Извилистая река времени

                ЧАСТЬ 4.
   


  Древние уподобляли время воде. "Невозможно войти в одну и ту же реку. Всё течёт, всё меняется." Мы пьём время как воду, оно проходит сквозь нас выходя воспоминаниями. Как плаваем мы в воде, так и плывём мы во времени, как и вода, время может быть горячим, холодным и даже кипеть, вот только застыть, подобно тому как вода застывает, превращаясь в кубик льда оно не может. Если остановится время, остановится жизнь на Земле - это закон бытия.

Время, как и вода - основа всего. Когда мы мучаемся желудком, то виним в этом нечистую воду. Когда хотим оправдать людские пороки, часто говорим, "время было такое". Но винить время - глупо, корысть подлость и предательство существовали всегда, с тех пор как Господь изгнал людей из рая. А ведь по замыслу Творца все люди - братья, все сотворены по единому образу и подобию. Но проклятое время изменило нас и продолжает менять. Каин, где твой брат Авель? Разве я сторож брату своему?

А может быть время здесь не при чём?

- Смотри, капитан, кого нам принесла река времени.

Степаныч, бывший уже под мухой, показал Быстрову на экран монитора. Двое в одеждах как у героев известной кинокартины "Кубанские казаки" ввалились в каморку. У того, что повыше в огромной кобуре на поясе торчал внушительных размеров револьвер.

- Надеюсь, что своих, - рассматривая пришельцев, ответил Валера. - Пойду встречу.

- Он нащупал подмышкой свой Макаров. У Игорька конечно пукалка на вид пострашней, но учитывая где он её взял, не скорострельней. Опер распахнул дверь в комнату.

- Игорёк, ты этот набор джигита, - он указал на Кольт и кинжал в посеребрённых ножнах, - сразу сдай мне, так всем нам, я думаю, спокойней будет.

- Валера! - Игорь обрадовался оперу как родному. - Охотно вручаю тебе свидетельства моего пребывания в веке девятнадцатом.

- Не одичали там? - ворчливо спросил Быстров, забирая оружие.

- А вы, здесь? - усмехнулась Оксана.

- А нам некуда, да и некогда - парировал Валера и посмотрел на Вострякова. - Идём Игорёк, у меня к тебе долгий разговор есть.

- Послушай капитан, мы трое суток по горам лазали, двое суток почти ничего не ели, сутки не пили, а ты сразу со своими разговорами. Да и переодеться нам надо во что-нибудь посовременней.

- Извини, не подумал, - смутился Быстров. - Там наверху душ есть, жрачки мы какой-нибудь сообразим, тебе прикид подберём. Вот только с вами, гражданка Бабенко посложней будет.

- В смысле? - спросила Оксана.

- В смысле одежды.

- Спасибо, я могу пока и в этом походить, - махнула девушка рукой и мечтательно добавила, - а вот душ... Игорёк, ты надеюсь, пропустишь даму первой?

- Вас, сударыня проводить? - галантно предложил Востряков.

- Ну, точно одичали, - глядя на них, покачал головой Валера.

 Оксана пошла в душевую, а Быстров привёл Игоря в лабораторию.

- Знакомься Игорь - это Степаныч.

- Водки выпьешь? - предложил полковник, пожимая Вострякову руку.

- А можно сначала воды?

- Это чего же, там так принято, - Степаныч показал на монитор, - воду водкой запивать? Во, дела!

- Да нет, там с этим всё как у нас,- засмеялся Игорь. - Просто пить очень хочется.

- Ну, так бы и сказал, - Степаныч налил ему в стакан минералки.

- Вот теперь можно и водочки, - согласился Игорь, осушив два стакана минералки.

Валера ревниво наблюдал, как полковник Степаныч щедрой рукой наливает в стакан сорокаградусную жидкость. После того как Игорь, лихо опрокинув в себя водку и закусив докторской колбасой блаженно откинулся на стуле, капитан непререкаемым голосом Бывалого из "Операции Ы" произнёс:

- Хватит гулять!

И отодвинул в сторону стакан.

