ЗОВущие фужеры. Глава 1. РОК

Красовская З.Л.
К78 ЗОВущие фужеры: эзотерическая повесть / Зорина Красовская, Лариса Фессалийская. – Минск : Медисонт, 2014. – 216 с.

ISBN 978–985–7085–30–9.

Ответственный за выпуск А. Моисеев
Cтихи З. Красовская
Художник Д. Лукин
Компьютерный дизайн, вёрстка А. Котович Дизайн обложки А. Котович Корректор Ю.Ирхина
Подписано в печать 03.02.2014. Формат 70х100 1/32 Бумага офсетная. Печать офсетная
Усл. печ.л. 12,5. Уч.-изд. л. 11,9.
Тираж 5000 экз. Заказ 99
Издатель и полиграфическое исполнение: общество с ограниченной ответственностью «Медисонт». ЛИ No 02330/413 от 09.07.2009.
ЛП No 02330/20 от 18.12.2013.
Ул. Тимирязева, 9, 220004, Минск





Зорина КРАСОВСКАЯ Лариса ФЕССАЛИЙСКАЯ

ЗОВущие фужеры

ЭЗОТЕРИЧЕСКАЯ ПОВЕСТЬ




Эта книга о двух женщинах, сумевших понять, как можно в короткий срок изменить жизнь, если научиться видеть закономерность в потоке событий и правильно читать знаки, которые дает нам Вселенная.



 
УДК ББK
ISBN 978–985–7085–30–9 ©Красовская З.Л. Фессалийская Л.Н., 2014 ©Оформление. ООО «Медисонт» 2014

ЗОВущие  фужеры


ЭЗОТЕРИЧЕСКАЯ ПОВЕСТЬ


Все события, описанные в этой книге, произошли с нами на самом деле. Изменены лишь имена некоторых героев.
Написать эту книгу нас побудило глубокое осознание того, что мы живем, подчиняясь Высшим Законам. Нам же, обычным людям, погрязшим в суете современного цивилизованного мира, пришло время принять это и научиться жить с открытыми глазами.

Зорина  Красовская
Лариса  Фессалийская



РОК

"...и если мужчина и женщина встретились на улице или в любом другом случайном месте, и тут же заинтересовались друг другом, то, значит, речь идет о кармической встрече. Сколько веков прошло со встречи последней? Знание об этом теряется в астральных летописях… Но один бессмертный свет тянется к другому бессмертному свету! Любовь с первого взгляда оказывается таковой только для незнающего. А знающий, или обладающий повышенной интуицией, понимает, что когда-то уже смотрел в эти глаза."
 Е. П. Блаватская


   Художник Лужин неторопливо шел по ночной сочинской набережной, картинно рассекая прохладный морской воздух своими белыми льняными штанами.
   Он прогуливался вальяжной походкой, обнимая двух очаровательных девушек с фигурами формы рюмок - роскошными круглыми бедрами и тонкими талиями. Лужин чувствовал себя на высоте. Встречные мужчины оглядывались и провожали трио с завистью в глазах.
Вдруг вдали он увидел красное пятно, оно было похоже на круглый сгусток, напоминало шаровую молнию и с огромной скоростью летело прямо на него. Лужин смотрел на летящий шар и не верил своим глазам, понимая в эту минуту, что он и только он примагничивает это нечто. Буквально через мгновение летящий шар ударил ему прямо в переносицу, отчего его «третий глаз» неожиданно открылся и он увидел существ иной реальности. Они заглядывали ему в лицо и о чем-то перешептывались. Художник вздрогнул, в глазах его помутнело, звуки стали пропадать, голова тяжелеть – было ощущение, что он попал внутрь большого колокола, ноги подкосились, и он упал на асфальт, забившись в конвульсиях…
   Очень быстро многочисленная толпа зевак собралась вокруг. Одни вызвали скорую, другие пытались оказать помощь… Но скорая  не спешила и, очнувшись, художник Лужин решил поскорее подняться на ноги и уйти. Он не помнил, как добрался до своего гостиничного номера и лег на кровать. Все, что он чувствовал - это дикая усталость и непроходящая боль в голове.
   После этого события здоровье Лужина пошатнулось. На работу в парк рисовать портреты отдыхающих он выходил с большим трудом и ждал только одного - когда закончится курортный сезон, чтобы вернуться в свой город.
Позже по совету своего приятеля он поехал в Тимошевский мужской монастырь Краснодарского края изгонять духов нечистых, так как в силу своей религиозности был уверен, что в него вселился бес. 
   Там он получил рекомендации по соблюдению законов божьих и толстенную книгу «Евангелие» в придачу.

