Художественная самодеятельность

          Ежегодно в институте проводились её смотры. Своеобразные битвы любителей сценического искусства, эстрады - «титанов» институтского масштаба. Шло  сопоставление их мастерства, тонкого знания избранного жанра, проявляемого умения перевоплощаться из студента в артиста.
          А причём здесь я? В кружках не занимался. Никакого отношения, казалось бы, к сему не имел, ни в чём таком не был замечен.
          Погодите-погодите! Не смотрите так узко на эти процессы. Дело не сводилось только к посещению коллективов подобного профиля, творческому проявлению себя там. От этого я был действительно далёк.
          Дело тут в другом.
          Смотр – это всегда была огромнейшая «машина» организационных мероприятий, составных частей, множества различных элементов. И все они в отдельности, помимо самих представляемых на сцене художественных номеров, также оценивались в зачётных балах. И в конечном итоге побеждал тот факультет, где взаимодействие сцены и всей около смотровой организации были сработаны, отлажены и проявлены цельной совокупностью, безупречным ансамблем.
          Мелочей здесь не было. Всё работало на победу.
         Должен сказать, что наш факультет был чрезвычайно амбициозным. Он всегда ставил задачу максимум – обойти всех и быть первым. Второе место – это уже провал!
          Вся предшествующая история смотров, её статистика подтверждали наши претензии. Опуститься ниже прошлых успехов мы не могли. Не смели!
          На  электрофаке студентов всех курсов,  рядовых служащих, функционеров администрации вплоть до декана и его замов -  всех-всех устраивала только Победа. Мы все были  единой командой. И артисты сценического действа, и сопутствующие помощники, и весь наш чиновничий люд, и кафедралы, и  зрители актового зала, и вообще болельщики вокруг да около.
          Во время смотра факультет подчинял себя его ритму, духу, атмосфере. Нашенский коллектив жил в эти дни в ореоле бесподобного праздника.   
          Электрофаковский патриотизм зашкаливал, он вылазил со всех ниш,  углов и этажей нашего сознания и чувственности, формируя соответствующее поведение.
          Это был фанатизм без границ!
          Ну а теперь ближе к делу.
          Среди всех составных частей многоаспектной подготовки и проведения смотра было и дежурство. Пропуск в актовый зал приглашённых и общий порядок на празднике обеспечивал отряд молодцов, в совокупности человек 10-15.
          Это были студенты физически крепкой породы, морально устойчивые (именно так! – см. далее), хорошо знающие друг друга, неоднократно проверенные во многих делах. Надёжные люди.
          За 5 лет я дважды привлекался к подобному дежурству на смотрах. И был внутренне несказанно горд подобной селекцией, тестом на деловой авторитет.
          Я здесь не ёрничаю. Это характеристика уровня доверия факультета к данному имяреку.
          Задание в самом деле было очень ответственным, что хорошо осознавалось всей административной и партийно-комсомольской вертикалью. И потому  персоналии сюда подбирались весьма тщательно.
          Всё будет понятно из нижеследующего.
          Актовый зал был расположен на третьем этаже. Подъём туда осуществлялся по центру старинного здания постройки девятнадцатого века. К нему вела величественная парадная лестница. Вход в зал обеспечивался через 2 двери, а третья, с выходом на сцену, служила для участников самодеятельности.
          Пропуск зрителей, пришедших заранее, осуществлялся через обе двери. Но  где-то за 10-15 минут до начала представления одна дверь наглухо закрывалась и оставалась таковой до конца спектакля. Её неприкосновенность, защиту от всяких дёрганий, стуков обеспечивали далее  двое-трое ребят.
          Теперь вся нагрузка по обслуживанию последних пропускаемых зрителей падала на единственную дверь. На неё наваливалась огромнейшая масса людей - и опаздывающих приглашённых,  и страждущих без билетов прорваться в толчее в вожделенное место - в зал. Последних – большинство. Таких скапливалось здесь 2-3 сотни. Их цель - смести с дороги  группу пропуска, этих 10-12  студентов.
          Физическое противостояние нарастает.
