Часть четвертая

 - Рановато, - вслух сказал незнакомец, посмотрев на часы. – Что у вас там случилось?
 - Случайно задели в супермаркете. Она еще молодец, что не родила прямо на месте. Мы сделали все, что могли.
 - Бывает. Почему не доложили сразу? Я не успел все объяснить.
 - Извините, мастер, - в звучавшем голосе чувствовалось смущение.
 - Ничего, - скоро все равно встретимся.  – У этой женщины тоже хромает Принятие. Кто ее курирует?
Незнакомец встал из-за стола, подошел к картотеке и открыл один из верхних ящиков. В нем тоже были папки, но все глубокого красно-кровавого цвета. Открыв папку, незнакомец внимательно посмотрел на первый лист. Папка принадлежала земной женщине, которая теперь стала для парня матерью. В графе «имя» обозначилось «Андрей». Имена, годы жизни и страна рождения были расписаны внутри папки в «заметках и примечаниях». Напротив каждого имени стоял значок, принадлежавший душе. Для все душ разный. Одинаковых незнакомец не встречал за всю службу в этом месте.
Внезапно качество Принятие в папке начало терять цвет. Девушка пребывала в нерешительности, боясь за будущее.
 - Он не должен оказаться в детском доме! – резко сказал незнакомец. – Она должна сейчас принять его. Потом будет сложнее. Пошлите к ней кого-нибудь. Срочно!
 - Не волнуйся, - впервые зазвучал женский голос, напоминавший порыв ветра, - за ней уже достаточно наблюдают. Она справиться. Мы лишь немного поможем.
 - Я надеюсь на вас.




Андрея разбудил шум. Из соседней квартиры раздавалось резкое и весьма неприятное дребезжание перфораторной дрели. «Одно и то же, блин. Да когда же они, наконец, прекратят!» Мальчик растянулся на кровати.
 Мать уже встала. С кухни как обычно пахло вареным кофе и сигаретами. Запахи настолько въелись в мозг мальчика, что он не представлял, как утро может начинаться по-другому.
 - Мам, ты же обещала бросить! – крикнул Андрей, не вставая с кровати.
 - А ты обещал вставать по будильнику и чистить зубы. – Отвечала мать с кухни.
 Есть будешь?
Послышался звук упавшей металлической крышки. «Ой», - донеслось следом.
 - Иду мам, - бросил Андрей и на спине сполз со стоящей у окна кровати головой вниз, кое-как забросил плед, вместе с упавшим одеялом и отправился в ванную.
 Шлепая босыми ногами по протертому линолеуму, Андрей в который раз чертыхнулся про себя (мать не разрешала ему ругаться вслух), и пообещал себе обязательно купить новый. Ну, или, содрать старый.  По ситуации.
В ванной их однокомнатной квартирки, было не в пример чище: бежевый, без орнамента, кафель, хоть был и старым, но все же не таким старым, как линолеум в коридоре, и мылся гораздо чаще самим Андреем. Маленькая табуреточка, которую Андрей подставлял под раковину, которая висела слишком высоко, или полотенца – его и матери – имели достаточно приличный вид, чтобы считаться новыми.
Мальчик включил воду в кране. Светлая, прозрачная струя зашумела, наполняя немного засорившуюся раковину.
 - Блин, - вполголоса сказал Андрей, давно привыкший к этой неприятности, и выключил воду. – Мам, раковина засорилась!
 - Я знаю, родной, но умыться тебе придется.
 -Да-да, - протянул мальчик и снова включил воду. На этот раз струя была со ржавым оттенком. Мальчик вздохнул, набрал воздуха в грудь, наклонился над раковиной и, набрав воду ладонями, опустил в нее лицо. Наскоро вытерся полотенцем, спрыгнул с табуретки, отодвинув ее ногой, повесил полотенце обратно на крючок и пошел на кухню.
 - Так быстро! – усмехнулась мама.
 - А чего долго то? – Буркнул мальчик. – Умылся и все.
 - И зубы не чистил, - подытожила мама. Андрей опустил глаза.
 - Садись.  – Мать взяла со столика у плиты тарелку и поставила перед сыном. В тарелке лежал кусок хлеба с маслом и половина вареного яйца.
 - Мне можно кофе?
 - Можно, только немного. Он крепкий. - Мать налила Андрею немного из своей кружки, и поставила его чашку возле тарелки. На лице мальчика разлилась довольная улыбка.
  - Мам, когда ты бросишь курить? Это же вредно.
Материнское лицо помрачнело.
 - Я знаю, родной, просто пока не получается бросить. Знаешь, как говорят, - счастливые люди не курят. – Она улыбнулась и погладила сына по волосам.
 - Разве ты не счастлива со мной? – Андрей с обиженным лицом встал со стула.
 - Я очень счастлива с тобой, милый. Одевайся в школу.
 - Я не хочу в школу, я с тобой хочу остаться. Учительница по географии злая.
 - Не говори так, Андрюшка. Она тоже устает от работы, и ее надо за это если не любить, то хотя бы понимать и не осуждать. Относись к людям снисходительнее, у всех свои слабости. – Мать улыбнулась открыто и нежно, и мальчик почувствовал, что у него к горлу подступают слезы.
Андрей прикусил губу, неловко повернулся, почти сбив стул, и убежал в комнату одеваться.
 - Осторожнее, Андрей! – Мать удержала стул.

