Царевич города Неха

В древние времена в городе Сехесте жил старый ремесленник по имени Форкон. Форкон владел небольшой мастерской, где шил сандалии, и у него был молодой подмастерье, которого звали Экав. Как-то раз, почувствовав себя очень больным, Форкон велел Экаву отправляться в дальнее горное селение, где искусные мастера-кожевники выделывали кожу редкого белого оленя. Из этой кожи Форкон шил обувь для городских богачей. Экав отправился в путь на повозке, запряженной пегой кобылой. Путь был неблизким и опасным, и лежал он через головокружительные горные кручи, пропасти, и ущелья. Те места, по слухам, населяли лишь разбойничьи шайки да злобные духи. А еще дальше, в низине, у подножья далеких острых скал, вонзившихся в серые косматые облака, лежали мрачные развалины древнего города Неха, хранившие в себе много темных тайн. По преданию, в этом городе когда-то обитала одна из демониц черных вод подземного мира. Она соблазняла молодых путников и рожала от них сыновей, чтобы основать в Нехе демоническую династию, вечно царствующую в земном городе. Но всякий раз ее дети умирали в Нехе в младенческом возрасте, и династии не суждено было возродиться. Правда, существовало пророчество, которое гласило, что сын дьяволицы, рожденный от мужчины, просящего у нее прибежища и защиты, не умрет при рождении. Но прошли века, и от зловещего города Неха остались лишь руины. 
Перед отъездом старый Форкон долго наставлял Экава. Раньше они ездили за оленьей кожей вместе, но в этот раз, - старый башмачник знал это наверняка – ему не перенести утомительной дороги. Экав запасся необходимым количеством провизии и воды, и на рассвете выехал из Сехеста через южные ворота. Три дня Экав неторопливо погонял свою пегую клячу по песчаной пустоши, и лишь на четвертый день пути они достигли огромной горной гряды, уходящей далеко на восток. Дальше нужно было пробираться через горное ущелье, а там, по отлогому склону – выехать на узкую дорогу, петляющую в скалах. Когда сгустились сумерки, Экав остановил повозку неподалеку от темного скалистого ущелья и стал готовиться к ночлегу. Опасаясь встречи со стаей волков, которые рыскали здесь повсюду, Экав разжег огромный костер из сухого вереска и лег рядом, укрывшись одеялом. Не успел он погрузиться в дрему, как кто-то окликнул его по имени. Затем еще и еще раз. Экав очнулся, сел и торопливо сотворил рукой защитный знак, отгоняющий злых духов. Вокруг не было ни души, только тьма стояла сплошной стеной. Экав еще ближе придвинулся к огню. Ему стало страшно. Снова раздался голос и он был женский и чувственный.
- Экав, - звал голос, - Я не буду убивать тебя, если ты сделаешь кое-что для меня…
- Кто это! – вскочил перепуганный подмастерье, - Кто говорит со мной! Ты – дух?
- Нет, - уклончиво ответил голос, - Я не дух. Я владычица этих мест. Я полюбила тебя, и сегодня в полночь ты должен соединиться со мной на брачном ложе, чтобы зачать сына. Но если откажешься, то умрешь страшной смертью, и останки твои будут лежать непогребенными, и никто о тебе никогда не вспомнит. Решай…
Экав перепугался до смерти. Он, не раздумывая, решил тут же убраться из проклятого места и, не мешкая, отправиться в путь. Но стоило ему принять это решение, как тут же послышался топот ног спереди и сзади, и Экава схватили за горло чьи-то сильные руки. Он и пикнуть не успел, как на шею ему накинули веревку, и какие-то темные косматые люди повели его в горы словно животное. Вскоре Экав обнаружил себя в пещере, освещенной факелами. Посередине пещеры возвышался помост, на котором стояло устрашающее каменное изваяние кровожадной демоницы черных подземных вод, известной в Сехесте как Танахис. Она покровительствовала убийцам и мятежникам, слыла хранительницей золотых кладов, повелевала ядовитыми змеями, и Экав сообразил, что находится в плену у разбойников. Косматые люди, одетые в шкуры, и вооруженные до зубов, бросили Экава перед алтарем и сели вокруг. Кругом стояли деревянные шесты с надетыми на них черепами, пахло кровью и свежим мясом, а глаза разбойников были дики и безумны. Они пили дурманящее зелье из золотого кубка и восхваляли Танахис грубо и непристойно. В ужасе бедный Экав осознал, что разбойники собираются принести его в жертву свирепой демонице. В тот момент, когда лежа у трехпалых перепончатых стоп гигантского изваяния, Экав почувствовал у своего горла острую зазубренную медь жертвенного ножа, он вдруг понял, что это сама Танахис говорила с ним в ночной тьме. И он надрывно завопил, обращаясь к мерзкому каменному истукану. Разбойники в изумлении смотрели на него, связанного и обливающегося слезами.
- О великая и справедливая! – восклицал обезумевший Экав, - Взгляни на меня – я жалок и ничтожен! Я допустил ошибку и не узнал тебя! Я раскаиваюсь и предаюсь твоей воле, и поступлю так, как тебе угодно…
Над Экавом склонился один из разбойников.
