Рыба тонет

- Я хочу, чтобы вы меня убили.
Слова были произнесены будничным, почти скучающим голосом. При этом говоривший не смотрел на собеседника, глядя в голубое чистое небо, слегка морщась от солнца. Наконец он опустил взгляд, чтобы увидеть реакцию на его слова. На него снизу вверх смотрели печальные, словно чуть поддёрнутые дымкой, глаза, в которых сквозило полное безразличие к происходящему. Это был человек небольшого роста с крепким телосложение и в смешной мешковатой шапке на голове, которая нелепо смотрелась в это солнечное утро мая. Из под шапки выбивались редкие седые пряди волос, иногда подхватываемые редким ветерком и опадая на испещрённое сетью морщин лицо. Возраст было крайне трудно определить; ему могло быть как сорок, так и семьдесят. Одет он был в когда-то яркую оранжевую болоньевую куртку, которую время, солнце, ветер и, конечно же, сам хозяин, превратили в грязно-жёлтую. Ниже с его ног свободно свисали серые брюки на пару-тройку размеров больше положенного, в которых прятались его истёртые ботинки. Выглядел он совершенно нелепо.
- Прости, друг, я тебя не понял, - заговорил бродяга.
- Вы меня прекрасно слышали.
- Хммм…
- Вас что-то смущает?
- Ничего. Кроме тебя. Сдурел что ли?
Молодого человека очень удивило, что его здравомыслие ставит под сомнение этот укутанный в кричащую тёплую одежду выпивоха, когда температура с утра уже преодолела рубеж двадцати градусов выше нуля.
Глубоко вздохнув, он попробовал снова:
- Вчера вечером я вас нашёл, угостил выпивкой и сделал предложение, от которого вы не стали отказываться. Я плачу за то, чтобы вы меня умертвили.
- Ну дык! - крякнул старик, - за такие деньги-то! Ага! Я думал, что ты так шутишь, но боялся, что сбежишь. Ты платишь за пойло – я слушаю. Или…
Может у тебя с бабами нелады, вот и хотел чего мерзкого от меня. Да и на мели я сейчас, вот и решил прийти. А тут – такое! Одет хорошо, бритый, со смазливым личиком, даже зубы вроде все на месте. Чаво помирать решил? Никак дурной совсем на голову. Или бабы. Других проблем в мире не бывает.
- Я тебя беру на работу. Как только я перестаю дышать, вы сразу же забираете деньги и вольны тратить их на своё усмотрение: хоть на дурь, хоть на баб.
После недолгой паузы мужичок спросил:
- Значит это не дурацкая шутка?
- Нет.
- И денег столько же, как и вчера обещал?
- Да.
- Не обманешь?
- Если вы не обманете и не оставите меня в живых, то и за мной не станется.
- Хорошо. Раз уж ты, простите, Вы, мой новый начальник, то давайте представимся. Меня зовут…
- Меня это совершенно не интересует.
- Но меня так воспитали, что нельзя брать от незнакомцев деньги, - чуть криво улыбнувшись, продолжил, - папка даже конфеты не позволял брать у чужих людей. Я буду звать вас «босс».
- По рукам. Давайте устроимся поудобнее. Здесь недалеко отлично можно перекусить и заодно обсудить наш план. Вы голодны?
- Не так уж… Может опорожним пару стаканчиков в баре и обсудим как лучше…
- Вы не будете пить до тех пор, пока всё не сделаете. Благо осталось не долго. Завтра вы уже сможете в полной мере ощутить вкус лучшего вина в итальянском ресторане.
- Ладно, -  мгновенно погрустнел старик.
Они вдвоём перешли через дорогу и отправились вдоль улицы к яркой освещённой вывеске, которая обещала «домашнюю еду и не кусачие цены». Смотрелись они странно: маленький бездомный в нелепом наряде и высокий человек двадцати пяти лет от роду, с копной густых тёмных волос и с угловатым, словно высеченным из камня, лицом, которое, несмотря на резкие черты, выглядело привлекательно.
В помещении почти никого не было, не считая одинокой женщины примостившейся в углу заведения с чашкой кофе на столе. Она возила чайной ложкой по блюдцу, перекатывая по окружности не опущенные в горячую жидкость кубики сахара.
Сделав заказ, они разместились у окна по центру. Бармен с подозрением разглядывал прибывших посетителей; не сводя с парочки глаз, он что-то быстро шепнул официантке, которая на это ответила коротким кивком.
Молодой человек с шумом пододвинул к центру стола что-то блестящее:
- Возьмите. Это ключи от моей квартиры. Адрес у вас мой есть. Я буду ждать вас ровно в полночь. Зайдёте с заднего чёрного входа. Когда будете к нему подходить, не наступите на цветущие там тюльпаны – мама вас убьёт раньше, чем вы меня.
- А будет ещё и мама?! – голос чуть не сорвался на крик.