В комнате Андрей, всхлипывая, снял пижаму и, скомкав ее, запустил в дальний угол кровати.
 - Мама, - обиженно крикнул Андрей, натягивая свитер, - ты опять заправила мою кровать!
 - Опереди меня, - проговорила мать, входя в комнату. – Вот в воскресенье у тебя день рождения – сделай себе подарок.
 - Хорошо, - мальчик улыбнулся, - только ты обещай тогда, что не станешь заправлять кровать раньше меня.
 - Обещаю. Держи. - Женщина кинула сыну джинсы, подойдя к окну и сняв их со спинки стула.
 - Как твои, только темные, - изумился Андрей.
 - Они новые, это тебе на день рождения. Сейчас, правда, вторник, но я так хотела, чтобы ты был красивым. Одевай, я хочу посмотреть, - ведь выбирала без тебя.
Мальчик радостно натянул джинсы и выжидательно застыл, глядя на мать, – ну как?
 - Мне нравится. Правда. – Женщина улыбнулась. – Ботинки, правда, старые, но я думаю, что к воскресенью у тебя будут другие.
 - А на улице дождик моросит, - произнес мальчик, подойдя к окну. Тон его был по-прежнему радостный.
 - Не так грустно будет сидеть на уроках. Пойдем.



- Мама, - спросил вечером Андрей, - Они сидели вечером на кухне, и пили чай.- Разве не нужно защищать друзей?
Мать подняла голову от вязания.
 - Почему ты об этом спрашиваешь?
 - Старшеклассник назвал Серегу одноглазым, - выпалил Андрей, - я ударил его, и мы подрались. А Сережа сказал, что я поступил глупо, - упавшим голосом закончил мальчик.
 - Старшеклассник поступил не хорошо. А в Сереже ты задел его гордость. Он и сам не рад, что ему постоянно напоминают о его недостатке. Понимаешь, каждому необходимо быть частью общества, и каждый боится быть отвергнутым. А физические недостатки, такие, как плохо видящий глаз, бывают очень болезненными травмами в душах людей. И не все могут относиться к этому философски.





Незнакомец подошел к столу. Папка парня слегка потрескивала. Незнакомец открыл ее, поглядев на список качеств. Качество «Принятие» первого уровня приобретало все более яркий оттенок, а «Отрицание» стало совсем бледным и продолжало стираться.
 - Я забираю его,  - проговорил Незнакомец вслух, - у вас все готово?
 - Да, - последовал односложный ответ.
Незнакомец сел в кресло и посмотрел на часы. Оставались считанные секунды. Душа парня, оказавшегося под поездом, была относительно незагрязненной, поэтому на прохождение уровней не требовалось много времени, чтобы отработать определенные качества. Стрелка на часах Незнакомца подошла к символу, обозначающему единицу, завершая своими последними движениями первый круг.


