Платить надо за всё 85 Волнения в прошлом... почти

http://www.proza.ru/2015/10/07/2327

Прошло несколько дней. У Глебовых потихоньку всё входило в свою колею.

Виталий с Алёшей появились у себя в фирме, куда не заглядывали несколько дней. Всё там шло своим чередом. Благодаря толковым помощникам и чётко отлаженному механизму управления дела не остановились, и ничего не рухнуло из-за отсутствия главы фирмы. Но появлению Глебовых были искренне рады, приветствовали радушными улыбками - причины их отсутствия никто здесь не знал, большинство сотрудников считали, что господин Глебов и его сын были, вероятно, в деловой поездке. Теперь они вернулись, опять дома, и это замечательно. Уверенные в себе, спокойные и доброжелательные, они будто привносили эти свои качества в атмосферу рабочего места каждого сотрудника.

Антон и Анюта проводили почти всё своё время с Алёшиной семьей. Ольга трудно отходила от пережитого. Страх и смятение тех жутких дней ещё давали себя знать. Будто беда ушла, но тень её продолжала висеть смутной угрозой над Ольгой, над Наташей, над всеми, кто был ей дорог. Поэтому Оля была взвинчена, с близкими слезами и нервным, неспокойным взглядом. Антон взял на себя заботу о ней и убедил Алёшу, что тот может спокойно доверить ему своих девчонок.

Алексей с радостью принадлежал бы только своей семье, но не мог оставить отца одного. И дело было не только в том, что накопились дела, требовавшие личного участия владельцев предприятия. Дело было в другом. Алёша видел, чего стоили отцу дни пережитого кошмара. То, что не было заметно стороннему наблюдателю, для Алексея было явно. Он слишком хорошо знал отца, слишком был близок с ним, чтобы не заметить сейчас некий надрыв в нём. Отец, его умный, сильный, всегда уверенный в себе отец, сейчас нуждался в его помощи и поддержке.

Алексей испугался, когда недавно сердце впервые защемило от осознания, что отец такой же обыкновенный человек, как все. Что он вовсе не непробиваемый заслон, ограждающий семью от бед, как было всю Алёшину жизнь. Что если отцу и удавалось оберегать их всех, то лишь потому, что принимал все неприятности на себя и выдерживал эти удары, тратя себя, свои силы, здоровье. Но вот этот удар был слишком жесток, и затраты чрезмерны - отец будто надломился в этом противоборстве, и Алексей ощущал потребность быть рядом с ним.

Раньше он просто с удовольствием работал с отцом, ему нравились их совместные мозговые штурмы, и чем сложнее была задача, тем интереснее. Он восхищался нестандартным мышлением Глебова-старшего и учился у него. Теперь Алексей перестал ощущать себя школяром, - он был рядом с отцом, чтобы подставиться первым, принять проблему на себя, потому что был нисколько не слабее, и склад ума у него был отцовский.

Крёз поговаривал о том, что им с Ксеней, пожалуй, можно и домой. Подталкивала его к этому, понятное дело, Ксеня. Однако с окончательным решением медлил, уступая настойчивым и единодушным уговорам Глебовых не торопиться уезжать от них. На самом же деле Евдокимов не мог принять решение по другой причине: из-за какого-то внутреннего разлада и неопределённости. Он не знал, что происходит там, где находятся Арвид и Матвей. Интенсивные телефонные переговоры были, но только с заимкой. Ничто не настораживало в голосе Митрича или старого Асниса. Они говорили, что у них всё абсолютно спокойно и в свою очередь спрашивали, есть ли известия от Матвея. Крёз всем говорил обнадёживающие слова, но вот им самим всё больше и больше овладевала тревога - последний разговор с Иверевым не шёл из головы.

Ксеня же в последние дни потянулась к Кире. Она почувствовала, что рядом с Ольгой её вполне могут теперь заменить Антон, Анюта и малышка Наталья. Заботы, которыми она жила со дня приезда, отошли, а она оказалась лицом к лицу со своими собственными тревожными мыслями. И Ксеня ощутила, как устала она от своих и чужих тревог и страхов, каким тяжким гнётом теснят они душу. И её с ещё большей силой повлекло в ауру утешительного, ненавязчивого всепонимания, ласкового покоя, мягкой, материнской мудрости, которыми в полной мере обладала здесь одна только Кира.

От всех других Ксеня как бы даже отстранилась. Если в дни, когда беда объединила их в одно, Ксения жила тревогами Глебовых, то сейчас чувства и мысли её были о другом, шли в разлад с общим настроением. И она не хотела тяготить ими всех остальных - они имели право вздохнуть с облегчением.

Нет, она, разумеется, понимала, что ни Виталий Глебов, ни Евдокимов, никто не забыл о её Арвиде, но по причине собственного характера Ксении не приносило облегчения общее сочувствие. Она не любила выносить на люди собственную слабость. Поэтому по-настоящему комфортно ей было только с Кирой. Или даже и одной, но чтобы хозяйка дома была где-то неподалёку.

Ксения с желанием помогала хозяйке в домашних делах: ездила с ней за покупками, была подручной на кухне, убирала со стола и составляла посуду в моечную машину - всё это доставляло ей удовольствие. Они могли разговаривать с Кирой, или обмениваться редкими фразами, или вовсе молчать - это значения не имело. Просто состояние Ксени удивительным образом совпадало с состоянием души этой женщины, они без слов понимали всё друг про друга, и потому достаточно было взгляда или улыбки, лёгкого прикосновения или ободряющего кивка.

http://www.proza.ru/2015/10/07/2400