Камышовый Кот

книга первая

Рог Птицы Г'Aнг


(авторское чтение (без последней главы), с музыкой традиционной персидской, барокко и некоторой другой, есть на моей страничке Rutube)


               
             Сыну моему Ване

 
ГЛАВА 1.

         
          «Теплая», - подумал Кот, медленно опускаясь на дно небольшого озера. Уже приближался сезон дождей, и вода  скоро станет холодной. Прыгать в озеро Кота научила мать – для этого нужно зажмурить глаза, набрать побольше воздуха, напрячь мышцы и задержать дыхание. И всё. Прыжок, и тело медленно опускается, вода забирается между шерстинок и щекочет кожу. Так говорила мать, спокойно и равнодушно. Она понимала, что Кот, тогда еще котенок, боится и не хочет показать свой страх. Поэтому она смотрела мимо него, на желтую стрекозу, зависшую над сиреневой лилией. И говорила.
          Там, на дне, надо лечь на спину, и черные водяные травы тут же обовьют тебя. Они залечат раны, истребят шерстеедов и наполнят твою кровь живительной силой. А пока травинки трудятся, можно открыть глаза, и ты увидишь волшебный мир подводной жизни... Она помолчала, ожидая плеска рассекаемой воды, но Котенок не мог пересилить себя. Тогда Старая Кошка повернула голову и в упор посмотрела на Котенка. «Этому меня научил твой отец, когда я была еще совсем молодой. Мы плескались так целыми днями. Твой отец был самым храбрым из Камышовых Котов. Его так и прозвали – Кот, Не Боящийся Воды».
          И Котенок прыгнул. Когда он выплыл, фыркая и выплевывая горьковатую воду, мокрый, смешной и беспомощный, Старая Кошка лизнула его в ухо: «Твой отец мог бы гордиться тобой...».
          Кот почувствовал лапами дно, перевернулся и открыл глаза. Две багровые круглые рыбы застыли над ним, тараща глаза и не понимая, что эта сухопутная тварь делает под водой. Кот легко бы мог подцепить ближайшую рыбу, но ему не хотелось делать никаких движений. Поэтому он только раздул щеки и выпустил огромный пузырь воздуха. Рыбы шарахнулись прочь, а Кот блаженно вытянулся всем телом, отдавая себя во власть черных водяных трав.
          Через несколько минут он выбрался на берег и принялся себя вылизывать. Шерсть его была изумрудного цвета с алмазными белесыми крапинками на кончиках шерстинок. Она моментально высохла под утренним солнцем. Кот помотал головой, выгнулся и бросил взгляд на свое отражение в озере. Из воды на него смотрела довольно забавная рожица с гладкой шерстью, несколько отвислыми усами, маленькими раскосыми глазками и настороженно торчащими в разные стороны ушами. Кот прищурился и тут же оглянулся, – не видит ли кто, как он разглядывает свое отражение, - занятие недостойное истинного воина. Но никого не было, и Кот пошел завтракать.
 
          Дом Кота, а точнее шалаш, стоял на пригорке. Собственно, это было сооружение из связанных  травами камышей и мягкой пахучей подстилки из листьев магарского дерева. Листья этого дерева были очень толстыми и обладали способностью не вянуть почти весь сезон засухи. Правда, и таскаться за ними надо было довольно далеко. Магарские деревья росли в двух днях пути на запад, и чтобы добраться до них, необходимо было пересечь Пчелиные Заросли, а это было непросто. Кот подошел к дому, остановился, лег на брюхо и пошевелил ноздрями. Это была многолетняя привычка – всегда ожидать засады. С трех сторон пригорок окружали болота, заросшие камышами и кривыми ветками кустов чаньшея. С четвертой, за озером, до самого горизонта синела и переливалась ядовитыми шипами змеиная трава. Можно сказать, что Кот жил на краю света, и это была правда. Он сам пришел сюда, после того, как отца разодрали в клочья гиены, а после этого от горя умерла мать, только и успев научить Кота не бояться воды. Коту  нравился мир, окружавший его, и он не понимал, почему везде за этой красотой таится смерть. Он тогда бежал много дней и ночей не прячась и не разбирая дороги, пока не остановился у Родникового Озера и не сказал себе: «Всё. Вот здесь я буду жить».

          Всё было в порядке – ветер не донес чужих запахов и звуков. Кот поднялся и зашел за дом. Там, на ветках чаньшея, висели обвалянные в глине рыбы разных размеров и форм. Готовить таким образом рыбу Кота научили обезьяны из Обезьяньего Леса к северу от Родникового Озера. Рыбу надо выпотрошить, затем засунуть внутрь стебли молодого бамбука, а снаружи завернуть в пальмовые листья и обвалять в глине. После этого рыба развешивается на ветках чаньшея и парится на солнце. Через день она становится необыкновенно вкусной, ароматной и может храниться несколько месяцев. Кот вообще любил ходить в гости к обезьянам в Обезьяний Лес. Они вечно ссорились, мирились, шумели и валяли дурака. С ними было весело. Кот таскал им рыбу, а обезьяны угощали его молоком молочного дерева. В последний раз он был в Обезьяньем Лесу несколько дней назад.
-     Ага! – закричали обезьяны, - это Камышовый Кот! Вот, кто нас рассудит!
- Да, он рассудит! -  отвечали им другие обезьяны. - Камышовый Кот, иди скорей сюда!
- Что опять произошло? – спросил Кот, предвкушая очередное развлечение. – И, вообще-то, здравствуйте!
- Здорово! Привет! – понеслось со всех сторон, - Где ты пропадаешь, проклятая зеленая кошка, мы тут совсем запутались!
- Ну, ну, ну, - зачмокал Кот, - зачем же так ругаться? Я просто иду мимо. Иду себе и иду.
Кот сделал несколько шагов в сторону, искоса наблюдая реакцию обезьян.
- Нет, стой! Стой, куда ты!? – завопили те. – Чтоб тебя укусила в глаз гремучая змея! Чтоб тебя раздавил носорог! Чтоб ты издох в своих болотах!
- Ну, так я пошел, - усмехнулся Кот, - пока!
- Нет, нет, мы молчим, давайте все замолчим. Всем молчать!
И обезьяны умолкли разом все. Кот развернулся и подошел к дереву. Он сел и начал разглядывать свои лапы, потом понюхал росший рядом цветок белоуски, лег и зажмурил глаза. Он знал, что обезьян распирает от желания рассказать, что произошло. И было приятно их подразнить...  Кот снова сел, поиграл хвостом и сделал вид, что задумался. «Хватит, - сказал он себе, чувствуя, как сотни глаз следят за каждым его движением. –  Сейчас они не выдержат и, чего доброго, поколотят меня».
- Ну, так кто же мне расскажет, в чем дело?
Обезьяны молчали, теперь никто из них не хотел показать, что он невыдержаннее других.
- Я могу рассказать, – это вылез из-за ветвей Толстопузый Глухарь, пройдоха и сплетник. Он всегда знал все последние новости и, перелетая из леса в лес, рассказывал их, раздувая зоб и хлопая крыльями. За это его угощали ананасами и гусеницами.
- Я расскажу. Дело было так: вон та обезьяна, которая сидит спиной, потому что обиделась, что напрасно, так вот, эта обезьяна кое-что нашла. Что же нашла она? Ого-го! – Толстопузый Глухарь взмахнул крыльями и замер, как бы пораженный величием находки. Он выдержал драматичную паузу и опрокинулся на спину. – Она нашла осколок настоящего горного хрусталя! Нам неведомо кто и как обронил его, пролетая над этим поэтичным Обезьяньим Лесом, к которому я, кстати, всегда относился с большой симпатией, но факт остается фактом – теперь она богата. Всякий знает, что на ярмарке Большого Леса не много вещей могут соперничать в цене с осколками горного хрусталя.
- Что же такого особенного в этом осколке? – глядя в сторону, спросил Кот.
- Совершенно ничего особенного, если бы это был только осколок. Так, тьфу, пустая стекляшка. Я бы первым разбил ее о свою ненужную никому несчастную голову, - Толстопузый Глухарь опустил голову, видимо собираясь заплакать, и вдруг подпрыгнул. - Но этот осколок с Синей Горы, с Синей, а значит... – Толстопузый Глухарь поднялся и опустил крылья. - А значит, тот, кто владеет им, может видеть прошлое, настоящее и будущее. Вот так! Между тем, другая обезьяна, тоже, кстати, очень симпатичная, утверждает, что она первой нашла осколок, и просто оставила его на время, чтобы подыскать место, куда его спрятать.      
- Ну, что ж, теперь все понятно, – сказал Кот, внимательно посмотрев на Толстопузого Глухаря. - Нужно определить истинного хозяина этой вещицы. Дайте-ка ее сюда. И те, кто претендует на владение ею, пусть спустятся ко мне.
          Обе обезьяны слезли с дерева и подошли к Коту, отворачиваясь друг от друга и обиженно надувая щеки. За ними слезла Старейшина обезьяньего племени и вручила Коту голубоватый и похожий на шишку осколок горного хрусталя.
- Не хочешь ли ты, чтобы претенденты в честном бою определили владельца? – спросила Старейшина.
- Нет. Все гораздо проще. Толстопузый Глухарь, не будешь ли ты так любезен тоже подойти, чтобы быть свидетелем? Так. А теперь давайте-ка посмотрим.
          Все уставились на осколок, и через некоторое время он замерцал. Внутри него мелькали картинки, и вот все увидели полянку, падающий осколок хрусталя и подходящую к нему обезьяну.
- Это нечестно, - закричала вторая обезьяна, - вы все подстроили, вы специально ему внушили, что показывать!
Старейшина мрачно посмотрела на обезьяну и та замолчала.
- Ты действительно умен, Камышовый Кот, - сказала Старейшина.
- Не так, как хотелось бы, - ответил Кот.
- Я думаю, по справедливости, этот осколок надо отдать тебе.
- Зачем он мне? Прошлое я и так знаю, настоящее происходит само собой, а будущего я знать не хочу.
- Напрасно ты не хочешь его брать... Подумай. Нет?.. Что ж, все равно благодарю тебя.
- Да не за что, всегда рад помочь.
Старейшина подняла осколок над головой и передала его владелице. Тут все опять загалдели, а Кот пошел прочь.
- Погоди, Камышовый Кот, - это Толстопузый Глухарь запыхтел сзади.
- Я почему-то так и подумал, что ты здесь не случайно, - оглянулся Кот. - И мне понравился этот маленький спектакль. В тебе умер хороший  актер.
- Умер... Ничего он не умер. Но вот что. Я должен передать тебе слова Совета Большого Леса. Кстати, почему ты отказался от осколка? Тебе бы он был более полезен.
- Я объяснил. И, кроме того, я увидел в нем то, что не заметили обезьяны.
- И что же это?
- То, что этот осколок уронил ты. А напрасно такие вещи не роняют. Ты ведь не сказал, что это  т в о й  осколок?
- Ты наблюдателен, - глаза Толстопузого Глухаря стали злыми. - Все равно, у меня есть к тебе конфиденциальный разговор.
- Почему же ты не прилетел прямо ко мне?
- Здесь я в безопасности, а у тебя дома...  Ты ведь не подчиняешься Закону Большого Леса.
- Что толку в этом Законе, если он не защитил мою семью?
- Те, кто убил твоего отца, тоже не подчинялись Закону. И он тут не при чем. Двое из тех, кто был там, уже беседуют с предками в адской долине. Их наказала сама жизнь. Про главного...
- Что?
- Послушай, Совет Большого Леса предупреждает тебя: или ты принимаешь Закон, подчиняешься Совету, и, быть может, узнаешь кое-что про главного...
- Или что?
- Или ты будешь уничтожен.
- Вот даже как? – удивился Кот. - Чем же я вам мешаю? Я не охочусь на вашей территории.
- Мы знаем больше, чем ты думаешь. И от того, кто не подчиняется, всегда исходит опасность.
- А как же обезьяны? Они тоже на вольных хлебах.
- Они не умеют ходить по болотам и никогда не оставят Обезьяньего Леса.
- А вдруг я их научу?
- Ты... я...ты... тебя...  –  зоб Толстопузого Глухаря раздулся от ярости.
- И здесь ты вовсе не в безопасности. Обезьяны – мои друзья, - хвост Кота нервно заерзал, а из лап показались когти.
- Так что передать Совету?
- Ничего.
- Как, совсем ничего?
- Да, совсем ничего. Абсолютно ничего.
- Ну, прощай... Милые, добрые обезьянки, пока, мои красавицы! Прощайте, мои умницы! Скоро я вас навещу снова!..
Толстопузый Глухарь взмахнул крыльями, подпрыгнул и улетел. А Кот пошел домой, размышляя о произошедшем. Он решил не говорить ничего обезьянам, пока не разберется в этом сам.

          Итак, теперь он собрался позавтракать. Несколько обвалянных в глине рыбин висели на кусте чаньшея и Кот, сняв лапами одну из них, бросил ее на землю. Глина раскололась, и Кот с удовольствием принялся за трапезу.
          «Гм... - думал он, - этот Толстопузый Глухарь явно сказал не все. Зачем, на самом деле, я нужен Совету? И не случайно разговор этот произошел сейчас, перед сезоном дождей. Они догадываются, что я собираюсь их навестить. Но откуда? Будущее в осколке может увидеть только прошедший посвящение. Даже для того, чтобы увидеть прошлое и настоящее, нужны некоторые способности и сила воли... А может, кто-то из них прошел посвящение? Нет, вряд ли. Посвящение может происходить только в пещерах Синей Горы, а Большой Лес, кажется, готовится к войне с Общиной Синей Горы. Тогда откуда у них осколок? Ладно, слишком много вопросов». 
          Кот закончил завтрак и облизал лапы. С востока подул ветер, и змеиная трава зашумела в ответ. Кот повернул голову. Змеиная трава не имела к змеям никакого отношения. Она называлась так оттого, что вся топорщилась длинными острыми шипами, на концах которых поблескивали капельки смертельного яда. Каждое утро, проснувшись, Кот подходил к Озеру, садился на задние лапы и встречал восход. Это было невероятное зрелище. Солнце швыряло в змеиную траву огненные языки, и мириады губительных капель сверкали алыми брызгами. Каждый раз Кот смотрел, не мигая, не в силах оторваться от этого страшного великолепия, и только когда солнце поднималось еще выше и трава разом потухала, приняв обычный синеватый цвет, бухался в теплую воду Озера.
          «Выйти мне надо под вечер, чтобы до утра быть у Большой Реки, так что я целый день свободен. Ясно?» – сказал Кот, обращаясь неизвестно к кому и, как будто ожидая возражений. Их не последовало. «Ясно, - заключил Кот. - Вот и ладно».
          Он повернулся спиной к Родниковому Озеру, вытянулся всем телом, разминая   кости и мышцы, и через мгновенье растворился в камышах.



ГЛАВА 2.

         
          Это было любимое место Камышового Кота. Настолько любимое, что он старался бывать здесь как можно реже, чтобы не притупилась острота восприятия. Он лежал на ветках на вершине огромного игольчатого дуба и смотрел в небо. Как здесь вырос этот дуб, было неведомо. Очевидно, он начал расти еще тогда, когда вокруг не было болот. Возможно, остальные его собратья не вынесли наступления влаги, а он выстоял, и теперь его вершина медленно и широко раскачивалась от ветра, а далеко внизу со всех сторон колыхались коричнево-зеленые волны камышей.
          Когда вершина шла вперед, Коту казалось, что у него за спиной вырастают огромные крылья, и он летит над безбрежным камышиным морем. Когда она возвращалась обратно, он думал, что это встречный ветер отбрасывает его назад.
          В первый раз, обнаружив дуб и забравшись на него, Кот раскачивался так несколько дней до тех пор, пока холодный дождь и голод не заставили его, совершенно обессиленного, спуститься вниз. Тогда он простудился и едва не умер. Теперь он бывал здесь дважды в год – перед сезоном дождей, и перед сезоном засухи, хотя названия эти не имели здесь никакого смысла - они остались от прежних времен. Здесь всегда шли дожди и никогда не было засухи, все это было гораздо южнее, за Большой Рекой. Там же, где жил Камышовый Кот полгода стояли холода и полгода парила  жара.
          Кот лениво наблюдал за неспешным движением редких полупрозрачных облаков, как вдруг заметил высоко над головой маленькую темную точку. Кот пошевелил усами. Точка стремительно неслась прямо на него, постепенно увеличиваясь. Приглядевшись, Кот увидел, что движения точки довольно необычны – она дергалась из стороны в сторону  и временами, словно замирала на месте. Кот снова пошевелил усами и зажмурился. Когда он снова открыл глаза, точка увеличилась до средних размеров птицы, которая неслась вниз довольно странно – она поочередно прижимала то одно, то другое крыло, отчего летела, кувыркаясь и выписывая всевозможные пируэты. Тогда Кот в третий раз пошевелил усами. Через несколько мгновений птица захлопала крыльями, затормозила, плюхнулась на ветку рядом с Котом, но не удержалась – свалилась вниз, откуда раздался треск ломаемых веток и отчаянное невнятное бормотанье. Потом хлопанье, треск и бормотанье донеслись откуда-то совсем снизу и, наконец, темно-коричневый ворон уселся рядом с Котом, свесив с двух сторон ветки лапы и упираясь спиной в ствол дуба. В клюве ворон держал тростинку, на которой что-то копошилось. Ворон ткнул клювом в кору дуба и сунул тростинку в образовавшуюся щель, после чего шумно выдохнул, покрутил головой, откинул ее и тут же заснул, щелкая клювом и посапывая. Коту было смешно, но он знал, что будить сейчас ворона бесполезно и потому терпеливо ждал.   
          Через некоторое время ворон очнулся, зевнул и глаза его приобрели некоторую осмысленность. Несколько секунд он топорщил перья, видимо пытаясь сообразить, где, собственно, находится и, наконец, увидел Кота.
- Ага! Да это ты, Камышовый Кот! Как я рад тебя видеть!
- Я тоже рад. Здравствуй, Ворон-Т, - ответил Кот.

          Несколько лет назад, когда они только познакомились, Кот поинтересовался, что это за странное имя – «Ворон-Т»?
- Это дурацкий вопрос, - сказал Ворон-Т.
- Почему дурацкий? – удивился Кот. – Сказал бы уж глупый, хотя тоже непонятно...
- Запомни, Камышовый Кот, не бывает глупых вопросов, бывают глупые ответы, особенно, если не знаешь, что сказать. И не бывает дурацких ответов, бывают понятные не сразу, но бывают дурацкие вопросы – те, на которые есть ответ и нет ответа. То есть, попросту нет ответа.
- Как это?
- А вот спроси меня: знаю ли я дорогу в Большой Лес?
- Знаешь ли ты дорогу в Большой Лес, Ворон-Т?
- Вот это и есть самый настоящий дурацкий вопрос, болван. Потому что при любом ответе, я совру.
- Но почему?
- Следи за моей мыслью, Камышовый Кот, и ты наверняка поумнеешь. Хотя и не сразу. Если я скажу, что не знаю дороги, это будет ложь. Я знаю, как туда лететь. Но если я скажу, что знаю, это тоже будет ложь. Тысячи неожиданностей и опасностей могут ждать меня на пути. Могу ли я утверждать, что  з н а ю  дорогу в Большой Лес, если она может оказаться дорогой куда угодно или вообще на тот свет? Так и с моим именем. Правду сказать я сейчас не могу, мы еще мало знакомы. Но и врать мне не хочется. Я живу о-очень долго и никогда не врал.
- Мда-а... – протянул Кот и некоторое время помолчал. – Тогда правильнее сказать, что это был невежливый вопрос.
- Наверное.
- Тогда можно я задам глупый вопрос?
- Но ведь ты слышал – глупых вопросов не бывает?
- И все-таки.
- Ну, ладно, давай.
- Почему у тебя такое странное имя – «Ворон-Т»?
Ворон-Т пристально взглянул на Кота, глаза его сверкнули и он сказал:
- А ты начинаешь соображать значительно быстрее, чем я думал, Камышовый Кот. Я уверен, мы станем друзьями, и я этому очень рад. Обещаю, когда-нибудь я обязательно расскажу тебе эту историю.

          Сейчас взгляд Ворона-Т нетерпеливо перепрыгивал с ветки на ветку.
- А где?.. – наконец не выдержал он. Кот молча кивнул на тростинку. Ворон-Т тут же ее клюнул, и глаза его повеселели.
Тростинка была усеяна бурыми муравьями, строившими муравейники возле зарослей белого хмеля. Ворон-Т частенько любил полакомиться ими. Подойти к самим зарослям было невозможно – тут же начинала болеть и кружиться голова, и Ворон-Т просто опускал в муравейник тростинку или веточку, а потом вытаскивал ее, всю усеянную муравьями, и довольный летел прочь. По правде говоря, как только Кот заметил, что летящая к нему точка движется странно, он сразу понял – это не ястреб или кондор, - это Ворон-Т, которой уже достаточно наклевался бурых муравьев.
          Однажды он и сам попросил Ворона-Т дать ему  лизнуть бурого муравья. 
- Конечно, о чем речь? – тут же согласился Ворон-Т. – Только я должен сначала пригладить перья.
- Для чего?
- Чтобы выглядеть достойно.
- Зачем это?
- Чтобы прочитать тебе пробный вариант небольшой речи.
- Какой речи? – Кот совсем растерялся.
- Некролога, мой добрый Камышовый Кот. Того некролога, которой я должен буду прочитать над твоей могилой.
- А что, я умру?
- Гм... Скажи мне, Камышовый Кот, почему тебя зовут Камышовым?
- Потому что я живу в камышах.
- Это верно. Но это не главное.
- Потому что у меня дом из камыша.
- И это верно. Но и это не главное.
- Тогда не знаю.
- Потому что ты можешь чувствовать камышовые болота. Чувствовать, тебе никогда не надо было этому учиться. Ты знаешь, куда можно поставить лапу, а куда нет. И никто не понимает в этом больше, чем ты. А как только ты лизнешь бурого муравья, мозг твой затуманится и всё: лапы твои тебя подведут, и буль-буль-буль... Мне придется читать некролог. Дай-ка я прорепетирую... Ми-мэ-ма-мо-му-у-у... Ну! Будешь пробовать?
- Да как-то...
- Мда-а... Впрочем, ты можешь попробовать только лапку бурого муравья, ничего страшного.
- Да я что-то...
- Ага... Тебе всегда нужны ясные мозги, Камышовый Кот, запомни, это твоя природа.
- А как же ты?
- Я... Я живу так долго, что иногда мне все надоедает. Не думай об этом.

          Больше к этому вопросу они не возвращались. Ворон-Т был единственным, кто иногда  прилетал к дому Кота. Они вместе молча смотрели на восход, а потом, когда Кот выбирался из воды, Ворон-Т рассказывал ему то, что знал сам. О губительной змеиной траве, о звездах и их движении, о страшных восточных ветрах и о жителях далеких земель, о многом-многом-многом.

- Откуда ты все это знаешь? – спрашивал Кот. 
- Во-первых, я долго живу, во-вторых, я много думаю, а в-третьих... я прошел посвящение Общины Синей Горы.
- Но те, кто прошел посвящение, не могут рассказывать об этом.
- От тебя у меня нет тайн. Мне некому передать мои знания. К тому же мне бывает скучно...

- Так, - наконец произнес Ворон-Т, - значит, ты собрался в Большой Лес?
- Да, наступают холода, мне нужен корень бунго, чтобы лечить раны. Черные водяные травы с каждым днем теряют свою силу.
- Но ты не ранен.
- Кто знает, что будет завтра? И потом... я хочу узнать что-нибудь о том, кто убил моего отца. Время уходит...
- Тогда тебе нужно будет торопиться. Завтра днем подует восточный ветер...
- Да, конечно. Уже утром были первые порывы... Скоро уже надо идти - солнце перешло верхнюю точку, а я еще хотел навестить Молчаливого Бобра.
Они помолчали еще, раскачиваясь на вершине дуба и глядя на облака. Ворон-Т клюнул муравья.
-     Привет ему.
- Передам. Вот что. Скажи, Ворон-Т, Совет Большого Леса... они плохие или хорошие?
- Они не могут быть ни плохими, ни хорошими. Они защищают интересы жителей Большого Леса.
- А Община Синей Горы?
- То же самое. Поэтому я не вхожу ни в Совет, ни в Общину, хотя меня звали и туда, и туда. Я предпочитаю жить по собственным правилам. Так легче сохранить честь.
- Интересно, как это ты отказался от Закона Большого Леса и тебя не убили?
- Очень просто, - Ворон-Т усмехнулся, - Я сказал, что если приму Закон, получится ерунда –  Совет когда-нибудь поумирает, я все буду жить, придет другой Совет, примет другой Закон. Что же мне теперь не держать собственное слово и тут же принимать новый Закон?
- А если новый Совет оставит старый Закон?
- «Вот тогда и поговорим», - сказал им я.
- А ты что, будешь жить вечно?
- Нет, но долго. Сколько – не знаю. Я перестал смотреть в осколки горного хрусталя, мне не очень хочется знать будущее.
- Почему?
- Ты мой единственный друг и ученик. Если мне суждено тебя пережить, зачем мне об этом знать? Я всегда могу думать, что ты жив, даже, если тебя нет рядом и ты давно погиб.
- Ладно, - Ворон-Т бросил тростинку, и она полетела вниз, крутясь и цепляя ветки. - Сегодня у нас последний урок, - он тряхнул головой. - Я рассказал тебе все, или почти все, что знаю сам. Теперь ты должен научиться читать. И должен это сделать сам.
- Как это?
- Вот смотри, - Ворон-Т прищурил правый глаз, и от его взгляда пупырчатый лист игольчатого дуба сорвался с ветки и повис в воздухе. – Что это?
- Лист.
- Верно. Это очень просто. Пока. Теперь я на нем рисую линию, - Ворон-Т прищурился сильнее, и на листе появилась яркая белая линия. – Допустим, мы договорились, что эта линия означает лист. Теперь мы убираем лист, - Ворон-Т моргнул глазом, и лист исчез. В воздухе осталась висеть только линия. – Что это?
- Линия.
- Верно. Или?
- Или лист.
- Точно. Достаточно запомнить, что означает каждый знак, прости за каламбур, и что он обозначает, и ты легко прочитаешь написанное, нацарапанное или нарисованное. Это тоже несложно, правда требует терпения, так как многие придумывают разные знаки, как и звуки, для обозначения одних и тех же вещей. А теперь посложнее, смотри, - в воздухе опять появился лист. - Что ты видишь?
- Лист.
- Смотри внимательно и не доверяй только глазам. Ты должен увидеть линию, она на обратной стороне листа, - лист повернулся и сзади на нем действительно оказалась линия, – а потом увидеть линию, которой там нет.
- Почему нет?
- Потому что на самом деле их там никто не рисует. Они как бы там есть, - лист повернулся в воздухе, но линии на нем уже не было. - Это просто пример. Но если научишься видеть лист с обратной стороны, ты овладеешь самым сложным и великим искусством чтения. Ты должен понять, что на самом деле, это не просто обратная сторона, это  д р у г а я  сторона. Пойми это, и ты сможешь проникать в самую суть вещей, которые тебя окружают, - Ворон-Т моргнул, и лист, кружась, тихо полетел вниз.
- У меня не получается.
- Делай это упражнение и когда-нибудь получится обязательно, - Ворон-Т посмотрел на Кота. Взгляд его теперь был ясным и твердым, как будто он и не клевал бурых муравьев. - И еще. Вот тебе мое перышко, - тут Ворон-Т выдернул из-под крыла маленькое коричневое перышко. Затем из-под другого крыла вытащил маленький репейник и прицепил перышко на грудь Кота. – Это тебе на память. Увидимся ли мы еще, я не знаю. Прощай.
          С этими словами Ворон-Т взмахнул крыльями и мгновенно исчез.


      
ГЛАВА 3.               

