребовал, что бы она ему не мешала. Пусть она остается где хочет, а он сможет спокойно рассмотреть мечи и топоры, почти как настоящие, неотличимы даже в близи. Мастерская работа!


Настя пила кофе из стаканчика на улице, присев на лавочку. Грациозно закинула ногу на ногу, выставила вперед носок своего матового сапога, с глубоким, зубастым протектором, расстегнула молнию на куртке, обнажив декольте большой груди, а заодно и показав плотно, как ошейник, повязанный алый платок. Интерес к ней был не менее живой, чем к выставке, особенно у мужской аудитории, которой в глаза ударяли ее сильные, обтянутые кожей бедра, только аудитория была не в ее миропонимании.
- Милая дама, а где тут кофе наливают?
Знаете, такие здоровые мужики шляются по промзонам каждого города России? Они вроде бы и не раскаченные атлеты, но почему-то могут поднимать ящики по шестьдесят килограмм. Ногти обломаны, руки в следах налипшей пыли, кроссовки рваные, с торчащими язычками, а над ними вершина изобретения текстильной промышленности – «треники», хбшные, китайские, пятьсот рублей на любом рынке, заляпанные жиром, и, понятно, обо что он руки вытирает. Нелогичным в этом образе грязного мужлана были две вещи, дорогая короткая кожаная куртка и дорогие часы, очень дорогие,  отблескивавшие на солнце.
- Там, в кафешке. – Буркнула Настя, желая, что бы еще и этот персонаж ее оставил.
- Блин, у меня ни регистрации, ни билета нет. А где еще есть?
- На! – Крикнула Настя, протянув ему стаканчик.
Мужик плюхнулся рядом, но стакан не взял. От него несло самцом. Он не мылся дня три, если не больше. Хотя футболку одел чистую, белоснежную, хоть и очень мятую, ее было видно из-под куртки. Настя посмотрела на него с небольшим шоком в глазах и оторопью в сердце. Мужик заросший был, хотя, если приглядеться то видно, что когда-то он свою торчащую бороду стриг, а волосы, теперь так ярко блестящие и лоснящиеся, даже причесывались.
- Не, я у тебя твой кофе отбирать не буду. Что-то ты грустна, милая дама. Я Дима, сдается мне ты тут не по своей воле. Работаешь, что ли?
- Ты кто? – резко буркнула Настя.
- Дима. Дима- дальнобой. Дима – МАН, если интересно. – он рассмеялся, видимо это профессиональный юмор.
- Что тебе надо?
- Кофе! – крикнул на нее Дима и отобрал стакан.
Настя проснулась. Он в шутку на нее крикнул. А проснулась она по-настоящему.