Про Вовку Мальцева

       В вестибюле школы вывесили объявление о проведении конкурса рисунков, посвящённого обороне Москвы в декабре 1941 года. Это когда немецкие фашисты напали на нашу Родину, окружили столицу, и много советских людей погибло в той войне. Но победа всё равно осталась за нами. И началась та Великая Победа как раз с кровавых полей под Москвой.
    Узнав о конкурсе, вожатая Аглая отобрала из третьего «Б» класса пятерых учеников, способных, по её мнению, достойно проявить себя в живописи. В их число попал и Вовка Мальцев.
    На следующий день после уроков Аглая рассадила в свободной аудитории всех третьеклассников, которые должны были участвовать в конкурсе. Раздала цветные карандаши, фломастеры, листы ватмана, и сказала несколько слов о тех страшных событиях, когда наша столица находилась в смертельной опасности. Вдохновившись услышанным, ребята начали рисовать.
    Вовка, мысленно разделив листок бумаги на две половины, сначала изобразил советские танки с красными звёздами. И цепочку пехотинцев с автоматами. Они шли в атаку, поддерживаемые стреляющей с холмов артиллерией. На другой половинке нарисовал драпающих немцев, побросавших свои орудия и подбитые танки.
    Но тут возникла загвоздка. Как выделить на рисунке, что вот эти солдаты – наши, а эти, убегающие, – фрицы? На танках ещё можно обозначить звёзды и кресты. А как различить пехотинцев? Ведь о военной форме, которую тогда носили, парнишка ничего не знал.
    Долго Вовка размышлял, пока не вспомнил, что когда-то, в старом фильме, видел он идущих в психическую атаку белогвардейцев, у которых на чёрном флаге красовался белый череп с двумя скрещенными костями. Как пояснил папа – эмблема анархистов. Такие же картинки мальчишка видел и в книгах про пиратов. И даже про бандитов.   
    И Вовка, не мудрствуя лукаво, разбил жирной чертой изображённое поле сражения. Пополам. Над нашими войсками вывел большую пятиконечную звезду, а над фашистами – череп с костями в чёрном квадрате. Теперь вроде становилось ясно: кто есть кто.
    Но вожатая почему-то поняла по-своему. Проходя по рядам, она заглянула через Вовкино плечо и пришла в ужас.
  – Эт… Это что такое? – закричала Аглая на весь класс, заставляя других ребят оторваться от своих рисунков. – Ты чего здесь намалевал, я спрашиваю?!
    Вовка растерялся:
  – Войну… Наши гонят немцев…
  – А это что, по-твоему? – ткнула она пальцем в череп с костями. – Кто научил тебя этой гадости? А?.. Это ж возмутительно! Ты б ещё свастику фашистскую изобразил. Тоже мне… Все знают, что наша школа с гуманитарно-эстетическим уклоном. Но никогда, слышишь? Никогда и никто из её воспитанников не позволял себе подобной мерзости!..
    Вовка совсем потерял дар речи и втянул голову в плечи. Такой реакции он явно не ожидал.
  – Встань, Мальцев! – повысила голос вожатая. – Забирай эти свои художества и… Можешь быть свободен! На конкурсе нам такие работы не нужны.
    Немного подумав, добавила:
  – Хотя, погоди… Оставь, пригодится.. Я покажу кому надо. Будет яркий пример, так сказать. Другим в поучение…
    Вовка дрожащими руками застегнул «молнию» на своём ранце, встал и, сопровождаемый любопытными взглядами сверстников, пошёл к выходу.
  – Топай-топай! – не унималась Аглая. – И подумай на досуге о своём поступке. Это же позор! Чэ пэ на всю школу!.. Честно говоря, Мальцев, от тебя я такого не ожидала. Ну и ну…
    Вовка, чуть не плача, вышел из класса. Не чувствуя под собою ног, он на автомате оделся в раздевалке и вылетел на улицу. По каким переулкам  шёл, уже не запомнил…
    Весь день мальчишка не находил себе места. Вернувшись домой, отказался от предложенного бабушкой обеда. А вечером, стараясь не попадаться на глаза родителям, закрылся в своей комнате и долго листал альбом о Великой Отечественной войне, который отыскал в папиной библиотечке. Мама несколько раз заглядывала к сыну в комнату. Интересовалась, что с ним? Даже лоб потрогала. Но Вовка лишь отнекивался, ссылаясь на загруженность домашними уроками и усердно «изучал» предусмотрительно разложенные на столе учебники…
    Уже ложась спать, он с горечью подумал о вожатой: «Зачем она меня так? Могла бы как-то и по-другому. Не позорить на всю школу. А самое главное – за что? Я ж хотел только, чтоб различить войска – где фашисты, а где наши. Ни о чём плохом и не думал. А она… Эх, Аглая! Теперь хоть в школу не ходи…»
 …На следующий день на последнем уроке классная руководительница Виктория Петровна подошла к Вовке и вполголоса сказала:
  – Володя Мальцев, останься после уроков. Есть разговор…
    У Вовки даже авторучка выскользнула из пальцев. «Неужели за вчерашнее будут прорабатывать? – с испугом подумал он. – Чего доброго, ещё родителей потянут. Ну, Глашка! Раздула из мухи слона. Заняться больше нечем, что ли?»