Степаныч с укором посмотрел на нарушителя субординации и сделал вид, что занят изучением прибора.

- Ты мне нужен адекватным, - продолжил опер, - разговор Игорёк предстоит серьёзный.

- "Неужели про балочку узнал?" - мелькнула у Игоря в голове.

- Как я могу быть адекватным действительности, - попытался он отшутиться, - если я из этой действительности выпал?

- А ты включайся, и побыстрей.

- Валера, неужели тебе не интересно, где мы были и что видели?

- Конечно, интересно. Только у нас с тобой на сегодняшний момент, как пел Буба Касторский, другие интересы.

- Не понял?

- Тебе Игорёк интересно, что ты проходишь главным подозреваемым во всех убийствах, которые произошли в вашей славной Юго-Восточной компании?

- Да ну? И что, доказательства есть?

- Вот с доказательствами как обычно проблема. Но моё начальство почему-то жаждет твоей крови.

- Это почему же?

- А потому что больше некого. Вообще дело очень странное. Только начнёшь кого-нибудь подозревать, а он либо бесследно исчезает, либо переходит в разряд неживых.

- Дай-ка догадаюсь. Моя беда в том, что я живой и нашёлся?

- Можно сказать и так, - не стал отрицать Быстров.

- Ну что ж, капитан, - поднялся Игорь, - пойдём, поговорим, как любили выражаться мои новые друзья, tete a tete. Спасибо за угощение, - обратился он к Степанычу.

- Да чего уж там, - ответил тот, не отрываясь от прибора.

Игорь с Быстровым уединились в комнате с топчаном, и Востряков с лёгким сердцем рассказал всё, что поведал ему Громов.

- Да, как бы мне твой Громов сейчас пригодился.

- Он теперь для современного российского правосудия недоступен. А ты физика за жабры возьми.

- Да ведь физик тоже пропал.

- Нырнул в одну из своих дыр?

- А ты откуда знаешь? - насторожился Быстров.

- Не поверишь, догадался.

- Капитан в свою очередь рассказал ему о таинственном блондине, оставляющим после себя трупы.

- Тот бомж, о котором рассказывал Андрей и твой блондин - одно и тоже лицо, - уверенно сказал Игорь.

- Да я уж и сам догадался. А он случаем не из твоих бывших сослуживцев?

- Блондины конечно у нас были, - наморщил лоб Игорь.

- Слушай, - понизил голос Валера, - а об Оксане своей, что можешь рассказать?

- Честно говоря, - смутился Игорь, - почти ничего, она ведь о себе не больно распространяется. Могу сказать только, что стреляет она классно, сам видел. Подруга её мне рассказывала, что Оксана - мастер спорта по биатлону.

- Вот как? - пристально посмотрел на него Быстров. - Просто умираю от желания с ней поговорить. Что-то она у тебя замылась совсем.

- Вдвоём они поднялись наверх. Игорь подошёл к душевой, откуда доносился шум падающей воды.

- Оксана? - постучал он в дверь. - Ты скоро?

- Через полминуты он понял, что ответа не будет, и потянул за ручку. Душевая комната оказалась пустой, лишь из лейки по кафелю били тугие струи. Он вышел на улицу. На месте, где они когда-то оставили свою четвёрку, на пожелтевшей траве виднелись свежие следы шин.

- Ох, чует моя ментовская печень, - услышал он за спиной голос Быстрова, - что боевая твоя подруга с этим белобрысым знакомы.

- А какое сегодня число? - спросил Игорь.

- Третье октября, - ответил Валера. - А что?

- Да так, ничего.

На Москву опускался ещё один осенний вечер.

- Ну и какие у тебя планы? - спросил опер.

- Не знаю, - растерянно ответил Игорь.

- Знаешь что? - решительно сказал Быстров. - Ты держись около меня, а то последнее время рядом с тобой разные нехорошие дела происходят, я уже и не знаю что думать. Иди, прими душ, я тебя на всякий случай покараулю. Потом выпьем, ты нам со Степанычем о своих исторических приключениях расскажешь. Лады?

