БАНЯ

БАНЯ
Самым достопримечательным и ценным строением была общественная баня. А если выражаться точнее банно-прачечный комплекс. С одной стороны этого грандиозного строения находилась прачечная, в которой базовские бабы стирали белье подоткнув повыше юбки. В прачечной стоял густой пар от кипящего белья, которое доставали из кипятка деревянными прищепами. До сих пор перед глазами картина, - русская баба с повязанной на голове косынкой из под которой выбились мокрые от пота волосы, красными от кипятка руками, в корыте, на стиральной доске, в пене трёт подштанники мужа. Картина достойная Репина и Третьяковской галереи.
  С другой стороны помещалась сама баня. Причем поначалу, пока не построили дом быта, там же находилась, и парикмахерская, и буфет где продавали лимонад и пиво. Потом все прелести банной жизни куда-то рассосались. Исчез буфет, за ним исчезла парикмахерская, а потом и прачечная прекратила своё существование. Как говорится начали «За здравие!» закончили «За упокой». А как было всё к месту!
В бане не было женского и мужского отделений.  Всё решалось намного проще. Три дня в неделе мылись бабы с «детями», а два — мужики. Последствия войны были налицо, мужчин было меньше, вот им и выделили для удовольствий только два дня.
Горячей  воды и разных там удобств, кроме как у счастливцев, получивших квартиры в новых «хрущёвках» в посёлке не было. Мылись или в душе при заводе, после смены, или в бане. А особо честолюбивые могли помыться и на кухне в корыте, вскипятив горячую воду на печке.
По банным дням, особенно вечером, завсегда можно было встретить базовцев идущих в баню с тазиком или шайкой подмышкой, - или, что считалось особенным шиком, с фибровым чемоданчиком, в который укладывалась смена белья и банные принадлежности.
Из бани всегда возвращались распаренные, краснолицые, благоухающие какой-то особенной чистотой, пахнущей берёзовым веником. Причем в парилке, которую топили исключительно дровами, всегда были свои знатоки, понимающие толк в парении, - как поддать пару, куда плеснуть. Мне даже тогда казалось, что некоторые из парилки и не выходили, так передохнут и назад на полку.
Попасть в баню можно было заплатив на входе в кассу копеек пятнадцать. Представьте себе на сколько дёшево стоило для русского человека удовольствие. Общественная баня это почти «Англицкий клуб», принадлежность к которому даёт завсегдатаю определённый статус. Постоянные клиенты знакомы друг с другом и персоналом, это они практически руководят парением, занимая лучшие места. А проредить поток желающих не трудно, поддал парку и лавки опустели.
Купив билет иной раз приходилось подождать, стоя на деревянном крыльце или сидя на крашенной лавке в сенях. Бывало все ящики для раздевания оказывались заняты и бабушки «технички» поторапливали помывшихся. Поэтому местные не любили «залётных», городских: «Понаедут из города, как-будто ванны у них нет ...» - ворчали старожилы.
И вот наконец выходил блестящий как начищенный пятак, раскрасневшийся клиент, подгоняемый «техничкой» («техничками» называли женщин работающих в бане, подтирающих полы, проверяющих билеты и главное, отпирающих и запирающих ящики.)
Проверив ящик на предмет забытых вещей и мусора, запускался следующий очередник, получал ящик для раздевания с номером и быстро начинал разоблачаться, быстро потому, что  ещё надо было добыть шайку.
«Техничек» было две. Они сидели на входе у ящика, в прорезь которого , как в копилку, входящий бросал свой билет. Иной раз по будним дням бабушек можно было и не застать на месте, а иной раз вообще могла быть одна «техничка», но все честно бросали свой билет в щель и никто не пытался проскочить зайцем. Да и куда? Всё на виду.
Большие крашенные , деревянные ящики стояли рядами и имели лавочку, отделённую от соседних ящиков перилами, так чтобы клиент мог сидеть только на своём законном месте и не посягал на чужое оплаченное пространство. Все двери на сих хранилищах личных вещей запирались и отпирались одним ключом. Закрыть шкафчик не составляло труда, достаточно было поднять язычок замка и прикрыть дверь, задвижка падала  под собственным весом и моющийся, взяв мочалку и банные принадлежности ковылял в моечную.