         
          Молчаливый Бобер жил неподалеку от Обезьяньего Леса, на окраине Баобабовой Рощи. Он и в правду был не очень разговорчив, зато все время  напевал себе под нос и всегда был в хорошем расположении духа. С утра до ночи Молчаливый Бобер что-нибудь мастерил: мостики между пригорками, плотины, хитроумные механизмы и просто безделушки. Прямо за домом начиналась роща карликовых баобабов, за которой Молчаливый Бобер тщательно ухаживал и которая, собственно, и служила источником сырья для всех его поделок.
          Камышовый Кот познакомился с Молчаливым Бобром давно, еще котенком, когда только начинал обследовать местность, в которой ему предстояло жить. Это было так. В один из дней Кот, путешествуя по камышам, заблудился. Стояла жара, Кот очень хотел пить, но чистой воды нигде не было, а болотную он не пил никогда. Кот сел на задние лапы и уже готов был разрыдаться самым постыдным образом, как вдруг услышал, что кто-то поет. Пение это было, правда, довольно необычное – скорее это было нечто среднее между бульканьем и хрюканьем, но, тем не менее, кто-то явно пытался петь, и Кот сразу же пошел на голос.
          Выглянув из камышей, Кот увидел Бобра, который слегка приплясывал, видимо таким образом размышляя, потому что взгляд его не отрывался от ближайшего карликового баобаба. Кот на всякий случай прилег и затаился, наблюдая за тем, что будет дальше. А дальше произошло нечто совершенно невероятное. Очевидно, Бобру была нужна одна из веток баобаба, и он направился к ней. Кот ожидал услышать хруст разгрызаемого дерева, но вместо этого увидел, как Бобер подошел к дереву, взял с него ветку и понес обратно. Кот так удивился, что, потеряв бдительность, сделал шаг вперед, поскользнулся и с шумом свалился в ручей. Бобер, нисколько не удивившись, подмигнул Коту, промычал что-то вроде «штрум-ба-ба, кхрум-ба-ба», положил ветку, почесал лапой голову и снова начал приплясывать.
          Видя, что никто не обращает на него никакого внимания, Кот тут же принялся пить. Напившись, он вылез из ручья и стал снова наблюдать за Бобром. Тот, между тем, подошел к другой ветке, взял ее и отнес к первой. От изумления у Кота отвисла челюсть. Он побежал к дереву, надеясь увидеть, что это какие-нибудь  п р и с т ав н ы е  ветки. Но нет. Дерево было самым обычным.
- Как ты это делаешь? – спросил Кот.
Бобер подошел к дереву, снова подмигнул Коту, взял ветку и понес. Кот бросился за ним.
- Ну, пожалуйста, скажи, как ты это делаешь? – взмолился Кот.
Бобер пробурчал «трампам-па-а», поставил ветку на землю, придерживая ее лапой,  двинул другой лапой, и верхушка ветки упала вниз.
- Я все равно не понял, - сказал Кот.
Тогда Бобер проделал все медленнее. Кот увидел, как Бобер поднес лапу к ветке, и когти его вошли в дерево легко, как в песок. Срезанная верхушка свалилась на землю.
- Это какое-то земляное дерево, - растерянно произнес Кот.
Бобер хмыкнул и поставил ветку перед Котом. Кот двинул лапой и тут же вскрикнул от боли, а из глаз его брызнули слезы. Два когтя были сломаны, а третий зацепился за кору ветки и не хотел ее отпускать. Кот выдернул коготь и подул на лапу.
- Научи меня, пожалуйста, я тоже хочу так уметь.
Бобер перестал приплясывать и внимательно посмотрел на Кота. Потом пожал плечами, пошел к дому и вернулся с небольшой деревянной тумбой. Он поставил ее перед Котом, легонько ткнул ее правой передней лапой, затем левой, затем правой задней, затем левой задней. Затем жестами объяснил Коту, что когти пока не нужны, нужно бить подушечками лап и, приплясывая, ушел по своим делам.
          Кот начал тыкать лапами в тумбу. Скоро он взмок от жары и усталости, а Бобер все не возвращался. «Может, он забыл про меня, проклятый Бобер? - думал Кот. - Ходит там где-то, песни поет. Чтоб ты лопнул, чтоб ты оглох, чтоб ты ослеп!» Но Бобер не возвращался, а Коту было стыдно показаться слабаком, и он колотил и колотил тумбу, чувствуя, что сейчас свалится. Перед глазами вертелись разноцветные круги, лапы онемели. Мысли в голове плыли медленно, словно большие пучеглазые рыбы в Родниковом Озере. «Зачем я в это ввязался?» – проплыла, качая плавниками одна мысль. «Интересно, умру я сейчас или нет?» – выплыла навстречу ей другая. «Совершенно определенно, я самый глупый кот на свете», - ушла в глубину третья. Тут Кот хлопнул глазами и потерял сознание.
          В этот миг появился Бобер. Он сграбастал Кота и швырнул в ручей, поболтал его там и, поставив перед тумбой, снова ушел.
          Вечером, кое-как доплетясь домой, Кот дал себе слово никогда больше не ходить к Баобабовой Роще. Он ненавидел себя, Бобра, его тумбу, мостики и плотины. Но утром он опять был у Бобра, и все началось сначала.
          Так проходили дни и месяцы, жара сменялась холодом и обратно. Постепенно лапы Кота окрепли, и Бобер начал давать ему другие упражнения. Например, однажды он посадил Кота под баобабом и перекинул через ветку лиану. Один конец лианы он сунул в зубы Коту, а к другому прицепил всю ту же злополучную тумбу. Кот не мог ни отпустить лиану –  тяжелая тумба висела прямо над головой, ни как-либо выбраться. От напряжения у него сразу свело скулы, а довольный красотой своей конструкции Бобер, промурлыкал «буль-буль-мяу, трам-буль-буль» и ушел куда-то на целый день. В другой раз он перекинул через ветку лиану и прицепил к ней рыбу. Кот сразу повеселел. Но напрасно. Другой конец Бобер взял в лапу и сел, отвернувшись от Кота и ковыряя что-то другой лапой. Кот должен был поймать рыбу. Он тут же подпрыгнул изо всех сил, но, вроде бы не обращавший на Кота никакого внимания, Бобер дернул лапой и рыба взлетела высоко над кронами карликовых баобабов. Там она выписала крендель и опустилась к носу Кота.
          Кот пытался применить хитрость: он отворачивался от рыбы, а потом пытался схватить ее, прыгая через голову; он ложился на траву, делая вид, что засыпает от усталости, и даже храпел и чмокал, а потом внезапно вскакивал; он, как бы разглядывая травинки, пытался в то же время сбить рыбу хвостом – все было бесполезно.
          Но вот как-то он вдруг поймал рыбу, и от неожиданности тут же ее выпустил, не веря, что у него получилось. Потом он стал ловить ее чаще и чаще. Скулы у него уже не сводило, когда он, вцепившись зубами, таскал тяжелые бревна. И, наконец, от его ударов тяжелая тумба стала валиться наземь. Тогда Бобер подошел к нему, снова внимательно посмотрел прямо в глаза и повел в дом.
          В доме Бобра на стенах висели сотни трубок и трубочек, сделанных из камышей,  баобабов, кедра, пепельной вишни, морской березы и каких-то совершенно неведомых Коту растений и деревьев. Огромные дудки стояли на полу и висели, подвешенные к потолку. Тысячи коробок и коробочек разной формы и размеров заполняли собой почти все пространство дома. Это был мир Бобра, и Кот впервые в нем оказался.
          Бобер снял со стены трубку и дунул в нее. Раздался оглушительный рев, и Кот прижался к земле. Он вспомнил, что когда-то еще у дома родителей, он видел кричащего раненого буйвола. Это был именно этот звук. Бобер поднял с пола коробочку и дунул в нее. Раздался звук тихого теплого дождя, шуршащего по камышам. Другая коробочка издала шум ливня с громами. Третья заухала ночной совой.

          Так начался новый этап обучения. Сначала Бобер останавливал Кота на пороге дома, входил сам, дудел в одну из дудок или коробочек и уходил. Кот должен был из тысяч непохожих, похожих, очень похожих и почти совсем одинаковых звуков найти именно тот самый. На это уходили порой целые месяцы. Кот сходил с ума, путался, голова его трещала от воя, криков, шумов, плесков, карканья, стуков, рыков, шелестов, плачей, стонов, скрипов, клекота и гама. Но вот, постепенно, а потом все уверенней и уверенней, он начал узнавать нужные звуки. Затем неделями он просиживал в доме Бобра, пытаясь понять истоки каждого звука. Он дул и дул в разные трубки, вслушиваясь и стараясь представить, кто или что, и при каких обстоятельствах, и в каком настроении, и в каком возрасте из недр своего существа извлекает этот звук. И какой у него характер, и насколько он опасен или миролюбив. Кот выходил из дома и рассказывал об этом Бобру, а тот, не переставая мычать под нос и что-то строить, жестами и мимикой поправлял Кота.
          Последний этап оказался самым изматывающим. Кот должен был научиться понимать как звуки  п а х н у т . И наоборот. Какой звук заключен, как в не растревоженном улье, в каждом запахе. Пришлось снова проходить все звуки, но еще более глубоко. Кот путался и сбивался. В сложных случаях Бобер, кряхтя, лазил в подвал, лесенка скрипела, потому что он умудрялся приплясывать и там, и появлялся с пучком шерсти гепарда или с маслом мугузской яблони или с чем-нибудь еще в этом роде.

          Все или почти все кончается. Кончилось и это. За несколько лет, проведенных с Молчаливым Бобром, Кот сильно изменился. Из щуплого котенка-неумехи он превратился сильного, спокойного и мудрого охотника-воина. Глаза его почти всегда были полуприкрыты, потому что сначала он слушал, потом вдыхал запах и только потом смотрел. Его почти никогда нельзя было застать врасплох, и при хорошем ветре, он по шелесту крыльев  мог определить породу, возраст и характер птицы, летящей по ту сторону Обезьяньего Леса, в полудне пути от Баобабовой Рощи.

          И вот как-то из-за дома появился Бобер с небольшим тростниковым лукошком в лапах. «Ломтро-по, моронтро-па-а-а...» - ворковал он. За эти годы Кот научился по мелодиям и тембру голоса Бобра определять, что он хочет сказать. Сейчас это значило: «Приготовься, дружок, будет немножко больно, но надо потерпеть или помрешь совсем и сразу». Кот давно уже приучил себя терпеть, а потому не очень удивился.
          Бобер четыре раза ткнул лапой в землю, отчего образовались лунки, и высыпал в них содержимое лукошка. Кот заглянул в ближайшую лунку. «Личинки белой эвкалиптовой осы, - подумал он. –  Эта оса легко протыкает жалом жука-броненосца. Что, между прочим, не каждому леопарду по зубам». В этот момент Бобер подхватил Кота и всеми четырьмя лапами поставил в лунки.
          Кот дернулся от ужасной боли и по телу его прошла судорога. Словно тысячи иголок впились ему в лапы.  Он выпустил когти, словно пытаясь вцепиться в невидимого врага, и их тут же до основания обглодали личинки. Кот закинул голову, мутным взглядом упираясь в высоко парящего сокола-сапсана, чтобы хоть как-то отвлечься от мучительной боли. Бобер в этот раз не ушел, как делал это до сих пор. Он стоял рядом и молча смотрел на Кота. Кот почувствовал, что теряет сознание, но не упал, пересилил себя. Он вдруг понял, что должен направить волю в кончики лап, и сделал это. Его начало трясти, он опустил голову, но почувствовал, что ярость личинок утихает. Очевидно, организм Кота начал вырабатывать что-то противостоящее им. Кот открыл рот и начал хватать воздух, как будто кусая невидимого врага, потом дернулся еще раз и упал. Бобер тут же подхватил его и положил на траву. Он поднял распухшие кошачьи лапы и стряхнул с них мертвых личинок. Затем осторожно обернул листьями турского папоротника и сел рядом.
          Несколько дней Кот не приходил в себя. Когда же, наконец, он очнулся, то почувствовал, что боль прошла, опухоль спала, а вместо прежних когтей начинают расти другие – невероятно крепкие и острые.
          Еще через день Молчаливый Бобер подошел к Коту и знаком приказал следовать за собой. Он подвел Кота к тумбе и Кот понял, что надо делать. Он выпустил когти и коротко, без замаха, ударил по ней. Лапа легко прошла насквозь, и верхняя часть тумбы отлетела далеко в сторону. Кот был счастлив. Молчаливый Бобер подошел и встал рядом.
- Ну, вот так как-то вот... - сказал он.
От неожиданности Кот свалился на спину – это были первые слова, услышанные им от Бобра за много лет. Из глаз Кота потекли слезы.
- Почему ты помог мне? – спросил он через некоторое время.
- Ты нуждался в помощи.
- Как мне отблагодарить тебя, Молчаливый Бобер?
- Когда-нибудь научи этому кого-то еще, кто придет к тебе.
- А для тебя, что я могу сделать для тебя?
- Для меня? М-м-м...  спой.
- Что?
- Спой мне, Камышовый Кот.
Кот не пел никогда. Но делать было нечего, и он заорал истошным голосом. Довольный Бобер хлопал лапами в такт и приплясывал. Затем он начал подпевать сам. И они орали так до поздней ночи, перебивая друг друга и приводя в недоумение окрестных лягушек и водяных крыс. Потом взошла луна, и они ели вяленых гусениц, запивая их молоком молочного дерева, серебряные от лунного света.
- Теперь тебе не худо бы повстречаться с Вороном-Т, - сказал Молчаливый Бобер.
- Кто такой Ворон-Т?
- Это дурацкий вопрос, сказал бы он. Мне кажется, Ворон-Т сам тебя найдет.
Кот ушел утром, когда поднялось солнце. В этот день он ничего не делал. Лежал и смотрел на небо.
          С тех пор дважды в год он обязательно навещал Молчаливого Бобра. Он навещал его обязательно и перед тем, как надолго куда-то отправиться. Поэтому и перед походом в Большой Лес, покачавшись на игольчатом дубе и поговорив с Вороном-Т, Кот отправился в Баобабовую Рощу.



ГЛАВА 4.
               

          Молчаливый Бобер сидел, наклонив голову, у совсем еще маленьких ростков карликового баобаба. Рассмотрев ростки и поразмышляв о чем-то, он поднес ко рту небольшую дудочку и подул в нее. К удивлению Кота, она не издала никакого звука. Между тем, ростки баобаба зашевелились и медленно потянулись вверх. Бобер качал головой из стороны в сторону, выдувая неслышимую мелодию, и вместе с ним качались малыши-баобабы.
- ЗдОрово, - сказал Кот и уселся рядом, - Как ты это делаешь?
- В этой дудке трость из высушенной ветки медвежьего клена, - ответил Бобер, перестав дуть и совершенно не удивившись появлению Кота, как будто они расстались вчера. – Она колеблется так быстро, что мы не можем услышать ее звук. А карликовые баобабы слышат, и растут значительно быстрее.  Для взрослых баобабов я сделал  другую, - Бобер поднял с земли дудку, гораздо больших размеров. – Ее трость колеблется, наоборот, так медленно, что мы тоже ее не слышим. А баобабы лечатся от разных болезней.
- Да-а... – Кот покачал головой. – Я пришел проститься.
- Корень бунго?
- Не только.
- Будь осторожен в Большом Лесу. Погоди, - Бобер ушел и вернулся с еще одной дудкой.
- Это та, самая первая, с криком раненого буйвола, - Бобер сковырнул с дудки капельку оранжевой смолы и приклеил ее на кончик хвоста Кота. – На память, Камышовый Кот. Вспоминай обо мне.
- Ладно. Давно не видел, чтобы ты плясал.
- Время проходит сквозь меня, как мои лапы сквозь камень и дерево. Что-то дает, но и что-то забирает. Иначе не бывает. Впрочем, в этом лучше разбирается Ворон-Т.
- Он передал тебе поклон.
- Увидишь, передай тоже.
- Теперь не скоро.
- Тебе пора. Завтра придет восточный ветер, я слышу его.
- Когда же я научусь так слышать?
- Не спеши. Время пройдет и сквозь тебя. Ну, иди, - Молчаливый Бобер поднял дудочку, и от прекрасной неслышимой мелодии ростки карликовых баобабов встрепенулись, вытянулись и помахали Камышовому Коту маленькими зелеными листьями.


          Тяжелые облака шли низко, чуть выше камышей. Временами налетали короткие, нервные, но легкие пока еще порывы мокрого ветра. Стояла ночь. Кот бежал на юг, к Большому Лесу, легко рассекая камышовые заросли и повинуясь своему чутью. Он закрыл глаза, и лапы его сами знали, как двигаться, чтобы не провалиться в мгновенно засасывающую болотную трясину.   
          Кот не мог выбирать для своего визита другого времени. Хотя северо-восточные границы Большого Леса считались самыми безопасными и охранялись не так тщательно, как южные и юго-западные, все равно приходилось быть очень осторожным. В сезон засухи небо всегда было ясным, ночи светлыми, и пересечь Большую Реку, которая, собственно, и была границей в этих местах, незамеченным было невозможно. А в темный сезон дождей резко увеличивалось количество караулов. Только когда сезон засухи кончался и небо уже заволакивалось облаками, а караулы еще не были увеличены, можно было попытаться проникнуть в Большой Лес. 
          Официально пересекать границу могли либо принявшие Закон, о чем свидетельствовала бы выжженная печать на загривке, либо заплатившие большую пошлину караулам, либо пришедшие или прилетевшие на переговоры с Советом. Бывали, правда, хитрецы, подделывавшие печать. Но при каждом карауле неотлучно находились пятнистые скворцы, отличавшиеся феноменальной памятью. Они поименно помнили всех граждан Большого Леса, и наивные затейники бывали тут же разоблачены, а обезображенные головы их потом украшали Позорную Ель на Поляне Наказаний.
          Нелегальное пересечение границы считалось очень серьезным преступлением. Пойманному тут же вспарывали брюхо.
          Все это происходило потому, что Большой Лес был необычайно богат редкими и очень дорогими травами и кореньями. Существовали целые сообщества контрабандистов, пытавшихся тем или иным способом проникнуть на тайные поляны Большого Леса и вынести драгоценные растения.
          Камышовый Кот шел в Большой Лес только за корнем бунго и только для себя. В первый раз он отправился в это рискованное путешествие после того, как в сезон дождей на него, сонного, напала стая обезумевших от голода красношерстных степных крыс. Что загнало их в болото неизвестно, скорее всего, они просто заблудились и не смогли выбраться. Кое-как проплутав несколько месяцев, они подошли к дому Кота и тут же бросились в бой. Кот, конечно, быстро справился с ними, но все тело его было в маленьких глубоких укусах, которые тут же стали гноиться. Спасло тогда Кота только чудо, а именно, случайно залетевший сюда Ворон-Т. Он наклевался бурых муравьев, сбился с курса и шлепнулся прямо перед домом Кота.
          Кот лежал уже совершенно без чувств, а из ран струился желтый вонючий гной. Ворон-Т походил взад-вперед, покрутил клювом, икнул, а потом вдруг уперся взглядом в Кота и того прошиб электрический разряд огромной силы. Тело Кота задергалось, шерсть засверкала искрами, усы обгорели, но раны тут же затянулись и подсохли, а через какое-то время Кот пришел в себя. «Ты откуда?» – спросил он Ворона-Т. «С того света», - ответил Ворон-Т. Так они и познакомились.
          В этот раз идти было опаснее, чем раньше, потому что Совет Большого Леса готовился к войне с Общиной Синей Горы и мог выставить дополнительные караулы на границе еще до наступления сезона дождей. Кот не хотел думать об этом сейчас - решил разобраться на месте.
          Он замедлил движение. До  ушей долетел шум волн, и стало понятно, что Большая Река уже близко. Кот остановился, открыл глаза и покрутил головой. Камыш в этих местах сильно отличался от того, что рос возле его дома. Он был гораздо выше и крепче. Земля была гораздо суше, и все чаще камыш сменялся низкорослым кустарником. Кот чувствовал это по запаху и шелесту стеблей. Темнота была абсолютной и глаз, вообще-то говоря, можно было и не открывать.
          Кот осторожно пошел дальше. Воздух стал влажным, кустарник сменился густой травой и он понял, что вышел на берег Большой Реки. Сделав еще несколько шагов, он нащупал край обрыва и раздвинул траву. Внизу, с другой стороны реки по всему берегу торчали светящиеся ядовитым зеленым светом стволы стреловидной ели. Друг от друга они были на расстоянии пяти кошачьих прыжков. Каждый вечер караульные забирались на ели,  разбивали о них плоды дынного дерева и сладкий, липкий сок медленно стекал на землю. Тысячи светящихся жуков-дынников тут же облепляли деревья и таким образом, хоть и не очень ярко, но все же освещали границу.
 
          «Вода поднялась, - подумал Кот. - Даже выше по течению я могу и не донырнуть до другого берега, придется брать кувшинку, а это не очень-то хорошо». Он повернулся направо и пошел вдоль обрыва, краем глаза разглядывая зеленые блики отражений  в темной воде. «Как только река станет уже, надо сразу спускаться с обрыва или даже прыгать. Ветер дует мне в спину, и так я мало что услышу, и уж точно ничего не учую. Зато, если кто-нибудь есть на этом берегу, он может почувствовать мой запах. Надо было окунуться в болотную грязь. Но кто знал, что вода прибудет раньше времени?»
          Только он так подумал, трава внезапно кончилась. Впереди поблескивала россыпь далеких звезд.
          «Стоп, - сказал себе Кот, - какие звезды, надо мной облака. Это глаза. И в них отражаются сторожевые ели». Сильный порыв ветра вдруг  расшвырял низкие тучи, и стало светло. В лунном свете Кот увидел стаю огромных псовых гиен. От неожиданности он, прижав уши, отпрянул назад, открыл пасть и зашипел.
- Ну вот, а ты Сломанный Коготь говоришь, что мне показалось. Нет, я хорошо знаю этот запах.
- Ты лучший из воинов.
- Какая детская щенячья ошибка, Камышовый Кот, идти со стороны ветра. А? Впрочем, я всегда считал кошачью породу глупой. Даже тупой, Камышовый Кот. Но не настолько. Как я рад тебя видеть. Как когда-то я был рад видеть твоего отца. Куда же ты делся? Мы искали тебя. Мы вас любим!
Гиены услужливо  загоготали. Предводитель сел на задние лапы, хмыкнул и прилег.
- Ну, подойди, покажи свою смелость, будь достоин своего отца!
Гиены опять зашумели. Но Кот уже не слушал ни их, ни предводителя. Он молча и спокойно шел вперед. Глаза его стали узкими, но дыхание было ровным, а шаги почти не слышными.
- Смотрите-ка, оно таки идет! Оно идет! Оно может ходить! Оно хочет нас испугать, я думаю. Ой, мне страшно, меня укусят за лапку! Нет, сейчас я открою пасть, и оно само зайдет ко мне в брюхо и покусает его!
Гиены катались по земле от хохота. Они были рады нежданному представлению и веселились от души, крича и улюлюкая.
          Кот подошел к предводителю и коротко ударил левой лапой. Удар был таким быстрым и сильным, что со стороны его никто не заметил. Просто разодранная голова гиены вдруг подлетела, перевернулась в воздухе и упала в кусты. А обезглавленное тело задергалось в конвульсиях и из него хлынула кровь.
          Гиены в момент смолкли. В полнейшей тишине Кот медленно подошел к кустам, выкатил голову предводителя, перепрыгнул через нее и легко ударил задней лапой. Голова, подпрыгивая, покатилась перед онемевшими бывшими собратьями и свалилась с обрыва. Через несколько мгновений раздался негромкий плеск воды.
         Гиены пришли в себя и, зарычав, двинулись на Кота. Он, не глядя на них, поднял правую лапу и ткнул ею в лежавший перед ним небольшой булыжник. Камень развалился на куски. Кот обвел взглядом гиен, внимательно посмотрев в глаза каждой. Обезумевшие от ужаса гиены припали к земле. Кот подошел к телу предводителя и взглянул на кончик его хвоста.
- Это не он, - сказал Кот вслух, но сам себе. - У того было черное пятно. Это не он.
Кот пошел вперед, перепрыгивая через прижимавшихся к земле гиен. Сделав несколько шагов, он остановился.
- Не надо было меня трогать, - продолжил Кот, не поворачивая головы. - Это было неверное решение. А  где тот, кого я ищу?
Но гиены ничего не могли сказать. Взгляд Кота парализовал их волю и тела. Кот поднял лапой морду одной из гиен.
- Где тот?
- Э...э...то...то не.. о..он... Это его брат... ат...ат. Тот в...в...ле...ле...лесу... – гиена вдруг умолкла. От страха у нее разорвалось сердце. Отшвырнув ее прочь, Кот пошел дальше. 
          Небо снова заволокло тучами и начал накрапывать мелкий дождь. Кот спустился к реке и потрогал лапой воду. Вода была прохладной, но терпимой. «Шум наверняка насторожил караулы, - подумал он, - но дальше идти нет смысла, я не успею переправиться и отойти подальше вглубь Большого Леса». Ветер все усиливался и дул Коту в левый бок. «Молчаливый Бобер сумел бы все услышать и при таком ветре. Я так не умею», - грустно усмехнулся про себя Кот. На том берегу не было заметно никакого движения и это несколько его успокоило. Караулы могли и не вылезать из своих укрытий в такую погоду. Кот сунул в воду лапу и начал обшаривать дно. Через некоторое время он нашел то, что искал – масляный корень, и тщательно намазал им себя. Это было необходимо, чтобы шерсть в воде не намокла. Затем он осмотрелся по сторонам: ни плавучих стволов, ни спутавшихся веток не было. Тогда Кот вырвал из воды большой лист кувшинки с цветком посередине. Он проковырял сверху отверстие и продул стебель – воздух проходил свободно. Кот положил на лист два маленьких речных камешка. «Ну, что же. Ворон-Т и Молчаливый Бобер, пожелайте мне удачи», - тихо прошептал Кот. Он взял в зубы стебель кувшинки, сделал глубокий вдох и, стараясь не шуметь, нырнул в темную воду Большой Реки.   




 ГЛАВА 5.               


- Давай, жирный, вой!
- Как? Я не умею.
- Не умею. Ну, тогда кукарекай.
- Я не умею кукарекать.
- Проиграл, значит должен уметь.
- Ты сжульничал.
- Ты бестолочь, жирный, ты гниющий пень. Не умеешь играть – не играй, кора дубовая!
- Ты сжульничал.
- А если знал, что я жульничаю, зачем играл? Еще больший пень. Кукарекай!
          Кабан и Шакал играли в каштаны в караульном шалаше. Чтобы в случае дождя не затекла вода, земля в шалаше была устлана толстыми еловыми ветками. Игра заключалась в том, чтобы бросить каштан на пол и когда он подпрыгнет, поймать его пастью. Шакал всегда выигрывал, потому что когда была очередь его броска, он подменял каштан тойским орехом, абсолютно похожим внешне, но идеально круглым по форме. Предугадать траекторию его отскока было несложно. Кабан знал это, но вынужден был играть, так как начальником караула был Шакал. 
          В углу светилась ветка с жуками-дынниками. Освещать караульный шалаш было категорически запрещено. По инструкции, караульные обязаны были всю ночь находиться снаружи, следя за противоположным берегом, а в шалаше должен был сидеть пятнистый скворец, чтобы не намокли перья, если будет дождь. Заметив нарушителя, опять же по инструкции, караульные должны были его задержать до прибытия смены и тогда уже отвести на Большую Поляну. Если нарушителей много, Кабану нужно было бежать к сторожевой ели и долбить ее головой. Жуки-дынники от этого поднимались в воздух, светящееся облако тут же замечалось с центральных сторожевых елей в глубине Большого Леса ястребами-наблюдателями, и сразу же высылалась подмога. В случае сильной непогоды, когда жуки-дынники предпочитали сидеть по своим норам, за подмогой должен был лететь пятнистый скворец. Но Шакал с Кабаном сами сидели в шалаше, заставляя следить за рекой пятнистого скворца, который, нахохлившись, качался на ветке снаружи, и плевали на инструкции.
- Кукарекай, жирный, пока я не рассердился.
- Кукареку, - тоскливо заныл Кабан.
- Еще.
- Кукареку.
- Хорошо. Слышь, обляпанный, вроде какой-то шум?
- Я не обляпанный, я пятнистый, - недовольно снаружи проскрипел скворец.
- Это одно и то же. Был шум?
- Был.
- Где?
- На том берегу.
- Это гиены. Просил же их не шуметь. Слушай сюда. Я пойду их встречу и отведу на Сиреневую Поляну. После вернусь.
- Может, не надо? Вдруг застукают? – боязливо прошептал Кабан.
- Не застукают. Если все будет в порядке, каждый получит свою долю. Треть вам. Две трети мне. Ты, жирный, если заснешь, как в прошлый раз, откушу ухо. Обляпанный, следи за ним.
- Я пятнистый.
- Тем более. Все. Я пошел.
          Шакал вылез из шалаша и, озираясь, пошел к реке. У воды он сел и посмотрел на небо. Погода была удачной – начал моросить дождь, а значит, часть жуков-дынников сейчас разлетится и будет еще темнее. Шакал посмотрел на реку. К берегу что-то плыло.
- Кувшинка, - прошипел он. – Где же они, эти проклятые гиены, скоро будет светать...
          Тут он осекся. «Что-то здесь не так, - подумал Шакал, - с чего бы кувшинке плыть поперек течения? Да она, вроде, и не поперек, а наискось, значит, все в порядке... Что же не так?». Кувшинка действительно медленно приближалась к берегу так, как если бы ее сорвало ветром и медленно гнало в эту сторону, слегка сбивая с пути течением. «Ветром... Течением... Ах, вот оно что. Ветер-то уже не с севера, а с востока. Значит, ее кто-то тащит. А зачем ее тащить? Чтобы дышать. Умно. Гиены до такого не додумаются. Значит, это  кто-то другой. Да и потом, гиены знают, что я их встречу, с чего им прятаться? Ну, что же, посмотрим». Шакал лег и положил голову на лапы.
          Кот уже совсем продрог под водой. Он старался плыть не торопясь, чтобы не привлечь внимания караульных. Хотя вряд ли из шалашей кто-либо мог обратить внимание на плывущую кувшинку. Их здесь росло много со стороны обрыва и частенько срывало ветром.
          Кот почувствовал лапами дно и осторожно высунул из воды голову. С левой стороны вдоль берега все было тихо. А справа... Справа неподалеку лежал Шакал. «Что он делает здесь под утро? – подумал Кот. – В любом случае, возвращаться нельзя». Кот осторожно взял с листа кувшинки специально заготовленный для таких случаев камешек и бросил его вправо, за Шакала. Камешек булькнул в воду, а Шакал повернул голову и осторожно пошел на звук.
          «Кажется, получилось», - подумал Кот. Он знал, что Шакал, да и другие караульные очень любили лакомиться мохнатыми лягушками, водившимися в этих местах. Лягушки эти были очень боязливы, и чтобы выловить их, можно было просидеть не одну ночь напролет.
          «Так-так, - сказал себе Шакал, - этот «кто-то» не просто умен, а очень умен. Только вряд ли умнее меня. Я ему подыграю». И он уселся, замерев, у края берега, «ожидая», когда выплывет лягушка.
          Кот вышел из воды и бесшумно прыгнул на травянистую кочку, чтобы не оставлять следов. В пасти он держал второй камешек. Чтобы выиграть время, он тут же лапой швырнул и его. Теперь внимание Шакала будет удвоено. Две мохнатые лягушки сразу – такая удача! Кот внимательно следил за Шакалом, а тот привстал и, кажется, весь ушел в ожидание. Кот бесшумно перепрыгнул на другую кочку и скрылся в лесу.   
          «Придумано неплохо, очень неплохо. Кто же это может быть? – размышлял Шакал. – Кто-то из местных? Он знает, что мы ловим мохнатых лягушек по ночам. Но зачем ему тайно пересекать границу? – тут в воду шлепнулся второй камень. – Нет, это не местный. Тот бы знал, что мохнатые лягушки настолько боязливы, что вторая ни за что не полезет в воду, пока не вернется первая. А если бы первая вылезла из воды, я бы ее поймал. Кажется, самое время узнать, кто это такой смышленый». Шакал привстал и, как бы невзначай, слегка повернул голову, продолжая «следить» за лягушками. «Ах, да это Камышовый Кот, вот кто! Ну, молодец, молодец. Давно я тебя ловлю. На этот раз твое везение кончилось».
          Шакал подождал немного и, крадучись, пошел за Котом, стараясь все время быть немного правее, чтобы ветер не донес до Кота его запах. В голове  все перепуталось. Гиены не пришли. Пришел Камышовый Кот. Почему? На том берегу был какой-то шум. Гиены – враги Камышового Кота, но если была драка, победить их он не мог – одна только голова псовой гиены больше всего Кота. Значит, что-то обсуждали. И раз они его отпустили, значит... договорились!
          «И мне твердят про какую-то мораль! Камышовый Кот договорился с псовыми гиенами! – еле сдерживаясь, прошептал Шакал. – Только подлость побеждает в этом проклятом мире. Подлость, цинизм и личные интересы. Остальное – щенячьи слюни. Благородный Камышовый Кот! Вот почему он отказывается принять Закон! У него просто свой интерес».
          Кот остановился и прислушался. Остановился и Шакал. Здесь он знал каждую травинку, а Коту было непросто. Большой Лес -  не его камышовые болота. К тому же, он больше слушал то, что впереди, а не сзади. Да и ветер был не в его пользу. Кот пошел дальше. Дальше пошел и Шакал, продолжая обдумывать произошедшее. Гиены  решили действовать самостоятельно. Ничего, он с ними поквитается. Но почему они послали Камышового Кота? Это было непонятно.
          Кот опять остановился, и Шакал знал, почему. Впереди было второе кольцо караульных шалашей. Здесь Кот должен повернуть налево, в овраг, чтобы выйти к Сиреневой Поляне. Но Кот неожиданно повернул направо, на тропу, ведущую к Мерцающим Родникам.
          И тут Шакал все понял. От радости он замотал головой и вцепился зубами в собственную лапу, чтобы не завыть и не выдать себя. Все понятно! На Мерцающих Родниках жили белохвостые выдры, с которыми у Совета было много проблем. Выдры жили обособленно, практически не подчиняясь Закону, а выловить их было невозможно – при малейшей опасности они сразу уходили в глубокие подводные норы. Гиены могли договориться с Общиной Синей Горы подбить выдр на бунт, а парламентарием послать смышленого Камышового Кота. Вот оно что. Вот почему они не пошли на Сиреневую Поляну, вот почему они ничего не сообщили Шакалу. Наверняка Община обещала им щедрое вознаграждение.
          Это был заговор. Раскрывший его, то есть Шакал, сразу получал повышение по службе и награду. Теперь он вполне мог стать Начальником Боевой Стаи, а там, кто знает, может быть, и войти в Совет Большого Леса.
          Еле сдерживаясь, Шакал спрятался за упавшую сосну, пропуская Кота, и бросился к ближайшему караульному шалашу.
          Деревья расступились, и Кот подошел к Мерцающим Родникам. Они назывались так из-за богатого металлическими прожилками каменистого дна. Солнечный или лунный свет проходил сквозь воду, и она начинала мерцать. Но сейчас было темно, и Кот не мог полюбоваться красотой Родников. Он начал двигаться еще медленнее, чтобы ненароком не зацепить какой-нибудь куст и кого-нибудь не разбудить. Нащупав лапой воду, он остановился совсем. Теперь, чтобы идти дальше, надо было дождаться рассвета. Кот зарылся в густую траву и задремал, сразу почувствовав, как от усталости ноют лапы и спина.
          Через некоторое время он открыл глаза. Было утро, стоял густой туман, и на шерсти Кота серебрились капли росы. Он потянулся и сделал шаг вперед. Впереди, справа и слева журчала вода. Вся поляна была не видна из-за тумана, но Кот знал, куда идти. Он еще раз потянулся и пошел, перепрыгивая через ручьи, ручейки и ручеечки, тщательно принюхиваясь, чтобы не натолкнуться на еще спящих белохвостых выдр.
          Трава кончилась, под лапами заскользили мокрые камни. Сейчас будет большой валун,  за ним кусты можжевельника, потом снова камни. Вот под ними и надо искать живительный корень бунго.
          Внезапно Кот остановился. Он услышал впереди чье-то дыхание.
- Здорово, Камышовый Кот.
- Это ты, Шакал?
- Да, это я. Сегодня тебе не повезло.
- Мохнатая лягушка?
- Да, Камышовый Кот. Вторая никогда не полезет, если не вернулась первая. Но не только.
- Что еще?
- Раньше в это время еще дул северный, а сейчас восточный.
- Как глупо.
- Что уж теперь. Ты проиграл. Но у меня есть предложение. Ты берешь меня в долю, и я тихо вывожу тебя обратно.
- Какую долю?
- Не глупи, мы можем быть друзьями.
- Не можем.
- Почему же?
- Ты друг гиен.
- А ты нет?
- Нет.
- Понятно. Ты не оставляешь ни себе, ни мне выбора.
- Разве? Я буду сражаться.
- Какая ерунда. Ты не умнее, чем есть, Камышовый Кот. А я не глупее. И хотя со мной достаточно тех, кто может испытать твою ловкость, мы поступим по-другому. Эй! Сюда! Сюда!
          Тут же со всех сторон показались озабоченные полусонные мордочки белохвостых выдр. Чуть позже появилась Быстрая Стая – длинноногие красноухие собаки.
- Белохвостые выдры, вы хотели знать, кто разоряет ваши жилища и ворует детенышей, что бы продавать их шкурки на подстилки. Вот он, этот гнусный негодяй. Мы застали его здесь и вот свидетельство его преступлений, - Шакал швырнул из-под лап белохвостую шкурку. Выдры зашумели и ощерились.
- Ну, как, Камышовый Кот, будешь драться с ними?
- Я не могу с ними драться, они не сделали мне ничего плохого. И я им.
- Правда? Они так не думают. Тогда сдавайся, или сейчас они тебя разорвут на куски.
- Ты не воин, Шакал, давай драться с тобой.
- Тю-тю-тю... Ты не первый, кто говорит мне об этом. И чьи кости я потом обгладывал. Не испытывай мое терпение. Ты сдаешься или мы уходим. Сдаешься?
- Да.
- Вот это другое дело. Белохвостые выдры, ввиду тяжести содеянного, преступника будет судить Совет Большого Леса, и я не сомневаюсь, что наказание будет суровым.
         
