Гастроль по лоскутам души

Мэри Голд сидела в почти пустой комнате, в дыме сигарет и с бутылкой виски. Рассказывает о своей жизни. Точнее о мужчинах в ее жизни. Иногда она мерила шагами комнату, но чаще, пускала дым сигареты в мундштуке, что поджигала стодоларровыми купюрами и тушила их о старые фото. Когда она не курила, то жадно глотала виски тусклосолнечного цвета, обжигая горло жидкой панацей жизни.

Первый ее мужчина, как и во многих других семьях городка, где родилась Мэри, был ее отец. И речь вовсе не шла о воспитание, отцовском наставление и заботе. Именно регулярная любовь к толстым сигарам и к самой Мэри, повлияли к ее не любви, как к отцу, так и в целом на сигары с горьким запахом полыни. Однажды собрав волю в кулак и почти все свои вещи, которые уместились в тряпичной сумке, с которой она ходила в магазин за выпивкой для отца, Мэри убегает со своим бойфрендом из дома. На тот момент ей 16 лет, ему 23.

Джонатан – лихач и бабник. Он любил старые черные машины и молодых черноволосых женщин. Мэри сожгла и то и другое, решив, что покрасит волосы в любой цвет, кроме брюнетки, когда наблюдала, как ее первая любовь сгорает в огне двух своих страстей.  Мэри схватила полиция, и так в ее жизни появился Николас.

Николас был полицейским, и разведен. Предыдущая жена отняла у него почти все имущество. А женщина и одинокий мужчина с властью могли стать деловыми партнерами. Дело об убийстве было закрыто. Тогда, да и сейчас целые кипы пыльных листов в папках исчезают в скрипах холодной металлической сетки кровати. Мэри нравился Николас, но еще ей нравился Том. И чтобы уйти с остатками крупиц чести, Мэри знакомит Николаса со своей подругой Анжеликой – они вместе работали на рыбном заводе. Работенка паршивая, но все же лучше голода. Они полюбили друг друга, а Мэри вновь осталась без крова. Она пошла работать в тот же бар, где по пятницам и субботам играл на своей трубе Томас. Чтобы получить крышу над головой, дырявую как автомобили банкиров, что не смогли договориться с гангстерами, и работу певицей, за жалование уборщицы, Мэри пришлось убедить владельца бара, что именно у нее самые выдающиеся «вокальные» данные, но все эти усилия были ради Томаса.

Томас был трубачом, виртуозным музыкантом. Его музыка достигала сердец, душ, чресл, в зависимости от приоритетов его  слушателей. Он и Мэри быстро сдружились, и уже через месяц они заработали достаточно денег, чтобы уехать в большой город и попытать счастье в тюрьме серых высоток и холодном огне вывесок. Мэри была безумно влюблена в Томаса и в его мечту стать известным музыкантом. В эту же мечту был влюблен и сам Томас… Губы Томаса чаще касались медной кромки трубы, чем алых губ Мэри. Как-то раз Мэри не ночевала дома, и Томас даже не заметил ее отсутствия. Потом три дня она не появлялась в комнатке, где ее не ждали. Затем неделю. И однажды Мэри просто не вернулась. Если бы не найденная сотня через дорогу от бара «хитрый лис», и не 1000 капель огненной воды, что уже растеклась в крови, Мэри никогда бы не встретила Вили.

Вили был «бизнесменом», ну вы понимаете. Он объяснил Мэри, как устроен город и жизнь этой прогнившей эпохи. Если бы не пристрастия Вили к своему товару, то, быть может, их пара бы просуществовала больше года. Когда белые крупицы минутного счастья подарили Вили покой, Мэри вернулась на улицу. И стала зарабатывать тем, что умела лучше всего.

