Прочитать после моей смерти. Тетрадь 4

А. Колотова

9.12.1969
Стою на распутье трёх дорог, как тот рыцарь в сказке: налево пойдешь – здоровье потеряешь, направо пойдешь – души лишишься, прямо пойдешь – семью потеряешь. Вот стой и выбирай. Ох, как тяжело на душе! Вод ведь, и жила как будто неплохо, не для себя жила, для других, а удовлетворения своей жизнью нет. Будто пустая какая-то она была. Холодная и ничем не согретая. Все, что было тёплого в моей жизни, ушло, растворилось в холодном, заснеженном безмолвии снежной пустыни. Слишком мало было этого тепла. Тяжело оставаться одинокой на склоне своей жизни. Вот когда я начинаю по-настоящему понимать только своих отца и мать! Что же, я повторяю их судьбу. Из школы я все-таки уйду. Но чувствую, что и в другой коллектив мне уже не попасть. Что-то все-таки ушло из моей жизни, ушло большое, светлое и тёплое, ушло и не вернёшь. Надо же было случиться этому как раз в переломный период моей жизни! Ну, чтобы чуть позднее. Не было бы тогда этой душевной муки. Иногда я кажусь себе такой старой, как будто бы мне не 50 лет, а 90. Не хочется никого видеть, ни слышать. Хочется только спать и не вставать. Вот такое же чувство было, наверное, и у моей мамы.
Эх, хандра, хандра…. Как она часто стала навещать меня за последнее время! Только никому я этого не хочу показывать, потому что никому она не нужна и никто не должен видеть, что она кого-то может часто навещать. Вот погорюю здесь на листочках, и будто легче станет.

9.12
Далеко не всегда человек со школьной скамьи определяет свой жизненный путь сразу. Не определила его и я. Никогда не забыть мне щемящее чувство, испытанное мной, когда я, уже студентка Московского пединститута, узнала о существовании ИИФЛИ (институт истории, философии, литературы, искусства). Словно кто ток пропустил по мне. Вот, наверное, где было моё место. И не будь бы войны я, наверное, перешла туда. И пошла бы или на историческое или на философское отделение.
Помню, как мы осуждали одного студента, переменившего учебу в четырёх институтах. А ведь он был прав. В четвертом институте он нашёл своё призвание.
Удовлетворение. Мой Петр знает только физическое удовлетворение. Нет, духовное удовлетворение сильнее и глубже.
Никогда не забыть мне того удовлетворения, которое я испытывала во время одного удачного «Устного журнала», видя, с каким интересом за ним следят в зале. Тогда я поняла, что значит, быть на седьмом небе. Когда душа отрывается от тела и возносится над всем этим действием, сотворённым мной, парит над сценой, поддерживаемая сотнями невидимых нитей, протянувшихся от актёров и зрителей. Вот истинное, неземное блаженство.
 Не забыть и того удовлетворения, которое испытала я  после последней беседы с В.Г.
Удовлетворение порождается увлечённостью.
Хорошее чувство у меня к Тамаре Андр. Мы как-то лучше и глубже понимаем друг друга. Но она вся отдается работе, глубоко переживает, когда не видит результатов своей работы, а я ничем не могу помочь ей, как и она теперь мне.
«Не уходите из школы», - говорит она. Но я не выполню её совета. Как-то всё изломалось в моей душе и учителем химии я просто быть уже не могу.
Без увлечения работала, без сожаления оставлю работу.
После того письма встала душа на место, но изломалась.
Нет, неоткуда мне ждать ни душевной поддержки, ни помощи. А просить всё время о ней, ставить свою жизнь в зависимость от кого-то я больше не хочу. Самолюбие, чувство собственного достоинства и гордость не позволяет. Пусть я ничего больше в жизни не сделаю. Хватит того, что сделано.
Нет, не хватит, мало сделано, могла бы больше сделать, но теперь уж сил нет, ни духовных, ни физических.
Интересное чувство у меня к К.А.. Невольно свою любовь к её сыну я переношу и на неё. И мне всегда бывает радостно, когда заходит она. С удовольствием я и у них бываю. Да и была она рядом со мной, когда маму опускали в могилу.
Постоянно приходят в память слова В.Г.: «Что ей заслуженную, что ли надо?» это про меня. И мучительная мысль: «Как он мог так подумать обо мне? Подумать так низко, несправедливо. Как он мог?»
Я до сих пор не могу найти ответа на этот вопрос.
Да, именно эти его слова и перевернули всё в душе. Тут и родилась мысль, стоит ли дальше жить, если человек, которого считала самым справедливым, самым человечным и вообще самым…самым…, думает так обо мне.
А потом, раз родившись, она, как самая злокачественная опухоль, стала неотразимо овладевать моим сознанием, потому что родилась она в самое подходящее для этой мысли время – перед выходом на пенсию.
Пришлось чуть не насильно заставить В.Г. помочь мне побороть эту мысль, потому что сама бы я с ней не справилась. Чувство самосохранения заставило обратиться за этой помощью.
Я рада, что больше такая мысль пока не появляется. Что будет дальше – неизвестно. Вообще неизвестно, что и как будет дальше.

10.12
Для души человеческой нет ни времени, ни расстояния. Она может быть молодой до конца жизни человека, а может быть и старой в молодом теле. Она может в секунду быть там, где пожелает, быть с тем, с кем пожелает, она может жить с человеком рядом, где бы он ни находился.
Гоголь враз состарился душой, когда умер Пушкин.

Вот и я чувствую, что старею душой.
 
10.12
Удивительно ныне начинается зима. В ноябре выпал снег, а потом началась оттепель. И снег, как весной, сбежал потоками в пруд. Даже прилетели скворцы. Нахохлившись, в глубокой задумчивости сидели они на проводах. Наверное, размышляли о том, что же им сейчас делать.
Потом похолодало в самом начале декабря, и вот уже больше недели гололёд. Нет, нет, да и плюхнется на обледенелую землю чья-нибудь фигура. Люди помоложе быстро вскакивают, озираясь по сторонам. Стыдно же молодому терять равновесие. Люди постарше медленно поднимаются с земли, потирая ушибленное место, проклиная и лёд, и зиму, что где-то заблудилось и не может дойти до них. И уснувшие деревья, и земля, и сухие былинки в поле ждут, не дождутся, когда матушка-зима заботливо укроет их наготу пушистым белым одеялом. А матушка-зима и не думает ничего укрывать. Верно, занялась где-то любовными утехами с дедушкой-морозом. И представленные самим себе неуёмные ветры и метели творят на земле что-то совсем несуразное. И падает дождь там, где должен кружиться снег.

11.12
Кажется, выступление на читательской конференции прошло удачно. Сразу же написала новую статью в газету. Уже вторые сутки сплю по 4 часа и не хочу больше спать. Петр говорит, что я опять «загнусь». Ну и что. Зато я живу, а не существую. Второй час ночи. Принять гипотиазид, элениум (иначе совсем не усну) и спать. Ну, вот, друг мой, я выполняю твоё пожелание. Посмотрим, выполнишь ли ты своё. Будешь ли ты считать, что есть смысл поддержать меня для активной жизни или будешь рассуждать так же, как мой Петр, а за ним и старшие сыновья: «Варила бы ты лучше нам регулярно обеды, пользы бы было больше. Что толку от твоих статей». Я усиленно стараюсь доказать, что польза есть, на конкретных примерах доказываю, не знаю, смогу ли.

12.12
Утро. В голове ужасный шум и кузнечики трещат на все лады. Боюсь и правда опять «загнусь». И все равно это лучше, чем иметь в себе старую душу.