          Туман рассеялся. На Большой Поляне возле Камней Совета, Кот был плотно притянут лианами к тонкому обгоревшему стволу тополя. Несколько поодаль неподвижные, как изваяния, сидели две красноухие собаки. Издалека доносился ровный тяжелый гул – это приближался восточный ветер. По земле летела сухая трава, листья и всякий лесной сор.
          Из-за камней бесшумно появился Черный Лис. Он сел перед Котом и долго в упор разглядывал его. Кот тоже не отводил глаз, наклонив влево голову и выглядывая из-за ствола.
- Не поверишь, Камышовый Кот, но я рад  встретиться с тобой, - наконец произнес Лис.
- Мне приятно доставить тебе эту радость, Черный Лис.
- Ты мог прийти сюда как гость, а пришел как вор и убийца. Так что уж извини за некоторые неудобства.
- Я не убивал белохвостых выдр.
- Правда? – Черный Лис махнул лапой собакам, и они ушли.
- Правда, Черный Лис.
- Верю. Но поверит ли тебе Совет? И знаешь, что в этом самое неприятное?
- Для кого?
- Для тебя, конечно. Не буду же я тебе рассказывать про свои неприятности.
- Почему? Я бы послушал.
- В другой раз обязательно, Камышовый Кот. Если ты останешься жив.
- Я не боюсь смерти.
- Знаю. Но самое неприятное другое. Если Совет не поверит тебе, или сделает вид, что не поверит, твое имя навсегда будет опорочено.
- Зачем ты пришел сюда?
- Странный вопрос для тайно перешедшего границу и совершившего тяжкое преступление. Безопасность Большого Леса – моя работа.
Ветер резко усилился, и Черному Лису пришлось почти кричать, чтобы Кот его услышал. Над Лесом суетливо летали ястребы, издавая высокие пронзительные звуки – сигнал тревоги.
- У нас мало времени, Камышовый Кот. Или ты безоговорочно принимаешь наше предложение, сейчас мы идем в теплую нору, и я избавляю тебя от общения с Советом, или...
- Нет.
- Что? Не слышу!
- Нет.
- Ну, что ж, встретимся на Совете. Сейчас тут начнется такое, от чего мало кто не сходил с ума. Желаю приятно провести время! – и Черный Лис исчез за камнями.
          Неожиданно стало тихо. Ястребы уже не летали. Все, что могло, попряталось в норы, ложбины и овраги. Даже караулы залезли в специально вырытые для таких случаев ямы рядом с шалашами. Кот вдруг понял, что его всегда окружали какие-либо звуки. Сейчас тишина была абсолютной, не было слышно ничего, и от этого шерсть на его теле зашевелилась.
          Кот закрыл глаза, но так было еще страшнее, и он открыл их. Ветер стих, и тяжелая тьма стала  наваливаться на Большой Лес. Потемнело очень быстро, и Кот уже не мог различить ни земли, ни деревьев, как будто он повис где-то под небесами, привязанный к своему тополю. Внезапно тополь начал дрожать. Сначала мелко. Потом крупнее и крупнее, и вот уже заходил ходуном. Кот, забыв, что он привязан, что было сил вцепился когтями в дерево. Он вдруг почувствовал, что вся земля под Большим Лесом дрожит и колышется. Низкий ватный гул пошел от нее, все нарастая и нарастая, и от этого Коту заложило уши. Стало невероятно душно, Кот тяжело задышал и замотал головой, словно пытаясь отогнать от себя эту духоту. И вдруг ужасной силы ветер до земли наклонил тонкий ствол тополя, и тысячи молний с грохотом ударили в Большую Поляну.
- А-а-а! – закричал Кот. -  А-а-а! Ворон-Т, Молчаливый Бобер, где вы!? А-а-а!
          От вспышки глаза его на некоторое время ослепли. Он зажмурил их, но все равно видел перед собой только белое пламя. Тополь швыряло из стороны в сторону, и Кот почувствовал, что кожа под лианами начинает лопаться и из нее сочится кровь. Глаза вновь обрели зрение, и он увидел вдали пылающие деревья и толстые, бьющие без разбору, рукава молний. Лес шатался, словно это были не могучие деревья, а податливая полевая трава, мимо летели ветки, пни и коряги. Красноухий пес, видимо выхваченный из ямы, отчаянно болтая лапами пролетел мимо и проткнутый веткой повис на сосне. На самой Поляне удары молний выбивали из каменистой земли снопы искр, которые высоко подпрыгивали и подхваченные ветром неслись дальше. От грохота Кот не слышал собственного голоса, и только по рези в горле понял, что охрип.

          Хлынул ливень. Он затушил деревья и от них повалил едкий дым. Кот уже ничего не чувствовал и потому не закрывал глаз.
          Дым быстро рассеялся, и Кот увидел себя летящим посреди звездного неба - искры, подлетая вверх, преломлялись в миллиардах дождевых капель и отражались в мокрой земле. 
- Я умер, - просипел Кот. – Вот и все. Я умер.
          Но ветер начал стихать. Кот равнодушно наблюдал, как его тополь опять принимает вертикальное положение, как прекращается дождь и рассеиваются облака. Мимо пробежали две красноухие собаки, что-то крича. Он их не слышал. Собаки забрались одна на другую, сняли с сосны своего несчастного собрата и куда-то потащили. Появились буйволы и начали разгребать завалы и растаскивать выкорчеванные деревья. Выглянуло солнце, и сразу стало светло и покойно. Кот закрыл глаза и тут же провалился в глубокий сон.



               
ГЛАВА 6.


          Кот открыл глаза. Яркий солнечный свет заливал Большую Поляну. Ничто не напоминало о страшном урагане, прошедшем накануне. Все было убрано. С востока дул ровный спокойный ветер. Теперь он будет дуть, то слабее, то сильнее, до сезона засухи. После урагана всегда было несколько солнечных дней, потом пойдут беспрерывные дожди.
          Кот покрутил головой и прислушался. Вдали на деревьях  несколько десятков дятлов выстукивали боевую дробь. Там собирался пернатый Летучий Легион из медноголовых коршунов и прямоклювых кондоров. Справа гудела Тяжелая Сотня – боевые бизоны, управляемые полосатыми попугаями. Слева шумели Боевая и Быстрые Стаи – шакалы и красноухие собаки. Чуть поближе лениво развалилась на земле главная ударная сила: Неукротимая Когорта – стая черноголовых леопардов.
          «Наверное, это не всё, - подумал Кот. – Ворон-Т рассказывал еще про тигров, медведей и дикобразов. Скорее всего, они в резерве».
Тут только он заметил, что лианы не держат его, а сам он, свернувшись, лежит на земле.
-     Как спалось, Камышовый Кот, как тебе наш восточный ветер?         
Кот оглянулся и увидел позади себя Черного Лиса, приветливо машущего лапой. За ним на камнях восседал Совет Большого Леса: Лиловый Грач, Белолапый Медведь и Большеглазый Ленивец.
- Ничего, - ответил Кот и встал, - было весело.
- Мы так и думали, что тебе понравится. Ты ведь до сих пор всегда успевал уйти раньше, а на камышовых болотах такого не бывает?
- Не бывает. Вот я и зашел посмотреть, развлечься.
- Ха! Да он бравый котяра, тресни моя башка! – закричал Белолапый Медведь. – Ему на тот свет впору, а он валяет дурака!
- Почему ты не пришел, когда мы тебя звали принять Закон? – низким трескучим голосом спросил Лиловый Грач.
- Шерсть жалко, она у меня такая красивая, изумрудная, с крапинками. И потом, я не живу в Большом Лесу.
- Это все равно, где ты живешь, - Лиловый Грач в упор смотрел на Кота. – Мы не всем делаем такие предложения. Черный Лис, ты осмотрел его?
- На груди перо Ворона-Т. На хвосте смола. Скорее всего, от Молчаливого Бобра.
- Вот оно что...
- Они тут ни при чем. Я пришел сам по себе, - тихо проговорил Кот. – Они ни при чем.
- Это будешь решать не ты, - Лиловый Грач переступил с ноги на ногу, - при чем они или нет.
- Молчаливый Бобер отличный вояка. Жаль, что он свихнулся на своих дудках, и не с на-ми, - Белолапый Медведь спрыгнул с камня и подошел к Коту. – Дай-ка свою лапу. Хм... Чтоб я подавился дохлой мышью, если тут не обошлось без Молчаливого Бобра. Прекрасная лапа. Слушай, Камышовый Кот, иди ко мне в Особый Отряд, что ты там прозябаешь на своих болотах? У нас настоящее дело, риск, романтика. Особый Отряд подчиняется мне и больше никому.
- Никак не пойму, зачем я вам так уж нужен? У вас столько отличных воинов, - удивился Кот.
- Вот что, - вступил в разговор Большеглазый Ленивец. Все это время глаза его были закрыты и, казалось, он спал. Голос его был тих, но от него по телу Кота побежали мурашки. – Давайте-ка сначала разберемся с нашими маленькими проблемами. Скажи, Камышовый Кот, ты убил белохвостого детеныша выдры?
- Нет. Как я должен поклясться?
- Довольно твоего честного слова. Мы знаем, что оно значит для тебя.
- Мое честное слово.
- Хорошо. Ты связан с Общиной Синей Горы?
- Нет.
- Зачем тогда ты здесь?
- Мне нужен был корень бунго. Свободно брать его, как принявший Закон, я не могу, поскольку не хочу принимать Закон. А чтобы купить его, не хватит всей рыбы моего Родникового Озера. А больше у меня ничего нет.
- Ну, что ж, кажется, ты говоришь правду, - Большеглазый Ленивец поднял лапу, и Кот увидел в ней осколок горного хрусталя. – Я не прошел посвящение и не могу видеть будущее. Но прошлое немного могу.
- Как к вам вернулся этот осколок? – изумился Кот. – Вы убили обезьяну?
- Ну, зачем? Мы его купили.
- Свой собственный осколок?
- Почему нет? Мы думали, что он попадет к тебе, а ты придешь к нам. Без нас ты не можешь попасть на Синюю Гору. Ворон-Т отказался войти в Общину, хотя прошел посвящение, и для тебя, как для его ученика, путь туда закрыт. Ты ведь действительно и его ученик?
- Да.
- Так я и думал. Далеко в прошлое я смотреть не могу. Но перо Ворона-Т подтверждает мои догадки. Ты должен был захотеть попасть на Синюю Гору, чтобы уметь видеть будущее. Не в этом ли главный смысл познания? Но ты не взял осколок, хотя Толстопузый Глухарь со Старейшиной все неплохо разыграли.
- Старейшина была подкуплена?
- Как же ты наивен. Конечно. Кто же будет просто так предлагать такие подарки? А после твоего отказа нам пришлось осколок выкупать. Ты нам недешево обходишься.
- А может, это другой осколок?
- Нет, Камышовый Кот. Это тот самый.
- Но зачем, почему я нужен вам?
- Нам нужен не ты. Нам нужно твое чутье. Ни у одной твари на свете нет такого чутья, как у тебя. Ты сам еще не понимаешь этого, ты просто перескакиваешь с кочки на кочку. Ворон-Т и Молчаливый Бобер не взяли бы в ученики кого попало.
- Да не ломайся ты, как цапля перед страусом! – закричал Белолапый Медведь. – Давай с нами, что ты в самом-то деле!? Вон у нас какое воинство!
- А если я все же откажусь.
- Пусть тебя не обольщает наш доброжелательный тон, - медленно пророкотал Лиловый Грач. - Совет Большого Леса не может оставить в живых того, кто с такими способностями не с нами. Пусть даже пока он и не против нас. Мы начинаем войну с Общиной Синей Горы. Мы сами хотим проводить посвящения и видеть будущее.
- Правду о том, зачем ты здесь, знаем только мы, и больше никто, - подхватил Большеглазый Ленивец и впервые открыл глаза, - подумай об этом. Черный Лис предупреждал тебя. Впрочем, у нас есть еще кое-что.
Большеглазый Ленивец махнул лапой, и две красноухие собаки вывели из-за камней псовую гиену.
          Кот вскочил, кровь прилила к голове, лапы напряглись, а хвост нервно заерзал. Это был тот, кто убил его отца.
          Вид гиены был жалок. Шерсть висела клочьями, лапы разъезжались, сквозь дряблую кожу проступали кости и исхудалое тело шаталось из стороны в сторону. Глаза гиены бессмысленно смотрели прямо перед собой и взгляд не выражал ничего, кроме мучительной боли и обреченности.
- Можешь взять его себе и отомстить как знаешь, мы специально не убили его раньше, - сказал Большеглазый Ленивец, и глаза его вдруг засверкали. – Ты можешь сделать это прямо сейчас. Если безоговорочно  принимаешь наши условия.
Кот с трудом сдержался и перевел дыхание.
- Я должен подумать.
- У тебя нет на это времени, - зло ответил Большеглазый Ленивец, - решай прямо сейчас.
- Долгие годы я ждал этой встречи, - прошептал Кот, - я готовился к ней, я предвкушал, как вцеплюсь зубами в горло убийцы моего отца. Я отказался знать будущее, потому что оно не вернет мне моего прошлого... Но я мечтал о встрече в честном бою.
- Справедливость должна восторжествовать так или иначе. Это записано в Законе.
- Нет. Мой отец не одобрил бы такой мести.
- Определенно, он мне нравится, выпади мои зубы, - ухмыльнулся Белолапый Медведь и хлопнул Кота по спине лапой.
- Что ж, воля твоя, - сказал Большеглазый Ленивец, кивнул головой и красноухие собаки повели гиену прочь.
- Куда его теперь?
- На Поляну Наказаний. Его преступлений хватит на десять казней. Он жил, пока мы не услышали твоего ответа.
- Я могу задать ему вопрос?
- Попробуй. Скоро ты сам туда отправишься.
Кот в два прыжка оказался перед гиеной.
- Послушай, сейчас ты умрешь...
- Как хорошо, скорей бы, - прошипела гиена.
- Посмотри на меня, я – Камышовый Кот.
Морда гиены напряглась, глаза сузились, и взгляд стал осмысленным.
- Камышовый Кот... Разве я не убил тебя?..  А может, ты дух адской долины? Я тебя не боюсь, иди отсюда!.. – гиена ощерилась желтыми кривыми зубами.
- Ты убил моего отца.
- А-а... Прими мои соболезнования. Что не убил и тебя...
- Зачем ты это сделал?
- Боюсь, ты не поймешь. Просто так.
- Как это «просто так»?
- Твои кошачьи мозги никогда не поймут этого. Тот, Кто Все Создал, не оставил мне выбора. Я рожден гиеной, и должен убивать. Родись я кем-то иным, все могло быть по-другому, - гиена тяжело задышала, ей было нелегко говорить. – Но я не жалею. Мне нравилось прекращать чью-то никчемную жизнь. Все убивают. Ты, вот, тоже...
- Я не убиваю «просто так».
- Красивые слова. Этот мир так устроен... Только я говорю правду, а вы прячетесь за лживые оправдания. Или ты питаешься травой, Камышовый Кот?
- Нет.
- Значит, ты ничем не лучше меня. А может, и хуже. Я, по крайней мере, не лгу. А вы все... все... будьте вы прокляты!
- Довольно, - сказал Лиловый Грач, и гиену увели.
«Мне нечего было ему возразить, - подумал Кот, - жаль, что я не говорил об этом с Вороном-Т».
- Вряд ли ты успеешь обдумать все это, - покосился на него Лиловый Грач и взмахнул крылом. Тут же перед его камнем опустился ястреб. – Сигнал общего построения! Сейчас будет оглашено решение Совета Большого Леса, – ястреб взмыл вверх и понесся над поляной, издавая короткие высокие звуки, -  шпион Общины Синей Горы и убийца детеныша белохвостой выдры должен быть умерщвлен на Поляне Наказаний.
- Жаль, - вздохнул Белолапый Медведь, - забавный был котяра.
Большеглазый Ленивец наклонил голову и закрыл глаза. 
          Все пришло в движение. Кот видел, как вдали поднялась Тяжелая Сотня и двинулась к Камням Совета. Полосатые попугаи без умолку трещали, направляя бизонов. Неукротимая Когорта, Боевая и Быстрая Стаи подошли слева и замерли в ожидании. Летучий Легион опустился прямо перед Котом, сложил крылья и тоже затих. Подошли и несколько белохвостых выдр, чтобы самим услышать решение Совета. Все ждали подхода Тяжелой Сотни.
«Какой позор, - подумал Кот, - так бесславно и глупо погибнуть. А белохвостые выдры? Теперь из поколения в поколение они будут рассказывать о подлом убийце – Камышовом Коте». Ему захотелось закричать на всю Поляну: «Это не я! Это все обман, я не убийца!».
          Кот посмотрел вверх. Солнце уже касалось верхушек деревьев. Начало холодать. Кот почувствовал на себе чей-то взгляд и повернул голову. Перед Боевой Стаей прохаживался Шакал. Уши его были вымазаны зеленой глиной – знак Начальника. Шакал ухмыльнулся Коту и радостно помахал лапой. «А ведь это он убил детеныша выдры, - вдруг подумал Кот, - и Совет наверняка это знает». Он прищурил глаза и послал Шакалу один из тех взглядов, которым учил его Ворон-Т. Шакал дернулся, подпрыгнул и шлепнулся на спину, скрючившись в судороге. Потом пришел в себя, вскочил и злобно зарычал. Красноухие собаки из Быстрой Стаи захохотали. Боевая Стая хранила молчание.
- Вот что, - неожиданно сказал Большеглазый Ленивец, - ты пришел сюда за корнем бунго. Так?
- Да.   
- То есть ты хотел его украсть?
- Да.
- Значит, ты виноват в любом случае. Но мы можем дать тебе последний шанс искупить вину. Ты можешь купить у нас корень бунго.
- Но у меня ничего нет, я говорил.
- Ты сделаешь то, что мы попросим – это и будет платой. Тебе не придется принимать Закон, мы просто заключим соглашение и восстановим твое доброе имя. Кроме того, мы закроем глаза на нелегальное пересечение тобой границы. Это все, чем мы можем помочь тебе. Решай быстро, Тяжелая Сотня уже на подходе.
- Что мне надо будет сделать?
- Я не могу сказать тебе этого, пока не услышу ответа. Не бойся, мы не продешевим, - усмехнулся Большеглазый Ленивец и открыл глаза.
Тяжелая Сотня неторопливо подошла к камням справа и построилась в четыре ряда, мыча и толкаясь.
- Я согласен, - сказал Кот и опустил голову.
- Вот и славно, так бы раньше, - буркнул Большеглазый Ленивец и переглянулся с Лиловым Грачом и Белолапым Медведем. – Черный Лис, начинай.
          Черный Лис легко запрыгнул на камень, сел и поднял обе передние лапы. Над Поляной повисла тишина. Кот увидел, как с дальних сосен снялась стая ястребов и полетела над краями Поляны, что-то сбрасывая на деревья. Черный Лис спрыгнул с камня и сел рядом с Котом.
- Огненный миндаль, - сказал он, предугадывая вопрос. – Растет только у нас. Его перетирают буйволы копытами на камнях, а кабаны заворачивают в листья чагайской розы. Сейчас увидишь... – Черный Лис помолчал. – Знаешь, я рад, что ты останешься жить.
          Солнце скрылось за деревьями, и на несколько мгновений Поляна погрузилась в тем-ноту. Высыпали звезды, но тут одно за другим начали вспыхивать искрящимся багровым светом посыпанные огненным миндалем деревья. От неожиданности Кот прижался к земле.
- Мы не часто пользуемся огненным миндалем. Сегодня как раз тот случай, - повернул к нему голову Черный Лис. – Не бойся, огонь не настоящий.
          Это было величественное зрелище. Поляна как будто пылала, переливаясь всеми оттенками красного цвета. В багряных отблесках деревьев молчаливое воинство походило на мрачных и неумолимых  духов земли, ожидавших приказа, чтобы ринуться в бой. Из-за камней вышли шесть буйволов и низкими тяжелыми голосами зарокотали монотонную и грозную боевую песнь. Войска ответили им дружным ревом и клекотом. Ястребы пронеслись перед ними, швыряя вниз свернутые листы чагайской розы, и Кот увидел на земле огненный глаз бизона – тайный знак духа-покровителя Большого Леса.
          Над Котом прошелестели крылья – это Лиловый Грач сделал круг над войсками и уселся на камень перед ними. Все опять умолкли. Только буйволы не прекращали пения.
- Великие воины, - заскрипел Лиловый Грач, - для меня большая честь приветствовать вас. От имени Совета Большого Леса выражаю вам свое восхищение!
Опять поднялся страшный шум. Черный Лис сделал несколько шагов вперед и поднял лапу. Войска замолчали.
- Сначала скажу я. Потом скажет Большеглазый Ленивец. Потом – Белолапый Медведь. Но прежде склоним головы в знак уважения к нашему покровителю и защитнику –  Духу Большого Бизона.
Лиловый Грач подлетел к огненному глазу, тряхнул крыльями – с них посыпалась серебристо-розовая пыльца, и вернулся обратно. Пыльца опустилась на огненный глаз, и из него поднялось дрожащее светящееся облако, превратившееся в прозрачного алого бизона. Все склонили головы, а буйволы перестали петь. Облако-бизон медленно поднялось высоко над Поляной и рассыпалось тысячью искрами.
- Благодарим тебя, Дух Большого Бизона, за то, что ты благоволишь к нам и защищаешь наш Лес, - почти нараспев прокричал Лиловый Грач и все подняли головы. – Теперь вот что, - уже своим обычным голосом продолжал Лиловый Грач. - Произошло страшное преступление. Убит детеныш белохвостой выдры, и мы знаем, что за этим убийством опять стоит Община Синей Горы, - войско загудело. – Шпион Общины, вожак банды псовых гиен, пойманный две полных луны назад, бежал из-под стражи, и чтобы посеять смуту и поссорить нас с белохвостыми выдрами, убил детеныша одной из них. Стараясь запутать нас и замести следы, всю вину он попытался переложить на пришедшего к нам с важным донесением, присутствующего здесь Камышового Кота! – войско загудело сильнее. – Но Совет Большого Леса невозможно запутать. Преступник пойман, разоблачен и сейчас каждый может увидеть его мерзкую голову на Поляне Наказаний. Белохвостые выдры, можете забрать ее себе. А Община Синей Горы еще ответит за свои злодеяния! – Лиловый Грач перевел дух.
Кот взглянул на Шакала. Тот исподлобья смотрел на Кота. В глазах его было бешенство.
–    Теперь послушайте Большеглазого Ленивца, - закончил свою речь Лиловый Грач и войско снова умолкло.
- Братья, великие воины и жители Большого Леса, - заговорил Большеглазый Ленивец. Голос его был тих, но долетал до самых окраин Большой Поляны и проникал в самое нутро каждого слушающего, - если и были какие-то сомнения, то теперь их нет. Это была последняя капля. Они воруют наши растения, они убивают наших детенышей, они хотят перессорить нас между собой, они хотят отобрать у нас наш Большой Лес, а нас сделать своей прислугой. Что мы ответим им?
- Смерть! Смерть! – понеслось со всех сторон.
- Мы тоже так думаем. С сегодняшнего дня, а точнее, ночи, Совет Большого Леса объявляет войну Общине Синей Горы. Теперь пусть скажет Белолапый Медведь.
- Хм... гм... кхе-кхе... – прокашлялся Белолапый Медведь и вышел вперед. – Я тут долго не буду про веточки-листочки и звездочки-ручеечки. Выступаем немедленно. Передовые отряды уже ушли, чтобы упредить возможный ответный удар. Боевая и Быстрая Стаи идут в обход по южной дороге. Тяжелая Сотня и Неукротимая Когорта идут по юго-западной дороге, прямо на Синюю Гору. Летучий Легион отправляется завтра, чтобы не выдать нас раньше времени. Идем ночью. Днем прячемся. Первая стоянка у Осиновых Водопадов. Идти скрытно, в мелкие стычки не ввязываться, местных жителей не обижать, гнезд и нор не грабить. Пойманному самолично выпущу кишки. Мы должны освободить Синюю Гору от Общины, а не настроить против себя жителей. Пока все. Остальное по ходу дела. Секретность в первую очередь. Вопросы?
- Надо ли идти прямо на Синюю Гору? – выступил вперед Начальник Неукротимой Когорты черноголовых леопардов. – Перед Горой каменные ловушки. Мы не сможем преодолеть их. Может, обойти справа?
- Потеряем время. А насчет ловушек... Есть у нас кое-кто, умеющий их находить, - Белолапый Медведь оглянулся и незаметно подмигнул Коту. – Всё, двинулись, и с этой минуты ни звука. Особо касается Тяжелой Сотни, смотрите у меня! Ну, пошли-и!
          Через некоторое время Большая Поляна опустела. Лиловый Грач, Большеглазый Ленивец и Белолапый Медведь что-то тихо обсуждали между собой, и, казалось, совсем забыли про Кота.
- Это нечестная война, - сказал Кот.
- От кого я это слышу? – изумился Черный Лис. – От того, кто еще вчера хотел взять не принадлежащее ему. То есть, попросту говоря, от вора. А война... Если сегодня не нападем мы, завтра нападут они. И потом, какое тебе до этого дело? Мы выполнили свои обещания. Теперь дело за тобой. Ты дал слово. Или я что-то не так услышал?
- Нет. Все так.
- Да... Ну, ладно. Я должен идти. Безопасность Леса и всё такое... Прощай, надеюсь, когда-нибудь встретимся и потолкуем, - и Черный Лис исчез.
- Камышовый Кот, подойди ко мне, - Кот обернулся и увидел, что Белолапый Медведь и Лиловый Грач ушли, а на камне остался сидеть только Большеглазый Ленивец.
Огненный миндаль на соснах и елях почти догорел, и тьма опять навалилась на Большую Поляну. На небе снова стали видны звезды, и свет их дрожал, проходя сквозь ровный и неумолимый восточный ветер. Кот подошел к Большеглазому Ленивцу. Глаза того были закрыты.
- Ты, наверное, очень голоден? – спросил Большеглазый Ленивец. – Сейчас тебя отведут и накормят. Рыбой, приготовленной как ты любишь...
Он замолчал, видимо размышляя о чем-то важном. Молчал и Кот. Шло время, сосны и ели догорели совсем, и теперь только огромное звездное озеро сверкало и переливалось над их головами.