* * *
   В то же самое время на хуторе Отруба Волгоградской области Лариса сидела на лавочке и смотрела в ночное небо. С тех пор, когда она была маленькой, ничего не изменилось – то же  звездное небо и все тот же знакомый терпкий запах полыни. Лишь время шло и меняло тело, сознание и восприятие мира.
   Запахи цветов жасмина и лилии смешивались, сплетаясь в единый приторно-нежный аромат и собирая вокруг себя хороводы ночных бабочек.
   Короткой летней ночью далеко разносилось стрекотание полевого сверчка. К певцу можно было подкрасться шага на три, но трудно определить, с какого места раздавалось его стрекотание. Еще шаг и невидимый певец замолкал, нырнув в норку.
   Было поздно, по телевизору шел концерт, спать не хотелось вовсе. В голове все время крутилась фраза из песни Ани Лорак:

Ты не заметишь в зеркалах чужую тень,
И не расскажет обо мне ушедший день...
Ты не узнаешь по глазам - не говорят,
Не прочитаешь по губам - они молчат,
Лишь только с тем, что там внутри -
Поговори...



   Надо было идти спать. Там, в этом иносказательном зазеркальном мире она была волшебницей, а в этом – как все.
   Во втором часу ночи Лариса собралась спать, легла, закрыла глаза, и в тот же миг перед ней появилось лицо седовласого мужчины с карими пронизывающими глазами. Он сказал:
   - Подвинься, я лягу рядом.
   - Я сплю с маленьким племянником, - возразила она.
   В следующий миг Лариса открыла глаза.  В комнате уже горел свет, родные проснулись от её крика. А сама Лариса была мокрая от пота.
   Когда все угомонились и выключили свет, она долго не могла заснуть от того, что не знала, как объяснить самой себе странное ощущение, оставшееся от этого чересчур  яркого сна. Она понимала, что всегда была знакома с этим мужчиной и как будто оправдывалась за то, что не могла впустить его в свою кровать…
   
                * * *
  Спустя ровно четыре года,  4 июля 2012 года  Лариса шла по парку поселка Лазаревский, держа за руку свою восьмилетнюю дочь. Был солнечный день, вокруг сновали отдыхающие. Когда они дошли до центра парка, из её сумки зазвучал телефон. Это была та самая песня Ани Лорак  «Спроси моё сердце…».  Лара взяла телефон в руку, чтобы ответить, посмотрела перед собой и … о боже… прямо на неё смотрели те самые лукавые карие глаза из её сна... Мужчина подмигнул ей, телефон выпал у Ларисы из рук и разлетелся на части…
   Они встретились. Мужчина оказался художником. Он резво вскочил со стульчика и предложил  нарисовать портрет. Рисовать портрет категорически не входило в её планы, но художник был крайне навязчив и хорошо отработанным способом стал брать дамочку в оборот. Лариса уступила из вежливости и, дабы отвязаться от очередного приставучего ухажера, согласилась, чтобы тот записал её на следующий день. Уткнувшись в его таблицу – расписание, она нашла «окно» на 17.00 и указала на него пальцем. На что предприимчивый художник ответил, что это время занято, достал фломастер, поставил в квадрате жирный  крест и предложил другое «окно».
Время для рисования портрета было очень странным  - 23.00. А чтобы клиентка не слиняла, художник бесцеремонно предложил ей оставить задаток  в пятьсот рублей.  Лариса обалдела от такой наглости, растерялась и как под гипнозом отдала деньги, лишь бы отвязался.
На следующий день она вместе со своей дочкой лежала на черноморской гальке и вспоминала вчерашнего нахала.  То, что он был человеком из её сна – не было никаких сомнений. Она чувствовала, что это начало какой-то истории, но чего от этого ждать? К чему готовиться – хорошему или плохому?..  Но ласковое солнце и шум морских волн сглаживали накатывающее беспокойство и настраивали  на обед.
  После обеда Лариса проводила  свою семью – дочку, сестру и маму на поезд – они уезжали домой в Волгоградскую область, а сама начала готовиться к вечеру. Нужно было привести себя в порядок, чтобы идти рисовать этот злополучный портрет, ведь она еще не знала, насколько радикально он изменит всю её последующую жизнь…