25.12
Самое памятное за эти дни:
20 декабря мой юбилейный вечер. Петр споил всех мужчин и сам напился, как не убеждала его перед вечером не делать этого. Даже тут не захотел доставить мне удовольствие, понять состояние моей души.
Получила поздравительные телеграммы и от РОНО, и райкома союза, и от бюро РК КПСС (не знаю, чья тут была инициатива) и от В.Г. я ждала этого поздравления и знала, что оно придёт. И удивительно, радости большой оно мне не принесло. Слишком оно дорого мне стоило. На второй день уехала в Ижевск на семинар международников.
22-го вызвала по телефону В.Г., хотелось услышать его голос, предупредить, что посылаю письмо, которое начала писать более месяца назад. Хотелось почувствовать хоть какой-то интерес к себе. Поговорила. Он очень вежливо и приветливо отвечал, но даже не поинтересовался, зачем я в Ижевске, как моё здоровье, самочувствие. Полное равнодушие к моей жизни, ни одного вопроса ко мне. Только отвечал на мои вопросы. И не удовольствие, а опять горькое разочарование охватило меня. Ведь знал же, что болела, знал, что думаю уходить из школы и ни капли интереса к моей дальнейшей судьбе, ни одного вопроса. Горькие скупые слёзы на глазах, а не радость.
Ну, зачем я только вызывала его? Бессонная ночь, невыносимая головная боль….
Как дорого приходится мне расплачиваться за желание иметь хоть каплю радости в жизни, хоть каплю тепла и доверия.
Опустила письмо (куда его девать, раз написано). Писала, не могла в день своего пятидесятилетия отказать себе в удовольствии поговорить с В.Г. Чувствую, не принесет мне радости даже ответ, полученный на него. Одна, одна на всю жизнь, без тепла, без дружеского участия, без радости…. Ну зачем прилепилась душа к человеку, который даже другом для меня никогда не захочет стать, а не то, что опорой.
Ну что ж. спасибо хоть за то, что помог избавиться от мысли о самоубийстве (слово-то какое страшное!).
Не поколебалось ничуть решение оформить своё одиночество. Хочется, очень хочется уехать ото всех далеко-далеко, где всё другое. И музыки, музыки хочется мне, чтобы покачала она душу мою на своих могучих крыльях. Эх, на «Лебединое озёро» бы сейчас!
Нет, не вернуть мне ни Авы, ни прежнего В.Г.. А как мне их недостаёт в жизни!
В школе остаюсь пока работать, остаюсь без всякого удовольствия и желания. Надо же где-то брать средства для воспитания своих детей, раз произвела их на свет.
«И скучно, и грустно, и некому руку подать…»
М.Ю. Лермонтов.
…Даже другом никогда не захочет стать и нечего тут питать иллюзий. Больше постараюсь не тревожить тебя, раз уж тебе так трудно стать для меня другом, раз уж это так зазорно для тебя. Хватит постоянно выпрашивать участия, как милости. Бог с тобой. Будешь потом одиноким (а ты будешь им) тогда поймешь меня.
Выпрашивать – это мучительно для меня. Гордость и самолюбие не позволяют, да и слишком дорого мне это обходится. Да, ушло, ушло из моей жизни большое чувство, которое не вернуть. И только тихая грусть, и тоска о моих дорогих и близкие душе людях будет жить до конца моей жизни. Навсегда будут жить они в моей душе. Навсегда будет жить и грусть о неполно прожитой жизни.
Да разве мало ходит по земле вот таких же людей, общительных и жизнерадостных с виду, бодрых и оптимистичных, и таких одиноких в душе!

27.12
Мне стало хуже оттого, что В.Г. узнал о моём отношении к нему. Да, это так. Когда он работал в школе, он всегда сам шёл ко мне с беседой, сам начинал разговор, и в этих беседах я всегда находила для себя удовольствие, потому что обращался он всегда ко мне, как к товарищу, достойному уважения и доверия. Я привыкла к этим беседам, продолжала их про себя дома, ставила вопросы, которые он мог бы задать, и мысленно отвечала на них. Продолжала беседу, потому что мне было дорого его доверие ко мне, он как-то лучше меня понимал, чем другие, потому что в этой беседе находила для себя удовольствие. Так постепенно он и заполнил всю душу. Уехал он. Но я все эти годы чувствовала это доверие ко мне, и продолжала мысленно вести эти беседы.
Просыпалась я, и первая мысль была – мысль о нём. Мысленно поговорю с ним и зарядка бодрости и радости на целый день. Никогда не было у меня мысли, что он может когда-то отказаться от такой беседы.
И вот уже после моего письма:
- Можно к вам потом зайти поговорить?
И приветливое: «Когда угодно». Ох, как я была рада этому ответу! Отвечал не абстрактный В.Г., а живой, реальный.
И всё шло хорошо. До того, когда он сказал, что не может принять меня для беседы ни сегодня, ни завтра. А я восприняла это как «никогда».
Не хотелось верить этому «никогда». Снова и снова проверяла я, так ли это.
Сейчас уж я, просыпаясь, не разговариваю с ним, потому что знаю, что он откажется от разговора. И нет у меня уже ни бодрости, и ни радости. Осталось ещё надежда говорить через почту.
- Вы ответите мне, если я напишу?
- Обязательно.
Ну вот, я проверю и это «обязательно», проверю и чувствую, что оно будет такой же неправдой, как и «когда угодно».
Просто тоже не верится, что может не ответить мне, ведь он же человек.
А почему не верится? Ведь смог же он не пригласить свою родную мать на проводы единственного горячо любимого внука, мать, которой он всем обязан, а что я для него?
Мне он ничем не обязан. Может и не ответить. А то начнет как: «Уважаемая Ан. Ник.!» Сразу холодом и полным равнодушием ко мне и моей судьбе повеет.
«Уважаемый господин Никсон, мы не можем принять Вас в настоящее время….» - так, наверное, наше правительство отвечает Никсону на его желание побывать у нас.
Нет, затухает в душе то светлое, тёплое чувство, которое жило в душе все годы, меркнет самое светлое пятно в моей жизни.
Хуже стало потому, что я теперь жду, хочу, постоянно тоскую о тёплом отношении ко мне В.Г., постоянно надеюсь, что будет когда-то проявлен интерес к моей судьбе со стороны человека, ставшего для меня единственным, безраздельным господином моей  судьбы, жду этого внимания, потому что выстрадано оно всей моей жизнью, а его нет, и мне невыносимо тяжело.
Нет, лучше уж с ним не встречаться, не разговаривать. Пусть меркнет и гаснет и это единственно светлое чувство. Понемногу привыкну. Пусть останется только воспитание о нём, да благодарность за то, что вернул к жизни.
Ну, а с К.А. мы будем друзьями, потому что она тоже одинока, как и я, и тоже очень хочет внимания к себе и от того же человека, что и я. И терпит от него, пожалуй, больше огорчений, чем радости, так же, как и я, и любит его и прощает ему всё, так же, как и я. Только ей тяжелее, чем мне, потому что у меня есть ещё свои дети, а у неё никого нет, кроме них, её детей.

28.12
Нет, не будет и этого «обязательно», как не стало «когда угодно», «в любое время». Больше у меня иллюзий уже нет. Была иллюзия, питавшая мою жизнерадостность, что В.Г. вспоминает меня с добрым чувством. Она разбилась. Появилась иллюзия, что В.Г. даёт возможность мне придти и поговорить с ним в любое время. Она тоже разбилась. Так же разобьётся иллюзия «обязательно отвечу». Жизнь отказала мне даже в том, чтобы любимый человек стал мне просто другом. Даже в этом….
Нет, мне надо чем-то заняться, что бы увлекло меня, заставило забыться. А найти по душе дело не могу.
Ну почему он не принял меня тогда? Чего побоялся? Ему бы ведь я не доставила беспокойства, а светлое чувство к нему во мне бы жило.
«Вы не сможете жить в четырех стенах, заняться личным хозяйствам», - вот общее мнение обо мне в коллективе.
Да, они правы. И я в этом уверена. Но это беда моя, а не счастье.
Не знаю, не знаю, чем я займусь, когда выйду на пенсию, нет, не то, когда уйду из школы. Жить ради денег, ради личного хозяйства я не в состоянии.
«Работайте в школе, вам будут платить самую высокую ставку, работать будет легко, три дня в неделю отдыхать» и т.д. и т.п.
Да зачем мне эти деньги? Даже один час нелюбимой работы труднее, чем семнадцать часов работы с увлечением, когда ты отрекаешься от самой себя, когда весь отдашься делу, когда не существует для тебя собственного я, когда чувствуешь, то в этом нужном деле для людей ты сделаешь больше, чем кто-то другой.
И ты весь отдаешься делу, целиком, без остатка не думая о себе, о своих удобствах, о том, что оно даст тебе лично. Вот так бы где-то еще поработать. Придётся ли? Или так уж и суждено угаснуть душе?
Что ты принесешь мне 1970ый год?