          Кот тоже задумался. Он думал о своих глупых детских ошибках, из-за которых попал во всю эту историю – доведется ли увидеть когда-нибудь свой дом-шалаш? О том, что жизнь изменится и, скорее всего, навсегда. Об убийце отца – псовой гиене, которой он вдруг не нашел, что ответить. О Летучем Легионе, Тяжелой Сотне и огненном глазе Большого Бизона...  «Время начинает новый отсчет. Это ясно, как то, что тополиный пух легче грецкого ореха. Я думал, что, подброшенный вверх, вернусь обратно. А ветер подхватил меня и неведомо где я опущусь на землю».

- Вот что, - заговорил вдруг Большеглазый Ленивец и открыл глаза. Смотрел он куда-то мимо Кота, - кое-что ты видел и кое-что слышал. Это ни имеет никакого значения, потому что это не главное. Если бы все дело было в каменных ловушках, мы бы обошлись как-нибудь и без тебя. Есть Особый Отряд... Слышал ли ты когда-нибудь про Птицу Г'Aнг?
- Нет.
- И Ворон-Т ничего не рассказывал тебе?
- Нет.
- Я никогда не видел Птицу Г'Анг. И никто не видел. Но я знаю, что она существует. Она живет там, где встает солнце и рождается восточный ветер. Она огромна, чудовищно огромна и летает со страшной скоростью. На лапах ее когти – на одном растет сотня других, на каждом из этой сотни еще по столько же, и так до бесконечности. Все они остры и крепки, как зубы танского хорька, выгрызающего себе норы в Гасских Камнях, самых прочных на свете. Она умеет думать сразу в трех временах – настоящем, прошлом и будущем. Она может издавать свист такой силы, что всё живое в округе падает в ужасе на землю и жалеет, что родилось на свет... Больше я про нее ничего не знаю. Кроме одного. На ее клюве растет рог. Рог Птицы Г'Анг. Любые травы ничто по сравнению с ним. Он лечит от всех возможных болезней, он мгновенно заживляет любые раны, он возвращает молодость... – Большеглазый Ленивец замолчал, повернул голову и в упор посмотрел на Кота своими черными, как болотная грязь глазами. Кота прошиб озноб. Он увидел в глазах Ленивца бездну, влекущую, как влечет пропасть.  – Рог Птицы Г'Aнг, а вот это и есть самое главное, дает бессмертие. Об этом не знает никто в Большом Лесу, кроме Совета.
          В глазах Ленивца сверкнули огоньки и тут же погасли. Он снова закрыл глаза.
- Вы хотите, чтобы я принес вам этот рог? Но зачем тебе бессмертие, Большеглазый Ленивец?
- Не уверен, что оно мне необходимо. Но я хочу иметь возможность его получить. Впрочем, тебя это не касается. Не знаю, сумеешь ли ты вернуться обратно, а потому мы платим вперед – вот твой корень бунго, - Большеглазый Ленивец надел на шею Коту сплетенную лозу с нацепленным на нее маленьким кривым корешком.
- Зачем он мне, если рог Птицы Г'Aнг обладает такой силой?
- Он тебе пригодится, чтобы добраться туда, а не обратно. Если у тебя получится. Хотя... никто еще не возвращался. Кроме одного... Безухого Тигра. Я нашел короткую запись об этом на Дереве Памяти. Тигр был лучшим из воинов, а уши потерял, когда на Большой Лес напали пустынные пантеры – кровожадные и беспощадные. Тогда лучший его друг, Стремительный Гепард получил смертельное ранение, и Тигр поклялся добыть целительный рог Птицы Г'Aнг. Как он его добыл, я не знаю, потому что он вернулся, оставил рог и исчез навсегда. Это было давно.
- И что, Стремительный Гепард стал бессмертным?
- Видимо, да. Он живет уже три своих жизни. Правда, не в Большом Лесу. Стремительный Гепард ушел на Гасские Камни, к танским хорькам. Живет  в пещере, один, и ни с кем не общается. Ну, что, ты идешь?
- Я дал слово.
- Я так и думал. Выйдешь на рассвете. Пойдешь не по дороге, но на юго-запад, к Синей Горе. Они что-то тоже знают про Птицу Г'Aнг. Узнай – что. Каждая крупица сведений может спасти тебе жизнь. Постарайся быть там раньше Тяжелой Сотни и Неукротимой Когорты, иначе сам понимаешь... На каменных ловушках оставишь знаки, чтобы поняли только мы. Сейчас не знаю, какие. Придумаешь на месте. Потом – навстречу восточному ветру. Всё. Желаю тебе удачи, храбрый и честный Камышовый Кот. Если ты вернешься, мы объявим тебя героем на все времена. Про тебя будут рассказывать птенцам и детенышам, о тебе будут слагать легенды. А сейчас – ужинать и спать, до рассвета совсем немного времени. Утром Барсук из Особого Отряда расскажет тебе о лесах, реках, оврагах и прочем на пути к Синей Горе.


               
         
ГЛАВА 7.


          В середине следующего дня Кот сидел на вершине большого каменного валуна и с любопытством наблюдал за веселыми серо-бурыми зверьками – танскими хорьками. Утром он внимательно выслушал наставления Барсука, но решил идти не прямо на Синюю Гору, а на запад, через Гасские Камни к Бирюзовой Долине. Во-первых, была надежда попробовать что-то узнать от Стремительного Гепарда, жившего среди Гасских Камней. А во-вторых, в рассказе Барсука он обратил внимание на одну необычную деталь. Если все реки в округе текли от Синей и других гор рядом с ней,  то за Бирюзовой Долиной была одна маленькая речушка-ручеек, называемая Крысиный Хвост, которая, наоборот, текла от Железной Скалы к Синей Горе. Если бы удалось как-то проплыть по ней, можно было сэкономить немного времени.

          Не самое радужное настроение Кота улучшилось сразу, как только еще за валуном он услышал веселый писк, гогот и хохот. Хорьки толкались, прыгали друг через друга, кувыркались и, в общем, всячески дурачились. Приглядевшись, Кот заметил, что толкотня эта имела некоторый смысл, – хорьки гоняли по каменной неровной площадке довольно крупный апельсин. Причем, гоняли они его хвостами, а лапами и головами всячески друг другу мешали. Наконец одному из них удалось запихать апельсин в норку. Все сразу разбежались и спрятались за камнями, а из норки показалась заспанная мордочка.
- Я хочу спа-а-а-ать, спа-а-а-ать! – заверещала мордочка. – Я сейчас кому-то хвост откушу!
- Вылезай, соня! – закричали ей из-за камней. –  Всю жизнь проспишь, тебя мотыльки поедят, лысой будешь!
- А она уже и так лысая! Потому и не вылезает!
- Она не только лысая. Она толстая, глупая, ленивая!
- Я лысая?
- Ты, ты!
- Я толстая?
- Еще какая!
- Я ленивая?
- Самая ленивая на свете!
- Ну, всё. Терпению моему наступает предел. Сейчас будет что-то страшное и ужасное, - мордочка открыла пасть, показывая ряд ровных острых зубов, но вдруг зевнула, бухнулась и захрапела.
Хорьки тут же куда-то умчались, и вернулись с пустой тыквой, наполненной темной густой жидкостью. Они осторожно поставили тыкву рядом с норкой и сели вокруг.
- Пушистая Шейка, -  начал один елейным голосом, - спи, дорогая. Тебе приснится удивительный сон. Словно ты рыба. Большая такая, разноцветная. Ты плывешь по кофейной реке. Плывешь себе и плывешь... – тут хорьки наклонили тыкву, и сладкий сок кофейной лианы медленно потек в норку, - тебе вкусно и хорошо. Никто тебе не мешает, а наоборот, все помогают. Ай, как вкусно!
Мордочка начала причмокивать и пить кофейный сок.
- Пузо твое наполняется кофейной водой реки, и вот ты уже сама вся кофейная-кофейная-прекофейная! Ты река, Пушистая Шейка, ты кофейная река, тебе надо течь. Надо течь, Пушистая Шейка!
В норке началось шевеление, за чмокающей мордочкой показались гребущие лапки, и вот уже все тельце хорька, вовсе не толстое и не лысое, извиваясь, вылезло на каменную площадку. Остальные хорьки, с трудом сдерживая смех, начали медленно отступать, таща с собою тыкву и поливая кофейную дорожку.
- Молодец, Пушистая Шейка, ты лучшая в мире река. Приготовься, сейчас ты вольешься в океан!
Пушистая Шейка, гребя лапами, доползла до края площадки и свалилась куда-то за него. Послышался плеск воды и истошный вопль. Хорьки бросились врассыпную. На площадку, фыркая, вылезла Пушистая Шейка. С ее шерсти потоками текла вода, усы вращались в разные стороны, а глаза метали молнии.
- Ну, всё. Прощайтесь с вашими ничтожными жизнями, мерзавцы! – заверещала она. Ответом ей был громкий хохот.
- Ах, так!? Месть моя будет беспредельной! Смеяться и гоготать буду я! – с этими словами она наклонила голову и побежала вперед, выгрызая в камне ровную неглубокую траншею.
Кот чуть не упал. «Вот это да! – подумал он, - Видел бы это Молчаливый Бобер. Какая скорость! Интересно, из чего у нее зубы?».
- Пушистая Шейка, опомнись, держи себя в лапах! – закричали хорьки. – Ты можешь закатить апельсин кому-нибудь другому, и мы вместе подшутим над ним!
- Поздно, подлые негодяи, расплата неминуема! – на мгновенье остановившись, грозно пробурчал зверек.
Пробуравив площадку, Пушистая Шейка принялась за норки своих соплеменников, подряд круша их на своем пути. Наконец она добралась до вершины валуна, где сидел открывший от изумления пасть, Кот.
- Прочь с дороги! – прокричала Пушистая Шейка. Кот отпрянул в сторону и кубарем скатился вниз, на площадку. Тут опомнилась и остановилась Пушистая Шейка.
- Это еще что такое? – запищала она.
          Кота окружили хорьки. Они вовсе не испугались, а, кажется, напротив, даже были рады неожиданной встрече.
- Позвольте представиться, я... – начал было Кот.
- Погоди, погоди, погоди, - остановили его хорьки, мы сами угадаем, - ты карликовый леопард. Или земляной лев.
- Это почему? – удивился Кот.
- Потому что мы не видели ни того, ни другого. Ну, как, угадали?
- Я очень извиняюсь... не совсем.
- Что значит, «не совсем»? Кто же ты?
- Я – кот.
- Кто, кто? – переспросили хорьки и попадали, корчась от хохота.
- А что, собственно, вас удивляет? – обиженно протянул Кот.
- Вот котов, как раз, мы видели предостаточно. Черных, белых, рыжих, даже пятнистых... Но не зеленых. Они не бывают зеленого цвета. Ха-ха-ха!
- Я – Камышовый Кот. И не зеленый, а изумрудный.
- Камышовый... Изумрудный! Ха-ха-ха! А что такое камыши?
- Ну, это такая трава... Высокая, с коричневыми шишками.
- Трава с шишками! Ха-ха-ха! Так не бывает.
- Тогда я приглашаю вас всех  к себе в гости, если не верите.
- Да нет, мы, конечно верим... Но сам понимаешь... Трава с шишками...
- Я, пожалуй, пойду. У меня и так времени мало.
- Да, ладно, не обижайся. Мы просто никогда не видели зелен... э-э... изумрудных котов и травы с шишками.
- Я тоже не видал таких зубов, но, между прочим, не давлюсь от смеха, как некоторые.
- Извини, пожалуйста. Мы рады приветствовать тебя у нас, Камышовый Кот, не хочешь ли чего-нибудь перекусить? Мы радуемся последним солнечным дням перед сезоном дождей, порадуйся и ты с нами.
- Спасибо. Но я очень тороплюсь.
- Ладно. Чем мы можем помочь тебе? Например... – но тут говоривший это, вдруг осекся и замолчал. На площадку вылезли два хорька. Они тащили третьего, не подававшего никаких признаков жизни.
- Что случилось? Что произошло? – закричали все остальные, моментально забыв про Кота.
- Когда была... гроза и ураган, - шатаясь от усталости, начал один из пришедших, - мы ло... ловили травяных червей в Бирюзовой Долине. Они... только в грозу вы... вылезают. И когда молнии... мы под камни... а Куцый Хвостик полез и... вот... молния... 
Хорьки грустно качали головами и вздыхали. От веселья не осталось и следа.
- Дайте-ка я посмотрю, - вылез из норки еще один зверек. Он пробрался между сидящими, и ткнул мордочку в тельце незадачливого охотника.
- Дышит, еще дышит, - заключил он, - но силы жизни его на исходе. Он умирает...
Повисла тягостная пауза. Маленькие зверьки всхлипывали и прижимались друг к другу.
- Можно, я попробую, - негромко спросил Кот. Никто ему не ответил. Тогда он пробрался к лежащему, положил ему лапу на грудь, закрыл глаза, и весь ушел в себя. «Сердце бьется, - отметил про себя Кот, - но все реже и реже. Даже не бьется, подергивается... Все остальное, кажется, в порядке, не отказало, кости целы, шерсть... – он принюхался, - не обуглена. Значит, молния только пережгла каналы Живительной Силы, и связь между органами нарушилась. Всё работает, как может, и само по себе. Ну, что ж, думать тут нечего».

          Он открыл глаза, не раздумывая снял с шеи лозу, надкусил корешок и из него вытекла масляная желтая капля. Кот осторожно намазал соком бунго ноздри хорька, потом раздвинув шерсть на животе, когтем проткнул кожу в нескольких местах, и капнул соком на выступившие капельки крови. Кровь зашипела и забулькала, как вода в горячих источниках, и тут же запеклась. Кот почувствовал на себе чей-то взгляд и оглянулся. Хорьки, онемев, следили за его движениями. Кот перевернул хорька на живот, когтями сделал два продольных надреза вдоль всего позвоночника, залил в них сок, тут же вспенившийся, и отшвырнул бесполезный теперь уже и так дорого обошедшийся ему, корень бунго. Тут он опять почувствовал на себе взгляд, но оборачиваться не стал - взял лапами голову хорька, насупился, и еле слышно завыл, стараясь вложить в звук всю свою силу. Начал он с самых низких хриплых и сумрачных нот, их вибрация должна была воздействовать на кости и мышцы хорька, потом потихоньку голос его стал подниматься вверх, пробуждая и заставляя работать внутренние органы, сосуды и прочие хорьковские принадлежности. Добравшись до самых верхов, когда голос почти перешел в визг, Кот замолчал. Он отпустил хорька и отошел к краю площадки.
          Глазам его открылся огромный каньон, в низу которого начиналась Бирюзовая Долина. От площадки, на которой сидел Кот, к Долине спускались уступами другие каменные площадки, также изрытые танскими хорьками. Кот вспомнил слова Ленивца о прочности Гасских Камней и попробовал когтем проткнуть место под собой. Камень не поддался. «Да, хороши же у них зубы, - подумал Кот. – А интересно, куда свалилась эта... как ее... Пушистая Шейка?». Он заглянул вниз за край площадки и увидел выгрызенный  в скале и наполненный до краев, водоем. «Молодцы хорьки, - улыбнулся про себя Кот, - а вот мне без корня бунго теперь будет не сладко».   
          Он услышал за спиной радостные дружные возгласы, и понял, что Куцый Хвостик пришел в себя. «Надо идти, - решил Кот, - хорошо бы до вечера успеть добраться до Крысиного Хвоста. Нет времени искать Стремительного Гепарда».
- Спасибо тебе, Камышовый Кот, ты великий целитель, - Кот обернулся и увидел хорьков, тесной кучкой подошедших к нему.
- Великий целитель – Молчаливый Бобер. Я лишь скромный его ученик, - ответил Кот.
- Мы всегда будем благодарны тебе. Ведь ты даже не был знаком с нами...
- Мне пора, привет Пушистой Шейке.
- Подожди, один наш друг хочет поговорить с тобой.
Кот посмотрел в сторону и увидел сидящего за камнем гепарда. Грудь его пересекал длинный кривой шрам. «Это Стремительный Гепард, - подумал Кот. – Вот, чей взгляд я чувствовал». Он подошел к Гепарду.
- Спасибо за моих друзей, Камышовый Кот, - высоким гортанным голосом сказал Гепард.
- Не за что, Стремительный Гепард.
- Да нет, есть за что. Ты отдал корень бунго. А я знаю, как дорого он стоит. Надо же, ты меня знаешь... Чем тебе пришлось заплатить за корень бунго?
- Я должен принести рог Птицы Г'Aнг.
- Вот как... Ты только что потратил корень бунго. Значит, получается, ты идешь ни за что?
- Я дал слово.
- Понятно... Не часто встретишь такое благородство. Могу ли я чем-нибудь помочь тебе?
- Расскажи про Безухого Тигра. Как он добрался туда?
- Безухий Тигр ничего об этом не рассказывал. Но вот что... Он оставил мне кусок букового дерева с какими-то знаками и сказал: «Покажи это тому, кто пойдет за мной. Но только если он смел, добр и благороден». Думаю, это как раз про тебя.
Стремительный Гепард поднял лапу, и под ней оказалась плоская и тонкая, как лист дерева, кора. Кот подошел ближе и уставился на нее. На пластине были нацарапаны три знака-символа. Первый напоминал собой елку, с опущенными вниз ветвями. Второй – тоже елку, но перевернутую, без ветвей и с перпендикулярной перемычкой посередине. Третий был - не до конца нарисованным кругом – слева в окружности был проем. «Надо увидеть эту кору с другой стороны, как учил Ворон-Т, - подумал Кот, - и я пойму суть». Он попытался представить другую сторону коры, но от этого понятнее не стало.
- Я ничего не понимаю, - сокрушенно признался Кот.
- Ничем больше не могу помочь тебе, - ответил Гепард. – Я не знаю, что это такое. Я выполнил просьбу Безухого Тигра. Дальше ты должен думать сам. Наверное, это какой-то ключ или пароль. Запомни эти знаки и думай про них. И вот еще что. Безухий Тигр сказал: «Надо идти на черного паука в песках». Это всё.
- Хорошо, спасибо, Стремительный Гепард. Я пойду...
- Прощай, желаю удачи.
Кот помахал лапой хорькам и начал спускаться по уступам-площадкам вниз, к Бирюзовой Долине.
          День потихоньку начал клониться к вечеру, когда Кот вошел в густую и высокую траву Бирюзовой Долины. Он спешил, почти бежал, стараясь до заката успеть к Крысиному Хвосту. Время от времени Кот подпрыгивал и смотрел на красновато-желтый шар, висящий над горизонтом, чтобы не сбиться с пути. Тысячи разноцветных  неведомых растений окружали Кота. Но во всем этом многоцветном великолепии преобладали огромные голубые цветы танского суходола, из-за которых долина и получила свое название. Трещали кузнечики и жуки-мокрохвосты, жужжали розовые стрекозы и серебряные облепиховые мухи, короткокрылые синеперые птицы-тыльники взлетали тут и там, распушивая хвосты и неся в красных изогнутых клювах жирных зеленых гусениц.
          «Как красиво, - думал Кот, - и вместо того, чтобы любоваться всем этим, я должен бежать неведомо куда, помогать кому-то в какой-то непонятной войне, добывать рог бессмертия... Такое впечатление, что время здесь движется не вперед, вместе со мной, а по кругу. А я выпрыгиваю из него, и двигаюсь сам по себе. Надо было спросить у Гепарда, как он, бессмертный, представляет себе время. Наверное, как дождь, капли которого летят мимо, не задевая его шкуру, и разбиваются о каменные валуны».

          Впереди послышался шум воды и Кот остановился. Он попытался, насколько это было возможно при ветре, дующем в спину, прислушаться. Кажется, ничего подозрительного. Кот сделал несколько шагов и присел от изумления. «Вот это да!» – только и смог вымолвить он.
          Перед ним была речушка-ручеек, как сказал о ней Барсук, Крысиный Хвост. В ширину она действительно оказалась совсем не широкой. Если хорошо разогнаться, то, пожалуй, можно и перепрыгнуть. Но вода в ней не текла, и даже не неслась. Она с шумом летела, ударяясь о камни и разбрасывая брызги. Нечего было и думать проплыть по ней, если, конечно, не ставить перед собой специальную задачу, расшибить голову и переломать кости на первом же повороте.
          Мысли у Кота были невеселые. Тяжелая Сотня должна сделать одну остановку. То есть у Синей Горы она будет уже завтра к полудню. Как не спеши, к этому времени Кот туда не успеет. В лучшем случае, он будет там завтра к вечеру. Это, если ничего не приключится по дороге...
- Ну, и чего ты тут расселся? – послышался недовольный голос.
Кот повернул голову и увидел рядом с собой бобра, которого не услышал из-за шума воды.
- Проваливай, говорю, отсюда. Мост еще не готов. Вернее, уже не готов. Вернее, уже «готов». Я его почти доделал, но не успел закрепить. А тут, нате вам, ураган. Теперь все сначала... Давай, проваливай, у меня паршивое настроение!
- Погоди, Рыжее Ухо, - из травы показалась голова другого бобра, - не тот ли это, кто оживил танского хорька? Мне тыльники рассказывали. Он великий целитель Камышовый Кот.
- Тот, не тот, пусть проваливает! – Рыжее Ухо помолчал. – А что, правда оживил?
- Я только немного помог ему восстановить силы, - ответил Кот.
- Вот видишь, Рыжее Ухо!
- Погоди, Быстрая Лапа... Надо же. И где ж такому учат?
- Меня научил Молчаливый Бобер.
- Молчаливый Бобер? Ты знаешь Молчаливого Бобра?
- Конечно, он мой друг и учитель. Вот на хвосте смола от его дудки. На память.
Рыжее Ухо и Быстрая Лапа тут же схватили хвост Кота и принялись его разглядывать.
- Действительно, это от его дудки... – Рыжее Ухо бросил хвост, обнял Кота и начал его трясти. – Ах, ты мой дорогой, ах, ты мой замечательный! Что же ты сразу не сказал? Эй, бобры, скорее все сюда! У нас друг Молчаливого Бобра!
Со всех сторон показались бобры. Они немедленно навалили перед Котом кучу печеных на камнях устриц, и пока он ел, сидели вокруг и слушали. А Кот, отправляя в рот одну устрицу за другой, рассказывал о том, как живет Молчаливый Бобер, какой у него дом, как он выращивает свои карликовые баобабы и строит всякие механизмы, о его дудках и песнях, и прочем, прочем, прочем. Бобры, замерев, издавали возгласы изумления и восхищения своим мудрым и великим собратом.
- Ну-с, дружище, Камышовый Кот, - ласковым голосом сказал Рыжее Ухо, когда Кот покончил с устрицами и рассказом, - куда ты направляешься?
- Мне нужно к Синей Горе, Рыжее Ухо.
- Так, так... Это не очень просто, но кое-что у нас имеется.
Рыжее Ухо ушел, и через некоторое время бобры вытащили на берег короткое толстое бревно, с густо торчащими во все стороны еловыми ветками. Быстрая Лапа потянул за одну из веток, она отскочила вместе с частью бревна, и Кот увидел, что оно внутри полое и выложено мхом.
- Мы пользуемся такими штуками, когда надо быстро добраться до Синей Горы, - с гордостью произнес Рыжее Ухо, – давай, Камышовый Кот, забирайся.
Кот быстро залез внутрь бревна и помахал на прощанье лапой.
- Вот тебе пузырь четырехглазой рыбы. В нем воздух, как раз хватит, проверено. Сейчас мы тебя закроем. Лежи спокойно, все будет в порядке. Перед Синей Горой есть резкий поворот, там бревно вынесет на берег. Как почувствуешь, что больше не трясет, не качает и так далее, значит, ты на месте. Выдави лапами крышку и вперед. Пока. Привет Молчаливому Бобру, и береги язык! – закончив этими загадочными словами свои наставления и закрыв отверстие в бревне, Рыжее Ухо залил щели смолой. Бобры подтащили бревно к берегу и толкнули его в воду. Бревно, крутясь и ударяясь о камни, полетело к Синей Горе.



ГЛАВА 8.


          Кот чувствовал себя каштаном, несущимся вниз по крутому каменистому склону. При первом же ударе о подводную преграду, бревно встало вертикально, а Кот на собственную голову. Тут только он понял, что имел в виду Рыжее Ухо, советуя беречь язык. Хорошо, что язык не оказался между зубами, иначе вряд ли когда-нибудь Кот смог бы что-либо произнести. Он попытался упереться лапами, но скоро понял, что это бесполезно. Невозможно было предугадать, как будет вести себя бревно в каждый следующий момент. Мох, которым было выложено бревно изнутри, и ветки снаружи смягчали удары, но все-таки они были довольно чувствительны. При столкновении с камнями, бревно подлетало в воздух, с шумом плюха-лось обратно в воду, кружилось то в одну, то в другую сторону, и вертелось вокруг собственной оси. Мысли Кота сразу же стали короткими, лаконичными и раздельными – от удара, до удара.  На длинные и собранные просто не хватало времени. «Это школа, - бабах! – подготовки, - бабах! – сверхскоростных, - бабах! - бобров, - ей-богу, - бабах! - у меня же нет, - бабах! – столько жира, - бабах, бабах, бабах!». Последний «бабах» был таким сильным, что Кот решил больше ни о чем не думать, а свернуться в комок, закрыв лапами голову, и, летая от стенки к стенке, ждать, чем всё это кончится. В ноздри и рот набился мох, из глаз ежесекундно летели искры, а тут еще стало тяжело дышать. Нечего было и думать подтащить к себе пузырь с воздухом, как, видимо это предполагалось и делалось самими бобрами. Кое-как коряво вывернув правую заднюю лапу, Кот когтем проткнул пузырь, и дышать стало легче. Вдруг прыжки и удары бревна прекратились. «Уф! – с облегчением выдохнул Кот». Но не тут то было. Река в этом месте резко расширялась и мелела, покрывая бревно водой только до половины. Дно же было усеяно бесчисленным количеством ровных обточенных булыжников...
           Никогда в своей жизни Кот и предположить не мог, что бывает такая тряска! Каждая часть его тела тряслась отдельно от остальных. Внутри него тряслись кишки, желудок, печенка, селезенка и прочее. Трясся каждый позвонок и косточка, каждая мышца и сухожилие. Про голову нечего было и говорить. Казалось, каждый кусочек мозга дрожит и подпрыгивает, словно соревнуясь с другими – кто выше и сильнее? «Сейчас я распадусь на все свои составные части и вряд ли соберусь обратно», - с тоской подумал Кот, и в этот миг почувствовал, что вместе с бревном летит вниз.
          Казалось, падению не будет конца. Водопад у Синей Горы считался самым большим в этих местах. Кот, что есть сил, сжался, зажмурился и задержал на всякий случай дыхание. «Ну, бобры, ну, молодцы, - пронеслось в его голове, - и как...». Тут бревно с грохотом вошло в воду.
           Бобры, сплавляясь по Крысиному Хвосту, умели управлять бревнами в воздухе во время падения с водопада так, чтобы бревна входили в воду строго вертикально. Ударься они плашмя, и сидящие внутри неминуемо бы разбились насмерть. Кота посадили в бревно для новичков – более тяжелое с одной, передней стороны.
          Через некоторое время бревно вынырнуло на поверхность и, подхваченное течением, на крутом повороте вылетело на берег.
          Кот долго приходил в себя. Наконец он открыл глаза и понял, что, во-первых, ничего не видит, а во-вторых, начинает задыхаться. «Где я? Почему так темно?» – подумал Кот и чихнул. Это несколько собрало его мысли. «Бобры... Бревно... Я в бревне... Выдавить крышку», - вспомнил он наставления. Но, ощупав дерево над собой и с боков, понял, что крышка находится под ним, плотно прижатая к земле. «Эге-ге... Бобры-то точно успевали перевернуть бревно как надо». Он попытался раскачать и перевернуть бревно, чтобы освободить крышку. Но ветки снаружи мешали бревну повернуться. Кот постарался дышать реже и понемногу. «Так, надо собраться, надо что-то придумать. Что? – ничего в голову не приходило. – Тьфу ты, что-то я совсем...». Он перестал раскачивать бревно, когтями распорол над собой влажную древесину, и с наслаждением вдохнул хлынувший свежий воздух.
          Выбравшись из бревна, Кот отряхнулся от мха, потянулся избитым телом и осмотрелся. Было раннее утро. Прямо перед Котом, под гигантским водопадом бурлил, пенился на изгибе и уходил под землю Крысиный Хвост. Справа и слева возвышались разной высоты скалы. Сзади топорщился неизвестными Коту сухими невысокими деревьями земляной холм. Кот забрался на него и затаился в траве между деревьями.
 