    Когда класс опустел, Виктория Петровна подошла к угрюмому Вовке и сказала:
  – Пойдём, Володя. Я тебя провожу… С тобой директор хотел побеседовать…
    «Вот это да! – чуть не вскрикнул поражённый мальчишка. – Уже до Михал Алексеича докатилось?! Ну и влип. Плохи мои дела. Жди неприятностей». Виновато шмыгнув носом, он, как под расстрел,  молча поплёлся за классной руководительницей.
    В кабинете директора парнишка первым делом заметил Аглаю. «Понятно, – досадливо поморщился он. – Уже успела наябедничать! И чего привязалась? Я ж не на спине у неё нарисовал этот череп с костями? У, вредина!..»
    Михаил Алексеевич вежливо поздоровался, встал из-за стола и подошёл к Вовке, протягивая его вчерашний рисунок.
  – Н-да… Вот, Мальцев, порадовали меня. Узнаёшь? Твой шедевр?
    Вовка, не поднимая глаз от пола, чуть слышно ответил:
  – Мо-ой…
  – Угу, – директор кивнул и посмотрел на Аглаю с Викторией Петровной. – Должен заметить, что в вашем классе изобразительное искусство поставлено неплохо. У тебя весьма выразительно получилась баталия на рисунке. Свежо, смело, напористо…
    Вовка раскрыл рот от удивления.
  – Вот смотри, – как бы не замечая его реакции, Михаил Алексеевич провёл пальцем по ватману. – На мой взгляд, прекрасно отображены советские танки. Именно те, которые были тогда на вооружении. И здесь, на флангах… Динамика, движение, порыв. Всё говорит о том, что наши войска атакуют. Чувствуется патриотизм, воля к победе… А немцы весьма эффектно отступают. Бросив на высотах орудия. Так что… Молодец, Мальцев! Неплохой рисунок. Схватил ситуацию…
    Вовка вновь удивлённо посмотрел на директора – не разыгрывают ли его?
  – А что касается Аглаи, – Михаил Алексеевич взглянул на вожатую вполне серьёзно. – Я думаю, она немного недопоняла тебя. Действительно, слишком уж резко бросается в глаза твоя пиратская свастика. Полагаю, Мальцев, если её убрать… Да и звезду тоже… И оставить лишь поле боя… То вполне подходящая работа получится. Советую тебе так и сделать. Надеюсь, к завтрашнему дню успеешь?.. И можешь сразу отнести в двадцать восьмой кабинет.  Там завтра будет работать комиссия. Подводить итоги конкурса. А в отношении… – Михаил Алексеевич снова внимательно посмотрел на Аглаю. – С вашей вожатой, думаю, вы непременно помиритесь. Не обижайся! Я уже поговорил с ней. И считаю, что подобные недоразумения больше не повторятся… Желаю удачи!
    Директор, как взрослому, пожал Вовке руку. На этом «проработка» благополучно закончилась. «Слава тебе, Господи!» – прошептал подросток.
    Вернувшись из школы домой, обрадованный Володя сразу засел за рисунок. Однако полностью его переделал. И вместо поля боя с танками и солдатами изобразил монумент, который стоит на Перемиловских высотах. Это под городом Яхрома. Там в декабре сорок первого шли ожесточённые бои, фашисты рвались к Москве, но наши отстояли, не пропустили их.
    Этот памятник Вовка увидел в папином альбоме: русский солдат, вставший во весь рост, с автоматом в руках призывает однополчан на новый штурм. Чтобы выбить врага с этих очень важных высот под деревней Перемилово. Ведь за каналом – родная столица…
 …Через пару дней в школе были объявлены итоги конкурса рисунков. Работа Володи Мальцева заняла второе место. Вполне почётное.