  Весь вечер Лариса крутилась у зеркала. Она была довольна безупречным загаром  своей бархатистой кожи, доставшейся ей от гремучей смеси цыганского и еврейского родов. Сделав безупречный макияж, она надела белую короткую юбку, кофточку в морском стиле, босоножки на высоком каблуке при росте 176 см и отправилась на сеанс.
   Вечер был теплым, а воздух насыщен запахом  моря и интенсивным ярким со сливочным оттенком ароматом  цветущих магнолий. Настроение было приподнятым, Лариса шла не спеша, наслаждаясь цветущими кустами и вечерней прохладой.
Все, что произошло потом, можно описать, начиная с исключительно одного слова – смеркалось…

   В парке, где рисовали художники, было людно, шумно, сверкала иллюминация, дети катались на каруселях, а взрослые… Взрослые развлекались по-взрослому: одни собирались в кафе, другие танцевали, третьи просто гуляли, присматриваясь друг к другу.
   Вокруг рисующих портреты художников всегда собирались зеваки, но больше  всего их было вокруг того самого, седоватого с карими глазами. Рисовал он быстро, красиво, начиная с глаз, и было что-то магическое в самом таинстве проявления ликов на бумаге из-под его руки…
   Этот художник выглядел элегантно, он был одет в черную футболку и черные льняные брюки, казался весьма галантным, а в его взгляде была какая-то власть, притягивающая и отталкивающая одновременно.
   Лариса пришла в назначенный час, встала у него за спиной и начала сверлить взглядом его затылок. Через мгновенье он почувствовал её посыл, оглянулся и вскочил навстречу:
   - Здравствуйте, Вы пришли?
   - Да, я пришла.
   - Хорошо. Присаживайтесь вот  сюда, - он указал на кресло, накрытое зеленым бархатом, - садитесь удобней, не разговаривайте и смотрите мне вот сюда. – И он ткнул себе пальцем в переносицу. – Сюда смотреть. И не разговаривать. – И для верности прислонил палец к своим губам. После чего надел большие наушники и погрузился в мир музыки, полностью изолировав  себя от шумов внешнего мира.
   Во время всего процесса Лариса смотрела на художника дерзким взглядом, а её губы слегка искажала ухмылка. Тридцать минут не показались ей долгими. А по мере проявления  образа на бумаге, она все больше разочаровалась результатом.
   Лариса сидела напротив художника и фактически не могла видеть, как он рисует, но точно знала, что происходит на самом деле. Она видела своим внутренним зрением, что на бумаге не её глаза, не её настоящий образ и что в целом портрет не правдив. К концу сеанса она была окончательно разочарована.
   Художника Лужина, рисовавшего портрет Ларисе, коллеги между собой называли ксероксом за его точность воспроизведения и скорость исполнения. Он был портретистом от бога, и  равных ему трудно было найти на всем сочинском побережье, а потому многие либо завидовали художнику тайно, либо открыто ненавидели за то, что он отбирал их хлеб.
Почему в тот самый вечер ксерокс Лужин нарисовал очередной клиентке приукрашенный портрет, не понятно было даже ему самому…
   Но как бы то ни было, портрет был закончен, красивым отработанным до автоматизма жестом, сделан последний штрих, художник встал и начал снимать ватман с мольберта, чтобы показать его Ларисе, но она, к его большому удивлению, глядя исподлобья, громко сказала:
   - Нет!
Художник остановился.
   Она  выбросила перед собой ладонь, демонстрируя знак «стоп» и отрезала:
   - Достаточно. Я не согласна с версией этого портрета. Даже не показывайте, я не буду его смотреть! Откуда эти большие глаза и слезы в них?
   Художник вскинул брови и застыл в недоумении…
   - У меня нет больших глаз, и я не согласна с тем, что у меня там слезы, потому что человек я улыбающийся и всегда пребываю в хорошем настроении.
   Брови художника приподнялись еще выше, и он нервно сглотнул, не отводя от клиентки своего застывшего взгляда.
   - Мне, конечно, нравятся выбивающиеся из прически локоны, они очень красиво ниспадают на мое почему-то грустное лицо, - продолжала Лариса, - но у меня все же короткие волосы. Ведь вчера  Вы предложили мне портрет, а не «вариации на тему», не так ли?..
 