          Под самые небеса уходила вверх светящаяся глубоким синим цветом, скала. «Мне столько рассказывали про Синюю Гору, - подумал Кот, - но в действительности она еще более впечатляюща. Как же Большой Лес решился ее завоевывать? Тем более, что у Общины есть горный хрусталь, они могут видеть в нем все передвижения и маневры». Рассвело, и Кот ожидал, что Гора засверкает под солнечными лучами. Но этого не произошло. Цвет светящегося камня, наоборот, стал еще темнее. «Она впитывает солнечный свет! Вот это да!».
          Синяя Гора была вся оплетена висячими мостиками и лесенками, по которым сновали туда-сюда члены Общины – пеликаны, еноты, куницы и рыси. Далеко не все они проходили посвящение, но все мечтали пройти. Ворон-Т рассказывал Коту про жесткий отбор и суровую дисциплину внутри Общины. И про Высших Правителей. Они сами отбирали достойных, поскольку прошедшие посвящение становились обладателями огромных знаний и уме-ли использовать скрытую силу самих себя и окружающих предметов. Те, кто прибывал из других мест, как Ворон-Т, тоже, при большом упорстве, могли пройти посвящение, но тогда они обязаны были стать членами Общины. Кроме того, существовали войска Синей Горы, хотя как раз прошедшие посвящение и были главными защитниками. Совету Большого Леса, очевидно, надо было как-то попытаться перехитрить Высших Правителей, чтобы они не смогли или не успели использовать силу прошедших посвящение членов Общины.
   
          Кот с любопытством следил за бегающими по мостикам. Время от времени они пропадали в больших круглых отверстиях, которыми Синяя Гора была испещрена снизу доверху. «Есть какая-то нервозность в их беготне, - подумал Кот, - наверняка они знают о готовящемся нападении. Впрочем, меня это тоже не касается. Я найду ловушки и, тем самым, спасу несколько жизней, а там пусть сами разбираются».
 
          Подходы к Синей Горе тщательно охранялись. И, поскольку ни сильного ветра, ни какого-либо иного шума не было, Кот смог, наконец, воспользоваться своим натренированным слухом. Уши его начали вертеться независимо друг от друга в разные стороны, а глаза продолжали разглядывать сложные системы переходов Синей Горы. «Два льва впереди, за кустами боярышника. Рой ядовитых оводов справа, на турильских пальмах, - отмечал про себя Кот. – Дальше впереди ров один... в нем что-то копошится, другой... Всё. Нет... третий. Что же в них копошится? Какой-то редкий звук... Ага, железнозубые канжусские черви... Неприятная штука. Сожрут сразу... Слева... слева, опять же за боярышником, тоже два льва, и еще левее снова оводы. Понятно. Можно попробовать проскочить между постами львов и дальше обходить Гору вдоль первого рва. Только как между ними проскочишь? Они для того там и сидят, чтобы никто не проскочил... Ладно, выбора нет. Надо собраться духом и идти, - Кот на секунду закрыл глаза. – Молчаливый Бобер говорил, что время проходит сквозь него. Смогу ли я пройти сквозь время? Сейчас, похоже, оно движется против меня».

- Извините, неведомый зверь, не могли бы вы чуть-чуть подвинуться? – услышал он вдруг чей-то высокий писклявый голосок. – Вы сидите на ягодах, которые я собиралась отнести в гнездо.
Кот открыл глаза и увидел зависшую перед ним маленькую красногрудую птичку. Крылья ее двигались так быстро, что их почти невозможно было разглядеть.
«Вот это да! – оторопел Кот. – Как я ее не услышал?». Он почесал лапой голову.
- Я не зверь, но с удовольствием сделаю это для вас, - Кот отпрыгнул в сторону.
- Ну, не зверь, животное, - птичка уселась на кустик и начала отдирать от него желтую продолговатую ягоду.
- Я не животное.
- Вот как? Кто же вы?
- Я – Камышовый Кот.
- Но кот тоже зверь.
- Нет. Зверь это зверь, а животное это животное. Я не зверь и не животное. Я – Камышовый Кот.
- Скажите пожалуйста, какие мы гордые! А у вас вон две шишки на лбу, и вообще, вид какой-то помятый.
- А, может, я люблю каждое утро немножко «помяться»?
- Какой вы смешной и самовлюбленный! Вы, наверное, рыцарь, и вас отправила куда подальше ваша дама. И шишек вам наставила.
- Какая дама? Нет у меня никакой дамы, - смутился Кот.
- Есть, есть, есть! И вы, наверное, стихи сочиняете.
- Какие стихи? Что за ерунда!
- А вот вы и рассердились. Значит, всё правда! – птичка наконец отодрала ягоду. – Немедленно просите прощения!
- За что!? – совсем растерялся Кот.
- За то, что спорите со мной.      
«Вот тебе раз, - усмехнулся про себя Кот, - тут львы и железнозубые черви, и вообще неизвестно, доживу ли я до вечера, и вдруг какие-то извинения...».
- Ну, что ж, простите меня...
- Что это за «ну, что ж»? Не надо мне никаких одолжений!
- Хм... Простите меня, прекрасная красногрудая птица, за то, что не был достаточно вежлив с вами.
- Вот это другое дело. Я вас прощаю. Сидите, ждите, я сейчас, - и птичка упорхнула с ягодой в лапах.
- Но... –  только и успел произнести Кот, и опять почесал голову. Через несколько секунд птичка вернулась, и уселась на ветку сухого дерева.
- Итак, продолжим наш галантный разговор, - заявила она. – Я вижу на вашей груди перо Ворона-Т. Вы знакомы с ним?
- Да, он мой друг.
- Ах, какой это вежливый и воспитанный кавалер! И какой умный, и благородный. Вот кто истинный рыцарь!
- Именно так, э-э...
- Называйте меня «Вишенка».
- Почему «Вишенка»?
- Как это почему? – удивилась птичка, - Потому что я так хочу.
- А-а... Именно так, Вишенка. Умнее и честнее Ворона-Т, я никого не встречал.
- Теперь спрашивайте вы. Я вижу по вашим хитрым жульническим глазам, что вы хотите что-то спросить.
- Как вам удается летать так бесшумно?
- Очень просто. Как это вам объяснить?.. Ну, словом, мои крылья могут колебаться так, как воздух рядом со мной. Я просто подстраиваюсь под шум ветра, если ветрено, под шелест травы, если она шелестит рядом со мной, ну, и так далее.
- А если ничего не шумит и не шелестит? Например, перед ураганом, - Кот вспомнил свое пребывание на Большой Поляне.
- Здесь не бывает ураганов. И всегда что-нибудь обязательно гудит, трещит, звенит и постукивает. Но если вдруг так случится, что ничего шуметь не будет, мне, наверное, придется сидеть в гнезде.
- Да-а... – восхищенно протянул Кот. – А скажите, замечательная, чудесная, прекрасная Вишенка...
- Ах, да вы, вдобавок ко всему, еще и льстец! - запищала птичка. – Впрочем, продолжайте, мне нравится.
- Несравненная, Вишенка, получается, если вы можете подстроиться под какой-то шум, значит, вы можете издать этот шум и без него? 
- Что-то вы нагородили несуразное. Как это у Ворона-Т могут быть такие бестолковые друзья? Дайте-ка соображу, - птичка на несколько минут ушла в размышления. – Кажется, я поняла вашу белиберду. Надо же, мне никогда не приходило это в голову! Значит, я могу шуметь, например, водопадом... и без самого водопада?
- Ну, конечно.
- Я сейчас попробую! – птичка унеслась к водопаду, чтобы подстроиться под его гул, и вернулась обратно. Она беспорядочно заметалась в разные стороны, и Кот услышал перед собой падающую воду.
- Замечательно! – сказал он.
- Ой, как  это интересно! – запищала Вишенка. – Погодите, однажды я летела домой в дождь, - Кот услышал шум дождя, - и гремел гром... сейчас вспомню.
- Не надо грома! – закричал Кот, но было поздно. Короткий крепкий удар прогремел над холмом.
«Я пропал», - подумал Кот. Из ближайшего боярышника показался лев и направился прямо к холму – разведать, что это вдруг там грохочет.   
- Скажите, Вишенка, а не могли бы вы и вон тому льву показать ваше искусство?
- Вам нужно попасть к Синей Горе?
- Честно говоря, да. А как вы догадались?
- Вы не член Общины. У вас нет выжженного синего знака на левой лапе.
«Что же они все так любят выжигать свои знаки? – зло подумал Кот. - Наверное, потому что это не просто символ покорности. Это символ вечной рабской покорности. Все они хотят вечно быть властителями чужих жизней».
- Вы внимательно разглядывали Гору, значит, видите ее впервые, - продолжала птичка. - И не пошли обратно, когда появился лев. Значит, вам нужно именно к Горе. Это очень опасно. Я сама туда не летаю.
- Мне надо, Вишенка, - Кот внимательно следил за движениями льва.
- Ах, как это романтично и таинственно! Опасность, леденящее дуновение смерти... Не рассказывайте, не надо! Это ваша страшная тайна! Вы, конечно, совершаете подвиг во имя своей дамы... Постараюсь вам помочь.
Вишенка понеслась ко льву, и через мгновенье над его головой прогрохотали три мощных удара грома. Лев прижал голову к земле и закрыл лапами. Потом поднялся и побежал обратно к боярышнику, ничего не понимая, поджав хвост и озираясь по сторонам.
«Из этого можно сделать два вывода, - сказал себе Кот. – Первый: самая страшная опасность – это неведомая опасность, когда не можешь ее себе объяснить. Сильный смелый лев испугался грома, потому что нет грозы или чего-либо еще, его порождающего. Второй: самая страшная опасность может иметь простое объяснение. И потому бояться ее не надо, а надо пытаться понять».
          Кот побежал к кустам боярышника. Пока лев обсуждает с товарищем произошедшее, можно незаметно пробраться ко рвам. Приблизившись к боярышнику, Кот прилег, и дальше продвигался по траве почти ползком. Из-за кустов доносились обескураженные раздраженные голоса и рычание. Миновав львиный пост, Кот перестал ползти и перевел дыхание.
          Впереди был широкий и глубокий ров. Кот осторожно заглянул в него. Так и есть, белые канжусские черви. Кот повернул налево и, пригибаясь, побежал вдоль рва, по привычке почти не глядя и целиком уйдя в слух и обоняние. Надо было собраться с мыслями.
          Солнце, видимо, уже достаточно поднялось над землей, но еще не вылезло из-за гор. Некоторое время еще есть. Посты львов расположены перед рвами. Значит, должен быть для них какой-то способ перебираться через рвы к Горе в случае опасности. Правители Общины, наверняка, видели в осколках хрусталя приготовления Совета Большого Леса, но не могли их слышать. Значит, до конца план нападения им не известен и они должны ждать нападения, по крайней мере, с нескольких сторон, а не концентрировать все силы в одном месте. С другой стороны, если они могут видеть и будущее, они знают дальнейшее развитие событий. Здесь что-то не стыкуется... Ладно, оставим эту загадку на потом.
          Тут размышления Кота были прерваны. Он услышал, а потом и увидел, шедших вдоль рва навстречу ему четырех енотов. Он оглянулся, сзади за ним тоже шли еноты. «Они проверяют рвы, - догадался Кот. – Так, запаха у меня сейчас нет, я еще долго буду вонять этим проклятым мхом. А следов в траве не видно». Кот отполз в сторону и зарылся в землю, оставив над поверхностью только одно ухо. «Хорошо, что я ныряю в свое Родниковое Озеро и могу задерживать дыхание, - пришло ему в голову, - только бы они скорее прошли». Он услышал, как в двух шагах от него прошуршали еноты и высунул голову.
          Неподалеку четверка енотов встретилась с другой четверкой и что-то обсуждала.  Затем они все вместе потянули из травы какой-то корень. Тянуть было тяжело, еноты запыхтели и заерзали по траве. Раздался скрип. Кот подполз ко рву и заглянул. С одной стороны рва к другой двигалась тяжелая каменная плита. «Хорошо придумано, - подумал Кот, - только два льва или восемь енотов могут сдвинуть этот камень. Никакой лазутчик в одиночку с этим не справится». Цепляясь за  корешки растений когтями, он залез в ров и пополз по его боковой стороне. «Только бы корешки выдержали, иначе железнозубым червям будет хороший завтрак», - пронеслось в его мозгу. Добравшись до плиты, Кот осторожно, чтобы не откололся камень, вогнал в ее нижнюю поверхность когти левой передней лапы, и повис на ней. Затем также медленно зацепился правой и задними лапами. «Без рывков, без рывков, ребята, - мысленно упрашивал он енотов, - не хочу кормить канжусских червей». Как только плита доехала до противоположной стороны, Кот прыгнул, зацепился за корешки, вылез изо рва и затих в густой траве. Еноты на другой стороне бросили корень, размяли лапами спины, перешли на эту сторону и принялись тянуть другой корень – плита полезла обратно.
          С другими рвами было проще. Поскольку предполагалось, что никто чужой не преодолеет первый, через второй и третий рвы были перекинуты легкие деревянные мостики. В случае опасности они попросту сбрасывались вниз.
          Кот дождался, пока еноты перебрались по мостикам через рвы и подошли к Горе. Открылся лаз, еноты вошли в Гору, и лаз за ними закрылся.
          Кот бросился следом по мостикам, повернул налево и побежал вдоль синей каменной глыбы Горы к ее главному входу.
          Бежать пришлось долго. Из-за гор выглянуло солнце, но Кот даже не пригибался. Трава была высока, да никто не стал бы его здесь караулить. Он вернулся к своим раздумьям.
          Правители Общины, конечно, видели в своих осколках боевой сбор на Большой Поляне, а, значит, и его, Кота. Но они не могут постоянно смотреть всё подряд. Тысячи событий происходят одновременно в разных местах. Даже, если смотрит не один, а несколько, им все равно не хватит никакого времени. Следовательно, они должны смотреть выборочно и, как они считают, самое главное. Видимо, на это и рассчитывает Совет. И попытается их обхитрить.
          Солнце поднималось всё выше и выше. Стало душно. Кот очень хотел пить. Но надо было торопиться. Да и вряд ли где-то здесь можно найти воду. 
          Несколько раз высоко над головой со скрипом открывались потайные лазы,  из них молча вылетали стаи коричневых воронов и брали направление на северо-восток. «Они атакуют Тяжелую Сотню и Неукротимую Когорту на дальних подступах, - думал Кот, - или передовые отряды, о которых говорил Белолапый Медведь».
          Наконец, когда солнце встало вертикально над головой, Кот, совершенно измотанный, добежал до главного входа в Синюю Гору и уходящей от него на северо-восток белой каменной дороги.
          Времени на отдых не было, поэтому он, пытаясь отдышаться, просто несколько раз глубоко вздохнул и, как мог, потянулся. И тут же принялся наблюдать за дорогой.
          Вся она была выложена крупными каменными плитами. Еноты, львы и куницы, крича и толкаясь, спешили  укрыться в Горе от наступающего врага. «Так, - размышлял Кот, - раз они идут и не проваливаются, ловушки пока заблокированы. Когда они пройдут, незамеченным подойти к ловушкам будет невозможно. То есть, надо идти сейчас». Он оглядел себя. После пребывания в бревне и зарывания в землю, шерсть его была спутана, всклокочена, сбита в колтуны и цвет имела темно-бурый. Если бы и был у него на лапе знак Общины, его надежно прикрывал бы толстый слой засохшей грязи.
          Кот выбрался на дорогу и пошел против движения. Идти сбоку было нельзя. Во-первых, он сразу бы привлек к себе внимание наблюдателей на Горе, а, во-вторых, перейти через рвы здесь можно было только по дороге.
- Куда ты лезешь, грязный бродяга, пошел прочь! – кричали ему со всех сторон. - Эй, дайте ему кто-нибудь по шее, чтоб не путался под ногами, - и Кот схлопотал крепкую затрещину.
Когда плиты перешли в простые булыжники, Кот сошел с дороги, немного подождал, чтобы подальше оказались те, кто его видел, снова вышел на дорогу, и пошел в обратную сторону, вместе со всеми. «Главное, не суетиться, - повторял себе он, - и не волноваться. Я смогу. Должен». Но, на самом деле, он очень волновался. По кочкам ходить совсем другое дело – там никого нет рядом. А здесь крик, гвалт, почти паника. И отвечаешь на болотах только за свою жизнь, и только перед собой. А здесь... Пусть другие посылали на войну бизонов, леопардов, собак и прочих... Здесь, на этой дороге, жизни кого-то из них зависят от него. Лучше об этом не думать.
          Кот почти приник к земле, не обращая внимания на пинки и ругань. Он сделал вид, что болен и не может идти быстро. Даже начал прихрамывать. От напряжения сердце стучало со скоростью дятла, выбивающего боевую дробь, а лапы словно налились соком дынного дерева.
          «Вот. Впереди справа. Под камнем пустота. Какой же знак им оставить? – сзади напирала толпа, Кот, что было сил, упирался, - Огненный Глаз Бизона? Нет. Они могут подумать, что как раз туда и надо наступать. Мою рожу. Нет. Если будут идти бизоны, могут не понять. Так. Спокойно. Они идут на Синюю Гору. Значит, Гора для них – это смерть. Значит, знак горы для них – знак смерти. Всё». Кот дернулся вправо, когтем нацарапал на плите треугольник, и двинулся дальше. «Есть. Прямо. Стоп, знак. Прямо. Стоп, знак. Слева, еще левее, еще левее...».
          Кот приноровился и уже почти не отставал от других, правда, всё равно вызывая раздражение тем, что метался то вправо, то влево. Он царапал, царапал, царапал.
          Перед самой Горой пустот под плитами уже не было. Кот облегченно вздохнул и распрямился. Две рыси-охранника у главного входа пытались проверять знаки Общины на лапах входящих. Но в давке это было практически невозможно. Кот наклонил голову, толпа через главный вход внесла его в Синюю Гору, и высокие каменные двери захлопнулись. 
         


               
ГЛАВА 9.


          Внутри Синей Горы было светло. Солнечный свет проникал откуда-то сверху, отражался в полупрозрачных блестящих плоских и вогнутых плитах, летел дальше, снова отражался, и снова летел дальше. Кот находился в огромной вырубленной в камне пещере, такой высокой, что сводов ее не было видно. С левой стороны было пять проемов, за которыми виднелись круто уходящие вверх каменные лестницы. У каждого из проемов сидели рыси-охранники, и уж здесь-то проверяли знаки на лапах очень внимательно. Справа, у стены Кот увидел несколько уходящих под своды пещеры лиан. Некоторые из них беспрерывно двигались вверх, другие вниз, очевидно, где-то за стенами их кто-то тянул. Каждый, кто хотел, мог ухватиться за лиану, и, таким образом, подниматься или опускаться, минуя лестницы. Здесь тоже была охрана – еноты. Они проверяли знаки и следили, чтобы на лианах не повисало слишком много желающих – лианы могли оборваться, либо те, кто тянул, не смогли бы всех поднять.
          Толпа уменьшалась на глазах. Кто спешил к лестницам, кто цеплялся за лианы. Кот понял, что еще немного, и он останется в пещере один вместе с охраной. Оценив ситуацию, он выбрал правую сторону, и двинулся к ней, еще не зная, что предпримет, чтобы обмануть енотов.
          Внезапно он услышал знакомый голос.
- Дорогие и уважаемые, всячески мною высокочтимые члены Общины Синей Горы. Не кричите и не толкайтесь. Места хватит всем. Прошу спокойно, очень спокойно, я бы даже сказал, чрезвычайно спокойно разберитесь, кому куда надо. Вот ты, лев, ну, куда ты прешь? Подожди и не показывай всем свои зубы. Тут у всех зубы.
«Ха! Да это же Толстопузый Глухарь! – изумился Кот. – Вот мошенник, получает плату, и у Совета и у Общины. Теперь понятно, как ему удалось стащить осколок горного хрусталя для Совета».
          Толстопузый Глухарь, между тем, взмахнул крыльями и перелетел на другое место. 
- Эй, ты, куница! Не лезь, а я говорю, не лезь! Лиана может оборваться, ты шлепнешься, и уже никуда не полезешь! Что хвост? Ну и что, что болит хвост. Тут у всех хвосты.
Кот подкрался сзади к Толстопузому Глухарю, и выдернул у него из хвоста перо.
- Это что такое!? - завопил Толстопузый Глухарь. – Кто меня дергает и мешает работать? Вот бестолочи, для вас же стараюсь, - он обиженно фыркнул и улетел куда-то вверх.
Кот же, проводив Толстопузого Глухаря взглядом, подошел к одному из енотов-охранников и многозначительно подмигнул.
- Спецзадание, - заговорщицки прошептал он.
- Что «спецзадание»? Лапу показывай, - енот устал и был раздражен. Кот протянул левую лапу.
- Что это? Я ничего не вижу.
- Грязь. Для маскировки.
- Ну, так отковыряй, и покажи знак.
- Не могу. Должен сначала доложить.
- А вдруг ты врешь?
- У меня есть парольный сигнал.
- Чего у тебя есть?
- Парольный сигнал, - Кот протянул перо Толстопузого Глухаря.
- Слышь, брат Кривая Нога, - обратился енот к соседу-охраннику, - чье это перо?
- Это, брат, перо того придурка, что сейчас тут командовал, - ответил сосед.
- Толстопузого Глухаря?
- Его.
- А почему он нас не предупредил?
- Почему, почему? Придурок! – еноты захихикали.
- Ладно, давай цепляйся, - разрешил Коту енот. – Скажу по секрету, не повезло тебе с начальником.  Придумал же – «сигнальный пароль»! Придурок!
Но Кот уже не слушал. Он ухватился лапами за лиану, и, вместе с ней, медленно поднимался вверх.
           Из стены рядом, торчали уступы, а за ними просматривались круглые лазы. Поднявшись на нужную высоту, можно было спрыгнуть на уступ и через лаз попасть в сложный лабиринт туннелей и более мелких пещер Синей Горы.
          Кот с любопытством смотрел вниз. Толпа рассосалась по проемам и лианам, и открыла рисунок на полу – синий, увитый сухими ветками равносторонний треугольник.
          «Ну, это попроще, чем знаки Безухого Тигра, - размышлял Кот, – здесь хватит обычной логики, какой меня учил Ворон-Т. Так, значит. Знак горы – здесь знак движения к вершине. Три вершины – множество путей движения к истине. Одинаковость вершин – единство истины в различных ее проявлениях. Сухие ветки – самоотречение во имя движения вверх. Синий цвет – цвет Горы, и неба, то есть вечности. Значит, истина и вечность находятся в Синей  Горе. Кажется, так. Правда, этот знак может быть только для тех, кто впервые попадает в Гору. Для остальных Община могла придумать что-нибудь позаковыристей».
          Он вспомнил одну из бесед с Вороном-Т у себя, в доме –шалаше.
- Знаешь, Ворон-Т, - сказал тогда Кот, - у меня есть к тебе вопрос.
- Спрашивай.
- Я слышал, что вороны живут так долго, потому что едят падаль.
- Глупости. Вороны едят падаль только в случае крайней необходимости, как и все остальные.
- Откуда же взялось такое объяснение?
- Это очень просто, Камышовый Кот, но и очень важно. Запомни и постарайся понять. Большинство старается найти объяснение непонятным вещам соответственно степени своего понимания. Ты не должен принадлежать к их числу, потому что это тупик. Но гораздо важнее другое. Большинство старается найти объяснение непонятным вещам соответственно своей зависти, подлости и прочему мерзкому, что есть у каждого из нас, в том числе у тебя и меня. Не поддавайся этому, потому что это не просто тупик. Это смерть.
- Получается, что все вокруг – негодяи?
- Вовсе нет. В каждом намешано много всякого, хорошего тоже. Но никто не хочет показывать свои темные стороны. Степень своей «негодяйности» ты должен определять сам. И избавляться от этого.
- Почему же ты живешь так долго?
- Если бы я знал ответ, возможно, я не наделал бы столько глупостей в своей жизни. Так устроил Тот, Кто Всё Создал. Надеюсь, когда-нибудь я спрошу Его об этом.
          Кот очнулся от нахлынувших воспоминаний и покрутил головой. Ни сверху над ним, ни снизу на лиане никого не было. Никого не было и на соседних лианах. Кот поднимался совершенно один. «Эге-ге!», - только и подумал он. Не размышляя, Кот прыгнул на ближайший уступ и подошел к лазу. «Нашел время для разгадывания загадок! – ругал он себя. – Есть три дела, которые я должен сделать: ловушки, рог и мое личное. Первое я сделал, от второго зависит моя честь в глазах других, от третьего зависит моя честь в моих собственных глазах».
          Внезапно пещера загудела. Кот оглянулся, и понял, почему на лианах никого не было. Наступило время Общей Песни. На уступе другой стены, чуть выше Кота, развернув желтые крылья, сидел пеликан. Он сидел клювом к стене, в которой было маленькое отверстие, и пел сиплым каркающим голосом: «Кайа-а-а кха-а-а! Кайа-а-а кха-а-а! Нар-р-р кха-а-а! Нар-р-р кха-а-а!». Очевидно, отверстие проходило, разветвляясь, через всю пещеру, потому что гудели все ее стены. Кроме того, видимо, в стенах были скрыты тайные резонирующие ниши, многократно усиливающие голос, от которого уступ Кота дрожал и вибрировал. Кот заглянул вниз. На уступе под ним, закрыв глаза и запрокинув головы, полулежали четыре куницы. Челюсти их двигались, повторяя слова за желтым пеликаном.
          Кот бросился в лаз и очутился в другой пещере, значительно меньших размеров, более темной и сырой. Гудела она, как и первая. Кот двинулся вперед. Справа две рыси, закрыв глаза, подпевали Песне, за ними также закрыв глаза, сидел еще один желтый пеликан. Перед ним на полу были разбросаны куски дерева, покрытые выцарапанными знаками. Кот побежал к пеликану. «Ворон-Т... Ворон-Т... обратная сторона листа... белая линия», - вертелось в его мозгу. Он принялся разглядывать черточки, кружки и закорючки на деревяшках, стараясь в них разобраться. Ничего не получалось. Кот оглянулся и увидел за пеликаном большую каменную чашу. Рядом с ней стояла чаша поменьше. В первой бурлила вода, от которой шел пар. Кот подошел к чаше и потрогал ее. Чаша была теплой. Тогда он сунул в нее лапу. Вода оказалась горячей, но не чрезмерно. Во второй чаше вода была холодной. Кот тут же принялся пить. Напившись, он быстро нырнул в первую чашу и с наслаждением почувствовал, как растворяется грязь, а вместе с ней уходит и усталость.
          Вода поднималась из подземных родников, по пути в нее добавляли соки целительных трав или подогревали солнечным светом. В таком виде она подавалась в пещеры Высших Правителей Общины. Сейчас одного из Высших Правителей – Голубой Рыси в пещере не было, а с ней не было и большей части охраны. Остался только секретарь – пеликан.
          Кот вылез из чаши и снова подошел к деревяшкам. «Надо расслабиться, - твердил он себе, - надо расслабиться».
          Он закрыл глаза и несколько раз глубоко вздохнул, не боясь, что его услышат – его не услышали бы, даже заори он сейчас во всю мочь. Гул Песни, исходящий из стен Горы, покрывал все иные звуки.
          Кот постарался представить в своей голове все увиденные на деревяшках знаки. Но отстраненно. Как будто они не были в его мозгу, а жили собственной жизнью. Каждый своей. И вдруг увидел, что знаки начали разбухать и светиться. Он каждой своей клеточкой почувствовал исходящую из них энергию. Энергию мысли того, кто их писал. «Я, кажется, понял, - прошептал Кот, - понял. Знаки не могут быть случайными. Из тысяч возможных отбирается один, наиболее соответствующий внутренней силе предмета, понятия или живого существа. Надо только почувствовать скрываемую знаком силу. Если овладеть этим, дальше можно вообще обходиться без знаков».
          Он открыл глаза и снова взглянул на деревяшку. Но уже как будто сквозь нее, не мешая знакам проявлять свою силу. Он не столько смотрел, сколько старался почувствовать.
          «Сегодня, на третий день сезона дождей, при десятой луне и вертикальном солнце, войска Большого Леса подошли к Синей Горе. Они опередили нас на три дня...», - было нацарапано на деревяшке. «Наверное, это последняя», - подумал Кот и бросился к другим. «Община решила не выбирать более Верховного Правителя до естественной смерти Синего Пеликана...». «Сила Синей Горы теперь полностью в подчинении Высших Правителей...». «Высшие Правители... твердое намерение... война с Большим Лесом неизбежна...».
          По интонациям Песни Кот понял, что близится ее конец. Надо спешить. «Стремительный Гепард... Восточные Горы... Птица Г'Aнг... ущелье Трехглазых Змей...». Это было то, что он искал. Кот схватил деревяшку зубами и побежал к дальнему выходу из пещеры. У выхода он заметил углубление в полу и в нем растолченную желтую траву. Именно ею, судя по всему, пеликаны красили перья. Не раздумывая, Кот сунул в траву обе передние лапы и выбежал из пещеры.
          Он оказался на одном из висячих мостиков снаружи Синей Горы. Время Общей Песни закончилось, и по мостикам и лесенкам побежали рыси, куницы и еноты. Кот ощущал на себе недоуменные взгляды, но желтая краска делала свое дело – никто к нему не подходил, очевидно, считая, что это новый вид знаков отличия. 
          Никогда еще в своей жизни Кот не забирался так высоко. У него перехватило дух и он даже сначала зажмурил глаза. Но пересилил себя и открыл их.
          Впереди под солнечными лучами ярко зеленели горы. Внизу шумел водопад. Справа белела каменная дорога, еще правее до самого горизонта шли голубые травяные поля. Шерсть Кота высохла и теперь легкий ветерок приятно распушивал ее. Но любоваться красотами с деревяшкой в зубах было опасно, как, впрочем, и без нее. Кот по лесенкам поднялся немного повыше, сел и, не обращая ни на кого внимания, уставился на деревяшку.
          Очевидно, это было окончание донесения. Возвращаться за началом было нельзя, поэтому Кот постарался запомнить хотя бы то, что было, рассчитывая подумать об этом позже.
          «Стремительный Гепард на вопросы отвечать отказался. Между тем, удалось выяснить, что у него имеется пароль для входа в Огненное Озеро. Кроме того, известно, что существует только один путь туда, где живет Птица Г'Aнг – через ущелье Трехглазых Змей. Вход в него через их подземные норы. Как проник в ущелье Безухий Тигр неизвестно. Трехглазые Змеи определяют чужих по несовпадению биений сердца, даже, когда спят. У них особое чутье на колебания земли, воды, камня, дерева и прочего. Через них они узнают о приближении врага. Поэтому пока вступить в переговоры с Птицей Г'Aнг ни по земле, ни по воздуху невозможно. Вероятно, нужно сначала пытаться договориться с Трехглазыми Змеями, пока этого не сделал Совет Большого Леса». 
          Кот раскрошил деревяшку когтями и уже собирался войти в очередную пещеру, как вдруг заметил, что движение по мостикам прекратилось. Все смотрели на ближайшую гору. Кот тоже уставился на нее.
          Из-за горы по каменной дороге в клубах пыли выходила Тяжелая Сотня. Ее беспрерывно атаковали коричневые вороны, но без большого успеха. Кот пригляделся и понял, в чем тут дело. Боевые бизоны были залиты черной смолой. За время пути смола засохла и превратилась в крепкий панцирь, не пробиваемый вороньими клювами. Увидев Синюю Гору, Тяжелая Сотня дружно заревела и ускорила шаг. «Вот идут эти бизоны, - подумал Кот, - многие из них сейчас погибнут. Ради чего? Потому что так решил Совет? Получается, бессмертие Совету нужно для того, чтобы вечно кого-то посылать на смерть... Но как они пройдут через ловушки? Они двигаются слишком тесной колонной». К его удивлению,  Сотня не пошла на главный вход. Она повернула направо и стала перестраиваться в шеренги, намереваясь атаковать рвы.
         Из-за боярышника выскочили несколько больших стай  львов и рысей, очевидно выдвинутых туда у полудню. Грозно рыча, они бросились на наступающих. Но бизоны даже не замедлили шаг. Когда львы приблизились на расстояние одного прыжка, из-под бизонов неожиданно вылезли черноголовые леопарды Неукротимой Когорты. Они молча встречали противника, наносили несколько мощных ударов лапами и снова прятались под бизонов. «Белолапый Медведь – хороший полководец, - подумал Кот. – И он нарочно не рассказал всего на Большой Поляне. Для кого же я помечал ловушки?».
          Бизоны, наклонив головы, неумолимо двигались вперед, и львам пришлось отступать. Очевидно, предполагалось, что они будут сбивать бизонов с ног, или, по крайней мере, прокусывать панцирь. А добивать должны рыси. Но львы пятились и вынуждали пятиться рысей.
          Начальники войска Синей Горы следили за Тяжелой Сотней всю дорогу, но проморгали Неукротимую Когорту, и теперь, видимо, не могли сразу сообразить, что делать. Такое начало боевых действий не предполагалось вовсе, и пути отступления не были подготовлены. Львы и рыси стали валиться в ров и пожираться канжусскими червями. В считанные мгновенья перед рвом не осталось ни одного льва или рыси.  Погибли и несколько леопардов – им успели проломить головы вороны.
          Бизоны задрали морды, и Кот увидел вцепившихся им в шерсть на груди, полосатых попугаев. «Тоже неплохо придумано», - отметил он про себя. Попугаи затрещали, и бизоны отошли несколько назад, чтобы передохнуть.
          Но военачальники Синей Горы уже пришли в себя. Открылись потайные ниши, в них оказались полупрозрачные вогнутые плиты, такие же, как в нижней пещере. Одна из них открылась прямо за Котом, и он еле успел отпрыгнуть в сторону.
          По чьей-то неслышимой команде вороны вдруг взмыли вверх. Через мгновенье солнечные лучи, тысячекратно усиленные ударили из плит по Тяжелой Сотне. Кто не успел закрыть глаза, ослеп сразу. На других панцири начали дымиться и плавиться. Бизоны замычали и попятились, их боевые порядки рушились на глазах. В то же время, из Горы выбежали несколько енотов, с выкрашенными в синий цвет головами. Еноты сели на задние лапы, передние подняли, видимо, посылая из них какие-то сигналы. Кот решил так, потому что рои ядовитых оводов снялись вдруг с веток и атаковали Тяжелую Сотню. Они жалили морды и ноги, залезали под брюхо и хвосты.
          Бизоны отчаянно замычали и стали валиться на землю, корчась и дрыгая копытами от боли. Готовые ко всему черноголовые леопарды невозмутимо закопались в землю.
          Кот заметил, что пока били лучами каменные плиты и жалили оводы, через внешние рвы еноты перекинули множество мостиков.
          Лучи перестали бить, вслед за этим оводы поднялись огромным черным облаком, и полетели куда-то  вбок. «Это чтобы не зацепить своих, подумал Кот, - оводы наверняка жалят всё без разбору». Он оказался прав. Из лазов в Синей Горе появились пантеры. Они не бежали, они шли спокойно и уверенно, очевидно, не уступая в храбрости черноголовым леопардам. Те принялись выкарабкиваться из земли, но не успевали – пантеры мертвой хваткой вцеплялись в их горла. 
          Но и леопарды не зря считались главной ударной силой Большого Леса. Они всё же вылезали из земли, били лапами в животы пантер, пантеры разжимали пасти, и тут уж начиналась драка на равных.
          Это было страшное зрелище. И те, и другие стояли насмерть. И те, и другие были храбры и мужественны. Не было слышно ни стона раненых, ни рычанья дерущихся.
          Кот почувствовал, как у него сами собой из лап вылезают когти. Он не был на чьей-либо стороне. Когда побеждала пантера, ему хотелось помочь леопарду. Когда побеждал леопард, Кот переживал за пантеру. «У Синей Горы тоже хорошие полководцы, - думал он. – Но Белолапый Медведь лучше. Он всегда думает на ход вперед. Даже если не знает хода противника».
          Кот опять оказался прав. Из-за горы вылетел Летучий Легион.
          Медноголовые коршуны сразу же отсекли от битвы воронов, уже намеревавшихся вступить в бой, и погнали их на север, в сторону Бирюзовой Долины. Огромные же прямоклювые кондоры тащили в лапах тяжелые, неведомые Коту, грязно-желтые плоды. Кондоры по очереди подлетали ко рвам и разжимали когти. Плоды падали вниз, раздавался сухой треск, и тут же высоко вверх взлетали языки пламени. «Похоже на огненный миндаль, - подумал Кот, - но, судя по всему, здесь огонь настоящий».
          Одновременно с этим, откуда-то из-за холмов быстро выбежали дикобразы. Они развернулись иглами к дерущимся, выстроили плотную шеренгу между пантерами и рвами и пошли на пантер. От их уколов пантеры сразу же падали замертво.
          Из горящих рвов повалил густой дым, и Кот уже с трудом видел происходящее. Через очень короткое время все пантеры лежали на земле. Из-за холмов выбежали кабаны, с висящими на шеях венками из трав и корней. Они разделились на три группы. Часть побежала к бизонам, часть к леопардам, часть к пантерам и всё заволокло дымом.
          Мимо Кота быстро пробежали рысь и два енота.
- Что, что еще случилось? – закричали им.
- Нападение с южной стороны. Шакалы и красноухие собаки, - на ходу отвечал один из енотов. – Они переходят через выгоревшие рвы, а там у нас только куницы, им не справиться.
          «Белолапый Медведь не просто хороший полководец, - сказал себе Кот. – Он великий полководец. Рвы уже не препятствие и из-за дыма невозможно использовать лучи. Потери со стороны Большого Леса минимальны. Бизонов и раненых леопардов сейчас вылечат соками целебных трав и корней. Раз побежали и к пантерам, значит, и они не мертвы, а усыплены. Это тоже хорошо придумано. Храбрые пантеры никогда бы не сдались. А так, они взяты в плен, и я не сомневаюсь, что с ними будут обращаться, как с героями. Погибли львы и рыси. Но так они погибли от собственных канжусских червей, из-за самонадеянности Высших Правителей, слишком доверившихся своим стекляшкам, вместо того, чтобы использовать обыкновенную разведку. Наверняка, военачальники уговаривали их послать разведку, а те говорили, что это ни к чему. Теперь Высшие Правители сбиты с толку нападением Быстрой и Боевой Стай, и, видимо, думают, что здесь был только отвлекающий удар».
          Тут порыв ветра на некоторое время развеял дым, и Кот увидел, что из-за горы по каменной дороге бегут четыре медведя и три тигра – Особый Отряд Большого Леса.
          «Так вот для кого я искал ловушки под камнями, - пробормотал Кот. – Что ж, можно считать, что главный вход открыт, его сейчас, наверняка, никто не охраняет, и нижняя пещера Синей Горы занята». Кот посмотрел по сторонам, еще поднялся по лесенке, и через выбранный наугад вход, шагнул внутрь Синей Горы.