- Игорь вздохнул и пошёл принимать душ. Потом они втроём сидели и пили водку, и он рассказывал о Грамотине, баронессе и её муже, о докторе Андрееевском и штабс-капитане Померанцеве, о том как храбро сражалась Оксана.

- А я ведь Оксану твою пытался пробить по прошлой жизни, - вставил Быстров, - и ты знаешь, везде тупик.

- Что значит - тупик?

- А то и значит, что информация закрыта.

- Что ты хочешь сказать?

- Хочу сказать, что непростой она человек, либо за ней непростые люди стоят.

- Слушай, а как она так могла, просто взять и сбежать? - с пьяной жалостью к себе спросил Игорь.

- Значит, были на то причины, - философски заметил Степаныч.

Дальше Игорь смутно помнил, как Быстров со Степанычем укладывали его на топчан и он успел только подумать, что за этой вот стеной поручик тоже отдыхает со своими охотниками. Затем он провалился в крепкий без сновидений сон.

. . .

- Поверьте моему слову, я совершенно не в курсе всего того, что вы мне тут наговорили, если это действительно, правда.

- В последнем, генерал, можете не сомневаться. А что касается вашего незнания сложившейся ситуации, то позвольте усомниться уже мне. Руководитель вашего уровня, причём представляющий такую серьёзную организацию и не в курсе.

- В самое ближайшее время я буду владеть информацией и свяжусь с вами. А пока прошу не предпринимать необдуманных шагов...

- О чём вы говорите, генерал? Эти сокровища принадлежат моему народу. Поисками занимались наши лучшие люди? и следы привели в Москву. Я послал туда трёх своих оперативников и вдруг мне докладывают, что один стал шахидом, а двое в ваших застенках.

- Послушайте...

- Нет, это вы послушайте! Сокровища имамов оцениваются в полтора миллиарда долларов. Плюс полмиллиарда за возмещение морального и прочего ущерба. Итого два миллиарда. Ну, а если вы найдёте в себе мужество вернуть то, что по праву принадлежит Ичкерии, то прибавьте те же пятьсот миллионов за ущерб и инцидент исчерпан. И на всё это мы даём вам двадцать четыре часа.

- Вы никак? угрожаете?

- Я понимаю, вы пытаетесь сохранить хорошую мину при плохой игре. Двадцать четыре часа, генерал! А потом мир содрогнётся! Аллах акбар!

На том конце отключились.

Моджахеды хреновы! - не сдержался генерал и поднял трубку внутреннего телефона.

- Засекли?

- Так точно, товарищ генерал, Индонезия, остров Ява, город Джакарта...

- Спасибо, дальше не надо, - вздохнул генерал и аккуратно положил трубку.

- Помассировав пальцами виски, он снова взялся за телефон.

- Полковника Никитина ко мне. Что? Найти немедленно, слышите, немедленно!

- На этот раз трубка с шумом опустилась на рычаг.

- Чёрт знает, что творится! Совсем распустились!

За раздражением генерала скрывалась растерянность. А растерянность для человека занимающего такую должность подобна смерти. Во всяком случае, карьерной. Он был далеко не стар, всего-то пятьдесят один и впереди видел перспективу. На его счету было несколько удачных акций в Таджикистане и Чечне, начальство его ценило, он всегда оказывался на полшага, но впереди противника. Так было всегда, но не сейчас. Человек, с которым он только что закончил телефонный разговор, конечно, способен на блеф, но по проверенным оперативным данным за ним не один крупный теракт, он располагает достаточными средствами, чтобы вызвать головную боль у всего их ведомства. Правда, его рассказ о каких-то сокровищах Али-Бабы больше похож на бред. " Может, он на своей Яве стал законченным наркоманом?" - подумал хозяин кабинета. Это однако не снимало проблему, да и разговаривал человек из Джакарты вполне разумно, алогичность свойственная наркоманам в его фразах явно не прослушивалась.

- Да где там черти носят этого Никитина? - генерал опять потянулся к телефону.

