Хунгер и Фроссери

Вот представьте — ночь, пустой автобус, вы на заднем сиденье, двигатель гудит, аж уши закладывает, жопа чешется. Обычная ситуация для жителя более или менее большого города.  Впереди почти никого, только бабка одна сидит, да парочка сосется посередине. Водитель гонит, несется по дороге, остановки предпочитает игнорировать, если только люди оттуда навстречу не бегут, вскидывая руки в гитлеровском требовании подвезти. Вы тоже с подозрением смотрите на каждую приближающуюся крышу со скамейкой под ней, вам тоже не хочется тратить лишние секунды на бесполезное ожидание, пока эти людишки закидывают ноги и туловища внутрь или грузно вылазят наружу. Единственная остановка, которую вы ждете в такой час — ваша. Идиллия в пастельных тонах неоновых реклам, словом.

Во время одной из этих ненужных и лишних заминок в автобус проникают двое и тут же присаживаются рядом с вами. Один — холеный, лощеный, с шикарными блестящими волосами и полированной, как зеркало, кожей, в шерстяном пальто, из-под которого виднеется сорочка нежнейшего голубого оттенка, шелковый галстук и темно-серый пиджак в мелкую полоску. На голове его — фетровая шляпа, на руках — кожаные перчатки, на ногах — круглоносые темные туфли, на коленях — трость черного дерева со слоновой костью и благородной сталью. От него исходит терпкий, но не навязчивый аромат парфюма. Второй гол, срам его едва прикрыт ссаной тряпкой. Голова его, кажется, вдвое больше нормальной, а все остальное  - вдвое меньше. Локти, плечи, колени, остальные суставы выглядят нелепыми шишками на тонюсеньких конечностях. Каждое ребро можно разглядеть, видно даже, как удары сердца чуть приподнимают кожу на грудной клетке, а на шее и руках вены с артериями одинаково заметны. Между ключицами вы разглядели позвоночник, но живот странным образом надутый. Пальцы изъедены мухами, ногти держатся на честном слове, том честном слове, которое вам дал бы убийца и вор, перед тем, как пенетрировать в вашу задницу. Вам удивительно, как почти  прозрачная кожа и нитевидные сухожилия удерживают это существо от распада на элементарные кости. Несет от него мухами, их говном, его говном и могилой.

Рассмотрев их во всех подробностях, вы осознаете, что пялиться некультурно, и начинаете подслушивать. Спустя немного времени вы узнаете, что плотного зовут Фроссери, а без пяти минут бесплотного — Хунгер (вы в недоумении: на иностранцев не похожи), что знают друг друга они довольно давно (прозвучало имя Иисуса Христа, наверное, так их дядьку зовут, или еще кого), что они то ли живут вместе, то ли у них отношения на расстоянии (педики, что ли? В таком случае, в наличии букет девиаций и пакет извращений), что у них друзья есть буквально во всех уголках Земли (про Антарктиду вы не поняли точно) и что оба обладают отменным аппетитом (тут уж вы  не удивились).

Глянув на часы, посмотрев на них немного и пошевелив губами, вы пришли к выводу, что прошло не так мало времени, как вам показалось вначале. Собственно, вы проехали не только свою остановку, но и все остальные после нее. В общем, вы оказались в парке. Теперь вы идете к воротам, ловя на себе злобно-презрительный взгляд водителя. Между тем странную парочку нигде не видно, испарились он, что ли? Вы решаетесь уточнить у шофера, куда же делись остальные пассажиры. Тот на удивление немногословен после напряженного трудового дня, из его лаконичного ответа, вы понимаете, что вам, сраному алкашу и жеваному наркоману пора идти домой. Словно какая-то сила заставила вас подчиниться, и вы рванули спокойным шагом к выходу. Оказавшись на улице, вы приходите в себя и принимаетесь думать. С одной стороны, этот Фроссери — весьма приятная личность, и голос у него бархатистый. Но второй, как там его, странным образом похож на самого верного друга, который никогда не предаст и не покинет. Хунгер, вроде, его звать? Нет, не может такого быть, с этим недотрупом дружить, да к черту. Хотя Фроссери с ним довольно тесно общается. Точно, он извращенец, наверное. Не похож, конечно. Но если вас чему телевизор и научил, так это тому, что извращенцы хорошо мимикрируют под нормальных. А, еще вот слово «мимикрируют» тоже из телевизора, наверное. Или из книг, в школе, может, в каком учебнике прочитали, но из телевизора вероятнее, школа-то когда была, а телевизор — вот он, рядышком. О, а может Фроссери из телевизора? Больно знакомо выглядит, да и тощий, как уж его. Вряд ли, такие в автобусах не ездят. Кроме тощего, он может. Черт, как его зовут-то? Хунгер, кажется.

Так, коротая время в мыслях, вы подходите к дому. Отпираете дверь, раздеваетесь, идете на кухню и греете еду, которая осталась вчера в холодильнике. Здравый смысл подсказывает, что на ночь жрать вредно, но вы ему отвечаете, что есть хотите. Вы замечаете, что сказали это как будто вслух голосом как будто Хунгера. Вам еще приятно стало, что сразу его имя вспомнили. Как только вы утолили голод, голос притих, образ тощего померк. Но при взгляде на еду вы чувствуете слуховым нервом приятный бархат, и в голове появляется туго обтянутый шерстяным пальто живот и трость черного дерева, со слоновой костью и благородной сталью.

Ночь, пустой автобус, впереди сосется парочка. На этот раз только они, и вы не пропускаете свою остановку. Но до самой кухни вас преследует еле слышный хрип Хунгера. Прошло всего три дня после вашего знакомства с Хунгером и Фроссери, но вы уже знаете: что было легчайшим касанием звука, однажды раздавит глаза неодолимой силой непрерывного крика, что было бархатным  облачением, однажды сточит волю и срежет мозг жестким алмазным диском.