31.12
Сегодня мне особенно грустно. Кажется я навсегда прощаюсь с моей единственной радостью. Даже письмо, если оно и придет, не принесет мне радости. Зачем оно мне, выпрошенное? Зачем оно мне от человека, в груди которого не звучит ни одна струна в ответ? Один только  холод и равнодушие. Зачем стараться оживить душу человека, если она мертва по отношению к твоей? Да и вообще жива ли она по отношению хоть к кому-нибудь? Едва ли. Нет, ушло из моей жизни все: и большая любовь, и большая дружба. И я бессильна вернуть себе и то, и другое.
И никуда мне больше не хочется, даже видеть никого не хочется. Не хочу на других нагонять тоску. У каждого и своего горя хватает.
Вот дал бы он тогда возможность поговорить с ним, и жила бы опять со мной радость, не было бы этой мысли, что не захочет принять меня для разговора и опять бы поговорила я с ним с первой мыслью о пробуждении, и заряжалась бы бодростью на целый день. Судьбе было вольно отказать мне даже в этом призрачном счастье.
За что? За что она наградила меня нелюбимой работой, нелюбимым мужем, за что наградила одними сыновьями и ни одной девочкой, за что отняла последнюю радость разговора с ним, даже мысленного? За что?
Все, что я делала, я делала для людей и ради людей, никогда не жила собой, для себя лично.
Почему же я жестоко за это наказана?
Ну что же. Бывает в жизни у людей и хуже. И нечего мне стонать. Разве я только одна живу без друзей, без любимых и близких? Есть у меня ещё маленькие сыновья, которые пока близки мне и которым я нужна. Буду жить, пока кому-то нужна.
И хватит стонать, никому это не нужно! Боже, но как тяжело расставаться с тем, чем жила годы! Невыносимо тяжело….
Хочется забыться любым путём. Спать и не вставать.
К кому я могу пойти? Нет, у меня больше таких друзей, как Ава. Вот кто ждал меня всегда с радостью, вот к кому и я шла тоже с радостью и удовольствием. Галина Михайловна? Я бывала у неё, она у меня нет. Почему? Потому что и к ней не чувствую я близости, как и она ко мне. Чаще других заходила ко мне Там. Мих.. Она доверяла мне и разговоры наши были откровенны, в отношении её, но моя душа для неё была закрыта. Она слишком живет собой, своей личной жизнью. Может потому, что такая она у нее неустроенная.

2.01.1970
Не способен человек на сильные и высокие чувства, если он удовольствие находит в вине.
Алкоголь есть алкоголь, подавляющий все самые высшие центры и самые лучшие эмоции. Вот почему и первое письмо не тронуло ни одной струны в душе В.Г.. Просто не способен он оказался понять всю глубину и силу моего чувства к нему.
Нет, я сильнее В.Г. во всём. И все-таки тёплое чувство к нему за то отношение ко мне, какое было в школе, за то, что помог мне избавиться от мысли о самоубийстве, вернул к жизни, будет всегда жить во мне. Жить вместе с благодарностью к нему.

4.01
Боже мой, когда же я успокоюсь совсем? Когда не будет этого метания? Ведь пора бы, пора. Ведь годы уже. Это же мучение, чувствовать в себе силу что-то ещё сделать, сделать такое, на что не всякий способен, делать такое дело, которое требовало бы самоотречения, и не иметь возможности делать это дело.
Ради чего мне жить? Ради детей? Да, я всех их введу в жизнь такими, какими они должны быть. Но это уже не за горами. А дальше? Жить для своего хозяйства, жить ради создания своего личного уюта, своего благополучия я не смогу.
Что дальше? Мучительный, неразрешимый для меня вопрос. Нет у меня больше ни души, ни цели в жизни.
Вот так и буду жить, пока смерть не оборвёт моё безрадостное существование. Одна радость была в душе и та угасла.
Плохо ты начинаешься для меня, новый 1970 год!
Плохо, хоть и получила я столько поздравлений с ним от моих учеников, сколько никогда не получала.
Пусть их судьба и жизнь будут богаче, чем моя, пусть не будет у них ни таких метаний, ни таких жестоких разочарований, пусть не обманутся они в своих надеждах и чаяниях, пусть не рассыпается в их жизни в прах то, чем они будут жить.
И да будет цель и вечное стремление идти вперёд в их душах!
Все желают счастья. Где оно? Нет его у меня и не будет.
Счастье в любимой работе, счастье в близких душе людях, счастье в самоотречении, в увлечении, счастье в том, чему можешь отдать себя без остатка.
Ничего этого у меня нет, и не будет, дорогие мои друзья, как бы вы этого не желали мне.

5.01
Иногда я думаю: «Да полно, тот ли он человек, которого ты создала себе в своём воображении, с которым жила все эти годы?» Человек меняется с годами, может и того В.Г., который жил в душе, с которым ты мысленно встречалась и говорила с первым твоим пробуждением, уже нет в жизни?
Но как трудно, как тяжело мне расставаться с ним!
«Очень мы нужны ему! – приходят слова Г.М., сказанные тогда при его отъезде. Да, конечно, мы не нужны ему, но как он не понял, что он очень нужен мне, нужно его дружеское участие и внимание. Можно же было это понять? Как же он не понял? Эх ты, где твоя чуткость и внимание к человеку? Нет их.
Вот пишу так, а в душе все время теплится надежда, что может ещё и захочет стать мне поддержкой, может, будет и это «обязательно».
«Вы не сможете жить в 4х стенах», - говорят мне все. Почему не смогу? Велика приспособляемость человеческая к условиям, когда он не может изменить их. Без В.Г. я никогда уже не испытаю подъема души, а вернуть его снова себе я не в состоянии. Вот так и буду жить, без всякого интереса к жизни, без единого желания и стремления.
Жизнь прожита и не жжет меня позор за бесцельно прожитые годы. Не так уж я мало в жизни сделала. Может, придется, и ещё что-то сделаю. Придётся ли?
Чувствую, что так и угаснет душа. Ну что же. Пусть горит она в моих учениках и детях моих. Я всё отдавала им и не может быть, чтобы они чего-то не взяли у меня.

7.01
Ты, Ан. Ник. коммунист, чёрт тебя возьми! Есть у тебя долг коммуниста? Ты что, забыла о нем? Должна же ты делать то, что тебе поручено, ради этого высокого долга, ради светлого имени Ленина. Хватит стонать. Иди к людям. Рано дома сидеть. И к чёрту все свои чувства!  Ну вот, поругайся, если тебе от этого легче станет, если тебя встряхнёт это. Другой ведь не догадается по-дружески сделать это. Ты сама себе судья, сама себе опора. Ишь чего захотела, поддержки. Слабенькая, какая выискалась! Сама будь опорой, и поддержкой, и примером другим. Иди к людям. Возьми себя в руки, не давай угаснуть душе. Неправда. Есть у тебя сила воли. Многое ты побеждала в жизни. Сумей победить и это чувство, каким бы сильным оно не было.
Что? Опять на глазах слезы? Не сметь! Я приказываю тебе, слышишь, приказываю! Хватит!

7.01
Кажется, я начинаю окончательно освобождаться от своего чувства к В.Г.. Конечно, память о нём сохранится до конца жизни, но того отношения, какое было к нему, уже не будет. Самым чистым и светлым, исключительным среди людей он уже не будет. Вспоминаю, как я ждала ответа на то письмо и как жду сейчас. Напишет – хорошо, не напишет – ну что же, его дело. Бог с ним, теперь уже я не умру от этого.
Вчера после длительного перерыва сделала своё первое сообщение по международным вопросам о Китае. Ничего, получилось сносно.