          Дверь в двойном защитном кольце. Оно из двух полукружий дежурных, сцеплённых друг с другом руками.
          Для нас задача первого этапа сегодняшнего вечера – продержаться до семи часов. В этой потасовке время бежит стремительно. И вот уже пришёл черёд последним минутам. А это значит, что наступает момент «Ч» (здесь уместен язык военной операции!) - начало сценического действа. 
          Наша задача ровно в 19-00 закрыть дверь и не допустить далее прорыва в зал ни одного человека. Более того – обеспечить тишину здесь, чтобы не было ни одного стука, тем более какого-либо грохота.
          Дело не в обычном стремлении создать рабочую атмосферу для выступлений артистов. Хотя и это имеет место. Однако ситуация более ёмкая. В соответствии с действующим регламентом мы не смеем допустить какой-либо беспорядок у входа в зал. Случись такое - и тут же общеинститутская комиссия по смотру снимет баллы за подобные безобразия.
          Всё должно быть идеально. Первое место может достаться лишь при безупречной работе всех звеньев сегодняшнего конкурсного представления.
          Отсюда понятны высокие требования и к самому пространству перед сценой, где разместились около 700-800  зрителей. Их  значительно больше  имеющихся здесь мест. Однако в соответствии с Положением не допустимо наличие в проходах и вдоль стен маячащих людей. Избыточное число зрителей не должно мешать основному контингенту присутствующих смотреть за происходящим на сцене. И чрезвычайно важно, чтобы они не мозолили глаза жюри.
          Подход к формированию зала однозначен: ни одного стоячего человека. Все «безместные» обязаны сидеть на приставных стульях. Другого не дано!
          Наступает  момент «Ч» – 19-00.  Занавес уходит в сторону, обнажая сцену.
          И процесс незамедлительно пошёл, представление началось.
          Электротехнический факультет демонстрирует чёткость организации. Всё в соответствии с  Программой. Никаких задержек, опозданий. В зале полный порядок: все пространства забиты людьми, но никто не стоит. Закрыты и двери, и в них  не ломятся.
          Последнее из сказанных утверждений не совсем точно. Это только так представляется находящимся внутри конкурсного помещения  зрителям.
          А на самом деле? 
          С обратной (наружной) стороны вход штурмуют!
          Но что верно, то верно - дверь не проявляет себя, «молчит». Благодаря нам – дежурным, изначально наделённых высокой ответственностью, членам особой команды, спаянных острой текущей ситуацией и проявляемым здесь взаимопониманием.
          Для надёжности вход в зал закрываем на ключ. Но это – вне внимания толпы. В этом наэлектризованном человеческом массиве даже не замечено.
          Атмосфера остервенения в коридоре непосредственно перед нами только нарастает. Наступает самая трудная и обременительная, неприятнейшая часть дежурства.
          И испытание нравственности самих «стражников». Проверка их моральной устойчивости. А при чём здесь это? Ответ простенький, только значим он больно высоко. Ведь перед нами в этой массе находятся и знакомые студенты, а кое-кому из нас – и друзья. Их зов к нам, видимая в глазах просьба весьма прозрачны, понятны.      
          Так что – пропустить? А как же всё вышесказанное?
          В такой ситуации и «поплыть» можно. Вот почему при отборе кандидатов в состав дежурных учитывались среди прочего и их моральные качества.
          Скажу по опыту – выбор поведения в такой ситуации был труден. Приходилось наступать на горло собственной песне. Подавлять на корню в общем-то естественные чувства своей товарищеской расположенности к этим студентам. И незримо давать понять им о невозможности выполнения их просьбы.
          Они уходили. С каким чувством? – Их расшифровка не затруднительна.
          Постепенно покидали «наше» пространство и другие студенты Политеха,  кому даже с билетами на руках  не улыбнулась судьба попасть в зал. Кстати, в этом виноваты сами – поздно пришли. Они осознавали бесполезность своих усилий прорваться на представление. Традиция на смотрах им была ведома.
          А вот пришлые …?!