- Тише, успокойтесь. Её не будет дома до утра, так что времени у нас будет полно. Просто помните самое главное: всё должно выглядеть естественно, так что не думайте рассказывать своим дружкам о том, как вам эти деньги достались.
- Упаси Боже…
- И ради вашей же безопасности не оставляйте следы.
- Если ты про отпечатки пальцев, то у меня есть…
- Нет, я про следы на ковре. Снимите обувь. Я не хочу маму расстраивать.
- Ааааа…
Принесли заказ. Кофейник, пара чашей и стопка горячих блинов на блюдце, к которым подавались два джема на выбор: клубничный и абрикосовый.
Дождавшись, когда официантка отойдёт на безопасное расстояние, мужчины продолжили свой разговор.
- Я буду крепко спать. Никаких режущих и колющих орудий убийства – всё должно быть максимально чисто. Можете ударить тупым предметом по голове. Советую воспользоваться деревянным молотком для отбивки мяса в верхнем ящике на кухне. Бейте размашисто и сильно: не хочу чувствовать боль. Потом ощупайте пульс и проверьте дыхание. При необходимости процедуру повторите. Как только всё сделаете, в правом кармане моего плаща, который найдёте на вешалке в гардеробе возле парадного входа, будет ключ. Им откроете тумбу в моей комнате прямо под зеркалом, где вас и будут ждать деньги. Обманете – убью. Ударите, но оставите в живых – убью. Улавливайте мою мысль?
- Очень предусмотрительно, босс.
- Вопросы есть?
- Да. Зачем тебе это?
- Не могу покончить с собой. Это позором ляжет на мою семью. Да и церковь не велит. Я не особо в это верю, но кто знает? Лучше подстраховаться.
Указывая грязным пальцем на одиноко лежащий блинчик, старик спросил:
- Доедать будешь?
- Нет, это всё вам, - улыбаясь ответил мужчина.
Ловко подцепив большим и указательным пальцами, бродяга закинул угощение целиком в рот, громко чавкая прожевал и проглотил. Вытер тыльной стороной ладони жирные губы, смачно рыгнул.
- Я буду у тебя в полночь и да поможет тебе Бог.
С этими словами он встал из-за стола и вышел наружу.

***
Тихой безлунной ночью грязный ботинок ступил на вымощенную дорог;й плиткой дорожку, которая вела к двухэтажному дому из жёлтого кирпича. Ни в одном окне не горел свет, так что нарушитель спокойствия в столь поздний час  был полностью сокрыт поступающей тьмой. В руке он держал почти опустевшую бутылку дешёвого вина, которая, судя по походке, явно не была первой. Обманув пожелание в «сухую» закончить дело, бомж пренебрёг и просьбу о цветах, изрядно сдобрив их по пути к задней двери своей мочой.
Попытка засунуть ключ в замочную скважину успеха не принесла. Невнятно бормоча проклятья, он настойчиво терзал замок, пока тот не уступил, и дверь бесшумно распахнулась вовнутрь.
«Я на кухне», - догадался ночной гость, переступая неровным шагом порог. Даже в темноте глаз выхватывал очертания кухонного гарнитура, массивно свисающего над оцинкованной раковиной, овального стола с вазой искусственных цветов и гигантских размеров холодильник, почти упирающий своей макушкой в потолок. «А этот говнюк богат», - с удивлением подумал старик. Аккуратно прикрыв за собой дверь, он прошагал до центра кухни, как вдруг почувствовал прикосновение мягкой и тёплой шёрстки к своей руке. Резко одёрнув руку, он отлетел к раковине и, громко изрыгая проклятья, схватил первое, что попалось под руку – пластиковый половник, которая до этого покоился недалеко от подставки для посуды. «Грёбанная животина! - выдохнул он еле слышно, глядя как в темноте сверкают кошачьи глаза на фоне белой шерсти, - ****ина такая». Немного переведя дух, старик наконец осмелился отцепиться от спасительно раковины и, подойдя кошке, почесал меж её ушей. У кошки мгновенно завёлся внутренний двигатель, и она благодарно заурчала «Ты, небось, жрать хочешь, - спросил у своего нового друга бездомный, - щас, чё-нить придумаем». Опираясь на стол, старик добрался до массивного холодильника и открыл его. Тут же его ослепил исходящий из холодильника свет. Как только глаза привыкли, он даже присвистнул. «Зачем им столько еды? – удивлённо подумал он, - словно попал на продовольственный рынок». Холодильник был под завязку набит колбасами, сырами, маринованными огурчиками, овощами, фруктами, на дверце рядами выстроились бутылки с молоком и кефиром, а центрировало всё огромное блюдо, на котором покоилась ещё недоеденная индейка. К ней рука и потянулась, отломав добротный кусок с жирной ножки. Половину он откусил, а другую протянул кошке, которая, всё ещё урча, принялась за предложенное лакомство. «Нравишься ты мне, - пробормотал старик, поглаживая кошку блестящими от жира пальцами по спине, - добрая животина».
