Колымская рапсодия. Глава 8

- Вот, познакомьтесь! Фамилию правда и сам ещё не знаю, познакомились в  Магадане, в аэропорту. Приехал на Колыму работать, только вот не решил ещё куда. Вот я и подумал: Пусть денька два поживёт у меня, осмотрится. Парень он вроде и неплохой. По всему видно – романтик, только не признаётся!
Михаил подошёл поближе и не без робости протянул руку:
- Здравствуйте!
- Ну, здравствуй, здравствуй!- оба встречавших с интересом приглядываясь к приезжему, по очереди пожимали ему руку.
- Что романтик – это хорошо! Без романтиков наша жизнь скушна и обыденна. А скажи-ка, романтик, что у тебя с лицом? Никак морозцем ожгло? Пешком до Сусумана шёл?
- Да нет, Алексей Иванович, – встрял Юрка Михальцов, – это мы с аэропорта пешком шли до автовокзала, его и прихватило!
- Ну да, ну да, его значит прихватило, а тебя нет! Так что ли? – и сразу без перехода:
- Близнюк, ты меня понял, да?- обернулся Алексей Иванович, - два час и вперёд!
А вы – снова обернувшись, сказал он – пойдёмте в контору поговорим, посмотрим документы. Я так понимаю, что если приехал, то чего время тянуть, рассматривать друг друга. Пошли сразу делом и займёмся. Правильно я говорю, Иван Евтеевич? Пошли!
И он зашагал бодро, по военному вскидывая руки и вытягивая носок обуви, что выдавало в нём бывшего военного. Ребята поспешили за ними, на ходу Юрка объяснял:
  - Алексей Иванович Березинец – директор, легендарная личность, я тебе потом о нём поподробней расскажу, а второй – Иван Евтеевич Цыганков – главный инженер прийска, то есть исполняющий обязанности, я про него тебе уже рассказывал! Ты главное не тушуйся, они конечно народ строгий, порой даже жестокие, но ведь с нашим братом иначе и нельзя! Так что мой тебе совет – расскажи всё как есть! Меня твоя история очень даже душевно взволновала, так что не дрейфь, прорвёмся!
Они быстрым шагом шли к зданию, которое находилось на высокой горе, с которой почти весь посёлок был как на ладони. Директор с главным инженером, поднимаясь по довольно крутой дороге, ведущей к конторе не замедляли шага, хотя одеты были очень тепло. Кожаные длинные пальто на меховом подкладе, у главного – шапкой была обыкновенная ушанка, а вот директор носил высокую генеральскую папаху, заломленную лихо назад на казацкий манер. Переговариваясь между собой они, не переставая курить, прикуривали одну папиросу от другой! Дым, смешанный с выдыхаемым паром, валил от них, как от двух торпедных катеров, на полном ходу идущих к цели! О крепости мороза можно было судить только по снежному хрусту, да по заиндевевшим от дыхания воротникам. От быстрой ходьбы, Михаил не только разогрелся, но и местами даже потеть начал, стараясь не отставать от начальства! А те, как нарочно, на середине подъёма ещё добавили хода, так что приходилось почти бежать! У входа в здание все остановились, по очереди смахивая снег с обуви мохнатым веником. Пройдя по длинному пустому и оттого гулкому коридору, подошли к двери с табличкой «Приёмная», за которой оказался просторный холл со столом для секретаря и несколькими стульями, видимо для ожидающих посетителей. Большое окно, не смотря на двойные рамы, было полностью замёрзшим, поэтому пришлось включить свет. Скинув пальто на стол секретаря жестами полководцев, начальство прошло в кабинет «Директор». Сев не на обычное место, а по обе стороны стола, сразу оба закурили, поставив пепельницу между собой, с интересом рассматривая топчущихся на пороге молодых людей.
 - Так, добровольцы, что не раздеваемся? Я так понимаю, что разговор у нас будет долгим, откровенным и по взаимному согласию – добровольным.  Я всё правильно излагаю? Поэтому, не стойте на пороге, раздевайтесь в приёмной и проходите, рассаживайтесь.
В помещении голос Алексея Ивановича показался Михаилу зычней и громче.