          Особая привлекательность, притягательная сила, мощь драйва наших концертов были хорошо известны в городе (столице Украины!), среди тамошней молодёжи.  Юнцы и молодые люди, что перед нами, из этой категории «просвещённых» лиц.
          Основная масса среди них – стиляги. Брюки укороченные, до неприличия узкие-преузкие по тогдашним меркам, трубочкой. Многие – в наимоднейших жилетках, в ряде случаев броского, «острого» покраса, неприятного для восприятия, с какими-то надписями. Галстуки - вызов: узкие, длинные, с рисунками типа крокодила, спрута и прочей твари земного и морского происхождения.
          Физиономии подмалёванные. На голове - что-то умопомрачительное. Бросаются в глаза всякие цепочки, крестики.
          А в довершение к такому лику – высокомерие по отношению к окружающей их молодёжи (не «своим»!), безудержное нахальство в поведении.
          Словом, прямые антиподы студенчеству.
          Направляясь в Политехнический, они знали, на что идут. Их цель - любой ценой прорваться. Вот почему наша «десятка» оказалась на острие безграничной наглости.   
          Не просто устоять перед валом звереющих пришельцев и отстоять неприкосновенность двери. Следует попытка за попыткой этой «братии» смести от дверей её «стражу».
          В отдельные моменты дело принимает крутой разворот. Да так, что порой не выдерживает наша нервная система. Сатанеем и мы.
          Вспоминается один эпизод. 
          Это были ещё  первые минуты начавшегося  концерта. Толпа, вся сплошь из этой городской «накипи», пошла на штурм, пытаясь   захватить  пространство у входа в зал. Возникла реальная угроза  прорыва  ею нашей обороны.
          Но это немыслимо!
          Срабатывает  «железная» установка – любой ценой не допустить! Такое не должно случиться! Не быть сему!
          Старший нашей команды, у которого была достаточно большая связка ключей, в ярости подцепил ими подбородок наиболее обнаглевшего из нападающих и потянул ими этого беспредельного нахала вверх. Тот дико взвыл от боли. Этот мгновенный паралич лидера наседающих был тут же нами продуктивно, «по-деловому» использован. Мы молниеносно в три пары рук швырнули этого типа обратно в толпу. Точнее, втиснули его в опешившую массу «штурмовиков».
          Ситуацией удалось овладеть. Для этих «крокодилов со спрутами» мы дали знак  о нашей решимости идти на всё, чтобы  не допустить прорыва в зал. Это остудило на какое-то время  сверхгорячие головы.
          Но набеги «варваров» какими-то волнами  продолжались. Число наседающих лишь медленно уменьшалось. Какая-то часть из них так и не ушла до конца спектакля. Вынужденно торчали и мы у дверей.
          Концерт был нам «заказан». Зато благодарность от организаторов, администрации мы заработали.
          Не надо проявлять сострадание в наш адрес. Да, данное выступление факультетской «когорты» самодеятельных мастеров культуры мы не видели. Но  я, например, на их выступлениях за годы учёбы бывал неоднократно. Ведь всякие праздники шли чередой. Одно торжество сменяло  другое – и так круглый год.          
          Первое из них, а это в начале очередного осеннего курса, в честь революции 17 года. Затем -   Новый год. А там - сначала День Советской армии, а за ним Международный женский день 8-го марта. А вот уже и Майские торжества: в первые дни – в честь пролетарской солидарности трудящихся всего мира, а 9 Мая – День Победы! (хотя тогда он официально не был праздником;  в календаре не помечен красным цветом).
          А что за праздники  без концертов художественной самодеятельности? Вот и были востребованы наши артисты. Часто. В перемежку с приглашёнными известными певцами и мастерами других жанров.
          Поражала атмосфера на этих студенческих посиделках, когда выступали свои, с факультета. Зрители буквально млели от восторга. Зал обезумел от радости. В пространстве всего помещения перед сценой стоял сплошной гул одобрения, рукоплесканий, не скрываемого сопереживания с происходящим на сцене.
          Аудитория предельно наэлектризована. По залу прокатываются волны чувственной поддержки представляемых номеров.