Андрей лежал в своей кровати и смотрел в окно. Была ночь, и мать уже спала. На небе было много-много звезд. В такие тихие безоблачные ночи мальчику казалось, что у него есть великое предназначение. Он непременно хотел стать известным, чтобы мама им гордилась. Мысли о будущем текли в его голове и мальчик, лежа в своей кровати смотря на ночное небо, не подгонял и не задерживал их.





Резкий свист шин по асфальту и широко открытые глаза мальчика, в которых не успел появиться страх – только удивление.

 - Мам, а мы куда пойдем праздновать? – Андрей стоял возле матери: она на кухне готовила яичницу. – Я буду кофе, - уверенным тоном сказал мальчик. -  Целую кружку.
 - Ты обещал заправить постель, помнишь?
 - Я уже. – Промолвил Андрей, запрыгивая на табуретку. – Так куда мы пойдем?
 - Я думала на счет ресторанчика на углу, - осторожно проговорила женщина, оборачиваясь к Андрею. Она уже приготовилась услышать отказ.
 - Знаешь, а неплохо, - радостно кивнул мальчик. – Туда, так туда.
 - Я рада, что тебе нравится эта идея.
Мать положила ему на тарелку половину яичницы. Вторую половину положила в свою тарелку и налила кофе в две кружки.
Они сидели друг напротив друга. Мать и сын. Сидели, смотрели друг на друга и улыбались.
 - Мама,  -  вдруг проговорил мальчик, - ты повесила часы в коридоре?
 - Нет. – Она удивленно подняла голову. – Почему ты так решил?
 - Тикает что-то.
Мальчик встал из-за стола и вышел в коридор.
 - Андрей, ты куда?  - В груди женщины появилась тень легкого беспокойства, граничащего с паникой, как часто бывает, когда струны души напряжены. Особенно ранним утром, если случается что-то, что не должно случатся. Даже мелочь.
Андрей с недоуменным выражением лица вернулся в кухню.
 - Может у соседей? Или на улице?
Мать шумно выдохнула.
 - Ты меня напугал.
Андрей посмотрел на нее с удивлением.
 - Я думал, что ты не боишься ничего. – Мальчик улыбнулся и обнял мать. – Давай бояться вместе.
 - Давай.
Женщина крепко обняла сына и улыбнулась. «Бояться вместе», предлагала ему она, когда Андрей был крохой. Женщина надеялась, что если разделить с кем-нибудь страх, то страха станет меньше. Как раз настолько, чтобы не бояться его совсем.

Позавтракав, мать и сын вышли из дома. Улицы были залиты солнцем и в остатках ночных луж светились огни маленьких радуг. Они шли и улыбались. Люди, шедшие им навстречу, тоже улыбались.
 - Мама, ты слышишь, опять что-то тикает?
На этот раз женщина не приняла всерьез:
 - Может у тебя в рубашке сверчок завелся? Они тоже издают звуки, похожие на тиканье.
Андрей испуганно остановился и прислушался к себе. Нигде не щекотало, значит по нему никто не ползал. Он посмотрел на мать. Глаза у нее улыбались.
 - Ты придумала? – мальчик поднял брови.
Она расхохоталась, и он облегченно улыбнулся.
 - Про рубашку - да. – Мать обхватила его за плечи и поцеловала в щеку. – Но сверчки на самом деле «тикают».
Дальше по улице они шли обнявшись. 
- Мама, - через некоторое время вскрикнул мальчик. – Вот это ресторанчик. Я его вижу! Пойдем скорее.
Андрей потянул мать за рукав и выбежал на проезжую часть. У светофора на переходе горел зеленый свет, и Андрей не затормозил, побежав через улицу к ресторанчику. До него оставалось метров пятнадцать.
Внезапно время и для Андрея и для матери замедлилось.
Мальчик почему-то остановился и, обернувшись, без смеха посмотрел на мать. Он снова слышал тиканье, как от секундной стрелки, только теперь оно звучало громче.
Мать тоже остановилась. Улыбка медленно сползала с ее лица. Женщина видела, как из-за угла, замедленно, но все же на огромной скорости, выехала серебристая иномарка.
 - Осторожнее! – Громко, неистово закричала она, но все происходило очень медленно.
Мальчик начал поворачивать голову в сторону,  в которую мать указывала рукой.
Серебристая машина приближалась. Мальчик увидел, что в водительском кресле не было человека, и очень удивился. А в следующее мгновение время включилось «с нормальной скоростью», мальчик и машина соприкоснулись, и Андрей исчез под колесами сребристой иномарки, которая через секунду, не снижая скорости, улетела вдоль по улице.
Женщина подбежала к сыну. Его череп был сильно помят, но она все равно бережно подняла тело мальчика с асфальта и положила его голову себе на колени. Она гладила его по волосам и плакала.