 - Товарищ комсорг, - обращаясь к Юрию продолжал директор – а ты, пойди в приёмную поставь чайник, да посмотри там по сусекам, может что перекусить завалялось, а то мы с Иваном Евтеевичем уже проголодаться успели. Да и вам с дорожки покушать не помешает, правильно?
Раздевшись, по возможности аккуратней, повесив вещи на спинки стульев и мимоходом, чтобы не сильно расстраиваться от увиденного, глянув в зеркало на своё лицо, Михаил прошёл в кабинет, приостановившись на пороге приглаживая волосы, настолько чтобы поймать взглядом приглашающий жест директора прийска. Достав из внутреннего кармана рубашки, предусмотрительно заколотого  на булавку, тонкую пачку документов, положил её на стол перед Березинцом. Обойдя, присел на стул стоящий с торца стола. Не переставая курить, директор листок за листком внимательно изучил каждый из поданных документов, передавая их по мере прочтения своему главному инженеру. По выражению его лица, понять чего либо, было совершенно невозможно, зато по лицу Цыганкова были видны все эмоции и чувства, которые он испытывал, читая передаваемые ему бумаги. Закончив с чтением, сложив бумаги стопкой и подвинув их на середину стола, директор потушив очередную папиросу внимательно, словно впервые увидев, посмотрел на Михаила:
 - Ну, первое впечатление от документов, прямо скажу, не очень приятное. Летун, пьяница, урка. Хотя, если судить по бумагам – специалист, но неизвестно какой, правильно? За пять лет трудового стажа, половина трудовой книжки исписана и половина страны нашей огромной за плечами! Иван Евтеевич, вот скажи мне: - Ты тоже не из тех ребят, с которых плакаты рисуют. Сколько у тебя записей в трудовой книжке? Ладно, не отвечай, сам знаю – три! И это за тридцать лет трудового стажа! А у тебя? И вот ещё.  Хотя вот это точно к делу не относится: что у тебя за фамилия? Аствацтурьянц! Сколько живу, такой фамилии ещё не встречал! Очень необычная. По звучанию похожа на армянскую, хотя больно уж своеобразная! Ты не подумай, что я националист какой, у нас на прийске интернационал полный! Просто интересно. Давай, излагай свою версию! По порядку и про всё!
   Немного помолчав, набрав в грудь побольше воздуха, как перед прыжком в воду, невесело улыбнувшись, Михаил сказал:
 -  Да, правильно всё Вы говорите!  И летун, и пьяница, даже уркой, как Вы сказали, я успел стать в свои неполные тридцать лет, только вот человеком ещё не стал, а знаете как хочется! Вы не подумайте, что я в позу встал и изображаю из себя судьбой обделённого и людьми обиженного пай – мальчика! Всё что там написано – правда, от первого до последнего слова! Только нет там ни слова о том, как надоело мне всё это! Оттого и сижу я здесь перед Вами, на краю географии. Может быть я слабохарактерный, может быть! Но я для себя решил, что есть у меня право ещё на одну попытку. Я никому, я сам себе слово дал, что стану человеком! Все эти годы я плыл по течению, а теперь решил повернуть вспять! И буду и руками, и ногами за жизнь цепляться, грести против течения, если понадобиться! Я работать хочу, понимаете? Я уже четверть века потерял, у меня времени в обрез! Не осталось у меня времени на пьянку - гулянку и разговоры про красивую жизнь, я её делать хочу! Мне ещё надо успеть дом построить, дерево посадить и сына вырастить! То, что я на Мальдяк попал, судьба так распорядилась! Жаль конечно, если я Вам не приглянулся! Если у Вас все такие рабочие, как эти парни, с которыми я познакомился в дороге, Вам повезло! Мужики классные, как говорят: с такими можно пойти в разведку!  Ну а если я Вам не подхожу, извините за отнятое время, я пожалуй пойду! Да, и на счёт фамилии – это старинная армяская фамилия, в переводе : Аствац - это Бог, тур –давать, а окончание – янц, как говорят принадлежность к  дворянскому происхождению, но последнее ко мне наверняка не относится! Ещё раз извините!