ГЛАВА 10.

 
          В пещере было темно, и только далеко впереди светлел выход. Кот попробовал выйти обратно, и не смог. Лапы тут же разъехались на скользком полу. Кот выпустил когти, и попытался зацепиться, но ничего не получилось. «Хм», - сказал Кот, и что было сил начал барахтаться. Никакого результата. Он не сдвинулся даже на толщину собственного уса. Кот вздохнул, напряг мышцы, и попробовал еще раз. Он крутился, вертелся, старался подпрыгнуть, даже дуть, что есть мочи, чтобы сдвинуться хотя бы в обратном направлении. Он извивался, сворачивался калачиком, а потом резко распрямлялся – все было без толку.
          «Тут что-то не то, - стал размышлять Кот, выбившись из сил, - тут какая-то хитрость. Попробуем наоборот». Он лег на спину, и, насколько возможно, расслабился. Через некоторое время он почувствовал, что его потихоньку тянет в сторону. Кот поднял лапу, и направление изменилось. Поднимая поочередно и вместе лапы, голову и хвост, Кот, наконец, добился движения в нужном направлении. Вид у него был довольно забавный: голова  поднята, наклонена и смотрела вбок. Хвост целился в потолок, лапы растопырились, как будто хотели обхватить ствол гигантского баобаба. В такой позе Кот медленно скользил к выходу.
 
          В следующую пещеру он входил уже очень осторожно, и сначала попробовав лапой пол. Пол не скользил. Кот смело шагнул, и тут же как будто чудовищная тяжесть придавила его. Кот пополз вперед, поскольку возвращаться обратно уже не было никакого смысла. В конце пещеры тяжесть пропала. Кот встал – лапы ходили ходуном от беспорядочных мышечных сокращений, туловище дрожало, а взгляд не мог на чем-либо остановиться. «Наверное, это пещеры для готовящихся пройти посвящение, - решил он, - значит, Ворон-Т это тоже проходил, значит, и я должен». Кот, шатаясь, прошел в следующую пещеру.
          В глаза ему ударил яркий свет. Стены были выложены светящимися и сверкающими белыми плитами с несколькими окнами-проемами между ними. Привыкнув, насколько это было возможно, к свету, Кот осмотрелся. Перед ним была узкая, как стебель камыша, извилистая дорожка, справа и слева далеко внизу угадывались звериные и птичьи кости не слишком удачливых предшественников, из окон-проемов, завывая, дул ветер. «Ну, лапы мои и чутье мое, не подведите меня», - пробубнил Кот, и шагнул вперед. Он решил не доверять глазам – они почти ничего не видели, а все-таки попробовать преодолеть дрожь и нащупать дорожку.
          Первый же порыв ветра едва не сбросил его вниз – Кот едва успел отпрянуть. «Стоп, - сказал он, - тут тоже что-то надо по-другому». Он, прижавшись, обнял дорожку и повис спиной над пропастью. Передвигался он, подтягивая задние лапы, а потом вытягивая передние. Ветер тряс и болтал его, иногда от порывов он несколько раз оборачивался вокруг дорожки. Но всё же лез вперед.
          Добравшись до конца, он забрался на ступеньку, и заглянул в следующую пещеру. Она была наполнена густым алым паром, от которого сразу же начало мутить. Кот вытащил го-лову обратно. «Нет, - вдруг пришло ему в голову, - нет, должен быть другой путь. Не могут же они каждый раз так сложно пробираться». Кот начал внимательно осматривать стены пещеры и увидел в углублении маленький знак горы. Он приложил ухо и прислушался. Кажется, тихо. Кот ткнул когтем в треугольник, и в стене открылся потайной лаз. 
          Кот оказался в узком проходе, слабо освещенном маленькими светящимися камешками. Прислушавшись еще раз, он побежал по проходу. Проход перешел в крутую, уходящую вверх, лестницу. Кот поднялся по ней. Здесь проход раздваивался, уходя резко вправо и влево, а прямо впереди светился маленький проем. Кот осторожно заглянул в него.
          Это была главная пещера Синей Горы. Небольшая и невысокая, с покатыми стенами, вся она была выложена треугольными синими камнями с выдавленными на них знаками и символами. От пола шел ровный мягкий свет. На самом полу был знак, похожий на знак в нижней пещере. Но были и отличия – цветущие синие листья на концах сухих ветвей. «Так я думал, - прошептал Кот, - так я и думал. Для одних одно, для других другое. Цветущие листья на концах ветвей могут значить только вот что: каждый может войти в Синюю Гору, но только избранные – добраться до вершины, не смотря на все самоотречения. Там внизу об этом никого не предупреждают».   
          Кот находился наверху под самыми сводами пещеры. Внизу, на небольшом возвышении сидели Высшие Правители Общины – две Сизые Куницы, Сероухий Енот и Голубая Рысь. А перед ними, Верховный Правитель Общины – Синий Пеликан. Все они разглядывали деревяшки с выцарапанными знаками.
          Слева из-за стен доносилось глухое пение. Кот пошел в левый проход. Он вел под своды соседней пещеры, значительно больших размеров. Выглянув в проем, Кот увидел внизу, среди голубовато-сизых испарений несколько пеликанов, енотов и куниц. Видимо, это была последняя партия проходящих посвящение. Перед ними, на высоких столбах, развернув крылья сидели два желтых пеликана. Все, закрыв глаза, пели. Время от времени, один из пеликанов показывал клювом на одного из посвящаемых. Тот, не открывая глаз, подходил к столбам, становился между ними и неожиданно глубокий синий свет не падал, и даже не спускался, а как-то сверху окутывал стоящего. Он открывал глаза, и в облаке синего света выходил в проем.
          «Вот они, те, кто действительно будет воевать с Большим Лесом, - подумал Кот. - Они, и те, кто прошел посвящение раньше. И если они умеют хотя бы половину того, что умеет Ворон-Т, войскам Большого Леса придется тяжело. Очень тяжело».
          Кот не стал дожидаться конца церемонии, и вернулся обратно к главной пещере. Из нее доносились голоса, и он заглянул в проем. 
- Кто-то должен ответить перед Общиной, да и перед нашими воинами за ошибки, - негромко говорил Синий Пеликан. – Что скажешь, сестра?
- Отвечать должен тот, кто отменил проведение обычной разведки, брат, - ответила Голубая Рысь. – Я несколько раз просила об этом. Мы знаем нашу силу, но нельзя становиться такими самонадеянными.
- Ничего она не просила, это вранье! – засуетился Сероухий Енот.
- Ты ведь знаешь, брат, что мы можем это легко проверить. Подумай, прежде чем ответить, - голос Синего Пеликана стал жестким, - ты отменял проведение разведывательной операции? Да или нет?
- Да, но я...
- Довольно. Ты подверг Общину великой опасности, и не можешь далее состоять в ней. Нас даже не интересует, почему ты отменил операцию. Подорван престиж и боевой дух наших войск, у многих членов Общины подавленное состояние. Ваше слово, братья.
- Мы думаем, как и ты, брат, - жестким неприятным голосом сказала одна из Сизых Куниц, - уровень начала.
- Ты, Голубая Рысь, - обратился к ней Синий Пеликан.
- Уровень начала.
- Уровень начала? – закричал Сероухий Енот. – Вы хотите превратить меня в пепел?
- Стоя у самого неба, ты забыл свое начало, - несколько повысил голос Синий Пеликан, и посмотрел на Енота. – Ты должен опять пройти через все жизни и стадии. Это будет тебе хорошим уроком.
- Я не хочу, не хочу! - крикнул Енот, и бросился к выходу. Но взгляд Синего Пеликана догнал его. Енот вспыхнул, и на его месте осталась лишь горстка пепла. Синий Пеликан махнул крылом, и пепел разлетелся по пещере.
- Теперь я хотел бы остаться наедине с Главным Военачальником, - равнодушно продолжил Пеликан, и Сизые Куницы, поклонившись, ушли.
«Так вот кто у них командует войсками – Голубая Рысь! – изумился Кот. – Ну, что ж, она хороший полководец».
- Скажи, сестра, каково положение сейчас?
- Они сожгли внешние рвы, и дымом лишили нас возможности применять световые потоки. Львиные и рысиные отряды уничтожены, вороны уничтожены, пантеры взяты в плен. Занята вся нижняя часть Синей Горы.
- Что это значит для нас?
- Да, собственно, ничего.
- Да? Мне всегда нравилась твоя уверенность, сестра.
- Обычные отряды никогда не были нашей главной ударной силой, брат. Войска Большого Леса блокированы в нижней части Горы, и выше не поднимутся: лестницы завалены, подъемные лианы перерезаны. В камнях накоплено достаточно звездного света и света Огненного Шара, его хватит до конца сезона дождей. Прошедшие посвящение ждут команд. Мы могли бы легко уничтожить всех, вошедших в Гору, если только...
- Если только закрыть глаза на взятых в плен пантер. Мы не можем этого допустить. Община не поддержит нас.
- Именно это я хотела услышать от тебя, брат. Кроме того, есть перебежчик. Он предлагает вывести нас из Горы.
- Кто это?
- Начальник Боевой Стаи, Шакал.
- Что ты думаешь об этом?
- Думаю, что если он предал один раз, предаст еще.
- Я тоже так думаю. Но не отказывай ему, он может пригодиться. Что еще?
- Сейчас здесь будет для переговоров Белолапый Медведь. Его проводят через тайный лаз.
- Ну, что ж, поговори с ним. Меня волнует другое.
- Я знаю. Как они прошли через каменные ловушки.
- Если они нашли их, могут найти и подземные родники. Тогда мы не выдержим блокады... И последнее. Удалось ли узнать что-либо новое про Трехглазых Змей?
- Да. Они никогда не нападут, если держать в зубах яйцо с их змеенышем.
- Хорошо. Надо готовить переговоры с ними. Или уничтожить их всех. Я подумаю об этом. Пока всё, - и Синий Пеликан ушел.

          После его ухода, Голубая Рысь стала вести себя странно. Она подошла к отражающему камню, начала приглаживать лапами шерсть и корчить рожицы. «Ба! – чуть не вскрикнул Кот, - да ей определенно нравится Белолапый Медведь!». Через мгновенье Белолапый Медведь, тяжело дыша, вошел в пещеру.
- Здорово, Голубая Рысь! Это что, твоя берлога? Подохнуть можно, пока доберешься. Хоть бы подъемники какие придумали.
- Тебе полезно, Белолапый Медведь, - Голубая Рысь даже не смотрела в его сторону.
- А ты такая же красавица. И чего ты всегда воюешь против?
- Это ты воюешь против. Медведь, он и есть медведь – дубина.
- Ха-ха! А как мы вам всыпали? И еще всыплем. В общем, дорогая моя Голубая Рысь, собирай своих сдвинутых певунов, и сдавайтесь всем скопом.
- Ой, бегу, бегу!
- А чего народ-то класть? Мы, как видишь, и так старались помягче. Могли и всех поло-жить. Да и еще у нас мыслишки имеются. Для твоих головастиков-посвященцев. Так что не ерепенься, милая, а сдавайся. Или сама иди к нам. Будем на пару воевать.
- Я своих не предаю. Не то, что ваши.
- Уважаю. А кто наши? Это ты про Глухаря что ли? Давно я хочу ему шею свернуть, чтоб он подавился оливковой косточкой! Не дают.
- А что это ты военные тайны раскрываешь?
- Тебе, дорогая, все, что хочешь.
- Да? Может, скажешь, кто каменные ловушки пометил? А то без них вы никогда бы в Гору не вошли.
- Конечно, скажу. Я сам и пометил. Лез темной ночью, озирался по сторонам, и ловушки когтем помечал. В общем, сдавайтесь. Штурмовать мы вас не будем, мы бережем своих воинов, а не кормим ими червей, как вы. Но будет длительная осада. Вы передохнете с голоду или свихнетесь. А то еще вдруг мы роднички найдем, а?
- Ну, всё. Ты мне надоел. Проваливай восвояси. Сдаваться мы не намерены. А скоро и вас отсюда вышвырнем. А тебя, Белолапый Медведь, я сама подвешу за ухо на самой высокой березе. Я бы и сейчас хорошо тебе врезала, если бы ты не был парламентером.
          Белолапый Медведь захохотал и, помахав на прощанье лапой, вышел. Кот тоже не стал оставаться. Он побежал по правому проходу. Впереди была круто уходящая вниз винтовая лестница, за ней круглый выход наружу. Сам проход резко сворачивал влево. Кот уже собрался спускаться по лестнице, как вдруг нос к носу столкнулся с Шакалом, идущим навстречу по проходу. Он тоже шел к лестнице.
- Смотри-ка, значит, ты всё-таки работаешь на них, - зашипел Шакал. – Я был прав, но никто мне не поверил. Ты работаешь на них.
- А ты?
- Какое тебе дело?
- Действительно, никакого. Но ведь с моей помощью ты стал Начальником Боевой Стаи?
- Я стал бы им и без твоей помощи.
- Да, действительно... Я иногда думаю, как удивительно всё устроено. Для одного день может быть радостным, а для другого напротив... Вот ты, например. Интересно, были ли у тебя сегодня какие-нибудь предчувствия?
- Какие предчувствия?
- Не знаю. Хочу спросить у тебя. Какие бывают предчувствия, когда наступает твой последний день?
- Последний? Уж не думаешь ли ты, что я тебя боюсь?
- Сейчас я думаю только о том, что спрашиваю. Заметь, ты сам нашел меня. Я только собирался тебя искать.
- Да, нашел, и тебе не повезло! - Шакал, оскалив зубы, бросился на Кота. Но Кот, не выпуская когтей, ударил его лапой снизу вверх. Шакал подлетел, ударился о потолок и рухнул на пол. Кот закрыл глаза и несколько минут сидел молча. Потом, подхватив Шакала, вытащил его наружу.
          Они были только вдвоем на мостике. Солнце уже садилось и заливало багровым цветом верхушки гор. Рвы выгорели, воздух был чист и свеж. Далеко внизу слышались голоса караульных Большого Леса – они выставляли посты. Кот смотрел на горы и ждал, пока Шакал придет в себя.
          Наконец, Шакал очнулся. Он поднял голову, очумело посмотрел по сторонам и увидел Кота.
- А, это ты, Камышовый Кот? – с трудом проговорил он. – Что тебе еще надо?
- Знаешь, Шакал, я значительно хуже моих учителей. Я не так мудр и благороден. Но сегодня я даже рад этому.
- Я не понимаю, о чем ты говоришь, - прохрипел Шакал.
- Тебе нелегко это понять. Но ты попробуй. Видишь ли, не я помог тебе стать Начальником Боевой Стаи.
- Какая разница. Ну, не ты, псовая гиена.
- Нет, и не псовая гиена.
- Кто же тогда?
- Маленький детеныш белохвостой выдры. Ты убил его. Маленькое беззащитное существо. Ты убил его из-за меня.
- И что? И ты из-за какой-то там выдры...
- Ты убил его, Шакал. И остался безнаказанным. И даже стал Начальником. И вот ты живешь, ешь, пьешь, даже предаешь тех, кто назначил тебя командовать другими. А детеныш мертв. Мертвы его будущие дети и внуки. Разве это справедливо, Шакал?
- Справедливости не бывает.
- Ну, вот видишь, бывает иногда.
- Чего ты хочешь?
- Чтобы ты совершил единственный в своей жизни честный поступок. От слова «честь».
- Что ты имеешь в виду? А-а... Вот оно что... А если я исправлюсь?
- Нет. Слишком высока цена. Ты отобрал у этого малыша его единственное достояние – его жизнь. И всё, что я могу для тебя сделать, это не мешать тебе.
          Кот замолчал. Молчал и Шакал. Два кондора из Летучего Легиона облетали Гору. Заметив Кота и Шакала, они было направились к ним, но убедившись, что это свои, резко взмыли вверх. Шакал не звал их на помощь. Он поднялся, тяжело вздохнул, посмотрел на небо, закрыл глаза, перелез через ограду мостика и бросился вниз.
          Кот спустился по винтовой лестнице и через потайной лаз вышел из Синей Горы.  Путь его теперь лежал на восток. Он сделал два из трех своих дел. Теперь оставалось последнее и самое трудное – рог Птицы Г'Aнг.
               



ГЛАВА 11.


          Вот уже четвертые сутки Кот шел по Зубастым Холмам туда, где рождался восточный ветер. Небо все чаще заволакивалось тяжелыми тучами. Идти приходилось медленно. Зубастые Холмы не зря назывались зубастыми. Из земли торчало множество острых, как зубы танских хорьков, каменистых сколов. В траве их было не видно, и любое неосторожное движение могло привести к сильным и глубоким порезам.  Бабочки, стрекозы, муравьи, шмели и прочая мелкая живность суетливо готовились к бесконечным дождям, укрепляя гнезда, норки и муравейники. Кот шел вперед, ориентируясь только по встречным порывам ветра. Там, откуда они дули и был восток.

          «Итак, попробуем собрать всё, что имеем, - думал Кот. – Птица Г'Aнг живет на востоке. Значит, для меня ветер всегда будет встречным. Ну, что ж, кажется, для меня он был встречным всю мою жизнь... Попасть туда, где живет Птица Г'Aнг можно только через ущелье Трехглазых Змей. Змеи не трогают, если держать в зубах яйцо с их детенышем. Так. А если сейчас они не откладывают яйца? Это можно узнать только там... Ладно. Разыскать  Змей или вход в ущелье можно, двигаясь к какому-то черному пауку по пескам. Хм. И есть еще пароль... Тут дело особое. Я научился читать. Кажется, научился читать. И теперь мне, собственно, не нужны никакие выцарапанные, выклеванные или какие-либо еще, знаки. Я могу посмотреть, скажем, вон на того черного жука, и понять про него всё. И еще я знаю, что все они – знаки Того, Кто Всё Создал. Вот чего, наверное, не договорил Ворон-Т. Он хотел, чтобы я сам научился за каждым стебельком видеть Его. «Обратную сторону листа». Но пароль требует чего-то другого, что должно сверкнуть в моем мозгу, как молния. Три его части должны открыть что-то одно. Хорошо. Оставим это на потом. А пока начнем опять с простой логики.  Первый знак напоминает елку. Это может быть вот что. Чем больше ты двигаешься вверх, тем ниже должны склоняться твои ветви. Смирение, или что-то в этом духе... Второй знак – перевернутая елка без ветвей и с перекладиной. Значит, если ты падаешь, это что-то не даст тебе упасть и погибнуть. И оно должно быть связано с первым. Смирение? Но смирение может только помочь. Оно само не потянет тебя вверх... Третий знак – недорисованный круг. Это – полнота высшего смысла твоего существования. Ты замыкаешь этот круг своей жизнью и становишься частью его. Но опять же... Что даст возможность добраться до него?».