Открыть шкафчик, другой разговор, здесь надо уже было звать во весь голос на всю раздевалку: «Баб Маня тридцать шестой открой.», а из другого угла « и сорок пятый с  сорок  четвёртым.»,- и шлёпая тапками неслась баб Маня, бросив швабру, звеня ключами в выцветшем, застиранном халате открывать доступ в драгоценное хранилище.
В углу стоял бачок с кипятком. Такие бачки стояли раньше на всех станциях и полустанках, иногда даже с фонтанчиком, в целях гигиены. Повернёшь кран и польется тонкая струя воды прямо в рот, но это уже изыски. В бане стоял простой с краном и кружкой прикованной цепочкой. Цепочка нужна для того, чтобы кружку не упёрли на улицу любители выпить после бани грамульку другую горячительного. Ибо как говорил великий Генералиссимус Суворов: «После бани хоть кальсоны продай, а рюмку водки выпей». Да и понятно, не ради пьянства пили, здоровья для...
Возле бака с водой стояла жестяная шайка в которую сваливали использованные сырые газеты. Принесёт клиент бельё чистое, завёрнутое в газету, а потом и постелет её под ноги. Была по всей стране общая страсть всё заворачивать,- будь то завтрак, бельё, селёдка или какая другая вещь, непременно в газету. Газета была не заменима. Более полезной и многофункциональной вещи в наше тогдашней, ныне канувшей в Лету стране, я не знал, да и  в нонешнее время не встречал. Это был универсальный инструмент. Её читали, ей протирали стёкла, в неё заворачивали; её подстилали на скамейку, чтобы не испачкать штаны; вытирали руки, растапливали печи и разжигали костры, из газеты делались пилотки, фуражки и даже «Сомбреро», газетами оклеивали стены при ремонте, заклеивали с самодельным клейстером щели на окнах на зиму, газета служила веером в жару, ей закрывали  мебель при ремонте, на ней писали, когда не на чём было записать, собирали и сдавали в макулатуру и самое главное вытирали зад. В бане на них сидели и переодевались. Поэтому «технички» постоянно ругались из-за того , что не каждый удосуживался убрать за собой, мокрую и раскисшую бумагу.
Так называемое мыльное отделение ничего особенного из себя не представляло. Бетонный серый пол, ни какой плитки. Бетонные лавки, которые каждый новый посетитель, прежде чем расположиться обдавал кипятком в качестве дезинфекции. Жестяные шайки, краны с холодной и горячей водой и единственный душ в углу.
Главный кайф был в том, что соседа всегда можно было попросить потереть спинку. Теперь я бы поостерегся, а тогда в бане все были равны и генералы, и беспартийные и большевики, и враги народа.
Известности бане добавляло то, что топилась парилка только дровами, благо «ГорТОП» был по соседству. Случалось  знатоки веника и пара, приезжали парится даже из города, и не было ничего лучше, как выйти летом в палисадник перед баней  вечером, сесть на лавочке и не спеша, отгоняя назойливых комаров, потягивать холодное пиво с бутербродом из  чёрного  хлеба с куском селёдки Иваси, или скукожившегося от тепла , желтого «Пошехонского» сыра.
 
Парикмахерская пахла «Шипром» и «Красной Москвой». На стене висел автомат, чудо тогдашней науки и техники. Если бросить в него монету он обдавал подстриженную и выбритую голову удушливой струёй распылённого одеколона. Брили опасной бритвой, никакой индивидуальной гигиены. Заправив лезвие и намылив лицо взбитой кисточкой пеной, парикмахер развлекал обслуживаемого поселковыми новостями. И если говорить откровенно любая обсуждаемая кандидатура знала о себе меньше, чем те кто её обсуждал.
А где, как не в бане и парикмахерской перемываются кости, вытряхивается всё грязное бельё,
скоблится до блеска лысина и всё это под пиво и «мерзавчик» затаённый во внутреннем кармане...
Когда стригли малышню, то на кресло просто ставился обыкновенный фанерный ящик, что бы мастеру было сподручней работать. Стрижек было не так уж и много. Самые популярные «Бокс», «Полубокс» и позже появилась «Канадка».  Судя по всему эта прическа имела прямое отношение к хоккею, популярность которого в семидесятые года росла в арифметической прогрессии, а хоккеисты были национальными героями, рвавшими родоначальников хоккея, как Тузик грелку. Интерес к боксу неумолимо уходил на второй план.
Продолжение следует....