Полковник Никитин в это время беседовал на явочной квартире со своим сотрудником и тема этой беседы была бы весьма интересна его непосредственному начальнику. Правда беседа эта скорей была докладом подчинённого своему начальнику, а говоря военным языком рапортом.

- Дело за малым, - подвёл итог услышанному Никитин, - выяснить, чего хотели люди из-за речки.

- Вот и выясняйте. Двое-то, я так поняла, у нас?

- Молчат как партизаны! - досадливо поморщился полковник. - Твердят одно, мол, приехали в Москву на заработки, и знать не знали, что этот Ахмед Тахоев, их земляк и работодатель - террорист.

В это время зазвонил телефон. Об этом номере знал только зам Никитина, и позвонить он мог лишь в случае крайней необходимости.

- Я слушаю тебя, Евгений Иваныч. Понял. Скажи, скоро буду.

- Начальство вызывает, - объяснил он.

Полковник взял пузатый бокал и втянул носом этот изумительный аромат. Он всегда предпочитал дагестанский коньяк всяким другим, пусть даже более элитным сортам. Сам сэр Уинстон Черчилль, граф Мальборо по достоинству оценил этот напиток.

- Ну ладно старлей, всё, что ты мне здесь порассказывала, на целый фантастический роман тянет. Я пока о твоих шатаниях во времени начальству докладывать не буду, засмеют. Но мне, ты знаешь, всё это безумно интересно. Буду писать докторскую, возьму тебя в пропоненты. А пока будь здесь, отдыхай. Всё, я на ковёр пошёл, закрой за мной.

После ухода полковника Оксана допила свой коньяк, вымыла посуду и с огромным удовольствием легла в кровать, включив на малую громкость своего любимого Эннио Морриконе. Словно в лёгкой лодочке она покачивалась на музыкальных волнах, погружаясь в сладкую дрёму. Последняя её мысль была, что неплохо бы, если бы рядом сейчас лежал её Игорёк.

В то время когда Оксана из сладкой дрёмы проваливалась в крепкий сон, полковник Никитин входил в кабинет своего начальника. Генерал к тому времени сумел справиться с охватившими, его совсем не генеральскими чувствами, и был, как обычно собран и деловит.

- Николай Павлович, вы слышали что-нибудь о сокровищах имамов? - с ходу озадачил он своего зама.

- Это, каких, товарищ генерал? - сразу не сообразил полковник.

- Ну не знаю, это вы у нас специалист по Северному Кавказу.

- А, вот вы о чём! Конечно, слышал, но считаю это ещё одной кавказской легендой.

- Ну, тогда будьте так любезны, расскажите мне её, - попросил генерал. - Может быть, я сегодня ночью лучше буду спать.

- В 1829-м году первый имам Дагестана и Чечни Газзи-Мухамед начал готовиться к газавату против неверных, - начал Никитин.

- Николай Павлович, попроще излагайте, пожалуйста.

- Ну, в смысле, к священной войне против русских. В те времена на территории этих двух нынешних кавказских республик проводилась попытка создать мусульманское государство, потому что горцы поняли, для того чтобы успешно бороться с Россией, нужно объединиться. Газзи-Мухамед приказал своим мюридам, то есть последователям, единомышленникам десятую часть награбленной добычи сдавать ему. А надо сказать, горцы тогда были большими любителями пограбить своих соседей, я бы даже сказал, профессионалами в этом нелёгком деле.

- Да уж, профессионализм он у них до сих пор чувствуется, - вздохнул генерал. - Ну и дальше что?

- В 1832-м году Газзи-Мухамед погибает, и имамская казна переходит к его преемнику Гамзат-беку. Спустя два года убивают и того, имамом становился Шамиль, друг Газзи-Мухамеда. Логично предположить, что казна переходит к нему. Он ведёт войну с русскими двадцать пять лет, пока тогдашний наместник Кавказа князь Барятинский не берёт его в плен.

- И казну?

- Да нет, ни о какой казне в русских источниках не упоминается. Я же говорю, что это ещё одна кавказская легенда.