          Холмы кончились, и Кот спустился к большому, заросшему густой осокой пруду. Он обошел пруд, зашел в траву и замер. На берегу сидели два лохматых котенка. Мордочки их были плоскими, а шерсть серо-коричневой. Котята напряженно всматривались в воду.
- Храбрые воины-охотники, кто вы? – зычным начальственным голосом спросил Кот и поднял вверх левую переднюю лапу.
- Мы – камышовые коты, - хором отвечали котята, и тоже подняли лапки.
- Вот как? – удивился Кот и опустил лапу. – А что вы делаете?
- Мы готовим нападение на страшное водяное чудовище!
          Кот посмотрел в воду, и увидел большую, облепленную ракушками и увитую водяными травами, корягу. От движения воды травы шевелились, а коряга ерзала по дну.
- А где ваши папа и мама?
- Мама спит, папа пошел к пескам, и сейчас придет.
- Ясно. А хотите, я достану вам это страшное чудовище, и вы сможете сразиться с ним.
- Хотим, хотим! – закричали котята.
- А не испугаетесь?
- Мы самые смелые коты в мире. А вы что, полезете в воду?
- Конечно, полезу.
- Вы не боитесь воды? – от изумления котята открыли рты.
- Ни капельки! – Кот разбежался, прыгнул, сделал в воздухе сальто и нырнул в воду.
- Вот это да! – котята восхищенными глазами смотрели, как Кот под водой крутится, вертится, гребет в разные стороны и пускает пузыри.
- Страшное водяное чудовище готово к бою! – Кот вылез с корягой из воды, и принялся себя вылизывать.
- А вы можете нас научить так плавать? – котята заворожено следили за Котом.
- Пара пустяков. Но не сейчас.
- А что вы еще можете?
- Что? – Кот задумался. – Пожалуй, вот что.
          Он встал на задние лапы, вытянул вперед правую переднюю и резко крутанулся вокруг оси. Скошенная вокруг трава попадала. Кот взял одну травинку, надкусил в разных местах, и вдруг начал дудеть. Травинчатая дудка смешно пищала, квакала и присвистывала. Котята радостно засмеялись.
- А вы можете научить так резать траву? – спросила котенок-кошечка. – Я тоже хочу уметь.
- Когда-нибудь обязательно научишься.
- А это долго? Я могу заниматься день и ночь, прямо день и ночь.
- Хм, - сказал Кот и почесал голову, - я расскажу вам такую историю. Однажды, когда я еще учился сам, и, честно говоря, не очень-то надеялся, что у меня когда-нибудь что-нибудь получится, я подошел к моему учителю. Его звали Молчаливый Бобер, за то, что он говорил только в самых необходимых случаях, и лучше всех в мире играл на дудках. Что же касается искусства боя, то не было и нет бойцов, равных ему. Ну, так вот. Я подошел и спросил то же самое – долго ли мне учиться, если я буду заниматься все дни с утра до вечера. Молчаливый Бобер в ответ поднял один коготь. Это означало один год. Тогда я спросил: «А если я буду заниматься все дни и ночи напролет?». Он поднял два когтя. Это означало два года. Тогда я спросил: «А если я вообще забуду про все остальное и буду заниматься, заниматься, заниматься?..». Молчаливый Бобер махнул лапой. Это означало – всю жизнь, - Кот помолчал. – Ну, кто скажет, в чем тут смысл?
- Совершенство беспредельно, как небо, и путь к нему бесконечен, - пропищал другой котенок.
- Верно, а кто тебе об этом сказал?
- Белый Нос. Он старый, и у него на лапе выжженный знак. Он тоже камышовый кот.
- А разве так бывает? – удивился Кот.
- Конечно. Вот вы – изумрудный. А на том берегу сидит наш дядя – серебристый.
- А чего он там сидит? – спросил Кот, разглядывая застывшую фигуру на противоположном берегу.               
- Он ловит Хвостатую Рыбу. Он ловит ее с детства, каждый день. Но она очень хитрая и очень редко всплывает на поверхность.
- А кто-нибудь вообще ее видел?
- Нет. Но дядя говорит: «Главное, знать, что она там есть».
- Понятно. А что делает старый Белый Нос?
- Он разговаривает со звездами, чтобы они знали, что здесь происходит.
- А сами они не видят?
- Видели бы, если б смотрели. Но они сюда не смотрят, им хватает, куда смотреть. А еще есть другой дядя. Он совершенно лысый и говорит, что потомок древних котов...  А вы можете подарить нам эту дудочку? Мы не будем ссориться.
- Конечно. Но лучше, если вы найдете камыш. Самые хорошие дудки получаются из него. Их звук нежен, как теплый ветерок. И глубок, как дно вашего пруда. И весел, как ваши милые мордочки. Найдите камыш, и я сделаю каждому по дудке.
- Мы знаем, где растет камыш. Он там, за ручьем, - котенок помахал лапкой. – А вы можете еще что-нибудь такое показать?
- Специально для тебя, раз ты такой умный. Этому меня научил мой другой учитель, Ворон-Т. У него нет дома, и он летает, где ему нравится.
          Кот подбросил корягу высоко вверх и, прищурясь, взглянул на нее. Коряга с треском разлетелась на кусочки.
- А теперь бегите за камышом.
          Восхищенные котята умчались, а Кот пошел сквозь осоку на зазвучавшие вдали голоса.
- Вставай, Зеленые Глазки, пора, - говорил серо-коричневый лохматый кот с плоской мордой.
- Что уже? Я совсем не выспалась, Лохматый Хвост, еще чуть-чуть, - отвечала такая же серо-коричневая кошка.
- Пора, - Лохматый Хвост потрепал кошку по голове, - мы можем не успеть.
- Здравствуйте, уважаемые коты и добрый вам день, - Кот вышел из травы на лужайку.
- И ты здравствуй, - отвечал Лохматый Хвост, насторожено глядя на пришедшего. Кошка поднялась и села.
- У вас замечательные котята, я их видел, - продолжал Кот, - такие смешные...
- Мы потомственные камышовые коты. По роду и крови, - сказала кошка.
- А я камышовый кот по сути и образу жизни. Во всяком случае, все меня так называют, - усмехнулся Кот. – А по роду и крови, я не знаю кто я.
- Получается, что мы родственники, хотя и никогда не встречались, - засмеялась кошка. – Проходи, располагайся. Ты, наверное, голоден, я сейчас, - кошка убежала в траву.
- Что-то случилось? – спросил Кот, как только она ушла.
- Пустынные желтые пантеры. Они идут со стороны песков и их много. Я не хотел ее пугать, говорил, что нам надо совершить небольшое путешествие... Они приходят каждый год, и уничтожают всё на своем пути... Нападают, как правило под утро... Я не боюсь за себя, я боюсь за котят...
- Сколько вас?
- Серебристый Рыболов, Тонкий Ус и я. Белый Нос не в счет, он очень стар.
- Что-нибудь придумаем, - Кот улегся и задумался. Хвост его нервно задергался.
- Вот, угощайся, родственничек, - кошка вернулась, таща за собой связку сушеной рыбы, - я бы приготовила что-нибудь повкуснее, но мы отправляемся в путешествие.
          Кот, который последний раз ел еще у бобров в Бирюзовой Долине, с трудом сдерживался, чтобы не запихать себе в рот всю рыбу сразу. Когда котята притащили камыш, он даже не смог ничего сказать, а промычал что-то малопонятное и махнул лапой. Наконец, он наелся и напился воды из ручья.
- Вот, что я думаю, - сказал Кот, аккуратно и неторопливо превращая камыш в дудочки. – Через день-два небо затянется тучами до самого сезона засухи.
- Ну и что? – не понимая, при чем сейчас это, ответил Лохматый Хвост. – Так бывает всегда.
- Всегда-то оно всегда, - Кот начал говорить, сильно растягивая слова. - Но котята у вас такие смышленые, и им самое время познакомиться  с небом и звездами. А если я их правильно понял, лучше всего это знает Белый Нос. Он, кстати, что, тоже камышовый?
- Да нет, это всё котята придумали... – Лохматый Хвост пристально посмотрел на Кота и вдруг сообразил,  куда тот клонит. – Какая замечательная идея! Зеленые Глазки, отправляйся с котятами и Белым Носом на Глиняный Холм, к вечеру доберетесь, а утром... Там видно будет. Посмотрите на звезды, послушаете, что расскажет Белый Нос. А мы здесь посидим, поболтаем... Только идите сразу же, чтобы к вечеру быть у Холма.
- Вот вам по дудочке, смотрите на звезды и учитесь играть, - добавил Кот, протягивая котятам дудки.
- Ура! – закричали котята, - идем на Глиняный Холм! Не будем спать, будем смотреть на звезды! Будем играть на дудочках!
          Кошка увела счастливых котят к Белому Носу, чтобы оттуда уже двигаться к Глиняному Холму.
- Это на север отсюда, - сказал Лохматый Хвост и наклонил голову. – Знаешь, Камышовый Кот, если с нами... что-нибудь случится... мы не сможем их даже предупредить.
- С нами ничего не случится. Позови Тонкого Уса и Серебристого Рыболова.
          Через минуту все собрались возле Кота. Он сидел, прищурясь, додумывая план операции.
- Итак, - начал Кот, открыв глаза, - нет времени на приветствия и любезности. Все ли готовы рисковать жизнью? Ответить надо сейчас, потом будет поздно.
- Мы готовы, - отвечали коты.
- Хорошо. Нас мало, и мы не сможем победить их в открытом бою. Да если бы и смогли, за ними придут другие. Надо с этим покончить раз и навсегда. Поэтому мы должны напасть сами.
- Сами? Но как мы это сделаем? – воскликнули коты. – Нас ведь только четверо!
- Четверо. Но мы должны быть умнее их. И использовать то, чего они не ожидают.
- Что же это?
- Ужас. Мы принесем его с собой. После этой ночи ни одна пустынная пантера никогда не подойдет сюда.
- Но они ничего не боятся, - сказал Тонкий ус.
- Это только так кажется. Все чего-нибудь боятся. И самый страшный страх – это страх неведомого. Теперь к делу. Лохматый Хвост говорил, что они нападают под утро. Это так?
- Да.
- Значит, ночью все, кроме часовых будут спать. Кстати, почему, если их много, они не нападают днем?
- Это традиция. Они тоже хотят, чтобы их боялись и любят нападать неожиданно, когда все спят.
- Ну, и ладно. Есть у вас пустые кокосы?
- Да, вот они, ими играют котята. Но...
- Вопросы потом. Давайте один сюда. Он мне нужен. Далее. Ты, Тонкий Ус, нарви самой длинной осоки. А ты, Серебристый Рыболов свяжи ее в четыре снопа. Сумеешь?
- Я плету отличные травяные сети, - гордо отвечал Серебристый Рыболов.
- Вот и отлично. Ты, Лохматый Хвост, найди несколько веток и набери в другой кокос влажной глины. А я пока пойду искупнусь в вашем пруду.
- Ты будешь купаться? Ты полезешь в воду? – изумились коты.
- С удовольствием. Но об этом я расскажу вам как-нибудь не сейчас. За дело, храбрые ко-ты!
          Серебристый Рыболов и Тонкий Ус тут же ушли. Лохматый Хвост нерешительно переминался с лапы на лапу.
- Ты хочешь меня о чем-то спросить, Лохматый Хвост? – взглянул на него Кот.
- Да. Скажи, Камышовый Кот, а ты... не сумасшедший?
- Все камышовые коты немного сумасшедшие, Лохматый Хвост. Иди за травой и ни о чем не думай, -  Кот, схватив кокос, побежал к пруду.          
          Спустя некоторое время все опять собрались на лужайке. Кот осмотрел снопы, понюхал глину и потрогал ветки.
- То, что надо, - подытожил он. – Я тоже кое-что достал из пруда, - Кот показал на торчащие из кокоса ракушки. – Все объяснения позже. Сейчас, Серебристый Рыболов, помоги мне.
          Кот положил две ветки параллельно, на небольшом расстоянии друг от друга. Остальные легли поперек. Серебристый Рыболов быстро притянул их друг к другу сплетенной травой, и получились носилки. Кот сделал петли на концах первых двух веток и погрузил на носилки снопы и кокосы с глиной и ракушками.
- Кажется, всё, - сказал Кот. – Храбрые коты, мы идем навстречу большой опасности. Мы обязательно победим, но любой из нас может погибнуть. Поэтому давайте простимся прямо сейчас.
          Коты сели в круг, положили передние лапы на плечи друг другу и опустили головы.
- Пора, - негромко скомандовал Кот. – Берем эти носилки. Я и Лохматый Хвост впереди. Идем тихо, хоть ветер и в нашу сторону. Сначала ведет Лохматый Хвост, он знает короткий путь. Потом командую я. Все указания, прямо на месте. Всё. Пожелаем друг другу удачи!
          Коты продели головы в петли и, стараясь идти в ногу, потащили носилки прочь от лужайки.
          Скоро трава закончилась, и начались барханы Пустынных Песков. Путь оказался неблизкий. Кроме того, идти стало намного тяжелее, - из-за носилок коты проваливались в песок по самое брюхо. Ветер доносил до Кота звуки и запахи желтых пантер, которые остановились и выбирали место для ночлега.   
          Наконец, Лохматый Хвост повернул процессию вправо, и, пройдя еще немного, сделал знак остановиться.
- Пришли, - тихо сказал он, - они за этим барханом.
          Коты сняли с себя носилки и размяли затекшие шеи.
- Ну, пойдем, посмотрим, - прошептал Кот, и они полезли на бархан.
          За барханом оказалось дно высохшего соляного озера. Всё оно было покрыто желтыми телами пустынных пантер. Они пришли откуда-то с юго-востока, и это была их последняя стоянка в песках.
          Пантеры собирались кучками возле стянутых жилами шкур косуль, которые притащили с собой. В одних была вода, в других – сушеные змеи и ящерицы.
          Кот старался понять, кто из пантер вожак. Но тот был хитер, и, на всякий случай, старался не выделяться среди других. «Ничего, мы заставим тебя проявиться», - подумал Кот.
          Наевшись и напившись, пантеры, не дожидаясь наступления темноты, стали укладываться спать. Часовые разошлись по своим местам.
- Так, - сказал Кот, - теперь слушайте внимательно, запоминайте, и ничего не перепутайте, потому что от этого зависит ваша жизнь. Сейчас мы спустимся обратно и сделаем последние приготовления. Потом ты, Лохматый Хвост, пойдешь вон к тому невысокому бархану, и будешь сидеть за ним, - Кот показал лапой. – Твой бархан, Серебристый Рыболов, вон тот, с другой стороны, похожий на плавник окуня. Ты, Тонкий Ус, пойдешь к самому дальнему бархану, вон вдали, остроконечный. Наступит ночь. Первой, вон там, - он показал на небо, - загорится яркая зеленая звезда. К этому моменту, вы все должны быть на своих местах. Потом появится много мелких звезд, они нам не важны. Потом вон там, высоко, загорится большая синяя звезда. Для вас это сигнал полной готовности. Когда услышите звук...
- Какой? – спросил Тонкий Ус.
- Вы не ошибетесь. Так вот, когда услышите звук, прыжками неситесь прямо на пантер.
- Почему прыжками? – не понял Серебристый Рыболов.
- Потому что мы маленького роста. Для большего эффекта. Ну, а уж там внизу... смотрите по обстоятельствам. Да, и дуйте, дуйте, дуйте. Запомнили?
- Да, - ответил Лохматый Хвост, - и, хотя мы почти ничего не поняли, сделаем, как ты говоришь. Надеюсь, ты всё хорошо продумал, Камышовый Кот.
          Они спустились к носилкам, и Кот принялся за дело. Из глины он вылепил маленькие коробочки замысловатой формы и стеблями осоки привязал их на шею каждому.
- Осторожнее с ними, пока они не высохли, - предупредил Кот. – Когда загорится синяя звезда, привяжите их ко рту.
          Затем он надел на котов снопы и дал каждому по ракушке.
- Когда загорится зеленая звезда, натрите ракушкой себя и каждую травинку вашего снопа. Всё. Смеркается. Пора идти, храбрые коты. Будьте мужественны.

          Лохматый Хвост, Тонкий Ус и Серебристый Рыболов разошлись в разные стороны. Кот посидел немного, и когда совсем стемнело, а на небе загорелась первая зеленая звезда, пошел к соляному озеру.

          Выглянув из-за бархана, Кот увидел первого часового. Пантера лежала, вглядываясь в ночную тьму. Кот тихонько замурлыкал. Пантера тут же поднялась и направилась к бархану. Через секунду Кот ударом лапы сбил ее с ног и оглушил. К другому часовому он пошел уже прямо через тела спящих пантер. В последний момент пантера-часовой оглянулась, но Кот уже наносил удар.
          Через короткое время, все часовые лежали распластанными на дне соляного озера. Кот медленно пошел между спящими. Наклонясь к одной из пантер, он прошептал: «Духи этих мест проснулись, они в ярости», - и сразу же лег между тел. Пантера подняла голову, огляделась, и снова заснула. Кот пошел дальше. «Сегодня мы все погибнем, проснулись духи смерти, и они в ярости», - прошептал он другой пантере и снова лег. Пантера, не просыпаясь, забормотала во сне и замотала головой. «Ужас и смерть идут к нам, - прошептал он третьей пантере, - безжалостные и всесильные духи пришли уничтожить нас».
          Времени было мало и, обойдя еще нескольких пантер, Кот вернулся к своему бархану. Он взял в лапы ракушку, и тщательно натер ею шерсть и осоку.
          Это была светящаяся мальданская ракушка, их полным-полно валялось на дне пруда, и Кот даже хотел вытащить такую котятам, когда нырял в первый раз. Шерсть его и трава засверкали серебром так ярко, что хотелось закрыть глаза. Кот надел на себя сноп и тряхнул им. Во все стороны полетели сверкающие искры. «Ну, Серебристый Рыболов, - сказал Кот, - теперь ты будешь действительно серебристым».
           Затем он привязал ко рту коробочку и посмотрел на небо. Там сначала неуверенно, а потом всё сочнее и сочнее, загоралась далекая синяя звезда. Кот полез на бархан. «Надеюсь, я был хорошим учеником», - подумал он, что есть сил дунул в коробочку и огромными прыжками полетел вниз.
          Коробочка заверещала диким непереносимым воем, и тут же ей ответили с других барханов.
          Четыре сверкающих серебряным пламенем чудовища, воя, летели на пантер. От них разлетались искры и куски светящейся травы, в воздухе оставалась висеть светящаяся песчаная пыль.
          Пантеры вскочили, не понимая, что происходит. «Это духи! - закричала одна из них, - это духи смерти!». «Мы все погибнем, они всесильны, они безжалостны!», - закричала другая. Началась паника. «Это духи! – кричали пантеры, - духи этих мест, они убьют нас, убьют!». Кот уже спустился с бархана, и с ходу врезался в толпу, нанося удары направо и налево всеми четырьмя лапами, быстро продвигаясь вперед. «Надо спешить, - думал он, не переставая дуть, - если они вдруг очухаются, нам всем конец, их много, их слишком много».
          С его стороны пантеры и не думали очухиваться, а напротив лезли друг на друга, распихивая мертвые тела и стараясь спастись. Кот боялся за своих товарищей, которые, собственно, только пугали своим ужасающим видом и воем, но вряд ли могли кого-либо из пантер убить. Внезапно он увидел, как одна из пантер впереди влезла на других и подняла лапу.
- Пантеры, – закричала она, - желтые пустынные пантеры! Мы никого никогда не боялись, что нам какие-то духи!? Разорвем их. Посмотрим, что там у них внутри! Вперед, мои воины!
          «Вот он, вожак, - подумал Кот. – Ну, теперь всё. Дело сделано». Он остановился, прищурился, и шерсть на голове пантеры лопнула и задымилась, а сама она безжизненно повалилась набок.
          Пантеры, визжа и давя друг друга, бросились в разные стороны. Соляное озеро опустело. Лохматый Хвост, Тонкий Ус и Серебристый Рыболов, сняв снопы и коробочки, подошли к Коту. Он у бархана песком оттирал с шерсти кровь и серебряную краску.
- Теперь они вряд ли когда-нибудь сюда вернутся, - сказал Кот, тяжело дыша. Он еще не успокоился после боя. Лапы его подрагивали, а шерсть стояла дыбом.
- Это точно, - подтвердил Лохматый Хвост и помолчал. – Ты великий воин, Камышовый Кот, те, кто тебя учил, могут гордиться тобой... Ты ранен?
- Нет, это кровь пустынных пантер.
- Ну, пошли обратно, нам есть, что отпраздновать. Я еще сам не верю в то, что произошло. Теперь я знаю, что такое настоящий камышовый кот, и буду учить своих котят быть похожими на тебя.
- Спасибо, Лохматый Хвост, но мне надо идти, - Кот, наконец, успокоился. -  Не знаю, вернусь ли я когда-либо. Поэтому у меня есть кое-что для твоих котят. Той, которая хочет быть воином - капелька смолы. Ее мне дал Молчаливый Бобер. Она знает, кто это. А тому, кто хочет стать мудрецом – перышко Ворона-Т. Котенок поймет, о ком речь. Жаль только, что я не поговорил с Белым Носом, мне есть о чем спросить его.
- Спроси у меня, - сказал Тонкий Ус. – Я много разговаривал с Белым Носом, и может быть смогу ответить.
- Хорошо. Котята говорили, что у Белого Носа знак на лапе...
- Да. Он был в Общине Синей Горы, но ушел, почему - не знаю.
- Рассказывал ли он об осколках горного хрусталя?
- Да, очень много.
- Сейчас Община воюет с Большим Лесом. И я не понимаю: если Правители могут видеть будущее...
- Они могут видеть только возможное будущее, а не неизбежное. Варианты, которые зависят от тысяч разных причин. И почти невозможно, чтобы эти причины сложились так, чтобы будущее оказалось таким, как ты увидел. Всегда что-нибудь не так. И всегда есть другие варианты. Вот вариантов в горном хрустале ты можешь видеть сколько угодно. Только сумей выбрать правильный... Белый Ус, конечно, объяснил бы это лучше меня. Я больше интересуюсь тем, что было, а не что будет.
- Благодарю, Тонкий Ус, кажется, я понял. Только вот что. Получается, что Тот, Кто Всё создал сам не знает наверняка, что будет.
- Он-то, наверное, знает. Но дает увидеть все возможные пути.
- Для чего?
- Спроси у него.
- Ладно, спрошу, - засмеялся Кот. – Ну, счастливо вам, коты, мои дальние родственники. Вспоминайте меня, - и полез на бархан.
- Да уж не забудем, не надейся, - закричали вслед коты. – И помни, ты всегда здесь самый желанный гость!
          Кот снова пошел по пескам навстречу ветру. Была ночь, его самое любимое время суток. Тысячи звезд, дрожа, горели со всех сторон. И порой ему казалось, что он идет между ними, омываемый светом,  по волнистому рыхлому небу, превращаясь в кого-то другого и оставляя позади одну жизнь за другой.



ГЛАВА 12.


           Рассвело. Ветер резко усилился, и Кот почувствовал, что пески под ним пришли в движение, переваливаясь гигантскими волнами-барханами. «Это какое-то песчаное море, - подумал Кот, - и надо всё время шевелиться, чтобы в нем не утонуть». О морях и океанах Коту рассказывал Ворон-Т, правда, все они были с водой, а не песком.
          Кот постарался идти быстрее. Поднятая ветром песчаная пыль лезла в глаза и уши и мешала дышать. Чтобы поменьше обращать на нее внимание, Кот принялся думать дальше. «Интересно, если здесь всегда бывают такие волны, почему песок не засыпает пруд, где живут коты? Может быть, в другое время противоположные ветры гонят волны обратно? Или, как бывает в Родниковом Озере, – бросишь в него ветку чаньшея, она качается на воде. Волны проходят, а ветка остается на месте».
          Через несколько часов борьбы с песчаным морем, Кот вдруг понял, что смертельно ус-тал. Он даже не помнил, когда спал последний раз. Глаза начали слипаться, а голова клониться вниз. Останавливаться было нельзя, и Кот заставлял и заставлял себя делать шаги. Собственно, он почти стоял на месте. И греб лапами только чтобы не утонуть.
          Кот начал кричать, выплевывая изо рта песок и надеясь, что крик не даст ему заснуть. Кричал он, что попало, лишь бы кричать: «А-а-а!.. Пустынные-е-е Пески-и-и!.. А-а-а!.. Роднико-о-о-вое Озеро-о-о!.. А-а-а!..».
          Еще через несколько часов Кот закатил глаза и рухнул на бархан. Лапы во сне еще не-которое время продолжали грести, но все медленнее, медленнее, медленнее... Наконец остановились и они.
 
          Кот не знал, сколько он проспал – час, день или много дней. На его счастье, ветер вскоре стих. И это спасло ему жизнь.
          Он открыл глаза, и попробовал пошевелиться. Песок засыпал его по самую голову.
          Кот выбрался из бархана и огляделся. Справа в дрожащей пепельной дымке волновалось озеро с высокими зелеными пальмами на берегу.
          «Ворон-Т рассказывал мне о таких штуках, - подумал Кот, - этого нет, это видение». Впереди качались камышовые заросли. Слева в воздухе висел и шевелил лапами огромный черный паук. «Вот он, вход в ущелье Трехглазых Змей, - сказал Кот, - вот он».
          Под пауком светлела груда камней, и Кот направился к ней. У камней шевелящийся паук начал таять и постепенно растворился в воздухе.
          «Вот, - подумал Кот, - хорошо, что Ворон-Т рассказал мне про такие штуки. А то бы я сейчас ломал голову, как сражаться с этим пауком». Песок перед камнями был разглажен, видимо, змеи тщательно следили за входом, и очищали его каждый день. Кот почувствовал рядом с передними лапами легкое дрожание, и принялся копать. Через минуту он осторожно вытащил крупное пятнистое яйцо и принялся его разглядывать. «Да, - сказал Кот, - как любопытно, из такого симпатичного яйца вырастет не ворон, не гусь и не пеликан. А огромная Трехглазая Змея. Что ж, хотелось бы верить, что разведчики Синей Горы ничего не наврали в донесении и меня никто не тронет».
          Он взял змеиное яйцо в зубы и полез на камни. Среди них темнела широкая, уходящая круто вниз, нора. Кот медленно полез внутрь.
          Стены норы тоже были выложены камнями, но скользкими и влажными. Ниже нора расширялась, и более глаза ничего не видели. Кот полез на ощупь. «Интересно, следят уже за мной или нет?» – пришло ему в голову.
          Он спустился еще, и вдруг нос его уперся в прохладную змеиную кожу. От неожиданности Кот поскользнулся, задрыгал лапами, пытаясь сохранить равновесие, кувыркнулся и полетел вниз. Яйцо выскочило из пасти, щелкнуло о камень и разбилось. Тут же две гигантские змеи-охранника бросились в погоню.
          Кот летел, вжав голову в плечи, закрыв глаза и подобрав все лапы и хвост. Следом неслись змеи. Иногда нора уходила влево или вправо. Тогда Кот ехал, подпрыгивая на скользких камнях, как с горки. Иногда нора неожиданно разворачивалась вверх – Кот подскакивал, как на трамплине, ударялся о противоположную стену, и снова падал. Змеи, которые, понятно, знали нору куда лучше Кота, постепенно начали его догонять, поскольку успевали уклоняться от камней и не теряли скорость на поворотах. Открыв один глаз, Кот заметил, что откуда-то снизу проходит слабый свет. Мимо промелькнули несколько больших пещер, кишащих змеиными телами. Кот посмотрел вверх, и увидел возле своей головы раскрытую пасть с двумя острыми белыми зубами. Другая раскрытая пасть была чуть выше. «Неужели этими ужасными зубищами они будут меня кусать?» – подумал Кот. После этого он закрыл глаз снова.       
          Ближайшая к Коту змея несколько раз пыталась ухватить его за голову. Ей недоставало совсем чуть-чуть. Кот съежился, как мог, затаил дыхание, и даже попытался опустить вниз уши, чего не делал вообще никогда. Но тут он в последний раз ударился спиной о камень и бухнулся в холодную воду подземного озера.
          От большой скорости, он пролетел в воде почти до самого дна, загреб лапой, развернулся и другой лапой распорол первую змею от начала и до конца. Собственно, она сама напоролась на его когти, пролетая рядом. Вода сразу же помутнела от ее крови, и это дало возможность Коту увернуться от второй змеи. Подводное течение подхватило их всех и понесло.
          Вторая змея-охранник, конечно, была куда лучшим пловцом, чем Кот. К тому же в воде его удары теряли свою силу и быстроту. Чувствуя, что кончается воздух, Кот погреб наверх, но тут же заметил, что змея разворачивается для атаки.
          Она была очень красива – розово-перламутровая, с черными продольными полосами по бокам. Длиной – в две хороших пальмы из Обезьяньего Леса. С двух сторон плоской головы, не мигая, смотрели большие сиреневые глаза, и взгляд их был таким непосредственным и детски наивным, что хотелось смотреть в эти глаза, и смотреть, и смотреть... Третий глаз, черный, посередине, был, как будто нарисован. Но именно он позволял Трехглазым Змеям видеть и чувствовать в абсолютной темноте.
          Змея медленно плыла прямо на Кота, рассчитывая, что и он утонет в сиреневой беспредельности ее глаз. Но у Кота кончился воздух, и ему было не до сиреневых красот – он захлебнулся и начал тонуть по-настоящему.
          Его спасло течение. Оно неожиданно вытолкнуло Кота на поверхность, он хватанул воздуха, увидел небо, и понял, что уже не под землей. Кот погреб к берегу. За ним, все быстрее разгоняясь, плыла змея.
          Никогда в своей жизни Кот так не греб лапами. Он сам поразился тому, какие силы открывает в организме близость смерти. Кот выскочил на берег, и сразу за ним из воды показалась голова змеи. Но берег уже есть берег. Кот схватил змею за голову, ударил о камень и бросил обратно в воду.
          «Да, - отдышавшись пробормотал он, почесывая синяки, - приятней этого спуска, был только незабвенный Крысиный Хвост и бревно бобров».
         
          Пройдя по берегу реки между двух невысоких гор, образующих ущелье Трехглазых Змей, Кот оглянулся. Вправо и влево, сколько хватало глаз, шли такие же невысокие горы. Вершины у всех гор были покрыты сине-черными неровными пятнами. Воздух над этими пятнами дрожал. «Мхи, - сказал Кот, - черные мхи. Теперь понятно, почему войти в ущелье можно только так». Мхи выбрасывали вверх маленькие ядовитые частицы, которые восходящие потоки воздуха поднимали еще выше, туда, куда не могла бы добраться ни одна птица. Смерть от вдыхания этих частиц была долгой, мучительной и неизбежной. Поэтому ни по земле, ни по воздуху, перебраться через черные мхи было невозможно. «Интересно, - подумал Кот, - а как Безухий Тигр прошел через змеиную нору? Наверное, он чего-нибудь придумал. Не то, что я».

          Кот сел на камень и решил перекусить. Выловив в реке небольшую жирную рыбу-золотохвостку, он тут же принялся ее уписывать. И остановился. Ему в голову неожиданно пришли слова псовой гиены, на которые он не смог ответить на Большой Поляне: «Мир так устроен... Или ты питаешься травой, Камышовый Кот?»
          Кусок застрял у него в горле. Кое-как проглотив его, Кот почувствовал, что больше не хочет есть. Он отшвырнул рыбу и пошел дальше.

          «Что же мне теперь, - уныло рассуждал Кот, - действительно питаться травой? Я не могу. Но ведь должен же я чем-то отличаться от этой проклятой гиены. Или она права, мир так устроен?». Река повернула вправо, и, чтобы идти прямо, Коту нужно было подняться по каменистому склону. Напившись воды – мало ли когда теперь придется попить – он залез наверх, и оказался перед усыпанной камнями долиной. Ни одного деревца или травинки не было на ней. Кот прислушался и втянул воздух – никаких признаков жизни. «Не самое приятное местечко», - грустно усмехнулся он и пошел дальше. Ветер усилился, небо в который раз  заволокло тучами, и пошел дождь. Кот не обращал на это никакого внимания. Он думал о своем.