- Придется отпустить эту невинную тварь, - сказал разбойник сипло, - Танахис может разгневаться. Как бы чего не вышло…
Убийцы посовещались и решили, что Экава следует немедленно освободить, так как Танахис услышала его слезные вопли. Они плотно завязали Экаву глаза и вновь повели по горным тропам. Затем его швырнули на землю лицом вниз, и рот его наполнился терпкой землей и песком. Сорвав с глаз повязку, Экав обнаружил себя на месте своей стоянки у потухшего костра, но ни лошади, ни повозки нигде не было. Он схватил себя за грудь, где висел мешочек с монетами, но его там не оказалось. Проклиная себя, незадачливый Экав сел на большой валун и заплакал.
- Глупый Экав, - послышался женский голос, - Тебе не плакать надо, а благодарить судьбу…
- Танахис! – воскликнул Экав, вскочив с камня.
В нескольких шагах от себя он увидел невысокую стройную деву в льняной тунике, перехваченной золотым поясом. Ее черные косы были уложены в высокую прическу.
- Это я, - ответила девушка, - Так ты готов возлечь со мной?
Экав молча смотрел на нее.
- Не бойся меня, - успокаивала она ласково, - Я осыплю тебя золотом и сделаю правителем богатейшего из земных городов. Мы будем править вместе, тысячи лет…
- А теперь ступай за мной. Бракосочетание должно состояться в моей обители, - сказала дева и пошла к ущелью.
У входа в ущелье она указала на старый прогнивший челнок, неведомо откуда взявшийся в горах, и велела Экаву сесть в него. Там демоница научила Экава заклинанию, позволяющему проникнуть в ее подземные чертоги.
- Я жду тебя на брачном ложе, - сказала Танахис и исчезла во тьме.
Экав, поддавшись темным чарам, сделал все, как было велено. Он произнес тайное заклинание и почувствовал, как гнилая лодчонка дернулась, а потом скользнула в провал ущелья. Словно во сне, Экав медленно плыл куда-то вниз по черной реке и с изумлением озирался по сторонам. Лодка нырнула в огромную воронку, и Экав увидел под водой сад из мертвых деревьев. Челнок плыл и плыл прямо сквозь сад, вниз по мраморным выщербленным ступеням, мимо циклопических статуй, обвитых водорослями, в темную глубь. Там на дне возвышался дворец из черного камня, и когда его двери распахнулись, Экав увидел внутри сплошное золотое сияние. Навстречу вышла сама Танахис в прозрачном одеянии из тончайшего шелка и золотой тиарой на голове. Улыбаясь, она взяла Экава за руку и повела во дворец. Прислужницы омыли его и, обернув тонкой тканью, проводили в брачные покои. На высоком царском ложе, усыпанном цветами, возлежала Танахис, и взгляд ее был невинным и порочным одновременно. Когда Экав соединился с ней, время потеряло счет…
Влюбленная демоница вознесла Экава из своей подземной обители в прекрасный город с мраморными дворцами и храмами. Став царем города, Экав, одетый в пурпур, восседал на золотом троне. Рядом с ним, на другом троне сидела Танахис, и в ее черных волосах сверкали рубины. Жители Золотого города, слуги, рабы и воины – все были необычайно преданы царице, каждый день в честь царской четы слагались гимны и устраивались различные состязания. Однажды Танахис сказала, что скоро подарит Экаву сына. Царь обрадовался, но Танахис поставила условие – Экав не должен видеть сына до тех пор, пока тот не повзрослеет и не станет полновластным принцем-наследником. Царь очень огорчился, но не стал расспрашивать Танахис. Такова была ее воля. Вскоре царица родила. Искусные зодчие соорудили неподалеку от царского дворца дворец поменьше, для маленького царевича. Экав соблюдал данное Танахис обещание и ни разу не взглянул на первенца. Так шел год за годом. Демоница Танахис часто покидала город и возвращалась с окровавленным ртом и кусочками мяса под ногтями. Она навещала своих преданных разбойников и тех, кто поклонялся ей под разными именами в дальних землях, и принимала от них кровавые жертвы. Однажды во время ее очередного отсутствия, Экав не выдержал и пошел взглянуть на маленького царевича. Он беспрепятственно вошел во дворец принца, но, переходя из зала в зал, нигде не мог его найти. Ни слуг, ни нянек во дворце не было, и Экав забеспокоился. Он стал громко звать дворцовую прислугу, стражу, но никто не отзывался. Когда он вошел в большой зал с колоннами, то увидел вместо натертого до блеска пола, огромную черную яму, наполненную грязной, мутной водой. От ямы исходило мерзкое зловоние. И тут Экав заметил сидящего на краю ямы мальчика. Мальчик сидел к нему спиной.
- Эй, послушай, - обратился к нему царь ласково, - Не ты ли маленький царевич?
Мальчик обернулся, и Экав вздрогнул. На него смотрело безобразное лицо, белесое, покрытое чешуей, с выпуклыми деформированными веками и высовывающимися из-под них подвижными, черными как угли глазами.