Женщина не помнила, кто и когда вызвал «скорую». Кто-то взял ее под руки , а она кричала, чтобы ей отдали сына. Она не помнила и то, как она сама не умерла от горя, и кто был на похоронах. Время слилось в одну сплошную серую боль.

Прошло дней пять. Она сидела в кафе со своей матерью. Это было далеко от того перекрестка, где ее сына сбила неизвестная машина. Ее так и не нашли и камеры уличного наблюдения вообще не зафиксировали этот автомобиль ни до места трагедии, ни после. Он как будто бы появился, чтобы сбить мальчика, говорили все в один голос. Мать это не утешило, но начало появляться странное чувство уверенности в том, что все это зачем-то нужно. И вот когда она сидела в кафе, напротив своей мамы, бабушки Андрея, пришло подтверждение ее мыслей.
 - Знаешь, - сказала ей мать, держа дочь за руку, - человеческое тело достаточно хрупкая, произведенная с трудоемкостью и вниманием, структура. Мне кажется,  - бабушка мягче и теплее сжала руку своей дочери, - кажется, что смерть в детском возрасте является результатом неправильных действий взрослых, которых эта смерть должна научить чему-либо.  – Она почти виновато посмотрела в глаза дочери. - Так воспитывается уверенность, сострадание, понимание; излечивается эгоизм и нетерпимость.
Их взгляды встретились.
 - Опять православие? – Ее дочь удивленно и надменно подняла бровь.
 - Нет, моя милая. – Мать вздохнула, - Это то, во что верю я. – Она чуть улыбнулась.
С минуту она как бы недоуменно смотрела на мать, затем лицо ее смягчилось, и она обняла старушку, положив ей голову на плечо.
 - Спасибо, мама.
Старая женщина обняла свою дочь, с грустью думая о том, что уже ничего не будет как прежде, и глубоко сострадая ее неизбывному горю.





Выброс из тела… Свет… Душа парня летела вверх. Пару мгновений сохранялось это ощущение, а после,  как часто бывает во сне, резкий толчок, и вот, парень снова сидит в офисе, напротив Незнакомца. Вокруг него в воздухе висела плотная серебристая дымка.
 - С возвращением, - коротко бросил Незнакомец.
 - И вам не жалко ее?! – с вызовом бросил парень.
 - Мать? – Незнакомец, подняв брови, посмотрел парню в глаза.
 - Она же старается! Она же… так любила его! – в отчаянии проговорил молодой человек.
Парень замолчал. Он вдруг с удивлением осознал, что совершенно не отождествляет себя с мальчиком, чью жизнь он прожил. Он помнил все подробности, но это была НЕ ЕГО жизнь.
 - Жизнь никогда и не будет твоей. Тело человека – хорошо приспособленная к атмосфере Земли оболочка. Она дается на время прохождения уровней и отработки качеств, которые, соответственно, повышают, или, что тоже, увы, неизбежно, уровень самой планеты.