- А вот теперь, полковник послушай продолжение этой легенды, - генерал всегда, когда волновался, переходил с подчинёнными на "ты". - Час назад из славного города Джакарта мне звонит этот Адыгов и требует вернуть легендарную казну имамов, которую якобы мы у них не так давно, прошу прощения за вульгаризм, увели. В противном случае грозит серьёзными акциями. Завтра в это же время будет звонить, и мы должны владеть информацией.

- Тот самый Адыгов?

- Именно, тот самый Николай Палыч! И вы знаете, во сколько он оценивает сокровища? В полтора миллиарда долларов США, плюс полмиллиарда как возмещение ущерба. И я пригласил тебя, Николай Павлович, - генерал, слывший за демократичного начальника, подчеркнул слово "пригласил", - чтобы мы вместе обдумали сложившуюся ситуацию. Как говорится, одна голова хорошо, а две - это уже мутация.

- Может он блефует, товарищ генерал? - просто так, для проформы задал вопрос Никитин, а голова его уже начала работать в режиме Пентиума-4.

- Может и блефует. Только я не вижу в предполагаемом блефе смысла. Затребовал, скажем, те же два миллиарда, просто как возмещение ущерба за все те гадости, которые мы якобы сделали его многострадальному народу и я уверен, что в мире у него нашлось бы немало сочувствующих. Зачем огород городить, сочинять мифы про сокровища? Причём он конкретно указал, что казна имамов была похищена с территории Чеченской республики в мае этого года.

- Я думаю, товарищ генерал, раз он дал нам всего сутки, у него уже всё подготовлено для акции.

- Само собой полковник, вот только бы знать где? Россия-то велика. Вот если бы у нас была какая-то информация, то командовали уже мы.

- Товарищ генерал, - посмотрел на начальника полковник, - мне кажется, у меня есть информация.

- Тебе кажется, или она у тебя всё-таки есть?

- Она здесь, - пальцем ткнул Никитин себя в лоб. - Надо только увязать все звенья в единую цепочку.

Генерал подвинул ему чистый лист бумаги и карандаш.

- Время не ждёт, Николай Павлович. А я пока с твоего позволения покурю.

Начальник о своём подчинённом должен знать всё. Ну, или почти всё. И генерал знал, что полковнику думается намного легче, когда он схематично излагает свои мысли на бумаге. Ещё он знал, что Никитин не курит и раздражается от запаха табачного дыма, поэтому он деликатно вполоборота повернулся к окну и открыл форточку. Неторопливо покуривая облегчённую мальборину, он искоса бросал взгляды на листок, с удовлетворением отмечая, как совершенно чистый пять минут назад он покрывается стрелочками, кружочками и надписями.

- Разрешите начать? - спросил Никитин.

- Валяй.

- Значит так, - полковник уставился на свою схему. - Полтора года назад мы взяли под наблюдение деятельность одной коммерческой фирмы с претенциозным и вместе с тем мало, что говорящим названием "Юго-Восточная компания". Предприятие это зародилось в городе Самаре и поначалу торговало всем подряд: бензином, цветными и чёрными металлами. Как и все в середине девяностых ходили по лезвию бритвы, имели бандитскую крышу. С приходом к руководству фирмы господина Рязанцева, проработавшего до этого много лет главным инженером "Сургутнефтегаза", фирма эта, бывшая обыкновенной средней рыбёшкой превратилась в настоящую акулу капитализма. Обороты выросли в сотни раз. Фирма перешла на нефтяной бизнес, их сферой интересов была Тюменская область, Среднее Поволжье и две сопредельные республики. Самарская ОПГ, опекавшая ЮВК куда-то испарилась, ясно, уровень не тот. У Рязанцева связи были везде: в Госдуме, правительстве, силовых структурах. В двухтысячном году он берёт своего друга студенческой юности в тот момент отставного полковника ФСБ Стропалева начальником своей службы безопасности. Вот собственно в это время мы и взяли ЮВК в разработку.

- Что, налоги не платили?

