Молчание

Однажды в городе проходила целая спецоперация. Если не интересоваться миром черного криминалитета, вы никогда не узнаете о нем. Но не заметить два автобуса ОМОНа было невозможно.
В узкой, затхлой квартирке старой пятиэтажки, сложенной из ярко-терракотового кирпича, скрывался страшный цепной пес. Настолько страшный, что тридцать здоровенных омоновцев не рисковали войти в подъезд и что-то орали про «сдаваться».
Анна очень боялась. Она сидела в комнате и боялась подойти к окну. Вот-вот начнется стрельба, и мысль, что шальная пуля попадет ей в лицо, именно в лицо, ее очень пугала. Она имела медицинское образование и очень хорошо знала, в это неспокойное время, как мучительно умирают люди с пулевыми ранениями лица.
Анна не выходила из своей квартиры без крайней необходимости, после того страшного происшествия, что стряслось четыре года назад. Да, в местной газете так и написали, «страшное происшествие», для Анны это было гораздо больнее.
Вы знаете, что такое боль, когда трое бьют вас ногами? Вы знаете, как скрипит сухожилие, когда вам отрезают палец, просто так? Вы знаете, какие ваши слезы на вкус, когда вас насилуют в рот? Аня знал это наизусть. Когда за окном становилось темно, она не включала свет, никогда, за последние четыре года. Она боялась мужчин в форме и мужчин с ножами в руке.
С того момента она молча ходила по квартире изо дня в день пытаясь найти пятый угол. Вот и сейчас, когда все жильцы наблюдали за милицией, зачем-то эффектно выбивающей открытую дверь в подъезд, Аня не смогла заставить себя выйти в темноту лестничной клетки, что бы не попасть под чью-то пулю.
Аня бродила в центре комнаты, вокруг журнального столика, сжимая руки на груди. Теперь ее мир сомкнулся еще меньше. Она так долго мечтала умереть, но вы даже не представляете, как сильно она боялась смерти.
Где-то там, за дверью шуршали неосторожные шаги. Сейчас начнется. Аня вспомнила маму. Такую добрую, красивую, молодую, ту маму, которая ее всегда защищала. Такой она была до того, как упала в ее палате с инфарктом. Аня тогда не смогла встать с койки, не смогла попасть на похороны, не знала, где ее могила, потому что не спрашивала. Теперь это уже не важно, но маму она вспоминала.
А еще за эти четыре года были яркие, красочные моменты безудержного дикого веселья, после которого наступало глубочайшее сожаление. Иной раз один такой момент сиюминутного счастья доводил Аню до попытки суицида и трехмесячному заточению в этой маленькой тюрьме в центре города.
Аня встала на колени, лицом к двери, правильно, нужно смотреть в лицо своим страхам. Аня закрыла глаза и глупо заговорила с богом. Про себя, в голове.
Первая пуля попала ей в руку, переломив плечевую кость пополам. Две следующих застряли в грудине, четвертая выбила все зубы по левой стороне, пятая, шестая, седьмая вошли кучно в левую скулу, прямо под глазом, из-за чего тот выпал, восьмая влетела ей в лоб, чуть правее. Стреляли очередью, не особенно прицеливаясь.
На время похорон кладбище было закрыто, хоронили королеву. Памятник установили, по цене двух квартир: «Анке Дикой, от Братанов». А спустя десять лет нацарапали: «Прости нас».