Планетарные характеристики, повышаясь, изменяются на более чистые и совершенные: сочная растительность, благодаря повышению накопления кислорода в атмосфере, и других химических соединений. Планетарное свечение становится видно в других галактических системах. Плотность ее повышается, и все становится более невесомым. Вместе с этим изменяется внешний вид оболочки воплощенных на этой планете существ. Тела планеты и организмов на ней продолжают существовать все больше сливаясь друг с другом, живя уже одной жизнью, а не борясь за существование.
 - И все же, - проговорил парень, когда Незнакомец прервался, - я связан СЕЙЧАС с этой планетой и той женщиной, которая… Что с ней теперь будет?
 - Все будет хорошо, - почти ласково сказал Незнакомец. - Она решила бросить работу официантки и уехать в другой город, чтобы забыть все прошлое. Ее жизнь изменяется. Теперь она не унижается больше и научилась ценить себя. Разумно мыслит и создает сама, все, что необходимо ЕЙ, не обивая пороги чужих судеб.
 - Тогда ладно. – Все еще напряженно, но уже с облегченной улыбкой промолвил парень. – И все же, почему вы забрали меня так рано?
 - Я говорил, что уровни будут короткими.
 - Семь лет?!
 - Необязательно. Иногда благоприятная возможность для повышения качеств подворачивается сразу. Иногда для этого нет предпосылок либо со стороны жизни, либо со стороны человека. – Как я уже говорил – ты в особой категории, поэтому…
 - Самоубийца, – насмешливо вставил парень.
 - …Поэтому обстоятельства и события в твоих жизнях будут более плотные. Если хочешь, можно назвать это ускоренным обучением.
 - А что это блестит?.. – Парень, чтобы отвлечься, резко повернул голову, и заметил, что в воздухе все еще блестит какой-то странный дымок, рассеиваясь понемногу. Дымок завихрялся, местами уплотняясь. Рыженькие искорки сверкали, дразня парня. Тот поднял руку, пытаясь поймать искорки, которые с неизменной хитростью ускользали от него.
 - Это дым от хвоста кометы. Она пролетала здесь, незадолго до твоего возвращения.
 - Мы что в космосе?! – Парень вскочил, вдруг испугавшись.
 - Не дергайся. Мы не так далеко от Земли. Точнее от ее обриты.
 - Тогда почему никто не знает где? Зачем Рай и Ад? Зачем все это? - Голос парня сорвался на крик. Его сознание отказывалось принимать происходящее.
 - Я же говорил тебе про плотность оболочек. Души такой плотности не имеют, стало быть, обычными земными приборами их засечь невозможно, ну, или, крайне проблематично.
Парень, пропуская мимо ушей слова Незнакомца, которые просто не могли быть правдой, начал отступать к двери. Сейчас, впервые, после той ночи на пустыре, что все это сон, чья-то дурацкая и совсем не умная шутка. Наконец он уперся спиной в дверь и с вызовом посмотрел на Незнакомца. Тот, казалось, продолжая говорить, был всецело поглощен бумагами на столе и своими объяснениями. Парень решил выбраться из этого помещения и найти того, кто сыграл с ним эту шутку. Он был почти уверен в правильности своей догадки.
Парень нащупал ручку, и слегка (Незнакомец, на его счастье, отошел к картотеке) повернув ее, потянул дверь на себя, та бесшумно открылась, и парень проскользнул в образовавшийся проем.