- Да нет, с этим всё более или менее нормально. Были, конечно, малозначительные нарушения, но кто из нас без греха, - горько усмехнулся полковник. А взяли их в разработку потому, что они с нефтяных районов Тюмени, Татарии и так далее переключились на Северный Кавказ, не много не мало, в Чеченскую республику. Вроде бы логика здесь есть, край нефтью богатый, но обстановка? Хотя, кто не рискует, тот не пьёт шампанское. Но сами знаете, всё, что происходит в этом регионе, находится в сфере интересов нашего ведомства.

Полковник на минуту замолчал, изучая свою схему.

- Дальше, - поторопил его генерал.

Сначала шло всё нормально. Кого надо они подмазали, с остальными договорились. Район там вроде был спокойный, рядом Дагестан, население к нам лояльно. Но вот весной этого года там начинают твориться нехорошие дела, в общем, район из спокойного становится очень даже неспокойным и ЮВК временно приостанавливает там свою деятельность. А потом убивают Рязанцева и начинают устранять всех, кто был связан с этим северокавказским проектом. Неделю назад из Чечни приезжают в белокаменную трое боевиков, числившиеся, между прочим, в федеральном розыске и начинают активно интересоваться этой самой ЮВК.

- Так-так, ну и как увязать всё, что ты мне здесь рассказал с сегодняшним звонком?

- Пока не знаю, товарищ генерал, но чувствую, что связь есть.

- Ты не экстрасенс, - проворчал генерал. - Ты знать должен, а не чувствовать. Боевиков этих, надеюсь, взяли?

- Один при попытке оказать сопротивление был убит, двое у нас.

- Ну и?

- Молчат как рыбы, - виновато ответил полковник.

- Разговори! - приказало начальство.

- Лучшие следователи с ними работают. Тут меня смущает ещё вот что. Год назад я на всякий случай внедрил в ЮВК своего сотрудника, которому удалось достаточно плотно сойтись с самим генеральным, но не про какие сокровища он мне не докладывал. Если что-то такое было, он бы знал.

- Ну а на чём основаны твои предчувствия о связи этой ЮВК и кавказкой легендой?

Никитин поднял глаза на шефа.

Район они выбрали не из самых богатых нефтью. И согласно той же легенде именно где-то там спрятаны сокровища.

- Значит, ты в это во всё веришь? - усмехнулся генерал.

- Легенды на пустом месте не рождаются.

На какое-то время в кабинете воцарилось молчание. Никитин что-то пририсовывал к своей схеме, генерал изучал свой телефонный аппарат.

- Короче так, полковник, - прервал молчание хозяин кабинета, и в голосе его зазвенела сталь, - твоя первоочередная задача - работать с задержанными боевиками. Я хочу, чтобы ты лично провёл допросы и того и другого.

- Я прямо сейчас отправлюсь в следственный изолятор.

- Жду от тебя обстоятельного доклада, - генерал посмотрел на часы, - в семь часов утра.

- Разрешите идти? - поднялся Никитин.

- Николай Павлович, - посмотрел на него генерал, - ох, чует моё сердце, ждут нас впереди неприятности.

- "Начальству видней" - подумал полковник, а вслух сказал:

- Будем надеяться на лучшее, товарищ генерал.

Лицо сидевшего перед полковником человека поражало своим просто-таки хрестоматийным уродством. Низкий покатый лоб, выдающиеся надбровные дуги, неоднократно перебитый массивный нос - всё это наводило на еретические мысли о несовершенстве человека. "Экий Квазимодо." - думал полковник рассматривая индивидуума при свете лампы. Судя по непомерной ширины плечам и длинным как у обезьяны рукам, индивидуум этот обладал недюжинной физической силой.

- Руслан Амиров, 1969-го года рождения, родился в райцентре Ведено Чеченской республики... - начал читать полковник.

Квазимодо дремал на своём стуле, что было и не удивительно, настенные часы показывали четверть первого ночи.

- Что же вы, господин Амиров отказываетесь сотрудничать со следствием?

- Зачем отказываюсь? - голос у Амирова оказался на удивление высоким. - Днём следователь вызывал, я всё сказал.