- Маленький царевич! Маленький царевич! – крикнул уродливый ребенок мерзким булькающим голосом и, вскочив, неожиданно нырнул в зловонную воду. Экав успел увидеть его ноги, оканчивающиеся перепончатыми трехпалыми лапами.
- О боги! – воскликнул пораженный царь, - Неужели это…
- Как ты посмел нарушить договор! – услышал Экав гневный голос. Он обернулся и увидел Танахис. Разгневанная демоница стояла перед ним в роскошном царском облачении, и ее глаза были красными от дикой злобы.
- Ты пробрался сюда как вор! – кричала Танахис, - Ты пришел, чтобы убить его! Я доверяла тебе, а ты меня предал! Я любила тебя…Уже много веков я пытаюсь возродить славный древний род, намного более древний, чем люди и даже сами боги… Рожденный из моего чрева должен властвовать над людьми и питаться их плотью. Все мои дети умирали, едва родившись, но мой сын Нилфамас будет жить и пить теплую кровь…  А ты заслуживаешь смерти…
- Лучше отпусти меня домой, царица тьмы, - сказал Экав, глядя на нее.
В ответ Танахис захохотала как стая шакалов и злобно крикнула ему в лицо:
- Домой? Да кому ты там нужен, гнилая развалина!
- Развалина? – воскликнул Экав, - Что ты такое говоришь, проклятая дьяволица?
- Ты думаешь, глупец, что прожил здесь со мной восемь лет, - дико хохотала Танахис, - Ты прожил здесь целых восемьсот лет…Ты давно уже ходячий труп и если выйдешь из города, тут же превратишься в прах…
Экав почувствовал, как холодный пот заструился у него по спине.
- Но как же все эти подданные? – спросил он.
- Подданные? – переспросила демоница, - Это мои заговоренные слуги, и они всегда меня сопровождают. Пойдем, я покажу тебе, кто они.
Танахис повела его на дворцовый балкон и там указала раскрытой ладонью на открывшийся перед ним город.
- Смотри! – крикнула она.
Экав взглянул вниз и увидел улицы, кишащие огромными черными змеями. Не было ни торговцев, ни прохожих, ни знатных всадников на гнедых лошадях – только скользкие змеиные тела мерзких тварей ползали в пыли городских улиц.
- Вот мои подданные! – хохотала Танахис.
Экав вскрикнул от ужаса, а потом в состоянии умопомрачения выхватил кинжал из золотых ножен и зарычал, обернувшись к Танахис:
- Ты, проклятая лживая тварь…Ты обманывала меня…Ты… - и Экав бросился на нее, размахивая кинжалом. Но кинжал поражал лишь пустоту снова и снова, и только дикий хохот демоницы раздавался тут и там.
- А! Теперь я знаю, что делать… - крикнул Экав и кинулся в большой зал, скрежеща зубами.
Маленький демон сидел на краю ямы и играл с наполовину объеденной человеческой головой. Экав приблизился к нему сзади и занес руку с кинжалом.
- Нет! – раздался в зале истошный крик Танахис, - Ты не сделаешь этого…
Услышав крик, маленький царевич обернулся и взглянул на Экава. Экав обмер – на него смотрел детским доверчивым взглядом восьмилетний ребенок, похожий на него самого, с глазами, полными слез. Экав выронил из рук острый кинжал и, опустившись на колени, зарыдал.
- О мой сын… - восклицал он, - О мой дорогой сын, прости меня…
Мальчик улыбнулся и протянул ручонки к отцу.
- Прости меня, Нилфамас…- шептал Экав, - … Но я должен…должен… - с этими словами он, подняв с пола кинжал и обняв другой рукой щуплое тельце маленького царевича, резко всадил нож в податливую плоть. Потом еще и еще…
Увидев, что из раны хлынула темная кровь, Экав бережно положил на пол бездыханное тело царевича. Подняв голову, он увидел перед собой Танахис и вскрикнул. Демоница стояла перед ним в своем истинном облике. Огромная, с черной чешуйчатой кожей и единственным глазом на мерзкой голове рептилии, с перепончатыми трехпалыми ступнями и когтистыми лапами, она разинула пасть, усеянную острыми клыками. Экав закричал, и в этот миг Танахис оторвала ему голову. Подняв за волосы голову несчастного Экава, она стала с жадностью лакать кровь, льющуюся из раны. Затем демоница взяла на руки мертвое тело принца, принявшего прежний ужасный вид, и завыла страшным, леденящим душу воем. И тогда роскошный дворец, и площадь, и дома, и улицы – все вдруг стало на глазах осыпаться и рушиться, пока древний город Нех не принял свой первоначальный вид - бесформенные развалины, населенные ядовитыми гадами и скорпионами. Тело царя Экава тут же обратилось в кучку праха, а Танахис, прижав к себе мертвого царевича-демона, отправилась сквозь землю в свое подземное царство, и ее жуткий отчаянный вой долго еще наводил ужас на одиноких путников темными ночами.