Закрыв дверь, парень прижался к ней лбом. Внутренне он ждал, что вот сейчас раздастся окрик Незнакомца или сработает сигнализация. Ничего этого не случилось, и парень, решил, наконец, обернуться. Его взору открылся далеко уходящий неширокий коридор с мягким напольным покрытием зеленого цвета. По обеим сторонам коридора располагались двери, похожие как капли воды: все они были сделаны из темного материала с блестящими медными ручками. Было тихо. В воздухе ощущалась легкая вибрация, мягко размывающая не только физические границы, отчего они казались нарисованными, но и само понятие, знакомого парню с детства, пространства.
Парень пошел вперед по коридору, вскользь обращая внимание на каждую из дверей. Все они были без каких-либо опознавательных знаков. Парень подошел к одной из дверей, слева от него, и прислушался. От двери веяло легким ароматом восточных масел, но за ней не слышалось ничего. Вдруг внутри словно бы послышался легкий шелест бумаг и тихий звук, словно лопнуло толстое стекло. Аромат масел слегка усилился, но больше не было слышно ничего. Постояв немного, парень двинулся дальше, не решившись войти. В дальнем конце коридора упало что-то тяжелое, и молодой человек поспешил на этот звук, надеясь, что вот сейчас ему наконец-то откроется истина: что? Для чего? И, главное, кто? Он почти убедил себя в том, что один из его друзей, пока он спал пьяным сном, отвез его куда-нибудь в одну из гостиниц, подговорил знакомых, чтобы они играли такие роли. Может это даже была Алена. Вместе заплатили персоналу. Он понял даже цель: чтобы жизнь не была скучной – вспомнился фильм «Игра». «Теперь я почти точно вас раскусил», думал парень, двигаясь уверенным шагом вдоль дверей. Ему было все-таки жутко находиться одному, даже в, казалось бы, знакомой обстановке.
Но где-то в глубине парня было  слово «принятие», и там, в подсознании, он догадывался, что все происходящее с ним, случилось на самом деле. Сознание же не хотело с этим мириться и отсеивало эту мысль.
Молодой человек чуть ли не рывком распахнул дверь, из-за которой все еще доносились, довольно громко, звуки передвигаемых предметов.
В кабинете, очень похожем предыдущий, с Незнакомцем, расположилась, правда у ближайшей к выходу стене, точно такая же картотека, и перед ней, на корточках, присела молодая девушка, торопливо собирая в папки выпавшие листы, в беспорядке лежавшие у ее ног. Девушка вскинула голову и быстро неуверенно улыбнулась.
 - Я случайно их уронила, - Произнесла она, словно школьница. – Сейчас уберу.
 - Не страшно, - парень, облегченно улыбаясь, сделал шаг ей навстречу. – Вам помочь?
   - Не нужно, спасибо. – Девушка очень ловко сгребла в кучу бумаги и папки и сунула их на картотеку. Закончив, она повернулась к парню:
 - Извините, я здесь недавно. Могу я Вам чем-то помочь? – Обратилась она к парню с улыбкой.
Молодой человек внезапно смутился: девушка была красивая.
Спустя мгновение все вокруг них ощутимо завибрировало, замигали лампы и в этом мерцающем свете пару мгновений был слышен легкий свист. Вокруг запрыгали искорки и воздух сделался колючий на вдох. Парень втянул его носом, и ему в голову пришла безумная мысль, что вот так пахнут звезды. Девушка вскрикнула от неожиданности, шагнула к парню и прижалась, спрятав лицо у него на груди. Он обнял ее и погладил по волосам.


Несколько мгновений спустя прекратилась тряска и восстановился свет. Вокруг стоял лишь клубящийся туман с оранжевыми искрами. Они все еще стояли обнимаясь. Парень был рад этому – романтика напомнила ему о доме, и он унесся мыслями, вспомнив первый поцелуй – та девушка тоже чего-то испугалась, (он уже не помнил чего) и парень вот так же прижал ее к себе. Правда тогда девушка испуганно чмокнула его в щеку и убежала, рыдая, оставив ему всего лишь мокрое пятнышко на свитере – признание благодарности.