  Встав, Михаил потянулся было к своим документам, как его остановил громогласный рык:
- Сидеть! Тебе кто разрешил с места двигаться? Ах ты, интеллигенция сраная! Ты больше похож на гимназистку, обделавшуюся от страха! Споткнулась, шлёпнулась в своё же гавно, а мамки, сопли утереть – нету! Нету мамки то!
   Березинец встал и подошёл вплотную, к вставшему тоже Михаилу, глядя в упор на него из под тяжёлых мохнатых бровей:
 - Это ты против течения плывёшь? Руками и ногами ты за что цепляться вздумал? За жизнь свою, которая яйца выеденного не стоит? Ты кому здесь про разведку мозги пудришь? Голова твоя где? Работать хочешь? Работай! А головой думать, кто будет? Сядь! Если ты везде так думаешь с людьми разговаривать – сразу дуй на «материк»! Ты чего выпендриваешься? С тобой поговорить сели по человечески!
 Глядя на застывшего в дверях Юрку с чайником в руках, Березинец рявкнул и на него:
- Ну ставь уже! Чего ты застыл, как Аполлон Бельведерский? Это ты нашёл этого знатного и благородного? Откуда вы все берётесь на мою голову? А ты чего молчишь, Иван Евтеевич? Давненько мы с тобой не видали таких вот обидчивых армянский князей? И не зыркай на меня так из подлобья, я таких как ты видел  -перевидел! Ты хоть куда приди с такой биографией, тебя отовсюду попрут! На «материке» значит, работа закончилась, надо ехать к чёрту на кулички, чтобы человеком стать! Или ты думаешь, что здесь водка вкуса другого? А ? Молчать! Ты сам, заранее ответил на мой вопрос!
Сев на своё место, директор посмотрел на окружающих:
 - Что притихли? Я ещё час орать буду! Чай где?
Юрка торопливо начал разливать всем кипяток, предварительно поставив перед каждым по кружке. Закончив с кипятком, обошёл всех с заварочным чайником, налив всем густого ароматного напитка. Быстро выскочив в приёмную, вернулся оттуда с миской печенья и сахарницей с кусками рафинада. Несколько минут слышен был только хруст сахара с печеньем да причмокивание со вздохами. Опустив глаза, Михаил, тоже взяв в руки кружку и кусок сахара, потихонечку прихлёбывал чай, который оказался крепким, но вкусным. Поставив кружку, директор сказал:
 - Главный, скажи и ты своё слово! Каково твоё мнение?
 - Иван Евтеевич…. – начал было Юрка, обращаясь к Цыганкову,
 - Еб тыть! Михалец! Я тебя что ли спрашиваю? – грохнул по столу кулачищем Березинец! - Ну что за демократический централизм, в конце то концов! Юрка! Тьфу, извиняясь, Михальцов! Что ты лезешь поперёк батьки! Ты когда успел главным инженером стать, ты ж ещё чай не допил!
Цыганков поставил кружку на стол, чуть заметно улыбнулся, глянув на вжавших головы в плечи Юрку и Михаила:
 - Мнения? О нём?- он кивнул на Михаила? О нём у меня нет никакого мнения. Я вижу его час всего. А мнение моё появится у меня, если я его также буду видеть, ну, хотя бы, через месяц, если он не сбежит с прийска! Мы с тобой, Алексей Иванович, и почище индивидуумов встречали! Ну конечно, не князья армянские, но… Помнишь, у нас был сын лейтенанта Шмидта?
Березинец заулыбался, видно памятен уж больно был тот случай:
 - Так он не через месяц, через неделю сбежал! Помню, как он всё хотел заведующим столовой стать! Прохвост! Ладно. На сколько я тебя понял, ты не против, чтобы взять на работу этого альбатроса?
 - Возьмём с испытательным сроком в один месяц! Согласен?- спросил у Михаила главный инженер, и видя его согласный кивок продолжал,
 - Значит, сейчас я звоню коменданту, он выдаст тебе шмотки, какие положено, чтобы ты за месяц на морозе не окочурился, покажет комнату, где будешь жить первое время! Не обессудь, обстановка спартанская, если приживёшься у нас, через месяц заключаем трудовой договор со всеми вытекающими! Последняя послабуха: куда хочешь, чтобы направили на работу? Только чтобы один раз – без нравится, не нравится! Куда?