Из кухни он поплёлся в коридор, который, если пройти прямо, вёл в гостиную, слева был парадный вход, а справа возвышалась лестница, которая оканчивалась пролётом с двумя дверьми. За одной из них и был его объект найма. Проходя мимо центрального входа, он остановился рядом с широкой тростью из светло-коричневого дерева. Взял в руку, прикинул её тяжесть, шлёпая изящным набалдашником по левой ладони. Вполне сойдёт.
Начал подъём наверх. Каждый след его оставлял на ковровой дорожке комья грязи с его видавших виды ботинок, однако незнакомец лишь изредка покряхтывал, не обращая на это никакого внимания.
Открыл первую комнату. Это и было жилище его нового друга. Это он понял по фотографиям, которые украшали стену слева. На ней весёлый подросток вовсю позировал перед камерой своей широкой улыбкой. Прямо под настенным фотоальбомом находилась небольшая кровать, которая казалась пустой. Справа стоял невысокий шкаф, к которому примыкала тумба с зеркалом, в котором, как он догадался, находятся причитающиеся ему деньги. Занавески были одёрнуты, так что просочившегося света через окна хватало, чтобы оглядеть всю комнату.
Неожиданно справа старик заметил какое-то движение. Повернув голову, он увидел своего знакомого в синей пижаме. От былой статности и сдержанности ничего не осталось. Он жался к стенке и во все глаза смотрел на вошедшего гостя. Волосы беспорядочно разбросало по голове, рот искривила гримаса то ли страха, то ли отчаяния.
«Оставьте меня в покое», - выпалил он, видя, что его присутствие не осталось незамеченным, - Я всё отменяю! Уходите!»
Бродяга коротко гоготнул и протянул: «Нееееа».
Подойдя поближе к своей потенциальной жертве, он с размахом заехал концом трости ему по плечу.
«Какого чёрта? – выпалил молодой человек, - Больно! Что вы себе позволяете?!»
Казалось, удар палкой несколько взбодрил его. Он попытался выдернуть трость из рук старика, но тот проворно отошёл на пару шагов и обрушил на него ещё один удар, который пришёлся тому по заднице. «Эй! – голос был срывающийся, почти обиженный, - Валите из моего дома! А то я вызову…». Новый град ударов, не сильных, но достаточно ощутимых, посыпался на спину, руки, ноги... Старик, смеясь, приговаривал: «Богатенький сосунок! Значит, жить надоело? Отлично! Я тебя избавлю от этой напасти, - продолжая гонять по всей комнате и используя свою трость в качестве меча мщения, он почти вопил, - Сучонок! Я из тебя всё это говно выбью! Живёшь, жрёшь, срёшь и больше ни хера ничего не делаешь!»
Наконец молодой человек обессилено упал на колени, больше не пытаясь прикрыться от наносящих ударов. Слёзы градом стекали по его щекам, с левой ноздри свисала прозрачная сопля, а в паху темнело пятно. Одновременно прекратились и удары. Тяжело дыша, старик опустил своё орудие и сказал: «Меня от таких как ты – тошнит… Бесхребетный. Только можете, что ныть». Повернулся, пошёл к двери, по пути брякнув: «Всем насрать, подохнешь ты сейчас или потом от старости загнёшься. Мудак!» И с этими словами он оставил плачущего недалёкого человечка, который продолжал рыдать, стоя на коленях посреди своей комнаты, которая была безмолвным свидетелем его успеха: медали, награды, кубки – всё говорило о его преуспевающей жизни. 
Бомж ушёл тем же путём, что и пришёл. Проходя по кухне, швырнул трость на пол, подхватил ещё вылизывающую после позднего ужина кошку и вышел в ночь.

***
Голос по радио: «…. после чего делегация массово покинула здание. Продолжаем. Неизвестная болезнь продолжает уносить жизни южно-африканских племён, которую местные уже прозвали чумной пневмонией, поскольку носители вируса подвержены возникновению язв на тканях главных бронхов. Вскрытие и дальнейшие анализы показали, что у всех заболевших начиналось всё с мокрого кашля, который прогрессировал в острую и продолжительную фазу болезни, которая сопровождалась кровотечением ротовой полости и лихорадкой.  Африканская ассоциация здравоохранения уже успела бросить обвинения в адрес ряда стран, якобы заинтересованных в освоении недавно найденных залежах нефти недалеко от Монгаллы, притока Конго. Местные новости.  Сегодня, недалеко от ночлега для бездомных «Счастливый скиталец», было найдено тело мужчины, предположительно 55-70 лет. Голову покрывали многочисленные гематомы, которые предположительно образовались в результате применения деревянного молотка, который полиция обнаружила на месте преступления. Как сообщили немногочисленные сожители жертвы, его звали Дэн и никто и представить себе не может, чем мог навредить их добродушный и отзывчивый приятель. Родственников у него нет. Следствие продолжается».