 - Что это было? - Девушка смущенно отстранилась.
Мысли парня вернулись к реальности.
 - Наверное, метеорит, - ответил парень. – Я совсем недавно видел нечто подобное. Правда, к тряске не успел, но на туман насмотрелся. Он еще повисит тут.
 - И часто здесь такое? Она обвела взглядом помещение, встряхнула волосами и, по-дружески улыбнувшись, протянула парню руку:
 - Меня зовут Сюзанна. Я здесь пока стажер. А так буду занимать должность сортировщицы качеств душ, в лаборатории.  – Девушка немного помрачнела,  - потом у меня не будет имени.
  - И как это… происходит, ну, то есть сортировка? – С удивленной насмешкой поинтересовался парень.
 - На глаз. – Девушка легко рассмеялась, увидев лицо парня – он, казалось, потерял дар речи от удивления. – Хочешь, покажу?
 - А разве можно это увидеть? – не поверил он.
 - Ну, я могу сказать, что ты со мной. – Она снова улыбнулась. – А вообще, я так думаю, если ты еще здесь и тебя не забрали куда-нибудь, значит, ты не до конца прошел уровень Принятия.
 - С чего ты взяла, что я не работаю здесь также как и ты? – Иронически поднял бровь парень.
Сюзанна испытующе посмотрела на него, потом смущенно отвернулась и, наконец, озвучила свои мысли:
 - Ты не пришел бы. Не стал бы помогать мне собирать папки, потому что знал бы, что я сама их уронила и это не случайность.
 - Не случайность?
 - А ты не заметил, что больше ничего не упало? Даже когда трясло?
Парень огляделся: действительно, хотя тряска была довольно чувствительной, но ничего не тронуто, даже стеклянная ваза, хотя и стояла на самом краю письменного стола Сюзанны.
 - А почему так?
 - Не знаю точно, но уронить тут можно что-либо только сознательным усилием воли, проще говоря, бросив.
 - Ты сказала, что у тебя не будет имени, - вдруг вспомнил парень, - как же мы тогда будем общаться?
 - Просто спустя какое-то время ты начинаешь чувствовать, когда нужен кому-то. Чувствуешь свою необходимость в каком-то месте. И для того, чтобы кого-то позвать, не требуется знать его имя. Нет даже определенных кодов или цифр. Ты просто ЗНАЕШЬ.
 - Как чтение мыслей?
 - Вроде того. – Сюзанна вновь улыбнулась, и парень отметил для себя, что у нее чертовски привлекательная улыбка.
 Сюзанна, отвернувшись от парня, пошла к своему столу. Он хотел было пойти за ней, но вдруг остановился:
 - Знаешь, выпалил он, - я всегда, всю свою жизнь знал, что есть рай и ад. Черти, ангелы, бог… - Он  запнулся. – И вот теперь этот офис,  контора, или, что это вообще! – Парень развел руками. – Все это просто не укладывается у меня в голове! Ну не может этого быть! - Парень замолчал, понимая, что все это он давно хотел кому-то сказать. Он повесил голову – Во что мне верить? Я ничего не понимаю.
Сюзанна некоторое время молчала, справляясь со своими чувствами, которые, совсем недавно, говорили ей то же самое.
 - Этот офис, - она говорила, не глядя на парня, - нужен чтобы не потерять свое сознание. Чтобы не сойти с ума, после осознания того, что ты уже… умер, - сказала она, помедлив. – В прежние времена помещение было устроено иначе. Ты уже должен был узнать, что все зависит от прогресса на планете, на орбите которой находиться подобная «станция приема». – Последнее выражение она произнесла немного презрительно. – Но в любом случае это место адаптируется под психику каждого. Даже один и тот же стул мы с тобой видим по-разному, в зависимости от приобретенных на протяжении всех жизней привычек. Тебе вот, больше понятны офисы. Для меня же, естественно когда никого нет, уютная гостиная с камином и кучей пледов. В нерабочее время. – она замялась, словно сказала что-то нехорошее.
 - Ты тоскуешь по земле? -  Догадался парень, удивленный своей проницательностью. – Знаешь, - продолжил он, надеясь подбодрить Сюзанну, -  поначалу я решил, что это чья-то шутка, поэтому вышел из кабинета, того, который в конце коридора. - Он махнул рукой позади себя. – Я не знал, что должно произойти, но мне хотелось во всем разобраться.
Она посмотрела ему в глаза.
 - Значит ты сам...сбежал, - Сюзанна не стала проговаривать страшное слово, но огорченно отвернулась к окну и стала вглядываться в высокие дома и тучи, застилавшие пасмурное небо.
 - У меня остался муж. Мы прожили с ним пятьдесят шесть лет в любви. В настоящей любви, без измен, а не как теперь модно, - ее тон стал презрительным. – Трое детей, семеро внуков… Мне было восемьдесят четыре года…