- Знаю, знаю, в первую войну воевал против федералов, потом осознал, стал мирным. А сюда приехал на заработки, чтобы родственникам в республике помочь. Короче ты не ты и лошадь не твоя.

- Слушай начальник, какая ещё лошадь? У меня водительские права есть.

- Хватит юродствовать, Амиров! Дурачком прикинуться не получится, времена Камо Тер-Петросяна давно уже прошли. А знаешь почему? При всём моём неуважении к вашему движению, в шариатскую безопасность дурачков не берут. Могут взять человека с отклонениями в психике, садиста например, но идиота никогда! А ты ведь во времена ичкерийской вольницы, если я не ошибаюсь, именно там и работал, а?

- Амиров молчал, всё так же прикрыв глаза.

- Ну что ж, молчание - знак согласия, - удовлетворённо отметил полковник. - Кое-какие подвижки у нас с тобой есть.

- Вы зря время теряете, начальник, - лениво произнёс боевик.

- А ты, сидя здесь? Ведь вас послали найти сокровища имамов? Кстати, - без всякого перехода продолжал Никитин, - а почему они считаются достоянием именно чеченцев? Шамиль и его предшественники назывались верховными имамами Дагестана и Чечни, значит, и народы Дагестана имеют на них такие же права.

Взгляд Амирова мгновенно изменился, глаза открылись и настороженно смотрели на полковника. "Да, приятель, школа у тебя не та, - удовлетворённо подумал Николай Павлович. - Именно в уровне психологической подготовки кроется отличие террориста от профессионального разведчика".

- Народы Дагестана, - презрительно начал Амиров, - предатели и никудышные мусульмане. Мы одни несём знамя газавата, но настоящие мусульмане всего мира с нами.

- Избавьте меня, пожалуйста, от ваших агитпроповедей о коллаборационистах и подлинных мучениках за веру. Я глубоко сомневаюсь, что среди вас есть настоящие знатоки ислама. Вы вот, наверное, и Коран-то не читали?

- Почему не читал? Читал!

- Да бросьте, знаете две-три суры не больше.

- Я читал весь Священный Коран и не один раз!

- Ответьте мне в таком случае на вопрос. Каким способом пророк Мухаммед разрешил свои сомнения по поводу ночных визитов к нему духа.

- Какого ещё духа?

- Ну, когда по ночам ему являлся дух и он сомневался от кого он послан, от Аллаха, или от нечистой силы.

Бугристый лоб Амирова показывал недюжинную работу мысли.

- Молчите? Но вам простительно этого не знать, ведь вы специализировались, насколько мне известно, в боевой подготовке. Ладно, - вздохнул полковник, - вернёмся к нашим баранам. Значит, сокровища имамов всё-таки существуют? Я, признаться считал это легендой. Послушайте Амиров, как это не парадоксально звучит, но мы с вами в данный момент в одном лагере. Насколько я понимаю, сокровища вывезены из республики и находятся в руках нечистоплотных людей, так? А это очень даже немаленькие деньги, более миллиарда долларов. Представляете, как бы они пригодились сейчас народам Кавказа, вашему народу! Сколько можно будет построить школ, больниц, новых домов, обеспечить людей рабочими местами. Я понимаю, ваша голова забита ваххабистской и прочей псевдорелигиозной пропагандой, но я взываю к вашему здравому смыслу. Вы и без меня прекрасно понимаете, что эта война надоела чеченскому народу. Частые войны могут позволить себе лишь крупные империи, малые нации они обескровливают, что, в конце концов, приводит к их исчезновению. Могу привести исторический пример. В эпоху раннего средневековья на территорию Европы пришло тюркское племя аваров. Они обладали мощной военной организацией и вели постоянные войны, у них ни для чего другого времени просто не оставалось. И что в итоге? Народ это исчез с лица Земли, растворился как снег на ярком солнце. Ничего от них не осталось, кроме изобретённых ими стремян.

- А говорите ничего. Стремена всё-таки остались.

- Того же вы желаете и своему народу?

- Ну, Россия тоже не сможет воевать постоянно.