          Реакция прямая, непосредственная. Очень бурная и душевно тёплая.
          В упоении от чувственного «балдёжа» и моя душа трепетала, трепыхалась в экстазе.
          Бывал я и на выступлениях у нас, в институте профессиональных мастеров сцены – будь-то с Украины или  из других  республик Советского Союза.
          Мне нравились эти концерты. Ведь к нам приглашались весьма популярные тогда в СССР представители высокого искусства. В том числе и заслуженные, и народные артисты.
          Бывая на этих представлениях, я естественно удовлетворял желание увидеть вживую знаменитости: телевизоров ещё не было, по крайней мере, в общежитейском быту; мы могли слушать их лишь по радио.
          Но понятно, что независимо от того, понимал в тот момент или нет всю значимость этих встреч, подобное общение с такими людьми, с их интеллектуальным багажом, высоким профессионализмом  очень много  давало для развития моего эстетического вкуса. Признаюсь, что понимание столь тонкого, глубинного воздействия на мою художественную сущность канувшего в лета институтского прошлого пришло значительно позднее, уже за пределами родного ВУЗа.
          Даю небольшую ремарку к этим событиям культурной жизни института. Скажу о наблюдавшейся мной реакции студенчества в массе на выступления мастеров искусств из-вне.
          Аудитория хорошо, благодарно принимала их у «себя». И потому  атмосфера на таких встречах была всегда творческой, зажигательной для выступающих перед нами певцов, танцоров, конферансье и представителей других жанров. Они  чувствовали и видели радость, что доставляют нам своими выступлениями. Поэтому всё проходило, как говорят, на одном дыхании.
          Однако всё же замечу, что «своих»,  доморощенных «артистов» студенты принимали как-то иначе. С большим сумасшедшием, что ли. Или раскованнее, с  демонстрируемой, наяву проявляемой личной сопричастностью с происходящим на сцене. С вполне осязаемой коллективной втянутостью в творческий процесс, совершающийся на артистической площадке.
          Думаю, эта разница в эмоциональном восприятии выступлений «своих» и приглашённых мастеров объясняется следующими обстоятельствами.
          В первом случае творцы художественных образов – плоть от плоти такие же студенты. Их духовная сфера – основа артистического перевоплощения на сцене находится, бьётся  на одной волне с эмоциональным, чувственным восприятием аудитории. Здесь существует абсолютный человеческий контакт. Две части художественного действа – зал и сцена бьются в унисон.  Здесь полное взаимопонимание.       
          Во втором случае страсти аудитории несколько охлаждаются, притормаживаются очевидным академизмом, профессиональной устойчивостью методики выступлений признанных метров артистического мира. Некой стандартностью в подаче слушателям самих себя.
          Не в обиду будь сказано, всё это объясняется своеобразной закомплексованностью их видения сидящих перед ними слушателей зала, недостаточностью учёта специфики именно этой студенческой аудитории, технической по своей ментальности и в связи с этим отсутствием должной сейчас и здесь гибкости в подаче своего творческого продукта.          
          Да, эти признанные мастера, высочайшие профессионалы своего артистического дела радовали нас своим творчеством. Но … они же сами и устанавливали (непроизвольно!) границы для чувственного восприятия аудиторией их материала.
          Возможно, такое положение было неизбежно.
          Теперь обратимся к иным воспоминаниям о моих культурных делах.

          Театры, выставки, музеи, футбол и т.п.
          Сразу же признаюсь, что не был  я «гурманом» в этой сфере. Не допекала меня внутренняя жажда к подобным мероприятиям. Сам себя обзываю  обидным (унизительным!) словом – «Лапоть!». Очень сожалею за свою чувственно-эмоциональную недоразвитость.
          А мог бы поправить ситуацию в этот киевский период. Но не суждено было. Чего мне для этого не хватало? – Не знаю.
          Конечно, в таких делах практика моей жизни всё же не была на нуле. Волевым путём, понимая необходимость, выражаясь бюрократическим языком,  повышать свой культурный уровень, я совершал отдельные «набеги» на эти очаги художественного творчества, спортивного вдохновения.