Она надолго замолчала.
Парень смущенно стоял. Ему было стыдно. Он и сам давно понял, что совершил большую ошибку, раскаялся, расплачивается теперь, и все же ему было обидно, что она даже не спросила его о подробностях, хотя, как казалось парню, они повлияли на его решение.
 - Видишь вот тот дом, - обратилась к парню Сюзанна, словно очнувшись ото сна. – Третий справа. – Она подняла руку, указывая направление. – Парень подошел ближе, чтобы видеть. Дома были иные, чем в Москве. – Там была наша с мужем первая квартира. Мы ее очень любили, потому что это был наш дом, собственный. На одиннадцатом этаже. – Девушка произнесла «одиннадцать» по-английски. Парень сначала не заметил, а потом спросил:  - Это Америка? Какой город?
 - Нет, это Лондон. Тот Лондон, который запомнила я. Вид из окон меняется в зависимости от воспоминаний и настроения находящихся в помещении людей. Если народу много, то вид произвольный, чтобы не было обидно. – Она вздохнула и повернулась к парню: - Во всем есть свои плюсы, - сказала она, обращаясь больше к себе. – А небо пасмурное, потому что мне тоскливо, как ты выразился. Да, я тоскую. Мне нравится эта работа. Я почти освоилась, и когда явился мой Провожатый… Нет, не в черном одеянии и с косой, как принято считать, - добавила Сюзанна посмотрев на парня, - на нем было темно-синее замшевое пальто, и широкая черная шляпа. И часы.
 - У моего тоже были часы, -  ставил парень.
 - Он предложил мне, - продолжила она, пропустив слова парня мимо ушей, - работать здесь. Мы разговаривали в таком же офисе.
 - А если бы ты не согласилась?
 - Пошла бы дальше – жизни, уровни, планеты. Ты потом сам увидишь многое. Он сказал, что я завершила качества беспристрастия, справедливости и верности, поэтому имею право работать на распределении качеств душ. Это ответственна работа, поэтому мне дали время подумать. Я долго бродила тут по коридорам, потом разобралась с тем, как менять обстановку вокруг, попрактиковалась и мне понравилось. Потом я случайно набрела на большое окно в конце коридора, он на этом же этаже, но по другую сторону от нашего. Я в этот  момент вспоминала свой дом и коридор вокруг меня стал таким же как у нас в доме, на втором этаже. Только в нашем коридоре нет окна. Любопытство и тоска взяли верх и я пошла вперед. Приблизившись к окну я увидела наш дом, словно стояла рядом, в поле – последние двадцать лет, когда дети стали взрослыми, мы провели за городом. Муж сам строил этот его. И вот я стояла и смотрела, потом я захотела подойти, вдруг, изображение приблизилось. В тот момент как раз было рождество, получается, прошло около года с моей смерти. И я смотрела на детей – они приехали к мужу погостить. С ними были внуки, две собаки, кролики… Я увидела, как счастлив мой муж. Видела радостных детей. Я чувствовала тоску по мне в их сердцах, но и их сияющие глаза я тоже видела и на моей душе стало легко. Я пошла к своему Провожатому и сказала, что согласна здесь остаться. Я решила, что самую радостную и полную жизнь я уже прожила и другой мне не надо. Это было совсем недавно, не могу сказать «вчера», потому, что здесь нет таких понятий. – Она облегченно улыбнулась, выговорившись человеку. – А сейчас я иногда вспоминаю прошлое, но знаю, что я оставила после себя хорошую семью: добрых внимательных детей и заботливых и ласковых внуков, так что мне спокойно. А так какой ты видишь меня сейчас, я выглядела в двадцать лет. Еще до того, как встретила Джона.
Сюзанна встала из-за стола, задвинув стул и ровняя листы белой бумаги, лежащие на столе.
 - Я тоже скучаю.
 - Знаю, - поэтому и решила рассказать тебе про себя. Чтобы нам обоим стало легче. – Она улыбнулась.
 - А твой Провожатый? Ты уже дал ему какое-нибудь прозвище? – спросила она, заговорщицки подмигнув парню.
 - Наверное, Незнакомец, - подумав, проговорил парень.
 - Неплохо,  - Обойдя парня, Сюзанна подошла к стоящему отдельно шкафу и взяла серебристую папку. – Пойдем, покажу тебе, в чем состоят мои обязанности. – Девушка направилась к выходу, и парень поспешил за ней.
Небо за окном просветлело. Наступал вечер, и показались первые звезды. Оглянувшись, парень увидел домик, про который рассказывала ему Сюзанна, а на его крыльце своих родителей. Закат был красивым, и на душе у парня стало безумно тоскливо. Он отвернулся, когда закрывал дверь, чтобы не видеть, как плачет, уже постаревшая, мать.