Разрушение. 1 глава. В облаках

Это похоже на чувство, когда тебя пытаются задушить, хотя не было ни единого следа чужих рук на твоей шее, а причина в том, что ты, по сути, никому и даром не сдался. Ходишь и даже дышишь, словно несешь в себе груз свинцовой тяжести. Сидишь в подъезде на мусорном баке, куришь и чувствуешь, как внутри тебя словно пизанская башня рушится по частям, а ты даже сделать-то ничего не можешь, просто созидаешь и разрушаешь одновременно. Нервный срыв, истерики и полное бессилие. Борешься только ради того, что совсем жалкое зрелище выдается, если ты даже не попытаешься ничего сделать, а ты пытаешься, пытаешься и пытаешься, но дело в том, что ты только напрасно расходуешь и без того маленький запас моральных сил. Душевная боль переходит в физическую. То, что раньше приносило радость, либо перестало быть действенно, либо вовсе исчезло. Твоей мечты больше нет, хотя даже не так  - она утратила свое значение. Что может быть хуже? Все покатилось в пропасть, когда ты вновь появился. Ты снова разрушаешь меня, как и прежде, и самое страшное  - только тебе это действительно подсилу. Я была сильной, а ты сделал меня слабой. Опять. Всего год назад я думала, что хуже быть не может, но те страдания оказались лишь демоверсией к настоящему аду, а я купила ключ к полной. Я долгое время пыталась убежать от себя разными способами: ложными, но как прежде казалось, правильными и истинными попытками к радости каждому дню, попытками благодарности за них судьбе, сменой локаций, новыми людьми в окружении, красотой пейзажей, познанием себя, философией, нагрузкой на свои плечи, казалось, способные вынести любой удар судьбы, непомерных тяжестей и дел, психологией, симпатиями, влюбленностью, сексом, тусовками в клубах, дома у друзей, алкогольными угарами, никотиновым опьянением, наркотическими трипами, литературой, и эти способы, как ни странно, привели меня обратно, в исходную точку. Я пыталась стать правильной: отказаться от вредных привычек. Таких, как например, курение, алкоголь, наркотики, бескорыстие, принципиальность. Я пыталась, честное слово, пыталась, и у меня получилось. Жаль, что это был обман. Однажды кто-то сказал, что самообман  - поистине великая вещь, как и самоконтроль. Если у тебя получится обмануть себя, ты сможешь обмануть любого, и это правда. Я обманула себя, привыкнув к этому, я стала обманывать всех. Но, как и любая ложь, все сплыло. И теперь я даже не знаю, кто я. Однако, одно я знаю точно: нет ничего более трогательного и ужасного, чем когда человек с поистине добрым сердцем, становится собственным заложником.

