Колонный зал Дома Союзов

Каждый вторник и пятницу мы с подружками бежали вечером в Дом пионеров Москворецкого района. Там проходили занятия в хоровом кружке, который нам очень нравился в связи с самыми разными причинами. Во-первых, у нас был руководителем очень милый старичок, которого мы называли Дедом Мазаем. Он был такой же добрый, как Дед Мазай Некрасова, что собирал тонущих в половодье зайцев к себе в лодку. Мы себя тоже чувствовали зайчатами под его прищуренным добрым взглядом.  Время было после военное, одеты все были плохо, старенькие кофты не грели, а чулки так часто штопались нами на коленях, что наши штопки лопались сразу, стоило лишь сесть на корточки. Дед Мазай где-то находил леденцы, якобы, чтобы нам легче было распеваться перед песней. Мы этого момента очень ждали и радовались леденцам необычайно. Во-вторых, в комнате, где мы занимались, не было окон и от этого там было теплее, чем где бы то ни было. А

в-третьих, каждую пятницу  Дед Мазай давал нам бесплатно билеты на концерты в Дом Союзов. А иногда, если попросить, то мог дать даже два билета, для подружки , которая в хоре не пела.

Чаще в Колонном зале Дома Союзов выступали знаменитые певцы, настоящие музыканты: скрипачи, виолончелисты, пианисты. Но иногда там проходили конкурсы детских самодеятельных хоровых коллективов. Мы всегда мечтали попасть в их число и иной раз тоже попадали. Счастье тогда нас просто распирало, когда Дед Мазай получал какую-нибудь грамоту за наш хор на таком конкурсе.

Конкурсы были редко, чаще нам рассказывали об известных композиторах, исполнителях, о знаменитых произведениях классики. И прекрасно было то, что перед нами, детьми войны, которые вой сирены перед падением бомбы, слышали часто и много, а хорошую музыку только из репродуктора-тарелки в минуты затишья, рассказывали удивительные вещи. Ведущий программы говорил, например, о Рахманинове, о его опере «Олеко» или о его фортепьянном концерте, а потом этот концерт играл, сев за рояль Рихтер или Эмиль Гилельс. Удивительно было то, что они ничуть не зазнавались, а с удовольствием несли красоту голодным, оборванным детям войны, изголодавшимся не только по еде , но и по красоте. Советская Родина понимала, что дети должны получить всё, что у них отняла проклятая война. Колонный зал всегда был набит битком ребятами, но я не помню, чтобы кто-то во время исполнения произведения разговаривал или вёл себя неподобающе. Для нас эти бесплатные походы по субботам и воскресеньям были праздником. Мы их никогда не пропускали.

Если же был конкурс хоров, то после него мы шли всей гурьбой к метро и обязательно пели те песни, которые особенно понравились на конкурсе.

Дед Мазай был особенный человек. Это теперь , став взрослой я понимаю, что он нас обманывал, ради того, чтобы кому-то из остро нуждающихся ребят помочь. Вот однажды наш Мазай принёс новые брюки , которые размером годились на одного из наших мальчишек, у которого было пять сестёр и братьев, кроме него. Мазай сказал, что директор Дома пионеров, наградила его за замечательное исполнение «Соловушки», где он был запевалой. Мы все очень радовались за товарища, потом так же «наградили» другого , третьего и мы доверчиво верили, что это так. Только теперь я понимаю, что не было у Дома пионеров и дирекции никакого фонда, чтобы одевать ребят. Вероятно, Мазай тратил свою зарплату на эти покупки, благо с 1947 года отменили карточки.

Детство, милое детство, в том же ряду радостей связанных с Колонным залом Дома Союзов у меня воспоминания об удивительных за 5 копеек пирожках с повидлом. Их нам выдавали ежедневно в школе и тоже бесплатно, вот второй пирожок уже надо было купить за 5 копеек, а первый, обжигаясь, такой он был горячий, съедался нами мгновенно, как что-то бесконечно вкусное.