Много читаю об Алжире и Сирии. Почему они не присоединились к союзу, заключенному между ОАР, Суданом и Ливией после Рабатского совещания?
Больше стала думать о муже. Вот для кого я опора. Не будь меня с ним, он будет пить. Ну и для детей своих я опора, хоть они пока и не осознают этого в полной мере. Мечту о своей свободе я не оставила. Свобода материальная, духовная и формальная – вот чего я больше всего хочу. Я ещё не знаю, где и как я её употреблю, но я буду свободна, буду заниматься тем, чем хочу, быть там, где хочу, делать то, что мне по душе. И никакие финансовые соображения не заставят меня заниматься тем, к чему не лежит душа.
И да здравствует свобода! Прежде всего, духовная свобода.

11.01
Думала летом съездить в Киясово, посмотреть, что оно собой представляет, побывать на месте работы В.Г., поговорить с ним. А сейчас думаю: Зачем? Чтобы снова столкнуться с равнодушием? Зачем мне это нужно? Бередить рану, которая ещё не зажила? Теперь уж я знаю, что кроме холодного равнодушия там меня ничего не ждет. Нет, не будет и этого «обязательно отвечу». Ну что ж. у каждого человека есть право выбирать себе друзей по душе, в том числе и у него. «Выстрадала право на внимание ко мне». А кто просил выстрадать это право? Он ведь не просил. Ну и нечего ждать этого внимания к себе.
Так и чувствую, что адвокат В.Г., который сидит во мне и всегда встаёт на защиту В.Г. снова начинает действовать. Все годы он действовал только успешно, что право ему можно присвоить высшую квалификацию. Но на этот раз ему уже не удастся полностью реабилитировать его. Как вспомню, как он отказался принять меня в последний раз, так сразу огнем стыда обжигает душу. Не хватало ещё, чтобы от меня отмахивались как от чумы, а я бы как муха надоедливая лезла! Нет, подальше от всех и поближе к тем, кому я действительно нужна. Больше таких друзей, как Ава и каким был для меня когда-то В.Г. у меня нет и не будет.
Ну вот, теперь уж и слёзы не навёртываются на глаза от этого и в душе уже нет той острой боли, что была.
Я берегла своих друзей в душе своей и не моя вина, что они ушли от меня. Ушли и не вернутся. И хватит об этом.
И не сметь больше, выпрашивать внимания к себе! Этого ещё недоставало! И не навязывайся никому в друзья. Он же не виноват, что не лежит у него душа ко мне. Не лежит и всё. Не звучит она в ответ. Не на ту ноту настроена.
И пора тебе примириться с этим. Уже примиряюсь.

12.01
Сегодня проводила беседу о Китае в лесопункте. И я, и мои слушатели получили: они – удовлетворение (по их лицам видно было и отзывам), я – огромное удовлетворение. Какая красота! Из меня бы пожалуй не дурной лектор и недурной корреспондент получился. Тут я чувствую моральное удовлетворение, такое, какое в школе я почти никогда не получаю.
Говорят, что за это мне платить не будут.
Да зачем мне деньги? Есть средства для хлеба насущного и ладно.
Кажется, я научилась уже говорить, находить тему для разговора с людьми разного возраста и разного положения. Только совершенно не могу и не умею поддерживать разговор о прическах, костюмах, различных гарнитурах и т.д. и т.п.
К урокам начала готовиться наспех и без души, зато готовлю беседу для населения или пишу статью с превеликим удовольствием, потому, что тут я сделаю лучше, чем кто-то другой, дам больше, чем кто-то другой.
Какая-то антипатия появилась у меня к Там. Андр.. В каждом своём выступлении обязательно отметит мои качества, как учителя, с хорошей стороны. Неужели думает, что мне это очень нужно? Надо поговорить.
Из школы я уйду. Это решено.
А все-таки письма я немного жду. Теперь уже жду пожалуй больше ради интереса. Напишет или нет?
Нет, больше за помощью я ни к кому не обращусь. И писать тебе, уважаемый В.Г., я больше не буду. У тебя своя жизнь, у меня своя. Больше, надеюсь, я не столкнусь с тобой, с твоим равнодушием. А общение со мной ты избегаешь потому, что чувствуешь, что не сможешь дать того удовлетворения для души, какое я хотела бы. Широта, ума и знаний не хватит. А может, сам не испытываешь удовлетворения?

14.01
Почему-то у меня сегодня такое чувство, что В.Г. приедет, обязательно приедет на день рождение матери. Такая уверенность, словно я получила об этом от него телеграмму. И я рада, бесконечно рада, что посижу с ним рядом, поговорю. Как же живуче чувство, которое живёт во мне (и будет жить, как я не убеждай я себя в обратном) всю мою жизнь. Ну и пусть живёт. Никому это не мешает, а мне приносит радость. Да пусть не пишет, пусть не думает, это же его дело и его право.
Удивительно. Такая уверенность, что приедет! Просто интересно, будет ли она реальной.

16.01
- Ну как там живут ваши в Киясово? – спрашиваю я К.А.
- Не знаю. Ничего не пишут и не говорят теперь. Да я уж и отвыкла от них. И не думаю много.
«Отвыкла». Почему я никак не могу отвыкнуть? Ведь пора бы, пора. Сколько лет прошло, а всё тоскует и тоскует душа и слёзы, непрошенные и никому не нужные, снова и снова набегают на глаза….

Радость сменяется отчаянием, надежда – потерей веры в человека, чувство силы, уверенности в себе, чувство собственного достоинства сменяется чувством своего бессилия, рабской покорности своей судьбе. Жизнь то блещет передо мной всей своей привлекательностью, всеми своими красками, то вдруг повёртывается самой мрачной стороной, когда вдруг теряешь смысл своего существования.
Такое состояние, когда в голове ни одной мысли не появляется ко мне уже больше не приходит. И плохо, что не приходит. Сильно болит и трещит  по всем швам голова.
Вот сейчас бы дня на 2-3 в постель, не двигаться и ни о чем не думать.
А надо проверять ненавистные мне ученические тетради и готовиться к урокам. Как мне это надоело всё! И никакого удовлетворения мне не приносит. Скоро ли уже конец будет всему этому? Жду, не дождусь. Ох, как тяжело заставлять себя делать то, что не по душе. Вот и В.Г. тяжело, наверное, отвечать мне. Потому и долго собирается ответить. Да уж не насилуй ты свою волю, не отвечай. Я теперь уж от этого не умру, ни душой, ни телом не умру. Только подъёма душевного больше, наверное, не испытаю, да и то…. Кто знает?

21.01
Почему я потеряла интерес к школьным занятиям? Потому что у меня нет интереса к химии, я не пополняю свои знания по химии. И не только потому, что нет интереса к химии, но и потому, что нет необходимости в пополнении своих знаний.
Вот я иду с беседой по международным вопросам, по вопросам внешней и внутренней политики нашего государства и других государств на предприятия, в коллективы и говорю с душой, убеждённо, увлечённо. Такие беседы вызывают у слушателей целый ряд вопросов, которые заставляют меня больше думать, читать знать. Поэтому я и чувствую от таких бесед моральное удовлетворение?
Я тоже буду передавать свои знания, свои убеждения людям, передавать из той области, которой сама живо интересуюсь, только передавать бесплатно, но какое это имеет значение?
Я никогда не жила ради денег и никогда не испытывала морального удовлетворения от съедения вкусной пищи или от приобретения красивого модного костюма.
А статьи в газеты? Каждую из них читают сотни людей. И в ком-то они всё равно что-то затрагивают в душе, потому что пишутся от души.

22.01
Удивительно красивым кажется иногда для нас мир. Как-то сразу начинаешь замечать и нежно голубое небо, выглядывающее из-за облаков, как стыдливая девушка, и ствол берёзки, бархатно белый внизу с чёрными  островками, светло коричневый с золотистым отливом в лучах солнца вверху, и покрашенный в голубую краску забор, и, казалось бы, ничем неприметную зелёную с белыми буквами вывеску, и чудную игру цветов в кристаллах льда на оконном стекле, и иссиня-белые наличники окон, и даже ворона не кажется чёрной, а раскрашенной всеми красками, только вдруг почему-то потемневшими, как краски на старой картине.
В такие минуты  хочется обнять весь мир и вместить его в своей душе, хочется жить и жить, наслаждаться созерцанием этой живой красоты, хочется делать что-то хорошее, светлое, радостное.