***

Такое бывало лишь когда я заваливалась домой абсолютной пьяной: лежишь на кровати, пытаешься уснуть, но стоит тебе закрыть глаза, ты словно летишь на вертолете и тебя невозможно сильно тошнит, рвота подходит к горлу, дышится тяжко и сильно, невыносимо сильно хочется прочистить желудок. Отвратительно, да? Летом было только так. Тебя начинает прямо-таки трясти, как тебе плохо. Знать бы еще, что это, ведь вчера я не выпила ни грамма. Возможно, нервы? Видимо, это единственная причина, объясняющая это состояние. Утром было тепло, и не только на улице. Последний теплый и солнечный день, такой уютный и добрый, хоть и немного прохладноватый, но я чувствовала, что все стало хорошо, все шло просто идеально. Душевная теплота. Пятое октября.
- Доброе утро, Лизи,  - я перехожу на противоположную сторону остановки и обнимаю ее.
Лизи  - моя новая одноклассница. У нее волосы средней длины, покрашенный из темно-русого в светлый с желтоватым отливом, она очень худая и достаточно высокая. Еще у нее красивые большие зеленоватые глаза, маленький нос, она скорпион по знаку зодиака и привычка смотреть в одну точку, пока мы курим с ней до начала первого урока. Я познакомилась с ней тридцать первого августа, на школьных сборах. Она считается лучшей школой нашего маленького городишка и поэтому ее ученикам, хотят они того или нет, приходится соответствовать требованиям и стандартам, диктуемым администрацией, а это я ненавижу. Я перешла в нее, чтобы забыть старую жизнь и идти дальше, а еще потому, что в прошлую школу меня  просто напросто отказались брать из-за моих выходок и недостаточно высоких оценок по их меркам. По крайней мере, моя мама считает, что мне следовало бы исходить именно из этих побуждений и, как грустно и смешно бы это не звучало, хочет, чтобы мое мнение совпадало с ее мнением, а самое забавное в этом то, что мы с ней никогда не понимали друг друга, у нас абсолютные разные взгляды на абсолютно все вещи в этом мире. Она желает мне истинного счастья, а я желаю броситься под каждую проезжающую машину. Лизи, как оказалось, знала меня еще до того, как поступить в новую школу и знала, что мы будем вместе учиться. Дело в том, что в прошлой школе, которая тоже, кстати говоря, считается одной из лучших школ города, благодаря ее уклону в творчество, в моем параллельном классе училась ее лучшая подруга. Когда меня спрашивают про уровень образования, даваемый в ней, я вспоминаю, чего хотя бы стоили уроки обществознания, когда наша учительница говорила нам, что отойдет на несколько минут, а возвращалась к концу урока, или когда прозвенел звонок на урок, а она только брала себе порцию в столовой, или когда, как мне рассказали, она вызвала парня на класс старше меня к доске и спросила одну из тем учебника, уткнувшись, как обычно, в монитор компьютера, а если такое происходило, он словно гипнотизировал ее, заставляя утонуть в своих сетях, и больше она никого не слышала и не видела, кроме самого компьютера. Парень, которого она спросила, вышел к доске, встал рядом с ней и начал диктовать рецепт салата:
- Обществознание  - это наука, изучающая.. помидоры, огурцы.. брокколи, креветки, картошку..  - она оторвалась от экрана и перевела взгляд, желающий услышать самый правдивый ответ на планете, на него.
- Правильно, Николас, продолжай!  - и вновь пропала в социальном пространстве.
Весь класс упал в осадок и затем послышалось еле сдерживающийся дикий смех, изливающийся изо ртов его одноклассников, которые тщетно пытались прикрыть его ладонями.
- Так,  - она грозно оглянулась на класс и три громких раза ударила ручкой по столу,  - слушаем Николаса!
- ..картофель, крабовые палочки, майонез..  - продолжил он.
Прозвенел звонок.
- Садись, ставлю пятерку.
И кто что-то говорил об уровне образовании моей бывшей школы и до сих пор считает мое мнение  - предвзятым, ничем не обоснованным мнением шестнадцатилетнего подростка?

***

Усевшись напротив меня на остаток разрушенной лавки на остановке, Лизи попросила у меня зажигалку. Прикурив, она сделала затяжку и на выходе посмотрела на меня. Уже больше месяца мы встречались на этой остановке и вместе ездили в школу. Дело в том, что эта остановка является серединной точкой, словно в геометрии, между крайними  - нашими домами. Нам сказочно повезло, что мы, оказывается, живем так близко, поэтому в сентябрьскими вечерами мы очень часто гуляли вдвоем, а иногда приходили в знакомую компанию.
- Джордан опять выложил новую фотографию. Он такой красивый!  - сказала я,  - Дай покажу!
Лизи сунула руку сначала в карманы куртки, потом кофты, потом рюкзака и растерянным взглядом посмотрела на меня.
- Я, кажется, забыла телефон дома..
- Как?!  - удивилась я, ведь телефон в современном мире, как бы мне не хотелось этого отрицать, является важной составляющей жизни, а у меня нет ни телефона, ни часов, потому что первое я ломаю с максимальной динамичностью, а второе  - я разбила, когда два года назад пьяная прыгнула в сухую ванную, подумав, что это будет весело, и ударилась рукой с часами об ее стенку. Часы, естественно, треснули, а жаль, они мне очень нравились,  - Поищи получше!
Лизи вновь стала шариться по карманам то куртки, то рюкзака, но уже с большей скоростью и паникой.
- Дженни, я не могу его найти.. Как я могла его забыть?!
- Да ладно,  - бросила я,  - забыла и забыла, плевать, это мелочь.
Она успокоилась и мы закрыли эту тему.
- Смотри, кажется, наша маршрутка. Пошли.
Мы сели в нее и, доехав до школы, ускорили шаг. 