- Не забывайте, Амиров, о соотношении сил. А если к власти придёт воинствующий националист, да ещё с ядерной кнопкой?

- Чего вам от меня-то надо?

- Сотрудничества. Давайте вместе подумаем, как нам найти казну имамов. Вы знаете, возможности у нашего ведомства очень большие, но нам нужна информация.

Некоторое время Амиров сидел, уставившись в пол. Наконец он поднял голову.

- Они в нашем районе нефть искали, - начал он.

- Они - это "Юго-Восточная" компания?

- Да. Сначала всё было хорошо, всем платили и все были довольны. У нас там свой человек был, он с русским начальником близко сошёлся. Этой весной тот предложил ему хорошо заработать. Возьми, говорит, человека, которому доверяешь, надо кое-что загрузить в вертолёт. За это получите по пятьсот долларов. Пятьсот долларов - деньги хорошие, тот и согласился, ещё двоюродного брата с собой привёл. Молодец, то что мне сначала позвонил, рассказал, мол русские что-то затевают, потому что погрузку почему-то решили делать ночью. А зачем ночью работать, им что, дня мало? Я вечером поехал туда. На блокпосту федералы два часа продержали, денег хотели. А у меня, как назло одни стодолларовые купюры. Как я их дам, если бедным трактористом оделся? Сразу вычислят, что боевик, в лучшем случае чекистам сдадут, а скорей всего в том же лесу и закопают. Денег у меня было тыщи две зелёными, кто ж от такого добра откажется. Хвала Аллаху они у меня, их не нашли, поизмывались и отпустили. Короче приехал я уже ночью. К Вахе домой зашёл, отец его говорит, уехал он с русскими к Волчьему камню, есть у нас такое место. Я сразу туда пошёл. Дошёл до Волчьего камня, смотрю, метров пятьсот выше, там ровная площадка есть, МИ поднимается. Я потом очень жалел, что у меня с собой "Стрелы"1 не было. - Амиров сжал свои огромные кулаки. Короче я до взлётной площадки дошёл, а там они лежат, ну Ваха и его брат Ильдар. Ваха ещё живой был. Ему две пули грудь пробили, а вот контрольный в голову плохо сделали, пуля сквозь щёку прошла. Он мне успел сказать, что русских двое было, один спец, а второй гражданский. Они двенадцать ящиков из-под снарядов в вертолёт загрузили, а к вертолёту из пещеры таскали. Я эту пещеру с детства знаю, всю. Её облазили, у неё два выхода есть. Поднялся я туда с фонарём, начал искать и точно с другой стороны на почти отвесном склоне щель нашёл глубокую, там должно быть тайник был. Вниз спустился, а Ваха уже мёртвый был. Наши местные потом говорят, всех русских здесь вырежем. Ну и началось. Район мирный был, а тут федералы понаехали, стрельба началась. Местных потом много к нам перешло.

Амиров замолчал.

- Ну, а дальше?

- Дальше я доложил куда следует, пару месяцев разбирались, потом нас троих вызвали на совет амиров и сказали, что пропала казна имамов, вы, мол поезжайте в Москву всё разузнайте. Говорили, её надо вернуть, потому что это достояние народа Ичкерии.

- А здесь вы что-нибудь накопали?

- Мы сначала через Магомета Дакаева решили всё по тихому узнать, чтобы потом кого надо уже конкретно брать за жопу, а их тут убивать начали одного за другим. Как у вас русских говорят, Бог шельму метит. Но это не мы, мамой клянусь!

- Скорее всего, - ответил полковник, - кто-то заметает следы, которые могут привести к казне имамов. А ваш Ваха не успел описать тех двоих?

- Про гражданского сказал, обычный русак, но если мол увижу, узнаю. А вот про спеца говорит, белый, как снег в горах и шрам у него на верхней губе такой некрасивый.

- Ну, вот видите, уже какая-то зацепочка есть, - спокойно сказал полковник, хотя спокойствие это далось ему с трудом.

Дело было в том, что Никитин этого человека знал.

* * *