26.01
Нет, предчувствие обмануло меня: на день рождения К.А. никого не было. «Обязательно», «Когда угодно». Ну, кто же просил тебя говорить такие слова, говорить человеку, который, ты это знаешь, в тебя глубоко верит. Как называется это? Предательством это называется. Обмануть глубоко верящего в тебя человека – предательство, потому что обман этот совершается не во имя любви и дружбы к человеку, не во имя веры в него. Нет, ты не только внешне, ты и внутренне огрубел душой и не от общения с людьми, конечно. Не грубеет человек от общения с обыкновенными людьми.
Что же сохранилось в твоей душе? Живое наслаждение природой?
Но нет, человек никогда не сможет воспринимать и живо наслаждаться общением с природой сквозь туман, рожденный алкоголем.
Только высшими формами своего сознания человек может испытывать не физическое, а духовное наслаждение.
Алкоголь разрушает и тело, и душу, и богатство физическое, и богатство духовное и в большей степени богатство духовное. Поэтому пользоваться  надо или единовременно, или в малых дозах. А лучше совсем не пользоваться.
Нет, недоступны человеку ни высшие порывы души, ни высшие формы наслаждения, если он удовольствие черпает в принятии алкоголя.
«Почему не выпить, если это тебе доставляет удовольствие?»
Что ж. Можно сказать и так: «Почему не принять героин? Он же тоже доставляет человеку удовольствие».
Алкоголь, героин, марихуана и т.д. – наркотики. Формы наслаждения ими одинаковы.
Не естественное это наслаждение, а противоестественное.
Разве мог бы ты обмануть человека, если бы ты черпал удовольствие не в алкоголе? Нет, никогда. Ты бы понял, как это бесчеловечно, жестоко, знал бы, какие душевные муки доставляет это человеку и не захотел бы их доставлять.
Но странное дело, не к В.Г., а к алкоголю рождается у меня ещё большая ненависть. А он – только жертва его. И мне просто его жаль.
Нет, я сильнее тебя, уважаемый В.Г.
И никакой мне поддержки от тебя не получить.

Я способна наслаждаться красивой музыкой, песней, танцем, способна наслаждаться природой, морем солнца  и воздуха, тихим шелестом древесной листвы, способна была к любви, что дороже жизни, способна к такому наслаждению, когда человек совершенно теряет ощущение своего физического я и на крыльях великого взлёта душой поднимается ввысь.
Способен ли ты был когда-либо на такое наслаждение? Ты, которого я долгие годы считала единственным, самым дорогим и близким мне?
Теперь я уже увереннее смотрю в будущее. Способ предавать свои знания, умение, убеждённость, передавать именно из той области, которая меня больше всего увлекает, у меня есть. Это и умение писать (я довольна, что ко мне приходят учиться этому умению, довольна тем, что именно мои статьи читают и перечитывают некоторые, чтобы научиться писать, и умению говорить.
Мои физические недуги были вызваны духовным недугом. Одного только очень хочу, чтобы они не оказались слишком глубоки и необратимы.
Чудно! Такое чувство, будто я заново рождаюсь, будто всё, что было до этого, только сон, будто я освобождаюсь от чего-то сковывавшего меня, впереди маячит свобода, и душа устремлена не назад, а вперёд, словно не стоят позади 50 лет жизни, словно выхожу я на просторную большую дорогу.

28.01
Оглядываюсь на свою прожитую жизнь и остаюсь довольной ей. Я всегда старалась быть на переднем крае борьбы, никогда не пряталась за чужую спину в середине, все свои силы отдавала борьбе со всем, что мешало идти вперёд. Пусть это и звучит, может и громко, но это так.
В памяти встаёт и глубоко личное. И почему-то сейчас К.П. и В.Г. встают почти рядом. К.П. согревал теплом своей дружбы со мной самые тяжёлые годы жизни во время войны. Это он смягчал мою душу, помог раскрыться ей навстречу музыке, полюбить балет.
В.Г. был для меня больше. Он стал моим существом, моей душой, моей жизнью. Потеря веры в него чуть не стоил мне жизни. Сейчас уже и его нет в моей душе и в моей жизни.
Ушёл К.П., я не жалею об этом, ушла Ава, как будто часть души моей унесла с собой, ушёл В.Г…. и о нём осталось только воспоминание, порой горькое и тяжелое, порой светлое и радостное.
Я знаю, что больше никто не займёт в моей жизни такое место, какое занимали они. К.П. – это молодость, Ава – это дружба, В.Г. – любовь. И всё это было глубоко и сильно. И я радуюсь, что вся жизнь во всей её полноте, человеческая жизнь не прошла мимо меня.
И все-таки чувство, будто я рождаюсь заново, не покидает меня. Нет, не воспоминаниями я пока живу и не прошлым, а настоящим и будущим.
Право, такое чувство, как будто я вывёртываюсь из пелёнок. Нет уже рабской покорности судьбе, зависимости от чего-то.
Я свободна, свободна душой. Я сама и только сама буду определять ход своей жизни.

29.01
Удивительно, как всё враз совпадает в моей жизни. Свой первый урок в школе я дала в день своего рождения. 25 лет работы совпало с 50-ю годами жизни. В один и тот же год ушли от меня Ава и В.Г.. Это был самый тяжёлый удар в моей жизни. Тем более, что совпал он с переходом на пенсию, со временем решения вопроса работать дальше или не работать в школе.
Работать дальше – значит получать уйму денег, но не испытывать никакого морального удовлетворения, чувствовать себя всё время не на месте; уйти из школы – жить на пенсию только и искать себе дело по душе, заниматься тем, чем хочу, в чём испытываю моральное удовлетворение.
Теперь уже всё решено, всё определилось, хотя я ещё работаю в школе (как доработать до конца года!), и мне стало легче.
Неприятно и стыдно мне только за то унижение, на которое пошла, чтобы сохранить себе жизнь и то, что имела.
Сейчас удивляюсь просто, как я не могла справиться со всем сама!
После того, как миражом оказалось и «обязательно», В.Г. окончательно (по крайней мере я сейчас так думаю) ушёл из моей жизни. Ни ненависти, ни того большого чувства, какое питала к нему всю жизнь, я в душе своей уже не нахожу.
Какая большая поддержка мне: «Это была ошибка. Виновник – я, повод – полная дезинформация…». С этого я, наверное, и к жизни вернулась.

30.01
Вспоминается недавний разговор с Петром.
Я делюсь с ним своими планами:
- Из школы я уйду. Ты видишь, какое для меня мучение браться за подготовку к урокам, как плохо я себя чувствую, когда прихожу из школы.
Тень набегает на его лицо. Я понимаю его. Он хотел бы, чтобы я осталась в школе, вела бы немного часов и с пенсией получала бы приличную сумму денег, занималась бы больше хозяйством, вязала бы носки и варежки, чинила бы дырки и пришивала пуговицы (как будто сами они не могут сейчас сделать это!), но об этом я ничего не говорю и продолжаю дальше:
- Вот выйду на пенсию, год или меньше, как захочу, я отдохну, а потом попрошусь работать в редакцию. Ты ведь не будешь возражать, если я год поживу отдельно от тебя?
- Конечно, нет.
Он хорошо понимает, что бесполезно мне возражать. Да и привык доверяться мне.
- Год поработаю, - продолжаю я с воодушевлением, - и посмотрю, будет из меня что получаться или нет. Если будет получаться, перейду работать в центральную газету. Ты понимаешь, как будет хорошо. Я буду постоянно ездить, узнавать новых людей и писать, писать….
Ты ведь поедешь со мной в город?
Он видит, как я вся загораюсь, и вот его:
- Поеду. Ты думаешь, уж больно корова мне нужна?
- А дом? – подхватываю я, - его надо ремонтировать будет. Сколько денег уйдет. Ну, его совсем.
- Правильно, - соглашается он. Мой Петр, он пойдет на всё, чтобы остаться со мной, потому что без такой вот меня он не сможет жить. Ну, что ж. если он не будет пить, не будет стеснять моей свободы, он будет со мной. Будет стремиться к чему-то своему, я предоставлю ему свободу. Хороший он человек, моё творенье, только слишком беден душой.
Вот сейчас, когда стало, будто проясняться будущее, я больше думаю об общечеловеческих делах.
В школе мы будем вынуждены ввести дифференциальное обучение.
Создать такие условия обучения, когда можно будет из части поколения, более способный к мыслительной деятельности, взять всё, что она может дать.
Мы пока тратим огромное количество времени на слабых учащихся, оставляя в стороне сильных, не давая им того, что можно было бы дать.
Если бы мы имели возможность больше времени уделять этим сильным учащимся, сколько бы мы смогли подготовить людей, способных двигать производство вперёд быстрыми темпами!
Слабый ученик просто не в силах усвоить то, что может усвоить сильный ученик.
Нужна программа – минимум для слабых и программа – максимум для сильных. Может быть, нужна своя программа и для средних.
Вот тогда и силы учителя будут тратиться более рационально, и мыслительная способность поколения будет использоваться рационально.
Я твёрдо была уверена, что недалек тот день, когда в нашей стране и партия, и правительство встанут перед необходимостью повести решительную борьбу с пьянством. Сейчас это время наступило.