***

Учебный день прошел скучно, но что-то есть в этой скуке, какое-то приятное ощущение спокойствия и стабильности. На данный момент, это должно быть важнейшей вещью для меня, и так слишком много потрясений я испытала за свою короткую, но насыщенную жизнь. Весь день я только и думала о тебе. Я была влюблена даже в сами мысли, я люблю думать о тебе, и делаю это каждый день. Наверное, с августа не было ни единого дня, когда бы ты не посещал мои мысли. Однажды мой покойный друг сказал мне, что если думать о человеке хотя бы пятнадцать секунд в день, можно влюбиться. Не уверена насчет влюбленности, но такой человек явно должен стать хоть в какой-то степени, но важным. А я тебя люблю. Мне было тепло, хорошо, уютно и сладко думать о тебе. Мы должны были встретиться в этот понедельник и я с одной стороны ждала этой встречи спустя год, как самого важного и решающего события собственной жизни, а с другой  - все внутри переворачивалось, когда я думала о том, что увижу тебя. Я увижу тебя! Невероятно и, как бы парадоксально не казалось, неминуемо. Я весь день ходила, улыбалась и чувствовала себя самым счастливым человеком в мире! Мне было страшно с тобой встречаться  - страшнее тебя не встречать.. а страхам нужно смотреть в глаза.
- Ты чего такая довольная?  - спросил одноклассник, сидящий впереди меня, на что я улыбнулась еще больше. Кажется, меня раскрыли.

***

Когда учебный день подошел к концу, мы с Лизи остановились по пути из школы и сели на нашу лавочку, под крышей дома, где мы прокурили все десять минут до начала первых уроков. Сколько эта лавка пережила эмоций, людей, кстати, родных, пролитого на нее кофе, а под нее  - брошенных окурков! Казалось бы, буквально несколько недель назад мы сидели на ней и у нас было множество вариантов нашего дальнейшего с Джорданом развития отношений и ветвей планов, исходящих от них. Все всегда зависело лишь от него.
- Неужели,  - начала Лизи,  - вы встретитесь! Представляешь, только недавно мы сидели здесь, на этой лавочке и думали, как поступить в этой ситуации, а через несколько часов ты уже будешь смотреть ему в глаза!
- Мне так страшно, Лизи, ты не представляешь! Меня прямо трясет!
- Да не переживай ты так, все будет отлично!  -  и ее слова отчасти действительно вселили в меня уверенность в положительном исходе событий.
- Пошли?  - докурив, мы выбросили бычки в мусорную урну.
- Пошли.

Всю поездку до дома я только и могла, что думать о тебе и ни о чем другом! Хоть убей, но не могла! Ты, словно дуб, настолько прочно пустил свои корни в головную кору моего мозга, что теперь от них никак не избавиться.
- Напишешь ему первая или будешь ждать, пока напишет он?  - спросила Лизи.
- В лучшем случае, напишет он, но это же Джордан..
- От него не дождешься.
- Тогда напишу сама.
- Вот и правильно!  - ответила Лизи.
После нашего разговора, я смотрела в окно маршрутки и когда я оглянулась на нее, она сильно улыбалась, как улыбается человек, только что узнавший очень хорошую новость, хотя прошло уже несколько минут.
- Ты чего так улыбаешься?  - спросила я и сама невольно поймала ее солнечную волну.
- Такие голубки!
- Кто?
- Вы!
Я отвернулась к окну и уже сама несознательно улыбалась. Люди глядели на меня, но я ничего не могла поделать  - только улыбалась, улыбалась и улыбалась..