   И тут откуда-то сзади  к ним подлетел Рома-рамочник, как его называли в парке. Рома был из бывших художников. Рисовать в парке он не хотел или ленился и Лужин предложил ему изготавливать и продавать рамочки к своим портретам. Всем было удобно, и копейка зарабатывалась, а потому Рома охотно согласился.
  Лариса была последним клиентом в этот поздний вечер, Рома устал, хотел поскорей закончить церемонию и уйти домой спать. Не вникнув суть происходящего, он возник перед Ларисой, чтобы разыграть отрепетированный спектакль:
   - Девушка, чтобы Ваш шикарный портрет не помялся, я предлагаю вставить его в рамку со стеклом.
   - Вы предлагаете мне оформить это безобразие в рамку?
   - Почему безобразие?.. – не понял Рома.
   - Да потому что без образа.
   Рома решил, что дамочка попросту капризничает, схватил портрет и рванул к своей машине за рамкой, держа его перед собой обеими руками. Он нес портрет, а Лариса шла за ним. В этот момент у неё возникло ощущение, что её решили похоронить и весь этот балаган – похоронная процессия, а она – тело, идущее почему-то своими ногами за собственным, роняющим слёзы на тротуар портретом. Ко всему прочему, рамка, которую Рома решил всучить ей, была  невеселого стального цвета. Рома схватил рамку, схватил портрет, стал все это соединять, демонстрируя ей красоту того, чем она, капризная тетка, непонятно почему не довольна.
Лариса не выдержала всего этого и вскрикнула:
   - Сколько денег?..  Сколько я должна Вам денег? Я все оплачу, но портрет видеть не желаю, не показывайте мне его, заверните все это в бумагу.
Рамочник как будто протрезвел, остановился и развернулся к ней.
   - Заверните в бумагу, очень Вас прошу, только не надо мне это показывать.
   Рома упаковал портрет, отдал его клиентке и сказал Лужину, что у неё не все дома. За тринадцать лет работы на юге он впервые встретил человека, который не захотел увидеть свой родной портрет.
   Лариса отсчитывала заявленную сумму, а мужчины смотрели на неё, не понимая, что происходит.
   Лужин сунул деньги в карман и, чтобы хоть как-то поднять дамочке настроение, повел её в ближайшую столовку.