1.02
Вспоминается недавний разговор с Павлом К.: «А знаете, вас часто вспоминает и спрашивает о том, как вы живёте Коля К.» - сказал он мне. До сих пор вспоминает! Удивительно.
Да, я знаю, Коля любит меня. Но я была тоже не на ту ноту настроена. Он понимал это. Я уважала в нём это чувство ко мне, доброжелательно и если бы знала, что это сделает его жизнь богаче, стала бы для него другом. Но он любил не столько человека во мне, сколько девушку. И как девушка, я ему была нужна, хотя он боялся даже подойти ко мне, видел, что я к нему не питаю никаких чувств.
 
Сейчас представляю себе, с каким, наверное, пренебрежением читал В.Г. моё письмо. «Этого ещё не хватало, чтобы я, руководитель, писал какой-то А.Н., - наверное, сказал он себе. И волна стыда за себя, что позволила к кому-то обратиться с просьбой и что мне отказали в этой просьбе, как током пронизывает меня.
Я даже денег за всю свою жизнь не занимала, боюсь, что мне могут отказать, а тут…. Эх, ты, Ан. Ник.. Ну зачем тебе надо было это делать? Не вызывалось же это необходимостью сохранить себе жизнь, как в первый раз. Хотела, чтобы радость с тобой опять шагала в жизни? Это, голубушка, не для тебя.
Но как, же он поступает со мной неосторожно! Сказать и так грубо не сделать. Уж не говорил бы тогда. Неужели не понимает, что душевная рана и так кровоточит? Слишком тяжела была операция для нее.
Да нет, ничего этого он не понял. Верно, действительно огрубела душа, не от общения с людьми, а от нежелания общения с простыми людьми, с простыми тружениками, среди которых только и можно найти все самое настоящее. Доживём, посмотрим, сколько друзей останется около тебя, В.Г., когда ты не станешь руководителем, будут ли также стремиться к тебе, когда ты не будешь занимать соответствующий пост. Может быть, тогда ты поймешь и оценишь тех, кто был тебе верен, несмотря на несправедливые к ним отношения с твоей стороны.
И все-таки прояви бы В.Г. хоть какой-то интерес к моей судьбе и моей жизни, хоть какое-то внимание ко мне, дружеское участие, снова бы он стал для меня тем, чем был.
Но нет, не проявит. Очень мы ему нужны! Так и уйдёт навсегда из жизни, так и не захочет доставить человеку радость, как не хочет доставлять её даже родной матери и родному отцу. А что уж обо мне говорить!
Да бог с ним. Начинаю уже и я отвыкать от него.
Нет, не богаче и твоя жизнь будет оттого, что не захотел поддержать меня, сделать меня богаче душой, не хочешь, матери своей доставлять радость, в угоду, не знаю, чему и кому, во имя чего.
Ну что ж, ты волен поступать так, как подсказывает тебе совесть твоя и убеждения. Больше уж я не обращусь к тебе ни с чем, и единственным для меня ты уже не будешь. Тебе это безразлично. Но твоё безразличие к судьбам людским не обогатит твоей души. А может быть тебе и это безразлично? Тогда ты совсем заурядный человек, такой, каких много ходит по земле. Тогда нечего мне и жалеть тебя, что ушёл из моей жизни.
Вот написала так, а сердце снова втиснулось в тиски, и щемит его, щемит….
Ну не всю же жизнь будет щемить. Пощемит и перестанет когда-нибудь.
Не к тому люди ещё привыкают. На то они и люди.
Вот сейчас думаю, как бы было воспринято всеми, если бы меня однажды нашли мёртвой. Какой бы это было сенсацией! Прямо №1. сколько бы догадок строили о причине смерти! Сейчас вот даже какая-то шутливая радость от этих мыслей появляется, а тогда было не до шуток. Да, не один раз вспомнишь Маяковского. Чувство самосохранения у меня оказалось сильнее, чем у него. Наверное, потому, что к нему примешалось ещё чувство ответственности перед детьми.

Умереть, как говорит мой брат Алёша, мы и так успеем. Живи, пока живётся, пока может ещё жизнь показать свои краски.
Надо готовить ребят к районной химической олимпиаде. Господи, кто бы знал, как мне не хочется делать это! Но, говорят, надо. Значит надо.

2.02
Мы, женщины, действительно особый народ, с нами надо действительно обращаться по-особому. Мы способны более глубоко и тонко чувствовать, и потеря близкого человека глубже ранит наши души, чем мужские, и ум женщины более глубок, чем у мужчины, и способность приспособляться к обстановке выше, чем у мужчины, и нежнее они по своему складу души, чем мужчины. Природа есть природа и никуда от нее не уйдешь. Именно на женщину природа возложила обязанность не только производить детей, но и оберегать их детство, их жизнь во время их  беспомощности. Именно это и наложило отпечаток на склад души.
Мой Пётр заболел. Наверное, положат в больницу. Корова на сносях. Придётся отложить все свои газетные и лекторские дела и заняться хозяйственными делами, так сказать вплотную, хотя сама еле-еле хожу и боюсь, свалюсь тоже, что весьма нежелательно.

5.02
Недели три назад я попросила К.А., чтобы она попросили В.Г. позвонить мне. Очень хотелось узнать, попало ли ему в руки то последнее письмо.
По тому, с каким смущением она смотрела потом на меня, я поняла, что мою просьбу она передала, хоть К.А. и не говорит об этом, а  В.Г. ответил не совсем лестно для меня. Наверное, вроде: «Когда будет мне нужно, позвоню». И снова мне становится неприятно. Зачем просила?
Странное у меня чувство было после той памятной для меня беседы с В.Г.
Так, наверное, чувствует мужчина, добивающийся того, чтобы женщина ему отдалась. После того, как это совершится, он утрачивает к ней интерес. Вот так же и я упорно добивалась я откровенной беседы с В.Г.. Она нужна мне была, чтобы облегчить состояние моей души. И вот она состоялась. Неизъяснимое удовлетворение я чувствовала после неё. Но после неё у меня стал как-то снижаться интерес к В.Г.. Он дал возможность заглянуть к нему в душу, и не увидела я в ней того душевного богатства, которое хотела бы увидеть. Нет, не обогатит он моей души, потому что сам не старается обогатить свою. Не нашла я в его душе ни чуткости душевной к людям, ни щедрости к ним, ни горячей веры в наше будущее, веры в торжество человеческого разума. Не для людей он живёт, - а для себя, для своих удобств и благополучия.
Странно. Как раньше сознание обволакивало В.Г. с годами ореолом всего самого чистого, хорошего, светлого, радостного, тёплого на земле, так сейчас оно день за днём развенчивает его передо мной всё больше и больше. И сейчас я уже большой грусти не чувствую от этого.
Как-то закрылась душа и для большой радости, и для большого горя.
Больше уже В.Г. никогда не станет для меня тем, чем он был для меня.
И, конечно же, моя душа от этого будет беднее. Ну что ж. я ничего не могу изменить.