***

Выйдя из маршрутки, мы остановились у светофора. Лизи должна была перейти дорогу и загорелся зеленый для пешеходов свет.
- Напишешь, когда вы соберетесь гулять!
- Обязательно!  - ответила я и мы обнялись.

***

Придя домой, я ворвалась в квартиру и начала обнимать и целовать маму.
- Ты чего такая счастливая?
- Да просто! Я тебя люблю!
- И я тебя,  - мама чмокнула меня в щечку.

"Писать или не писать?"  - этот вопрос мучал меня, но больше всего, конечно, склонялась к первому варианту.
- Здравствуйте,  - напечатала я.
- Привет!  - ответил он.
- Мы идем сегодня?
Он замолчал на несколько минут и ничего не печатал.
- Нет, я мне плохо. Заболел. Даже на учебу сегодня не пошел.
Прекрасно!  - подумала я,  - Чудесно!
- Ну, хорошо, выздоравливай,  - напечатала я и поймала волну грусти, но недолго думая, стала заново набирать сообщение. Прошлое он не читал.
- У тебя дома есть кто-нибудь?  - и он сразу прочел новое.
- Спасибо! Нет.
- Сразу ответил. Хитрец.
- Папа скоро должен придти.
- Ну ладно,  - теперь я точно расстроилась.
- Я выгляжу дерьмово и почти пропал голос.
- Мне все равно, как ты выглядишь.
- А мне нет.
- Болеющие люди  - это мило!  - во мне вновь загорелась надежда на, возможно, будущую встречу с моей больной любовью. Он перестал читать сообщения. И я вновь настырно начала печатать.
- Противный!.. Если ты сейчас не ответишь, я обижусь!
- Не противный,  - ответил он.
- Противный.
- Нет.
- Ну, как хочешь, в общем-то,  - начала шантажировать я,  - Я тебе сказала, что мне все равно, как ты выглядишь, и мне нет причин врать. В следующий раз тебе придется много усилий приложить, чтобы я встретилась с тобой.
- Да что вы говорите? В таком состоянии не нужно меня видеть.
- Дурачок.
- Нет.
- Да.
- Нет.
- Почему нет?
- А почему да?
- Потому что ты волнуешься о том, как будешь выглядеть. Это все неважно.
- Я всегда об этом забочусь, это важно.
- В отношении парня  - нет. Просто если не хочешь со мной видеться, так и скажи, не обязательно ссылаться на болезнь.
- Что ты несёшь? Я болею! Какие ещё встречи?!
- Мир, твою мать, и счастье!
- А наркотики можешь нести?
- Давай без глупых шуток, пожалуйста.
- Нормальная шутка, вообще-то!
- Вообще-то.
- Вообще-то!
- Ладно, Джордан, выздоравливай.
- Ты сейчас так попрощалась?
- Нет, а ты так прощаешься?  - с ухмылкой напечатала я, ведь он несколько раз так же пытался уйти от разговора со мной.
- Ну нет, просто ты так написала, как будто уходишь куда-то и прощаешься.
- Нет, с тобой сижу.
- Со мной.
- С тобой.
Он посылает один из омерзительных смайлов в виде подмигивающего презерватива, и один из его любимых.
- Всю романтику испортил.
- Наоборот!
- Может вам уединиться с ним? Я не мешаю?  - спросила я, надеясь услышать что-то, по чему я могла посудить, что он хочет моего присутствия хотя бы здесь, в переписке.
- С тобой можно?  - получила я и в животе вспорхнули бабочки.
- Я подумаю,  - напечатала я, хотя мое сердце кричало безукоризненное "Да!".
- Нечего думать.
- Нет, все-таки вам вдвоем будет лучше..  - я продолжила гнуть свою линию, надеясь получить еще большую реакцию.
- Ладно,  - ответил он и бабочки рухнули на пол.