Жизнь между большим  городом и маленьким не так уж отличалась. Она была столь же паршивой, дождливой и грязной. Работа была столь же не благодарной и унизительной. Разница только в том, что в крупных городах платили за унижения больше, и сам ты отдавал больше помятых и измазанных экскрементами купюр за то, чтобы унизить других. Иногда старые синяки от босса или пьяных клиентов проходили быстрее, чем появлялись новые, иногда нет. День за днем сигареты и выпивка становились дороже, а вес кошелька все меньше. И вот, спустя три года, когда «светло-зеленых икон» хватало лишь на порцию лапши добряка китайца Вонга из соседнего квартала, на пачку гнилой соломы в пожелтевшей бумаги, пропахшей мылом с лживой надписью «сигареты», и бутылки самого дешёвого пойла, Мэри получила письмо. Письмо с извещением о смерти отца. Отец Мэри погиб от инсульта, по заключению врачей причина смерти естественная. Но это «естественное» так похоже на токсин содержащийся в яде средиземноморских змей, что никто, опять же по каким-нибудь естественным причинам, не смог заметить когда новая жена отца мери Анна – молодая дрессировщица змей хоронила третьего мужа на свой 25 год от рождения. Однако этой гадюке от отца Мэри остались лишь воспоминание о коротком и не очень качественном сексе и тяжелый запах табака и полыни на одежде. Все свое имущество и деньги, которые мистер Голд заработал и откладывал, он до единого цента завещал Мэри.

Получив деньги, Мэри открыла свой публичный дом, и из низинной прослойки канализационного болота под названием «служащий» воспарила до чуть более чистого, но все же тоже загаженного места руководителя. Глупых, смазливых девочек много на улицах. И их цокающие каблуками ножки сами ввели их на ступени золотого храма похоти. А когда те старели, спивались, беременели, умирали, их вакантные места тут же занимали не удавшиеся актрисы, певицы, жены богачей.  Теперь у Мэри были деньги и независимость. Наряду с хорошим виски и табаком, появились и другие мужчины. В основном Мэри сама выбирала их, точнее покупала. Она могла позволить давать мужчине деньги, а не брать их у него. Но была в ее жизни еще одна любовь, которую она бы и не приметила, как бродячую собаку на мокрой мостовой, если бы после ночного сеанса кино, Мэри не решила пройтись и подышать воздухом.

Скрывшись под черным, как беззвездная ночь куполом зонта, Мэри шла по каменной мостовой. Она прошла мимо юноши, который мок под проливным дождем. Он был настолько худым и в такой тонкой одежде, что казалось, что капли проходили прямо сквозь него. Этот – совсем еще мальчишка, как бродячая дворняга шел за Мэри всю дорогу, и дрожащими руками что-то чертил в своем блокноте. В конце пути он протянул блокнот Мэри, и она увидела на нем свой портрет. Даже не смотря на то, что от дождя некоторые линии размыло, это был прекрасный портрет. Мэри пригласила юношу на чай, а отпустила только через 3 года. Он любил Мэри больше своей жизни, не смотря на разницу в возрасте в четверть века. Был воспитан, романтичен и таким старательным. Про таких говорят, что их слишком рано или напротив слишком поздно выкинули в мир. Обычно таких выкидышей город пожирает очень быстро и проглатывает не прожевывая, но юнцу повезло чуть больше чем другим из его породы.  Его звали Дейв и он был нищим фотографом, за всю жизнь его фотографии принесли ему денег равное 2хмесечному жалованию среднего бакалейщика. Позже его работы назовут гениальными, но это произойдет уже после смерти этого гения, который был бездарностью своего времени.

Мысли Мэри оборвались с воспоминанием о последнем своем мужчине, она почувствовала, что кто-то вошел в ее комнату. «Я рада, что вы пришли» - сказала Мэри, не оборачиваясь, чтобы посмотреть на лицо, частично появившееся из тени: «Ваши деньги на столе». Мэри развернулась и направилась к столу, чтобы потушить сигарету. «Я рада, что Вы не задаете вопросов насчет моего заказа» - сказала Мэри, гася окурок. Затем она взяла бутылку виски, содержимого которого оставалась лишь на 2 порции добавила: «Но… Прошу Вас… Давайте допьем… Прежде чем Вы… Меня убьете…»

…Загадочный гость стер кровь со своего ножа и покинул комнату, в которой осталось тело Мэри Голд, головой лежащей на столе в постепенно растущей лужице крови.