7.02
Приезжал В.Г.. Приехал пьяный, по словам К.А. С утра ушёл к Жукову Н.Д. пить. Оттуда пришёл опять пьяный. Хотелось сходить, поговорить, узнать о жизни, но выстояла, не пошла. И чувствую от этого удовлетворение. Попросила только по телефону уничтожить обязательно все мои письма. Сказал, что уже всё сделано, а у самого язык не вяжет. Ну, вот и всё.
Человек-наркоман, какой бы он вид наркотиков не употреблял, уже не способен обществу дать ничего нового.

8.02
Вчера я день держалась. Сегодня чувствую себя полной развалиной. Ну зачем, зачем было говорить это «обязательно»? так бездумно, легко сказать и обмануть!
Я не виню В.Г. за то, что не захотел протянуть руку дружбы. Но как он мог сказать мне неправду? Ради чего? Кто просил это сделать? Чтобы доставить мне минуту горечи? Да какой же ты человек после этого?
Нет, не мог бы так сделать настоящий человек.
Или алкоголь совсем очерствил твою душу?
В ушах ещё сейчас звучит этот пьяный голос, что слышала вчера.
Чувство острой жалости к чему-то навсегда потерянному невыносимой болью сжимает сердце, расслабляет волю, туманит рассудок.
Слишком долго жил во мне другой В.Г., с мыслью о котором я начинала день. Новый В.Г., которого я узнала, совсем не похож на того, совсем другой, и к этому другому рождается в душе чувство неприязни. С болью рождается!

9.02
Третий день болеет мой маленький сын. Странная тревога охватывает меня. А вдруг откажет сердце (2 дня держалась температура 39; - грипп).
Мне кажется, нет ничего страшнее, чем потерять матери своего ребёнка. Я не думала о детях много, потому что растут они здоровыми, вполне нормальными детьми. Не беспокоит меня и их поведение. Всё тут нормально.
Но вот заболел сын, и все былые тревоги и переживания отходят на задний план. Мне кажется, что я просто не выдержу, если не будет моего маленького ласкового Вовки.
Его болезнь мне, наверное, наказание, что посмела когда-то подумать принести свою жизнь в жертву не своим детям. Какая же я к чёрту мать!
Ох, дура, дура. Какому-то наркоману принести свою жизнь в жертву? Фу, даже подумать сейчас такое о себе неприятно.
Вовка, Вовка, поправляйся скорее, дорогой мой маленький сынок.

10.02
Вове стало лучше, и на душе у меня веселее.
Вспоминается «Му-Му» Тургенева.
Наверное, мне надо было услышать этот пьяный голос В.Г., чтобы освободиться, наконец, от своего чувства к нему, как Герасиму увидеть пьяную Татьяну.
Жизнь Татьяны не стала богаче, радостнее, светлее от того, то оттолкнула от себя Герасима, так и жизнь В.Г. не будет от этого полнее, а душа не будет богаче.
Бог с тобой, живи на здоровье, находи удовольствие в вине. Тут для тебя в наше время много друзей будет.
Я, наверное, буду вспоминать время от времени все то хорошее, что было связано с тобой, но буду вспоминать и то горькое, что причинил ты мне.
Буду только вспоминать. Ну а дальнейшая жизнь как сложится, так пусть и складывается. Главное, я свободна!

14.02
Теперь уж мне всё и хорошее, вернее, все, что раньше казалось хорошим в отношении ко мне В.Г., представляется в другом свете. Раньше мне казалось, что сошёл он ко мне с руководящих высот для меня, для того, чтобы помочь мне!
Сейчас же я думаю совсем иначе. Ничего подобного! Не для меня, а для себя, ради своего спокойствия и благополучия он сделал это.
Для меня бы он шагу не сделал. Очень мы ему нужны! Побоялся, как бы его, чистого, не запачкали, не обвинили в чем-либо, если бы что-то сделалось со мной.
Очень ему нужны люди! Будет он что-то для кого-то делать, если это не будет создавать ему авторитета, укреплять его положение в обществе, положение на руководящем посту.
Я ведь могла сказать все перед смертью или после моей смерти. Он побоялся этого.
Ну вот, теперь у меня ничего не будет глубоко личного. И друзей близких нет у меня больше. И чувство у меня такое, будто вдруг обмелела душа. И не огонь уж горит там, а одни головни тлеют.
Я до страсти хочу, чтобы кто-то раздул эти головни, разуверил бы меня, что все, что думаю сейчас о В.Г. неправда, зажёг бы снова тёплое чувство в душе, которое было, поселил бы тихую радость, но знаю, что никто этого сделать не сможет, а тот, кто смог бы, не захочешь. Зачем ему это? Зачем ему человек? Верно, действительно, только богу да чёрту нужны человеческие души.
Ну вот и кончилась поэзия. Дальше в моей жизни пойдёт проза.
Как всё перевернулось и в моей душе, и в моей жизни! И совпало всё враз.

Сейчас я, наверное, буду более внимательна к людям. Буду жить жизнью всех, кто будет меня окружать, потому что лично своего у меня ничего не осталось.

15.02
А душа всё ноет и ноет…. Нет, не пройдет эта боль. Так и будет всегда: утихнет немного, а потом снова сожмёт в тисках. И нет от неё никакого лекарства. Только сон. И с не радостными мыслями, а тяжелыми, горькими я начинаю день. Займешься делом, будто забудешься немного, а чуть свободная минута – и снова эта боль, от которой не знаешь, куда деваться. И нет ни одного человека, которого бы я хотела увидеть, поговорить, с которым бы могла отвести душу. Ни одного. Ни к кому и ни к чему больше не лежит душа.

20.02
Сколько же можно напрягать свою волю? Заставлять себя вставать с постели, когда хочется лежать без единой мысли в голове, готовиться к урокам и прививать любовь к химии, не имея никакого к ней пристрастия, идти к людям, когда не хочется никого видеть.
Приходила К.А.. Вот её я всегда встречаю  удовольствием, как маму, потому что знаю, что и ей мы нужны, нужно наше внимание, как нужно вообще внимание пожилому человеку со стороны окружающих его.
Договариваемся с ней летом поехать путешествовать по Волге. Вот было бы чудесно! Сейчас я только тогда и живу, когда куда-нибудь езжу.
Ездить и писать – моя мечта. Хватит ли сил и умения осуществить её? Не знаю. Пока мне нужно время для успокоения нервной системы. Поездка по Волге была бы хорошим лекарством.
Очень тревожусь за своего маленького сына. Оставила его в больнице в Ижевске. Хоть бы всё было благополучно.
Отвыкаю от своего школьного коллектива. И они уже смотрят на меня, как на человека, временно пребывающего. И ничуть не болит душа у меня от этого. И нет в ней тревоги от этого.
Человек будет работать и после пенсии, если он любит свою работу, если в ней находит удовлетворение, если чувствует себя на месте. Если же этого ничего нет, его ничто не заставит продолжать работать на этом месте.

21.02
Чувствуется первое дыхание весны: день такой ясный, тёплый. Чья-то могучая рука смыла с неба тёмные пятна облаков, и оно радует сейчас чистотой своей голубизны. И солнце щедро дарит своё тепло людям.
Сегодня я получила свою первую пенсию. Теперь уж я настоящий пенсионер, правда, пока ещё работающий.

Лежит холодный снег и будто улыбается, готовясь умереть под жгучими лучами солнца во славу жизни.
Вот так и человека не страшит смерть, если он отдал всё во славу процветания жизни, во славу торжества всего лучшего, что есть на земле.
Ждём приезда старшего сына в отпуск из армии.