   - Хочешь, я тебе куплю макароны с котлетами? - Ничего другого художник не предлагал. – А пива хочешь?
   Лариса обалдела, выдержала паузу и сказала:
   - Пардоньте, конечно, но я выпью зеленого чая без сахара, дабы не вводить Вас в растраты.
   - Меня зовут Вячеслав, а тебя?
   - А Вас, - съязвила она.
   - А Вас как зовут? – ответил он уставшей улыбкой.
   - Лариса.
   - Это хорошо. – Вздохнул художник.
   Она участвовала в происходящем, но не верила своим глазам и ушам. Её, прожившую почти пятнадцать лет в Греции, какой-то художник с сомнительными данными решил угостить макаронами с котлеткой и при этом еще «тычет» ей…
   Художник съел свои макароны, запил их пивом, смачно икнул и начал её рассматривать. А  немного рассмотрев, решил, что в ней что-то все-таки есть.
Чтобы хоть как-то поднять дамочке настроение, художник предложил ей прогуляться. Она согласилась.
   После скромной ночной трапезы Лужин переоделся и превратился из черного демона в белого ангела.
Лариса с грустью посмотрела на свой дурацкий портрет и подняла глаза на Вячеслава:
   - Меня надо проводить домой.
   - С удовольствием, - оживился художник, - заодно помогу Вам донести портрет.
    Она загадочно улыбнулась, поскольку понимала, что живет далеко, на горе и как минимум сорок минут ему придется идти до её дома и столько же обратно.
   И они пошли. Лариса знала как вести себя с мужчинами и стала рассказывать ему сказки. Одной рукой Лужин нес портрет, а другой всю дорогу пытался пощупать её и прижать к себе. Так начался их роман.
   Вот уже тринадцатый сезон Лужин приезжал на море в поселок Лазаревский, чтобы рисовать портреты отдыхающим. Приезжал он в мае, а уезжал в сентябре. Работал с утра до вечера как проклятый, моря не видел, на концерты не ходил. Единственное, что скрашивало его южную жизнь – это короткие курортные романы с туристками и хороший заработок. Именно на югах он отточил манеру портретного письма и заработал боль в спине. Какой курорт… Это была работа. Море он ненавидел.
   Лариса долго жила в Греции и у неё выработалась привычка совмещать работу и отдых, она умела извлечь пользу из проживания в прибрежной зоне и занялась их совместным времяпрепровождением. Они вставали пораньше, встречались, шли на море, купались, загорали, смеялись, потом завтракали и Лужин отправлялся на работу. Днем Лариса навещала его и забирала на обед, во время которого они много разговаривали и нехотя расставались до вечера. А встречаясь при свете ночных фонарей, были снова рады друг другу. У них было море, солнце, прогулки, кафе, разговоры… Иногда Лариса водила его на нудистский пляж. Поначалу Лужин стеснялся и прикрывался руками.
   - Ты же говоришь, что ты свободный художник! – кричала Лариса из воды, - Так освободись. Начни с одежды!
   Он видел, как естественно-свободна была она, сливаясь с природой, и постепенно расслабился.
Жизнь, подчиняясь новым ритмам, стала налаживаться и обрела другие краски. Слава снимал скромный номер и был доволен жизнью.
   Вскоре он перебрался в хороший номер и предложил Ларисе жить вместе. Он обожал её, стал спокойней, уверенней и счастливей от того, что они совпали. Совпали их ритмы жизни, их взгляды, их интересы им было просто хорошо вместе. Эта необычная женщина помогла понять ему новое качество жизни, показала, что время проходит и, если ничего не предпринимать, из неё навсегда уходят самые важные моменты.
   Лужин стал замечать, что беспощадные головные боли, мучившие его в последние годы, начали проходить, когда Лариса прикасалась к его голове. Боли возвращались все реже и реже, а если это вновь происходило, он просил её положить руки на свою гениальную голову, поскольку на полном серьезе считал себя гениальным.
   Лето выдалось счастливым и прошло быстро. Днем солнце еще припекало, море было теплым, но начало холодных дождей извещало о приближении осени. Наступил бархатный сезон. По воздуху летала паутина, вечером становилось прохладней, редкие дожди были все чаще и продолжительней, а море после них мутным и холодным. Купаться в нем было уже не так приятно.      А что может быть приятней купания в море? Только купание в прозрачной горной реке. Славе эта идея понравилась, но в холодную речную воду лезть не хотелось.
Было раннее утро, редкие лучи солнца едва пробивались сквозь кроны деревьев. Он поднял глаза к небу. Дул легкий прохладный ветерок и увлекал за собой уже начинающие желтеть листья. Они поддавались ветру, долго и не спеша кружились над рекой, а падая, прыгали по крутым изгибам воды, повторяющей рельеф булыжников.
Лариса носила длинный сарафан, под которым никогда не было купальника. Лужин уже привык к этому и не хотел раздеваться, не посмотрев, как она будет обнажаться и погружаться в воду.    Лариса сбросила одежду, перекрестилась, выдохнула и, совершенно молча, окунулась с головой в ледяную воду. Когда она вынырнула и вышла на берег, от неё шел пар. Лужин любовался ею. Последние недели их отношений были пропитаны теплотой и тихим счастьем. Когда же он смотрел на нее, его глаза светились внутренним светом, он был влюблен.
   - Слава, как Здорово! Раздевайся!
Лариса была счастлива, она поймала его лучистый взгляд и захохотала.
   Сезон подходил к концу, пора было разъезжаться. Они поняли, что не хотят расставаться, что их отношения стали больше, чем курортный роман. Лужин предложил Ларисе оставить свой бизнес в Михайловке и переехать к нему вместе с дочкой  в Саратовскую область, чтобы создать семью.
   - Ты хорошо подумал, прежде чем сделать мне предложение?
   - Что ты имеешь в виду?
   - Ты понимаешь, что давая любое обещание и не выполняя его, человек неминуемо отвечает за свои слова? Обещание имеет силу мыслеформы. Ты же ведь предлагаешь мне коренным образом изменить мою жизнь…
   - Конечно.

    Лариса согласилась.