          «Вот рыба, - продолжал рассуждать Кот, не замечая, что уже говорит вслух и спорит сам с собой. – Ведь она не может рождаться для того, чтобы ее кто-то съел. Для чего тогда ей голова, мозги, хитрость. У рыбы есть свои дела, она что-то себе думает, на что-то надеется. А тут ее раз, и съели. Но ведь она тоже кого-то ест? Да, ест. А я ем ее. Значит, кто-то должен есть меня? Где же выход?». Ветер задул еще сильнее, и дождь полил крупными тяжелыми каплями. Кот поднял голову, и тут только заметил дождь. «Ха, - сказал он, - а я боялся, что будет нечего пить. Вот, кстати, дождь. Если бы я питался дождем...». Тут он замолчал. «Если бы я питался дождем, - подумал Кот, - мне не надо было бы есть рыбу. Я знаю, что во всем растворена сила. В воде, в дереве, в этом ветре... Я ее чувствую и понимаю. Но я... Я просто не умею извлекать ее оттуда. И никто меня этому не научит, кроме меня самого».

          Дождь лил, лил и лил. Грузные тучи неслись над головой Кота туда, где оставалось его прошлое – Родниковое Озеро со змеиной травой и восходами, игольчатый дуб, Ворон-Т и Молчаливый Бобер, Большой Лес, Синяя Гора, капризная птичка Вишенка, забавные котята...  Кот вдруг понял, что никогда уже не сможет вернуться обратно. Это было ясно, как то, что у него два уха и четыре лапы. Он все равно не смог бы уже жить, как раньше. А по-другому он не умел.
          От этого ему стало зябко. Но он шел и шел по мокрым камням навстречу этому бесконечному дождю и ветру, не зная даже наверняка, что сейчас – день, или ночь. Для того, что-бы сказать себе в случае чего: «Я сделал, что мог. Пусть хотя бы это оправдает то, что я прожил до сих пор, и единственное, что у меня осталось от прошлого – мое честное слово».

          Но дождь неожиданно кончился, а с ним ушли и грустные мысли. Тучи не рассеялись, но стало светлее. Кот увидел впереди себя одиноко стоящего аиста. Он стоял на одной ноге, поджав другую, раскрыв крылья и нахохлившись. Аист кивнул, подозрительно глядя на Кота, Кот кивнул в ответ, и пошел дальше. Встретить здесь аиста было настолько странно, что Кот от растерянности даже не удивился. Но, сделав несколько шагов, очнулся и вернулся обратно. Аист недовольно повернул голову.
- Только не спрашивай, зачем я здесь стою, - проворчал аист и щелкнул клювом.
- Почему? – удивился Кот.
- Потому что я специально искал место, где бы меня никто и никогда не спрашивал, зачем я здесь стою.
- А что, все спрашивают?
- Да просто замучили, сил никаких нет.
- И что же ты им отвечаешь?
          Аист несколько мгновений остолбенело смотрел на Кота. Потом сложил крылья и опустил вторую ногу.
- Ты что, считаешь, такой умный? – недовольно закричал он.
- Да нет, просто...
- Никаких «просто»! Ты «просто» шел мимо. Я «просто» стоял. Всё.
- Гм... Коротко и ясно. Тогда я пошел.
- Иди. Стой. Ладно, всё равно ты сбил меня с мысли. Ну, совершенно, совершенно некуда деться... Я стою здесь, потому что я думаю.
- А что ты думаешь?
- Думу, - аист многозначительно прищурил правый глаз.
- А-а... О чем же твоя дума?
- Это так сложно и запутанно, что я не могу тебе даже объяснить, о чем я думаю.
- Понятно, - уважительно протянул Кот.
- Что тебе понятно?
- По правде говоря, ничего. Это потому, наверное, что я редко встречаю тех, кто думает думу.
- «Наверное»!.. Тех, кто думает думу, вообще никогда не встретишь. Они всегда стараются быть одни.
- Но я же тебя встретил?
- Это верно. Теперь мне придется думать другую думу, опровергающую первую.
- Почему?
- Это так сложно и запутанно, что я не могу...
- Ясно, ясно, - торопливо перебил Кот. –  Скажи, а как ты сюда попал?
- Никак. Я здесь живу. Где-то.
- Я ищу Птицу Г'Aнг. Правильно ли я иду?
- Это так сложно и запутанно, что я...
- Но все-таки.
- Если ты идешь, это уже правильно. А лучше тебе расскажет Однозубый Червяк. Он живет неподалеку. Именно в том направлении, куда ты и так шел, а потому мог и не сбивать меня с мысли.
- Тогда не буду тебе больше мешать думать думу. Пока.
- Давай. Стой. Нет, иди. Нет, стой. Нет, иди.
- Так идти или стоять?
- Стой. Это так, разминка... Просто решал, говорить тебе или нет. Поосторожней с Однозубым Червяком. Его зуб очень ядовит, а прыгает этот Червяк, как кенгуру. Постарайся его не рассердить. Он там строит гору... Ну, в общем, увидишь.
          Аист снова поджал ногу и расправил крылья. А Кот пошел дальше. Скользкие камни закончились, и он с наслаждением погружал сбитые лапы в мокрую землю. 
          Нигде поблизости никакой горы видно не было. Кот начал всматриваться вдаль – может быть, там что-нибудь возвышается? Но и вдали ничего похожего на гору не наблюдалось. Внезапно из под ног раздался сердитый писк.
- Так-так. Вот этого нам как раз и не хватало.
          Кот посмотрел вниз, и с ужасом обнаружил, что его передняя левая лапа стоит на маленькой земляной кучке. Рядом с ней, свернувшись в клубок, лежал серый, с белыми пятнышками, червяк.
- Ой, я, кажется... – начал извиняться Кот.
- А вот нам ничего не кажется, - зло перебил Однозубый Червяк. – Мы всё видим, как есть на самом деле. Ты имел намерение разрушить нашу гору. И уже за это мы признаем тебя виновным. Ты начал исполнять свой гнусный замысел. Опять, получается, виновен. И имел наглость делать это прямо при нас. Виновен, виновен, виновен. Вопрос ясен, ты должен умереть, - Червяк начал вытягиваться вверх, собираясь прыгнуть.
- Умереть? Вот тебе и на. Но я могу объяснить...
- Как ты можешь объяснить? Даже смешно, - Червяк захихикал тоненьким голоском. - Не может быть ни одной причины на свете, чтобы разрушать нашу гору. Впрочем, попробуй. Но не пытайся нас обмануть, мы всё видим насквозь. Мы умны и прозорливы.
- А где они... другие? – спросил Кот, сбитый с толку, озираясь по сторонам.
- Мы одни.
- Ну, да, мы одни. А где другие?
- Ты что, не понял? Мы одни.
- Ах, вот оно что! Вы один... одни...
- Не пытайся морочить нам голову. Отвечай немедленно. Почему ты хотел разрушить нашу гору?
- Я дурак.
- Хм... Это настолько странное объяснение, что мы должны подумать, - Червяк ненадолго замолк. – Похоже на правду. Зеленый кот не может быть умным уже потому, что он такого дурацкого зеленого цвета.
- Именно это я и хотел сказать.
- Мы сами решим, что ты хотел сказать, - Червяк снова свернулся в клубок. - Но, может быть, ты хочешь нас обхитрить? Мы зададим тебе вопрос, чтобы оценить степень твоей дурацкости. Отвечай сразу и не думай, мы это заметим. Перед тобой на дороге большой камень. Тебе нужно идти дальше. Что ты будешь делать?
- Обойду его, - опешил Кот.
- Да нет. Похоже, ты действительно дурак. Если бы можно было обойти, мы бы не спрашивали.
- Ну, тогда я буду толкать его в сторону или вперед.
- Ты уверен?
- Конечно.
- Ха... Так и есть. Подтверждаем тебе. Ты – дурак. Даже бестолковый маленький червячок догадался бы, что камень надо подкопать!
- Ах, вот как...
- Что ж, даруем тебе жизнь. Хотя зачем дураку жизнь – непонятно. Может, все-таки расстанешься с ней?
- Да я как-то к ней привык, честно говоря. Да и другой у меня нет про запас.
- Ладно уж, - подобрел Однозубый Червяк, - раз привык... Но учти, все-таки надо умнеть.
- Я попробую. Вернее, уже пробую. Вот, ищу Птицу Г'Aнг.
- Самое дурацкое занятие. Чего ее искать, если она и сама тут постоянно летает взад-вперед. А живет во-он там, - Однозубый Червяк качнулся в сторону, - левее, где Огненное Озеро.
- А как она выглядит?
- Она... Она... Она ужасна.
- Я пойду, - Кот потихоньку убрал лапу с земляной кучи.
- Иди. Но помни – умнеть никогда не поздно. А может, всё-таки?.. – Червяк снова стал вытягиваться.
- Нет-нет, спасибо, как-нибудь потом, - Кот, взяв левее, торопливо пошел дальше.
          Ветер высушил шерсть Кота, и стало не так холодно. Земля тоже подсохла, и он пошел быстрее, почти побежал. Далеко впереди виднелось большое черное блестящее озеро, почему-то ярко освещенное. Кот совсем перешел на бег. Усталости он не чувствовал, и спешил скорее добраться до цели.
          Озеро оказалось огромным черным камнем, таким невообразимо гладким, что Кот увидел в нем свое отражение. Он задрал голову и понял, почему каменное озеро было освещено. Прямо над ним, клубясь, из воздуха рождались облака. Они скручивались и набухали, лопались, разлетались в стороны, смешивались с другими и снова набухали. Подхваченные ветром, они летели назад, на запад, на ходу темнея и тяжелея от влаги. Впереди же небо было чистым и солнечным.
 
          Кот побежал по черной глади каменного озера, заворожено глядя вверх. Он чувствовал себя маленьким листиком игольчатого дуба, попавшим к самым истокам зарождения грозных и могущественных небесных стихий. Но летящим неправильно, сквозь ветер, неизвестно куда.

          Через некоторое время Кот опустил голову. Под ним, в камне, отражались бурлящие облака, и ему казалось, что он бежит прямо по ним.  «Молчаливый Бобер и Ворон-Т, - шептал Кот, - если бы вы могли это видеть!».
          Ворон-Т. Т - палочка и перекладина... Внезапно Кот понял, чего не мог понять никогда. «Как я раньше не догадался. Это знак. Знак нежелания двигаться дальше вверх. Он, Ворон, знает путь к совершенству, но оно не нужно ему одному, потому что несовершенен мир и несправедлив  к тем, кто ему дорог. Вот почему бурые муравьи. Он видел в осколке хрусталя тысячи вариантов будущего, и все они его не устраивали...».
 
          Камень стал уходить вверх, и бежать стало тяжело. Кот перешел на шаг и выпустил когти. Помогло это мало – когти почти не цеплялись. Несколько раз он почти соскальзывал обратно, но лез и лез вперед. Склон стал почти вертикальным. Кот мучительно медленно полз по нему, своим необъяснимым чутьем понимая, что если свалится, на вторую попытку уже просто не хватит сил. Не хватит никогда.
          Он почти уже добрался до верха. И почувствовал, что неведомая сила не пускает его дальше.
          «Пароль, - прохрипел Кот, - пароль!».
           В его мозгу как будто сверкнуло изумрудное пламя, и три символа-знака, оставленные Стремительному Гепарду Безухим Тигром, сложились в одно короткое слово.
 
          «Крылья, - еле слышно прошептал Кот. – Это крылья. Они вырастают, если ты движешься вверх, они не дают разбиться, если ты падаешь, они несут тебя к истине. Это крылья», - повторил он и перевалился через камень.
          Перед ним было Огненное Озеро. Оно парило, гудело, бурлило и плевало раскаленными брызгами. Где-то в середине угадывалось что-то похожее на остров, к которому вели темные багровые столбы.
          Кот облизнул пересохшую пасть, тряхнул головой и прыгнул. Столб зазвенел чистым низким звуком и стал валиться набок. Кот прыгнул на следующий, потом еще и еще. Столбы пели, рождая прекрасные созвучия, и уходили вниз, в огненную трясину Озера. Он их не слушал. Шерсть его дымилась, кожа была обожжена и ободрана, из-под когтей сочилась кровь, а от испарений кружилась и тупела голова.
          Кот прыгнул еще раз и почувствовал, как под его когтями крошится камень. Столб раскололся надвое, стал валиться, и Кот увидел перед собой собственную горящую лапу. Теряя сознание, Кот закрыл глаза.


ГЛАВА 13.

   
          Почему-то он не чувствовал боли. Вокруг кружились листья и камыши. Старейшина Обезьяньего Леса проскакала мимо, высоко подпрыгивая и зависая в воздухе. «Вот, видишь, - кричала она, - не взял осколок, а то бы знал все наперед, и не поперся в Большой Лес». «Как бы я узнал без посвящения?» - недоумевал Кот. «А я сама тебя посвящу!» – отвечала Старейшина, брызгала на Кота молоком молочного дерева и исчезала.

          Снизу, из вороха листьев вылез Черный Лис. «Как тебе наше заданьице, храбрый и благородный Камышовый Кот? – он хитро подмигнул. – Не смог достать рог? Ничего, бывает... А вот Безухий Тигр смог. Он боец. А тебе только рыб ловить в твоем Родниковом Озере...».  Тут же появилась круглая пучеглазая рыба. «Ел меня, Камышовый Кот?» – ласково осведомилась она. «Ел», - виновато признался Кот. «Напрасно, - вздохнула рыба, - лучше бы ты ел дождевую воду, или, на худой конец, камыши». «Я не могу», - сокрушенно сказал Кот. «Не можешь!? – закричала рыба. – Не можешь!? А вот я тебя сейчас сама поем!». Она открыла пасть, и Кот увидел перед своим носом три ряда острых зубов. Он вздрогнул, проснулся и открыл глаза.

          Было легко и спокойно. Кот лежал на спине внутри скорлупы гигантского лесного ореха, с которой срезали верх, и глядел на небо. Края скорлупы были увиты плющом, на стеблях которого висели тысячи сверкающих серебряных сережек. Снаружи не доносилось никакого шума, и он не знал, есть ли под ним Огненное Озеро или нет. Внутри же, тихий мелодичный высокий перезвон сережек летел в уши и наполнял тело теплом и силой. Кот пошевелился и осмотрел себя. Никаких следов ран и ожогов. Он поднял голову и огляделся. Перед ним высился утес, больше в скорлупе ничего и никого не было.

          Кот перевернулся на живот. «Так, - подумал он, - и что теперь?».
- Теперь ты должен решать сам, Камышовый Кот.
          Кот снова поднял голову. Перед ним сидела Птица Г'Aнг, которую он принял за утес. Перья на ее огромных вытянутых крыльях были фиолетово-черного цвета и по краям поблескивали, как металлические прожилки Мерцающих Родников. Потому-то Кот и подумал сначала, что это утес. Голова была темно-зеленой, вокруг больших черных глаз шли красные круги. Красным был и длинный, слегка загнутый вниз, клюв. В месте, где клюв смыкался с головой, торчал короткий прямой рог.
          Кот вспомнил о Ленивце, и посмотрел на лапы. Они действительно были такими когтистыми, как он рассказывал.
- Ты вовсе не так ужасна, как про тебя рассказывают, - сказал Кот.
- Для кого как. Но в любом случае, это не повод охотиться за моим рогом. И тем более давать честное слово, что попытаешься достать его. Ведь это мой рог, не так ли?
- Так. Я не подумал об этом.
- Вот видишь, всегда остается, о чем подумать еще.
- Да, я... –  Кот осекся, потому что вдруг обнаружил, что разговаривают они, не произнося ни звука. Птица Г'Aнг наклонилась к нему, и он увидел перед собой ее глаза. От них шло тепло, и где-то в самой глубине дрожали два зеленых огонька. 
- Но я не сержусь на тебя. Я знаю, у тебя доброе сердце, ты шел сюда не за выгодой, и заплатил сполна. Ты заслужил этот рог, возьми его. Хотя не думаю, что бессмертие сможет осчастливить этого прохвоста Ленивца. К тому же эта война... Зря они ее затеяли.
          Кот протянул обе лапы, когтями срезал рог, положил его рядом, и сразу же отвернулся, чтобы Птица Г'Aнг не увидела набегавших слез. Да, она права – он заплатил сполна, за то, чем даже не воспользуется.
          Секундная слабость прошла, и он снова повернулся к Птице Г'Aнг.
- А как ты... это... без рога?
- Вырастет ещё. Я отдала бы последний рог кому-нибудь другому, но не Ленивцу.
- Откуда ты знаешь про меня, про Ленивца?
- Я знаю всё. Потому что мы – Хранители.
- Хранители чего?
- Всего того, что было твоей жизнью. Мы – Хранители мира. Мы летаем везде. И знаем всё.
- Но как-то этот мир не очень «хранится», - Кот вспомнил про отца, пустынных пантер, войну Большого Леса с Синей Горой...
- Хранители и конвоиры это разные вещи, - Птица Г'Aнг снова выпрямилась, - что еще хотел бы ты спросить у меня, храбрый и честный Камышовый Кот?
- Безухий Тигр. Как он попал сюда?
- Однажды он охотился на косулю. И задал себе тот же вопрос, что и ты.
- Про рыбу?
- Да. И отпустил ее. Высоко над облаками пролетала одна из нас. Она увидела это, спустилась, подхватила Тигра, и принесла сюда.
- Так просто?
- Нет, не просто. Во-первых, он решил для себя, не для других, пусть даже ценой жизни, спасти друга, Стремительного Гепарда. А во-вторых, он не загрыз косулю. Он уже был готов.
- К чему?
- Стать одним из нас. Ты тоже, Камышовый Кот, можешь стать одним из нас. Ты достоин этого.
- А что я буду делать?
- То, что и всегда делал. Помогать тем, кто нуждается в помощи.
- Это большая честь для меня, Птица Г'Aнг, - Коту хотелось запрыгать и заорать. Как когда-то он орал вместе с Молчаливым Бобром. – Я согласен, я тысячу раз согласен.
- Тебе придется много учиться и много узнать, опасности, как и прежде, будут подстерегать тебя.
- Я согласен.
- Всё, что ты будешь делать в своей жизни, ты будешь делать не для себя.
- Я согласен, согласен, согласен!
- Хорошо. Теперь тебе не нужно будет на кого-нибудь охотиться в камышах и кого-нибудь ловить в твоем Родниковом Озере.
- А как я буду...
- Дождевая вода, Камышовый Кот, ветер и кусты чаньшея... Теперь ты такой, как мы. У меня есть для тебя подарок. Это не вещь и не драгоценный камень, но я думаю, тебе понравится. Расскажи мне про свою мечту, Камышовый Кот.
- Мечта... - Кот смутился. - Да, она есть... но она... как бы это сказать... словом, ее нельзя выполнить. Поэтому...
- Поэтому ты не хотел бы говорить о ней, скромный Камышовый Кот. Что же это такое? Дай-ка я попробую угадать... Игольчатый дуб, камышовое море, облака над головой...
          Кот сел и закрыл лапами голову. Стенки ореха вдруг исчезли, и он остался сидеть вместе с Птицей Г'Aнг на маленькой круглой площадке. Вверху, в воздухе висел плющ и мелодично звенели сережки.
          Кот развернулся и посмотрел вниз. Там, далеко, маленькой алой точкой горело Огненное Озеро и клубились облака.
- Ну, что же ты, храбрый Камышовый Кот, - тихо сказала Птица Г'Aнг, - лети.
- Я не могу, я не умею, я разобьюсь - вслух прошептал Кот.
- А ты попробуй.

          Сердце Кота отчаянно билось. Он зажмурил глаза, вдохнул воздух, как когда-то, котенком, перед первым прыжком в воду, и сделал шаг.

          И полетел. Он кувыркался в воздухе, бросался вниз, поднимался вверх, снова летел вниз, прорезая облака и спускаясь до самой земли, и снова поднимался в солнечное небо над облаками. Он дышал полетом, как воздухом, и не мог надышаться. «Крылья! – кричал он. – Крылья! Когда ты движешься вверх, у тебя вырастают крылья!». Но, оглянувшись, он не увидел никаких крыльев у себя за спиной.
          Наконец он поднялся на площадку с плющом и сережками. Птицы Г'Aнг там не было. Остался лежать только ее рог. «Что мне теперь делать?» – спросил Кот. И голос Птицы Г'Aнг ответил в его мозгу: «Лети домой, Камышовый Кот. Когда будет нужно, я дам тебе знать».
          Кот, взяв в лапы рог Птицы Г'Aнг, полетел домой.
          Он опустился до самой земли и пролетел над Однозубым Червяком. Затем сделал круг перед изумленным аистом и крикнул: «Думай, аист! Всегда есть о чем подумать еще!». Затем, поднявшись чуть ли не до самых звезд, чтобы не надышаться ядовитыми черными мхами, пересек ущелье Трехглавых Змей.
          «Как же это быстро, - думал Кот, спускаясь пониже, - за несколько мгновений я преодолел путь, на который раньше потратил много дней и ночей. До чего же это здорово!».
          Под ним в ту же сторону, на запад, медленно тащились тучи. Кот нырнул в них, и еле успел остановиться, чтобы не врезаться в землю. «Надо осторожнее», - пробормотал он и огляделся.
          Сзади желтели мокрые Пустынные Пески, впереди колыхалась осока и слышались голоса. Кот висел в воздухе, мок под дождем и размышлял, зайти ему к котам или нет. Хотелось очень, но также хотелось поскорей отделаться от рога и быть свободным. Кот пошевелил усами и совсем опустился на землю.
          Он подошел к шалашу и вошел. Котята как раз поднимали дудки, намереваясь выдуть из них какую-нибудь мелодию. У одного из них на груди было репейником прицеплено коричневое перышко, у другой на кончике хвоста прилеплена оранжевая капелька смолы.
- Храбрые воины-охотники, здравствуйте, -  Кот поднял лапу.
- Ура! – закричали котята. – Камышовый Кот, он вернулся!
- Я ненадолго. Сказать, что у меня всё в порядке. А где ваши папа и мама?
- Они скоро придут. Вы можете их подождать.
- Нет, охотники-воины, не могу. А вот не дадите ли вы мне, какую-нибудь сеть?
- Конечно. Их тут Серебристый Рыболов наплел видимо-невидимо.
          Кот выбрал маленькую травяную сеточку, обмотал ею рог, чтобы не держать в лапах и привязал себе на шею.
-     Милые котята, мне пора, - промурлыкал Кот.
- Пора, пора... А вы будете нас учить?
- Теперь, когда я вернулся, обязательно. Но сейчас мне надо идти. Я обязательно скоро навещу вас.
- А вы можете нам что-нибудь еще показать?
- Гм... Попробую, - Кот поднялся в воздух, повисел, сделал несколько кувырков и вылетел наружу, успев заметить, как у котят отвисли челюсти.
          Поднявшись над тучами, чтоб не мокнуть, Кот взял направление на Большой Лес.

          «Где же там искать Большеглазого Ленивца? – размышлял он. – Может быть, его вообще нет в Лесу? Вдруг он в Синей Горе?.. Хотя нет. Ленивец очень осторожен. Вряд ли он пойдет к Горе».
          Кот замедлил полет и аккуратно опустился. Чутье не подвело его. Он был у тех самых, памятных камней на Большой Поляне. Рядом стоял обгоревший тополь. Кот перелез через камни, и обнаружил за ними небольшой навес. Забравшись в него, он сорвал травинку, сделал из нее дудочку и принялся играть.
          Через некоторое время в проеме навеса показалась морда красноухого пса.
- Эй, - остолбенело пробурчал пес, - ты это чего тут?
- Да вот, - невозмутимо отвечал Кот, - так вот как-то...
          Морда исчезла и еще через некоторое время под навес залез Черный Лис. Он молча сел рядом. Снаружи доносились голоса и рычание красноухих псов.
- Хорошая дудочка, - сказал, наконец, Черный Лис.
- Какая там хорошая? – вздохнул Кот, перестав играть. – Есть умельцы в баобабовых рощах. Вот они дудочки делают. А это так, ерунда. Правда из камыша у меня хорошо получается. Даже умельцы хвалили.
- Да... – Черный Лис помолчал еще, - Значит, ты все-таки вернулся?
- Да, Черный Лис, я вернулся.
- Трудно было?
- Да, Черный Лис, было трудно.
- Ты можешь мне его показать?
- Да, Черный Лис, смотри, - Кот снял с шеи рог. – Но откуда ты о нем знаешь?
- Я ведь всё-таки безопасность. Я тоже видел Дерево Памяти. И еще кое-что видел. И слышал. Совет не знает, что я знаю...
- Можешь отгрызть кусок, если хочешь.
- Да нет, зачем мне? Если такая жизнь, как сейчас будет длиться бесконечно... А ты сам?..
- Мне тоже незачем. Скажи, они разделят его на троих?
- Договорились так. Но Ленивец заберет его себе.
- Как это?
- Подменит их части, когда увидит, как он выглядит. Согласись, узнать, что это подмена, можно только, когда будешь умирать.
          «Вот почему Птица Г'Aнг говорила только про Ленивца», - подумал Кот.
- Знаешь, Черный Лис, - сказал он, - рог дает бессмертие, но не защищает от нападения.
- Как интересно... Значит, умереть все же можно?
- Если убьют другие, или убьешь себя сам.
- Понятно. Я не буду им говорить. Иначе они сразу же уничтожат Стремительного Гепарда. Чтобы никто больше не узнал об этом, - Черный Лис опять помолчал. – Хочу сказать тебе, Камышовый Кот, я рад, что ты вернулся. И прости, что заставил тебя пережить ту ночь на Поляне, когда пришел восточный ветер. Я был вынужден.
- Я знаю. Ерунда. Мало ли я потом чего пережил.
- Ну, что ж, нам надо идти.
- Пошли, - Кот повесил на шею рог и выбросил дудочку.
           В глубокой подземной норе их ждали Большеглазый Ленивец и Лиловый Грач. Белолапый Медведь был с войсками у Синей Горы. Нора была на удивление ярко освещена. Кот посмотрел по сторонам и увидел светящиеся камни.
- Вот, разжились у Общины, - с гордостью сказал Большеглазый Ленивец, перехватив взгляд Кота.
- Черный Лис, ты свободен, тут дело особой важности, - проскрипел Лиловый Грач, и Черный Лис ушел.
- Я выполнил то, что просил Совет, - сказал Кот, протягивая рог.
- Это была не просьба Совета. Это была твоя плата, за корень бунго, - ответил Большеглазый Ленивец, с напускным равнодушием беря рог в лапы.
- Пусть так. Но я сделал это, и теперь, я думаю, все мои обязательства выполнены.
- Да, выполнены. Но вот что. Ты, видимо, единственный из живущих здесь, кто видел Птицу Г'Aнг и вернулся обратно. Я не буду спрашивать тебя о подробностях твоего... э-э... путешествия. Вряд ли ты ответишь. Но единственное, что хотел бы я узнать – какова она, Птица Г'Aнг?
- Для кого как. Для тебя, Большеглазый Ленивец, она ужасна.
- Именно для меня? Ты уверен?
- Да, я уверен. Но не именно для тебя. Кроме того, могу посоветовать тебе немедленно прекратить боевые действия против Общины Синей Горы, вывести войска и отпустить пленных пантер.
- Это невозможно, мы почти их победили! - крикнул Лиловый Грач.
- Погоди, Лиловый Грач, у него нет никакого личного интереса в победе Общины. Как, впрочем, и нашей. А вот что мы будем делать, если Птица Г'Aнг станет нашим личным, понимаешь, Лиловый Грач, личным врагом?
- Но у нас есть ее рог, рог бессмертия! - зло прокричал Лиловый Грач.
- Есть-то он есть. Но можем ли мы быть уверены, что у нее нет чего-нибудь еще, сильнее рога бессмертия? Вот ты, например, уверен?
- Нет, - сник Лиловый Грач.
- Я тоже, - Большеглазый Ленивец задумался. – А что, Камышовый Кот, Птица Г'Aнг высказывалась... неодобрительно об этой войне?
- Да.
- Но ведь Община тоже собиралась напасть на нас. И может напасть позднее.
- Тогда, наверное, их будет волновать отношение к себе Птицы Г'Aнг.
- Что ж, я думаю, мы прислушаемся к твоему совету, Камышовый Кот, хотя это будет сделать не так просто... Но у нас есть теперь рог. Рог Птицы Г'Aнг. Это главное. 
- А как мы узнаем, что это именно тот рог? – с сомнением спросил Лиловый Грач.
- В том то всё и дело, что Камышовый Кот никогда не врет, Лиловый Грач, - Большеглазый Ленивец покачал головой. – Нам бы побольше таких в наши войска... Ты вряд ли знаешь, Камышовый Кот, Шакал, который тебя задержал... Мы назначили его Начальником Боевой Стаи. А он перешел на сторону Общины. Но потом, видимо раскаявшись, бросился с Горы. Вот так. Ну, ладно. Мы тоже умеем держать слово, и выполним  всё, что обещали. Про тебя будут слагать...
- У меня есть просьба. Не надо объявлять меня никаким героем.
- Как знаешь, - Большеглазый Ленивец задумчиво посмотрел на Кота. -  Прощай. Спасибо за каменные ловушки.

          Отойдя от норы, Кот поднялся над Большим Лесом, и в мгновение ока был у своего Родникового Озера. Он завис над ним и сначала  хотел с разгону шлепнуться в воду. Но потом передумал и начал  спускаться вниз очень медленно. Над его домом не было дождя, и даже небо было затянуто тучами не полностью. Кот спускался и смотрел по сторонам. «До чего же я люблю вас, мой дом-шалаш, мое Родниковое Озеро и змеиная трава. Игольчатый дуб, это ты учил меня летать. Я обязательно буду качаться на тебе. Дорогие мои, Ворон-Т и Молчаливый Бобер, завтра я расскажу вам всё, всё, всё...».

          Он коснулся воды и, хотя она была уже довольно прохладной, с наслаждением поплыл ко дну. Там он перевернулся на спину и начал разглядывать проплывающих над ним сонных рыб. «Всё, рыбы, - мысленно сказал он им, - всё, можете плавать спокойно, я не буду вас больше ловить. Теперь я другой, я совсем другой. Там, где я побывал, все становятся другими».

          Выбравшись на берег, Кот подошел к дому и посмотрел на тучи, некогда недостижимые и влекущие, а теперь такие близкие. Потом  выгреб из дома магарские листья, лег на них и заснул. Лапы его подрагивали, он что-то бурчал себе под нос, и во сне продолжая о чем-то спорить и о чем-то размышлять.

          Тучи над его головой шли и шли на запад. Начинался сезон дождей. 
 


2002 г.         
            

_____________________________________