22.02
Какая это большая ответственность, писать о живых, реальных людях! Одинаково равно, хорошее или плохое о них пишешь.
Написать бы вот так, чтобы каждый мысль твою мог легко уловить, чтоб она, появившись однажды, для других продолжала бы жить.
«Странное у вас настроение стало, - сказала Там. Андр., - то вы радуетесь и веселы, то у вас подавленность какая-то чувствуется».
Я только ответила, что сейчас будет уже ровнее.
Не зря я боялась, чтобы как-то В.Г. не узнал о моём чувстве к нему, словно чувствовала, что не сумеет он бережно отнестись к нему, не разрушить, уберечь его.
Ему оно было не нужно, ну, а мне-то оно было очень нужно, так же нужно, как воздух. И он не понял этого. Бросил и растоптал, как ненужную ему вещь, даже не подумав о том, как она была дорога другому человеку.
Самое ценное свойство человеческой натуры, свойство которое и отличает его от животных – способность любить. И чем глубже и сильнее он любит, тем больше он – человек.

Вот сейчас не стало в душе этого чувства, нет, не то, что не стало, просто я загнала его в самый дальний угол своей души, загнала и держу, не давая ему оттуда вырваться, и появилось это странное чувство временности. Словно я на земле живу временно, словно вот-вот должна я уйти с неё, и краски природы воспринимаются ярче так, как воспринимается ярче весь мир человеком, осужденным на казнь.
«Ты никого не любишь, даже сама себя не любишь, - как-то сказала мне моя покойная мама.
Да, я действительно никого не любила так, даже самоё себе, как любила В.Г.. Это чувство поглощало всё.
Детей своих я любила всегда, но не так, как его.

26.02
Как никогда хочется как-то по-другому начать свою жизнь, с большей отдачей своих сил, но чувствую, что по новой дороге уже не успеть, ни до чего дойти. Нет, и по старой дороге я больше не пойду.
И все-таки я счастливее других пенсионеров. У меня есть способность не так-то уж плохо писать и неплохо говорить. Будет мне чем заниматься.
А пока мечта: встретить своих друзей юности, встретить хоть раз восход солнца на опушке леса у реки, побывать на юге, насладиться творением Чайковского, Верди, Штрауса.
Пусто стало как-то в душе, словно в необитаемом доме с наглухо заколоченными окнами. И нет уже защиты от всех жизненных невзгод. Самое дорогое сейчас для меня – мои дети. И если случится что-нибудь из них, хоть с одним, я могу снова встать перед вопросом: Стоит ли дальше жить?
Всей душой, всем существом моим желаю, чтобы не пришлось мне больше решать этот страшный для всего живого вопрос.
И снова в памяти живо встаёт все пережитое.
…Почему-то сразу бросился в глаза мне этот маленький пузырёк с ртутью. Он, как магнит, притягивал меня, что-то обещал хорошее, куда-то звал, просил. Нет, не просил, требовал взять его в руки. Я боролась с этим желанием, старалась убрать его с глаз, но лаборантка Зоя снова и снова ставила его на старое место. Потом я старалась не заходить в кабинет. И однажды не выдержала…. Холодное стекло приятно обожгло руки. Вот сейчас я выпью содержимое и всем моим мучениям конец. И никакой ни о чем думы. Ни о детях, ни о нем. Полная отрешенность от жизни. И как-то даже легко стало. Я подняла пузырёк… Как отворилась дверь – не заметила «Что вы хотите делать?» - как сквозь сон услышала я. И этот вопрос заставил опомниться. Первое мгновение я не знала, что сказать. А потом – страх. Страх – что могла выпить, страх, что Зоя поймет, что хотела сделать. «Ничего просто смотрю, много ли у нас осталось ртути», - спокойно ответила я, собрав всю свою волю. Больше я эту бутылочку не видела. И до сих пор не знаю, где она стоит, и не спрашиваю о ней.
Любую физическую муку человек способен вынести, потому что всегда живёт надежда на лекарство, способное её остановить, облегчить страдание, от душевной муки не всегда человек видит избавление. Жизнь, сама жизнь поворачивается к человеку самой мрачной стороной, впереди не видно просвета, только сплошное мучение и тогда кажется избавлением от всех мучений смерть.
Сейчас вспоминается всё, как тяжёлый сон. Хочу только, чтобы он никогда не повторялся. Почти никогда сейчас не вспоминаются годы совместной работы с В.Г., не вспоминается сейчас то, за что стал он для меня единственным. Тот страшный сон и пьяный голос загородили собой все воспоминания, все прошлые годы.

27.02
Вчера было родительское собрание. Не пошла. Послала Петра. Пришёл довольный. Говорит, что Там. Андр. привела в пример нашу семью, как дружную, хорошую, где все шесть сыновей хорошо учатся, хорошо ведут себя. «Мне, - говорит, - даже неудобно было сидеть от похвалы».

Ты ведь даже и не знаешь, мой дорогой Петр, какая сложная жизнь проходит в моей душе, жизнь, полная взлётов и падений, радости и безысходного горя, не знаешь, чего стоило мне создать это семейное благополучие, не знаешь, какую кару готовлю тебе, если ты будешь пить, а у меня не будет больше цели, ради которой удерживаю тебя от пьянки, ради которой живу с тобой вместе. Ты хороший, ты по-своему любишь и жалеешь меня, но что я сделаю, если нет места для тебя в моей душе. Никогда не занять тебе того помещения, которое стоит сейчас в душе с наглухо заколоченными ставнями и дверьми. Самое светлое помещение, с окнами, обращенными на юг, на широкий простор полей и лесов, помещение в котором жил когда-то самый дорогой и близкий мне человек.
Интересно, начала этот дневник в дни, когда безысходное горе давило душу, когда готово было разорвать её, начала как выход этому горю, как способ с кем-то разделить его. А сейчас уж просто появилась потребность каждый день встречаться с ним, как живым свидетелем моей второй жизни, моим единомышленником, моим верным другом. Больше ведь у меня нет никого из друзей, задушевных и близких друзей.


7.03
Только что вернулась с Ижевска. Какая благодать – самолёт! Сел – и через 35 минут дома.
Вова все ещё лежит в больнице. Диагноз: ревматизм с осложнением на сердце. Пролежит ещё с месяц, сказали.
Закончила «Владимирские просёлки» В.А. Солоухина хорошая правдивая книга. Понравились мысли: Лезем на целинные земли, а центральные благоустроить не можем (о дорогах).
Благосостояние колхозов и совхозов зависит от руководителя.
Забота о памятниках старины, о неповторимой красоте русского искусства (игра на свирели, вышивка гладью).
Не владеем мы ещё средствами, покоряющими человеческие души, действующими на эти души в нашем коммунистическом направлении.
Начала «Письма из Русского музея». Начала и с трудом оторвалась от них (читальный зал закрывают).
Совершенно согласна, что старое уничтожает, а новое что бы жило веки, создать не можем.
Действительно, перестали находить удовольствие в творениях писателей – классиков, классиков музыки, живописи, скульптуры. Не модно!
Нет, не то, что не модно, и просто не можем понять глубину и силу, и красоту этих творений.
Почему? И я снова отвечаю: главная причина в непомерно раздутом пьянстве.
Высшие формы проявления человеческой мысли доступны пониманию только высшими формами сознания.

Проще сказать «Старина!», «Не модно!», чем понять всю красоту классического искусства, понять, найти в нём духовное наслаждение.
В каникулы постараюсь дочитать «Письма» до конца.
Хочется, до страсти хочется с кем-то поговорить обо всём, поговорить так, чтобы со мной не соглашались, возражали, спорили.
Не интересно разговаривать, когда с тобой во всём соглашаются.
Вспомнилась песня Высоцкого «Друг».
«Если друг оказался вдруг и не друг, и не враг, а так….
Если сразу не разберешь, плох он или хорош…»

Глубже в душу вглядись, рискни, - продолжаю я,-
На проверку его возьми.
Пусть он рядом будет с тобой,
Там поймешь, кто такой.
Если в жизни он только «Я»,
Если к дружбе шагнул и сник,
Если дружбы твоей не сберёг,
Оттолкнул, не помог,
Значит рядом с тобой чужой,
Ты его не брани, гони!
Вверх таких не берут и тут,
О таких не поют».

Да, о таких не поют.