Песнь первая. Эписодий третий

Вывеска не обманула. Войдя в дверь, я сразу же очутился в отеле, только не в холле (что было бы забавно, учитывая мой видок), а каком-то номере.
Первое, что я здесь почувствовал, это – приятный запах, но уже не тот, что был в предыдущем помещении. Пахло как будто бы фруктами и ягодами, пахло апельсином, персиком, клубникой, малиной, смородиной, ежевикой, черникой, иргой, голубикой, крыжовником, барбарисом, пахло абрикосом, бананом, киви, дыней, арбузом, сливой, вишней, черешней, виноградом, гранатом, инжиром, манго, кокосом, возможно, еще немного ананасом. Эти ароматы кружились во фруктовом вальсе и наполняли мои ноздри чудесной фруктовой эссенцией.
Цвета в этой комнате тоже были теплыми и приятными – обои на стенах расплывались в радужных пятнах, а их фактура напоминала мягкую кожицу персика. Так и тянуло погладить их рукой, но я воздержался.
Слева от двери располагался высокий и довольно объемистый  для одежды, за ним – большой письменный стол. На столе лежал информационный лист с услугами прачечной для постояльцев, а также несколько белых листов бумаги со штампом отеля и уродливая шариковая ручка ядовито-зеленого цвета. Рядом стоял высокий деревянный стул.
Справа вдоль стены располагалась кровать, причем таких маленьких размеров, что ее можно было бы счесть детской. Кровать была застелена ярким оранжевым бельем, чья фактура напоминала обои и кожицу персика. Рядом с кроватью располагалась небольшая тумбочка, а на тумбочке покоился какой-то странный аппарат. Я так давно не видел ничего подобного, поэтому и не сразу понял, что данное чудо техники предназначается для того, чтобы общаться с людьми на расстоянии. Да, это был телефон, но поистине доисторический телефон: красного цвета с огромной неказистой трубкой и диском с цифрами, вместо привычных кнопок. Изнутри этого чуда торчал черный шнур, который своими полукольцами, напоминающими кудряшки, тянулся куда-то под кровать.
Помимо телефона на тумбочке располагалась маленькая настольная светодиодная лампа. Лампа в отличие от телефона менее всего напоминала музейный экспонат, по крайней мере, я видел очень похожую еще совсем недавно в своем мире. Да, да, точно, где-то пару недель назад нечто подобное я созерцал в магазине «ИКЕА». Надо отметить, что именно эта лампа была единственным источником света в помещении, поскольку за тщательно зашторенным окном, которое находилось прямо над кроватью, мой взгляд угадывал темноту. По всем признакам, еще не рассвело. Я подумал, что, возможно, с момента моего прощания с Музой прошло и не так много времени.
Подобравшись к окну, я отдернул шторы и попытался выглянуть на улицу. Но там царили абсолютные темень и тишина – ни одного фонаря, ни одного огонька, ни единого звука.
Я подождал какое-то время, затем задернул шторы и продолжил разглядывать комнату. Напротив меня и двери, в которую я вошел, была еще одна дверь. Едва я сделал пару шагов по направлению к ней, как по комнате пробежал сквозняк, всколыхнул шторы и… что-то громко хлопнуло у меня за спиной.
Я вздрогнул, резко обернулся и дернул ручку двери, в которую вошел в этот номер. Но она оказалась заперта и, как я ни старался ее открыть, все было тщетно. Только спустя некоторое время я заметил, что дверь имела замочную скважину, следовательно, запиралась на ключ. Иными словами, каким-то образом она закрылась, и открыть ее теперь не представлялось возможным, разве что – выбить к чортовой матери, но:
1) я не имел подобной практики;
2) дверь была довольно крепкой и увесистой;
3) я пока не был уверен, что мне нужно возвращаться в помещение с чашами на стенах, из которых течет молоко.
Я подумал было, что это могла быть одна из уловок Смерти, решившей загнать меня в угол, но отогнал от себя эту мысль. Если Смерть шла за мной по пятам, значит, она осталась по ту строну двери. Есть ли у нее ключ? Это маловероятно. Она пришла из того же мира, что и я. Наверное, тем же путем (тут я представил огромные руки, которые лепят из пластилина ее впалые обглоданные ребра и ухмыляющуюся черепушку). А значит, у нее не может быть ключа, как и у меня. Разве что дверь открывается только снаружи, но не открывается изнутри. Но наличие замочной скважины свидетельствует о том, что это невозможно. Вероятно, дверь была закрыта не слишком плотно, когда я входил, а вот теперь – благодаря сквозняку – сработал замковый механизм. Да, скорее всего, так оно и было. Так что я приостановил размышления на успокоительном допущении того, что от смерти я пока защищен запертой дверью.
Приободрившись этой мыслью, я двинулся вперед и толкнул ногой дверь в помещение напротив. Она учтиво отворилась, и передо мной раскинулась маленькая, но довольно опрятная ванная комната. Слева – душ с ванной и довольно задорной шторкой с изображением каких-то морских чудищ, чем-то очень довольных. Справа – чистый, сверкающий, словно белый мерседес, унитаз, а также – недельный запас туалетной бумаги персикового цвета и фактуры. Посередине – раковина с зеркалом и полочкой, на которой стоял абсолютно новый шампунь для волос с березовым соком и лежали следующие предметы: кусочек детского мыла в синей бумажной упаковке, маленькая зубная щетка в пластмассовой упаковке, и – в довершении натюрморта – маленький тюбик зубной пасты с лечебными травами. Еще в ванной была небольшая батарея для просушки вещей. На ней висели два оранжевых полотенца, большое и маленькое. В общем, как и должно быть в отеле. Я подумал было, что после вос-создания тела, неплохо бы принять душ, но потом решил, что тот, кто меня создавал, уж точно помыл руки перед столь важным делом, поэтому я предпочел на время отложить банные процедуры.
К своей радости я также обнаружил в ванной небольшой крючок, на котором висел оранжевый халат. Наконец-то, я мог прикрыть свою наготу. Резким движением я схватил этот столь желанный предмет одежды, и в ноздри мне проворно шмыгнул приятный запах фруктового кондиционера для белья. Я с удовольствием натянул халат на тело и глянул на себя в зеркало. Вот так-то лучше, нагота мне порядком надоела за это время.
После этого я вернулся в комнату и почувствовал вдруг какую-то непреодолимую усталость. Еще бы! Я ждал Музу несколько дней кряду, пил много вина и спал часа по четыре в сутки, изматывая себя в изнурительной борьбе с листом бумаги. Мне просто жизненно необходимо вздремнуть хоть немного, раздавить хоть бы и самый маленький сон, а там – будь что будет, утро вечера мудренее, как любила говорить моя Муза, явившись слишком поздно для занятий литературы и застав меня в состоянии, которое она называла не иначе как «после третьей бутылки». В конце концов, если Смерть настигнет меня во сне, в этом номере отеля «Дримс», в котором пахнет всевозможными фруктами да ягодами, да еще к тому же – в такой маленькой кровати – это будет даже забавно. Если она, конечно, сможет войти в закрытую дверь, в чем я очень сомневался.
В общем, я решил плюнуть на все и прямо в халате забрался в кровать. Кровать, как уже упоминалось, была для меня определенно мала, пришлось согнуться в три погибели, чтобы натянуть на себя маленькое одеяльце. Я бросил недоверчивый взгляд на запертую сквозняком дверь, бросил еще более недоверчивый взгляд на замочную скважину, убедил себя, что ничего подозрительного оттуда на меня не взирает, затем погасил свет и уснул мертвецким сном, надеясь, что смерть все же не доберется до меня.